Узница Замка Любви

3

Открыв своим ключом дверь, Джейн увидела, что Кейт дома и еще не спит. Подруга кинулась к ней, держа в руках цветы и огромный блестящий пакет.

— С днем рождения! — пропела Кейт, обнимая свободной рукой Джейн за талию и увлекая за собой в комнату.

Джейн, ошеломленная и тем, что произошло между ней и Тони, и встречей, устроенной Кейт, подчинилась подруге. Сама она даже и не вспомнила, что сегодня — ее день рождения. Девушки проделали несколько танцевальных па, а потом упали на диван. Кейт обратила внимание на странное выражение лица Джейн и хихикнула.

— Кажется, мой план удался! Владелец издательства на коленях перед будущим светилом английской литературы! Ура! — Джейн никак не отреагировала, и Кейт принялась тормошить подругу. — Ну же, Джейн, рассказывай. Уже около часа ночи, а концерт окончился в десять. Где ты была? Ты с ним познакомилась? Он тебя водил куда-нибудь после концерта? Ну же, Джейн, очнись и перестать мечтать о Прекрасном принце. — Кейт заглянула Джейн в глаза и, продолжая хихикать, щелкнула ее по носу. — Проснись! Вернись ко мне! Хватит, расстанься наконец с мистером Энтони Моррисом!

— С кем? — встрепенулась Джейн, до сих пор с мечтательной улыбкой выслушивающая шутливые вопросы Кейт. — Как ты сказала? С кем я должна расстаться?

— С мистером Энтони Моррисом. — Кейт на секунду умолкла, потом снова подтвердила: — Да, я не ошиблась, его зовут Энтони Моррис. Или ты познакомилась не с ним? — изумленно глядя на смертельно побледневшую подругу, уже серьезно спросила Кейт.

Глаза Джейн закрылись, и если бы ее не поддержала Кейт, то она упала бы на пол. Когда Джейн очнулась, она обнаружила себя лежащей на диване, а около нее на коленях стояла Кейт.

— Джейн, как ты? Что с тобой? Тебе плохо? Вызвать врача?

Джейн через силу выдавила улыбку.

— Ничего страшного. Просто голова закружилась. Не волнуйся. — Она сделала попытку встать с дивана.

— Лежи. Не двигайся. Я купила хорошего вина. Выпей немного. Хорошо?

Кейт заметалась по комнате. Джейн машинально проследила за ней, и в поле ее зрения попал празднично накрытый стол, на котором возвышался торт со свечками. Через мгновение Кейт снова была около Джейн.

— Постарайся проглотить хотя бы несколько капель.

Джейн отстранилась и села.

— Все уже прошло. Мне стыдно, что я тебя так напугала. Пойдем к столу. Я правда уже нормально себя чувствую, — добавила она, чтобы успокоить подругу.

Пересилив себя, Джейн остаток вечера, а вернее ночи, поддерживала беседу. Она ответила на вопросы подруги и, поддавшись ее веселому щебетанию, подробно живописала сцену в ресторане.

— Неужели ты не струхнула, когда оказалась в фешенебельном ресторане с его в пух и прах разодетой публикой? — спросила Кейт, изумленная поступком Джейн.

— Было немного, — улыбнулась Джейн. Чувства, которые она испытала там, показались Джейн глупыми и далекими, оставшимися в другом мире, куда она уже больше никогда не попадет. Но она продолжала подыгрывать подруге, боясь, что та заподозрит что-нибудь неладное, чего нельзя будет объяснить внезапным головокружением. Тогда Джейн придется рассказать то, что она была не в силах поведать никому.

— Кстати, ты еще не видела моего подарка! — Кейт развернула блестящий пакет, и взору Джейн предстало платье. — Примерь! Мне кажется, что я правильно угадала твой размер, — продолжала болтать Кейт, помогая подруге облачиться в обновку. — Джейн, — ахнула Кейт, — ты настоящая красавица! Как можно скрывать такую внешность? Вот только волосы. Их просто необходимо покрасить в другой цвет.

