Уроки страсти

Глава 18

В сентябре Лондон был таким же пустынным, как Неаполь в июле. Это был не тот месяц, когда светская публика теснится в лавках на Оксфорд-стрит и заполняет парки во время променада.

Резиденция Истербруков, однако, была открыта. Эллиот, прибывший из Саутгемптона, обнаружил в доме полный штат слуг. Как следовало из их объяснений, тетя Генриетта и кузина Кэролайн удалились в загородное поместье Истербруков, но маркиз оставался в городе.

Эллиот предположил, что его брат наслаждается одиночеством, избавившись от дам, и может пройти не один день, прежде чем он увидит Кристиана.

Ему пришлось заново привыкать к домашним удобствам и услугам камердинера, готового исполнить каждое его желание. Он достаточно долго был оторван от привычной жизни и теперь пытался примириться с окружением, знакомы ему с детства.

Его мысли то и дело возвращались к Федре. Радостное предвкушение, с которым они ступили на борт корабля, концу путешествия сменилось состоянием, близким к отчаянию. В последнюю неделю их страсть достигла апогея. Они не могли насытиться друг другом и в результате отбросили всякую осторожность.

Однако несмотря на лихорадочную близость, их отношения оставались неопределенными. Они больше не говорили ни о мемуарах Ричарда Друри, ни о будущем. Не давали взаимных обещаний и не требовали заверений в верности. Не договаривались о продолжении любовной связи или хотя бы о том, чтобы остаться друзьями.

Вернувшись в Лондон, он отвез Федру в неказистый домишко неподалеку от Олдгейта, где она жила в полном уединении, и укатил, не зная, хочет ли она, чтобы он вернулся.

Эллиот налил себе бренди и направился в свои апартаменты, куда слуги уже доставили его багаж. Распаковав бумаги, он расположился за письменным столом в гостиной.

Он уже начал отключаться от реальности с ее проблемами, когда раздался стук в дверь и на пороге появился слуга.

– Маркиз хотел бы, чтобы вы пообедали с ним сегодня вечером, сэр.

Эллиот подавил соблазн отказаться. Он знал, что ему не удастся вечно избегать этого разговора, хотя и рассчитывал ми отсрочку, вызванную образом жизни самого Кристиана.

– Передай ему, что приду.

– Ты сказал, что спустишься к обеду, – раздалось над самым его ухом, заставив Эллиота вздрогнуть.

Вскинув глаза, он увидел Кристиана, который нависал над ним, вглядываясь в бумаги, разбросанные на письменном столе. Эллиот полез за карманными часами.

– Можешь не смотреть, уже далеко за десять. – Кристиан потянулся через его плечо и перевернул страницу. – Это никуда не годится, Эллиот. Как будто нам мало эксцентричности Хейдена. Одна надежда, что молодая жена излечит его от этого недостатка. Если еще и ты начнешь вести себя странно… – Он умолк, бросив острый взгляд на брата. – Что тебя так рассмешило?

– Забавно, что ты находишь поведение Хейдена странным и даже эксцентричным.

– Ты не считаешь странным это его увлечение математикой? Прошлой весной он настолько углубился в свои исследования, что потерял всякую связь с реальностью. И не в первый раз.

– Он не более странный, чем ты. Сомневаюсь, что я когда-нибудь достигну вашего уровня.

– Ну, если твое поведение не странно, то уж точно неучтиво. Я ожидал тебя к обеду. И даже приоделся по этому случаю.

Кристиан и в самом деле привел себя в порядок, если, конечно, распахнутый ворот рубашки и длинные волосы, по которым прошлась расческа, можно было охарактеризовать подобным образом. Обычно он расхаживал по дому в халате и босиком.

Кристиан отошел от стола и опустился в мягкое кресло.

– Я принес вино и закуски. – Он указал на столик, стоявший поблизости. – Боюсь, что поездка была утомительной, и ты истосковался по приличной пище. И что же? Оказывается, ты настолько занят, что тебе некогда даже пообедать со мной.

Эллиот поднялся и перенес поднос с вином и закусками на письменный стол.

– Ты отлично выглядишь, Кристиан. По-моему, зато время, что мы не виделись, ты даже прибавил в весе.

Кристиан скрестил длинные ноги.

– Я занимался спортом. Боксом, греблей и тому подобным. Да еще трижды в день упражнялся в фехтовании. Все это крайне обременительно, но у меня не было выхода.

