Упоенные страстью

ГЛАВА 7

— Можно войти?

Лежа на кровати, Тейт изобразила пожатие плеч.

— Это ваш дом.

— Да. — Хозяйским движением Джуди Бентон закрыла дверь. — Это так.

Тейт застонала.

— Не успела еще отвязаться от грубияна-полицейского, как тут же является работник социальной сферы. Вы напрасно тратите свое драгоценное время, Джуди…

— Нет, это ты напрасно тратишь мое время! Я человек терпеливый, Татум, но не люблю, когда со мной играют как с дурочкой. Я верю, когда ты говоришь, что хотела только поспать, когда забралась в машину, — сказала она, — но я не могу поверить, что ты прожила на улице целый год с драгоценностями на тысячи долларов.

— Это правда…

— Это лажа! — Джуди нарочно выразилась погрубее, чтобы встряхнуть эту девочку, но удивление той было недолгим.

— Ого, — насмешливо протянула она, — неужели респектабельная леди может опуститься до таких уличных выражений? Или это психологическая уловка, чтобы меня расколоть?

Оставив эти слова без ответа, Джуди подошла и уселась на край кровати.

— Татум, — начала она, стараясь говорить спокойно, — таких, как ты, ребят я вижу каждый день. Все вы разные, у каждого свой склад характера и происхождение, но рассказываете вы одно и то же.

В голосе женщины была такая убежденность, что Тейт напряглась, решив ни в коем случае не дать подавить себя. Не было той явной, грубой враждебности, как у ее мужа-полицейского, но это уверенное спокойствие казалось даже более опасным.

— Ну и что? — сказала она, отодвигаясь в сторону и отнимая руку, которую женщина пыталась взять в свою.

— Что?.. — переспросила женщина. — Я знаю, как трудно выжить на улицах. И даже в приютах. И знаю, что требуется для этого. Любой подросток, у которого есть ценности, обязательно отдаст их в залог, чтобы просто выжить… Если, конечно, их не украдут еще раньше.

Тейт уже почти ненавидела самоуверенную определенность в тоне этой женщины, хотя поначалу симпатизировала ей. Лежа на свежих простынях в уютной и чистой комнатке, она смогла на какое-то время расслабиться, смогла забыть, откуда пришла и что ее ожидало. Но теперь, закусив дрожащую нижнюю губу, ей хотелось закричать: «Ложь! Это не так! Это совсем не так!» Но так все же было… и она это пережила…

Однажды, проголодавшись настолько, что сил больше не было терпеть, она решила заложить одно из колец Фэнтези, но сделала ошибку, выбрав приличный ломбард, где у нее сразу потребовали доказательства, что кольцо принадлежит ей. А когда их не оказалось, то попытались задержать. Если бы не уклончивые взгляды человека за прилавком, которые насторожили ее, она могла бы попасть тогда в лапы полиции. Но, к счастью, успела удрать оттуда в самый последний момент.

Все это время она мыкалась на западной окраине Сиднея. Через пару недель она попыталась выяснить у некоторых из тамошних ребят, где можно сбыть драгоценности, но они заявили, что не знают. А в ту же ночь, проснувшись, обнаружила, что какая-то тринадцатилетняя девчонка шарит в ее вещах. В последовавшей затем драке Тейт одержала верх, поскольку девчонка до одурения накурилась наркотиков, но этот случай научил ее не болтать о том, что она носит в своей сумке.

— Татум… — Ласковый голос Джуди прервал ее мысли. — Откуда у тебя эти драгоценности?

— Я же вам сказала, — сердито повернулась она. — От моей матери. — Она не стала объяснять, что браслет принадлежал лично ей и как она его получила. Все это не имело значения. — Черт побери, почему вы не хотите мне поверить? Я не воровка! Я не украла ни-че… — Она запнулась. Но ты это сделала однажды! — шепнула ее совесть. Ты воровка! — Нет… — И слова оборвались в полурыдании, когда в памяти всплыло, как пару недель назад ее рука потянулась и схватила упаковку с булочками из оставшейся без присмотра тележки разносчика. Она не собиралась… и не думала даже об этом… это вышло безотчетно. Ведь ей… ей так ужасно хотелось есть…

И теперь, только почувствовав дружескую руку на своем плече, она поняла, что плачет. Для ее собственных ушей этот звук казался противно-жалостным, а слезы текли по щекам так же обильно и жгуче, как в ту ночь, когда Лулу покинула ее. Долгое время уже она не сознавала ничего, кроме полнейшего чувства одиночества, чувства покинутости и ненужности никому на свете.

— Татум… — Она услышала этот голос точно издалека, он мягко коснулся ее слуха. Она вздрогнула, пытаясь поглубже вдохнуть и подавить рыдания, сотрясающие ее тело.

— Татум, милая… — Голос женщины, такой мягкий, такой ласковый, проникал в ее затуманенное сознание, а лицо простое и доброе, оказалось рядом с ее лицом. — Расскажи мне, что с тобой произошло, Татум.

