Урок сыщику

III

День спустя мистер Снайдер сидел в своем кабинете и читал какую-то рукопись, казалось, юмористического характера, потому что, читая ее, он то и дело улыбался. Окончив чтение, он закинул голову и громко рассмеялся.

Автор рукописи не рассчитывал, однако, на подобного рода эффект.

«Мне грустно, — писал Акс (а это был именно он) в своем отчете, — что я не могу уже теперь написать вам о полном успехе. Правда, у меня есть несколько версий, но в настоящее время не могу сказать, что мне везет.

По прибытии я тотчас же отыскал миссис Пикетт, объяснил ей кто я и попросил рассказать о некоторых подробностях дела, которые могли бы мне пригодиться. Она странная, молчаливая женщина и производит впечатление очень недалекой. Ваше предположение, что я могу извлечь пользу из нашего знакомства, кажется мне теперь, когда я ее увидел, еще более смешным, чем прежде.

История действительно странная, необъяснимая. Предположив даже, что капитан Геннер был убит, я все-таки не смог найти причин для совершения этого преступления. Я навел о нем много справок и узнал, что ему было пятьдесят пять лет; что около сорока лет своей жизни он провел на море, последние двадцать командуя своим собственным кораблем; нрав у него был упрямый и крутой; он много путешествовал по свету и прожил в пансионе около десяти месяцев. Пенсия у него была маленькая, других доходов он не имел, так что убийство из-за денег отпадает.

Под видом Джэймса Бертона, морского торговца на покое, я познакомился с жильцами пансиона и узнал их мнение насчет происшедшего. Я заключаю, что покойного не любили: у него был чрезвычайно острый язык. Я еще не встретил человека, сожалеющего о его смерти. В то же время я не слышал ничего, что позволило бы предположить, что у него был смертельный враг. Я видел человека, делившего с ним комнату. Это тоже капитан — толстый молчаливый немец Мюллер; нелегко вызвать его на разговор. О смерти капитана Геннера он ничего не мог сообщить: в ту трагическую ночь он был в Портсмуте со своими друзьями. Единственное, что я из него вытянул, это некоторые сведения о привычках капитана Геннера. Покойный редко пил — разве что иногда стаканчик виски перед сном. Одной капли спирта было достаточно, чтобы сделать его полупьяным, тогда он становился веселым и всех задевал. Я подозреваю, что Мюллер недолюбливал Геннера, считая его «неудобным» соседом. На мой взгляд, Мюллер миролюбивый немец. Из тех, что уживаются со всеми. Он и Геннер имели привычку каждую ночь у себя в комнате играть в шашки. Геннер часто играл на своей губной гармонике. По-видимому, он играл на ней и перед самой смертью, что очень знаменательно, если предположить самоубийство.

Но если капитан Геннер не покончил с собой, то я не могу в настоящее время представить, кто его убил, зачем и как. Я уже написал, что у меня две версии, но обе пока в крайне туманном состоянии. Наиболее вероятно, что в одно из своих посещений Индии — я установил, что он часто путешествовал по этой стране — у капитана Геннера произошел какой-то инцидент с туземцами. Рассказ Киплинга на эту тему очень убедителен. Разве не мог капитан Геннер, грубый, надменный человек, в пьяном угаре надругаться над каким-нибудь индийским богом? Факт смерти от змеиного яда подтверждает эту версию.

У меня есть и другая. Быть может, миссис Пикетт знает об этом деле больше, чем показывает? Быть может, я неправ в оценке ее умственных достоинств? Ее кажущееся тупоумие может оказаться просто хитростью. Признаюсь, отсутствие причин ставит меня в тупик.

Скоро я опять напишу Вам».

Читая рапорт, мистер Снайдер испытывал нечто, весьма похожее на восторг. Ему нравились и содержание, и литературный стиль. Кроме того, он был удовлетворен очевидной растерянностью автора. Акс был смущен и, изучив характер своего помощника, Снайдер знал, что сознание своего смущения было для молодого американца хуже горькой редьки. Снайдер написал ему коротенькую записку:

«Милый Акс!

Доклад Ваш я получил. Вы, кажется мне, основательно запутались. Не советую Вам отыскивать более или менее вероятные причины в делах подобного рода. Фонтлерой, лондонский убийца, убил женщину только по той причине, что у нее были толстые ноги. Много лет назад я сам разбирал дело, где человек убил своего лучшего друга из-за спора об заклад. Я замечал, что из десяти убийц пять действуют под влиянием момента: то, что вы называете мотивами, совершенно отсутствует.

Ваш Поль Снайдер.

Р. S. Я не слишком высокого мнения о Вашей теории насчет Пикетт. Как бы то ни было — Вы в ответе. Желаю успеха».