Узы судьбы

— 18-

Несколько человек приподняли брови, когда мы с Энсоном вошли в спальню. Люк подавил смешок.

— Где-то прорвало трубу?

— Что-то в этом роде, — пробормотал Энсон себе под нос.

Я покраснела и ткнула его в живот.

Он ухмыльнулся.

— Что? Труба действительно лопнула.

Я закрыла лицо руками, когда Кин усмехнулся и обнял меня.

— Не смущайся. Мы все должны веселиться, когда только можем. Нам нужно выпускать пар.

Мы с Энсоном, конечно, сделали это. Я выскользнула из объятий Кина и направилась к шкафу, бормоча что-то о том, что мне нужна пижама. Я засунула одежду, которую Энсон сорвал с моего тела, в корзину для белья, а затем поспешила натянуть свежие шорты для сна и майку. К тому времени, как я вернулась в спальню, Энсон нашел пару пижамных штанов.

Все парни столпились вокруг кровати. Лукас откинулся на подушки. Холден присел на край матраса. Вон расхаживал взад-вперед.

Я с трудом сглотнула, глядя мимо Кина и Энсона, которые стояли между мной и местом, которое я любила до прошлой ночи. До того, как узнала, что сон может втянуть меня в битву за жизнь.

Холден встал, направляясь ко мне, скользнул руками по моему подбородку и зарылся в волосы.

— Мы не позволим ему до тебя добраться.

— Как?

Люк сел.

— Если мы все будем прикасаться к тебе, пока ты спишь, Калеб не сможет прорваться.

— Вы, ребята, не можете бодрствовать всю ночь только для того, чтобы я могла поспать. — Они тоже нуждались в отдыхе. Мы все неделями жгли свечу с обоих концов.

— Можем, — процедил Вон сквозь зубы.

Кин шагнул вперед, держа в руках что-то похожее на завязки от халата.

— Но нам и не придется этого делать.

Энсон ухмыльнулся.

— Извращения. Мне это нравится.

Я хмуро посмотрела на него.

— Не помогаешь.

Он просто подмигнул мне.

Кин закатил глаза.

— Вот как это будет работать. Я свяжу наши руки вместе. Холден и Люк лягут между нами. Это удержит наши руки над ними обоими, чтобы был контакт. Тогда Энсон сможет лечь на другой бок и…

— Я сяду на край кровати и буду держаться за твою ногу, — вмешался Вон.

— Ты можешь спать в постели со всеми нами…

Он покачал головой, прерывая мои слова.

— И так сработает.

Острая боль пронзила мою грудь. Я не хотела разочаровываться в том, что Вон держится в стороне от нас, но ничего не могла с собой поделать. Я подавила обиду и кивнула.

— Все, что тебе удобно.

Что-то, очень похожее на сожаление, промелькнуло на его лице.

— Это к лучшему.

Но откуда Вон на самом деле это знал? Он не позволил себе даже попытаться. Я прикусила язык и забралась на матрас. Люк изогнулся вокруг меня, губами коснувшись моего уха.

— Дай время.

Я кивнула, но не сказала ни слова. Я не могла озвучить надежды, которые, как я не была уверена, осуществятся.

Холден забрался на кровать, Люк и Кин за ним. Когда Энсон опустился с другой стороны от меня, Люк связал нам с Кином руки. Таким образом, я могла двигать другой рукой и не чувствовала бы себя в ловушке, но имела контакт со всеми.

— Подожди. Энсон, передай мне телефон?

Он схватил устройство с прикроватной тумбочки и передал его мне. Я быстро завела будильник и вернула его обратно.

— Спасибо.

Энсон положил его, пока Вон откидывал одеяла в изножье кровати. Приятная дрожь пробежала по спине, когда он пальцами обхватил мою лодыжку. Теперь, когда вся наша связь была скреплена, я больше не чувствовала физической боли, когда Вон держался на расстоянии. Но когда я получила этот контакт, все во мне вспыхнуло с новой силой. Это было так приятно, что почти причиняло боль. Потому что я знала, что это ненадолго.

Беспокойство отразилось на лице Энсона, когда он опустился на подушки.

— Ты в порядке?

Я кивнула, просто боялась, что отец убьет меня во сне, или Вон разобьет мне сердце безвозвратно.

Он сжал губы в твердую линию, и я поняла, что он, должно быть, почувствовал часть моего беспокойства.

Когда Кин выключил свет, Холден наклонился и запечатлел поцелуй на моем обнаженном плече.

— Мы позаботимся о твоей безопасности.

Они попытаются, но я не была уверена, что этого будет достаточно.

* * *

Сердитый вой будильника вырвал меня из сна, за которым последовала серия стонов. Моя рука болела от того, что меня всю ночь держали в одном и том же положении, привязанную к руке Кина.

— Кто-нибудь, выключите эту чертову штуку, — рявкнул Вон с другого конца кровати.

Энсон пошарил вокруг в поисках моего телефона и, наконец, выключил звук.

— Который сейчас час? — пробормотал Холден.

Люк потер глаза.

— Еще даже не рассвело.

Я ослабила узел на запястье и скользнула к краю кровати, стараясь не наткнуться на Вона.

— Продолжайте спать.

Взгляды всех парней обратились ко мне.

Кин сел.

— Куда ты?

— На пробежку.

Энсон застонал, но поднялся на ноги.

— Я иду.

Я чуть не рассмеялась, увидев, как он надулся.

Холден провел рукой по лицу.

— И почему ты собираешься на пробежку, пока не рассвело?

Юмор, который я почувствовала, когда Энсон надулся, улетучился при вопросе Холдена.

— У нас заканчивается время. Мейсон сказал, что сегодня мы должны вернуться в школу, так что пробежка сейчас и после уроков. Мне нужно воспользоваться теми окнами, которые у меня есть.

Он сжал челюсти, но отодвинулся к краю матраса.

— Мы все пойдем.

— Вы не обязаны…

— Вместе, — оборвал меня Люк. — Ты тренируешься, мы тренируемся. Физические тренировки тоже помогут нам. Эмпат, который рассказал мне, как работать над прорывом щитов, говорит, что это помогает.

Я выпрямилась, навострив уши при этих словах. Я никогда не спрашивала, как Люк смог связаться со мной, пока меня держал Калеб.

— Кто тебя учил?

На лице Холдена появилась настороженность.

— Старый, сумасшедший перевертыш.

— Она не сумасшедшая, — защищался Люк.

Холден выгнул бровь.

Люк покраснел.

— Ладно, она немного эксцентрична, но то, что она сказала, было правдой. — Он снова повернулся ко мне. — Она сказала нам объединить наши силы и сохранить твой образ в наших умах. На это ушло все, что у нас было, но я смог достучаться до тебя небольшими порциями и в конечном итоге помочь тебе связаться с Холденом.

Образы их измученных и перепуганных до смерти заполнил мои мысли. Я подошла к Люку и обняла его.

— Спасибо.

Он уткнулся носом мне в шею.

— Мы будем бороться за тебя всем, что у нас есть.

Я знала, что это правда. И это пугало меня больше всего.

— 19-

Я смотрела на кирпичное здание, пока Энсон заезжал на парковочное место. Занятия, учеба и драма старших классов казались мне другой жизнью. Той, где я не беспокоилась о биологическом отце-социопате и не училась использовать силу, которая могла убить меня.

Кин большим пальцем чертил круги на моем колене.

— Ты в порядке?

Мне казалось, что это слово неприменимо ко мне. Я была измучена до мозга костей. Это было нечто большее, чем физическое истощение, хотя и это, безусловно, было его частью. Мы пробежались в спортзал рядом с главным домиком, потренировались там, а затем изменились, чтобы вернуться домой в наших волчьих обличьях.

Мой волк зашевелилась внутри при этом воспоминании. Ей нравилось бегать со своими партнерами, чувствовать свободу, наконец-то разминать ноги, после того как лекарства, которые дал нам Калеб, держали ее в подавленном состоянии. Как бы сильно то время ни питало мою душу, оно отняло ее у меня. Потребуется время, чтобы набраться необходимой мне выносливости.

Кин сжал мое бедро.

— Ро?

— Я в порядке. Какое оправдание дал им Мейсон на этот раз?

