Эмили не верила своей удаче и всю дорогу, следуя за Скоттом по Риджент-стрит в Сохо, к шикарному, судя по всему, ресторану, улыбалась – ничего не могла с собой поделать. В тот самый момент, когда она уже камнем шла на дно и не надеялась на спасение, вселенная подкинула ей спасательный круг. Нет, прислала на помощь целую яхту. Эмили чувствовала себя так, будто выиграла в лотерею или победила в какой-нибудь телевизионной игре: «Сегодня наш главный приз – та-дам! – новая жизнь, к которой прилагаются машина, зарплата и сказочный замок во Франции!»
Но разве можно вот так все бросить и начать работать на семью, о которой она ничего не знает? Что скажут родители? Собственно, можно позвонить Джулиет и спросить. «Привет, это снова я. Просто решила начать новую карьеру и переезжаю во Францию. Что вы об этом думаете?» Не то чтобы у нее была старая карьера, и вряд ли родители стали бы ее уговаривать не отказываться от своей мечты сделаться актрисой. Но быть домработницей в другой стране?.. Эмили поняла, что она не готова выслушать то, что родители захотят сказать на эту тему.
Но так ли важно, что они думают? Жизнь у нее и так дерьмовая, хуже некуда. Если она согласится продолжить разговор со Скоттом, от нее не убудет. К тому же можно бесплатно пообедать.
Ресторан оказался и правда роскошным. Он затаился в тихом переулке в Сохо, за «пологом» из плюща, и был похож на рождественскую пещеру, которую Эмили однажды видела перед праздником в супермаркете. Гирлянды и свечи мерцали в окнах, как надежда на лучшее.
Когда они вошли, высокая женщина в черном проводила их на террасу, под решетчатый навес, тоже оплетенный плющом – длинные ароматные побеги покачивались над головой. Скотт указал Эмили на столик в углу, и она вдруг смутилась, принялась одергивать юбку. Утром битых два часа подбирала одежду для визита в «Проуэм», и в итоге все равно оделась по-дурацки. Она набрала вес, с тех пор как в последний раз носила эту юбку – теперь юбка казалась слишком короткой и топорщилась в самых неподходящих местах. Ужасный выбор для деловой встречи. «Да-да, это деловая встреча, не что-нибудь», – не преминула девушка напомнить себе, упрямо игнорируя легкую дрожь в коленках.
Отчего-то ей страшно хотелось запереться сейчас в туалетной комнате, поправить макияж, порепетировать перед зеркалом кокетливую улыбку – ее тело, отдельно от разума, пребывало в заблуждении, что никакая это не деловая встреча, а почти свидание, – но приходилось себя контролировать. Ситуация была предельно ясна. К тому же кого она обманывает? Ей и самой понятно, что у нее нет никаких шансов вызвать интерес у такого мужчины, как Скотт. Даже если бы у него не было жены. И ребенка.
Но, несмотря на все усилия, Эмили всякий раз, встречаясь с ним взглядом, чувствовала, как сердце начинает выпрыгивать из груди.
Скотт с улыбкой отодвинул для нее стул, и она, взявшись за юбку, изобразила что-то вроде книксена. Спина покрылась испариной. «Боже, да что с тобой такое творится? – мысленно вознегодовала Эмили. – Веди себя естественно». Когда она села, проклятая юбка задралась так высоко, что пришлось срочно схватить со стола салфетку и прикрыть выставленные на обозрение коленки. И тут не обошлось без унизительной оплошности – в салфетку были завернуты столовые приборы, и две вилки с громким звоном полетели на пол. Эмили вспыхнула от стыда.
Немедленно появилась официантка в черном переднике и с любезной улыбкой подняла их.
– Упс, ничего страшного. Я принесу чистые. А пока не желаете заказать напитки? Вино? Коктейли?
Скотт повернулся к Эмили:
– Что будете пить?
– О… э-э… – У нее в голове вдруг сделалось совсем пусто, она не могла вспомнить ни одного названия. – Ну… – промямлила Эмили и мысленно призвала себя к порядку: «Давай же, ты сотню раз заказывала напитки в кафе. Что ты будешь?» – Я буду… – Она услышала, как за соседним столиком хлопнула пробка. – Шампанское!
– Отличный выбор, – кивнул Скотт. – «Дом Периньон», пожалуйста.
Официантка лучезарно улыбнулась:
– У вас сегодня особенный день?
Эмили так громко рассмеялась, что та невольно попятилась.
– Нет, что вы. Это всего лишь деловой ленч.
– О, – вскинула бровь официантка. – Понимаю. Не буду мешать.
Эмили проводила ее взглядом, думая: «Шампанское? Ты в своем уме?»
– Итак, – начал Скотт; на его губах блуждала легкая улыбка. – Раз уж мы вспомнили о делах. У вас есть какие-нибудь вопросы по поводу работы, которую я предложил?
Эмили кивнула, но взгляд ониксово-черных глаз пригвоздил ее к стулу, и вопрос у нее в голове крутился только один: «Что со мной творится?»
