Ускоренный мир 5: Парящий мост в звёздном свете (с иллюстрациями)

Глава 11

– Трос… предыдущего Кром Дизастера?..

Так и не донеся стакан до рта, Черноснежка застыла и ошеломленно повторила слова Харуюки.

– Ага… ничего другого в голову не приходит…

Харуюки перевел взгляд на Фуко, Такуму и Тиюри, тоже потерявших дар речи, и кивнул – почти повесил голову.

Воскресенье, 9 июня, 12.15 дня. Всего десять минут назад все пять членов легиона вернулись в реальный мир, на диваны в гостиной семьи Арита; здесь прошло совсем мало времени.

Конечно же, в первую очередь они пожали друг другу руки и порадовались, что, преодолев множество преград, блестяще выиграли гонку через «Гермес Корд» – пусть даже призовые очки предстояло разделить с красной и зеленой командами. Поздравив друг друга с отличной работой, они чокнулись стаканами с улуном.

Однако после короткого разговора о победе тему пришлось сменить на более гнетущую. А именно – «превращение Сильвер Кроу в Кром Дизастера».

Конечно, никто не винил Харуюки за то, что он призвал «Доспех». Черноснежка сразу же признала, что, оказавшись в положении Харуюки, возможно, поступила бы точно так же. Однако оставался вопрос, который следовало прояснить во что бы то ни стало. Каким образом этот доспех вновь появился, нет – воскрес.

Пять месяцев назад Харуюки, Такуму и Черноснежка согласились выполнить просьбу Красного короля Скарлет Рейн и сразились в «Безграничном нейтральном поле» с Кром Дизастером пятого поколения. В результате той битвы доспех был уничтожен, а призвавший его Черри Рук – «казнен» рукой Красного короля.

Перед тем как все окончательно завершилось, перед возвращением в реальный мир через портал в Саншайн-сити в Икэбукуро, все открыли свои окна снаряжения и убедились, что ни у кого из них «Доспеха бедствия» нет. Харуюки прекрасно помнил, как он открыл свое окно – и оно было абсолютно пустым.

Вот почему Сильвер Кроу просто не мог призвать Кром Дизастера сейчас.

Но данность такова, что Харуюки почти мгновенно убил опаснейшего врага, Раст Джигсо, именно благодаря устрашающей силе доспеха.

Единственным объяснением противоречия была маленькая деталь той тяжелой битвы в Икэбукуро, которую Харуюки каким-то чудом припомнил сейчас, во время разговора, – деталь, которой он до сих пор совершенно не придавал значения.

– Это… наверно, семпай, ты помнишь, ты же сама дралась с пятым Дизастером… – Харуюки затараторил, сжимая обеими руками стакан уже теплого улуна. – У того типа был псевдополет, он умел притягивать к себе противников и предметы сверхтонким тросом, который выстреливал из обеих рук, ну или наоборот, мог прицеплять их к неподвижным объектам и подтягивать себя к ним. Он двигался совершенно непредсказуемо… Мне ничего не оставалось, кроме как нарочно подставить спину под его трос, чтобы не дать ему удрать в портал.

Харуюки припомнил удар, металлический лязг – и холод от крючка на конце троса, впившегося ему в спину.

– Когда мы соединились тросом, я на крыльях подтянул Кром Дизастера на большую высоту, а потом спикировал на него. Тогда все тело Дизастера было уничтожено, но… трос при ударе разорвался… и его конец остался… у меня в спине… Не знаю, что произошло с ним, когда мы вернулись домой через портал.

Харуюки замолчал, и вот тогда-то Черноснежка произнесла ошеломленным тоном:

– Трос… предыдущего Кром Дизастера?..

– Ага… ничего другого в голову не приходит…

Когда Харуюки повесил голову, его ушей коснулся голос Такуму, тоже невнятный от потрясения.

– Н-но, Хару. Части, которые отваливаются от дуэльных аватаров… они просто не могут оставаться на других аватарах, когда те разлогиниваются?..

– Я т-тоже никогда ни о чем таком не слышала, – покачала головой Тиюри, насупив брови. – Во мне иногда в конце дуэлей тоже оставались сломанные мечи или копья, но они все исчезали, когда я входила в новую дуэль, понимаешь?!

– Но… другого-то объяснения все равно нет. И п-потом, когда я призвал Дизастера, в первую очередь появился хвост из спины. Это точно то самое место, куда тогда попал трос.

И всякий раз за последние несколько месяцев, когда тот загадочный голос обращался ко мне, у меня начинало болеть все то же место на спине.

Этого Харуюки вслух не произнес. Потому что это было слишком страшно. Если эту боль он тоже приобрел благодаря тросу Кром Дизастера, значит… раны, полученные в Ускоренном мире, продолжают действовать и на реальное тело. Это просто невозможно, как ни крути. Этому нет разумного объяснения.

Трое друзей детства переглянулись и погрузились в молчание. Фуко, до сих пор ничего не говорившая, нерешительно произнесла:

– …Вообще-то… «Чужеродные субстанции, остающиеся после дуэлей» – такое может происходить в рамках системы.

– Э?

