Управляющий

ГЛАВА 1 «РУССКИЙ НЕМЕЦ»

Шереметьево 2, оказалось не таким уж и большим, как себе представлял Александр.

— Через 3 часа меня здесь уже не будет, — думал Саша, закуривая очередную сигарету у в хода в зал ожидания.

Он тщательно скрывал своё волнение перед родителями и братом и поэтому курил на улице. Новая жизнь, там в Германии, представлялась ему не такой уж сказочной, как он видел и читал в красивых немецких журналах, заполонившие полки киосков и книжных магазинов России.

Нет, конечно, Саша не боялся Германии, он ждал встречи с ней, учил язык, понимая, что полученных им знаний в школе и в военном училище, в лучшем случае, хватит для общения с такими же как он иностранцами.

Саша собирался уже выкинуть окурок, как к нему подошёл младший брат и попросил закурить. — не ранно ли? — спросил Саша брата, который был на 8 лет младше его. Саше исполнилось 2 месяца назад 23 года, брату Максиму было 15.

— А что жалко? — огрызнулся тот, — а то у кого — нибудь другого стрельну.

— Да, нет, на травись, — сказал Саша, протягивая ему пачку.

Саша любил Макса, но тот, как это часто бывает у подростков, становясь юношей не мог иногда справиться со своими эмоциями, грубил, уходил из дома, начал курить. Саша понимал, что это пройдёт, поэтому смотрел на всё с улыбкой.

— Ладно, давай докурим и пойдём, а то уже посадку объявили, — сказал Саша, закашлев, подавившись дымом. Это была уже 6 сигарета за какие — нибудь пол — часа.

Заходя в самолёт, Саша показал стюардессе билет, та мило улыбаясь, пролепетала что то по — немецки, из чего Саша сделал вывод (ничего не поняв), что работать ему над собой предстоит очень и очень серьёзно. Проходя в салон, Саша увидел родителей, мохавших ему, мол иди сюда, здесь наши места. Саше досталось место у окна, что очень его обрадовало — летать Саша любил. Наблюдая за пассажирами, заполнявших салон, Саше бросилось в глаза, что почти все они были его соотечественниками. Конечно, Саша знал, что русские — немцы уезжают из страны… …, но что бы полными самолётами….!!!? это очень потрясло его. Страна переживала кризис, и не только русские — немцы ехали из страны, но и евреи, и учёная интелигинция, да все кому не лень, имеющие хоть какие то связи или родственников за границей.

Саша смотрел в окно, наблюдая как самолёт выруливает на взлётную полосу. За окном мелкали взлётно — посадочные огни. Саше вдруг стало как то грустно, он вдруг осазнал, что покидает Родину и быть может навсегда!!

Самолёт остановился, моторы начали набирать обороты, готовясь к разгону, — ну, вот и всё, — подумал Саша, — сейчас унесёт меня — хорошего этот лайнер на чужбину и не поминай меня, Россия, лихом, низкий тебе поклон.

Разогнавшись, Боинг 737 легко оторвался от земли и набрав высоту, понёс своих пассажиров к новой, лучшей, как надеялись все, жизни.

Минут через 5, после набора высоты, стюардессы начали разносить напитки. Саша попросил одно пиво, надеясь после него уснуть. День был не лёгким, всё время на ногах, на нервах — забравший уйму энергии. Сосед Саше попался «совсем не болтливый», как прозвал его про себя Саша, — сколько ему интересно лет? — глядя на дедка, думал Саша, — 85–90? Дедок всё время о чём то рассказывал, что то объяснял, не давая Саше уснуть. Саша не обижался на него. Сон ни как не хотел приходить, поэтому Саша слушал старика краем уха, переодически кивая и поддакивая ему, сам же думал о своём… …

На него вдруг навалились воспоминания о той жизни, куда он может быть уже никогда не вернётся, где остались любовь и друзья.

Родился и вырос Саша на Севере России, на одной из станций, которыми богата Северная железная дорога, похожими друг на друга с одинаковыми деревяными домиками, опоясовшие себя огородами, где ни чего, из за плохого климата, кроме как не прихотливых культур типа картошки, лука и редиски, не росло. Население использовало урожаи как по прямому назначению, так и для производства самогона, который после знаминитого горбачёвского сухого закона, начал производиться и употребляться здесь просто в невероятных количествах.

С началом «Перестройки», пьянство стало здесь в порядке вещей. Пили практически все и начинали пить рано: с 12–13 лет, причем не только пацаны, но и девчонки. У большинства девчонок считалось круто потерять по — пьяни девственность, ничего потом не помнить, но рассказывать как «это» было, поучая неопытных ещё в этом деле подруг, как себя вести и двигаться при «этом», что бы не так было больно.

В местных домах культуры по — субботам проводились для молодёжи дискотеки, «подготовка» на которые начаналась часа за 2: купив где — нибудь самогона или как в последнее время, у коммерсантов, привозивших откуда то спирт и растворяя его с водой, продавали его выдавая за высококачественную водку. «Подготовившись» молодёжь отправлялась на танцы, приставая к прохожим, выбивая из фонарей лампочки. На дискотеках, обычно, кроме самих танцев, имели место и групповые драки, после которых ни одна из сторон не помнила, из за чего всё началось, но соблюсти ритуал — это святое, то есть выпить «мировую», после которой праздник продолжался ещё пару дней. Не редко такие праздники, для некоторых парней, заканчивались печально — в тюрьме. Не помня себя в пьяном угаре, парни увечили друг друга не только кулаками, но и ножами, что в последствие определяло одних на больничную койку — в лутчем случае, в могилу — в худшем, других на нары. Парни избежавшие этих вариантов, уходили в армию, но и там всё было точно также: дедовщина, делавшая из здоровых парней, моральных и физических уродов, пьянство как среди солдат, так и среди офицеров. Отслужив 2 года в армии или 3 года во флоте, парни возвращались домой, где первые 2 месяца не просыхали, отмечая своё возвращение со всеми родственниками и друзьями. По истечению этого срока, игралась свадьба, так как возникала в этом серьёзная необходимость. Первый ребёнок рождался, как правило, не на 9 — й месяц после свадьбы, как можно было бы предположить, а чуть раньше, так как конкуренция среди девушек была огромна. Для девушек, оставшихся после школы в родном посёлке и ни куда не поступивших, а их было большинство, считалось позором, если они в 20 лет не выходили замуж. Поэтому борьба велась очень серьёзная, с приминением всякого рода заговорок, всякой приворот травы, ну и не гнушаясь, конечно же, кулаков, ногтей, зубов… Залетев, что было не трудно, от изголодавшегося за 2 года парня, ему сообщалась эта радостная новость, не предусматривающая других, кроме женитьбы, вариантов. Пообещав жениться, парень допускался к телу невесты, когда он только хотел. Как правило, через какое то время, насытившись супругой или поняв, что к чему, парни начинали пить, ссылаясь на скуку и безперспективность их бытия. Не редкостью были и побои, наносившиеся друг другу супругами, что опять таки, не редко, определяло одних в больницу, других на нары.

В таких условиях Саше, можно сказать, повезло. Родившись в семье местной интеллигенции, к которым относились семьи, где один из родителей имел высшее образование, Саша был огражден от всего этого. Сашины родители были оба учителями, приехавшие в этот посёлок по распределению. В доме у них царил всегда мир и покой. Саша никогда не видел ссорящихся родителей, они никогда не поднимали на них с братом голоса, не говоря уже про руку. Саша ни разу не видел отца пьяным, поэтому ему было не понятно, когда он слышал от ребят, рассказывавших в школе, что им опять пришлось ночевать у соседей, потому что батя снова напился. Или что тот или другой получил вчера потзатыльник от отца за какую — нибудь провинность. Саша очень любил и уважал своих родителей за их доброту, заботу и понимание. Взрослея Саша начал понимать, какое ему выпало счастье, иметь таких родителей, прививших и воспитавших в нём много хороших качеств, необходимых мужчине в жизни. Многим из того, что он умел, Саша был обязан своему отцу, научившего его всему тому, что знал и умел он сам. С раннего детства, как Саша себя помнил, отец относился к нему как к равному, как к другу, рассказывая и объясняя всё, что интересовало сына. Их день начинался с совместной пробежки, отжиманий и подтягиваний на турнике. После чего следовали обтерания холодной водой и завтрак. После школы Саше отводилось 2–3 часа на уроки, сделав которые он имел свободное время, для чтения, занятий спортом и общения с друзьями. Под спортом подразумевались, Сашины тренировки: 3 раза в неделю он бегал на лыжах, достигнув хороших результатов, сделавших его к 9 — му классу капитаном школьной сборной. К лыжам прибавилась, в классе 6 — ом, ешё и стрельба, сделав его биатлонистом. Кроме лыж, Саша увлекался ещё и баскетболом, имея хороший рост и вес (к 11 — му классу, Саша был 1м90 см и весил 92 кг). С друзьями, можно сказать, Саша проводил уйму времени: в школе и на тренировках, так как почти все его друзья были одноклассники и такие же ярые спортсмены как и он сам, занимавшиеся тем же самым спортом. Но когда, Саша всё таки выкраивал свободную минутку, что бы просто посмотреть телевизор, отец подсовывал ему какую — нибудь книгу, советуя прочесть. Книга, как правило, увлекала Сашу целиком и забыв про телик Саша проводил остаток вечера за чтением. Или же просил Сашу помочь ему решить шахматную задачку, за которой Саша мог просидеть не один вечер, ломая себе голову, в поисках решения. В конце концов, оказывалось, что одна или две фигуры стояли не на своих местах, осложняя тем самым или вообще делая не возможным решение этой задачи. Саша обижался на отца, не понимая, как так можно было перепутать фигуры? Позже Саша понял, что всё это отец делал специально, двигая сына вперёд. Уже с 1 — го класса, отец начал обучать Сашу приёмам рукопашного боя, беря с собой сына на субботние тренировки. Тренировками это назвать было трудно, так как рукопашный бой, сам по себе, был в стране запрещён, поэтому отец со своим другом, тоже бывшем морпехом, должны были уходить за гаражи, что бы никто их не мог видеть, где они молотили друг друга почём зря, отрабатывая приёмы.

