Укрощение строптивой

Глава 6

Камилла сдавала карты еще час, затем подала знак распорядительнице в зале, что ей необходимо размять ноги, и нисколько не удивилась, когда Китинг Блэквуд покинул игорный стол сразу после нее.

– Прошу вас, не делайте этого, – украдкой шепнула она, направляясь к двери, ведущей во внутренние помещения клуба, где можно было уединиться.

– Не делать чего? – негромко отозвался Китинг.

– Не надо за мной ходить. Кто-нибудь может подумать, что вы меня преследуете.

– Нет, не преследую.

«Странный ответ…» – подумала девушка. И тут же почувствовала, как подпрыгнуло ее сердце.

– Ладно, хорошо, – ответила она. – Но выглядит это именно как преследование, и у людей появится новый повод для сплетен. А я этого не хочу. – Судя по завистливым взглядам, которые бросали на нее подруги, пока она шла по залу, ей очень повезло. Ведь Китинг был дьявольски красив, остроумен и бесстрашен. И прекрасно играл в карты. Если бы не его репутация, у нее не нашлось бы ни единого возражения против его компании.

И тут ее осенило… Она же относилась к нему точно так же, как многие относились к ней! Камилла споткнулась у порога двери, ведущей в дальние комнаты, и чуть не упала. Но сильная рука вовремя ее поддержала.

– Осторожнее. Смотрите под ноги.

– Благодарю вас. Извините меня.

Китинг пристально взглянул на нее.

– За что?

– За то, что судила о вас по вашей репутации. С моей стороны это лицемерие.

Его чувственные губы дрогнули в усмешке.

– Нет, нисколько. С вашей стороны это очень мудро. Мы с вами отнюдь не ровня.

Глядя поверх его плеча на многолюдный зал, откуда за ними наблюдало множество любопытных глаз, Камилла поманила своего собеседника за собой.

– Если хотите, можете войти.

После некоторого замешательства он проследовал за ней по узкому коридору, потом вошел в какое-то помещение, закрыл за собой дверь и проговорил:

– Уж теперь-то на вас никто не глазеет.

Камилла пожала плечами.

– На меня и так никто не глазеет.

– Но почему?.. Не понимаю… Вы ведь прелестны.

Щеки Камиллы вспыхнули. Она не могла даже припомнить, когда в последний раз ей делали комплименты, не пытаясь при этом ущипнуть или затащить в постель.

Судорожно сглотнув, Камилла проговорила:

– Видимо, некоторые считают меня безнадежно запятнанной, а потому готовой продаться задешево, другие же сторонятся как зачумленной.

– Если бы мне пришлось говорить о мужчинах в целом, – Китинг криво усмехнулся, – то почти все они кретины и болваны. Они хотят то, чего не могут получить, но считают, что уже имеющееся у них досталось им слишком дешево, а потому не может считаться ценным.

«Оказывается, Китинг Блэквуд – незаурядный человек», – внезапно промелькнуло у Камиллы. И она еще больше заинтересовалась этим мужчиной.

– А какое место в этой классификации занимаете вы?

– Я тоже мужчина, но давно усвоил свой урок и теперь отчетливо вижу чужие глупости.

– Вот как?

– Именно так. – Он склонил голову к плечу и перевел взгляд на ее губы. – У вас чудесная улыбка. Вам стоило бы почаще улыбаться. При известном умении улыбки могут быть опаснее пистолетов.

Камилла только теперь поняла, что улыбалась. Ей захотелось погасить улыбку: нахмуриться, потупиться и сбежать, – но она тотчас же передумала. Кроме них, в коридоре ведь не было ни души, и только Китинг видел, что она вела себя так, будто и впрямь радовалась разговору. И она вдруг вспомнила, что в его присутствии ей почему-то очень хотелось улыбаться… И, конечно же, не только потому, что Китинг Блэквуд на редкость видный мужчина. По каким-то совершенно необъяснимым причинам он ей явно симпатизировал и был на ее стороне.