Трое разом повернули к ней головы. Рейкер окинула их взглядом и объяснила:

– Это атака со свойством «паразитизм». Такое бывает очень редко, но, похоже, иногда, когда атака «проклятием» достигает максимальной силы, она приобретает такое свойство. Но все случаи, про которые я знаю, – это приемы, превращающие маленькие объекты-животные в паразитов, которые потом мешают противнику видеть и слышать, либо внедряются в него, а потом взрываются, как бомба, при запуске определенного триггера…

Черноснежка тихо подхватила:

– …«Усиленное вооружение», которое превращает часть себя в паразита и тем самым спасается при разрушении основного тела… Я никогда не слышала о таком… но… если так и было, как говорит Харуюки-кун, это частично объясняет легенду Дизастера.

Поставив на стол стакан и сплетя пальцы поверх скрещенных ног, Черный король продолжила:

– «Доспех бедствия» всегда оставляет своего владельца и переселяется к кому-то другому в окно снаряжения – со стопроцентной эффективностью. Такое просто невозможно по обычным правилам смены хозяина, но когда он не может переселиться как предмет, он выживает, превращая часть себя в «паразита»… Если думать под таким углом, выглядит убедительно…

– А… ага, точно…

Паразит. Харуюки содрогнулся от ужасной картины, рожденной в воображении этим словом, и кивнул. Потом ему кое-что пришло в голову, и он поспешно спросил:

– Но, но если паразитизм – системная способность, значит, должен быть способ ее отменить?

– Да… есть такой. Вообще-то обычные паразитные атаки через какое-то долгое время проходят сами, но также их возможно отменить с помощью умения под названием «очищение». …Однако уровень умения должен быть не ниже, чем уровень атаки, от которой оно очищает… если и есть такой человек, который может отменить паразитическую способность, умеющую регенерировать даже из разорванного троса, то это…

Черноснежка переглянулась с Фуко, и губы обеих девушек плотно сжались. Впрочем, лицо Черноснежки тут же снова стало прежним, и она отчетливо произнесла:

– Ладно, я приму меры, чтобы разобраться с этим. Но это потребует времени.

– Кстати, если подумать, – произнесла Фуко, – когда Ворон-сан ночевал у меня дома…

Тут же Черноснежка, Такуму и Тиюри хором переспросили:

– «Ночевал»?

– Я имею в виду тот раз в «Безграничном нейтральном поле». Так вот, когда я погладила Ворона-сана по спине…

– «Погладила»?

– Я имею в виду, когда мы были в своих аватарах. Слушайте, я не могу продолжать, если вы так реагируете… В общем, тогда я тоже что-то почувствовала. У него на спине в одном месте было что-то совершенно другой природы… Если бы я тогда поглубже это дело исследовала…

– Эй, эй, Рейкер, что именно ты бы сделала, чтобы это исследовать?

У Черноснежки дернулась правая щека. Фуко медово улыбнулась.

– Секрет.

После этого обмена репликами атмосфера в комнате наконец-то разрядилась, и Харуюки облегченно вздохнул. Потом поднял голову и твердо объявил:

– Эмм, я, конечно, один раз поддался искушению, но доспех снова исчез благодаря умению Тию… И потом, даже если он по-прежнему остался в моем аватаре как паразит, все будет нормально, если я его больше не призову. Но, конечно, я хочу как можно быстрее избавиться от него насовсем.

– …Да, это правильно. Конечно, тебя спасло и умение Тиюри-кун тоже, но при этом и ты сам сопротивлялся «Доспеху» изо всех сил. Этого не смог сделать никто из тех, кто носил его раньше.

С этими словами Черноснежка улыбнулась, но тут же ее лицо вновь окутала тень тревоги.

– Что… что не так, семпай?

– Хмм… но… это может оказаться не только нашей проблемой. Харуюки-кун, когда ты призвал «Доспех» и дрался с Джигсо, тебя ведь видели сотни зрителей, верно?

– Э… угу…

– Значит, пусть даже ты всего один раз им воспользовался, но все равно по Ускоренному миру наверняка уже гуляет слух, что Сильвер Кроу из «Нега Небьюлас» стал Кром Дизастером шестого поколения… Некоторые могут высказывать очень радикальные мнения…

– Э… семпай, что значит «радикальные»? – склонила голову Тиюри. Такуму тихо объяснил:

– Это значит, что Хару должен быть «наказан» или «казнен»… подобные варианты.

– Эээ!!! Это… это уж слишком!!! Хару ведь не сделал ничего плохого!!! – возмущенно закричала Тиюри; сидящая рядом с ней Фуко мягко погладила ее и ответила:

– Белл, мы все так считаем. Но… в Ускоренном мире есть много сил, которым очень не нравится «Нега Небьюлас».

– Но все равно… это просто ужасно…

Тиюри грустно нахмурилась, искренне переживая, и Харуюки изо всех сил попытался ей улыбнуться, чувствуя, как что-то вспухает у него в груди.

– Все нормально, Тию. Легионы других королей, кроме «Проминенс», и без этого нас ненавидели. Даже если у них появилась еще одна красная тряпка, мы их встретим вместе.

