Узы судьбы

Тесса Хейл — Узы Судьбы

Переведено специально для группы

˜"*°†Мир фэнтез膕°*"˜

http://vk.com/club43447162

Оригинальное название: Bond of Destiny

Серия: Shifting Fate #3 / Переменчивая Судьба #3

Автор: Тесса Хейл / Tessa Hale

Переводчик: maryiv1205

Редактор: maryiv1205

— 1-

Все, о чем я могла думать, это об ощущении, будто мне в горло засунули ватные шарики. Язык прилип к небу, а губы были болезненно сухими. Я перекатилась на бок, и темнота вокруг меня закружилась и рассеялась.

Я моргнула. Темноту прорезал флуоресцентный свет. Изображения поступали в виде снимков. Заляпанный цементный пол. Грязная койка. Металлические прутья.

Именно прутья заставили меня резко выпрямиться. Это было плохо. Все вокруг меня плавало в смешении цвета и света. Меняв захлестнула волна тошноты.

— Постарайся не двигаться слишком быстро. Наркотики действительно могут сбить тебя с толку.

Я резко обернулась на женский голос, что только усилило тошноту. Я на мгновение закрыла глаза, давая желудку возможность успокоиться.

— Дыши через нос и выдыхай через рот. Это помогает.

Я сделала так, как велел голос. После дюжины или около того вдохов я почувствовала себя лучше. Тошнота не прошла, но мне больше не грозила опасность выбросить содержимое желудка. Я приоткрыла глаза. Я столкнулась лицом к лицу с девушкой примерно моего возраста, сидевшей, скрестив ноги, на койке в соседней камере.

— Привет, — прохрипела я.

Девушка одарила меня неуверенной улыбкой.

— Привет. Я Реза.

— Роуэн. — Я быстро просмотрела остальные шесть камер. Было ясно, что мы находимся в каком-то подвале. Там были стены из шлакоблоков и ни одного окна. — Где мы?

Любой намек на теплоту исчез с лица Резы. Она прижала колени к груди.

— Я не знаю.

— Кто нас похитил? — Я порылась в памяти в поисках последних воспоминаний. Джаз. Диетическая кола. Когда я выберусь отсюда, то прибью ее.

— Мы не можем говорить о них, — прошептала Реза.

О них. Группе. Целая стае. Кто? Я открыла рот, чтобы надавить на девушку, но увидела, что она дрожит, ее взгляд бегает по сторонам, будто кто-то может выскочить и напасть на нее в любой момент. Мне нужен был другой подход.

— Откуда ты?

Реза снова сосредоточилась на мне.

— Из Лейклендской стаи в Мичигане.

Я удивленно посмотрела на нее.

— Так вот где мы? В Мичигане? — Без окон я не могла сказать, был ли пейзаж вокруг хоть сколько-нибудь знакомым. Насколько я знала, мы могли бы быть и в Дубае.

— Я не знаю, — тихо сказала она.

— Как долго ты здесь?

Темные волосы Резы были длинными и немного растрепанными. Это говорило о том, что она слишком долго не расчесывалась и не стриглась. Она посмотрела на стену из шлакоблоков. Вот тогда-то я и увидела это. Счетные метки, высеченные в камне. Она посмотрела на бороздки. — Чуть больше девяти месяцев.

Желудок свело ужасной судорогой. Девять месяцев. Я бы никогда не продержалась так долго. Острая боль вспыхнула в груди, когти глубоко вонзились в душу. Моя связь. Мои парни. Слезы защипали глаза, когда я потерла грудину. Они, должно быть, уже сходили с ума. Я открыла свой разум для связи со стаей, потянувшись к ней. Была только тишина.

— Наши мысленные связи здесь не работают.

Я посмотрела на Резу.

— Это невозможно.

— На него работают мощные щиты. Ты не можешь использовать дар. Ты не можешь связаться с семьей. Ты даже не можешь перекинуться, потому что они накачивают тебя наркотиками каждый день. — Слеза скатилась по щеке Резы, но она не подняла руку, чтобы смахнуть ее. Будто она настолько привыкла к тому, что они падают, что больше даже не замечала этого.

— Кто? — надавила я.

Резу снова начало трясти. На этот раз хуже, чем раньше.

— Не произноси его имени.

Что-то царапнуло в глубине моего сознания. Воспоминание. Внедорожник. Этот знакомый голос называет меня дочерью. Лед пробежал по венам. Мой биологический отец. Вот у кого мы были. И я знала его. Но я никак не могла заставить разум вспомнить.

Реза крепче прижала колени к груди и начала раскачиваться вперед-назад. Я чувствовала себя наихудшим монстром.

— Все в порядке. Ты не обязана мне говорить.

На чем мне сейчас нужно было сосредоточиться, так это на том, чтобы выбраться отсюда. Я закрыла глаза и нащупала своего волка. Она была там, где-то глубоко в этом золотом омуте энергии, но когда я попыталась вызвать ее на свет, то не смогла. Я потянула сильнее, пытаясь собрать энергию вокруг себя. Ничего.

Я разочарованно выдохнула, на лбу выступил пот. Я снова закрыла глаза, ища свою связь с парнями. Я все еще могла чувствовать их, булавочные уколы света в самую темную ночь, но они казались за миллион миль отсюда. Мысленно сформировав сообщение, я вытолкнула его в темноту.

Это было почти так, как если бы слова эхом отразились от каменных стен. Ничто не могло проникнуть внутрь. Паника зародилась глубоко в животе, но я сосредоточилась на том, чтобы дышать ровно.

Я открыла глаза и оттолкнулась от койки. Ноги дрожали то ли от лекарств, то ли от того, что я слишком долго обходилась без еды. Сначала я подошла к двери камеры, изучая замок. Он был закодирован с помощью ключа. Если бы я могла поджарить механизм замка или даже сами решетки, держу пари, то смогла бы вырваться на свободу.

Снова нащупав этот золотой источник энергии, я сосредоточилась на гневе. Ярости. Джаз. Том, кто похитил меня. Разлучил с моими парнями.

Я позволила эмоциям подпитать меня, затем протянула руку. Возникло ощущение жужжания, но ничего не произошло. Я чувствовала, как начинает проявляться мой дар, но потом он просто иссяк.

Черт. Я обшаривала стены в поисках любого слабого места. В задней части камеры было отгороженное место. Я подошла к нему и отдернула ткань. Там была ванная комната, которая выглядела так, словно ей самое место в тюрьме. Унитаз без крышки. Самая крошечная раковина, которую я когда-либо видела. И душевая кабина шириной около полутора футов.

Желудок скрутило. Это место было предназначено для длительного проживания. Девять месяцев. Слова Резы эхом отдались в голове.

Меня охватила паника, но я подавила ее и шагнула обратно в камеру. Я снова закрыла глаза, пытаясь открыть свой разум. Люк сказал, что всегда может чувствовать меня, пока я открываюсь ему.

— Что ты делаешь? — спросила Реза.

— Пытаюсь связаться со своими парнями. Если я просто смогу очистить разум, мой эмпат почувствует меня.

Она на мгновение замолчала, пока я сосредотачивалась.

— Они не смогут найти тебя, Роуэн. Никто не сможет.

— 2-

Что-то в мрачности голоса Резы заставило меня сжать руки в кулаки. Я впилась ногтями в ладонь, радуясь уколу боли. Это удерживало меня на земле.

— У тебя есть партнеры?

Она кивнула, снова заливаясь слезами.

— Трое. Но связь была скреплена только с одним.

— Как ты вообще выжила? — Вопрос просто вырвался из меня. Всего один день без парней чуть не прикончил меня. Я не понимала, как Реза все еще дышала.

Она прислонилась к стене, уставившись в пространство.

— Наркотики. Они нашли кое-что, что поддерживает в тебе жизнь.

— А твои парни? — Я была почти слишком напугана, чтобы спросить.

— С ними все в порядке. Я все еще чувствую их и думаю, что они тоже чувствуют меня. Только если мы умрем, они будут в опасности. — Взгляд Резы обратился ко мне. — Мы должны бороться за них.

— Я никогда не перестану бороться за них. Эти придурки не победят.

Ее губы изогнулись в печальной улыбке.

— Они сделают все, что в их силах, чтобы сломить тебя. Они сделают все, что в их силах, чтобы заставить тебя отказаться от своих уз.

Я напряглась.

— Я думала, что можно заставить разорвать связь только силой.

— Это так, но часть твоей силы теряется при этом разрушении. Если ты решишь разорвать ее, ничего не потеряется. Он не хочет потерять ни крупицы наших даров. Не тогда, когда он мог бы ими воспользоваться. — Реза выплевывала слова, ее ненависть сквозила в каждом из них.

Новая волна тошноты захлестнула меня. Я никогда не разорву связь с парнями. Я буду держаться изо всех сил. Несмотря ни на что.

Я хотела задать Резе еще один вопрос, когда послышался скрип металла.

— Отойди от решетки, — прошипела Реза. — Охранникам не понравится, если ты покажешься слишком заинтересованной в клетке.

Употребление слова «клетка» заставило моего волка вцепиться мне в внутренности. Я сделала все, что могла, чтобы успокоить ее, пообещав отомстить тому, кто поместил нас сюда, но это только усилило эффект. Я двигалась до тех пор, пока не прижалась спиной к холодной каменной стене.

Шаги эхом отдавались по цементному полу. Появилась девушка с рыжими волосами и веснушками. Она была бы прекрасна, если бы не мертвый взгляд ее глаз. Будто над ними была какая-то дымка. Она видела то, что было перед ней, но не до конца осознавала это.

Девушка несла что-то похожее на два подноса. Она наклонилась, просунув один из них в отверстие в камере Резы.

— Тебе нужно съесть все. — Даже голос девушки звучал как у робота.

Реза свирепо посмотрела на девушку.

— Ты бы хотела съесть этот мусор, Энджи?

Она выпрямилась.

— Мы должны быть благодарны за все, что нам предоставлено. Если ты захочешь еще чего-нибудь поесть, ты знаешь, что нужно сделать.

— И что же? — спросила я, отталкиваясь от стены. В этой миниатюрной девушке не было ничего пугающего.

Она сунула картонный поднос в мою камеру.

— Разорвать узы. Поклясться в верности истинному Королю-Альфе.

Истинному Королю-Альфе? Это прозвучало как какая-то безумный культов. Нет, спасибо.

— А если я не захочу?

Энджи пожала плечами.

— Ты останешься здесь до тех пор, пока не взглянешь на вещи по-другому. Или умрешь.

Она сказала это так небрежно. Будто смерть была сродни потери заколки для волос.

— Ешь, что дают. Тебе понадобятся силы.

— Для чего? — надавила я.

В глазах Энджи промелькнул какой-то намек. Может быть, страх?

— Тебе нужно будет указать на ошибочность твоих действий. Увидишь. Есть способ получше. Все, что мне нужно было сделать, это отпустить.

Я сжала руки в кулаки сильнее, впиваясь ногтями в ладони. Она стояла там, где сейчас была я. И она подвергала других тем же пыткам, которые испытала сама.

— Как ты можешь смотреть на себя в зеркало?

Энджи не дрогнула, но ее рассеянный взгляд обратился ко мне.

— Он знает, что лучше. Как сделать нас самыми сильными, какими мы только можем быть.

— Он отнял у тебя свободу воли.

— Не беспокойся, — пробормотала Реза. — Энджи полностью хлебнула тормозухи.

Я подошла к решетке, обхватив металл руками.

— Ты можешь выпустить нас отсюда. Дать нам шанс.

Что-то еще промелькнуло на лице Энджи, но затем она снова замкнулась.

— Ему виднее. Увидишь.

Я резко повернулась к Резе.

— Ему виднее? Что это за жуткое дерьмо она продолжает бормотать?

Реза вздрогнула.

— Они пытаются сломить тебя. Твой разум в такой же степени, как и тело.

Желудок взбунтовался, угроза того, что могло произойти, в сочетании с наркотическим похмельем и запахом жирного стейка смешались воедино. За прошедший год я уже прошла через ад. Люди приходили за мной снова и снова. Я не собиралась сдаваться без боя.

Реза кивнула мне, расправив плечи.

— Продолжай поддерживать этот огонь. Он тебе понадобится.

— Это не поможет, — сказала Энджи. — Рано или поздно ты сломаешься. Так, ты просто сделаешь себе еще больнее.

Реза вскочила с койки и бросилась к решетке.

— Только потому, что ты отказалась от своих парней, это не значит, что мы сделаем также. Я не буду подписывать им смертные приговоры так, как это сделала ты.

Энджи побледнела, и ее взгляд стал еще более отрешенным. Впервые я почувствовала настоящую жалость к этой девушке. Травма загнала ее так глубоко внутрь себя, что той девушки, которой она была, больше не существовало.

— Все в порядке, — тихо сказала я Резе. — Мы поможем друг другу выстоять. — Мы могли напоминать друг другу, за что боролись.

Шаги отдавались эхом по цементу.

— Итак, девочки. Из-за чего все эти повышенные голоса?

Реза отпрянула от решетки, дрожа всем телом. Но я не могла пошевелиться. Потому что за последний месяц я узнала этот голос. С тех самых пор, как только появилась Четверка.

Мужчина появился в поле зрения, усмешка играла на его губах.

— Привет, дочка.

— 3-

Калеб. В моем сознании промелькнули моменты его доброты. Предложение мне и моим парням убежище. Порез, чтобы никто из моей стаи не пострадал. Он поддержал мое пребывание в Риджвуде.

Теперь я увидела все эти моменты через другую призму. Более суровую.

— Почему? — Казалось, это было единственное, что я смогла выдавить из себя.

Он подошел ближе к камере, и Энджи немедленно отступила на шаг, опустив глаза. Калеб, казалось, едва замечал ее.

— Здесь действуют силы, о которых ты не знаешь.

— Тогда объясни, — процедила я сквозь зубы.

Он улыбнулся, в глазах заиграло веселье.

— Мне определенно нравится твоя смелость. Даже в той ситуации, в которой ты сейчас находишься, в тебе все еще есть этот огонек.

— Ты имеешь в виду ситуацию, в которую ты меня поставил.

— Ты была единственной хорошей вещью, которую подарила мне твоя мать. Она оказалась разочарованием во многих других отношениях.

Мышцы напряглись, жгучий гнев вспыхнул глубоко внутри.

— Чего ты хочешь от меня?

Калеб снял невидимую пылинку с рубашки.

— Ты знала, что в мире перевертышей когда-то были правящие?

— Я не напрашивалась на урок истории. Я спросила, чего ты хочешь от меня.