— Они и так покрашены, — усмехнулась Джейн. — На самом деле они каштановые.

Кейт на мгновение закрыла глаза и тут же объявила:

— Вот его ты у меня сейчас и обретешь!

Несмотря на все попытки Джейн противостоять натиску подруги, ее голова оказалась в мгновение ока намазанной какой-то краской, которую Кейт смешала из двух флаконов. Через час Джейн уже с высушенной и уложенной головой была торжественно подведена к зеркалу.

— Смотри, такая ты красавица! Не смей впредь больше уродовать себя! А вместо очков поставишь линзы, договорились? — продолжала командовать Кейт.

— Они мне не нужны. Я прекрасно вижу, а очки у меня с простыми стеклами, без диоптрий, — тихо прошептала Джейн.

— Ты шла на все это, чтобы сделать себя страшилищем? — ахнула Кейт.

Джейн грустно улыбнулась. Кейт и не подозревает, что изрекла истину, но Джейн постарается, чтобы подруга никогда об этом не догадалась. Зачем кому-то нести груз ее проблем. Легче ей, Джейн, от этого не станет. Никто не способен ей помочь.

Девушки легли спать только под утро, но сон так и не пришел к Джейн. Зато явились картины прошлого…

Джейн родилась в Шотландии. Ее мать умерла, когда девочке было всего три года. Отец отправился бродить по белу свету то ли в поисках ответа на вопрос «что есть счастье?», то ли в надежде разбогатеть. Первые годы он изредка присылал открытки из тех стран, где умудрился побывать, с обещанием скорейшего возвращения со сказочным богатством. Потом послания прекратились. Джейн больше никогда его не видела.

Девочка воспитывалась в доме бабушки с материнской стороны, которая жила вместе с невесткой — женой своего трагически погибшего сына. У тети Джейн — ее звали Фрэнси — своих детей не было, и она всей душой привязалась к племяннице. На самом деле тетю звали Франсуаз, но все ее называли просто Фрэнси. Она была француженка, вышедшая замуж за шотландца, который увез ее в свои родные горы. Фрэнси прикипела душой к чужой далекой стране и, когда ее муж погиб, не захотела вернуться в свой Париж, откуда была родом.

Потеряв мать в совсем еще нежном возрасте, Джейн создала из ее образа культ, старательно ловя каждое упоминание о ней и бережно храня его в своей детской душе. Ни бабушка, ни тетя не отличались словоохотливостью, когда речь заходила о матери Джейн, зато легенд и сказок было в детстве ребенка хоть отбавляй. Особенно отличалась бабушка, которая могла рассказывать часами о подвигах Вильгельма Льва, о Роберте Брюсе и прочих воителях и королях Шотландии, которые когда-то одерживали победы над англичанами. Героические легенды разбавлялись фантастическими преданиями, ужасными историями о привидениях, обитающих в любом мало-мальски приличном шотландском замке.

Воображение девочки работало вовсю. В результате к пятнадцати годам в сердце юной девушки был воздвигнут мавзолей матери. Из обрывков и случайных разговоров Джейн восстановила всю историю ее жизни. У матери была необыкновенная любовь, которая не дала ей возможности продолжать жить, когда возлюбленный ее бросил. Мать отправилась к нему на последнее свидание и умерла на его руках. Жизнь для нее перестала быть ценностью.

Джейн поклялась отомстить за смерть матери. Внешне Джейн была живым, жизнерадостным ребенком, абсолютно не отличавшимся от других детей. Поэтому ни тетя Фрэнси, любящая девочку как родную дочь, ни бабушка, обожающая внучку, не догадывались о том, какую страшную цель поставила перед собой Джейн. Возможно, если бы не подвернувшийся случай, девочка, повзрослев, просто забыла бы глупую сказку о своей матери, которую придумала.

Семья Джейн жила недалеко от города Форт-Вильям. Если совершать путешествие по Каледонскому каналу от Обана к Форт-Вильяму, то их дом — импозантное здание с серой черепичной крышей — можно было увидеть издали. Это был настоящий маленький замок, одно крыло которого занимала их семья, а в другом располагалась принадлежащая ей комфортабельная гостиница.

