Угонщик

Глава 14 Как не крутись…

Для решения задачи номер один было необходимо ехать в Дорожный РОВД. Я вырулил на полосу, ведущую в центр, через пару минут обратил внимание, что встречные водители очень странно смотрят на меня. Оказывается, я забыл снять свою черную шапочку, и теперь все встречные пялились на меня. А ведь я хотел просто отоспаться сегодня. Лучше бы остался на работе, толку бы было больше. А ведь начальник мне еще не скоро забудет мот отгул, по каждому поводу будет тыкать мне этим «выходным». Как назло, кабинет руководства был закрыт, и мне не представилась возможным продемонстрировать начальникам мое служебное рвение.

Через час я входил в дежурную часть, неся в руках заявление гражданина Конева Бориса Викторовича на трех страницах где было подробно изложено о, совершенном в отношении его, факта вымогательства со стороны четырех, ранее незнакомых ему гражданами. В свойственной мне драматической манере, я изложил всю череду унижений, оскорблений, лишений, через которые пришлось пройти гражданину Коневу, указав, в числе прочего, государственный регистрационный номер иностранной машины злодеев и их приметы.

Внимательно перечитав заявление и исправив несколько ошибок, я сверившись с образцом подписи Конева, расписался за него, внизу каждого листа. После чего, перекинул ручку в левую руку, начал корябать рапорт от имени Руслана, о том, как он, в рамках своих должностных обязанностей, совместно с оперуполномоченными Кисловым и Коробовым, увидел, как его отца — гражданина Конева Б. В., с применение насилия, опасного для его жизни и здоровья, усадили в незнакомую ему автомашину. Преследуя на попутном транспорте похитителей, сотрудники милиции проследовали, через распахнутую калитку, во двор частного дома, где, услышав крики, поняли, что существует реальная угроза жизни и здоровью похищенного, и вошли в дом, где задержали четырех граждан, что незаконно удерживали и били гражданина Конева Б. В.

Вовремя сданная в дежурную часть бумажка заявления дорогого стоит. Мой принцип — не делать ничего, пока показания заявителя не будут правильно и полно изложены на бумаге, несколько раз спасали меня от крупных неприятностей. В любом случае, эти невзрачные листы дешевой бумаги, густо исписанные корявым почерком, должны помочь Руслану.

— Это что? — дежурный вытянул руку с тонкой стопкой бумаг, пытаясь разобраться в смысле текста — наверное дальнозоркость у человека начала проявляться.

— Это Конев просил отдать. Похищение человека, вымогательство…

— Какое похищение? — дежурный от неожиданности уронил бумаги на стол:

— У нас не бывает похищений…

— Да ты не волнуйся, территория не наша, ты просто зарегистрируй и центральщикам отправь…

— А, ну ладно, а то я даже испугался как-то…

Дежурный сунул мое творение в высокую кипу скопившихся на столе документов.

С чувством выполненного долга вышел на крыльцо, с удовольствием зажмурился на солнышко, и уже шагнул к машине, когда нелегкая принесла шефа. Вынырнув из «шестерки», которую руководство «приватизировало» под себя, любимых, шеф, не глядя по сторонам, недовольно шевеля черными усами, казалось бы прошел мимо меня, в помещение Дорожного РОВД, как вдруг внезапно остановился и ткнул в меня пальцем:

— Паша, тебя Света Клейменова просила сегодня или завтра заехать к ней в прокуратуру.

Я небрежно кивнул в ответ, показывая, что информацию усвоил и принял к исполнению, а в душе у меня все заледенело, как будто я нырнул в январь, с его крещенскими морозами. Следователь Дорожной прокуратуры Клейменова Светлана Григорьевна, симпатичный ситуационный враг, последняя следователь районной прокуратуры, которой досталось вновь возобновленное уголовное дело в отношении меня по признакам состава преступления, подпадающего под…бла-бла-бла, короче, «за превышение». А ведь, пожалуй, она его, судя по срокам, решила в суд направлять. А значит, приходит время мне сыграть с судьбой в виновен-невиновен.

