squeezed Orr's old girl friend's fanny gratefully and passed her back to Yossarian, who propped her against the door jamb with both hands on her hips and wormed himself against her lasciviously until Nately seized him by the arm and pulled him away from her into the blue sitting room, where Dunbar was already hurling everything in sight out the window into the court. Dobbs was smashing furniture with an ash stand. A nude, ridiculous man with a blushing appendectomy scar appeared in the doorway suddenly and bellowed. 'What's going on here?' 'Your toes are dirty,' Dunbar said. The man covered his

groin with both hands and shrank from view. Dunbar, Dobbs and Hungry Joe just kept dumping everything they could lift out the window with great, howling whoops of happy abandon. They soon finished with the clothing on the couches and the luggage on the floor, and they were ransacking a cedar closet when the door to the inner room opened again and a man who was very distinguished-looking from the neck up padded into view imperiously on bare feet. 'Here, you, stop that,' he barked. 'Just what do you men think you're doing?' 'Your toes are dirty,' Dunbar said to him. The man covered his groin as the first one had done and disappeared. Nately charged after him, but was blocked by the first officer, who plodded back in holding a pillow in front of him, like a bubble dancer. 'Hey, you men!' he roared angrily. 'Stop it!' 'Stop it,' Dunbar replied. 'That's what I said.' 'That's what I said,' Dunbar

said. The officer stamped his foot petulantly,

turning weak with frustration. 'Are you deliberately

repeating everything I say?' 'Are you deliberately

repeating everything I say?' 'I'll thrash you.' The

man raised a fist. 'I'll thrash you,' Dunbar warned him coldly. 'You're a German spy, and I'm going to have you shot.' 'German spy? I'm an American colonel.' 'You don't look like an American

colonel. You look like a fat man with a pillow in front of him. Where's your uniform, if you're an American colonel?' 'You just threw it out the

window.' 'All right, men,' Dunbar said. 'Lock the silly bastard up. Take the silly bastard down to the station house and throw away the key.' The colonel blanched with alarm. 'Are you all crazy? Where's your badge? Hey, you! Come back in here!'

С приоткрытым ртом она сидела на тахте, флегматичная, вялая, оцепенелая. Сидела и думала, долго ли еще они будут требовать, чтобы она сказала "дядя". Тем временем старая подружка Орра, то и дело хихикая над пьяными выходками Йоссариана и Данбэра, привела в отель Нейтли и других участников шутовской спасательной экспедиции.

But he whirled too late to stop Nately, who had glimpsed his girl sitting on the sofa in the other room and had darted through the doorway behind his back. The others poured through after him right into the midst of the other naked big shots. Нейтли, увидев через приоткрытую дверь комнаты свою девчонку, сидящую на тахте, проскочил вперед, ватага его друзей хлынула за ним и ворвалась в самую гущу развлекающейся компании.
Hungry Joe laughed hysterically when he saw them, pointing in disbelief at one after the other and clasping his head and sides. При виде их всех Заморыш Джо истерически расхохотался. Он хватался за голову, держался за бока и, не веря глазам своим, тыкал в каждого пальцем.
Two with fleshy physiques advanced truculently until they spied the look of mean dislike and hostility on Dobbs and Dunbar and noticed that Dobbs was still swinging like a two-handed club the wrought-iron ash stand he had used to smash things in the sitting room. Двое дородных джентльменов с воинственным видом двинулись было им навстречу, но вовремя обратили внимание на необычайную агрессивность пришельцев, а также на то, что Доббс, словно двуручным мечом, размахивает сварной железной пепельницей.
Nately was already at his girl's side. Нейтли уже стоял подле своей девицы.
She stared at him without recognition for a few seconds. Несколько секунд она взирала на него, не узнавая.
Then she smiled faintly and let her head sink to his shoulder with her eyes closed. Потом слабо улыбнулась и, закрыв глаза, уронила голову ему на плечо.
Nately was in ecstasy; she had never smiled at him before. 'Filpo,' said a calm, slender, jaded-looking man who had not even stirred from his armchair. 'You don't obey orders. I told you to get them out, and you've gone and brought them in. Can't you see the difference?' 'They've thrown our things out the window, General.' 'Good for them. Our uniforms too? That was clever. We'll never be able to convince anyone we're superior without our uniforms.' 'Let's get their names, Lou, and-' 'Oh, Ned, relax,' said the slender man with practiced weariness. 'You may be pretty good at moving armored divisions into action, but you're almost useless in a social situation. Sooner or later we'll get our uniforms back, and then we'll be their superiors again. Did they really throw our uniforms out? That was a splendid tactic.' 'They threw everything out.' 'The ones in the closet, too?' 'They threw the closet out, General. That was that crash we heard when we thought they were coming in to kill us.' 'And I'll throw you out next,' Dunbar threatened. The general paled slightly. 'What the devil is he so mad about?' he asked Yossarian. 'He means it, too,' Yossarian said. 'You'd better let the girl leave.' Нейтли пришел в восторг - прежде она ему никогда не улыбалась.
'Lord, take her,' exclaimed the general with relief. - Господи, да забирайте ее, - обрадованно воскликнул один из джентльменов.
' All she's done is make us feel insecure. - С ней одна морока.
At least she might have disliked or resented us for the hundred dollars we paid her. За те сто долларов, что мы ей дали, она могла хотя бы злиться и ругаться.
But she wouldn't even do that. Но она даже этого не пожелала делать.
Your handsome young friend there seems quite attached to her. Ваш очаровательный юный друг, кажется, не на шутку к ней привязан?
Notice the way he lets his fingers linger on the inside of her thighs as he pretends to roll up her stockings.' Йоссариан помог Нейтли вывести его девицу в коридор и посадить в лифт.
Nately, caught in the act, blushed guiltily and moved more quickly through the steps of dressing her. She was sound asleep and breathed so regularly that she seemed to be snoring softly. 'Let's charge her now, Lou!' urged another officer. 'We've got more personnel, and we can encircle-' 'Oh, no, Bill,' answered the general with a sigh. 'You may be a wizard at directing a pincer movement in good weather on level terrain against an enemy that has already committed his reserves, but you don't always think so clearly anywhere else. Why should we want to keep her?' 'General, we're in a very bad strategic position. We haven't got a stitch of clothing, and it's going to be very degrading and embarrassing for the person who has to go downstairs through the lobby to get some.' 'Yes, Filpo, you're quite right,' said the general. 'And that's exactly why you're the one to do it. Get going.' 'Naked, sir?' 'Take your pillow with you if you want to. And get some cigarettes, too, while you're downstairs picking up my underwear and pants, will you?' 'I'll send everything up for you,' Yossarian offered. 'There, General,' said Filpo with relief. 'Now I won't have to go.' 'Filpo, you nitwit. Can't you see he's lying?' 'Are you lying?' Yossarian nodded, and Filpo's faith was shattered. Yossarian laughed and helped Nately walk his girl out into the corridor and into the elevator. Her face was smiling as though with a lovely dream as she slept with her head still resting on Nately's shoulder. На лице ее блуждала улыбка, как будто ей снился сладкий сон, а голова покоилась на плече Нейтли.
Dobbs and Dunbar ran out into the street to stop a cab. Доббс и Данбэр побежали за извозчиком.
Nately's whore looked up when they left the car. Когда они вышли из пролетки, нейтлева девица приоткрыла глаза.
She swallowed dryly several times during the arduous trek up the stairs to her apartment, but she was sleeping soundly again by the time Nately undressed her and put her to bed. Покуда они поднимались по крутой лестнице к ней домой, она сонно причмокивала, а когда Нейтли раздевал ее и укладывал в постель, она уже крепко спала.
She slept for eighteen hours, while Nately dashed about the apartment all the next morning shushing everybody in sight, and when she woke up she was deeply in love with him. Она проспала как убитая восемнадцать часов подряд, и все следующее утро Нейтли носился по борделю и каждому встречному говорил: "Тссс". Девчонка проснулась преисполненная самой горячей любви к Нейтли.
In the last analysis, that was all it took to win her heart-a good night's sleep. Таким образом, как показали события, все, что требовалось для завоевания ее сердца, - это дать ей хорошенько выспаться ночью.
The girl smiled with contentment when she opened her eyes and saw him, and then, stretching her long legs languorously beneath the rustling sheets, beckoned him into bed beside her with that look of simpering idiocy of a woman in heat. Открыв глаза, она увидела Нейтли и блаженно заулыбалась, а затем, томно вытянув под шуршащей простыней свои длинные ноги, с идиотской улыбкой женщины, охваченной любовным жаром, поманила Нейтли к себе.
Nately moved to her in a happy daze, so overcome with rapture that he hardly minded when her kid sister interrupted him again by flying into the room and flinging herself down onto the bed between them. Однако ее сестренка, влетев в комнату, снова помешала им.
Nately's whore slapped and cursed her, but this time with laughter and generous affection, and Nately settled back smugly with an arm about each, feeling strong and protective. Нейтлева красотка шлепнула ее и отругала, на сей раз беззлобно. Нейтли почувствовал себя могучим покровителем двух слабых существ.
They made a wonderful family group, he decided. "Чудесная семья у нас будет, - решил он.
The little girl would go to college when she was old enough, to Smith or Radcliffe or Bryn Mawr-he would see to that. - Малышка, когда подрастет, пойдет в колледж Смита Рэдклифа или Брайна Морона".
Nately bounded out of bed after a few minutes to announce his good fortune to his friends at the top of his voice. И тут же Нейтли поспешил к друзьям, чтобы сообщить им, какое счастье ему привалило.
He called to them jubilantly to come to the room and slammed the door in their startled faces as soon as they arrived. He had remembered just in time that his girl had no clothes on. С ликующим видом он пригласил их войти, но, едва они подошли, захлопнул дверь перед самым их носом, чем немало их удивил: он вовремя вспомнил, что его любимая совершенно раздета.
'Get dressed,' he ordered her, congratulating himself on his alertness. - Оденься, - скомандовал он, благодаря себя за бдительность.
'Perchè?' she asked curiously. - Почему? - спросила она с любопытством.
'Perchè?' he repeated with an indulgent chuckle. - Почему? - переспросил он со снисходительным смешком.
'Because I don't want them to see you without any clothes on.' - Потому что я не хочу, чтобы тебя видели раздетой.
'Perchè no?' she inquired. - Почему не хочешь? - полюбопытствовала она.
'Perchè no?' - Почему не хочу?
He looked at her with astonishment. - Он удивленно взглянул на нее.
'Because it isn't right for other men to see you naked, that's why.' - Потому что нехорошо, чтобы другие мужчины видели тебя голой, вот почему.
'Perchè no?' - Почему нехорошо?
'Because I say no!' Nately exploded in frustration. - Потому что я говорю "нельзя", - взорвался Нейтли, приходя в отчаяние.
'Now don't argue with me. - И прекрати мне возражать.
I'm the man and you have to do whatever I say. Я мужчина, и тебе придется поступать, как я велю.
From now on, I forbid you ever to go out of this room unless you have all your clothes on. С этой минуты я запрещаю тебе выходить из комнаты, если ты не одета, как полагается.
Is that clear?' Ясно?
Nately's whore looked at him as though he were insane. Девица взглянула на него, как на психопата.
' Are you crazy? - Ты с ума сошел?
Che succede?' В чем дело?
' I mean every word I say.' - Я отвечаю за каждое свое слово.
'Tu sei pazzo!' she shouted at him with incredulous indignation, and sprang out of bed. - Ты сумасшедший! - крикнула она, крайне смущенная, и выпрыгнула из постели.
Snarling unintelligibly, she snapped on panties and strode toward the door. Бормоча себе под нос ругательства, она нацепила панталоны и направилась к двери.
Nately drew himself up with full manly authority. Не желая ронять свой авторитет мужчины, Нейтли постарался взять себя в руки.
'I forbid you to leave this room that way,' he informed her. - Я запрещаю тебе в таком виде выходить из комнаты, - сказал он.
'Tu sei pazzo!' she shot back at him, after he had left, shaking her head in disbelief. - Сумасшедший, - выпалила она ему в лицо и недоверчиво покачала головой.
'Idiota! - Идиот!
Tu sei un pazzo imbecille!' 'Tu sei pazzo,' said her thin kid sister, starting out after her in the same haughty walk. 'You come back here,' Nately ordered her. 'I forbid you to go out that way, too!' 'Idiota!' the kid sister called back at him with dignity after she had flounced past. 'Tu sei un pazzo imbecille.' Дурак!
Nately fumed in circles of distracted helplessness for several seconds and then sprinted out into the sitting room to forbid his friends to look at his girl friend while she complained about him in only her panties. Чувствуя свое бессилие, Нейтли несколько секунд в волнении бегал по комнате, а потом бросился в гостиную, чтобы запретить друзьям смотреть на свою возлюбленную. Она же тем временем, стоя перед ними в одних трусиках, жаловалась на Нейтли.
'Why not?' asked Dunbar. - А почему, в самом деле, нельзя? - спросил Данбэр.
'Why not?' exclaimed Nately. - Почему нельзя? - воскликнул Нейтли.
'Because she's my girl now, and it isn't right for you to see her unless she's fully dressed.' - Потому что теперь она моя, и это нехорошо, если вы увидите ее неодетой.
' Why not?' asked Dunbar. - Почему нехорошо? - спросил Данбэр.
'You see?' said his girl with a shrug. 'Lui è pazzo!' 'Si, è molto pazzo,' echoed her kid sister. - Слышишь? - сказала нейтлева девица, пожимая плечом.
'Then make her keep her clothes on if you don't want us to see her,' argued Hungry Joe. - Если не хочешь, чтобы мы на нее смотрели, заставь ее одеться, - запротестовал Заморыш Джо.
'What the hell do you want from us?' - Какого черта тебе от нас-то нужно?
'She won't listen to me,' Nately confessed sheepishly. - Она меня не послушается, - робко признался Нейтли.
'So from now on you'll all have to shut your eyes or look in the other direction when she comes in that way. - С этой минуты, если она появится в таком виде, вы все обязаны закрывать глаза или смотреть в другую сторону.
Okay?' Договорились?
'Madonn'!' cried his girl in exasperation, and stamped out of the room. 'Madonn'!' cried her kid sister, and stamped out behind her. - Мадонна! - в отчаянии закричала его дама и зашагала прочь из комнаты.
'Lui è pazzo,' Yossarian observed good-naturedly. - Ты сумасшедший! - добродушно заметил Йоссариан.
' I certainly have to admit it.' - Я вынужден это констатировать.
'Hey, you crazy or something?' Hungry Joe demanded of Nately. - Эй, ты с ума сошел или что? - спросил Заморыш Джо, обращаясь к Нейтли.
'The next thing you know you'll be trying to make her give up hustling.' - Тебе еще только осталось запретить ей шляться по улицам.
'From now on,' Nately said to his girl, 'I forbid you to go out hustling.' - С этой минуты, - заявил Нейтли своей девице, - я запрещаю тебе шляться во улицам.
'Perchè?' she inquired curiously. - Почему? - спросила она с любопытством.
'Perchè?' he screamed with amazement. - Почему? - взвизгнул он от изумления.
' Because it's not nice, that's why!' - Потому что это некрасиво, вот почему.
'Perchè no?' - Почему некрасиво?
' Because it just isn't!' Nately insisted. - Потому что нельзя, - настаивал Нейтли.
'It just isn't right for a nice girl like you to go looking for other men to sleep with. - Нехорошо, когда такая славная девушка, как ты, ищет себе мужчин.
I'll give you all the money you need, so you won't have to do it any more.' Я буду давать денег, сколько тебе надо, и тебе больше не придется заниматься этим делом.
' And what will I do all day instead?' - И что же я вместо этого буду делать целый день?
'Do?' said Nately. - Что делать? - сказал Нейтли.
' You'll do what all your friends do.' - То же, что делают все твои подруги.
'My friends go looking for men to sleep with.' - Мои подруги ходят по улицам и выискивают мужчин.
' Then get new friends! - Тогда заведи себе новых подруг.
I don't even want you to associate with girls like that, anyway. Я не желаю, чтобы ты вообще зналась с такими девицами.
Prostitution is bad! Проституция - это позор.
Everybody knows that, even him.' Это знают все, даже он.
He turned with confidence to the experienced old man. 'Am I right?' - И Нейтли доверчиво обернулся к своему постоянному оппоненту - противному старикашке: - Я прав?
'You're wrong,' answered the old man. - Нет, не прав, - ответил старик.
'Prostitution gives her an opportunity to meet people. - Проституция дает ей возможность встречаться с людьми.
It provides fresh air and wholesome exercise, and it keeps her out of trouble.' Благодаря своей профессии она проводит много времени на свежем воздухе и занимается полезными физическими упражнениями.
'From now on,' Nately declared sternly to his girl friend, 'I forbid you to have anything to do with that wicked old man.' - Отныне, - сурово заявил Нейтли своей подруге, -запрещаю тебе общаться с этим аморальным типом!
'Va fongul!' his girl replied, rolling her harassed eyes up toward the ceiling. - Пошел ты к черту! - ответила девица, закатывая глаза под потолок.
'What does he want from me?' she implored, shaking her fists. - Что он от меня хочет? - взмолилась она и сжала кулаки.
'Lasciami!' she told him in menacing entreaty. - Убирайся! - сказала она угрожающе.
' Stupido! - Тупица!
If you think my friends are so bad, go tell your friends not to ficky-fick all the time with my friends!' Если ты думаешь, что у меня такие скверные подруги, скажи своим приятелям, чтобы они не крутили с ними шуры-муры.
'From now on,' Nately told his friends, 'I think you fellows ought to stop running around with her friends and settle down.' - Отныне, - сказал Нейтли своим друзьям, - я полагаю, что вы, ребята, прекратите увиваться около ее подруг и угомонитесь.
'Madonn'!' cried his friends, rolling their harassed eyes up toward the ceiling. - Мадонна! - закричали его друзья, закатив глаза под потолок.
Nately had gone clear out of his mind. Нейтли начисто сошел с ума.
He wanted them all to fall in love right away and get married. Он хотел, чтобы все они немедленно влюбились и женились.
Dunbar could marry Orr's whore, and Yossarian could fall in love with Nurse Duckett or anyone else he liked. Данбэр может жениться на девке Орра, а Йоссариан мог бы влюбиться в сестру Даккит или в кого угодно.
After the war they could all work for Nately's father and bring up their children in the same suburb. После войны все они могли бы работать у его отца и воспитывать детей в одном и том же провинциальном учебном заведении.
Nately saw it all very clearly. Мысленно Нейтли видел все это с предельной четкостью.
Love had transmogrified him into a romantic idiot, and they drove him away back into the bedroom to wrangle with his girl over Captain Black. Любовь превратила его в романтически настроенного идиота. Когда друзья отвели его обратно в спальню, он начал пререкаться со своей пассией по поводу капитана Блэка.
She agreed not to go to bed with Captain Black again or give him any more of Nately's money, but she would not budge an inch on her friendship with the ugly, ill-kempt, dissipated, filthy-minded old man, who witnessed Nately's flowering love affair with insulting derision and would not admit that Congress was the greatest deliberative body in the whole world. Она согласилась никогда больше не спать с капитаном Блэком и не давать ему нейтлевых денег, но отказалась поступиться своей дружбой с беспутным старикашкой, который с таким оскорбительно-насмешливым видом наблюдал за бурным романом Нейтли и наотрез отказывался признать, что Конгресс США - величайший в мире совещательный орган.
'From now on,' Nately ordered his girl firmly, 'I absolutely forbid you even to speak to that disgusting old man.' - Отныне, - твердым голосом приказал Нейтли своей девице, - я категорически запрещаю тебе даже разговаривать с этим отвратительным стариком.
'Again the old man?' cried the girl in wailing confusion. - Опять за старика взялся! - Девица чуть не плакала.
'Perchè no?' - Почему?
'He doesn't like the House of Representatives.' - Потому что ему не нравится палата представителей.
'Mamma mia! - Боже мой!
What's the matter with you?' 'È pazzo,' observed her kid sister philosophically. 'That's what's the matter with him.' 'Si,' the older girl agreed readily, tearing at her long brown hair with both hands. 'Lui è pazzo.' Что с тобой произошло? - воскликнула девица, запустив обе пятерни в свои каштановые локоны.