При этой мысли сердце Камиллы гулко заколотилось. Положив ладонь на грудь Китинга, она придвинулась к нему поближе… и вдруг поцеловала! Когда их губы соприкоснулись, она почувствовала, что он удивился. Но потом сам прижался губами к ее губам. И тотчас же обнял ее, притягивая к себе все ближе. По спине Камиллы прокатилась жаркая волна, и от новизны ощущений девушка невольно закрыла глаза.

Внезапно руки, обнимавшие ее, дрогнули – и он отстранился. Опомнившись, Камилла обнаружила, что смотрит в глаза цвета полированной бронзы. Китинг же откашлялся и пробормотал:

– Вообще-то…

– Прошу прощения, что подвергла вас риску попасть в адское пекло, – тихо произнесла Камилла, пытаясь собраться с мыслями и восстановить дыхание. – Впрочем, не знаю, кто счел бы меня в этот момент образцом целомудрия.

– О, меня определенно слегка припекло, – отозвался Китинг, по-прежнему не сводя с нее глаз. Но она понятия не имела, о чем он думал. Хорошо уже, что он не стал насмехаться над ней.

– Итак… Вы все еще хотите повезти меня завтра кататься? – спросила девушка. – Или мне придется довольствоваться чтением?

– Ждите на дорожке перед домом в половине второго, – ответил Китинг.

И только теперь Камилла вздохнула с облегчением. Как бы там ни было, она не разрушила такие интересные дружеские отношения – самые интересные из всех, что у нее когда-либо складывались. Отношения с мужчиной, который воспринял ее скандальные выходки как незначительный щелчок по носу высшего света. С единственным мужчиной, с которым она когда-либо целовалась.

– Да, хорошо, буду ждать. Я… Спасибо вам.

– Какого черта? За что вы меня благодарите? – спросил он, насупившись.

Она вздохнула.

– За то, что не стали смеяться, наверное. Не замерли с оскорбленным видом. За то, что не…

Тут Китинг шагнул к ней и, прижав к стене, снова поцеловал. И целовал до тех пор, пока она не почувствовала, что колени ее подгибаются. Когда же поцелуй, наконец, прервался, он тихо проговорил:

– Не благодарите меня за то, что повел себя по-идиотски и совершил поступок, который лишь осложнит ваше положение, Камилла. И не целуйте меня больше. Вы чертовски соблазнительны. Я стараюсь вести себя пристойно, но это, признаться, не по моей части.

С этими словами он резко развернулся и удалился обратно в зал, оставив Камиллу в одиночестве. Долгое время девушка стояла у стены, трогая губы пальцами. «Так вот что такое поцелуй…» – думала она. Раньше ей никогда не доводилось целоваться. А теперь она понимала, что имели в виду ее подруги, говоря, что от простого прикосновения губ к губам кружится голова и трудно устоять на ногах. У нее до сих пор колени дрожали и подгибались.

Взявшись за дверную ручку, чтобы вернуться в зал «Персефона», Камилла вдруг подумала: «А ведь сейчас все мужчины в зале уверены, что мы с Китингом занимались за дверью… именно тем, чем и занимались». По спине девушки пробежал холодок, и она на мгновение зажмурилась.

Ох, наверняка все мужчины думали, что она весь год занималась тем же самым. И все-таки они сидели с ней за столом, улыбались ей за завтраком и уговаривали сбежать, предлагая взамен дешевые украшения. Камилла со вздохом облегчения открыла глаза. Бездна унижения, которая разверзлась у ее ног, постепенно затягивалась сама собой. Ведь с точки зрения великосветского общества она уже много месяцев целовалась с каждым встречным – и не только целовалась.

Она снова дотронулась до губ. Так почему бы ей в таком случае и впрямь не поцеловать мужчину? Ведь от этого людей, которые смотрят на нее косо, больше не станет. Возможно, Китинг не лучший выбор для таких дурачеств, но ее и так уже видели с ним. И, насколько она могла судить, сенсации не произошло. Хоть Китинг и пытался вести себя пристойно, Камилла вдруг поняла – в основном благодаря ему, – что ей уже не обязательно всеми силами заботиться о приличиях.