Я конечно понимаю, что в этом деле не может быть ничего серьезного, меня изобличающего. Просто слова Катьки Беляевой, по паспорту Беляевой Катерины Семеновны, подстилки душегуба и отравителя Пронина Михаила, что, не дрогнув, отправлял пенсионеров на тот свет, против моих слов. Катя Беляева, считавшая, что с, исчезнувшим в дебрях исправительной системы СССР, «фельдшером» Мишей у них неземная любовь, достойная пера Шекспира, и только я помешал ей познать настоящее женское счастье, ненавидела меня люто. И количество этой ненависти постепенно трансформировалось в качество, дав на финише всходы в виде законченного уголовного дела. И хотя, большую часть серой папки из плохого картона, составляли постановления о прекращении и возобновлении многострадального уголовного дела, ситуация была крайне опасной для меня. Все зависело от судьи, что могла решить мою судьбу с крайне плачевным для меня результатом.

Я последний месяц гнал из головы все мысли об этом чертовом деле, надеясь, что проблема сама собой рассосется, тем более, что следователь прокуратуры Клейменова меня более к себе не вызывала. Но, очевидно, что дело не рассосалось. Хотелось решить неприятное дело сегодня, но я вспомнил, что в багажнике «Нивы» страдают от тесноты два живых существа. Да и вообще, столько дел еще необходимо решить сегодня. Я, плюнув в душе на Беляеву, с ее неземной любовью, и на Клейменову, с ее старательностью и, сев в машину, ввинтившись в плотный поток автомобилей, шустро покатил в сторону улицы Басенника, к своему дому.

Когда задняя дверь «Нивы» вздыбилась вверх, я ожидал увидеть двух несчастных узников, но в очередной раз ошибся. Узники были, но они самым бессовестным образом дрыхли, свернувшись в две шерстяных калачика. Если серый «дворянин», проснувшись, смотрел на меня настороженно, то Демон нагло зевнул мне в лицо, одновременно попытавшись и облизать. Хорошо, что я посадил собак в багажник — не придется салон очищать от собачьей шерсти. Через сорок минут я, весь мокрый с головы до ног, стоял перед сидячей ванной в своей квартире и одновременно пытался делать три дела — удерживать серого пса от попыток вырваться и убежать, поливать его из душа теплой водой, смывая серые хлопья пены и клочья старой шерсти и одновременно отпихивая любопытную морду Демона, что возбужденно пытался залезть в маленькую ванну и тоже принять участие в веселье.

Наконец, после второго намыливания и полоскания, с приблудыша стала стекать прозрачная вода, я оглянулся и выругался — старая простынь, что я планировал использовать в качестве полотенца для нашего гостя, стараниями шебутного Демона переместилось от ванны к порогу. Ванная комната хотя и небольшое помещение, но дотянуться до скомканной тряпки у порога — задача непосильная. Воспользовавшись моим замешательством, серый варвар вновь попытался выскочить из ванной, я удержал его с большим трудом, в последний момент ухватив за скользкую, короткую шерстку на загривке.

— Да что ты будешь делать! — наверное, смотрелось эпично, как я, прихватив толстую шкуру на шее затаившегося серого, что терпеливо выжидал следующего удобного момента, и согнув правое колено, максимально вытянул назад левую ногу, вслепую, пытался нащупать пальцами левой ноги и подтянуть к себе скомканную у порога старую тряпку.

Следующим испытанием стало для меня кормление псов. Миска для собаки была только одна, а портить еще один экземпляр своей, немногочисленной, посуды на одноразовую благотворительную акцию я не собирался, поэтому сначала в миску была выгружена половина содержимого «собачьей» кастрюли, что охлаждалась в холодной воде в рукомойнике на кухне. Голодного серого, что поскуливая, не сводил горящих глаз с громко чавкающего Демона, я с трудом удерживал в коридоре. Гостеприимство, гостеприимством, но Демон был толерантен, пока вопрос не касался еды. Сейчас он жадно ел в одно горло кулеш на говяжьих костях, утробно рыча и подозрительно косясь одним глазом на вырывающегося из моих рук, роняющего слюну, Серого.

Наконец, Демон вылизал до блеска свою миску и сыто потрусил на свое любимое место между матрасом и окном, где, с грохотом, уронив свое могучее тело на доски пола.

