— Перережем вам горло, — нестройно пробормотал проводник, — как и нашим, если вы попытаетесь встретиться с этим идиотом на Брун Хобаком лично. Но он не стал бежать, когда они вышли с лестничной клетки в пустой служебный коридор, и хотя он продолжал петь о своем недовольстве, он последовал за Флинксом и охранником, не упуская возможности оторваться.



Пройдя несколько пересекающихся служебных коридоров и пройдя не менее полукилометра, теперь уже слегка озадаченный и сочувствующий охранник провел их через пустой двор в криволинейный внутренний кабинет. Два клерка, частично укрытые серыми завитками, подняли головы со своих коротких стульев, их длинные пальцы замерли над устройствами, похожими на счеты, и вопросительно посмотрели на охранника. По эмоциональному настоянию Флинкса она спела то, что было почти плачем.



«Они должны увидеть Хобака, этих двух посетителей, и пришелец с другого мира не принесет с собой ничего, кроме добрых чувств ко всему Минорду. Это срочно; по необходимости, из-за привязанности, которую я не могу объяснить, таким подчиненным, как вы.



Когда они проходили через узкую двустворчатую дверь позади клерков, одна из них взглянула на коллегу и выразила свое недоумение нетипичным однотонным ответом.



" 'Привязанность'?"



Неполитический термин едва ли можно было услышать в извилистых коридорах мэрии, но вряд ли он был достаточно провокационным, чтобы вызвать подозрения у пары бюрократов. Они вернулись к своей работе, любопытствуя, что еще один пришелец делает в их Лите, и задавались вопросом, будет ли сегодня сильный дождь или послеполуденные облака принесут только приятную морось.



Комната, в которую их провел охранник, была очень большой. Узкие окна от пола до потолка выходили на главную площадь Минорд-Сити. В отличие от общественного места, которое Флинкс импульсивно выбрал в качестве места для своей декламации, здесь было несколько фонтанов в дополнение к демонстрации кинетических скульптур из дерева и металла. Оконные стекла были толстыми, покрытыми рябью и полными пузырей, что указывало на то, что ларианские мастера в этом Лите, по крайней мере, еще не овладели искусством изготовления стекла — и уж тем более не продвинулись в изготовлении прозрачных пленок из гораздо более твердого материала. Он знал, что цивилизация уровня технологий Ларджесса получит огромную пользу от постепенной и осторожной интеграции в Содружество. Неудивительно, что падре Йонас и ее начальство так стремились помочь ускорить этот мир и его обитателей на этом пути.



Он поможет им в этом, убрав непредвиденный раздражитель из уравнения.



Когда он позволил своему взгляду блуждать по залу, и зрение, и его талант указывали на то, что там были только коренные жители. Один из них был еще одним чиновником, одетым в гораздо более элегантную и красочную одежду, чем пара клерков, с которыми он и Вигль столкнулись в приемной. Кто-то также сидел за низким круглым столом. «Внутри», а не «сзади», потому что характерный предмет ларианской мебели, вырезанный из ствола одного огромного дерева, имел почти идеальную форму пончика. Это позволяло человеку сидеть в центре и вращаться, чтобы достичь любой точки на окружающей столешнице, просто вращаясь на своем месте. Пропорционально низкое сиденье не имело спинки. Ларианцы, поддерживаемые своими гибкими и сильными хордами, не нуждались в искусственных скобах для позвоночника.



Хотя его внимание уже было приковано к другому обитателю комнаты, Флинкс почувствовал беспокойство бюрократа задолго до того, как заговорил.



— Кто вы двое, прибывшие без предупреждения, и при этом один пришелец? Он двинулся в направлении веревки, свисавшей с потолка слева от стола. «Прячьтесь, спускайтесь вниз и ищите безопасное место, мой повелитель! Я сам выясню значение этого необоснованного вторжения и расправлюсь с этими нарушителями, как того требуют их намерения!



Необычная фигура поднялась со стула за столом, чтобы предупредить инстинктивную реакцию своего подчиненного. Флинкс продолжал концентрироваться на нем, игнорируя полуистеричного бюрократа. Родился ли ларианец с искривленной хордой или пострадал от какого-то неизвестного, но серьезного несчастного случая, Флинкс не знал. Чтобы встать, человек должен был положить руку на стол, чтобы поддержать свое согнутое вбок тело.



— В-ты, должно быть, очень сильно хочешь увидеть м-меня, раз проделал весь этот путь, инопланетянин. Помимо скрюченного тела, Фелелаг на Брун страдал от левого глаза, который был затуманен неизвестной болезнью. «Возможно, болезнь, которую могла бы вылечить современная медицина Содружества, — подумал Флинкс, — если бы только были разрешены такие продвинутые технологические вторжения». Если бы только этот Хобак мог увидеть свет, который мог бы зажечь ассоциированное членство в Содружестве. Надеюсь, если повезет и придумать правильный аргумент, его удастся убедить изменить свое мировоззрение.



Но не с помощью того же метода убеждения, который Флинкс применил, например, к охраннику камеры. То, что он мог понять о чувствах на Брун, было… взволнованным. Сбивающий с толку беспорядок, который варьировался от восторга и страха до ожидания и самодовольной уверенности в себе. До тех пор, пока он не сможет зафиксировать эмоциональное состояние Хобака, Флинкс не сможет на него повлиять.



Терпение, сказал он себе. Так же, как и его приспешник, на Брун был удивлен неожиданным появлением Флинкса и Вигла. Когда Хобак успокоится, Флинкс попытается повлиять на него, как только он может. Казалось, спешить некуда, тем более что Хобак помешал своему подчиненному вызвать охрану. Тем временем внимание Вигла продолжало быстро переключаться между инопланетянином и на Бруном, и Флинкс понял, что ему интересно, что мешает волшебнику-человеку использовать свою магию на Хобаке.



В любом случае, Флинксу нужно было немного поиграть, и он не видел причин фальсифицировать причину своего присутствия.



— Мы действительно проделали весь путь, великий Хобак, из Борусегама, с инопланетной станции, чтобы попытаться разрядить опасную ситуацию.



Все еще обеспокоенный, личный помощник Хобака завис рядом, готовый вызвать вооруженную поддержку в тот момент, когда кто-либо из необычных нарушителей сделает хоть что-нибудь, напоминающее враждебный жест. То, что они этого не сделали, только еще больше нервировало его. Тогда как его начальник, избранный Хобак, теперь выказывал только любопытство и веселье по поводу вторжения.



— Если т-ты имеешь в виду недавние трудности со сбором налогов с восточных долин, то я лично был бы рад т-твоей помощи.



Обезоруживающе сдержанный словесный ответ, размышлял Флинкс, резко контрастировал с бурным эмоциональным состоянием Хобака. Внутри

э., он был кипящим котлом противоречивых темпераментов. Трудно пройти, трудно зафиксировать. Но не обязательно угрожать. Тот факт, что Пип удобно устроился в изолированных глубинах шагающей трубы, был достаточным подтверждением такого вывода.



Если только, подумал он, Фелелах-на-Брун не был самым проницательным менеджером своих чувств, с которым когда-либо сталкивался Флинкс. Или, возможно, Хобак был частично ненормальным. Это часто объясняло непредсказуемые эмоциональные проекции. Флинкс знал, что он мог бы смягчить и последнее состояние, если бы только Хобак достаточно успокоился внутри себя, чтобы дать Флинксу эмоциональный очаг, на котором он мог бы сосредоточиться.



«Я имею в виду не налоги, а то, что облагает налогом; на жителей Борусегама, на моих собратьев с других миров и на хороших людей повсюду».



— Значит, еще до того, как я узнал, о чем т-ты говоришь, о том, кто я, — осторожно ответил Хобак, — ты уже решил, что я не из «хороших людей»?



«Вы предвосхищаете мои выводы, — ответил Флинкс, пытаясь состязаться в остроумии с нынешним правителем Минорда, — к которым я еще не пришел, но могу только констатировать исход своего визита». Он крепче сжал трость, надеясь, что Пип почувствует его растущее напряжение и поднимет настроение. «Я знаю, что первенец Борусегама Лита, знаменитая Придир ах ниса Ли, была доставлена сюда против ее воли по вашему приказу. Что вы надеетесь таким образом предотвратить создание союза литов, которые присоединятся к моему правительству.



— Ты отрицаешь это? — немелодично рявкнул Вигл, чувствуя потребность внести свой вклад — или, по крайней мере, показать свой характер. Взгляда, который он получил от Флинкса и помощника Хобака, было достаточно, чтобы остановить дополнительные куплеты, которые он собирался спеть.



— Я пришел, — продолжал Флинкс, как ни в чем не бывало, — чтобы убедить вас вернуть Первенца, предложив вам членство и даже видное место в будущем совете Ларссов.



Этого было достаточно, чтобы отмести эмоциональный беспорядок, преобладавший в чувствах Хобака. Все остальное исчезло в одно мгновение, когда, не в силах выпрямиться, он наклонился вперед, насколько это было возможно, в направлении незваных гостей.



«Фелелах-на-Брун не является вассалом; не пиявки, не инопланетные острословы, не лысые, лысые эмиссары! Пусть Хобак Борусегама придет со всеми н-своими союзниками к воротам Минорда и пусть х-его умолит о возвращении х-своего Первенца. О-она остается здесь, в м-мое удовольствие, пока я не захочу отослать ее обратно! Минорд пойдет своим путем, свободный от посторонних указаний, очищенный от инопланетных влияний и беспрепятственный для малодушных: величайший Лиет, отныне и навсегда, на всем Ларджессе!



Неожиданная сила его ответа заставила его подчиненного отпрянуть, и даже Вигл испугался . Только Флинкс остался равнодушным к громогласной тираде о том, что для него было не чем иным, как наземным тюленеподобным существом, представляющим подающий надежды, но еще не созревший вид. По крайней мере, ярость и сосредоточенность на Бруна, наконец, дали ему шанс сосредоточиться на эмоциях Хобака. Он попытался бы повлиять и на них, если бы конфронтация не была прервана.



Узнав о неожиданном прибытии в город человека и его ларианского компаньона, Вашон немедленно отложил свои дела и поспешил в район, использовавшийся для задержания нарушителей закона, но обнаружил, что они пропали без вести. Тревожные расспросы в конце концов привели его неправдоподобно в собственный кабинет Хобака. Теперь он столкнулся с картиной столь же неуместной, сколь и неожиданной: не он сам, а человек оживленно беседовал с Фелелах на Брун, в то время как личный помощник Хобака стоял рядом и мочился.



Готовый противостоять хорошо вооруженному военному типу, он был ошеломлен молодостью нарушителя и отсутствием какого-либо обнаруживаемого оружия. На самом деле, понял Вашон, нарушитель оказался совершенно безоружен. Вашон не видел смысла доставать нейропистолет из кобуры на поясе.



Мог ли это быть тот человек, которого преследовали? Неужели какой-нибудь дурак из авторитетов подослал за ним юношу, хотя и удивительно спокойного? Только один юноша, по-видимому, безоружный к тому же. После Вашон Лек! Он не знал, радоваться ему или оскорбляться. Одно он точно знал: если он не упускает из виду что-то очень тонкое, этот посетитель вообще не будет проблемой.



"Имя?" — спокойно спросил Флинкс. Вопиющая реальность запретного нейронного пистолета, спрятанного на поясе новичка, рассказала ему все, что ему нужно было знать о невысоком, коренастом незнакомце. Ясно, что это был отступник, который помогал в похищении Придира аниса Ли из Борусегама Лита. Тот самый, чье присутствие он ощущал среди стольких смертей и смертей незадолго до прибытия его и Вигла на Поскрейн.