But she missed Nately when he was away and was furious with Yossarian when he punched Nately in the face with all his might and knocked him into the hospital with a broken nose. Но когда Нейтли уезжал, она очень по нему скучала и пришла в ярость оттого, что Йоссариан изо всех сил дал Нейтли по физиономии и ее друг оказался в госпитале со сломанным носом.
Thanksgiving It was actually all Sergeant Knight's fault that Yossarian busted Nately in the nose on Thanksgiving Day, after everyone in the squadron had given humble thanks to Milo for providing the fantastically opulent meal on which the officers and enlisted men had gorged themselves insatiably all afternoon and for dispensing like inexhaustible largess the unopened bottles of cheap whiskey he handed out unsparingly to every man who asked. Even before dark, young soldiers with pasty white faces were throwing up everywhere and passing out drunkenly on the ground. 34. День благодарения В том, что Йоссариан двинул Нейтли по носу в День благодарения, был целиком виноват сержант Найт. Случилось это после того, как вся эскадрилья почтительно поблагодарила Милоу за фантастически обильную трапезу. Офицеры и сержантско-рядовой состав обжирались полдня. С безграничной щедростью Милоу раздавал каждому желающему непочатые бутылки виски, и еще до наступления темноты повсюду белели меловые лица упившихся молодых солдат - они валялись как трупы на каждом шагу.
The air turned foul. В нос шибало винным перегаром.
Other men picked up steam as the hours passed, and the aimless, riotous celebration continued. А многие еще продолжали возлияния, и буйное веселье не прекращалось.
It was a raw, violent, guzzling saturnalia that spilled obstreperously through the woods to the officers' club and spread up into the hills toward the hospital and the antiaircraft-gun emplacements. Грубая, необузданная вакханалия шумно разлилась по базе, через лес докатилась до офицерского клуба, захлестнула госпиталь и расположение зенитных батарей.
There were fist fights in the squadron and one stabbing. В эскадрилье начались драки, а один раз дело дошло до поножовщины.
Corporal Kolodny shot himself through the leg in the intelligence tent while playing with a loaded gun and had his gums and toes painted purple in the speeding ambulance as he lay on his back with the blood spurting from his wound. В палатке разведотдела капрал Колодный, балуясь пистолетом, прострелил себе ногу. Ему тут же намазали марганцовкой десны и пальцы ног, сунули в санитарную машину, и, пока машина мчалась в госпиталь, капрал лежал на спине, а из его раны хлестала кровь.
Men with cut fingers, bleeding heads, stomach cramps and broken ankles came limping penitently up to the medical tent to have their gums and toes painted purple by Gus and Wes and be given a laxative to throw into the bushes. Люди с порезанными пальцами, разбитой головой, с желудочными коликами и переломанными ногами с покаянным видом ковыляли к санчасти, где Гас и Уэс мазали им десны и пальцы ног марганцовкой и выдавали таблетки слабительного, которые пациенты немедленно швыряли в кусты.
The joyous celebration lasted long into the night, and the stillness was fractured often by wild, exultant shouts and by the cries of people who were merry or sick. There was the recurring sound of retching and moaning, of laughter, greetings, threats and swearing, and of bottles shattering against rock. Веселый праздник затянулся далеко за полночь, ночная тишь то и дело нарушалась дикими, ликующими воплями, натужным кряхтеньем блюющих, стонами, смехом, угрозами, руганью и звоном разбиваемых о камни бутылок.
There were dirty songs in the distance. Издалека доносились похабные песни.
It was worse than New Year's Eve. В общем, гульба была похлеще, чем в новогоднюю ночь.
Yossarian went to bed early for safety and soon dreamed that he was fleeing almost headlong down an endless wooden staircase, making a loud, staccato clatter with his heels. Боясь, как бы чего не вышло, Йоссариан на всякий случай лег спать пораньше, и вскоре ему приснилось, будто он несется очертя голову вниз по бесконечной деревянной лестнице, выбивая каблуками громкую дробь.
Then he woke up a little and realized someone was shooting at him with a machine gun. A tortured, terrified sob rose in his throat. Тут он на мгновение проснулся и сообразил, что кто-то стреляет в него из пулемета.
His first thought was that Milo was attacking the squadron again, and he rolled of his cot to the floor and lay underneath in a trembling, praying ball, his heart thumping like a drop forge, his body bathed in a cold sweat. Первой его мыслью было, что Милоу снова атакует эскадрилью. Йоссариан скатился с койки на пол и, беззвучно молясь, лежал трепещущим комком. К горлу подступали рыдания. Сердце стучало, как паровой молот.
There was no noise of planes. Однако гула самолетов не было слышно.
A drunken, happy laugh sounded from afar. Издалека доносился пьяный счастливый смех.
'Happy New Year, Happy New Year!' a triumphant familiar voice shouted hilariously from high above between the short, sharp bursts of machine gun fire, and Yossarian understood that some men had gone as a prank to one of the sandbagged machine-gun emplacements Milo had installed in the hills after his raid on the squadron and staffed with his own men. "С Новым годом, с Новым годом!" - знакомый, торжествующий голос злорадно кричал откуда-то сверху в перерывах между короткими, злыми пулеметными очередями. Йоссариан понял, что какой-то шкодник пробрался к пулеметным позициям: Милоу оборудовал их в горах после своего налета на эскадрилью, заботливо обложил мешками с песком и укомплектовал надежными людьми...
Yossarian blazed with hatred and wrath when he saw he was the victim of an irresponsible joke that had destroyed his sleep and reduced him to a whimpering hulk. Гнев и ненависть охватили Йоссариана, когда он понял, что стал жертвой бессовестной шутки. Его не просто разбудили, но превратили в запуганного, скулящего пса.
He wanted to kill, he wanted to murder. Ему хотелось крушить и убивать.
He was angrier than he had ever been before, angrier even than when he had slid his hands around McWatt's neck to strangle him. Никогда еще он не был таким злым. Сейчас он был злее, чем когда пытался задушить Макуотта.
The gun opened fire again. Пулемет снова дал очередь.
Voices cried Опять раздался крик:
'Happy New Year!' and gloating laughter rolled down from the hills through the darkness like a witch's glee. "С Новым годом!" - и злорадный смех скатился во тьму с горы, точно там ведьмы справляли шабаш.
In moccasins and coveralls, Yossarian charged out of his tent for revenge with his.45, ramming a clip of cartridges up into the grip and slamming the bolt of the gun back to load it. He snapped off the safety catch and was ready to shoot. В тапочках на босу ногу и комбинезоне Йоссариан выскочил из палатки, горя жаждой мести. По дороге он вогнал обойму в рукоятку пистолета, взвел затвор, спустил предохранитель и приготовился к стрельбе.
He heard Nately running after him to restrain him, calling his name. Он услышал, как Нейтли, пытаясь его перехватить, бежит за ним, окликая его по имени.
The machine gun opened fire once more from a black rise above the motor pool, and orange tracer bullets skimmed like low-gliding dashes over the tops of the shadowy tents, almost clipping the peaks. Пулемет снова затарахтел. Из темноты над гаражом заскользили оранжевыми черточками трассирующие пули, Они летели над самыми крышами смутно темнеющих палаток, едва не срезая их верхушки.
Roars of rough laughter rang out again between the short bursts. Между короткими очередями раздавались раскаты хамского хохота.
Yossarian felt resentment boil like acid inside him; they were endangering his life, the bastards! Йоссариан почувствовал, как бурлящая ненависть кислотой обжигает ему душу: эти подонки подвергают опасности его жизнь!
With blind, ferocious rage and determination, he raced across the squadron past the motor pool, running as fast as he could, and was already pounding up into the hills along the narrow, winding path when Nately finally caught up, still calling Охваченный слепой, лютой яростью и решимостью, он сломя голову промчался по лагерю, пронесся мимо гаража и, едва переводя дух, полез в гору по узкой извилистой тропинке. Тут-то Нейтли, все еще продолжая кричать:
' Yo-Yo! "Йо-Йо!
Yo-Yo!' with pleading concern and imploring him to stop. Йо-Йо!", наконец догнал его, и принялся уговаривать не ходить дальше.
He grasped Yossarian's shoulders and tried to hold him back. Он вцепился Йоссариану в плечо, пытаясь стащить его вниз.
Yossarian twisted free, turning. Йоссариан, ругнувшись, высвободился.
Nately reached for him again, and Yossarian drove his fist squarely into Nately's delicate young face as hard as he could, cursing him, then drew his arm back to hit him again, but Nately had dropped out of sight with a groan and lay curled up on the ground with his head buried in both hands and blood streaming between his fingers. Нейтли снова ухватил его, и тогда Йоссариан двинул кулаком изо всех сил по изящному мальчишескому лицу Нейтли, потом размахнулся еще раз, но Нейтли перед ним уже не было - тот лежал на земле, скорчившись, уткнув лицо в ладони.
Yossarian whirled and plunged ahead up the path without looking back. Кровь струилась между его пальцами. Йоссариан круто повернулся и, не оборачиваясь, начал карабкаться вверх по тропинке.
Soon he saw the machine gun. Скоро он увидел пулемет.
Two figures leaped up in silhouette when they heard him and fled into the night with taunting laughter before he could get there. Заслышав его шаги, двое вскочили - Йоссариан увидел их силуэты, - и прежде чем Йоссариан их настиг, они, издевательски хохоча, скрылись в ночи.
He was too late. Он опоздал.
Their footsteps receded, leaving the circle of sandbags empty and silent in the crisp and windless moonlight. Их шаги затихли вдали. В пулеметном гнезде было пусто и тихо. Стояла свежая, безветренная, лунная ночь.
He looked about dejectedly. Йоссариан невесело осмотрелся.
Jeering laughter came to him again, from a distance. Глумливый хохот снова донесся до него, на сей, раз откуда-то со стороны.
A twig snapped nearby. Рядом хрустнул сучок.
Yossarian dropped to his knees with a cold thrill of elation and aimed. Йоссариан упал на колени к с холодным злорадством прицелился.
He heard a stealthy rustle of leaves on the other side of the sandbags and fired two quick rounds. Он услышал, как по ту сторону песчаного бруствера зашуршала листва под чьими-то осторожными шагами, и дал две короткие очереди.
Someone fired back at him once, and he recognized the shot. ' Dunbar? he called. Ему тут же ответил хорошо знакомый пистолет. -Данбэр? - окликнул Йоссариан.
' Yossarian?' - Йоссариан?
The two men left their hiding places and walked forward to meet in the clearing with weary disappointment, their guns down. Оба вылезли из своих укрытий и усталые, раздосадованные вышли навстречу друг другу на поляну, держа пистолеты дулами вниз.
They were both shivering slightly from the frosty air and wheezing from the labor of their uphill rush. Оба слегка дрожали от ночной свежести и дышали, как астматики, от быстрого бега в гору.
' The bastards,' said Yossarian. 'They got away.' - Смылись, мерзавцы, - сказал Йоссариан.
'They took ten years off my life,' Dunbar exclaimed. - Они отняли у меня десять лет жизни! -воскликнул Данбэр.
'I thought that son of a bitch Milo was bombing us again. - А я уж было подумал: сукин сын Милоу опять бомбит нас.
I've never been so scared. Сроду я так не пугался.
I wish I knew who the bastards were. Хотел бы я знать, кто эти мерзавцы?
' One was Sergeant Knight.' - Один из них - сержант Найт.
' Let's go kill him.' - Давай пристукнем его!
Dunbar's teeth were chattering. - У Данбэра стучали зубы.
' He had no right to scare us that way.' - Какое он имел право так пугать нас?
Yossarian no longer wanted to kill anyone. Но Йоссариану уже больше никого не хотелось убивать.
'Let's help Nately first. - Давай-ка сначала поможем Нейтли.
I think I hurt him at the bottom of the hill.' Мне кажется, я его основательно покалечил.
But there was no sign of Nately along the path, even though Yossarian located the right spot by the blood on the stones. Он там, внизу. Но на тропинке Нейтли не оказалось, хотя по крови на камнях Йоссариан точно определил место их схватки.
Nately was not in his tent either, and they did not catch up with him until the next morning when they checked into the hospital as patients after learning he had checked in with a broken nose the night before. Нейтли не было и в палатке. Они не могли отыскать его до следующего утра, пока не узнали, что Нейтли лежит в госпитале со сломанным носом, и тогда они тоже легли в госпиталь.
Nately beamed in frightened surprise as they padded into the ward in their slippers and robes behind Nurse Cramer and were assigned to their beds. В первую секунду Нейтли испугался, когда сестра Крэмер ввела в палату его приятелей, облаченных в халаты и шлепанцы, и указала им их кровати.
Nately's nose was in a bulky cast, and he had two black eyes. На носу у Нейтли красовался толстый гипсовый лубок, а под глазами темнели синяки.
He kept blushing giddily in shy embarrassment and saying he was sorry when Yossarian came over to apologize for hitting him. Когда Йоссариан подошел к нему, чтобы извиниться за вчерашнее, Нейтли залился стыдливым румянцем и стал смущенно твердить, что очень сожалеет обо всем случившемся.
Yossarian felt terrible; he could hardly bear to look at Nately's battered countenance, even though the sight was so comical he was tempted to guffaw. Йоссариан чувствовал себя ужасно. Он не мог спокойно смотреть на расквашенную физиономию Нейтли, хотя его друг выглядел настолько комично, что Йоссариан едва удерживался от хохота.
Dunbar was disgusted by their sentimentality, and all three were relieved when Hungry Joe came barging in unexpectedly with his intricate black camera and trumped-up symptoms of appendicitis to be near enough to Yossarian to take pictures of him feeling up Nurse Duckett. Данбэру стало противно от их нежностей, и все трое испытали облегчение, когда в палату приплелся Заморыш Джо со своей замысловатой фотокамерой и липовыми симптомами аппендицита. Заморыш Джо постарался устроиться поближе к Йоссариану, чтобы запечатлеть на пленке Йоссариана, лезущего под юбку к сестре Даккит.
Like Yossarian, he was soon disappointed. Но он здорово просчитался, как, впрочем, и сам Йоссариан.
Nurse Duckett had decided to marry a doctor-any doctor, because they all did so well in business-and would not take chances in the vicinity of the man who might someday be her husband. Сестра Даккит решила выйти замуж за доктора -за любого доктора, поскольку все они неплохо зарабатывали, и поэтому не хотела рисковать своей репутацией.
Hungry Joe was irate and inconsolable until-of all people-the chaplain was led in wearing a maroon corduroy bathrobe, shining like a skinny lighthouse with a radiant grin of self-satisfaction too tremendous to be concealed. Заморыш Джо рассердился и горевал до тех пор, пока в палату не привели нового больного - кого бы вы думали? - капеллана, обряженного в коричневый бархатный халат.
The chaplain had entered the hospital with a pain in his heart that the doctors thought was gas in his stomach and with an advanced case of Wisconsin shingles. Капеллан сиял, как медный таз, тщетно пытаясь согнать со своего худого лица довольную, лучезарную улыбку. Он попал в госпиталь с жалобами на боль в сердце в связи со скоплением газов в желудке и с тяжелой формой висконсинского лишая.
'What in the world are Wisconsin shingles?' asked Yossarian. - Что это еще за чертовщина такая -висконсинский лишай? - спросил Йоссариан.
'That's just what the doctors wanted to know!' blurted out the chaplain proudly, and burst into laughter. - То же самое интересует и докторов! - с гордостью выпалил капеллан и разразился хохотом.
No one had ever seen him so waggish, or so happy. Никто никогда не видел его таким озорным и таким счастливым.
' There's no such thing as Wisconsin shingles. - Висконсинского лишая не существует в природе.
Don't you understand? Неужто вам не ясно?
I lied. Я наврал.
I made a deal with the doctors. Я вступил в сделку с докторами.
I promised that I would let them know when my Wisconsin shingles went away if they would promise not to do anything to cure them. Я им пообещал, что сообщу, когда пройдет мой висконсинский лишай, если они мне пообещают не пытаться его лечить.
I never told a lie before. А ведь прежде я никогда не лгал.
Isn't it wonderful?' Ну разве это все не чудесно?
The chaplain had sinned, and it was good. Капеллан согрешил, но из этого вышло не зло, а добро.
Common sense told him that telling lies and defecting from duty were sins. On the other hand, everyone knew that sin was evil, and that no good could come from evil. Общепринятая мораль подсказывала ему, что -врать и увиливать от своих обязанностей - это грех, а грех, как всем известно, есть зло. А зло не может породить никакого добра.
But he did feel good; he felt positively marvelous. И тем не менее капеллан чувствовал себя превосходно, точно он сотворил добро.
Consequently, it followed logically that telling lies and defecting from duty could not be sins. Следовательно, из этого логически вытекало, что лгать и увиливать от исполнения своих обязанностей - вовсе не грешно.
The chaplain had mastered, in a moment of divine intuition, the handy technique of protective rationalization, and he was exhilarated by his discovery. В минуту божественного просветления капеллан изобрел спасительную карманную философскую систему. Он был в восторге от своего открытия.
It was miraculous. Это была воистину чудесная система!
It was almost no trick at all, he saw, to turn vice into virtue and slander into truth, impotence into abstinence, arrogance into humility, plunder into philanthropy, thievery into honor, blasphemy into wisdom, brutality into patriotism, and sadism into justice. Он обнаружил, что даже без особой ловкости рук можно истолковать порок как добродетель, клевету как истину, импотенцию как воздержание, высокомерие как застенчивость, грабеж как филантропию, жульничество как честность, богохульство как мудрость, жестокость как патриотизм и садизм как справедливость.
Anybody could do it; it required no brains at all. It merely required no character. Пользоваться этой системой мог любой смертный, большого ума для этого не требовалось.
With effervescent agility the chaplain ran through the whole gamut of orthodox immoralities, while Nately sat up in bed with flushed elation, astounded by the mad gang of companions of which he found himself the nucleus. Таким образом, капеллан, бодро и весело расправился со всем набором поступков, безнравственных с общепринятой точки зрения. Между тем Нейтли сидел на кровати, порозовев от радостного возбуждения, пораженный тем, что оказался в окружении своих отчаянных дружков.
He was flattered and apprehensive, certain that some severe official would soon appear and throw the whole lot of them out like a pack of bums. Однако он боялся, как бы не стряслась беда: ему казалось, что сейчас обязательно появится какой-нибудь сердитый врач и вышвырнет их всех из госпиталя, как ораву лодырей.
No one bothered them. Однако никто их не беспокоил.
In the evening they all trooped exuberantly out to see a lousy Hollywood extravaganza in Technicolor, and when they trooped exuberantly back in after the lousy Hollywood extravaganza, the soldier in white was there, and Dunbar screamed and went to pieces. Вечером они торжественно прошествовали в кинотеатр, где их угостили паршивым цветным голливудским кинобредом, а когда, посмотрев паршивый цветной голливудский кинобред, они прошествовали обратно, в палате лежал солдат в белом.
' He's back!' - Он вернулся! - завизжал Данбэр.
Dunbar screamed. - Он вернулся!
'He's back! He's back!' Он вернулся! Он вернулся!
Yossarian froze in his tracks, paralyzed as much by the eerie shrillness in Dunbar's voice as by the familiar, white, morbid sight of the soldier in white covered from head to toe in plaster and gauze. Йоссариана прошиб ледяной пот. Он окаменел - и от нечеловеческого визга Данбэра, и от хорошо знакомого, ужасающего вида солдата в белом, замурованного с ног до головы в гипс и марлю.
A strange, quavering, involuntary noise came bubbling from Yossarian's throat. Странные, дрожащие, булькающие звуки вырвались из горла Йоссариана.
' He's back!' Dunbar screamed again. - Он вернулся! - снова завопил Данбэр.
'He's back!' a patient delirious with fever echoed in automatic terror. - Он вернулся! - с ужасом подхватил горячечный больной.
All at once the ward erupted into bedlam. В одну секунду палата превратилась в бедлам.
Mobs of sick and injured men began ranting incoherently and running and jumping in the aisle as though the building were on fire. Толпы больных и раненых загомонили, забегали и запрыгали в проходах между койками, как во время пожара.