– Да, вот именно, – уверенно кивнула Черноснежка и встала. Юбка колыхалась вокруг ее бедер, когда она подошла к большому окну, выходящему на юг. Развернувшись и окинув горящим взглядом своих подданных одного за другим, Черный король твердо произнесла:

– Вероятнее всего, через несколько дней впервые за два с половиной года состоится совещание семи королей. Хотя темой номер один будет тайна системы инкарнации, полностью раскрытая Раст Джигсо и «Кружком исследования ускорения», кто-нибудь наверняка поднимет и вопрос о превращении Харуюки-куна в Кром Дизастера – может, Рэдио, а может, еще кто-то. Но чего бы они ни потребовали, я защищу тебя, Харуюки-кун. Я объявлю им открытую войну, я всегда этого хотела. Против этого плана… ни у кого нет возражений?

– Нет! – хором ответили Фуко, Такуму и Тиюри.

– …Спасибо, – только и сумел пробормотать Харуюки дрожащим голосом.

Как я счастлив, что я здесь. Я тоже буду защищать это место… и моих товарищей. Кто бы ни был врагом, какие бы ни были беды, я буду защищать их до конца.

Пока Харуюки запечатлевал эту мысль в своем сердце, в его ушах раздался любопытный голос Тиюри.

– …Кстати, Черно-семпай, почему ты даже в воскресенье ходишь в форме?

Харуюки и Черноснежка разом застыли.

– Потому что… – вмешалась Фуко, улыбнувшись им улыбкой Рейкер, а потом еще по-рейкерски подмигнув, – у Сат-тян в гардеробе нет ничего, кроме тонны школьной формы.

Пополнив запасы напитков и закусок в магазине на первом этаже, друзья принялись по второму разу отмечать победу.

Когда они вволю нашумелись, наговорились, а потом вместе убрали за собой, было уже около шести вечера.

Тиюри и Такуму разошлись по домам – их родители требовали, чтобы они возвращались рано; несколько минут спустя и Черноснежка с Фуко направились к выходу.

Черноснежка наклонилась, чтобы надеть туфли, и тут Фуко тихо произнесла:

– …Сат-тян.

– Мм? – Черноснежка обратно выпрямилась и развернулась, колыхнув черными волосами. – Что такое, Фуко?

Шагнув в сторону от Харуюки, который стоял рядом, провожая девушек, Фуко сцепила руки перед собой, словно подыскивая слова.

Наконец она нервно заговорила, и голос ее звучал необычно по-детски – словно она и Черноснежка вернулись к временам, когда обе учились в начальной школе.

– Это… это, я сперва хотела ничего тебе не говорить, чтоб ты удивилась при нашей следующей дуэли, но… я подумала, надо тебе сказать сразу…

Она сделала глубокий вдох.

И потом девушка, жившая долгое, долгое время отшельницей Ускоренного мира, бережно произнесла одну-единственную фразу, отметившую конец ее одиночества.

– Это. Мои ноги, они вернулись.

Угольно-черные глаза расширились. Короткое «ах» вырвалось из приоткрытого рта.

Потом потрясение на лице Черноснежки сменилось улыбкой, на глазах выступили слезы.

– …Ясно, – прошептала она и кивнула; потом повторила: – Ясно… Ты снова нашла… то, что потеряла в тот день.

– Да.

Резко кивнув, Фуко сделала шаг к Черноснежке, потом еще шаг. Раскрыла объятия, притянула к себе стоявшую неподвижно подругу и крепко обняла.

В отличие от того раза двухмесячной давности на Южной террасе в Синдзюку, сейчас они больше не произносили ни слова. Они просто нежно, очень нежно обнимали друг друга. Харуюки чувствовал, что они соединены гораздо глубже, чем позволяют кабель и два нейролинкера, соединены напрямую душами, так сказать. Харуюки услышал, как стеклянная стена, разделявшая их, рассыпается.

Наконец Черноснежка медленно подняла голову и, глядя мокрыми глазами на Харуюки, улыбнулась.

– …Ты совершил настолько громадное чудо… что это не передать словами. Спасибо тебе, Харуюки-кун.

Фуко тоже повернулась и широко улыбнулась; капельки слез блестели у нее на щеках.

– Ворон-сан. Я никогда не забуду… как ты нашел путь к «Гермес Корду», пригласил меня и отнес туда, за небо.

Харуюки при этих словах мелко затряс головой.

– Не, это слишком уж. Я… я просто подумал немного сперва… а сделали всё ребята из нашего легиона, и еще Эш-сан и Пард-сан…

Он бормотал настолько тихо, что сам себя почти не слышал, потом с мыслью «Уааа, вот теперь я все испортил» прижался к стене и попытался в нее спрятаться.

Черноснежка и Фуко обменялись взглядами, одновременно улыбнулись и вдруг зашагали к Харуюки.

– Ээ, это, ну.

Харуюки глянул им в лицо по очереди и попытался еще сильнее применить навык «слияние со стеной», но, прежде чем ему это удалось, правая рука Черноснежки и левая рука Фуко подхватили Харуюки с обеих сторон, а потом –

Что было потом, Харуюки не помнил.