– Боже мой… – прошептала она и невольно усмехнулась.

На полпути к Басвич-Хаусу его настиг дождь. Китинг пустил Увальня шагом и запрокинул голову, подставляя лицо холодным струям. Но это почти не помогло.

Проклятье, но ведь девчонка сама его поцеловала. Первая! Негодяйка приложила ладошки к его груди, закрыла глаза и пустила в ход необычайно действенное оружие – свои очаровательные губки. При воспоминании об этом по телу Китинга пробежала дрожь.

Но это он сам виноват – ведь намеренно держался с ней по-дружески. Вдобавок приложил старания, чтобы очаровать ее. А в прошлом очарованные им дамы почти всегда оказывались с ним в постели. В последнее время он особо не привередничал – только убеждался, что его избранница не замужем. Выбор в Шропшире был скудным, тем более что вскоре местные дамы узнали, насколько вредят их репутации романы с Китингом. Но монахом он все же не стал и не собирался.

Он тяжко вздохнул. Ведь Камилла Прайс была обручена с самого своего рождения – и не с кем-нибудь, а с его кузеном. К тому же Китинг усвоил урок и больше не вмешивался в жизнь супружеских пар. Конечно, Камилла и Стивен не были женаты, но ведь именно в том, чтобы поженить их, и заключалась его задача…

Кроме того… О господи, она ведь девственница! А он познакомился с ней лишь с единственной целью – вернуть ее в объятия светского общества, а не в свои. В ней он ничуть не заинтересован. Кем бы Камилла ни была, она определенно не в его вкусе.

Вот потому-то он и старался избегать неискушенных девиц. Для них, не имеющих опыта, каждый поцелуй становился чем-то особенным, а каждый шепот был клятвой верности. Еще до скандала с Элеонорой и ее мужем он пренебрегал разодетыми в белое молоденькими девицами в клубе «Олмак» и предпочитал более опытных дам. Правда, ничем хорошим это для него не закончилось. Однако он вовсе не считал, что смена опыта на девственность хоть что-нибудь изменит.

И вообще, что бы ни произошло, он уже выяснил и мысленно взял себе на заметку, где именно в Басвич-Хаусе Адам хранил спиртное. Видимо, ему не суждено было остаться трезвым даже на один день. Да, сейчас у него имелся повод выпить, хоть пьянство ничего не изменит и легче от него не станет.

Ударив Увальня пятками в бока, Китинг послал его рысью в сторону Гайд-парка и Роттен-Роу. Пить сегодня он все-таки не будет, зато вполне может проехаться верхом. К счастью, парк в это время обычно уже пустел. Дождь поливал траву и Роттен-Роу, и Китингу казалось, что сейчас, кроме него, во всем Лондоне больше не было ни души. Что ж, его это вполне устраивало.

Примерно час он галопом носился по лужам, пока они с Увальнем, наконец, не утомились. Лишь после этого Китинг, промокший до нитки, вернулся в Басвич-Хаус и поручил жеребца недовольному конюху.

– Хм… совсем не то, чего я ожидал, – послышался низкий голос герцога с балкона над холлом.

Китинг провел ладонью по мокрым волосам и начал подниматься по лестнице.

– Попал под дождь, – пояснил он. – Или вы считали, что дождевые капли остерегаются падать на меня?

– Вы весь забрызганы грязью, и теперь тащите эту грязь на мои ковры.

– Адам, я ужасно устал. Если хотите, можем устроить словесный поединок утром.

Гривз по-прежнему не сводил с него глаз, и Китинг не понимал, что он высматривал.

– Желаете, чтобы я и впредь делал вид, будто не знаю, зачем Фентон сегодня нанес вам визит? – спросил он наконец.