A patient with one foot and one crutch was hopping back and forth swiftly in panic crying, Одноногий больной на костыле заскакал взад-вперед, панически вопя:
' What is it? - Что такое?
What is it? Что такое?
Are we burning? Мы горим?
Are we burning?' Мы что, горим?
' He's back!' someone shouted at him. - Он вернулся! - кто-то крикнул ему.
'Didn't you hear him? - Ты что, не слышишь?
He's back! He's back!' Он вернула!
'Who's back?' shouted someone else. - Кто вернулся? - крикнул другой.
'Who is it?' - Кто такой?
'What does it mean? - Что это все значит?
What should we do?' Что нам делать?
' Are we on fire?' - Горим!
' Get up and run, damn it! - Вставайте и бегите, черт вас возьми!
Everybody get up and run!' Бегите все!
Everybody got out of bed and began running from one end of the ward to the other. One C.I.D. man was looking for a gun to shoot one of the other C.I.D. men who had jabbed his elbow into his eye. Все повыскакивали из постелей и забегали по палате из конца в конец.
The ward had turned into chaos. Начался невообразимый хаос.
The patient delirious with the high fever leaped into the aisle and almost knocked over the patient with one foot, who accidentally brought the black rubber tip of his crutch down on the other's bare foot, crushing some toes. Горячечный больной прыгнул в проход между койками и чуть не сшиб наземь одноногого, который не упал только потому, что уперся черным резиновым наконечником костыля в босую ногу горячечного, раздавив ему при этом два пальца.
The delirious man with the fever and the crushed toes sank to the floor and wept in pain while other men tripped over him and hurt him more in their blind, milling, agonized stampede. Горячечный свалялся на пол, взвыв от боли, а остальные обитатели палаты топтали его ногами, низводя на следующую ступень инвалидности. Слепая, всесокрушающая паника нарастала.
'He's back!' all the men kept mumbling and chanting and calling out hysterically as they rushed back and forth. "Он вернулся!" - кто бормотал, кто заунывно пел, кто истерически выкрикивал, мечась из угла в угол. -
'He's back, he's back!' "Он вернулся! Он вернулся?"
Nurse Cramer was there in the middle suddenly like a spinning policeman, trying desperately to restore order, dissolving helplessly into tears when she failed. Неожиданно в толпе появилась сестра Крэмер, которая, словно полицейский на перекрестке, взялась наводить порядок, но ее отчаянные усилия ни к чему не привели, и она разревелась от беспомощности.
'Be still, please be still,' she urged uselessly through her massive sobs. - Ну успокойтесь, пожалуйста, успокойтесь, -тщетно уговаривала она всех.
The chaplain, pale as a ghost, had no idea what was going on. Капеллан, бледный, как привидение, никак не мог взять в толк, что тут происходит.
Neither did Nately, who kept close to Yossarian's side, clinging to his elbow, or Hungry Joe, who followed dubiously with his scrawny fists clenched and glanced from side to side with a face that was scared. Заморыш Джо и Нейтли тоже ничего не понимали. Нейтли стоял, вцепившись в локоть Йоссариана. Заморыш Джо, сжав костлявые кулаки, поворачивал из стороны в сторону испуганное лицо, с недоумением глядя на все происходящее.
'Hey, what's going on?' Hungry Joe pleaded. - Эй, что здесь происходит? - взывал Заморыш Дж°.
'What the hell is going on?' - Что за чертовщина?
'It's the same one!' Dunbar shouted at him emphatically in a voice rising clearly above the raucous commotion. - Это тот самый! - трагическим голосом заорал ему в ответ Данбэр, перекрывая хриплый гомон.
' Don't you understand? - Неужто ты не понимаешь?
It's the same one.' Это тот самый!
'The same one!' Yossarian heard himself echo, quivering with a deep and ominous excitement that he could not control, and shoved his way after Dunbar toward the bed of the soldier in white. - Тот самый! - услышал Йоссариан собственный голос. Дрожа от глубокого волнения, с которым он не мог совладать, Йоссариан прокладывал себе путь вслед за Данбэром к кровати солдата в белом.
'Take it easy, fellas,' the short patriotic Texan counseled affably, with an uncertain grin. - Не волнуйтесь, ребята, - дружески посоветовал коренастый патриот из Техаса со своей непонятной ухмылочкой.
' There's no cause to be upset. - Не из-за чего расстраиваться.
Why don't we all just take it easy?' Давайте не будем волноваться.
'The same one!' others began murmuring, chanting and shouting. - Тот самый! - снова забормотали, запричитали и заорали остальные.
Suddenly Nurse Duckett was there, too. Внезапно появилась сестра Даккит.
'What's going on?' she demanded. - Что здесь происходит? - спросила она.
'He's back!' Nurse Cramer screamed, sinking into her arms. - Он вернулся! - завизжала сестра Крэмер, падая ей на руки.
'He's back, he's back!' - Он вернулся!
It was, indeed, the same man. Он вернулся! И действительно, это был тот самый солдат в белом.
He had lost a few inches and added some weight, but Yossarian remembered him instantly by the two stiff arms and the two stiff, thick, useless legs all drawn upward into the air almost perpendicularly by the taut ropes and the long lead weights suspended from pulleys over him and by the frayed black hole in the bandages over his mouth. He had, in fact, hardly changed at all. There was the same zinc pipe rising from the hard stone mass over his groin and leading to the clear glass jar on the floor. There was the same clear glass jar on a pole dripping fluid into him through the crook of his elbow. Правда, он укоротился на несколько дюймов, а также малость прибавил в весе, но Йоссариан сразу опознал его по негнущимся рукам и таким же негнущимся, толстым, бесполезным ногам, подтянутым вверх почти перпендикулярно двумя туго натянутыми веревками с длинным противовесом, подвешенным на блоке над койкой.
Yossarian would recognize him anywhere. He wondered who he was. Йоссариан узнал бы солдата где угодно.
'There's no one inside!' Dunbar yelled out at him unexpectedly. - Под бинтами никого нет! - вдруг ни с того ни с сего заявил Данбэр.
Yossarian felt his heart skip a beat and his legs grow weak. Йоссариан так и замер, потрясенный.
'What are you talking about?' he shouted with dread, stunned by the haggard, sparking anguish in Dunbar's eyes and by his crazed look of wild shock and horror. - О чем ты толкуешь? - крикнул он со страхом Данбэру.
' Are you nuts or something? - Ты рехнулся или что?
What the hell do you mean, there's no one inside?' С чего ты взял, черт побери, что под бинтами никого нет?
'They've stolen him away!' Dunbar shouted back. 'He's hollow inside, like a chocolate soldier. - Они его выкрали! - заорал в ответ Данбэр.
They just took him away and left those bandages there.' - Они его просто вынули, а здесь оставили бинты.
' Why should they do that?' - Для чего им это понадобилось?
'Why do they do anything?' - А для чего они все делают?
'They've stolen him away!' screamed someone else, and people all over the ward began screaming, 'They've stolen him away. - Они его выкрали! - истошно заголосил кто-то, и вся палата подхватила: - Они его выкрали!
They've stolen him away!' Они его выкрали!
'Go back to your beds,' Nurse Duckett pleaded with Dunbar and Yossarian, pushing feebly against Yossarian's chest. - Разойдитесь по своим кроватям, - упрашивала сестра Даккит Данбэра и Йоссариана и толкала слабыми руками Йоссариана в грудь.
'Please go back to your beds.' - Пожалуйста, вернитесь в кровати.
'You're crazy!' Yossarian shouted angrily at Dunbar. - Ты сошел с ума! - сердито крикнул Йоссариан Данбэру.
'What the hell makes you say that?' - Какого дьявола ты говоришь такие вещи?
'Did anyone see him?' Dunbar demanded with sneering fervor. - А кто-нибудь его видел? - спросил Данбэр, нервно усмехаясь.
'You saw him, didn't you?' Yossarian said to Nurse Duckett. - Ты его видела, ведь верно? - сказал Йоссариан сестре Даккит.
'Tell Dunbar there's someone inside.' - Ну так подтверди Данбэру, что там внутри кто-то есть.
'Lieutenant Schmulker is inside,' Nurse Duckett said. - Там лейтенант Шмуклер, - сказала сестра Даккит.
' He's burned all over.' - Он весь обгорел.
'Did she see him?' - А что, она его видела?
' You saw him, didn't you?' - Ведь ты его видела, да?
' The doctor who bandaged him saw him.' - Его видел врач, который его бинтовал.
' Go get him, will you? - Иди и приведи его, слышишь?
Which doctor was it?' Как фамилия этого доктора?
Nurse Duckett reacted to the question with a startled gasp. Сестра Даккит вздохнула:
' The doctor isn't even here!' she exclaimed. Его здесь нет.
'The patient was brought to us that way from a field hospital.' Больного доставили к нам в таком виде из полевого госпиталя.
' You see?' cried Nurse Cramer. - Вот видите! - вскрикнула сестра Крэмер.
' There's no one inside!' - Под бинтами никого нет.
'There's no one inside!' yelled Hungry Joe, and began stamping on the floor. - Под бинтами никого нет! - завопил Заморыш Джо и затопал ногами.
Dunbar broke through and leaped up furiously on the soldier in white's bed to see for himself, pressing his gleaming eye down hungrily against the tattered black hole in the shell of white bandages. Данбэр рванулся вперед, вспрыгнул на постель солдата в белом и жадным, горящим глазом приник к черной с лохматыми краями, дыре в белом марлевом панцире.
He was still bent over staring with one eye into the lightless, unstirring void of the soldier in white's mouth when the doctors and the M.P.s came running to help Yossarian pull him away. Он все еще стоял на четвереньках, склонившись над солдатом в белом, всматриваясь одним глазом в темный провал рта, когда в палату прибежали врачи и военная полиция. Прибывшие помогли Йоссариану оттащить Данбэра от солдата в белом.
The doctors wore guns at the waist. The guards carried carbines and rifles with which they shoved and jolted the crowd of muttering patients back. Все они были при пистолетах, прикладами карабинов и винтовок солдаты разогнали по кроватям толпу бормочущих больных.
A stretcher on wheels was there, and the solder in white was lifted out of bed skillfully and rolled out of sight in a matter of seconds. The doctors and M.P.s moved through the ward assuring everyone that everything was all right. Солдата в белом они умело переложили с кровати на каталку и в считанные секунды убрали из палаты.
Nurse Duckett plucked Yossarian's arm and whispered to him furtively to meet her in the broom closet outside in the corridor. Сестра Даккит дернула Йоссариана за руку и украдкой шепнула, что будет ждать его в чулане в коридоре.
Yossarian rejoiced when he heard her. Йоссариан обрадовался: наконец-то сестра Даккит решилась снизойти до него.
He thought Nurse Duckett finally wanted to get laid and pulled her skirt up the second they were alone in the broom closet, but she pushed him away. Но, когда он оказался рядом с ней в чулане, она оттолкнула его прочь.
She had urgent news about Dunbar. У нее были важные новости, касающиеся Данбэра.
' They're going to disappear him,' she said. - Они хотят его... исчезнуть, - сказала она.
Yossarian squinted at her uncomprehendingly. Йоссариан недоуменно покосился на нее.
'They're what?' he asked in surprise, and laughed uneasily. 'What does that mean?' - Что они хотят сделать? - хмуро спросил он, - Что это значит?
' I don't know. - Не знаю.
I heard them talking behind a door.' Я слышала, как они говорили за дверью.
'Who?' - Кто говорил?
' I don't know. - Не знаю.
I couldn't see them. Я их не видела.
I just heard them say they were going to disappear Dunbar.' Я только слышала, как они сказали, что собираются... исчезнуть Данбэра.
' Why are they going to disappear him?' - Зачем они хотят его... исчезнуть?
'I don't know.' - Не знаю.
'It doesn't make sense. - Чушь какая-то!
It isn't even good grammar. Даже с точки зрения грамматики.
What the hell does it mean when they disappear somebody?' Что это значит, черт возьми, когда они собираются кого-нибудь... исчезнуть?
' I don't know.' - Не знаю.
' Jesus, you're a great help!' - О господи, немного же от тебя проку!
'Why are you picking on me?' Nurse Duckett protested with hurt feelings, and began sniffing back tears. - Ну что ты на меня набросился? - обиделась сестра Даккит и зашмыгала носом, с трудом сдерживая слезы.
' I'm only trying to help. - Я только хотела помочь.
It isn't my fault they're going to disappear him, is it? Разве я виновата, что они хотят его... исчезнуть?
I shouldn't even be telling you.' Мне не надо. было говорить.
Yossarian took her in his arms and hugged her with gentle, contrite affection. Йоссариан привлек ее к себе и обнял, нежно и покаянно.
'I'm sorry,' he apologized, kissing her cheek respectfully, and hurried away to warn Dunbar, who was nowhere to be found. - Извини меня, - сказал он и, благодарно чмокнув ее в щеку, побежал предупредить Данбэра, но того уже и след простыл.
Milo the Militant For the first time in his life, Yossarian prayed. 35. Милоу рвется в бой Первый раз в жизни Йоссариан обратился с мольбой к живому существу.
He got down on his knees and prayed to Nately not to volunteer to fly more than seventy missions after Chief White Halfoat did die of pneumonia in the hospital and Nately had applied for his job. But Nately just wouldn't listen. Он пал на колени и молил Нейтли не делать по собственной воле больше семидесяти вылетов. Этот разговор состоялся после того, как Вождь Белый Овес действительно умер в госпитале от воспаления легких. Нейтли безуспешно просился на его место и не желал слушать Йоссариана.
'I've got to fly more missions,' Nately insisted lamely with a crooked smile. - Мне придется летать и дальше, - криво улыбаясь, жалобным тоном твердил Нейтли.
' Otherwise they'll send me home.' - В противном случае меня отправят домой.
' So?' - Ну и что?
'I don't want to go home until I can take her back with me.' - А я не хочу без нее возвращаться в Штаты.
' She means that much to you?' - Она так много для тебя значит?
Nately nodded dejectedly. Нейтли удрученно кивнул:
' I might never see her again.' - Иначе я ее больше не увижу.
'Then get yourself grounded,' Yossarian urged. - Тогда пусть тебя спишут на землю, - настаивал Йоссариан.
'You've finished your missions and you don't need the flight pay. - Норму ты выполнил, в летной надбавке не нуждаешься.
Why don't you ask for Chief White Halfoat's job, if you can stand working for Captain Black?' Если тебя не тошнит от капитана Блэка, почему бы тебе не попроситься на место Вождя?
Nately shook his head, his cheeks darkening with shy and regretful mortification. Нейтли покачал головой.
' They won't give it to me. - Мне не дадут это место.
I spoke to Colonel Korn, and he told me I'd have to fly more missions or be sent home.' Я разговаривал с подполковником Корном, и он сказал, что или я буду по-прежнему летать, или меня отправят домой.
Yossarian cursed savagely. Йоссариан свирепо выругался:
' That's just plain meanness.' - Но ведь это - явная подлость!
' I don't mind, I guess. - Мне все равно.
I've flown seventy missions without getting hurt. Я сделал семьдесят вылетов, и со мной ничего не случилось.
I guess I can fly a few more.' Думаю, ничего не случится, если слетаю еще несколько раз.
'Don't do anything at all about it until I talk to someone,' Yossarian decided, and went looking for help from Milo, who went immediately afterward to Colonel Cathcart for help in having himself assigned to more combat missions. - Ничего не предпринимай, покуда я кое с кем не потолкую, - сказал Йоссариан. Он отравился искать помощи у Милоу, и тот сразу же после разговора с Йоссарианом обратился к полковнику Кэткарту.
Milo had been earning many distinctions for himself. Милоу вдруг возжелал, чтобы его самого почаще посылали на боевые задания.
He had flown fearlessly into danger and criticism by selling petroleum and ball bearings to Germany at good prices in order to make a good profit and help maintain a balance of power between the contending forces. К тому времени на боевом счету Милоу было уже немало боевых подвигов. Пренебрегая опасностью и игнорируя критику, он по сходной цене продавал Г ермании нефть и шарикоподшипники. Это приносило хороший доход и помогало поддерживать равновесие двух противоборствующих сторон.
His nerve under fire was graceful and infinite. Под огнем противника он держался мужественно и благородно.
With a devotion to purpose above and beyond the line of duty, he had then raised the price of food in his mess halls so high that all officers and enlisted men had to turn over all their pay to him in order to eat. С рвением, явно выходящим за рамки его скромных обязанностей, он взвинтил цены за обеды в офицерской столовой до такой степени, что офицерам и рядовым пришлось отдавать ему все свое жалованье, чтобы хоть как-то прокормиться.
Their alternative-there was an alternative, of course, since Milo detested coercion and was a vocal champion of freedom of choice-was to starve. Собственно говоря, никто их не неволил, при желании они могли умереть с голоду - Милоу терпеть не мог насилия над личностью и на всех перекрестках твердил о праве индивидуума свободно распоряжаться своей судьбой.
When he encountered a wave of enemy resistance to this attack, he stuck to his position without regard for his safety or reputation and gallantly invoked the law of supply and demand. Когда его атака на офицерские карманы встречала сопротивление, он, не щадя ни живота своего, ни репутации, продолжал давить с помощью закона спроса и предложения.
And when someone somewhere said no, Milo gave ground grudgingly, valiantly defending, even in retreat, the historic right of free men to pay as much as they had to for the things they needed in order to survive. Стоило кому-нибудь сказать ему "нет", и Милоу нехотя отступал, но даже в обороне он мужественно защищал историческое право свободного человека платить за спасение от голодной смерти такую цену, какую с него запрашивают.
Milo had been caught red-handed in the act of plundering his countrymen, and, as a result, his stock had never been higher. He proved good as his word when a rawboned major from Minnesota curled his lip in rebellious disavowal and demanded his share of the syndicate Milo kept saying everybody owned. Milo met the challenge by writing the words 'A Share' on the nearest scrap of paper and handing it away with a virtuous disdain that won the envy and admiration of almost everyone who knew him. Однажды Милоу был почти застигнут на месте преступления: костлявый майор из Миннесоты обвинил его в грабеже соотечественников, - и что вы думаете! - в результате акции Милоу поднялись как никогда высоко, Когда костлявый майор, негодующе скривя губы, возмущенно потребовал тот самый пай, которым, как утверждал Милоу, владел каждый член синдиката, Милоу доказал, что у него слово с делом не расходится: он принял вызов, начертав на первом попавшемся клочке бумаги слово "пай", и вручил эту бумажку майору таким величественным и надменным жестом, что все знакомые Милоу ахнули от восторга и зависти.
His glory was at a peak, and Colonel Cathcart, who knew and admired his war record, was astonished by the deferential humility with which Milo presented himself at Group Headquarters and made his fantastic appeal for more hazardous assignments. Слава Милоу достигла зенита, и полковник Кэткарт, который хорошо знал и высоко ценил воинские доблести своего подчиненного, был поражен, когда Милоу однажды пожаловал в штаб полка и кротким, почтительным тоном обратился с поистине фантастической просьбой -посылать его на самые опасные задания.
'You want to fly more combat missions?' Colonel Cathcart gasped. - Вы жаждете летать на боевые задания? -изумился полковник Кэткарт.
'What in the world for?' - Скажите, ради бога, зачем?
Milo answered in a demure voice with his face lowered meekly. Скромно потупив взор, Милоу ответил:
' I want to do my duty, sir. - Я хочу выполнять свой долг, сэр.
The country is at war, and I want to fight to defend it like the rest of the fellows.' Страна находится в состоянии войны, и я намерен защищать ее с оружием в руках, как это делают все наши парни.
'But, Milo, you are doing your duty,' Colonel Cathcart exclaimed with a laugh that thundered jovially. - Но, Милоу, вы и так выполняете свой долг? -воскликнул полковник Кэткарт, оглушив Милоу громовыми раскатами жизнерадостного хохота.
'I can't think of a single person who's done more for the men than you have. - Вряд ли найдется в нашем полку человек, который сделал бы для нас столько, сколько вы.
Who gave them chocolate-covered cotton?' Кто, например, угостил нас хлопком в шоколаде?
