Урок сыщику

V

Два дня спустя мистер Снайдер сидел у себя в конторе. Перед ним лежала телеграмма:

«Тайна раскрыта. Возвращаюсь. Акс».

Снайдер позвонил.

— Когда возвратится мистер Акс, попросите его пройти прямо ко мне, — сказал он.

Он закинул ноги на конторку, откинулся в кресле и, нахмурясь, начал созерцать потолок. Быстрое разрешение этой загадки, казавшейся неразрешимой, принесет еще большую славу его агентству, а странные обстоятельства дела, описанные газетами, придадут фактам особенно громкую огласку. И тем не менее телеграмма Акса вызвала в нем глухое раздражение. Признаваться в этом не хотелось. И все же мистер Снайдер был раздосадован. Он понял теперь, какое большое место занимало в этом деле его желание сбить спесь с Акса. Снайдер никак не ожидал, что молодой человек раскроет тайну, он рассчитывал, что неудача послужит молодому американцу хорошим уроком. Теперь же мистер Снайдер с опаской предвидел последствия поведения опьяненного успехом Акса.

Его опасения не были напрасными. Он только что докурил вторую сигару, как распахнулась дверь и влетел Акс. Мистер Снайдер не мог сдержать легкого стона при его виде.

— Я получил вашу телеграмму.

Акс кивнул.

— Вы удивлены, а?

Фамильярный тон, которым это было произнесено, покоробил Поля Снайдера, но он сдержался и не показал признаков возмущения.

— Да, — ответил он, — я должен признаться, что вы меня поразили. Я никак не мог заключить из вашего доклада, что вы нашли ключ к разгадке. Вам помогла версия об Индии или вас надоумила миссис Пикетт?

Акс расхохотался.

— О, это все ерунда! Я никогда в это не верил. Нужно же мне было с чего-нибудь начать. Я тогда еще не думал по-настоящему.

Мистер Снайдер протянул ему коробку с сигарами.

— Закурите и расскажите мне обо всем.

— Не могу сказать, что я этого не заслужил, — сказал Акс, затягиваясь. — Начинать сначала?

— Конечно. Но сперва скажите мне, кто убийца? Кто-нибудь из жильцов?

— Нет.

— Значит, кто-нибудь со стороны?

Акс спокойно улыбнулся.

— Пожалуй, так можно выразиться. Но я все-таки начну сначала.

— Верно. Интерес пропадает, когда знаешь конец истории. Ну, начинайте.

Акс ронял пепел своей сигары прямо на пол. Обычно это возмущало патрона: как правило, его помощники употребляли в таких случаях пепельницу.

— Как только я прибыл в пансион, — начал Акс, — я обратился к тетке Пикетт. Тупая старуха.

— Странно. Мне она показалась умной, — перебил его Снайдер.

— Ничего подобного. Она не сумеет отличить бобов от молока. Она мне ни капельки не помогла. Я осмотрел комнату, где произошло убийство. Она совсем такая, как вы ее описали. Высокое окно. Камина нет, да и дверь была заперта. Должен вам сказать, с первого взгляда картина была малообещающей. Потом я разговаривал со многими жильцами. Но то, что мне удалось узнать... Одним словом, пустяки. Тогда я решил положиться только на себя.

Юноша самодовольно улыбнулся.

— Это моя собственная теория, мистер Снайдер, которую я считаю весьма ценной, потому что в девяти случаях из десяти замечательные дела не встречаются.

— Я вас не совсем понимаю.

— Я подразумеваю то, что и говорю. Объясню иначе, если вам угодно. Я хотел сказать, что самый простой вывод — почти всегда самый верный.

— Да, но я не...

— Я это испытал и доказал. Рассмотрим это дело. Оно давало повод прийти к самым нелепым заключениям? Порой, оно заставляло предположить сверхъестественное. Казалось невозможным найти разумное объяснение смерти Геннера. Многие ломали голову, стараясь разгадать тайну, и предлагали самые дикие теории. Если бы я следовал им, я до сих пор все еще разгадывал бы причины смерти капитана. Но я исходил из того, что не произошло ничего сверхъестественного, и... дело выиграно!

Мистер Снайдер тихонько вздохнул. Акс имел право на подведение итогов своих розысков, но, несомненно, его манера рассказывать становилась неприятной.

— Я верю в логическую последовательность событий. Я отказываюсь принимать факты, не обоснованные причинами. Другими словами, я попросту отказываюсь от мысли об убийстве, если для него нет причин. А причин нет! Следовательно, это не убийство! Ясно, как день.