Объект его внимания ответил осторожно. — Для разговора, который будет кратким, вы можете звать меня Вашон.



— Ты вернешься со мной, — как ни в чем не бывало сообщил ему Флинкс. «Ты, чтобы предстать перед властями за нарушение директив Содружества, и Первенца Борусегама, чтобы она могла быть возвращена в свою семью. Но так как ты сейчас здесь, а ее нет, ты первый.



Странно снова говорить на террангло. После стольких дней изучения только ларианской напевной речи, тона, резкость, неуклюжие интонации террангло звучали на языке почти так же резко, как щелкающая речь транкса. Он обнаружил, что скучает по мелодичной славе местного языка больше, чем ожидал.



Виглу не нужно было читать эмоции Флинкса, чтобы предчувствовать, что грядет. Хотя его присутствие не могло повлиять на предстоящее сражение, он отошел в сторону. Увидев это, подчиненный Хобака снова потянулся к одной из тяговых веревок, но во второй раз был остановлен своим начальником. Фелелах на Брун с большим интересом наблюдал за двумя инопланетянами.



-- Нет, Менляг, не сейчас, не сейчас, потому что, мне кажется, здесь есть чему понаблюдать и поучиться, так что -- пусть играют.



Подчиненный подчинился с явным нежеланием, его перепончатые пальцы оторвались от шнура. Комната, полная вооруженных солдат, успокоила бы его нервы больше, чем любые слова Хобака, какими бы мудрыми и обнадеживающими они ни были.



Протяни руку и почувствуй, протяни руку и проанализируй, что он думает, сказал себе Флинкс. Если не считать единственной временной изнурительной головной боли, его отточенный талант работал хорошо с тех пор, как он прибыл на Ларджесс. Несмотря на неспособность распознавать эмоции туземцев, когда они пели, он несколько раз успешно применял ее. Он не ожидал таких проблем с этим человеком из Вашона, который оказался не более чем на редкость предприимчивым преступником. Должно быть несложно идентифицировать основные эмоции человека и манипулировать ими, чтобы он…



Он моргнул. Попробовал снова. Ничего. Там ничего не было.



Эмоциональный список Вашона был пуст. По крайней мере, в данный момент он ничего не чувствовал. Не гнев, не беспокойство, не ожидание. Не усталость, не грусть, не веселье. Ничего.



Не отворачиваясь от нарушителя закона, Флинкс перенаправил свой талант сначала на робкого бюрократа, затем на Вигла и, наконец, на самого Фелелага-на-Бруна. Их чувства не были скрыты: он легко их чувствовал. Только когда он попытался проникнуть в эмоциональное состояние человека Вашона, он столкнулся с полной пустотой.



Абсурд. Не невозможно, а абсурдно. Мужчина должен был что-то чувствовать. Как он ни старался, Флинкс не мог ухватиться ни за одно чувство. Стоя перед ним, неулыбчивый человек был бесстрастен, как камень. Он начал чувствовать себя немного неловко. Он не мог манипулировать тем, чего не было.



Это была аномалия, которую он почувствовал по пути на Поскрейн, среди стольких ларианских смертей. На таком расстоянии он был не в состоянии идентифицировать его должным образом. Он воспринимал не далекие человеческие эмоции, а человека, лишенного их. То, что он едва ощутил, и то, что теперь стояло перед ним, было эмоциональным призраком. Талант Флинкса мог уловить эхо эмоций, дыру там, где они должны быть, точно так же, как физик может обнаружить темную материю, не видя ее. Среди прочего, это объясняло, почему он не почувствовал присутствия человека в тот момент, когда они вошли в Минорд, и не обнаружил его.

подошел к офису Хобака.



Чувствуя, что не все в порядке, Вигл шепнул своему спутнику. «Мастер-волшебник, если вы творите свою магию, пожалуйста, подтвердите это для вашего скромного проводника, который в противном случае был бы признателен за возможность броситься к двери. Или, если первая магия потерпела неудачу, возможно, вторая магия, на этот раз с зельями, порошками или большими тяжелыми предметами, могла бы помочь исправить ситуацию?



— Дело не в физических вещах, друг Вигл, что сводит мои усилия на нет, а в эмоциональной пустоте, которую я не ожидал и не могу объяснить. Так что при отсутствии успеха со стороны моей «магии» я попытаюсь импровизировать что-то менее мистическое, но, надеюсь, столь же эффективное».



Он снова повернулся к наблюдающему за ним Бруну и его нервному подчиненному. В отличие от причудливо непостижимого Вашона, по крайней мере, их чувства все еще были явными и легко воспринимаемыми. Внешне Хобак продолжал изображать легкое веселье по поводу вторжения. Флинкс читал его иначе: не боясь вновь прибывших, лидер Минорда был сильно заинтересован в том, что они могли бы сделать дальше.



Вашон наполовину ожидал, что Флинкс вытащит спрятанное оружие. Помощник Хобака предвидел хаос. Вигл ждал, пока его работодатель продемонстрирует какой-нибудь новый трюк ума или голоса. Сам На Брун ожидал жестокого физического столкновения между двумя инопланетянами.



Флинкс разочаровал их всех.



Он неодобрительно указал на пристально смотрящего Вашона. «Это тот человек, к которому, по слухам, вы обращаетесь за советом и помощью в том, как посеять смятение среди ваших соперников, одновременно повышая статус Минорда? Это он рекомендовал похитить Первенца Борусегама, чтобы замедлить установление союза всех великих литов?



Хотя Вашон предпочел бы, чтобы Хобак ответил отрицанием обвинения или, что еще лучше, сигналом своему помощнику вызвать охрану, он ничего не мог сделать, чтобы помешать на Бруну ответить. Он никак не мог знать, что его вновь прибывший родственник мог лучше, чем кто-либо, установить, говорит ли Хобак правду.

«Похищение было м-моей идеей, — пропела На Брун без малейшего намека на смущение или сожаление, — нанести удар по организатору предательства самого Ларджесса, заставить ч-его отступить, отступить, смотреть з-свою спину, вместо того, чтобы продвигать этот вздор о союзе. Трехпалая рука поднялась и указала на молчаливого Вашона. «М-мои миньоны выполняют м-мои указания, они выполняют м-мои команды без вопросов и колебаний, независимо от происхождения, независимо от вида. В этом работа Вашона была образцовой, к нашей взаимной выгоде, хотя м-мои цели высоки, а н-его просто корыстные.



Вашон не вздрогнул от намека на оскорбление. Он не был человеком, которого оскорбляла правда, будь то лестная или неприятная.



Флинкс ответил ларианским жестом, указывающим на понимание. «Я рад, что ваши вложения в этот проект оправдались, но я готов улучшить его». Пока Вигл уставился на него, Флинкс выпрямился во весь рост, держа перед собой ходунку. На вид это была не более чем полая металлическая трубка, но находившиеся в комнате ларианцы явно считали, что это может быть опасно. Пока подчиненный отшатывался, непоколебимый на Брун неподвижно оставался на своем месте, а Флинкс продолжал.



«Я предлагаю занять место этого Вашона в качестве вашего советника и доверенного лица и обещаю, что, если вы позволите мне, я увижу, как Майнор станет не менее чем первым среди равных, будь то одиночка или во главе какого-нибудь будущего союза». , литов и их лидеров». Догадываясь о важности беспокойного подчиненного, он добавил: «Это я сделаю, в меру своих сил, обеспечив светлое будущее; для Минорда, для себя как директора и с меньшими затратами для городской казны.



Его предположение было правильным. Подчиненный Хобака впервые излучал положительные чувства в сторону Флинкса. Если он не стал союзником, то, по крайней мере, нейтрализовал потенциального противника.



Смех Вашона раскрыл все, что он думал об этом абсурдном предложении. Он перестал смеяться, когда увидел, что ларианский эквивалент не излучается ни Хобаком, ни его помощником. Могла ли общепризнанно проницательная Фелелах на Брун — никогда не делающая поспешных выводов, всегда готовая обдумать альтернативные возможности — серьезно заинтересоваться нелепой уловкой этого новичка? Ибо это было все, что должно было быть. Тем не менее, из-за отсутствия взаимного веселья он чувствовал себя обязанным ответить.



«Это вздор, чепуха, вздор, будь это сказано на террангло или спето нараспев! Что другой из моего рода, о котором вы ничего не знаете, кроме своей открытой враждебности ко мне, может принести вам на службу, чего я еще не показал? Он прибывает сюда, признаваясь в миссии по аресту меня, а также по возвращению Первенца в ее Лит. Столкнувшись с сопротивлением или, по крайней мере, с равнодушием, он теперь предлагает вам свои услуги, по-видимому, из прихоти. Он ткнул пальцем в сторону Флинкса. «Как вы могли рассматривать такое «предложение», рассматривать такую ложь от того, кого вы не знаете, от того, кому вы не можете доверять?»



Это казалось в высшей степени логичным ответом. Уговорили даже помощника Хобака. Только на Бруна это не убедило.



«Все предложения достойны хотя бы поверхностного рассмотрения, чтобы что-то ценное не было бездумно отвергнуто». Он бросил острый взгляд на Вашона, потом снова на новых посетителей. Его манеры, подумал Флинкс, были почти любезны. Нет, это неверная интерпретация, сказал он себе. На Брун была профессионалом. Тщательный. По крайней мере, так казалось. Как он ни старался, Флинкс все еще не мог совладать с бульоном эмоций Хобака.



«Что касается доверия, то в этом я верю, что я знаю больше, чем т-ты, ибо, хотя я не знаю, как это случилось, это произошло, и это случайное стечение обстоятельств, о котором я буду говорить, наводит м-меня на мысль, что я могу в некоторых вещах полагайтесь на честность этого человека. Он еще раз указал, на этот раз на Вигла, а затем на Флинкса. «Хотя эт-этот посетитель из другого мира и человек, как и ты, н-он также каким-то образом стал чем-то вроде Ларджесса, потому что, как и его компаньон, н-он носит метку зерегойна».



Взгляд Вашона сузился. — Ты имеешь в виду… ты говоришь об этой отметине на его лбу? На их лбы? В своем удивлении и спешке он забыл использовать правильную певческую речь. Приспешник Хобака нахмурился от такого унижения. На Брун проигнорировала это.



— Зерегойцы — искренняя и заслуживающая доверия фракция, решительно верующая, и хотя я не разделяю их идеологию, предпочитая, как я, жизнь на суше, похоже, что они сделали, этот соотечественник у-твой, один из своих. В таком случае я могу сделать не меньше, чем, по крайней мере, рассмотреть его предложение и обдумать варианты, которые он представляет Минорду. Откинувшись на спинку стула, вынужденный из-за своего физического уродства наклониться далеко вправо, он посмотрел на Флинкса черными глазами, полными напряженного размышления.



— До тех пор, пока я не приму решение, касающееся не только т-вашей судьбы, но и всех заинтересованных сторон, т-ты будешь м-моим гостем. Разрешено свободно бродить, но в разумных пределах, зная, что за тобой будут наблюдать и за твоими действиями будут следить.



Широко расставив только одну руку, так как другой нужно было держать трубку Пипа, Флинкс выразил свое удовольствие, не показывая облегчения. Его гамбит окупился — пока. Он выиграл немного времени. Возможно, рано или поздно Хобак решит, как реагировать на то, что он воспринял как искреннее предложение. Прежде чем это произошло, Флинкс знал, что ему придется принять меры. Не только для того, чтобы защитить себя и Вигла, но и для того, чтобы освободить Придира аниса Ли и разобраться с Вашоном, чье эмоциональное состояние, несмотря на ярость, видимую на его лице, необъяснимым образом оставалось для Флинкса пустым, как бы он ни старался проникнуть в него.