Milo shook his head slowly and sadly. Милоу покачал головой задумчиво и грустно:
'But being a good mess officer in wartime just isn't enough, Colonel Cathcart.' - В военное время мало быть исправным начальником столовой, полковник Кэткарт.
' Certainly it is, Milo. - Вполне достаточно, Милоу.
I don't know what's come over you.' Не знаю, что на вас нашло.
'Certainly it isn't, Colonel,' Milo disagreed in a somewhat firm tone, raising his subservient eyes significantly just far enough to arrest Colonel Cathcart's. - Нет, недостаточно, полковник, - твердо возразил Милоу. Он взглянул в лицо полковника подобострастно и так серьезно, что полковник насторожился.
'Some of the men are beginning to talk.' - Кое-кто начинает поговаривать...
' Oh, is that it? - Ах, так вот оно что!
Give me their names, Milo. Give me their names and I'll see to it that they go on every dangerous mission the group flies.' Сообщите-ка мне их имена, Милоу, и я позабочусь, чтобы говорунов посылали на самые опасные задания.
'No, Colonel, I'm afraid they're right,' Milo said, with his head drooping again. - Нет, полковник, боюсь, что они правы, -проникновенно сказал Милоу.
'I was sent overseas as a pilot, and I should be flying more combat missions and spending less time on my duties as a mess officer.' - Родина послала меня за океан в качестве пилота. И мне следовало бы побольше времени проводить в воздушных боях и поменьше в столовой.
Colonel Cathcart was surprised but co-operative. И хотя полковник Кэткарт был очень удивлен, все-таки слова Милоу вызвали в нем сочувствие.
'Well, Milo, if you really feel that way, I'm sure we can make whatever arrangements you want. - Ну хорошо, Милоу, если вы действительно так считаете, мы все устроим, как вы хотите.
How long have you been overseas now?' Вы давно за океаном?
' Eleven months, sir.' - Одиннадцать месяцев, сэр.
'And how many missions have you flown?' - И сколько на вашем счету боевых вылетов?
'Five.' - Пять.
'Five?' asked Colonel Cathcart. - Пять? - переспросил полковник Кэткарт.
'Five, sir.' - Пять, сэр.
'Five, eh?' - Пять?
Colonel Cathcart rubbed his cheek pensively. Гм... - Полковник Кэткарт задумчиво поскреб щеку.
' That isn't very good, is it?' - Это ведь нехорошо?
'Isn't it?' asked Milo in a sharply edged voice, glancing up again. - Это ужасно! - крикнул Милоу резким, срывающимся голосом.
Colonel Cathcart quailed. Полковник Кэткарт струхнул.
'On the contrary, that's very good, Milo,' he corrected himself hastily. - Наоборот, это очень хорошо, Милоу, -торопливо поправился полковник.
' It isn't bad at all.' - Это совсем неплохо.
'No, Colonel,' Milo said, with a long, languishing, wistful sigh, 'it isn't very good. - Нет, полковник, - сказал Милоу с протяжным, грустным вздохом. - Это не ахти как хорошо.
Although it's very generous of you to say so.' Хотя я весьма вам признателен за великодушные слова.
'But it's really not bad, Milo. - Но это и в самом деле не так уж плохо, Милоу.
Not bad at all, when you consider all your other valuable contributions. Совсем неплохо, если вспомнить всю вашу прочую полезную деятельность.
Five missions, you say? Пять вылетов, говорите?
Just five?' Только пять?
' Just five, sir.' - Только пять, сэр.
'Just five.' Colonel Cathcart grew awfully depressed for a moment as he wondered what Milo was really thinking, and whether he had already got a black eye with him. - Только пять... - Полковник пытался догадаться, к чему клонят Милоу, и припомнить, не получал ли он прежде по вине Милоу синяков и шишек.
'Five is very good, Milo,' he observed with enthusiasm, spying a ray of hope. - Пять - это очень хорошо, Милоу, - решительно заявил он, отбросив всякие сомнения.
'That averages out to almost one combat mission every two months. - В среднем это почти один боевой вылет на каждые два месяца.
And I'll bet your total doesn't include the time you bombed us.' Держу пари, что вы даже не включили в эту цифру еще один, когда бомбили своих.
'Yes, sir. It does.' - Включил, сэр.
'It does?' inquired Colonel Cathcart with mild wonder. - Включили? - спросил полковник Кэткарт, слегка удивленный.
'You didn't actually fly along on that mission, did you? - Но ведь, по существу, в тот раз вы не поднимались в воздух, а?
If I remember correctly, you were in the control tower with me, weren't you?' Если память мне не изменяет, мы с вами находились рядом на контрольно-диспетчерском пункте.
'But it was my mission,' Milo contended. 'I organized it, and we used my planes and supplies. - Но это был мой налет, - с удовольствием вспомнил Милоу, - я его организовал, я дал самолеты и боеприпасы.
I planned and supervised the whole thing.' Все шло по моему плану и под моим общим руководством.
' Oh, certainly, Milo, certainly. - О, разумеется. Милоу, разумеется.
I'm not disputing you. Я не спорю.
I'm only checking the figures to make sure you're claiming all you're entitled to. Я просто проверяю цифры, чтобы убедиться в справедливости ваших утверждений.
Did you also include the time we contracted with you to bomb the bridge at Orvieto?' А вы включили бомбардировку моста у Орвьетто? Помните, в тот раз, когда мы заключили с вами контракт?
' Oh, no, sir. - О нет, сэр.
I didn't think I should, since I was in Orvieto at the time directing the antiaircraft fire.' Я не считаю себя вправе включить этот налет в свой послужной список, поскольку в то время я находился в Орвьетто, руководя с земли огнем зенитных батарей.
' I don't see what difference that makes, Milo. - Это ничего не меняет, Милоу.
It was still your mission. Все равно это была ваша военная операция.
And a damned good one, too, I must say. И, признаться, вы провели ее блестяще.
We didn't get the bridge, but we did have a beautiful bomb pattern. Мы не попали в мост, но зато получили изумительмый узор бомбометания.
I remember General Peckem commenting on it. Помню, как генерал Пеккем прекрасно о нем отозвался.
No, Milo, I insist you count Orvieto as a mission, too.' Нет, Милоу, я настаиваю, чтобы вы приплюсовали и Орвьетто к своим боевым вылетам.
' If you insist, sir.' - Ну, если вы настаиваете, сэр...
'I do insist, Milo. - Да, да, настаиваю, Милоу.
Now, let's see-you now have a grand total of six missions, which is damned good, Milo, damned good, really. Итак, смотрите, у вас уже набралось шесть боевых вылетов. А это чертовски здорово, Милоу! В самом деле, здорово!
Six missions is an increase of twenty per cent in just a couple of minutes, which is not bad at all, Milo, not bad at all.' За пару минут повысить цифру на двадцать процентов, доведя ее до шести, - это совсем недурно, Милоу, совсем недурно.
'Many of the other men have seventy missions,' Milo pointed out. - Но у других пилотов по семидесяти вылетов, -заметил Милоу.
'But they never produced any chocolate-covered cotton, did they? - Да, но им никогда не придумать ничего похожего на хлопок в шоколаде.
Milo, you're doing more than your share.' Уверяю, Милоу, вы делаете даже больше, чем требует ваш пакет акций в синдикате.
'But they're getting all the fame and opportunity,' Milo persisted with a petulance that bordered on sniveling. - Но зато у других и слава, и возможность продвинуться, - продолжал настаивать Милоу обиженно. Казалось, он вот-вот захнычет.
'Sir, I want to get in there and fight like the rest of the fellows. - Сэр, я хочу драться наравне с остальными.
That's what I'm here for. Вот почему я пришел к вам.
I want to win medals, too.' Я тоже хочу получать ордена.
' Yes, Milo, of course. - Разумеется, Милоу.
We all want to spend more time in combat. Нам всем следовало бы побольше бывать в боях.
But people like you and me serve in different ways. Но такие люди, как мы с вами, сражаются иным способом.
Look at my own record,' Colonel Cathcart uttered a deprecatory laugh. Взять, к примеру, мой послужной список, -произнес полковник Кэткарт с заискивающим смешком.
'I'll bet it's not generally known, Milo, that I myself have flown only four missions, is it?' - Держу пари, далеко не все знают, что у меня самого на счету только четыре боевых вылета.
'No, sir,' Milo replied. - Да, сэр, - согласился Милоу. - Не знают.
'It's generally known that you've flown only two missions. Все думают, что у вас только два вылета.
And that one of those occurred when Aarfy accidentally flew you over enemy territory while navigating you to Naples for a black-market water cooler.' Причем один из них - это когда Аарфи летел в Неаполь, где вы собирались купить на черном рынке холодильник, но ошибся в расчетах и загнал самолет за линию фронта.
Colonel Cathcart, flushing with embarrassment, abandoned all further argument. Полковник Кэткарт смущенно покраснел и решил сменить тему.
'All right, Milo. I can't praise you enough for what you want to do. - Ну что ж, Милоу, не нахожу слов, чтобы выразить свое восхищение вашим намерением.
If it really means so much to you, I'll have Major Major assign you to the next sixty-four missions so that you can have seventy, too.' Если это действительно для вас так важно, я распоряжусь, чтобы майор Майор дал вам те шестьдесят четыре задания, которых вам недостает до семидесяти.
'Thank you, Colonel, thank you, sir. - Благодарю вас, полковник, премного благодарю вас, сэр.
You don't know what this means.' Вы и не представляете, что это значит.
'Don't mention it, Milo. I know exactly what it means.' - Ах, не стоит благодарить, Милоу, я прекрасно понимаю, что это значит.
'No, Colonel, I don't think you do know what it means,' Milo disagreed pointedly. - Нет, полковник, полагаю, вы не знаете, что это значит, - возразил Милоу.
'Someone will have to begin running the syndicate for me right away. - Кому-то ведь придется немедленно принять от меня руководство синдикатом.
It's very complicated, and I might get shot down at any time.' Это довольно сложная штука, а меня могут в любое время сбить.
Colonel Cathcart brightened instantly at the thought and began rubbing his hands with avaricious zest. Услышав это, полковник Кэткарт просиял и жадно потер руки.
'You know, Milo, I think Colonel Korn and I might be willing to take the syndicate off your hands,' he suggested in an offhand manner, almost licking his lips in savory anticipation. - Знаете, Милоу, мы с подполковником Корном, пожалуй, были бы не против принять от вас синдикат, - предложил он небрежным тоном, едва не облизываясь при мысли о столь приятной перспективе.
'Our experience in black-market plum tomatoes should come in very useful. - Нам очень пригодится наш опыт с продажей помидоров на черном рынке.
Where do we begin?' Только скажите, с чего нам начинать.
Milo watched Colonel Cathcart steadily with a bland and guileless expression. Милоу взглянул на полковника ласково и бесхитростно:
'Thank you, sir, that's very good of you. - Благодарю вас, сэр, вы очень добры ко мне.
Begin with a salt-free diet for General Peckem and a fat-free diet for General Dreedle.' Во-первых, вам придется позаботиться об обессоленной диете для генерала Пеккема и обезжиренной - для генерала Дридла.
' Let me get a pencil. - Подождите-ка, возьму карандаш.
What's next?' Что дальше?
'The cedars.' - Затем кедры.
' Cedars?' - Кедры?
' From Lebanon.' ' Lebanon?' - Да. Из Ливана. - Из Ливана?
'We've got cedars from Lebanon due at the sawmill in Oslo to be turned into shingles for the builder in Cape Cod. - В Ливане у нас закуплены кедры, которые нужно отправить на лесопильню в Осло, где из них сделают щепу для строительства на мысе Код.
COD. Оплачивается при доставке.
And then there's the peas.' И кроме того, зеленый горошек.
'Peas?' - Зеленый горошек?
' That are on the high seas. - Да, идет морем.
We've got boatloads of peas that are on the high seas from Atlanta to Holland to pay for the tulips that were shipped to Geneva to pay for the cheeses that must go to Vienna M.I.F.' Несколько барж зеленого горошка идет морем из Атланты в Голландию для уплаты за тюльпаны, которые отправлены в Женеву, чтобы расплатиться за сыр, предназначенный для Вены. Дэ-вэ.
'M.I.F.?' - Дэ-вэ?
' Money in Front. - Да, это значит - деньги вперед.
The Hapsburgs are shaky.' ' Milo.' Г абсбурги не заслуживают доверия. - Подождите, Милоу.
'And don't forget the galvanized zinc in the warehouse at Flint. - И не забудьте об оцинкованном железе на военных складах Флинта.
Four carloads of galvanized zinc from Flint must be flown to the smelters in Damascus by noon of the eighteenth, terms F.O.B. В полдень восемнадцатого четыре грузовика оцинкованного железа должны быть отправлены самолетом в Дамаск на переплавку.
Calcutta two per cent ten days E.O.M. One Messerschmitt full of hemp is due in Belgrade for a C-47 and a half full of those semi-pitted dates we stuck them with from Khartoum. Условия: франко-вагон, Калькутта - два процента, десять дней, раз в два месяца. "Мессершмитт" с грузом конопли отправить в Белград в обмен на полтора самолета С - 47 с финиками из Хартума, от которых мы никак не можем избавиться.
Use the money from the Portuguese anchovies we're selling back to Lisbon to pay for the Egyptian cotton we've got coming back to us from Mamaroneck and to pick up as many oranges as you can in Spain. Деньги за португальские анчоусы - мы их продали обратно Лиссабону - израсходуйте на оплату египетского хлопка, который приходит на наше имя из Мамаронека, а также закупите как можно больше апельсинов в Испании.
Always pay cash for naranjas.' За нараньясы всегда платите наличными.
'Naranjas?' - За нараньясы?
'That's what they call oranges in Spain, and these are Spanish oranges. - Так называют в Испании апельсины.
And-oh, yes. Don't forget Piltdown Man.' 'Piltdown Man?' Да, и не забудьте о Пилтдаунском человеке.[19]
' Yes, Piltdown Man. - О Пилтдаунском человеке?
The Smithsonian Institution is not in a position at this time to meet our price for a second Piltdown Man, but they are looking forward to the death of a wealthy and beloved donor and-' ' Milo.' ' France wants all the parsley we can send them, and I think we might as well, because we'll need the francs for the lire for the pfennigs for the dates when they get back. - Смитсоновский институт в настоящее время не располагает средствами, чтобы уплатить требуемую нами цену за второго Пилтдаунского человека. Но деятели института ждут кончины одного горячо любимого богатого мецената, который собирается завещать им нужную сумму.- Святые угодники! Я не успеваю записывать! -Франция готова закупить у нас столько петрушки, сколько мы сможем выслать, и нам надо ее переправить, поскольку мы нуждаемся во франках для обмена на лиры, а затем на пфенниги, чтобы, как только придут финики, уплатить за них пфеннигами.
I've also ordered a tremendous shipment of Peruvian balsa wood for distribution to each of the mess halls in the syndicate on a pro rata basis.' Кроме того, я закупил гигантскую партию бальзового дерева, чтобы распределить его между всеми синдикатскими столовыми.
'Balsa wood? - Бальзовое дерево?
What are the mess halls going to do with balsa wood?' Для чего столовым бальзовое дерево?
'Good balsa wood isn't so easy to come by these days, Colonel. - Хорошее бальзовое дерево, полковник, в наши дни не так-то легко достать.
I just didn't think it was a good idea to pass up the chance to buy it.' По-моему, не стоит упускать удачный случай.
'No, I suppose not,' Colonel Cathcart surmised vaguely with the look of somebody seasick. - Да, по-моему, тоже не стоит, - неуверенно проговорил полковник. Сейчас он походил на человека, страдающего морской болезнью.
' And I assume the price was right.' - Полагаю, что цена подходящая?
'The price,' said Milo, 'was outrageous-positively exorbitant! - Цена возмутительная! - сказал Милоу. -Несусветная!
But since we bought it from one of our own subsidiaries, we were happy to pay it. Но, поскольку мы купили бальзу у одного из наших филиалов, мы с удовольствием заплатили сумму, которую с нас запросили.
Look after the hides.' И потом - присмотрите за шкурами.
' The hives?' 'The hides.' - Шкурами?
' The hides?' 'The hides. - Да, шкурами.
In Buenos Aires. В Буэнос-Айресе.
They have to be tanned.' Их необходимо выдубить.
' Tanned?' - Выдубить?
' In Newfoundland. - Да, в Ньюфаундленде.
And shipped to Helsinki N.M.I.F. before the spring thaw begins. И отправить пароходом в Хельсинки пэ-бэ-эр, до того как наступит оттепель.
Everything to Finland goes N.M.I.F. before the spring thaw begins.' До наступления оттепели в Финляндии все идет пэ-бэ-эр.
'No Money in Front?' guessed Colonel Cathcart. - По безналичному расчету? - догадался полковник Кэткарт.
' Good, Colonel. - Отлично, полковник.
You have a gift, sir. Вы не лишены способностей.
And then there's the cork.' И кроме того, лимонные корки...
' The cork?' - Корки?
'That must go to New York, the shoes for Toulouse, the ham for Siam, the nails from Wales, and the tangerines for New Orleans.' ' Milo.' - Корки - для Нью-Йорка, эклеры - для Танжера, свинину - в Мессину, маслины - в Афины, бисквит - на остров Крит. - Милоу!
'We have coals in Newcastle, sir.' - Но не вздумайте возить уголь в Ньюкасл.[20]
Colonel Cathcart threw up his hands. ' Milo, stop!' he cried, almost in tears. Полковник Кэткарт всплеснул руками. - Милоу, подождите! - закричал он чуть не плача.
' It's no use. - Так не пойдет!
You're just like I am-indispensable!' Вы, как и я, незаменимы!
He pushed his pencil aside and rose to his feet in frantic exasperation. ' Milo, you can't fly sixty-four more missions. - Он отшвырнул карандаш и нервно вскочил со стула. - Милоу, об этих дополнительных шестидесяти четырех вылетах не может быть и речи!
You can't even fly one more mission. И вообще, вы больше ни разу не полетите.
The whole system would fall apart if anything happened to you.' Если с вами что-нибудь случится, все пойдет прахом.
Milo nodded serenely with complacent gratification. В знак признательности Милоу благодушно кивнул головой:
'Sir, are you forbidding me to fly any more combat missions?' ' Milo, I forbid you to fly any more combat missions,' Colonel Cathcart declared in a tone of stern and inflexible authority. - Сэр, значит ли это, что вы запрещаете мне впредь летать на боевые задания? - Да, Милоу, я запрещаю вам впредь летать на боевые задания, -объявил полковник суровым и непреклонным тоном.
'But that's not fair, sir,' said Milo. - Но это несправедливо, сэр, - запротестовал Милоу
'What about my record? - А как насчет моего послужного списка?
The other men are getting all the fame and medals and publicity. Другим пилотам - и слава, и награды, и популярность.
Why should I be penalized just because I'm doing such a good job as mess officer?' А я должен страдать только потому, что в поте лица своего руковожу столовой?
'No, Milo, it isn't fair. - Конечно, Милоу, это несправедливо.
But I don't see anything we can do about it.' Но я не представляю, что тут можно сделать.
'Maybe we can get someone else to fly my missions for me.' - Может быть, кто-то другой будет выполнять за меня боевые задания?
'But maybe we can get someone else to fly your missions for you,' Colonel Cathcart suggested. - А что, если действительно кто-то другой будет выполнять за вас боевые задания? - задумчиво произнес полковник Кэткарт.
'How about the striking coal miners in Pennsylvania and West Virginia?' - Ну, скажем, бастующие шахтеры из Пенсильвании или Западной Виргинии?
Milo shook his head. Милоу покачал головой:
' It would take too long to train them. - Их слишком далеко придется везти.
But why not the men in the squadron, sir? А почему бы не заставить пилотов из нашей эскадрильи, сэр?
After all, I'm doing this for them. В конце концов, все, что я делаю, я делаю для них.
They ought to be willing to do something for me in return.' В благодарность за это они должны что-то сделать и для меня.
'But why not the men in the squadron, Milo?' Colonel Cathcart exclaimed. - А что, если действительно заставить пилотов из вашей эскадрильи, Милоу? - воскликнул полковник Кэткарт.
