Уха с расстегаями: Рыбные блюда из своего улова. Секреты удачной рыбалки

Неожиданное признание. И от кого! Антона Павловича! Писатель, драматург, он был еще и страстным рыболовом, с удочкой в руках на берегу пруда или речки чувствовал себя счастливым, дышал полной грудью.

М. А. Шолохов был знаменит на Дону еще и как рыболов-сазанятник. Сколько сазанов переловил он! И очень обижался, если кто-нибудь подвергал сомнению его рыбацкий талант. Однажды здорово отчитал земляка, приславшего в подарок свежепойманных рыбин — ему, мастеру!

Список имен знаменитых людей, приверженных рыбалке, можно продолжать долго. Они не считали эту охоту пустым и никчемным занятием, отдавались ей с удовольствием. «Любой человек, если он проведет хотя бы один день с удочкой на реке или озере, если он вволю надышится ароматом цветов, услышит пересвист птиц и курлыканье журавлей, увидит в темной воде бронзовый или серебристый блеск крупной рыбы, если он, наконец, почувствует ее упругий бег на тончайшей звенящей леске, будет потом долго вспоминать этот день, как один из самых счастливых дней своей жизни», — писал К. Г. Паустовский. Что же за сила такая заключена в простом, немудреном, казалось бы, инструменте — удочке?

Патентом на удочку не обладает никто. Неизвестно, кто изобрел эту снасть, точно так же, как нельзя назвать автора колеса или швейной иглы. Скорее всего идея зародилась у представителей разных племен и народов спонтанно — она просто витала в воздухе. С. Т. Аксаков, русский писатель, большой любитель природы, охоты и рыбной ловли, так размышлял об этом в середине прошлого века в «Записках об уженье рыбы»:

«Какой-нибудь дикарь, бродя по берегам реки или моря для добывания себе скудной пищи или беспечно отдыхая под тенью крутого берега и растущих на нем деревьев, приметил стаи рыб, плавающих около берегов; видел, как голодные рыбы жадно хватают падающих на поверхность вод разных насекомых и древесные листья, и, может быть, сам бросал их в воду, сначала забавляясь только быстрыми движениями рыб. Весьма естественно должна была родиться у него мысль, что если бы в насекомое спрятать что-нибудь, похожее на крючок (из кости или крепкого дерева), и привязать его на нитку, выделанную из звериных жил или волокон растений, и что если рыба схватит и проглотит такую насадку, то крючок зацепит, и рыбу можно будет вытащить на берег. Так, вероятно, родилась удочка; почти такова она и теперь в деревнях у крестьянских мальчишек: загнутый крючком гвоздь без шляпки, крючок из проволоки или булавки, привязанный на нитку, с камешком вместо грузила и палочкою сухого дерева или камыша вместо наплавка… ведь это почти удочка дикаря. Впрочем, даже и у нас, в настоящем своем развитии, у самых взыскательных охотников удочка строго сохранила все первоначальные свои основные качества».

Предки придумали все так основательно, что даже индустриальная цивилизация XX века не смогла внести в это изобретение принципиальных изменений. Важным событием стало, пожалуй, лишь превращение неподвижной оснастки в бегущую. Современные удочки, как правило, оснащаются проводочными кольцами и катушками, что позволяет сдавать леску при вываживании крупной рыбы, делать дальние забросы, пускать поплавок далеко по течению. В остальном же «устройство для добывания из водоема свежей рыбы посредством крючка, удилища и соединяющей их лесы, несущей на себе также грузило и поплавок», не меняется уже тысячи лет.

Среди экспонатов краеведческого музея в Липецке есть крючки и гарпуны, возраст которых исчисляется пятью тысячелетиями. Они найдены в песке на берегу реки Воронеж — одного из притоков Дона. Что любопытно, костяные крючки не имеют бородки, которая на современных делается почти всегда. Не так-то просто было выточить из кости пусть даже крупный и грубый по нашим понятиям крючок. Можно представить, что испытывал древний рыболов, когда рыба обрывала поистине драгоценную снасть! Гарпунами били рыбу с лодок на мелководье. Это приспособление, видоизменившись в острогу, в руках некоторых добытчиков стало орудием варварским, браконьерским, оставляющим рыбе мало шансов на спасение.

В XIX веке уже повсеместно используются металлические крючки, производимые фабричным способом, что существенно их удешевило. Леса свивалась из нитей натурального шелка, но гораздо чаще за ней отправлялись на… конюшню! Длинные волосы из конского хвоста, как правило, белые, сплетались, свивались или даже просто связывались по нескольку в ряд. Такая леса, по свидетельству Аксакова, могла служить два-три года.

С появлением синтетических волокон, прежде всего нейлона, которое стало возможным благодаря открытию американского химика У. Карозерса, лошади наконец-то были оставлены рыболовами в покое, им перестали выстригать хвосты. Фабрики выбросили на рынок тысячи километров синтетической лески. Сейчас ее делают на любой вкус и цвет — из капрона, дедерона, нейлона. Речь идет в принципе об одном и том же материале, который по-разному называют в разных странах. У. Карозерс не дожил до своего триумфа. По крайней мере женщины и рыболовы могли бы поставить памятник изобретателю капрона. Первые — за чулки и колготки, вторые — за ту утонченность, которую привнесла в рыбалку искусственная нить.

О снастях и рыболовных принадлежностях написано достаточно много. Мы же поговорим о предмете любви и страсти любого удильщика, чаще всего неразделенной, — о рыбах.

Колюшка

Рыбка эта, кажется, создана природой к великой досаде рыболовов и не менее великой радости аквариумистов.

Живя в Прибалтике, в городке, близ которого протекала река, а рядом простирался соленый Пярнусский залив, мы, пацаны, все лето проводили у воды. В речке она была цвета хорошо заваренного чая, вероятно, из-за обилия торфяников. В этом-то настое в несметном количестве и обитали колюшки. Кроме мальчишек никто, похоже, не проявлял к мелюзге никакого интереса. Даже чайки, спикировав на блеск, возмущенно ругались и летели прочь, разглядев, каким ничтожеством соблазнились. Крошечные рыбки с топорщащимися, довольно острыми колючками, весной — неестественно яркой, пестрой раскраски, становились добычей мальчишек. Колюшки цеплялись без церемоний за голый блестящий крючок, даже за загнутую булавку, привязанную к нитке. Для взрослого бессмысленность подобной ловли очевидна, тем более, что никто из нас не забирал улова домой. Колюшек ловили ради забавы, из спортивного интереса.

Но однажды, пустив в ведро десяток серовато-зеленых самок и десятка три красно-желто-фиолетовых самцов, мы решили заняться их расселением. В качестве «необитаемой планеты» было выбрано крошечное озерцо, почти лужа по соседству с военным аэродромом. Водители бензовозов имели обыкновение приезжать сюда и сливать керосиновый отстой. Кое-где виднелись радужные разводы и на нашем «водоеме». Как ни наивны мы были в области ихтиологии, все же понимали, что предлагаем новоселам суровые условия.

Месяца три спустя, путешествуя по озерцу в маске и ластах, я обнаружил мальков. Колюшки не только выжили, но и благополучно вывели потомство. Были это, о чем я узнал позже из книжки, трехиглые колюшки (таково их официальное название). А еще обитает в наших водоемах девятииглая разновидность. Думаю, нет необходимости расшифровывать названия. Кроме колючек на спине рыбешки имеют две твердые острые иглы по бокам, ниже грудных плавников. Треска, сельдь, некоторые морские млекопитающие, однако, не смущаются этим обстоятельством и охотно поедают колюшку. Она держится не только в низовьях рек, но с потоком пресной воды уходит далеко в море, неплохо чувствуя себя и в солоноватой воде. Морские популяции колюшки есть практически во всех наших морях.

Если рыбаки бывают раздосадованы настырным, непрошенным клевом мелюзги, половозрелые особи которой не превышают в длину мизинца, клянут колюшку, то любители аквариума готовы просиживать часами у домашнего водоема, наблюдая за крошкой. Колюшка и в самом деле занятный объект для наблюдения.

Оба вида строят гнезда, в которые откладывают икру. Самец делает в грунте углубление, над ним из водных растений, скрепленных клейким секретом, возводится что-то наподобие ангара со сквозным туннелем. Разнаряженный в пух и прах самец отнюдь не однолюб. Он может пригласить в дом свиданий пару самок, а то и три-четыре. Вся отложенная икра будет оплодотворена. Заботливый отец полторы-две недели не покидает гнезда: работает плавниками, освежая воду над икрой, мужественно отгоняет чужаков, даже превышающих его размерами. Желающих полакомиться икрой много! Когда появляются личинки, забот прибавляется — того и гляди пострелята расплывутся из гнезда. Отцовское чувство у колюшек настолько сильно, что нередко простирается и на чужое потомство. Самцы во рту переносят оплодотворенную, но по каким-то причинам оставшуюся без присмотра икру из чужого гнезда в свое и ухаживают, как за собственной. Случается, достраивают чужой инкубатор и берут шефство сразу над двумя гнездами. Но друг к другу самцы, напоминающие в брачном наряде петухов, совершенно нетерпимы. Любое вторжение на чужую территорию, границы которой строго определены, кончается преследованием и символической потасовкой. До нанесения тяжких телесных повреждений дело, к счастью, не доходит. Иначе слишком много икры осиротело бы. Продемонстрировав друг другу колючки, покрутив хвостами, почтенные отцы семейств расплываются по гнездам. Подобное иногда случается и у людей, между соседями. Не правда ли?

Быстрянка

Это одна из самых миниатюрных рыб наших водоемов, редко превышающая в длину 10 сантиметров. Быстрянка, известная в средней полосе России под названием верховки и овсянки, — сущее наказание для удильщика. Несметные стаи этих рыбешек, чрезвычайно похожих на уклею (кое-где между ними не делают разницы, называя и ту, и другую сельвой), в некоторых водоемах делают рыбалку просто невозможной, хотя пруд, озеро заселено и другими рыбами. Пытаешься ловить карася, но поплавок то и дело дробит, скачет, вызывая у рыболова нервный тик. Настырные быстрянки теребят наживку, которая им явно не по зубам, толкают леску, словно забавляясь, подфутболивают поплавок. Вдруг он «по-настоящему» притапливается и едет в сторону. Неужели карась? Подсечка — пусто… Что за напасть? Самый крошечный крючок и миниатюрная насадка позволяют наконец поближе познакомиться с автором «карасиной» поклевки.

_{Рис. 1. Современная нумерация крючков, принятая в России. Порядковый номер соответствует расстоянию в миллиметрах между жалом и цевьем крючка.}

Рыбешка чуть длиньше спички, а уже набита икрой! Такой улов и не разглядишь как следует без лупы. Если присмотреться, можно отыскать кое-какие различия между верховкой и уклейкой. Спинка у первой заметно темнее, иногда даже черна, крупнее и темнее зрачок. Главная же примета — рот. Он у верховки задран кверху, приспособлен для хватания падающего на поверхность воды корма.

В огромных количествах разводится быстрянка-верховка в водохранилищах, речных затонах, озерах, даже маленьких непроточных прудах, где никогда не встретишь уклейку. Она не представляет почти никакого интереса в качестве объекта ловли. Но свойства крошки, которые в одном случае совершенно не устраивают удильщика, в другом могут оказать неоценимую услугу. Верховка — отличная приманка для ловли хищных рыб, прежде всего окуней. Полосатому разбойнику она приходится как раз по «калибру». Живец не стремится уйти на дно, а ходит поверху, где он заметнее для хищника. Верховка довольно вынослива. Любители зимней ловли на жерлицы и флажки сохраняют живцов долгое время в холодильнике. Верховки в трехлитровой банке с водой, где им не просторней, чем соленой селедке в бочке, тем не менее не засыпают, чувствуют себя довольно сносно.

Отлавливать верховок удочкой — слишком много чести для мелюзги. Добыть в достатке живцов можно мелкоячеистой сеткой-подъемником, малявочницей, укрепленной на проволочном каркасе. Сетку с помощью шеста погружают в воду, бросают размоченный хлеб. Вскоре начинается настоящая свалка: верховки спешат пообедать. Два-три подъема, и вы обеспечены живцом на целый день.

Помимо обычной быстрянки, обитающей в реках бассейнов Северного и Балтийского морей, в Дунае, Тереке, Куме, существуют ее разновидности: русская быстрянка (Днестр, Днепр, Дон, Волга), южная быстрянка (реки Крыма и Кавказа), кубанская быстрянка и некоторые другие. Друг от друга они отличаются незначительно, ведя суетливую жизнь на верхнем этаже или даже, скорее, «чердаке» водоема.

Уклейка

В подводном общежитии уклейка — первый паникер. Припустит ли судак за стаей зазевавшихся рыбешек, ударит ли громом сверхзвуковой самолет в поднебесье — серебряными брызгами вылетают из воды обезумевшие уклейки. «Мойва», селявка, сельва, селява называют ее рыболовы. Похоже на французское «се ля ви», то есть «такова жизнь». И в самом деле, трудна, хлопотна уклейкина жизнь. Нет у нее ни ершиных колючек для обороны, ни пескариного камуфляжа, чтобы обмануть многочисленных врагов. А чешуя-кольчужка так нежна, что прилипает к рукам, стоит вынуть селявку из воды. Одно спасение: быстрота, стремительность в движении да еще плодовитость, помогающая быстро восстановить убыль рядов.

День-деньской снует уклейка в верхних слоях воды, выискивая корм, пробуя всякий мусор, который несет река. Муха, упавший в воду комарик — лакомство, гусеницей можно плотно пообедать. Спасибо и за хлебную корку пляжному неряхе. Все годится в пищу, главное, чтобы тобой не пообедали…

Блеснет из воды осколок зеркала, второй, третий — подошла к берегу стая уклеек. Блеск у этой рыбешки не просто серебряный, какой-то ртутный даже. Никакая другая рыба наших водоемов не сравнится с селявкой по части умения блеснуть нарядом. И зачем это ей, глупой? Ведь на погибель свою хвастает.

Любопытна селявка, а это изрядный труд. Вертится у пристаней, мостов, провожает теплоходы и баржи, выжидая, не перепадет ли чего от сухопутных жителей. Любит она держаться у водосбросов, перекатов, но не на самой быстрине, а там, где вода течет уже ровнее и спокойнее. Уклейка — обитатель речной, но в огромных количествах разводится иной раз в водохранилищах, словно саранча уничтожая не предназначенный ей корм, осложняя работу рыбоводов. Сети бывают бесполезны: уж больно мелка сельва, редко достигающая в длину 15 см. Тут уж одна надежда — на удильщиков да хищную рыбу, способную поставить на место «агрессора». Водится уклейка и в больших озерах, проточных прудах, повсеместно на территории нашей страны. Существует несколько ее разновидностей — северокавказская, куринская, персидская, которые, впрочем, отличаются друг от друга незначительно.

_{Рис. 2. Вверху. Различные типы крючков. На самую мелкую рыбу 1, 4, 8 — пескаря, уклейку, быстрянку, плотву и великанов: сазана, налима, сома — 10, 11, 12, 13, 16.}

_{Для хлебных насадок, теста, жмыха подойдут крючки с коротким цевьем 2, 5, 9. Наиболее зацеписты крючки с отогнутым к жалу цевьем 3 и дополнительными бородками 6. Крючки без бородки 7 используют рыболовы-спортсмены, например, при ужении уклеи: рыбешка быстрее снимается с крючка.}

_{А «двойниками» 15 и «тройниками» 14 вооружают снасть при охоте за хищной рыбой — щукой, судаком, окунем.}

_{Внизу. Способы крепления крючков.}

Уклейка из-за малых ее размеров — трофей не очень завидный. Однако в последнее время ее все чаще встречаешь в уловах. Что поделаешь: в иных водоемах на сто рыболовов имеются в наличии всего две щуки и полсазана, зато уклеи — море. Впрочем, ловля этой рыбешки может быть довольно азартна, спортивна. Ужение сельвы вырабатывает хорошую реакцию, сноровку. Это не то что ерш, который если глотает наживку, то основательно, до самого хвоста. Подсечка должна быть молниеносной, все движения выверенными.

Поразительных результатов достигают рыболовы-спортсмены. Звание чемпиона РСФСР 1984 года завоевал москвич В. Миняйленко. Чемпионский улов потянул 4 кг 170 г и состоял исключительно из уклеи. За два часа соревнований на реке Матыре Миняйленко поймал 302 рыбешки. Но и это далеко не предел. На международных соревнованиях спортсмены суперкласса выуживают в течение трех часов до 900 уклеек! Каждые двенадцать секунд — селявка.

При таком темпе ловли спортсмен превращается в некоторое подобие автомата. Левой рукой бросает в воду горсть прикормки, чтобы удерживать сельву в зоне лова, а правой тут же забрасывает снасть, крючок которой наживлен мотылем, опарышем. Подсечка — рыбешка летит в садок. И опять: подкормка, заброс, подсечка. Часто спортсмены стачивают у крючка бородку, чтобы сэкономить секунды: уклейку одним движением стряхивают в садок.

Снасть для ужения уклеи должна быть чутка и изящна: трех-четырехметровое удилище, крючок № 2,5―3, поводок не толще 0,1 мм. Наживку (лучшая — опарыш, поскольку эта личинка прочно держится на крючке, ее не так-то легко растеребить) пускают по течению в 20―30 см от поверхности. Поплавок погружают так, чтобы виднелась лишь его антенка. Большой и грубый не годится, почему — понятно и так. Лишь изредка уклея капризничает и начинает клевать на глубине. Но это для нее не характерно. Сельва, еще раз повторю, обитательница верхних этажей подводного царства. Уклея поистине всепогодна и всесезонна, не припомню случая, когда бы сельва отказывалась от предложенного ей «угощения».

Деревенские мальчишки удят уклею все лето: каникулы, и можно удрать на речку с банкой, полной червей, и ореховым прутом вместо удилища. Городские рыболовы, как только сойдет по весне лед, спешат на набережные. Будто грачи, облепив парапеты, выхватывают в азарте из еще мутных вод серебряных рыбешек. Сельва подвалила! Будет угощенье и коту Ваське и… на уху останется. Впрочем, главное гастрономическое предназначение жирной, неплохой на вкус уклеи — не кастрюля. Она — идеальный продукт для засолки и вяления. Кто знает толк в пивных делах, тот кое-что понимает и в уклее, особенно икряной.

Ловят сельву и из-подо льда. Запомнилась мне одна рыбалка в конце марта, когда уже бежали ручьи, вода помутнела, но на Матырском водохранилище лед держался мощным, незыблемым панцирем. Местами он был весь издырявлен, как перфолента: пробуренные лунки уже не замерзали. Вот в них-то и ловилась уклейка. Да какая! Снасть требовалась немудреная: к леске-паутинке зимней удочки привязывалась мормышка, выше, в 10 и 30 см от нее, на коротких поводках — крючки. Два-три покачивания сторожком, и тут же следовала поклевка. Самая отборная, матерая сельва зарилась на мормышку, даже пустую, без мотыля, а на крючки цеплялась помельче.

Стая гуляла подо льдом, а за ней от лунки к лунке перебегали рыболовы, стремясь занять лучшую. Забавно было наблюдать, как толпа в четыреста человек перемещалась по льду, гоняясь за «мойвой». Куда плывет пугливая уклейка — одной ей ведомо, у нее свои замысловатые маршруты. Более трехсот селявок — таков итог той рыбалки. Как не отнялась рука, державшая удильник, до сих пор не пойму.

Не кривитесь пренебрежительно, когда попадется на ваш крючок уклейка: «Вот же прицепилась сельва, мелочь пузатая!». Поднимите лучше шляпу и скажите вежливо: «Добро пожаловать, Ваше Величество, владычица речная!»

Пескарь

С пескарями связаны первые рыболовные опыты мальчишек, азартных ловцов с поцарапанными коленками. Легко идущий на крючок, доверчивый пескарь чаще всего становится их добычей. Стоит вытащить двух-трех рыбешек, и все — заболел рыбалкой на долгие годы!

Лучше всего о пескаре написал, как это ни странно, не ихтиолог, не рыболов, а писатель-сатирик. Помните «Премудрого пискаря» М. Е. Салтыкова-Щедрина? «А у молодого пискаря ума палата была. Начал он этим умом раскидывать и видит: куда ни обернется — везде ему мат. Кругом, в воде, все большие рыбы плавают, а он всех меньше; всякая рыба его заглотать может, а он никого заглотать не может… А человек? — что это за ехидное создание такое! каких каверз он не выдумал, чтоб его, пискаря, напрасно смертью погублять! И невода, и сети, и верши, и норота, и, наконец… уду! Кажется, что может быть глупее уды? — Нитка, на нитке крючок, на крючке — червяк или муха надеты… Да и надеты-то как?… в самом, можно сказать, неестественном положении! А между тем именно на уду всего больше пискарь и ловится!»

Сказка отнюдь не о рыбной ловле, но писателю-сатирику не откажешь в отличном знании предмета. И впрямь, пескарь будто самой природой создан для удочки, ужения. Старое написание и произношение — пискарь — давно вышло из употребления. «Имя его происходит явно от того, что он всегда лежит на песчаном дне… Впрочем, многие уверены, что эта рыбка должна называться пискарем потому, что, будучи сжата в руках человека, издает звук, похожий на писк», — читаем у С. Т. Аксакова.

Пескарь не так вынослив и жизнестоек, как, скажем, карась или ротан-головешка. Но вполне мог бы претендовать на одно из призовых мест в соревнованиях по выживанию. Обитает он в нашей стране повсеместно — в реках, озерах, водохранилищах, прудах, каналах. Порой даже пересыхающая лужа дает ему пристанище. В иных заморных водоемах, где из-за недостатка кислорода гибнет всякая рыба, только и встретишь неразлучную пару — карася да пескаря, жирующих в отсутствие конкурентов.

Знал я один пруд на окраине индустриального города. Мало того, что соседнее предприятие устроило поблизости свалку, так еще и совхоз, владелец земли, распахал берега пруда по самый урез воды. Дожди беспрепятственно смывали удобрения и ядохимикаты в водоем, и без того напоминавший грязный отстойник. А караси и пескари жили здесь как ни в чем не бывало!

Знакомый дедок-рыболов отправился как-то зимой мыть мотыля. Пробил большую лунку, глядь — а в ней черным-черно от рыбешек. Набилось пескарей видимо-невидимо: хватают ртами жадно воздух, так и лезут из-подо льда. Сотни три пескарей наш Мазай принес домой, поместил в ванну, а для комфорта пустил им струйку воды из крана. Жили пескари в городской квартире недели три, пока лишенная ванны семья не возроптала… Рыбешки не только сносно чувствовали себя в водопроводной хлорированной воде, но и, представьте, даже питались, охотно расклевывая брошенный им хлеб!

Пескарь — собирательное название, поскольку чуть ли не в каждой реке, озере он хоть немного отличается от своих собратьев. Например, пескари, обитающие в Тереке, Амуре, начисто лишены усов. Сибирский подвид поражает своей величиной — до 20 см (обычные пескари гораздо мельче). И все же с другой рыбой пескаря, где бы он ни обитал, никогда не спутаешь: длинное брусковатое тело, желтоватые плавники, нарядный камуфляж из разбросанных по бокам пятен.

Пескари часто попадаются вперемежку с другой придонной рыбой. Наживку берут, как правило, со дна, решительно и смело. Ужение пескарей — легкое развлечение, здесь нельзя вести речь о каком-то поединке. Но ловля хороша уже тем, что чистого, опрятного пескаря в руки взять приятно, в отличие от ерша-сопливца.

Есть гурманы, которые очень уважают пескаря в маринованном и жареном виде. Гастрономическую точку зрения на пескаря разделяют, кстати, и хищники: щуки, судаки, окуни, налимы. Пескарь — одна из лучших наживок: боек на крючке, живуч. Наши водоемы заметно оскудели бы, переведись на свете пескари. Есть они — и щуке обед, и мальчишкам с удочками — радость.

Вьюн

В сильно заиленном, замусоренном водоеме по соседству с коллективными садами водились раки и стаи прожорливых верховок. Но однажды в мою раколовку угодили два странных змееподобных существа. Стоило взять в руку скользкое, упругое тельце, как раздался писк, и «змея», мелькнув в воздухе, бултыхнулась в пруд. Вторую как следует разглядел уже дома. У рыбешки были совсем крошечные, меньше просяного зернышка глазки, множество маленьких усиков, темная, почти черная полоса вдоль всего тела, мелкая, малозаметная чешуя необычной формы, лопатообразный хвостовой плавник без выемки. Сходство со змеей увеличивалось, когда рыба двигалась, сгибаясь чуть ли не в кольцо. Проведя около часа без воды, она не только не погибла, но и продолжала возмущенно пищать, протестуя против плена. «Это вьюн, — объяснил сосед, опытный удильщик, — лучше всякого барометра предсказывает погоду».

Способность вьюна активно реагировать на изменения атмосферного давления давно подмечена аквариумистами. В устойчивую хорошую погоду вьюны спокойно лежат на дне или копаются в грунте, отыскивая корм. Но как только погода собирается «ломаться», чему обычно сопутствуют скачки атмосферного давления, рыбешки начинают проявлять признаки беспокойства: то и дело поднимаются к поверхности, с характерным звуком заглатывают воздух. Накануне грозы, бурана вьюны приходят в совершенное неистовство: мечутся между дном и поверхностью, пищат, словно целый перепуганный детсад. Если есть возможность продублировать фабричный настенный барометр таким вот «ихтиобарометром», советую это сделать. Не стоит только селить вьюнов в общем аквариуме. Рыбки эти мирные, другим обитателям комнатного водоема не досаждают, но грунт перекапывают с таким азартом, что вода бывает постоянно взмучена. Самих вьюнов подобная неухоженность жилища вполне устраивает. Кому что, а вьюну по сердцу стоячее болото, грязная канава или лужа. Они живут и там, где даже карась-терпеливец пасует перед трудностями.

Дело в том, что есть у вьюна секрет, которым кроме этой рыбешки обладают немногие представители нашей ихтиофауны: вьюну не грозит удушье. Кислород для дыхания он может добывать не только из воды с помощью жабр, но использует и атмосферный воздух. Способ весьма оригинален, и если не совсем приличен для джентльмена, то все же извинителен, когда речь идет о спасении жизни. Заглотив пузырек воздуха с поверхности, вьюн прогоняет его через кишечник, задний отдел которого густо пронизан кровеносными сосудами. Кровь насыщается кислородом, а отработанный воздух вьюн выпускает через анальное отверстие.

Выгода быть двоякодышащим огромна. Во-первых, можно обосноваться в водоемах, где не живут хищники, вплоть до пересыхающих луж. Во-вторых, когда в них совсем не останется воды — дать деру. Что вьюны и проделывают с удивительной ловкостью, пробираясь по протокам, ручейкам, а то и просто по грязи и сырой траве в соседние, более благополучные водоемы. Наконец, больше шансов пережить суровую зиму.

Зима — грустная пора в существовании водяного народца. Это для нас: «Мороз и солнце; день чудесный!». А для рыб — хуже некуда. В такие-то дни быстрее всего и нарастает ледяной панцирь на водоемах, как укупорка на банке, перекрывая доступ живительному кислороду. В заморных прудах и озерах вьюны отыскивают малейшую щель, любую трещинку во льду, чтобы пробиться к поверхности и малость перевести дух. Если в такой водоем впадает хотя бы крошечный ручеек, вьюны устремятся туда. Пересидят, переждут и спасутся.

Л. П. Сабанеев в своей книге «Рыбы России», вышедшей в 1875 году, описывает случай, когда вьюны, сбившись в огромную стаю, поднялись к поверхности, чтобы сообща не дать замерзнуть последнему окну чистой воды. Понятно, речь шла не об обогреве, поскольку миллион вьюнов так же холодны, как и один единственный. Скорее о ротации воды: стоячая замерзает гораздо быстрее. Инстинкт заставляет не только вьюна, но и любую другую рыбу плыть туда, где легче дышится.

Рыболовы не очень часто сталкиваются с вьюном, многие не видели его отродясь. Оно и понятно: мало кому придет в голову удить в болоте, в грязном пруду, где ни лягушка не квакнет, ни рыба не всплеснет. Вьюн ведет скрытный, затворнический образ жизни. Да и нет уже тех несметных, несчитанных стай, которые застал Сабанеев. Редко какой вьюн дорастает до 25 см и достигает толщины в большой палец мужской руки, обычно рыбешки мельче. Самая подходящая снасть для ловли — поплавочная удочка, оснащенная крючком не крупнее пятого номера и леской 0,15 мм. Наживка — мотыль, червь, опарыш. Вьюны отыскивают корм на дне, шаря по всем закоулкам своими чувствительными усиками, копаясь в иле. Поэтому и крючки с наживкой должны располагаться там же. Возможна и ловля зимой, со льда, но таких водоемов, где вьюн активно кормится в эту пору, не так уж много.

Кроме прудов и озер обитают «живые барометры» в старицах, на отдельных участках рек, впадающих в Балтийское, Черное моря, в низовьях Кубани и Волги. На Дальнем Востоке водится более мелкая разновидность — амурский вьюн. Кому повезет поймать, держите крепче, а то непременно выскользнет. На то и вьюн, чтобы уходить из сетей и у рыболова из рук.

Бирючок, донской ерш

Рыболов, прежде этой рыбы никогда не видевший, наверняка будет озадачен. Что за чертовщина? Вроде ерш, но какой-то чудной. Нос длиннющий, любопытный, как-будто щука-злодейка ухватила за него ерша, тянула, тянула, да так и бросила, не пообедав. Этакие кокетливые пятнышки, будто веснушки разбросаны по бокам, колючему спинному плавнику. И голубым, и розовым отливает чешуя. Ничего не скажешь, красив ближайший родственник обычного ерша — донской ерш! Другие его названия — носарь, бирючок, бобырь.

В отличие от своего простоватого собрата, заселившего громадные водные пространства, бирючок, как и положено истинному аристократу, капризен, привередлив, изрядный чистоплюй. Уж будьте уверены, его к какому-нибудь там коллектору, отстойникам никаким мотылем не заманишь. Любит чистое песчаное дно, каменистые отмели, быстрое течение. Ерш-носарь — коренной обитатель Дона и его притоков. Можно встретить эту некрупную, дорастающую лишь до 20―25 см рыбешку и еще в некоторых реках: Припяти, Днепре, Днестре, в дельте Кубани. Но здесь бирючок не так многочислен. Дон-батюшка его родовое поместье.

Чем же питается аристократ среди ершей? Бирючок лишен плавательного пузыря, поэтому волей-неволей ему приходится большую часть времени проводить вблизи дна. Вот тут-то и выясняются все преимущества длинного носа. Таким очень удобно извлекать из грунта, между камешками всевозможных личинок, водных насекомых. Все, что шевелится на дне и по зубам носарю, немедленно отправляется в рот. По части аппетита бирючок не уступает простому ершу. Однако совершенно равнодушен к растительной пище, на мякине его не проведешь.

Бирючок скорее строен, чем толст, отнюдь не горбат. Зато так напитан жиром, что, когда разглядываешь его против света, видны даже внутренности. Возможно, в этом и кроется секрет выдающихся кулинарных качеств ерша. Знатоки утверждают, уха из этой рыбешки не уступит стерляжьей: жирна, навариста, ароматна, да и мясо отменно на вкус. Во всяком случае, доводилось бывать бирючку и на императорском столе. Петр Великий, наезжавший в черноземные края в годы создания российского флота (а строился он, как известно, на реке Воронеж), пришел в восторг от изысканного кушанья. Впоследствии в качестве монаршего презента кое-кому из именитых гостей и вельмож перепадало «по возу бирючка мороженого». Можно представить, сколько ершей водилось тогда в реке, если и после царских пиров крестьяне из прибрежных сел пудами вылавливали бирюков. Их сушили в печи, толкли в ступе. Получался великолепный концентрат, разнообразивший стол в течение всей зимы.

С тех пор бирючиные стаи в Дону сильно поредели, да и сам ерш-носарь сильно измельчал. Старики-рыболовы вспоминают, что еще в пятидесятые годы попадались изрядные ерши под тридцать сантиметров длиной. Такой не всякому судаку и не всякой щуке по зубам. В 1984 году Ростовский краеведческий музей решил пополнить экспозицию отдела природы чучелом донского аборигена. Около двух недель (!) специально командированный сотрудник просматривал уловы на рыболовецких тонях, пока, наконец, не отыскались две самки-ершихи. Увы, растет прессинг на реку, все больше попадает в нее удобрений с полей, технических стоков с заводов и фабрик, всевозможных отбросов цивилизации. Чем дальше от истока, тем сложнее живется не только бирючку, но и всем остальным рыбам. В верховьях Дона ерш-носарь пока еще в относительной безопасности. Здесь еще можно неплохо порыбачить, соблюдая, естественно, нормы вылова.

Обычные ерши и бирючки, хотя в одной реке зачастую водятся и те и другие, вместе мне никогда не попадались. Друг друга они на дух не переносят, хотя и родственники. Никогда не составляют смешанных стай. А вот повадки схожи. Для ловли бирючка не требуются какие-то особые снасти, они точно такие же, как при ужении простого ерша. Летом — проводочная удочка и донка, зимой — удочка, оснащенная кивком и мормышкой, зимняя поплавочная удочка. Наживка — опарыш, мотыль, все виды червей, личинка репейной моли, короед. С перекатов, быстрин к зиме бирючок перемещается в места с более спокойным течением, к обрывистым берегам, кручам, скатывается в ямы. Если вы «нащупали» стайку, сумели раззадорить аппетит бирючка (а он обычно отменный), будете с хорошим уловом. Клюет носарь резко, сгибая в дугу кивок зимней удочки, а поплавок чаще всего топит — так смелы и уверенны поклевки донского ерша.

«Образ жизни этой красивой и очень вкусной рыбки известен еще очень мало», — писал Л. П. Сабанеев. Но и сегодня нельзя сказать, что о донском ерше известно все. Он еще ждет своего исследователя.

Ерш

На рыбалке порой такое услышишь!

— Чего не весел, Петрович?

— Да душманы одолели!

Душманы? Оказалось — новое прозвище ерша. Уж как только не величают его рыболовы: и шерхан, и квазимодо… Наделен ерш в фольклоре всеми мыслимыми отрицательными качествами.

«Ершишко-кропачишко, ершишко-пагубнишко склался на дровнишки со своим маленьким ребятишком; пошел он в Кам-реку, из Кам-реки в Трос-реку, из Трос-реки в Кубенское озеро, из Кубенского озера в Ростовское озеро и в этом озере выпросился остаться на одну ночку; от одной ночки — две ночки, от двух ночек — две недели, от двух недель — два месяца, от двух месяцев — два года, от двух годов жил тридцать лет. Стал он по всему озеру похаживать, мелкую и крупную рыбу под добало подкалывать…»

Такую вот сочинил народ про ерша сказочку. И жаден он, и пронырлив, и нахален, и ведет себя в водоеме непорядочно, можно сказать, по-свински, вдобавок ко всему еще и соплив — покрыт от рожденья густой слизью.

Рыбоводы считают ерша сорной рыбой. Уж если облюбовал он водоем, от такого соседства добра не жди: обожрет всех ближних, переведет их молодь, а то и вообще выживет из общей квартиры. К ершу, как ни к какой другой рыбе, подходит поговорка: «Не в коня корм». Уж так он старается набить брюхо, урвать у соседей из-под носа мотыля, а все нет ему счастья, все не нагуляет вес. Мелкота она и есть мелкота. Предельный вес этой рыбешки, ближайший родственник которой — окунь, 350―400 г. Но таких ершей редко кто видел из рыболовов, 100―150-граммового ерша уже величают «королевским». В уловах же чаще всего встречаются экземпляры 20―30-граммовые.

Размером с мизинец ерш уже производит на свет потомство. В апреле — начале мая ерши сбиваются в стаи от нескольких сотен до нескольких тысяч особей, разыскивают места с плотным, песчаным грунтом и здесь, в относительно прохладной воде, мечут икру. Одна самка способна отложить до 100 тысяч икринок. «Мы малы, зато нас много» — таков ершиный девиз. А вот с чужой икрой ерши не церемонятся, разыскивают и поедают ее в огромных количествах. Крупный ерш, вспомнив, что он как-никак все же из благородного окуневого семейства, пытается хищничать: может наброситься на малька, более мелкую, чем сам, рыбешку. Случается, зимой вытаскиваешь из-подо льда ерша, по всем правилам «оседлавшего» блесенку. А это уже привилегия хищных рыб. Основная же его пища — личинки насекомых, мелкие ракообразные. Здесь ерш серьезный и опасный конкурент ценным видам рыб.

Если рыбоводам он совершенно не симпатичен, рыболовы-любители не так единодушны. По мнению С. Т. Аксакова, «ерш — лучшая рыбка из всех, не достигающих большого роста… Русский народ любит ерша». А вот современный автор пишет: «Ерш — настоящий бич для рыболова, он предан анафеме». Впрочем, награждая ерша обидными прозвищами, удильщики не держат на него зла всерьез. Да и как гневаться на колючего сопливца, если в пору глухозимья лишь он да еще окунь-проныра могут зачастую распотешить душу рыболова. Эти два родственника составляют львиную долю в зимних уловах.