Холден передвинулся на переднем сиденье так, чтобы оказаться лицом ко мне.

— Смерть в общине.

Я поджала губы. Там была смерть. К счастью, не на нашей стороне, но горстка перевертышей погибла, когда стая Риджвуд появилась, чтобы спасти меня. И ради чего? Стремления какого-то безумца к абсолютной власти. Меня затошнило от этого.

Люк убрал волосы с моего лица.

— Мы можем взять еще один день, если тебе это нужно. Мейсон может сказать школе, что нам было слишком рано возвращаться.

— Нет. Чем дольше мы будем ждать, тем хуже будет. — Тем больше взглядов и шепота появится. Это чувство никогда не будет мне по душе. Они всегда терлись о мою кожу, вызывая болезненный ожог. Это было так тесно связано с тем, что я пережила после потери Лейси. Сегодняшний день будет худшим из всех. Если я смогу пережить это сегодня, все будет хорошо.

— Если кто-то окажется мудаком, я его прибью, — сказал Энсон, заглушая внедорожник.

Холден застонал.

— Это не решение проблемы.

— Может, и нет, но я почувствую себя намного лучше.

Мои губы дрогнули. Я ничего не могла с собой поделать. Я наклонилась вперед и поцеловала его в плечо.

— Люблю тебя.

Он наклонился, касаясь губами моего виска.

— Больше всего на свете.

Мое сердце почти болезненно сжалось. Но это была приятная боль. Тот тип, который заставил тебя осознать, как тебе повезло.

Кин открыл дверь и выскользнул наружу, предложив мне руку. В ту секунду, когда мои ноги коснулись цемента, в меня врезалось крошечное тельце. Я учуяла запах Касс еще до того, как успела разглядеть ее светлые волосы. Она крепко сжала меня.

— Я так рада, что с тобой все в порядке. Я хотела навестить тебя вчера, но мои ребята сказали, что тебе нужно отдохнуть. Ты в порядке? Ты ведь не ранена, правда? Я бы хотел ударить Калеба…

Я оборвала ее, обнимая в ответ так крепко, как только могла.

— Я в порядке.

Джек по-доброму улыбнулся мне.

— Она скучала по тебе. Мы все скучали.

Ридж легонько хлопнул меня по плечу.

— Смогла надрать задницу и убраться оттуда сама.

— Спасибо, что пришли на помощь.

Я практически не видела Риджа, Джека или Купера на территории Калеба, но знала, что они придут с силовиками. Потому что теперь мы были семьей. Моя грудь сжалась от той же самой боли, но хорошего рода.

Ридж приподнял мне подбородок.

— Мы всегда прикроем тебя.

Касс фыркнула, отпуская меня.

— Мне жаль, что я этого не предвидела. Калеб, должно быть, окружен крепким щитом.

Я поморщилась, сжав челюсти.

— Так и есть, и они могут наполнять здания вокруг него этой защитной силой.

— Черт, — пробормотала Касс и прищурилась на какую-то невидимую точку вдалеке. — Должен же быть какой-то способ обойти это…

Джек обнял ее за плечи, поворачивая к школе.

— Думай о мировом господстве, пока мы гуляем, иначе мы опоздаем на урок.

Я повернулась, чтобы схватить рюкзак, но Энсон уже перекинул его через плечо. Я потянулась за ним.

— Я могу его нести.

Он наклонился и быстро поцеловал меня.

— Позволь мне позаботиться о моей девочке.

— О наша девочке, — пробормотал Кин.

— Да, да, ты знаешь, что я имею в виду.

Я усмехнулась, когда мы направились к дверям школы. Может быть, мне действительно это было нужно. Образец нормальности против всего безумного. Несколько часов, в течение которых самым важным было доставить друг другу неприятности и сдать промежуточный экзамен по английскому.

Люк открыл дверь и придержал ее для нашей группы. Проходя мимо, я поцеловала его в щеку.

— Спасибо.

— Я приму этот платеж в любой день.

Мы двигались по коридорам, переполненным другими студентами, спешащими на занятия. Я скорее чувствовала на себе взгляды, чем видела их. Я оставалась сосредоточенной на том, что находилось прямо передо мной, а ребята образовали защитную группу, чтобы оградить меня от худшего.

Мы остановились перед классом астрономии. Касс поцеловала Риджа и Джека и быстро обняла меня.

— Увидимся за ланчем.

Холден приподнял мое лицо к себе, заглядывая мне в глаза.

— Ты в порядке?

Я приподнялась на цыпочки, чтобы встретиться с его губами.

— Теперь да.

Он ухмыльнулся мне в губы.

— Это мне нравится слышать.

Кин притянул меня к себе и крепко поцеловал.

— Свяжись со мной, если тебе что-нибудь понадобится.

— Со мной все будет в порядке.

— Мысленно свяжись.

— Хорошо, хорошо. Но не лезь ко мне в голову только потому, что я не связывалась с тобой тридцать минут.

Он усмехнулся и отпустил меня.

— Попробую.

Я закатила глаза и последовала за Джеком и Риджем в класс, Люк и Энсон плелись позади.

Когда я направилась к своему месту в дальнем углу, какая-то фигура преградила мне путь. Сэди метнула в меня убийственный взгляд.

— Думаешь, ты можешь втянуть меня в неприятности, а потом просто спрятаться?

— Я не втягивала тебя в неприятности и чертовски уверена, что не прячусь от тебя.

Ее глаза вспыхнули.

— Из-за тебя меня отстранили.

Я понятия не имел, о чем она говорит.

— Тебя отстранили?

Энсон усмехнулся, прижимаясь к моей спине.

— Ты пропустила новости, Ро. Копы нашли отпечатки Сэди на электрошокере в твоем шкафчике. Ее отстранили от занятий на неделю, и ей не разрешили пойти на зимний бал.

Смех вырвался из меня сам собой. Сэди, вероятно, было наплевать на то, что ее отстранили от занятий, но пропустить зимний бал было судьбой хуже смерти. Я ухмыльнулась ей.

— Отстойно, когда ревнивая сука возвращается, чтобы укусить тебя за зад.

Ее лицо приобрело красный оттенок, редко встречающийся у людей.

— Ты заплатишь за это.

Энсон издал низкое рычание, заставившее Сэди отступить на несколько шагов.

— Держись подальше от Роуэн.

— Уроды, — пробормотала она и поспешила на свое место.

Я запрокинула голову, чтобы посмотреть на Энсона.

— Я когда-нибудь говорила тебе, насколько сексуально твое рычание?

Он позволил мягкому поцелую соскользнуть по губам.

— Это нечестно. Мы в школе.

Улыбка расплылась по лицу Энсона.

— Я зарычу на тебя, как только мы вернемся домой.

Я потянулась, чтобы быстро поцеловать его.

— Я собираюсь убедить тебя в этом.

— 20-

Холден пальцами впивался в мои плечи, когда мы ехали по гравийной дороге к домику, большими разминая мышцы, которые за последние несколько часов превратились в камень.

— Думаю, ты, возможно, перестаралась с тренировками сегодня утром.

Я заплачу за это завтра, но у меня не было особого выбора.

— Я посижу в горячей ванне после того, как поработаю над своим даром сегодня днем.

Мейсон сказал нам, что он сделает несколько звонков людям, у которых в роду были маги энергии, в надежде, что у них может быть какая-то информация, которая поможет нам. Я подумала о других членах Четверки, о том, как много информации у них, вероятно, было по этому вопросу, и сразу же отказалась от этой идеи. Они по-прежнему отказывались верить, что за нападением на меня стоял Калеб, хотя он, по-видимому, скрылся.

Энсон остановился перед сторожкой, и мы вывалились из машины, когда открылась входная дверь и появился Мейсон.

— Нам нужно поговорить.

У меня сжался желудок при виде напряженных линий, обрамляющих его рот. Парни окружили меня, когда в дверях появился Вон. Его лицо было непроницаемой маской, но я могла видеть намеки на беспокойство в этих льдисто-голубых глазах.

Никто не произнес ни слова, когда мы гуськом вошли в сторожку. Было тихо. Слишком тихо. Особенно в часы после школы. Дети обычно заходили перекусить после уроков и отсиживались за столиками, чтобы позаниматься. Единственным другим человеком, присутствовавшим сейчас в помещении, был наш главный охранник Мак. Он наклонил подбородок в знак приветствия, но в его взгляде не было теплоты.