Китинг ненадолго остановился на верхних ступенях лестницы и, пожав плечами, проговорил:

– Фентон потребовал, чтобы я вел себя прилично и не порочил его доброе имя. Не понимаю, что тут удивительного.

– И он ни словом не упомянул о том, что вы разгуливаете по Лондону с его бывшей невестой?

– А вы вознамерились доискиваться правды до посинения? – Китинг прошел мимо друга и направился к отведенным ему комнатам.

– Вполне вероятно, – сказал Гривз.

– Адам, это не моя тайна. Поэтому я ее и храню, – отозвался Китинг.

– И все-таки выкладывайте! – Герцог последовал за ним. – Я желаю знать все.

– Нет уж. – Китинг ухмыльнулся. – Видите ли, я порядочный человек, потому чужих секретов не выдаю.

Быстро раздевшись, Китинг насухо вытерся, после чего рухнул на постель и закрыл глаза. «Что ж, если вдуматься, то мои дальнейшие действия совершенно ясны – я должен привести Камиллу обратно к Фентону, – размышлял он. – И больше никаких поцелуев и нелепых фантазий». Да-да, пора с этим заканчивать – что бы он там ни чувствовал. Потому что чувства для него – непозволительная роскошь.

Сворачивая в высоком фаэтоне герцога Гривза на подъездную дорожку у клуба «Тантал», Китинг почему-то вдруг подумал, что не увидит у входа Камиллу. Однако она стояла у двери, беседуя с дамой-распорядительницей.

Китинг сделал вид, что не заметил, как мило она одета – на ней был зеленый с желтым муслин, а в руке она держала нарядный белый зонтик. Кроме того, он притворился, будто и не вглядывался в ее лицо, гадая, улыбнется ли она, завидев его. Но если улыбнется, то, значит, он завоевал ее доверие и пора переходить ко второй части плана.

Китинг тихо вздохнул, чувствуя, как в его душе снова шевельнулся хищник. И в тот же миг Камилла заметила его, после чего губы девушки тронула робкая улыбка. Черт побери, она улыбалась ему. Да-да, ему! Китинг с некоторым опозданием изобразил циничную усмешку, останавливая пару вороных.

– Вы очаровательны, – произнес он, подавая Камилле руку, чтобы помочь забраться на высокое сиденье фаэтона.

– Благодарю, – ответила она.

Ощутив легкое пожатие ее теплых тонких пальцев, Китинг судорожно сглотнул.

– Куда бы вам хотелось поехать? – осведомился он.

Вспомнив, как отнеслась Камилла к вчерашней встрече с бывшими подругами в Грин-парке, он решил, что следующий час они проведут, просто катаясь по улицам вокруг клуба «Тантал». Что ж, и это неплохо. Лишь бы ему хватило времени побеседовать с ней. В сущности, без уединения даже лучше. Гораздо лучше.

– Вряд ли Амелия Даннинг сегодня снова рискнет наведаться в Грин-парк, – заметила Камилла. – Да и все остальные тоже. А мне очень хотелось бы покататься там.

Китинг вскинул брови.

– Вы уверены?

– Нет, не очень, но думаю, в парке мы все-таки должны побывать.

Молча кивнув, Китинг направил упряжку в сторону парка. Видимо, со вчерашнего дня его спутница успела собраться с духом. Но хорошо ли это для его планов?..

– У меня к вам вопрос, – сказал Китинг, решив, что не стоило тянуть время.

– А у меня к вам, – отозвалась Камилла. – Но начинайте первый.

Китинг на мгновение зажмурился.

– Вопрос о Фентоне, – предупредил он, покосившись на девушку.

– Я не хочу говорить о нем, – ответила Камилла, отвернувшись.

Немного помолчав, Китинг тихо сказал:

– Вы так и не объяснили мне, что он натворил. Почему вы сбежали от него?

– А какая разница? Я сбежала… потому что сбежала. И этот мой поступок имел и до сих пор имеет последствия.