Даже в суровые зимы не может укротить ерш своего феноменального аппетита: жадно, с лета заглатывает крючок с наживкой, решительно атакует мормышку. Если вы задались целью ловить именно ерша, надо помнить, что рыба эта донная, исходя из чего и выбирают тактику игры мормышкой. Она должна колебаться вблизи дна, временами опускаясь на самое дно: фонтанчики поднятой мути привлекают рыбешек. Амплитуда колебаний, как правило, роли не играет. Иногда, чтобы активизировать лов, подвязывают на леску пару мормышек, в 10―15 см друг от друга. Ловят ерша и зимними поплавочными удочками, снаряжая крючки мотылем, мелким червем, если есть возможность его добыть, кусочками печенки и даже тестом. В некоторых местах на тесто идет самый отборный, крупный ерш. Это тем удивительнее, что существует способ отваживания настырного обжоры от лунок, также основанный на мучном рецепте. Часто ерши совершенно не дают ловить никакую другую рыбу, атакуя наживку и у дна, и вполводы, и под самым льдом. В Черноземье, чтобы отпугнуть ершей, рыболовы крошат в лунку подгоревшую корку хлеба. Я бы не сказал, что это радикальное средство. Есть и другой рецепт: жженый рог (коровий, бычий, козий) измельчают в ступке в порошок и небольшими порциями подсыпают отваду в лунку. Подобной алхимией я никогда не занимался, предпочитая отступить, если уж ерш слишком одолевал.

Засекшийся на крючке ерш часто создает иллюзию поимки более крупной рыбы, чем это есть на самом деле. Он отчаянно упирается, широко раздвигая жаберные крышки, а извлеченный из воды, тут же отдает «честь» рыболову, загибая хвост крючком к самой голове. Затем начинает пугать: топорщит колючки, которые на спине выглядят довольно внушительно, таращит фиолетовые глазищи. Но все эти ершиные номера давно известны и ничуть не смущают рыболовов.

Ерша почти всегда можно найти зимой в устьях речушек, ручьев. Он держится тут большими стаями. А летом, по открытой воде, предпочитает глубокие места, выходы из ям, подтопленные прибрежные кустарники, коряги Если забросить в такое место снасть, ершики обмусолят всю наживку, повиснут на всех крючках. Удочка оснащается так же, как на уклейку, но крючок можно взять покрупнее — №№ 3―4. Наживка — мотыль, опарыш, червяк, — естественно, должна располагаться вблизи дна. Поплавок мелко дробит и вдруг скрывается под водой. Готовьтесь к неприятной процедуре: если заглотил сопливец крючок, то уж до самого хвоста, извлечь его будет непросто.

Принято считать, что ерш держится чистой воды. Верно, тины он не любит. Но случалось встречать его там, где никакая другая рыба, кажется, жить не способна — в затоне, к самому урезу воды которого металлургический завод сваливал тонны литейного шлака, в водохранилище по соседству с коллектором городской канализации… Благодаря столь выдающимся способностям ерши широко расселились по водоемам России. Перечень мест обитания, заканчивающийся в сказке Ростовским озером, можно бы продолжать и продолжать. Нет переводу ершиному роду!

Приятные минуты азартного лова с приходом домой сменяются раздумьями: а что, собственно, делать с уловом, на что годится колючая мелочь? Уха из ершей «отменна и здорова», говорили встарь. Можно приготовить из ершей и шпроты (см. рецепт в первой части книги). Угостите домашних, и они, наверняка, простят вас за столь несерьезное занятие, каковым, по мнению многих, является ловля ершей.

Елец

«Рыба, неизвестная в низовых губерниях; может быть так названа потому, что впервые появилась в известной реке Ельце, на которой стоит город Елец», — читаем у С. Т. Аксакова. Автор «Записок об уженье рыбы» здесь, к сожалению, не совсем точен. Елец, «всем городам отец», стоит на реке Сосне, в чем нетрудно убедиться, взглянув на карту. Видимо, речь идет о речке Ельчике, притоке Сосны, где тоже водится эта некрупная, стремительная, как молния, рыбешка.

Елец несколько крупнее уклейки, на которую похож строением тела. Но в отличие от нее толще, к тому же брусковат, как пескарь. Его нередко путают с молодью другой «белой» речной рыбы — подустами, голавликами. Да и попадается он чаще всего за компанию с более солидной добычей.

Я с удивлением наблюдал, как рыболов, простоявший всю утреннюю зорю по пояс в воде, выбрался в полдень на берег с набитым под завязку садком и принялся сортировать улов. Бережно переложил в сумку увесистых подустов, а изрядно помятых в общей давке ельцов и уклеек высыпал горкой на песок.

— Забирай, если нужны, — кивнул на мелочь.

— А чего ж сам? Брезгуешь?

— Не люблю москлецов, ловить только мешают.

В употреблении у донских рыболовов и другое название — клин, клинок, присвоенное ельцу за удлиненное, сильно вытянутое тело. Ельца «серьезные» рыбаки явно не жалуют, говорят, что он «между зубами застревает». Если придерживаться сугубо меркантильного взгляда на рыбалку, оценивать ее результаты лишь в килограммах, елец, дорастающий максимум до 20 см при весе 150―200 г, и в самом деле трофей незавидный. Но у ужения ельцов есть одно неоспоримое достоинство. Оно необыкновенно спортивно, азартно, требует гораздо больше сноровки, чем, например, ловля уклеи.

Засекшийся на крючке крупный елец тотчас же бросается в сторону, стараясь при этом, чтобы течение реки увеличило силу рывка. Затем следует серия протяжек-ударов, которые через удилище ощутимо отдаются в руке (а, пожалуй, что и в сердце!). Иногда елец даже выпрыгивает из воды, сопротивляясь с решимостью жертвы, которой нечего терять. И лишь у самого берега или борта лодки сопротивление ослабевает.

Признанный авторитет, специалист по нахлысту (это особый вид ужения с помощью искусственных мушек) Х. Штайнфорт так отзывается о ельце: «Если бы он достиг гвардейских размеров полновесного голавля, невозможно представить, какую в спортивном отношении рыбу он бы собою являл». Ну разве не стоит специально поохотиться за ельцами, посвятить им хотя бы одну-две рыбалки?

Привлечь ельцов к месту ловли не составит труда, если знаешь секреты прикормки на сильном течении. Кашу или хлебные отходы мощный напор воды тут же размоет и унесет. Другое дело — закатать приваду в колобки из сырой, вязкой глины. Их делают размером с кулак или даже чуть побольше — чтобы быстро опускались на дно. Сразу несколько штук подбрасывают в намеченную точку. Течение будет постепенно размывать глину. Муть и корм обязательно заинтересуют ельцов, и эта дорожка приведет их к вашим крючкам. А там их ждет уже не пареная пшеница, не перловка с толокном, не панировочные сухари, а нечто поаппетитней — красный навозный червяк, опарыш или мотыль. Торопясь обогнать проголодавшихся сородичей, елец с лета хватает наживку. Поплавок при этом не тонет, но вдруг начинает движение в сторону, сбивается с маршрута. Подсечка должна последовать незамедлительно, иначе елец в том же стремительном темпе выплюнет угощение, распознав подвох. Обычно поклевки случаются вблизи дна.

Ельцы охотнее держатся на нижних этажах реки, где можно укрыться за камнями, выступами дна, противостоя течению. Время от времени рыбешки поднимаются к самой поверхности, серебряными молниями прочерчивая толщу воды. В погоне за упавшим насекомым елец предприимчив и решителен — иначе обгонит сосед. Сильные, ловкие, упругие, заряженные веселой энергией ельцы рождены в реке и для реки. Их не встретишь в озере, непроточном пруду. Да и речной затон, заросший водорослями, подернутый ряской, не для ельца. Он любит открытое место, чистое, твердое дно. Елец любит свободу, движение!

Одними из первых ельцы начинают ловиться в реке после ледохода, когда вода еще холодна, мутна, несет с собой всякий сор: коряги, щепки, пучки прошлогодней травы, вывороченные с корнем кустарники. Можно поискать их ниже перекатов, в омутках, где есть подкрутка воды, небольшие водовороты. Рыба еще капризничает, не нагуляла аппетит. Поэтому необходима хорошо отлаженная, изящная снасть: поводок не толще 0,1 мм (летом 0,15), крючок №№ 3―4, удилище, оснащенное катушкой и проводочными кольцами. Всегда нужно быть готовым к тому, что вместе с ельцами к вашему крючку подойдет более солидная добыча — подуст, язь, голавль. Катушка даже при тонком поводке дает шанс выйти победителем в единоборстве с крупной рыбой.

На зимнюю удочку ельцы попадаются нечасто. Впрочем, специально их редко кто и ищет на закованной в ледяной панцирь реке. А жаль. Елец вполне заслуживает благосклонного внимания удильщиков и зимой, и летом, и весной. Еще Л. П. Сабанеев отмечал, что «ужение ельца требует большого проворства и немалого навыка. Его почти исключительно приходится ловить на течении, постоянно перезакидывая удочку, постоянно наготове к подсечке. Такая активная ловля имеет много преимуществ перед пассивным выжиданием клева». Не согласиться с этим трудно.

Ротан-головешка

Мало кто из пишущих о рыбах и рыбной ловле пройдет мимо этого сюжета. История ротана-головешки, прозванного амурским диверсантом, — яркий образчик самонадеянности и легкомыслия человека в его взаимоотношениях с природой.

Австралийский континент в пору освоения его европейцами пережил несколько экологических катастроф. Одна из них связана с появлением здесь опунций семейства кактусовых, превративших плодородные, тучные пастбища в пустыри. Другая более известна: кролики, завезенные колонистами в Австралию, едва не уничтожили растительность зеленого континента. Человечество плохо усваивает уроки. Уже в наши дни опыты по улучшению домашних пчел привели к появлению в Америке опасного и агрессивного гибрида — «пчел-убийц», жертвами которых стали десятки людей. В России также имеются примеры катаклизмов, связанных с биологическими объектами. Достаточно напомнить о колорадском жуке, случайно завезенном из-за океана и ставшем бичом картофельных плантаций. Еще один опасный переселенец — амброзия, растение, широко расселившееся на юге нашей страны. Пыльца цветущего сорняка вызывает тяжелое удушье у больных астмой. Наделал в свое время шума и ротан — рыба, в европейских водоемах прежде неизвестная. А началось все более столетия назад.

Во второй половине прошлого века натуралист Б. И. Дыбовский, изучая обитателей реки Амура, обнаружил рыбу отряда окунеобразных, с которой ученые прежде не сталкивались. Абориген походил одновременно и на окуня, и на бычка, и на ерша, обладая в то же время оригинальным и малосимпатичным портретом: огромная шишковатая голова с огромной же пастью и несоразмерное им туловище… Находкой заинтересовались пытливые аквариумисты столицы. Поскольку в то время аквариум был утехой людей состоятельных, у одного из них хватило энтузиазма и средств, чтобы вывезти живых ротанов с Дальнего Востока в Санкт-Петербург и поселить в комнатном водоеме. Отсюда эмигранты попадают в сельский пруд: сердобольный владелец, которому новая забава успела наскучить, решает даровать им жизнь. Он даже не подозревал, что тем самым отнимает ее у других обитателей пруда. У подросших ротанов обнаружился полный рот зубов, на которые они и начали пробовать местных карасиков. Соседи пришлись захватчикам по вкусу, и через несколько лет головешки установили в водоеме форменную гегемонию.

В 1948 году ротан-головешка десантируется в Москву. Но не с берегов Невы, а опять же из родных мест: участники научной экспедиции, побывавшие на Амуре, вывезли бычков для изучения. История повторилась: «научный материал» оказался в аквариумах, затем — в подмосковных водоемах, откуда и начал успешно захватывать новые плацдармы. Вот так Б. И. Дыбовский, имя которого фигурирует в латинском названии ротана, сам того не ведая, стал крестным отцом одного из наиболее отъявленных пресноводных «мафиози».

Отследить дальнейшее продвижение ротана по водоемам европейской части страны просто невозможно Рязанская, Тамбовская, Липецкая, Нижегородская области, Урал и Западная Сибирь, Средняя Азия — где только не обнаруживают рыболовы «прописавшегося» амурского диверсанта. Участие человека в этом процессе теперь существенной роли в общем-то не играет. Достаточно было однажды привести механизм в действие. Молодь бычка может расселяться на новые квартиры с вешними водами, а икринки способны совершать значительные перелеты, приклеившись случайно к перу, лапам водоплавающей птицы. Наконец, есть постоянно действующие транспортные магистрали — реки, ручьи, каналы.

Надо заметить, при всей своей агрессивности и хищнической натуре ротан представляет опасность лишь для экологически замкнутых, сравнительно небольших водоемов: прудов, озер. Бычок отнюдь не рекордсмен по части икрометания. Но благодаря тому, что самец охраняет икру, она мало разворовывается любителями этого деликатеса. До 95 процентов икринок дают жизнь личинкам, а те уже через два часа способны активно питаться. У ценных же видов рыб огромное количество икры погибает. Уже на второй-третий год в замкнутой экосистеме ротан начинает доминировать. Этому помогают и суровые зимы, и, как ни странно, загрязнение водоемов всевозможными химикалиями, в частности, гербицидами. Дело в том, что головешка обладает несравненно большим запасом жизненной силы, чем многие коренные обитатели озер, стариц европейской части России. Бычок подобно карасю выживает даже в случае промерзания водоема до дна. Прижатый ледяным панцирем, он забивается в слой грязи, ила, все жизненные процессы у него затормаживаются. Так он «дотягивает» до лучших времен. Последним погибает ротан в заморных или подвергшихся химической атаке водоемах. Знакомый рыболов, забывший садок с бычками в густой траве на берегу, рассказывал, что обнаружил его только на следующий день: многие рыбы были живы! Правда, ночью выпала обильная роса, но случай все равно удивительный, немыслимый даже для карася, известного жизнелюба.

Вполне понятно, что, обладая такими выдающимися качествами, бычок наращивает свое поголовье в три-четыре раза быстрее соседей. А коль скоро аппетит у него отменный, рот безразмерный, начинает он хапать этим ртом-кошельком все, что шевелится вокруг: мальков, головастиков, пиявок, жуков-плавунцов, рыбешек, которые немногим меньше самого обжоры. Когда запасы пищи в пруду иссякают, начинается каннибализм: ротаны принимаются за своих сородичей. Тут уж держи пасть пошире: кто смел, тот и съел. Отцовские чувства во время нереста и появления на свет потомства сдерживают бычков. Но пройдет несколько недель, малыши подрастут, и папаша с аппетитом пообедает собственным потомством. Некогда процветавший пруд, где прежде обитали если и не всегда добрые, то во всяком случае ладившие друг с другом соседи, становится пустым и скучным. Всех сжил со свету ненасытный ротан. Но такое, повторюсь, происходит далеко не во всяком водоеме. Нужно определенное стечение обстоятельств, чтобы установилась гегемония ротанов. Сдерживающим фактором может стать наличие других хищников, прессинг любительского рыболовства.

_{Рис. 3. В удочке важно все! Но в первую очередь успех рыбалки предопределяет сигнализатор поклевки, его чувствительность, способность реагировать на малейшее прикосновение рыбы.}

_{Вверху: сторожки для зимней удочки. Их делают из кабаньей щетинки 1, полимерных пленок 2, 3, ниппельной резинки 4 или комбинированными 5. Сторожки не только регистрируют поклевку, но и дают колебания мормышке. Мормышка «играет», привлекая рыбу.}

_{Внизу: поплавки для ужения по открытой воде. Перьевой поплавок 1, прародитель современных, до сих пор у нас повсеместно распространен, особенно в сельской местности. Его делают из гусиного махового пера. Материалом может стать и обыкновенный веник 2, отслуживший свое! Пруток отделяют, обрабатывают наждаком, втыкают «антенну» из колотого бамбука, в два-три слоя покрывают водостойкой краской, лаком. Поплавок из бальсового дерева 3 так же легок и чуток, как и пенопластовый 4, но при этом значительно прочнее! Поплавки промышленного изготовления 5―10 намного уступают самоделкам. Особенно тяжелы и неповоротливы пластмассовые. Впрочем, «придумки» самодельщиков осваивают понемногу и на фабриках.}

Да, головешка — опасный агрессор. Но не стоит ударяться в панику, призывая к беспощадной расправе с ним. Ведь во многих местах ротан стал желанным трофеем, рыболовы шлют в газеты заметки в защиту амурского мигранта! В самом деле, за сто лет экспансии, изрядно нашкодив в сотне-другой небольших озер и прудов, ротан не подорвал-таки промышленного рыбоводства и любительского рыболовства. А раз уж многие находят удовольствие в ужении бычка, надо ли этой радости их лишать? Не лучше ли предоставить природе самой решить дальнейшую судьбу ротана-головешки естественным, так сказать, путем?

В обширном Матырском водохранилище, которое питает водой Новолипецкий металлургический комбинат, бычка обнаружили в 1981 году работники рыботоварного комплекса. Один экземпляр в банке, залитой спиртом, был даже представлен в рыбинспекцию в качестве вещественного доказательства «диверсии». Но с тех пор редко кто из промысловиков, рыболовов-любителей сталкивался с ротаном в этом водоеме. Агрессору здесь, видимо, ничего «не светило». В водохранилище, искусственно зарыбляемом мальками, сеголетками ценных рыб, доминировали судаки, щуки, сазаны. Зато неподалеку, в соседнем районе, были пруды, заселенные исключительно ротаном. А ведь прежде они имели известность как карасиная вотчина! Таким образом, ротан берет свое не везде, и часть обвинений с него должна быть снята.

Характерная раскраска бычка выдает охотника, предпочитающего атаковать добычу из засады. Ротан усыпан камуфляжными пятнами, делающими его малозаметным среди водной растительности. Более того: он обладает способностями хамелеона, меняя окраску от светло-песчаной до почти черной, подстраиваясь под окружающий фон. Бросок — и зазевавшаяся рыбешка схвачена. Крупную добычу бычок заглатывает не торопясь. Набив брюхо, которое раздувается наподобие резинового мешка, опускается на дно.

Рыба эта всепогодная и всесезонная, чем, видимо, и объясняются симпатии широких рыболовных масс, особенно мальчишек и начинающих удильщиков. Ротан ловится на обычную удочку, наживленную червем. Там, где его много, хватает и любую другую наживку, насадку. Его, как и всякого другого хищника, привлекает движение, что позволяет применять блесны, мормышки. Уловиста удочка, оснащенная кивком. Если рыбак находится в лодке, достаточно взять одно-два колена от телескопического удильника и, поигрывая снастью, облавливать «окна», кромку водной растительности. Блеск и колебания мормышки, блесенки обязательно привлекут внимание затаившегося обжоры. Применимы и донки, но при активном клеве такая рыбалка доставит больше хлопот, чем удовольствия. Ротаны, садящиеся на крючки по двое, а то и по трое, перепутают все поводки, заглотят насадку так, что без экстрактора или пинцета извлечь крючок будет невозможно.

Всегда готовый отобедать, бычок не успокаивается и зимой, особенно если благоприятен кислородный режим в водоеме. Ловить ротана со льда можно любыми зимними снастями: на флажки, жерлицы, мормышечную и поплавочную удочку, блесенку. У последней иногда даже спиливают бородку крючка, чтобы долго не возиться с засекшимся ротаном. Он настолько жаден и самоуверен, что сходов почти не бывает.

Принято считать, что предельный вес амурского переселенца — 300―400 г. Но в Подмосковье, где за полвека ротан-головешка успел обжиться, попадались и 600-граммовые экземпляры. В Сибири, в частности в Тюменской области, как утверждают местные рыболовы, водятся ротаны, вес которых превышает килограмм. Это уже настоящее страшилище, палец в рот которому лучше не класть: откусит!

Похоже, ротану везде лафа: и в Сибири, где в иные зимы от несусветных морозов лопается металл, и в Средней Азии, где, бывает, от солнечного удара не спасает ни зеленый чай, ни тень чинары, и в затхлом болоте, и в луже, где кузнечику воды по колено. Если мы когда-нибудь окончательно «победим» природу, необратимо отравим атмосферу, покроем землю свалками, замутим воду нефтепродуктами и фекалиями, друзей у нас останется не слишком-то много: воробьи да вороны, тараканы да крысы. Ну и, наверняка, ротан-головешка, которому все нипочем, которому не страшны издержки цивилизации.

Окунь

Герой одного популярного фильма,[3] тоскуя в своем эмигрантском далеке, признается вдруг, что больше всего на свете ему хотелось бы оказаться сейчас на берегу реки и «поймать обыкновенного русского окунька». Окунь и впрямь рыба свойская, бесхитростная и, слава Богу, еще встречающаяся у нас повсеместно. Он да еще карась с плотвой во многих оскудевших рыбными запасами местах только и остались на радость местным удильщикам.

Окуневый портрет настолько выразителен, ярок красками пурпурных плавников, зеленовато-золотистой чешуи, что даже дети узнают его безошибочно. Не случайно в школьном учебнике по биологии рассказ о рыбах начинается с окуня. Он разобран тут буквально по косточкам. Правда, о повадках, образе жизни сказано мало. Окунь — одна из тех рыб, с которыми юные рыболовы знакомятся раньше других, едва забросив удочку в пруд или озеро. На крючок он идет легко, даже весело. Остается только удивляться, как это в наших водоемах не переловили всех окуней подчистую? И икринок окунихи выметывают отнюдь не рекордное количество — до 300 тысяч, и растет окунь сравнительно медленно. Правда, уже на втором году жизни становится половозрелым, готовым к продолжению рода. Это да еще способность вести активный образ жизни круглый год, даже под толщей льда и снега, вероятно, и спасают популяцию.

Даже мелкий, в полтора пальца длиной, окунь уже выказывает свою хищную натуру, нападая на мальков. А матерый, которого рыболовы почтительно именуют лаптем, горбачем за характерную сутулость, устраивает настоящие побоища в стаях мелюзги. Впрочем, в касте пресноводных хищников окунь занимает лишь одну из нижних ступенек, значительно уступая в размерах судаку, щуке, налиму.

Предельный вес окуня колеблется где-то около трех килограммов. Во всяком случае, рекорды европейских стран не превышают этой отметки (Австрия — 3 кг, Польша — 2,64 кг, Швейцария — 2,9 кг). В нашей стране, где конкурсы среди рыболовов начали проводить не так давно, рекорды поскромнее. Рекордный окунь 1985 года был пойман на Урале в Рефтинском водохранилище — 1,53 кг. Вытянул его удачливый рыболов из лунки на леске толщиной всего 0,13 мм! Пять лет спустя «рекордсмен» был уже повесомее: рязанскому любителю на озере Черненьком удалось поймать на жерлицу окуня весом 2,15 кг.[4] Так что своего последнего слова российские удильщики еще не сказали. Будем ждать новых вестей с водоемов.

Стука весел о лодку, шума на берегу окунь не боится. Он, как и щука, жаден, прожорлив, отчаянно храбр. Если хватает наживку, то уж основательно, так, что крючок потом удается извлечь с большим трудом. Поплавок топит резко, с ходу. Одним словом, идеальный объект для ужения. Но все же у окуня, как и у любой другой рыбы, есть свои секреты. Разгадать их, оказавшись на неизвестном тебе водоеме, без подсказки местных рыбаков бывает затруднительно.

Однажды случилось мне рыбачить несколько недель лета на реке Цне в Тамбовской области. Я долго не мог понять, куда исчезают к полудню ненасытные, азартно хватающие наживку здешние окуни. Где прячутся они в знойный полдень? В ямах? В зарослях кувшинки? Урок наблюдательности преподнес мальчишка, загоравший на дощатых мостках купальни.

— Дядь, дай червяка, — попросил веснушчатый тамбовчанин. — Окуня поймаю!

Заинтригованный, я извлек из коробки червя похудосочнее (добывать их было ох как непросто в здешней песчаной почве!) и протянул мальчишке. Он привязал к пальцу метровый обрывок лески, к нему — крючок, на крючок насадил наживку и опустил свою снасть в щель между досками. Через несколько секунд на мостках трепыхался красноперый красавец-окунь, а за ним и второй был извлечен из-под настила.

Я прилег на теплые доски и заглянул в «замочную скважину». Боже ж ты мой! В зеленоватом полумраке прямо подо мной стояла стая окуней. Купальня редко пустовала. Дачники плескались и гомонили здесь с утра до вечера, а иной раз целый взвод солдат в синих казенных трусах сигал с мостков так, что Цна едва не выходила из берегов. Окуни же сочли, что находиться среди шума и гама им вполне безопасно. Вот и отказывай полосатым после этого в сообразительности!

Я провел у «смотровой щели» несколько часов этого и следующего дня, наблюдая, будто в аквариуме, за потаенной жизнью окуневой стаи. В ней явно царила строгая иерархия, тон во всем задавали крупные особи, а те, что помельче, были как бы на подхвате, на вторых ролях. Именно крупняк первым подходил к наживке. Секунду-другую, будто раздумывая, окунь раздувал жабры, а потом следовал бросок, и червяк оказывался в усеянной мелкими зубами пасти. Потеряв двух-трех товарищей, стая почему-то утрачивала интерес к червяку. Мелкие окуньки подплывали поближе, рассматривали наживку, даже пытались пробовать червя на зуб, но тут же выплевывали. Однако стоило подергать червяка за леску, пошевелить его, как кто-то из полосатых разбойников не выдерживал и бросался вдогонку.

Впоследствии я не раз убеждался, что причиной скромных результатов при охоте на окуня зачастую является именно однообразие приемов, отсутствие фантазии у рыболова. «Если окунь клюет, то уж на что угодно, хоть на голый крючок, а если нет, то и связываться с ним нечего», — рассуждают многие. Мнение это несправедливо. В самые, казалось бы, бесклевые дни, в глухой зимний сезон мне удавалось уходить с водоема с хорошим уловом. Четыре, пять кило трофеев были наградой за готовность потрафить окуневым капризам. Правда, водоем был мне хорошо известен: на разведку троп, стоянок рыбы, изучение повадок ушло три сезона! Я научился находить окуня подо льдом, выработал целесообразную тактику ловли — именно для Кравцова озера, где окунь, наряду с красноперкой и карасем, составлял подавляющую часть рыбьего поголовья.

Избалованные хорошим карасиным, сазаньим клевом ставропольские рыболовы пытаются и окуня ловить в той же манере — неспешной, предполагающей многочасовое сидение у лунок. Сверлят их по три-четыре рядом, ставят стационарные поплавочные удочки, наживленные червем, и ждут, когда окуни повиснут на крючках. Подойдет стая — удача, а нет — будут рыбачки грешить на северный ветер, перепады давления, некрашеную леску — на что угодно, только не на свою леность и нерасторопность. Окуня же на льду не ждут в гости, его активно ищут, пробуривая не один десяток лунок, натирая мозоли, стаптывая валенки. Зимнее ужение окуней — увлекательный, динамичный спорт. Не случайно любительские снасти опытных удильщиков, охочих до окуня, сегодня практически ничем не отличаются от снастей, которыми пользуются спортсмены, участники международных соревнований по подледному лову. Во время таких состязаний именно окунь и ерш составляют главную долю в уловах.

Удильник окуневой мормышечной удочки должен быть изящным, целиком умещаться в ладони, а хлыстик с кивком — как бы продолжать кисть руки. Такой удочке не место на льду, на подставке, она вся в движении, постоянно наготове к подсечке. Сама мормышка — во многом дело личного опыта и вкуса. Я при ужении окуня предпочитаю вольфрамовую дробинку с крючком не мелким, но и не крупным — чтобы удобно было насаживать рубинового мотыля. Вольфрам не тускнеет, к тому же он тяжелее свинца, а идеальная мормышка, как известно, должна отвечать требованию: наибольший вес при наименьшем объеме. В кустарных условиях изготовить такую мормышку непросто: металл крайне твердый, плохо поддающийся обработке, а отверстие под леску и вовсе не пробить без специального оборудования. «Вольфрам» время от времени появляется в Москве на Птичьем рынке. Его тут же расхватывают знатоки, несмотря на солидную цену. Лишившись однажды за один сезон четырех драгоценных мормышек, я очень сокрушался, что вовремя не подсуетился, не сделал запас. Мормышкам инфляция не грозит, как и царским серебряным рублям! А пополнять арсенал с каждым годом становится все труднее.

Леску, если вы пришли к выводу, что на окуня это отрицательного впечатления не производит, лучше поставить потолще — 0,15 мм. Поверьте, будут азартные подсечки, зацепы за лед, мормышку может схватить матерый окунь-горбач, и на все эти случаи лучше подстраховаться. Сторожок-кивок из полимерной пленки на удочку мы поставим не слишком хлипкий, по весу мормышки, чтобы он был способен придавать ей резкие колебания, но в то же время чутко регистрировал поклевку. Основной запас мотыля — в деревянной, пенопластовой коробке, в кармане куртки. Отдельно — в мотыльнице, на бельевой резинке, спрятанной в рукаве. Ледобур, запасные снасти, ложка-шумовка, рыбацкий сундучок с чаем в термосе и бутербродами — все на месте. Можно отправляться на водоем.

_{Рис. 4. Вверху. Типы грузил: дробинка 1, листовой свинец 2, оливка 3 скользящее тузило, применяется, как правило, для оснастки донок. Свинцовый стерженек 4 можно перемещать вдоль лески, он крепится ниппельной резинкой. «Глухое» грузило 5 для донки отливается в специальной форме.}

_{Внизу. Мормышки изобретены в России. Их можно назвать сверхминиатюрными блеснами. «Дробинка» 1, «чечевица» 2, «овсинка» 3, другие модификации 4―8, «чертик» 9, мормышка, имитирующая утонувшее насекомое 10. Материалом для отливки мормышек может служить свинец, олово, гарт (типографский сплав). Вытачивают их и из вольфрама.}

Наивно думать, что на том пятачке, где в прошлые выходные повезло напасть на окуня, он будет преданно ждать вас целую неделю. Даже если место исключительно удобно для стоянки хищника (коряга на дне, затопленный кустарник, яма), оно не обязательно в этот момент будет обитаемо. Окунь — большой непоседа, даже в глухую пору аппетит заставляет его перемещаться по водоему, гулять своими излюбленными тропами. Не спешите усаживаться на сундучок, сначала необходимо провести разведку боем. Мысленно наметив для себя район лова и направление, в котором вы будете продвигаться (лучше, чтобы ветер дул в спину), бурят последовательно несколько лунок на расстоянии 15―20 м друг от друга. Каждая лунка облавливается на разных горизонтах. Окунь может брать у дна, вполводы, редко, но случается, что атакует мормышку прямо из-подо льда. В пору, когда лед еще тонок, не засыпан снегом и толща воды вся пронизана светом так, что видно дно, можно попросту заглянуть в лунку, составив ладони козырьком: не видать ли окуней? Такое подглядывание иной раз помогает сэкономить драгоценное время. Если снасть уже достаточно освоена, бывает полезно в 20―30 см от мормышки на коротком поводке привязать крючок и наживить его мотылем. Зачастую именно этот дополнительный элемент соблазняет окуня.

Две-три поклевки в лунке еще ни о чем не говорят. Скорее всего случайный окунь набрел на ваши крючки. Высиживать и выдразнивать дальше не имеет смысла. Вам нужна стая, а не отдельные, пусть даже выдающиеся ее представители. Семь-девять окуней подряд из одной лунки — верный признак, что «снаряд» угодил в гущу «противника», пристрелку можно считать законченной. Эта лунка и будет базовой, пристанищем на несколько часов короткого зимнего дня. Сундучок можно установить попрочнее, соорудить укрытие от ветра.

Но вот «клевая» лунка вдруг перестала «работать». В чем дело? Отчего расстроилась ловля? Вспомним окуней, придирчиво разглядывавших червяка под мостками на реке Цне. Нет, стая не ушла. Просто однообразная игра мормышки слегка наскучила окуням, они ждут какой-нибудь новый номер «программы». Что ж, достанем из сундучка точно такую же удочку, но не с блестящей, а с темной мормышкой. Опускаем… поклевка! Очередной окунь «рукоплещет» хвостом на льду изобретательности рыболова. Для разнообразия можно отложить в сторону удочки и немного поблеснить. Даже если окуни не бросятся за блесной, все равно они будут привлечены ее игрой к лунке. Зрелище поможет задержать стаю подольше в зоне лова.

Когда уже никакие ухищрения не помогают, лучше всего дать лунке «отдохнуть». В свежей, пробуренной слева, справа, спереди от основной, клев, как правило, возобновляется. Восемь, много — десять лунок от базовой — этого вполне достаточно, чтобы облавливать их поочередно в продолжение всей рыбалки. Рекордный мой результат на Кравцовом озере — 81 окунь из двух лунок. Клев продолжался весь световой день с короткими перерывами. Но чтобы найти удачное место, потребовалось немало времени и усилий, полтора десятка «пустых» лунок было пробурено в толстом льду.

Иногда случается, что и в базовой, и в соседних лунках клев прекращается совершенно. «Как отрезало», — говорят рыболовы. Это может означать лишь одно — стая все-таки снялась и покинула район лова. Как ни грустно, но обжитый лагерь на льду придется покинуть, снова проводить разведку или сматывать снасти.

Тактика эта, конечно, не может считаться идеальной: сколько водоемов, столько и правил игры. Но на замкнутых акваториях озер, прудов, водохранилищ она меня никогда не подводила.

На реке, да еще с быстрым течением, которую лишь слегка прихватило льдом, действовать придется уже по-иному, сообразуясь с обстоятельствами. Здесь окунь или отстаивается в небольших бочажках, заводях, или барражирует вдоль берегов.

Пронесется стая, одарит великолепным клевом, пообрывает мормышки и лески — и поминай, как звали! От лунок, где улыбнулась удача, окунь может отойти и вверх, и вниз по течению, порой на значительное расстояние. В прудах и озерах клев окуня все же гораздо предсказуемее, поиск его легче, следовательно, и рыбалка добычливее.

Хотя фактору погоды при ловле окуня и не следует придавать фатального значения, не учитывать его нельзя. Зимой лучшие дни клева выпадают на оттепели, когда температура поднимается до нуля, а то и до плюсовых значений. Они, оттепели, сулят грядущую весну и действуют на окуня как хмельная бражка — бахвальства ради он готов броситься на голый крючок. В сильные морозы, а особенно когда погода начинает «ломаться», клев заметно хуже. Самый активный клев — в пору весеннего и осеннего жора, начала ледостава и распаления льда. По последнему льду блесна может даже оказаться уловистее мормышки — разбойный инстинкт окуня дает о себе знать все сильнее.

Окуневые блесны несколько отличаются от щучьих, прежде всего своими размерами. Блесенки бывают совсем миниатюрными, некоторые даже можно причислить к мормышкам. Но блесна крепится к леске вертикально, а мормышка — под углом 135 градусов. Мормышке придают колебательные движения с небольшой амплитудой. Блесной играют совсем иначе: короткий взмах хлыстиком удильника, пауза 5―10 секунд, снова взмах. Удар окуня обычно следует, когда блесенка, совершив в толще воды замысловатый пируэт, тормозит, то есть поклевка приходится на паузу. Крючки окуневой блесны — одинарные, впаянные в латунную заготовку. Но, по моим наблюдениям, окуня больше привлекает блесна, придуманная, как мне говорили, финнами. К ней на двух-трех звеньях плетеной из нихромовой проволоки цепочки крепится небольшой тройник. Эта приманка более подвижна при игре, движение ее разнообразнее. Именно на такую блесну мне удавалось ловить самых крупных окуней.

Но удочка для блеснения — это все же запасная снасть, рассчитанная на хороший клев. Блеснят окуня и летом, с лодки. Однако в эту пору всегда есть возможность разжиться мальком. Другого для охоты за хищной рыбой по открытой воде и не надо!

Знал я один славный пруд, богатый плотвой, щукой и окунем… Уже с середины рабочей недели начинали вызревать планы предстоящей поездки. К пятнице бензобак мотоцикла бывал уже залит горючим, снасти, резиновая лодка уложены в коляску, а сердце, предвкушая встречу с окунями, начинало стучать в каком-то особом ритме. Рабочее время — работе, но живет рыболов и дышит полной грудью только на рыбалке!

Когда над отутюженной безветрием поверхностью пруда еще курился утренний туман, и лишь кое-где пробегала легкая рябь, раздавались вдруг первые сигналы атаки — шлепки, удары по воде. Окуни шли в наступление по всему фронту, врываясь в стаи малька и учиняя там форменный разбой. Охотились они вполне согласованно, обкладывая мальков и заставляя их сбиваться в кучу, выпрыгивать из воды. Стоило подбросить наживку в эту бучу, как леска натягивалась, хлыстик удилища гнулся к воде, и руке передавались толчки засекшейся на крючке рыбы. Даже помятый, не без труда извлеченный из окуневой пасти живец (скорее уже мертвец) снова шел в дело. Неистовые чревоугодники хватали и половину рыбешки, и даже просто кусочек с плавником. Это был жор, майская окуневая вакханалия! Однако стоило солнцу приподняться над горизонтом, клев прекращался внезапно, будто боевые трубы окуневых легионов сыграли отбой.