Я хотела подойти к Вону, обнять его, но резкость в его поведении подсказала мне, что контакт не приветствуется. Это знание перевернуло что-то внутри меня, и мой волк издала пронзительный звук в голове. Она не понимала потребности нашего партнера держаться подальше от нас.

Я сделала все, что могла, чтобы успокоить ее, садясь за стол. Люк, должно быть, почувствовал мое беспокойство, потому что взял меня за руку, позволяя струйке этой теплой, успокаивающей энергии перетекать в меня. Я прижалась к нему в знак благодарности.

Холден встал с другой стороны от меня, Энсон и Кин встали по бокам от нас. Вон остался стоять, зайдя за диван. Это была его постоянная позиция, будто ему нужно было всегда быть готовым к нападению.

Я подняла глаза и встретилась взглядом с Мейсоном.

— Что случилось?

— Прошлой ночью было совершено нападение на меньшую стаю. К северу отсюда, сразу за канадской границей. Две одаренные самки были похищены, а большая часть стаи перебита.

Мой желудок скрутило и свело судорогой.

— Калеб?

В челюсти Мейсона дернулся мускул.

— Нападение было совершено изгоями.

Это слово вызвало в моем сознании череду воспоминаний. Лакомые кусочки информации, которыми ребята поделились о нападении на их собственную стаю девять лет назад. Я сглотнула, пытаясь избавиться от сухости в горле.

— Нападения изгоев — обычное дело?

— Нет, — прорычал Вон позади меня.

Мейсон потер рукой подбородок.

— Изгоев часто нанимают на не слишком приятную работу. На такую, за которую ты мог бы предстать перед судом. Они существуют на задворках нашего общества, и им это нравится. Но большая группа редко бывает организована таким образом.

— А большая группа напала на Риджвуд?

Комната погрузилась в молчание. Я посмотрела на Кина. В его взгляде было столько боли, что это царапнуло мое сердце. Нет, я могла это почувствовать. Обида, потеря, горе. Я чувствовала, как ярость Вона волнами исходит от него. А Холден? В нем было столько чувства вины, что я могла бы утонуть.

Я схватила его за руку и сильно сжала.

— Это была не твоя вина.

Он уставился в пол.

— Я должен был защитить ее.

— Тебе было девять лет.

Я могла представить себе маленького Холдена, погруженного в горе и чувство вины за мать, которую он так сильно любил.

— Она права, — сказал Мейсон хрипло. — Мне не следовало брать с собой на конференцию так много волков. Я оставил нас неподготовленными…

— Это не твоя вина, — сказала я, обрывая его. — Единственные ответственные люди — это те, кто был причастен к нападению. Ты нашел кого-нибудь из них?

Мейсон сжал челюсти так сильно, что казалось, нижняя вот-вот треснет.

Заговорил Мак.

— Мы выследили двоих нападавших. Они не сломались. Никогда не говорили, зачем пришли. Никогда не говорили нам, кто их нанял.

Мейсон уставился в заднее окно.

— Но я не могу не думать, не Калеб ли все это время дергал за эти ниточки.

Тошнота охватила меня, быстрая и сильная.

— Почему?

— Изгои пытали Вона, чтобы узнать расположение наших убежищ. Они спросили его, где сын альфы.

Холден напрягся рядом со мной, и я крепче сжала его руку.

Мейсон перевел взгляд на сына.

— Ты уже проявлял признаки доминирования, и мой дар ни для кого не был секретом. Возможно, он хотел завладеть тобой, привлечь на свою сторону.

— Я бы сначала принял смерть, — прорычал Холден.

Каждое откровение, каждое слово разрывало еще один кусочек моей души. Как я могла родиться от человека, который причинил мне такую боль? Агония просачивалась в меня через узы. Горе, гнев, вина. Это было почти невыносимо.

Люк ущипнул себя за переносицу, и я поняла, что это удесятерило его пыл.

Мейсона сжал руки в кулаки, костяшки пальцев побелели.

— Но у него ничего не получилось. Он не добрался до тебя, и после этого нападения наши меры безопасности были усилены. С тех пор как два изгоя напали на Вона и Роуэн, число охранников увеличилось еще больше. Калебу ничего не удастся.

Но он уже так много украл у стаи Риджвуда. Родителей Кина и Вона. Маму Холдена. Бесчисленное множество других членов семьи и любимых. И прошлой ночью он похитил двух девушек из их дома. Возможно, физически его там и не было, но он был кукловодом, дергающим за все ниточки.

Как могли люди в этой комнате даже смотреть на меня, зная, какую бойню оставил после себя мой отец? Как они могли любить меня, когда его кровь текла по моим венам?

Стены сомкнулись вокруг меня, и легкие сжались. Я не могла сделать вдох. Руки начало покалывать, когда я неуверенно поднялась на ноги. Все, что я знала, это то, что мне нужно было уйти. Поэтому я просто убежала.

— 21-

Прохладный воздух ударил мне в лицо, когда я сильнее напрягла мышцы. Но этого было недостаточно. Благодаря моему телу перевертыша не было ни капли воздуха, в котором я нуждалась прямо сейчас. Что-то такое, что заставило бы меня снова дышать.

Легкие горели, и ощущение покалывания распространилось по рукам. Я наклонилась, задыхаясь, когда пальцы сами собой сжались. Там не было воздуха. Ноги больше не держали меня, и я рухнула на колени.

Чьи-то руки схватили меня за плечи.

— Просто дыши, — успокаивал Люк.

Секундой позже худшая часть моей паники отступила, но я этого не заслуживала. Я должна была остановить Калеба. Прикончить его, когда у меня был шанс. Вместо этого я была в ужасе от того, на что была способна. Я оттолкнула руки Люка.

— Не надо.

На его лице промелькнула обида.

— Роуэн.

— Я этого не заслуживаю. — Слезы текли по лицу, когда я смотрела на Люка. — Я могу остановить его. Можно было предотвратить похищение этих девушек. Теперь они подвергаются худшему виду пыток. Хуже того, их узы могут быть разорваны. Их семьи.

Паника вонзила свои когти еще глубже, воспламенив легкие. Люк опустился на землю передо мной, обхватив ладонями мое лицо.

— Это не твоя вина. Ты не сторож своему отцу.

— Я должна была остановить его. Я могла. Я была слишком напуган.

Люк подхватил меня на руки, прижимая к своей груди.

— Тебе позволено поколебаться, прежде чем лишить кого-то жизни, перевести дух, прежде чем подумать о том, чтобы покончить со своим отцом.

— Эти девушки. Они в аду из-за меня.

Люк крепче прижал меня к себе.

— Из-за Калеба. Что ты только что сказала в сторожке? Что в нападении не было нашей вины. Что это было на совести изгоев и тех, кто отдал приказ о нападении. То же самое верно и в отношении этого.

Рыдание вырвалось из моей груди.

— Как они смогут снова посмотреть на меня? Мой отец ответственен за всю эту боль. За родителей Кина и Вона. За мать Холдена. Причину, по которой Вон так сломлен.

Каждое слово врезалось мне в душу, их боль становилась моей собственной.

Люк убрал волосы с моего лица.

— Они любят тебя. Никто из них не возлагает на тебя ответственность только потому, что Калеб внес свой вклад в твою ДНК. Ты сама по себе, Роуэн. И это все, о чем мы когда-либо могли мечтать. Достаточно сильная, чтобы связать пять сильных личностей, достаточно добрая, чтобы встретить нас всех там, где мы есть, достаточно умная, чтобы объединить нас. Ты просто чудо.

Я прерывисто вздохнула, и еще несколько слезинок пролились на свободу. Люк смахнул их большими пальцами.

— Я эмпат, помнишь? Я бы знал, если бы они злились на тебя. Все, что они делают, — это беспокоятся.

Худшая часть моего беспокойства улетучилась. Не из-за дара Люка, а из-за его слов. Способность быть эмпатом проявилась в нем во всех отношениях. Он мог исцелять вообще без использования магии.

Я наклонилась к нему, мои губы были на расстоянии вдоха от его губ.

— Я люблю тебя.