Показывая Сашке, как бить и отражать удары, отец говорил, — учти, пацан, это тебе не для драк на улице, а что бы ты, в случае чего, мог за себя постоять, понял?

Если видешь, что обижают слабого или девочку, не стой и смотри, а нападай. Даже если их больше, не трусь. Отгреби, лутче, сам, но совесть твоя будет чиста. И помни — ты мужчина, — продолжал отец —, а значит, должен быть сильным. Не перед кем ни гнись, один раз прогнёшься и всё — затопчут! Следуя наставлениям отца, Саша часто приходил домой с синяками. В школьном туалете старшеклассники часто отбирали у ребят деньги, на что, конечно же, Саша не мог спокойно смотреть, и сразу же налетал на тех, требуя вернуть всё отобранное. По началу Сашке крепко доставалось, но постепенно, старшеклассники видя его непоколебимость, оставили весь его класс в покое. Среди учителей он получил кличку «Робин» (от Робин Гуд), старшеклассники прозвали его «дикарём», но среди тех и других Саша пользовался уважением.

К 10 — му классу Саша свормировался как юноша, рост 190, широкие плечи, красивая осанка. В их школе постоянно проводились соревнования по баскетболу среди классов. Саша был капитаном своего класса. Играя на поле, он начал ловить на себе взгляды девчонок, смотревших на него как то странно, как казалось Саше, не так как ещё год назад. В их взглядах было что то, что заставляло Сашу, по — началу, краснеть и отводить глаза.

Ко всем его спортивным талантам прибавлялось ещё и умение играть на гитаре. Выступив пару раз на школных вечерах, спев пару песен под гитару, Саша приобрёл кучу тайных поклонниц, судя по анонимным запискам, которые он получал почти каждый день. Некоторые старшеклассницы откровенно говорили, что им надо, назначая ему свидания в укромных уголках или же приглашая его к себе домой. Всё это в начале смущало Сашу, он отказывался, ссылаясь на тренировки, но старшие его друзья объяснили ему, — если будещь ломаться, то останешься девочкой по — жизни. Такая перспектива не очень нравилась, да и перед друзьями не хотелось упасть в грязь лицом. Саша решил, что использует первый же удобный случай. Этот случай не заставил себя долго ждать.

В одну из суббот, после занятий, Саша сидел у спортзала, ожидая начала тренировки. Мимо проходила одна из бывших учениц школы Ира, работающая теперь пионерважатой. Увидев Сашу, попросила его помочь ей в пионерской комнате передвинуть мебель. Саша согласился, не имея ни каких планов, так как до тренировки оставалось ещё 40 минут, да и нравилась она ему очень с давних времён, будучи ещё совсем пацаном. Зайдя в пионерскую комнату, Ира закрыла за собой на замок дверь, повернулась к Саше лицом и не говоря больше ни слова обняла его за шею, начала целовать. Саша, оторопев в первую секунду, не поверив в происходящее, слишком всё было просто, как в его снах, начал отвечать на её поцелуй, одновременно взяв её жопку в свои руки и нежно массируя её кончиками пальцев. Ира, видимо, начала входить в раж, постанывая и покусывая Сашины губы. Саше не надо было ни куда входить, так как только Ира начала его целовать и в его руки попала её попка, Саша почувствовал приятное облегчение и сырость в трусах, как это бывало часто по ночам. Боясь, что это заметит Ирка, Саша продолжал ласкать попку, медленно поднимаясь в верх к её груди, которая у Ирки была просто прелесть и частой темой разговоров у парней на переменах. Только прикоснувшись к её груди, Саша почувствовал новый прилив сил, надеясь, что на этот раз всё будет о'кей. Ощутив Сашкины руки у себя на груди, Ира не могла больше сдерживать себя. Она отстранила легонько от себя Сашу, отошла к столу, стинула с себя трусики, расстегнула на себе блузку и села на край стола, раздвинув ножки и оголив грудь, показывая свои прелести, поманила Сашу пальчиком. Саша, наблюдая за происходящим, снял брюки и трусы, оставшись в одной рубашке. Пола рубашки прекрывали от Ирки то, что она хотела видеть, точнее не видеть, а чувствовать… в себе. Саша подошёл к столу, намериваясь встать на колени и сделать Ирке губами и языком, но ей, по видемому, надо было друго го, поэтому она взяла Сашкину голову и притянула к себе, подставляя свою грудь его губам. Саша, целуя Иркину грудь, ощутил её руки у себя между ног. Она нежно взяла его член и ввела себе. Сашка начал медленно углубляться в неё, усиливая толчки и ускоряясь. Через пару минут, кончив почти одновременно, они развалились на полу, переводя дыхание и расслабляясь.

— Вот я и стал мужчиной — подумал Сашка —, и совсем не страшно.

После этого у Сашки появились и другие подружки, но к пионервожатой он не забывал переодически тоже заглядывать.

В этом же году, шёл 1988, Саша случайно услышал разговор родителей, о том что мол пора уже сказать детям, что не исключена возможность переезда семьи в Германию. Отец Саши был русским немцем, каких в СССР в то время жило почти 4 миллиона человек, и некоторые его родственники звали его с собой, готовясь уже на выезд из страны. Поэтому Саша стоял перед выбором: оставить фамилию отца и стать официально немцем с пометкой в паспорте, но тогда о поступление в военное училище, о чём он мечтал с детства, можно было бы забыть, или же взяв фамилию мамы, открыть себе все дороги. При поступлении в высшие учебные заведения, в то время в СССР, отдавалось предпочтение детям из русских семей, отодвигая все остальные национальности на второй план. Поэтому в Сашином случае, постуление в военное с немецкой фамилией, делалось проблематичным.

На семейном совете, когда родители затронули этот вопрос, Саша сказал, что оставит фамилию отца, которую он носил с детства, а в случае неудачного поступления, поступит в педагогический, где у мамы были связи и поступление было бы просто формальностью.

Все, конечно же, надеялись на лучшее, ведь по стране 3-ий год гуляла перестройка, практически сметая со своего пути старые советские устои. Саша надеялся, что его мечта — мечта быть офицером, осуществится. Мечта, к которой он стремился уже с 5-го класса, готовя себя физически и морально к суровым тяготам армейской жизни. Саша очень хотел попасть в афганистан, стать воином — интернациолистом, но к его огорчению, в феврале 1989 начался вывод советских войск из афгана. В те годы СССР проводил мощную пропаганду у себя в стране, оправдывая войну и настраивая молодёж на её продолжение. Саша не был исключением, горячо веря в правильность политики родного правительства.

На вступительных экзаменах, Сашу приятно удивило, что ни кто не заинтересовался его национальностью, видимо перестройка давала свои плоды. Поступил Саша без проблем, встав на очередную ступеньку в достижении поставленной цели. Став курсантом военного училища, Саша получил краткосрочный отпуск домой. В поезде, забравшись на верхнию полку и под стук колёс, Саша задумался о своей жизни: как он, вообще, пришёл к мысле — стать офицером? — И опять же, он пришёл к выводу, что во всём виноват отец, подсовывавший Саше, книжки про русских офицеров, казацких атаманах, героях — подводниках, подвигах советских солдат во время войны и тд. А позже, когда в стране начал издаваться В. Пикуль, и читая его романы, Саша окончательно утвердился в своём выборе.

Подъезжая к своей станции, Сашу мучил один только вопрос: как он всё скажет своей милой Насте? В его предстоящей жизни он не видел для неё места, — 5 лет учиться — думал он — , потом не известно, куда я попаду служить? Даже, если не будет больше войн, — Саша мало в это верил, — жить в военном городке, без всяких условий…. это не для неё. Ну, а если не дай бог, война, — рассуждал Саша, — и со мной что случиться… зачем я ей буду покалеченный нужен? Они встречались уже больше года, Саша был безумно в неё влюблён, поэтому он и не желал любимой девушке такой судьбы. Получив отпуск, Саша предупредил всех своих, что бы никто не проболтался Насте о его приезде, надеясь избежать с ней разговора. Пробыв сутки дома, Саша должен был уезжать обратно в училище. Придя на вокзал за полчаса до прибытия поезда, что бы успеть со всеми проститься (собрались почти все родственники и друзья), Саша попрощался со всеми дядями и тётями, братьями и сёстрами, после чего взрослые отошли в сторонку, оставляя молодёжь между собой, зная что парни пренисли с собой спиртное, по традиции проводить друга. Рассевшись по лавочкам парни принялись разлевать в стакашки водку, говорить напутственные слова, желая по быстрей снова увидеться и тд. До поезда оставалось ещё 15 минут, когда оглянувшись, Саша увидел в конце перона, приближающуюся девичью фигурку. У Саши всё вдруг внутри по холодело: это была она — его милая Настя, которую он так любил, но менял на свою мечту…. Вся компания, видя приближение Насти, вдруг притихла, молодёжь быстренько, повскакивав со своих мест отошла в сторону, оставляя Сашку на едине с любимой.

Настя узнала про приезд Саши только вчера поздним вечером, когда его мама позвонила ей и по большому секрету сообщила это известие. Мама Саши всегда её любила, называя дочей. Настя ей нравилась: скромная, умная, воспитанная, без вредных привычек, да и просто красавица.