— Все, Серый, теперь пошли тебя кормить. — я отпустил шею приблудыша и он, с повизгиванием, бросился к вожделенной миске, чтобы, тут же, разочарованно взвыть — кроме запаха вкусной еды, более ничего интересного в миске не осталось.

— Угомонись, сейчас все будет — я вывалил в миску остатки еды из кастрюли и чуть не опрокинул содержимое — серая морда почти выбила миску из моих рук. На счастливое повизгивание моего гостя из комнаты прибежал сытый Демон, но свару устраивать не стал, посмотрел задумчиво с минуту на, поглощавшего еду, Серого и ушел обратно спать.

Через час я растолкал спящего на спине, сытого и счастливого Серого и потащил его на улицу — два кобеля для моей маленькой квартиры было слишком много, да и процедура кормления животных в две смены мне совсем не понравилась. Проснувшийся Демон бросился вслед за нами к выходу — оставаться дома в одиночестве он не пожелал. Бабки у подъезда встретили появление нашей компании подозрительным молчанием. Если, с существованием Демона, спасителя болонок, они уже смирились, то появление у меня еще одной собаки умильных улыбок у пожилых соседок почему-то не вызвало.

— Здравствуйте, уважаемые! — я слегка поклонился: — Как здоровье, как внуки? А я вот собачку везу к бабуле на дачу, сторожу пристроить хочу. Представляете, бандиты держали собаку на цепи, на железном ошейнике, и даже воды у пса в миске не было, про еду я не говорю. Мне кажется, что его неделю не кормили. Ну, что, ребята, поехали?

— Паша подожди! — услышав про то, что пес у нас в доме не поселится, бабки заметно расслабились и подобрели: — Подожди пять минут, мы сейчас ему поесть вынесем…

— Будем очень благодарны. Я его конечно накормил, но не уверен, что у сторожа на дачах для него сегодня еда найдется.

Бабульки натащили для серого «сиротки» несколько пакетов еды — свежесваренные кости с остатками мяса, кусочки сала, пара крупных рыбин минтая — общий вес гуманитарной помощи составлял пару килограмм. Еще раз поблагодарив добрых женщин, я загрузил собак в, уже привычный им, багажник и поехал в сторону поселка Гидростроителей.

Сторож садового общества остался без собаки неделю назад. Живущая у него в ограде черная Найда, по вечерам неизменно сопровождавшая его в обходах вверенной территории, за каким-то чертом перемахнула через забор садового общества и выскочила на, проходящее в двадцати метрах от сторожки, оживленное шоссе, где и попала под колеса рейсового автобуса, неторопливо мчащегося по маршруту «Сельхозакадемия — совхоз Океанский». На счастье, Серого, Михаил Васильевич — так звали сторожа дачного общества, никого на место Найды еще не подобрал и сейчас, вполне благосклонно, смотрел на осторожно обнюхивающего свой новый дом — просторную будку, Серого.

— Ну что, Паша, оставляй его, думаю, мы с ним уживемся.

— Мне тут еще бабушки во дворе еды насобирали — я протянул старику увесистый пакет.

— О, вот это хорошо! Мне общество на собаку, конечно, деньги выделяет, но сегодня, сам понимаешь, ничего подходящего нет, не ждал я, что собаку привезут. — сторожа обрадованно принял подношение и заглянул во внутрь: — О, тут ему на пару дней хватит.

— Ну тогда не буду вам мешать — я попрощался со стражем садоводческого имущества, махнул рукой Серому, что, с счастливой мордой, выглядывал из будки и быстро пошел в сторону машины — был, вполне уже, вечер, хотелось поскорее попасть домой. Дав Демону минут пятнадцать побегать на колхозном поле, которое через пять лет превратиться в территорию элитного коттеджного поселка, я посадил пса в кабину рядом с собой и, пропустив чадящий солярой, торопящийся домой, на автобазу, старый «КАМАЗ», помчался в сторону Города.

Следующее утро.

— Громов, чем сегодня планируешь заниматься? — начальник «угла» уставился на меня подозрительным взглядом.

— С утра, в соответствии с вашим указанием, еду в Дорожную прокуратуру, а там как пойдет…

— В каком смысле — как пойдет?