16



■ ■ ■



Хобак из Минорда, хоть и был физически поврежден и несколько психически неуравновешен, сдержал свое слово. Флинксу и Виглу были выделены помещения, и им разрешили управлять беспорядочной коллекцией соединенных зданий, которые вместе были известны как мэрия. Некоторые разрезы показали признаки большого возраста, особенно те, которые граничили непосредственно с близлежащим океаническим заливом. Другие были более современными, отражая успехи, достигнутые ларианскими расами с тех пор, как они полностью вышли из моря. Там была сеть труб, приводившихся в действие сжатым воздухом, которые посылали свитки между офисами, рудиментарная система оповещения, основанная на тросах и звонках, холодильное оборудование, в котором использовался лед, хранящийся под частью комплекса, и многое другое. Достаточно, чтобы указать, что Ларджессу не хватило всего одного или двух шагов до открытия и использования паровой технологии и еще несколько шагов до изучения преимуществ электричества.



Союз литов, который мог бы претендовать на ассоциированное членство в Содружестве, легализовал бы помощь извне и значительно ускорил бы такое развитие, не нанося ущерба социальной структуре. Рассчитанное запутывание Фелелага на Бруна могло только задержать это естественное развитие, но не остановить его. Если только, как знал Флинкс, Хобаку из Минорда не удалось переубедить других и привести их к своему взгляду на вещи. Тогда неудача в развитии Ларджесса может оказаться гораздо более серьезной, а последующая потеря его наивного населения — более пагубной.



Охранники у каждого входа были явно проинструктированы не допускать их выхода. С Пипом Флинкс легко мог уйти силой. Но это ничего не решит, хотя все более встревоженный Вигл не соглашался.



«Мы пришли, чтобы найти Первенца Борусегама, — напомнил Флинкс своему спутнику, — чтобы мы могли вернуть ее семье и тем самым положить конец препятствиям со стороны Минорда».



-- Я знаю, я понимаю, я знаю, -- мелодично пробормотал проводник, -- хотя я был бы гораздо увереннее в наших перспективах, если бы вы использовали свое волшебство вместо лукавых слов.



Их усилия сделали шаг в правильном направлении, когда на следующий день они столкнулись с Придир аниса Лих. Флинкс счел поучительным то, что, хотя ему и Виглу было позволено свободно бегать по муниципальному комплексу, Первенца Борусегама сопровождали на прогулке четыре высоких, хорошо вооруженных стражника, которые, казалось, относились к своему заданию с предельной серьезностью. Хотя внешне они выглядели спокойными, собранными и ответственными, эмоционально они были напряжены и на грани.



Заметив Флинкса, Перворожденный свернул и подошел прямо к нему. Получив приказ не препятствовать такой встрече, а, напротив, принять к сведению все о ней, если она произойдет, ее эскорт отступил и позволил встрече

ок.



— Я счастлив иметь честь наконец-то встретиться лично… — начал Флинкс в своей лучшей напевной речи. Ему не дали закончить мелодию.



«Ты человек, который поет на нашем языке, как ходячие потроха, которые привели меня сюда».



«Язык да, описание нет, как ни крути, — глядя на внимательного, но далекого конвоира, он понизил голос до мелодичного шепота, — я и мой друг здесь, чтобы спасти вас».



Она коротко махнула рукой и сделала вид, что долго и намеренно смотрит мимо него. «Хотя я одобряю ваше мнение, ваша методология кажется мне несовершенной, поскольку я вижу только вас двоих и никакой армии позади».



Явно очарованный красотой и духом Перворожденных, Вигль почувствовал необходимость внести свой вклад в беседу. «Армии нет, только мы вдвоем, так как считалось, что вооруженная сила слишком быстро предупредит минордийцев о наших истинных намерениях». Он посмотрел на своего работодателя. «По крайней мере, так пел мой компаньон, у него много сюрпризов и слишком много цифр».



«Никакой армии, только две; вы двое, совсем не впечатляете. Ее взгляд переместился с проводника на человека. «Вместо внеземных уловок я бы предпочел видеть мечи и пушки в количестве, чем лучше моя свобода будет защищена, тем лучше удалить определенные части тела здесь».



За ее словами скрывалась масса эмоций, легко доступных Флинксу. В нем были и гнев, и разочарование, и едва сдерживаемая ярость. На самом деле, так много, что, пока они стояли и разговаривали, Пип подняла голову от устья ходунков, зевнула, огляделась и в конце концов сосредоточилась на Перворожденном.



Флинкс запаниковал. Их тюремщик излучал смесь любопытства и настороженности: Пип никак не отреагировал. Главный помощник Хобака выразил тревогу и озабоченность: Пип никак не отреагировал. Спутанность чувств На Брун колебалась между любопытством, весельем, скукой и настороженностью: Пип никак не отреагировал. Вашон, причина стольких неприятностей, был и оставался эмоциональным пробелом. Пип никак не отреагировал.



Теперь, в момент восхитительной, но опасной иронии, единственный человек, которого они встретили в Минорде, который вызвал достаточно враждебности по отношению к Флинксу, чтобы побудить Пипа обороняться, был тем, кому они пришли помочь.



Пара торопливо спетых заискивающих сонетов, восхваляющих ее решительность и проницательность, достаточно смягчили чувства Первенца, чтобы Пип удалился обратно в трубу. Из-за того, что ее краткое появление было заблокировано телом Флинкса, минидраг не был замечен квартетом солдат, которые слонялись поблизости, напевая между собой вполголоса. Вслед за лестью Флинкса Вигл сочинил мелодию, которая еще больше успокоила ситуацию, а также кипящие эмоции Перворожденного. Хотя слова гида были неточными, они вселили надежду. Как и Флинкс, он говорил напевно до шепота.



— Хотя я того же мнения, Перворожденный, и сам предпочел бы, чтобы нас поддерживала армия, мы не так беспомощны, как можем показаться, и не так беззащитны, как могут подумать другие. Он указал в сторону пешеходной трубы. «Вы видели голову спящего внутри существа, чей яд способен одним плевком убить сильнейшего из врагов. Что касается моего компаньона и нанимателя, то он не обычный человек, а волшебник из другого мира, обладающий великими и странными способностями.



Придир перевел проницательный взгляд на более высокого Флинкса. «Есть ли правда в том, что бормочет слуга, и в этой истине хоть малейший шанс на побег?»



Бывали времена, знал Флинкс, когда быстрая ложь была полезнее неудобной правды. Он всегда мог объяснить позже.



«Вигль — мой друг, а не слуга, общество которого я уважаю и чьи навыки жизненно важны. Это правда, что я волшебник». Краем глаза он мог видеть торжествующего гида, чье выражение лица и эмоции одновременно кричали: «Я так и знал!» Флинкс продолжил.



«Но я тот, чьи способности пока должны оставаться завуалированными, поскольку мы должны тщательно выбрать момент нашего прощания».



Удовлетворенная этим объяснением, но не веря всему этому, Придир показала свое понимание. «Тогда я буду полагаться на это маловероятное заявление, так как в любом случае у меня нет выбора. Может ли быть возможность, когда мы уезжаем, попрощаться с некоторыми людьми и потихоньку расправиться с ними? Я дал себе обещания, обещания, которые хотел бы сдержать, и мне нужен только клинок, чтобы их выполнить.



Флинкс сглотнул. Первенец Борусегама был едва сдерживаемым котлом ярости. Он задавался вопросом, была ли она такой все время, или это ее похищение сделало ее (по крайней мере, эмоционально) на грани апоплексического удара. Если бы она была избрана Хобаком из своего Лита (это не было наследственным положением), ее энергия послужила бы хорошим предзнаменованием для вознесения Ларджесса. При условии, что его можно будет направить от мыслей об общем убийстве в более практическое русло.



«Я не могу давать никаких обещаний, — осторожно пропел он в ответ, — поскольку мы можем только реагировать по мере развития ситуации и исходить оттуда».



Он снова с облегчением заметил, что она все поняла. «Я слежу за вашими рассуждениями, хотя и с некоторым разочарованием, и воздержусь, пока обстоятельства не подтвердят обратное. Я удовлетворюсь изобретательным воображением того, как я мог бы, по крайней мере, добиться хоть какой-то небольшой меры возмездия. Против тех, кто схватил меня, против тех, кто угрожает Борусегаму, против тех, кто по безумным и ошибочным причинам будет сдерживать наступление всех Щедрых».



Флинкс прочитал ее эмоции, вздрогнул и был рад, что он не был одним из тех, кто стал жертвой фантазий о мести Перворожденных.



—



«Хотя этот посетитель и принадлежит к моему виду, он создает проблемы, которые необходимо решить как можно быстрее».



Свет от высоких, тонких, чугунных масляных ламп, выстроившихся вдоль набережной, горел теплым светом, который не мог воспроизвести ни один современный светолюбивый материал. Они были не такими яркими и даже не такими эффективными, как самое дешевое современное освещение, но они обладали жизнью, которую никакая технология Содружества не могла легко воспроизвести.



«Я слышал, что этот человек — волшебник и может защитить себя без физического оружия», — ответил Зкериг на комментарий Вашона.



Длинный цепкий язык даддерига выскочил из воды справа от них и выхватил из туманного воздуха большеухого сквика. Сквик даже визжать не успел. Человек и Лариан проигнорировали спонтанное хищничество.



— Во-первых, — ответил Вашон, — то, что кто-то является волшебником, не делает его таковым, а во-вторых, среди моего вида нет таких существ, как настоящие волшебники. Есть много фальшивых фокусников; ловкие манипуляторы реальностью и зрением, готовые одурачить доверчивых и нажиться на их обманах». Вашон раздраженно пнул ногаблоата, сидевшего на корточках на деревянной доске перед ними, но бородавчатый зеленоватый комок плоти раздулся и швырнул себя в воду прежде, чем носок его ботинка успел приземлиться.



Хвост траллтага двигался вверх и вниз, пока они шли, ступни человека тихо цокали по деревянной дорожке, в то время как обтянутые кожей ноги ларианца почти не производили никакого шума.



«Из того, что я слышал, этот играет смело и с видимой уверенностью, учитывая, что он ставит на кон свою жизнь». Черные глаза смотрели на задумчивого Вашона. — Да ведь говорят, что он выдвинул перед уважаемым Хобаком версию самого себя, чтобы заменить вас. Представьте себе дерзость, которую пришлось бы проявить незнакомцу с Минордом, да и пришельцу из другого мира, чтобы сделать такое смелое предложение! Неужели вас не беспокоит, великий и находчивый Вашон не беспокоится, что Хобак может рассмотреть такую возможность?



Зкериг провел достаточно времени в присутствии человека, чтобы понять значение определенных взглядов, жестов, движений и реакций. Поскольку все, что он сейчас наблюдал, указывало на искреннее беспокойство Вашона, Траллтаг был очень доволен. Он был не совсем подчиненным человека, скорее назначенцем такого же, но другого ранга. Только когда Хобак отдал ему особые приказы следовать инструкциям Вашона, Зкериг был вынужден взять на себя роль подчиненного. Так было в случае с недавним делом о похищении Первенца Борусегама. Выполнив эту задачу, он и человек снова стали более или менее равными.