— Так сильно, что кажется, будто это скребет меня изнутри.

Я приоткрыла рот.

Люк провел пальцем по моей нижней губе.

— Почему ты хмуришься?

— Звучит не совсем приятно.

Он усмехнулся.

— Я чувствую в тебе свирепость. Я бы не хотел, чтобы все было по-другому.

Что-то во мне растаяло от этого. Я провела руками по его гудящим вискам, а затем запустила их в его длинные волосы. Я нашла его губы в поцелуе. Это был комфорт, который быстро превратился во что-то совершенно иное.

Жар пробежал по позвоночнику, когда язык Люка погладил мой, принося с собой голод, который заставил меня сжать в кулаки его рубашку. Я переместилась так, что оказалась верхом на нем, его длина прижималась к моей сердцевине. Мои бедра двигались по собственной воле, ища контакта и давления, большего от Люка.

Когда я выгнулась навстречу ему, он зарычал мне в рот. В мгновение ока он вскочил на ноги и понес меня дальше в лес.

— Куда ты…

Слова оборвались, когда я увидела тот самый склад, где мы скрепили нашу связь несколько недель назад. Казалось, за эти недели прошла целая жизнь. И Люк чувствовал, что он полностью принадлежит мне.

Он распахнул дверь с такой силой, что она с грохотом ударилась о стену здания. Как только дверь распахнулась, закрываясь за нами, Люк начал сдергивать мою одежду. Мой спокойный и собранный Люк теперь казался каким-то диким. Моя рубашка была расстегнута, и его пальцы оказались на пуговице моих джинсов, прежде чем спустить их на пол.

Я потянулась руками к его футболке, неловко стягивая ее через голову, не заботясь о том, растянется она или порвется. Все, чего я хотела, — это Люк. Его кожа на моей. Чувствовать его всего целиком.

В какие-то мгновения между нами ничего не было. Золото в карих глазах Люка вспыхнуло.

— У меня перехватывает дыхание от тебя.

Его руки скользнули вниз по моей шее к грудям. Одна осталась там, исследуя местность. Другая опустилась между моих бедер, дразня и играя.

Я запрокинула голову, с губ сорвалось тяжелое дыхание. Ноги задрожали, когда два пальца скользнули внутрь меня.

Люк сжал эти пальцы, когда большим обвел мой клитор. Я изо всех сил старалась удержаться на ногах.

— Я могу чувствовать тебя.

Я посмотрела на Люка, его глаза были прикрыты, а на губах играла дьявольская усмешка.

— Я могу ощутить каждый пик ощущений. — Большим пальцем он надавил на комок нервов. — Каждую каплю удовольствия.

Люк прочитал мое тело еще до того, как эти мысли проникли в мой мозг. Он мог играть на мне так, как если бы я была скрипкой, а он — искусным музыкантом.

Но прямо сейчас все, чего я хотела, — это Люк. Всего его.

— Сделай меня своей, — прошептала я.

Его глаза вспыхнули. Секунду спустя я лежала на спине в шезлонге, а Люк нависал надо мной. Я обвила ногами его за талию, его кончик уперся в мой вход. Его губы встретились с моими в самом нежном из поцелуев.

— Люблю тебя, Роуэн.

Затем он скользнул внутрь, и я выгнулась ему навстречу. Наши тела общались без слов. Связь эмпата с партнером по узам была такой, где они были не нужны.

Мы говорили поглаживаниями и ласками, создавая темп, который принадлежал только нам. Я впилась пальцами в плечи Люка, когда он вошел глубже. Каждый толчок запечатлевался во мне так, что я знала, что он никогда не уйдет. Я этого не хотела.

Я хотела, чтобы весь мир знал, что я принадлежу ему, а он — мне.

Должно быть, я пропустила эту мысль, потому что Люк крепче прижал меня к себе. Его толчки становились отчаянными и неистовыми. Я впилась в его спину ногтями, когда он взял, когда сделал то, о чем я просила, и сделал меня своей.

Мой рот открылся в беззвучном вздохе, когда стенки сомкнулись вокруг Люка. Мое тело ухватилось за все, что было. Мы лежали вместе, зная, что связаны навеки.

— 22-

Люк затормозил перед нашим домом. Я даже не пошевелилась, чтобы вылезти из внедорожника, который он позаимствовал в сторожке, вместо этого постукивала в быстром ритме пальцами по коленям.

Он наклонился, запуская пальцы мне в волосы и притягивая для поцелуя.

— Они на тебя не сердятся.

Я верила Люку. Но это не означало, что чувство вины все еще не снедало меня.

Он отстегнул мой ремень безопасности.

— Пошли.

Я открыла дверь и выскользнула из машины, двигаясь черепашьим шагом. Люк обогнул внедорожник и взял меня за руку. Он не вложил в меня ни капли этой успокаивающей энергии, но меня успокоило просто его прикосновение.

Мы зашагали по дорожке к дому, и Люк открыл дверь, придержав ее для меня. Я вошла внутрь, замерев на пороге. Впервые я почувствовала, что это место не мое. Что я была чужаком в мире, где мне не были рады.

Из гостиной донеслись тихие голоса, и Люк подтолкнул меня в том направлении. Мы пробирались туда, останавливаясь, когда четыре пары глаз уставили на нас.

Я сцепила руки перед собой, крепко сжав пальцы. На мое присутствие реагировали по-разному. Кин и Энсон выглядели встревоженными. Вон злился. А Холдена я вообще не умела читать.

— Ты в порядке? — спросил Энсон.

Я кивнула, не сказав ни слова.

— Она беспокоится, что люди будут винить ее за действия ее отца. Что мы не будем смотреть на нее по-прежнему, — сказал Люк.

Я бросила свирепый взгляд в его сторону.

У Холдена отвисла челюсть.

— Ро, ты не имеешь никакого отношения к своему отцу. Ты даже не знала, кем он был большую часть жизни.

— Он все еще моя кровь. — Слова были тихими, будто, если бы я произнесла их слишком громко, мои рассуждения пустили бы корни.

Кин вскочил на ноги и шагнул ко мне.

— Ты совсем на него не похожа.

— Возможно, я способна на то же, что и он.

— Никогда. — Кин обхватил ладонями мое лицо, наклонившись так, чтобы его глаза были на одном уровне с моими. — В тебе нет жестокости. — Он большими пальцами прошелся по моим щекам. — То, с кем ты состоишь в родстве, не имеет никакого отношения к тому, какой мы тебя видим. Как сильно мы тебя любим.

Глаза горели, но за последние несколько дней я пролила слишком много слез. Я проглотила их.

— Мне так жаль твоих родителей.

На его лице промелькнула тень боли.

— Мне тоже. Но этот груз лежит не на твоих плечах.

— Он прав, — хрипло сказал Вон. — Не будь идиоткой и не бери это на себя.

Я хмуро посмотрела на него.

— Не называй меня идиоткой.

— Тогда не веди себя как одна из них.

— В один прекрасный день я собираюсь хорошенько врезать ему, — пробормотала я себе под нос.

Холден усмехнулся, вставая с дивана. Черт бы побрал этот слух перевертыша. Он подошел к нам и заключил меня в объятия.

— Я люблю тебя, Роуэн. Ничто и никогда этого не изменит.

Я прижала руку к его груди, наслаждаясь ощущением биения его сердца под моей ладонью. Сильный и устойчивый ритм.

— Я ненавижу, что человек, от которого я произошла, причинил вам всем столько боли.

— Мы остановим его, — выплюнул Холден с уверенностью, которой я, казалось, не могла найти.

— Надеюсь, что ты прав. — Но чтобы это было так, мне нужно было найти в себе гораздо больше сил, чем у меня было раньше. Я выглянула в окно. Было уже темно, и я потеряла время тренировки при разговоре с Мейсоном. Завтра мне придется поработать лучше.

Энсон подошел ближе.

— Как насчет пробежки? Думаю, дать нашим волкам время побыть вместе было бы неплохо.

Мой волк при этих словах оживился. Ей всегда нравилось быть свободной, но больше всего на свете ей нравилось бегать со своими партнерами. Мне следовало сразу заняться домашним заданием, если я не собиралась тренироваться, но я не смогла устоять перед подергиванием губ Энсона и выражением надежды в его глазах.