– Да, пожалуй, разницы нет, – согласился Китинг, рассудив, что, будь эта девушка более покладистой, была бы уже замужем за Фентоном. А он, Китинг, мирно жил бы у себя в Шропшире. – И все-таки расскажите, пожалуйста, – добавил он.

– Зачем?

– Затем… Потому что вы наверняка никому другому об этом не рассказывали. А кто еще заслуживает такого доверия, если не обаятельный, пропахший спиртным повеса?

Камилла негромко рассмеялась, и смех ее напоминал журчание ручейка.

– Но сегодня от вас не пахнет спиртным, – заметила она.

– Да, разумеется, потому что я вообще не пил.

– Замечательно. Но это потому… что я вас оскорбила?

– Да, отчасти. К тому же я уже начинаю думать, что в следующий раз, когда выпью лишнего, у меня треснет череп. Предлагаю сменить тему. Вы… Фентон… Бегство из церкви… Объясните.

Девушка вздохнула, и ее светло-голубые глаза потупились.

– Ничего он не сделал, – пробормотала она.

Повернув фаэтон, Китинг въехал в Грин-парк, затем чуть придержал лошадей и пустил шагом, чтобы избежать столкновения с десятком других экипажей. И тотчас же выяснилось, что Камилла ошиблась: вопреки ее ожиданиям, молоденькие леди гуляли по парку чуть ли не толпами. «Если с силой катнуть по одной из дорожек шар для боулинга, то наверняка можно сбить сразу десяток девиц», – промелькнуло у Китинга. Но он тут же забыл о девицах. Юная леди, сидевшая с ним рядом, интересовала его гораздо больше.

Взглянув на свою спутницу, Китинг покачал головой.

– Нет, не верю. Если бы Фентон ничего дурного не сделал, вы бы вышли за него.

Камилла переложила зонтик с одного плеча на другое – словно отгораживалась от троих всадников, проезжавших мимо. Независимо от своего решения больше не обращать внимания на то, что о ней подумают окружающие, поощрять пристальные взгляды она не собиралась. Как и расспросы Китинга. Но с другой стороны… Ведь она молчала уже целый год… А его довод выглядел вполне убедительно. И если кто-то и мог посочувствовать ей, то только он.

Боже милостивый! Сколько же сегодня юных леди собралось в парке! Невольно нахмурившись, Камилла повернулась лицом к Китингу и спиной – к доброй половине зрительниц. Грин-парк никогда прежде не бывал настолько многолюдным. Хм… неужели причиной тому некий на редкость привлекательный и прекрасно умеющий целоваться повеса с убийственно мрачной репутацией?

– Камилла, я все еще жду ответа, – раздался вдруг его голос.

Девушка вздрогнула от неожиданности и проговорила:

– Так вот: я отказалась выйти за него вовсе не потому, что он что-то сделал, – а потому, что не сделал ничего.

«А все-таки зря я не выпил немного…» – промелькнуло у Китинга. Взглянув на свою спутницу, он сказал:

– Нельзя ли поподробнее?..

– Мы со Стивеном Поллардом были обручены с тех пор, как мне исполнилось три дня от роду, а ему – семь лет. В ранней юности мне казалось, что это очень романтично. Я думала, что он окажется настоящим красавцем, будет присылать мне розы, а также писать стихи и любовные письма. Но я ничего не получила… – Камилла вздохнула, вспоминая о своей былой наивности. За неделю до своих дней рождения и годовщин подписания брачного контракта, а также еще неделю после этих дат она изводила отца вопросами – мол, нет ли для нее письма или хотя бы какого-нибудь другого подтверждения тому, что Фентон помнил об узах между ними.

– Но он хоть поддерживал связь с вами?

– Нет. Никогда. Я видела его несколько раз на вечерах после своего дебюта в свете, но он, едва услышав о моем присутствии, тут же спасался бегством. Во всяком случае, всячески старался избегать меня.

– Недоумок, – буркнул Китинг, и она увидела, как его пальцы крепко сжали поводья. – А если бы я сказал, что это его обычное поведение? Тогда что-нибудь изменилось бы?