Уик-энд для двоих

Глава 5

Энни вытащила бумаги с описанием различных сооружений имения, которые ей предоставили. Прочитав их, она решила начать осмотр построек с самого дальнего конца имения, двигаясь оттуда назад к дому.

Она направилась по извилистой гравийной дорожке, заросшей сорняком, которая когда-то использовалась для служебных грузовиков и конных повозок. Когда она миновала часть пути, то заметила конюшню.

Энни свернула с гравийной дорожки и пошла полем, где в изобилии росли весенние цветы. Крошечные дикие фиалки стлались под ногами цветастым ковром. Яблони выпустили кружевные листочки. Синицы носились взад и вперед, с земли на ветки, заботливо обустраивая гнезда. Пятна бурой травы уступали место молодой зеленой поросли.

Энни нащупала в кармане ключ от конюшни. Но когда она вставила его в дверь, то с удивлением обнаружила, что та уже отперта. Она распахнула ее настежь и оглянулась, увидев заброшенные стойла. Хотя все было чисто убрано, запах сена и навоза витал в воздухе – вместе с чем-то еще.

Втягивая носом воздух, Энни начала подниматься по лестнице в помещение наверху, которое, в соответствии с описанием, занимал когда-то смотритель конюшни. Краска. Воздух насыщен, несомненно, запахами краски и скипидара.

Поднявшись по лестнице, она остановилась, взявшись за ручку двери. Но прежде чем успела повернуть ее, дверь распахнулась. Энни застыла, глядя перед собой с открытым от изумления ртом.

– Привет. – Мужчина, стоявший перед ней, был высок, белокур и по-мальчишески красив. – Я вас ждал.

– Вы меня?.. – Она замолчала, затем попыталась заговорить. – Кто вы? И что вы здесь делаете?

– Уин Каррингтон. На самом деле я Уинстон, но так меня никто не называет. А Уин мне подходит больше, потому что побеждать я люблю гораздо больше, чем проигрывать (Win (англ.) – побеждать, выигрывать).

Она посмотрела на него внимательнее.

– Ну, конечно. Младший брат Бена. Узнаю вас по портрету. Он протянул руку.

– А вы Энни Тайлер.

– Откуда вы знаете? О, – она засмеялась, – вы разговаривали с матерью.

Он продолжал держать ее за руку.

– На том портрете мне всего девять лет.

– И вы уже законченный ловелас. – Она засмеялась, словно школьница, прежде чем догадалась убрать руку.

– Я так рад, что вы это заметили. Я считаю флирт умирающим искусством. Искусством, которое ценится совсем не так, как следовало бы. Красивые женщины – моя слабость. Одна из многих, надо признать. А вы, Энни Тайлер, настолько красивы, что дух захватывает.

– Ну, – расцвела ее улыбка, – вам не следовало говорить мне, что вы ловелас. После такой банальной фразы я бы и сама догадалась.

– Это не фраза. Хотя, – добавил он с усмешкой, – может быть, и фраза. Но могу подписаться под каждым ее словом. – Он обнял руками ее лицо и поднял его к свету, поворачивая так и эдак, словно изучая. – Чудная конституция. Небольшие ровные черты. Глаза, в которых мужчина может утонуть. И губы, которые соблазнили бы и святого. Я смогу убедить вас позировать мне?

– О, мне следовало догадаться. Вы – художник. – Теперь она поняла, откуда запахи краски и растворителя.

– Конечно. И мне бы очень хотелось написать вас. Обнаженной, разумеется. Это единственный способ изобразить красивую женщину. Способ, подсказанный природой.

Энни не могла воспринимать его слова серьезно. Или быть оскорбленной его предложением. Он был слишком очарователен.

– Вы наверняка простите меня, если я не ухвачусь тут же за ваше предложение. Просто дело в том, что у меня работа, понимаете. Она занимает очень много времени.

– Никогда не следует тратить время на работу, когда есть так много более приятных способов провести его.

– Серьезно? И как же вы проводите свое время?

– Если бы у меня был выбор, я бы занимался любовью с красивыми женщинами. Причем их может быть столько, сколько я смог бы уговорить лечь со мной в постель. А иногда, когда мне нужно восстановить энергию, я бы проводил время, просто наслаждаясь великим искусством.