Его глаза вспыхнули — первый настоящий намек на вспыльчивость.

— Слушай, когда я говорю, Роуэн.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки, почувствовав вкус крови.

— Так-то лучше. Раньше нами управлял король. Он избирался правящими. Тогда мы были могущественны. Дары были обильными и крепкими. По мере того как мы пытались разделить руководство, дать большему количеству людей право голоса, эти силы ослабевали. Не совпадение ли?

Насколько я узнала, подавляющее большинство перевертышей в нашем мире обладали очень слабым голосом. Даже Мейсон, вожак нашей стаи, практически не имел влияния на Четверку, а также на законы и правила, которые они устанавливали. У этих правителей просто было другое название.

Калеб изучал меня сквозь решетку.

— Пришло время вернуться к нашим старым традициям. Пришло время возвысить тех из нас, кто обладает силой, до этих должностей.

— И дай угадаю, тебе просто суждено стать королем? — Я не смогла сдержать сарказма, проскользнувшего в голосе.

Глаза Калеба вспыхнули.

— Следи за тоном. Здесь у тебя есть выбор. У тебя есть шанс править бок о бок со мной. Иметь связь, действительно достойную твоей силы. Я выбрал волков, которые превратят тебя в абсолютное оружие. Никто не встанет у нас на пути.

У меня перехватило дыхание, а во рту пересохло. Инструмент для причинения вреда людям. Это было все, для чего я ему была нужна. Чтобы использовать меня до тех пор, пока у меня ничего не останется. Тогда он отбросит меня в сторону, как это сделали многие другие.

Единственными людьми, которые этого не сделали, были мои партнеры. Лукас. Кин. Энсон. Вон. Холден. У меня защемило сердце, когда я вспомнила их имена.

— Я никогда не предам свою связь. Никогда.

На лице Калеба появилось выражение разочарования.

— Я боялся, что ты это скажешь. Ты научишься смотреть на вещи с моей точки зрения. Просто может потребоваться немного убеждения. — Он повернулся к коридору. — Гаррисон.

В комнате раздались еще шаги, и Реза издала слабый стон. Появился огромный мужчина, и я могла поклясться, что пол сотрясался от каждого его шага. Гаррисон остановился перед Калебом.

— Боюсь, моя дочь пока смотрит на вещи иначе, чем мы. Ты можешь приступать к первому сеансу.

По лицу Гаррисона расплылась улыбка. Это было не что иное, как ликование.

— Уровень влияния?

— Она моя дочь. Давай пока остановимся на пятом уровне. Я хочу получить полный отчет, когда ты закончишь.

— Конечно, Альфа. — Гаррисон вытащил из штанов что-то вроде дубинки.

Энджи издала тихий сдавленный звук, поспешила по коридору и исчезла.

Я смотрела прямо перед собой. Я не позволю им увидеть, как я съеживаюсь. Я не стану дарить им свой страх. Я встретилась взглядом с отцом.

— Ты показываешь слабость, пытаясь навязать свою волю другим.

Мускул на его щеке дрогнул.

— Я показываю превосходство.

— Если бы это было настоящее превосходство, ты бы сразился со мной один на один. Ты бы не стал пытаться притупить мои силы и лишить меня всего, что дала мне судьба. — Я понятия не имела, как все обернется, если мы с Калебом столкнемся лицом к лицу, но знала, что у меня будет больше шансов выжить в этом, чем оставаться в подземелье.

Калеб запрокинул голову и рассмеялся.

— О, Роуэн. Я проявляю к тебе доброту. Если бы мы с тобой вступили в бой, я бы разорвал тебя на части.

— Докажи.

Он поджал губы.

— Убивать тебя было бы такой пустой тратой времени. Ты так много можешь сделать для нашего дела. Ты просто еще этого не знаешь.

Этого никогда не случится. Никогда. Я найду выход. Даже если на это уйдут годы.

Губы Калеба дрогнули.

— Этот огонь будет забавно разжигать и переделывать заново. Не могу дождаться, когда увижу, как он направляется на подходящего противника.

— Мне кажется, я прямо сейчас вижу одного из них.

Он усмехнулся.

— У меня такое чувство, что довольно скоро ты запоешь совсем по-другому. Помни, здесь, внизу, твои таланты не работают. Мои щиты пропитали стены и решетки своими дарами. Но у тебя все еще есть исцеление перевертыша. Мы будем ломать тебя снова и снова. Столько раз, сколько потребуется.

Калеб повернулся к Гаррисону, веселье исчезло с его лица.

— Я рассчитываю на тебя.

— Я не подведу тебя, Альфа.

Калеб коротко кивнул ему, развернулся и вышел.

Дикая улыбка расплылась по лицу Гаррисона.

— Мне нравятся огненные. Те, что съеживаются, разбиваются слишком легко.

Он набрал код на двери, и она распахнулась. Я стояла, сохраняла свободную стойку, перенося вес тела на подушечки ног. Я снова и снова прокручивала в голове уроки самообороны Энсона.

Гаррисон постучал дубинкой по своей раскрытой ладони. Я наблюдала, как его вес перемещается вперед-назад. Моим единственным преимуществом была скорость. Гаррисон — неуклюжий гигант. Я была в четверть его роста и надеялась избежать большинства его ударов.

Дверь камеры с лязгом захлопнулась за ним.

— Еще не передумала?

— Нет, — процедила я сквозь зубы.

— Плохой выбор. — Он взмахнул дубинкой, и я увернулась от самого сильного удара. Я нанесла быстрый удар по его почке, но это было похоже на удар о кирпичную стену.

Гаррисон хмыкнул и повернулся с большей скоростью, чем я думала, на какую он способен. Дубинка ударила меня с такой силой, что вышибла воздух из легких. Затем раскаленная добела боль пронзила ребра. По крайней мере, одно, вероятно, сломалось.

Я захрипела, борясь с огнем в боку, и уклонилась с траектории второго удара. Когда я уклонилась от третьего, Гаррисон зарычал. Он посмотрел на дубинку и щелкнул каким-то переключателем. Затрещало электричество.

Гаррисон усмехнулся, увидев искры.

— Твой маленький энергетический дар больше не работает.

У меня не было возможности задаться вопросом, что это значило для меня, прежде чем разряд электричества пронзил меня насквозь. Мышцы свело судорогой, и я рухнула на пол. Огонь вспыхнул во мне, и я открыла рот в беззвучном крике.

— 4-

Прохладная тряпка скользнула по лбу, когда тело сотрясала болезненная дрожь. Казалось, она дошла до костей.

— Что с ней? — спросил низкий голос.

— Не думаю, что лекарства способны стабилизировать ее состояние. Ей нужна ее связь.

Какая-то часть меня узнала голос Резы сквозь море боли. Была ли боль вызвана неделей повторных избиений или тем фактом, что я умирала, я не могла сказать. Какой бы наркотик они мне ни давали, чтобы привязать меня к этому миру без моей связи, он не действовал.

Охранник усмехнулся.

— Хорошая попытка. Этого не будет.

Еще один особенно сильный толчок сотряс меня. Чьи-то руки натянули тонкое покрывало мне на плечи.

— Ты можешь хотя бы принести мне еще одеяло? Не думаю, что Король-Альфа будет слишком рад, если его дочь умрет на твоих глазах.

Охранник пробормотал проклятие. Удаляющиеся шаги отдавались эхом.

— Роуэн, ты можешь открыть глаза? — Ткань снова скользнула по моему лбу.

Я попыталась сделать, как она просила, заставить веки подняться, но они казались такими невероятно тяжелыми. Одно, наконец, приоткрылось. Флуоресцентный свет обжигал глаза, будто кислота.

Реза пошевелилась, радуясь.

— Вот. Попей. Нужно поддерживать водяной баланс. — Она поднесла бумажный стаканчик к моим губам, и я медленно подняла голову, чтобы сделать глоток.

За последнюю неделю я поняла, что они никогда не давали нам ничего стоящего. Одноразовые тарелки и столовые приборы. Ничего, что можно было бы использовать в качестве оружия.

У воды был ржавый привкус, но в горле она ощущалась раем. Я запрокинула голову на спинку койки. Худшие из травм, полученных во время последнего сеанса с Гаррисоном, зажили, но болело все. Мир вокруг меня поплыл, когда темнота дразнила уголки моего зрения.

— Оставайся со мной, — приказала Реза, сжимая мою руку. — Не отключайся.

Но было уже слишком поздно. Темнота поглощала меня.

* * *

— Вылечи ее!

Рев Калеба резанул по ушам. Звук и свет кололи меня, но я едва могла дотянуться до них. Я тонула в море тьмы.

«Роуэн».

Это было похоже на Лукаса. Слишком похоже на него.

Слезы жгли глаза. Я так сильно хотела, чтобы это был он. Хотела почувствовать то тепло, которое было только у Люка.

«Ро, ты меня слышишь?»

Холодные пальцы прижались к моей шее. Прикосновение причиняло боль, будто колючая проволока.

Я распахнула глаза.

— Роуэн, посмотри на меня.

Постепенно я сосредоточилась на женщине, стоявшей передо мной.

— Скажи мне, что ты чувствуешь.

— Больно.

Это было единственное слово, которое я смогла выдавить. У меня было такое чувство, будто мою грудную клетку разрывало изнутри. Я вся горела, но в то же время мерзла. Меня пронзил электрический разряд.

Лицо Калеба появилось в поле зрения.

— Разорви связь сейчас, пока не стало слишком поздно.

— Нет, — прохрипела я.

— Черт возьми, Роуэн. Сделай это сейчас же!

Я сжала губы в жесткую линию. Нет. Я скорее приму смерть, чем отпущу парней. Слеза скатилась по моему лицу на раскладушку.

Калеб резко повернулся к женщине.

— Почему твое лекарство не действует?

Руки женщины слегка дрожали.

— Я не знаю. Возможно, ее связь слишком сильна. Мы никогда не использовали это лекарство при связи в шесть человек, особенно с таким сильным даром, как у нее.

— Как ты собираешься это исправить? — прорычал он.

— Я пока не знаю. Мне нужно провести несколько тестов. Но она может не продержаться так долго. Возможно, вам придется отпустить ее обратно к ее партнерам…

Слова женщины были прерваны, когда Калеб нанес удар, схватив ее за шею.

— Ты должна была быть готова к этому.

— Простите меня, Альфа. — Ее слова были едва слышны, когда пальцы Калеба сжались, перекрывая ей подачу воздуха.

— Недостаточно. — Одним быстрым движением он свернул ей шею.

Я не смогла сдержать стона, когда Калеб опустил ее на пол. Его взгляд метнулся к двум охранникам в углу камеры.

— Кто-нибудь из вас, уберите этот беспорядок. Другой, позови помощника Ребекки и посмотри, сможет ли он исправить ее ошибку.

— Да, Альфа.

Калеб повернулся к Резе, которая стояла, прижавшись к стене.

— Позаботься о ней. Если она умрет, ты тоже умрешь.

Тело дрожало, посылая искры боли по всему организму. Это было слишком, невыносимая агония. Темнота снова сгустилась.

* * *

«Роуэн. Где ты? Я чувствую тебя. Поговори со мной».

Это снова был Люк. Только это было не так. Я знала, что это невозможно. Всего лишь лихорадочное порождение моего разума.

«Я хочу, чтобы это был ты». Я отправила эти слова обратно в небытие своего воображения.

«Ро! Это я.»

«Это не так. Я знаю, что это не так. Ты не можешь быть настоящим».

Рычание эхом отозвалось в моей голове.

«Это я. Я научился пробиваться сквозь некоторые элементы экранирования. Послушай меня».

Мне так сильно хотелось ему поверить, но я так устала. Все было таким тяжелым. Я просто хотела ускользнуть.

«Ро. Останься со мной. Не оставляй меня. Пожалуйста».

В его тоне было такое отчаяние, что это заставило меня держаться.

«Люблю тебя, Люк.»

«Я тоже тебя люблю. Мы все исправим. У кого ты?»

«У Калеба».

Звуки проклятий заполнили мой разум.

Я изо всех сил старалась избавиться от следующих мыслей. Даже не произнося их вслух, они причиняли слишком сильную боль.

«Он — мой отец».

На мгновение воцарилась тишина.

«Мне так жаль, Ро. Мы приедем за тобой. Ты просто должна сказать нам куда.»

«Я не знаю. Тюрьма в подвале. Я так устала.»

«Просто держись. Нам нужно завершить связь».

Это была моя вина, что мы этого не сделали. Я держалась подальше от Холдена, потому что он причинил мне боль. Я не была готова снова отдать свое сердце в его руки, слишком боялась, что он может разбить его. Но было уже слишком поздно. Я не могла до него добраться.

«Скажи Холдену, что мне жаль.»

«Скажи ему, черт возьми, сама», процедил Люк сквозь зубы.

«Ро?»

Мое горло сжалось при звуке голоса Холдена в голове. Даже находясь в бессознательном состоянии, я чувствовала, как слезы текут по щекам. Это никак не могло быть реальностью, но я так сильно этого хотела.

«Холден». Его имя было молитвой на устах. Безрассудной надеждой на невозможное.

«Почувствуй меня».

Слова Холдена были мягким приказом, которому у меня не было выбора, кроме как подчиниться. Я позволила увлечь себя. Навстречу этой слабой искре света. Я могла поклясться, что его тепло окутало меня.

«Ро, я люблю тебя. У тебя есть я, всегда. Позволь себе любить».

В этот момент миллион воспоминаний закружились вокруг меня. Забота и покровительство Холдена. Его улыбка и темно-синие глаза. То, как он старался заботиться обо всех, кто его окружал. Не имело значения, что наше путешествие не было идеальным. Я любила его всем, что у меня было.

Я чувствовала, как путы удерживают меня от Холдена. Узы, которые мешали мне скрепить нашу последнюю связь. На одном дыхании я отбросила их. А потом я начала падать. Но меня поймал луч света. Это были тепло и уют. Это было ощущение сбалансированной целостности.

Боль пронзила бедро, и я ахнула, когда распахнула глаза.

Лицо Резы появилось перед глазами.

— О боже, Роуэн. Я думала, ты не проснешься. Как ты себя чувствуешь?

Я не могла думать ни о ее словах, ни о вопросе. Мой разум был заполнен только одной мыслью. Уверенностью до глубины души.

— Они идут.

— 5-

Я оттянула пояс своих спортивных штанов вниз, слегка приподняв футболку. Реза ахнула. Моя метка была заполнена полностью. Каждая точка на звезде и центр, которые обозначали меня.

— Как? — прошептала она.