Разведать жирующую стаю летом большого труда не составляет — окуни выдают себя сами, гоняя мальков. Сложнее бывает, когда прыти у неутомимых охотников поубавится, и они перестают обнаруживать свое присутствие. Любопытный способ летней разведки упоминается в литературе. Саратовский рыболов Ю. Юсупов советует оснащать первого пойманного окуня… поплавком. Рыбешке прокалывают спину у плавника, крепят на отрезке лески небольшой поплавок и пускают на волю. Окунь рано или поздно прибьется к стае и обозначит буйком место ее стоянки. Метод несколько жестокий и коварный, но ведь и самому окуню во время охоты чужды сантименты.

Жадность окуня, как и щучья, среди рыболовов общеизвестна. Самому доводилось наблюдать, как пойманный и посаженный в садок полосатый разбойник продолжал охотиться — напал на пескаря, немногим меньше себя размерами. Сорвавшись с крючка, окунь нередко снова атакует наживку, будто не помня причиненной боли. Случалось зимним удильщикам вытягивать из лунок матерых горбачей, чьи челюсти, как медалями, были увешаны оборванными мормышками.

Окунь, еще раз заострю на этом внимание, не из самых пугливых рыб. Скорее наоборот — шум, возня, любое шевеление на дне и в воде вызывают его любопытство. Технический гений рыболовов учитывает это обстоятельство, дело дошло уже до создания «подводных окуневых аквариумов». Изобретение это представляет из себя герметически закупоренную банку, в которую помещены мелкие рыбешки. Банка подсвечена изнутри лампочкой от электрического фонарика, а ток подается по проводам от карманной батарейки. Все сооружение на шнуре опущено на дно. По мысли автора все это должно напоминать освещенную витрину гастронома, у которой толпятся, пуская слюнки, но не имея возможности попробовать выставленные деликатесы, едоки. Возможно, такая приманка эффективна (сам ее никогда не испытывал). Но вряд ли «аквариум» обязательно должен быть в арсенале рыболова-спортсмена, он скорее полезен для проведения ихтиологических опытов.

Крупный окунь-горбач, обитатель бучил, мрачных глубин, стал редок в последние годы. Мелкий же и средний, пристанище которым дают подводные заросли (он так и называется — травянник), не у всякой хозяйки вызывает энтузиазм. Перечистить гору мелочи с мелкой и жесткой чешуей — на это не у всякого достанет терпения. Но есть один простой кулинарный рецепт, которому меня научили в Черноземье. Мелкого окуня без всякой чистки присаливают и дают вылежаться два часа, затем выкладывают на противень, посыпанный крупной солью, и минут на 20 ставят в духовку. Печеный окунь «щелкается», как семечки. Семья, поверьте, будет вам благодарна за такой рыбный день.

Классики рыболовной литературы, в частности Аксаков, считали ловлю окуней занятием однообразным и утомительным. Но современный удильщик, не столь избалованный разнорыбьем, как рыболовы прошлого века, может быть благодарен природе, создавшей это полосатое чудо — «простого русского окунька».

Плотва

— Вообще-то, я считаю себя специалистом по ужению плотвы, — заметил как-то один мой знакомый.

Сидящие у вечернего костра рыболовы уважительно посмотрели на спеца… Как меняет время наши вкусы, ориентиры, приоритеты! Вряд ли в прошлом веке, да и в начале нынешнего человеку с удочкой пришло бы в голову хвалиться умением ловить плотву. «В реках больших и малых, озерах, прудах проточных и копаных, если только вода довольно свежа, одним словом сказать, везде водится плотва во множестве. Это так ее опошлило, что рыбаки совершенно ее не уважают. Только тогда получает она некоторую значительность, когда начинает весить более фунта», — пишет С. Т. Аксаков. «Ловля плотвы не пользуется большим уважением между присяжными рыболовами, которые большей частью предпочтут ей более мелких ершей, ельца и даже пескаря», — вторит Л. П. Сабанеев.

Вот чем была плотва когда-то в российских водоемах — изгоем! А нынче? Теперь она дождалась своего звездного часа и если не возглавляет в Центральной России список престижных трофеев, то занимает в нем вполне достойное место. Добыть крупную плотву или наловить много средней сегодня удается далеко не каждому удильщику. Совершенствуются снасти, приемы ловли, растет прессинг на водоемы, рыба стала пугливее и осторожнее. Впрочем, как и во времена Аксакова, Сабанеева, плотва остается одной из самых многочисленных обитательниц российских вод.

У нее много местных имен и кличек — плотица, чебак, сорога, что вполне объяснимо при широчайшем ареале расселения. А вяленую плотву за глаза называют таранкой, хотя настоящая тарань, родственница нашей героини, водится в море и принадлежит к рыбьей элите.

Кстати, о глазах. Они у плотвы с оранжевым ободком, весьма характерны. Так что пожелай она затеряться в улове среди других карповых, легко будет разоблачена по этой особой примете. Плотвичку, да и то в самом юном возрасте, можно спутать лишь с красноперкой.

Мелкая плотва — непревзойденный мастер-иллюзионист, ас по части безнаказанного теребления и стаскивания насадок с крючков. Иного начинающего удильщика она способна довести до нервного тика. Особенно много пустых поклевок бывает при ловле на тесто. Поплавок прыгает и скачет — пир явно идет горой, а подсечь настырную рыбешку никак не удается!

Наполнив однажды сухарями капроновую сетку (в такие в овощных магазинах расфасовывают картошку), я устроил приваду для крупной рыбы. Но к утру мелкая плотва растащила весь корм, а одна плотвичка залезла внутрь кормушки, причем извлечь ее назад через ячейки сетки никак не удавалось. Для одних наглость — второе счастье, а здесь настырность обернулась пленом. Стайка наглецов может совершенно расстроить рыбалку, не подпуская к крючкам более крупную рыбу. Коли нет охоты ловить мелюзгу, приходится менять место.

150―200-граммовая плотва уже может представлять интерес для серьезного удильщика, спортсмена. А зимой, в глухой сезон, сундучок с таким уловом незазорно предъявить товарищам по «оружию», домашним. Воображения своими размерами рыба эта отнюдь не потрясает. Но нет-нет да и попадаются весомые, выдающиеся экземпляры. Национальные рекорды стран Европы по разделу «плотва», как правило, превышают двухкилограммовый рубеж. В бывшей ГДР рекорд составил 2,58 кг. В 1987 году в Литве была поймана плотва также весом 2,5 кг. В России, где сравнительно недавно начали фиксировать «самое-самое», относящееся к рыбацким трофеям, плотва-лауреатка 1985 г потянула всего 0,81 кг. Выудили ее в реке Самаре на донку, снаряженную хлебом. Разумеется, и в наших водоемах водятся особи, ничем не уступающие «иностранцам». Но, как известно, самая крупная рыба та, которая еще не поймана. Будем надеяться, когда-нибудь узнают в Европе о трехкилограммовом «чебаке» — так называют плотву в Сибири.

Плотва всеядна, не отказывается от любого корма, который ей по зубам. Однако рыболовами замечено пристрастие красноглазки к вегетарианской кухне. В летние месяцы, когда в водоемах буйно разрастаются водоросли, желудки выловленной рыбы зачастую бывают набиты зеленью. Плотва неравнодушна к ряске. Привлекает ее и водоросль нитчатка, длинные пряди которой, как ведьмины космы, колышутся у свай, на подводных камнях и корягах. В книжках про рыбалку советуют применять нитчатку в качестве насадки, завязывая пучок зелени узлом на крючке. Это не лишено смысла, коль скоро рыба использует водоросль в корм. Но поймать плотву на зелень мне почему-то никогда не удавалось. Возможно, к «салату» требовалась какая-то приправа, какое-то волшебное слово, а скорее всего просто не хватало терпения довести до конца эксперимент. Желая поскорее увидеть поклевку, я выбрасывал нитчатку, переходя на более, как мне казалось, надежного мотыля.

Некоторые рыболовы, в том числе лично мне известные как не самые отъявленные фантазеры, утверждают, что на зелень плотва клюет чаще и охотнее, чем на другие насадки. «Моя» плотва с их мнением, видимо, просто не была знакома.

А вот к мучному плотва неравнодушна без всяких оговорок. На хлеб и тесто ее удается ловить не только летом, но и среди зимы, когда удильщики дружно переходят на животные насадки. Сыпать в лунки сухари и хлебные отходы считается дурным тоном. Плотва — исключение, она не боится ненароком испортить фигуру, налегая на пряники, вермишель, манку и прочие опасные для дам блюда. Ценители и знатоки ужения плотвы имеют каждый свой фирменный рецепт приготовления теста, щепетильно выбирая сорт муки, колдуя над замесом, сдабривая кулинарное чудо различными ароматическими добавками, маслами, экстрактами и пряностями. Они-то уж знают, что путь к сердцу плотвы лежит через желудок. А точнее — органы обоняния и вкуса. Плотва любит посмаковать насадку, попробовать на вкус, а уж потом отправляет в рот. Поэтому, если тесто получилось жидковатым, невязким, блинным, как говорят хозяйки, то и сам «блин» выйдет комом: крючок после нескольких проб окажется к досаде рыболова голым. Людям неуравновешенным, импульсивным с тестом, право, лучше не связываться. Дело это хлопотливое, муторное, особенно когда ловишь впроводку. Снасть постоянно приходится перебрасывать, а насадку — обновлять. Плотва прекрасно ловится на мотыля, опарыша, мелкого червя, ручейника. Растеребить эти наживки ей сложнее, пустых поклевок будет значительно меньше.

Снасть для ужения плотвы нужна чувствительная и хорошо отрегулированная. Особенно много зависит от поплавка: крупный и грубый не годится, под ним плотва будет оставаться безнаказанной. Поплавок должен реагировать на малейшее прикосновение к насадке. Не следует брать поводок толще 0,15 мм, даже если есть риск обрыва, а крючок более 4 номера. Частые пустые подсечки при ловле плотвы — верный признак, что что-то не в порядке. Либо затупился крючок, либо неудачно насажен мотыль, червь, ручейник.

Смелее и решительнее плотва берет насадку, когда чувствует себя в полной безопасности. Обычно это наблюдается на ее стоянках — в зарослях камыша, в «окнах» среди водной растительности. Подобраться к таким местам зачастую можно только на лодке, а снасть приходится не закидывать, а медленно, со всеми предосторожностями опускать в прогал, соблюдая максимальную маскировку. Главное — не зацепить крючком за жесткие стебли рогоза, камыша, водоросли. В противном случае вы неизбежно будете рассекречены. Кстати, в «окнах» пережидает полуденный зной самая крупная плотва. Ее можно ловить и на открытых местах, на течении, обнаружив по всплескам, прыжкам, когда красноглазка гоняется за суетящейся над водой мошкарой. В этом случае необходимо владеть искусством дальнего заброса, поскольку плотва — рыба крайне осторожная и к себе близко не подпустит. Удилище должно быть оснащено катушкой, проводочными кольцами, а поплавок желательно иметь скользящий, который в момент броска опускается до грузила, а затем всплывает, упираясь в ограничитель на леске. Леску с катушки сбрасывают заранее. Таким способом при 4―5-метровом удилище удается отправить крючок с наживкой на 15 и более метров.

Прикормка существенно повышает результативность ловли. Если в запасе имеется достаточно времени, можно приучить плотву посещать облюбованное место. Но есть риск привлечь стаю мелюзги, от которой не будет отбоя. А уважающий себя рыболов до такой охоты, конечно, не опустится.

Зимняя плотва — великая радость удильщика-мормышечника. Как ни азартна ловля окуня, но без разнообразящего рыбалку плотвиного племени намного меньше стало бы удовольствия, которое дарит звонкий лед, пешня и рыбацкий сундучок.

Найти плотву подо льдом в замкнутых водоемах — прудах, озерах, если они не очень велики, — ненамного сложнее, чем обнаружить окуня. В обоих случаях необходимо «разведочное бурение». Плотва обычно держится стайками, а жажда к перемене мест овладевает ею только к началу весны, когда под лед пробиваются ручейки свежей воды. Если в лунке начались поклевки, есть смысл бурить новые неподалеку. Поклевка плотвы выглядит как настырное, но несильное подергивание сторожка. Он не пригибается к лунке, а чаще всего наоборот — выпрямляется, как бы избавляясь от веса мормышки. Зимний клев робок и неверен, поэтому лучше всего подсекать сразу, рискуя даже промахнуться. Окунь и плотва почти никогда не ловятся из одних лунок, соседствуя крайне редко, да и то лишь в зимовальных ямах. Согласитесь, странно было бы разгуливать едоку со своим обедом под руку. Крупный окунь всегда не прочь закусить мелкой плотвичкой. Так что, если вместо красноглазки мормышку начали хватать полосатые разбойники, — ищи плотву в другой лунке.

В прудах, водохранилищах, где случаются залповые, сбросы воды, лед иногда проседает, образуя у берегов полости, заполненные воздухом. Сюда, на мелководье, спешит рыба — сделать живительный вздох, насытить кровь кислородом. Здесь отлично может ловиться и плотва, и другая рыба. А по весне лучше всего искать красноглазку на свежей струе, вблизи устьев ручьев и речушек. Держаться она предпочитает у дна или вполводы, поднимаясь погреться к поверхности только там, где чувствует себя защищенной от нападения — в зарослях камыша, рогоза, под зонтиками кувшинок.

Весенняя плотва шершава на ощупь (видимо, от распирающих ее нежных чувств), покрыта обильной слизью. Даже в пору нереста перерыва в клеве у нее, кажется, не бывает. Целой компанией мы ловили однажды в плавнях Воронежского водохранилища плотву, а рядом, буквально в пяти метрах, шла под берегом любовная возня. Рыбешки выпрыгивали даже на траву, запутываясь в ней. Другие рыбы этот период переживают гораздо болезненнее, практически переставая питаться.

Рыбоводы считают плотву сорной рыбой из-за ее тугорослости, мелкотравчатости и многочисленности. Прожорливое плотвиное племя делает «барский стол» ценных видов заметно скуднее, снижая товарность хозяйственных водоемов. Что же касается природы, ей не ведомы понятия «полезный», «вредный», «ценный» или «сорный». Плотва у нее — такое же любимое дитя, как белорыбица, осетр и стерлядь.

В московских пивных об осетровых деликатесах давно что-то не слышно. А вот вяленой плотвичкой любители пива пока еще балуются. Попробуйте-ка сказать им, что рыба эта — сорная и вообще никуда не годится. О вкусах не спорят, а со времен Аксакова и Сабанеева они, что и говорить, сильно изменились!

Красноперка

При первом же взгляде на красноперку приходит мысль о ее родстве с плотвой: они похожи, как родные сестры. Но более глубокий осмотр выявит различия, причем отнюдь не в пользу плотвы. В красноперке проглядывает аристократка, ее золотисто-багряный наряд, тонкий, изысканный узор чешуи говорят о принадлежности к элите. Все краски — ярче, выразительнее, чем у простолюдинки-плотвы, а на теле нет марающей руки рыболова слизи, которой плотва обильно покрыта. Красный — значит красивый. Красноперке можно смело записываться на конкурс «Мисс Речной затон», поскольку конкурентов здесь у нее отыщется немного.

Еще — рот. Он у красноперки вздернут кверху, что говорит о проживании в верхних этажах водоема. Если плотву чаще всего обнаруживаешь вблизи дна, вполводы, то ее высокомерная родственница имеет стол и дом в хорошо прогретых и просвеченных солнцем водах, у поверхности, где она отыскивает и склевывает упавших насекомых. Это же подтвердят и поклонники нахлыста, наблюдательные метатели искусственных мушек: красноперка охотно берет такую приманку, нередко становясь их трофеем. Она постоянно ведет наблюдение за поверхностью воды, поджидая очередную неосторожную бабочку или потерпевшую авиакатастрофу стрекозу.

«Красноперки принадлежат к тем рыбам, ради которых стоит провести у воды прекрасный летний день с нахлыстовым удилищем. Они не дадут вам ни малейшего повода для скуки, и вряд ли вы останетесь без улова», — пишет рыболов-нахлыстовик из Германии Х. Штайнфорт.

Но снастью в этом случае необходимо владеть виртуозно. Ведь забрасывать мушку чаще всего приходится не на открытые участки водоема, а к самой границе водной растительности или даже в небольшие прогалы между ней — именно там предпочитают держаться красноперки.

Яркое впечатление оставил один из выездов на реку Воронеж в конце сентября, когда потускнели все краски, пожухла трава и опали листья. Мало что радует глаз в такую пору, особенно когда пейзаж заштрихован косыми линиями нудного, нескончаемого осеннего дождя. Но вот дрогнул и резко ушел под воду поплавок, скользивший у самой кромки уже начинавшей буреть речной травы. Живой, отливающий бронзой слиток вылетает на берег: красноперка! Удивительно хороша она в своем наряде — дорогой, яркий подарок среди окружающей серости!

Подводные заросли дают укрытие красноперке на протяжении всего сезона открытой воды. Часто можно видеть, как мелкие рыбешки будто из засады вылетают из чащи трав на чистую струю и пускаются вдогонку за уносимой течением наживкой. Передвигаясь вдоль берега, облавливая кромку растительности, можно выманить и залучить на крючок немало красноперок. Но мелких. Крупные ни за что не покинут своего убежища, если видят перемещающегося по берегу удильщика. Нужна маскировка. Например, стена камыша, которая закрывает вас от объекта ловли. Это не очень удобно, особенно при лобовом, встречном ветре, который мешает забросу. Но приходится смириться с неудобством ради удовольствия познакомиться с крупной красноперкой. Многие проблемы снимает резиновая лодка, на которой можно забраться в самые глухие и неприступные чащобы речных, озерных затонов, в плавни. На течении искать красноперку вряд ли стоит, так же как и в непроточных прудах, где в отличие от плотвы она не приживается.

Красноперка — натура более тонкая, поэтому и не столь многочисленна, как ее сестрица. Да и размерами красавица уступает плотве. Если большинство европейских «плотвиных» рекордов приближаются к 2,5 кг, то рекордные экземпляры красноперки не превышают двух кило. Только австрийцы могут похвалиться, что у них поймана красноперка весом 2,15 кг. Российский рекорд — 1,4 кг, автором которого стал в 1987 году рыболов А. Соколов. Предельным для этой рыбы, достигающей в длину 30 см, видимо, следует признать вес в два с небольшим килограмма. О весе в 5 фунтов упоминает и Л. П. Сабанеев, собравший в последней трети прошлого века обширнейшие данные о рыбах России.

Впрочем, красноперка легко дает помеси и гибриды с другими карповыми — плотвой, густерой, которые могут отличаться большим весом и размерами, но о них мы речи не ведем.

Аристократические замашки, к счастью, не проявляются ярко в клеве красноперки, она не изводит рыболова так, как это может та же плотва. Клев ее верен. Взяв наживку, она не теребит червя или опарыша, а самонадеянно тянет в сторону, крупная же резко топит поплавок. Уже одно это делает ее привлекательной в глазах удильщика, не склонного к «поединку нервов». Обстоятельный характер красноперки проявляется и во время нереста. Она не устраивает той невообразимой возни с трясением водных трав, стеблей, выпрыгиванием на берег, которая наблюдается у плотвы. Здесь аристократка скромна и нешумлива, предпочитает не привлекать излишнего внимания к своим интимным проблемам.

Как же обнаружить стоянку осторожной и осмотрительной красноперки? Иногда она демаскирует себя характерными чмоками, склевывая с лопушистых листьев кувшинок водных насекомых, лакомясь икрой улиток-катушек и прудовиков. В период активного лета поденок, ручейников круги на воде также выдают охотящуюся за насекомыми рыбу. Поимка первой красноперки дает хорошие шансы пополнить садок, поскольку держатся они, как правило, стайками.

Крючок легкой удочки при ловле в проводку оснащается традиционными наживками: мотылем, мелким червем, опарышем. Они всепогодны и всесезонны. Однако это не избавляет удильщика от необходимости быть наблюдательным натуралистом.

Во время массового лета насекомых, когда мириады их падают на поверхность воды, красноперка забывает обо всем остальном. Есть смысл ловить ее на снасть, лишенную поплавка и грузила, пуская по течению лишь леску и крючок с насаженной бабочкой-поденкой, мухой, кузнечиком — всем тем, что обнаруживается на берегу, на стеблях камыша, в воздухе и может служить кормом для рыб. Леска тонет не сразу, для внимательного подводного наблюдателя медленно погружающаяся в воду насадка хорошо заметна. Красноперка видит представляющий для нее интерес объект даже с полутораметровой глубины, конечно, если прозрачна вода, и немедленно атакует его. Важно, чтобы наживка выглядела как можно натуральнее и не внушала подозрений.

Рыболовы в эту пору практикуют и такой сравнительно редкий способ ловли, как перетяжка. Крючки на поводках крепятся к леске, удлиненной 6―10-метровым отрезком прочного резинового шнура, конец которого закреплен за вбитый в противоположный берег кол. Рыболов лишь слегка касается наживкой поверхности воды, создавая иллюзию, что насекомое, замочившее крылья, пытается спастись, взлететь. В Центральной России такую снасть называют тюкалкой. Движения и впрямь характерные, напоминающие маневр стрекозы, раз за разом макающей кончик брюшка в воду. (Наверное, приходилось наблюдать такое на водоеме в жаркий летний день?). Потяжка клюнувшей рыбы хорошо ощущается рукой, остается только подсечь и, используя растяжение шнура, оттранспортировать трофей к своему берегу. Так ловят не только красноперку, но и любую охочую до летающих насекомых рыбу.

Красноперка радует удильщика клевом ранней весной, когда чуть просветлеет вода в реке, в самые знойные месяцы лета, стылой, плачущей дождем осенью. В специальной литературе ее не относят к зимним объектам любительского лова. Но кое-где красноперка ловится и из-подо льда.

Рыболовы Ставрополья, Краснодарского края добывают ее в начале зимы и ранней весной на зимние снасти — мормышечные и поплавочные удочки. Процесс ловли описывать вряд ли нужно — все уже сказано применительно к плотве. Красноперка в эту пору тяготеет к глубоким местам, ямам и проявляет полное равнодушие к растительности, которую ни за что не решится покинуть летом. Эти заросли, чащобы водных растений в непроточных водоемах, к которым относится и Кравцово озеро на Ставрополье, где мне случалось удить красноперку, по мере нарастания льда из блага превращаются в большое зло. Гниющая растительность «съедает» и без того дефицитный кислород, насыщая воду сероводородом. Зима 1992 года выдалась на юге России холодной, снежной и затяжной. Рыболовы так и не дождались знаменитого весеннего жора красноперки — рыба задыхалась под толщей снега и льда. А вот браконьерские «телевизоры», «экраны», спущенные в прорубь, возвращались с набившейся в ячеи красноперкой. Черпали добытчики рыбу и охватистыми сачками из пробитых под самым берегом «окон». Бесчестная ловля, не имеющая ничего общего со спортом! За лишний глоток кислорода из браконьерской майны сазаны, красноперки и окуни Кравцова озера поплатились серьезной убылью своих рядов. Впрочем, кто знает, сколько рыбы погибло в этот год от удушья без пользы и навара? Не нашлось добрых людей, хороших хозяев — тех, кто мог бы бескорыстно облегчить рыбью участь. А какие красноперки водились в озере! Двум уже бывало тесно на обширной сковороде…

Сиди и жди теперь дома погоды, а дождешься, всей радости — две-три мелких рыбешки, которых рука не поднимается бросить в садок.

Карась

Кто из нас, россиян, хотя бы однажды, пусть даже в далеком детстве, не лавливал толстобоких, смешно шлепающих губами карасей-коробков? У девяти из десятка рыболовов название этой рыбы вызовет сходные ассоциации: сонный деревенский пруд, ивы на берегу, низко склонившие свои ветви, табунок гусей, с шумом и гамом спешащий к воде… Вот уж поистине в доску своя рыба, домашняя, российская! Есть, право, в добродушном, покладистом, где-то даже наивном карасе что-то от нашего «национального характера». Еще Салтыков-Щедрин подметил: в России отчего-то что ни карась — непременно идеалист.

«Карась с ершом спорил. Карась говорил, что можно на свете одною правдою прожить, а ерш утверждал, что нельзя без того обойтись, чтоб не слукавить». Помните, чем закончилась сказка, карасиные поиски правды и справедливости?

«— Знаешь ли ты, что такое добродетель? — спросил карась у щуки.

Щука разинула рот от удивления. Машинально потянула она воду и, вовсе не желая проглотить карася, проглотила его».

В притче любопытно и точно описан процесс ловли карасей, хотя предназначалась она, разумеется, не только для рыболовов.

«Ловят карасей, по преимуществу, сетью или неводом; но, чтобы ловля была удачна, необходимо иметь сноровку. Опытные рыбаки выбирают для этого время сейчас вслед за дождем, когда вода бывает мутна, и затем, заводя невод, начинают хлопать по воде канатом, палками и вообще производить шум.

Заслышав шум и думая, что он возвещает торжество вольных идей, карась снимается со дна и начинает справляться, нельзя ли и ему как-нибудь пристроиться к торжеству Тут-то он и попадает во множестве в мотню, чтобы потом сделаться жертвою человеческого чревоугодия. Ибо, повторяю, караси представляют такое лакомое блюдо (особливо изжаренные в сметане), что предводители дворянства охотно потчуют ими даже губернаторов».

Насчет сетей нынешние Правила любительского и спортивного рыболовства строги, допускают их в исключительных случаях и лишь на заморных водоемах, где рыбе грозит гибель от удушья. Зато на удочку и другие крючковые снасти карася можно половить вволю. В некоторых местах он едва ли не единственный объект любительского лова. В степных районах, где дуют суховеи, где нет ни речек, ни озер, понастроил человек прудов по балкам и оврагам. А где есть пруд, рано или поздно обязательно появится карась. Чаще всего сами же люди и расселяют карася на новые квартиры. Но нередко он отправляется в путешествие по собственной инициативе.

Несколько лет я наблюдал, как обживали караси бывшее болото, превратившееся однажды после обильных проливных дождей в мелкое, хорошо прогреваемое солнцем озеро. Возможно, оплодотворенная икра была занесена сюда на перьях, лапах водоплавающих птиц. Не пешком же добрался карась до озера? На третий год после метаморфозы в водоеме, густо заросшем тростником и камышом, обитало уже несметное количество карася. Но что это был за карась! Размером в пол-ладони, черный, как трубочист, он делил жизненное пространство с пиявками и жуками-плавунцами. Вода буквально закипала, стоило бросить в свободное от растительности «окно» горсть прикормки. Карасю явно не хватало пищи, и он бросался за нее в драку. Эксперимента ради часа за два я выудил 195 рыбешек. О размерах судите сами, все они поместились в трехлитровом туристском котелке! Карась Сошкинских болот в конце концов выродился в карликовую форму, как это нередко случается в малокормных водоемах, где рыбе слишком тесно.

Зато в прудах и озерах с обильным питанием, хорошим кислородным режимом, при отсутствии беспредела хищников карась отъедается так, что не всякого уместишь на сковороде. Однажды на донку, крючки которой были снаряжены перловкой, случилось поймать мне килограммового карася. В спинном плавнике толстяка грозно топорщилась зазубренная пика, чем-то напоминающая десантный нож-стропорез. Такое же оружие имеет и сазан. Последний, рассказывают, при вываживании делает кульбит и, случается, отсекает своей «пилкой» леску. За карасем ничего подобного не замечалось, да и боец из него, откровенно говоря, неважный.

Каких же максимальных размеров достигает карась-коробок? На конкурсе «Рекордные рыбы года», который проводился Росохотрыболовсоюзом в середине 80-х годов, зафиксирован серебряный карась весом 2,15 кг, пойманный на хлеб в одном из карьеров Ивановской области. Золотой карась, пойманный львовским рыболовом на горох в озере Свитязь, потянул 2,1 кг. Европейские рекорды находятся примерно на том же уровне. Серебряный карась весом 2,08 кг выужен в Польше, золотой весом 2,54 кг — в Германии.

Но и это еще не предел. В моем досье есть газетные заметки о поимке в Сибири трехкилограммовых карасей! Аксаков в «Записках об уженье рыбы» рассказывает, как однажды зимой приятель прислал ему из Костромской губернии мерзлых карасей, один из которых потянул девять фунтов (то есть немногим меньше четырех килограммов!). Полтора столетия назад подобные гиганты, вероятно, были не столь редки. Теперь же, если они и остались, то лишь в медвежьих углах, где не ступала нога охотника и не плескалось весло рыболова. Прессинг цивилизации просто не дает карасю дорастать до максимальных размеров.

_{Рис. 5. Наиболее распространенные насадки и наживки: земляной, навозный червь 1―3; опарыш — личинка мясной мухи 4; мотыль — кисточкой 5, колечком 6 и пучком 7; прядь водорослей, «шелковник» 8; хлебный катышек 9; манная каша 10; пареные зерна пшеницы 11; макароны 12; муха 13 — соблазнительная приманка для верховой рыбы.}

Карась — одна из самых выносливых, нетребовательных к условиям существования рыб наших вод. Рыболовы и ихтиологи могут привести немало примеров поразительной жизнестойкости толстяка. Не раз в этом убеждался и я.

Как-то десятка два мелких карасиков, выловленных в пруду, были запущены в металлический бак, закопанный в землю на садовом участке. С внешним миром «водоем» связывал лишь небольшой люк, вряд ли дававший достаточно света и тепла. Иногда мы бросали узникам бака дождевых червей, пригоршню каши, но обильным их рацион назвать было нельзя. Зимой земля промерзала на метр, поверхность «водоема» схватывалась льдом. Тем не менее три года спустя мы обнаружили в баке не только выживших, но и изрядно подросших карасей. Погибло лишь несколько штук, остальные были веселы и бодры.

Живут караси и в дубовых бочках, и в глубоких копаных колодцах, где вода бывает очень холодна (разумеется, если их туда кто-то запустит). О забавном случае рассказала «Комсомольская правда». Некто Пушкарев, житель Курска, принес домой с рыбалки три десятка крупных карасей. Часть улова попала на сковородку, а часть — в морозильную камеру холодильника. Сутки спустя Пушкарев принялся разделывать свежемороженую рыбу. Вдруг один из оттаявших карасей вильнул хвостом и выскользнул из рук. За этот подвиг карась был помилован и поселен в ванну, где и прожил полгода.

В испарившихся или спущенных для чистки прудах под коркой засохшей грязи, случается, находят покрытых слизью, впавших в анабиоз карасей. Они не подают признаков жизни, но стоит пустить их в воду, тут же оживают. Способность затормаживать жизненные процессы, почти полностью прекращать обмен веществ в организме помогает карасю выживать даже в промерзающих до дна водоемах, где погибает всякая другая рыба. Повторить подобный фокус способен разве что ротан-головешка, известный жизнелюб и оптимист.

Для селекционеров карась — благодатный материал. Еще два тысячелетия назад в Китае и Японии любители аквариумной экзотики обратили внимание на способность серебряного карася видоизменяться, мутировать под воздействием условий содержания. Сотни лет кропотливой селекции превратили карася в хорошо всем известную золотую рыбку. Поскольку древние аквариумы представляли из себя обычные садовые бассейны, и рыбок в них приходилось разглядывать сверху, а не сбоку, как в современных, портрет золотой рыбки красив в фас и менее красив в профиль. За стеклянным берегом экзотические потомки карася выглядят довольно неуклюже. Дальнейшие метаморфозы породили совсем уж необычные, причудливые формы золотой рыбки с огромными шаровидными глазами, шлейфами плавников — телескопа, вуалехвоста, комету. Сотни разновидностей этих рыб содержат сейчас аквариумисты в домашних водоемах, продолжая выводить все новые и новые!

Происходят с карасем и самопроизвольные мутации. Рыболовы города Лебедяни обнаружили несколько лет назад в Сезеновском водоеме необыкновенно круглых, крупных карасей… темно-красного цвета. Воронежские рыбаки в пойменных озерах Дона ловят гибридного белого карася — помесь с сазаном. Он велик, горбат и необычайно силен — рвет леску, как паутину.

Обычно в природных водоемах соседствуют друг с другом серебряный и золотой карась. Второй, как правило, крупнее, более кругл, чешуя его отливает надраенной латунью. Любопытно, что икру серебряного карася оплодотворяют большей частью самцы «благородной» разновидности. Но от золотого отца рождаются отнюдь не золотые дети — только серебряные и только самки. Могут навязать свое отцовство в период нереста и сазаны, карпы. Опять же рождаются, как правило, не гибриды, а самки серебряного карася. Не удивительно, что именно они преобладают в стаях, а в уловах почти все серебряные караси — с икрой. В прудах, где золотой карась отсутствует, его серебряный собрат живет, но приплода почти не дает — популяция развиваться и процветать не может. Так уж своевольно распорядилась природа. В стаях золотых карасей всегда гораздо меньше, чем серебряных, приблизительно раз в десять-пятнадцать, и на удочку соответственно они попадаются реже.

По части клева, наживок и насадок простоватый карась-губошлеп редкостный привередник. В понедельник он отлично ловится на катышки черного хлеба, во вторник на том же самом пруду — исключительно на красного навозного червя, в среду — вообще перестает клевать, в четверг выдвигает ультиматум: или пареный горох, или не увидите ни одной поклевки, в пятницу… Ни одна рыба не изводит своими капризами удильщика так, как карась, особенно в тех водоемах, где хватает естественного корма. Здесь может помочь только эксперимент, метод проб и ошибок. Отправляясь за карасем, не лишне запастись максимальным количеством разнообразных насадок, привад. Иногда успех рыбалки зависит от какого-нибудь незначительного нюанса. Кто-то размял и добавил в хлеб мятный пряник — оказался удачливее соседей. Другому помогло сдабривание насадки анисовыми каплями. Третий раздразнил карася жмыхом из семян подсолнечника. Четвертый соорудил «бутерброд» из мотыля и опарыша и тем угодил карасю. А пристрастие карася к нефтепродуктам? Несколько капель керосина, добавленных в насадку, могут подействовать на него как валерьянка на кота, возбудить аппетит. Главное — не лениться, пробовать, искать. Клев рыбы — загадка, а уж клев карася вообще сродни тайне египетских пирамид.

Однако в мае, когда зацветает черемуха, прогревается вода в прудах и озерах, выпадают счастливые недели для любителей карасиной рыбалки: рыба валом идет на крючок. Потом начинается нерест, и карасю не до еды. Две-три недели спустя клев возобновляется.

В утренние часы и на вечерней заре клев заметно лучше, что, впрочем, характерно для большинства рыб. Самые общеупотребительные снасти для ловли карася — удочка и донка с резиновым амортизатором. «Резинка» хороша тем, что не надо каждый раз после подсечки заново перебрасывать снасть. Крючков на такой донке несколько, располагаются они после заброса сравнительно далеко от берега и на разной глубине, что значительно активизирует ловлю. Но не надо жадничать, навешивать на снасть, как это делают некоторые, по 15―20 крючков. Поводки то и дело путаются, крючки цепляются за водную растительность и берег, не успеваешь оправлять насадку. Это уже не ловля, а тяжелая работа, не говоря уже о том, что нарушены Правила рыболовства. Пять-шесть крючков — оптимальное число.

_{Рис. 6. Насадки и наживки: личинка ручейника, освобожденная от домика 1; бабочка 2; личинка поденки 3 и взрослое насекомое 4; мормыш, рачок-бокоплав 5; оса 6; кузнечик 7; лягушонок 8 и вишня 9 могут заинтересовать сома; горох 10 — сазана; «сальник», личинка майского жука 11; «макуха», или жмых, получаемый при переработке семян подсолнечника 12 — нет ничего ароматнее среди насадок!}

Иногда карась берет только поверху. В этом случае на донку между леской и резиновым шнуром-амортизатором крепят специальный поплавок из пенопласта — вся снасть приподнимается, всплывает. Если карась держится на глубине, бывает полезно его прикормить, доставив на дно с помощью марли, тряпицы, зацепленной за последний крючок, горсть каши, размоченных сухарей. Прикормку можно укрепить и непосредственно на леске между поводками, закатав в глину. Такая «оливка» держится довольно прочно, привлекая рыбу, гуляющую в толще воды, хотя чувствительность снасти несколько и снижается. В нерабочем положении крючки «резинки» втыкают в надетые на леску отрезки цветной изоляции от провода — кембрики. После заброса снасти их освобождают. Для груза обычно используют свинцовую отливку, подбирая вес так, чтобы полностью натянутая резинка не могла стронуть его с места. Забросить без достаточной тренировки «резинку» бывает непросто, извлечь после окончания ловли — еще сложнее. Хорошо, если есть надувная лодка и помощники. Некоторые забрасывают груз с дополнительной, страховочной леской, но очень часто такая снасть запутывается. Поэтому в карасиных прудах частенько вылавливаешь то порванную резинку, то мотки лески.

Техника ловли на донку с резиновым амортизатором особой сложности не представляет, однако требует быстрой реакции. Моменту поклевки соответствует потяжка лески, которую четко фиксирует сторожок (небольшая отливка на прищепке, колокольчик или какой-то другой грузик). Нередко на крючках засекается сразу по два, а то и по три карася, создавая иллюзию поимки крупной рыбы. Но опытный рыболов уже по ходу лески может сказать, что там, на крючке. Сопротивляется карась не очень активно, глотнув воздуха, он, как и лещ, ложится на бок, вяло идет к берегу. Брать его лучше все же в воде: не очень крепкие карасиные губы часто рвутся, оставляя рыболова без трофея.