&nb

сп; Ему было приятно видеть человека таким сбитым с толку. Ему даже не нужно было преувеличивать неловкость положения, в котором теперь должен оказаться Вашон. Словно прочитав его мысли или, возможно, просто язык тела Траллтага, Вашон посмотрел на него сквозь туман.



«Кто может с уверенностью сказать, что может сделать наш благородный Хобак? Если есть что-то постоянное в Фелелаге на Бруне, так это его непредсказуемость, и не исключено, что он может принять решение, что он может сделать выбор, который идет вразрез с интересами Минорда, а также его самого.



Зкериг смотрел вверх по заливу в сторону отмелей Келли, главного рыбного уголка Галеарского моря.



«Это работа Хобака, — ответил он, — принимать такие решения, и хотя на Брун может показаться странным, его мысли не искривлены, как и его тело. Люди доверяют ему делать то, что правильно для Минорда, как и Высший Совет, как и я, его Траллтаг.



Чего Зкериг не сказал, так это того, что он давно устал от Вашона, использующего любую возможность, чтобы помыкать им. Хотя он ничего не знал об этом новом человеке и, возможно, занимался не чем иным, как обменом одного внеземного мастера и мучителя на другого, он был готов пойти на риск, который мог возникнуть в результате такой перемены.



— Значит, ты не поможешь мне, — бросил ему Вашон, — разобраться с этой неприятностью и спасти Хобака, хлопоты, связанные с этим?



Зкеригу надоел Вашон, и не только этой ночью, но и всеми возможными способами. Настойчивость человека, его нытье, хотя и беглое нараспев, утомляли. Траллтаг решил, что определенно будет рад переменам, пусть даже к худшему. Это не помешало ему схитрить.



«Неприятность разрешится сама собой, через решение Хобака, а останется ли она неприятностью, покажет только время, скажут только дни, развеет только дальнейшее знакомство».



Губы Вашона сжались, и он кивнул. — Я надеялся на тебя лучше после стольких лет, надеялся на более крепкий союз, возможно, был заключен. Но я вижу, что это не так, и все же я могу понять, что твоя первая верность — сумасшедшему, а не инопланетянину.

Зкериг продолжал смотреть на далекие, окутанные туманом Отмели, когда пел равнодушный ответ. — Это не должно быть сюрпризом для того, кто знает наши обычаи так же хорошо, как и ты, Вашон из Содружества.



-- Да, я знаю эти пути, как и ты, -- без смирения согласился человек, -- вот почему я здесь, на Ларссе, в Минорде, рядом с твоим Хобаком, чтобы улучшить многое, что в Содружестве -- напрягает. ». Без дальнейших слов или песен он потянулся к нейропистолету, закрепленному на поясе.



Кобура была пуста.



Зкериг отошел от него. Его гибкая ноздря медленно шевелилась взад-вперед, уши были резко направлены вперед, а губы отодвинулись от зубов. Пропавший пистолет был крепко зажат в его левой руке.



«Неужели вы думали, что я наполовину дурак, которому вы хотели верить, когда мы работали вместе, чтобы вернуть Перворожденных? Что из-за того, что твое положение здесь находится под угрозой, и с просьбой встретиться с тобой сегодня вечером, на этой одинокой прогулке, я не приму меры предосторожности? От возможного предательства, от обмана, от убийства? Мелодия Траллтага стала высокой. Его певчая речь отражала интонацию завоевателя. «Все, что вы можете сделать сейчас, что вы можете сказать сейчас, что вы можете угрожать сейчас, больше не имеет значения!»



«Это имеет значение, потому что я буду иметь дело с тобой сейчас, как с ничтожеством, которым ты являешься, и сделаю это, несмотря на твое бесстыдное воровство». Вашон сделал шаг в сторону ларианца.



Зкериг напрягся. Его средний палец, казалось, удобно держался за спусковой крючок пистолета, в то время как двум другим удавалось ровно удерживать инопланетное оружие. «Останови свое продвижение, двуличный человек, оскверненный инопланетянин, или умри. Мой палец длиннее, но я внимательно следил за тем, как ты используешь это оружие, и для его управления нужен только один палец. Я умею целиться так же хорошо, как и вы, а то и лучше, и хотя я не знаю, как это работает, я прекрасно знаю, что оно делает. Подняв пистолет, он нацелил острие прямо на грудь Вашона. «На таком расстоянии даже новичок с этим устройством не может промахнуться, так что цель неуклюжа».



«Возможно, ты удивишься, невежественный головорез, какой скоростью я могу двигаться, когда у меня есть должные мотивы». С этими словами Вашон бросился на своего бывшего союзника.



Зкериг не колебался. Держа пистолет в точности так, как это делал Вашон, он нажал на курок. Влажный ночной воздух ясно передал короткий треск, издаваемый оружием. Это сопровождалось вспышкой энергии, охватившей весь пистолет. Он протекал через ладонь траллтага и частично поднялся по его руке, прежде чем раствориться в небытии в районе локтя ларианца.



Яростно дергаясь, Зкериг упал на землю. Мгновение спустя его тело было неподвижно. Вашон какое-то время смотрел на него сверху вниз, затем подошел и присел на корточки. Протянув руку, он оправился и сунул пистолет в кобуру. Глаза Траллтага без век теперь были пусты и смотрели во тьму. Со вздохом Вашон обеими руками перекатил труп пару раз, пока он не скользнул в темную воду. Выпрямившись, он шел по мертвому телу, пока исходящий поток не унес его с набережной вдаль, к манящим Отмелям.



Затем он повернулся и целеустремленно направился обратно к ближайшей мощеной улице. Траллтаг никак не мог знать, что оба оружия Вашона были настроены на личное электромагнитное поле человека с помощью крошечного рубидиевого датчика, встроенного в его рукоятку. Любой, кроме их владельца, который попытается использовать любой пистолет, вызовет только отказ со стороны метательного оружия. В случае с нейропистолетом произойдет фатальная обратная вспышка.



Однако его работа на вечер еще не была закончена.



Когда он пробирался в город и к комплексу мэрии, он сомневался, что у него возникнут какие-либо проблемы с нежелательным посетителем. Так же, как власти Содружества, подумал он, послать за ним кого-то, кто не будет носить или использовать передовое оружие, потому что это нарушит те же ограничения, которые уже нарушил тот, кого они пытались взять под стражу. Ожидали ли власти, что их посланник, возможно, с помощью остроумных выражений, убедит Вашона бросить все, ради чего он работал, и добровольно вернуться на станцию Борусегам для конфискации и судебного преследования? Или это он, Вашон, был наивен, а власти оказались хитрее, чем он думал? Например, что делать с этим местным лепетом о том, что незваный гость — «волшебник»?



Неважно, кем он был, Вашон знал. Если бы власти Содружества недооценили его собственную решимость и способности, это было бы во вред этому посетителю. Если бы они этого не сделали, то устранение проблемы могло бы потребовать немного больше усилий с его стороны. В любом случае конец будет один. По крайней мере, теперь его больше не беспокоил Зкериг.



Как только текущая утомительная ситуация разрешится, он с нетерпением ждет начала работы с новым Траллтагом.



—



Найти квартиру, отведенную его товарищу-человеку, не составило труда. Короткая фраза нараспев и несколько монет — вот все, что было необходимо для защиты информации. Хотя он был готов иметь дело с любыми охранниками, которые могли быть выставлены за пределами помещения, их не было. Быстро бы все закончилось: удалили основную заразу, а потом, на всякий случай, и родной проводник. Власти Содружества в Борусегаме никогда не узнают, что случилось с их бесстрашным, но, к сожалению, не в своей тарелке представителем. Через какое-то время они, вероятно, пришлют еще один. Или, возможно, несколько в группе, поскольку использование одиночного агента явно не удалось. Это не имеет значения. По одному или по нескольку, Вашон разберется с ними по мере необходимости. У него были для этого опыт и воля.



Он не был готов к звонку звонка, когда он тихонько отпирал, а затем открывал дверь, но этот звук не разуверил его и не замедлил. Вытащив нейропистолет, когда он бросился к кровати, расположенной в дальнем конце комнаты, он прижал его к лежащей там закутанной льняной фигуре и высвободил заряд, достаточный, чтобы немедленно остановить сердце любого, человека или ларианца. Во всяком случае, ничего не подозревающий агент должен благодарить своего убийцу за столь быструю и относительно безболезненную смерть.



Он быстро понял, что ни благодарность, ни смерть не в порядке. На длинной узкой ларианской спальной койке не было никого и ничего, кроме цилиндрической массы искусно сложенной набивки.



"Здесь."



Звук краткого террангло был шоком, но Вашон был очень стойким. Не желая совершить еще одну ошибку, он опустил пистолет и повернулся.



В открытом дверном проеме, ведущем в смежную комнату, стояла высокая фигура с оливковой кожей. У него были рыжие волосы, зеленые глаза и вид беззаботной убежденности. Вашон напрягся, потом расслабился. Обе руки молодого человека были видны, и ни в одной из них не было оружия. Тем не менее, его поведение свидетельствовало либо о неприкрытой глупости, либо о высшей самоуверенности. Пока Вашон не будет уверен, какое описание является более точным, он будет воздерживаться.



«Мне было необходимо очень рано научиться спать в разных, иногда неудобных местах, и как всегда спать чутко», — сказал Флинкс в разговоре. Он кивнул в сторону дверного проема, ведущего в коридор, и на звонок, установленный прямо над внутренней частью. — Этого было достаточно, чтобы разбудить меня даже в другой комнате.



Вашон одобрительно кивнул. «Мудрый человек спит чутко». Он начал поднимать пистолет. «Скоро теперь заснешь крепко и без таких забот».



— Я бы не стал этого делать. Немного отойдя в сторону, молодой человек обнажил свое левое плечо, до сих пор скрытое за дверным косяком. Вашон увидел, что на нем что-то есть. Когда оно шевельнулось, он понял, что оно живое. Когда оно расправило ярко-голубые и розовые крылья, он понял, что это опасно.



В то время как эмоциональное состояние Вашона оставалось непроницаемой, невоспринимаемой пустотой, состояние Флинкса было другим. Видя озабоченность и тревогу своего хозяина, если не его нападавшего, минидраг покоилась у него на плече, настороженная и полностью бодрствующая.



— Можешь опустить пистолет, — пробормотал Флинкс. — Если она почувствует угрозу, направленную на меня, она немедленно отреагирует. Она двигается слишком быстро, чтобы попасть, а ты успеешь сделать только один выстрел, прежде чем… — Он пожал плечами. «Я уже слишком много раз в своей жизни был зрителем последствий, и я бы не стал

снова стать одним».



«Красиво, просто красиво». В голосе, полном искреннего восхищения, Вашон уставился на Пипа. «Я видел только одну или две раньше, и то только как настоящие образы. Аласпинская минидрага.



Реакция другого мужчины была совсем не такой, как ожидал Флинкс, и он внезапно насторожился.



— Ты знаешь, кто она, — медленно сказал он. — Если ты это знаешь, то ты знаешь, на что она способна.



"Конечно, конечно! Такая смертоносность в такой изящной, совершенной форме! Линии существа, эволюция, необходимая для создания такого впечатляющего конечного продукта, сияющие цвета: в жизни оно красивее, чем я мог себе представить!»