Наконец Энни оглянулась вокруг себя.

– О, как чудесно.

– Мне нравится. Это подходит мне, как вы считаете?

– Кажется, да.

Помещение представляло собой одну большую открытую комнату. С одной ее стороны находилась жилая зона, в которой доминировали кровать и комод. Другая сторона, выходившая окнами во фруктовый сад, была превращена в студию, уставленную холстами, закрывавшими каждый дюйм пространства.

Повсюду стояли неоткрытые банки и сосуды с краской и растворителем. Тут располагались ящики с кистями и несколько мольбертов с незаконченными картинами. Длинный деревянный стол был завален эскизами.

Энни подошла ближе к столу и стала рассматривать эскиз парусной лодки в заливе. Это была та же самая сцена, которую она наблюдала накануне, до того как узнала, что этим моряком был Бен. Всего несколькими штрихами угля Уину удалось передать ощущение скорости, а также зловещую угрозу грозовых туч над головой.

Девушка подняла глаза от эскиза.

– Почему Бен не сказал мне, что вы здесь? Он ни словом не обмолвился об этом.

– Он еще не знает. И я надеюсь, вы сохраните мою тайну.

– Зачем сохранять в тайне ваше пребывание здесь?

– Это ненадолго. Я готовлю для него сюрприз.

– У него день рождения?

– Нет. Еще лучше. Быть может, я бы назвал это новым днем рождения. – Уин улыбнулся самой очаровательной улыбкой. – Что вы думаете об «Уайт Пайнс»?

– Прекрасное место. Утесы. Скалы. Залив. Я представляю, как, должно быть, оно выглядело, когда было центром вашей семейной жизни. – Она подошла к окну, окинула взглядом вид, открывавшийся внизу. – Это действительно печально. Когда я шла сюда, я заметила разрушительное действие времени. Этот сад, например. Как досадно, что фрукты гниют на деревьях. Земля завалена прошлогодним урожаем. – Она оглянулась кругом. – И эта конюшня. В стойлах должны появиться лошади. И на них должны кататься дети. – Она раскинула руки, позволив себе увлечься. – О Уин, надеюсь, я смогу найти достойного покупателя, который полюбит это место и восстановит его былую красоту.

Она повернулась и увидела, что он смотрит на нее. Его мальчишеские черты озарились какой-то дьявольской улыбкой.

– С таким энтузиазмом – я не сомневаюсь – именно это вы и сделаете, Энни.

Он пересек комнату, подойдя к бутылке шампанского, охлаждавшейся в ведерке со льдом.

– Давайте за это выпьем. За ваш успех в «Уайт Пайнс» и за восстановление его красы.

– Простите. – Она покачала головой. – Для этого еще слишком рано. Мы с Беном только недавно позавтракали.

– Конечно. Когда я работаю, перестаю следить за временем, путаю день и ночь. Что вы думаете о моем брате?

– Думаю о нем? – Она смотрела, как он наполнил бокал из рифленого стекла и выпил.

– Основательный? Уравновешенный? Надежный? Вы согласны, что все эти слова хорошо описывают моего старшего брата Бена?

Она уловила в его голосе слабую насмешливую нотку. И хотя сама не знала почему, вдруг почувствовала потребность защитить Бена перед его братом.

– Да. Я бы сказала, что все эти слова относятся к вашему брату. Качества, достойные восхищения. Почему это вас беспокоит?

– Это меня не беспокоит. Мне просто грустно. Бедный Бен так и не научился веселиться. Если ему дать возможность выбирать между танцами и работой, он всегда выберет работу. Вы знаете, что он носит с собой список дел, которые должен сделать, и действительно получает удовольствие, вычеркивая пункты один за другим? В представлении Бена хорошо проводить время – это возиться со своими бумажками с тем, чтобы к моменту ухода его стол был чист. Ему просто не приходит в голову, что завтра утром стол снова будет завален новыми документами.

– А что в этом плохого? – Энни почувствовала укол смущения, потому что он только что описал и ее стиль жизни. – Почему вы насмехаетесь над Беном?

Уин внимательно смотрел на нее поверх ободка бокала.

– Неужели я вижу огонь в ваших глазах, Энни Тайлер? Она вспыхнула.