Удочка незаменима там, где водоем сильно зарос, закоряжен, где среди камыша, кувшинок, тины поблескивают «оконца» чистой воды. Это карасиная вотчина, дом родной карася. То и дело слышатся чавкающие звуки: карась закусывает «салатом» из ряски, микроводорослей. Поклевка у карася характерная, легко узнаваемая. Поплавок сначала отбивает мелкую дробь на воде (это карась пробует насадку на вкус, смакует ее), потом вдруг ложится на бок и уходит в сторону. В этот момент и нужно подсекать. Гурман и обжора карась весьма отзывчив на прикормку, его несложно приучить посещать облюбованное удильщиком место. В одной из газетных заметок прочел, что рыболовы подмосковного города Химки для привлечения карасей применяют золу из пережженных коровьих и бараньих рогов, смешанную с зерновой, хлебной прикормкой. Странно, но то же самое снадобье другими рыболовами применяется для отпугивания от крючков ершей. Здесь есть над чем подумать ихтиологам и любителям ужения.

Одно из распространенных заблуждений — будто на зиму карась зарывается в ил, тину и спит до весны. Конечно, если водоем промерз до дна, ничего другого не остается, как зарыться с головой в грязь. Но если есть чем дышать и где плавать, карась продолжает бодрствовать и даже питаться. Во многих местах его успешно ловят из-подо льда на зимние поплавочные удочки и мормышечную снасть. Причем именно зимой попадаются самые солидные экземпляры, которые рыболовы почтительно именуют лаптями и оковалками. Поймаешь двух таких карасей — и в рыбацком сундучке уже не осталось места! Чем теплее зима, тем успешнее может быть карасиная охота. Ее поклонников особенно много на юге России — в Ставропольском и Краснодарском краях, Ростовской области, где зимы мягкие, лед держится не очень продолжительное время. Рыбалка эта тихая, без суеты и беготни. Карася приманивают к лункам, опуская на дно кормовой мотыль. Хлебные отходы использовать нежелательно, поскольку до мучного рыба зимой не очень охоча, отходы прокисают и только портят воду. Крючки наживляют сохраненным с осени навозным червем, мотылем. Мормышечная снасть целесообразнее там, где карась ведет себя активнее, перемещается по всем этажам водоема. Только играть ей нужно намного плавнее, с меньшей амплитудой, чем, например, при ловле окуня. Карась небольшой любитель гоняться за искусственной приманкой.

Летом обнаружить присутствие карасей в водоеме не составляет особого труда. То тут, то там расходятся круги по воде — карась играет, всплыл погреть бока. Поднялась со дна цепочка воздушных пузырьков — рыба кормится, копаясь в иле, выискивая червей, личинок. Иногда, разрезвившись, караси выпрыгивают из воды, сверкая живым серебром, гоняются за мошкарой. Зимой же приходится больше полагаться на интуицию да сверлить побольше лунок, чтобы «нащупать» стайку. Зимой карасятник терпелив и настроен философски: высидит, выдразнит и добьется-таки клева толстобокого ленивца.

Про карася, конечно, не скажешь, как про щуку или сома: вступил в единоборство в-о-о-т с такой рыбиной! Он и не гигант, и не оказывает упорного сопротивления, как язь, не буйствует и не рвет лесок, как сазан. Но эта рыбалка, на мой взгляд, одна из самых интересных. Если не по части азарта, то уж во всяком случае по части расшифровки и распутывания карасиных каверз.

Карась, если он не мелок, а матер, бит жизнью, дран щуками, дается лишь терпеливому, проницательному и искушенному удильщику. «На Руси не все караси — есть и ерши», — гласит пословица. Обидна она, конечно, для карася, но надо заметить, карасиное племя за последние десятилетия заметно набралось ума, стало осторожнее. Жизнь заставляет карася внимательно приглядываться к каждому червячку — не таится ли там острое жало крючка, всматриваться в пряди нитчатки — уж больно похожи на леску… Совершенствуются снасти и приемы ловли, а вместе с ними «умнеют» и рыбы.

Кулинаров иногда смущает тинистый запах карася, который он приобретает, живя в нечищеных, грязных прудах. Есть простой способ поправить дело: живых карасей сажают в закрытую плетеную корзину и на две недели помещают в проточную воду. Здесь они отлично проветриваются от тяжелого духа. Другой старинный рецепт — на несколько часов пустить карасей в молоко. Но делать это сегодня вряд ли стоит, учитывая нынешние цены на молочные продукты. Обойдется дороговато…

Линь

Самое подходящее определение для линя — увалень. По части флегматичности, нерасторопности, лени линь даст сто очков вперед даже карасю, с которым во многом схож. Линь редко встречается среди рыбацких трофеев — он сравнительно малочислен, может жить далеко не в любом водоеме, да и добыть его нелегко. Не любит ленивец быстрых рек, холодной воды, чистого фарватера, новых водохранилищ, вообще открытого пространства. Линю что ни грязнее, ни дремучее с точки зрения других рыб, то лучше. Он забивается в густые заросли, в самую чащобу водных растений, особенно тяготея почему-то к хвощу. По вздрагиванию и колыханью хвощевых прутьев присутствие линя можно определить почти наверняка. А вот осоку он не очень жалует, предпочитая ей кувшинки, рдест, стрелолист.

Линь легко узнаваем, среди карповых рыб двойников у него нет. Округлые, широкие плавники, хвостовой — почти без выемки, лопатообразный, мелкая, покрытая густой слизью чешуя с золотисто-коричневым отливом, маленькие красноватые глазки — таков портрет линя. Выглядит он так, будто только что сбежал из коптильни, где его долго подрумянивали на ольховых опилках. Кожа линя столь прочна, продублена, что у лаборантов-рыбоводов, когда надо сделать укол производителям, часто ломаются инъекционные иглы. На воздухе линь быстро покрывается желтыми, бурыми пятнами — линяет, теряя защитную слизь. Чем меньше света пробивается в подводные чащобы, тем темнее окраска. Некоторые лини бывают почти черны.

«Линь по дну, а щука поверху», — гласит пословица. Перекапывая илистый грунт, пуская пузыри, отыскивает он корм — мелких ракообразных, личинок насекомых, червей. Как и карась, линь не очень требователен к содержанию кислорода в воде, может обходиться даже «болотным коктейлем» — 0,3 мл на литр. Он любит теплые, хорошо прогретые водоемы — мелкие заливы рек, старицы, пруды, озера. Однако, если вода прогревается до 25 градусов и выше, линь перестает питаться, становится вял, малоподвижен. Нижняя граница линевых температур — плюс 4 градуса. С этой отметки он впадает в зимнюю спячку. Не удивительно, что зимой линь не встречается в уловах, поймать его в эту пору можно только случайно.

Поскольку выманить линя на открытое, удобное для ужения пространство удается крайне редко, приходится брать лодку и отправляться на охоту за ним в речные и озерные джунгли. Здесь почти всегда есть «окошки» чистой воды, своего рода полянки, куда при известной сноровке можно забросить снасть. Зачастую рыболовы сами готовят такие засидки, выдергивая или срезая под корень стебли растений. Отдельные новаторы даже опускают на дно оцинкованные тазы, корыта днищем кверху. Получается что-то наподобие шведского стола для придонных рыб. Линя, разумеется, насторожит столь шумное и разрушительное вторжение в его мир. Но пройдет какое-то время, и рыбья столовая будет признана. Гостей ждет там вкусное угощенье, дармовой корм. Линь очень отзывчив на приваду — овсяную, пшенную кашу, творог, вареный картофель, рубленых червей. Приманку подбрасывают накануне ловли, небольшими порциями добавляют и непосредственно в процессе ужения. На крючок же лучше всего насадить навозного червя. Линь — изрядный гурман, любит посмаковать, подержать во рту насадку. Обсосав червя, линь чувствует укол крючка и уходит, почти никогда не засекаясь сам. Внимательно наблюдая за поплавком, рыболов должен представить, что же происходит там, на дне. Вот поплавок чуть качнулся — линь тронул насадку. Вот он мелко задробил — смакует, пробует на зуб. Поплавок медленно тронулся в сторону — крючок во рту, не мешкая, надо подсекать! Кончик насаженного червя нужно оставлять как можно короче и уж во всяком случае не навешивать червяков гроздью, как, например, при ловле налимов.

О клеве линей написано немало строк, в том числе и поэтических. «Вот камыш поднимает щетины, гром гремит, предвещая теплынь. И тогда-то выходит из тины отоспавшийся за зиму линь. Меж корней оживающих лилий с первым светом озерной зари он дотошно копается в иле, поднимая со дна пузыри. Знаю, он привередлив и чуток, сам собою любовно храним. Я убил уже несколько суток, безуспешно гоняясь за ним…», — жалуется поэт, писатель, страстный рыболов Николай Старшинов. Да и как можно спокойно переносить подобные фокусы? «Поплавок мелко-мелко подрагивал, совсем не погружаясь в воду и подвигаясь в сторону. Подсекать было бесполезно. И я долго ждал решительной поклевки. Наконец поплавок успокоился. Я подождал еще немного и вытянул удочку. Червяк был съеден ровно по самое жало крючка.

Я насадил нового и сделал заброс в то же место. Почти сразу поплавок снова начал мелко-мелко подрагивать. Примерно так бывает, когда к червяку присасывается пиявка.

Я снова долго ждал. И когда поплавок снова успокоился, вытянул снасть. Червяк опять был оторван до самого крючка. Я насадил нового и решил при малейшей поклевке немедленно сделать подсечку. Сделал. Червяк оказался почти нетронутым, лишь чуть-чуть помятым. Я снова стал ждать решительной поклевки. Но ее не было. Все повторилось сначала. И так бесконечное число раз», — повествует тот же автор.

Опытный удильщик умеет даже голой мормышкой — безмотылкой выдразнивать рыбу. Бывает наоборот: линь «выдразнивает» рыбака, забавляясь с грузилом, поплавком. Подметил это и Константин Паустовский: «…Клевала какая-то странная рыба. Поплавок качался, осторожно ерзал то вправо, то влево, дрожал, но не тонул. Он стал наискось, чуть окунулся и снова вынырнул. Рувим застыл — так клюет только очень крупная рыба… Это оказался громадный ленивый линь со смуглой золотой чешуей и черными плавниками».

Линевый клев на редкость вял, маловыразителен, неприметен. Но, оказавшись на крючке, линь демонстрирует недюжинную силу, упорство и хитрость. Бросившись в спасительные заросли, он может так запутать леску, что обрыв ее бывает почти неизбежен. Есть и другой маневр: упершись в дно, тормозить движение, не давая подтянуть себя к лодке или к берегу. Нетерпеливый удильщик потянет напролом, сделает резкий рывок. Дзынь! И на память о встрече осталась лишь леска с обрывком поводка.

Линь набирает вес медленно. Он тоже из тех рыб, про которых говорят: не в коня корм. Вероятно, поэтому и обойден озерный ленивец вниманием рыбоводов. В России разведением линей на промышленной основе никто не занимается. А вот в Европе, в частности на территории бывшей Чехо-Словакии, в Германии есть прудовые хозяйства, где выращивают эту рыбу. Ценят линя за нежное, вкусное мясо, малое количество костей. «Уха из линей густа и питательна, имеет вместе особенный, довольно приятный, сладимый вкус; но всего лучше их сушить[5] в сметане», — писал Аксаков. Порой, впрочем, деликатес явственно отдает ароматом родных линевых пенатов — болотистым запахом. Но как и для другой не совсем «чистой» рыбы, для него существует старинный способ проветривания: линей на несколько дней помещают в садке в проточную воду, где они избавляются от тяжелого духа.

Хоть тугоросл линь, но, достигнув зрелого возраста, превращается в завидный трофей. Национальный рекорд бывшей ГДР — 4,43 кг. Несколько меньше рекордный линь, выловленный в Польше, — 3,45 кг. Вероятно, могла бы и Россия блеснуть своими линями. Время от времени солидные экземпляры попадаются на любительские снасти в центральных районах, Черноземье, Сибири, но не регистрируются из-за сложности процедуры или незнания, что такие конкурсы проводятся. Нужны свидетели, фотосъемка, справка от какой-нибудь организации, конторы (желательно с круглой печатью), что такая рыба действительно поймана, а не куплена в ближайшем гастрономе… Поэтому-то те, кому повезло выудить крупную, редкостную рыбу, не всегда думают о национальном престиже, довольствуясь славой в своем дворе, среди соседей по подъезду.

Ловлю линей не назовешь слишком азартным спортом. Такая рыбалка скорее для людей созерцательных, вдумчивых, особо усидчивых. Не у каждого достанет терпения отыскивать ленивого толстобокого линя в озерных трущобах, а потом наблюдать за его выходками, тягомотными упражнениями с насадкой и поплавком. К тому же приходится жертвовать самыми сладкими часами сна. Линь кормится преимущественно на рассвете. Чуть приподнялось солнце над горизонтом — линь спешит завалиться дремать в свою берлогу. Успешной бывает ночная рыбалка, когда линь рискует объявиться на мелководье, подняться к поверхности. Днем линя никто не ловит — пустая трата времени.

Хотя бы однажды, но попробывать линевую рыбалку стоит. Иначе нельзя считать себя разносторонним рыболовом. «Крут бережок, да рыбка хороша», — говорят в народе. А уж линь точно хорош — и статью, и вкусом, и тем еще, что редок, малодоступен как трофей Поймать линя — завидная удача.

Подуст

В верховьях Дона местные рыболовы называют эту рыбу незнакомкой. Столь поэтическое, блоковское название получила она, видимо, потому, что, появившись однажды в несудоходном Дону поставила удильщиков в тупик: кто такая, откуда?

Пришла незнакомка, скорее всего, из Волги, на волжского подуста обликом более всего и походит. У нее стройное, вытянутое тело, чуть тронутые пурпуром плавники. Но главное — рот! Такой ни с каким другим не спутаешь. Он у подуста «на поду», то есть в нижней части головы — этакая узенькая щель, окаймленная желтоватыми губами, над которой навис крупный нос. Иной раз даже кажется, что подуст вам улыбается. Немного воображения — и в подустовом портрете отыщется сходство с… акульим. Акуле настолько мешает ее нос, что ей, когда она атакует добычу, приходится поворачиваться на бок. Но подуст отнюдь не хищник, а рыба сугубо мирная, не обижающая соседей. Обитает он преимущественно в полноводных реках центра страны, в некоторых реках СНГ. Крупные подусты — до 35 см длиной и весом до 800 г водятся в Волге, Дону, Каме, Урале. Несколько мельче днепровский подуст. Это самая обычная рыба и для рек Кавказа. В Закавказье подуст несколько отличается от российского: в профиле его меньше акульего, нос заострен. В Кубани подуст дорастает до 25―28 см, в Тереке, Куме, Сунже — до 23 см. В Куре и Арагве обитает самый мелкий подуст, редко достигающий 20 см. Рекордный же экземпляр подуста, пойманный в Польше, потянул 1,69 кг!

Еще одно бытующее на Дону название этой рыбы из семейства карповых — песчанка. Чистое песчаное, галечное дно с быстрым течением, неглубокие омутки у перекатов — излюбленные места подуста. Все у него приспособлено для жизни вблизи дна — и рот, и расцветка. Попробуй-ка таким ртом схватить упавшего на воду кузнечика! Не выйдет. Для сбора «дани» в самых верхних этажах водоема нужен другой рот, такой, как, например, у чехони, вздернутый кверху, или рот — кошелек, как у голавля. Зато все съедобное, что несет река низом, легко попадает на стол к подусту. Прижмет тот рылом к грунту лакомый кусок, попробует на вкус и без церемоний отправляет в рот. Брюхо у незнакомки-песчанки светлое, а спинка — темная, потому рыба малозаметна на фоне дна. Во время войны по такому же принципу раскрашивали бомбардировщики: низ фюзеляжа и крыльев — голубой, под цвет неба, а верх — в камуфляжных пятнах, под цвет местности. Разумеется, «эскадрилья» подустов бомбить никого из соседей не собирается. Им бы самим уберечься от нахрапистых щук, забияк-судаков. Вот и спасает камуфляж. В осторожности и осмотрительности подуст не уступит лещу. Всякий шум, возня на берегу заставит стайку стремительных, расторопных рыб тут же сняться с места и удалиться на безопасное расстояние.

Поймать подуста, как выражаются рыболовы, «дуриком», то есть походя, мало кому удается. Он весь в движении, в хлопотах, но при этом постоянно настороже. Можно забрасывать снасть в речные струи и час, и два, и три подряд, но так и не дождаться подустовой поклевки. Даже если он окажется на мгновенье вблизи вашего крючка, вряд ли станет размениваться на отдельно взятого, подозрительного червя или мотыля.

Чтобы ловля была успешной, у стаи подустов надо создать иллюзию, будто специально для них открылась на дне столовая, где можно плотно, а главное безопасно пообедать. Прикормка (распаренные зерна пшеницы, овса, перловка, геркулес, сухари) — это гарнир, а то, что на крючке (опарыш, мотыль), — деликатес. Занявшись легкодоступным гарниром, подуст непременно обратит внимание и на фирменное блюдо вашей столовой. Остается только напрячь внимание и навострить глаз — подустову поклевку легко прозевать.

Донские рыболовы ловят подуста способом, проверенным несколькими поколениями — из-под костыля.

…Солнце еще за горизонтом, курится над водой белесый туман. Как это ни неприятно, приходится раздеваться и, поеживаясь от холода, в предрассветной мгле лезть в воду, чтобы забить в дно костыль — деревянный шест или стальную арматурину. Обычно глубина не превышает полутора-двух метров, костыль чуть виднеется из воды. На него на проволочном кольце крепят сетку с подкормкой — сухарями, жмыхом. Не будь костыля, течение унесло бы сетку далеко от места ловли, а так оно лишь равномерно вымывает и уносит корм. По этой «вкусной» дорожке и подойдут к вашим крючкам подусты.

Костыль нужен еще и затем, чтобы лучше ориентироваться на воде, где не за что зацепиться взгляду. Можно, конечно, утяжелить сетку камнями, а место пометить буйком из пенопласта. Однажды я пробовал ловить без костыля и быстро понял, что не стоит отвергать то, что выработано коллективной мыслью рыболовов. Крючки во время проводки то и дело цеплялись за сетку, шнур буйка, и все кончалось обрывом. Костыль, несомненно, надежнее. Местные рыболовы вбивают колья, арматурины по весне и оставляют до осени, тем самым как бы застолбив свое коронное место. Как правило, на чужую собственность никто не покушается — места на реке много.

Минут через двадцать-тридцать подусты соберутся у кормушки и будут вертеться тут, пока что-нибудь их не спугнет. Порой сетку дополняют глиняные колобки с той же прикормкой, их подбрасывают по два-три к костылю. Муть от размываемой глины — это дополнительный приманивающий фактор. Глину лучше поискать тут же, на берегу. На «чужую» подусты почему-то реагируют хуже. Не знаю, чем объяснить подобную привередливость, но не раз в этом убеждался. Каждая «бомбежка» колобками при умелом обращении со снастью обычно заканчивается поимкой трех-пяти подустов. На сильном течении «бомбить» приходится чаще. Так что арсенал из глиняных «ядер» лучше приготовить заранее, сложив «снаряды» на берегу. Хлопотно, но ведь без труда, как известно, не вынешь рыбку ни из реки, ни из пруда!

Как правило, ловить приходится взабродку, натянув высокие болотные сапоги, а то и раздевшись, когда глубина — по пояс. Можно, конечно, подманить подустов поближе к берегу, но здесь они будут настороже, результативность ужения резко снизится.

Самый комфортный способ ловли — с лодки. Поставив ее на якорь, а лучше — на два, чтобы не крутило течением, оборудовав кормушку метрах в четырех-пяти ниже, пускают поплавок в дальний вояж. Продефилировав вблизи костыля, поплавок вытягивает леску и чуть притапливается. Прежде чем повторить проводку, есть смысл слегка подернуть удилищем и сделать контрольную подсечку. Нередко именно в самой дальней точке, когда течение поднимает грузило, и крючок с наживкой, волочившийся по дну, отрывается от него, подуст бросается в атаку. Заметить поклевку не так-то просто: поплавок пляшет на волнах, ныряет. Река, особенно в ветреную погоду, мало похожа на подернутый ряской пруд, где почти всегда найдешь затишок. В лучшем случае подуст выдаст себя, если решит прокатить поплавок против течения. Но чаще лишь слегка притапливает его (в этот момент наживка прижимается рыбой ко дну и начинается ее дегустация). Нужно внимательно следить за любыми изменениями, сбоями в пляске поплавка и при малейшем подозрении делать подсечку. Лучше уж снова начать проводку, чем дать обхитрить себя.

Опарыш — первая наживка для этой ловли. Он прочно держится на крючке в отличие от мотыля, которого подуст часто сдергивает безнаказанно. Хорош и красный навозный червь, бойко вертящийся на крючке. Бывают дни, а то и сезоны, когда подуст вдруг отказывается от «мясного» и садится на растительную диету. Рыболовы Центрального Черноземья удовлетворяют подобные капризы пареной пшеницей, овсом, перловкой. Пшеница подусту по вкусу не всякая, лучше добыть так называемую «стеклянку». Кое-где этот сорт еще сеют. В Донецкой области ловят подуста на кусочки вкрутую сваренного белка. Экспериментировать не возбраняется, но где бы вы ни охотились за подустом, непременно нужно соблюдать одно правило: наживка или насадка путешествует у самого дна, а не вполводы или поверху. Вам, наверное, тоже не совсем удобно было бы обедать на стуле, прибитом к потолку. Вот и донская незнакомка уважает только тех, кто уважает ее обычай и нрав.

Подуст — идеальный объект летней рыбалки. Поговорка «Июнь — на рыбалку плюнь» к этой рыбе не относится. В июне-июле охота за подустом как раз и бывает всего успешнее. Ловится подуст весь световой день без перекуров и столь любимых некоторыми работниками пятиминуток. Уже за одно это обитатель нижних этажей реки достоин любви и уважения. При известной сноровке, знании водоема, хорошо отлаженной снасти возможны уловы в 15―20 кг, целиком состоящие из подустов. Поимка каждой рыбы, стремительной, как торпеда на боевом курсе, дарит массу эмоций. Подуст упорен в сопротивлении, его тугие рывки усиливает течение реки, когда рыба бросается вниз, нередко поводок не выдерживает и рвется. Но, испытав азарт, не стоит, однако, очень уж жадничать. Перед поднаторевшим удильщиком незнакомка беззащитна. Лишь от нас зависит, чтобы праздник удачной рыбалки не кончался.

Длительного плена в садке подуст не выносит — очень уж нежен и мягкотел. А уснувший приходит на воздухе в негодность через несколько часов. Пишут, что рыба эта годится для вяления. Но мой опыт закончился неудачно: лето было дождливое, сырое, и часть вывешенной на балконе для просушки рыбы пропала. Свежепойманных подустов лучше без промедления почистить и наладить на сковородку. Еще одна примета, столь же характерная, как акулий рот — брюшная полость подуста выстлана черной пленкой, как у многих морских рыб. Ее обязательно надо удалять: проку в ней нет, а у жареной рыбы может появиться горький привкус.

Чехонь

Представьте себе уклейку весом в два килограмма и шестьдесят сантиметров длиной, с глазами, как памятная двухкопеечная монета, мощными, удлиненными, как у морских летучих рыб, грудными плавниками, жадным, нацеленным к поверхности воды ртом. Обликом, да и образом жизни, чехонь походит на уклею, но о ней уже не скажешь пренебрежительно — мелочь, сельва. Рыба эта из почтенного семейства карповых желанна и для рыбаков-профессионалов, и для любителей. Завидный, но, увы, все более редкий в наши дни трофей, особенно в средней полосе России, куда в былые годы огромные стаи чехони заходили по рекам с низовий, от Азова!

Портрет чехони достаточно выразителен и оригинален. У нее характерная для карповых, почти прямая линия спины, брюхо, книзу заостренное и лишенное чешуи, образует своего рода киль, о который, кажется, можно порезаться. Чехонь так и зовут во многих местах — рыба-сабля. Но если быть более точным, сравнивать ее следует не с изогнутой саблей, а со старинным холодным оружием — палашом или мачете, которым прокладывают дорогу в джунглях. Весьма необычен у чехони пунктир боковой линии. Он проходит не по осевой линии, как у всех рыб, а смещен к брюху и к тому же петляет так, будто это след протекторов, оставленный нетрезвым мотоциклистом на скользкой проселочной дороге.

Боковая линия — важнейший орган, дающий рыбе информацию об окружающем подводном мире: направлении и силе водных потоков, перепаде давления. Потерявшая зрение рыба продолжает кормиться, плавать, а слепой хищник даже гоняется за жертвой, ориентируясь в пространстве лишь с помощью боковой линии. Играет ли какую-то роль расположение чувствительных рецепторов, узор боковой линии? Почему у голавля она идет от головы к хвосту строго по оси, а у чехони — зигзагами? Вероятно, в этом имеется какой-то практический смысл, ученым пока не известный. Если только Создатель, конструируя чехонь, не решил немного пошутить…

У чехони великое множество местных названий. В Белоруссии, средней полосе России, на Украине, Северном Кавказе, в Средней Азии — везде, где рыболовы имели дело с этой пронырой, ей старались придумать прозвище позвучнее и поцветистее. Шабель, чехня, чеша, сабля, саблюка, сабица, боковица, боковня, косарь, коса, свистуха, кастурь, оселедец, коза — вот далеко не полный перечень прозвищ. По этой части чехонь можно считать рекордсменкой, и коль скоро в кличках отразилась широкая география обитания, предположить, что эта порода утвердилась в наших водоемах прочно и навсегда, судьбе ее ничто не угрожает. Почему же многие удильщики, даже многоопытные с этой рыбой незнакомы?

Чехонь — известная кочевница, гулена, путешествующая косяками из солоноватых вод в пресные, из лиманов — в верховья рек и обратно. Исчезла в одном месте, значит, — объявится в другом… Это так, однако повод для беспокойства есть. В «Советском энциклопедическом словаре», изданном в 1983 году, чехонь значился как промысловая рыба. Только на Дону и в Приазовье вылавливали ее за год до 50 тысяч центнеров, похоже не задумываясь особо, посильна ли такая дань здешней популяции. Сегодня, десять лет спустя, пишут уже, что чехонь промыслового значения… не имеет. В Дону, выше Воронежа, удильщики не видели ее очень давно, ловят здесь все больше уклею да подлещика. Не внушают оптимизма и конкурсы Росохотрыболовсоюза. Среди рекордных рыб, зарегистрированных в 1983―87 годах, чехонь отсутствует, нет ее и в таблицах рекордов начала девяностых.

Благополучнее обстоит дело со среднеазиатской популяцией чехони. Здесь она довольно многочисленна в озерах, реках бассейнов Сырдарьи и Амударьи. Заходит и в оросительные каналы.

Ловить чехонь на удочку — увлекательнейшее занятие. Она постоянно в движении, кружит в толще воды, воровато поглядывая вверх: не свалилось ли чего вкусненького? Стоит приводниться неосторожной мухе, поденке, следует молниеносный рывок к поверхности, и только бурунчик останется там, где секунду назад барахталось насекомое. Чехонь — обитательница верхних этажей или даже «чердака», любит течение, быструю воду. Хватательная реакция, чтобы кормиться несомой рекой снедью, у нее развита отменно. А как иначе? Лакомый кусок либо проплывет мимо рта, либо попадет в чужой. Чехонь чаще всего сама засекается на крючке, поклевка у нее резкая и решительная. Но тянуть ее к берегу в том же решительном стиле не рекомендуется: слишком нежны губы, легко могут быть порваны крючком. Чехонь нередко обретает свободу, уже будучи в руках рыболова. Махнула хвостом, выгнула скользкое тело и — бултых в воду! Лишь клейкая перламутровая чешуя остается на ладонях вроде визитной карточки.

Наиболее практичная насадка при ловле чехони — опарыш. Он выдерживает несколько забросов, пока не будет размочален и сорван с крючка. Годятся и мотыль, черви, но насаженные на крючок как можно компактнее, иначе много будет пустых поклевок. Чехонь — рыба довольно общительная, компанейская, если не сказать назойливая. Однако слишком крупный, ярко раскрашенный поплавок, грубая толстая леска, суетливые движения удильщика не могут не насторожить даже эту любопытствующую особу. Удочка, лишенная поплавка и грузила, с помощью которой по течению пускают насаженное на крючок насекомое, а еще лучше — полноценный нахлыст дают значительные преимущества, особенно когда имеешь дело с не слишком голодной и уже пуганой рыбой.

Главная сложность при ужении чехони состоит в том, что ее табунки не задерживаются долго на одном месте. Два-три трофея — и сиди, жди нового набега или уж совсем сматывай удочки. Удержать рыбу в зоне лова можно с помощью подкормки, но не опущенной на дно, а периодически подбрасываемой небольшими порциями, как это делают спортсмены при ловле уклеи. Хлебные отходы, панировочные сухари, толокно, жмых и т. п. замешивают в ведерке с сухой глиной, желательно на речной воде, так, чтобы масса эта была комковатой, но не слишком вязкой. Подачки благосклонно будут приняты совершающей променад чехонью, задержат ее у крючков.

Можно ловить чехонь и на перетяжку, тюкалку там, где это позволяют ширина русла и состояние берегов. Можно и на небольшие блесенки. Чехонь хищничает не по настроению, как другие мирные карповые рыбы, а везде и всегда, где предоставляется такая возможность. С третьего-четвертого года жизни значительную долю в рационе чехони составляют мальки и мелкая рыбешка. Охотник из нее великолепный! Стремительные атаки на стайки мелюзги, прыжки в воздух за летающими насекомыми (вот для чего нужны грудные плавники-крылья) почти всегда достигают цели.

Зимует чехонь в глубоких речных заливах, ямах, почти не питаясь в это время. Случаи поимки чехони из-подо льда известны на нижнем Дону, Волге, но этот клев можно считать только случайным, нехарактерным. Ее «клевый» сезон — лето, когда, сбившись с сородичами в «тургруппы», сабля отправляется в дальние вояжи по рекам — за новыми впечатлениями, на раздобутки.

Синец

Если взять подлещика, посадить его на диету, а потом долго растягивать в длину, получится синец. По строю своего тела, облику синец и впрямь похож на молодого леща. Отличить его можно лишь по удлиненному анальному плавнику с большим, чем у леща и густеры, числом лучей (от тридцати пяти до сорока), по характерной окраске. Извлеченный из воды синец на воздухе покрывается как бы керосиновыми разводами — голубыми, лазоревыми, фиолетовыми пятнами. Отсюда и прозвище. А в родной стихии голубовато-зеленая окраска спинки, светлая — брюха делает рыбу малозаметной. Полуверхний рот синца выдает в нем обитателя средних этажей водоема: таким не очень-то удобно собирать корм со дна, зато сподручно склевывать мелкую живность в подводных джунглях, хватать насекомых с поверхности. Зоопланктон составляет основу меню этого двойника леща, на закуску же идет зелень — нитчатка, ряска.

Синец явно тяготеет к теплым водоемам, южным широтам. Но охота к перемене мест толкает его к сезонным миграциям, дальним путешествиям. Иной раз огромные косяки прорываются из Цимлянского водохранилища в верховья Дона и его притоки, умудряясь обходить искусственные преграды, браконьерские сети. Сердце удильщика, не избалованного хорошим клевом, радуется этой рыбке-невеличке: хоть и плоска, тоща, но бойка на крючке, не привередлива в поклевке.

Речной синец, как правило, мельче того, что обитает в водохранилищах. Оно и понятно: стоячая или вялотекущая вода богаче кормом, здесь разводится масса разнообразной живности. В Цимлянском водохранилище и еще в нескольких водоемах синец имеет некоторое промысловое значение, его во множестве отлавливают сетями. В других местах он числится едва ли не сорной рыбой — мелок, костист.

В России синец допущен к участию в конкурсах на рекордный трофей года. Его весовая категория — от пятисот граммов и выше. Впрочем, экземпляры более килограмма ихтиологам неизвестны, видимо, это — предел. В ближнем ныне зарубежье, на Украине, в 1990 году выловлен синец весом 770 г. Поймал его в Днепре рыболов-любитель В. Борисенко. Хотя синец раскрашен в цвета нового (или старого) российского флага, в восьмидесятые годы нашим рыболовам, увы, не везло: в турнирной таблице эта «патриотическая» рыба отсутствует. Не представлена она и среди рекордов западноевропейских стран. Здесь в чести больше лосось да форель.

С синцом, как и с густерой, происходят иногда странные вещи: из икры, оплодотворенной сородичами, членами клана лещовых, появляются помеси — метисы. Для рыболовов эти «незаконнорожденные» — все та же «фанера». Но есть подвид, получивший и свое название, и место в классификации пресноводных рыб. У него необычные, выдающиеся в прямом и переносном смысле глаза, за это и величают рыбешку в некоторых местах лупачом. Выброшенная на берег, она таращит глаза, будто турист-совок, впервые разглядывающий витрины супермаркета где-нибудь на Бродвее. Приделайте к бритве из светлой стали две горошины — это и будет лупач! Более распространенное название рыбешки — белоглазка.

Она обитает в тех же водоемах, что и синец, часто попадается на любительские снасти рыболовам юга России, Средней Азии. От леща белоглазка унаследовала пристрастие к речному дну, здесь добывает свой корм, проводит большую часть жизни. Ловят ее на легкие донки, наживленные червем, опарышем. Как и синец, она не отказывается от растительных насадок — пареной перловки, пшеницы, хлеба, теста.

В зимнюю пору двойники леща нередко разнообразят рыбалку на закованных в ледяной панцирь реках и речушках. Пожива вроде бы и невелика: выбрасываешь из лунки невесомых, как кленовый лист, синцов, белоглазок, а ящик все не наполняется. Но азарт! Непередаваемое наслаждение от процесса ужения! За одно это надо быть благодарным скромной рыбешке.

В один из сезонов на протяжении нескольких недель бойко таскали «фанеру» в заливах реки Воронеж липецкие удильщики. Метель, заносы на дорогах, домашние заботы, эпидемия гриппа — ничто не могло остановить азартных ловцов. Один из них на глазах сотен людей упал с ящика лицом в снег. Когда приятели смогли наконец оторваться от лунок, было уже поздно. Умер бедолага от сердечного удара, не успев насадить последнего мотыля. У лунки осталась лежать так и не тронутая никем кучка мерзлых синцов… И такая бывает рыбалка, и такая — смерть. Грустно. Но кто знает, не грустнее ли умирать в постели, под теплым одеялом?

Густера

Густере сильно не повезло в плане индивидуальности, она находится в тени своего более известного родственника — леща. За что Бог обидел густеру? Быть может, когда в День творения до нее дошла очередь, просто не хватило поделочного материала? Густерка гораздо мельче леща, но с более крупной чешуей. Лучей в спинном и анальном плавниках у нее меньше, голова более тупорыла, а рот не вытягивается при кормлении в хобот. Да и блеск — чисто серебряный, без позолоты. Ихтиолог добавит, что густеру можно отличить по двухрядным глоточным зубам, а рыболов укажет на красноватые грудные и брюшные плавники, которые у леща всегда серы. Вот, считай, и все отличия, которые у молоди этих карповых зачастую снивелированы.

Удильщики, которым претят углубленные анатомические изыскания, разницы между густерой и подлещиком не делают, называя и ту, и другого «фанерой». Густера, пожалуй, поплоще подлещика, похожа на тех рыбок из алюминиевой фольги, которых развешивают на новогодней елке Она так тонка, что кажется, ее можно вялить вместе с листьями гербария между страницами книги.

Густера — самая обычная рыба в реках и водохранилищах европейской части России. Местами она очень многочисленна, что наводит тоску на рыбоводов, которые справедливо видят в ней конкурента более ценного и желанного леща. Обыкновением густерок сбиваться по весне и поздней осенью в плотные стаи, густые, как тучи саранчи, вероятно, и объясняется название этой рыбы. Сгуртовавшись, густера переживает зиму в речных затонах и заводях, одаривая рыболовов по первому и последнему льду феноменальным клевом. Много ее в Оке, в притоке Дона — Воронеже, в подмосковных речках. Редко кто специально выслеживает густеру летом, когда имеется богатый выбор объектов и мест ловли. Но она не постесняется объявиться сама при ужении леща, плотвы, если на дно брошена прикормка. Густерка — обитательница средних и нижних этажей водоема, любитель не слишком дремучих зарослей мягкой водной растительности, которые дают ей защиту, стол и дом. В поисках корма стайки густеры путешествуют вдоль кромки травы, обследуя стебли и дно, наведываются и к фарватеру реки, на глубину, если течение не очень сильное. С берега ее можно ловить проводочной удочкой, укрываясь за камышом, а с лодки — в отвес, опуская снасть в «окна». Легкая донка удобна, когда рыбачишь на водохранилище, где густера держится далеко от берега. Крючки оснащают опарышем, навозным червем, катышками ржаного хлеба с подмешанным яичным желтком и сухой дафнией. Рот у густерки сравнительно невелик, насадку она заглатывает не сразу, а как бы отщипывает от нее небольшие кусочки. Соответственно реагирует и сигнализатор поклевки: поплавок дробит, сторожок зимней удочки колеблется мелко вверх-вниз. Есть смысл подождать, пока, наигравшись, шалунья не наладит поживу в рот и не потянет поплавок в сторону. Насадки и наживки на густеру надо выбирать поминиатюрнее, как и крючки.