— Я… я думала, что я… — О Господи, что же она думала, стараясь избежать этих скользких намеков Робина и его цепких рук? Что она в самом деле сможет жить сама по себе? Что сможет зарабатывать на жизнь? Что без опыта, без рекомендаций, без навыков кто-то захочет принять ее на работу? Что найдется такой добрый босс, который скажет: «У тебя нет чистой одежды, тебе негде помыться и даже негде жить, но, так уж и быть, мы берем тебя в свою фирму»?

— О чем ты думаешь, Татум? — спросила женщина. — О том, что бегство лучше для тебя, чем откровенность и искренность? Ты ведь провела на улице не весь этот год, Татум?

Поскольку отпираться не имело смысла, она покачала головой и, достав носовой платок, положила его на колени.

— Так сколько это продолжалось?

Вечность, подумала Тейт, но горький смех, который она попыталась изобразить, прервал новый приступ рыданий.

— …П-п-пять недель, — произнесла она наконец и шумно высморкалась.

— И где же ты жила?

— Н-н-нигде. Везде. Иногда случалось переночевать в приюте или в какой-нибудь халупе, предназначенной на слом. Знаете, такой дом, из которого всех уже выселили.

— Я знаю такие дома. Но где ты жила перед тем, как оказалась на улице?

— С одним д-другом. — Слезы почти прекратились, и она старалась успокоить дыхание.

— На вот. — Джуди взяла стакан и налила ей воды из кувшина.

— Я… А нельзя ли… можно мне закурить?

На миг женщина заколебалась, но потом покачала головой.

— Сама я бросила давно. А Брайен не разрешает курить в его спальне.

От этого Тейт захотелось курить еще больше. Брайен Бентон был для нее воплощением грубого заносчивого полицейского, который считает, что форма делает его Богом. Непонятно, что заставило эту женщину выйти замуж за такого. Конечно, у него представительная внешность, но для нее, Тейт, он просто «фараон» и все. Как нагло он ухмылялся, когда сообщил ей, что, по его сведениям, мать ее одно время занималась проституцией. Она едва удержалась, чтобы не расхохотаться ему прямо в лицо. Ха-ха! Подумаешь, знает! Да мать занималась этим всегда!

Джудит поднялась и начала расхаживать по комнате. Через некоторое время она остановила на девушке взгляд и провела рукой по волосам, прежде чем заговорить.

— Татум, я могу помочь тебе. Я найду место, где ты сможешь жить спокойно и безопасно, я устрою тебя на курсы обучения ремеслу. Ты можешь изменить свою жизнь.

— Ну да, конечно! — скривилась она. За время, проведенное на улице, она наслышалась обещаний на этот счет и знала, чего они стоят. — Если эти ваши программы так хорошо работают, почему же так много ребят все еще в моем положении!

— Я не собираюсь спорить с тобой по этому вопросу. И не говорю, что эти программы — идеальное решение. Как социальный работник я знаю все их недостатки, но пока что это все, чем мы располагаем, и какую-то пользу это все же приносит, — сказала она. — Я могу помочь тебе, Татум. И я хочу тебе помочь. Но… — По лицу ее пробежала тень сомнения. — Но ты должна помочь себе и сама. Ты должна быть честной со мной. Я хочу знать, кто тот «друг» и каким образом ты оказалась на улице.

Тейт посмотрела вниз на платок, который комкала в руках, и вздохнула. Если даже люди, которых она знала, которым доверяла всю жизнь, бросили ее, то почему она должна верить этой совершенно незнакомой женщине? И все-таки, сама не зная почему, она отчаянно хотела поверить ей. Хотя в глубине души она знала почему. Да просто потому, что уже не доверяла себе самой. Просто потому, что было все трудней и трудней не сдаваться и не приползти назад в Кросс или попросить помощи у Дзеты.

— Татум? — Голос был одновременно и терпеливым и настойчивым. — Кто этот друг?

— Этого парня… зовут Кристофер. Он был… другом… моей матери. — Тейт решила не упоминать Лулу. Если и вправду полиция была связана с торговцами наркотиками, как ей говорила Лу, то рассказывать о ней жене полицейского было более чем рискованно.

— Твой парень?..

Абсурдность этого предположения заставила ее рассмеяться.

— Нет.

— Но он забрал тебя к себе, когда твоя мать умерла?

— Да, — сказала она. — Кристофер взял меня к себе. А если не верите, то можете проверить в школе, она неподалеку от его дома. — Это был спасительный вариант. Когда после смерти матери она не смогла вернуться в Челмсфорд, Лулу посоветовала ей воспользоваться адресом Кристофера, чтобы поступить в школу на другой стороне гавани, где было меньше шансов, что кто-то узнает, из какой она среды. Иногда, чтобы избавить себя от необходимости пересекать весь город, возвращаясь в Дарлингхерст, где жила Лулу, Тейт оставалась ночевать у Кристофера.

— Ты посещала школу, в то время как жила с этим Кристофером? — Удивленно поднятые брови показали, что этот факт был для женщины неожиданным. — Ну, ладно, — быстро сказала она. — А чем он занимался? Работал где-нибудь или находился на социальном обеспечении?

Джуди Бентон так быстро зачислила ее в нищие, что Тейт решила рассказать ей всю правду — просто ради удовольствия сбить с нее спесь.