– Я просто не понимаю, почему вы смеетесь над собственным братом, особенно передо мной, человеком, который едва знает его.

Он продолжал пристально вглядываться в нее, отмечая, что румянец становится все гуще.

– Сдается мне, для человека, который едва знает Бена, вы слишком близко воспринимаете все, да еще как личное оскорбление. – Он подошел к Энни. Его мальчишеская улыбка стала шире. – А не могли между вами и моим братом возникнуть какие-то чувства?

Она напряглась.

– Я вам уже сказала. Я едва знаю его. Мы познакомились только вчера.

– А вы и Бен вряд ли те люди, которые верят в любовь с первого взгляда.

– Правильно.

Его тон смягчился.

– Не обижайтесь, Энни. Я не насмехаюсь над вами. Что же касается Бена, я подшучиваю над ним, потому что он того заслуживает. Я, бывало, осуждал его за то, что он такой весь из себя жесткий и правильный, что, кажется, переломится пополам, если попробует быть более гибким и расслабиться. Но я им восхищаюсь. Серьезно. Более того, я всегда хотел, чтобы у меня было хоть немного его дисциплинированности. Господь знает, я старался быть похожим на брата. Очень много раз, и не сосчитаешь. Но всякий раз, когда я пытался идти прямым путем, мне встречались все эти соблазны. И я тут же понимал, – он пожал плечами, – что снова окажусь по колено в грехе и распутстве. – Усмехаясь, он протянул Энни бокал шампанского. – Точно не хотите глоток?

– Нет, спасибо. – Она странно чувствовала себя. Хотя ее задели сказанные слова, она поняла, что не может долго сердиться на этого мужчину. Уин был слишком обаятелен. И он, конечно же, очень хорошо об этом знал. Это было своего рода искусство, которое он, вероятно, развивал в себе с ранних лет. И поскольку он был младшим сыном, семья, несомненно, не только терпела его выходки, но и поощряла.

– Жаль, что лучшие черты Бена не присущи вам, Уин. Вам бы не следовало так налегать на шампанское с утра пораньше.

Он лишь усмехнулся. Энни отвернулась.

– Я лучше пойду.

– Ладно. Не забудьте, Энни, – он заговорщицки понизил голос и доверительно положил ей руку на плечо, – я надеюсь, вы сохраните мою маленькую тайну.

Она почувствовала холод там, где он прикоснулся, и сочла это несколько странным, учитывая тот жар, который ощущала при прикосновении его брата.

– Когда вы дадите Бену знать, что находитесь здесь?

Его сияющая улыбка могла бы осветить целое небо.

– Как только будет готов мой сюрприз. Энни оглянулась.

– Вы для него рисуете что-то особенное?

– Не думаете же вы, в самом деле, что я проболтаюсь? Я скажу лишь следующее. Он сочтет мой маленький сюрприз самым главным подарком в своей жизни. – Уин осушил бокал и стал смешивать краски на палитре. – А теперь мне лучше вернуться к работе, если я собираюсь… закончить все вовремя.

– Тогда я вас оставляю. Вы вечером придете в дом на ужин?

– Сожалею. Не смогу. У меня есть определенные планы.

– Понимаю. – Она подошла к двери и обернулась, но он уже был поглощен своей работой. – Приятно было познакомиться, Уин.

Он неожиданно поднял глаза и улыбнулся ей сияющей улыбкой.

– А как мне было приятно, Энни Тайлер. Жаль, что не удалось познакомиться с вами первым. Знаете, вы действительно великолепны. Думаю, было бы чудесно, если бы меня кто-нибудь так защищал, как вы ринулись на защиту Бена.

– Я не защищала… ну, защищала, но… – Она поняла, что ее попытки что-то объяснить тщетны. Уин уже обратил все свое внимание на работу.

Энни закрыла дверь и спустилась по лестнице, спрашивая себя, почему она и вправду так защищала Бена перед его братом. В конце концов, она знакома с Беном так мало времени. И все же она не могла отрицать, что он становится ей небезразличен. В нем было что-то хорошее, благопристойное. Она приостановилась. В нем было также и что-то печальное, словно он был чем-то глубоко задет. Она читала это в его глазах.