Ловля густеры из-подо льда мало чем отличается от ужения плотвы: те же поплавочные удочки, мормышки, а из насадок — традиционный мотыль и личинка репейной моли. «Гирлянда», используемая при добыче леща, может оказаться полезной на глубоководной части водоема, на течении, когда трудно определить, высоко ли, низко ли ходит косяк, и приходится облавливать различные горизонты.

Густера отзывчива на подкормку, которая особенно полезна зимой. Если имеется в достатке мотыль, частью его есть смысл пожертвовать, опустив на дно несколько выше по течению от места ловли или непосредственно в лунку — на тиховодье. Однако процедура окажется бесполезной, коль скоро об угощении прознают настырные ерши: никого не подпустят, все сожрут, оглоеды!

Ловить густеру бывает довольно занимательно: клев ее боек, она скорее любопытна, чем осторожна, не требует от рыболова многотрудных приготовлений и действий, как при ужении леща. Густера как самостоятельный вид внесена в отечественный реестр спортивного рыболовства, допускается к «конкурсному отбору». Рекордный экземпляр, выловленный В. Михайликом в 1986 году в Каховском водохранилище, потянул 0,91 кг. Предельный же вес этой рыбы — немногим более килограмма.

В последние годы густера привлекает внимание рыбоводов как объект экспериментов по товарному ее выращиванию, получению гибридов. Густерка относится к порционно нерестящимся видам рыб, откладывает икру (до 100 тысяч икринок) в несколько приемов. Нерест иногда совпадает по срокам и месту с лещиными свадьбами, и тогда на свет могут появиться помеси леща и густеры, вполне жизнеспособные, быстрорастущие. У рыболовов, имеющих дело с такими «незаконнорожденными», голова идет кругом. Предпочитая ее не перенапрягать, мелких подлещиков, густерок, синцов и их гибриды они называют одним словом — «ласкарь». В частности это название общеупотребительно в Центральном Черноземье. Но ласкарь (ласкирь) — это совсем другая рыба-невеличка, действительно похожая на подлещика, но с существенными для ихтиолога отличиями! Самое верное дело — взять справочник-определитель и перелистать его, чтобы окончательно избавиться от сомнений — что же это оказалось на крючке?

Из густеры вряд ли удастся приготовить какой-либо рыбный деликатес. Мясо ее постнее, чем у леща, в нем много мелких костей. Но в засолку и для вяления она вполне годится, чести своей рядом с пивной кружкой не уронит.

Лещ

Кому хоть однажды довелось видеть ход рыбы по нерестовой реке, никогда не забудет этого зрелища. Сила, более могучая, чем напор воды, — инстинкт продолжения рода бросает полки и легионы серебристых рыбин против течения, на камни и пороги, понуждает преодолевать мелководье, оставлять на гальке кровавый след… Запах и вкус верховий родной реки делает набитую икрой и молоками рыбу слепой и глухой ко всему остальному. В эти дни она становится, как никогда, неосторожна, беззащитна, чем и спешат воспользоваться многочисленные рыболовы и рыбоеды: орлы, медведи, выдры, вороны. Человек из хищников — наиболее опасный и безжалостный, поскольку не всегда останавливается, насытив себя, а продолжает брать еще и еще впрок или просто ради собственного удовольствия.

Жестокий промысел существовал еще сравнительно недавно в верховьях среднерусской речки Матыры. Жители прибрежных деревень по-варварски добывали идущего на нерест леща. На узких протоках, которые никак не миновать рыбе, били ее почем зря за неимением остроги всяким подручным средством: палкой с гвоздем или столовой вилкой, прикрученной бечевой к рукояти. Особенно усердствовали бабы, метя лещам в головы. Впрочем, не столько били, сколько калечили. Милиция пыталась пресечь незаконный промысел. Да разве углядишь за всеми? Находились и такие инспекторы, которые, конфисковав мешок битой рыбы, считали свою миссию выполненной, закрывали глаза на дальнейшее. Что же удивительного, что поубавилось леща в Матыре, что измельчал он?

Лещ — рыба ценная, промысловая, хотя и нагуливает вес медленно, лишь к пяти годам возмужав до килограмма, а к восьми — до трех. «Лещи бывают очень жирны, если хотите, вкусны, но как-то грубо приторны, а большие — и жестки; впрочем, изредка можно поесть с удовольствием бок жареного леща, то есть ребры, начиненные кашей: остальные части его тела очень костливы», — замечает Аксаков. Что ж, на вкус и цвет, как известно, товарищей нет. По моему глубокому гастрономическому убеждению, лучшей рыбы для вяления и копчения природой в наших землях не придумано. В детстве пара вяленых подлещиков заменяла мне завтрак, обед и ужин. Мать никак не могла дозваться, чтобы я шел домой с улицы. А все «зло» было в мешке вяленой рыбы, который хранился в кладовой и пустел незаметно для родителей. Домой я забегал только за тем, чтобы хлебнуть воды. Рыбий жир, которым лещ и впрямь бывает напитан необыкновенно, как известно, лучший витамин для растущего ребенка. Пить его с ложечки противно. А вот таранку все мальчишки любят, уплетают за обе щеки!

У леща в молодом возрасте много двойников. Выудив плоскую, как фанера, напоминающую поставленную на ребро камбалу рыбешку, ломаешь голову: что же это такое? Подлещик? Густерка? Синец? Эти подростки настолько похожи, что без специального справочника-определителя, подсчета лучей в плавниках и выявления других особых примет бывает трудно разобраться. Но взрослого леща уже не спутаешь ни с кем. Огромный, округлый, как самоварный поднос, с изящной головой и высоким горбом, крупной, со старую трехкопеечную монету чешуей, отливающий бронзой, он по-своему красив. Такого даже матерой щуке осилить непросто: как ни разевай пасть, а лещ недоступен. Широк, словно дно доменной печи! Оно, кстати, называется лещадью. От одного корня слова. Не намекает ли это на нечто плоское, расплющенное? При полуметровой длине лещ лишь наполовину меньше в холке, а потянуть может пять килограммов. Рекордные результаты зафиксированы в Европе — шесть килограммов с хвостиком! Видимо, это предел, и большего веса в естественных условиях лещу не достичь.

Лещи привязаны к определенному водоему, не склонны к путешествиям. Но в бассейнах южных морей, в частности, Аральского, кроме оседлой пресноводной формы обитает и полупроходная. Эти лещи живут, кормятся в солоноватых водоемах, морских лиманах, но метать икру идут в реки. Хлеб свой насущный лещ отыскивает в нижних этажах водоема. Илистый грунт богат разнообразной живностью: червями, личинками насекомых, мелкими ракообразными, моллюсками. Их лещ добывает при помощи специального приспособления: подвижные губы вытягиваются в нечто, напоминающее короткий хобот. Не будь его, лещу пришлось бы туго. Из-за округлой формы тела он вынужден буквально «стоять на ушах», чтобы добыть вкусного мотыля. Кормящаяся стая лещей часто выдает свое присутствие пузырьками газа, поднимающимися к поверхности (он скапливается в грунте, богатом органикой). Впрочем, то же самое проделывают и караси, и сазаны, и лини. Пузырьки — верная примета: рядом рыба. Но если их очень много, — будьте осторожны: так запросто можно выудить… аквалангиста!

Лещ не отказывается и от растительной пищи, хотя в естественных условиях семена злаков, ягоды не так уж и часто попадают на дно водоемов. Зато рыболовы совращают леща мучными и хлебобулочными изделиями постоянно. Что, казалось бы, может быть противоестественнее в царстве Нептуна, чем манная каша? Однако умудряются и ею оснащать крючки, сварив вкрутую и нарезав кубиками. А изюм? Не будь рыболовы одержимы страстью к экспериментам, никогда бы не знать лещу его вкуса. Липецкие лещатники утверждают, что предмет их страсти еще и не всякий изюм кушает, предпочитая лишь один сорт — сабзу, в котором нет косточек. Вот так мы и портим рыбу, балуя ее тем, что и на своем столе не часто видим. Среди более традиционных лещовых насадок — пареная пшеница, овес, перловка, горох, фасоль, кукуруза, картофель, тесто. Рецептов приготовления последнего великое множество. Чего только туда не примешивают, как только не изощряются рыбачки, чтобы угодить лещу!

На соревнованиях по рыбной ловле перед спортсменами часто встает дилемма: удить мелочь или настраивать снасть на крупную рыбу? Один карп или лещ по весу могут перекрыть сотню уклеек. Но попробуйте-ка добыть такой трофей за два часа соревнований! Особенно леща. За ним прочно утвердилась слава одной из самых осторожных, пугливых, подозрительных рыб. Не зря среди рыболовов-любителей выделились узкие специалисты — лещатники, мастера высшего класса, посматривающие на остальных свысока.

Лещатник — человек солидный, основательный, не переносящий суеты и взбалмошности, с которыми часто сопряжены коллективные выезды на рыбалку. Лещатники держатся особняком, только что забором не отгораживая свои засидки, всячески оберегая их от постороннего вторжения. Там, где водятся крупные лещи, можно иногда увидеть дощатые настилы на вбитых в дно сваях — как-будто владельцы моторных лодок понастроили для себя пристаней. Но маломерный флот здесь ни при чем, с настилов ловят леща. У каждого такого сооружения свой хозяин, и разве только новичок, не искушенный в неписаных правилах, поднимется по шатким доскам наверх, чтобы поудить в удобном месте, не подозревая, что рискует быть изгнанным с мостков хозяином.

Лещатник на обустроенной засидке не подстерегает случайного леща, а терпеливо ждет стаю. Ведь до этого долгие дни и недели он подбрасывал корм, приваду, завоевывая доверие бронзовочешуйных, матерых лещей. Настоящая ловля начинается, когда, привыкнув регулярно получать на этом месте корм, лещи, отлично знающие рельеф дна, все ориентиры и достопримечательности своего затона, запомнят и занесут его в свой «маршрутный лист».

С мостков леща обычно ловят на удочки, расставляя их веером от 3 до 5 штук. Но при хорошем клеве чрезмерное количество снастей становится помехой: легко перепутать лески. Неизбежная в этом случае возня, шум могут спугнуть стаю. Поклевка леща настолько своеобразна, что позволяет уверенно опознать его. Погруженный в воду поплавок вдруг начинает всплывать, расти, а то и вовсе заваливается на бок, затем уходит в сторону. Лещ засасывает насадку вместе с водой, задрав хвост кверху (принимая эту позу, как уже говорилось, из-за округлой формы тела). Возвращаясь в нормальное положение, он приподнимает со дна грузило, на что тут же реагирует всплытием поплавок. В этот момент и надо подсекать. Мгновением позже лещ уже может заподозрить подвох, почувствовать привкус металла в насадке, сопротивление снасти. Подозрительное угощение немедленно выплевывается. Если леща ловят не впроводку, поплавок нередко кладут на бок, а леске от него до грузила дают слабину. Такая снасть называется ослабленной. В этом случае клюнувший лещ притапливает поплавок.

Ослабленными делают и донки: рыба свободно выбирает определенный запас лески, сложенной кольцами на берегу, а затем уже следует подсечка. Иногда лещовые донки оснащаются кормушками в виде стальной спирали. По центру спирали, начиняемой вязкой прикормкой, обычно кашей, впаяна трубочка, через которую пропускается леска. Вытягивая ее, взявший насадку лещ почти не чувствует сопротивления. Достаточно массивная кормушка служит и грузилом, позволяющим выполнять точные забросы. Обычно леща ловят на то же, чем и подкармливают. Но в последнем случае крючки донки целесообразно наживлять червем, лучше красным навозным или выползком, коль скоро речь идет о крупных особях. Кашу из кормушки можно высасывать безнаказанно, но перед червяком, хоть и подозревает лещ какой-то подвох, устоять ему трудно. А если на крючок насажены пареные зерна, лещ займется ими не ранее, чем опустеет кормушка.

Как и все живое, лещ приспосабливается к конкретным условиям обитания. Время и место кормежки, рацион питания, другие особенности поведения — все это может сильно разниться в различных водоемах. Лещ озерный и лещ речной, лещ «южный» и лещ «северный» — далеко не одно и то же. Лещатник, поднаторевший в ужении этой рыбы в Подмосковье, вполне может попасть впросак, отправившись порыбачить во время отпуска куда-нибудь на Северный Кавказ. В таких случаях не обойтись без советов местных рыболовов.

Сибирские удильщики, к примеру, не без успеха ловят леща на… летние блесны. А ведь известно, что к хищным рыбам лещ не относится. На Оби выпадают недели, когда, забыв о своем предназначении собирать корм со дна, лещи вдруг поднимаются к поверхности и начинают азартно охотиться за мальком. Они хватают рыбешек не хуже голавля, заглатывая и перемалывая добычу глоточными зубами, столь мощными, что перед ними не устоит и раковина моллюска. Этими моментами массового умопомрачения мирных рыб и пользуются наблюдательные рыболовы, подбрасывая в места кормежки колеблющиеся и вращающиеся блесенки — по лещиной пасти. На первый взгляд такое поведение кажется странным. Лещ хищничает не только в Сибири, но время от времени везде, где бывает много малька. В его оправдание следует сказать, что тем же грешат и другие мирные рыбы. Видимо, все они в большей или меньшей степени испытывают потребность в «мясной кухне». А. П. Чехов, страстный удильщик и автор многих рыбацких афоризмов, пошутил как-то: «Лещ делает вид, что питается постной пищей. Съевши рыбку, он быстро вытирает рот, чтобы „господа“ не заметили».

Лещ, даже крупный, при вываживании не оказывает столь сильного сопротивления, как, скажем, сазан или голавль, а поднявшись к поверхности и глотнув воздуха, и вовсе ложится на бок, глиссируя, будто и впрямь тянут по воде кусок фанеры. Но эта легкость обманчива: чересчур торопливые рыболовы часто лишаются трофеев, вытаскивая на крючке лишь фрагмент лещовой губы. Губы, куда почти всегда вонзается при подсечке жало крючка, очень непрочны у леща и в таких ситуациях бывают тем же, чем хвост у ящерицы. Нет ничего более легкомысленного, чем тянуть леща на леске до «победного конца», особенно, если берег крут. Всегда нужно иметь при себе подсачек, которым и подхватывают безжизненный, как кажется, «лист фанеры». Одно неосторожное движение — и последует мощный удар хвоста… Прощай, рыбацкое счастье!

Нагулявшие за лето жир лещи к началу ледостава скатываются поближе к местам зимних стоянок. В качестве пристанища в эту суровую для подданных Нептуна пору служат глубокие омуты, ямы, где рыбы порой набивается «под завязку». Тревожить ее здесь преступно, себе в убыток: плохо перезимовавшая рыба плохо и отнерестится. Рыбалка на зимовальных ямах порядочными рыболовами признается за низкое хищничество.

Но не всякий лещ залегает в спячку. Некоторые, подобно медведям-шатунам, продолжают и подо льдом бродить по водоему, отыскивая корм. Случаются тогда у стылых лунок удивительные происшествия. Клюнувший гигант заставляет трепетать рыбацкую душу, испытывать широчайший спектр переживаний — от надежды, что леска выдержит, до отчаяния, когда выясняется, что лещ не проходит в лунку.

— Ба-а-гор! — разносится тогда над заледеневшим, припорошенным снегом водоемом отчаянный крик. Со всех ног бегут к счастливцу соседи. Один тащит пешню, другой багор, третий сбрасывает полушубок, норовя по самое плечо засунуть руку в лунку и ухватить леща под жабры. Смех, суета, восторженные возгласы сопровождают этот спектакль. Наконец, выработав толковый план, багрят леща остроотточенным крюком багорика и принимаются ударами пешни расширять лунку. И вот уже красавец-лещ извлечен и раздувает жабры на льду. Наивысший миг торжества!

Средних размеров подлещики попадаются зимой довольно часто. Ловят их в эту пору на мотыля, опарыша, то есть приманки животного происхождения. Крупы, каши исключаются — рыба теряет к ним всякий интерес. Мотыля желательно вязать в пучки с помощью специального приспособления — тонкими колечками ниппельной резинки. Лещ любит посмаковать насадку. Как и летом, места ловли лещатники облюбовывают заранее, прикармливая стаю мелким мотылем. Для этого существуют кормушки, позволяющие доставить и выгрузить порцию привады на самое дно. Если нет течения, кормовой мотыль можно подбрасывать и непосредственно в лунку. Снасти обычные: зимняя поплавочная удочка, удочка, оснащенная кивком и мормышкой. Некоторые используют «гирлянду» из пяти и более мормышек, полагая, что тем самым контролируют при ловле сразу несколько уровней водоема, на которых может держаться лещ. Но, как и у любой громоздкой снасти, достоинства «гирлянды» зачастую оборачиваются недостатками: многочисленные крючки то и дело цепляются за лед, кивок приходится делать жестким, а значит, и малочувствительным.

Игру мормышкой при ловле леща каждый подбирает индивидуально. Но она, разумеется, не должна быть столь резкой и значительной по амплитуде, как при выдразнивании окуня. Лещ все же вял в эту пору и не станет гоняться за приманкой. Более уместны плавные колебания и покачивания. Нередко лещ соблазняется приманкой в тот момент, когда она легкими, пульсирующими толчками приподнимается со дна — имитирует бегство. Без тщательного изучения повадок, особенностей поведения и клева рыбы в конкретном водоеме успех может быть только случайным. При ловле леща особенно важно учитывать все мелочи, нюансы. Даже такой, казалось бы, пустяк — из какого водоема намыт мотыль — может оказаться существенным. «Чужой» иногда почему-то оказывается лещу не по вкусу. Затемнена ли лунка — тоже важно. Иной раз в самый ясный, солнечный день свет из лунки не отпугивает леща. А порой именно это становится помехой: луч света в темном подледном царстве настораживает рыбу. Однако любопытно, что ночью, когда любое освещение водоема воспринимается как противоестественное, лещ не только не пугается, но и охотно берет корм под освещенной фонариком или керосиновой лампой лункой.

Ночь — самое безопасное время для рыбы. Ночью спят ее многочисленные враги. В темень можно рискнуть выплыть в поисках корма на мелководье. Вот о чем нашептывает лещу тысячелетний опыт. Знают об этом и рыболовы. И пользуются!

Ночная охота на леща распространена в Сибири, осваивают ее понемногу в центральных районах России. Даже самые стойкие рыболовы не высидят морозную ночь без укрытия. Значит, нужна палатка. Делают ее на жестком разборном каркасе, который обтянут легкой, но непродуваемой тканью — шелком, плащевкой. Керосиновая лампа, установленная внутри, у лунок, дает свет и одновременно обогревает помещение. В палатке уютно, но не всегда безопасно. «На зимних просторах матушки Оби и других великих рек не раз находили занесенные пургой палатки, выкапывали из сугроба удушливые газовые баллоны и „грелки“, пустые бутылки, а следом рыбаков, души которых взлетели к небесам вместе с винными парами», — пишет коллега-журналист. Зимняя ловля и впрямь не для легкомысленных, разболтанных людей. Те, за кем водятся «слабости», пусть лучше не спешат обзаводиться зимней палаткой!

Волнующее зрелище, когда теплым летним вечером стая лещей поднимается к поверхности реки, озера. Расходятся круги по воде, то тут, то там показывается голова, затем высокий спинной плавник и, наконец, хвост. Рыбы следуют в строгом строю, будто на парадном плацу. «Лещ плавится», — говорят рыбаки. А вместе с ним плавятся, замирают сердца удильщиков. Добыть бы таких красавцев, и больше ничего не надо! Но — видит око, да зуб неймет. Лещи не желают ужинать, они совершают вечерний променад, гордо следуя по речному проспекту.

Голавль

Голавль в своей эволюции, похоже, остановился на полпути от мирных рыб к хищным, не сумев сделать среди карповых столь блестящей карьеры, как, например, жерех. Этим можно объяснить странности его рациона питания. Голавль ест, без преувеличения, все, что шевелится на дне, плавает в толще воды и падает на ее поверхность! Личинки насекомых и сами насекомые, моллюски и раки, черви и пиявки, лягушата и мыши, мальки и мелкая рыбешка становятся его добычей. Добавьте к этому растительную пищу: семена злаков, горох, малину, бруснику, вишню, все, что предлагают рыболовы: перловку, хлеб, вермишель, пряники, сыр, белок вареного яйца, картофель, тесто… Голавль смело может быть занесен в Книгу рекордов как самая неразборчивая в еде рыба.

Однако это не означает, что поймать его можно на что попало и когда вздумается. Наоборот, задача усложняется, поскольку одному голавлю известно, чего желают его душа и желудок в данный конкретный момент. Кузнечика он не обязательно будет заедать вишней, а пиявкой закусывать с гарниром из зеленого горошка. Замечено, впрочем, что охотнее всего бросается голавль к упавшим в воду насекомым. Даже если сыт, обязательно подойдет, толкнет носом, проверяя, что это свалилось с неба, первой ли свежести продукт. Эта черта делает голавля почти идеальным объектом для ловли нахлыстом с помощью наживок и искусственных приманок — мушек. Вдобавок ко всему, он упорен на крючке, силен, изобретателен по части маневров в воде и кульбитов в воздухе, что придает рыбалке необычайную спортивность.

Молодого голавлика легко спутать с молодью другой «белой» речной рыбы — подъязками, подустами. Но подросший, он хорошо узнаваем. Узор голавлиной чешуи напоминает гравировку чернью по серебру: каждая чешуйка обведена темной каемкой. Красноватые брюшные и анальный плавники, темный, почти черный хвостовой выдают рыбу в прозрачной воде, на мелководье. И, наконец, голова с широким, покатым лбом мудреца, широким же ртом, которому не хватает лишь зубов, чтобы считаться пастью хищника — главная примета, нашедшая отражение в названии рыбы (старое написание — головль). Эту особенность обличья отмечают и другие европейские народы, знакомые с голавлем. В Германии у него без малого два десятка названий и большинство намекает все на то же. Сом, толстолобик да голавль — три самых «башковитых мужика» в наших пресноводных водоемах.

Голавль и впрямь не глуп, осторожен и даже хитер. Можно стоять хоть весь день у омутка, где барражируют голавли, подсовывать насадку под самый нос, но рыба не окажется на крючке, как бы ни была голодна, если видит рыболова, удилище, чувствует малейший подвох.

Голавль — типичный речной обитатель, не уважающий стоячую, подернутую ряской воду. Ему нужна свежая, напористая струя, буруны и водовороты, где можно побороться с течением. Голавли часто держатся ниже перекатов, плотин, под мостами, в омутах, где есть подкрутка воды. Можно обнаружить их под нависшими над водой ветвями деревьев, на границе тихой воды и быстрого течения. В рыболовной литературе даны весьма противоречивые сведения о поведении этой рыбы в «коллективе». «Он любит одиночество: то ли из-за своей красоты, то ли из-за важности и чрезмерного самомнения, каждый экземпляр держится отдельно», — утверждает современный автор на основании опыта ловли голавлей в Центральном Черноземье. «Голавль держится стаями в верхних слоях воды… Если вы отыскали косяк, и хватка последовала, есть смысл какое-то время половить там же, потому что голавль редко держится в одиночку и чаще всего несколько сотоварищей соблазняются мушкой», — пишет специалист по нахлысту из Германии. И это об одной и той же рыбе! Кто прав? Возможно, оба автора, и разгадка опять же связана с промежуточным положением голавля между рыбами мирными и хищными. Хищники обычно держатся на расстоянии друг от друга, сбиваясь в косячки только на период икрометания. У каждого свои охотничьи угодья. Поведение голавля, видимо, зависит от конкретных условий в водоеме, кормовой базы, от того, какая половина его «я» превалирует. Очевидно, голавль на Дону и в Рейне — это не одно и то же.

Небольших голавликов мне случалось ловить по нескольку штук, не сходя с места. Крупные экземпляры попадаются подряд редко. Но это может быть связано и с тем, что шум и плеск при вываживании рыбин распугивает остальных. Считается, что голавль дорастает до 80–85 см при весе до 5 кг. Большинство национальных рекордов в европейских странах не превышает этих показателей. Исключение составляет Польша, где был выловлен голавль весом 6,3 кг.

Нахлыст, как уже говорилось, самая подходящая снасть для ловли голавля. Но этим искусством в России, к сожалению, владеют немногие. Да и не всем оно доступно из-за отсутствия на прилавках отечественных магазинов подходящего снаряжения. Изготовить же элементы снасти (тот же метательный шнур переменного сечения) в кустарных условиях сложно. Многие у нас ловят голавлей и другую рыбу, берущую корм с поверхности воды, неким подобием нахлыста, в роли которого выступает обычное удилище, оснащенное проводочными кольцами и катушкой. На снасти нет поплавка и грузила, дальний заброс, естественно, ей выполнить невозможно. На крючок насаживают кузнечика, жука, муху и пускают по течению, сдавая леску, к месту предполагаемой стоянки голавлей. Трудность заключается в необходимости маскировки, а если заброс производится не с лодки, то течение к тому же прибивает наживку к берегу. Согласитесь, довольно трудно такой снастью прицельно послать кузнечика под нос голавлю, а тем более молниеносно отреагировать на всплеск рыбы или появившийся на поверхности бурун. Голавли неравнодушны к майским жукам. Но не только средние, но и самые крупные экземпляры зачастую предпочитают более мелких насекомых: жука-кузьку, вредителя злаков, и жука-майку, который водится на цветущей кашке. Их и насадить-то на крупный крючок — проблема, а голавлю эта мелочь — лакомство.

В своей стихии голавль ориентируется отлично, внимательно следя за тем, что происходит в «потустороннем мире» — по ту сторону водной поверхности. Промелькнувшая по ней тень от удилища, летящей птицы — сигнал тревоги. Голавль видит не только упавшего на воду кузнечика, мушку нахлыста, но и поводок снасти, который тянется за приманкой. Нередко это останавливает осторожную и подозрительную рыбу. Ловля обычной проводочной удочкой часто бывает непродуктивна из-за того, что леска груба и толста, поплавок велик и окрашен в подозрительный для голавля цвет. Он отлично знает, что несет на своих водах река, какие сучки, ветки, травинки могут плыть по течению. Голавля часто удается перехитрить с помощью поплавка из прозрачной пластмассы, напоминающего шарик для игры в пинг-понг (их выпускает наша промышленность). Залитый наполовину водой, он похож на плывущий по реке пузырь, вроде тех, что оставляет грибной дождь. Куда уж естественней! Мелкая рыба лишь толкает такой поплавок, поскольку у него относительно большая грузоподъемность, крупный голавль топит его с ходу.

На излете лета у голавля заметно усиливаются хищнические настроения, и есть смысл поохотиться за ним со спиннингом, оснащенным блесной. Правда, часто наблюдается такая картина: крупный голавль азартно преследует блесну, но, настигнув, к великому огорчению рыболова, сворачивает в сторону. Не всякая «железка» ему глянется. Ловят голавля по открытой воде также донками, оснащая их, как правило, приманками животного происхождения: мясом ракушки, раковыми шейками, выползками, личинкой миноги. Есть весьма спортивный способ ловли, который, впрочем, применим не везде. Прячась за растительностью, рыболов передвигается по берегу, облавливая места предполагаемых стоянок рыбы с помощью длинного удилища, оснащенного кивком, как на зимней удочке, и мормышкой. Соблазнившуюся игрой мормышки и засекшуюся рыбу зачастую приходится тянуть через кусты, поднимать на леске в воздух, что грозит потерей трофея. Разумеется, таким методом не удастся воспользоваться на открытых участках, где человек с удочкой виден рыбе, как на ладони.

Голавля обычно не относят к зимним объектам любительского рыболовства. Считается, что к началу ледостава он скатывается в зимовальные ямы, где и дожидается лучших времен, сонно шевеля плавниками. Но с этим трудно согласиться. Голавль встречается в зимних любительских уловах не только на юге, где водоемы часто не замерзают, но и в средней полосе России — Тамбовской, Воронежской областях. Ловят голавля со льда и в Саратовской области, где он выходит кормиться на песчаные отмели. Ловят с прикормкой из затемненных лунок. Так что слухи о зимней спячке голавля сильно преувеличены. Рыба эта всесезонная, заслуживающая самого серьезного внимания рыболовов: и спиннингистов, и нахлыстовиков, и проводочников, и мормышечников. Потягаться с лобастым голавлем в сообразительности и сметке не зазорно не только начинающему удильщику, но и седому мэтру.

Язь

Первого язя, как первую любовь, помнишь всю жизнь. Это рыба серьезная, умная, достойная уважения и к тому же нарядная, что в подводном мире наших широт, лишенном тропического буйства красок, явление довольно редкое. Чешуя язя — как чеканка по металлу, отливающая золотом и серебром, оперение облито пурпуром. В сильном, упругом теле видится целесообразность и соразмерность. Язь — одна из самых красивых, чистых и опрятных рыб в семействе карповых, всегда желанный трофей.

Под разрушенной мельничной плотиной, удя в начале мая бирюков на уху и утомившись от механических взмахов удилищем (ерши-носари хватали наживу сразу же после заброса), пустил я мотыля повыше, вполводы, особо ни на что не рассчитывая, для роздыха. Пляшущий в мутноватых еще речных струях поплавок дрогнул на второй проводке не в ритм танцу, выдав чье-то осторожное прикосновение. Чуть выждав, подсек, и сердце заухало в унисон упругим толчкам засекшейся крупной рыбы. К кому только не обращает рыболов молитву в такие минуты: к судьбе, фортуне, клинскому заводу, выпустившему леску, к игольной фабрике, отштамповавшей крючок, к своему ангелу-хранителю и самому Господу Богу! К счастью, крючок не разогнулся, поводок выдержал. Язь, покинув родную стихию, сорвался уже на берегу, запрыгал по камням. В садке он выглядел левиафаном среди карликов-ершей. Чтобы унять дрожь в руках, пришлось отложить удилище и закурить.

С первым язем, около килограмма весом, никак не хотелось расставаться. Поползновения домашних, уже поставивших разогреваться сковороду, были мною с негодованием отвергнуты. Язь был завялен, что хоть как-то отдаляло неизбежную разлуку с трофеем (новички-рыболовы меня поймут!) и преподнесен тестю в день 50-летия.

Осторожность и расторопность язя хорошо известны. Только что стоял у поверхности темным силуэтом, грел бока. Но хрустнул сучок под ногой рыболова, язя уже нет. Только расходящиеся круги на воде указывают место покинутой стоянки. Он всегда начеку, помнит о грозящей отовсюду опасности. Сверху может спикировать сокол-рыбник — скопа, из зарослей рогоза броситься в «торпедную атаку» щука. Еще большая опасность — человек с удочкой. Сорвавшийся с крючка язь надолго запоминает причиненную им боль, запах и привкус металла, долго не возвращается в опасное место. Язи обычно держатся стаями, и не исключено, что в этих сообществах существует система передачи простых, но жизненно важных сигналов: «опасность», «еда», «делай, как я». Если повезет напасть на язевую стоянку или еще лучше — на их столовую, необходимо соблюдать максимальную тишину, маскировку. Сорвавшаяся рыбина наделает столько шума, что можно сматывать удочку — поклевок больше не будет.

Смелее ведут себя язи в предрассветных, вечерних сумерках, поднимаясь из глубины к самой поверхности. Ловя с лодки на тихой лесной речке, заросшей кувшинками, рогозом, элодеей, плотву, я не раз замечал всплески, возню в камышах какой-то крупной рыбы. Но ни разу не удавалось соблазнить ее днем на поклевку. Уже темнело, когда, сделав дальний заброс в центр появившегося на поверхности реки буруна, я ощутил мощную потяжку. Язь (это был он) вытянул весь запас лески с катушки, согнул удилище дугой и даже не притормозил, обрывая поводок, словно какую-нибудь гнилую нитку! Леска обвисла. И поделом: если хочешь язя, хлипкую снасть брать нельзя!

«Наибольшую часть крупной рыбы, выуженной мной в течение всего рыболовного моего поприща, составляют язи», — пишет С. Т. Аксаков в «Записках об уженье рыбы». Он же сообщает и о рекордсменах среди язей: личный рекорд Аксакова — семь фунтов, то есть более 2,8 килограмма. Встречались в прошлом веке язи и под восемь кило! Сегодня же эта благородная рыба отнюдь не преобладает в уловах, стала редка. В центральных областях России для рыболова большая удача поймать Двухкилограммового язя. Рекорд 1990 года — 2,2 кг (язь пойман поплавочной удочкой в реке Северный Донец в Белгородской области). А среди национальных рекордов наиболее впечатляющ польский: здесь поймали язя весом 5,1 кг!

Крупный язь не прочь похищничать, схватить малька, а то и пескаришку. Но излюбленное его лакомство ползает по дну. Это личинки стрекозы, ручейника. Язь может подстеречь и взрослое насекомое, если оно пристроится отдохнуть у воды на былинке. Впрочем, он охотно разнообразит свой стол животной и растительной пищей: кобылки, гусеницы, жуки, пиявки, черви, мелкие ракообразные, мотыль, опарыш, катышки хлеба, распаренные зерна пшеницы, горох — все это годится в качестве наживки и для насадок. Сегодня хорош ошпаренный кипятком молодой горох, а завтра начнут выбираться из речных вод для окукливания личинки, и рыба займется ими…

Вопреки утверждению, что искусственные приманки язь игнорирует, в Западной Европе его с успехом ловят нахлыстом на мушки. Причем, зарубежные авторы отмечают, что и к сухой, плавающей на поверхности, и к мокрой, тонущей мушке язь подходит вполне уверенно. Особенно эффективна ловля в светлые ночи, когда ничто не мешает язю по достоинству оценить умение рыболова вязать из перьев и ниток муляжи насекомых и попробовать их на вкус. Сопротивляется оказавшийся на крючке язь яростно, отчаянно и нередко выходит победителем из поединка, оставляя удильщику обрывки лески.

Язи поддаются определенной дрессировке: можно, например, приучить их посещать облюбованное место, регулярно подбрасывая туда подкормку. Такой способ ловли не является бесчестным, поскольку осторожную рыбу даже на прикормленной засидке голыми руками не возьмешь. В некоторых местах рыболовы оборудуют для язей не только столовую, но и своего рода комнату отдыха. Замечено пристрастие красноперого красавца к затопленным деревьям, кустарнику, где он держится более охотно, чем в ямах, промоинах, у камней. Там течение образует завихрения, помогающие бороться с напором воды. Тамбовские рыболовы на реке Цне готовят себе засидки, специально затапливая стволы с сучьями, пни, коряги. Чтобы их не уносило течением, к ним привязывают тяжелые камни. Конечно, все это замусоривает реку, но не более естественного топляка. Во всяком случае заметного ущерба реке не наносит, а против браконьерских сетей, бредней коряги — дополнительная защита. На чужие «язятники», как правило, никто не посягает. Как и при сооружении мостков для ловли леща, здесь уважается право личной «собственности». Хочешь язя — заведи свою собственную корягу.

Язь — типичный речной обитатель. Но если позволяют условия, обживает он и водохранилища, озера. В них язя можно ловить не только на удочку, нахлыстом, но и донными снастями с прикормкой. Перспективны места вблизи искусственных преград, гидросооружений, глубоких ям, старых русел.

Помимо прочих достоинств язь ценен еще и тем, что является одной из немногих рыб в семействе карповых, разнообразящих зимнюю рыбалку. Он не впадает в спячку, активен подо льдом. Значит, есть шанс заполучить его в качестве трофея, особо ценного на фоне ершей и окуньков. Случалось наблюдать, как на леске-паутинке толщиной всего 0,1 мм счастливцы вытягивали увесистых язей. Летом, когда у рыбы силы через край, такой номер ни за что бы не прошел!

Лихая пляска мормышки, раззадоривающая окуня, на язя особого впечатления не производит, как и безмотылка. Необходима тактика вдумчивая, как и при ловле леща. Мормышке с подсаженным мотылем придают плавные колебания, временами опуская ее на самое дно. Язь — рыба в теле. Поэтому, если мотыля в достатке, лучше вязать его пучками по 5–6 штук. Большому куску, говорят, рот радуется. А язь не из последних едоков. Порадуйте красноперого красавца, и это воздастся сторицей. У кого в сундучке язь — тот на рыбалке князь!

Именами знаменитых своих сограждан люди называют корабли, суда. Язь — одна из немногих рыб, удостоившихся подобной чести. Речь, правда, идет о маломерном флоте, но дать имя пусть даже резиновой лодке — это уже кое-что. «Язь-2» гордо бороздит просторы рек и озер на зависть щукам и сомам.