— Я не знаю. Я почувствовала Люка в своей голове. Я думала, это просто лихорадка, но он сказал, что прорвался сквозь щиты вокруг меня. Он соединил меня с Холденом и… — Я замолчала, когда слезы защипали глаза. Моя связь была полной. Самая сильная дрожь и лихорадка уже утихли. Но я чувствовала себя так, словно участвовала в битве. Во многих отношениях так оно и было.

— Я никогда не слышала, чтобы происходило что-то подобное. Связь, укрепляющаяся, когда два человека не вместе. — Глаза Резы расширились, когда она увидела меня. — Они понятия не имеют, насколько ты сильна.

Я сжала ее руку.

— Не говори им.

— Не скажу ни слова. Нам нужно заставить их поверить, что лекарство имело отсроченный эффект. Но ты не можешь позволить им увидеть метку.

Я быстро заправила футболку за пояс спортивных штанов и попыталась связаться мысленно.

«Люк?»

Мой голос эхом отдавался в голове. Но это было уже не то эхо, как тогда, в первые мои дни здесь. Это было так, словно я стояла в конце длинного туннеля.

Его голос отозвался эхом.

«Кин думает, что нашел тебя. Мы идем».

Слова были еле слышны, и я слышала в них напряжение. Люк доводил себя до изнеможения, чтобы дотянуться до меня.

«Будь в безопасности. Люблю тебя.»

«Люблю тебя, Ро.»

Потом он исчез. Паника охватила меня из-за потери Люка, моей связи с парнями. Я выдохнула, прижимая руку к метке. Теперь я носила их всех с собой. Они были частью меня. Той меня, которая была сильнее, чем я когда-либо могла себе представить.

— Ты разговаривала с ними, не так ли?

Я подняла голову на звук голоса Резы. В этом было столько тоски. Я говорила так тихо, что едва могла разобрать собственные слова.

— Они сказали, что, по их мнению, нашли, где мы находимся.

Она впилась пальцами в мои ладони.

— Они идут?

Я кивнула.

— Мы должны быть готовы.

Свесив ноги с края койки, я попыталась встать и немедленно села обратно. Мышцы не могли удержать меня в вертикальном положении, но я не позволила панике снова овладеть мной. Я найду способ бороться.

— Они оставили нам какую-нибудь еду?

Реза встала и отошла в угол камеры.

— Они оставили тебе крекеры и сок, так как тебя тошнило раньше.

Я открутила крышечку с сока и выпила его залпом. Апельсиновый вкус был слишком сладким на языке после нескольких дней бездействия, но я надеялась, что сахар в нем поможет. Реза разорвала упаковку крекеров и протянула ее мне. Я запихивала в рот один за другим, едва пережевывая, прежде чем проглотить.

— Осторожнее. Ты же не хочешь, чтобы тебе было плохо.

Я заставила себя не торопиться со следующим крекером, жуя его более тщательно. Только после того, как вся пачка закончилась, я остановилась.

Реза изучала мое лицо.

— Твой цвет улучшается.

— Самая сильная боль прошла. Я просто чувствую слабость.

Она прикусила нижнюю губу.

— Надеюсь, что они приведут с собой достаточно подкрепления. Там по меньшей мере двадцать охранников.

— Ты считала?

— Я пыталась запомнить смены, кого и когда ожидать, слушала, когда они переговаривались в наушниках.

Я потянулась и сжала руку Резы.

— Мы уходим отсюда. Мы возвращаемся домой.

Ее глаза заблестели.

— Я даже не могу вспомнить, как выглядит мой дом. Интересно, не выдумала ли я все это просто у себя в голове? Были ли мои качели на крыльце такими удобными, как я помню? Мой дом был серым или голубым?

Мое сердце болело за Резу, но то, что я услышала о ее страхах, разожгло гнев глубоко внутри меня. Я крепко ухватилась за него. Мне нужна была каждая капля энергии, которую я могла получить. Я подпитывала это воспоминаниями о каждом ударе, каждой насмешке, которую Гаррисон обрушивал на меня. Я поддерживала огонь болью, въевшейся в кости.

— Мы заставим их заплатить.

Глаза Резы вспыхнули.

— Гаррисон мой.

Она прожила с пытками силовика на целую вечность дольше меня. Я могу дать ей это. Взгляд Резы скользнул по камере.

— Хотела бы я, чтобы мы могли перекинуться.

— Я тоже. — Мой волк теребил лапой мою грудную клетку, страстно желая освободиться. Я и представить себе не могла, как сильно Реза хотела быть единым целым со своими парнями. Я послала безмолвное обещание своей волчице, что скоро ее желание исполнится.

Характерный звук открывшейся металлической двери эхом разнесся по тихому помещению, за которым последовали шаги. Их было слишком много, чтобы принадлежать только одному человеку. Секундой позже появился Калеб с группой людей позади: Гаррисон, два других охранника и мужчина постарше, которого я не узнала.

Калеб притормозил, когда увидел, что я сижу.

— Ей лучше?

Вопрос был адресован Резе, а не мне. Она деревянно кивнула.

— Должно быть, у нее была замедленная реакция на лекарство. Она проснулась час назад. Ее лихорадка спала, и она больше не дрожит.

Он повернулся ко мне, окидывая оценивающим взглядом.

— Как ты себя чувствуешь?

— Слабость, но лучше. — Мне нужно было, чтобы он не видел во мне угрозы для себя.

Калеб взглянул на мужчину, которого я не узнала.

— Похоже, в твоих услугах больше не нуждаются.

— Ты уверен, что это такая хорошая идея? — спросил Гаррисон. — Мы должны разорвать ее связь и покончить с этим. Это слишком большой риск.

Все мое тело напряглось. Разорвать мою связь. Слова вихрем пронеслись у меня в голове.

— Ты задаешь мне вопросы? — потребовал ответа Калеб.

Гаррисон немедленно опустил глаза.

— Конечно, нет. Я просто хочу убедиться, что ее сила не пропадет даром. Ты так долго ждал.

— Я ожидаю, что мне заплатят в любом случае, — сказал незнакомец. — Контракт уже подписан.

Калеб сжал челюсти.

— Я не потрачу впустую ни капли ее силы.

Мужчина пожал плечами.

— Ваш выбор. Но она уже набирается силы. Я чувствую это отсюда. Если она догонит вас, я не смогу помочь.

Настороженность появилась на лице Калеба, когда он взглянул в мою сторону.

— Хорошо, разбей связь, но побереги как можно больше ее силы.

— Конечно, — сказал мужчина, наклонив голову.

Я вскочила на ноги.

— Если ты сделаешь это, я тебя убью.

Эти слова были клятвой, и Калеб знал это. Но его губы дрогнули.

— Это для твоего же блага. Отцу виднее, и все такое прочее.

Паника охватила меня, когда Гаррисон набрал код на двери камеры. Дверь распахнулась, и он шагнул внутрь с дубинкой в руке.

— Не сопротивляйся, — ухмыльнулся он. — Я бы не хотел причинить тебе боль.

Это явно было наоборот. Я приняла боевую стойку, но движение у края глаза привлекло мое внимание. Охранники прижимали пальцы к наушникам.

Один из них бросил украдкой взгляд в сторону Калеба.

— Альфа. Ворота взломаны. Я получаю сообщения по меньшей мере о дюжине волков на северной стороне. Еще на западе.

Глаза Калеба вспыхнули.

— Разошлите сигнал тревоги. Подними всех силовиков.

Я схватила Резу за руку.

— Они здесь.

— 6-

— Пошли! — Калеб рявкнул на меня.

Я только усмехнулась.

— Я так не думаю.

— Хватай ее, — приказал он Гаррисону.

Гаррисон бросился на меня, но я была готова. Я отпустила руку Резы и уклонилась вправо. Он врезался в койку, испустив креативное ругательство и схватившись за голень.

— Ради всего святого, — процедил Калеб сквозь зубы. Он вошел в камеру и направился ко мне.

Я перепрыгнула через койку, уклоняясь от него. Время. Это было все, что нужно. Теперь я могла их чувствовать. Гудение энергии прямо под кожей. Мои партнеры. Они подпитывали меня своей силой. Я не знала, как это было возможно, чтобы они не прикасались ко мне, но это происходило.

«Роуэн? Где ты?»

Голос Холдена звучал в моей голове ясно, как божий день. Мне хотелось плакать от его глубокого тембра.

«Подвал. Калеб и трое охранников внизу. У них оружие».

«Мы идем. Просто держись».

Чья-то рука обхватила меня за запястье и потащила к двери камеры. Гаррисон усмехнулся, глядя на меня сверху вниз.

— Надеюсь, ты того стоишь, маленькая сучка.

— Не называй ее сучкой, ты, микропенис-переросток. — Реза вскинула коленку, угнездив ее прямо между ног Гаррисона.

Его глаза расширились от шока, и он упал, как камень, свернувшись в клубок.

— Вставай! — закричал Калеб. — Хватит валяться.

Он подтолкнул меня к двери камеры, но я схватилась за прутья. Используя их для равновесия, я выбросила ногу, ударив Калеба прямо в грудь. Он, спотыкаясь, отступил на несколько шагов, но недостаточно далеко.

Он скривился, обнажив удлиняющиеся клыки.

— Ты заплатишь за это.

Энергия потрескивала по моей коже. Впервые более чем за неделю я почувствовала свою связь с этим золотым источником энергии в моей сердцевине.

Калеб повернулся к Гаррисону, который с трудом поднимался на ноги.

— Хватай ее и беги в туннели.

— Альфа, они проникли в здание выше.

— Черт! Неужели мои охранники ничего не стоят? — Это был первый раз, когда я увидела хоть какой-то намек на панику у Калеба.

Мужчина позади него, который предлагал разорвать мои узы, бросил обеспокоенный взгляд в сторону двери.

— Я на это не подписывался. — Он поспешил вглубь подвала, к двери, которую я никогда раньше не видела. Через несколько секунд он исчез за ней.

Руки обхватили меня за талию, а затем меня подняли в воздух. Запах Гаррисона наполнил мои ноздри и заставил бороться с волной тошноты.

— Отпусти ее! — закричала Реза. Она ударила его ногой, но Гаррисон оказался быстрее, направив на нее свою дубинку. Он пропустил через Резу электрический ток, от которого она упала на пол в припадке.

Уровень ярости, переполнявший меня, был непохож ни на что, что я когда-либо испытывала раньше. Я впилась руками в его плечи и дала волю энергии.

Затем Гаррисон упал на пол. Я едва удержалась, прежде чем рухнуть на цементный пол вместе с ним. Он дернулся и затих.

— Что за черт? — рявкнул охранник.

Глаза Калеба расширились.

— Приведи сюда щит! Она прорывается.

Я вытянула пальцы, помахивая ими.

— В чем дело, папа? Больше не хочешь со мной тусоваться?

Двое охранников вытащили свое оружие.

— Не стреляйте в нее, — приказал Калеб. — И не дразните ее. Это только подпитывает ее силу.

— Тогда что, черт возьми, мы должны делать? — спросил один из них.

Калеб взглянул на дверь.

— Уилл, меняйся. Наша лучшая надежда — загнать ее в угол.

— Она все равно сможет использовать свой дар на мне.

— Мне плевать. Меняйся.

Секунду спустя охранника сменил серый волк. Существо зарычало в мою сторону. На этот звук моя сила отреагировала инстинктивно. Заряд энергии вырвался из ладони, ударив его в грудь.

Только что он был там, а в следующее мгновение безжизненно лежал на полу. Паника охватила меня, когда я опустила руку вдоль тела. Грудь волка не двигалась. Он просто лежал. Не лежал, а умер. Потому что я убила его.

Боль расцвела сбоку от моего виска, когда чей-то кулак нанес удар. Ошеломленная, я споткнулась, и руки обхватили меня.

— Не двигайся, черт возьми.

Я билась в объятиях Гаррисона, но моя сила не откликнулась, слишком травмированная окончанием жизни. Когти на руке Гаррисона удлинились, и он вонзил их мне в бок.

От боли у меня перехватило дыхание. Жгучий огонь пробежал по ребрам, проникая в легкие.

Люк возник в моем сознании в одно мгновение.

«Роуэн!»

«Поторопитесь!»

Гаррисон когтями рвал мою плоть, энергия и кровь вытекали из меня. Я расцарапала ему шею и лицо, но мои ногти не могли сравниться с когтями Гаррисона.

— В туннель ее, — крикнул Калеб, подбегая к задней двери.

Я не могла позволить им забрать меня, не могла упустить свой шанс добраться до моей связи. Я собрала все, что у меня было, и потянулась пальцами к глазам Гаррисона.

Он взвыл от боли, но не отпустил меня.

Какое-то движение привлекло мое внимание. Черный волк. Вон.

Облегчение расцвело в моей груди. Он был здесь.

Облегчение быстро сменилось паникой, когда охранник передо мной поднял пистолет. Я закричала изо всех сил, что были во мне, но было уже слишком поздно.

— 7-

Весь мир вокруг меня замедлился. Мгновения, прерываемые биением моего сердца. Вон подпрыгнул в воздух, пуля пролетела мимо него и вонзилась в стену.

Глаза охранника расширились за секунду до того, как Вон оказался рядом с ним. Вон не колебался. Он вонзил зубы в плечо охранника и резким движением свернул ему шею.

Калеб побежал к задней двери, Гаррисон следовал за ним по пятам со мной через плечо. Я снова забилась, отчаянно стремясь к этому золотому озеру внутри себя. Но я, казалось, не могла ухватиться ни за что. Бок пульсировал от боли, и я чувствовала, как энергия медленно покидает меня.

Дверь становилась все ближе. Я вцепилась в Гаррисона, но он почти не реагировал. Затем пятно черного меха бросилось на нас, зацепившись в ногу Гаррисона. Он выл и звал на помощь. Калеб на мгновение умолк. Его пристальный взгляд встретился с моим, в его глазах полыхала ярость.

Сила хлынула в мои ладони. Я могла это сделать. Просто прикончить его здесь и сейчас. Он более чем заслужил это за то, что сделал. Но безжизненные глаза волка вспыхнули в моем сознании. Тошнота охватила меня от того, что я натворила. Все, что потребовалось, — это одно мгновение сожаления, и Калеб ушел, бросив своего доверенного телохранителя на верную смерть.

Хватка Гаррисона на мне усилилась, и я закричала от боли. Вон издал злобный рык и вцепился когтями в спину Гаррисона. Мгновение спустя черно-серый волк пронесся через пространство, бросаясь в драку.

Энсон. Я бы узнала эти зеленые глаза где угодно.