Выйдя наружу, она пошла через сад и один раз оглянулась. Ей показалось, что она увидела в солнечном свете волосы Уина, отливающие золотом, но она не была в этом уверена. Это мог быть просто солнечный луч, сверкающий на оконном стекле.

Какой странный поворот событий, подумала она. Два таких разных брата, и оба приехали в последний раз повидать дом своего детства.

Несмотря на сарказм Уина, было очевидно, что тот любит брата. Ей хотелось только, чтобы он к вечеру закончил свой сюрприз, чтобы они с Беном могли провести вместе какое-то время, прежде чем навсегда покинуть «Уайт Пайнс».

Конечно, была и другая причина, по которой Энни хотела, чтобы Уин присоединился к ним вечером. Она совсем не была уверена, что ей следует оставаться наедине с Беном Каррингтоном. Невозможно было предположить, сколько возложенных на себя правил она сможет нарушить, если он снова поцелует ее так, как прошлой ночью. От одной этой мысли она остановилась и приложила палец к губам.

Вздохнув, Энни достала фотоаппарат и сделала несколько снимков конюшни и сада. Пора уже было подумать о том деле, которое привело ее сюда в первую очередь.

Она решила изучить остальные постройки имения, пока солнце еще стояло высоко.

Энни сняла несколько раз интерьер пляжного домика, потом вышла наружу. Солнце уже начинало садиться за потрясающе золотые облака. Она чудесно провела время, исследуя постройки на территории «Уайт Пайнс». И хотя повсюду обнаруживались признаки запустения, перспективы были отличные.

Энни не сомневалась, что найдет заинтересованных покупателей. Эта мысль, однако, не приносила радостного волнения, которым обычно сопровождались хорошие виды на продажу. Вместо этого почему-то ныло сердце. Казалось неправильным, что это прекрасное место покинуто семьей, которая так любила его на протяжении поколений.

Когда она приблизилась к дому, то увидела, как Бен сходит с причала, неся связку рыбин.

– Как удачно, – крикнул он, подходя к ней. – Не придется ходить два раза. Подержите это, пока я вернусь за инструментами?

Она протянула руку и взяла рыбу. Возвратившись через несколько минут, Бен улыбался, как ребенок. Энни не могла не отметить, как сильно он похож на брата, несмотря на различия в цвете волос и темпераменте. Сейчас его темные волосы были растрепаны ветром – как и в тот раз, когда она увидела его впервые. Одежда была мокрой. Но по сравнению со вчерашним вечером, сейчас он казался расслабленным и удовлетворенным.

– Отчего вы так счастливы? – Она подстроилась под его шаг.

– Я уже и позабыл, как мне нравится заниматься всякими пустяками. Получаешь такое удовлетворение от работы руками. Мне удалось залатать корпус «Одиссеи». Получилось довольно грубо, но она будет держаться на воде, пока я не свяжусь с кем-нибудь на пристани и не отбуксирую ее в сухой док.

– О, хорошие новости. – Энни задержалась, чтобы взглянуть на лодку, покачивающуюся на отмели. – А что насчет парусов?

Он покачал головой.

– С ними я вряд ли смогу что-то сделать. В зимний сезон надо поставить новые паруса и оснастку. Но, по крайней мере, она может плыть.

Энни глянула вниз, на связку рыб.

– Я рада, что вам удалось обеспечить нас ужином.

– Не хотите помочь почистить их? Она сморщила нос.

– Нет уж, спасибо. Не совсем соответствует моим представлениям о том, как хорошо проводить время.

– Да ладно вам. – Он обнял ее за плечи. – Будет весело. Обещаю.

Смеясь, он заглянул в ее глаза и почувствовал сильное сексуальное потрясение.

Секунду Энни просто не могла дышать. Он смотрел на нее так, что кровь закипала в жилах.

Бен понизил голос.

– Энни, я не знаю, что со мной происходит. Я никогда не действовал, повинуясь порывам. Но сейчас мне больше всего на свете хочется поцеловать вас.

Его взгляд опустился на ее губы, и она так отчетливо ощутила вкус поцелуя, словно Бен уже прикоснулся к ней.

Она облизала губы, которые стали вдруг сухими, как пыль.

– Я… не думаю, что это будет благоразумным поступком, Бен.