— Пошли. — Я посмотрела на Вона. — Пойдешь с нами?

Последовало мгновение колебания, а затем он кивнул.

Мой волк чуть ли не прихорашивалась, ставя себе в заслугу его согласие.

Энсон открыл заднюю дверь, и мы все вышли наружу. Когда мы раздевались, я не могла удержаться и позволила своему взгляду блуждать. Каждый из моих парней был таким разным, но все они тянулись ко мне. Взгляды трогали мою душу, тела заставляли меня гореть по ним.

Теперь мое изменение протекала легко. Покрытие моей магии и покалывающее ощущение, когда я превращалась из плоти в мех. Я отряхнула свою красновато-коричневую шерсть и пошла к парням. Я чувствовала такое же влечение к ним в этой форме и не колебалась.

Я подошла к Энсону, потираясь о его черно-серую шерсть. Он игриво прикусил мою шею сбоку. Я провела лапой по его заду, и он издал пыхтящий смешок.

Подойдя к Люку, я потерлась о него носом. Он приник к моему лицу в небрежном поцелуе. Я издала низкое рычание, вытирая слюни от его бока.

Кин придвинулся ближе, прижимаясь ко мне. Его серебристо-серый мех блестел в лунном свете. Я прикусила его за ухо в знак приветствия.

Холден был самым крупным из нас, в нем явно текла кровь альфы. Его золотистый мех только добавлял ему величественности. Мне до боли хотелось нарисовать его именно таким.

Я низко пригнулась, а затем бросилась на него, и мы покатились по траве. Холден нуждался в игре больше, чем кто-либо другой из парней, на его плечах лежала тяжесть всего мира. Мы катались, пока он не прижал меня к земле. Его зубы задели мою шею, и я вздрогнула.

Укусив в последний раз, он отпустил меня и поднялся на лапы. Я перекатилась, чтобы встать, и увидела Вона. Его черный мех сливался с ночью, но это белое пятно на груди, похожее на сердце, было моим маяком.

Я подкралась к Вону, и он дернул ушами. Он осторожно посмотрел на меня, готовясь, я не была уверена к чему. Я остановилась всего в нескольких дюймах от него. Его запах ударил мне в ноздри, и мне захотелось утонуть в нем, чтобы он прильнул к моему меху.

Я действовала инстинктивно, проводя языком по щеке Вона. Он застыл, его рот комично открылся. Я ухмыльнулась и сделала это снова.

Он издал низкое рычание.

Я опустилась на передние лапы, виляя хвостом. Вону тоже не помешало бы немного поиграть. Может быть, это смягчило бы его вечно хмурый вид.

Я рванула вперед, собираясь еще раз его лизнуть, но он оттолкнул меня. Я пригнулась, обманув его, а затем укусила его за зад и не слишком нежно. Вон издал сдавленный вопль.

Прежде чем он успел предпринять ответные действия, я бросилась к деревьям. Всего за несколько секунд он последовал за мной по пятам. Вопли огласили воздух, когда мои парни помчались за мной. Я уворачивалась от камней и перепрыгивала через поваленные деревья.

Как раз в тот момент, когда я собиралась добежать до ручья, в меня врезалась большая фигура, и мы оба полетели на землю. Мы с Воном покатились, остановившись чуть в стороне от воды. Секундой позже остальная часть нашей связи прибыла.

Это была груда когтей и меха. Игривые покусывания и лающий смех. Кин прыгнул в воду, обрызгав нас всех.

Я потеряла счет времени под лунным светом. Все, что имело значение, — это этот момент с моими волками, какими нам всегда было суждено быть. И я буду бороться изо всех сил, чтобы удержать этот подарок Судьбы.

— 23-

Я схватила полотенце из стопки у двери спортзала. Вытерев лоб, я сделала глоток воды. Сердце все еще колотилось в быстром ритме, а мышцы дрожали, но всего за последние две недели я стала сильнее. Веса, которые я могла поднимать, увеличивались, пробежки становились длиннее. Это не означало, что я могла сдаться.

Толкнув дверь, я позволила прохладному воздуху скользнуть по коже. Энсон следовал за мной по пятам.

— Почему бы нам не перекусить в сторожке?

— Сначала мне нужно поработать над своим даром.

Он поджал губы.

— Прошлой ночью ты занималась этим несколько часов.

Так долго, что Кин больше не мог защищаться, потому что был настолько истощен. Мне пришлось восстанавливать его энергетические запасы, что, в свою очередь, ослабило мои. У нас не было другого выбора, кроме как прерваться на ночь.

— Мне нужно столько дополнительного времени, сколько я могу получить. — Потому что мой дар был ненадежен. Я нашла свой путь с помощью энергетических разрядов, но пробиваться сквозь щиты? Не так уж и много. Я не пыталась подавить поднимавшееся во мне разочарование. Вместо этого я позволила этому подпитывать тот запас энергии в моем центре. Чем больше был бассейн, тем больше у меня было шансов в конце концов преуспеть в прорыве.

— Тебе нужно позаботиться о себе, — проворчал Энсон.

Я повернулась так, чтобы быть лицом к нему, но продолжала идти задом наперед.

— Ты просто капризничаешь, потому что хочешь быть один, а это означает, что тебя разбудят в четыре утра.

Энсон был единственным, кто выдерживал это каждый день недели. Остальная часть связи сменяли друг друга или просто присоединялись к моим послеобеденным тренировкам. Энсон рассмеялся не так, как я ожидала. Вместо этого в его зеленых глубинах был намек на гнев.

Я притормозила.

— Что?

Он протянул руку, скользнув большим пальцем вдоль моей шеи.

— Я беспокоюсь о тебе.

Разочарование разгорелось еще ярче.

— Я должна прикладывать больше усилий.

— Есть вызов самой себе, а есть безрассудство.

Я высвободилась из объятий Энсона.

— Я не веду себя безрассудно.

Мускул на его щеке дернулся.

— Уверена в этом?

Я сжала руки в кулаки, впиваясь ногтями в ладони.

— Я знаю, со скольким могу справиться. Мне не нужно, чтобы ты сомневался во мне. Это не помогает.

Выражение лица Энсона смягчилось, но напряженные складки все еще обрамляли его рот.

— Не сомневаюсь, что так и есть…

— Ну, именно на это и похоже.

— Я не хочу, чтобы ты навредила себе в процессе тренировки. Это все. Последние две недели ты только и делала, что ходила в школу или тренировалась. Это нормально — время от времени делать перерыв. Все хорошо.

Но каждый раз, когда кто-то предлагал сходить в кино или съездить на озеро, все, о чем я могла думать, — это о тех пропавших девушках, которых так и не нашли. Какими испуганными и одинокими они, должно быть, чувствовали себя. Как я могла развлекаться, когда они, скорее всего, подвергались пыткам от рук Гаррисона версии 2.0?

— Прямо сейчас так и должно быть. — Я развернулась на пятках и направилась к столикам для пикника, где Холден и Кин разговаривали вполголоса.

Они подняли головы при нашем приближении. Настороженность, появившаяся на их лицах, заставила меня проглотить проклятие. Холден протянул бутылку.

— Принес тебе протеиновый напиток.

— Спасибо. — Я сделала глоток. На вкус он больше напоминал мел, чем шоколад, но я проглотила его. — Ладно. Я готова.

Кин бросил косой взгляд в сторону Холдена.

— Что, если мы сделаем сегодня утром выходной…

— Мне нужно практиковаться. Хотите мне помочь или нет? — Слова прозвучали резче, чем я намеревалась, но мое раздражение достигло точки кипения. Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Прости. Если вы не хотите проводить эти утренние занятия, ничего страшного. Но я собираюсь продолжать работать.

Я направилась туда, где мы установили ряд манекенов. Некоторые из них сгорели дотла от моих энергетических разрядов, другие все еще были в хорошей форме. Энсон и Холден больше учили меня рукопашному бою. Люк работал со мной над энергетическими взрывами. Кин обеспечивал тренировку со щитом, а Вон…

Я посмотрела на линию деревьев. Вот он, будто я вызвала его одними лишь своими мыслями. Вон был еще тише, чем обычно. Он скрестил руки на груди, выглядя чертовски злым.