Когда его зубы вонзились в бок Гаррисона, хватка силовика ослабла, и я рухнула на пол. От удара по всему телу пробежала волна боли. Я не смогла сдержать стона.

Этот звук только разозлил Энсона и Вона. Секундой позже Гаррисон был разорван на части. Мое зрение затуманилось, пока я изо всех сил пыталась сохранить сознание.

— Ро! — крикнул Кин.

Я слышала его, но не могла толком разобрать.

— Люк! Ты нам нужен. Холден, возьми отца и медицинскую сумку.

Теплые руки обхватили мое лицо.

— Боже, Ро. Где ты ранена?

— Бок. — Мне было так холодно. У меня больше не должно быть температуры. Я прикоснулась к Кину; наша связь была укреплена.

Он пробормотал проклятие, и за его спиной раздалось низкое рычание. Мгновение спустя в поле моего зрения появилось лицо Люка. На его лице читалось настоящее опустошение.

— Роуэн.

Он подхватил меня на руки.

— Нам нужно выбираться отсюда. Я не могу достаточно хорошо использовать свой дар. Стены экранированы.

— Неудивительно, что мы не смогли с ней связаться, — пробормотал Кин.

Огонь полыхнул у меня в боку, когда Лукас понес меня к двери. Я не смогла сдержать тихий, сдавленный звук.

Люк сжал челюсти.

— Прости. Мы почти на месте.

В ту секунду, когда мы переступили порог, худшая часть моей боли растаяла. Я плавала в море тепла. Я опустила голову на грудь Люка.

Вокруг меня звучал водоворот голосов, но я изо всех сил старалась отличить один от другого. Все, что я знала, — это движение и звук, и больше никакой боли.

— Положи ее на одеяло. У меня аптечка.

— Что они с ней сделали? — В голосе Холдена слышалась едва сдерживаемая ярость. Теплые губы скользнули по моему виску. — Ты в безопасности. Ты с нами.

— Я теряю энергию. Слишком больно, — сказал Люк.

— Мы тебя подпитаем, — вмешался Энсон. — Хватай его за плечи.

Прохладные руки задрали мою рубашку, и какая-то часть меня узнала Мейсона.

— Раны глубокие. Думаю, пробито легкое.

— Ей нужна больница? — надавил Холден.

— Если я смогу закрыть самые серьезные раны, ее легкое должно зажить само по себе благодаря ее целительскому дару. Мы будем внимательно следить за ней и за ее дыханием.

Что-то холодное и мокрое скользнуло вдоль моего бока. Я почувствовала давление иголки с ниткой, но боли не было. Лукас принимал все это на себя.

И я могла чувствовать свою связь — их энергию и наши узы, протекающие через меня. Слезы потекли по щекам.

— Она плачет, — проворчал Вон.

Я попыталась заставить себя открыть глаза, чтобы сказать ему, что это от облегчения. Мои веки затрепетали, свет на короткие мгновения прорвался сквозь темноту.

Энсон склонился надо мной.

— Ро? Мы здесь.

В его тоне была такая надломленность, что у меня полностью открылись глаза.

— Энсон, — прохрипела я.

— Детка. — Он опустился на землю рядом со мной, уткнувшись носом в мое лицо.

— Я в порядке.

— Это не так. У тебя в боку распорот.

— Я в порядке. Вы нашли меня.

— Недостаточно быстро, — процедил Вон сквозь зубы.

Он был единственным, кто не прикасался ко мне. Я протянула к нему руку. Он уставился на нее сверху вниз.

— Я не могу, Ро. Эмоции переполняют меня.

— Пожалуйста. — Я нуждалась в них. Всех.

На лице Вона промелькнула боль, но он взял меня за руку.

Чувство, охватившее меня, было неописуемым. Искры тепла, света и любви. Такая приземленность. Еще больше слез потекло по лицу.

Холден вытер их большими пальцами.

— Ро.

— Я плачу, потому что я счастлива. Я так счастлива.

Большой палец Кина прошелся по моему бедру.

— Больно?

Я посмотрела на Люка, который немного побледнел.

— Я в порядке. Тебе не обязательно продолжать принимать так много.

Мускул на его щеке дрогнул.

— Я никогда не испытывал такой сильной боли. Что они с тобой сделали?

Пытки Гаррисона промелькнули в сознании, за ними быстро последовал образ Резы, падающей на пол.

— Реза! — Я попыталась встать.

— Не двигайтесь, — приказал Мейсон. — Ты можешь порвать швы.

— Девушка в камере. Вы должны ей помочь.

Ребята переглянулись, увидев мою панику. Холден сжал мою руку.

— Она у Риджа. Сейчас она приходит в сознание.

Тогда хлынуло еще больше слез. С ней все было в порядке. Она сможет вернуться домой. Мы обе хотели этого.

Я уткнулась лицом в шею Энсона, вдыхая его запах. Запахи всех моих партнеров наполнили чувства. Мы были здесь. Живые, вместе.

Мейсон поднял голову, когда Мак приблизился. На лице главного силовика появилась гримаса.

— Мы потеряли Калеба в туннелях.

Глаза Мейсона вспыхнули гневом.

— Как?

— Место было заминировано. Мы чуть не потеряли двух силовиков. — Он разочарованно покачал головой. — Мне жаль, Альфа. Мы понятия не имеем, куда он мог подеваться.

— 8-

Я обняла Резу одной рукой, стараясь не натягивать швы.

— Спасибо тебе за все.

Она нежно сжала меня.

— Это я должна благодарить тебя. Не могу поверить, что ты нас вытащила.

— Мы выбрались вместе.

Реза шмыгнула носом, отпуская меня, и вытерла случайно набежавшую слезу.

— Просто жалею, что не я выпотрошила Гаррисона.

— Зрелище было чертовски поэтичным.

Она полуулыбнулась.

— Надеюсь, он страдал.

— Недостаточно, — пробормотал Энсон, снова притягивая меня к своей груди.

Мейсон подошел к нам, ведя за собой двух охранников.

— Реза, я только что говорил с твоим Альфой. Он так рад, что ты в безопасности.

— Теперь я могу идти домой?

В голосе Резы была такая надежда, что это разбило мне сердце.

Мейсон тепло улыбнулся ей.

— Да. Я попрошу двух моих телохранителей, Лекси и Джейсона, отвезти тебя. С ними ты будешь в безопасности.

Реза бросила осторожный взгляд в сторону силовиков. Лекси просияла, глядя на нее.

— Как ты относишься к музыке кантри? Джейсон ненавидит ее. Я подумала, что мы могли бы раздражать его этим всю дорогу.

Губы Резы дрогнули.

— Мне нравится кантри.

Джейсон застонал.

— Серьезно, Лекс? Почему ты такая плохая?

Лекси протянула руку Резе, чтобы та дала ей пять.

— Это будет весело.

— У тебя есть мой номер, — сказала я Резе. — Напиши мне.

— И ты пиши. И, может быть, ты сможешь приехать в Мичиган погостить.

— Я бы с удовольствием.

При этих словах Энсон обнял меня немного крепче, и я знала, что пройдет некоторое время, прежде чем ребята привыкнут к тому, что я куда-нибудь путешествую.

Лекси и Джейсон повели Резу к внедорожнику. Я прикусила губу, когда она исчезла внутри.

— С ней все будет в порядке, верно?

— С ней все будет в порядке, — заверил меня Энсон.

Мейсон кивнул.

— Джейсон позвонит, как только они приедут.

И все же мой желудок скрутило. Я понятия не имела, сколько людей работало на Калеба. Или как быстро он сможет оправиться от такого удара по своей операции.

— Все еще никаких признаков Калеба?

Мейсон покачал головой, когда подошли остальные ребята.

— Мы отправили команды на поиски конца туннельной системы, но пока ничего.

У Холдена было мрачное выражение лица.

— Никто из захваченных нами охранников не заговорил. Но большинство перевертышей, работающих с Калебом, поджали хвосты и сбежали.

Вон пошевелил пальцами.

— Мы могли бы творчески подойти к тому, как заставить их заговорить.

— Нет. — Слово прозвучало еще до того, как я его осознала. — Мы не можем опускаться до их уровня. Мы не палачи.

Льдисто-голубые глаза Вона потемнели до оттенка, которого я никогда раньше не видела, когда он обменялся взглядом с братом. Никто из них не настаивал на том, чтобы узнать, что случилось со мной за ту неделю, что я отсутствовала, но я просто слишком многое пережила.

Люк придвинулся ближе, касаясь своими губами моих. Его тепло проникало в меня даже при самых незначительных прикосновениях.

— Давай отвезем тебя домой. С остальным мы разберемся позже.

Домой. Больше я ничего не хотела.

Мейсон напрягся, и Холден мгновенно насторожился.

— Что не так?

— Коби и Джаз только что выбыли из стаи.

Кин выпрямился, доставая из кармана телефон, чтобы проверить записи с камер.

— Кто-нибудь еще?

— Никто, — ответил Мейсон.

Кин просматривал разные ракурсы съемки на телефоне.

— Я не вижу никаких признаков нападения.

Я схватила Энсона за руки, а он крепко обнял меня. Он наклонил голову, чтобы рассмотреть мое лицо.

— Что случилось, Ро?

Мой желудок скрутило.

— Это была Джаз.

— Что? — спросил Холден.

— Она накачала меня наркотиками. Я не знаю, как она привела меня к Калебу, но именно из-за нее меня похитили.

Все замерли.

— Что. Она. Сделала? — Ярость, исходившая от Холдена, была живой, дышащей вещью.

Люк повернулся, схватив Холдена за плечи.

— Шаг назад.

— Что? Ты слышал ее? Один из нашей стаи предал ее!

Я вздрагивала при каждом слове.

Люк сильно толкнул Холдена.

— Возьми себя в руки. Ты не помогаешь.

Его грудная клетка вздымалась, когда он повернулся и зашагал прочь.

Боль разлилась внутри. Люк, должно быть, мгновенно почувствовал это, потому что снова повернулся ко мне, обхватив мое лицо руками.

— Ему просто нужна минута, чтобы взять себя в руки.

— Знаю. — Но мне не понравилось ощущение, что Холден уходит. Это было слишком больно.

Кин придвинулся ближе, проводя губами по моим волосам.

— Он винит себя за то, что не наблюдал за ней повнимательнее.

— Это не его вина, — возразила я.

Взгляд Вона следовал за Холденом, пока он шел к лесу.

— Логика не помогает в подобных ситуациях. Демоны берут верх. И не помогает, что мы могли потерять тебя.

Я открыла свой разум Холдену.

«Это не твоя вина».

Он немного помолчал, прежде чем ответить.

«Я мог бы остановить это».

«Нет, ты не мог этого сделать. Она бы как-нибудь нашла способ».

«Мне следовало быть повнимательнее. Она была странной после того, как тебя забрали. Необычайно полезной».

Я не смогла сдержать низкое рычание. Уверена, что Джаз была очень полезна. Все, что угодно, лишь бы сблизиться с Холденом.

«Я люблю тебя, Ро. С того момента, как я встретил тебя, ты — все, чего я хотел».

От его слов у меня потеплело на сердце.

«Я тоже тебя люблю. Вернись ко мне».

«Всегда. Но мне нужно сбросить немного этой избыточной энергии. Я собираюсь ненадолго присоединиться к одному из поисковых отрядов».

«Хорошо. Будь в безопасности».

«Буду».

Я моргнула несколько раз, и передо мной появился Лукас.

Он улыбнулся.

— Лучше?

Я кивнула и посмотрела на Мейсона.

— Я должна была сразу же рассказать. Я, честно говоря, забыла, пока ты не назвал ее имя.

Мейсон заскрежетал челюстями.

— Во всем этом нет твоей вины. Там много чего происходило. Мне так жаль, Роуэн. Я никогда не думал, что Коби предаст меня вот так.

— Не знаю, имела ли она к этому какое-либо отношение…

— Она прячет свою дочь, — прорычал он. — Дочь, которая пыталась убить будущую Луну нашей стаи. Это измена.

Я с трудом сглотнула. За последние несколько месяцев я узнала достаточно, чтобы знать, что измена карается только одним наказанием. Смертью.

Мейсон покачал головой.

— Сейчас их ищут мои силовики, и я сообщу об этом другим проверенным стаям. У них будет не так много возможностей спрятаться.

Я хотела, чтобы Джаз нашли. Наказали. Но я не хотела ее смерти. Я просто хотела убрать ее. Что-то вроде тюрьмы для перевертышей.

В этот момент на меня навалилась усталость. Тяжесть прошедшей недели. Все, через что я прошла. Все, через что мы все прошли. Я меня начали дрожать ноши.

Энсон подхватил меня на руки так нежно, как только мог.

— Пора уходить.

Я прижалась к его груди.

— Отвезите меня домой.

— 9-

Я опустила футболку, пока Мейсон снимал медицинские перчатки.

— Не могу поверить, как быстро все зажило. Особенно учитывая, насколько ты была ранена.

Вон издал низкое рычание и, оттолкнувшись от кухонного островка, вышел из комнаты.

Кин проследил взглядом за братом.

— Ему потребуется некоторое время, чтобы справиться с этим.

— Нам всем, чтобы оставить это в прошлом, — пробормотал Энсон, придвигаясь ближе ко мне за столом для завтрака. — Тебе нужно больше есть.

Я посмотрела на свою почти пустую тарелку, в которой был завтрак на ужин: яйца, бекон, блинчики. Я проглотила столько всего, сколько смогла, и это, вероятно, помогло мне вылечиться. Но даже я признавала, что мое выздоровление шло быстрее обычного.

— Я сыта. Чего я правда хочу — так это принять душ.

Люк протянул мне руку.

— Хорошо, я позабочусь, чтобы у тебя было все, что нужно.

— Я сама…

Он оборвал меня взглядом.

— Позволь нам позаботиться о тебе. Нам это нужно.

Я кивнула и поднялась на ноги.

— Пойду проверю, как там Вон, — сказал Кин.

У меня защемило сердце. Мы все через многое прошли, и мое похищение разбередило раны стольких из нас.

Люк обнял меня за плечи.

— С нами все будет в порядке.

— Прямо сейчас я так не чувствую.

Он прижался губами к моему виску.

— Знаю. Я не говорил, что это произойдет немедленно, но мы справимся.

Я хотела ему поверить, но, похоже, не могла заставить себя сделать это. Может быть, после хорошего ночного сна я почувствую себя немного оптимистичнее.

Люк открыл дверь в мою спальню, и я вздохнула, когда ноги утонули в плюшевом ковре. В воздухе комнаты витал легкий аромат лаванды от свечи у кровати. Я не могла дождаться, когда заберусь под эти одеяла и просплю неделю.