Эллиот попробовал каплуна, плававшего в острой подливке. У Истербрука была отличная кухарка, и еда имела божественный вкус и запах, особенно в сравнении с тем, чем ему пришлось питаться на борту корабля.

– Что могло случиться за эти два месяца, чтобы ты совершил подобные подвиги?

Кристиан поднялся с кресла, нашел коробку с сигарами и взял одну.

– Мне предстоит дуэль. Так что надо быть в форме, – сообщил он, спокойно прикуривая сигару. С таким же успехом он мог бы объявить, что боксирует и фехтует, готовясь к посещению театра.

– И по какой причине тебе бросили вызов?

– Я предпочитаю сам бросать вызов, а не поднимать чужие перчатки. – Кристиан лениво махнул рукой, в которой держал сигару. – Наша юная кузина Кэролайн завела себе поклонника, которого Хейден невзлюбил по неведомой мне причине. Продолжить или этого достаточно?

– Продолжай.

– Первый сезон вскружил ей голову, а тетя Генриетта поощряет ее. Они позволили Саттонли продолжить ухаживания, после того как Хейден попытался разлучить влюбленных. Хейден предупредил тетю Генриетту, что, если Кэролайн выйдет замуж за Саттонли, дверь этого дома закроется для нее. – Кристиан сделал глубокую затяжку. – Довольно наглое заявление с его стороны, поскольку это мой дом. Но оно произвело на тетушку столь сильное впечатление, что я не стал напоминать ему об этом факте.

– Подозреваю, что после отъезда семейства в Эйлсбери ты не разговаривал ни с одним живым существом. Столь подробное объяснение наводит на мысль, что ты очарован звуками собственного голоса.

– Я всего лишь излагаю семейные новости. Ты слишком нетерпелив.

– Ты не мог бы вернуться к дуэли?

– Пожалуйста. Хейден выставил Саттонли. Кэролайн плакала несколько дней, и тетя Генриетта с Алексией увезли ее в загородное поместье, чтобы успокоить. А Саттонли уехал из города. По-моему, очевидно, что произойдет дальше.

Единственное, что было очевидно Эллиоту, так это то, что Кристиан не говорил так много за последние восемь месяцев.

– И что тебе очевидно?

– Первое: виконт Саттонли не прекратит своих ухаживаний. Для него это теперь дело принципа. Он убедит Кэролайн бежать. Второе: Хейден кинется в погоню и поймает парочку, прежде чем та успеет обвенчаться, но вред уже будет причинен. Третье: Хейден не изменит своего отношения к Саттонли, тетя Генриетта устроит истерику, репутация Кэролайн будет погублена. И последнее: мне придется вызвать Саттонли на дуэль.

– Но разве не Хейден должен вызвать его на дуэль? В конце концов, он ее опекун.

– Я этого не допущу. Если его убьют, Алексия останется вдовой, ожидающей ребенка.

– Алексия ждет ребенка?

– Это вторая новость. – Кристиан снова откинулся в кресле и стряхнул пепел с сигары. Внезапно он перестал изображать снисходительного брата, превратившись в маркиза Истербрука полностью и окончательно. – Довольно об этом. Расскажи мне о своем путешествии.

Эллиот отправил в рот очередной кусок каплуна, тщательно разжевал его и запил вином. Кристиан прищурился, наблюдая за его гастрономическими утехами.

– Я нашел мисс Блэр по адресу, указанному Алексией.

– Мемуары у нее?

– Нет, но они действительно достались ей. В этом мы не ошиблись.

– Сколько это будет стоить?

– К сожалению, она не намерена брать у нас деньги.

От добродушной иронии, которую Кристиан демонстрировал, не осталось и следа.

– Сколько ты предложил?

– Мы не обсуждали деталей. Ее оскорбило само предложение.

– Разумеется. Вот почему следует сразу называть сумму, Желательно большую. Тогда твой оппонент будет слишком занят, прикидывая, что можно приобрести на эти деньги, И забудет об оскорбленной гордости.

– Дело не в сумме. Мисс Блэр обещала своему отцу, когда тот был на смертном одре, что опубликует его мемуары. И не может пренебречь своим долгом.

Кристиан небрежно взмахнул сигарой.

– Тогда нам придется пойти другим путем. Где эта рукопись?

– Мисс Блэр не взяла ее собой, видимо, рукопись где-нибудь в Лондоне.