— Он звукорежиссер на студии звукозаписи. А точнее, исполнительный директор на «Эй-Уэлл-Рекординг».

— И сколько лет этому… Кристоферу?

— Двадцать девять.

— Понятно. И вы… э-э…

— Спали ли мы вместе? — подсказала Тейт. Неудобство женщины дало ей почувствовать, что она отыграла несколько очков. Она ухмыльнулась: Поскольку ваш сыщик-муженек уже разнюхал, что моя мать была проституткой, то интересно знать, что поразило бы вас больше: да или нет?

Джуди вздохнула: едва кончились слезы, к девчонке вернулась агрессивность. Она уже потеряла счет, сколько детей, с которыми она сталкивалась, пытались вот так замаскировать свое отчаяние за личиной грубости, не сознавая, насколько она прозрачна.

— Меня не интересует то, что сделано с твоего согласия, Татум. Я спрашиваю, не обижал ли тебя Кристофер… Не относился ли он плохо к тебе?

— Нет! Кристофер по-своему любил меня. — То, что она свято верила в это, было заметно по блеснувшим глазам.

— Множество мужчин заявляют, что любят тех, с кем плохо обращаются. Это одна из причин, по которой обиженные девушки не спешат искать помощи в приютах. Вернее… — она помедлила немного, — это главная причина, почему они этого не делают.

— Кристофер совсем не такой! Он был всегда добр ко мне.

— Так добр, что ты предпочла улицу?

— Это не из-за него! Я… Он не виноват… нет, в самом деле… — Отчаяние отразилось на ее лице, она нервно запустила пальцы в массу своих густых черных волос.

— Если не он, то кто? — спросила Джуди, зная, что отступить сейчас значило дать девочке время снова спрятаться в свою скорлупу. — Кто же так напугал тебя, что ты сбежала?

— Тот, кто был с ним… — Тейт едва выдавила этот ответ, но потом ее словно бы прорвало. — Робин. Робин… Вот кто всему причиной! Вот из-за кого я оказалась на улице.

— И эта Робин… — прервала Джуди, — вообразила, что между тобой и Крис… — И запнулась, заметив, как засмеялась Тейт.

— Господи! До чего же вы, добропорядочные люди, наивны! — бросила она. — Робин — это парень, а не девушка. А Кристофер, он «голубой»!

— По… понятно.

— Ничего вам не понятно. Кристофер любит меня по-своему, но у него нет никакого сексуального интереса ко мне, как и к любой другой женщине! Робин же готов трахаться с кем попало независимо от пола. Он хотел бы и Кристофера, и меня.

Татум уже не заботилась о том, какой эффект производят ее откровения на эту женщину; она хотела только одного: очистить себя от вины, которую та предполагала, и просто выговориться наконец.

— Сначала я подумала, что мне это только кажется, будто он находит предлоги, чтобы коснуться и… потрогать меня. Я не чувствовала угрозы с его стороны, потому что… ну, потому что считала себя в безопасности. Но однажды я загорала на балконе одна, когда Робин пришел домой раньше Кристофера. Он предложил растереть мне спину кремом от загара, и я согласилась. Ну, как это сделал бы Кристофер или другая женщина, понимаете? — Вопрос был риторическим. — Но через минуту он начал целовать мою спину, а руки… руки его были… — Она передернула плечами, содрогнувшись от отвращения.

Джуди снова подошла и села с ней рядом. И в первый раз не встретила сопротивления, когда взяла ее дрожащие руки.

— Он изнасиловал тебя, Татум?

Девушка покачала головой.

— Когда я отбивалась от него, как раз вернулся домой Кристофер. Робин предупредил, чтобы я не рассказывала, что произошло, потому что Кристофер все равно поверит не мне, а ему. — Она замолчала и повернулась к Джуди со смятением во взгляде. — Это было правдой. Кристофер безумно любил его. Он не раз говорил, что готов на все ради Робина.

— И тогда ты решила уйти из дому?

— Нет. Я подумала, что если избегать оставаться с Робином наедине, то все будет в порядке. — Она помолчала, словно собираясь с мыслями, потом продолжала: — Я старалась бывать дома только тогда, когда Кристофер был тоже, но однажды они устроили вечеринку. Все здорово напились — Кристофер едва на ногах держался — и решили, что это забавно, когда Робин начал клеиться ко мне. — Ее глаза сузились от ненависти. — Он действовал так, словно это просто веселая шутка, но я-то знала, что он вовсе не дурачится. Через некоторое время Кристофер совсем отпал, и все начали расходиться, но Робин все ходил… за мной как хвост и… говорил всякие гадости… — Она посмотрела на Джуди. — Ну, понимаете, как… ну…

— Непристойные намеки?