Настя подошла к Саше, глядя на него своими большими глазами, которые постепенно наполнялись слезами. Она понимала, что им предстоит долгая разлука, что увидятся они не скоро. Саша стоял не подвижно, боясь посмотреть ей в глаза. Он знал, что стоит ему только увидеть её личико, переполненое слезками, как ему самому будет не легко удержать свои слёзы. Он обнял её за плечи и прижал к себе, уткнувшись в её волосы и скрывая своё лицо от провожающих. Саша быстро моргал ресницами, прогоняя подступающие слёзы, которые всё труднее и труднее было сдерживать. Настя плакала, уткнувшись в Сашино плечо. Он видел краешком глаза, как мама тоже начала плакать прижавшись к отцу, друзья прятали глаза, смотря в пол, переживая вместе с другом. Настя оторвала голову от Сашиного плеча, пытаясь заглянуть ему в глаза, — Сашенька, — сказала она, пытаясь что бы голос не дрожал, — ты меня ещё любишь? — она опустила голову, вытерая платком слёзы и собираясь с мыслями, — я буду ждать тебя, всё равно сколько, я буду только твоей…, — Слёзы снова накатились на глазах и Настя опять уткнулась в Сашино плечо, разрыдавшись уже во всё горло, не стыдясь больше никого. Саша обнимал её, гладя по волосам, боясь расплакаться вместе с любимой. Он не знал, что сказать, тысячи слов проносились в его голове, которые он мог бы ей сказать, что любит, что вернётся, что бы она его ждала…. всё это Саша хотел сказать, но слёзы…. эти проклятые слёзы не хотели останавливаться, пытаясь брызнуть из глаз. Ему вдруг вспомнилось, как он первый раз признался ей в любви, а она заплакав, вот прямо как сейчас, сказала, что тоже его любит, но значительно дольше. Её большие зелёные глазки были полны слёз, а он Саша целовал их, не веря своему счастью…. С тех пор прошло уже больше года. Он прижался своей щекой к её, поцеловав её и ощутив солоноватый вкус её слёзок, — милая, — шептал ей на ушко Саша, — я люблю тебя, сладкий мой котёночек, я обязательно вернусь… … — слёзы уже катились по его щекам, но это перестало его волновать. Он плакал не обращая больше ни на кого внимания, пытаясь успеть сказать ей всё, что необходимо было сказать перед долгой разлукой, ничего не забыть…. Он лихорадочно целовал её лицо, как будто бы боясь, что делает это в последний раз…. Настя слушала его, отвечая на его поцелуи, гладя его руки, обхватившие её лицо. — Милая, я обязательно вернусь, дождись меня, слышишь? Дождись. У нас всё будет хорошо, я буду…. Настя не услышала последних слов, заглушённых гудком подходящего поезда. Саша продолжал что то говорить, но всё это осталось не услышанным…. Сашка в последний раз поцеловал её в губы, взяв в свои руки её личико, впитывая в себя их вкус. Друзья буквально оторвали его от Насти, поезд уже начал отходить, и запихнули его уже на ходу в вагон. Саша очутившись в вагоне, схватился за поручень и ещё долго махал провожавшим его кентам и родственникам.

Через неделю Саша получил первое и последнее письмо от друзей писавших, что Мама и Настя ещё долго стояли на пероне, обнявшись и плача…. каждая о своём… …. Все последующие письма не доходили до него из за секретности их части.

— Молодой человек… молодой человек!!! Саша почувствовал, что кто то трясёт его за плечо. Саша открыл глаза, не понимая в первую секунду, где он находится?

Старик, сидящий рядом с ним трёс его за плечо, пытаясь разбудить, — да, уж, — сказал дед, видя что Саша проснулся, — ремешок пристегните, а то девушка, — дед кивнул в сторону прохода, где стояла стюардесса, мило улыбаясь и смотря на Сашу, — уже терпение с вами скоро потеряет. Саша пристегнулся и стюардесса, сказав, ДАНКЕ, полетела дальше по салону. — Сколько я проспал? — спросил Саша деда. — Да, пожалуй часа полтора, — ответил дед, — садимся уже.

Саша посмотрел в окно, было уже темно и земля сверкала огнями. — Вот она — Германия, — подумал Саша, — встречай своих блудных детей.

Через 15 минут самолёт коснулся шасси земли и пробежав по полосе, затормозил, выруливая к сданию аэропорта. Дюсельдорф встречал их, моросящим дождичком. Проходя таможенный контроль, Саша подал свой паспорт парню, сидящему за стеклом. Тот, открыв паспорт, сверил фото в паспорте с оригиналом и видимо, оставшись довольным вернул Саше его документ, сказав при этом: ВИЛКОМЕН ИН ДОЙТЧЛАНД. Саша, услышав сказанное, начал в голове лихорадочно переводить услышанное: — ВИЛЛ от глагола ВОЛЛЕН, — думал он, — КОММЕН — приходить, ДОЙЧЛАНД — Германия. Зачем пришёл в германию? — перевёл Саша, — тоесть Цель вашего приезда? Собрав весь свой словарный запас, Саша выпалил: — ХИР ЛЕБЕН! Таможенник, услышав ответ, судя по его лицу, не ожидавший такого, уставился на Сашу, не зная что ответить. Через секунду, наверное поняв, что русский его, скорей всего не понял, сказал, подбирая слова: ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ГЕРМАНИЯ! Саша улыбнулся ему и пошёл дальше, очень собой гордясь, что его первый диалог с немцем, удался.

Часа через 2, автобус привёз их и ещё человек 30 таких же переселенцев, в первый лагерь — ВРАМШЕ, находившейся, как показалось Саше, в бывшей казарме БУНДЕСВЕРА.

Неделя, проведённая в этом лагере, пролетела не заметно. Почти всё время семья заполняла какие то документы, стояли в очередях, что бы потом сдать эти документы. С первого дня Германия поразила Сашу, своей чистотой и порядком. Служащие, принимавшие их в своих кабинетах, значительно отличались от своих русских коллег. Все были настолько обходительны и доброжелательны, что Саша не чувствовал ни ностальгии, ни своего не знания языка. Хотя ему всегда было очень стыдно за себя, наблюдая как служащий пытается ему, что то объяснить, сохраняя при этом спокойствие и улыбку на лице.

Распредилили Сашину семью в Берлин, где уже дольше года жили папина сестра с мамой. В Берлине тётя встретила их на вокзале ФРИДРИХСТРАССЕ, куда прибывал их поезд. Зарегистрировавшись во втором лагере МАРИЕНФЕЛЬДЕ, тётя забрала их к себе домой, где они и прожили до следуущего распределения уже в постоянный лагерь. Попали они в КРОЙЦБЕРГ на МЕТФЕЗЕЛШТРАССЕ, где первый месяц провели в хождениях по всевозможным амтам и ставя всевозможные антраги. Благодаря тёте, владеющей уже более мение языком, все эти походы не были такими позорными. Тётя взяла на себя все переговоры с беамтами. Живя в хайме, Саша учил язык, ожидая место на языковых курсах от ОТТО БЕНИКЕ Штифтунга, где предлагалось обучаться языку молодёжи, которая уже училась в высших учебных заведениях до приезда в германию. Уйдя из армии, Саша, благодаря маминым связям, купил себе диплом учителя, что яко бы он в эти годы учился в педагогическом. Закончив языковые курсы, Саша встал перед выбором: идти учиться дальше, изучая язык, получить немецкий диплом, найти работу и тд, но потеряв при этом лет 7–8, или попытаться встать на ноги и за эти же 7–8 лет достичь чего то. В хайме, он познакомился с несколькими парнями его возраста, подружившись с ними, которые как и он приехали сюда совсем недавно и искали себе место в этой новой жизни. Став с двумя из них хорошими друзьями, Саша не знал, к кому ему податься: один — Димка звал его к себе, собрав возле себя надёжных пацанов, занялся охраной не совсем легальных заведений, то есть пуфов, принадлежащих нашим соотечественникам. Димка был на 4 года старше Саши, бывший следователь уголовного розыска, одного из московских районов, не известно как сюда попавший, но чувствующий себя как рыба в воде. Работа заключалась в следующем: охрана объекта, как по старинке называл Димка, эти заведения, и в случаи чего, применение силы по отношению к несговорчивым клиентам, отказавшихся платить. — Начнёшь с низов, — уговаривал Сашку друг, — поразводишь для начала девочек по клиентам, пооптерёшься в этой среде, ну, а потом ко мне по — ближе, будем крутых дядек охранять. Другой — Семён предлагал идти к ним в шпильхалю, где ничего не нужно было делать, только деньги менять, да за порядком следить. Не плохая зарплата плюс «левые», как называл Семён деньги, украденные у шефа. Саша, уставший от насилия ещё в армии, принял второе предложение, устроившись в спильхалю. Работа действительно оказалась не пыльной: сиди себе, меняй деньги лохам, как называли между собой игроков, ангештельты, читай книги, пей кофе. Пройдя 2 — х недельный курс обучения, Саша получил рабочее место в одной из шпилек за Берлином, принадлижащие некоему Боре, познакомиться с которым Саше пока ещё не удалось, из за Бориной занетости, имевшего, по слухам, ещё 5 Шпилек и кой какие другие гешефты. Проживя уже в Берлине больше года (шло лето 1996), Саша, видя сколько богатых русских живёт в Берлине, начал задаваться вопросом: как они смогли подняться? Удивляло, какое их колличество, разъезжает на мерседесах, имеет квартиры в центре города, по 2–3 раза в год ездят в отпуск и ничего при этом не делая. Семён, будучи в курсе всех Берлинских дел, разъяснил Саше, что заселение русскими Берлина можно разделить на 3 этапа: первый — это, так называемая, старая эмиграция, эмигриравшая сюда в конце 70 — х, самая малочисленная, но и самая богатая часть русских. Второй этап — это середина и конец 80 — х, после открытия границ, ну, и третьий — это конец 80 — х, начало 90 — х, когда Германию просто наводнило русскими.