Место, где выросла Джейн, можно считать самым сердцем Западного Хайленда. Из окон замка открывался чудесный вид на гору Монверн и озеро Линнх, к которому спускался дивный парк со столетними деревьями. Сам замок окружали пурпурные и розовые рододендроны. Он выглядел сказочным строением в стране эльфов и фей.

Однажды, когда Джейн исполнилось шестнадцать лет, в журнале для регистрации постояльцев гостиницы появилась запись «Энтони Моррис». Девушке не надо было напрягать память, чтобы вспомнить, кому принадлежит это имя. Как он посмел появиться здесь, в их гостинице, маскируясь под обычного туриста? Какая наглость и какое самодовольство с его стороны!

Жажда мести, обуревавшая Джейн почти с младенческих лет, не покинула ее сердца. Цель, которую она поставила перед собой еще в детстве, была близка, и Джейн укрепилась в своем намерении. Решение было принято.

Несмотря на строгость, с какой воспитывала племянницу Фрэнси, Джейн была избалованна и оставалась во многом еще наивной девочкой. Она не соотнесла внешность Энтони и возраст, которого к тому моменту уже мог достичь ненавидимый ею человек. В ее глазах двадцатичетырехлетний джентльмен вполне мог быть ровесником ее матери. В голову девушки даже не пришла мысль, что намеченная ею жертва может быть только однофамильцем того чудовища, которому Джейн поклялась отомстить.

Энтони Моррис пробыл в их гостинице одну ночь и на следующий день отправился в Глазго. Решив, что час отмщения пробил, Джейн последовала за Энтони. Она совсем не колебалась, решив убить человека. «Месть превыше всего!» — стало ее девизом.

К несчастью, у нее не возникло ни малейшей преграды на пути осуществления страшной затеи. Деньги Джейн только что получила в подарок за успешную учебу, а тетя сама попросила съездить ее в Глазго за необходимыми для приготовления французских блюд ингредиентами.

Гостиница была основным источником доходов бабушки Джейн и тети Фрэнси, которая — одна без мужа — не только умудрялась сводить концы с концами, но и почти всегда выигрывала конкурентную борьбу за постояльцев. В ход шли все средства. Французская кухня была не последним аргументом в этой борьбе, а через день ожидался большой заезд туристов.

Оружие для мести Джейн выбрала давно. Еще в очень нежном возрасте ею было решено, что им должен стать яд. Она взяла таблетки снотворного у бабушки и, вооружившись таким образом последним достижением английской фармакопеи, отправилась в дорогу.

Энтони остановился в большой гостинице «Дункан». Джейн хорошо знала Глазго, да и порядки в гостиницах были ей известны. Поэтому она легко выполнила задуманное.

А потом… Потом перед ней разверзлись врата ада. Какое она имела право вершить правосудие? Кто она такая, чтобы посметь отнять жизнь у человека? Эти и подобные вопросы мучили ее беспрестанно.

У Джейн началась депрессия. Выражение безграничного ужаса не сходило с ее лица, она перестала есть и вела себя так, словно была тяжела больна. Фрэнси, не понимающая, что происходит с Джейн, металась в своих предположениях — от появления в Хайленде неизвестной науке инфекции до картин обольщения ее маленькой девочки бесчестным распутником.

— Голубка моя, у тебя что-нибудь болит? У тебя температура? — Фрэнси озабоченно дотрагивалась до лба Джейн и через секунду снова гладила девушку по голове, настороженно заглядывая ей в глаза. — Что с тобой случилось?

— Ничего. — Джейн отрицательно мотала головой. — У меня все в порядке.

Состояние племянницы не давало покоя Фрэнси, и она решила показать девочку врачу. Естественно, доктор не нашел в здоровье Фрэнси никаких отклонений от нормы.

— Переходный возраст, — объявил он свой диагноз.

На следующий день после посещения эскулапа, вечером, Джейн завела разговор с Фрэнси о своей матери.