— Ну да, все такое. Во всяком случае, я начала по-настоящему бояться. Я пошла в свою комнату, но там ни на одной двери нет запоров. Негде было спрятаться до утра, или хотя бы пока Кристофер в себя не придет. — Тейт замолчала, припомнив тот страх и полную беспомощность, которую она чувствовала тогда. Душа ее замирала от отчаяния при мысли, что Робин выполнит свои мерзкие угрозы. Тряхнув головой, чтобы отогнать эти отвратительные воспоминания, она поторопилась закончить свой рассказ:

— Я поняла, что, даже если смогу уберечься от Робина этой ночью, он все равно не перестанет изводить и донимать меня. И вот тогда я решила уйти. Я затолкала кое-что из вещей в свою сумку и выскользнула из дому, пока там еще было достаточно гостей, чтобы отвлечь его внимание.

Когда воспоминания о том, как бездомной она скиталась по улицам, нахлынули на нее, глаза вновь наполнились слезами. Ведь она избежала тогда одного ада, только чтобы попасть в другой. Но собственная слабость рассердила ее, и, быстро утерев слезы, она строптиво вскинула голову, взглянув на женщину, которая наивно полагала, будто социальные работники были такими же всемогущими, как сказочные добрые феи.

— Ну вот. Теперь вы все знаете. Довольны?

Джуди испытывала, скорее, жалость и досаду, чем удовлетворение. Некоторое облегчение давал лишь тот факт, что девочка убежала прежде, чём ее подвергли физическому насилию. В общем-то, ей не хотелось бередить ее раны, но все же оставался еще один важный вопрос: принадлежат ли ей найденные в ее сумочке драгоценности?

— А если я позвоню Кристоферу, — начала Джуди, — он подтвердит, что драгоценности принадлежат тебе? Что они достались тебе от матери?

Тревога появилась в глазах Тейт.

— Нет! Он, конечно, знает, что они мои, но вы не должны звонить ему!

— Почему? Я думала, ты и сама хотела бы подтвердить правдивость своего рассказа.

— Потому что… потому что… может подойти Робин и скажет, что они не знают меня! Он ведь меня ненавидит!

Возможно, эта девочка просто не хочет, чтобы ее изобличили во лжи, размышляла Джуди, но то, что она сказала, имело смысл. А она хотела дать ей любую возможность, чтобы доказать свою честность.

— А что если мы с тобой навестим Кристофера, когда Робина там не будет? Ты бы согласилась на это? — Подозрительное молчание было ей ответом. — То, что я предлагаю, Татум, — продолжала она, — самый простой способ подтвердить твой рассказ.

— Кристофер не поверит ничему плохому о Робине.

— Тогда он большой дурак. Но мне нужно лишь, чтобы он определенно подтвердил, что драгоценности принадлежат тебе. — И видя, как недоверчивость понемногу исчезает с лица девочки, она пошла дальше: — Мы отправимся туда, как только ты почувствуешь себя лучше… скажем, послезавтра.

— А какой сегодня день?

Джуди нахмурилась.

— Ты что, не знаешь?

— Я давно уже не записывала в календарь свои деловые встречи. На улицах трудно сказать, где кончается один день и начинается другой.

— Сегодня суббота, — ответила Джуди, испытывая легкую досаду, но обуздывая себя. — Мы могли бы пойти в поне… — Она остановилась, видя, что девушка отрицательно качает головой.

— Если пойти завтра, то будет меньше шансов, что Робин дома, — сказала она. — Он почти каждое воскресенье катается на яхте.

— Я не уверена, что доктор Прендергаст разрешит тебе подняться так скоро. Может, мы смогли бы навестить Кристофера прямо в его студии звукозаписи?

— Нет. Робин тоже там работает.

Несколько мгновений Джуди взвешивала в уме все варианты.

— Ладно, — сказала она наконец. — Если ты будешь чувствовать себя неплохо, мы отправимся завтра.

Нервная дрожь пробежала по спине Тейт, когда двери лифта плавно раскрылись перед ними и она нажала на кнопку, чтобы подняться в пентхаус. Все время, пока они ехали из спокойной западной окраины Стратфилда в прибрежный район Мэнди, она мысленно представляла себе те сцены, которые могли произойти у дверей квартиры Кристофера. И ни одна из них не наполняла душу надеждой. Но ни одна не совпала и с тем, что случилось на самом деле. Чего она не ожидала, так это явного разочарования, мелькнувшего в глазах Кристофера, прежде чем он бросился к ней с распростертыми объятиями.

— Тейт! Моя дорогая! Где ты была? Мы так беспокоились за тебя!

— Однако недостаточно беспокоились, чтобы внести ее в список пропавших без вести?

При этих словах Джуди Тейт почувствовала, как Кристофер напрягся, то ли от негодования, то ли, возможно, от чувства вины. Но ее настолько беспокоило, как бы он не сказал чего-нибудь лишнего, что она не обратила на это внимания.

— Э-э… Кристофер, — торопливо сказала она, отвлекая его настороженный взгляд от Джуди снова на себя. — Это… это моя подруга, Джуди Бентон. Она социальный работник, а муж ее — полицейский… — Она сопроводила свои слова выразительным взглядом, означающим: «пойми меня правильно». — Я рассказала ей, как жила у тебя и ходила в местную школу с тех самых пор, как умерла Фэнтези. Она хотела… э-э… задать тебе несколько вопросов.