– К черту благоразумие. Мне вдруг пришло в голову, что я всю жизнь был слишком уж здравомыслящим.

Он прижал ее к себе и поцеловал.

Жар страсти. Ее волны поглотили Энни, и у нее подкосились колени. Хотя она знала, что должна сопротивляться, но это было просто невозможно. Одна рука безвольно упала вдоль тела, по-прежнему сжимая леску с рыбой, другая забралась к нему в рукав и прижалась, пока его губы целовали ее.

Бен замер, наслаждаясь ее интригующим, неповторимым ароматом. Ему нравилось в ней все. Ее вкус. Ощущения от прикосновения к ее коже. То, как идеально ее тело льнуло к его телу.

Откуда взялась эта потребность в ней? Потребность целовать до тех пор, пока оба не начнут задыхаться. Только что он, счастливый, думал о завершенной работе. И в следующее мгновение его разум был начисто лишен всех мыслей, кроме одной – Энни. Он хотел держать ее в своих объятиях. Целовать ее, пока она не станет слабой и зависимой.

Его рука крепче сжалась на ее талии, притянула еще ближе к себе, он упивался ею. Вкус был прохладный и свежий, словно весенний дождь. Бен видел, как трепетали ее веки, отбрасывая тени на щеки. Такие высокие, идеальные скулы, думал он. Именно о таких мечтают модели. Целуя, он подметил легкий румянец желания. Почувствовал, как прерывисто она дышит, как вздрагивает, когда он слегка касается пальцами ее груди. Бен был совершенно опьянен, ему казалось, что он может наслаждаться ею часами.

С усилием он остановился.

– Вам говорил кто-нибудь, что на вкус вы так же восхитительны, как и на вид?

– Нет. – Даже это единственное слово Энни произнесла с трудом, отступая на шаг и поднимая голову. – Но не так уж много мужчин и пробовали.

– Ну и дураки. Они не знают, что потеряли. – Он легко провел ладонью по ее руке. – Не хотите повторить?

– Думаю, нет. – Ей стыдно было признаться, но именно этого она и хотела, хотя и отрицала. Этот поцелуй заставил ее жаждать гораздо большего.

Бен лишь улыбнулся. Было очевидно, что он заставил ее чувствовать себя так же, как и она его. Это тешило его больше, чем он хотел признать.

Он помолчал и указал на связку рыб.

– Что, рыба оттягивает леску? Или эта ваша рука дрожит, Энни Тайлер?

– Моя рука, пропади вы пропадом. – Но когда она это произносила, ей удалось улыбнуться. В его глазах было что-то горячее и яростное, отчего она сильно нервничала. Энни считала, что торопить события неразумно.

Она отступила на шаг и положила рыбу на гриль.

– Думаю, оставлю вас, чтобы вы в полной мере насладились чисткой рыбы. А я пойду в дом и начну записывать свои впечатления от того, что здесь увидела.

– Ну ладно, трусишка. Убегайте. Но мы еще не закончили. Энни заставила себя не обращать внимания на охвативший ее трепет.

Когда Бен отвернулся, жар в его глазах погас. Он снова овладел своими эмоциями, по крайней мере на данный момент. Но это было только потому, что он не касался ее.

– Дайте мне примерно час, и ужин будет готов.

– Хорошо. Хотите, чтобы я накрыла стол?

– Не считаю нужным лишать вас всей радости работы с бумагами, – невозмутимо отвечал он. – Предоставьте это мне.

Войдя на кухню, Энни остановилась, чтобы восстановить дыхание, которое сдерживала, сама того не осознавая. Как она и Бен переживут еще один вечер, не поддавшись этой страсти, которая разгоралась между ними?

Может быть, если им повезет, Уин закончит свой сюрприз вовремя и присоединится к ним? Сообща – безопаснее, напомнила она себе.

Если же Уин к ним не придет, она будет прикидываться совершенно невозмутимой и удалится к себе в комнату настолько быстро, насколько позволят хорошие манеры. В конце концов, это последняя их ночь вдвоем.

Но почему же это решение не приносило никакого успокоения? И тут она поняла, что на самом деле ей хотелось, чтобы Бен не остановился на достигнутом. Подвел их обоих к самому краю. И, может быть, даже дальше.