Сазан

Рыболова, впервые оказавшегося на юге России, ждет немало открытий и волнующих встреч. Мелководные озера степной, продутой горячими ветрами Калмыкии кишат рыбой. Протянувшееся на сотни километров от Каспия к Азову загадочное озеро Маныч — настоящий рай для удильщика. Восточнее лежит дельта Волги, дающая пристанище бессчетным стадам промысловых и прочих видов рыб. А южнее — ставропольские земли, густо покрытые сетью каналов, голубыми щербинами озер, прудов, водохранилищ. Теплые южные водоемы — вотчина сазана, патриарха знаменитого и многочисленного рода карповых. Живется почтенному семейству в этих краях настолько вольготно, что, если есть хотя бы лужа, можно смело забрасывать в нее снасть. Не сазан, так красноперка, не она, так карась обязательно окажется в садке.

Однажды, проезжая по трассе Ставрополь — Невинномысск, я был заинтригован необычным зрелищем: стоит посреди поля мужчина, в руках — удилище, характерные взмахи которого не оставляли сомнений: удит! В чистом поле? Оказалось, не просто поле — рисовые чеки, вдоль которых тянулся обводнительный канал, или, точнее сказать, канава метра два шириной. Из мутной, темной, как кофейная гуща, воды рыболов то и дело вытаскивал небольших, с ладонь, усатых рыбешек. Сазанчики! Видимо, нашли какую-то лазейку и ринулись осваивать пустующую жилплощадь, совершенно неприемлемую с точки зрения «нормальных» рыб где-нибудь в центре России. Но это же — юг, и живут здесь по своим правилам…

Сазан — рыба весьма пластичная, обладающая потенциалом приспособляемости к внешним условиям. Что с ним сумели сделать селекционеры — просто фантастика: и приручили, и раздели… Впрочем, подробнее об этом — в следующей главке, посвященной карпу. В сильно заросших, начинающих превращаться в болото озерах случалось мне выуживать горбатых, черных уродцев, в которых разве что по усам можно было опознать сазанью породу. Здесь рыбе не до жиру — быть бы живу… Но в чистых реках, водохранилищах с хорошей кормовой базой, там, где вольготно дышится и вольно плавается, сазан вырастает в знатного красавца, культуриста с мощным хвостом, чешуей в пятикопеечную монету доброй памяти и острыми зазубренными пиками на спинном и анальном плавниках, которые при случае могут стать грозным оружием, в кровь располосовать руки нерасторопного удильщика. Одет вольный сазан в темно-золотой, благородный наряд. Он упорен на крючке, будто и впрямь тянешь из воды надраенную до блеска латунную чушку.

На рыболовных конкурсах десятикилограммовый сазан — это в общем-то не великан. Серьезная заявка на рекорд года начинается где-то с 12–13 килограммов. Сенсацией же может стать рыбка, вес которой превышает двадцать килограммов. Газета «Правда» 4 декабря 1985 года сообщила о поимке в Таджикистане Р. Халимовым 24-килограммового сазана. На удочку! К сожалению, рекорд оформлен не был. Трофеи восьмидесятых годов, зарегистрированные Росохотрыболовсоюзом, подтверждают: крупный, матерый сазан в водоемах наших не перевелся. В том же 1985 году официальным чемпионом стал богатырь, отъевшийся в Землянском пруду (Белгородская область) до 18,7 кг и пойманный на донку Н. Образцовым. Из одной такой рыбки можно приготовить заливное на двадцать человек! Год спустя москвич В. Медведецкий на обычную бамбуковую удочку, оснащенную катушкой, выудил сазана весом 15,75 кг. Достойны удивления и толщина лески — 0,17 мм, выдержавшей богатырские рывки (вываживание, впрочем, длилось больше часа), и то, где рыбка поймана — в Москве-реке, которую к самым чистым водным артериям сегодня отнести нельзя! Ихтиологи считают, что сазан может дорастать до 40 кг. Но среди рекордных рыб такие супертяжеловесы пока не встречались.

Сазан обитает в водоемах Центральной России с древнейших времен и не мог быть не знаком рыболовам-русичам прошлых веков. Тем удивительнее, что какого-то значимого названия в нашем языке или даже прозвищ, у других имеющихся в избытке, эта рыба не получила. «Производства его имени сделать не умею; уж полно, русское ли оно?» — задается вопросом Аксаков. Филологи предполагают — среднеазиатское, а точнее — тюркское. «Саз» означает ил, грязь, «ан» — отглагольная форма. Сазан, таким образом, — животное, копающееся в иле, или другими словами — водная свинья. Рыба эта относится к бентофагам, поедателям бентоса — разнообразных придонных организмов: рачков, личинок, моллюсков. Цепочка пузырей, поднимающаяся со дна пруда, с головой выдает присутствие сазанов, карпов, выбравшихся на раздобутки, шарящих в жирном иле в поисках съестного. Глоточные зубы взрослого сазана настолько мощны, что шутя дробят раковины улиток и других моллюсков. Вообще говоря, он всеяден, тащит в рот все, что мало-мальски пригодно в корм: водоросли, прибрежную траву, снулого рака. Непрочь и похищничать, набивая при случае желудок мальками. Обитатель самых нижних этажей, лишь изредка поднимающийся к поверхности водоема погреть бока или выплеснуться от избытка силы вверх, подняв тучу брызг и разволновав сердце удильщика, сазан тяготеет к речным затонам, старицам, заросшим травой и тростником заливам, одним словом — к местам, где не надо бороться с сильным течением, а дно покрыто отложениями, богато кормом. На спрямленных участках равнинных рек сазан может держаться вблизи естественных укрытий, удобных для стоянки мест: у подмытых берегов, вблизи ям, затопленных деревьев, а в водохранилищах — у бровки старого русла, возле нераскорчеванных пней, если таковые «забыты» гидростроителями.

Известны полупроходные формы сазана, стада которого могут совершать сезонные миграции по водным артериям, часто на значительные расстояния. Рыболовы Дальнего Востока, Поволжья, российского Черноземья не раз становились свидетелями таких сазаньих набегов. Рвалась леска, трещали удилища, а то и вовсе уплывали прочь от берега, вырванные из рук ошарашенных рыболовов, не привыкших иметь дело с крупной рыбой. Воспоминаний о феноменальном клеве хватало потом на долгие годы. Откуда пришел златочешуйный сазан? Куда скатился и скоро ли навестит снова? — гадают рыбачки, вздыхая об ушедшем счастье.

Но опытные сазанятники — еще одна каста узких профессионалов, фанатично преданных этой и никакой другой рыбалке, на случайную удачу не рассчитывают. Им достаточно «своих» сазанов-домоседов, которые, облюбовав однажды речной затон, водохранилище, уже никогда их не покидают. Долгими часами готовы дожидаться такие спецы заветной поклевки, кормить комаров, мокнуть под дождем, наживать радикулит. И все это — ради удовольствия помериться силой с сазаном-великаном, одетым в кольчугу из золотых монет-чешуй. Кто никогда не держал в руках удилища, не чувствовал, как упруго ходит на леске большая, сильная рыба, не обмирал, ощутив вдруг слабину, не обещал поставить свечку Николаю-угоднику в случае пособничества в сем трудном деле, каким является рыбная ловля, тот никогда не поймет душу сазанятника. Ловят сазаньи мастера редко, зато — метко. Если удастся разговорить мастера, поведает он о многих премудростях, с которыми сопряжена ловля, посетует непременно на капризы сазаньего клева.

Почти ничем не рискуя, можно биться об заклад, что, отправившись завтра на реку или пруд, поймаешь ерша, окуня, сельву… К сазану же понятие «клевое место» малоприменимо. Он феноменально осторожен, а если изволит кушать, то делает это не по-хамски, подобно ершу, но аристократически смакуя червяка, будто катая оливку в бокале на приеме в посольстве. Свинья свиньей, вечно роется в грязи, а вот поди ж ты: манерам и стильному клеву многие рыбы у сазана могли бы поучиться!

Липецкий сазанятник Н. Поляков описывает, как изводили его «аристократы» на реке Матыре, когда русло ее еще не было затоплено водохранилищем. Поплавки на двух удочках, установленных на восьмиметровую(!) глубину, периодически оживали. Фирменная насадка — горошина плюс изюминка, сладкая-пресладкая! — явно интересовала сазанов. Но дело происходило поздней осенью, когда рыба была сыта, готовясь к зимовке, нагуляла жир. Рыболов применил хитрость: в момент касания к насадке легко подергивал кончик удилища, после чего следовала уже настоящая поклевка и полноценная подсечка. На каких сазаньих чувствах сыграл мастер? На жадности — считает Поляков: «Это, как у сытого пса, который наелся до отвала и не хочет смотреть на хлебную корку. Но стоит появиться рядом другой собаке, корка будет немедленно проглочена. Вот и в момент движения насадки создается иллюзия ее „убегания“, и нет никакой гарантии, что она не попадет в рот соседа. Кто смел — тот и съел!»

Обстоятельность и опыт Н. Полякова, знакомого мне еще по той поре, когда в Липецкой областной газете я вел рубрику «Ловись, рыбка!», сомнений не вызывают. Но иной раз встречаешь такие заметки сазанятников, что берет сомнение: верить или нет? Один из них, к примеру, советует ловить сазана на… пуговицу. Дескать, привязываешь на конец лески пуговицу, чуть выше — жмых, и — в пруд. Сазан смакует жмых, глотает пуговицу и, поскольку предмет этот не совсем съедобный, выбрасывает ее через жабры наружу. Остается только вытянуть добычу на берег: пуговица держит рыбку как бы на кукане…

Идея оригинальная, но не из серии ли охотничьих рассказов? Охотники, те могут посоветовать новичку, скажем, ловить зайцев с помощью лимонной кислоты. Не слышали? Насыпаешь кристаллы на пенек, заяц лижет, зажмуривается от этакой кислятины — тут-то и хватай его за уши!

Экспериментировать на рыбалке не возбраняется, в том числе и с пуговицами. Такая снасть во всяком случае безобидна. Не то что «опыты» со всякого рода самоловами, «корюлями», борной кислотой, которой пацаны травят рыбу в речках и прудах! Рыболовы пытливой мысли приметили склонность сазана обсасывать наживки и насадки, в результате чего на свет появилась донка, крючки которой прячутся в кубик «макухи» (жмых семян подсолнечника). Засасывая их вместе с кормом, сазан засекается сам, увы, чаще всего за жабры. Самое печальное, что рыба, сошедшая с крючка, обречена на гибель, жить ей не дольше, чем человеку с простреленными легкими. Снасть эта, распространенная в южных регионах, безусловно, не может считаться спортивной. Пользоваться ею или нет — на совести удильщиков, многотысячную армию которых рыбоохрана пока, во всяком случае, проконтролировать не в состоянии.

При ужении сазана по открытой воде донка обычной конструкции имеет ряд преимуществ перед удочкой. Главное — создается необходимая дистанция между этой весьма осторожной, пугливой рыбой и рыболовом. Еще одно — «угощенье» подается на «стол», которым сазан привык пользоваться — то есть на дно. В теплое время, в предрассветные и закатные часы сазан наведывается на прибрежные, мелкие участки водоема, которые намного богаче кормом сумеречного глубоководья. При условии хорошей маскировки, своевременной подкормки (на течении — глиняными колобками, в которые закатаны каша, рубленые черви, мелкий опарыш, жмых и т. п.) можно попытаться ловить на удочку, опуская крючки с насадкой на дно. Но поднявшееся над горизонтом солнце высветит, сделает заметными сазану и склоненное к воде удилище, и леску, и поплавок. Донка — снасть более скрытая, леску можно взять потолще, понадежнее.

Из насадок и наживок годится почти все, применяемое для ловли карповых, за исключением разве что самых миниатюрных. Мотыля не насадишь на крупный сазаний крючок, он малозаметен и скорее будет отыскан на дне какой-нибудь мелкой рыбешкой. Вообще говоря, мелочь, которая вертится у крючков, теребит насадку — сильная помеха при ловле серьезной рыбы. По этой причине зеленая горошина, распаренные зерна кукурузы, крупная личинка майского жука — хрущ, или, как ее еще называют, сальник, раковая шейка могут оказаться предпочтительнее универсального земляного червя. Кубики вареного, но с сырцой картофеля считаются незаменимыми при ужении карпа и сазана, другая рыба проявляет к ним меньший интерес, а мелюзге они и вовсе не по зубам. В Средней Азии сазана ловят на пресноводную креветку и рыбку гамбузию (вот и говори, что сазан не хищник!), в низовьях Дона и Кубани — на так называемого плавневого червя необычного, зеленоватого цвета. Часто применяются и разнообразные «гамбургеры»: хлеб с подмешанной сухой дафнией (этот корм для аквариумных рыб продается в магазинах «Природа»); мотыль, осторожно, чтобы не надорвать кожицу, закатанный в хлебный шарик, и т. д.

Сазанов ловят в реках, каналах, водохранилищах, начиная с весны и на протяжении всего лета, на юге — до поздней осени, когда предчувствие зимы, сбив потяжелевших, нагулявших жир рыб в стаи, гонит их хорониться в берлоги — зимовальные ямы. Здесь, вяло пошевеливая плавниками, нередко бок о бок и в несколько этажей, чуть ли не на голове друг у друга, сазаны пережидают суровую пору. Считается, что зима — период полного бесклевья и безработицы для сазанятников. Но, видимо, что-то происходит в природе, нарушена сцепка каких-то колесиков мироздания: неурочный клев сазанов все чаще отмечается не только в теплых водоемах юга, но и севернее — в Черноземье, на Урале. Со льда удят их на притоках Дона — Красивой Мече, Хопре, Воронеже и в самом Дону, соблазняя связанным в пучки рубиновым мотылем и жмыхом в качестве привады. Судя по спуску снасти — до пяти метров, наличию на дне коряжника, такая ловля объясняется близостью зимних стоянок. Это похоже на завтрак в постель: вы еще и глаз не открыли, а перед вами поднос с гренками и кофе… Но все равно удивительное, невиданное дело — извлекать пудового сазана из лунки!

Есть в жизни нашего героя период, когда к нему лучше не соваться со своими крючками, грузилами, подсаками, привадами. Влюбленному сазану не мил даже вареный картофель, обожаемый им во все прочие моменты жизни. Любовь, как известно, не картошка… Чувство это накатывает на сазана регулярно, едва достигнуто совершеннолетие — обычно на третью от рождения весну. Стоит воде прогреться до 13―15 градусов, заросли прибрежной травы начинают качаться даже в тихую погоду: это сазаны играют свадьбы. Вблизи сазанью свадьбу наблюдать мне никогда не доводилось, поэтому процитирую более удачливого натуралиста, хабаровчанина Е. Фадеева:

«Когда оба косяка достигли кромки затопленной травы, мы рассмотрели, что это стаи крупных сазанов, косяки разбились на более мелкие группы. Что здесь началось — трудно передать! Брызги летели выше травы, сама трава все время шевелилась. Стоял сильный шум от беспрерывных мощных всплесков. …Одна рыба довольно-таки спокойно и медленно плыла вдоль берега, а штук восемь других выделывали вокруг нее всякие кренделя. Хвостами били по траве и воде, всем телом бросались на кочки, на мгновенье замирали и снова бросались вперед, становясь то на хвост, то на голову…»

Крупная самка выметывает более 1,5 миллиона икринок. Любопытно, что сазан может нереститься несколько раз в течение сезона, выбирая для кладок различные места. Это помогает уберечь потомство от многочисленных икроедов, подстраховаться на случай спада воды, других непредвиденных обстоятельств.

Усы в реке носит и пескарь. Но кто он такой? Так, шантрапа мелкотравчатая, пижон и пройдоха. Степенные, уважаемые усачи — сом и сазан. У сома усы как у Тараса Бульбы, у сазана покороче. Сом ходит по дну в звании генерала, а сазан может претендовать на чин полковника. Ему и щука — не указ: разинет та пасть и тут же захлопнет — велик, дороден сазан, крепка у него чешуя. Не подступишься!

Карп

Согласитесь, несколько странно было бы рассказывать в охотничьей книжке о домашнем борове: как выслеживать свинтуса, какие у него повадки, какой необходим жакан… Но ведь и карп, выведенный человеком путем долгой и кропотливой селекции, наиболее одомашненный из всех рыб — тот же, только прудовый поросенок! Широчайшее расселение карпа по всем континентам не только в рыбохозяйственных водоемах, но и на воле — в реках, озерах, водохранилищах сделало его полноправным объектом любительского и спортивного рыболовства. Карп в пруду — товарная рыба. Но вот прорвало плотину вешними водами, и узник, словно подседельный конь, сбежавший в прерии и превратившийся в мустанга, вдруг начинает ощущать себя в реке не карпом вовсе, а… вольным сазаном, разгибателем каленых крючков и сокрушителем патентованных лесок. Природа быстро берет свое: налет «цивилизации», словно лишняя чешуя, спадает с прудового пленника, он спешит смешаться со стаей первородных сазанов, поскорее «раскарпиться», произведя на свет смешанное потомство.

Собственно, многие авторы рыболовных заметок резкой границы между ними не проводят. Эта традиция идет еще от Сабанеева, который, рассказывая о нашем герое, называет его то карпом, то сазаном. Они и впрямь, как родные братья, сходны во всем: повадках, образе жизни, биологии, внешнем виде. Но мы все же будем говорить именно о карпе, не смешивая его с сазаном.

Карп соседствует с человеком не первое столетие. Само это слово греческого происхождения («карпос» означает «плод»), намекает на огромную, гипертрофированную плодовитость рыбы. Крупная, взрослая самка способна выметывать до 1,5 миллиона икринок! О карпах упоминается в сочинениях древнегреческого философа Аристотеля (384―322 гг до н. э.), который отмечал их высокие вкусовые качества. Впрочем, остается неясным, дикую или домашнюю форму имел он в виду.

Экспериментировать с сазаном начали в глубокой древности в Азии, в Китае. Сазан оказался столь же благодатным материалом для селекции, как и карась (вспомним историю появления золотой рыбки). Поскольку на этот раз речь шла не о красоте и эстетике, а лишь о гастрономии, рыбоводы направили свои усилия на улучшение вкусовых качеств и борьбу с чешуей, доставляющей столько хлопот поварам. В XIII―XV вв. карп уже широко распространен в Европе, в прудовых хозяйствах крупных землевладельцев и монастырей. («Карп по-монастырски» в наши дни подается в престижных ресторанах и считается изысканным кушаньем). Монахи, вознося молитвы Всевышнему, не забывали, однако, и о земных делах, всячески опекая и улучшая породу прудовых поросят. К началу XX столетия сложились четыре основных подвида, или разновидности прудового карпа. Один из них так и не был «раздет» селекционерами: его называют чешуйчатым, или королевским карпом. Крупная чешуя, сплошь, как у сазана, покрывающая тело рыбы, крепко сидит в кожном покрове, с трудом поддаваясь ножу. Зеркальный карп, вопреки названию, не блестит, как надраенный самовар, а напротив, наполовину уже лишен чешуи, словно сбежал с кухни, где его чистили теркой, но не довели дело до конца. Чешуйки у этой разновидности сидят лишь вдоль спины и на боках. Еще более обнажен рамчатый карп, которому оставили только символическую окантовку из чешуек вдоль тела. Логическим результатом процесса раздевания стал кожистый, или голый, карп. Этот уже законченный нудист — ни одной чешуи! Зато кожа у него заметно прочнее, толще, чем у собратьев.

Судя по всему, селекционеры не собираются почивать на лаврах и оставлять в покое проявляющее беспримерное долготерпение существо. Теперь рыбоводов и кулинаров не устраивает большое количество мелких костей в теле карпа. Их действительно многовато — около 15 тысяч!

Вкушая божественную еду китайских императоров (а карпа непременно подавали в пекинских ресторанах, с кухней которых довелось познакомиться во время одной из поездок), приходилось то и дело выплевывать косточки и завидовать китайцам, которые удивительно ловко управлялись с трапезой с помощью палочек. Не так давно промелькнуло сообщение: в Польше селекционерам удалось вывести карпа, почти полностью лишенного мелких костей. Если это не газетная «утка», рыбоводов, а уж тем более едоков ждут впереди большие радости.

Что же касается судьбы карпа на его родине, в Китае, здесь также продолжается селекционная работа, в том числе и с декоративными целями. В одном из пекинских парков мне попался на глаза большой аквариум, где важно раздували жабры… желтые и розовые карпы. Они имели непосредственное отношение к находящемуся поблизости ресторанчику, но явно не предназначались для сковородки. Просто услаждали взоры прохожих, служа живой рекламой Для китайцев карп — символ, олицетворяющий стойкость, упорство в достижении цели. Многие народы почитают «мужские» достоинства этой рыбы, плодовитость и ум. В Японии, где ежегодно отмечают «праздник мальчиков», изображения, муляжи карпов вывешивают перед домами, причем рыб должно быть столько, сколько мальчиков подрастает в семье. Занимаются в этой стране и разведением декоративных карпов разных расцветок — желтых, пятнистых.

Карп (в старом русском варианте наименования — карпия) — одна из самых сообразительных рыб, обладающих способностями к дрессировке. По свидетельству Аксакова, в Москве прошлого века в Нескучном саду публику развлекали, демонстрируя прудовых карпов, которые собирались в одно место на звон колокольчика. Уже в наши дни на Новолипецком металлургическом комбинате, где под крышей подсобного рыбоводного цеха выращивают в громадных металлических емкостях — аквариумах карпов, довелось наблюдать занятные сцены. Молодые карпики, тычась носами в рычажки специального устройства, приводили в действие кормушку, которая тут же выдавала порцию гранулированного корма. Далеко не всех рыб можно приучить к подобному самообслуживанию!

Карп, менее маневренный и поворотливый, чем другие рыбы, быстрее распознает опасность и реагирует на нее. Он чрезвычайно подозрителен и осторожен, все запоминает, наматывает на свой ус. Впрочем, усов у карпа, как и у сазана, не одна пара, а две, расположены они по углам мясистого рта.

Усы — не просто украшение, а имеют вполне практическое значение. Карп относится к бентофагам, он собирает корм (бентос) в основном со дна водоема. Копаясь в мягком иле, пуская пузыри и, естественно, поднимая изрядную муть, карп в своих поисках более полагается не на зрение, а на обоняние и осязание. Усы играют роль дополнительных рецепторов. Они помогают находить личинок, червей, мелких ракообразных. Крупный карп не упустит случая поразбойничать — схватить малька или даже зазевавшегося пескаря. Мясную кухню прудовые поросята охотно разнообразят растительной, объедая нежные побеги камыша, рогоза.

Карпов, как и растительноядных рыб, вполне можно использовать для борьбы с зарастанием водоемов. Особенно активно налегают они на «салаты» весной, когда пробивается первая придонная зелень, а животного корма еще маловато. Такое пристрастие может быть причиной плохого клева или даже полного бесклевья карпов в эту пору.

Вообще говоря, в кормных водоемах на хороший клев рассчитывать не приходится. Любители легкой поживы зачастую бывают обмануты в своих надеждах, забрасывая снасти в рыборазводные пруды, где рыбе скармливают тонны комбикорма. Занятие это малопочтенное, сродни рыбалке в аквариуме, и уважающий себя удильщик, конечно, до него не опустится.

Однажды, эксперимента ради и, разумеется, с разрешения председателя, попробовали мы добыть карпов на удочку из колхозного пруда. Загадочно улыбнувшись, председатель указал место, где бросали с берега корм для прудовых поросят: «Вот тут и ловите». Здесь и там расходились круги по воде, слышались всплески выпрыгивающей рыбы, а теплый летний вечер располагал к клеву. Увы! Нам не удалось поймать ни одного карпа! Они лишь теребили насадку, не позволяя себя засечь. Привыкнув получать корм в урочные часы, колхозные карпы не испытывали чувства голода и особого желания схватить подозрительного червяка. Так что «барская рыбалка» (конечно, если в ход не пускать сеть, бредень) — занятие не из самых добычливых.

Заполучить в качестве трофея крупного карпа весьма и весьма трудно. Кроме чрезвычайной подозрительности, разборчивости в еде, он еще и силен, как атлет-тяжеловес, шутя рвет и ломает хлипкие снасти. О размерах и весе карпа можно судить по экземплярам, зафиксированным в таблицах европейских и российских рекордов. В 1985 году Н. Образцовым в Белгородской области был пойман карп весом 18,7 кг. Донка, с помощью которой это удалось сделать, была оснащена миллиметровой жилкой. В 1990 году в Белоруссии поймали карпа, потянувшего 17,8 кг, а в 1991 году на конкурс «Комсомольской правды» житель Днепропетровска В. Бобрик заявил 21-килограммового карпа. К сожалению, сазаньи и карповые рекорды зачастую вносятся в одну графу, так что трудно бывает установить, кому принадлежит приоритет. Рекорд Польши, к примеру, 24,6 кг. О карпе или сазане идет речь — неясно.

Королевского карпа длиной более метра и весом 28 кг в 1985 году выудил в пруду житель испанского города Касерес. На снимке в газете, где рыболов запечатлен со своим трофеем, хорошо видно, что это именно карп — чешуйчатый.

«Что касается настоящего карпа, — пишет Л. П. Сабанеев, — прудового и речного, то как тот, так и другой достигают иногда огромных размеров, как ни одна из других карповых рыб, и глубокой старости. Самый большой из современных нам сазанов имел 3 пуда 17 фунтов» (56 кг! — О. Ш.). У Александра Дюма есть ссылка на исторический факт: в 1711 году был пойман карп, потянувший 69,7 кг!

Видимо, на этой отметке и следует остановиться, ведя речь о весе патриарха и основателя рода карповых. Что же касается продолжительности жизни усатого мудреца, некоторые источники утверждают: живут карпы до ста лет. Конечно же, те, которые не попадаются на сковородку и не гуляют вблизи коллекторов городской канализации. А глухих, покойных, заповедных мест осталось на нашей планете не так уж много. Мелкий же и средний карп — самая обычная рыба, знакомая даже далекому от рыбалки горожанину, посещающему специализированные отделы гастрономов. В Северной Америке, куда карпов впервые завезли в 1872 году, он настолько распространен, что кое-где считается вредителем, сорной рыбой. А в некоторых странах рыборазводные хозяйства скармливают мелких карпов щукам, поскольку мясо этих хищников ценится выше. Растут карпы (что объясняется успехами многовековой селекции) чрезвычайно быстро: чтобы прибавить в весе килограмм, карпу необходимо всего 3―4 килограмма корма, а товарный вес в 800―900 граммов он нагуливает всего за полтора года.

Снасти для ловли карпа — те же самые, что и для сазана: донка, спиннинг, переделанный в закидушку, удочка, оснащенная катушкой и проводочными кольцами. Исключение составляет лишь донка с резиновым амортизатором, которую не используют для речной сазаньей рыбалки, вообще на течении, но которая очень удобна для рыбалки прудовой. На эту снасть одновременно с карасями мне удавалось ловить карпов до килограмма весом, причем и те, и другие, оказавшись на крючке, придерживались одинаковой тактики: пытались уйти в сторону, забиться в заросли. Но очень уж активным сопротивление средних по весу карпов назвать нельзя, они сравнительно покладисты и ходки на леске. Другое дело — матерые особи, вываживание которых может длиться до получаса и более.

Оснащаются донки и удочки преимущественно растительными насадками: катышками хлеба, кубиками крутой манной каши, геркулесом, зеленым или пареным горохом, зернами кукурузы или даже тыквенными семечками. Очень часто, как и при ловле сазана, используется вареный картофель, нарезанный небольшими кубиками. Это фирменное блюдо в карповой кухне. Черви, опарыш, мотыль тоже по вкусу карпу. Но эти наживки идут в ход гораздо реже, они универсальны и привлекают многих других рыб, так что ожидание подхода к крючкам осторожного, не любящего толчеи карпа может оказаться тщетным. В качестве привады, которая почти всегда желательна при ловле карпов, используют каши, жмых подсолнечника.

Карп — рыба теплолюбивая, странности морозоустойчивого налима ему не свойственны. С наступлением холодов самое милое дело для прудового поросенка — разыскать подходящую яму и завалиться спать до весны. Однако в последние годы случаи ловли карпа из-подо льда отмечают часто. Ловят карпа зимой не только на юге — в Ростовской области, Краснодарском и Ставропольском краях, но и в центральных районах России.

В прудах Липецкой области выуживали «поросят», которые с трудом протискивались в лунку. Но неурочный клев характерен лишь для водоемов с благоприятным кислородным режимом, мягких зим. Да и везет только тем, кто сумел отыскать подо льдом стоянку карпов. К путешествиям, перемещениям по водоему в эту пору особого желания они не испытывают.

Кулинары знают не меньше сотни рецептов приготовления карпа: карп а-ля Ротшильд, карп по-будайски, карп с грибами, рагу из карпов… «Сердце у вас колотится, и дышите вы глубоко и часто. Вы уже видите этого карпа либо фаршированным, либо маринованным, либо просто жареным», — живописует Остап Вишня гастрономические мечтания рыболова. И в самом деле, хороша рыбка во всех видах и под любым соусом! Разве что для вяления и копчения карп мало годится: в нем слишком много жира, который быстро прогоркает.

Толстолобик

Трудно отыскать другую рыбу наших вод, которую бы так хорошо знали в копченом и вяленом виде и так редко ловили бы на любительские снасти.

Еще сравнительно недавно отливающими золотом тушами копченых толстолобиков были завалены рыбные прилавки Ставропольского и Краснодарского краев. Да и в средней полосе России рыборазводные хозяйства нередко потчевали горожан карпом, толстолобиком и белым амуром. Куда это все девалось — только диву даешься…

Купленных к ужину живых толстолобиков жалостливые мои дочки иной раз украдкой пускали в ванну, и те, очухавшись в холодной воде, били хвостами, поднимали фонтаны брызг так, что сунувшегося в помещение ни о чем не ведавшего человека запросто мог хватить инфаркт. Подобные штуки толстолобики проделывают и в водоемах, устраивая настоящее цирковое представление с прыжками на высоту до двух метров! Это рефлекторная реакция на испуг, свойственная, кстати, и белому амуру. Рыболовы описывают случаи, когда стук весла о борт лодки или другой громкий звук провоцировал толстолобиков на прыжки. Иной раз рыба даже запрыгивала в лодку, и если сидящий в ней успевал придти в себя после «ракетного залпа» из-под воды, становилась трофеем. А те, кому не везло, получали нокаутирующий удар. Стадо в несколько сотен особей, одновременно выпрыгивающих из воды подобно дельфинам, способно сильно напугать человека, ставшего свидетелем такой сцены. И упаси Бог оказаться в это время в хлипкой посудине посреди водоема!

Амурские рыбаки называют толстолобика рыбой-прыгуном, или толпыгой. Толпыги в местах массового скопления могут представлять некоторую опасность для маломерного флота, судоходства. Известен случай, когда увесистая рыбина, разбив стекло, влетела в кубрик пограничного катера. Другая — сбила на палубе парохода с ног мальчишку-пассажира. А лодочники предпочитают не рисковать, если началась атака толпыг, причаливают к берегу. Часто запрыгивают эти рыбы и на плоты там, где сплавляют лес.

«К осени, когда вода в Амуре становится холоднее, — пишет хабаровчанин П. Комаров, — толстолоб теряет свою прыть. В это время рыбью стаю, залегшую в каком-нибудь заливе, можно прощупать шестами. Рыбаки так и делают. Потом они окружают стаю неводом и вылавливают иногда сразу по нескольку тысяч толпыг».

Было это в семидесятые годы. С тех пор и воды в наших реках немало утекло, и рыбы в них изрядно переловили. Не очень-то сейчас ее пощупаешь шестом. Разве что в зарыбленном пруду.

Родина толстолобика — реки Китая и Дальнего Востока, бассейн Амура. В отличие от амурского диверсанта — ротана, пробравшегося в водоемы европейской части России по недомыслию и недогляду, толстолобик стал и здесь, и в Средней Азии желанным гостем. Его акклиматизация началась в 60-е годы, и это можно считать не столь уж частым примером разумного подхода к переселению «инородцев» на новые квартиры. Рыбоводы не могли нарадоваться вкусовым качествам, быстрому росту переселенца, который уже на третий год набирал вес до 8 кг. Гибриды же росли еще быстрее! А главное — тот факт, что не требовалось дорогостоящего корма: толстолобы оказались убежденными вегетарианцами, охотно поедающими камыш, тростник, рогоз и другую растительность.

«Да это же просто находка!» — пришли в восторг гидростроители, давно ломавшие головы над тем, как эффективно бороться с зарастанием водоемов. Особенно остро проблема стояла в Средней Азии, где оросительные каналы на третий-четвертый год после начала эксплуатации превращались из мощной рукотворной реки в хилую, вялотекущую речку, а то и ручей. Казалось, уничтоженный уже, выкошенный под корень камыш снова давал побеги и вскоре зеленел сплошной стеной. Катастрофа грозила и знаменитому Каракумскому каналу, протянувшемуся по засушливым землям Туркменистана более чем на тысячу километров. На строительство канала затратили уйму денег, а коварные камыш и тростник грозили превратить водную магистраль в стоячее болото. Тут-то и вспомнили про растительноядных рыб — толстолобика и амура. Обжившись в канале и водохранилищах, пожиратели камыша показали, на что они способны: русло было очищено! Да и рыболовов на искусственных водоемах заметно прибавилось. Выяснилось, что можно ловить толстолобика на удочку, хоть он и большой оригинал по части гастрономии и клева: на любимых всеми карповыми червяка и опарыша даже смотреть не станет. Подавай ему зеленые салаты! Сумеешь потрафить изысканному вкусу гурмана — будешь с рыбой.

Удильщики не раз наблюдали странные, загадочные сцены, наводящие на мысль о нечистой силе, водяном и русалках: стоящие над водой стебли тростника, камыша вдруг кренились, начинали погружаться, медленно укорачиваясь и, наконец, исчезали без следа. Так обедает толстолобик, перемалывая стебли растений глоточными зубами. Самые нежные, сочные части камыша, рогоза, а лучше всего их молодые побеги, корневища и используют в качестве насадки, крепя их тонкими нитками к крючку и пуская поверху. Аппетитны для толстолобика листочки клевера, щавеля, конопли, стручки и сочные зерна гороха, фасоли, кусочки огурца, капусты и даже листья растущих по берегам деревьев — ивы, ольхи.

Закидушка при ловле толстолобика оказывается зачастую более подходящей снастью, чем поплавочная удочка: осторожный, головастый и, по всей видимости, сообразительный новожил наших водоемов чует опасность и держится подальше от берегов. Крючки донки удобно оснащать комбинированной насадкой — закатанной в хлеб или крутое тесто измельченной зеленью, теми же побегами камыша. Такие катышки хорошо держатся на крючках. И рыбе по вкусу. На юге России, где сбежавшие из рыбхозовских прудов пленники успешно заселяют вольные воды, с ловлей их освоились настолько, что применяют даже приваду, которая, как считалось, при ужении этой рыбы бесполезна. Измельченные овощи, водные растения, ароматный жмых, остающийся после переработки семян подсолнечника, перемешивают с глиной и подбрасывают слепленные увесистые колобки к месту ловли. Стайку рыб, если течение размывает глину не слишком быстро, можно удерживать так довольно продолжительное время.

Однако в стоячем водоеме (пруду, водохранилище) все ухищрения оказываются напрасными, как только вода «зацветает», зеленея от бурно развивающихся микроскопических водорослей. Кому — горе, а толстолобику — радость. Процеживая воду, он в обилии получает легкодоступный корм, почти не обращая внимания на прочую прудовую снедь. Кишечник рыбы, если ее все же удается выловить, бывает забит в эту пору зеленой кашицей из низших водорослей. Молодь весом до полукилограмма охотно разнообразит вегетарианскую кухню рачками, личинками и прочими придонными обитателями. Можно попытаться ловить ее на животные насадки.

Но взрослый толстолобик — убежденный вегетарианец. Малопитательный корм, потребляемый, однако, в больших количествах, позволяет ему быстро набирать вес. Белый толстолобик при благоприятных условиях дорастает до метра и весит 25 кг, а другой, более редкий у нас вид — пестрый толстолобик, также выходец с Дальнего Востока — даже 35 кг!

В товарных водоемах нет никакого резона держать и кормить рыбу до глубокой старости. Отсюда к столу, в коптильни попадают полутора-двухкилограммовые тушки. Любители-рыболовы имеют дело с более крупными особями. Выдающийся в своем роде толстолобик был пойман на донку в 1983 году в Тульской области рыболовом А. Гусаровым. Длина его — 133 см, а вес превысил 27 кг! Рекорд, к сожалению, надлежащим образом оформлен не был, на память о редкой удаче осталось только фото.

Отечественный рекорд, зафиксированный в 1987 году, — толстолобик весом 9,75 кг, пойманный А. Нарижным. На Ставрополье и Кубани в последние годы добывают любительскими снастями и более крупных — 10―12-килограммовых. Здесь уже можно говорить о поединке, единоборстве: сильная, совершающая прыжки выше человеческого роста рыбина шутя рвет хлипкую снасть. Вывадить, утомить увесистого толстолобика на леске тоньше 0,3 мм и думать нечего, нужна прочная жилка, способная выдержать рывки и потяжки легкоатлета-вегетарианца.