Его вкладом в мое обучение был этот пристальный взгляд. Даже когда кто-то из других парней пытался вовлечь его в разговор, он не произносил ни слова. Я боролась с желанием показать ему язык.

Позади меня послышались шаги.

— Я помогу.

Я повернулась, встретившись взглядом с Кином. В этом было поражение. Я вторглась в его пространство, приподнявшись на цыпочки и коснувшись его губ своими.

— Спасибо. Я чувствую, что близко. Мне просто нужно еще немного попрактиковаться.

Сомнение в его глазах причиняло боль, но я не винила его. С тех пор как я попала в плен, я ни разу не сломала щит.

Кин отошел от меня на несколько шагов и сосредоточил взгляд на земле.

— Готов.

Он нашел способ защитить манекены, так что мне не пришлось практиковаться в попытках выстрелить в реального человека сквозь его щиты. Я сосредоточилась на одном из манекенов, которых ранее поджаривала на тренировках без щита. Я закрыла глаза и потянула за этот золотой омут в центре тела. Я позволила ему течь сквозь меня, вниз по рукам и в ладони.

Открыв глаза, я вытянула вперед руки. Вспышки света вырвались из ладоней. Я была уверена, что именно в конце концов они прорвутся. Но они отскочили от невидимого силового поля, созданного Кином.

Рычание разочарования вырвалось из меня.

— Еще раз.

Я устраивала взрыв за взрывом, пробуя все приемы, какие только могла придумать. Ничего не сработало. Чем усерднее я старалась, тем меньшего успеха добивалась.

Я позволила гневу подпитать меня и дарила с такой силой, что, спотыкаясь, отступила на несколько шагов.

— Хватит, — рявкнул Холден. — На сегодня с тебя хватит.

Я резко повернулась к нему.

— Ты мне не начальник.

— Может быть, и нет, но я тот, кто любит тебя, и я не собираюсь стоять в стороне и смотреть, как ты убиваешь себя.

Я открыла рот, но быстро закрыла. Я проанализировала себя. Уровень моей энергии был опасно низок. Мышцы дрожали от усталости. Даже зрение было размытым по краям.

Я слишком сильно давила. Но какой еще выбор у меня был? Я внимательно изучила каждый дневник, испробовала каждую тренировочную технику, описанную на страницах. А время было на исходе.

Холден обнял меня. Простой контакт снова начал наполнять мой колодец. Самая сильная дрожь в мышцах утихла.

Он провел губами по моему виску.

— Ты доберешься туда, но должна дать себе время.

Я посмотрела ему в глаза.

— А что, если будет слишком поздно?

— 24-

— Роуэн.

Я оторвалась от шкафчика при звуке голоса моего учителя религии.

— Здравствуйте, мисс Энглер.

Она кивнула на неуклюжую фигуру позади меня.

— Расслабься, Энсон. У нее нет проблем.

Он подошел ко мне вплотную.

— Конечно, нет. Ро — идеальная ученица.

Мисс Энглер покачала головой, но на ее губах заиграла улыбка.

— Мне нужно поговорить с этой идеальной ученицей наедине.

Энсон хмуро посмотрел на нее и открыл рот, чтобы возразить, но я похлопала его по груди.

— Я в порядке. Встретимся в кафетерии.

— Позвони, если я тебе понадоблюсь.

Я знала, что он не имел в виду разговор по телефону. Я открыла свою мысленную связь с ним.

«Иди. Я скажу тебе, если она назначит мне наказание после уроков, и ты можешь пригрозить, что побьешь ее».

В моей голове раздался смешок, и он наклонился, чтобы быстро поцеловать меня.

— Увидимся позже.

Когда он ушел, я снова повернулась к мисс Энглер. Она смотрела, как Энсон исчезает в толпе студентов.

— Он, безусловно, защитник.

Она понятия не имела.

Мисс Энглер снова переключила свое внимание на меня.

— Как ты себя чувствуешь, Роуэн? Я знаю, что ты болела, а потом в вашей общине произошла смерть…

— Я в порядке, — перебила я, не хотела давать ей шанса задать какие-либо вопросы о том, кто умер, потому что я не была уверена, какую историю Мейсон преподнес школе.

— Я знаю, что за прошедший год у тебя было много перемен и трудностей. В такие моменты бывает трудно сосредоточиться. Я понимаю это, но боюсь, что ты рискуешь провалить мой урок религии.

У меня отвисла челюсть. Я знала, что не очень хорошо справилась с последними несколькими тестами и пропустила работу, но чтобы провалить?

Слева послышался издевательский смех.

— Понятно, — пробормотала Сэди, проплывая мимо. — Слишком занята тем, что раздвигает ноги.

— Сэди, — отчитала ее мисс Энглер. — Эта формулировка неприемлема.

— Извините, мисс Энглер. — Сэйди посмотрела на меня так, словно это я была виновата в том, что ей сделали выговор.

Мисс Энглер провела меня в пустой класс.

— Я бы хотела, чтобы мы встретились после школы в понедельник. Мы можем придумать план, как вернуть тебя в нужное русло. Я не хочу, чтобы тебе пришлось остаться на второй выпускной год.

Я бы не продержалась еще один год в выпускном классе.

— Конечно. Может быть, я смогу получить дополнительный зачет или пересдать какие-нибудь тесты?

— Мы поговорим об этом в понедельник. — Она похлопала меня по плечу. — Если ты будешь усердно работать до конца года, то проблем возникнуть не должно.

Я кивнула, когда она исчезла в коридоре. Шансы на то, что оставшаяся часть года пройдет гладко, были близки к нулю. Может быть, я могла бы автоматически получить пятерку за то, что победила своего отца-социопата? Но я была к этому ничуть не ближе, чем к пятерке по религии. Мы все еще понятия не имели, где вообще Калеб.

Я повыше закинула рюкзак на плечо и направилась в холл. Осталось всего несколько человек, и к тому времени, когда я добралась до кафетерия, большинство студентов уже сидели за столиками. Ощущение устремленных на меня глаз раздражало кожу.

Обнаружив парней на нашем обычном месте, я сосредоточила на них все внимание, пробираясь сквозь море столиков. Люк прищурился, когда я приблизилась.

— Что случилось?

Я ущипнула его за бок.

— Прекрати читать мысли. Это невежливо.

Он ущипнул меня за плечо, когда я села рядом с ним.

— Это не чтение мыслей.

— Достаточно близко, — пробормотал Кин.

Холден пододвинул ко мне упакованный ланч.

— Расскажи нам, чего хотела мисс Энглер.

Я свирепо посмотрел на Энсона.

— Сплетни — грех, ты знаешь?

Он отправил чипс в рот.

— Они хотели знать, где ты была.

— И что она хотела? — Холден толкнул его.

Я достала сэндвич из сумки и методично развернула его, стараясь ни с кем не встречаться взглядом. Было достаточно плохо признавать это перед моими парнями, но Касс, Ридж и Джек тоже были здесь.

— Я могу не сдать религию, — пробормотала я.

Кин выпрямился.

— Что?

— У меня не очень хорошо обстоят дела с религией. Мисс Энглер хочет встретиться со мной после школы в понедельник.

— Почему ты ничего не сказала? — спросил Холден.

Я открыла пакет с чипсами и вытащила один. Я повертела его вперед-назад между пальцами.

— Я не знала. Ну, я знала, что не очень хорошо справилась с последней парой тестов…

— Мы можем вместе подготовиться к следующему экзамену, — вмешалась Касс. — Я довольно хороша на этом уроке.

Люк стукнулся своим плечом о мое.

— Мы можем устроить викторину.

Энсон пошевелил бровями.

— Я придумаю креативные награды за каждый правильный ответ на вопрос.

— Отвратительно, — сказала Касс, издав рвотный звук.

— Будто ты не занимаешься тем же самым с теми двумя вон там, — парировал Энсон.

Касс усмехнулась.

— Справедливое замечание.

Я ущипнула себя за переносицу, где начиналась головная боль. Я не могла вспомнить, когда в последний раз полностью дочитывала тему из учебника по Религии. Мне придется вернуться на несколько недель назад, если я хочу хорошо сдать промежуточный экзамен. При мысли о том, чтобы добавить эти занятиям к моим тренировкам, у меня защипало глаза.