— Ну, я не знаю, вдруг меня задерживать будут? Как в таких условиях можно что-то планировать?

— Не болтай! — майор сплюнул через плечо и постучал по поверхности стола: — Сегодня не задержат, так что давай, планируй.

— У меня указание из «области» пришло по выявлению СТО на территорию района и отработки их на причастность к кражам и угонам.

— На раскрытие что?

— Сегодня ничего, товарищ майор.

— Смотрите, сами в пятницу начнете ныть, чтобы вам в выходные дали отдохнуть…

Вот такая наша действительность. В стране шестой год шагает перестройка и гласность, строится новая, демократичная Россия, а если по одному раскрытию в день уголовный розыск не дает, то хрен уйдешь на выходные. Правда, личный состав отвечает тихим саботажем, появившись на утренний развод, после чего, рассосавшись партизанскими тропами, исчезает из поля зрения начальства с концами. Но, чтобы уехать в пятницу за город, до утра понедельника — о таком даже подумать никто не смеет, это кощунство и потрясение основ.

— Что, Светлана Григорьевна — я поднял взгляд от страниц уголовного дела, лежащего передо мной: — Решили прогнуться и в суд вот это фуфло отправить?

— Что вы предлагаете делать? — следователь прокуратуры достала из ящика стола длинную пачку импортных сигарет и нервно закурила: — Я и так тянула до самого последнего момента, продлялась, пока шеф позволял. Но теперь все, мне дали указание дело направлять в суд.

— Ну, так то да, с другой стороны. А не боитесь, когда из суда дело вернут на доследование, то вас саму накажут?

— Не боюсь. Я сразу договаривалась, когда дело брала, что мне максимум будет выговор, который снимут через неделю.

— То есть, в суде, я могу себя не сдерживать?

— Можешь.

— Я вас понял, Светлана Григорьевна, спасибо. А не подскажете, когда Беляева рожает?

— Да, может быть сейчас и рожает. Во всяком случае, по срокам сегодня-завтра.

— Спасибо. Покажите, где расписаться, что я с делом ознакомился?

Распрощавшись со следователем прокуратуры, уже вполне дружески, я вышел на улицу. До заседания суда оставалось около месяца и мне, обязательно, надо за этот срок скомпрометировать все доказательства по уголовному делу. Саму Белову я трогать не буду, пусть спокойно рожает — если ребенок родиться здоровым, это будет лучшим доказательством отсутствия тяжких последствий вменяемых мне действий. Гинеколог — Яков Леонидович, что на непонятных основаниях, несколько месяцев снабжал Белову справками о тяжелом ходе беременности, уже у меня на крючке с того момента, когда за деньги выдал, подосланной мной, Маргарите Михайловне справку о наличии у нее беременности сроком 6–8 недель.

Правда, эта писулька вошла в противоречие со справкой, полученной Маргаритой в тот же день, в женской консультации по месту прописки, в которой тамошние специалисты уверяли, что у Маргариты Михайловны признаки беременности отсутствуют. Пожалуй, с доктором надо заканчивать и начинать заниматься другими фигурантами. Звонок в службу «ноль девять» обогатил мой ежедневник номером телефона женской консультации по улице имени Лысого красного бандита, а звонок в регистратуру медицинского заведения подарил надежду увидеться с загадочным доктором еще до обеда — я, как раз, успевал к концу приема.

В коридоре женской консультации я смотрелся диковато — женщины, пребывающие в различной степени беременности не сводили с меня испытывающих глаз. Наконец, ближе к тринадцати часам, из кабинета с табличкой «Врач гинеколог первой категории Давидович Я. Л.» выпорхнула нимфа лет восемнадцати, в белом коротком платье, больше женщин перед кабинетом не было. Я коротко стукнул и вошел в кабинет.

Доктор, брюнетистый мужчина лет сорока, что-то писал в толстой карточке, у окна перебирала какие-то бумаги молодая женщина, также облаченная в белый халат.

— Прием закончен! — доктор поднял голову от бумаг: — Гхм…молодой человек.

— Ничего, доктор, я ненадолго! — я показал врачу краешек служебного удостоверения из кармана.