Тейт не осмелилась взглянуть на Джуди Бентон, чтобы проверить, заметила ли та скрытое предостережение в ее словах, обращенных к Кристоферу, но приветливая, располагающая улыбка уже появилась на красивом лице Кристофера, подтверждая, что он оправился от изумления и снова обрел свою непринужденную манеру.

— Замечательно! — воскликнул он. — Это означает, что у меня будет компания из двух очаровательных леди, которых я угощу моим фирменным кофе. Прошу вас, миссис Бентон. Я буду счастлив ответить на любые интересующие вас вопросы. Тейт, дорогая, проходите в гостиную, а я пока поставлю чайник.

В свои сорок четыре года Джуди была еще достаточно молода, чтобы почувствовать невероятное обаяние Кристофера Крейтона и его внешнюю привлекательность, но, даже если бы она не была замужем и не знала ничего о его сексуальных предпочтениях, все равно он бы не взволновал ее ни физически, ни эмоционально. Она ощущала в нем ту ненадежность, которая предполагала скорее слабовольного и эгоцентричного подростка, чем независимого и сильного мужчину. Даже дорогая обстановка и изысканное убранство его пентхауса, которые говорили о богатстве и деловой хватке, не изменили ее мнения о нем. Это была женственно слабая натура, а проще говоря, слабак, который всегда будет зависеть от более сильных людей и который не может быть опекуном этой девушки.

Отбросив свою первоначальную настороженность, он выказал искреннюю привязанность к Татум — искреннюю, но не глубокую. И если несколько часов назад Джуди еще тешила себя надеждой, что, возможно, Татум слишком сильно отреагировала и неправильно истолковала интерес Робина к ней и не исключено, что найдется способ разрешить ее проблему, то теперь не имела никакого намерения попытаться снова поселить ее здесь. Когда она покинет сегодня пентхаус, Татум уедет вместе с ней, прихватив с собою все те пожитки, какие только Джуди удастся впихнуть в свою машину.

Когда Джейс явился домой к обеду, его родители разглядывали несколько снимков, разложенных на кухонном столе.

— Фото, которые были у Кристофера, — объяснила ему мать. — Они показывают, что мать Татум носила некоторые из этих драгоценностей.

Джейс с любопытством стал рассматривать снимки, на которых сногсшибательная брюнетка стояла рядом с девочкой в школьной форме: очевидно, с Тейт, перед тем как она оказалась на улице.

— Лишь некоторые из драгоценностей, — наставительно подчеркнул отец. — И это еще не доказывает, что у нее рыльце не в пушку.

— А она не похожа на проститутку, — небрежно заметил Джейс, вызвав фырканье отца.

— Франческа Милано, или Фэнтези, как она называла себя сама, была не обычной уличной проституткой. Она была дорогостоящей «девушкой по вызову», имеющей высококлассную клиентуру.

— И это, — вставила мать, — делает еще более вероятным, что эти драгоценности принадлежат дочери. Тем более что в списках похищенных ценностей они не значатся.

Отец снова фыркнул. Он фыркнул просто так, ради проформы, но для Джейсона, который умел интерпретировать его фырканья, сие означало: «Ну, это еще ничего не доказывает», окрашенное неохотной ноткой: «Я допускаю, что мог быть не прав». А в ответ на победную улыбку жены потребовал сообщить, что она собирается делать теперь с этой своей непрошеной гостьей, и когда же, черт подери, освободится его постель!

— Я разговаривала с отцом Клеари, который опекает молодежный приют, — ответила она. — С завтрашнего дня он сможет взять ее туда на пару недель, пока я оформлю ей положенное пособие и найду постоянное пристанище. Перед этим я отведу ее на обследование в женскую клинику. Но сегодня ночью она будет спать в комнате для гостей. Да, кстати, вечером она будет ужинать с нами за столом, и я не желаю, чтобы кто-нибудь вел себя бестактно по отношению к ней.

Напряженное молчание и четыре пары глаз, наблюдающих за ней, отнюдь не помешали Тейт наброситься на еду, которую поставила перед ней Джуди. Она так давно не наедалась досыта, что картофельное пюре, тушеная морковь и обжаренная в сухарях баранья отбивная, плавающая в густом темном соусе, казались ей изысканным лакомством.

Сдерживая нетерпение, она взяла нож, вилку и отрезала приличный кусок мяса. Потребовалась вся ее сила воли, чтобы не застонать от наслаждения, когда рот наполнился горячим сочным мясом. Ничто, даже сказочные экзотические блюда Кристофера, не казалось ей таким вкусным! Не успев проглотить первый кусок, она уже подцепила вилкой второй, чтобы заранее обеспечить себе следующую порцию блаженства.

Наблюдая, как жадно она ест, Джейс почувствовал некую вину за то, что садится за стол трижды в день так же неосознанно, как дышит. Теоретически знать, что в Австралии в наше время есть люди, которым приходится голодать, и встретиться лицом к лицу с очевидным доказательством этого — было все равно что читать о какой-то болезни и увидеть больного воочию.