— Любовь всей ее жизни? У Элизабет? Что за чушь! С чего ты решила, что твоя мать испытывала безумную страсть? — Фрэнси равнодушно пожала плечами. — Никогда об этом не слышала, хотя я приехала сюда жить, когда Элизабет только-только исполнилось пятнадцать. Я об этом знала бы.

— А тот человек? Она же умерла у него в номере!

Фрэнси потупила взор. Она долго молчала и, казалось, ушла из комнаты куда-то далеко-далеко. Она так углубилась в какие-то свои, только ей ведомые воспоминания, что даже не заметила, что все тело Джейн сотрясает крупная дрожь.

— Девочка моя, — начала Фрэнси глухим голосом, — ты ошиблась. У Элизабет было слабое сердце. В номере того человека она оказалась случайно. Ей стало плохо с сердцем, спасти ее не удалось. Мистер Моррис здесь ни при чем. Ни он, ни она не были влюблены друг в друга. Клянусь! Почему тебя это так заинтересовало?

Последнее, что примиряло Джейн с жизнью — справедливость возмездия, — перестало существовать.

На следующий день Джейн отправилась в Глазго сдаваться правосудию. Прежде чем обратиться в полицейский участок, она решила зайти в отель. Чем было вызвано ее стремление побывать на месте преступления, Джейн так и не смогла себе объяснить впоследствии. Вероятно, ее вела судьба.

— Вы ищете преступника? — обратилась она к администратору, пожилой женщине в очках, и, не дождавшись ответа, продолжила: — Когда в вашем отеле скончался мистер Энтони Моррис, то…

— Простите, мисс, о чем вы толкуете? Наш отель, хотя и не пятизвездочный, но вполне пристойный. У нас никто из постояльцев никогда не умирал, и преступлений за последние двадцать лет в отеле не было. Скажите вашему школьному учителю, чтобы он давал другие задания. Где это видано, чтобы юные мисс бегали по отелям, выясняя невесть что. — И строгая администраторша поделилась со всеми, кто мог ее слышать, своими взглядами на образовательный процесс молодежи в стране: — Странная затея применять психологические фокусы для укрепления характера. Прийти неизвестно куда, неизвестно что спросить…

— Но у вас останавливался мистер Энтони Моррис, — осторожно начала Джейн, пытаясь вклиниться в монолог администраторши о вреде введенного в школы психологического практикума, о котором Джейн никогда не слышала.

— Гм, так с этого бы и начала… — Женщина перестала поучать невидимых собеседников, ибо за ее стойкой никого, кроме Джейн, не было. Она внимательно взглянула на красивую девочку (Джейн еще ничего не делала, что выглядеть уродиной), потом хихикнула и мечтательно вздохнула. — Любовь! Ладно уж, сейчас посмотрю. Энтони Моррис остановился в триста двадцать пятом номере на втором этаже.

— Как? Он живет там и сейчас?

— Конечно, детка. Очень приятный молодой человек.

— Молодой человек?

— Естественно, а кто же он. Ему только двадцать четыре года. Что ж, по-твоему, старик?

Джейн еле-еле выдавила из себя «спасибо» и на ватных ногах покинула отель. Триста двадцать пятый номер теперь ей запомнится на всю жизнь.

— Странные пошли молодые девушки. Сами не знают, чего хотят, — услышала Джейн сзади голос администраторши, которая в очередной раз захотела побеседовать с пустотой.

С этого момента Джейн переменилась. Раз сама судьба пощадила ее и отвела страшный грех — убийство ни в чем не повинного человека, она должна искупить свой черный умысел. Джейн решила, что должна прожить всю жизнь в одиночестве, даже не помышляя о счастье и любви, и достигла приличных успехов на этом поприще, особенно после того, как изменила свою внешность, превратив себя из хорошенькой девушки в пугало. Джейн не знала, что любая доза бабушкиного лекарства не смогла бы вызвать смерть. Человеку, выпившему его, грозил бы лишь крепкий сон, а в худшем случае не опасное для жизни отравление.