Поль Снайдер раскрыл рот, как будто собираясь что-то сказать, но внезапно изменил свое намерение. Акс продолжал:

— Тогда я принялся за теорию о самоубийстве. Была ли причина для самоубийства? Причины не было. Следовательно, и самоубийства не было!

Теперь уже Снайдер заговорил:

— Мой мальчик, вы, наверное, совсем не были в «Эксельсиоре», не так ли? Вы мне скоро скажете, что там не было и убитого человека.

— Нет. Капитан Джон Геннер мертв, и, как указывает медицинское заключение, он умер от укуса кобры. Маленькой кобры с Явы.

— Откуда вы это знаете? Вы видели змею?

— Нет.

— Тогда как же...

— У меня достаточно доказательств.

— Но как кобра исчезла из комнаты?

— Через окно.

— Разве это возможно? Вы сами сказали — окно высоко.

— Тем не менее она исчезла через окно. Это опять логическая последовательность событий: змея была в комнате, она ужалила капитана Геннера, а затем уползла из комнаты, оставив следы своего присутствия снаружи. Раз окно является единственным выходом, значит, змея уползла через него.

— Какие же у вас доказательства ее присутствия снаружи?

— Она ужалила кошку и собаку.

— Ого! Это новость. Вы не упоминали об этом раньше. Как же вы об этом узнали?

— Потому что анализ показал, что обе подохли от змеиного укуса.

— Где это произошло?

— За домом есть что-то вроде заднего двора. Окошко комнаты капитана Геннера выходит как раз на этот дворик. Там валяются разные ящики... в общем, мусор, растет низкий кустарник. Хлама достаточно, чтобы скрыть трупы животных. Джэн, служанка из пансиона, нашла их утром, после того как я отослал вам мой доклад. Она хотела высыпать золу из ведра и увидела их. Выяснилось, что кошка принадлежала капитану Мюллеру, немцу, о котором я вам уже писал. Ее несколько дней никто не видел. Собаку (самая обыкновенная дворняжка) никто не признал. Я предполагаю, что она была бездомной. На ней не было ошейника. Согласитесь, одно мертвое животное — вполне естественно. Два — уже подозрительно. Это оправдывает мою теорию. Как я уже сказал, врач осмотрел оба трупа и нашел, что кошка и собака умерли от укуса кобры.

— Счастье, что теперь вы сможете построить свои рассуждения на сделанном анализе. Вы нашли змею?

— Нет. Мы вылизали этот дворик, но змея исчезла.

— Боже. Значит, она отправилась вдоль по набережной...

— Мы надеемся, что ее убили. Действительно, не особенно приятно встретиться с ней на улице. Она, наверное, уползла через калитку, которая была открыта. Но прошло уже несколько дней с тех пор, как она исчезла, — и ни одного несчастного случая. Поэтому я и предполагаю, что она убита. Теперь ночи холодные, быть может она замерзла. Во всяком случае, хочется так думать.

— Но как кобра попала в Саутгэмптон?

— А очень просто. Неужели не догадываетесь? Я ведь уже говорил вам, что она с острова Ява.

— Откуда вы это знаете?

— От капитана Мюллера. Он не сказал мне это прямо, разумеется. Я угадал это из того, что он говорил. Кажется, у капитана есть друг, товарищ по морской службе, живущий на Яве. Они переписываются, и иногда этот человек посылает капитану подарки в знак своего уважения. Последним подарком оказалась наша приятельница змея.

— Что?!

— Он послал связку бананов. Свернувшаяся клубком змея, оказавшаяся там, к несчастью, не была замечена. Вот из чего я заключил, что кобра была маленькая. Это объяснение очень банально. Вы, наверное, читали о подобных историях в газетах. Помните, как-то один человек нашел тарантула у себя в кармане. Что же касается змеи, то я, право, не знаю, как иначе растолковать дело. Вы со мной не согласны?

Мистеру Снайдеру была не по душе роль друга торжествующего юнца, но он был честным человеком и должен был признать успех Акса.

— Поздравляю, мой мальчик, — сказал он, как только мог сердечнее. — Должен вам сказать, не думал, что вы справитесь. Да, а как вы расстались со старухой? Полагаю, она осталась довольна?

— Эта полуживая старуха и виду не подала. По-моему, она никогда не бывает довольной. Однако же она пригласила меня отобедать у нее сегодня вечером, чем, я полагаю, оказывает мне честь. Наверное, будет страшная скука. И все-таки я согласился. Она придает этому какое-то особенное значение.