Однако после двух бокалов шампанского она немного расслабилась. Ей удалось сформулировать несколько вопросов по поводу поместья, и Скотт подробно ответил, рассказав об океане, который совсем близко, о бассейне и двух особняках на территории своего участка земли. Он описал архитектурные особенности домов – карнизы, обшивку стен, каминные трубы, сводчатые потолки – и слушать об этом было чрезвычайно увлекательно. О ландшафте тоже – там есть грядки с овощами, лужайки, цветы, растут оливы и целый фруктовый сад.
– В тех краях какой-то особенный климат, очень благоприятный для растений – все буйно цветет без особых усилий с нашей стороны, – продолжал он. – Прошлым летом мы построили мастерскую для всяких поделок и замостили площадку на краю участка – оттуда открывается сказочный вид на закат. Площадка находится на возвышении, над океаном, прямо напротив того места, где в середине лета солнце исчезает за линией горизонта. Если сесть на самом краю и свесить ноги над обрывом, кажется, будто паришь в воздухе.
Эмили опять поймала его взгляд. Спорить с собой было бесполезно – Скотт действительно невероятно привлекателен. Высокий и стройный, мускулистый, но не массивный. Он не был похож ни на штангистов, ни на качков, которые не вылезают из спортзалов. Скорее напоминал легкоатлета – поджарый, пропорционально сложенный. У него были темно-каштановые волосы с благородной сединой на висках, а задумчивое выражение лица полностью преображалось, когда он улыбался. Определить возраст было довольно трудно – возможно, слегка за сорок. Когда работала в «Проуэме», Эмили почти не обращала на него внимания – он был для нее безликим боссом, большим человеком на самом верху. Теперь же она недоумевала, как могла его не замечать.
Когда он улыбался, показывались нижние зубы, как у довольного, объевшегося сладким ребенка, и это было очаровательно. А когда она говорила, он слушал ее так, будто перед ним самый интересный человек на планете – хотя, возможно, у него это было профессиональное. Но он действительно слушал ее – очень внимательно. И смеялся от всей души. И не просто смотрел на нее – он ее видел. И это его безраздельное внимание было как наркотик – один раз попробовав, Эмили хотела еще.
Теперь она замечала всё – как кожа Скотта контрастирует с белоснежной рубашкой, движение кадыка, когда он глотает… Две верхние пуговицы рубашки с безупречно накрахмаленным воротничком были расстегнуты, и Эмили видела черные волосы у него на груди. «Не слишком много, не слишком мало, – подумала она и тотчас велела себе: – Уймись уже. Ты здесь не для того, чтобы в него втрескаться». Потому что, если бы она втрескалась, все это – тихая беседа, случайное соприкосновение коленей, спонтанно заказанное шампанское – превратилось бы в полнейшую безвкусицу. Но если держать свои эмоции под контролем, все будет отлично. Он, в конце концов, не такой уж и неотразимый. Наверно, все дело в безупречном костюме.
Скотт откашлялся. Эмили, встрепенувшись, только сейчас осознала, что таращится на волосы у него на груди, и поспешно отвела взгляд.
Он заказал обжаренные гребешки, пасту с мидиями и джелато на десерт – ванильно-вишневое, кисло-сладкое, с самым восхитительным сочетанием вкусов, которое она пробовала когда-либо.
Воспряв духом, Эмили решилась поинтересоваться жизнью Скотта.
– Я сегодня все утро болтаю без умолку. Теперь ваша очередь. – Она изобразила строгий директорский тон: – Быть может, вы немного расскажете мне о себе?
Скотт поколебался, затем, не глядя в глаза, поведал ей свою историю. Он и его младший брат росли в Котсуолдсе. Мать работала портнихой, отец, как все считали, был успешным предпринимателем. Разнообразные компании, основанные Терренсом Денни, долгие годы приносили хороший доход, и семья горя не знала. Но комфортабельная жизнь рухнула в один день, когда в их дом вдруг постучали судебные приставы. Терренс скрывал от родственников серьезную игровую зависимость. Сначала страсть к игре помогла ему разбогатеть, затем разорила. Он потерял всё. А затем сбежал, забрав с собой по неизвестным причинам младшего сына.
– Стыд и скорбь чуть не убили мою мать, – сказал Скотт, и на долю секунды Эмили почудилось, что он сейчас заплачет. – Тогда я поклялся сделать все ради того, чтобы мы были счастливы. Мы с мамой вдвоем. Я поклялся сделать то, чего не сумел мой отец.
Возможно, виной тому было шампанское, но на несколько ослепительных, как удар молнии, мгновений все вдруг изменилось. Время словно замедлилось. Между ними больше не было барьеров, деловой повестки, других людей. Осталось лишь колебание воздуха и общение двух сердец – напрямую, искреннее, открытое.
Однако наваждение исчезло так же неожиданно, как и появилось. Скотт стал таким же, как прежде, – спокойным, собранным и невозмутимым.
– По поводу работы… – проговорила Эмили, меняя тему. – Допустим, я уже согласилась…
– Гипотетически?
– Гипотетически, да. Что будет дальше?
– Дальше? – Скотт отодвинул пустую тарелку. – Гипотетически я дам вам вот что. – Он наклонился под стол и достал из черной сумки для ноутбука тонкую стопку бумаги.