Так прошло восемь лет. Джейн безропотно несла свой крест, спрятав в глубине сердца весь кошмар тех дней. Она никогда никому не рассказывала о своем чудовищном поступке, пока желание исповедаться, покаяться не достигло такой силы, что молчать она уже больше не могла. Она написала роман, который был отвергнут и раскритикован. И сделал это не кто иной, как Энтони Моррис, заявивший, что подобная история неправдоподобна и скучна. А затем… затем последовал восхитительный вечер, который придумала Джейн в своем произведении и который стал явью! Энтони Моррис сделался ее грехом и карой.

Утром следующего дня, когда самолет уносил мистера Морриса в Париж, он ехидно посмеивался над собой и своими чувствами от встречи со странным существом женского пола. Что же с ним произошло? Нелепая особа, написавшая истерический роман, который она, несомненно, считает глубоким психологическим откровением, показалась ему, трезвому, расчетливому человеку, давным-давно вышедшему из возраста романтических иллюзий, сказочной красавицей. Он даже умудрился в какой-то момент поблагодарить судьбу за то, что роскошная Барби не пришла к нему на свидание и подсунула вместо себя свою подругу. Видимо, сказалось влияние полнолуния, когда со многими людьми происходит нечто невероятное.

Энтони никогда не замечал за собой склонности к мистике и зависимости своей психики от фаз луны, но это объяснение показалось ему самым правдоподобным. Он усмехнулся. Если он и дальше будет продолжать в том же духе, то вполне может совсем выжить из ума и отправиться за Джейн на край света, в Шотландию. Слава Господу, этого не случится!

Париж с его привычной суетой позволил Энтони быстро выбросить из головы произошедшие с ним странные события, а случайно встреченная Жаклин, с которой у него была небольшая интрижка, привела его в обычное расположение духа. Сейчас, обедая с ней в ресторане, Энтони предвкушал приятный вечер.

Жаклин весело щебетала о своей жизни и давала понять, что скучала без него. Энтони разглядывал ее с благосклонной улыбкой, ожидая, что пройдет еще минута — и она станет для него, как всегда, желанной. Он очень хорошо помнил почти животную страсть, которую ощущал при виде высокой стройной фигуры Жаклин с тонкой талией, узкими мальчишескими бедрами и с неожиданно пышным бюстом. Ему всегда хотелось сразу же повалить ее на кровать и, не медля ни минуты, войти в нее, ощутив ее жаркую плоть.

Но сегодня все было по-другому. Он прекрасно понимал, как Жаклин планирует закончить вечер, но эта перспектива оставляла его совершенно равнодушным. Даже видя, что Жаклин хочет его и дает недвусмысленно это понять, Энтони не ощущал ничего, кроме скуки. Мелодичный голос хорошенькой женщины отдавался у него в ушах непривычно резкими нотами. Вдруг ему захотелось убежать, очутиться за много миль отсюда, чтобы больше никогда не видеть ни этого ресторана, ни бросающую на него призывные взгляды Жаклин с ее выставленным на всеобщее обозрение телом, едва прикрытым полупрозрачной тканью.

Энтони выключил слух, продолжая с натянуто-вежливой улыбкой смотреть на Жаклин. Постепенно ее лицо расплывалось, и вместо него перед его глазами медленно появлялось другое. В ореоле черных растрепанных волос, нелепо обрамляющих бледное лицо с точеными чертами камеи, ярко сияли изумрудные глаза, постоянно менявшие свое выражение и жившие отдельной от хозяйки жизнью.

— Странная особа, — неожиданно вслух пробормотал Энтони.

— Что ты сказал? — удивленно вскинула брови Жаклин.

— Мне надо идти. Я сегодня уезжаю. Прямо сейчас. Извини.

Решение было принято неожиданно. Энтони подозвал официанта, расплатился и вышел из ресторана, едва попрощавшись с растерявшейся женщиной. Через полчаса он уже ехал в аэропорт Шарля де Голля. По случайному стечению обстоятельств, всегда благоприятствующих сумасшедшим и влюбленным, через два часа был рейс на Эдинбург. «Эр Франс» любезно предоставила возможность Энтони погнаться за эфемерной мечтой.