– Не думаю, что ее трудно найти. Учитывая, что у нее немного собственности, рукопись должна храниться либо у нее дома, либо у третьего лица, подруги или поверенного. – Кристиан задумался. – Когда она намерена вернуться домой? Сколько у нас времени?

Эллиот подумывал о том, чтобы солгать, но решил, что не стоит.

– Она уже вернулась. На том же корабле, что и я.

Кристиан на секунду замер, уставившись на тлеющий кончик сигары, затем бросил на Эллиот ястребиный взгляд и поднялся с кресла.

– Уверен, ты сделал все, что мог. Однако теперь этим займусь я.

Эллиот тоже встал.

– Нет. Держись от нее подальше. И не вздумай давить на нее.

Кристиан окинул его изучающим взглядом. Затем понимающе кивнул:

– Вот черт! Она соблазнила тебя.

– Никто меня не соблазнял. Все было совсем не так.

– Что бы это ни было, она обезоружила тебя. А ты не мог, наслаждаясь милостями этой девицы, попросить ее об услуге, которая так важна для тебя? Женщины, если их ублажить, становятся весьма отзывчивыми к просьбам своих любовников.

– Не говори о ней в таком тоне, черт бы тебя побрал!

– А в каком тоне я должен о ней говорить? Как о твоей возлюбленной? Или любовнице? Бьюсь об заклад, она не дала тебе повода воспринимать ее в любом из этих качеств. Вот почему ты предпочитаешь уходить с головой в этот давно сгинувший мир. Тайны, которые ты раскапываешь там, куда безопаснее, чем те, с которыми приходится сталкиваться здесь.

Они не повышали голосов, но их отрывистые реплики, казалось, резали воздух.

– Если кто-нибудь из нас знает, почему это происходит, то это ты, Кристиан. Проклятие, но ты проводишь там всю свою жизнь!

– Возможно, но сейчас я здесь и намерен оставаться здесь, пока все не уладится.

Даже если это не было угрозой, то вполне могло сойти за таковую. Не помогало делу и то, что с каждой сердитой репликой нынешний лорд Истербрук становился все более похожим на покойного маркиза.

– Она не осталась равнодушной к нашей обеспокоенности по поводу семейной чести, – рассудительно заметил Эллиот, пытаясь воззвать к здравому смыслу брата. – И готова пойти на компромисс ради нас.

– Ты хочешь сказать – ради тебя.

– Вообще-то ради Алексии. – Эллиот вкратце пересказал брату, что говорилось в мемуарах, отметив, что имя их отца не упомянуто. Затем описал разочаровавшую его встречу с Мерриуэдером.

Кристиан слушал с мрачным интересом и наконец произнес:

– Мерриуэдер – болван.

– Честь не позволила ему солгать. С твоей стороны было бы неблагородно ставить это ему в вину.

– О, теперь ты будешь защищать еще и Мерриуэдера, не только мисс Блэр? Хотя вряд ли ты собираешься ограничиться ролью защитника в ее жизни. Ее вера в свободную любовь означает, что она свободна от прав и обязательств по отношению к мужчине.

Эллиот ожидал более бурной реакции на подозрения, высказанные Мерриуэдером, и последствия, которые они могли иметь для репутации их отца. Он ждал протестов, возмущения. Но Кристиан сохранял холодную бесстрастность и подозрительное спокойствие.

– Проклятие! Ты знаешь правду, – изумленно произнес Эллиот. – Ты знаешь, что он это сделал.

– Нет, не знаю.

– В таком случае знаешь, как это выяснить.

– Я не собираюсь ничего выяснять. И мне не придется защищать семейную честь, если мисс Блэр согласится не публиковать этот отрывок. Если же она опубликует его, а Мерриуэдер будет стоять на своем, нам придется иметь дело не только со светскими сплетнями.

– Если это неправда, нам нечего бояться, мы только выиграем, если эта история раскроется. Думаю, нам следует выяснить, правда это или нет, чтобы знать наверняка.

– Повторяю, я не хочу ничего выяснять.

– Кристиан, возможно, это неправда.

Кристиан направился к двери.

– Ты прекрасный сын, если способен питать подобные надежды. Впрочем, ты никогда его толком не знал. А что касается мисс Блэр, так и быть, я не стану вмешиваться из уважения к твоим чувствам. Но мы не единственные, кто испытывает острый интерес к этим мемуарам. Маловероятно, что она сумеет очаровать всех мужчин во всех заинтересованных семействах.