– Что это?
Он передал ей документ, состоявший из дюжины распечатанных и скрепленных черным пластиковым держателем листов формата А4.
– Соглашение о неразглашении. Иными словами, договор о запрете передавать полученную конфиденциальную информацию третьим лицам. – Скотт пожал плечами. – Весь наш персонал подписывает этот документ. Или, по крайней мере, сотрудники высшего звена.
Эмили скользнула взглядом по многочисленным пунктам, пестрящим юридической терминологией.
– Так… И к чему он обязывает?
– В вашем случае? По сути, ни к чему. В «Проуэме» мы без него обойтись не можем, поскольку наши сотрудники располагают персональными данными и прочими сведениями, касающимися клиентов и инвесторов, но от вас потребуется всего лишь поменьше сплетничать о наших семейных делах. – Он усмехнулся и продолжил доверительным тоном, подавшись ближе к ней: – Хотите честно? Я слегка сжульничал, когда занимался реконструкцией участка во Франции. Надо было все сделать побыстрее – ну, вы понимаете, – поэтому я нечаянно забыл получить пару официальных разрешений на перепланировку. Это не так уж и важно, но мне бы не хотелось, чтобы у тамошних властей возникли претензии. Кроме того…
Эмили трудно было себе такое представить, но Скотт как будто даже стыдливо покраснел.
– Боже, понимаю, что это прозвучит слишком пафосно, но, видите ли, внимание ко мне со стороны публики и так все растет и растет, а мне бы хотелось оставаться незаметным.
Девушка хихикнула:
– Внимание публики? – И щелкнула пальцами: – Оп! Так вот почему ваше лицо казалось мне таким знакомым! Можно попросить у вас автограф, Брэд? Я в восторге от того, как вы сыграли Бенджамина Баттона![17]
Скотт рассмеялся:
– Не надо издеваться!
– Не пугайтесь, но, кажется, я слышу, как приближаются вертолеты. Наверно, это слетаются папарацци.
– Я серьезно. Не хочу, чтобы люди знали, где и как я живу.
Эмили улыбнулась. Она слышала про соглашения о неразглашении – селебрити их постоянно всем подсовывают.
– Ну хорошо, – сказала она. – Обещаю надежно хранить ваши тайны.
– Очень любезно с вашей стороны. Итак, продолжаем рассуждать гипотетически. После того как вы подпишете договор, я вручу вам это. – Скотт достал из внутреннего кармана пиджака черную блестящую кредитную карточку и три ключа на серебристом кольце. – Это ваша собственная банковская карта. Можете пользоваться ею, когда пожелаете, но в пределах разумного, конечно. Заработная плата будет еженедельно перечисляться на ваш счет. Можете хранить деньги на нем или обналичивать, как вам удобно.
«Доход, не облагаемый налогом, – подумала Эмили. – Звучит всё лучше и лучше».
– Это ключи от дома и вашей машины. Самый маленький – от въездных ворот, но у нас там электронная система безопасности, так что вряд ли он вам понадобится. Ив вам все объяснит подробнее, когда окажетесь на месте.
– Ив?
– Мой человек из местных. – Последовала знакомая мальчишеская улыбка. – Он садовник, но заодно выполняет на участке всю тяжелую работу – если надо, чинит ограду, поддерживает в рабочем состоянии дренажную систему и водопровод. В основном справляется сам, но у него там полно знакомых, так что в случае необходимости может вызвать подмогу – команду профессионалов.
Эмили, взяв у Скотта карточку и ключи, положила их на договор.
– А дальше? Что случится дальше?
– Ну, если у вас больше не возникнет вопросов, считайте, что билет для вас уже забронирован на четверг. – Скотт откинулся на спинку стула, изучая Эмили взглядом, и она осознала, что стоит на перепутье судьбы и надо делать выбор. Сейчас или никогда. Да или нет. Красная таблетка или синяя.
Девушка посмотрела вверх, на увитую плющом решетку навеса, в квадратах которой сквозь листья проглядывало голубое небо. «Домработница…» Она вспомнила грязную ванну и раковину в съемной квартире. «Няня…» Эмили умела ладить с детьми, однако понятия не имела о том, как нужно о них заботиться, особенно о тех, у кого «проблемы со здоровьем». Но как отказаться от жизни летом в роскошном поместье на берегу океана да еще и с оплаченными расходами? Она сумеет научиться на месте всему, что от нее потребуется, правда же?
– Знаете, Эм, – снова заговорил Скотт, и его голос теперь звучал устало. – Какой-нибудь пустяк может полностью перевернуть жизнь. Одно-единственное решение открывает великое множество дверей. Вы вольны войти в любую из них – или во все сразу – и сделаться совершенно другим человеком. Но мир вокруг тоже изменится навсегда.
Их взгляды встретились, и Эмили показалось, что он смотрит ей прямо в душу. Сердце вспыхнуло, будто по нему чиркнули спичкой. Что ж, возможно, она и правда особенная.
Взяв договор о неразглашении, девушка улыбнулась:
– У вас есть ручка?