Я уставилась на недоеденный бутерброд, сдерживая слезы. Кин протянул руку под столом и сжал мое колено.

— Ро?

— Это уже слишком. Не думаю, что смогу жонглировать еще большим.

Холден сжал челюсти.

— Конечно, не можешь. Ты уже в нескольких секундах от падения.

Касс пристально посмотрела на него.

— Не помогаешь, приятель.

— Она вредит себе. — Он повернулся ко мне, гнев разгорался в его темно-синих глазах. — Ты засыпаешь на уроках, Энсон сказал мне, что на днях ты чуть не потеряла сознание на физкультуре, и в твоих глазах больше нет жизни.

От последнего у меня перехватило горло.

— Я делаю все, что в моих силах.

На этом бой закончился для Холдена. Его плечи поникли, и он потянулся под столом, чтобы взять меня за руку.

— Я знаю, но волнуюсь. Мы все.

— Это ненадолго. Я близка к тому, чтобы сломать щиты. Я это чувствую. — Это был первый раз, когда я откровенно солгала Холдену. И он знал это.

Он отпустил мою руку и отодвинулся от стола. Уходя, он не сказал ни слова.

— 25-

В доме было тихо. Слишком тихо. Ребята присутствовали физически, но эмоционально? Я не была так уверена. Я отложила учебник по религии и встала. Никто не произнес ни слова, когда я направилась к лестнице.

Я направилась в нашу спальню. Нырнув в гардеробную, я быстро сбросила школьную форму и переоделась в тренировочные шорты и майку для бега. Если бы кто-нибудь, не являющийся перевертышем, увидел, как я выхожу из дома в таком виде в сорокаградусную погоду (прим. пер. 40 градусов по Фаренгейту — это приблизительно 4,44 градуса по Цельсию), он бы подумал, что у меня не все в порядке с головой, но жар перевертыша в сочетании с пробежкой означали, что мне нужно как можно меньше одежды.

Сунув ноги в кроссовки, я направилась к выходу и остановилась как вкопанная. Вон прислонился к дверному косяку спальни, скрестив руки на груди.

— Куда ты направляешься?

— На пробежку.

На этот раз это было не просто преследование тренировочных целей. Мне нужно было избавиться от чувства вины, гложущего меня изнутри. Тяжести спокойных взглядов моих партнеров по узам.

Вон хмыкнул и прищурился.

Я поджала губы.

— Используй слова, если тебе есть что сказать.

— А зачем? Ты все равно меня не послушаешь.

Чувство вины, бурлящее внутри, разгоралось все ярче.

— Я сделала домашнюю работу, поела, и не думаю, что пойти на пробежку — безумие. — Я умолчала о том факте, что в то утро я уже пробежала десять миль.

— Хорошо, но ты пойдешь не одна.

Я даже не стала утруждать себя спором. Это не имело значения. Но боль глубоко въелась в мои мышцы и сухожилия при мысли о том, что никто из парней, возможно, не захочет быть рядом со мной прямо сейчас. И я их особенно не винила.

Когда я ничего не сказала, Вон исчез в соседней комнате. Я поиграла нитями на браслете.

— Жаль, что тебя здесь нет, Лейси.

У сестры всегда был самый лучший совет. Она могла найти этот баланс между честностью и добротой. Она надрала бы мне задницу, если бы мне это было нужно, но она также понимала меня лучше, чем кто-либо другой, и могла смотреть на вещи с моей точки зрения.

У меня было такое чувство, что если бы она была здесь, то надрала бы мне задницу больше, чем что-либо другое. Но, возможно, она также смогла бы помочь мне найти новый путь. Я бы все отдала за пару часов, проведенных с ней, чтобы во всем разобраться.

Движение привлекло мое внимание, и я подняла голову. Вон переоделся в тренировочные шорты и кроссовки, но забыл о футболке. Я с трудом сглотнула, когда увидела его накачанные мышцы. Его взгляд был прикован к моему браслету.

Я ослабила хватку на нитях.

— Готов?

Он кивнул, направляясь по коридору. Когда мы спустились вниз, он окликнул ребят.

— Мы собираемся на пробежку. Скоро вернемся.

Их взгляды обратились к нам, но я быстро отвела взгляд. Я не хотела видеть неодобрительные взгляды. Вместо этого я направилась к двери, распахнула ее и вышла на прохладный вечерний воздух.

Я втянула в легкие запах сосны и другие запахи, которые стали означать дом. Острая тоска пронзила мою грудь. Печаль из-за разобщенности, которую я испытывала со своими парнями.

Я перешла на бег трусцой, не дожидаясь Вона. Желание шевелиться было слишком сильным. Я заставила себя не сбавлять темпа, пока мышцы не разогрелись.

Позади послышались шаги, но Вон не сделал ни малейшей попытки присоединиться ко мне. Он был скорее телохранителем, чем другом.

Жжение в груди усилилось. Я увеличила скорость, проверяя мышцы. Они казались достаточно сильными. Я поднажала сильнее, приветствуя другой вид жара. Тот, который говорил, что я жива и сражаюсь.

Я направлялась по грунтовой дороге в сторону гор, изо всех сил стараясь не обращать внимания на то, что Вон бежал позади меня. Воспоминания о последних нескольких неделях преследовали меня. Гаррисон и его пытки. Насмешки Калеба. Обида на лице Холдена сегодня.

Я ускорилась, ища те моменты блаженного небытия, когда я подталкивала себя к краю. То место, где не было места ни воспоминаниям, ни мыслям любого рода. Где были только ты и тропинка под ногами.

Дорога сменилась тропинкой. Ветви разросшегося кустарника и деревьев хлестали по обнаженной коже. Я приветствовала любой намек на боль. Это было еще одно развлечение, в котором я отчаянно нуждалась.

Тропинка превратилась в крутой склон, и я атаковала его изо всех сил, что были во мне. Моей яростью на Калеба. Моими болью и горем. Моими разочарованием и бессилием.

Ноги дрожали, когда я поднималась на последнюю вершину холма. Обычно мне бы понравился вид луг, который встретил меня, но вместо этого я изо всех сил старалась стоять. Я попыталась напрячь ноги, приказать им стоять твердо, но они не слушались.

Секундой позже колени поддались, и я рухнула на землю. Толстое травяное одеяло смягчило падение, но удар все равно отразился в позвоночнике. Грудь вздымалась, когда я изо всех сил пыталась взять дыхание под контроль.

Вон притормозил передо мной, но не сделал ни малейшего движения, чтобы помочь.

— Ты закончила?

Я моргнула, глядя на него снизу вверх.

— Прости?

— Ты. Закончила?

Я с трудом поднялась на ноги, их все еще трясло с удвоенной силой.

— Нет. Я еще не закончила. Я не закончу, пока мой отец не окажется в тюрьме для перевертышей или на глубине шести футов.

— Глупо, — выплюнул Вон.

Я сжала руки в кулаки, когда все тело задрожало.

— Я единственная, кто может остановить его. Я. Однажды я позволила ему уйти. Этого больше не повторится. Я должна быть готова. Я должна остановить его.

Голос надломился, и я возненавидела слабость в этом звуке.

— Я сделаю все, что угодно. — Я впилась ногтями в ладони, прокалывая кожу. — Все, что угодно

— Вон схватил меня за запястья, останавливая. — Я должна остановить его.

Вон притянул меня к себе и обнял, крепко сжимая.

Именно контакт с ним, с тем, кто редко отдавался добровольно, сломал меня. Это разрушило мою хрупкую связь с окружающим миром. И я просто упала.

— 26-

Вон держал меня, пока я давала волю рыданиям. Не имело значения, как сильно я пыталась их прогнать, как мне было стыдно за то, что я снова разваливалась на куски, они все равно выплескивала их. Каждый раз, когда я думала, что справилась с ситуацией, на мои плечи ложилось что-то еще.

Грубые руки сжимали меня, когда я рыдала, крепко удерживали на месте, когда я разваливалась на части. Он шептал что-то, что я не могла разобрать, уткнувшись лицом в мои волосы. Бессмысленное бормотание, которое успокаивало.

Затем Вон начал раскачиваться вперед-назад. Этот проблеск нежности и заботы только заставил меня заплакать еще сильнее.

— Я-я те-е-ебе даже не нравлю-юсь.