В то время как Пип привыкла реагировать на эмоциональную угрозу, адресованную ее хозяину, она не замечала ни в комнате перед ней, ни в комнате позади нее. Флинкс продолжала излучать беспокойство, и при этом растущее беспокойство, но, хотя ее обострившиеся чувства постоянно сканировали ближайшее окружение, она не могла уловить ничего, что можно было бы истолковать как опасность. Хотя тревога исходила от Флинкс, она не могла уловить причины. Уж точно не от другого присутствующего человека, который вообще не излучал никаких эмоций. Сложив крылья по бокам, она уселась на плечо Флинкса. Очевидно, здесь не о чем было беспокоиться, несмотря на опасения ее хозяина.



Как только Пип сложила крылья и, как следствие, все, что могло у нее возникнуть со своим хозяином, Флинкс отступил обратно во вторую спальню, хлопнув и заперев за собой дверь. Он ожидал, что летающая змея при необходимости среагирует на его собственную тревогу. Или, в противном случае, к первым неконтролируемым проявлениям враждебности со стороны Вашона. Но Вашон не поднял оружия в его сторону. Он только «напал» на пустую кровать. Теперь Флинксу пришло в голову, что если он не чувствует антагонизма или чего-либо еще со стороны Вашона, то и Пип не может. Она может ощущать страх своего хозяина, но не может определить его причину.



Отсутствие у Вашон заметных эмоций фактически нейтрализовало ее.



Выскочив в освещенный фонарями коридор, он ускорился в направлении главного входа в здание. Как и большая часть комплекса взаимосвязанных построек ратуши, секция, в которой располагались помещения, предназначенные для посещения высокопоставленных лиц, была построена из искусно обработанного камня. Он знал, что должен найти и предупредить Вигла, но сначала ему нужно было уйти от Вашона. На его качающемся левом плече, задняя треть ее тела с ромбовидным узором на спине надежно обвилась вокруг его плеча, сонный Пип ехал в явном удовлетворении, не уснув только из-за продолжающегося беспокойства Флинкса.



Если бы ему удалось пройти мимо здания для посетителей, пройти через небольшой дворик с фонтаном танцующих фейнаков и попасть в Администрацию, то он нашел бы компанию в лице ночной смены Лита. У него были основания сомневаться, что Вашон, стремясь сохранить свое положение рядом с Хобаком, застрелит его на глазах у многочисленных свидетелей. Особенно после того, как на Брун проявил интерес к предложению своего нового посетителя. И это дало бы ему время подумать — учитывая поразительное отсутствие интереса Пипа к Вашону, ему нужно было время подумать.



Слишком много размышлений вкупе с гонкой к выходу не давало ему достаточного сознания, чтобы увернуться от ларианца, приближающегося из-за ближайшего угла. Хотя это было более чем достаточно для туземцев, которые обладали гораздо лучшим ночным зрением, чем люди, освещение в коридоре было недостаточным, чтобы разглядеть работницу, которая быстро двигалась в его направлении. В результате столкновения они оба упали на пол, конечности неловко переплелись, когда испуганная Пип попыталась расправить крылья и освободиться.



Рассерженный Вашон издалека в коридоре изо всех сил пытался составить подходящую команду на певчей речи, достаточно сильной, чтобы выбить ночного работника из-под его линии огня.



«Отойди от него, — пел Вашон, — и пощади незваного гостя с моей линии огня!»



Во время напевной речи Пип поднял голову. Ее глаза остановились на Вашоне, когда ее крылья вспыхнули. Одновременно впервые Флинкса захлестнула волна вражды. Оно пришло из Вашона. Первая эмоция, которую он смог воспринять от мужчины.



Потому что, как быстро определил Флинкс, оно было выпущено посредством пения.



Он выпрямился. Безоружный, но не беззащитный, он смотрел в коридор на другого человека. Рядом лежала на спине ларианка, с которой он столкнулся, ее глаза метались от одного пришельца к другому.



Флинкс мог двигаться быстро, но не так быстро, как очередь из нейропистолета. Вопрос был в том, сможет ли Пип двигаться достаточно быстро?



У него был один шанс. Сделав несколько шагов к Вашону, он запел.



«Чтобы вернуть вас, было запрошено, желательно живым, но с открытыми альтернативами».



Вашон лишь улыбнулся и грустно покачал головой. «Отправить его было глупым решением, печальным решением, сделанным без учета моих способностей. Сейчас я убью тебя, прежде чем ты сделаешь еще один шаг, так как лишние разговоры не в моем стиле. Он начал тщательно прицеливаться из пистолета.



Эмоции и намерения, четко описанные в его напевной речи, — это все, что нужно Пипу.



Она мчалась к нему. В пределах коридора ее пространство для маневра было ограничено. Вашон сделал единственный выстрел. Он только задел ее левое крыло, но этого было достаточно, чтобы дестабилизировать ее и отправить на пол.



Флинкс врезался в него прежде, чем Вашон успел выпустить вторую убийственную очередь.



Хотя Вашон был ниже ростом, он был тяжелым и мускулистым. В рукопашном бою он мог ожидать, что его опыт возьмет верх. Но Флинкс прошел обучение у Брана Це-Мэллори, и его не так-то просто было убить. Одно изящное движение позволило ему обезоружить бесстрастного противника. В то же время Вашон нанес удар коленом, который попал Флинксу в живот, выбив из него воздух. Это позволило Вашону отклониться в сторону, схватить руку молодого человека обеими руками и вывернуть. Боль пронзила Флинкса, когда его плечо было вывихнуто. Почувствовав победу, Вашон приготовился перекатиться на своего противника и обрушить обе связанные руки на горло Флинкса в убийственном сжатии.



В коридоре ларианка, с которой столкнулась Флинкс, поднялась на ноги. Ее эпидермальный слой широко раскололся. Кожа и мех отпадали влево и вправо. То, что обнаружилось, когда она вытащила свое собственное оружие, было миниатюрной человеческой женщиной. Она была полностью безволосой, вплоть до бровей, которые были удалены навсегда. С головы до ног она была одета в гладкий, чистый черный комбинезон, прерываемый только серебряными украшениями, которые сияли на ее поясе и тюбетейке. На них были стилизованные черепа и скрещенные кости.



Освобожденная теперь от обременительного камуфляжа симулятора, Кварм побежала к двум запутавшимся мужчинам, прицеливаясь из собственного оружия.



— Уйди от него, идиот! Я не могу сделать точный выстрел!»



17



■ ■ ■



Это было последнее, что Флинкс мог ожидать увидеть, и в этом не было никакого смысла. Никто. Как Гильдия Убийц могла все еще преследовать его? Почему они все еще преследуют его? Гильдия не держала зла. То, что раньше он ускользал от их внимания, уже не должно было иметь никакого значения. Абсолютные профессионалы, работали только по найму. Тех, кто первоначально нанял их, чтобы убить его, членов Ордена Нуля, больше не было. Их уже давно нет. Итак, если не ныне исчезнувший Орден, кто заплатит за его смерть? Не его сводная сестра Махнахми, которая, насколько ему было известно, все еще жила в соответствующем учреждении, уполномоченном справляться с ее состоянием инфантильной регрессии. Не нынешнее правительство Анны, с императором и имперской бюрократией которого он установил взаимопонимание и формальные отношения.



Тогда кто?



Все еще лежа на земле, отчаянно цепляясь за Вашон, он ударил ее своим талантом и не нашел ничего неожиданного. Среди всех членов его вида, с которыми он встречался, среди всех, с кем он имел отношения как доброжелательные, так и враждебные, только Квармы как группа обладали способностью тщательно маскировать свои эмоции. В ходе предыдущей встречи это неожиданное открытие едва не стоило ему жизни. По иронии судьбы, он был спасен благодаря вмешательству того же транкса, Сильзензузекса, который убедил его взяться за текущую задачу на Ларджессе. Но сейчас ее здесь не было, она не собиралась ворваться в портал, вооруженная и готовая защитить его. У него не было другого оружия, чтобы защитить себя, кроме небольшого

Вибранож секун и его уникальная способность, причем последняя была совершенно бесполезна против человека, лишенного эмоций.



При этом основную часть его внимания обязательно занимал Вашон. Другой человек не откатился в ответ на зов убийцы. Вместо этого, готовый сам нанести смертельный удар, он уставился на Флинкса, широко распахнув глаза, готовясь убить.



Наконец, это было единственное чувство, которое он не смог подавить.



Прыгнув в открывшиеся таким образом эмоциональные ворота, Флинкс ударил всем, что у него было. На мгновение сжатые вместе кулаки Вашона зависли над его головой. Они слегка вздрогнули, когда в человеке, сидящем на торсе Флинкса, бушевала буря эмоциональных разногласий. Затем, измученный безмерно, охваченный чувством вины, страхом и кошмарным ужасом, каких он никогда прежде не испытывал, Вашон упал навзничь и упал с молодого человека. Впав в кому, из которой он уже никогда не оправился, он хныкал на каменном полу.



С пульсирующей от напряжения головой Флинкс изо всех сил пытался повернуться и нанести еще один эмоциональный удар по Кварму, подошедшему позади него. Но она полностью контролировала себя и не проявляла никаких чувств. Для него не было ни входа, ни готового пути для атаки. И голова болела, болела сильнее, чем когда-либо. Попытка уложить Вашона на пол утомила его.



Повернувшись, он посмотрел туда, где Пип изо всех сил пытался подняться в воздух. Встретившись с ним взглядом, она подошла к нему. Он пытался подтолкнуть ее, хотя бы поднять голову, чтобы сражаться за него. Плевать.



Пип не обращал внимания на кварма, пока она продолжала приближаться к нему.



Глядя на него сверху вниз, миниатюрный убийца выглядел раздраженным. Его глаза расширились, когда он узнал оружие, которое она держала: Hornet VI. На таком расстоянии…



До свидания, Кларити. Никто не избежит смерти навсегда... По крайней мере, если он не мог быть с ней, он был с Пипом.

— Я сказал тебе уйти с дороги. Ты меня не слышал?



Чего ждать?



— Я думал… — Достигнув его, Пип скользнул вверх по его груди. Обвивая его верхнюю часть тела и шею, она начала лизать свое частично парализованное крыло. Флинкс продолжал пялиться на Кварма.



— Ты не… ты здесь не для того, чтобы убить меня?



Выражение ее лица… бесстрастное выражение лица… искривилось. "Убить тебя? Я даже не знаю, кто ты». Кивком она указала на Вашона, который свернулся клубочком, с открытыми глазами и пустым взглядом. «Кажется, вы могли сделать мою работу за меня, и даже без просьбы о помощи. Я Чела Вох, член…



Флинкс сохранил свой тон, даже отвечая. — Я знаком с вашей организацией. Он не добавил, что знаком с ней, потому что в прошлом ее членов наняли, чтобы убить его. Он слегка покачал головой. — Ты уверен, что пришел не для того, чтобы убить меня?



Явно ошеломленная, она нахмурилась. «Зачем меня наняли для этого?» Она еще раз указала на лежащее поблизости неподвижное, живое, но мертвое внутри тело; мерцающий свет масляных ламп, висевших вдоль стен, отражался на безволосом лице. — Вашон — это — был — перебежчик из Гильдии. Я был выбран, чтобы иметь с ним дело. Нам потребовалось некоторое время, чтобы выследить его в этом мире. Она повернулась к Флинксу. «Я не знаю, что вы сделали и как вы это сделали, но… его нынешнее состояние навсегда?»



«Я верю, что так и будет. Судя по предыдущему опыту».



Она спрятала смертоносный пистолет. — Тогда этого будет достаточно, чтобы удовлетворить мои потребности.



Перебежчик из Гильдии, с облегчением подумал Флинкс. Это объясняло это. Убийца охотился не на него, а на Вашона.