Толстолобик по-своему красив, хотя и лишен ярких красок. Мелкая, крепкосидящая чешуя отливает серебром, брюхо гораздо светлее спины, а оперение подчеркивает стройность и соразмерность тела. Особая же примета — широкая голова, под мощными черепными костями которой скрыт, можно подозревать, незаурядный рыбий ум. Толстолобик — не тугодум, он быстр и сообразителен, внимателен и осторожен. Ужение его — настоящий спорт, достойный опытных рыболовов, асов рыбалки. Любители рыбной кухни ценят толстолобика за вкусное, сравнительно малокостистое и не очень напитанное жиром, как у карпа, с которым толстолобика часто выращивают в поликультуре, мясо. Пласты копченого толстолобика — деликатес, ставший теперь, увы, редким.

Белый амур

Амур разделил с толстолобиком общую судьбу переселенца, отлично прижившись в новых местах, особенно в теплых водоемах Средней Азии, юга России. Повадками и образом жизни сходны эти рыбы настолько, что и пишут-то о них чаще всего за компанию, как о какой-то одной рыбе — «амуротолстолобе». Но у амура, которого в других странах называют «серебряным карпом», а мы — по реке, где эта рыба водилась изначально, есть и своя индивидуальность.

По-щучьи удлиненный, торпедообразный корпус амура покрыт крупной чешуей, играющей на боках зелеными и золотистыми отливами, брюхо, как у большинства рыб, светлое, а глаза с характерным для карповых оранжевым ободком. Более всего походит он на язя — аборигена наших вод. Челюсти крепкие, с жесткими ротовыми пластинами, приспособленными для питания высшей водной растительностью. Мясистым ртом, как, например, у леща, не очень-то удобно откусывать камышины, валить тростник. Амур это делает «профессионально». Ему даже удается обрывать склоненные над водой молодые побеги, листья деревьев. Амур не прыгает так высоко, как толстолобик, его прыжки — на полметра, максимум на метр. Но этого достаточно, чтобы ухватить ветку и повиснуть на ней. Ивовые листья — любимое лакомство амура. Есть и еще одна слабость — водяные хвощи, растения, похожие на миниатюрные пушистые елочки.

Рыболовы Приамурья давно подметили, как на заливных лугах, в мелководных заливах кто-то будто косой выкашивает иной раз траву, а хвощи — с особым усердием. Это почерк амура, рыбы для удильщика столь желанной, сколь и труднодоступной. Ловить амура на растительные насадки приноровились лишь в последние годы. А до этого он был объектом почти исключительно промыслового лова. Да еще браконьеры «баловались» острогой, выследив рыбин в залитом водой редкотравье.

Амур в меньшей степени вегетарианец, чем толстолобик, особенно в юном возрасте, когда молодь охотно употребляет в корм зоопланктон, мелкую и придонную живность, рачков, мотыля. А черный амур, близкий к белому вид, с которым работают рыбоводы, помогает бороться с болезнями прудовых рыб (диплостомозом и другими), поедая моллюсков — распространителей заразы. Разохотившись, взрослый амур хватает иной раз стрекозу, склевывает червя.

Ни один толстолобик-«толстовец» до такого, конечно, никогда не опустится. Слабым оправданием может служить то, что грешит амур, изменяя вегетарианским принципам, только когда не хватает зеленого корма — ранней весной или в бедных подводными и надводными зарослями водоемах. Что ему по вкусу в данную минуту, удильщик должен определить сам, внимательно приглядевшись к водоему, про который заведомо известно, что здесь водится амур. Тростник, в жесткой оболочке которого скрыта мягкая, пористая, как поролон, сердцевина, некоторые советуют использовать кусками аж метровой длины. Леску обмотать вокруг стебля, а крючок спрятать в сочной верхушке. Поплавок не нужен: плавает такая супернасадка неподалеку от кромки зарослей, а удильщик прячется за их стеной. Конечно, большому куску и у амура рот радуется, и обедать он начинает именно с того конца тростника, камышины, где спрятан в сочной верхушке крючок. Но больно уж неуклюжей получается снасть! Аккуратные, не длиннее карандаша цилиндрики того же тростника, куги, очищенные от кожуры, белеющие соблазнительной сердцевиной, могут оказаться более привлекательной насадкой.

Что еще растет на берегу и поблизости? Попробуем нацепить на крючок листья ольхи, ивы. Не клюет? Значит, амур отложил их на завтрак. Предложим ему листья и стебли одуванчика, молочая, столетника, пучок клевера, метелку овса. А, может, прихватили из дома «ремешки», нарезанные из листьев капусты, обязательно с толстой жилкой посередке? Это не помешает. Как и нежные кочанчики формирующихся початков кукурузы. Не исключено, что амур соскучился по кашам. Попотчуем его пшеницей, горохом, бобами, комками манки. Одним словом, без эксперимента, разнообразных насадок при ловле амура не обойтись. Очень уж капризны эти травоядные, а дело с ними удильщики имеют не так уж давно — десять-пятнадцать лет.

Странно, что никто не пытается ловить амура с помощью нахлыстовой удочки. Даже в Западной Европе, где снасть эта довольно распространена, а «серебряный карп» хорошо известен удильщикам. Забросить легкий цилиндрик куги под нос кормящемуся амуру, кажется, ненамного сложнее, чем мушку в оставленный жерехом на воде круг. Амур предъявляет высокие требования к маскировке рыболова, но это не должно, казалось бы, останавливать нахлыстовиков. Здесь явно есть простор для творчества, фантазии и эксперимента.

На юге России амура чаще всего ловят попутно с толстолобиком — в каналах мелиоративных систем, водохранилищах — донками и переделанными в закидушку спиннингами. Они оснащаются скользящим грузом, чтобы при потяжке рыба не чувствовала явного сопротивления, а крючки — вышеперечисленными насадками, хлебом, иногда червем. Брать корм со дна амуру, однако, менее привычно, чем у поверхности: «утонувший» пучок клевера выглядит весьма противоестественно. Плавающий — другое дело. Но забросить далеко насадку снастью, лишенной грузила, — задача трудновыполнимая. Ловить с лодки? Но амур никогда не подпускает к себе близко, уходит от подозрительного «пятна» на водной глади. Явно нужна какая-то особая конструкция снасти, годящаяся именно для ловли травоядных рыб — белого амура и толстолобика. Какой-нибудь «воздушый перемет», особая «перетяжка» или тот же нахлыст с листочками клевера.

Белый амур — отнюдь не из мелкотравчатых подданных Нептуна: к старости может набрать вес до 32 кг, а в длину «вытянуться» более метра. Такая рыбина способна порвать 0,5-мм жилку, сопротивляется она долго и неистово, выпрыгивает из воды. По всем статьям — соперник достойный. Рекорд России 1990 года — белый амур весом 13,5 кг, добытый рыболовом из Курска А. Сорокиным. В бывшей ГДР на любительскую снасть был пойман амур весом 15,47 кг. А абсолютный рекорд принадлежит Польше — 21,3 кг!

За тридцать лет акклиматизации белый амур хорошо освоился, но вне прудовых хозяйств, на воле нерестится только в крупных реках, таких как Сырдарья, Амударья. Икринок взрослые особи выметывают громадное количество — более миллиона, приближаясь по плодовитости к карпу. Одним словом, диаспора травоядных в эмиграции вполне преуспевает, нашла здесь свое место под солнцем.

Жерех

— Глянь-ка, никак внучек коня споймал? — придирчиво оглядела хлопотливая моя бабуля принесенный с Сосны улов.

Что еще за конь без седла и сбруи? А величают так, оказалось, в черноземных донских селах матерого разбойника и пирата речных вод. Кличек и «имен» у этой рыбы не меньше, чем у иного рецидивиста: шереспер, белизна, белезень, гонец, хват, конь, он же — жерех (в старом написании — жерих). Даны прозвища по делу, и все в общем-то объяснимы, значимы. Жерех красив чистым и ярким серебряным отливом крепкой и сравнительно некрупной своей чешуи. Отсюда и белизна. А гонец он и хват, поскольку, охотясь за мелкой рыбешкой, проявляет поразительную расторопность и ловкость. Ухарства ради сытый жерех резвится и выпрыгивает из воды не хуже толстолобика. Шереспер он потому, предполагает Аксаков, что широкие и крепкие его плавники-перья топорщатся, а высоким спинным он часто бороздит поверхность вод наподобие акулы. «Паспортное» же название — жерех происходит, по-видимому, от глагола жировать, нагуливать жир.

Откуда бы взяться в мирном семействе карповых столь азартному и беспощадному хищнику, утеснителю и пожирателю уклеек, ельцов, пескариков? Это одна из загадок природы, прихотливо раскладывающей свой пасьянс. Все дала она жереху для атаки и нападения в водной толще: вытянутое торпедообразное тело с мощным, очень широким хвостовым плавником-движителем, зоркие глаза и острое чутье, сообразительность и осторожность. Лишь в одном обделен шереспер: челюсти его лишены зубов. Компенсировать этот недостаток хищнику пришлось, совершенствуя «конструкцию» пасти и технику охоты. Нижняя челюсть у него несколько выдается вперед и имеет выступ, плотно входящий в выемку укороченной и как бы заостренной наподобие птичьего клюва нижней челюсти. Такой капкан и без зубов достаточно грозен, а пойманных рыбешек жерех перемалывает с помощью специальных жерновов — глоточных зубов, которые имеются у многих карповых.

Никакая другая рыба не производит при охоте столько шума, не устраивает столько переполоха в стаях мелюзги, как этот разбойник. Удары шереспера слышны за сотни метров, будто кто-то плашмя, с размаха бьет веслом по воде. Кажется невероятным, что с помощью одного лишь хвоста можно достигать такого результата! Выпрыгивая вверх и почти целиком выставляя себя на обозрение, жерех не лупит, как можно было бы ожидать, по поверхности воды своим мощным хвостовым плавником. Звук, резкий, будто пушечный выстрел, рождается где-то на границе двух сред — воды и воздуха, имея, вероятно, ту же природу, что и «взрывы», сопровождающие полет сверхзвукового самолета. Удары хищника преследуют чисто меркантильную, практическую цель — оглушить удирающих в панике рыбешек. Есть и другой тактический прием, не столь эффектный, но зачастую не менее эффективный: резкое торможение и крутой разворот, вызывающие мини-водовороты в толще воды, в которые оказываются затянутыми жертвы. Рыбешки совершенно теряют ориентацию и спустя мгновение оказываются в пасти хищника.

Жерехи, как и большинство рыбоядных рыб, — убежденные индивидуалисты, держащиеся своих охотничьих угодий и не терпящие вторжения конкурентов. В отличие от щук они не устраивают засад, а предпочитают действовать в открытую, рассчитывая на быстроту и натиск. Часто кормящегося жереха можно обнаружить в таких местах, которые судаки и щуки сочли бы не совсем удобными — в самой середине бурлящего и ревущего потока, где река, зажатая узкой горловиной или стесненная искусственной преградой, ярится и плюет хлопьями белой пены. Понятно, что стайки молоди, малька не смогут держаться на столь сильном течении, а жерех — устроить здесь побоище. Но именно на таких участках река захватывает, бросает на камни, оглушает рыбешек. Они становятся легкой добычей жереха. Хотя хищнику и непросто барражировать на стремнине, энергия мышц расходуется только на движение и не надо производить оглушительных, пушечных ударов хвостом.

Жерех — не из самых крупных пресноводных хищников. Он уступает в размерах и щуке, и судаку, и уж тем более сому. При метровой длине предельный вес шереспера 12 кг. Зарегистрированные рекорды лишь приближаются к этой отметке. Жерех, пойманный в 1986 году рыболовом-любителем Г. Макеевым, потянул 7,2 кг. Более скромным оказался отечественный рекорд 1990 года: в реке Псел на спиннинг выловлен жерех весом 5,5 кг. Впрочем, не сильно разнятся от наших и европейские достижения. Лишь рекорд бывшей ГДР выбивается из общего ряда 10,3 кг!

Даже неопытному удильщику нетрудно обнаружить кормящегося шереспера по кругам и разводам, которые тот оставляет на поверхности воды, «брызгам» удирающих от хищника рыбешек и уж тем более по громоподобным ударам хвоста, мощным всплескам. Но это не означает, что несколько мгновений спустя дерзкий охотник сам станет вашей добычей. Жерех постоянно настороже, примечает все, что делается и в небе, и на берегу, где могут быть его враги и конкуренты. Описан случай схватки жереха с чайкой, которая воровала из-под носа хищника оглушенных рыбешек. В качестве «оружия возмездия» был использован все тот же хвост: чайка получила изрядную оплеуху. Рыболов, «нарисовавшийся» на берегу, не останется незамеченным. Поэтому требования маскировки при ловле жереха — самые жесткие, а забросы снасти — дальние и сверхдальние.

Шереспер не ограничивает свой рацион одной лишь рыбой. Держась верхних этажей реки, он не упустит случая схватить упавшего в воду жука, кузнечика, напасть на зависшую над водой стрекозу. Это позволяет включать его в сравнительно ограниченный список объектов ужения нахлыстовой удочкой. Упоминавшийся уже знаток нахлыста Х. Штайнфорт считает, что ловлю жереха следует ценить выше ловли форели. «Эти стройнотелые индивидуалисты, самыми выдающимися отличительными чертами которых являются хитрость, осторожность и отвага, по сути дела, заслуживают того, чтобы по степени сложности ловли их причисляли к номеру один», — пишет Штайнфорт. Ловят шереспера как на сухие, так и на мокрые, тонущие мушки на относительно тихой воде (в озерах, например, где эта рыба иногда приживается) или чуть поодаль от речной стремнины. В бурном пенистом потоке изящную мушку и разглядеть-то сложно. Мощное сопротивление, рывки, грозящие разрывом лесы, разнообразные маневры, наконец, сама надежда стать обладателем редкого (все более редкого, к сожалению, и у нас, и в Европе!) трофея делают ужение жереха необычайно спортивным, азартным.

В России, где нахлыст пока еще экзотическая снасть, шереспера чаще всего ловят посредством спиннинга. Блесны применяют самые разнообразные, но не столь крупные, как на щуку, поскольку охотится беззубый жерех лишь на мелкую рыбу. Знатоки предпочитают оснащать спиннинг не плоскими блеснами, а так называемыми девонами. Эта блесна чем-то напоминает снаряд-движитель, которым пользуются аквалангисты. Она снабжена лопастями, которые при проводке заставляют девон вращаться на специальном стержне. Чем быстрее подмотка, тем выше скорость вращения, больше бликов. Некоторые насыпают в полый корпус блесны мелкую дробь, утверждая, что издаваемый при вращении звук также привлекает жереха. Это похоже на правду. При всей осторожности жерех нередко выказывает любопытство, спеша разобраться, кто устроил шум и возню в его владениях. Его внимание может привлечь, например, всплеск весла, хлопанье крыльев водоплавающих птиц.

Охотятся жерехи в одиночку, но известны случаи и коллективных облав, когда группа хищников согласованно нападает на косяки молоди. Это редкое зрелище и исключительная удача для удильщика: есть шанс добыть сразу несколько сильных и красивых рыбин. Собираются жерехи в «бандитские группировки» только там, где очень много малька, и разбой сулит поживу десяткам и сотням хищников. В обычных же условиях речным корсарам приходится рассредоточиваться по водоему, делить сферы влияния: иначе просто не прокормиться.

На жереха можно охотиться и с живцом, ставя удочки на границе тихой и быстрой воды или пуская приманку по течению. Поплавок для живцовой снасти лучше использовать в виде прозрачного пластмассового шарика — такой не вызывает у хищника особых опасений. Жерех легко сбивает рыбешку с крючка или тройника, оставляя рыболова ни с чем. Если замечен интерес к натуральной приманке, сподручнее перейти к ловле на снасточку, максимально «захомутав» рыбешку. Схватив приманку, жерех не предается философским размышлениям, как это делает щука, а без промедления заглатывает добычу. Подсечка должна следовать незамедлительно — достаточно сильная, чтобы жало тройника смогло пробить костистую, крепкую пасть шереспера.

Модернизировав катушечную удочку или спиннинг в подобие нахлыста (леска при этом лишена грузила, а если необходимо, то и поплавка), пускают по течению, в буруны и водовороты насекомых: кузнечика, майского жука, таракана. Шереспер — дневной охотник, и такие изысканные блюда вполне ему знакомы. Ночью разбойник отстаивается в тихой и холодной воде, в омутах и ямах, ловить его в это время суток бесполезно.

О зимней ловле жереха мне ничего не известно, он никогда не оказывался в пропахших рыбой сундучках удильщиков-подледников. Не упоминается об этом и в популярной литературе. Рыба достаточно редкая, малочисленная, жерех с началом ледостава скатывается в зимовальные ямы, не проявляя здесь активности, впадая в своего рода анабиоз. Его счастье: иначе браконьеры под корень извели бы речного корсара. Близкий в видовом отношении нашему жереху жерех щуковидный, или лысач, стал настолько редок в среднеазиатских водоемах, что внесен в Красную книгу. Оберечь бы российского шереспера от подобной участи! Хоть он и гонец, и хват, но без помощи и заботы человека, охраны от браконьеров, загрязнителей рек выживание жереха в наших водоемах весьма проблематично. Да и рыболовам-любителям стоит поразмыслить над практикой, которая прижилась у американцев: поймал редкую рыбу — зафиксируй спортивное достижение, а трофей выпусти в реку!

Налим

Как-то в конце января брели мы с неудачной рыбалки восвояси. В ящиках позвякивали постылые, превратившиеся в ледышки ерши да окуньки-матросики. Стужа лютая. Метет поземка. Вечернее небо угрюмо и свинцово. Какое настроение у рыбака в такую пору да с таким-то уловом! Вдруг навстречу мужичок. Вышагивает бодро, посвистывает, тянет за собой оцинкованное корыто, поставленное на полозья. Деревенские бабы стирают в таких белье. Подивились мы мужику, его корыту, и как ни были хмуры, отыскалась добрая шутка. Уж больно занятный экипаж.

— Не за дровами ли собрался, мил человек? А может, на рыбалку? — переглянулись мы.

— Верно, на рыбалку, — вполне серьезно отозвался водитель корыта. — На налима.

— Неужто в такую непогоду клюет?

— А то. Вчерась вот эту посудину с верхом наскирдовал.

Забыв про усталость, мы упросили дедка показать свои угодья. Под лесистым берегом было понатыкано во льду десятка три палок, от которых в лунки, затянутые тонким ледком, тянулись жилки. Старик проламывал «стекла» пяткой подшитого валенка, насаживал на крючки вертлявых навозных червей.

— С осени припас, — объяснил он. — Вот наживлю, а утром можно снимать урожай. Как лунка, так налим. Страсть, сколько их тут, да жирные, чертяки!

А мы-то думали, что во всем сведущи на своей реке. Век живи, век учись!

Есть о налиме пословица, в которой сказано про эту рыбу главное: «В мороз и холод налим молод». В пресных водоемах таких оригиналов, как этот представитель семейства тресковых — единственный, кстати, вне моря-океана, — еще поискать! Все у налима шиворот-навыворот, не так, как у порядочных рыб. Чем холоднее вода, сквернее погода, чем больше смуты в атмосфере, тем вольготнее налиму. В летнюю жару тоска и апатия одолевают его. Налимы забиваются в норы, в подмытые корни прибрежных деревьев и кустарников, отсиживаются меж камней, в коряжнике — подальше от света и тепла. Первые зазимки, холода — как сигнал боевой трубы для затворника. Налим оживает, ощущая прилив энергии и усиливающиеся приступы аппетита. В длинные морозные ночи жадность и прожорливость его становятся прямо-таки феноменальными. Пользуясь беззащитностью и вялостью соседей на зимних стоянках, налим истребляет множество молоди. Особенно по вкусу ему пескари и ерши. Но и крупная рыба может стать добычей налима. Подкравшись к жертве, ненамного уступающей ему размерами, чревоугодник распахивает широкую, как кошелек, пасть и заглатывает свой обед. Понятно, что никаких симпатий к одноусому разбойнику (характерная примета, по которой налима всегда можно узнать — единственный ус, украшающий «подбородок») подводные жители не испытывают.

За нанесенные обиды приходится расплачиваться налимьему потомству. В январе-феврале под метровым льдом на каменистом, галечном грунте выметывают самки налима икру. Желтоватые икринки тонким слоем устилают впадины и углубления дна. То-то радости для рыбьего народца! Рыболовы замечали: в местах нереста налима прекращают клев окунь, плотва, ерш. Они в это время усиленно поедают налимью икру. Только огромная плодовитость позволяет поддерживать численность вида. Будь икры меньше, перевелся бы одноус в реках и водохранилищах. Но зато потом, когда позади зимние налимьи свадьбы… Берегись, мелюзга! Ужо отольются тебе налимьи слезы.

Налим — хищник ночной, тать, приходящий разбойничать одному ему ведомыми тропами: вдоль бровок, затопленных русел рек в водохранилищах. Ночью его и резон ловить, наладив донную снасть.

Закидушки, спиннинги, переоборудованные в донки, флажки, жерлицы зимой, наконец, удочка, лишенная поплавка — все годится для охоты. Налим — рыба в теле. Дорастает при хорошем питании до метра и более, а вес у рекордсменов может быть 25―30 кг! Обычно попадаются экземпляры поскромнее. Но крючки и лески стоит брать надежные — №№ 6―10, жилку — 0,4―0,5 мм. К изяществу снасти налим равнодушен, отнюдь не эстет. Его не останавливает даже загнутый ржавый гвоздь, использованный вместо крючка. Наживляют донную снасть выползком, пучком червей, нарезанными кусочками рыбы, снулой рыбешкой, лягушонком. Из живцов лучший — ерш. Будучи сам «сопливым», покрытым густой слизью, налим питает гастрономическую страсть к колючему проныре. Где держатся стаи ершей, там велика вероятность встретить в темное время налима.

Подметив это, рыболовы придумали хитроумный способ, как охотиться, не утруждая себя заготовкой живцов. На вечерней заре налаживается снасть, на конце которой грузило и на поводке — маленький крючок с червем, а чуть далее — крупный без насадки. Ерши, если их много, повисают на всех донках. Вскоре можно ждать в гости и налима. Заглатывает он наживку и крючки так, что без ухищрений, манипуляций экстрактором нечего и думать их извлечь. Лучше отложить эту процедуру до утра, а поводки сделать сменными, на карабинчиках. Маленькие глазки налима — слабое подспорье в темноте. Хищник более полагается на обоняние, осязание (ус-то не просто украшение, но еще и чувствительный щуп, помогающий отыскивать съестное), боковую линию. Тем удивительнее, что к свету, не дневному, а который вспыхивает в ночи, испытывает одноусый оригинал какую-то фатальную страсть. Луч света в темном царстве возбуждает у него любопытство непреодолимое.

Л. П. Сабанеев описывает случай небывалого клева налимов в Москве, у Каменного моста. Стаи рыб были привлечены светом большого пожара на набережной. «Огонь не вредит клеву, даже привлекает налимов. Некоторые рыбаки, ловя налимов с лодки, даже зажигают фонарики, чтобы свет падал в воду», — говорится в старой книжке. Впрочем, свет привлекает и многих других рыб, из чего можно сделать вывод, что ночная рыбалка не отрицает комфорта в виде разложенного на берегу костерка. Да и за донками, даже если они оснащены колокольчиками, при свете следить проще.

Очевидно, налима можно ловить при свете и зимними ночами — сидя в палатке, освещенной переносной лампой. Неудобство в том, что придется ограничиваться одной-двумя лунками. Но если вы отыскали налимью тропу, такая ловля может быть очень добычливой.

Ловят налима и на искусственные приманки: блесны, мормышки. Но если есть возможность добыть живца, всегда следует предпочесть его. Налим ленив — ничего общего со стремительностью щуки, азартом окуня. Гоняться за железякой неохота да и как-то несолидно с налимьим отвислым пузом. Пообедать же всегда можно не слишком резвой, оцепеневшей от холода рыбешкой. Налим, и оказавшись на крючке, ведет себя соответственно. Вор, конечно, но вор в законе! До последнего момента надеется, что не по нем звонит колокольчик на донке, идет тихо, без скандала и только на берегу может позволить себе пару-тройку кульбитов. Скользок, увертлив: змееподобное тело, покрытое мельчайшей чешуей и слизью, легко выскальзывает из рук, если не быть начеку.

В летние месяцы, когда все радуется жизни, и только налим, как бука, сидит, забравшись в нору, и ждет плохих вестей из Гидрометцентра, на крючок его вряд ли возьмешь. Только нашарив в укрытии, ухватив под жабры, можно извлечь разбойника. Именно этим, если помните, занимались герои чеховского рассказа. Удивительная и веселая рыбалка! Не угодите только по ошибке в нору к раку — цапнет пребольно!

Главное в налиме, гурманы с этим согласятся, его печенка — так она велика и отменна на вкус. Смутное представление о деликатесе дают консервы «Печень трески». Но продукты, некогда доступные, повывелись в наших магазинах. Да и цены на них слишком уж кусаются. Так что хочешь — не хочешь, а за печенкой в холод и ненастье придется отправляться на речку. Насадив живца, надо ходить вокруг лунки и приговаривать: «Ловись, налим — большой на маленькую!» Поклевка будет обязательно. А не будет — и то толк: согреешься.

Судак

«Сдружи щуку и судака, глядь — намяты бока», — говорят о сварливых супругах. При некоторой схожести тела, повадок особой любви друг к другу эти хищники не испытывают. Да и какая уж тут любовь, когда речь идет о брюхе, о конкуренции, лишенной всяких сантиментов! Судак уступает щуке лишь нахрапистостью да размерами пасти. Она у него гораздо уже, заострена к носу. Не всякая рыбешка пролезет через такую в глотку. Зубов у судака поменее, и не столь они внушительны, как щучьи. Самые опасные спереди: острыми, как иголки, клыками судак удерживает добычу.

Эти два охотника предпочитают не доводить дело до выяснения отношений, поэтому и живут порознь. Где есть щука, поблизости редко встретишь судака. И наоборот. Даже в родной реке держатся они на разных участках, подобно кланам «Коза ностры», разделившим сферы влияния. Природа, как всегда, предусмотрительна: когда у стада слишком много пастухов, вскоре не останется ни шерсти, ни мяса. А в нашем случае — ни хвоста, ни чешуи.

Судачок-подросток питается обычным кормом молоди — мелкими ракообразными, личинками водных насекомых. Но уже к концу второго месяца пытается хищничать. Взрослый полностью переходит на рыбную кухню, устраивая засады и облавы, азартно преследуя верховок, уклеек — всех, кто оказывается по зубам.

Там, где есть гидросооружения с водосбросом, — традиционные судачьи заимки. Поток воды увлекает за собой большое количество рыбьей молоди, малька и, падая с высоты, оглушает рыбешек. Здесь-то они и становятся легкой добычей хищников. «Глуп, как судак», — говорят в Литве. Но это справедливо лишь отчасти и только для тех водоемов, где судак водится в изобилии. Во всяком случае щука идет на спортивную снасть с большей безоглядностью и решительностью. Засечь судака на крючке или тройнике блесны не так-то просто: пасть у него костиста, хрящевата, будто выстлана изнутри пластмассой. Жало входит в нее с большим трудом. Даже схватив приманку, судак часто оставляет рыболова ни с чем. Попробовал, не понравилось — выплюнул. А для удильщика — трагедия…

Судаки — образцовые супруги и родители. Самцы неодобрительно относятся к многоженству, выбирая себе одну единственную подругу на сезон икрометания. Они же ухаживают за кладкой после того, как икра отложена и оплодотворена, терпеливо подгоняя к ней грудными плавниками свежую воду, бросаясь на любого, кто приблизится в расчете перекусить. Крупные особи откладывают до миллиона икринок. Но много икры все же погибает, особенно в экологически неблагополучных водоемах. На потравы, сброс неочищенных стоков судак реагирует очень болезненно, гибнет в больших количествах, чем сорная и малоценная рыба. Он любитель свежих и чистых речных струй, хорошо аэрированных водоемов.

Трудно сказать, из-за чего и когда в судаковом роду произошел раскол, но уже сотни, если не тысячи лет существуют две разновидности хищника: один остается в обжитом пресном водоеме от рождения до смерти, другой же облюбовал соленые морские заливы, солоноватые лиманы, заходя по рекам и ручьям к истокам лишь во время нереста. Поднимаясь вверх по течению, судаки-путешественники нередко встречаются со своими сородичами-домоседами. Но свадеб с ними, похоже, не играют, презирая «деревню», никогда не видевшую моря, не ведающую, что такое шторм в семь баллов.

Судак, превышающий в длину метр, весит всего 10―13 килограммов, что почти предел для этой рыбы. Точно так же обманчивы «тактико-технические» данные щуки, которая при взвешивании всегда оказывается легче, чем представляется глазу. Это из-за вытянутого, прогонистого, напоминающего торпеду тела, которое у судака более округло, чем у щуки. Кое-где в литературе мелькают сведения о поимке судаков в 20 и даже 30 кг, но достоверность их весьма сомнительна. Среди рекордных конкурсных рыб фигурируют гораздо меньшие особи. Национальный рекорд Австрии — 18,37 кг, Польши — 15,6. В Швейцарии рекорд равняется всего 10,75 кг. Но даже такие особи внушают уважение. Одни глаза чего стоят — с полтинник! Однажды довелось подержать в руках гиганта, попавшего к рыбакам в сети: зубы страшны, колючки на спинном плавнике топорщатся, как пики, мелкая чешуя, как наждачная бумага. Там, где судака разводят специально (а он является ценной промысловой рыбой), таких размеров достигают лишь самцы и самки в маточном стаде. Товарный судак, кстати, довольно быстро нагуливающий вес, гораздо мельче: от одного до пяти килограммов.

Охотятся за судаком, применяя все известные любительские способы ловли хищных рыб и их комбинации, за исключением разве что нахлыста. К искусственной мушке, которая часто соблазняет форель, голавля, судак равнодушен, поскольку летающие насекомые не составляют существенной части его рациона. Зато частенько удается обмануть его блесной.

Арсенал судаковых блесен обширен и подразделяется на две основные группы: проводочные и для отвесного блеснения. Последние применяются как летом (с лодки), так и зимой. Общее требование к этим искусственным приманкам — они должны быть изящнее, уже, чем для щуки — по судаковой пасти. Наиболее употребительные и уловистые рыболовы мастерят сами. Заготовки для блесен вырезают из листовой латуни и соединяют припоем. Как правило, их делают двухцветными: одна сторона желтая, другая красная. Меня вполне устраивала комбинация красного с серебристым. Отличный серебряный блеск дает мельхиор. Но этот металл, тем более раскатанный в лист, большая редкость.

Простую и в то же время оригинальную блесну придумали рыболовы лет пятнадцать-двадцать назад. Это обыкновенный отрезок латунной трубки, отпиленный на скос, к которому крепится тройник и колечко для жилки. Трудно сказать, чем именно привлекает судака такая блесна. Ее блеск мало чем отличается от того, который дает плоская. А вот игра — своя. Возможно, вода, протекающая при подергивании удильником сквозь трубку, создает какие-то колебания, существенные и любопытные для хищника. Зимой опытные судачатники предпочитают пользоваться именно такой снастью.

Зимняя охота на судака напоминает облаву на волка. На иных больших водоемах собирается до тысячи и более любителей блеснения. Самое сложное — отыскать подо льдом жирующую стаю, тропу хищника или его стоянку. Судак путешествует вдоль подводных бровок, русел рек, скрытых после затопления водохранилища. Как и другие хищные рыбы, любит держаться в коряжнике, наличие которого нередко выдают пузырьки воздуха, вмерзшие в толщу льда. Можно не сомневаться, что кто-то из армии рыболовов рано или поздно наткнется на стаю, и тогда к счастливцу спешат «штурмовые отряды», лед будет издырявлен сотнями лунок. Кое-кто даже вооружается биноклем, чтобы не прозевать этот момент и успеть «сесть на хвост». Надо ли говорить, что любителю тихой, «философской» рыбалки в эту толпу лучше не соваться. Сомнут!

Стая не стоит на месте, свет из пробуренных лунок, шум и суета вскоре заставляют судака плыть прочь. Один-два трофея из лунки — это уже хорошо. Потом снова надо искать, поглядывать на соседей: не делает ли кто характерных махов руками, выбирая из глубины леску с попавшимся судаком. Такая рыбалка утомительна, особенно в конце зимы, когда приходится целый день не только бегать по всему водоему, но и бурить в метровом льду десятки лунок. Чаще усилия вознаграждаются по первому и последнему льду. Но если у судака нет аппетита, тысячи блесен макаются в воду без толку. Польза только самому судаку: сквозь дырки во льду в водоем поступает живительный кислород.

Знакомый охотовед из Калмыкии рассказал, как однажды зимой случилось ему добыть, не сходя с места, шесть десятков судаков! Хотя калмыцкая степь — край маловодный, здешние водоемы богаты рыбой. Если есть озеро с пресной водой, это непременно рыбий и птичий рай, сберегаемый благодаря малолюдью. Так вот, охотовед тот нашел стоянку судака на небольшой глубине. Сначала на блесенку шли матерые судаки, потом помельче, последние и вовсе некрупные и к тому же с выпачканным в грязи брюхом, как будто их нарочно возюкали по дну. Стая распределилась подо льдом наподобие пирамиды, в основании которой держалась мелочь, а на вершине — крупные особи. Такая же иерархия царит у судаков и при кормежке: взрослый ни за что не уступит подростку. За что и бывает наказан, когда сталкивается с блесной.

Выдразнивают судака подо льдом с помощью короткого удильника без кивка. Взмах кистью руки, пауза 6―7 секунд, новый взмах. Хватка обычно следует в момент остановки блесны. Почувствовав удар, который хорошо передается через удильник руке, рыболов делает сильную подсечку, помня о «бронированности» судаковой пасти. Засекшийся судак послушно идет к лунке, но важно не дать леске слабины, а рыбине — шанса освободиться от тройника.

Используют зимой также флажки, жерлицы, крючки и тройники, на которые наживляют мелкую рыбешку. Живец должен быть не только бойким, но и прогонистым: пескарь, верховка, личинка миноги.

В летнем арсенале снастей среди первых, конечно же, спиннинг. Затем следует донка-закидушка, донка с резиновым амортизатором, кружки, живцовая поплавочная удочка, «дорожка». Судак относится к рыбам, активно питающимся в предрассветные и сумеречные часы. Но у плотин, где калечится много малька, ловля может быть успешной в течение всего светового дня. Здесь для хищников, как уже было замечено, открыта работающая без перерывов харчевня. Впрочем, такое отношение к рыбьей молоди проектировщиков гидросооружений хозяйским назвать нельзя. Ими явно что-то недодумано.

Судак — достойный трофей, которым можно гордиться и перед друзьями-рыболовами, и за праздничным столом, рекламируя его в виде заливного. Не случайно в русской народной песне судак фигурирует в качестве эффективного средства обольщения. Сначала «кум до кумы судака тащит», затем просит отварить, чтобы «юшка была»… Ну, а дальнейшее старо, как мир. Тот настоящий мужчина, кто умеет ловить судаков!

Щука

Первых европейцев, высадившихся в Австралии, не мог не поразить своеобразный животный мир этого континента. Один утконос чего стоит: зверь, несущий яйца, да еще с клювом птицы! Но ведь утиный клюв имеет и хорошо всем известная рыба, настолько обычная в наших азиатских и европейских водоемах, что даже это неожиданное украшение на носу воспринимается как само собой разумеющееся. Речь — о щуке, хищнике пресных вод, которого не спутаешь даже во младенчестве ни с кем другим.

Пятнистый, полосатый камуфляж на боках, плавниках — для утайки, маскировки среди водной растительности. Вытянутое, торпедообразное тело приспособлено для стремительных бросков из засады. Нос-рассекатель, как только жертва настигнута, распахивается кошельком и превращается в ловушку, усыпанную острыми зубами. Вырваться из щучьих челюстей редко какой рыбешке удается.

Хищная натура проявляется у щуки едва ли не с пеленок, с первых недель и месяцев жизни. Как-то в озерце, оставшемся после весеннего паводка, приметил я и подхватил сачком крохотного щуренка — не больше мизинца. Появление в аквариуме нового обитателя вызвало панику среди мирного рыбьего народца. Рыбы бежали прочь от малявки, впрочем, уже гордо державшей свой утиный нос и поглядывавшей на аборигенов весьма недружелюбно. Те, что покрупнее, пытались клюнуть и ущипнуть щуренка, тот огрызался. Пришлось пересадить сироту в отдельную банку.

Здесь щуренок неплохо освоился, с азартом кидаясь на даваемых ему мотылей. Аппетит он выказывал просто феноменальный! Проглоченные мотыли выпирали из живота, креня обжору ко дну, а щуренок продолжал атаковать поживу. Ну никак не мог он перенести шевеление мотылей рядом с собой, хотя и был сыт! Такова щука в юности, такова в зрелости, такова и на склоне лет — прирожденный охотник, изумительный по совершенству и безжалостности снаряд, созданный природой для погони и атаки в водной толще. «На то и щука в реке, чтобы карась не дремал».