Люк нырнул в гардеробную и вернулся с моей самой уютной пижамой.

— Хочешь, я подожду здесь, пока ты примешь душ?

Я покачала головой.

— Со мной все будет в порядке. Я просто хочу помыться. — И мне нужно было несколько минут побыть одной. Нужно было ослабить бдительность, чтобы мне не приходилось делать храброе лицо, зная, как ребята беспокоятся обо мне.

— Зови, если тебе что-нибудь понадобится. Мы сейчас придем.

Я сократила расстояние между нами, прикоснувшись своими губами к его, а затем погрузилась в поцелуй. Это был уют, тепло и зарождение более яркого жара где-то глубоко внутри.

— Люблю тебя, — прошептала я ему в губы.

— Больше всего на свете.

Я высвободилась из объятий Люка и направилась в ванную. Если бы я тогда не ушла, то никогда бы не добралась до душа.

Я сняла тренировочный костюм и футболку, которые были навязаны мне охранниками Калеба, и выбросила их в мусорное ведро. Я бы сожгла их, если бы у меня были спички или зажигалка. Включив душ, я подержала руку под водой, пока она не нагрелась.

Встав под струи, я наслаждалась жаром. Я позволила ему успокоить мои поврежденные мышцы, пока втирала шампунь и кондиционер в волосы. Я вдохнула аромат моего любимого розового геля для тела. Мои пальцы замирали на шраме за шрамом. Я навсегда сохраню эти напоминания о моих встречах с Гаррисоном и его жестокостью.

Образы промелькнули в сознании. Паника и страх никогда больше не увидеть своих парней. Рыдание вырвалось из груди прежде, чем я поняла, что происходит. Боль терзала тело, пока я не была вынуждена опуститься на скамью в выложенном плиткой помещении.

Дверь ванной распахнулась, и Холден вошел в душ в одних баскетбольных шортах. В мгновение ока он посадил меня к себе на колени. Я обвилась вокруг него, крепко прижимаясь. Боясь, что если отпущу, он может исчезнуть навсегда.

Он притянул меня к себе, укутывая в кокон.

— Я держу тебя. Ты в безопасности.

— Я… я так боялась, что никогда больше никого из вас не увижу.

Впервые я дала волю страху, который держал меня в плену в течение восьми дней. Я не позволяла себе говорить об этом, когда была в камере, слишком боясь, что словами станут реальностью. Но теперь я могла быть честна сама с собой.

— Но ты пробилась обратно к нам.

— Мы пробивали себе дорогу обратно друг к другу.

Холден скользнул рукой по моему подбородку, притягивая мое лицо к своему.

— И мы всегда будем это делать, Роуэн.

В этих словах была такая уверенность. Я погрузилась в его уверенность.

Холден погладил мое бедро в том месте, где располагалась заполненная метка связи.

— Теперь мы сильнее. Никто не сможет разлучить нас.

Каждое дразнящее прикосновение его пальцев к моей метке посылало восхитительные искры сквозь меня. Прежде чем я поняла, что происходит, мои губы оказались на губах Холдена. Я растворилась в этом поцелуе. Он был отчаянным, почти диким. Нужда вцепилась в меня когтями. Нужда близости, Холдена.

Он отстранился, тяжело дыша.

— Ро, тебе причинили боль. Тебе нужен отдых.

— Ты нужен мне.

Холден вглядывался в мое лицо, ища какой-нибудь знак.

— Пожалуйста. — Мне было все равно, что я умоляла. Мне нужно было почувствовать его внутри себя. Чтобы напомнить себе, что мы оба были здесь и живы.

— Я твой.

В мгновение ока он поднял меня одной рукой, а другой стянул с себя шорты. Я оседлала его колени, опускаясь на всю его длину. Я закрыла глаза от тянущего ощущения, только намек на боль.

Холден губами скользнул по моей шее, пока я приспосабливалась к его размеру. Дразнящие поцелуи и покусывания. Тепло разлилось по мне, когда он руками нашел мою грудь.

Я покачивалась рядом с ним, входя в ритм. Найдя губами губы Холдена, и я вложила в этот поцелуй все, что не могла сказать. Губы, зубы и языки придавали голос языку, который был нашим.

Он выгнул бедра, вгоняя себя глубже в меня. Я не смогла сдержать стона. Но мне нужно было нечто большее. Я ускорила темп, когда Холден большим пальцем обвел мой клитор.

Ощущение пронзило меня, эта нить внутри натянулась. Холден переместился, проникая невероятно глубже, задевая то место, от которого за моими веками плясал каскад цветов. Энергия закружилась между нами, и последняя связь стала еще крепче.

Холден надавил на этот пучок нервов, и эта нить порвалась, посылая меня по спирали света и ощущений распадаться на части и собираться воедино. И когда я рухнула рядом с Холденом, я без сомнения поняла, что он мой навсегда.

— 10-

Холден выдвинул табурет из-за туалетного столика.

— Сядь.

Я встретилась с ним взглядом в зеркале, плотнее запахивая халат.

— Ты говоришь, как Вон, такой властный тон.

Холден чуть улыбнулся и поцеловал меня в затылок.

— Пожалуйста?

— Беру свои слова обратно. Не думаю, что Вон когда-либо в своей жизни говорил «пожалуйста».

Холден подавился смехом, наклоняясь, чтобы выдвинуть ящик стола.

— Тут ты права. — Пока я садилась, Холден включил фен. — Ты наносишь что-нибудь на волосы прежде чем их высушить?

Я открыла другой ящик и достала немного масла для волос. Это было то, которое выбрала для меня Касс, и оно потрясающе пахло. Я потянулась, чтобы открыть его, но Холден выхватил его у меня из рук.

— Я сделаю.

Он налил немного себе в ладони и потер их друг о друга. Он провел руками по моим волосам нежными движениями.

— Знаешь, я могу привыкнуть к этому.

Холден ухмыльнулся мне в зеркало.

— Мне нравится все, что касается тебя в моих руках.

Я покраснела, когда воспоминания о том, что могли делать его руки, заполнили мой разум. В животе все сжалось. Как это было возможно, что я уже снова хотела его?

Холден издал низкое рычание.

— Если ты продолжишь так на меня смотреть, мы никогда не выберемся из этой ванной.

Я не смогла удержаться от смеха.

— Прости.

— Тебе никогда не нужно извиняться за то, что ты хочешь кого-то из нас.

Он включил фен и принялся сушить мои пряди. Холден взялся за этот процесс так же, как и за все остальное, скрупулезно и тщательно. Он был так сосредоточен на задаче, что я не смогла удержаться от улыбки.

То, как он справлялся с этим, было благоговением. Ни разу он не потянул слишком сильно и не позволил моим прядям спутаться. Он убедился, что каждый локон был полностью сухим.

Только когда слезы потекли по щекам, я поняла, что плачу. Холден заметил это в зеркале и застыл. Он быстро выключил фен и развернул меня к себе.

— Что не так?

Я обхватила его руками и ногами, как обезьяна, цепляющаяся за ветку.

— Я люблю тебя.

— И это заставляет тебя плакать?

— Прошло так много времени с тех пор, как кто-то так заботился обо мне. — У меня дрогнул голос, когда я изо всех сил пыталась произнести эти слова.

Он уткнулся лицом в изгиб моей шеи.

— Ро.

— Не могу передать тебе, что это значит для меня. Я чувствую, как сильно ты меня любишь.

Холден отнес меня в спальню и усадил на кровать, встав на колени между моих ног. Он скользнул рукой вдоль моего подбородка, обхватывая мое лицо.

— Люблю. Больше, чем я могу выразить словами.

— Прости, что я сдерживалась. Я не осознавала этого, пока не оказалась в той камере. Это я мешала нашей связи формироваться. Я не хотела…

Холден заставил меня замолчать поцелуем. Он был полон нежности и всего того, для чего мы изо всех сил пытались подобрать слова.

— Все в порядке. Мы нашли свой путь друг к другу. И иногда такая упорная борьба за что-то заставляет нас ценить это еще больше.

Я прижала руку к его обнаженной груди. Его ровное сердце билось о мою ладонь.

— Я обещаю никогда не принимать тебя как должное. Никогда не терять ни минуты, которую мы проводим вместе.

Он снова коснулся своими губами моих.

— Каждое мгновение, проведенное с тобой, — это подарок.

Мои глаза жгло, еще больше слез рвалось наружу, но я заставила их уйти. Я чувствовала себя будто подтекающий кран с тех пор, как выбралась из того подвала. Больше нет. Я обняла Холдена и не отпускала.

Я не знала, как долго мы так пролежали. Я не слышала, как открылась дверь или раздались шаги. Кто-то откашлялся, и я отпустила Холдена.

Озабоченность отразилась на лице Энсона.

— Ты в порядке?

Я встала и подошла к нему. Энсон раскрыл объятия, и я утонула в них.

— Я в порядке.

Энсон изо всех сил старался не отпускать меня.

— Я не чувствую, что это вся правда.

— Энсон, — сказал Холден тихо.

— Просто нужны дополнительные объятия, хочу убедиться, что вы все настоящие. — Я попыталась придать своему тону легкомыслие, но знала, что это прозвучало натянуто.

Я начала отпускать Энсона, но он крепко прижался ко мне.

— Обнимай меня столько, сколько тебе, черт возьми, захочется.

Я улыбнулась, уткнувшись ему в грудь.

— Люблю тебя.

— Так сильно, что иногда это меня пугает.

Этот страх был живым и дышащим существом. Особенно когда мы были так близки к тому, чтобы потерять друг друга.

— Мы пробьем себе дорогу обратно друг к другу. Всегда. — Я повторила слова, которые Холден сказал мне ранее, крепко держась за свое обещание.

Энсон губами скользнул по моим волосам.

— Как насчет того, чтобы мы вообще не теряли друг друга?

У меня вырвался тихий смешок.

— По-моему, звучит как хороший план.

Он провел рукой вверх и вниз по моей спине.

— Вам, ребята, лучше одеться. Мейсон хочет вас видеть.

Немного легкомыслия и уверенности, которые я обрела в объятиях Энсона, улетучились.

— Все в порядке? — Я отстранилась, ища ответы на лице Энсона.

— Понятия не имею. Он разговаривал по телефону с тех пор, как вы, ребята, поднялись наверх.

Я проигнорировала скручивающее ощущение в животе и поспешила к шкафу. Я решила успокоиться, натянув любимые спортивные штаны, футболку Кина, которую у него утащила, и уютную толстовку с капюшоном. К тому времени, как я вышла, Холден тоже прихватил одежду из комнаты. Он протянул мне руку. Я переплела свои пальцы с его и позволила жужжанию нашей связи успокоить худшее из моих беспокойств.

Несмотря ни на что, мы вместе встретим то, что ждет нас впереди.

Энсон повел нас по коридору к лестнице. Из гостиной доносились негромкие голоса. Четыре пары глаз повернулись к нам, когда мы появились.

Люк вгляделся в мое лицо. Он изо всех сил старался скрыть беспокойство, но я знала, что оно было. Поскольку наша связь была полной, я могла чувствовать его сильнее. Я чувствовала его эмоции так же, как он мог чувствовать мои, и у меня было ощущение, что его связь со мной тоже стала сильнее.

— Чувствуешь себя лучше?

— Холден провел мне полное санаторно-курортное лечение.

Вон насмешливо фыркнул.

Холден уставился на него.

— Сейчас не нужно ревновать.

— Салон красоты не входит в мой список любимых занятий, — огрызнулся Вон в ответ.

— Хватит, — перебила я, уставившись на Вона. — Мы все через многое прошли за последние несколько дней. Давайте не забывать, что мы все здесь в одной команде.

Мускул на щеке Вона дернулся, и он отвел взгляд.

Я обогнула диван и подошла к нему. Он отступил, но я была быстрее. Я схватила его за руку и сжала.

— В команде. Это касается и тебя.

— Я не самый лучший член команды.

— Что ж, может быть, пришло время научиться.

— Может быть.

Я наклонилась вперед и прижалась губами к его плечу. Было так много слов, которые Вон не был готов услышать от меня. Поэтому я произнесла их про себя, посылая невидимые обещания одним этим прикосновением.

Когда я выпрямилась, то посмотрела на Мейсона. В этот момент он выглядел старше. Уставшим. В последнее время его стая терпела удар за ударом, и все это лежало на его плечах. Один взгляд, и я поняла, что на него свалилось еще больше.

— Я поговорил с Четверкой. У нас проблема.

— 11-

Вон застыл рядом со мной. Его мышцы были стальными, что я чувствовала, как напряжение волнами исходит от него.

— Что теперь? — прорычал он.

Мейсон провел рукой по волосам.

— Я разговаривал с Грегором, Цинной и Иваном. Они не верят, что Калеб похитил Роуэн.

— Ты, должно быть, издеваешься надо мной, черт возьми! — взорвался Энсон.

Люк схватил его за плечо.

— Не помогаешь.

Энсон отмахнулся от него.

— Не надо так манипулировать моими эмоциями, чувак.

Люк поднял руки вверх.

— Отлично, тогда убери их сам. — Он склонил голову в мою сторону.

Я сжала челюсти и заскрежетала ими.

— Я не собираюсь ломаться. Я могу справиться с тем, что Энсон чертовски зол, потому что я тоже зла. — Я повернулась к Мейсону. — Почему они нам не верят?

— Они хотели знать, что я получил визуальное подтверждение присутствия Калеба на территории. Я не мог дать им этого. Он исчез до того, как я его увидел.

— Энсон и Вон видели его. Роуэн и та девушка, Реза, — возразил Кин.

Мейсон покачал головой.

— Они хотят получить показания под присягой от члена совета.

— Мы поймали нескольких его чертовых телохранителей, — настаивал Кин.

Мейсон вздохнул.

— Они сказали, что те волки могли действовать без разрешения Калеба.

Мое сердце бешено колотилось о ребра, но не от страха, а от ярости. Калеб был невероятно извращен, но с Четверкой могло быть и хуже, если у них было твердое намерение позволить ему выйти сухим из воды.

— У нее чертовы шрамы по всему телу.

От слов Холдена вся комната замерла. Ярость переполняла каждого из них. Он сжал руки в кулаки, но дрожал от усилий сдержать себя.

— Они, черт возьми, пытали ее. Если Четверка не вступится за Роуэн, я приду за каждым из них до последнего.

У меня защемило в груди, и я начала двигаться прежде, чем поняла, что происходит. В мгновение ока я оказалась перед Холденом, вцепившись руками в его рубашку.

— Прекрати. Я прямо здесь. И я в порядке. Ты не можешь говорить такие вещи. — Если бы его подслушал не тот человек, Холдена могли бы судить за государственную измену.

Руки Холдена оставались прижатыми к бокам, тело больше напоминало камень, чем плоть.

— Ты не в порядке. Я видел отметины на твоем теле. Эти чертовы порезы.

Воспоминания о том, как Гаррисон дубинкой бил меня по ребрам, промелькнули в голове. Хруст костей. Раскаленная добела боль. Когти вонзаются мне в живот, в плечо. Дыхание изо всех сил сквозь агонию. Сейчас же мои вдохи становились все быстрее и быстрее, одно за другим, пока я изо всех сил пыталась наполнить легкие воздухом.

Люк сильно толкнул Холдена, а затем оказался передо мной, обхватив ладонями мое лицо.

— Посмотри на меня, Ро. Ты в безопасности. Ты больше не там.

Мои пальцы покалывало, когда я пыталась втянуть воздух.

— Сосредоточься на мне. — Успокаивающая энергия Люка избавила меня от худшей части беспокойства. — Повторяй за мной.

Он жестом показал мне, чтобы я вдохнула, а затем выдохнула. Все мое тело дрожало, когда я пыталась дышать вместе с Люком.

— Вот и все. Вдох. Выдох.

Он повторяла до тех пор, пока дыхание не выровнялось. Но я не могла перестать дрожать. Я чувствовала себя такой чертовски слабой, когда воспоминания продолжали биться о стены разума. Страх, что я никогда больше не увижу своих парней.

Люк подхватил меня на руки и отнес на диван. Он посадил меня к себе на колени и крепко прижал к себе.

— Ты в безопасности.

— Прости, — прохрипела я.

— Тебе, блядь, не за что извиняться, — прорычал Энсон, усаживаясь рядом с нами и кладя мои ноги себе на колени.

— Прости, — сказал Холден измученно. — Мне не следовало этого говорить. Не сейчас.

Я протянула к нему руку.

— Все в порядке.

Холден шагнул к нам, сел на кофейный столик и прижался губами к моей ладони.

— Это не так. Я просто… они сделали тебе больно. Они должны заплатить. — В его словах прозвучала частичка дикой натуры Вона. — Они все должны заплатить.

Я на мгновение закрыла глаза. Я не могла бороться со всем гневом своих парней. Это было слишком тяжело для меня, а я и так едва держалась. Усталость стучала в каждую мою клеточку.

Кин схватил брата за плечо и повел его к нашей кучке.

— Им действительно нужно заплатить. — Вставая за диваном, он провел большим пальцем по моей щеке. — Но нам нужно отнестись к этому с умом. Никаких опрометчивых решений в порыве гнева.

— Кин прав, — сказал Мейсон. — Четверка — мастера стратегии. Калеб планировал этот шаг гораздо дольше, чем мы думали. Нам нужно смотреть на долгосрочную игру, а не просто на краткосрочную месть.

Вон издал рычание.

Мейсон резко повернул голову в его сторону.

— Я хочу этой мести. Поверь мне. Но я хочу, чтобы наши люди были в безопасности. Если мы атакуем, не имея за спиной численного превосходства, то будем уничтожены. Бесчисленное множество детей потеряют своих родителей. Этого ты хочешь?

Часть напряжения покинула Вона.

— Нет. Но им это с рук не сойдет.

— Тут ты прав. — Мейсон опустился на стул рядом с диваном. — Мне нужно поговорить с Цинной и Иваном один на один. Почувствовать, на чьей стороне они на самом деле находятся. Грегор был слишком обрадован известием о нападении на Роуэн.

Все мои парни зарычали от этих слов.

Мейсон поднял руку, призывая их к молчанию.

— Грегор — худший из них. Жадный, жаждущий власти и заботящийся только о себе. Но он управлял Четверкой на протяжении десятилетий. Потребуется чудо, чтобы они полностью порвали с ним, а если он в сговоре с Калебом…

Хватка Холдена на моих ногах усилилась, когда слова его отца затихли.

— Никто из совета не хочет потрясений, которые может вызвать суд над членом Четверки. Но есть ли у Калеба поддержка изнутри? Я не знаю, как мы до него доберемся.

— Мы должны обдумать план, — тихо сказала я. — Он немного говорил об этом, но я знаю, кто мог бы знать больше.

— Кто? — спросил Кин.

— Моя мама.

— 12-

Энсон нырнул на кровать, быстро притягивая меня к себе.

— Никогда в жизни не принимал душ так быстро.

— И ты украл всю чертову горячую воду, — пробормотал Кин, забираясь с другой стороны от меня.

Люк скорчил гримасу, глядя на Кина сверху вниз.

— Ты занял мое место.

— Будешь дремать — проиграешь.

Я не смогла удержаться смеха. Я повернулась в объятиях Энсона так, чтобы оказаться лицом к Кину, и протянула руку Люку.

— Здесь полно места.

— Не там, где я хочу, — проворчал он, забираясь на кровать.

Я переплела свои пальцы с его.

— Люблю тебя.

Его хмурый взгляд растаял, и он позволил струйке тепла просочиться из своей руки в мою.

— Чертовски сильно скучал по тебе.

У меня сжало горло.

— Я тоже.

Момент был нарушен, когда в комнату вошли Холден и Вон. Вон был одет в спортивные штаны с низкой посадкой, а Холден — в идеально поношенную фланелевую пижаму. Я с трудом сглотнула.

— Привет.

В моем голосе слышался легкий писк. У Вона дрогнули губы от этого звука. Я похлопала по кровати.

— Достаточно места для вас обоих.

Намек на улыбку соскользнул с губ Вона.

— Я собираюсь завалиться на диван.

У меня сжалось в груди.

— Пожалуйста?

— Это не потому, что я сдерживаюсь. Мне снятся кошмары. Я могу причинить боль одному из вас, сам того не желая.

Мое сердце болело за Вона. Держатся особняком, чтобы защитить всех нас. Я прикусила нижнюю губу.

— Я буду скучать по тебе.

Выражение его лица чуть смягчилось.

— Я буду прямо здесь.

— Недостаточно близко.

Холден забрался на кровать рядом с Энсоном. Он наклонился и запечатлел поцелуй на моем виске.

— Мы дойдем до этого.

Я должна была надеяться, что так и будет. Я хотела, чтобы все мои парни были рядом со мной. Я хотела знать, каково это — спать в надежных объятиях Вона. И больше всего на свете я хотела отдохнуть без того, чтобы над нашими головами нависали события, меняющие мир.

Кин рисовал круги на моей руке.

— Уверена, что сможешь завтра увидеться с мамой?

Я хотела пойти сегодня вечером, но все настояли на завтра. Мейсон утверждал, что для этого визита нам потребуется медицинское наблюдение, а это будет возможно только завтра. Но мне казалось, что мы мчимся наперегонки с невидимыми часами. Теми, которые начали работать давным-давно, когда никто из нас и понятия не имел.

— Я должна. Если кто-то и знает, что задумал Калеб, так это Эбигейл. — Я просто надеялась, что мы сможем расшифровать ее бессвязный бред. Ей не сообщили, что меня забрали, ее врачи были слишком обеспокоены ее психическим состоянием. Я все еще не была уверена, чем мы сможем с ней поделиться.

Энсон обхватил меня крепче.

— Если завтра ты будешь слишком уставшей, мы можем подождать. Или Мейсон пойдет и доложит обо всем. Ничто из этого не поможет, если ты будешь слишком сильно давить на себя.

— Я буду в порядке после хорошего ночного сна.

Он губами скользнул по моему уху.

— Тогда давай перенесем тебя в страну грез.

Холден выключил свет.

— Думаю, нам всем не помешало бы немного поспать.

Я думала, что будет трудно заснуть после выброса адреналина за последние двадцать четыре часа, но беспамятство затянуло меня почти мгновенно. Только меня встретило не море небытия.

Я вернулась в камеру. Промозглый запах наполнил ноздри. Я мягко ступала босыми ногами по цементному полу. Я искала Резу, но ее там не было. Я была совершенно одна.

— Эй? — прокричала я.

Мой голос эхом отразился от стен из шлакоблоков. Но ответа не последовало.

Меня охватила паника, сердцебиение участилось, когда я направилась к двери. Я попыталась открыть ее, но услышала только скрежет металла.

Из глубины коридора донесся смех, мрачный и угрожающий.

— Я всегда найду тебя, дочь. Ты никогда по-настоящему не сможешь уйти.

Калеб сказал «дочь» так, словно я была собственностью, а не живым, дышащим человеческим существом.

Он поднял руку, и в ней появилась одна из дубинок, которые так любил Гаррисон.

— Ты потеряла это?

Я боролась с желанием вздрогнуть. Это было ненастоящее. Я повторяла себе одно и то же снова и снова. Я попыталась вспомнить, что читала о том, как пробудить себя ото сна. Первым делом нужно было признать это.

— Это сон.

Калеб ухмыльнулся.

— Так и есть.

Он выглядел слишком счастливым. Почти ликующим.

— Особенный сон.

Мой желудок сжался.

— Что ты имеешь в виду?

Он махнул рукой на дверь камеры, и она открылась.

— Это значит, что я могу делать все.

Калеб направил на меня дубинку. Затрещало электричество, ударяясь о пространство и приземляясь прямо мне в грудь. Сила удара заставила меня рухнуть на пол. Ослепляющая боль пронзила мышцы. Я не смогла сдержать крик.

— Разорвите свою связь.

— Нет, — прохрипела я, едва в состоянии выдавить из себя одно-единственное слово.

Он выстрелил еще раз мне в плечо.

— Разорви ее!

Я перекатилась на бок, корчась от боли. Белые точки заплясали перед глазами. Проснись! Я приказывала себе снова и снова. Но, казалось, я не могла выбраться из этого ада.

— Я причиню тебе больше боли, чем ты можешь себе представить. Я буду разрушать твой разум по частям, пока от тебя не останется ничего, что могла бы распознать твоя связь. Я буду…

Его слова оборвались, когда я, задыхаясь, снова пришла в сознание. Пять пар рук держали меня, а Кин выкрикивал мое имя.

Все мое тело сотрясала дрожь. Моя грудь горела так, словно на мне было клеймо. Я изо всех сил пыталась расстегнуть пуговицы на пижаме.

— Что, черт возьми, это было? — рявкнул Энсон.

Я должна была увидеть. Узнать, было ли это на самом деле.

Люк придвинулся ближе, накрыв мои руки своими.

— Что тебе нужно?

— Р-рубашку.

Он осторожно расстегнул три верхние пуговицы.

По комнате разнесся громкий вздох. Потому что прямо там, на моей груди, красовался черный ожог в виде паутины. Я думала, что нахожусь в безопасности. Я вообще не была в безопасности.

— 13-

— Расскажи нам об этом еще раз, — сказал Холден, расхаживая взад-вперед по кухне.

Я потерла место у себя на груди. Оно все еще болело, но след от удара начал исчезать.

— Сначала это казалось обычным сном…

— Ты имеешь в виду кошмаром, — пробормотал Энсон, прислонившись к столу.

Холден послал ему уничтожающий взгляд и кивнул мне, чтобы я продолжала.

— Я была там в прошлом. Только на этот раз я была одна. — Это было то, что впервые привело в движение мою панику. Быть полностью изолированной. — Я услышала шаги, и появился Калеб. Это было странно. Некоторые части сна были настолько реалистичными, а другие казались волшебными. Он заставил эту дубинку появиться из воздуха.

Я вздрогнула, и Люк обнял меня одной рукой, притягивая к себе.

— Теперь ты в безопасности.

Кин придвинул ближе мою кружку с чаем.

— Выпей еще немного.

Я обхватила кружку руками, но пить не стала.

— Он каким-то образом втянул меня в этот сон.

Холден и Вон обменялись взглядами.

— Что?

Холден провел рукой по волосам.

— Есть дар, который может управлять снами. Это редкость, и манипулировать кем-то без его разрешения противоречит нашим законам. Но я никогда не слышал, чтобы кому-то причиняли физический вред во сне.

Я сглотнула, у меня перехватило горло от этого движения.

— Он сказал, что может сломать меня. Уничтожить мой разум.

Мускул на щеке Вона дико дрогнул.

— У него не будет шанса сделать этого.

— Я не могу бодрствовать вечно. — Это так же быстро сведет меня с ума.

Кин чертил круги на моем колене.

Ты проснулась, как только мы все прикоснулись к тебе. У меня такое чувство, что это дает тебе какую-то защиту.

Я посмотрела на Вона. Тени плясали в его глазах.

— Прости. Мне следовало держаться поближе.

— Не смей извиняться за него. В ответе только Калеб, и никто другой.

Вон заскрежетал челюстями.

— Есть и другие средства защиты, которые мы тоже можем установить.

— Как тот кристалл, который ты мне подарил?

Мне так давно не снились плохие сон, что вместо того, чтобы держать кристалл рядом, я повесила его на туалетный столик, но ему явно нужно было вернуться обратно под мою подушку.

Он покачал головой.

— Не думаю, что он достаточно сильный.

— Кин прав, — сказал Холден. — Наша лучшая линия защиты — быть вместе. В нашей связи есть что-то такое, что защищает Роуэн.

Люк запутал пальцы в моих волосах.

— Нам нужно просмотреть старые истории, посмотреть, сможем ли мы найти что-нибудь об этом.

— Калеб мог смешать дары с темной магией, — предположил Вон.

Его слова вызвали воспоминание.

— В тот день, когда вы спасли меня, с Калебом был мужчина. Думаю, он был колдуном. Они собирались насильно разорвать связь, потому что я была так больна.

Энсон издал низкое рычание.

— Я думал, колдуны и чернокнижники держатся подальше от перевертышей.

Холден потер рукой подбородок.

— Обычно они так и делают. На протяжении веков между нашими группами существовала напряженность, но деньги могут быть мощным мотиватором.

— Этот человек сказал что-то о том, что ему заплатят, даже если он не разорвет связь.

При моих словах раздалось еще более низкое рычание.

— Если бы мы смогли найти доказательства того, что Калеб пытался усилить дары с помощью темной магии, Четверке пришлось бы действовать, — сказал Кин.

Энсон оттолкнулся от стола и принялся расхаживать вперед-назад.

— И как же ты собираешься это выяснить? Сомневаюсь, что колдун предстанет перед Четверкой и советом по доброте душевной.

Я теснее прижалась к Кину.

— Мы просто выбрасываем идеи. Давайте все переведем дух.

Напряжение немного спало с Энсона, и он взглянул на Кина.

— Извини, чувак. Я просто…

Кин поднял руку, прерывая.

— Знаю. Мы все волнуемся. И ты прав, найти такого рода доказательства, вероятно, невозможно.

— На чем нам нужно сосредоточиться прямо сейчас, так это на обеспечении безопасности Роуэн, — сказал Вон.

Еще одна дрожь пробежала по мне при мысли о попытке заснуть. От осознания того, что Калеб, возможно, скрывается по ту сторону бессознательности. Я снова потерла место у себя на груди.

Люк накрыл мою руку своей.

— Все еще больно?

Любой намек на дискомфорт исчез, сменившись теплом. Я прижалась к нему.

— Ты не обязан этого делать.

— Я хочу. — Он крепче сжал мою руку. — Тебе было так больно, но я не мог проникнуть в этот сон. Это было похоже на то, когда тебя похитили. Щиты были слишком прочными.

В голосе Люка звучала такая боль. Я двигалась инстинктивно, обвиваясь вокруг него и практически забираясь к нему на колени.

— Я в порядке.

— Но не была.

Острая боль пронзила мою грудь. Я была так близка к тому, чтобы потерять Люка. Потерять их всех. И это наложило отпечаток на всех нас. Не помогало и то, что удары просто продолжали поступать.

— Ты добрался до меня. Каждый раз ты приходил за мной.

— Роуэн, — его голос дрогнул.

— Каждый раз. Ты всегда был рядом со мной. Больше, чем кто-либо другой в моей жизни. — Я сжала руками его футболку и прижалась губами к его шее. — И я знаю, что отныне ты будешь рядом со мной каждый день.

— Чертовски верно, — пробормотал Энсон.

Кин издал тихий смешок, когда рукой погладил меня по спине.

— Роуэн права. Несмотря ни на что, мы найдем способ.

Люк поцеловал меня в лоб.

— Не хочу, чтобы тебе было больно, никогда.

Это было худшее, что можно было вообразить для моего эмпата. Он почувствовал бы это сильнее, чем я когда-либо. Я провела рукой по его волосам.

— В жизни всегда будет боль. Но у меня есть ты, чтобы помочь мне справиться с этим. Пока у меня есть наша связь, я могу победить все, что встанет на моем пути.

— 14-

Энсон накрыл мою руку своей, успокаивая мое беспокойство.

— Все будет хорошо.

Я обхватила большим пальцем его ладонь, удерживая. Я бы привязалась к ним как можно крепче, если бы могла. Когда мы приготовили завтрак и собрались идти к Эбигейл, я обнаружила, что мне постоянно хочется прикоснуться хотя бы к одному из моих парней. Страх, что Калеб сможет связаться со мной даже в бодрствующем состоянии, пустил корни.

Кин свернул на проселочную дорогу поменьше, направляя массивный внедорожник за поворот. Желудок сжался, когда в поле зрения появилась больница.

Энсон снова сжал мою руку.

— Тебе не обязательно заходить внутрь. Мы можем поговорить с ней без тебя.

Я покачала головой.

— Я тоже хочу пойти.

Хочу — не совсем подходящее слово. Нужно было быть более точной. Если я сейчас позволю себе съежиться, то никогда больше не встану. Я должна была продолжать двигаться вперед.

— Мы все время будем с тобой, — сказал Холден, скользнув рукой мне под волосы.

Мейсон повернулся на переднем сиденье.

— Ее врач заверил меня, что она более стабильна, чем в ваш прошлый визит.

Я могла поклясться, что все еще слышу крики Эбигейл у себя в голове. Я не могла унять дрожь, которая пробежала по телу.

Люк руками нашел мои плечи, впуская струйку успокаивающей энергии.

— Мы пройдем через это, несмотря ни на что. Вместе.

Я посмотрела на Вона, сидящего рядом с Люком в третьем ряду. Он не сказал ни слова, когда мы собрались уезжать, он просто забрался во внедорожник. Вон не любил красивых слов и легких заверений. Он передал все, что хотел сказать, молчаливыми действиями. И сегодня он говорил мне, что он здесь, настоящая часть нашей связи.

Я подняла руку над сиденьем и положила ладонь ему на колено, легонько сжав. Взгляд Вона был прикован к этому контакту. Он не ответил взаимностью, но и не отодвинулся. Это была наша собственная форма прогресса.

Кин заехал на парковку перед зданием больницы. Тот небольшой покой и уверенность, которые я чувствовала, растаяли. Я сосредоточилась на том, чтобы поддерживать ровное дыхание, не позволять беспокойству закрепиться. Все, что я могла делать, это переставлять одну ногу за другой.

Мы вылезли из внедорожника и направились к парадным дверям. Мейсон шел впереди, парни окружили меня так, будто кто-то мог выскочить в любой момент, чтобы попытаться меня утащить. Как только мы поднялись по ступенькам, дверь открылась. Женщина в медицинском халате улыбнулась нам.

— Доктор Бартон и Эбигейл во внутреннем дворике. Доктор Бартон подумала, что свежий воздух и открытые пространства могли бы пойти на пользу.

Мейсон кивнул.

— Спасибо.

Женщина провела нас вокруг массивного здания к красивому каменному патио, с которого открывался вид на несколько садов. Я замедлилась, когда увидела Эбигейл. Она стояла спиной к нам у мольберта с кистью в руке. Подойдя ближе, я увидела, насколько она талантлива.

Мои пальцы дернулись. Моя тяга к творчеству исходила от женщины, которая дала мне жизнь. Но я и близко не была так талантлива, как она. Я не могла не задуматься, было ли все по-другому, если бы меня вырастила Эбигейл. Мог ли артистизм стремительно опережать то, что было сейчас? Стали бы мы проводить послеобеденные часы, прогуливаясь по музеям или оживляя пейзажи?

Мое сердце болело от всех этих «что, если». Рука Люка легла мне на поясницу, и знакомое тепло затопило меня. Я посмотрела на него снизу вверх и покачала головой.

— Мне нужно это почувствовать.

Он нахмурился, и я не смогла удержаться от улыбки. Я протянула руку и потерла маленькие морщинки между его бровями.

— Вот что я тебе скажу. Позволь мне почувствовать все прямо сейчас, и ты сможешь погрузить меня в приятную кому по дороге домой.

Энсон придвинулся ближе с другой стороны от меня.

— Я знаю кое-что, что погрузило бы тебя в приятную кому, и это чертовски веселее, чем все, что запланировал волшебный моджо Люк.

Я фыркнула и шлепнула его по животу.

— Мы собираемся поговорить с моей матерью. Пожалуйста, не шути о сексе.

Он скользнул губами по мочке моего уха.

— Но мне нравится заставлять тебя краснеть.

Я снова вздрогнула, но на этот раз ощущение было более чем приятным.

Кин ухмыльнулся мне.

— Отдам это Энсону. Он хорошо умеет отвлекать.

— Лучше всех, — съязвил он в ответ.

Я закатила глаза.

— И никакого эго.

Наши шаги замедлились, когда мы достигли внутреннего дворика. Доктор Бартон поднялась и одарила нас теплой улыбкой.

— Добро пожаловать. — Ее пристальный взгляд остановился на мне, беспокойство наполнило ее глаза. — Как ты себя чувствуешь, Роуэн?

— Лучше. — Я не могла дать ей большего. На объяснение катания на американских горках за последние сорок восемь часов ушли бы дни.

— Рада это слышать. — Она оглянулась через плечо на мою биологическую мать. — Эбигейл тоже чувствует себя намного лучше. — Ее взгляд вернулся к нашей группе и остановился на Мейсоне. — Рисование было отличной идеей. С тех пор, как мы внедрили его, у нас был ряд прорывов.

Мейсон потер затылок, будто ему было не по себе от похвалы доктора Бартон.

— Я рад, что это помогает. Я просто вспомнил, какой счастливой она всегда была с кистью в руке.

Доктор Бартон кивнула.

— Я взяла за правило давать ей пастель на наших занятиях, чтобы она могла рисовать, пока мы разговариваем. Это помогло ей успокоиться, а рисунки дают ей еще один способ общаться со мной.

Я посмотрела на картину, которую сейчас создавала Эбигейл. Это был вид на сады перед нами, но не только. В садах сражались волки. Молнии и искры энергии усеивали небо. Но это было прекрасно.

Я шагнула вперед, подходя, чтобы встать рядом с ней, когда она дописывала грозовые облака.

— Это потрясающе.

Эбигейл изучала картину.

— Я заржавела.

Смех, сорвавшийся с моих губ, был совершенно искренним.

— Если это заржавела, то ты действительно позоришь мои навыки.

Она повернулась ко мне.

— Роуэн. — Ее взгляд скользнул по мне, а затем она застыла. Она уронила кисть и прижала руку к моей груди, широко раскрыв глаза. — Он пометил тебя.

— 15-

Мое сердце бешено колотилось под ладонью Эбигейл.

— Пометил?

Она потянула за мою фланелевую рубашку, обнажив едва заметный намек на черную отметину.

— Ты должна снять это с себя.

Все мои парни придвинулись ближе, но на самом деле это Люк встал рядом со мной.

— Что означает эта метка?

Его голос был самым нежным из всех, что я слышала. Эбигейл отпустила меня и отступила назад, заламывая руки.

— Теперь он всегда будет знать, где тебя найти. До тех пор, пока она будет.

Это была не самая лучшая новость, но я также особо не пряталась.

— Со мной все будет в порядке. Это пройдет, — заверила я ее.

Слезы наполнили ее глаза.

— Я не хотела этого для тебя.

— Чего ты хотела?

— Ты единственная, кто может остановить его. Только ты. Он стал слишком сильным. — Эбигейл пальцами быстро отбивала ритм по своему бедру.

Мейсон наклонился и поднял ее кисть. Он старался, чтобы его движения были медленными и преувеличенными, чтобы не напугать ее, но он вложил кисть в руку Эбигейл, сжал ее пльцы и повернул ее спиной к картине.

— Он использует темную магию?

Эбигейл снова начала рисовать, ее мазки стали более агрессивными, чем раньше.

— Это пятнает его душу. Делает его черным.

— Но я могу остановить его?

Я чувствовала энергию парней, стоявших позади меня. Беспокойство. Стремление к защите. Ярость. Теперь, когда связь была полной, я могла чувствовать все это. Гораздо больше, чем те краткие сведения, которые я получала раньше.

Эбигейл затмила небо над одним волком с серебристо-серой шерстью. Я должна была предположить, что это был Калеб. В глазах волка была жестокость, которую я узнала. Она разогнала тучи гнева, выплескивающиеся из него.

— Щиты Калеба может сломать только тот, кто подчинит себе саму нашу жизненную силу.

— Энергетический сборщик? — надавил Холден.

Эбигейл качала головой, когда поднесла кисть к девушке с вытянутыми руками.

— Ты единственная, кто может прорваться.

— Прекрати, — рявкнул Вона.

Эбигейл резко дернула головой в его сторону, и краска полетела.

Я уставилась на него, разинув рот.

— Вон…

— Она не говорит тебе самого важного. Маги энергии и те, кто находится в их узах, иногда могут пробивать щиты. Но если энергетический сборщик зайдет слишком далеко, это может убить их.

Все замолчали. Единственным звуком был слабый шелест листьев на деревьях.

Холден повернулся в сторону Вона.

— Откуда ты это знаешь?

— Я читаю эти чертовы дневники, которые у тебя есть, когда не могу уснуть. Те, что велись много поколений назад. Этому дерьму посвящен целый раздел. — Он хмуро посмотрел на Эбигейл. — Роуэн не пойдет по этому пути.

Я разозлилась на него.

— Прости?

Льдисто-голубые глаза Вона вспыхнули жаром.

— Ты не можешь покончить с собой из-за своего дара.

— Ты не думаешь, что я смогу это сделать. — Мне было больнее, чем хотелось бы признавать, что Вон не верил в меня.

Он мгновенно переместился, подняв руки, чтобы обхватить мое лицо.

— Я думаю, ты можешь сделать все, что угодно. Это не значит, что риск того стоит. Разрушение щитов требует физической и умственной силы. Некоторые из этих магов энергии тренировались годами, и все равно погибли, пытаясь это сделать.

Я подавила вспышку паники, которая поднялась где-то в глубине души.

— Тогда мне придется тренироваться усерднее. Умнее. У меня есть вы, ребята. Вы делаете меня сильнее.

— Узы шести могли бы спасти тебя, — тихо сказала Эбигейл, и ее глаза наполнились слезами. — Это всегда было твоей судьбой. Я не хотела этого для тебя. Я хотела, чтобы ты была в безопасности. Чтобы вела нормальную жизнь.

Эта женщина отказалась от всего, чтобы обезопасить меня. Это сломало ее больше, чем я когда-либо могла себе представить. Я посмотрела ей в глаза.

— Спасибо. За все, что ты сделала…

— Я бы сделала это вместо тебя, — вмешалась она. — Я бы взяла твою ношу на себя в мгновение ока.

— Знаю. — Это был первый раз за долгое время, когда я почувствовала, что меня любят родители. И уже это было подарком. — Ты можешь сказать мне то, что мне нужно знать.

Сглотнув, Эбигейл оглядела леса вокруг нас.

— Он хочет править. Думает, что может стать королем.

— Он сказал мне это. — И я посвятила Мейсона и ребят во все мании величия Калеба.

Эбигейл крепче сжала кисть.

— Он думает, что перевертыши без способностей должны быть нашими рабами. Рабами или вообще мертвыми.

Энсон застыл у меня за спиной.

— Он не может говорить серьезно.

— Калеб считает их низшими. Ослабляющими нас. Но на самом деле он хочет контроля и власти. Он хочет дергать за ниточки и проявлять свою волю. Это все, о чем он когда-либо заботился.

Я почувствовала это по нему. В подвале и в том сне. Он действительно не понимал, как кто-то может не смотреть на вещи его глазами.

Кин придвинулся ближе к Эбигейл, доставая телефон.

— У тебя есть какие-нибудь предположения, где он может скрываться?

Она отрывистыми движениями покачала головой вперед-назад. На мгновение я подумала, что она может потерять самообладание, но Эбигейл закрыла глаза и прерывисто вздохнула.

— Я была всего в одном месте, в нескольких часах езды отсюда.

— В восточном Вашингтоне? — спросил Кин.

Она кивнула.

— Там было не так уж много всего. Всего лишь пара зданий. Одна из стен сделана из шлакоблоков.

Я не могла унять дрожь, пробежавшую по телу. Я не хотела больше никогда видеть такие стены.

Кин посмотрел на Эбигейл, изо всех сил стараясь сохранить вежливое выражение лица.

— Мы нашли именно это. Он упоминал еще места, которые ему особенно нравятся?

Она постучала пальцами по губам.

— Айдахо. Он рассказывал о поездке на это озеро в Айдахо со своим отцом. Он сказал, что однажды собирается купить его. Как его звали? — Она замолчала, когда пыталась вспомнить, постукивание по губами становилось все более интенсивным. Она издала рычание. — Не могу вспомнить. Там были горы, я это знаю.

Кин сунул телефон обратно в карман.

— Все в порядке. Этого достаточно, чтобы начать поиски.

Эбигейл повернулась ко мне, по ее щеке скатилась слеза.

— Тебе придется стать сильнее, чем ты когда-либо считала возможным.

— Я могу это сделать. — Я не была уверена, что это правда, но знала, что отдам все свои силы, чтобы попытаться. Я не позволю Калебу совершить то, что может быть приравнено к геноциду. Подчинение. Пытки. Во мне поднялся жар, частичка этого гнева переросла в пламя.

— Я знаю, что можешь. — Эбигейл смотрела прямо на меня, не мигая. — Калеб получил пророчество от провидца, когда был моложе.

У меня перед глазами все поплыло.

— Что там говорилось?

— Тот, в ком течет твоя кровь, поможет тебе обрести несказанную силу или выпустит воздух из твоих легких.

— 16-

Слова, нацарапанные в дневнике, расплылись, и я потерла глаза. История за историей запечатлевались в мозгу. Те, где маги энергии зашли слишком далеко. Те, где их разум был разорван в клочья. Те, где их тела были изломаны. Или, что хуже всего, те, где они полностью перестали существовать.

Некоторые маги энергии хотели сломать щиты просто ради вызова, чтобы доказать свое превосходство. Им нравилось, что их почитали и боялись, и они хотели только опираться на эти знания. Но другие всего лишь пытались выжить.

Я прищурилась, вглядываясь в каракули на странице. Бумага пожелтела от времени. И все же я могла чувствовать боль этой женщины так, как если бы она была моей. Кара пыталась защитить свою стаю от другой, которая хотела заполучить их земли. У атакующей стаи был щит и обладатель огня, и женщина знала, что если она не прорвется сквозь щит, они уничтожат ее семью, ее связь, всех.

Мое сердце болело за нее, когда я читала ее слова. Кара подробно рассказала о своем режиме тренировок. Она рассказала о том, что, по ее мнению, помогло, а что было пустой тратой времени. Я перевернула страницу в своем блокноте, записывая новые идеи.

Я была удивлена тем, насколько сильно физическое влияло на ментальное. Кара говорила о том, насколько важным кажется баланс внутри ее связи и внутри ее собственного тела. Ее сила и выносливость должны были возрасти, чтобы соответствовать ее дару.

Спорт никогда не был моей сильной стороной, но мне всегда нравились те видеомонтажи с олимпийскими тренировками, которые показывали во время освещения игр. Мне нужно направить часть этой выдержки в нужное русло, если я хотела преуспеть.

Волна беспокойства захлестнула, когда слова Эбигейл зазвучали у меня в голове.

«Тот, в ком течет твоя кровь, поможет тебе обрести несказанную силу или выпустит воздух из твоих легких».

Я сглотнула ком в горле, крепче сжимая ручку.

Стул рядом со мной заскрежетал по полу, и я подпрыгнула. Вот и все, что я могла сказать о развитии своих навыков ниндзя, просто при чтении страницы журнала.

Энсон посмотрел на мои исследования. Он удивился, когда просмотрел пункты моего списка.

— Это адская тренировка.

Я закрыла блокнот.

— Чем больше я читаю, тем больше понимаю, насколько важна физическая часть.

Он сжал губы в твердую линию.

— Что?

— Я просто не хочу, чтобы ты слишком давила на себя. Ты через многое прошла за последние пару недель. Твоему телу нужно время, чтобы восстановиться.

Я изо всех сил старалась не рассердиться на беспокойство Энсона. Я знала, что это было из благих побуждений, но у меня не было времени, чтобы тратить его впустую.

— Супер-целитель, помнишь?

— Это больше, чем просто заживление травм. Тебе нужно отдохнуть и дать своему разуму исцелиться.

Я проглотила рычание, которое хотело вырваться наружу.

— Время — единственное, чего у нас нет. Мы понятия не имеем, когда Калеб сделает еще один ход. Я должна быть готова.

Мое сердцебиение участилось, когда я снова услышала слова Эбигейл, эхом отдающиеся в мозгу. Они постоянно звучали с тех пор, как мы покинули больницу.

Энсон взял меня за руку, когда разжал мои пальцы на ручке. Она со стуком упала на стол.

— Поговори со мной, Ро.

У меня горели глаза, смесь усталости и слез пыталась вырваться на свободу.

— Что, если я такая же, как он?

Энсон замер.

— Что?

— Он — мой отец. Половина моей генетики от него.

Энсон схватил меня за спинку стула и развернул лицом к себе. Он притянул меня ближе, касаясь своими ногами моих.

— Ты совсем не похожа на него.

— Пророчество. Там сказано, что я могу помочь ему достичь несказанной власти.

— Или ты можешь выпустить воздух из его легких.

Я уставилась на руки. Руки, которые обладали силой убивать. Это убивало.

— Я могу делать ужасные вещи.

Энсон обхватил мое лицо ладонями.

— Ты можешь творить удивительные вещи. Ты можешь защищать себя. Защищать других. На этой планете нет никого, кому я доверил эту силу больше, чем тебе.

Одинокая слезинка скатилась по щеке, и Энсон смахнул ее большим пальцем. Я прижалась к нему, положив голову ему на плечо. Энсон обхватил меня руками, его пальцы путешествовали вверх и вниз по моему позвоночнику.

— В тебе так много света. Есть причина, по которой судьба преподнесла тебе этот дар. Доверила его тебе.

— Я боюсь, что сделаю неправильный выбор или не буду готова, и из-за меня он победит.

Энсон пальцами скользнул вверх по моей шее, отыскивая то место, которое он любил.

— Это не только на твоих плечах. Раз за разом мы убеждались, что становимся сильнее, когда мы вместе. Положись на это. Положись на нас. Мы хотим помочь тебе.

— Она сказала, что это я должна покончить с ним.

Энсон чуть сильнее сжал рукой мою шею, заскрежетав челюстями.

— Может быть, это и правда, но ты будешь делать это не одна. Ты больше не одинока.

В словах Энсона сквозили нотки гнева. Я отстранилась, впитывая тот же жар, что и клубился в его зеленых глазах.

— Я знаю, что это так.

— Разве? Как только мы вернулись домой, ты спряталась с этими чертовыми дневниками и не сказала ни слова. Ты заперла нас снаружи.

И это причиняло ему боль. Он прожил жизнь в такой изоляции до того, как возникла эта связь, с матерью, которой даже было все равно, что он переехал из их дома, и отцом, который не хотел иметь с ним ничего общего. И сегодня я вонзила нож в эти раны.

Я двигалась инстинктивно, чуть ли не бросаясь на него.

— Прости. Я не хотела тебя выгонять. Я должна была понять…

Энсон не перебивал меня словами. Он украл своими устами все, что я еще собиралась сказать. Поцелуем, в котором читались смесь гнева и потребности. И я забрала все это.

— 17-

Нам не нужны были слова. Нам нужны были прикосновения и связь. Рассказ друг другу о том, что мы чувствовали своими телами.

Энсон поднял меня, и я обвила ногами его талию. Мгновение спустя он уже сгребал журналы и бумаги с обеденного стола и опускал меня на него, но я ни на секунду не отрывалась от его губ. Я проглотила его боль и гнев, но именно его потребность вознесла меня выше.

Я чувствовала, как отчаяние волнами исходит от него. Как сильно ему нужно было почувствовать эту связь со мной. Уколы вины терзали меня, но я отогнала их в сторону, сосредоточившись только на Энсоне.

Он схватил меня за майку и стянул ее через голову, затем сомкнул губы вокруг моего соска. Вспышка ощущений была мгновенной, от вершин моих грудей до самых глубин моего естества.

Я сжала ноги вокруг Энсона, когда он зубами задел мой сосок. Его длина пульсировала под футболкой, когда я притянула его ближе к себе, желая почувствовать гораздо больше. Нуждаясь в том, чтобы почувствовать все.

— Энсон. — Его имя на моих губах прозвучало скорее как вздох, чем как настоящее слово, но, казалось, в Энсоне что-то щелкнуло. Он скользнул руками к моим ночным шортам, и секунду спустя на моей разгоряченной плоти не было ничего, кроме прохладного воздуха.

Затем его рот оказался на вершине моих бедер. Не было никакого деликатного исследования, Энсон просто брал. Его язык проникал в меня толчок за толчком, затем добрался до клитора, кружа и глубоко посасывая.

Я издала хныкающий звук и обхватила руками его за плечи. Как только я ухватилась за одно ощущение, на меня нашло другое. Пальцы Энсона скользнули внутрь меня, скручиваясь. Каждое новое движение что-то сжимало внутри меня.

— Не кончай. — Он прорычал приказ этому комку нервов.

— Пожалуйста. — Я была не прочь поумолять.

— Мне нужно почувствовать, как ты кончаешь вокруг моего члена.

Мои бедра приподнялись по собственной воле, стремясь получить больше от всего, что он мне давал.

Энсон усмехнулся, уткнувшись мне в кожу.

— Что-то ищешь?

— Тебя. Всегда тебя.

Это было все, что ему было нужно. В мгновение ока с него слетело все лишнее, и он поднял меня с обеденного стола и развернул лицом к себе.

— Подожди.

Я ухватилась за деревянный край, и через несколько секунд Энсон вошел в меня. Каждое движение вливало в меня все эти эмоции. Я отвечала ему толчок за толчком. Разочарование и гнев трансформировались во что-то большее. Это была та самая отчаянная потребность, которую я испытывала раньше, но в ней также присутствовал страх. Энсону нужно было знать, что я с ним. Что я жива и сильна.

Я выгнула спину, когда он вошел в меня, невероятно глубоко. Я чувствовала все, что он не мог сказать. И отдавалась ему на каждом шагу.

Мои стенки сомкнулись вокруг него, и Энсон зарычал, ускоряя темп. Он опустил руку и обвел пальцем мой клитор. Он надавил, и я кончила. Каждая частичка меня разлетелась вдребезги, когда ощущения захлестывали меня волнами.

Мир был залит светом, красками, и я внезапно почувствовала себя невесомой. Не было ничего, кроме меня и Энсона, и энергии, которую мы создавали вместе.

Когда я пришла в себя, то поняла, что Энсон поддерживал меня, потому что я полностью потеряла сознание и упала бы головой на стол. Его грудная клетка вздымалась, когда он выпрямился, прижимая меня к себе. Он скользнул губами вниз по моей шее.

— Люблю тебя, Роуэн.

Я наклонилась к нему.

— Я тоже люблю тебя. Мне так жаль, что я заставила тебя почувствовать, будто отгораживаюсь от тебя.

Он ухмыльнулся, касаясь моей кожи.

— Я больше этого не чувствую.

Я не смогла сдержать смеха. Энсон застонал.

— Ты меня убьешь.

Я вздрогнула, когда он выскользнул из моего тела. Энсон застыл.

— Тебе больно? Это было слишком?

Повернувшись к нему лицом, я обвила руками его шею.

— Тебя никогда не бывает слишком много. Это было идеально.

Он поднял меня на руки и вынес через заднюю дверь в душ на открытом воздухе, который находился за углом от гидромассажной ванны. Он включил обогреватель и встал под него, все еще держа меня на руках.

Я могла сказать ему, что со мной все в порядке, но Энсон явно чувствовал необходимость позаботиться обо мне. В его движениях была такая нежность, что у меня защемило сердце. Я не смогла сдержать стон, сорвавшийся с губ, когда он намылил мои волосы.

— Продолжай издавать подобные звуки, и ты снова убьешь меня.

Мой пристальный взгляд скользнул вниз по его длине. От одного взгляда я сжала бедра.

— Роуэн, — прорычал он.

Я быстро отвела взгляд.

— Прости.

— Ненасытная, — пробормотал он, ополаскивая мои волосы.

— Не сожалею об этом.

Энсон поцеловал меня в шею.

— И не следует.

Я повернулась к нему лицом, пока он втирал кондиционер в мои волосы.

— Ты в порядке? — тихо спросила я.

Он кивнул.

— Наверное, я плохо себя чувствую, когда оторван от тебя.

Это имело смысл, учитывая все, через что он прошел. Но это также было проблемой связи. Было так много движущихся частей, и мне нужно было быть более участливой, чтобы убедиться, что мы все чувствуем гармонию друг с другом.

Я набрала в руку гель для душа и намылила им кожу Энсона.

— В любой момент, когда ты почувствуешь что-то подобное, просто скажи мне.

Он чуть улыбнулся.

— Ты имеешь в виду использовать слова вместо того, чтобы быть ворчливым мудаком?

Смех так и рвался из меня наружу.

— Ну, я имею в виду, что я не возражала против застольной части вечера. Но я ненавижу себя за то, что причинила тебе боль. Я никогда не хочу этого делать.

— Так должно происходить. Важно то, как мы справляемся с болью.

Я смыла мыло с груди Энсона, когда он подставил мои волосы под струи.

— Я знаю, что ты прав. Мне просто ненавистна мысль о том, что тебе может быть больно.

— Больше не больно.

— Хорошо.

Он нежно растер гель по моей спине и рукам.

— Но я хочу быть в курсе твоих планов.

— Это справедливо. Как ты относишься к пробежке и тренировке завтра перед школой?

Энсон застонал.

— Зачем тебе понадобилось так начинать день ни свет, ни заря?

— Эй, ты же хотел, чтобы тебя включили в дело.

Он поморщился, смывая мыло.

— Хорошо.

Энсон выключил воду и схватил два полотенца с полки, встроенной в стену дома. Он обернул одно из них вокруг меня, туго натянув, затем вытерся насухо и обернул полотенце вокруг бедер. Мне никогда не надоест любоваться выставленной напоказ его золотистой кожей.

Он быстро поцеловал меня в губы и повел внутрь.

— Нам лучше лечь спать, если ты рано нас поднимаешь.

Наши шаги замедлились, когда мы вошли внутрь. Повсюду валялись обрывки одежды и бумаги. Это выглядело так, будто по центру комнаты пронесся торнадо. Я не смогла удержаться от смеха.

— Может быть, нам сначала стоит здесь прибраться.