Флинкс задумался. — Я полагаю, он знал, что вы достаточно скоро найдете его в развитом мире Содружества. Так что для него имело смысл попытаться построить жизнь на том, кто не был членом, но и не был слишком примитивным. Где он мог бы обосноваться, не привлекая внимания к своей деятельности, и где из-за ограничений Содружества у него, по-видимому, было бы больше шансов на выживание.



Она кивнула. «Сказать, что деятельность Гильдии выходит за рамки законности, значит не признавать ничего, что не было бы широко известно». Ее взгляд, еще более проницательный из-за отсутствия бровей, сузился. — Он явно хотел твоей смерти. Почему?"



«Власти — точнее, церковь — попросили меня попытаться вернуть его живым. Он участвовал в похищении важного члена ведущей семьи Борусегама Лита. При этом он использовал передовые технологии. На планете класса IVb.



«Серьезные нарушения протокола Содружества. Не то чтобы это меня беспокоило. Она указала на неподвижное тело. — Его еще можно вернуть, но не совсем живым. Если бы это зависело от меня, я бы оставил его местным жителям, чтобы они удивлялись».



Он огляделся. В этот час ночи пересекающиеся коридоры были еще пустынны. Судя по характеру оружия, которое он использовал, бой был относительно тихим.



"У меня нет выбора. Мне все еще нужно вытащить этого члена семьи и вернуть ее домой, в Лит. А также мой проводник, которому я в долгу». Он колебался. — Мне не помешала бы твоя помощь.



Она покачала головой и начала отворачиваться. «Ваши личные заботы и заботы церкви или правительства Содружества не мои».



Он начал тянуться к ней, но потом решил не вступать в физический контакт. Быстро подумав, он сказал: «Я заплачу тебе».



Она обдумала неожиданное предложение. «Интригующая сторона. Но я могу принимать оплату только от имени Гильдии. Ни один член Гильдии не действует независимо.



Он тонко улыбнулся. "Я знаю это."



Она снова всмотрелась в его лицо. «Вы очень молоды, чтобы так хорошо разбираться в вещах, закрытых для большинства людей».



Он был прямолинеен в своем ответе. — А ты слишком молод для профессионального убийцы.



Затем она задумалась над этим — это была не совсем улыбка, но настолько близкая к такой, насколько она могла себе представить. "Вы мне нравитесь. Вы честны. Ты прямолинеен. Вы не боитесь. Хотели бы вы заняться сексом?»



Это было слишком много для одной ночи. Она была живой, привлекательной, смертоносной. «В отличие от Пипа», — подумал он. Но с Пипом он был в безопасности. «Не желая, поверьте мне, чем-либо оскорбить вас, я вынужден отказаться. У меня есть спутник жизни.



Ее ничуть не смутил его отказ. «Ну что ж, тогда. Что касается бизнеса: сколько вы можете предложить за мои услуги — за услуги Гильдии? И кого тебе нужно, чтобы я убил?



— Надеюсь, мне не нужно, чтобы ты кого-то убивал. Что мне нужно, так это транспорт, который у вас должен быть, так как я предполагаю, что, несмотря на вашу превосходную маскировку, вы пришли сюда не пешком. Ты нанял бранда?



Она покачала головой. «Без местного проводника, которого вы, по-видимому, наняли, я не смог бы так легко следовать за вами, используя местные средства. У меня есть незаконно нанятый скиммер, спрятанный за главной рекой и за городом. Она невесело улыбнулась. — Нарушить несколько указов Содружества так же легко, как один. Qwarm не является челночным транспортом, если не считать иногда мертвых. Тем не менее, мне разрешено делать исключения, если это приносит значительную пользу Гильдии. Спрашиваю еще раз: сколько?»



Флинкс подумал; назвал фигуру. Она бы подняла брови, если бы они у нее были. «Смею повториться: вы выглядите слишком молодо, чтобы иметь доступ к такой сумме».



— Вы выразили удивление моим знанием. Вы были бы еще больше удивлены размерами моих финансовых и личных ресурсов. Я произведу полную оплату, как только мы и человек, которого я пришел забрать с собой, окажемся в безопасности на территории станции Борусегам.



«Откуда мне знать, что, как только мы благополучно окажемся там, вы будете соблюдать оговоренные условия? И не выдать меня властям?



Он встретил ее взгляд, не дрогнув. «Я уверен в вашей находчивости. Если я откажусь, вы всегда можете меня застрелить». Судя по тому, как пульсировало в его затылке в данный момент, он не был уверен, что будет возражать, если она это сделает.



«Сложнее сделать внутри станции, но не невозможно. Очень хорошо. От имени Гильдии, которая, в конце концов, не является благотворительной организацией, я принимаю ваше предложение о временном трудоустройстве. Ты уверен, что тебе не нужно, чтобы я кого-то убивал?



— Я дам вам знать, если возникнет необходимость, — сухо сказал он. «Сейчас наша задача — найти моего проводника, коренного жителя по имени Вигл, а затем найти ларианку по имени Придир ах ниса Ли. После этого мы извлечем ее из этого государства, желательно, не привлекая внимания местных жителей или гнева их Хобака. Он повернулся, помолчал и добавил: «И, надеюсь, никого не убивать».



Она не выглядела разочарованной. И она не выглядела нетерпеливой. Ни то, ни другое не было удивительным, поскольку Кварм обучен не проявлять никаких эмоций.



Двигаясь быстро, они вернулись в его апартаменты, чтобы забрать его рюкзак. В то время как среди пищевых концентратов и лекарств было мало того, что нарушало бы указы Содружества, его вибронож Секун был исключением, которое он не мог позволить попасть в руки местных жителей. Тем временем Пип проскользнул обратно в металлическую ходунковую трубу. С рюкзаком за спиной и удобно устроившимся минидрагом для путешествий они поспешили обратно в холл.



Виглю отвели квартиру в другом углу секции для посетителей. Пока Флинкс осторожно толкнул дверь гида, Вох выглядел озадаченным.



— Нет охраны?



«У моей комнаты также стояли двое», — сказал он ей. — Как я уверен, они были здесь. Вашон обладал большой властью. Я полагаю, он приказал им всем взять небольшой отпуск, чтобы он мог заняться своими личными «делами». Незапертая дверь открылась.



Кровать была пуста. Пустота сменилась звуками столкновений пения и крика позади него.



«Все в порядке, мой друг, поскольку она теперь наш союзник, чтобы помочь нам сбежать!»



Ожидая охранника или другого местного жителя, Вигл спрятался за дверным проемом, намереваясь сбежать в коридор. Вместо этого он столкнулся прямо с Челой и теперь оказался на полу с ножом у горла. Флинкс лениво заметил, что это модель, отличная от Секуна.

переносил: меньше, проще и, несомненно, столь же смертоносно.



Отступив, Чела позволила проводнику подняться и спрятала оружие в карман. Сбитый с толку и неуверенный, но с облегчением увидевший Флинкса, Вигл с опаской посмотрел на нового человека.



«Быстро движется эта, быстро, как хиргаэль, охотящаяся за своей добычей, так что я даже не видел ее, пока мой взгляд не обрамился в потолок».



«Чела Вох, это Вигль. Мой проводник и друг». Это, как он знал, должно было быть сделано для представлений. Неизвестно, когда охранники, которых «сменил» Вашон, решат, что пора возобновить свои обязанности. Прежде чем они вернулись, он и его товарищи должны были вывести Перворожденных и уйти. А те, кто смотрит Preedir ah nisa Leeh, по-прежнему будут дежурить.



Пока они осторожно и тихо шли по пустынным ночью коридорам, Флинкс объяснил, что произошло.



«Человек Вашон мертв, или, по сути, мертв, поэтому мы не будем возвращать его обратно, в Борусегам Лит, чтобы предстать перед правосудием Содружества». Флинкс указал на стройного жилистого человека, бесстрастно стоявшего рядом с ним. «Это Чела Вох, еще одна представительница моего вида, но не моего правительства, у которой есть свои причины быть здесь, она проникла в Минорд и теперь хочет поскорее уйти. В отличие от нас с вами, она прибыла на скиммере, транспортном средстве Содружества, которое вы видели, чье присутствие здесь нарушает наши законы. Мы смягчим такое возмущение, по крайней мере, до тех пор, пока не вернемся в Борусегам, где я разберусь с последствиями, как того потребуют обстоятельства.



Бросив взгляд через плечо, он с облегчением увидел, что освещенный лампами коридор по-прежнему пуст. Но он знал, что, несмотря на час, рано или поздно какой-нибудь ночной бродяга наткнется на беспорядок в коридоре возле его прежней квартиры, найдет коматозное тело человека Хобака и поднимет тревогу. Прежде чем это произошло, им нужно было освободить Перворожденных и отправиться на юг.



Как и в его покоях и в квартире Вигля, возле ее комнат стояли двое охранников. Флинкс ожидал большего, но, как заметил его проводник, даже если бы ей удалось сбежать из своей каюты, бежать ей было бы некуда. Весь Лит Минорда был бы предупрежден о ее побеге.



Как только Флинкс и Чела заняли свои позиции, Вигл показался в коридоре, небрежно направляясь к дверному проему и стоявшим по бокам стражникам с веселым выражением лица.



«Хотя уже поздно, я нанесу визит Перворожденной моего Лиэта, чтобы утешить ее, чтобы я мог заверить ее в грядущей свободе и скором отъезде из этой жалкой земли».



Последовавшая драка была короткой, хотя и более шумной, чем хотелось бы Флинксу. Один из охранников успел крикнуть, прежде чем Вох сбил его. Они могли только надеяться, знал Флинкс, что в ночной тишине его не услышали. Оставив Кварма охранять двух уже потерявших сознание охранников, он и Вигл вошли в комнату.



Обеденный сервиз, прилетевший в сторону Вигла, сильно ударил. По крайней мере, он был лишен содержания, поскольку Перворожденный не был из тех, кто тратит пищу впустую и уже съел ее. Наспех спелись слова, чтобы убедить ее, что Флинкс — ее друг, а не Вашон, и что ее похититель-человек больше ее не побеспокоит.



— В таком случае я прошу прощения у вашего компаньона, чью голову, боюсь, я необоснованно помял.



Почувствовав синяк на лбу, Вигл вздрогнул, пытаясь пропеть ответ.



«Для меня большая честь быть побежденным Перворожденным, чьи извинения я принимаю, чья храбрость поразительна и чья цель столь же заметна, как и ее репутация».



Снаружи в коридоре внимание Воха было приковано к все еще пустынным освещенным фонарями коридорам. «Разговоры на потом, беседы еще на потом, поскольку мы не можем считать само собой разумеющимся сохранение мира».



— Да, — пробормотал Вигл. «Пора идти, пора бежать, пора использовать отпущенное нам время. Знаешь ли ты, Первенец, выход, чтобы мы могли добраться до окрестного леса, не обремененные погоней?



Прежде чем она успела ответить, Во снова запел. «Я вошел тихо, и знаю дорогу назад. Следуй за мной сейчас, и мы покинем это место, к его мечтам.



Двигаясь так быстро, как только позволяли короткие ларианские ноги, они следовали за Квармом, когда она возвращалась по маршруту, который использовала для проникновения в комплекс мэрии. Только когда они приблизились к южной стороне и расположенному там широкому каменному двору, Флинкс начал ощущать эмоциональное присутствие других.



Многие другие. Крик одного охранника был услышан, и поднялась тревога.