Он вспомнил Дуга и содрогнулся. Сколько времени тот обходился без еды, перед тем как умер? И как долго голодал обычно, прежде чем необходимость в очередной трапезе брала верх над необходимостью в очередной дозе наркотиков? А теперь вот Энтони. Не жалеет ли этот избалованный и изнеженный сынок семейства Перелли, которого они с Тагом в настоящее время разыскивали, о своем решении убежать из дому?

Тейт подняла глаза и обнаружила, что один из сыновей Бентонов в упор разглядывает ее. Тот самый, что застукал ее в машине.

— У тебя какая-то проблема? — спросила она его.

— Куча. И если у тебя найдется день или два, я смогу их тебе кратко перечислить.

— На фига мне это нужно!

— Джейсон!.. — предостерегающе произнесла мать. Но отец на этот раз встал на защиту сына.

— Да он просто отвечал на вопрос.

— Это был скорее вызов, чем вопрос, пап, — сказал Джейс. — Ну да ладно, спасибо хоть, что не набросилась на меня с кулаками. — Он коснулся пальцами брови и картинно поморщился, стараясь добиться от девушки улыбки. — Испортила навеки мою красоту.

— Какую там красоту? — отрезала она. — У верблюда ее в сто раз больше.

Для спокойного застольного разговора это уже слишком. Джейсу даже не нужно было смотреть на своего отца, чтобы знать, что тот побагровел от гнева.

— Нет уж, позвольте! Я не намерен терпеть такие выражения за моим…

— Перестаньте же! — Голос Джуди Бентон перекрыл рокочущий баритон мужа. — Я тоже не потерплю неотесанного поведения за столом! Ни от кого. — Она перевела взгляд с обоих сыновей на мужа и остановила на угрюмо насупившейся слева от нее Тейт. — Это и тебя касается, Татум. Нет никакой необходимости быть такой грубой.

— Да кто грубил? Я просто высказала, что думаю. — Ее ответ вызвал приглушенное хихиканье Итана.

— Вот что, хватит, Татум! Или ты обещаешь вести себя прилично до конца обеда, или выходи из-за стола сейчас же. Я не намерена терпеть, чтобы ты оскорбляла всех за моим столом. Ты поняла?

Три пары мужских глаз испытующе наблюдали за ней, но у Тейт не хватило силы воли встать и выйти из комнаты. Джуди обещала еще и на десерт что-то вкусненькое, и она не собиралась оставаться голодной из-за этих дураков! Ненавидя себя за слабость, она пожала плечами и взяла вилку.

— Ладно уж, — пробормотала она. — Ну и веселенькая компания!

Убийственный взгляд, брошенный при этом на Джейса, не оставлял сомнений, в кого направлена эта стрела.

После отъезда Татум Милано из дома Бентонов на следующее утро Джейс подумал, что никогда больше не услышит о ней, но вышло совсем не так. Мать продолжала информировать семью о том, как девушка устраивается в приюте. А еще через три недели, когда Татум приютила у себя семья О'Конноров и Джуди Бентон уже решила, что Татум можно считать «перевоспитавшейся», ее постигло горькое разочарование.

— Я просто не могу понять! — воскликнула она однажды вечером, вешая телефонную трубку в гостиной. — Я была совершенно уверена, что Татум вполне прижилась у О'Конноров.

Джейс поднял взгляд от шара, которым собирался сделать дуплет, и подмигнул игравшему с ним на бильярде деду.

— А что случилось? Она отравила их любимого пса?

Дедушка Бентон хмыкнул. Как и все, он уже слышал о том, как первая семья, которая согласилась взять Татум к себе, передумала, когда та опрокинула аквариум с редкими и дорогими рыбками.

— Это вовсе не смешно, Джейсон, — раздраженно сказала мать. — Она же старалась быть полезной.

Делая удар, он опять подмигнул деду.

— А может, она не была бы так опасна, если бы не пыталась быть полезной?

— Ты будешь играть или болтать? — сказал старый Бентон. — Я не хочу умереть от старости, пока не побью тебя четыре раза подряд.

— И не мечтай, старик.

— Слушайте, вы не можете прекратить гонять эти дурацкие шары и дать мне сосредоточиться?

В ответ на эту раздраженную вспышку невестки Брайс Бентон кивнул Джейсу и положил кий.

— Как насчет того, чтобы хлопнуть пива, сынок? А партию закончим потом.

— Конечно. Мам, хочешь бокал вина или чего-нибудь?

Она рассеянно кивнула, и Джейс двинулся к бару в углу комнаты, а дед с матерью уселись на диван.

— Так что же наша негодница Татум натворила на сей раз? — спросил он.

— Это зависит от того, чьему рассказу верить. Миссис О'Коннор говорит, что Татум без всякой причины ударила ее сына Кейрана кулаком в лицо и разбила ему нос.

— Ну что ж, — дотронувшись до брови, прервал ее Джейс. — Я лично вполне могу в это поверить.

В ответ на это замечание мать неодобрительно поджала губы и продолжала:

— Татум утверждает, что Кейран с братом пытались, по ее словам, «клеить ее» сразу, как только она переехала к ним неделю назад. А вчера, когда они были дома одни, Кейран застал ее в ванной, где она стирала белье, и попытался поцеловать. А она…

— А она, как я предполагаю, — вставил Джейс, протягивая матери стакан красного вина, — влепила ему затрещину в порядке самозащиты?