— Первые, — пояснял Семён — , открывали шпильки, пуфы, прачечные, автомобильные магазины, становясь буквально за год миллионерами. Вторые, продолжили путь первых, рассширяя эти бизнесы и открывая свои пути, такие как такси фирмы, уход за больными на дому, парикмахерские, рестораны. Во время вывода наших войск, — продолжал Семён, — ворота русских казарм были улеплянны всякого рода латочниками, продающими всякое барахло: видики, телики, посуду и тд. и тп. Воины, уезжающие домой, скупали всё, там ведь у нас, хоть шаром покати, было. Ну, а третьи, — закончил Семён, — это мы с тобой, бедные родственники, приехавшие и не попавшие под раздачу, поэтому, братан, не зевай и бери своё, но с умом. Семён, объясняя Саше принцип работы Шпильхали, научил его как правильно ложить себе денюжки в карман, что бы не обидеть шефа и самому под подозрение не попасть. Саша поначалу удивлялся, как это можно обворовывать человека, дающего тебе работу? — Не грузись, Санёк, — успокаивал его Семён, — знаешь сколько они у государства воруют? И не мучаются угрызениями совести. В конце концов, мы же не у бедных последнее забираем, а у доволно таки богатых людей.

И действительно, проработав 2 месяца, Саша понял всю эту кухню, разобравшись что к чему, где можно украсть, где не дописать, где наоборот дописать. Русские, имеющие шпильхали, пользовались неразберихой немецких законов по отношению к этому бизнесу. Разрешалось, на пример, на определённую площадь ставить какое то колличество так называемых денежных автоматов с выплатой, которые хоть как то можно было налоговой полиции контролировать. Но закон не предписывал, сколько можно ставить, так называемых игрушек, на которых и шла, в основном, игра. На них можно было играть по крупному, что запрещалось законом и нельзя было выплачивать, что конкретно русскими нарушалось. Опять же ни какого контроля со стороны проверяющих органов, практически не было. Случалось, конечно, что приходили контролёры и ловили ангештельта на выплате с игрушек, но это была капля в море. Заплатя смешной штраф, хозяева только посмеивались и ни на секунду не прекращали своей политики. Игроки, имея возможность за несколько минут крупно выиграть, предпочитали именно русские шпильхали, где им предоставлялась такая возможность, где выплачивали с игрушек, что в немецких не делалось. Плюс ко всему игроки (у русских) прикармливались, получая так называемый глюксгелд, обычно составляющий 10 % от поменяных денег. Если игрок сильно проигрывался, давалась возможность отыграться, в качестве бонуса — небольшой суммы денег. Всё это подсаживало людей на автоматы как на иглу, делая из них моральных наркоманов, зависящих от крутящихся барабанов.

Денежные автоматы приносили, примерно, 20 % всей выручки, всё остальное — игрушки. Таким образом, с этих оставшихся 80 % не платились налоги. Нужно ещё учесть, что в то время, только по примерным наблюдениям, средняя шпилька приносила 70–80 тысяч DM, давая таким образом, 60–70 тысяч ДМ чистой прибыли, нигде не учтённой. Хозяева чувствовали себя замечательно, открывая сразу сеть таких шпильхаль, и жили препеваючи, богатея с каждым днём всё больше и больше.

Видя всё это, Саша перестал мучить себя угрызениями совести, и клал себе, по мимо зарплаты, 100–150 ДМ, в зависимости от дневной кассы, в карман. Экономика германии переживала бум, люди могли себе позволить проиграть сотни две в день, что в конечном итоге, приносило хозяевам шпильхаль 3000–4000 в день.

Такие доходы, позволяли хозяевам открывать всё новые и новые шпильхали, имея одновременно до 20 штук. Такое колличество требовало, конечно, много сил и энергии. Для этого создавались ГмбХ, ставился Управляющий, а сами хозяева наслаждались жизнью: ни какой ответственности, в случае чего, так как всё лежит на управляющем, и ни каких забот.

В шпильке, где работал Саша, управляющим был Степан, парень на 9 лет старше Саши, вышедший из таких же ангештельтов как и он, но приуспевшем в лизании Бориной жопы. Был этот Степан, хотя человеком и не глупым, но очень мнительным, подозревая всех в воровстве, строя в своей, уже больной на этой почве, голове, страшные картины разоблачения того или иного ангештельта. Среди пацанов, работающих под его руководством, он пользовался дурной славой самадура, способного по одной лишь своей прихоти уволить любого, обвиня его во всех смертных грехах. Зная такой его дурной характер, парни не шли с ним на конфликт, делая по — тихоньку свои дела дальше и называя его за глаза — шиза (от шизофреник). Докапываясь до мелочей, он не замечал крупных дел, которые проворачивали парни, буквально, у него под носом: с автоматов, в которые много закидали, ночью снимались эти деньги. Зная, когда должен прийти джекпот, искуственно устраивалось так, что джекпот оказывался в карманах ангештельтов, говорящих, что мол тот то и тот то снял вчера джекпот. Из за хорошей проходимости в то время, это было не возможно проверить, поэтому парни подворовывали, собирая свой начальный капитал. После месаца работы, Саша всё таки познакомился с шефом Борей, оказавшимся довольно таки приятным в общении парнем. Ему было уже лет 45–47, вел себя с ангештельтами нормально, носа не задирал, но и мог показать, кто здесь хозяин. Боре Саша понравился сразу, спокойный, здоровый, не юлит, на вопросы отвечает точно по — военному, не подлизывается. Наблюдая за ним, Боря думал, что надо бы поднять парня, такой везде пригодится, дать ему стоящее дело…. но пока этого делать не спешил, приглядываясь к нему и собирая информацию.

Так пролетел год. Саше нравилась работа, но он не собирался останавливаться на достигнутом, подумывая о том, как подниматься дальше? Он уже сколотил кой какой капиталец, но для своего дела этого, пока ещё было мало. Шёл октябрь 1997 года. Саша сидел на работе, как обычно, читая какую то книгу. Услышав звук, открываемой входной двери, Саша поднял глаза, чертыхнувшись про себя, — кого это ещё чёрт принёс? В зале царил полумрак, поэтому Саша не сразу узнал в вошедшем Борю, подходившего не спеша к трезену и здоровавшегося с игроками, сидящими у автоматов. Узнав шефа, Саша встал с кресла и вышел из за трезена, поприветствовать начальство, — не узнал тебя, Боря, — сказал Саше, протягивая для пожатия Боре руку, — богатым будешь.

— Твои слова, да богу в уши, — ответил Боря, пожимая Сашину руку, — кофейком не угостишь?

Саша заварил свежий кофе, налил себе и Боре по стакашку.

— Ну, как дела, — спросил Боря, отпивая глоток, — жалобы, просьбы, пожелания есть?

— Да, нет, пока всё нормально, денжат бы по больше, — ответил Саша, переходя тоже, как и Боря, на шутливый тон, — работа кипит, проблем нет, что нам — кабанам ещё нужно?

Боря достал из кармана пачку сигарет и предложил Саше, — не, спасибо, не курю, — сказал Саша. Боря закурил сам. — я слышал, — начал Боря, сделав пару затяжек, — ты бывший офицер, в Чечне был?

— Довелось, — ответил Саша.

— Воевал или так, в штабе сидел?

— Да, и повоевать пришлость, малость.

— В каких войсках служил то?

— Спецназ ВДВ, лейтёхой был, сразу после училища направили, взвод дали.

— Молодец! И что валил кого — нибудь?

— Приходилось… и не одного…. когда из пулемёта мочишь, не знаешь, сколько их там полегло, — разговор Саше становился неприятным. Он не любил вспоминать войну.

— И долго там был? — Боре, видимо, было интересно всё, что связанно с войной.

— Пол года, пока не уволили, — ответил Саша, подыскивая способ, уйти от этой темы.

— За что уволили? — спросил Боря, и как показалось Саше, действительно, заинтересовавшись этой историей.

— Да, — махнул рукой Саша, — длинная история…. завалил двух уродов без суда, меня и попросили: или сам уйдёшь или уволим… … пришлось самому.

К трезену подошёл игрок поменять деньги, став, сам этого не подозревая, Сашиным спасителем, помогшим ему, уйти от неприятного разговора. Игрок поменял деньги и заказал кофе. Сделав кофе, Саша отнёс его игроку. Возвращаясь, Саша надеялся, что Боря не коснётся больше этой темы. Боря докурил сигарету, затушил её в пепельнице и видимо, вспоминая, о чём они только что говорили, слегка наморщил лоб.

— Ах, да, — вспомнил он, — а сюда то как попал? Бывший ведь офицер?

— Да, у мамы связи в педагогическом. Сделали мне диплом учителя и всё. В военкомате заплатили и они «вдруг» потеряли все мои документы, да так что меня чуть было снова не призвали в армию. Пришлось снова платить, что бы теперь меня от армии отмазать.

— Во бардак, — удивился Боря, — и что, в натуре бы пошёл в армию?

— Да, нет, конечно, не пошёл бы. В центральном архиве Армии есть мои документы, да и в училище можно было бы запрос сделать. Только мы хотели всё по тихому, что б никто и не вспомнил, где я был эти годы. В германию ведь, собирались, а здесь на фиг солдафоны не нужны. Так что я студентом был, а не солдатом.

— Да, уж, да, уж, не дай бог каждому, — процетировал Боря героя из «Ширли Мырли».

Боря закурил ещё одну сигарету, обдумывая, как ему начать разговор, ради которого он сюда и приехал. Боря давно приглядывался к Саше, метя его к себе в управляющие. Саша подходил по всем параметрам, как считал Боря. Да, и момент подходящий наступил. Боря открывал ещё 2 шпильки и хотел поставить в них управляющим Сашу.

— Значит так, Санёк, — начал разговор Боря, — хочу предложить тебе работу, более выгодную, чем эта. Я открываю ещё 2 шпильки и хочу тебя в них поставить управляющим. Что скажешь на это? — Боря внимательно смотрел на Сашу, ожидая ответа.

— Ну, что я могу сказать, Боря, — сказал Саша, радуясь выпадающему шансу как ребёнок, но внешне, оставаясь спокойным, — я, конечно же, согласен… единственное, что хотел бы спросить, что я буду получать и делать?

— Что, что? Тоже, что и Степан: следить будешь за порядком, людей набирать, увольнять, если надо, отчёты для налоговой готовить и тд. В общем, Санёк, расскажу всё по ходу пьесы. Завтра едем, посмотришь, где будешь трудиться.

Договорившись, где они завтра встречаются, Боря попрощался и уехал. Саша же обдумывал и анализировал их разговор, спрашивая себя, почему Боря именно его выбрал своим помощником, а не кого то другого. У Бори было много парней, работающих намного дольше в этой бранже, чем Саша. Не найдя ответа, Саша перестал грузиться, объясняя такой поворот событий простым стечением обстоятельств и своим везением.

На самом же деле, Боря преследовал определённые цели. По мимо того, что Саша ему просто нравился, Боря искал человека, на которого можно было бы положиться, оставить гешефт, не переживая за него. Человек, способный сам принимать решения и решать проблеммы, которыми этот бизнес был богат. Проблеммы, возникающие время от времени, с игроками, проигравшимися в пух и прах, и начинающих качать права, пугая неприятностями с полицией, в случае не возврата проигранных денег. Такие, в основном, были залётные, забежавшие на скоряк срубить капусты, и не заметя как сами лишались всех своих денежек. Боясь расправы со стороны супруги, они с перепугу несли всякую околесицу, пугая всеми возможными и невозможными неприятностями. С такими, если не помогали словесные внушения, типа сам проблем не оберёшься, если не свалишь, разговор был короток: выкидывали за дверь и всё. Так же возникали проблеммы и с кидалами, пытающимися всякими примочками, вытащить из автомата все деньги. Этих, если засекали, то просили по тихому покинуть шпильку, если не помогало, то вызывались парни, специализирующиеся на подобного рода проблеммах и расколотив, негодяям лица, выводили их на воздух.

Саша же, как казалось Боре, был в состоянии справиться со всеми этими проблеммами сам, без привлечения кого то со стороны.

На следующий день, встретившись, Боря повёз Сашу показывать его новые места работы. 2 его новые шпильки находились в восточном Берлине, где не было таких больших проблем с игроками, как в Западной части. В восточном Берлине клиентура была, в основном, немецкая, которая, если даже проигрывалась, вела себя прилично: не скандаля, не угрожая персоналу итд. Западный же Берлин был переполнен иностранцами и соответственно клиентура состояла здесь из граждан Турции, Албании, каких нибудь арабских стран, пытавшаяся при любом удобном случае, сесть тебе на шею и свесить ножки. Не редкостью были нападения на персонал. Проигравшись, этот контингент, обязательно требовал возврата денег, обвинив всех в обмане, мол автоматы не правильно настроенны. Крича о своём южном, буйном темпераменте, лились угрозы, всех потыкать ножечком, головы по откручевать и тд., но как только появлялась охрана, в виде выше упомянутых специалистов, джигит южных кровей, превращался в ягнёнка, пытаясь как можно скорей унести ноги.

Садясь к Боре в машину, на паркплатце возле УБАНА ВИЛЬМЕРСДОРФЕРШТРАССЕ, где они договорились встретиться, Саша почувствовал на себе чей то взгляд, лёгкий холодок пробежал по спине, как это бывало в Чечне, когда, вдруг чувствуешь на себе взгляд, пытаешься по неволе укрыться, спрятаться, боясь, что это взгляд снайпера и это чувство — последнее, что ты почувствуешь… Обернувшись, Саша ни кого не заметил, только, когда они выруливали с паркплатца, в зеркало заднего вида, он заметил пристроившийся за ними ОПЕЛЬ ВЕКТРА серого цвета. Саша задумался на секунду, вспоминая, у кого может быть такая машина и не вспомнив, отбросил эти мысли, успокоив себя: да, кто угодно это мог быть, сотни машин въезжают и выезжают с паркплатца.

Боря вёл машину, одной рукой руля, в другой держа сигарету.

— Значит так, Санёк, — сказал Боря, останавливаясь на красный, — от тебя мне нужно 2 вещи: лояльность и честность. Докладывать обо всём, каждый день отчёт о предыдущем дне, понял?

— Понял, — ответил Саша, смотря в зеркало заднего вида. ОПЕЛЯ уже не было.

— Получать будешь пока 5.000 ДМ, телефон и машина от фирмы. Если проявишь себя, то подумаем и о твоём росте.

— В с мысле? — не понял Саша, — каком росте?

— Ну, до десятки сможешь подняться, — Боря поднял указательный палец, — если будешь правильно работать, конечно.

Если я могу до десятки подняться, то сколько же у него оседает? — подумал Саша, а в слух сказал:

— Ну, пятёру ведь никто просто так не платит, Боря, что то же я должен буду делать за эти деньги?

— Конечно, не просто так. На тебе будет всё оформленно, так что, если что не так…, - Боря скрестил пальцы рук, изображая решётку, — здравствуй небо в клеточку, — оценив сам свою шутку, рассмеялся Боря.

— А, что, есть что то криминальное в твоём бизнесе? — спросил Саша.

— Да, не боись, — успокоил его Боря, — ничего страшного. Есть, конечно, кой какие ньюансы, но это так, ничего криминального.

Они ехали по ландсбергераллее, когда у Бори зазвонил телефон. Он поднял трубку, поздоровался и начал что то объяснять своему собеседнику. Саша откинулся в кресле, обдумывая новые перспективы. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, Саше показалось, что через одну машину едет тот ОПЕЛЬ, который он видел на паркплатце. Повернув назад голову, Саша посмотрел в заднее стекло, но ОПЕЛЯ уже не было.

— Свернул, наверное, — подумал Саша, смотря снова вперёд. Боря, закончив свой разговор, задумался не на долго, видимо, обдумывая что то.

— Так, Санёк, — вернулся Боря к их разговору, — через 2 недели открываемся, поэтому подыщи четверых, пятерых парней для работы…

— Стоп, Боря, — перебил шефа Саша, — почему пацанов, а не девок?

Боря лукаво посмотрел на Сашу: — а, что девочек любишь? — улыбаясь спросил он, — так можно устроить.

— Да, нет же, — отмахнулся Саша, — просто с девками спокойней. В плане, что игроки не так агрессивны с ними.

— А ты откуда знаешь, кто с кем как агрессивен?

— Ну, посмотри сам: менты всегда по двое ходят, и одна всегда женщина, а почему? — задал вопрос Саша.

— Да, потому, — сам же на него и ответив, — что всяког рода смутьяны на женщин спокойней реагируют, не видя в ней опасности для себя. Или же присутствие женщины успокаивает их, а на мужчин реакция в подсознании как на конкурента, собирающегося поиметь его самку, — объяснил Саша.

— Да, уж, — удивился Боря, — а ты, оказывается, знаток человеческих душ?

— Учили этому, — пояснил Саша, — в последнии годы, в совке тоже это вводить начали, перенимая, так сказать, опыт западных коллег.

— Ну, хорошо, — согласился Боря, — бери кого хочешь, в конце концов, тебе с ними работать.

Показав Саше обе шпильки, где ему предстояло работать, Боря подвёз Сашу к его машине на тот паркплатц, где они утром встретились.

— Сразу хочу тебя предупредить, Александр, — серьёзно сказал Боря, придержав Сашу за плечо, собиравшегося уже выходить из машины, — будешь играть в свои игры за моей спиной, пиняй на себя, предательства не терплю. Мы поняли друг друга? — Боря серьёзно смотрел Саше в глаза.

— Мог бы мне этого не говорить, — сказал Саша, — я ведь, хоть и бывший, но офицер и знаком с этой темой.

— О'кей, не обижайся, — сказал Боря, — не хочу что бы между нами недоговороки были, раз вместе начинаем работать.

Попращавшись, Саша вышел из машины и направился к своей РЕНО, стоявшей метрах в 5 — ти.

Открывая дверь, Саше снова, как и утром, показалось, что кто то смотрит на него. Сделав вид, что развязался ботинок, Саша наклонился, как будто завязывая его. Осмотрев из под лобья паркплатц, Саша определил источник своего беспокойства: чёрный гольф-2, стоявший в ряду напротив и чуть в стороне. В нём сидело 2 парня, похожие друг на друга. Один говорил по телефону, разглядывая Сашу. Саша сел в машину и начал выезжать с паркплатца. Гольф остался стоять на месте. — Что со мной творится? — спрашивал себя Саша, — почти 3 года прошло после моей войны, а мне всё что то мерещится. Успокоившись Саша поехал в сторону дома. Он снимал не большую квартирку на Шпандау, полученную ещё от социала год назад. В ней он почти не бывал, живя то у родителей, то у Светки, живущей в его же доме 2 — мя этажами выше, дающей ему время от времени приют. Сегодня он тоже намеривался приютиться у неё.

— Кажется, он нас засёк, — сказал один из сидящих в Гольфе парней, — сделал вид, что шнурок развязался, а сам зырк, зырк по сторонам.

— А, ты, что лох что ли, не мог просечь это? — наехал на него другой, — первый раз, что ли в наружке. Лох какой то засёк его, — развёл руками он. Второй в Гольфе был по старше лет на пять и стаж был у него соответсвенно тоже больше. Ему не раз уже приходилось сталкиваться, не известно откуда взявшимися в Берлине, русскими, выдававших себя за Васю, будучи на самом деле Петей. — И раз он просёк этого дурачка, — думал второй, — то скорей всего тоже какой то мурый, и надо его взять на заметку.

— Ну ка сщёлкни его морду, — приказал второй напарнику, — посмотрим, что он за птица.

— Раз с «Барином» в кентах, значит тоже не чист на руку, — попытался выдвинуть теорию, и тем самым востановить хоть как то свои позиции перед шефом, первый.

— Чист, не чист, это не нам решать. Прокуратура пусть решает, а мы только фиксируем всех, понял?

— Да, понял, что же здесь не понять? — огрызнулся первый, — понапускали бандитов в страну всяких, теперь расхлёбываем.

Первый только год назад закончил полицейскую школу и был полон ещё ментовской романтикой, которой он нахватался из сериалов. Ему не терпелось самому вести допросы, участвовать в погонях, разоблачать негодяев. А в место этого приходилось сидеть в наружке и целыми днями таскаться за русскими бандитами. — И кто их только всех сюда запустил, — спрашивал он, — ведут себя как у себя дома, живут богаче любого немца. А с чего? С криминала, конечно. Кто, например, может позволить себе купить виллу в Грюневальде, нигде при этом не работая? Или как им удаётся завозить сюда девок, давать их трахать на лево и направо, плюя при этом на все законы. Понятно, конечно, у них там это всё в порядке вещей, но здесь то — демократия. Законы, конечно, не к чёрту не годятся. Всё нужно доказать, собрать компромат, улики… и зачем? Что бы потом на суде какой — нибудь адвокатишко в кастюме от Армани, в пух и прах разнёс всё обвинение, ссылаясь на незнание его мандантом немецких законов, его простую русскую душу, поддавшиюся на уловки каких то бандитов, втянувших его в авантюру и не понятно куда, вдруг, девавшихся свидетелей.

— Ладно, кончай дискуссию, — прервал его второй, — сщёлкнул его?

— Да, и в профил и в анфаз.

— Тогда заводи поехали. Задание выполнили.

Они пронаблюдали, как русский, появившийся в окружении «Барина» выехал с паркплатца и поехали к себе в отделение.

«Барина» продолжил пасти «ОПЕЛЬ ВЕКТРА».

Со Светкой Саша познакомился при неприятных обстоятельствах. Возвращаясь как то домой, он обратил внимание на парочку, сидящую на шпильплатце метрах в 20 от подъезда. Видно было, что парочка выясняет отношения, причём по отдельным, доносившимся словам, Саша понял, что это русские. Собираясь уже войти в подъезд, Саша услышал звук удара и крик. Саша выглянул из подъезда и увидел, стоящего парня, склонившегося над девушкой, которая держалась за щеку. Парень что то втолковывал девушке, махая возле её лица своими руками. Девушка, видимо, боясь следующего удара прятала лицо, закрывая его руками. По движениям парня, Саша понял, что тот, видимо, пьян.

Саша прикрыл по — тихоньку дверь, так как было уже пол — одинадцатого и он боялся, разбудить хлопающей дверью, отдыхающих соседей. Направляясь к парочке, Саша окликнул парня, привлекая тем самым его внимание к себе. Парень прикратил свои махания и оглянулся на окрик. Увидев, приближающегося незнакомца, причём крупнее его, парень повернулся всем телом к Саше, ожидая продолжения. Подойдя, Саша остановился в двух шагах от парня, улыбнулся ему, желая разрядить обстановку, так как парень смотрел на него агрессивно. — В чём дело, — спросил Саша, — что шумим? Парень, находясь под алкоголем, плохо оценивал происходящее, поэтому сделав шаг вперёд, подошёл вплотную к Саше, дыша на него перегаром, — Чё надо, — спросил парень, — иди, давай домой, лох поганый, и не лезь не в свои дела, понял? Назвав незнакомца лохом, парень хотел ткнуть его кулаком в грудь, показывая тем самым своё превосходство над ним. В следующую секунду, смутьян не сразу понял, что происходит. Саша резко перехватил его руку, схватив за запястье, одновременно заходя слева сбоку и правой ногой ударил по сгибу ноги сзади, опустив тем самым хулигана на колени. Лёгкий удар коленом в спину, и парень лежал, уткнувшись лицом в землю, хрепя от боли, так как его рука была вывернута на перелом. Саша поставил свою ногу парню между лопаток, что бы тот не думал больше о сопротивлении и отпустил его руку. — Ну, так я повторяю свой вопрос, — сказал Саша, — что шумим? Парень тяжело дышал, до сих пор не понимая, что произошло. Он попытался встать, но Саша перенёс свой вес на правую ногу, стоящую на парне, и тот принял исходное положение лёжа, придавленный 98 — ми киллограмами. Девушка сидела, раскрыв широко глаза, пытаясь понять, кто этот тип, в секунду расправившийся с её бывшим мужем.

— Вы кто? — спросила она, постепенно приходя в себя.

— А вы кто? — вопросом на вопрос ответил Саша, — и что шумим?

Парень постучал ладошкой по земле, делая знак, что сдаётся. Саша убрал с него ногу и парень поднялся на ноги.

— Послушай, братан, — начал парень, — это моя жена, поэтому ты иди себе домой, ложись спать, о'кей?

Саше определённо не нравился этот тип, начинающий его постепенно раздражать.

— А может ты пойдёшь домой и ляжешь спать, — предложил ему Саша, — а я провожу девушку домой.

— Ты что не понял? — парень, залез рукой в карман куртки, видимо пытаясь тем самым, дать понять незнакомцу, что у него там нож или ещё что, — иди говорю домой, а то поздно будет.

Девушка, видя, что обстановка накаляется, бросилась к Саше, спрятавшись за его спиной.

— Это не мой муж, — выпалила она, — мы давно развелись, а он всё шастает, покоя не даёт.

— Ты, что там тявкаешь такое, шлюха? — заорал на неё парень, — я вас сейчас обоих на тот свет отправлю.

Парень достал руку из кармана и Саша увидел в ней нож. Это был, конечно, не боевой кинжал, но при умении, и этой штукой можно было бы причинить много вреда. Саша мгновенно оценил ситуацию, видя как тот держит нож, было понятно, что вред он может причинить только себе.

— Послушай, — сказал Саша, — давай успокоимся, сядим, поговорим. Что руками то махать?

Парень, видимо, оценил это предложение, как слабость и начал приближаться к Саше.

Саша, зная, что это не противник ему и что ему снова потребуется не больше 2 — х секунд, что бы вырубить балбеса, попытался ещё раз вразумить его, но тот ничего не слыша, наступал.

Саша не стал искушать судьбу и обманным движением показал ему, что собирается выбить у того из руки нож. Парень отвёл руку с ножом, с предполагаемой линии удара… и тут же согнулся от другого удара, прилетевшей ноги в пах. Парень выронил нож и сгибаясь схватился за больное место. Удар коленом в голову, разогнул его снова, и последний — ступнёй в грудь, повалил его на землю, где тот скорчевшись от боли, проклинал (про себя) этого незнакомца.

Саша проводил девушку до её двери, попрощался и хотел было спускаться к себе, но та попросила его остаться на чай или кофе. Предложение было более чем понятным и Саша согласился. Войдя к ней домой, до чая, конечно же, не дошло. Светка, как звали эту девушку, оказалась просто не насытной. Страстная, но в тоже время нежная, не знающая усталости, всю ночь проскакавшая на Саше, а на утро, подорвавшись, сгоняла в булочную за булками, приготовила завтрак. Саша, уходя утром домой, буквально, ели ноги волочил. После случившегося, Саша начал частенько к ней заглядывать, постепенно привязавшись к ней. Хотя он и знал, что к ней заглядывает ещё кто то, человек, как призналась ему как то Светка, богатый, и желающей на ней жениться. Что с Сашкой ей просто хорошо в постели, но для жизни ей нужна стабильность, которую Сашка ей, пока, дать не может, да и не желает. Светка была на 4 года старше его, мечтавшая о детях, о семье. Сашке же до всего до этого ещё было далеко. Светкин ухажор был лет на 20 старше её, поэтому, что не хватало ей с ним, она добывала у Сашки. Они договорились об условном звонке, после которого Сашке разрешалось или нет, подняться к Светке.

Созвонившись с ней вчера, Саша получил добро. Сегодня Саша собирался со Светкой немного отметить его повышение. Купив по дороге вина и фруктов, Саша поднялся к Светке, где опять почти до утра не сомкнул глаз. Под самое утро, Светка, видимо, насытившись, уснула. Только, как показалось Саше, закрыв глаза, его разбудил телефонный звонок.

— Да, — ответил Саша.

— Что, да, Санёк? — услышал Саша Борин голос, — вставай давай.

— А сколько время, Боря? — Саша взглянул на окно, было уже светло.

— Кто ранно встаёт, тому бог подаёт, — рассмеялся в трубку Боря, — давай, Санёк, бери все свои документы и ко мне, будем тебя управляющим оформлять.

Боря назвал свой адрес и отключился. Полежав ещё с минуту, Саша чмокнул Светку в щёчку и встал с постели. Умывшись, Саша заскочил к себе, взял документы и поехал по названному адрессу. Отдав Боре документы и опсудив все вопросы, Саша поехал выполнять Борины распоряжения по подготовке открытия шпилек: нужно было дать объявление в газету, что требуются люди для работы в шпильхале, заехать на автоматные фирмы, договориться о дне поставки автоматов и тд. Две последующие недели пролетели за делами очень быстро. Саше приходилось по несколько раз в день встречаться с девушками и женщинами, желающими работать у него, оформлять различные документы, забирать автоматы и устанавливать их, следить за рабочими, делавшими внешний и внутренний вид шпилек. За 2 дня до открытия, Боря вручил Саше новый мобильник и ключи от машины, тойота АВЕНСИС 96 — го года.

Саша был несказанно рад, годовалая машина, да ещё такая крутая. Его РЕНО давно на ладан дышала, а эта ТОЙОТА: — Ласточка, — думал Саша. Поблагодарив Борю, Саша позвонил Светке и пригласил её покататься на новой машине.

На следующий день у Саши было уйма дел: распределить, взятых им на работу девушек, кто где будет работать, закупить напитки и фрукты для завтрешнего открытия, заправить деньгами автоматы и договориться о подключении с завтрешнего дня сигнализации.

Решив все дела и проблеммы, Саша зашёл вечером к Светке. Они посидели, выпили немного вина и легли спать (у Светки были проблеммы). Саша долго не мог уснуть, завтра будет его первый день в качестве управляющего: — Справлюсь ли я, — думал Саша, — а почему нет? Взводом командовал, а тут что… справлюсь!!!! Успокоив себя, Саша уснул.

Следующий день отнял у Саши много нервов и сил. Он носился из одной шпильки в другую, давая девочкам распоряжения по ходу дела, что и как должно делаться и как себя вести с гостями. День пролетел быстро. Саша познакомился с некотырыми игроками, поговорил с девочками, ближе с ними познакомясь. Докладывая вечером Боре о прошедшем дне, Саша ожидал чего угодно, только не этого. Услышав от Саши цифру, сегодняшного дохода, Боря чуть не поперхнулся: — Что!? — не поверил он, — не может быть. Ты ничего не напутал? Молодец!!! Приезжай к нам, отпразнуем. Боря продиктовал адрес, предупредив, что бы Саша не пугался, найдя этот дом. Садясь в машину, Саша раздумывал, чего это он не должен бояться?

— Раз Боря так обрадовался, — размышлял Саша, по пути, — то день должно быть, удался.

Хотя, работая в шпильке, у Саши были дни и по лучше, но если учесть, что это был первый день, то совсем даже ничего…. День принёс 17.000 ДМ, только 2 Сашины шпильки, что творилось в остальных 6 — ти, Саша не знал.

Следователь прокуратуры Фрау Шмидт работала в прокурутуре уже 7 лет. На её счету было уже не мало выигранных процессов, которые она блестяще подготавливала, вела и выигрывала. Но последние два года, дело над которым она трудилась, никак не двигалось с места. Все попытки прижать клиента, проваливались. Ей никак не удавалось собрать на него достаточно компромата, хотя криминал был на лицо. Содержание публичных домов, торговля людьми и, скорей всего, и оружием. Но как только появлялась какая то зацепка и удавалось договориться с свидетелем, готовым дать против него показания, как сразу нарисовывался этот педик адвокатишко и требовал не давить на его манданта. Ежу было понятно, что он работает на «Барина» и защищает его интересы, но поделать ничего было нельзя. Свидетеля отпускали, а через пару дней тот нёс такую ахинею и от всего отказывался, что уши вяли. Понятное дело — свидетель получил свои бабушки и показания изменил. Не говоря уже про дачу показаний в суде.

Вот и сегодня следачка пыталась найти в деле «Барина» нечто такое, за что можно было бы зацепиться. Она снова и снова перечитывала папку с собранными на её подопечного данными.

— Что значит валютные махинации? — подумала про себя следователь, — бред какой то. Сажать людей за скупку валюты.

— Далее, — следователь перевернула страницу, — переезд на постоянное место жительство в Федеративную Республику Германия и с февраля 1989 года стоит на учёте в местном отделении полиции. Женат на местной немке, но как показала оперативная разработка, с ней не живёт. Ну, конечно, — следователь достала из пачки сигарету и закурила, — фиктивный брак. 100 %. Теперь этот жук может здесь делать, что угодно.

Фрау Шмидт взяла в руки одну из фотографий «Барина», которых в деле было с избытком и начала её рассматривать. На неё смотрел человек ещё не старый, но уже и не молодой. Прямой открытый взгляд, человека повидавшего жизнь. Широкий лоб, узкий прямой нос.

— Да, уж, — подумала следователь, — на вид, вроде бы, вполне приличный человек, а на самом деле….? А, что на самом деле? Это нам ещё предстоит доказать, что на самом деле, Фрау Прокурор.

Она отложила фотографию и перелестнула несколько страниц. Там ничего было интересного, всё она уже знала, практически, наизусть. А вот на странице 22, появилась справка о новом лице, засветившемся в окружении «Барина». Следователь взяла фото и с интересом посмотрела на молодое, красивое лицо. — Это кто ещё такой? А говорят, что славяне не отличаются красотой. А тут, вы только поглядите, красавец, да и толькою И что его только связало с «Барином». Следователь отложили фотку и принялась читать собранную на парня информацию.

— Ничего особенного, — подумала следователь, — пока зацепиться не за что. Лишь бы не вляпался парень в говно с этим «Барином». Так, что дальше? — она открыла следующую страницу, — просьба старшего коммисара наружного наблюдения господина Хартмана о продолжении разработки «Шустрого», — следователь подняла от удивления брови, — это зачем ему понадобилось?

— Находясь в наружном наблюдении 26.10.1997, - читала справку следачка, — мне показалось, что «Шустрый» заметил наше наблюдение. В связи с этим прошу разрешения связаться с русскими коллегами для выяснения действительной личности «Шустрого».

— Не поняла, — прошептала следователь, — как это? заметил наружку? Он же историк, а историки наружку заметить просто, ну, никак не могут.

Она подняла трубку телефона и набрала номер старшего коммисара Хартмана. Тот в кратце пересказал ей свои наблюдения и подтвердил свои намерения продолжения разработки этого «Шустрого». — Ладно, работайте по объекту дальше, — разрешила следователь, — письменное распоряжение получите завтра с курьером. Всё отбой.

Она положила трубку и ещё раз взяла в руки фотку «Шустрого». — встретишь такого на улице, — подумала она, — и голову потерять не сложно….

Подъехав по указанному Борей адресу, Саша, действительно смутился, увидев перед собой железную дверь, над которой висел красный фонарь и не большая неоновая рекламма, не двухсмысленно указывая на услуги этого заведения. Саша нажал на кнопку звонка, справа от двери. Через несколько секунд послышались шорохи из за двери. Мгновение спустя дверь отворилась. Из за двери показалась сначала голова типа, потом и тело. Тип был полностью лысый и размерами, что секундой позже увидел Саша, с маленькую горку. — ВАС ИСТ? — по — немецки спросил тип.

— БОРИС ХАТ МИХ АЙНГЕЛАДЕН, — ответил Саша.

— КОММ РАЙН, — сказала гора, пропуская Сашу мимо себя вперёд.

Войдя во внутрь, Саша увидел лестницу, ведущую вниз, в подвал. Спустившись, они очутились перед входом в зал, завешанным шторами, откуда неслась музыка, доносились мужские и женские голоса, смех. Саша намеривался было уже зайти во внутрь, но Гора взял его легонько под локоть и направил влево. Саша вопросительно посмотрел на него, но тот проигнорировал его взгляд, отпустил Сашин локоть и продолжал идти вперёд. Пройдя шагов 10 по корридору, они уперлись в дверь с табличкой «ПРИВАТ». Открыв дверь, Сашу окатило табачным дымом и алкогольными парами. Комната оказалась метров 6 на 6, забитая всякими ящиками, стульями, какими то столами. В дальнем левом углу Саша увидел компанию из 8 человек, сидящую за столом. Это был Боря, его племянник Артур, два парня, которых Саша никогда не видел и 4 девицы, разодетые так, что можно было видеть всё, что душеньке угодно. Все уже изрядно поднапились, о чём говорило то, что на Гору и на Сашу никто не обратил внимания. Боря что то втолковывал своему соседу слева, который, видимо, уже не в состоянии был что либо воспринимать, а только сидел и кивал. Артур, закрыв глаза, наслаждался работой девочки, сидящей у него между ног и кивающей, как казалось сзади, головой. Одна девочка лезла с ласками к Боре, но тому было не до неё. Он постоянно отпихивал её руки, продолжая что то рассказывать соседу. Две других просто сидели и разговаривали между собой. Третьий парень спал на столе, положив голову на руки. Вся эта картина развесилила Сашу. Он обернулся к Горе, что бы посмотреть на его реакцию, но тот стоял с кислой миной, показывая полное ко всему безразличие. — Да, уж, — подумал Саша, — опоздал я, видимо. Наверно, завтра и не вспомнят, был я здесь или нет. Саша повернулся к двери и хотел было уже выйти, но Гора придержал его за руку. — Борис вольте дих унбединкт шпрехен. Саша вопросительно посмотрел на него, — Ду зист дох, ер ист блау, — ответил Саша. Гора не мигая смотрел Саше в глаза, — реде мит им, дан гей. Саша высвободил свою руку и повернулся снова к компании. Артур сидел и смотрел на Сашу, щурясь близоруко, пытаясь узнать гостя. — А, Санёк, — видимо узнав, закричал он, — проходи, присаживайся. Только теперь компания обратила внимание на вошедших. Боря пьяно улыбался, объясняя своему соседу, кто это пришёл. Артур выскочил из за стола, схватил какой то стул и поставил его возле стола, приглашая Сашу присесть. Девчёнки с любопытством смотрели на интересного гостя. Кивавшая до этого под столом, вытерала салфеткой рот, послала Саше воздушный поцелуй, от которого его передёрнуло от представления, где только что были эти губы. Саша кивком поздоровался с компанией и уселся на предложенный стул. Боря встал со своего места, согнал с ближащего стула девчёнку и подсел к Саше, — ну, как, Санёк, — спросил Боря, — всё в порядке?

— Да, нормально, — ответил Саша, — день нормально прошёл. Люди нормальные, чёрных пока не было.

— Хорошо. Чёрных, если заявятся, на игрушки старайтесь не пускать.

Сашу поразило, то что Боря будучи выпившим, говорил нормально, язык не заплетался.

— О'кей, Боря, всё сделаем, — ответил Саша, — а это кто? — кивнул Саша в сторону парней.

— Это, — Боря показал на своего собеседника, — мой финансист — Макс, качает денюжки за рубеж. А это, — Боря показал на спящего, — мой партнёр из совка — Игорь.

— Понятно, — кивнул Саша.

— И вот ещё что…, - Боря задумался на секунду, — про это место, — Боря обвёл рукой комнату, — ни кому, понял?

— Конечно, — уверил его Саша.

— Не хочу, что бы слухи пошли, мол у Бори пуф.

— Не, волнуйся, я могила, — сказал Саша, обдумывая, как бы ему свалить от сюда.

— Ну, тогда, если хочешь, то можешь идти, — сказал Боря, — если, конечно, не хочешь какую — нибудь ляльку, — Боря кивнул в сторону девочек, — за счёт фирмы, а?

— Да, не, Боря, спасибо, — поблагодарил его Саша, — поеду домой, а то устал. Да, и дома моя лялька ждёт.

Попрощавшись, Саша вышел снова в коридор и направился к выходу. Выйдя на улицу, Саша почувствовал облегчение. Свежий воздух как будто предал ему снова сил. У входа стоял Гора, видимо, тоже отдыхая от прокуренных помещений внизу. — Чуз, — попрощался сним Саша.

— Чуз, — ответил Гора, не повернув даже головы.

Саша сел в машину, обдумывая, ехать ли ему к Светке или поехать к родителям навестить их?

Но недавнее лицезрение голых тел, определило его решение и Саша направился к Светке.

Новая работа Саше нравилась, времени появилось уйма, зарплата — просто царская. Всё что он делал, так отвечал на звонки своих работниц, звонивших по поводу бонусов и в конце дня приезжал заберать дневную выручку, да доставал из автоматов деньги. С клиентами Саша был почти с каждым знаком, считая, что дружеские отношения — залог успеха. Он постоянно расспрашивал игроков, как у них дела, выслушивал их проблеммы. Игроки ценили такую заботу, отвечая ему тем же, принося из месяца в месяц свои зарплаты. С новыми игроками Саша сам был и персонал заставлял быть, предельно внимательными, окружить тех теплотой и заботой. — Что бы им домой не хотелось, — не редко повторял Саша, давая указания персоналу.

Через два месяца Сашины шпильки стали лучшими в Бориной структуре.

Проработав первый месяц и делая отчёт для налоговой, Саша сделал одно маленькое открытие, о котором он не замедлил поделиться с Борей. Приехав на следующий день к нему домой, Саша положил на стол распечатки с денежных автоматов, которые каждый месяц необходимо было сдавать в налоговую. В этих распечатках стояло, сколько в автомат закинули и сколько он выдал денег. С остатка платились налоги, причём не платя даже с игрушек, всё равно оставались не маленькие суммы. Доходы шпильки намного превосходили расходы, что казалось бы — нормально: фирма приносит доходы, люди работают, платятся налоги…. Но Саша хотел увеличить доходы фирмы, поэтому предложил Боре следующую комбинацию:

— Смотри, Боря, — Саша разложил перед Борей автоматные распечатки, — видишь разницу?

— Какую разницу, Санёк? — Боря был раздражён, видимо, вчера опять перекушал, — я никогда этого не делал, всё парни делали.

— Ну, вот поэтому ты до сих пор и бедный, — пошутил Саша, — второй год на одном мерене ездишь.

Боря заинтересовался, услышав довод про бедность.

— Так, о'кей, — махнул рукой Боря, — выкладывай, чего там придумал?

— Смотри, — Саша подал ему распечатки, — вот эти — оригинал, те что мы подали бы в налоговую, если бы я не придумал вот это, — и Саша подал ему другую стопочку распечаток.

Боря сидел минуту молча, сравнивая распечатки.

— Я не понял, Санёк, — продолжил Боря, начиная понимать, в чём здесь дело, — а как тебе цифры то удалось изменить?

— Да, очень просто, — начал обьяснять Саша, — мы же все данные с автоматов на шпайхеркарту закачиваем, потом перекачиваем данные на компьютер, а с него уже распечатываем всю эту лабуду.

— Ну, понятно, — помотал головой Боря, — что ничего не понятно.

— А если перед тем как распечатать данные с этими немеренными суммами, мы их сначала в ВОРЛД перекачаем и там изменим так, как нам нужно? Сократим наши доходы до наших расходов, и не будем больше платить такие большие налоги, а?

Боря не мог поверить, что можно будет ещё больше зарабатывать…, только почему ему это самому в голову не пришло? — Я же не шарю в компьютерах, — сам себе ответил Боря.

— Молодец, Санёк, ну голова, не ожидал, — Боря схватил Сашину руку и начал жать её, расхваляя Сашу.

— Только нам нельзя будет резко сокращать доходы, — сказал Саша, — что бы налоговая не докопалась, а постепенно, марочек по 500–700 в месяц с автомата, это будет незаметно.

— Хорошо, — согласился Боря, — когда начнём?

— Хоть с этого месяца, — пожал Саша плечами, — ты шеф, тебе и решать.

Боря был настолько взволнован этим открытием, что сбегал в другую комнату, притащил калькулятор и начал подсчитывать доходы, сулившая эта комбинация.

— Так, сколько мы имеем автоматов? — спросил Боря и поднял к потолку глаза, подсчитывая в уме, сколько у него во всех шпильках стоит автоматов.

— У меня в обеих — 18, - помог ему Саша, — у Степана в 4 — х — 36, и у Артура, в его двух — 22. И того, — подвёл итог Саша, — 76 автоматов.

— Если с каждого в среднем по 500 марочек экономить, — вводил Боря цифры в калькулятор, — то получаем…., — Боря широко раскрыл глаза, — 38.000 ДМ.

Саша сидел напротив и улыбался, очень собой довольный.

— И это минимум, что можно экономить, — сказал Саша, — на самом деле намного больше. Сейчас сведём наши доходы, постепенно, до минимума, всё равно все бумаги остаються у штоербератера и налоговая носа в них не суёт, поэтому, если не будем спешить, заработаем ещё кучу денег.

— Да, Санёк, молодец!!!! — сказал Боря, — а я идиот столько лет платил такие налоги.

— Ничего, сейчас заберём всё назад, — подбодрил его Саша, — палку перегибать не будем и всё будет о'кей. Только…, - Саша посмотрел Боре в глаза, — я надеюсь, мне перепадёт что — нибудь?

— Обижаешь, Санёк, — развёл руками Боря, делая обиженное лицо, — заберёшь у Степана его шпильки, а то он меня уже забодал, ничего не делает, корчит только занятого из себя, а шпильки его всё хужи и хужи. Поднимишь их на свой уровень, в долю возму, а так пока его зарплата, теперь — твоя, плюс, — Боря задумался на секунду, что бы ещё дать ему и не переборщить? — 2 % с каждой шпильки. Дал бы тебе и Артуровские, — продолжил Боря, — да, его маманька, меня задушит.

Расстались они оба в прекрасном расположение духа, каждый предвкушая новые капиталы.

Через два дня Боря уволил Степана и передал Саши все ключи от его шпилек. Теперь Саша управлял уже шестью шпильками, что, конечно же, прибавило работы, но и доходы. Сперва он разогнал весь коллектив своих бывших коллег, зная, что ничего хорошего не получиться из их совместной работы, так как воровали все по прежнему не стесняясь. Оставил только своего кента Семёна, который и устроил Сашу в своё время в шпильотеку, договорившись с ним о его «доходах». Набрав снова на освободившиеся места девчёнок, Саша принялся налаживать там работу, вводя новые правила работы с людьми: великоллепный сервис, который до сей поры полностью здесь отсутствовал, и контакт персонала с игроками, окружающий последних теплотой и заботой, — Что бы им домой не хотелось!!!!

Постепенно работа налаживалась и новые четыре Сашины шпильки снова стали приносить хорошие доходы. Так летела неделя за неделей, месяц за месяцем. Саша становился с каждым днём богаче. Через 3 месяца возникла необходимость как то прятать деньги, ведь все Сашины доходы были чёрными деньгами. Боря свёл Сашу со своим финансистом Максимом, который уже давно помогал Боре его деньги надёжо прятать за рубежём, избегая уплаты налогов здесь в Германии. Максим согласился и Сашины деньги, конечно за определённый процент, перекачивать за рубеж. Максим давно занимался переброской чёрных денег на западные счета из стран бывшего союза. Суммы, которые ему доверяли тамошние воротилы, были куда больше, чем Сашины десятки тысяч, переводимые им ежемесячно за рубеж. Поэтому Саша без всяких колебаний воспользовался его услугами. Он, конечно же, понимал, что всё это криминал и попахивает тюрмой, но заработать по белому в короткий срок такие деньги, было не возможно.

— Как это не выдали? — удивилась следователь Фрау Шмидт, прочитав справку, — они, что там совсем погнали что ли? Официальный же запрос был. Этих русских не поймёшь, всё какие то секреты. Холодная война давно кончилась, а они всё никак это не просекут.

Следачка развалилась в своём кресле и начала обдумывать, как бы зацепить этого «Шустрого», — уж больно мне интересно, что он за фрукт такой, — думала она, — а не вызвать ли мне его на допрос, в связи с последними обстоятельствами? Подделка документов и быть может нелегальное прибывание на территории ФРГ?

Следачка закурила, обдумывая все «ЗА» и «ПРОТИВ», — Подделка документов, — думала она, — конечно, серьёзно. Но кто говорит, что диплом подделка. Куплен, скорей всего, это да, а подделка — не факт. Там, говорят, сейчас всё, что угодно купить можно, а какой то дипломишко, провинциального университета — и подавно. Значит отпадает наезд за подделку. Что остаётся? Да, ни хрена, не остаётся! — следачка затушила сигарету в пепельнице, встала из кресла и подошла к окну. — Что же делать? — думала она, — опять тупик? А, если пригласить его просто так на разговор и попытаться завербовать его, перетянуть на свою сторону? Пообещать что — нибудь, запугать, в конце концов? Нет, не канает. Если он не согласиться, то вся работа коту под хвост. Расскажет всё «Барину» и всё. Что тогда делать будем? Нет, здесь надо как то деликатно….

Пролетел 98 — й и 99 — й год, Саша был уже чуть больше двух лет управляющим у Бори. Заработанные денюжки тихенько уплывали зарубеж. Банковский счёт всё увеличивался и увеличивался.

Наступал 2000 год.