Отступать внутрь не было никакого смысла. Бегство в обратном направлении лишь заведет их вглубь муниципального комплекса и, в конце концов, в густонаселенные районы самого Минорда. В этом направлении лежала река, окружающие вересковые и лесные угодья большого Лита и, по словам Кварма, место, где она спрятала свой чрезвычайно незаконный, но теперь очень желанный скиммер.



От одной до двухсот солдат с факелами и лампами стояли в два ряда в центре двора. Свет мерцал на их доспехах и оружии. Некоторые из них были вооружены примитивными длинными орудиями, которые по своим размерам находились где-то между большими винтовками и маленькими пушками. Из готовых фитилей поднимались струйки дыма. Изучая примитивное метательное оружие с расстояния, Флинкс усомнился в их точности, но не в эффективности.



В нескольких шагах от точного центра передней шеренги бойцов стояла сильно согбенная фигура , резко наклонившаяся вправо. Только прекрасно вырезанная трость спасла своего владельца от падения. В отличие от эмоций его аккуратно одетых солдат, которые были относительно совместимы с ожиданием и трепетом, чувства Фелелага на Бруна были смешанными. В мерцающем, но достаточном свете ламп и факелов Хобак сощурился на четверку полуларианцев-полуинопланетян. Столкнувшись с потасовкой во дворе, немногочисленные горожане, вышедшие на раннюю утреннюю прогулку, поспешно удалились в другое место.



«Т-ты обзавелся новым компаньоном, одним из твоих сородичей, хотя каким образом он попал сюда, я не могу понять».



Флинкс прочистил горло. Он хотел, чтобы это пение было таким же ясным, как и его слова. «Средствами, которых вы не можете понять, это действительно правда, и именно такими средствами мы сейчас попрощаемся — как бы нам ни было жаль, что мы вынуждены отказаться от остатка вашего гостеприимства».



Не в силах поднять согнутое тело, на Брун как мог выпрямил голову и напряг уши. — Это будет решаться м-мной и только м-мной, так как н-вы м-мои «гости» здесь и не можете уйти, кроме как когда я скажу. Он закашлялся, странный шипящий звук среди ларианцев. — Судя по т-твоему пению, т-твоей песне, т-твоей мелодии и т-твоей мелодии, я прав, предполагая, т-твое предложение заменить человека Вашона на м-моей службе теперь отозвано? Точно так же я предполагаю, что вы решили по своим собственным причинам оставить ч-его живым, но мертвым?



Флинкс понял, что кто-то уже нашел коматозное тело Вашона, неподвижно лежащего в коридоре. Связать его с пропавшими «гостями», а также с Первенцами не составило бы труда.



Позади своего Хобака солдаты беспокойно меняли позиции. Флинкс чувствовал, что они готовы выполнять его приказы, готовы сражаться, но не так сильно. Возможно, среди них распространилась молва о том, что он волшебник.



Мог ли он иначе обратить это в свою пользу? Конечно, проецируя, он мог подавить некоторых из них, как он сделал с несчастным Вашоном. Но их было слишком много, чтобы он мог повлиять на всех сразу. Когда их товарищи начали падать, самые бдительные среди остальных наверняка предположили, что виноваты странные посетители, и открыли огонь. Металлическая пуля может быть первобытным снарядом, но она может убить так же легко, как нейронный пистолет.



Как ответить на сардонический вопрос Хобака? Что, подумал он, если он воспользуется своей способностью, чтобы подавить Хобака? Откроют ли тогда солдаты огонь? Или он сможет «убедить» Фелелага, не делая его таким же бесчувственным, как Вашон? Протянув руку, он попытался снять слои эмоций Хобака, изо всех сил попытался проанализировать свои чувства. У него было не так много времени, и все же, и все же…



То, что он нашел, если он был прав в своем прочтении, предлагало еще одну возможность. Тот, кого он никогда не предполагал быть

передний; тот, на который он никогда раньше не действовал.



Он без угрызений совести бросил Вашона, который был на грани убийства его и Вигла. Но Фелелах не причинил ему вреда. Да, он собирался это сделать, но по причинам, которые ему казались правильными и справедливыми, и во имя его положения и его Лича. Разве нельзя было попробовать что-то кроме того, чтобы ничего не делать и сделать Хобака бесчувственным? Если мнение Флинкса о нем было правильным, оно могло бы быть.



Это также может представлять большую опасность для самого Флинкса, чем для лидера Минорда. Но прежде всего он должен был задать вопрос. Сам вопрос мог привести к тому, что собравшиеся войска откроют огонь, но Флинкс не видел выхода, чтобы задать его.



«Прошу вас, прежде чем смерть будет разыграна, — сказал он, — ответьте на один вопрос, чтобы удовлетворить исключительное любопытство, под содержанием которого я не подразумеваю неуважения».



— Один вопрос, т-ты можешь задать, — великодушно ответил Фелелах, — поскольку я не тороплюсь искать конец для тебя, конец, который неизбежен.



«Возможно, это не так, — продолжил Флинкс, когда Вигл уставился на него, а Придир только уставился на него, — если можно установить определенные параметры, знание которых может принести вам пользу».



Хобак рассмеялся, как и несколько рядовых солдат. — Можешь ли ты позволить себе купить твою свободу из твоего положения, которое основано на предательстве и которое ты не можешь себе позволить?



«Есть кое-что, что я мог бы предложить, в зависимости от вашего ответа на вопрос, который я бы поставил, что стоит больше, чем монета, что более ценно для вас, чем выкуп».



— Тогда задавай, т-твой последний вопрос, прежде чем я выпью т-твои внутренности, филигрань вымою тротуар. Черные глаза смотрели на Флинкса без юмора и жалости.



Флинкс глубоко вздохнул и понадеялся, что его пение соответствует его прямоте. «Ты всегда, всегда был таким… физически неуравновешенным?»



Это был не тот вопрос, которого ожидал Хобак. Хотя и негармоничное, коллективное дыхание собравшихся солдат и их офицеров было безошибочным. Даже Вигл и Перворожденный ахнули, а правая рука Во скользнула ближе к полускрытому пистолету. Почти всеобщая реакция заставила Пипа зашевелиться в ходунках.

Все взоры обратились на Фелелага на Бруна. Трехпалые руки скользнули ближе к рукоятям мечей и неуклюжим куркам неуклюжих длинных ружей. Вопреки тому, что ожидали все в строю, Хобак не дал команду стрелять или атаковать. Совершенно неожиданно он ответил.



«Когда я был молод, очень молод, сюда пришла Орда Уреаков, пришедшая с севера, чтобы грабить и грабить. Пришли в Минорд с мечом и огнем, чтобы убивать и разрушать, чтобы забрать все, что можно». Среди собравшихся рядов солдат поднялся ропот воспоминаний, гораздо более забытых старшими офицерами.



«Убивали без жалости, без мысли и сочувствия, любого, кто сопротивлялся, любого, кто сопротивлялся. Среди последних была и моя семья: отец и мать, два старших брата. Один урелеак держал м-меня и заставлял м-меня смотреть, в то время как сначала м-моих братьев они убили раньше м-меня. Прижала м-меня к себе так, чтобы я почувствовала их кровь, теплую и соленую, брызнувшую на м-мое лицо. Я кричал и боролся, но не мог вырваться, не мог повернуться от бойни перед м-мной. Тогда м-мой отец, храбрый, но глупый, они перерезали н-его горло и отбросили н-его в сторону. Наконец, м-моя мать, они склонились над м-мне, и когда ей перерезали горло, м-мои глаза ослепли. Он сделал паузу на мгновение, вспоминая то, что было лучше всего забыть.



«Поднял м-меня, сделал тот, кто держал м-меня, поднял м-меня и отбросил м-меня в сторону. Как мусор, я врезался в неподатливую стену и потерял всякое мышление, только чтобы проснуться, как ты видишь м-меня сейчас. С большим усилием он поднял тяжелую трость и, пошатываясь, ударил ею Флинкса



. «Теперь на твой вопрос, у тебя есть ответ, и перед тем, как ты умрешь, я хотел бы получить ответ на мой. Какая возможная цель могла быть у вас в постановке такого вопроса, такой интимной, такой оскорбительной фразы?



Во время их встреч с Хобаком на Флинкса произвело впечатление несколько вещей. Как и все остальное, что он заметил в другом, новом мире, он записал эти наблюдения, не думая, что когда-нибудь сможет их использовать. Теперь они могут иметь значение между жизнью и смертью. Не только для него, но и для Вигла, Перворожденного Придира ах ниса Ли, и, возможно, даже для того, кто считал себя правителем всего, что он обозревал.



«Я думаю, — тихо пропел он, — если вы позволите мне, если вы мне доверитесь… я могу вам помочь».



Во второй раз среди собравшихся поднялся ропот недоверия. Только Вигль оставался полностью собранным. Потому что ничто в его внеземном друге не удивляло его. В конце концов, разве он не был волшебником?



Лучше бы он, подумал проводник, быть хорошим.



Фелелах на Брун посмотрела на высокого посетителя. «Никто не может мне помочь, потому что я сломлен, сломлен, как я объяснил, сломлен, пока не придет м-мой конец».



Флинкс покачал головой, несмотря на то, что знал, что Хобак может не понять смысла этого жеста. «Я наблюдал за вами, и мне показалось любопытным, что в определенные моменты ваш брейк меняется, ваш брейк сдвигается. Я думаю, это то, что вы были потрясены не столько физически, сколько умом, сколько сердцем. Что ты калека, но не столько телом, сколько разумом, сколько эмоциями, которые искривляют твое тело. Я могу исправить это, может быть, возможно; если вы позволите мне, я попытаюсь».



И снова все взоры обратились на Хобака. Фелелах на Брун задумался.



«Я думаю, что ты сумасшедший, сумасшедший волшебник, который от отчаяния творит чудеса. Почему я должен доверять тебе, почему я должен отдавать м-себя в т-твои руки или что-то, что ты можешь использовать?



— Ты можешь убить меня, — ответил Флинкс так спокойно, как только мог, — и моих друзей здесь, но это не даст тебе ничего стоящего.



Из горла Хобака вырвался уже знакомый лающий ларианский смех. «Ничего стоящего? Т-ты недооцениваешь удовольствие, которое нужно получить, удовольствие от наслаждения.



«Верный себе, я не могу этого отрицать, — ответил Флинкс, несмотря на то, что Вигл лихорадочно дергал свое пальто, — и все же я предлагаю, один мимолетный шанс, помочь вам там, где никто здесь, ничто не может сделать. Один мимолетный шанс, — заключил он, словно кодовый росчерк. «Я не прикоснусь к тебе руками, не телом, а существом».



— Т-ты говоришь вздор, — пропел Хобак в ответ, — т-ты болтаешь о немыслимых вещах, о невозможных путях. Почему я должен думать, что ты не воспользуешься представившейся возможностью, чтобы убить м-меня?



«Если бы я хотел сделать это, сделать это быстро, чтобы никто не мог меня остановить, я бы уже сделал это волей-неволей».



Хобак стоял неподвижно, глядя на Флинкса. Затем он медленно продемонстрировал понимание. — В-вы говорите разумно, в-вы говорите правду, если не мудрость, из вашего плоского ротика. Сделай т-т-т что можешь, постарайся т-т-т, что можешь, и когда т-ты потерпишь неудачу, я могу убить т-тебя после этого.



Флинкс коротко кивнул. Затем он протянул руку.



Все это было там: извивалось, корчилось, бушевало внутри Хобака. Он вздрогнул, когда понял это. Столько боли, столько гнева и боли, молящих о исправлении, о восстановлении. Сработает ли его талант сейчас? Мог ли он сделать с Хобаком эмоциональную противоположность тому, что он сделал с Вашоном?