Джуди закусила нижнюю губу.

— Э… нет, она сказала, что не била его кулаком…

— Ну да, конечно! Парень сам расквасил себе нос!

— Она сказала, — ответила Джуди на язвительное замечание сына, — что ударила его головой.

Джейс и его дед одновременно разразились дружным безудержным смехом. Можно было представить себе, как эта маленькая мегера бьет своим твердым лбом по лицу оторопевшего парня, и Джейс мог поклясться, что это наверняка сопровождалось потоком отборных итальянских ругательств. Чего еще ждать от этой дикой кошки!

— Смеяться тут не над чем, — озабоченно сдвинула брови Джуди Бентон.

— Конечно, если то, что говорит девушка, правда, ей должны разрешить вернуться в приют.

— Отец Клеари не может в данный момент обеспечить ей место в приюте. Туда ведь берут лишь на короткое время, пока кто-то из прихожан не возьмет вновь поступившего в свою семью. После этого кто-то другой занимает его кровать. Там у них мало места — ведь это просто старый викторианский дом.

Она замолчала и расстроенно вздохнула.

— Петер Клеари и другие активисты делают нужное дело, но у них не хватает средств, чтобы расширить его.

— Но, наверное, найдется кто-то еще, кто захочет взять Татум к себе?

— Может быть, — согласилась Джуди Бентон. — Хотя это и представляется сомнительным; к несчастью, Татум уже приобрела репутацию своевольной девицы, с которой нелегко совладать.

— И к тому же буйной, — добавил Джейсон.

— Она не буйная!

— Ну конечно, — усмехнулся Джейс, указывая на свою рассеченную бровь.

— Мне кажется, Джуди, эта девочка заботит тебя больше, чем остальные, — проницательно заметил Брайс Бентон. — В ней есть что-то особенное?

Джуди заколебалась и задумчиво сделала маленький глоток вина, прежде чем ответить.

— Я не уверена. Просто в ней что-то есть. У меня такое ощущение, что она заслуживает особого внимания. — Она покачала головой и улыбнулась свекру. — Безусловно, она колючая, острая на язык, но в каких-то вещах кажется удивительно наивной. При этом очень способная! Она захотела вернуться в школу и знаете… — Воодушевление матери отразилось и на ее лице. — Я навела справки в той школе, которую она посещала в прошлом году, а также в пансионе, где проучилась первое полугодие, — и везде она была среди лучших!

Брайс Бентон не удивился, а нахмурился.

— Пансион? Я слышал, что она дочь проститутки.

— Да. Хотя, судя по всему, ее маман не была просто уличной девицей, — пояснил Джейс. — Насколько я знаю, в Кроссе есть высококлассные «девушки по вызову», которые зарабатывают немалые деньги. Скорее всего, мамаша Милано, чтобы дочка не путалась под ногами, отправила ее в одну из шикарных частных школ на юге, куда принимают детей из любого штата.

Брайс Бентон кивнул.

— Ну да. Тем, кто готов много заплатить, они не задают лишних вопросов. Или, по крайней мере, готовы поверить всему, что расскажут.

Джейс ухмыльнулся.

— Бьюсь об заклад, что Татум Милано, хлопая своими красивыми карими глазами, намолола им с три короба! Она из тех, кто запросто может это.

— Перестань, Джейсон! У тебя нет никаких оснований говорить о ней так. Ведь все, что она рассказывала до сих пор, оказалось чистой правдой. Несмотря на все усилия твоего отца доказать обратное!

— Красивые карие глаза? — ухмыльнулся дед. — Видно, у тебя, как у частного сыщика, отличная память на такие подробности.

— Конечно, — пожал плечами Джейс. — А что?..

Он не понял причины веселого блеска в глазах старика, но тот уже снова обратился к матери.

— И теперь девочка ходит в школу?

— Да, — отвечала Джуди. — В местную среднюю. Я разговаривала там с учителями; ее успехи пока очень посредственные. Она ведь сильно отстала и потому с трудом справляется с домашними заданиями. Почти не общается с другими учениками. — Она нахмурилась. — Что ни говорите, а нелегко учиться в школе с детьми из благополучных семей, где каждый знает, что ты живешь в приюте и находишься на социальном обеспечении. — Она опять вздохнула. — Если бы у Татум были равные с ними возможности, она бы скоро обогнала большинство из них. Ведь от природы она умна, да и физически очень сильная.

— Тогда вовлеки ее в занятия спортом в нашем молодежном клубе, — смеясь предложил Джейс. — С ее участием наша боксерская команда сразу попадет на региональный чемпионат. А то и в национальный!

— Знаешь, Джейсон, — сказала мать, — иногда у тебя появляются действительно блестящие идеи!

Тейт аккуратно заполнила анкету, вздохнула и воинственно швырнула ее на стол.

— Вот! — сказала она. — Готово.

Брайен Бентон взял ее и внимательно изучил, прежде чем положить обратно на стол. Затем откинулся к спинке стула и, глядя на нее своими пронзительными голубыми глазами, скрестил руки на груди.