'After all, you're doing all this for them. - В конце концов, все, что вы делаете, вы делаете для них.
They ought to be willing to do something for you in return.' В благодарность за это и они должны что-то сделать для вас.
' What's fair is fair.' - Что справедливо, то справедливо, сэр.
' What's fair is fair.' - Разумеется, что справедливо, то справедливо.
' They could take turns, sir.' - Они могли бы летать по очереди, сэр.
'They might even take turns flying your missions for you, Milo.' - Действительно, Милоу, почему бы им по очереди не летать за вас на задания!
' Who gets the credit?' - А кто будет получать награды?
' You get the credit, Milo. - Вы будете получать награды, Милоу.
And if a man wins a medal flying one of your missions, you get the medal.' И если кто-то заслужит медаль, летая за вас, то эту медаль получите вы.
' Who dies if he gets killed?' - А кто будет умирать, если его собьют?
'Why, he dies, of course. - Кто летает, тот и умирает.
After all, Milo, what's fair is fair. В конце концов, Милоу, что справедливо, то справедливо.
There's just one thing.' Только, видите ли, какое дела...
'You'll have to raise the number of missions.' - Тогда вам придется увеличить норму боевых вылетов, сэр?
'I might have to raise the number of missions again, and I'm not sure the men will fly them. - Я-то ее повысил бы, но не уверен, подчинятся ли летчики.
They're still pretty sore because I jumped them to seventy. Они и так злятся, что я взвинтил норму до семидесяти.
If I can get just one of the regular officers to fly more, the rest will probably follow.' Но если б мне удалось уговорить хотя бы одного, то, вероятно, и другим пришлось бы смириться.
'Nately will fly more missions, sir,' Milo said. - Нейтли готов летать и дальше, сэр, - сказал Милоу.
'I was told in strictest confidence just a little while ago that he'll do anything he has to in order to remain overseas with a girl he's fallen in love with.' - Мне только что сообщили под большим секретом, что он готов на все, лишь бы остаться в Европе с любимой девушкой.
'But Nately will fly more!' Colonel Cathcart declared, and he brought his hands together in a resounding clap of victory. - Так вот Нейтли и будет летать дальше, - объявил полковник Кэткарт и на радостях хлопнул в ладоши.
'Yes, Nately will fly more. - Да, Нейтли будет летать.
And this time I'm really going to jump the missions, right up to eighty, and really knock General Dreedle's eye out. И на сей раз я действительно увеличу норму вылетов сразу до восьмидесяти и заставлю позеленеть от злости генерала Дридла!
And this is a good way to get that lousy rat Yossarian back into combat where he might get killed.' А заодно, это хороший повод опять послать эту грязную крысу Йоссариана в бой, где ему, может быть, свернут шею.
' Yossarian?' - Йоссариана?
A tremor of deep concern passed over Milo's simple, homespun features, and he scratched the corner of his reddish-brown mustache thoughtfully. - Честное, простодушное лицо Милоу выразило глубочайшую озабоченность, и он задумчиво покрутил кончик рыжеватого уса.
' Yeah, Yossarian. - Да, Йоссариана.
I hear he's going around saying that he's finished his missions and the war's over for him. Я слышал, он ходит повсюду и бубнит, что, поскольку от отлетал положенное, война для него закончилась.
Well, maybe he has finished his missions. But he hasn't finished your missions, has he? Может быть, он и отлетал положенное ему, но он не отлетал положенного вам. А?
Ha! Ха!
Ha! Ха!
Has he got a surprise coming to him!' То-то он удивится, когда узнает!
' Sir, Yossarian is a friend of mine,' Milo objected. - Сэр, Йоссариан - мой друг, - возразил Милоу.
'I'd hate to be responsible for doing anything that would put him back in combat. - И мне тяжело было бы думать, что по моей вине ему пришлось снова рисковать головой.
I owe a lot to Yossarian. Я многим обязан Йоссариану.
Isn't there any way we could make an exception of him?' Нет ли какого-нибудь способа сделать для него исключение?
'Oh, no, Milo.' Colonel Cathcart clucked sententiously, shocked by the suggestion. - О нет, Милоу, - назидательно изрек полковник Кэткарт, шокированный таким предложением.
'We must never play favorites. - У нас нет любимчиков.
We must always treat every man alike.' Мы должны относиться ко всем одинаково.
'I'd give everything I own to Yossarian,' Milo persevered gamely on Yossarian's behalf. - Ради Йоссариана я готов пожертвовать всем, что у меня есть, - мужественно продолжал Милоу отстаивать Йоссариана.
'But since I don't own anything, I can't give everything to him, can I? - Но поскольку у меня ничего нет, следовательно, и жертвовать мне нечем. Не так ли?
So he'll just have to take his chances with the rest of the men, won't he?' Стало быть, Йоссариан должен рисковать наравне с другими.
'What's fair is fair, Milo.' - Что справедливо, то справедливо.
'Yes, sir, what's fair is fair,' Milo agreed. - Да, сэр, что справедливо, то справедливо, -согласился Милоу.
'Yossarian is no better than the other men, and he has no right to expect any special privileges, has he?' - В конце концов, Йоссариан не лучше других, и он не имеет права на какие-то особые привилегии...
'No, Milo. - Конечно, не имеет, Милоу.
What's fair is fair.' Что справедливо, то справедливо.
And there was no time for Yossarian to save himself from combat once Colonel Cathcart issued his announcement raising the missions to eighty late that same afternoon, no time to dissuade Nately from flying them or even to conspire again with Dobbs to murder Colonel Cathcart, for the alert sounded suddenly at dawn the next day and the men were rushed into the trucks before a decent breakfast could be prepared, and they were driven at top speed to the briefing room and then out to the airfield, where the clitterclattering fuel trucks were still pumping gasoline into the tanks of the planes and the scampering crews of armorers were toiling as swiftly as they could at hoisting the thousand-pound demolition bombs into the bomb bays. На сей раз Йоссариан не успел прибегнуть к спасительным мерам: полковник Кэткарт объявил свой приказ о повышении нормы вылетов до восьмидесяти в конце того же дня. Йоссариан не успел ни отговорить Нейтли от участия в этом налете, ни даже вступить в тайный сговор с Доббсом, чтобы убить полковника Кэткарта. На следующее утро, едва забрезжил рассвет, внезапно прозвучала тревога, в столовой еще не приготовили приличного завтрака, а летчиков уже затолкали в грузовики, которые вихрем помчались сначала к инструкторской, а затем на аэродром, где тарахтящие бензозаправщики уже перекачивали бензин в самолетные баки, а оружейные команды спешно поднимали лебедками тысячефунтовые фугаски в бомбовые люки.
Everybody was running, and engines were turned on and warmed up as soon as the fuel trucks had finished. Все носились сломя голову, и, как только самолеты заправились, пилоты сразу же начали заводить и разогревать моторы.
Intelligence had reported that a disabled Italian cruiser in drydock at La Spezia would be towed by the Germans that same morning to a channel at the entrance of the harbor and scuttled there to deprive the Allied armies of deep-water port facilities when they captured the city. Разведка донесла, что в это утро немцы собираются отбуксировать из сухого дока Специи вышедший из строя итальянский крейсер и затопить его у входа в гавань, чтобы помешать союзным войскам воспользоваться глубоководным портом, когда они займут город.
For once, a military intelligence report proved accurate. На сей раз данные военной разведки оказались точными.
The long vessel was halfway across the harbor when they flew in from the west, and broke it apart with direct hits from every flight that filled them all with waves of enormously satisfying group pride until they found themselves engulfed in great barrages of flak that rose from guns in every bend of the huge horseshoe of mountainous land below. Когда самолеты подошли к гавани с запада, длинный корабль находился на полпути к месту затопления, и они разнесли крейсер вдребезги. Каждое звено отличилось прямым попаданием, и летчики очень гордились этим. Но вдруг они оказались в пучине мощного заградительного огня: зенитки били отовсюду, со всего огромного подковообразного, гористого побережья.
Even Havermeyer resorted to the wildest evasive action he could command when he saw what a vast distance he had still to travel to escape, and Dobbs, at the pilot's controls in his formation, zigged when he should have zagged, skidding his plane into the plane alongside, and chewed off its tail. Даже Хэвермейеру пришлось прибегнуть к самым диким противозенитным маневрам, когда он увидел, какое большое расстояние еще нужно пройти, чтобы выскользнуть из зоны зенитного огня, а Доббс, ведя самолет, делал "зиги", когда надо было делать "заги", и зацепил крылом соседний самолет, снеся ему напрочь хвост.
His wing broke off at the base, and his plane dropped like a rock and was almost out of sight in an instant. There was no fire, no smoke, not the slightest untoward noise. Крыло машины Доббса обломилось у самого основания, и самолет бесшумно пошел камнем вниз, не оставляя за собой ни огня, ни дыма.
The remaining wing revolved as ponderously as a grinding cement mixer as the plane plummeted nose downward in a straight line at accelerating speed until it struck the water, which foamed open at the impact like a white water lily on the dark-blue sea, and washed back in a geyser of apple-green bubbles when the plane sank. Оторвавшееся крыло вертелось медленно и деловито, словно барабан бетономешалки, а сам самолет с нарастающей скоростью падал носом вниз, пока не врезался в воду. От удара море вспенилось, и на темно-голубой глади выросла белая лилия, а едва самолет скрылся под водой, лилия опала бурлящей россыпью яблочно-зеленых пузырей.
It was over in a matter of seconds. Все было кончено за несколько секунд.
There were no parachutes. Никто не выпрыгнул с парашютом.
And Nately, in the other plane, was killed too. А в самолете, которому Доббс снес хвост, погиб Нейтли.
The Cellar Nately's death almost killed the chaplain. 36. Подвал Узнав о гибели Нейтли, капеллан чуть сам не умер.
Chaplain Shipman was seated in his tent, laboring over his paperwork in his reading spectacles, when his phone rang and news of the mid-air collision was given to him from the field. Он сидел у себя в палатке и, нацепив очки, корпел над бумагами, как вдруг зазвонил телефон и с аэродрома сообщили о воздушной катастрофе.
His insides turned at once to dry clay. Внутри у капеллана как будто все оборвалось.
His hand was trembling as he put the phone down. Дрожащей рукой он положил трубку на рычаг.
His other hand began trembling. Другая рука тоже дрожала.
The disaster was too immense to contemplate. Несчастье было столь громадно, что не умещалось в сознании.
Twelve men killed-how ghastly, how very, very awful! Погибло двенадцать человек - как это чудовищно, страшно, невероятно!
His feeling of terror grew. Ужас рос.
He prayed instinctively that Yossarian, Nately, Hungry Joe and his other friends would not be listed among the victims, then berated himself repentantly, for to pray for their safety was to pray for the death of other young men he did not even know. Сколько раз капеллан безотчетно просил бога, чтобы смерть миновала Йоссариана, Нейтли, Заморыша Джо и остальных его друзей, а потом раскаивался и бранил себя: ведь молясь за благополучие своих друзей, он тем самым вымаливал смерть для других, совершенно неизвестных ему молодых людей.
It was too late to pray; yet that was all he knew how to do. Сейчас молиться было слишком поздно, а ничего другого он делать не умел.
His heart was pounding with a noise that seemed to be coming from somewhere outside, and he knew he would never sit in a dentist's chair again, never glance at a surgical tool, never witness an automobile accident or hear a voice shout at night, without experiencing the same violent thumping in his chest and dreading that he was going to die. Сердце тяжело стучало, стук его, казалось, доносился откуда-то извне. Он понял, что отныне, когда он сядет в кресло зубного врача, или взглянет на хирургические инструменты, или окажется свидетелем автомобильной катастрофы, или услышит крик в ночи, сердце его будет так же неистово биться о ребра и он будет ощущать такой же, как теперь, ужасный страх перед смертью.
He would never watch another fist fight without fearing he was going to faint and crack his skull open on the pavement or suffer a fatal heart attack or cerebral hemorrhage. Он понял, что отныне, когда будет смотреть бокс, в голову ему обязательно полезет мысль о том, что однажды он упадет в обморок на тротуаре и проломит себе голову, или что его ждет неминуемый разрыв сердца и кровоизлияние в мозг.
He wondered if he would ever see his wife again or his three small children. Он не был уверен, суждено ли ему еще увидеть свою жену и малышей.
He wondered if he ever should see his wife again, now that Captain Black had planted in his mind such strong doubts about the fidelity and character of all women. "Да и стоит ли, - размышлял он, - вообще возвращаться к жене? - Капитан Блэк посеял в его душе сильные сомнения относительно женской верности и стойкости женского характера.
There were so many other men, he felt, who could prove more satisfying to her sexually. И впрямь ведь, думал капеллан, существует множество других мужчин, которые с половой точки зрения больше бы устроили его жену.
When he thought of death now, he always thought of his wife, and when he thought of his wife he always thought of losing her. Теперь, когда он задумывался о смерти, он всегда думал о жене, а когда он думал о жене, всегда боялся потерять ее.
In another minute the chaplain felt strong enough to rise and walk with glum reluctance to the tent next door for Sergeant Whitcomb. Наконец капеллан собрался с силами, угрюмо насупился и заставил себя зайти в соседнюю палатку за сержантом Уиткомом.
They drove in Sergeant Whitcomb's jeep. Они отправились на аэродром в сержантовом джипе.
The chaplain made fists of his hands to keep them from shaking as they lay in his lap. Чтобы не дрожали руки, капеллан сжал кулаки и положил их на колени.
He ground his teeth together and tried not to hear as Sergeant Whitcomb chirruped exultantly over the tragic event. Twelve men killed meant twelve more form letters of condolence that could be mailed in one bunch to the next of kin over Colonel Cathcart's signature, giving Sergeant Whitcomb hope of getting an article on Colonel Cathcart into The Saturday Evening Post in time for Easter. Он стиснул зубы, стараясь не слушать, как сержант Уитком радостно щебечет по поводу трагического происшествия: двенадцать убитых означали еще двенадцать официальных, за подписью полковника Кэткарта, писем соболезнования ближайшим родственникам погибших. А это давало сержанту Уиткому основание надеяться, что на пасху в "Сатердэй ивнинг пост" появится наконец статья, посвященная полковнику Кэткарту.
At the field a heavy silence prevailed, overpowering motion like a ruthless, insensate spell holding in thrall the only beings who might break it. Над летным полем стояла тяжкая, давящая тишина, точно некий волшебник околдовал и безжалостно сковал все вокруг.
The chaplain was in awe. Благоговейный ужас объял капеллана.
He had never beheld such a great, appalling stillness before. Такой огромной, пугающей тишины капеллан еще никогда не ощущал.
Almost two hundred tired, gaunt, downcast men stood holding their parachute packs in a somber and unstirring crowd outside the briefing room, their faces staring blankly in different angles of stunned dejection. Почти двести человек, усталых, исхудалых, с растерянным и унылым видом, стояли с парашютными ранцами у инструкторской мрачной, недвижимой толпой.
They seemed unwilling to go, unable to move. Казалось, они не желают, да и не могут сдвинуться с места.
The chaplain was acutely conscious of the faint noise his footsteps made as he approached. Капеллан отчетливо слышал слабое поскрипывание песка под своими каблуками.
His eyes searched hurriedly, frantically, through the immobile maze of limp figures. Глаза его метались по застывшему скопищу поникших фигур.
He spied Yossarian finally with a feeling of immense joy, and then his mouth gaped open slowly in unbearable horror as he noted Yossarian's vivid, beaten, grimy look of deep, drugged despair. Тут он заметил Йоссариана и безмерно обрадовался, но тут же застыл, пораженный мрачным, пришибленным видом Йоссариана, глубоким отчаянием, которое он прочитал в его остановившихся, точно подернутых наркотической дремой глазах.
He understood at once, recoiling in pain from the realization and shaking his head with a protesting and imploring grimace, that Nately was dead. И тогда капеллан понял, что Нейтли действительно мертв.
The knowledge struck him with a numbing shock. A sob broke from him. Пытаясь избавиться от этой мысли, он протестующе замотал головой, на лице его отразилась мука, и всего его как будто парализовало.
The blood drained from his legs, and he thought he was going to drop. Ноги оледенели, и он почувствовал, что сейчас рухнет наземь.
Nately was dead. Нейтли - мертв.
All hope that he was mistaken was washed away by the sound of Nately's name emerging with recurring clarity now from the almost inaudible babble of murmuring voices that he was suddenly aware of for the first time. Все надежды на то, что это ложный слух, пошли прахом. Только теперь он впервые различил едва слышимое бормотание толпы, непрестанно и четко повторявшей имя Нейтли.
Nately was dead: the boy had been killed. Нейтли мертв - мальчика убили.
A whimpering sound rose in the chaplain's throat, and his jaw began to quiver. His eyes filled with tears, and he was crying. Где-то в горле зарождался скулящий вой, подбородок задрожал, глаза наполнились слезами, капеллан заплакал.
He started toward Yossarian on tiptoe to mourn beside him and share his wordless grief. На цыпочках он двинулся к Йоссариану, чтобы с ним вместе разделить горе...
At that moment a hand grabbed him roughly around the arm and a brusque voice demanded, В этот момент чей-то грубый, жесткий голос властно произнес:
' Chaplain Shipman?' - Капеллан Тэппман?
He turned with surprise to face a stout, pugnacious colonel with a large head and mustache and a smooth, florid skin. Капеллан удивленно обернулся: перед ним с вызывающим видом стоял кряжистый, усатый, большеголовый полковник с гладкими розовыми щеками. Вид у полковника был весьма задиристый.
He had never seen the man before. Прежде капеллану не доводилось встречать этого человека.
'Yes. - Да.
What is it?' А в чем дело?
The fingers grasping the chaplain's arm were hurting him, and he tried in vain to squirm loose. Пальцы полковника до боли стиснули руку капеллана. Он попытался высвободиться, но безуспешно.
' Come along.' - Пройдемте.
The chaplain pulled back in frightened confusion. Озадаченный капеллан испуганно отпрянул:
'Where? - Куда?
Why? Зачем?
Who are you, anyway?' И вообще, кто вы такой?
'You'd better come along with us, Father,' a lean, hawk-faced major on the chaplain's other side intoned with reverential sorrow. - Вам бы лучше подчиниться, святой отец. -почтительно-печальным тоном сказал худощавый майор с ястребиным лицом, неожиданно выросший у другого плеча капеллана.
' We're from the government. - Мы действуем от лица правительства.
We want to ask you some questions.' У нас к вам несколько вопросов.
'What kind of questions? - Какие вопросы?
What's the matter?' В чем дело?
'Aren't you Chaplain Shipman?' demanded the obese colonel. - Вы ведь капеллан Тэппман? - резко спросил дородный полковник.
'He's the one,' Sergeant Whitcomb answered. - Это он, он, - заверил Уитком.
'Go on along with them,' Captain Black called out to the chaplain with a hostile and contemptuous sneer. - Следуйте за ними! - прикрикнул на капеллана капитан Блэк, недобро ухмыляясь.
' Go on into the car if you know what's good for you.' - Если желаете себе добра, садитесь-ка в машину.
Hands were drawing the chaplain away irresistibly. Чьи-то руки настойчиво потащили капеллана к машине.
He wanted to shout for help to Yossarian, who seemed too far away to hear. Он хотел позвать на помощь Йоссариана, но тот стоял слишком далеко и не услышал бы.
Some of the men nearby were beginning to look at him with awakening curiosity. Кое-кто из стоявших поблизости начал поглядывать на капеллана с любопытством.
The chaplain bent his face away with burning shame and allowed himself to be led into the rear of a staff car and seated between the fat colonel with the large, pink face and the skinny, unctuous, despondent major. Сгорая от стыда, капеллан низко опустил голову и уже без всякого сопротивления позволил усадить себя на заднее сиденье штабной машины. Он оказался между толстым розовощеким полковником и тощим унылым майором с елейным голосом.
He automatically held a wrist out to each, wondering for a moment if they wanted to handcuff him. Капеллан машинально протянул им руки, решив, что они пожелают надеть на него наручники.
Another officer was already in the front seat. Впереди сидел еще один офицер.
A tall M.P. with a whistle and a white helmet got in behind the wheel. За руль сел здоровенный солдат из военной полиции со свистком и в белом шлеме.
The chaplain did not dare raise his eyes until the closed car had lurched from the area and the speeding wheels were whining on the bumpy blacktop road. Капеллан не осмеливался поднять глаза, покуда крытая легковая машина, переваливаясь из стороны в сторону, не выехала из расположения эскадрильи и не помчалась по ухабистой дороге.
'Where are you taking me?' he asked in a voice soft with timidity and guilt, his gaze still averted. - Куда вы меня везете? - робким, виноватым голосом спросил капеллан, все еще не смея поднять глаз.
The notion came to him that they were holding him to blame for the mid-air crash and the death of Nately. Он вдруг подумал, что его задержали по подозрению в причастности к воздушной катастрофе и смерти Нейтли.
' What have I done?' - Что я такого сделал?
'Why don't you keep your trap shut and let us ask the questions?' said the colonel. - Вам бы лучше помолчать! Вопросы будем задавать мы, - сказал полковник.
' Don't talk to him that way,' said the major. - Ну, зачем же таким тоном?.. - сказал майор.
' It isn't necessary to be so disrespectful.' - Так неуважительно...
'Then tell him to keep his trap shut and let us ask the questions.' - Тогда попросите его, чтобы он молчал и предоставил нам возможность задавать вопросы.
'Father, please keep your trap shut and let us ask the questions,' urged the major sympathetically. - Заткнитесь, пожалуйста, святой отец, и дозвольте уж нам задавать вопросы, -доброжелательным тоном сказал майор.
' It will be better for you.' - Так оно для вас будет лучше.
'It isn't necessary to call me Father,' said the chaplain. - Вовсе не обязательно называть меня святым отцом.
' I'm not a Catholic.' Я не католик.
'Neither am I, Father,' said the major. - И я тоже, святой отец, - сказал майор.
'It's just that I'm a very devout person, and I like to call all men of God Father.' - Просто я очень благочестивый человек, и мне нравится называть всех служителей господа святыми отцами.
'He doesn't even believe there are atheists in foxholes,' the colonel mocked, and nudged the chaplain in the ribs familiarly. - Наш майор считает, что в окопах не встретишь неверующих, - поддел майора полковник и фамильярно ткнул капеллана кулаком в бок.
' Go on, Chaplain, tell him. - Ну-ка, капеллан, просветите его.
Are there atheists in foxholes?' В окопах попадаются неверующие, а?
'I don't know, sir,' the chaplain replied. 'I've never been in a foxhole.' - Не знаю, сэр, - ответил капеллан, - мне не приходилось бывать в окопах.
The officer in front swung his head around swiftly with a quarrelsome expression. Офицер с переднего сиденья круто обернулся и вызывающе спросил:
'You've never been in heaven either, have you? - Но ведь на небесах-то вам тоже не приходилось бывать!
But you know there's a heaven, don't you?' А ведь вы знаете, что небеса есть, а?
' Or do you?' said the colonel. - Или не знаете? - спросил полковник.
'That's a very serious crime you've committed, Father,' said the major. - Вы совершили очень тяжкое преступление, святой отец, - сказал майор.
' What crime?' - Какое преступление?
'We don't know yet,' said the colonel. - Этого мы пока не знаем, - сказал полковник.
'But we're going to find out. - Но намерены выяснить.
And we sure know it's very serious.' Одно лишь мы знаем наверняка: преступление ваше весьма серьезно.
The car swung off the road at Group Headquarters with a squeal of tires, slackening speed only slightly, and continued around past the parking lot to the back of the building. Скрипнув шинами, автомобиль свернул с дороги и, слегка замедлив ход, подкатил к штабу полка, а затем, обогнув здание, - к черному ходу.
The three officers and the chaplain got out. In single file, they ushered him down a wobbly flight of wooden stairs leading to the basement and led him into a damp, gloomy room with a low cement ceiling and unfinished stone walls. Офицеры вышли из машины и препроводили капеллана по шаткой деревянной лестнице вниз, в подвал - сырую, мрачную комнату с низким цементным потолком и неоштукатуренной каменной стеной.
There were cobwebs in all the corners. По углам свисала паутина.
A huge centipede blew across the floor to the shelter of a water pipe. Огромная сороконожка промчалась по полу и скрылась под водопроводной трубой.
They sat the chaplain in a hard, straight-backed chair that stood behind a small, bare table. Капеллана усадили на жесткий стул с прямой спинкой напротив пустого маленького столика.
'Please make yourself comfortable, Chaplain,' invited the colonel cordially, switching on a blinding spotlight and shooting it squarely into the chaplain's face. He placed a set of brass knuckles and box of wooden matches on the table. - Пожалуйста, располагайтесь поудобней, капеллан, - сердечно предложил полковник, включая ослепительно яркую лампу и направляя ее свет в лицо капеллану Он положил на стол медный кастет и коробок спичек.
'We want you to relax.' - Будьте как дома.
The chaplain's eyes bulged out incredulously. Глаза у капеллана полезли на лоб.
His teeth chattered and his limbs felt utterly without strength. He was powerless. They might do whatever they wished to him, he realized; these brutal men might beat him to death right there in the basement, and no one would intervene to save him, no one, perhaps, but the devout and sympathetic major with the sharp face, who set a water tap dripping loudly into a sink and returned to the table to lay a length of heavy rubber hose down beside the brass knuckles. Зубы начали выбивать мелкую дробь, руки и ноги стали ватными, слабость разлилась по телу Он понимал, что теперь они могут делать с ним все, что им заблагорассудится. Здесь, в подвале, эти жестокие люди могли избить его до смерти, и никто не вмешается и не спасет его, никто, кроме разве этого набожного, благожелательного, остролицего майора. Между тем благожелательный майор приоткрыл водопроводный кран так, чтобы вода с шумом лилась в раковину, и, вернувшись, положил на стол рядом с медным кастетом длинный тяжелый резиновый шланг.
'Everything's going to be all right, Chaplain,' the major said encouragingly. - Ну что ж, все прекрасно, капеллан, - приободрил его майор.
' You've got nothing to be afraid of if you're not guilty. - Если вы не виновны, вам бояться нечего.
What are you so afraid of? Чего вы так испугались?
You're not guilty, are you?' Ведь вы же не виновны?
'Sure he's guilty,' said the colonel. - Еще как виновен, - сказал полковник.
' Guilty as hell.' - Виновен с головы до пят.
'Guilty of what?' implored the chaplain, feeling more and more bewildered and not knowing which of the men to appeal to for mercy. - Но в чем я виновен? - взмолился капеллан, все более теряясь. Он не знал, у кого из этих людей просить пощады.
The third officer wore no insignia and lurked in silence off to the side. Офицер без знаков различия притаился в дальнем углу.
' What did I do?' - Что я такого сделал?
'That's just what we're going to find out,' answered the colonel, and he shoved a pad and pencil across the table to the chaplain. - Именно это мы и собираемся выяснить, -ответил полковник и придвинул капеллану клочок бумаги и карандаш.
'Write your name for us, will you? - Будьте любезны, напишите-ка вашу фамилию.
In your own handwriting.' Только своим собственным почерком.
'My own handwriting?' - Своим почерком?
' That's right. - Вот именно.
Anywhere on the page.' Где-нибудь на этой бумажке.
When the chaplain had finished, the colonel took the pad back and held it up alongside a sheet of paper he removed from a folder. Когда капеллан расписался, полковник отобрал у него бумажку и положил рядом с листом бумаги, который он вынул из папки.
'See?' he said to the major, who had come to his side and was peering solemnly over his shoulder. - Видите, - сказал полковник майору, который из-за его плеча с чрезвычайной серьезностью рассматривал оба документа.
'They're not the same, are they?' the major admitted. - Почерк как будто разный, а? - высказал предположение майор.
' I told you he did it.' - Я говорил вам, что это - его работа.
'Did what?' asked the chaplain. - Какая работа? - спросил капеллан.
'Chaplain, this comes as a great shock to me,' the major accused in a tone of heavy lamentation. - Капеллан, для меня это тяжкий удар, - с глубокой, печальной укоризной в голосе проговорил майор.
'What does?' - О каком ударе вы говорите?
' I can't tell you how disappointed I am in you.' - Слов не нахожу, как вы меня разочаровали!
'For what?' persisted the chaplain more fiantically. - Чем? - все более исступленно допытывался капеллан.
' What have I done?' - Что я такого сделал?
'For this,' replied the major, and, with an air of disillusioned disgust, tossed down on the table the pad on which the chaplain had signed his name. - А вот что, - ответил майор и с видом человека, обманутого в своих лучших надеждах, швырнул на стол клочок бумаги, на котором только что расписался капеллан.
' This isn't your handwriting.' - Это не ваш почерк.
The chaplain blinked rapidly with amazement. От удивления капеллан быстро-быстро заморгал.
'But of course it's my handwriting.' - Как это - не мой? Мой!
'No it isn't, Chaplain. - Нет, не ваш, капеллан.
You're lying again.' Вы снова лжете.
'But I just wrote it!' the chaplain cried in exasperation. 'You saw me write it.' - Но ведь я только что расписался у вас на глазах,- в отчаянии закричал капеллан.
'That's just it,' the major answered bitterly. - Вот именно, - сокрушенно возразил майор.
' I saw you write it. - Именно у нас на глазах.
You can't deny that you did write it. Поэтому вы и не можете отрицать, что это написано вами.
A person who'll lie about his own handwriting will lie about anything.' Человек, который пишет чужим почерком, способен на любую ложь.
'But who lied about my own handwriting?' demanded the chaplain, forgetting his fear in the wave of anger and indignation that welled up inside him suddenly. - Кто это пишет чужим почерком? - спросил капеллан. В припадке злости и негодования он забыл обо всех своих страхах.
' Are you crazy or something? - Вы сошли с ума!
What are you both talking about?' Что вы такое городите?
'We asked you to write your name in your own handwriting. And you didn't do it.' - Вас просили расписаться, как вы обычно расписываетесь, а вы этого не сделали.
'But of course I did. In whose handwriting did I write it if not my own?' - Как это не сделал?
' In somebody else's.' Чей же это еще почерк, если не мой?
'Whose?' - Чей-то еще.
'That's just what we're going to find out,' threatened the colonel. - Чей? - Именно это мы и пытаемся выяснить, -угрожающе проговорил полковник.
' Talk, Chaplain.' - Признавайтесь, капеллан.
The chaplain looked from one to the other of the two men with rising doubt and hysteria. Все больше недоумевая, капеллам переводил взгляд с одного на другого. Он был на грани истерики.
'That handwriting is mine,' he maintained passionately. - Это мой почерк, - горячо настаивал капеллан.
'Where else is my handwriting, if that isn't it?' - Если это не мой почерк, то какой же еще мой?
'Right here,' answered the colonel. - А вот этот, - ответил полковник.
And looking very superior, he tossed down on the table a photostatic copy of a piece of V mail in which everything but the salutation 'Dear Mary' had been blocked out and on which the censoring officer had written, 'I long for you tragically. С торжествующим видом он швырнул на стол фотокопию солдатского письма, из которого было вымарано все, кроме обращения "Дорогая Мэри!" и приписки цензора: "Я тоскую по тебе ужасно.
R. O. А.Т.
Shipman, Chaplain, U.S. Army.' Тэппман, капеллан армии Соединенных Штатов".
The colonel smiled scornfully as he watched the chaplain's face turn crimson. Заметив, что лицо капеллана залила краска, полковник презрительно улыбнулся.
'Well, Chaplain? Do you know who wrote that?' - Ну, капеллан, не знаете ли вы, кто это написал?
The chaplain took a long moment to reply; he had recognized Yossarian's handwriting. Капеллан помедлил с ответом: он узнал почерк Йоссариана.
'No.' - Нет.
'You can read, though, can't you?' the colonel persevered sarcastically. - Ну, а читать-то вы хоть умеете? - саркастически спросил полковник.
'The author signed his name.' - Автор ведь расписался?
' That's my name there.' - Да, под письмом моя фамилия.
' Then you wrote it. - Стало быть, вы и автор.
Q.E.D.' Что и требовалось доказать.
'But I didn't write it. - Но я этого не писал!
That isn't my handwriting, either.' И почерк не мой!
'Then you signed your name in somebody else's handwriting again,' the colonel retorted with a shrug. - Значит, вы и тогда изменили свой почерк, пожав плечами, возразил полковник.
' That's all that means.' - Только и всего.
'Oh, this is ridiculous!' the chaplain shouted, suddenly losing all patience. - Но ведь это просто абсурд! - заорал капеллан. Терпение его лопнуло.
He jumped to his feet in a blazing fury, both fists clenched. Сжимая кулаки и пылая от ярости, он вскочил на ноги.
'I'm not going to stand for this any longer! Do you hear? - Я не намерен этого больше терпеть, слышите?
Twelve men were just killed, and I have no time for these silly questions. Только что погибло двенадцать человек, и у меня нет времени заниматься всякой ерундой.
You've no right to keep me here, and I'm just not going to stand for it.' Вы не имеете права держать меня здесь! Я не намерен этого больше терпеть!
Without saying a word, the colonel pushed the chaplain's chest hard and knocked him back down into the chair, and the chaplain was suddenly weak and very much afraid again. Не говоря ни слова, полковник с силой толкнул капеллана в грудь, так что тот свалился на стул. Капеллан снова почувствовал страх и слабость.
The major picked up the length of rubber hose and began tapping it menacingly against his open palm. Майор поднял длинный резиновый шланг и принялся многозначительно постукивать им по ладони.
The colonel lifted the box of matches, took one out and held it poised against the striking surface, watching with glowering eyes for the chaplain's next sign of defiance. Полковник взял спички, вынул одну и, уставившись на капеллана злобным взглядом, приготовился чиркнуть о коробок, если капеллан еще раз проявит знаки неповиновения.
The chaplain was pale and almost too petrified to move. Капеллан побледнел и от ужаса не мог пошевелиться.
The bright glare of the spotlight made him turn away finally; the dripping water was louder and almost unbearably irritating. Ослепляющий свет лампы заставил его в конце концов отвернуться. Звук текущей из крана воды стал громче и невыносимо раздражал его.
He wished they would tell him what they wanted so that he would know what to confess. Капеллану хотелось поскорее услышать, что им от него нужно, чтобы знать, в чем признаваться.
He waited tensely as the third officer, at a signal from the colonel, ambled over from the wall and seated himself on the table just a few inches away from the chaplain. Он напряженно ждал. Тем временем третий офицер по знаку полковника отделился от стены и сел на край стола в нескольких дюймах от капеллана.
His face was expressionless, his eyes penetrating and cold. Лицо его было бесстрастным, а взгляд пронзительным и холодным.
'Turn off the light,' he said over his shoulder in a low, calm voice. - Выключите свет, - бросил он через плечо негромким, спокойным голосом.
' It's very annoying.' - Он действует мне на нервы!
The chaplain gave him a small smile of gratitude. Губы капеллана тронула благодарная улыбка:
' Thank you, sir. - Благодарю вас, сэр.
And the drip too, please.' И заодно приверните, пожалуйста, кран.
'Leave the drip,' said the officer. - Кран не трогать, - сказал офицер.
' That doesn't bother me.' - Он мне не мешает.
He tugged up the legs of his trousers a bit, as though to preserve their natty crease. - Офицер слегка поддернул штанины, чтобы не испортить аккуратные складки.
'Chaplain,' he asked casually, 'of what religious persuasion are you?' - Капеллан, - спросил он как бы между прочим, -какую религию вы исповедуете?
' I'm an Anabaptist, sir.' - Я анабаптист, сэр.
' That's a pretty suspicious religion, isn't it?' - Довольно подозрительная религия, а?
'Suspicious?' inquired the chaplain in a kind of innocent daze. - Подозрительная? - переспросил капеллан, искренне удивившись.
'Why, sir?' - Почему же, сэр?
'Well, I don't know a thing about it. - Хотя бы потому, что я ничего о ней не слышал.
You'll have to admit that, won't you? Надеюсь, вы мне верите, а?
Doesn't that make it pretty suspicious?' Вот потому-то я и говорю, что ваша религия какая-то подозрительная.
'I don't know, sir,' the chaplain answered diplomatically, with an uneasy stammer. - Не знаю, сэр, - дипломатично ответил капеллан, заикаясь от неловкости.
He found the man's lack of insignia disconcerting and was not even sure he had to say 'sir'. У этого человека не было никаких знаков различия, и это сбивало капеллана с толку. Он даже сомневался, нужно ли величать его "сэр".
Who was he? Кто он такой?
And what authority had he to interrogate him? И какое право он имеет допрашивать его?
' Chaplain, I once studied Latin. - Капеллан, в свое время я изучал латынь.
I think it's only fair to warn you of that before I ask my next question. Я хочу честно предупредить вас об этом, прежде чем задать следующий вопрос.
Doesn't the word Anabaptist simply mean that you're not a Baptist?' Означает ли слово "анабаптист" только то, что вы не баптист?
' Oh, no, sir. There's much more.' - О нет, сэр, разница более серьезная.
' Are you a Baptist?' - В таком случае вы - баптист?
'No, sir.' - Нет, сэр.
' Then you are not a Baptist, aren't you?' - Следовательно, вы не баптист, не так ли?
' Sir?' - Как, сэр?..
'I don't see why you're bickering with me on that point. - Не понимаю, зачем вы еще пререкаетесь со мной?
You've already admitted it. Вы ведь уже признались, что вы не баптист.
Now, Chaplain, to say you're not a Baptist doesn't really tell us anything about what you are, does it? Но, сказав, что вы не баптист, капеллан, вы еще отнюдь не сообщили нам, кто вы есть на самом деле.
You could be anything or anyone.' Кем-то вы ведь должны быть, в конце концов.
He leaned forward slightly and his manner took on a shrewd and significant air. - Он с многозначительным видом слегка подался вперед.
'You could even be,' he added, 'Washington Irving, couldn't you?' - Вы можете оказаться даже, - добавил он, -Вашингтоном Ирвингом, не так ли?
'Washington Irving?' the chaplain repeated with surprise. - Вашингтоном Ирвингом? - удивленно повторил капеллан.
'Come on, Washington,' the corpulent colonel broke in irascibly. - Ну давай, Вашингтон, выкладывай, - сердито вмешался упитанный полковник.
'Why don't you make a clean breast of it? - Давай уж выкладывай все начистоту.
We know you stole that plum tomato.' Нам ведь известно, что ты украл помидор.
After a moment's shock, the chaplain giggled with nervous relief. Капеллан онемел на секунду, потом у него вырвался нервный смешок.
' Oh, is that it!' he exclaimed. - Ах вот оно что! - воскликнул он.
'Now I'm beginning to understand. - Наконец-то я кое-что начинаю понимать.
I didn't steal that plum tomato, sir. Я вовсе не крал этот помидор, сэр.
Colonel Cathcart gave it to me. Полковник Кэткарт сам мне его дал.
You can even ask him if you don't believe me.' Если не верите, можете спросить его самого.
A door opened at the other end of the room and Colonel Cathcart stepped into the basement as though from a closet. В другом конце комнаты открылась дверь, которую капеллан принимал за дверцу шкафа, и в подземелье вошел полковник Кэткарт.
' Hello, Colonel. - Привет, полковник.
Colonel, he claims you gave him that plum tomato. Полковник, он утверждает, что вы ему дали помидор.
Did you?' Это правда?
'Why should I give him a plum tomato?' answered Colonel Cathcart. - С какой стати я буду давать ему помидоры? -ответил полковник Кэткарт.
' Thank you, Colonel. That will be all.' - Благодарю вас полковник, у меня все.
'It's a pleasure, Colonel,' Colonel Cathcart replied, and he stepped back out of the basement, closing the door after him. - Очень приятно, полковник, - ответил полковник Кэткарт и вышел из подземелья, прикрыв за собой дверь.
'Well, Chaplain? - Ну, капеллан?
What have you got to say now?' Что вы теперь скажете?
'He did give it to me!' the chaplain hissed in a whisper that was both fierce and fearful. - И все-таки он дал мне помидор! - произнес капеллан свистящим шепотом, в котором одновременно слышались ярость и страх.
' He did give it to me!' - Он все-таки дал мне помидор.
'You're not calling a superior officer a liar are you, Chaplain?' - Иными словами, вы утверждаете, что старший офицер - лжец? Так вас надо понимать, капеллан?
'Why should a superior officer give you a plum tomato, Chaplain?' - С какой стати старший офицер должен давать вам помидоры, а, капеллан?
'Is that why you tried to give it to Sergeant Whitcomb, Chaplain? - Вот почему вы пытались всучить помидор сержанту Уиткому, капеллан?
Because it was a hot tomato?' Помидор жег вам руки!
'No, no, no,' the chaplain protested, wondering miserably why they were not able to understand. - Да нет же, нет! - запротестовал капеллан, мучительно пытаясь сообразить, почему они не хотят его понять.
'I offered it to Sergeant Whitcomb because I didn't want it.' - Я предложил его сержанту У иткому, потому что мне он не нужен.
'Why'd you steal it from Colonel Cathcart if you didn't want it?' - Зачем же вы тогда украли его у полковника Кэткарта, если он вам не нужен?
'I didn't steal it from Colonel Cathcard' - Да не крал я его у полковника Кэткарта!
'Then why are you so guilty, if you didn't steal it?' - Почему же у вас тогда такой виноватый вид, если вы не крали?
'I'm not guilty!' - Виноватый? Я ни в чем не виновен.
'Then why would we be questioning you if you weren't guilty?' - Но если вы не виновны, зачем бы мы вас стали допрашивать?
'Oh, I don't know,' the chaplain groaned, kneading his fingers in his lap and shaking his bowed and anguished head. - Этого уж я не знаю, - простонал капеллан, сцепив пальцы и качая опущенной головой. Лицо его мучительно скривилось.
' I don't know.' - Не знаю.
'He thinks we have time to waste,' snorted the major. - Он думает, что мы собираемся тратить время попусту, - хмыкнул майор.
'Chaplain,' resumed the officer without insignia at a more leisurely pace, lifting a typewritten sheet of yellow paper from the open folder, - Капеллан, - возобновил допрос офицер без знаков различия и достал из открытой папки желтый лист бумаги с машинописным текстом.
'I have a signed statement here from Colonel Cathcart asserting you stole that plum tomato from him.' - Вот письменное заявление полковника Кэткарта. Он утверждает, что вы украли у него помидор.
He lay the sheet face down on one side of the folder and picked up a second page from the other side. - Офицер еще ленивее, чем прежде, цедил слова. Он положил листок на стол текстом вниз и достал из папки еще одну страничку.
'And I have a notarized affidavit from Sergeant Whitcomb in which he states that he knew the tomato was hot just from the way you tried to unload it on him.' - А вот это данные под присягой и заверенные у нотариуса письменные показания сержанта Уиткома. Он заявляет: по тому, как вы всеми правдами и неправдами пытались сплавить ему этот помидор, он понял, что помидор добыт сомнительным путем.
'I swear to God I didn't steal it, sir,' the chaplain pleaded with distress, almost in tears. - Клянусь господом богом, я не крал, сэр, - чуть не плача взмолился несчастный капеллан.
' I give you my sacred word it was not a hot tomato.' - Клянусь, что это не был краденый помидор.
' Chaplain, do you believe in God?' - Капеллан, а вы верите в бога?
' Yes, sir. Of course I do.' - Да, сэр, конечно.
'That's odd, Chaplain,' said the officer, taking from the folder another typewritten yellow page, 'because I have here in my hands now another statement from Colonel Cathcart in which he swears that you refused to co-operate with him in conducting prayer meetings in the briefing room before each mission.' - Тогда странно, капеллан, - сказал офицер, вынимая из папки еще одну желтую машинописную страницу. - У меня в руках еще одно заявление полковника Кэткарта, в котором он клянется, что вы отказались проводить богослужения в инструкторской перед боевыми вылетами.
After looking blank a moment, the chaplain nodded quickly with recollection. На секунду капеллан бессмысленно вытаращил глаза, а затем, вспомнив, поспешно кивнул головой.
'Oh, that's not quite true, sir,' he explained eagerly. - О, это не совсем верно, сэр, - начал он объяснять с жаром.
'Colonel Cathcart gave up the idea himself once he realized enlisted men pray to the same God as officers.' - Полковник Кэткарт сам отказался от этой идеи, как только понял, что сержанты и рядовые молятся тому же богу, что и офицеры.
'He did what?' exclaimed the officer in disbelief. - Понял что? - воскликнул офицер, не веря своим ушам.
'What nonsense!' declared the red-faced colonel, and swung away from the chaplain with dignity and annoyance. - Что за вздор! - с праведным негодованием заявил краснолицый полковник и сердито отвернулся от капеллана.
'Does he expect us to believe that?' cried the major incredulously. - Неужто он полагает, что мы ему поверим? -недоверчиво вскрикнул майор.
The officer without insignia chuckled acidly. На лице офицера без знаков различия появилась едкая усмешка.
'Chaplain, aren't you stretching things a bit far now?' he inquired with a smile that was indulgent and unfriendly. - Капеллан, не слишком ли вы далеко зашли? -полюбопытствовал он.
'But, sir, it's the truth, sir! - Но, сэр, это правда, сэр.
I swear it's the truth.' Клянусь вам, что это правда.
'I don't see how that matters one way or the other,' the officer answered nonchalantly, and reached sideways again toward the open folder filled with papers. - Правда или неправда - это значения не имеет, -небрежно отмахнулся офицер и боком потянулся к открытой папке, полной бумаг.
'Chaplain, did you say you did believe in God in answer to my question? - Капеллан, в ответ на мой вопрос вы, кажется, сказали, что верите в бога.
I don't remember.' Так, кажется?
' Yes, sir. I did say so, sir. - Да, сэр, именно так я и сказал, сэр.
I do believe in God.' Я действительно верю в бога.
'Then that really is very odd, Chaplain, because I have here another affidavit from Colonel Cathcart that states you once told him atheism was not against the law. - Странно, очень странно, капеллан. Я располагаю еще одним показанием, данным под присягой полковником Кэткартом. Полковник Кэткарт заявляет, что однажды вы сказали ему, будто бы атеизм не противоречит закону.
Do you recall ever making a statement like that to anyone?' Вы вообще-то хорошо помните, что говорите?
The chaplain nodded without any hesitation, feeling himself on very solid ground now. Капеллан без колебаний утвердительно кивнул головой, чувствуя на сей раз под собой твердую почву.
' Yes, sir, I did make a statement like that. - Да, сэр. Я действительно это утверждал.
I made it because it's true. Я говорил так потому, что это правда.
Atheism is not against the law.' Атеизм отнюдь не противоречит закону.
'But that's still no reason to say so, Chaplain, is it?' the officer chided tartly, frowning, and picked up still one more typewritten, notarized page from the folder. - Но это еще не причина делать во всеуслышание подобные заявления, капеллан, а? - колко заметил офицер. Нахмурившись, он достал из папки очередную машинописную заверенную нотариусом страницу.
'And here I have another sworn statement from Sergeant Whitcomb that says you opposed his plan of sending letters of condolence over Colonel Cathcart's signature to the next of kin of men killed or wounded in combat. - А вот у меня еще одно данное под присягой заявление сержанта У иткома. Он утверждает, что вы возражали против его плана рассылать родным и близким убитых и раненых в бою письма за подписью полковника Кэткарта.
Is that true?' Это правда?
'Yes, sir, I did oppose it,' answered the chaplain. 'And I'm proud that I did. - Да, сэр, я возражал против этого, - ответил капеллан, - и горжусь своим поступком.
Those letters are insincere and dishonest. Такие письма выглядят неискренне и бесчестно.
Their only purpose is to bring glory to Colonel Cathcart.' Их единственная цель - принести славу полковнику Кэткарту.
'But what difference does that make?' replied the officer. - Это не имеет отношения к делу, - ответил офицер.
'They still bring solace and comfort to the families that receive them, don't they? - Подобные письма так или иначе приносят покой и утешение семьям погибших.
Chaplain, I simply can't understand your thinking process.' Я просто не понимаю хода вашей мысли.
The chaplain was stumped and at a complete loss for a reply. Капеллан стал в тупик и, окончательно растерявшись, не знал, что ответить.
He hung his head, feeling tongue-tied and naive. Он опустил голову, чувствуя себя косноязычным идиотом.
The ruddy stout colonel stepped forward vigorously with a sudden idea. Румяный тучный полковник живо вскочил со стула - его осенило.
'Why don't we knock his goddam brains out?' he suggested with robust enthusiasm to the others. - Почему бы нам не вышибить к чертовой матери из него мозги? - с энтузиазмом предложил он своим коллегам.
'Yes, we could knock his goddam brains out, couldn't we?' the hawk-faced major agreed. - В самом деле, почему бы нам не вышибить из него мозги? - поддержал майор с ястребиным лицом.
'He's only an Anabaptist.' - Подумаешь, какой-то там анабаптистишка!
'No, we've got to find him guilty first,' the officer without insignia cautioned with a languid restraining wave. - Нет, сначала мы должны признать его виновным, - ленивым взмахом руки остановил их офицер без знаков различия.
He slid lightly to the floor and moved around to the other side of the table, facing the chaplain with both hands pressed flat on the surface. Он легко спрыгнул на пол, обошел вокруг стола и, опершись руками о край, уставился прямо в лицо капеллану.
His expression was dark and very stern, square and forbidding. У офицера было хмурое, устрашающее, суровое лицо.
'Chaplain,' he announced with magisterial rigidity, 'we charge you formally with being Washington Irving and taking capricious and unlicensed liberties in censoring the letters of officers and enlisted men. - Капеллан, - объявил он жестким, повелительным тоном, - мы официально заявляем вам, что вы, будучи Вашингтоном Ирвингом, произвольно и незаконно присвоили себе право цензуровать письма офицерского и сержантско-рядового состава.
Are you guilty or innocent?' Признаете ли вы себя виновным?
' Innocent, sir.' - Не виновен, сэр.
The chaplain licked dry lips with a dry tongue and leaned forward in suspense on the edge of his chair. - Капеллан облизнул языком сухие спекшиеся губы. Он сидел на краешке стула, в напряженном ожидании подавшись вперед.
'Guilty,' said the colonel. - Виновен, - сказал полковник.
' Guilty,' said the major. - Виновен, - сказал майор.
'Guilty it is, then,' remarked the officer without insignia, and wrote a word on a page in the folder. - Стало быть, виновен, - резюмировал офицер без знаков различия и что-то записал на клочке бумаги.
'Chaplain,' he continued, looking up, 'we accuse you also of the commission of crimes and infractions we don't even know about yet. - Капеллан, - продолжал он, вскинув голову, - мы обвиняем вас в преступлениях и нарушениях, о которых мы и сами пока что ничего не знаем.
Guilty or innocent?' Вы признаете себя виновным?
' I don't know, sir. - Не знаю, сэр.
How can I say if you don't tell me what they are?' Что я могу вам ответить, если вы даже не говорите, что это за преступления.
'How can we tell you if we don't know?' - Как мы можем вам сказать, если мы сами не знаем!
' Guilty,' decided the colonel. - Виновен, - решил полковник.
' Sure he's guilty,' agreed the major. - Конечно, виновен, - согласился майор.
'If they're his crimes and infractions, he must have committed them.' - Если это его нарушения и преступления, значит, он их и совершил.
'Guilty it is, then,' chanted the officer without insignia, and moved off to the side of the room. - Стало быть, виновен, - монотонно протянул офицер без знаков различия и отошел от стола.
'He's all yours, Colonel.' - Теперь он в вашем распоряжении, полковник.
'Thank you,' commended the colonel. 'You did a very good job.' - Благодарю вас, - поклонился полковник, - Вы проделали большую работу.
He turned to the chaplain. - Он повернулся к капеллану:
' Okay, Chaplain, the jig's up. - Прекрасно, капеллан, ваша песенка спета.
Take a walk.' Идите, гуляйте.
The chaplain did not understand. Капеллан не понял:
'What do you wish me to do?' - Что я должен делать?
'Go on, beat it, I told you!' the colonel roared, jerking a thumb over his shoulder angrily. - Тебе говорят, топай отсюда! - взревел полковник, сердито тыча большим пальцем через плечо.
' Get the hell out of here.' - Убирайся отсюда к чертовой матери!
The chaplain was shocked by his bellicose words and tone and, to his own amazement and mystification, deeply chagrined that they were turning him loose. Капеллан был потрясен его наглым тоном, а главное, к своему глубочайшему изумлению, весьма огорчен тем, что его отпускают!
'Aren't you even going to punish me?' he inquired with querulous surprise. - Разве вы не собираетесь наказывать меня? -проворчал он с удивлением.
' You're damned right we're going to punish you. - Нет, черт побери, как раз собираемся.
But we're certainly not going to let you hang around while we decide how and when to do it. Только не желаем, чтобы вы тут околачивались, пока мы будем решать, когда и как вас наказать.
So get going. Итак, идите.
Hit the road.' Прочь! Топай отсюда!
The chaplain rose tentatively and took a few steps away. Капеллан, все еще не веря этим словам, поднялся и сделал несколько нерешительных шагов;
' I'm free to go?' - Я свободен?
' For the time being. - Пока что да.
But don't try to leave the island. Но не вздумайте покинуть остров.
We've got your number, Chaplain. Мы вас взяли на карандаш.
Just remember that we've got you under surveillance twenty-four hours a day.' Не забывайте, что с сегодняшнего дня вы будете под круглосуточным наблюдением.
It was not conceivable that they would allow him to leave. Непостижимо, почему они позволили ему уйти?
The chaplain walked toward the exit gingerly, expecting at any instant to be ordered back by a peremptory voice or halted in his tracks by a heavy blow on the shoulder or the head. Капеллан сделал несколько неуверенных шагов к выходу, ожидая, что вот-вот властный голос прикажет ему вернуться или его пригвоздят к месту сильным ударом по плечу или голове.
They did nothing to stop him. Но его не остановили.
He found his way through the stale, dark, dank corridors to the flight of stairs. Сырым, темным, затхлым коридором он прошел к лестнице.
He was staggering and panting when he climbed out into the fresh air. Выйдя на свежий воздух, он пошатывался и тяжело дышал.
As soon as he had escaped, a feeling of overwhelming moral outrage filled him. Теперь, когда он вырвался из этих ужасных лап, его захлестнула бурная ярость.
He was furious, more furious at the atrocities of the day than he had ever felt before in his whole life. Он рассвирепел. Рассвирепел, как никогда в жизни, - впервые он столкнулся с такой бесчеловечностью и жестокостью.
He swept through the spacious, echoing lobby of the building in a temper of scalding and vindictive resentment. Капеллан быстро шел через обширный гулкий вестибюль, кипя от возмущения и жажды мести.
He was not going to stand for it any more, he told himself, he was simply not going to stand for it. Он твердил себе, что больше не намерен терпеть, не намерен - и все-тут.
When he reached the entrance, he spied, with a feeling of good fortune, Colonel Korn trotting up the wide steps alone. У входа он заметил подполковника Корна, рысцой взбегавшего по широким ступеням, и подумал, что это весьма кстати.
Bracing himself with a deep breath, the chaplain moved courageously forward to intercept him. Он взял себя в руки, набрал полную грудь воздуха и отважно двинулся наперерез подполковнику.
'Colonel, I'm not going to stand for it any more,' he declared with vehement determination, and watched in dismay as Colonel Korn went trotting by up the steps without even noticing him. - Подполковник, я этого терпеть больше не намерен! - заявил он с отчаянной решимостью и испуганно отметил, что подполковник продолжал рысцой взбегать по ступеням, не обращая на него внимания.
' Colonel Korn!' - Подполковник Корн!
The tubby, loose figure of his superior officer stopped, turned and came trotting back down slowly. Пузатая, мешковатая фигура остановилась, повернулась и медленно спустилась на несколько ступеней.
'What is it, Chaplain?' - Что случилось, капеллан?
'Colonel Korn, I want to talk to you about the crash this morning. - Подполковник Корн, мне бы хотелось поговорить с вами насчет сегодняшней катастрофы, - сказал он.
It was a terrible thing to happen, terrible!' - Это было ужасно, поистине ужасно!
Colonel Korn was silent a moment, regarding the chaplain with a glint of cynical amusement. Подполковник Корн помолчал секунду, глаза его поблескивали веселым цинизмом.
'Yes, Chaplain, it certainly was terrible,' he said finally. - Да, капеллан, конечно, это ужасно, - сказал он наконец.
'I don't know how we're going to write this one up without making ourselves look bad.' - И я не представляю себе, как вы сможете все это описать, не выставив нас при этом в дурном свете.
'That isn't what I meant,' the chaplain scolded firmly without any fear at all. - Я имею в виду совсем не это, - осадил его капеллан. Он совсем не чувствовал страха.
'Some of those twelve men had already finished their seventy missions.' - Из этих двенадцати несколько человек уже отлетали свои семьдесят боевых заданий.
Colonel Korn laughed. Подполковник Корн рассмеялся.
'Would it be any less terrible if they had all been new men?' he inquired caustically. - А если бы они все были новичками, разве катастрофа от этого была бы менее ужасной? -осведомился он ядовито.
Once again the chaplain was stumped. И снова капеллан был сбит с толку.
Immoral logic seemed to be confounding him at every turn. Безнравственная логика, казалось, подстерегала его на каждом шагу.
He was less sure of himself than before when he continued, and his voice wavered. Он уже не чувствовал прежней уверенности в себе. Голос его дрогнул:
'Sir, it just isn't right to make the men in this group fly eighty missions when the men in other groups are being sent home with fifty and fifty-five.' - Сэр! Заставлять людей из нашего полка делать по восемьдесят боевых вылетов, когда в других полках летчиков отсылают домой после пятидесяти или пятидесяти пяти, - это абсолютно несправедливо.
'We'll take the matter under consideration,' Colonel Korn said with bored disinterest, and started away. - Мы рассмотрим этот вопрос, - сказал подполковник Корн с кислой миной. Потеряв интерес к дальнейшему разговору, он двинулся дальше.
' Adios, Padre.' - Адью, падре.
'What does that mean, sir?' the chaplain persisted in a voice turning shrill. - Как вас понимать, сэр? - настаивал на своем капеллан. Голос его срывался.
Colonel Korn stopped with an unpleasant expression and took a step back down. Подполковник Корн остановился с недружелюбной гримасой и спустился на несколько ступенек вниз.
'It means we'll think about it, Padre,' he answered with sarcasm and contempt. - Так понимать, что мы подумаем об этом, падре, -ответил он с издевкой.
'You wouldn't want us to do anything without thinking about it, would you?' - Надеюсь, вы не хотите, чтобы мы принимали необдуманные решения?
'No, sir, I suppose not. - Нет, сэр, зачем же.
But you have been thinking about it, haven't you?' Но вы ведь, наверное, уже думали?
' Yes, Padre, we have been thinking about it. - Да, падре. Мы уже над этим думали.
But to make you happy, we'll think about it some more, and you'll be the first person we'll tell if we reach a new decision. Но, чтобы доставить вам удовольствие, подумаем еще разок, и вы будете первым, кому мы сообщим о своем решении, если мы, конечно, к нему придем.
And now, adios.' А теперь, адью.
Colonel Korn whirled away again and hurried up the stairs. Подполковник Корн снова круто повернулся и заспешил вверх по лестнице.
' Colonel Korn!' - Подполковник Корн!
The chaplain's cry made Colonel Korn stop once more. - Г олос капеллана заставил подполковника Корна еще раз остановиться.
His head swung slowly around toward the chaplain with a look of morose impatience. Он медленно повернул голову и взглянул на капеллана угрюмо и нетерпеливо.
Words gushed from the chaplain in a nervous torrent. 'Sir, I would like your permission to take the matter to General Dreedle. Из груди капеллана бурным, волнующимся потоком хлынули слова: - Сэр, я прошу разрешить мне обратиться с этим делом к генералу Дридлу.
I want to bring my protests to Wing Headquarters.' Я хочу обратиться с протестом в штаб авиабригады.
Colonel Korn's thick, dark jowls inflated unexpectedly with a suppressed guffaw, and it took him a moment to reply. Толстые небритые щеки подполковника Корна вдруг вздулись - он с трудом подавил смех.
'That's all right, Padre,' he answered with mischievous merriment, trying hard to keep a straight face. - Ну что ж, вы правы, падре, - ответил он, изо всех сил стараясь быть внешне серьезным, хотя злое веселье так и распирало его.
'You have my permission to speak to General Dreedle.' - Я разрешаю вам обратиться к генералу Дридлу.
' Thank you, sir. - Благодарю вас, сэр.
I believe it only fair to warn you that I think I have some influence with General Dreedle.' Как честный человек, я считаю необходимым предупредить вас, сэр, что генерал Дридл прислушивается к моим словам.
' It's good of you to warn me, Padre. - Большое вам спасибо за предупреждение, падре.
And I believe it only fair to warn you that you won't find General Dreedle at Wing.' Как честный человек, я считаю своим долгом предупредить вас, что вы не застанете генерала Дридла в штабе авиабригады.
Colonel Korn grinned wickedly and then broke into triumphant laughter. - Подполковник Корн гнусно ухмыльнулся и разразился торжествующим смехом.
' General Dreedle is out, Padre. - Генерала Дридла там нет.
And General Peckem is in. На его место пришел генерал Пеккем.
We have a new wing commander.' У нас теперь новый командир авиабригады.[21]
The chaplain was stunned. 'General Peckem!' - Генерал Пеккем? - изумился капеллан.
' That's right, Chaplain. - Совершенно верно, капеллан.
Have you got any influence with him?' А генерал Пеккем прислушивается к вашим словам?
'Why, I don't even know General Peckem,' the chaplain protested wretchedly. - Я его совсем не знаю, - сокрушенно признался капеллан.
Colonel Korn laughed again. Подполковник Корн еще раз рассмеялся.
'That's too bad, Chaplain, because Colonel Cathcart knows him very well.' - Это очень скверно, капеллан, потому что полковник Кэткарт в прекрасных отношениях с генералом.
Colonel Korn chuckled steadily with gloating relish for another second or two and then stopped abruptly. 'And by the way, Padre,' he warned coldly, poking his finger once into the chaplain's chest. 'The jig is up between you and Dr. Stubbs. - Подполковник Корн еще немного злорадно похихикал, потом вдруг резко оборвал смех и, ткнув капеллана пальцем в грудь, холодно предупредил: - Кстати, падре, имейте в виду, что ваша с доктором Стаббсом песенка спета.
We know very well he sent you up here to complain today.' Мы отлично знаем, что это он подослал вас сюда жаловаться.
'Dr. Stubbs?' - Доктор Стаббс?
The chaplain shook his head in baffled protest. 'I haven't seen Dr. Stubbs, Colonel. - Капеллан замотал головой и растерянно запротестовал: - Я и в глаза не видел доктора Стаббса, подполковник.
I was brought here by three strange officers who took me down into the cellar without authority and questioned and insulted me.' Меня доставили сюда три незнакомых офицера. Не имея на то никакого права, они затащили меня в подвал, допрашивали и оскорбляли.
Colonel Korn poked the chaplain in the chest once more. Подполковник Корн еще раз ткнул капеллана пальцем в грудь:
'You know damned well Dr. Stubbs has been telling the men in his squadron they didn't have to fly more than seventy missions.' - Вам отлично известно, что доктор Стаббс постоянно твердил летчикам своей эскадрильи, будто они не обязаны выполнять больше семидесяти боевых заданий.
He laughed harshly. - Он мрачно рассмеялся.
'Well, Padre, they do have to fly more than seventy missions, because we're transferring Dr. Stubbs to the Pacific. - Так вот, падре, им придется летать и сверх семидесяти заданий, потому что мы перевели доктора Стаббса на Тихий океан.
So adios, Padre. Adios.' Итак, адью, падре, адью.
General Scheisskopf Dreedle was out, and General Peckem was in, and General Peckem had hardly moved inside General Dreedle's office to replace him when his splendid military victory began falling to pieces around him. 37. Генерал Шейскопф Итак, генерал Дридл убыл, а генерал Пеккем прибыл, но не успел Пеккем переступить порог кабинета генерала Дридла, чтобы занять его кресло, как понял, что одержанная им блистательная военная победа обратилась в труху.
'General Scheisskopf?' he inquired unsuspectingly of the sergeant in his new office who brought him word of the order that had come in that morning. - Генерал Шейскопф? - ничего не подозревая, переспросил он сержанта, который сообщил ему о приказе, поступившем в это утро.
'You mean Colonel Scheisskopf, don't you?' - Вы хотите сказать "полковник Шейскопф", не так ли?
'No, sir, General Scheisskopf He was promoted to general this morning, sir.' - Нет, сэр, генерал Шейскопф. Сегодня утром, сэр, он был произведен в генералы.
'Well, that's certainly curious! - Н-да, довольно любопытно!
Scheisskopf? A general? Шейскопф и - генерал!
What grade?' И какого же ранга?
'Lieutenant general, sir, and-' - Генерал-лейтенант, сэр, и притом...
' Lieutenant general!' - Генерал-лейтенайт?![22]
'Yes, sir, and he wants you to issue no orders to anyone in your command without first clearing them through him.' - Совершенно верно, сэр. Он распорядился, чтобы вы без предварительного согласования с ним не издавали ни одного приказа по вверенному вам соединению.
'Well, I'll be damned,' mused General Peckem with astonishment, swearing aloud for perhaps the first time in his life. - Ничего не скажешь, будь я проклят, -проговорил потрясенный генерал Пеккем, вероятно впервые в жизни выругавшись вслух.
' Cargill, did you hear that? - Карджилл, вы слышали?
Scheisskopf was promoted way up to lieutenant general. Шейскопфа произвели сразу в генерал-лейтенанты.
I'll bet that promotion was intended for me and they gave it to him by mistake.' Г отов поспорить, - что это повышение предназначалось для меня и досталось ему по ошибке.
Colonel Cargill had been rubbing his sturdy chin reflectively. Полковник задумчиво поскреб свой волевой подбородок.
'Why is he giving orders to us?' - А с какой стати он, собственно, приказывает нам?
General Peckem's sleek, scrubbed, distinguished face tightened. Благородное, до блеска выбритое лицо генерала Пеккема посуровело.
'Yes, Sergeant,' he said slowly with an uncomprehending frown. 'Why is he issuing orders to us if he's still in Special Services and we're in combat operations?' - В самом деле, сержант, - медленно проговорил он, недоуменно нахмурившись, - с какой стати он отдает нам приказы, когда он в специальной службе, а мы руководим боевыми операциями?
'That's another change that was made this morning, sir. - Сегодня утром, сэр, произошло еще одно изменение.
All combat operations are now under the jurisdiction of Special Services. Все боевые операции переданы в ведение специальной службы.
General Scheisskopf is our new commanding officer.' Генерал Шейскопф - наш новый командующий.
General Peckem let out a sharp cry. Генерал Пеккем пронзительно вскрикнул:
'Oh, my God!' he wailed, and all his practical composure went up in hysteria. - О боже! - Обычная выдержка ему изменила, и он впал в истерику.
'Scheisskopf in charge? - Шейскопф - командующий?
Scheisskopf?' Шейскопф?
He pressed his fists down on his eyes with horror. - Он в ужасе закрыл глаза руками.
' Cargill, get me Wintergreen! - Карджилл, соедините меня с Уинтергрином!
Scheisskopf? Подумать только - Шейскопф!
Not Scheisskopf!' О нет! Только не Шейскопф.
All phones began ringing at once. Разом зазвенели все телефоны.
A corporal ran in and saluted. В кабинет, козырнув, вбежал капрал:
'Sir, there's a chaplain outside to see you with news of an injustice in Colonel Cathcart's squadron.' - Сэр, вас хочет видеть капеллан относительно какой-то несправедливости в эскадрилье полковника Кэткарта.
' Send him away, send him away! - Потом, потом!
We've got enough injustices of our own. У нас у самих достаточно несправедливостей.
Where's Wintergreen?' Где Уинтергрин?
'Sir, General Scheisskopf is on the phone. - Сэр, у телефона генерал Шейскопф.
He wants to speak to you at once.' Он желает немедленно говорить с вами.
' Tell him I haven't arrived yet. - Скажите ему, что я еще не пришел.
Good Lord!' General Peckem screamed, as though struck by the enormity of the disaster for the first time. Боже милостивый! - завопил он, только теперь полностью осознав, какая огромная беда свалилась на него.
' Scheisskopf? - Шейскопф?
The man's a moron! Недоумок!
I walked all over that blockhead, and now he's my superior officer. Да я мог с кашей съесть этого болвана, а теперь он - мой начальник.
Oh, my Lord! О господи!
Cargill! Карджилл!
Cargill, don't desert me! Карджилл! Не оставляйте меня.
Where's Wintergreen?' Где Уинтергрин?
'Sir, I have an ex-Sergeant Wintergreen on your other telephone. - Сэр, экс-сержант Уинтергрин у телефона, -доложил капрал.
He's been trying to reach you all morning.' - Он пытался пробиться к вам все утро.
'General, I can't get Wintergreen,' Colonel Cargill shouted, - Генерал, я не могу связаться с Уинтер грином, -заорал полковник Карджилл.
' His line is busy.' - Его номер занят.
General Peckem was perspiring freely as he lunged for the other telephone. Генерал Пеккем кинулся к другому телефону. Он весь взмок.
' Wintergreen!' 'Peckem, you son of a bitch-' - Уинтергрин?
'Wintergreen, have you heard what they've done?' '-what have you done, you stupid bastard?' Уинтергрин, вы слышали, что они наделали? -Скажите лучше, что вы наделали, болван?
'They put Scheisskopf in charge of everything!' Wintergreen was shrieking with rage and panic. - Во главе всего поставили Шейскопфа!
'You and your goddam memorandums! - Это все вы и ваши проклятые меморандумы!
They've gone and transferred combat operations to Special Services!' Все боевые операции переданы специальной службе! - завопил Уинтергрин, охваченный паникой и яростью.
'Oh, no,' moaned General Peckem. - Неужели это из-за моих меморандумов? -простонал генерал.
'Is that what did it? My memoranda? Is that what made them put Scheisskopf in charge? - Неужто мои меморандумы убедили их передать все под начало Шейскопфа?
Why didn't they put me in charge?' А почему они не сделали меня командиром?
'Because you weren't in Special Services any more. - Потому что вы больше не состоите в специальной службе.
You transferred out and left him in charge. Вы перевелись на другую должность и все оставили Шейскопфу.
And do you know what he wants? А знаете, чего он хочет?
Do you know what the bastard wants us all to do?' Вы знаете, чего этот мерзавец от вас хочет?
'Sir, I think you'd better talk to General Scheisskopf,' pleaded the sergeant nervously. - Сэр, я полагаю, вам бы лучше поговорить с генералом Шейскопфом, - умолял капрал дрожащим голосом.
'He insists on speaking to someone.' - Он непременно хочет с кем-нибудь поговорить.
'Cargill, talk to Scheisskopf for me. - Карджилл, поговорите с Шейскопфом вместо меня.
I can't do it. Я не в состоянии.
Find out what he wants.' Выясните, что он хочет.
Colonel Cargill listened to General Scheisskopf for a moment and went white as a sheet. Полковник Карджилл мгновение слушал генерала Шейскопфа и вдруг побелел как полотно.
'Oh, my God!' he cried, as the phone fell from his fingers. - Бог мой! - закричал он, и трубка выпала у него из рук.
'Do you know what he wants? - Вы знаете, что он хочет?
He wants us to march. Он хочет, чтобы мы маршировали.
He wants everybody to march!' Он хочет, чтобы мы все маршировали!
Kid Sister Yossarian marched backward with his gun on his hip and refused to fly any more missions. 38. Сестренка Йоссариан отказался вылетать на задания и с пистолетом на боку маршировал задом наперед.
He marched backward because he was continously spinning around as he walked to make certain no one was sneaking up on him from behind. Он маршировал задом наперед, потому что то и дело оглядывался, желая убедиться, что никто не крадется за ним по пятам.
Every sound to his rear was a warning, every person he passed a potential assassin. Каждый звук за спиной заставлял его настораживаться, в каждом прохожем ему мерещился потенциальный убийца.
He kept his hand on his gun butt constantly and smiled at no one but Hungry Joe. Он не снимал руки с пистолета и улыбался одному лишь Заморышу Джо.
He told Captain Piltchard and Captain Wren that he was through flying. Капитанам Пилтчарду и Рену Йоссариан сказал, что он свое отлетал.
Captain Piltchard and Captain Wren left his name off the flight schedule for the next mission and reported the matter to Group Headquarters. Капитаны Пилтчард и Рен вычеркнули его имя из списка бомбардиров, назначенных на предстоящий вылет, и доложили о случившемся в штаб полка.
Colonel Korn laughed cahnly. Подполковник Корн беззаботно рассмеялся.
'What the devil do you mean, he won't fly more missions?' he asked with a smile, as Colonel Cathcart crept away into a corner to brood about the sinister import of the name Yossarian popping up to plague him once again. - Он не желает летать? Что вы, черт побери, хотите этим сказать? - спросил он, улыбаясь, в то время как полковник Кэткарт отошел в дальний угол кабинета, размышляя над роковым смыслом фамилии "Йоссариан".
' Why won't he?' - Почему это он не желает?
'His friend Nately was killed in the crash over Spezia. Maybe that's why.' - Его друг Нейтли погиб в катастрофе над Специей, Может быть, поэтому.
'Who does he think he is-Achilles?' - За кого он себя принимает? За Ахиллеса?
Colonel Korn was pleased with the simile and filed a mental reminder to repeat it the next time he found himself in General Peckem's presence. - Литературная аналогия понравилась подполковнику Корну, и он решил ее запомнить, чтобы при случае повторить в присутствии генерала Пеккема.
'He has to fly more missions. He has no choice. - Он обязан летать на задания хотя бы потому, что у него нет другого выбора.
Go back and tell him you'll report the matter to us if he doesn't change his mind.' Возвращайтесь и скажите ему, что, если он не передумает, вы доложите о случившемся нам.
'We already did tell him that, sir. - Мы уже это ему сказали, сэр.
It made no difference.' Но он стоит на своем.
' What does Major Major say?' - А что говорит майор Майор?
' We never see Major Major. - Он не попадается нам на глаза.
He seems to have disappeared.' Такое впечатление, что он вовсе исчез куда-то.
'I wish we could disappear him!' Colonel Cathcart blurted out from the corner peevishly. - Хорошо бы действительно его... исчезнуть, -проворчал из своего угла полковник Кэткарт.
'The way they did that fellow Dunbar.' - Тем же способом, как они... исчезли этого малого, по фамилии Данбэр.
'Oh, there are plenty of other ways we can handle this one,' Colonel Korn assured him confidently, and continued to Piltchard and Wren, 'Let's begin with the kindest. - О, есть масса других способов управиться с майором Майором, - самонадеянным тоном заверил его подполковник Корн и, повернувшись к Пилтчарду и Рену, продолжал: - Для начала будем с этим Йоссарианом помягче.
Send him to Rome for a rest for a few days. Пошлите его на пару дней отдохнуть в Рим.
Maybe this fellow's death really did hurt him a bit.' Может быть, смерть того парня и вправду его немного травмировала.
Nately's death, in fact, almost killed Yossarian too, for when he broke the news to Nately's whore in Rome she uttered a piercing, heartbroken shriek and tried to stab him to death with a potato peeler. На самом деле смерть Нейтли не просто травмировала, а чуть было не стоила жизни Йоссариану, ибо, когда он сообщил тяжкую весть нейтлевой девице, та издала пронзительный, душераздирающий вопль и попыталась зарезать его ножом для чистки картошки.
'Bruto!' she howled at him in hysterical fury as he bent her arm up around behind her back and twisted gradually until the potato peeler dropped from her grasp. - ВгШ;о![2З] - в припадке истерической ярости выла она, а он, заломив ей руку за спину, выкручивал кисть до тех пор, пока она не выронила нож.
' Bruto! - ВгШо!
Bruto!' ВгШо!
She lashed at him swiftly with the long-nailed fingers of her free hand and raked open his cheek. She spat in his face viciously. - Свободной рукой она молниеносно хлестнула его по лицу, до крови расцарапав щеку, и злобно плюнула ему в глаза.
'What's the matter?' he screamed in stinging pain and bewilderment, flinging her away from him all the way across the room to the wall. - В чем дело? - завизжал он от жгучей боли и недоумения. Он отшвырнул ее от себя, и она пролетела через всю комнату к противоположной стене.
'What do you want from me?' - Что ты от меня хочешь?
She flew back at him with both fists flailing and bloodied his mouth with a solid punch before he was able to grab her wrists and hold her still. Она снова набросилась на него с кулаками и, прежде чем он успел схватить ее за запястья и заставить утихомириться, сильным ударом разбила ему губы.
Her hair tossed wildly. Tears were streaming in single torrents from her flashing, hate-filled eyes as she struggled against him fiercely in an irrational frenzy of maddened might, snarling and cursing savagely and screaming Волосы ее дико растрепались, из пылавших ненавистью глаз ручьями бежали слезы, но она, как одержимая, наседала на него. Бешенство удесятеряло ее силы, а едва он пытался ей что-то объяснить, она свирепо рычала, ругалась и визжала:
' Bruto! "Вг-uto!
Bruto!' each time he tried to explain. Вг-uto!"
Her great strength caught him off guard, and he lost his footing. Йоссариан не ожидал, что она окажется такой сильной, и от неожиданности едва устоял на ногах.
She was nearly as tall as Yossarian, and for a few fantastic, terror-filled moments he was certain she would overpower him in her crazed determination, crush him to the ground and rip him apart mercilessly limb from limb for some heinous crime he had never committed. Ростом она была примерно с Йоссариана, и в течение нескольких жутких мгновений он был уверен, что она со своей безумной решимостью одолеет его, собьет на пол и безжалостно растерзает на части, - и все за какое-то гнусное преступление, которого он не совершал.
He wanted to yell for help as they strove against each other frantically in a grunting, panting stalemate, arm against arm. Ему хотелось кричать о помощи.
At last she weakened, and he was able to force her back and plead with her to let him talk, swearing to her that Nately's death had not been his fault. Наконец она ослабела и слегка попятилась. Воспользовавшись передышкой, Йоссариан принялся клясться, что вовсе не повинен в смерти Нейтли.
She spat in his face again, and he pushed her away hard in disgusted anger and frustration. She hurled herself down toward the potato peeler the instant he released her. He flung himself down after her, and they rolled over each other on the floor several times before he could tear the potato peeler away. She tried to trip him with her hand as he scrambled to his feet and scratched an excruciating chunk out of his ankle. He hopped across the room in pain and threw the potato peeler out the window. He heaved a huge sigh of relief once he saw he was safe. 'Now, please let me explain something to you,' he cajoled in a mature, reasoning, earnest voice. She kicked him in the groin. Whoosh! went the air out of him, and he sank down on his side with a shrill and ululating cry, doubled up over his knees in chaotic agony and retching for breath. Nately's whore ran from the room. Yossarian staggered up to his feet not a moment too soon, for she came charging back in from the kitchen carrying a long bread knife. A moan of incredulous dismay wafted from his lips as, still clutching his throbbing, tender, burning bowels in both hands, he dropped his full weight down against her shins and knocked her legs out from under her. She flipped completely over his head and landed on the floor on her elbows with a jarring thud. The knife skittered free, and he slapped it out of sight under the bed. She tried to lunge after it, and he seized her by the arm and yanked her up. She tried to kick him in the groin again, and he slung her away with a violent oath of his own. She slammed into the wall off balance and smashed a chair over into a vanity table covered with combs, hairbrushes and cosmetic jars that all went crashing off. A framed picture fell to the floor at the other end of the room, the glass front shattering. Она снова плюнула ему в лицо, и он, охваченный злостью и отчаянием, брезгливо отпихнул ее.

'What do you want from me?' he yelled at her in whining and exasperated confusion.

Загрузка...