Почему бы просто не сделать то, что он сделал с Вашоном? тихий голос подсказал ему. Как он кратко размышлял ранее, почему бы не сделать Хобака бесчувственным, неспособным отдавать приказы, неспособным даже отвечать? Что предпримут его войска перед лицом такого неестественного, потустороннего нападения? Они могут в панике бежать вместо того, чтобы атаковать, позволяя Флинксу и его товарищам сбежать. Это была определенная возможность.



Это также было то, о чем он подумал только на мгновение. Что касается его способностей, он давно решил, что всякий раз, когда есть малейший шанс использовать их для исцеления, а не для причинения вреда, он будет действовать именно так. Он начал воспринимать.



Вот боль; из воспоминаний, никогда не закрывающихся и всегда присутствующих. Он толкал, тыкал, изо всех сил старался успокоить.



Затылок начал пульсировать.



Затем гнев; отравленные змеи эмоций, которые горели и изгибались в разуме Хобака. Флинкс приспособился, заверил он, он напрягся, чтобы разорвать цепи, приковывающие калечащие чувства к мыслям Хобака.



Боль пронзила его череп, и он споткнулся. Вох бросился его поддерживать, а Вигль проскользнул под его руку с другой стороны. Еще один вздох удивления исходил от рядовых солдат, когда правая рука Хобака разогнулась. Перепончатые пальцы выпрямились. Глядя на свою руку, словно впервые увидев ее, предводитель Минорда увидел нормальные пальцы. Его пальцы.



Теперь больно; худшее воспаление из всех, наполняющее все существо Хобака незабытым, невообразимым опустошением. Флинкс мысленно массировал его, отталкивая в сторону, изгоняя из разума ларианца, пока оно не исчезло, совсем не исчезло, как темные облака в редкий солнечный лэргессианский день.



Повернув туловище налево, Фелелаг на Брун сделал то, чего не делал с младенчества. Он стоял прямо.



Солдаты разразились аплодисментами. Ларианские аплодисменты полны свиста и лая, когда они столпились вокруг своего Хобака, чудесным образом восстановленного. Самый старший офицер среди них, равный по званию пропавшему Зкеригу, едва мог говорить, обращаясь к своему сюзерену.



«Как это, благороднейший, высочайший и уважаемый, это чудо, которое инопланетный волшебник сотворил в твоем теле?»



Мигательные перепонки На Брун вспыхнули. Он посмотрел на свое тело, вращая и поворачивая руку, сгибая длинные перепончатые пальцы. Он еще не был уверен, что ответить, и уж точно не мог объяснить, но старался изо всех сил.



«Все еще сохраняется шок от того, что произошло, и потребуется некоторое время, чтобы полностью осознать. Но одно можно сказать наверняка, я… я… могу тебе сказать. Он посмотрел на офицера, а затем окинул взглядом своих ликующих от радости солдат. «Это странное ощущение, которое проходит сквозь меня, совершенно шокирует… нормальное… ощущение».



Глядя на это, Флинкс улыбнулся. Затем боль в его голове, наконец, стала слишком сильной, и, несмотря на их поддержку, он упал без сознания в объятия убийцы и проводника, в то время как обеспокоенная Придир стояла, готовая предложить всю возможную помощь. Тем временем Пип вылетел из трубы и с тревогой навис над ними всеми. Почувствовав желание других помочь, минидраг встала и ждала, беспомощная в отсутствие руководства своего хозяина и каких-либо легко заметных врагов.



На Брун

и его офицеры немедленно примчались. Только когда они достигли места, где Вох и Вигл положили Флинкса на землю, Хобак понял, что забыл свою трость. В данный момент он был слишком озабочен состоянием человеческого мага, чтобы удивляться второстепенным чудесам.



-- Он умер или спит, -- с тревогой осведомился он, -- тот, кто меня вернул, кто вернул мне жизнь?



Если и было что-то, что Чела Вох знал близко, так это смерть. Встав на колени и наклонившись вперед, она приложила ухо к груди Флинкса, затем выпрямилась.



«Он не умер, но и не дремлет, а лежит сейчас в состоянии, требующем внимания. От других, которые лучше меня знают, как лечить его нынешнее состояние». Она чувствовала себя обязанной добавить: «Он будет жить, если я судья, но, возможно, никогда не проснется». Поднявшись, она указала на лес, который подходил к восточной стороне Минорда.



«Прошу твоей помощи, мага донести до моего транспорта, который ждет в лесу».



Хобак быстро пропел инструкции своим солдатам. Опустив руки, дюжина сильнейших подошла, чтобы осторожно поднять неподвижную фигуру инопланетянина, заставляя себя преодолеть свою нервозность в присутствии крылатой фигуры, покоящейся на его груди. Вигл шел рядом с Флинксом, когда его выносили из города.



Оказавшись в лесу, Хобак позволил своим солдатам восхищаться скиммером, а сам обратился к другому человеку.



«Вы, пришедшие из миров за пределами неба, вы, кто хотел бы превратить мой мир в единый Лит, знайте здесь, что я, Фелелаг на Брун, клянусь, что буду работать ради цели, которую вы ищете. В этом я клянусь, новая жизнь, которую я дал от имени вашего Содружества для того, кто лежит во сне, в надежде, что он проснется.



Воху было явно не по себе. «Я что-то не дипломат, даже наоборот, но вашу песню я передам, насколько смогу, тем, для кого ее смысл будет самым желанным, будет хорошо принят».



Неподалеку Придир ах ниса Лих оглядела Хобака Минорда, того, кто взял ее в плен ради своих целей, ради своей цели и вместо гнева и обид нашел в ее сердце только жалость. Она ничего не сказала, что для нее было своего рода прощением.



Солдаты, которым посоветовали отступить, с благоговением смотрели, как взлетает скиммер. Кратковременно видимый на фоне облачного покрова, он развернулся и ускорился к югу. Солдаты смотрели ему вслед, возбужденно переговариваясь между собой. Увидев скиммер, они получили представление, хотя и запрещенное, о том, что могут сделать внеземные технологии и что они могут принести даже далекому Минорду. Только Фелелах на Брун, великий, могущественный, повелитель всех земель и островов, которые он обследовал, не следил взглядом за его уходом.



Он был слишком занят, созерцая трепещущие пальцы правой руки.



—



Используя ту же технологию маскировки, которую она использовала, чтобы позволить ей незаконно забрать скиммер из Борусегама, Чела Вох незаметно направила их обратно к Лит. Последний обмен кредита между ней и недобросовестным торговцем, арендовавшим ей автомобиль, завершил запрещенную сделку.



Утверждая, что было бы лучше, чтобы ее настоящая личность оставалась неизвестной местным властям Содружества, она предоставила Виглу, Придиру и нанятому ими вознице доставить бесчувственного Флинкса в штаб-квартиру Церкви. Там падре Йонас взял на себя ответственность. Слишком облегченная и обрадованная возвращением Первенца Борусегама, чтобы задавать слишком много вопросов, она сосредоточила свое внимание на том, кто каким-то образом сделал возможным возвращение Придира.



Флинкс пролежал без сознания неделю и день. В тот последний день он открыл глаза и обнаружил себя в госпитале Содружества, окруженном сияющей белизной современных медицинских технологий. После стольких дней, проведенных в скачках в седле брунда, а затем в Минорде, он…



Минорд. Что случилось? Последнее, что он помнил, это избавление от оставшихся болезненных воспоминаний из разума эмоционально измученного Хобака Лита, затем… ничего.



Что-то теплое и тонкое соскользнуло с кровати и свернулось на его груди. Пип какое-то время смотрела на него, затем тут же закрыла глаза и уснула. Это было настолько обнадеживающим зрелищем, о каком он только мог мечтать.



Она не могла дать ответы на его вопросы, как и техник, который его окружал, но некий полу-уважаемый местный проводник мог. Спустившись вперед со штатива, состоящего из его ног и хвоста, возбужденный Вигл приблизил к Флинксу свои изогнутые черные глаза.



«Вы живы, я рад видеть, за окончательный платеж, который я теперь обязательно получу!»



Флинкс улыбнулся. Голова болела, но не сильно. Ничего похожего на острую, режущую боль, которая пронзила его, когда он в последний раз что-то помнил.



— Ты обязательно получишь последние деньги, которые тебе причитаются, потому что я подозреваю, что меня бы сейчас не было здесь, в этом месте, если бы не ты и… Увидев сморщенное лицо Вигла, Флинкс поспешил перестроиться и петь его слова. Потом он вспомнил, что проводник мог понимать террангло и говорить на нем. Выражение боли исходило не от певчей речи, а от напряженного исполнения Флинкса.



«Ты вернул меня сюда не в целости и сохранности, — продолжал он, — только из-за денег».



— Нет, я не… не говорил. Вигл подтвердил воспоминания Флинкса о лингвистических способностях гида. «Кто еще из ларианцев может считать мага другом? Величайший известный маг? Монета может подождать. Он наклонился вперед. «Что бы я хотел знать, что меня больше всего порадовало бы, — сказал он, возвращаясь к напевной речи своего вида, — так это узнать секрет, узнать, как ты преобразовал Хобака Фелелага из Минорда».



Флинкс попытался поднять голову, поморщился и решил снова лечь и повернуться к проводнику. — Подойди поближе, и я скажу тебе. С нетерпением Вигл подчинился. — прошептал ему Флинкс.



«У меня было чувство…».



—



Узнав о его прибытии, Клэрити ждала его, когда скиммер подплыл боком к краю их плавучего дома. Высадившись, он наблюдал, как его ИИ вел его вверх, резко увеличивая угол подъема на обратном пути к ожидающему Учителю. Увидев Хлама, Пип спрыгнула с его плеча. Он смотрел, как два минидраги кружили друг над другом над резиденцией, танцуя вместе в ясном голубом небе. Он потянулся.



Было хорошо, так хорошо снова согреться.



Теплым был и поцелуй, которым его наградила Кларити. Отступив назад, она вгляделась в его лицо и слегка нахмурилась.



«Я думал, что эта маленькая прогулка будет простой. Баг врал? И что ты сделала со своими волосами?



Подняв руку, он ощупал свой затянувшийся шеврон. — Эм, знак признательности от местных жителей Ларджесса. Что же касается Силзензузекса, то она сказала правду… насколько ей было известно.



«Снова двусмысленность». Клэрити покачала головой. «Иногда мне кажется, что пока я жив, я никогда не получу от тебя прямого ответа».



«Вот прямой ответ, и вам не нужно уметь читать мои эмоции, чтобы знать, что это правда. Я тебя люблю."



Они поцеловались еще раз, на этот раз дольше. Когда она снова отступила назад, ее веки затрепетали.



«Хорошо, я убежден. В этом, безусловно, много правды». Ее тон стал серьезным. "Что ты будешь делать сейчас? Как скоро мне придется беспокоиться о том, что тебе снова «заскучали»?



— Во всяком случае, ненадолго, — заверил он ее. «Думаю, для разнообразия я попытаюсь проявить другой талант».



Она оживилась. — У тебя есть другой талант?



— Некоторые так и сказали бы. Обернувшись, он посмотрел на бескрайний океан Кашалота. У них здесь были друзья, они плавали глубоко. «Если они научат меня, я думаю, я хотел бы научиться пению китов».



ДЕКАНУ ЭЙБЛУ



Спасибо за все, что вы сделали для всех… включая Спеккеля.




ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги