URBIS INFERNUS

15.

...На четвертом ярусе под землей бег Ругера замедлился. Еще через пару поворотов он остановился. Недоумение на лице Страшного сменилось удивлением, удивление растерянностью, растерянность ужасом. Широко раскрыв глаза, великий пахан пнул горку ржавчины, освещенную чадящим факелом, и воззрился на Вечного.

- Везде только пыль, гниль и засохший звериный помёт. Что это - морок? Последняя шутка колдунов? Где твои мудрые полубоги и несметные богатства, олдец?

- Может быть, на нижних этажах? - неуверенно предположил Сежа.

- Не надо себя обманывать, - отозвался Вечный.

Он стоял как истукан, уставившись невидящим взглядом в пыльный пол.

- Здесь давным-давно пусто. Подземного города нет, - он медленно пожал плечами, - Возможно, его, вообще, никогда не было.

Ругер изумленно разинул рот.

- А кто же тогда укокошил две трети моего воинства?

- Мутанты иногда - просто мутанты, - без эмоций в голосе ответил Вечный, - Дикари - всего лишь, дикари, и ничего больше. Болезнь - только болезнь, - олдец сделал паузу, - Страх - просто страх.

Сежа заржал как сумасшедший. От хохота он согнулся пополам, и, не разгибаясь, рывком помчался в темноту коридоров.

- Проклятый колдун! - заорал Ругер и взмахнул тесаком, - Заманил в трухлявый сарай среди мертвой пустыни и погубил мою армию!

Вечный зажмурился и услышал хрип Ругера. Открыл глаза и увидел затухающие конвульсии великого пахана на клинке Хмета. Скривившись, братоубийца стряхнул дергающегося Ругера с пера и вытер лезвие о рухнувший труп.

- Ну не медли, заканчивай со мной, - тоскливо попросил олдец, - сил нет ждать.

Хмет ухмыльнулся.

- Не очкуй, бивень. Я мочу для хабара и пацанской чести. Или за личный косяк. Был бы ты в натуре мозговитый олдовый жиган, может, и нашелся резон тебя приморить. Но по раскладу выходит, ты - просто клоун зажившийся. А в чем мне навар валить на глушняк болтливого деда, не вкуриваю.

Вечный пожал плечами.

- Не настаиваю.

- Без базара фартануло мне через тебя, - добавил Хмет, убирая клинок в Ругеров кожаный чехол, - Кабы не твое гонево гастрольное и не нынешний кипеж, я на рывке с кичи не выломился и Ругера не мочканул. Теперь я выведу кодло из непонятки, а авторитетные люди за это меня коронуют.

Хмет оглядел зал.

- А, может, и здесь с пацанами закантуюсь. Древняк без фуфла, хаза серьезная. Мужиков заведем - грязь ковырять. А что пустыня, так долбодятлы летают - значит, и человек жить может.

- Только знаешь, Пыльный, - добавил он, помрачнев, - как втыкаю, сколько фартовых пацанов , кто бы мне в бригаду мазёво встал, с твоей бодяги наглухо усохли, мне так хреновеет. Так что канай отсюда скорей, пока я тему не сменил.

Не дожидаясь второго приглашения, Вечный покинул комнату с мертвым старым паханом и живым новым и побежал по коридорам. В закутках и проходах, мимо которых он спешил, в прыгающем свете чадящих факелов разъяренные пацаны тыкали клинками в сгнившее трепье, пинали труху и в отчаяньи дрались друг с другом. Поднявшись на уровень, Вечный наткнулся на Балабола. Певец сидел, прислонившись к стене, и заливисто хохотал.

- Сежа... - тихо окликнул певца Вечный.

Балабол поднял к нему лицо, протянул в его сторону руку с вытянутым указательным пальцем, погрозил им, и зашелся в хохоте еще сильней. Отдышавшись, певец произнес:

- А ведь Ругер не ошибся: об этом походе я напишу такую песню, какую еще свет не видывал!

- Слушай, певец, слушай внимательно, - медленно заговорил Вечный, - Компьютеры. Мобильные устройства. Автомобили. Самолеты, Роботы. Генная инженерия. Информационные технологии. Сети. Телевидение. Электроэнергия, бумажные книги, асфальтовые дороги, аэропорты, торговые центры, кино, эскалаторы, метро.

Певец смахнул грязным рукавом слезы с глаз.

- Ты чего такой мрачный, старичок? Возмездие случилось, - Сежа хихикнул, - хоть и без твоего участия. Обидчики мертвы, - Балабол опять издал смешок, - давным-давно, косточки в прах рассыпались. Что же ты щебечешь по-птичьи с таким лицом, будто родное пепелище оплакиваешь?

Голос Вечного сорвался на крик:

- Цветные карандаши, английские скрепки, говорящие куклы! Удобная обувь и одежда, подогреваемые тротуары! Уличное освещение! Вай-фай в кафе! Сборные домики! Всего этого больше нет, но это было! Ты слышишь, певец?! Было!

Внезапно Сежа посерьезнел.

- Слышу, Вечный, слышу. Может, все, что ты бормочешь, когда-то и имело смысл, но теперь это только ветерок на развалинах. Слышал, как в древних городах через щели воет? Вот - оно. Ты лучше беги, олдец, беги. Не порти мне песню. Как я завтра буду петь о бессмертном, если сегодня бессмертный кони двинет?

Вечный отшатнулся и помчался по переходам наверх. Наконец, он выбежал к выходу и остановился под тусклым солнцем.

- Ну хорошо, а дальше - куда? - пробормотал Вечный про себя, - Куда идти, когда идти больше некуда?

Он представил одинокий путь назад через пустыню - хоронясь от Хметовой орды и диких зверей. Теперь - безо всякой сверхцели, только для выживания. Несколько недель без запасов еды и воды по бесплодной пустыне, убегая от надвигающейся холодной и голодной зимы. Вечный понял, что не дойдет. Значит, надо вовремя зарыться в бархан, чтобы изможденное тело не сожрали животные, иссыхать и мучиться до весны, пока не пойдут дожди и не пробьется зеленая трава, которую можно жевать.

От этих тоскливых мыслей Вечный пригорюнился и тихонько завыл.