Вообще говоря, ни одной рыбе так не повезло на фольклор, как щуке. И в русских народных сказках она на первых ролях (вспомним «По щучьему велению»), и пословиц, поговорок о ней придумано немало. «Карась сорвется — щука навернется». «Не грози щуке морем, а нагому горем». «Щуку-то съели, да зубы остались целы». «На пустые крюки не клюют щуки». «Не учи плавать щуку, щука знает свою науку». Это лишний раз доказывает, что в наших землях щука известна с древнейших времен и хорошо знакома не только рыболовам. Характер ее точно схвачен и отображен народом.

Немало случаев, иллюстрирующих бульдожьи повадки щук, приводится в рыболовной литературе. Еще больше бытует изустных рассказов, впрочем, порой не лишенных преувеличений.

«Алчность щук не имеет пределов… — пишет Аксаков. — Я сам видел, как оперившийся совсем утенок, или, лучше сказать, молодая утка, с ужасным криком от испуга и боли, хлопая по воде крыльями и даже несколько приподнимаясь с воды, долго билась со щукой, которая впилась в заднюю часть ее тела; видел также, как большой язь таскал за собой небольшую щуку, схватившую его за хвост».

За полтора столетия щуки нисколько не изменились. Вот случаи из моего газетно-журнального досье, заведенного на зубастую разбойницу. «Рыбачил я на озере Карасуне, — сообщает рыболов из Краснодара. — Пойманную рыбу опускал в садок, привязанный к лодке. Вдруг почувствовал: кто-то дергает садок. Каково же было мое удивление, когда его приподнял: на нем висели две щуки, вцепившись зубами в сетку». Хищницы от садка отцепились и упали в воду. Но вскоре улов был снова атакован. На этот раз рыболов оказался расторопнее: подхватил щуку подсачеком.

Если подобное поведение еще как-то можно объяснить (хищные рыбы, даже будучи пойманными, помещенными в садок, случается, нападают здесь на другую рыбу), то история, приключившаяся с жительницей Вичуги Ф. Киселевой совсем уж невероятная. Женщина полоскала в пруду белье, затем принялась за половик. Тут-то и вцепилась в него щука. Да так, что оторвать ее от «добычи» удалось только на берегу. Щука потянула более трех килограммов!

Рыболовы из Полтавской области, ловя щук, поставили одну из них на кукан вблизи берега и… забыли. Две недели спустя пропажа была обнаружена. Живот у щуки оказался набит мелкой рыбешкой. Даже находясь на привязи, она с успехом продолжала охотиться за верховкой.

Описаны случаи прыжков щуки за блесной, летящей в воздухе, «катания» в лодке, которую буксировала крупная хищница, случаи каннибализма, когда большая щука хватала чуть меньшую, повторного клева зубастых вскоре после того, как они сорвались с тройника, и — бесчисленное количество! — случаи поимки щук с целым набором «медалей» в виде засевших в челюстях блесен и крючков. Щука жадна порой до безрассудства, такой напрашивается вывод. Ее не может остановить даже боль от впившегося тройника. Но все же есть известные пределы, дистанция, которые должен выдерживать рыболов. Помню, еще школьником я приметил щуку, поднявшуюся во время половодья вверх по ручью да так и застрявшую в небольшом озерце-болотце после спада воды. Щука стояла у самой поверхности, но подкрасться к ней незаметно, чтобы опустить крючок с наживкой, никак не удавалось. Мощный удар хвостом, фонтан брызг — и «речной тигр» бесследно исчезал. У меня еще не хватало ума и рыболовных навыков, чтобы перехитрить щуку. Жадной, алчной ее назвать можно, глупой и легкодоступной — ни в коем случае.

Что же касается баек про щук, их ходит немало, а одна даже удостоилась в середине 80-х годов внимания ТАСС. Многие центральные газеты, радио и телевидение с подачи этого агентства поведали об удивительном происшествии на рыбалке. Пес, добиравшийся вплавь до берега, где его поджидал хозяин, вдруг завертелся на месте и скрылся под водой. Вскоре рыбаками была заброшена сеть, в которую попала громадная щука. Из пасти у нее торчал… собачий хвост. Когда собачонку извлекли на свет божий, она, как ни в чем не бывало, вскочила на ноги и с лаем набросилась на щуку… Такая вот удивительная история. Правда, позже выяснилось, что корреспонденту рассказал ее приятель-рыбак, большой шутник.

Милую байку на конкурс «Рыбалка года», проводившийся газетой «Комсомольская правда», представил рыболов М. Пономаренко. Оказывается, он подобрал молодого щуренка, вырастил в ванне, а затем стал использовать в качестве «борзой собаки» для ловли рыбы. Щуку на привязи он пускал в водоем, и та приносила в зубах то плотву, то карасика… Хорошо еще, М. Пономаренко признался, что сам сочинил эту историю, а ведь мог выдать и за чистую монету (что, кстати, и сделал ранее, напечатав рассказ о щуке с ошейником в журнале «Юность»). Вымысел, но что-то в этом все же есть! Ловят же морских черепах с помощью рыб-прилипал, привязанных к длинному шнуру.

Разыгрывают доверчивую публику не только литераторы, но и таксидермисты, и даже музейные работники. Скелет огромной щуки — длиной 3,65 м хранится в Кунсткамере Санкт-Петербурга. Как указано на табличке, эта громадная щука была окольцована при Иване Грозном. Но когда к уникальному экспонату внимательно присмотрелись ихтиологи, оказалось, что он составлен из двух щучьих скелетов.

Щука — не из самых внушительных гигантов пресных вод, первенство здесь по праву принадлежит сомам и белугам. Но к матерым речным и озерным «тиграм» невольно проникаешься уважением. Про таких на Украине говорят: «Бэрешь в руки, маешь вещь!». Долго ли живут щуки и каких размеров они достигают?

С. Т. Аксаков ссылается на «Охотничью книгу», изданную в 1812 году, в которой сообщалось, что «когда вычищали пруды близ Москвы, в Царицыне, чему прошло с небольшим двадцать лет, то, между прочего, при пересаживании рыбы в сажалки поймана была щука около трех аршин длиною (2,13 м — О. Ш.) и в поларшина шириною (35,5 см), с золотым кольцом, продетым в щечную кость близ жабр, с надписью на оном: „Посадил царь Борис Федорович“. По тогдашнему исчислению щуке той оказывалось более двухсот лет».

Л. П. Сабанеев пишет, что «самая крупная щука из когда-либо пойманных — это историческая щука императора Фридриха II, пущенная им, как значилось на кольце, в 1230 году в одно из озер близ Хейльбронна и вытащенная неводом в 1497 году, то есть через 267 лет. От старости рыба совершенно побелела. Величина ее была 19 футов, т. е. с лишком 8 аршин (5,7 м! — О. Ш.), а весила она 8 пудов 30 фунтов» (140 кг).

К подобным сведениям сегодня нужно относиться весьма критически, рассматривая их как любопытные «преданья старины глубокой». И вес, и возраст «исторических» щук явно завышены. Во всяком случае ни рыбакам, ни ихтиологам с тех пор не приходилось иметь дело с подобными гигантами. Считается, что предельные размеры этой рыбы — полтора метра при весе до 30 кг. Максимальный возраст 25―30 лет. Это подтверждают и национальные рекорды европейских стран. Первенство держит щука, пойманная в Австрии, — 28,3 кг. Польский рекорд — 24,1 кг, немецкий — 21,2. В 1985 году на конкурсе Росохотрыболовсоюза рекордной была щука, пойманная на живца в Можайском водохранилище — 16,8 кг. А в 1990 году в Латвии в озере Унгуру была поймана на «дорожку» почти такая же щука — 16,65 кг, ставшая чемпионкой. Так что, как видите, все гораздо скромнее, чем представлялось нашим предкам. Однако и 10-килограммовая щука — завидный трофей, настоящий крокодил с острыми и кусучими зубами! Палец в рот такой не клади!

Родной дом «пресноводного тигра» — реки и речки с не очень быстрым течением, обилием растительности, старицы (старые русла, отделившиеся от основного), озера и водохранилища. Живет щука и в копаных прудах, когда попадает туда. Если составить реестр жизнестойкости, приспособляемости пресноводных рыб, щука окажется где-то в середине его или даже ближе к началу. Она отнюдь не из самых капризных и изнеженных рыб. Однажды в озерце или, точнее, даже большой луже, оставшейся после разлива Дона в Воронежской области, довольно грязной, замутив воду ногами еще более, мы с деревенскими приятелями наловили в конце лета бреднем целый мешок небольших щучек, которых рыболовы именуют костылями. Чем они тут питались и как жили, уму непостижимо. Вероятно, охотились друг на друга, поскольку другой рыбы в бредень не попало.

Сравнительно быстро нагуляв вес (ко второму году жизни — до килограмма), щука в четырехлетием возрасте становится взрослой, способной к икрометанию. Нерестится она обычно в апреле — начале мая, когда вода еще не полностью прогрелась. Стайки щук появляются на мелководьях, заливных лугах, где нередко, утратив бдительность, становятся добычей хищных зверей и птиц. Но опаснее всего для щуки во время этих «медовых» недель, конечно же не выдра, не медведь, не орел-рыбник, а человек, вооруженный острогой. Такая ловля не имеет ничего общего со спортивной. Беззащитную, потерявшую всякую осторожность на нерестилищах щуку приходится охранять, спасать от браконьеров. Увы, часть рыбы погибает ни за что ни про что — от нанесенных острогой, ружейной дробью ран.

Только высокая плодовитость (крупная взрослая самка выметывает до миллиона икринок) и помощь человека, устраивающего искусственные нерестилища, инкубаторы, где вызревает под наблюдением икра, спасают щучий род от истребления. Он еще многочислен даже в европейской части России. Щурята первое время питаются планктоном, мелкими ракообразными и личинками, но, чуть прибавив в росте, начинают уже понемногу разбойничать, пробовать на зуб сверстников — мальков других рыб.

Кстати, о зубах. Из всех пресноводных хищников они у щуки самые замечательные, оригинальной «конструкции». Одни, покрупнее, приспособлены для первичного захвата жертвы, другие — для надежного удержания в пасти. Последние остриями направлены к глотке — на свободу не вырвешься! Зато, когда рыбешка уже развернута головой к щучьей утробе, мелкие зубы погружаются в слизистую оболочку челюстей и ничуть не мешают насладиться обедом. Все, как видите, продумано до мелочей! Но бывают у щуки и проблемы с зубами. По мере роста и удлинения челюстей их «вооружение» должно дополняться, чтобы рот не был щербатым. Новые, «молочные» зубы, появляющиеся рядом со старыми, поначалу не обладают достаточной твердостью и к тому же качаются в деснах. Видимо, щука испытывает в такие периоды некоторый дискомфорт, а у мирного рыбьего населения появляется дополнительный шанс на спасение — щучья хватка заметно ослабевает. При ужении иногда попадаются рыбешки с содранной чешуей, ранами и язвами на теле. Но это не обязательно признак какого-то заболевания. Так может выглядеть рыба, побывавшая у щуки в пасти и чудом спасшаяся.

Щучьи зубы остры, как кинжалы, и, как кинжал, рассчитаны на нанесение колотых ран. Тем удивительнее, что при ловле щук толстая жилка снасти иногда оказывается перекушенной, и уже, казалось, надежно засеченный трофей обретает свободу. Среди рыболовов бытует мнение, что при ловле крупных щук поводок непременно должен быть металлическим — он-то уж точно щуке не по зубам. Это верно, но такой поводок, похоже, хищнице и не по вкусу — число поклевок заметно снижается.

Чем сильнее прессинг любительского рыболовства на водоемы, тем разборчивее к снастям, насадкам, наживкам становится рыба. Рискну посоветовать ставить на щуку двойной поводок из жилки. Все же он менее заметен, да и зубы у щуки расположены не столь уж густым частоколом. Если одна жилка и будет все же перекушена, вторая подстрахует. Главное, чтобы поводок был прочным, способным, как и вся снасть, выдержать рывки крупной и сильной рыбы.

_{Рис. 7. Обманки для хищников. Воблеры (искусственные рыбки) 1, 7 и девоны (блесны, вращающиеся при проводке) — 2, 3, 4, 5, 10, 11. Блесны для отвесного блеснения — 6, 8, 9.}

Щуку можно добыть практически на все существующие любительские снасти: жерлицу, «дорожку», кружки, «кораблик», спиннинг, удочку и даже донку. Но искусственные приманки в виде блесны все же менее эффективны, чем ловля на живца. Во время весеннего и особенно осеннего жора щуки, когда хищница без оглядки хватает все, что движется и блестит, лучше спиннинга ничего не придумаешь. Но в остальное время щука бывает разборчива, и даже не всякий живец ей по вкусу. Лучшими живыми приманками считаются пескарь, верховка, карасик, уклея. За неимением лучшего годится плотвичка, ерш, окунек-матросик. Свою жертву щука, как правило, хватает поперек туловища или с хвоста, но проглатывает непременно с головы. Поэтому не следует спешить с подсечкой. Смотав какое-то количество лески, хищница останавливается, как бы раздумывая, затем приступает к трапезе. Вот тут-то и надо подсекать, пока зубастая не распробовала тройник.

Крупные особи обычно держатся поодиночке, не позволяя чужакам вторгаться на свою территорию, а уж тем более занять удобное место стоянки, засады. После поимки щуки на этом же месте какое-то время спустя может снова повезти: «домовладение» будет занято новым квартирантом.

Щука, как и другие активные хищники, во время кормежки выдает свое местопребывание всплесками, бурунами на воде. Мелкая рыбешка в панике бросается во все стороны, выпрыгивает на поверхность. В центр этой свалки и должен успеть спиннингист «положить» блесну. Если ее форма, размеры, игра, глубина проводки окажутся удачно подобранными, а щука будет достаточно голодна и глазаста, хватка последует непременно. Ловля спиннингом — это искусство, рассказывать о котором можно бесконечно долго. Здесь масса своих приемов и секретов, на овладение которыми порой уходят годы.

Кружки хороши тем, что позволяют одновременно облавливать значительную площадь водоема. Их пускают небольшой «флотилией» по течению, по ветру или устанавливают в «окнах» водной растительности. Главное в этой ловле — правильно определить спуск тройника или крючков с живцами, найти оптимальную глубину. Обычно она определяется после одной-двух поклевок. Тогда все кружки регулируют на «счастливую» глубину.

Живцовой удочке при ловле щук изящество ни к чему, здесь главное — прочность и надежность. Не требуется и чувствительный поплавок — поклевка даже не очень крупной щуки хорошо заметна. Поплавок можно сделать из твердого пенопласта размерами от голубиного до куриного яйца, придав ему обтекаемую форму. Более крупный предпочтительнее на волне и течении. Клюнувшая щука может отбуксировать его в сторону, прокатить туда-сюда. Но уймите дрожь в руках, не спешите с подсечкой! Резкий рывок, сделанный не вовремя, вырвет живца из щучьей пасти. Нужно выждать, когда прекратятся подергивания (щука перекладывает рыбешку и так и этак, чтобы поудобнее наладить ее в глотку), и, сосчитав: «раз, два, три», подсекать. Засекшаяся щука ведет себя по-разному: может спокойно пойти к берегу, как теленок на привязи, может залечь на дно, а может устроить целый спектакль, феерию с прыжками, кульбитами в воздухе, бросками в стороны. Тут уже все зависит от опыта и выдержки рыболова. Нередко щуке удается освободиться от тройника, выпрыгнув свечой из воды и отчаянно мотая из стороны в сторону зубастой пастью. Разнообразное, зачастую непредсказуемое поведение щуки, упорство, с которым она сопротивляется, придают рыбалке необычайную спортивность. По силе доставляемых рыболову эмоций щука занимает одно из первых мест в ряду других трофеев удильщика.

Щука — одна из рыб, разнообразящих зимнюю рыбалку, поскольку и подо льдом продолжает вести активный образ жизни. Наиболее употребительные снасти: удочка для отвесного блеснения, жерлицы, флажки и мормышки. Однако, мормышечная снасть, изящная, оснащенная сравнительно тонкой леской, все же хлипковатый инструмент для единоборства с «речным тигром». Однажды при ловле окуня мормышку моей удочки схватила килограммовая щука. Минут пятнадцать пришлось «уговаривать» ее войти в лунку. Мне казалось, я даже слышу, как растягивается, скрипит леска толщиной всего 0,1 мм — настолько велико было напряжение и снасти, и нервов. Щуку все же удалось завести в ледяное оконце и, когда в нем показалась усыпанная зубами пасть, подхватить под жабры. Крючок мормышки еле держался в мякоти щучьего рта и выскочил-таки, когда трофей уже был на льду. С блеснами для отвесного лова можно обращаться гораздо увереннее: они вяжутся на более прочную леску толщиной 0,3―0,4 мм, да и вся снасть намного надежнее.

Найти щуку подо льдом сложнее, чем летом, по открытой воде. Перспективными могут быть закоряженные места, удобные для стоянки хищника, ямы, а также любые участки водоема, где скапливается много малька, рыбьей молоди. Щука предпочитает далеко не уходить от своих охотничьих угодий, продолжая и зимой «пасти» рыбьи косяки.

На жерлицы и флажки с подсаженным живцом удается добывать самые крупные экземпляры. Не раз доводилось быть свидетелем поимки щук, для которых лунка оказывалась слишком мала, так что приходилось раздалбливать лед вокруг и подхватывать эти пятнистые «бревнышки» багориком. В рыболовном ящике щуки никак не умещались, и счастливчики гордо несли их к автобусу, закинув хвост на плечи. А у некоторых, отживев с мороза, щуки еще какое-то время жили в ваннах, пугая ребятишек ударами мощного хвоста и выплескивая на пол по ведру воды. Главы семейств никак не могли решиться на казнь: в пойманной щуке каждый видел не просто трофей, дающий возможность похвастаться перед соседями и знакомыми, но и противника-соперника, стоящего вровень на одной ноге, простите… хвосте с рыболовом. В желтых глазах щуки светится не тупая злоба и алчность, а еще, кажется порой, ум. Во всяком случае в русских сказках щука им наделена. Рыболовы же, как дети, сказки любят, да и сами их, случается, сочиняют.

Сом

Длиннющие усы, как известно, главное украшение сома. Его и в русских сказках величают не иначе как «рыба сом с большим усом». Усов у сома не одна пара, а целых три. Но это не излишество — необходимость. Жить бы сому впроголодь с его крошечными, подслеповатыми глазками, которые тем более бесполезны ночью, когда сом выходит из своего укрытия на кормежку. А усы, они все равно что натренированные, чуткие пальцы слепого. Все ощупает ими сом, проверит ближние и дальние кладовые своего подворья. Сонную рыбешку, ракушку, лягушонка, личинку миноги — пескаву, утонувшую мышь — все тащит сомина в рот, похожий на громадный кошелек. У взрослых сомов челюсти усыпаны множеством мелких острых зубов. Одним словом — жуть! Акула в море, сом в реке — вот две рыбы, способные нагнать страх даже на «царя природы». Впрочем, достоверных случаев нападения сомов на людей известно не более двух-трех (о них я еще скажу особо). Львиная доля вырезок в моем рыболовном досье посвящена именно сомам и акулам. Гиганты соленых и пресных вод издавна будоражили человеческое воображение.

В 1984 году житель Амурской области А. Никонович стал свидетелем поединка медведя и сома на реке Пера. Косолапый переплывал реку и вдруг с головой погрузился в воду — кто-то тянул зверя на дно. Ревущий во все горло медведь с трудом выбрался на берег. Оказалось, в его заднюю лапу бульдожьей хваткой вцепился громадный сом. На суше исход поединка был предрешен: медведь разодрал сома в клочья. Это можно было бы принять за рыбацкую байку, но подобный случай описан и у Л. П. Сабанеева, добросовестно и скрупулезно собиравшего факты для своей книги о рыбах России. Сому вроде бы нечего делать у поверхности реки, его вотчина — дно, угрюмые нижние этажи. Однако, случается, сомов застают за самым несерьезным занятием — они резвятся в прогретых верхних слоях воды, выставляя напоказ то куцый, лопатообразный хвост, то черную кожистую спину. Совершить путешествие вверх толстопузого чревоугодника (сомы плотоядны, не брезгуют даже падалью) может заставить и чувство голода.

Известен случай, когда на реке Оскол (Харьковская область) сом напал на рыбацкую лодку. Собственно привлекла хищника не она, а нанизанные на кукан лини, караси и сазан. Рывок решившего пообедать задарма сома был столь силен, что лодка перевернулась кверху дном. Представьте ужас рыболова, оказавшегося ночью в воде посреди реки! Понятно, что на подобные проделки способны отнюдь не сомы-подростки, а матерые усачи, сомы-тяжеловесы.

Не секрет, что рыболовы любят слегка преувеличить, тем более, когда речь идет о поимке во-о-от такой рыбины. Но в последние два-три года фольклор, бытовавший изустно, частенько попадает на страницы периодики. Более того, на наших глазах родился новый для отечественной журналистики жанр, который можно назвать зоо-, био-, ихтиомистификацией. Достаточно вспомнить леденящие кровь истории о гигантских крысах в московском метро, о щупальцах, появляющихся в кухонных мойках. Часть читателей воспринимает эти публикации на полном серьезе, не замечая подвоха. А мистификаторам-журналистам, кажется, только того и надо. «Повезло» и сомам. Вот характерный образчик творчества в новом жанре, опубликованный в одной из украинских газет, а затем пошедший гулять по городам и весям.

«Все началось с аварии лайнера „Евгений Вучетич“, на котором путешествовали польские туристы. 13 мая прошлого года в три часа ночи корабль неожиданно получил пробоину, на подходе к Запорожью ему пришлось бросить якорь. Пока матросы заделывали течь, четверо пассажиров, среди них две женщины, пересели на проплывавшую мимо моторную лодку. Однако в Запорожье туристы не прибыли. Пропал владелец лодки — инженер одного из НИИ города. Моторку вскоре обнаружили: в ее корпусе зияла большая дыра, виднелись следы крови. Все вещи, в том числе и партия турецкой косметики, оказались целы. Водолазы обследовали дно, но так ничего и не нашли.

Тогда к делу подключился самодеятельный спортивный клуб „Акванавт“. …Первый же спуск под воду обнадежил. Володя Войков и Сергей Солдатов у северной оконечности острова Хортица на глубине 15 метров обнаружили пропавший накануне буксирный теплоход БТ-313. В пробоине, зиявшей в борту, застрял гигантский сом.

Когда сома подняли на поверхность, измерили, то ахнули: длина его составила почти пять метров, вес — 355 кг. В желудке гиганта обнаружили останки трех человек.

Оказывается, ночью эти чудища отлеживаются в глубоких ямах, а утром выходят на охоту. В прошлом году зарегистрировано около десятка нападений на моторные и парусные лодки. Таинственное исчезновение рыбаков на подледном лове, видимо, тоже следует отнести на счет сомов-убийц.

Как с ними бороться? Вечером аквалангисты обследуют ямы и отмечают буйками те, которые заняли чудища (сытые сомы на человека не нападают). А ночью здесь появляется „морской охотник“. Глубинных бомб у него, конечно, нет. Но запорожские умельцы приспособились делать их из подручных средств: ящик взрывчатки, полметра бикфордова шнура, горящая сигарета — и готово.

Оказывается, днепровские гиганты жили и размножались исключительно в местах сброса неочищенных стоков. Это, судя по всему, и определило их столь агрессивное поведение».

Прочитав такую заметку, ученый-ихтиолог схватится за голову или упадет со стула, знающий рыболов усмехнется, но тысячи читателей примут все за чистую монету. Как же, называются фамилии, официальные организации, да и война с речными монстрами описана очень живо. Между тем, рыболовы-сомятники отлично знают, что не утром, а именно ночью сомы выбираются на кормежку. Кого же в таком случае «бомбил» лихой «морской охотник» ящиками с динамитом? Да и не многовато ли это — отобедать за один присест тремя туристами, причем так аккуратно, что вся косметика осталась в лодке? А пассаж насчет поедания сомами рыболовов на льду? Сюжет для фильма ужасов. Впрочем, как сказал польский сатирик Станислав Ежи Лец, «красивая ложь — это уже творчество».

О пятиметровых сомах в Европе не слышали уже больше столетия. Но и менее крупные выглядят внушительно. Один из редкостных случаев нападения сома на человека (уже без мистификаций) произошел на озере Балхаш. Но речь, заметим, идет о ребенке. Здоровенный сомина облюбовал для кормежки район пляжа, где отдыхали семьями жители прибрежного поселка и военные из местного гарнизона. Девочка, купавшаяся на накаченной камере от автомобильного колеса, была на глазах десятков людей утянута под воду. Ребенок скорее всего захлебнулся от испуга, на ноге остался след от характерного прикуса сомовьих челюстей. Дело тоже происходило в неурочный для сомов час — днем, но у меня нет оснований не доверять свидетельству коллеги-журналиста, видевшего все это.

На сома устроили облаву. Солдаты на лодках двигались полукольцом к берегу, бросая в воду взрывпакеты. Когда сома загнали на мелководье, и из воды показалась его черная жирная спина, стоявшие на пристани офицеры открыли огонь из карабинов. Случай, повторюсь, редчайший, отнюдь не характерный для поведения пресноводного гиганта.

В ноябре 1991 года «Комсомольская правда» поместила фотографию двухголового сома, пойманного, как явствовало из текста, в Киевском водохранилище. Рыболов, выудивший это чудо-юдо, описывал удивительные электрические свойства сома-уродца (разряды якобы были столь сильны, что даже оплавилась блесна) и выдвигал гипотезу: причина мутации — близость Чернобыля, загрязненные воды реки Припяти, впадающей в водохранилище. Автор сообщал, что передал свой редкостный трофей в Украинскую Академию наук, где пообещали провести исследования. Увы, на звонок из редакции (к сожалению, уже после выхода заметки) в Академии ответили, что ничего не слышали о двухголовом соме… Выходит — очередной розыгрыш. Фотография оказалась «липой». Так что, слушая рассказы о сомах, нужно держать ухо востро!

Каких же максимальных размеров достигают эти удивляющие, а порой и смущающие обитателей суши рыбы?

В 1985 году на конкурсе Росохотрыболовсоюза рекордным был признан 81-килограммовый сом, пойманный в Фергане на хлеб с подмешанной сухой дафнией и яичным желтком. Зарегистрирован случай поимки в реке Кубани 2,5-метрового сома, который потянул 140 кг. В реке Псел в сеть попал сомина весом 182 кг. А рекордный сом 1990 года (104 кг) родом из Оренбургской области. Его поймали на жерлицу в реке Сакмаре. Здесь Россия уверенно держит первенство, национальные рекорды европейских стран намного уступают нашим: Австрия — 65 кг, Польша — 63, бывшая ГДР — 73. Наш сом — всем сомам сом! А вообще принято считать, что максимальный возможный вес левиафана пресных вод — 400 килограммов.

На Европейско-Азиатском континенте сомы обитают повсеместно. Чем южнее, тем теплее водоемы и обильнее корма, тем весомее может быть трофей. Крупные хищники, как правило, убежденные индивидуалисты. Сомы не исключение. В своем бучиле, облюбованной для стоянки яме, усач не потерпит соседей. Сомы не охотятся коллективно, как, например, это делают окуни, беря в кольцо стаю мальков. Речной властелин — существо необщительное и угрюмое. Но раз в году настает пора, когда сомовья душа вдруг оттаивает. Хочется подтянуть висящий мешком живот, расправить усы и без видимой цели прогуляться в соседний омут, где проживает знакомая сомиха. Прогрев воды до двадцати градусов, что бывает в конце мая — начале июня, действует на сомов прямо-таки опьяняюще. Это сигнал совершить групповой или парный вояж в заросли кувшинок, тростника, где из водных растений сооружается некое подобие гнезда. В него-то и откладывает мамаша-сомиха до 500 тысяч икринок. Оплодотворенную икру сом-отец какое-то время будет охранять от многочисленных икроедов. Большинство мальков впоследствии все равно погибнет, но те, которые преодолели годовалый рубеж, выживут, будут сами с усами! К трем годам окрепшими челюстями соменок запросто крошит перламутровый панцирь ракушки-беззубки. Обидеть такого «трудного подростка» в водоеме уже решится не всякий.

Там, где людям приходится сталкиваться с сомами, о них ходит множество небылиц, всевозможных баек. Мой дядька, проживший в деревне на слиянии Дона и Сосны всю жизнь, сам рыболов, уверял меня, что за сомятами водится грех: сосут, стервецы, коров. Как пастух загонит стадо в речку, подплывают к вымени и хватают за титьки. А корова ничего, терпит, будто это не соменок, а теля.

Я пытался убедить дядьку, что причину снижения колхозных надоев вряд ли следует искать на речной отмели, но, кажется, безуспешно. Разумеется, ни сом, ни любая другая рыба не могут питаться молоком, это привилегия млекопитающих. Лишь киты, моржи, тюлени, некоторые другие обитатели моря выкармливают им своих детенышей. Любопытно, что во многих поселках, деревнях по-над Доном склонны обвинять сомов в воровстве молока. Откуда взялось такое предубеждение, непонятно.

Сом подбрасывает загадки и ихтиологам, и рыбоводам. Удивляют, к примеру, предметы, которые находят в желудках пойманных сомов. В музее Балхашского рыбозавода есть экспозиция таких несъедобных находок: бутылки, монеты, расчески, ружейные гильзы, старые галоши, ржавые консервные банки и даже… куски хозяйственного мыла. Не утроба, а мусорный контейнер! Трудно сказать, за что принимает сом эти невкусные и малопитательные предметы. Кстати, всевозможный мусор, дрейфующий по волнам, заглатывают и акулы. В эпоху бутылочной почты в желудках морских хищниц частенько находили запечатанные сургучом сосуды с посланиями. Вряд ли это какая-то биологическая потребность, скорее досадное недоразумение, обман чувств.

Акватории озер, рек, морей и даже океанские просторы порядком замусорены отходами человеческой деятельности. Часть этих отбросов, увы, не разлагается никакими бактериями. Это пластмасса, полиэтилен, изделия из капрона, стекло. Сомы почему-то очень неравнодушны к затонувшим полиэтиленовым пакетам, глотают их за милую душу. Кое-где даже приноровились ловить их на искусственную приманку из сложенной в несколько раз треугольным «письмом» пленки. С точки зрения гастрономии — чудовищный моветон. Но факт есть факт.

В полиэтилене и в другой синтетике поэзии мало. Другое дело — ловля сомов на «квок», дошедшая до нас из седой старины. «Квок», или «клокуша» сродни охотничьему манку. Тот, как известно, подманивает птиц, имитируя их призывное пение. Нечто подобное проделывают рыболовы с помощью «квока» — приспособления, которое при ударе им о воду издает отрывистый звук, напоминающий кваканье лягушки или хлопок откупориваемой бутылки. Что именно слышит сом — призыв ли подруги, или арию лягушки, до которых сомы охочи, среди рыболовов единого мнения нет. Долго спорили об этом и ихтиологи, пока, наконец, не записали сомовий «словарь». Позывные «квока», как оказалось, больше всего похожи на звуки, издаваемые сомом при кормежке. А какой же уважающий себя хозяин, заслышав на своей суверенной территории чавканье и утробное урчание чужака, не поспешит к месту пиршества, чтобы разобраться с наглецом? Вместо соперника он застает там соблазнительное лакомство, следует поклевка и… Играя с помощью «квока» на далеко не лучших чувствах сомов, рыболовы добывают так самые крупные экземпляры.

Лучший материал для «квока» — древесина яблони, клена. На конце сомовьего манка вырезают «стаканчик» с углублением до 10 мм, диаметром с достопамятную трехкопеечную монету. «Квок» тщательно полируют шкуркой и покрывают лаком. Ловят обычно вдвоем. Один сидит на веслах, другой ударяет «квоком» по воде с интервалом в 3―4 секунды и следит за снастью. Капроновый шнур, на конце которого груз и крюк с приманкой, спущен в воду. Вдруг рука ощущает настырное подергивание: сомина пожаловал в гости! Поединок с крупным сомом иногда длится по часу и более. Сом обычно не оказывает активного сопротивления. Но попробуйте-ка вытянуть, скажем, бревно-топляк, которое лежит на дне и решительно не желает трогаться с места. Ударами по воде, а то и бомбежкой камнями сомину заставляют тронуться в путь. Долго катает он по уснувшей реке лодку с ловцами, прежде чем утомленного речного гиганта удается завести на мелководье и «повязать».

Ловля на «квок» правилами любительского рыболовства разрешена не везде. Поэтому, прежде чем осваивать древний метод, не мешает эти правила изучить. Зачем наживать лишние неприятности, тем более, что кроме «квока» в арсенале сомятников немало и других снастей. Это и жерлицы, наживленные рыбешкой или лягушонком, которые устанавливают на ночь в местах кормежки сомов. И «дорожки», и спиннинг, снаряженные крупной колеблющейся блесной. И донка-закидушка, оснащенная мощным, желательно кованым крючком. В качестве наживки используют живую или снулую рыбешку, пучок червей или крупного выползка, куриные потроха и даже паленую птицу. Однажды сом клюнул на поджаренную в костре ворону — заглотил, не смущаясь качеством приготовления. Одиннадцатилетний парнишка, сын матроса с теплохода «Михаил Калинин», выудил в Волге 58-килограммового сома на конфету, когда во время стоянки устроили для туристов рыболовные состязания. Впрочем, вкусом лакомства сомина не успел насладиться: конфета была в золотистой фольге.

«Сомов ловят на огромные крючки или крючья, величина которых иногда бывает не менее пожарного багра, с соразмерною зазубриною, привязывая их на крепкие веревки и насаживая больших рыб, огромные куски мяса, ощипанных вполовину кур, уток и даже маленьких поросят, — повествует С. Т. Аксаков, — насаживают также говяжью и баранью требуху; но на чисто мясную насадку сом берет охотнее». Так ловили сомов полтора столетия назад. Теперь же, в эпоху экономического кризиса, сомневаюсь, чтобы нашлось достаточно рыболовов, готовых пожертвовать ради удовольствия поймать сома курицей, не говоря уже о поросенке. Поросенка под хреном нынче увидишь разве что на страницах «Книги о вкусной и здоровой пище». Другое дело — воробей, тоже годный для сомовьей насадки. Воробья цепляют за крючок, предварительно опалив перья для усиления запаха. Эта насадка популярна кое-где в поречных селеньях. Только вряд ли стоит проделывать «операцию» на глазах юных рыболовов и вообще детей.

Тому, что сом любитель не только рыбной кухни, но и дичи, существует много подтверждений. В деревнях грешат на сомов, когда пропадают утки и гуси — и не без оснований. Ворюга не упустит возможности поживиться водоплавающей птицей, а при случае хапнет и попавшую в беду сухопутную. В озере Алакуль, в Казахстане, выловили сома. Стали потрошить и нашли в желудке целехонького фазана, причем на последнем не было заметно никаких следов ранения дробью. Свалился зазевавшийся петух в воду, сом им и пообедал!

Обнаружить кормящегося или залегшего в логово сома — уже половина успеха. Далеко от своей берлоги и спальни он не уходит. Прочная, надежная снасть, соблазнительная наживка, терпение и мужество — и знакомство с речным великаном обязательно состоится. В эту или следующую ночь, вечером или чуть забрезжит рассвет. Днем, когда солнце высоко стоит над горизонтом, поймать сома можно лишь случайно. Речной мафиози «работает» исключительно в темноте.

Сома из-за его внушительных размеров не поместишь в домашний аквариум для наблюдений. Но есть миниатюрные сомики (обитают в водоемах тропиков всех материков, кроме Австралии), удивительно похожие обликом и повадками на своих сородичей-великанов. Пара этих рыбок долго обитала в моем аквариуме, весь день отсиживаясь в густых зарослях или в «пещере», сооруженной из стеклянной банки и камней. Они не трогали корм, который активно поедали другие рыбы, и лишь по ночам выбирались из укрытия собирать остатки дневной трапезы. В этом им здорово помогали чуткие усы-щупы. Сомики мастерски отыскивали с их помощью зарывшихся в песок мотылей. Вообще, аквариум — полезная штука для тех, кто увлекается рыбной ловлей. Он многое может рассказать о повадках речных, озерных, прудовых и даже морских обитателей.

Зимой сомы попадаются на снасть крайне редко, но и такие случаи известны. Если что-то мешает сому залечь в зимовальную яму, или температура воды держится много выше нормы, он может вести активный образ жизни, продолжает питаться. Такой сом похож на медведя-шатуна, поведение которого непредсказуемо.

О вкусовых качествах сомятины мало кто отзывается с восторгом. Мясо его грубовато и, как бы сказать поделикатнее, слегка отдает тиной. Видно, к сому вполне подходит определение: что я ем, то я и есть. Но гурманы ценят хвостовую часть сомовьей туши, которая очень жирна и нежна.

Не за сервированным столом, а на озаренной лунным светом реке подарит владыка пресных вод, сом-великан незабываемые минуты рыболову. Звенящая, натянутая струной жилка — как нерв, соединяющий два существа. Это честный поединок: кто кого? Чаще сом оказывается на берегу, но, случается, и рыболов — в воде…