— Давайте поговорим начистоту, милочка, — сказал он спокойно. — Я не в большом восторге от того, что вы здесь, в спортклубе, за который я отвечаю. И не думайте, что ваши вызывающие жесты испортят мне настроение больше, чем его уже испортило одно ваше присутствие здесь, понятно?

Вместо ответа Татум насмешливо сложила руки на груди, зеркально повторив его движения.

— А теперь, — переходя на «ты», продолжал он, — скажи, каким видом спорта хочешь заниматься, и я отведу тебя к тренеру.

— А с чего вы взяли, что я вообще собираюсь заниматься спортом? — Татум раздраженно передернула плечами. — Я могу и передумать. Как только вы уйдете, я могу удрать из зала, и вы не сможете меня удержать.

Улыбка мужчины была неподдельно веселой.

— А я и не собираюсь тебя удерживать. Я принимаю тебя в спортклуб только потому, что меня попросила Джуди. Только поэтому. По той же самой причине и ты здесь — просто потому, что ты понравилась ей.

— А я и не собираюсь никому нравиться! Если я еще здесь, так потому, что мне самой здесь, может быть, нравится. Ясно?

Брайен Бентон ухмыльнулся.

— Хорошо. В таком случае чем бы тебе понравилось заниматься? Сегодня у нас вторник, и ты можешь выбирать между баскетболом, теннисом, бадминтоном, аэробикой и спортивным рок-н-роллом. А в среду у нас…

Тейт застонала.

— Хватит перечислять. Джуди уже все мне сказала. Я хочу заниматься аэробикой и дзюдо.

— Почему?

— А потому.

— Почему потому?

— Потому что мне нравятся эти эластичные облегающие купальники для занятия аэробикой! — сказала она. — Знаете, такие, у которых так сильно вырезано внизу, что они…

— Понятно, — сказал Брайен Бентон, впервые добродушно улыбнувшись ей. — А дзюдо ты выбрала из-за белых курток?

Тейт сжала зубы, чтобы не улыбнуться в ответ, и отвела взгляд.

— Ну, белой курткой мы тебя можем обеспечить, а вот на аэробике большинство носят велосипедные трусы и футболки. Ты будешь выделяться в этом своем купальнике.

— Постараюсь это пережить, — решительно сказала Тейт и уставилась на него не мигая, дожидаясь, пока он отведет глаза. И победила.

— Тебе не мешало бы немного расслабиться, Татум, — сказал он примирительно-добродушным тоном. — Нападение не всегда самая лучшая защита, бывают ситуации, когда выдержка и спокойствие подходят гораздо больше.

— Но не там, откуда я пришла. Там ты или показываешь зубы, или идешь ко дну. И притом очень быстро.

Искра симпатии в его глазах заставила Тейт пожалеть о том резком тоне, в котором она вела разговор. В первый раз он назвал ее по имени, а не как обычно «милочка», что в его устах звучало почти как оскорбление. Но она не хотела ничьей жалости, и уж в последнюю очередь от заносчивого полицейского! Она уже знала, чего можно ждать от них, когда они стараются быть приятными.

— Ну что, вы поведете меня к тренеру или нет? Я не собираюсь сидеть в вашем дурацком кабинете весь день.

Посмотрев на нее с легким прищуром, Бентон поднялся, сразу показав, откуда унаследовали его сыновья свой рост и стать.

— После занятий зайди ко мне в кабинет, — сказал он, направляясь к лестнице, ведущей вниз, в полуподвал. — Джуди приглашает тебя к нам пообедать. А если не хочешь, я отвезу тебя назад в приют.

Тейт остановилась на лестнице.

— А почему?

— Потому что уже стемнеет, и, боюсь, будет небезопасно тебе идти одной.

— Я имею в виду, почему Джуди хочет, чтобы я пришла обедать?

— Наверное, потому, что ей нравится твой миролюбивый, мягкий характер и светский разговор.

Тейт снова почувствовала, что уголки ее губ растягиваются в улыбке, и опустила голову, чтобы волосы скрыли лицо.

— Так что ты предпочитаешь? — спросил Бентон. — Домашний обед или эту бурду в приюте?

Но Тейт не собиралась сдаваться так быстро.

— А что Джуди приготовит?

— Поскольку сегодня вторник, обязательно будет жаркое.

Господи, как же давно она ела домашний обед, подумала Тейт, жадно глотая слюну. Но видя, что Брайен Бентон ждет с веселой снисходительностью, вздернула подбородок и деланно равнодушным тоном спросила:

— Цыпленок или баранина?

— Говядина, я думаю. Может быть, вырезка или филе. А что на десерт, я не знаю.

Черт, еще и десерт! Да одна хорошая порция жареной говядины и то бы осчастливила ее.

— Ну ладно уж, — сказала она так, словно делала одолжение. — Пожалуй, я соглашусь.

Неожиданный смех, который вырвался у этого полицейского, раскатился по всем закоулкам низкого полуподвального помещения.

— Плохо иметь такие выразительные глаза, как твои, Татум, — сказал он, придерживая дверь и пропуская ее вперед. — Или уж тогда становись актрисой!