Слова прозвучали искаженно, но Вон успокоил.

— Не будь тупицей.

Это было немного больше похоже на Вона.

Он вздохнул, запутав пальцы в моих волосах, когда гладил их.

— Я думал, мы прошли через это.

— Ты почти не разговаривал со мной в течение нескольких недель. Ты просто сверкаешь глазами. Ты не… — Я оборвала словам.

— Я не что?

— Ты не подпускаешь меня близко.

И все же я была здесь, в объятиях Вона. Каждый раз, когда я по-настоящему нуждалась в нем, он был рядом, но я хотела его и в промежутках между моментами.

— Я могу причинить тебе боль.

Это был один и тот же припев, который звучал снова и снова. Отговорка за отговоркой. Я оттолкнула Вона, вырываясь из его рук.

У него отвисла челюсть.

— Роуэн.

— Меня так тошнит от твоих оправданий. — Я толкнула его в грудь. — Ты не причинишь мне боли. Ты не причинишь боли нашим товарищам по узам.

Вон раздул ноздри, когда крадучись направился ко мне.

— Ты этого не знаешь.

Я еще раз толкнула его.

— Знаю, знаю это всем своим существом, но ты все равно ведешь себя как трус.

— Что ты сказала? — прорычал он.

Наверное, это было худшее, что я могла сказать Вону. Это бросало вызов всему, что было так важно для него. Мне следовало бы испугаться ярости, исходящей от него волнами, но я никогда не испугаюсь Вона.

— Ты самый храбрый человек, которого я знаю, когда дело доходит до защиты других, но в остальной твоей жизни? Ты — гребаный трус.

Вон бросился на меня. Только что я стояла на прохладном ночном воздухе, а в следующее мгновение меня окутал жар Вона. Его губы встретились с моими в яростном поцелуе. Одной рукой он крепко прижал меня к себе, в то время как другая запуталась в моих волосах.

Он потянул за пряди, требуя лучшего доступа к моим губам. Он брал и брал, покусывая и поглаживая.

А потом я оказалась в воздухе, обхватив ногами талию Вона. Его твердая длина прижалась к моей сердцевине, заставляя меня содрогнуться, но я ни на мгновение не отрывалась от его губ. Я не хотела рисковать потерять это.

Грубые подушечки пальцев Вона скользнули под мою майку, посылая восхитительные мурашки по коже. Он вжал бедра в меня, и искры света заплясали у меня под веками.

— Вон. — Его имя было умоляющей молитвой, тихий слог слетел с моих губ в его.

Это лишило Вона последних сил сдерживаться. Он приподнял меня одной рукой под задницу, в то время как другой стянул с меня майку. Затем его губы оказались на моем соске. Зубы задели пик.

Я запрокинула голову, закрыв глаза. Все, что было связано с этим, было больше, чем я могла вынести. Вона впервые прикасался ко мне. Его губы касались моей кожи.

Энергия вспыхнула между нами. Я крепче прижалась к Вону, нуждаясь в большем.

Он опустил меня на траву, не теряя хватки на моем соске, но в ту секунду, когда я оказалась на земле, его губы исчезли. Его пальцы вцепились в края моих шорт, когда он стянул их.

Я едва успела вздохнуть, прежде чем его рот оказался на клиторе. Не было ни дразнящих прикосновений, ни красивых слов. Его губы сомкнулись вокруг этого комка нервов и глубоко втянули.

Я оторвалась от земли, вцепившись пальцами в траву вокруг.

Затем его рот снова исчез, и все, что я могла чувствовать, — это прикосновение холодного воздуха к разгоряченной плоти.

Мгновение спустя Вон вернулся. Его тело нависло над моим, и я обхватила его ногами за талию. Наши глаза встретились, в его взгляде был один-единственный вопрос. Я ответила, приподняв свои бедра навстречу ему.

Это было все, что нужно Вону. Он вошел в меня со всей необузданной силой и желанием.

Я впилась пальцами в его плечи и знала, что ногти оставят следы. Мне было все равно. Вон был моим. Я хотела, чтобы об этом узнал весь мир, но больше всего — он. Мне нужно было, чтобы Вон увидел, что мы созданы друг для друга. Что я могу встретить его в жестокости его сердца и не дрогнуть.

Я встречала его удар за ударом, ногтями впиваясь все глубже. Вон зарычал, впиваясь зубами в мое плечо. Помечая меня. Требуя меня.

Во мне поднялся прилив адреналина, и я потеряла контроль над окружающим миром. Я перевалилась через край в дикое море прямо вместе с Воном.

Каждое отчаянное, доминирующее движение поднимало меня все выше. Я вцепилась в Вона еще глубже всеми способами, какие только могла вообразить. Я хотела, чтобы воспоминание обо мне жило в самом его сердце. Я не хотела, чтобы были сомнения в том, что я смогу справиться с ним.

Я выгнулась назад, принимая Вона невероятно глубоко. Взвыв, он высвободился внутри меня. Я вобрала в себя всего его и знала, что никто из нас уже не будет прежним.

— 27-

Эти огрубевшие кончики пальцев скользили вверх и вниз по моей спине. От каждого прикосновения по коже пробегали мурашки самым приятным образом. Ни Вон, ни я после этого не произнесли ни слова. Он просто перекатился на спину и взвалил меня на себя. Такой типичный Вон.

Несмотря на то, что в голове проносился миллион разных мыслей, я оставалась спокойной. Я не хотела разрушать чары. Так боялась, что он снова отстранится.

Я не смогу этого вынести. Не тогда, когда я знала, каково это — быть с Воном. Полностью принадлежать ему. Я не могла вернуться.

Вон замедлил свое изучение пальцами моей кожи.

— Я сделал тебе больно?

Мои мышцы напряглись. Так вот почему он молчал? Потому что боялся, что причинит мне боль?

— Тебе показалось, что ты сделал мне больно?

Вон наклонил мою голову, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Я потерялся в этот момент. Я мог упустить…

Я прервала его поцелуем, затем прижалась своим лбом к его, отдыхая.

— Ты не сделал мне больно. Ты причиняешь мне боль только тогда, когда держишься подальше от меня, когда возводишь стены и пытаешься не пустить меня.

— Не знаю, зачем я вообще пытался, ты просто сносишь их бульдозером.

Я усмехнулась ему в губы.

— Восприму это как комплимент.

Он усмехнулся.

— Упрямая.

— Властный.

Вон накрыл мои губы поцелуем. Этот был нежнее, глубже. Проникал в самую душу.

— Я люблю тебя, Ро. Так сильно, что это пугает меня до чертиков. Если я потеряю тебя…

Эти слова. Те, которые, как я думала, никогда не услышу от Вона. Они были всем. Рука дрожала, когда я подносила ее к его лицу.

— Ты не потеряешь меня. Я собираюсь сражаться.

— Мы собираемся сражаться. Что мы учились снова и снова?

— Вместе мы сильнее.

Вон продолжал поглаживать меня по спине.

— Разборка с Калебом не только на твоих плечах.

И я столькими способами отстраняла их от этого задания. Я попросила их помочь мне тренироваться, но брала на себя всю тяжесть этого в одиночку. Я сглотнула, борясь с жжением в горле. Я подумала о том, что почувствовала, когда Вон оттолкнул меня. Я делала с ними то же самое.

— Прости, — прошептала я. — Не хочу разделения и разобщенности. Ни от тебя, ни от меня.

Эти льдисто-голубые глаза вспыхнули.

— Я пытался защитить тебя.

— Может быть, это и правда, но мне это только причиняло боль.

Вон прижался губами к моему лбу.

— Прости. Это последнее, чего я хочу.

— Доверяй себе. — Я прижала ладонь к его груди. — И мне тоже. Нашей связи. Никто не думает, что ты причинишь нам вред.

— Доверие требует времени.

Я инстинктивно пальцами обхватила его бицепс.

— Не отгораживайся от меня. Я не смогу справиться с этим, если ты снова уйдешь.

— Я никуда не собираюсь уходить. Я слишком эгоистичен. Я хочу, чтобы ты была со мной. Мне нужно почувствовать твою кожу, вдохнуть твой аромат.

Я задрожала, прижимаясь к нему.

Вон застонал.

— Если ты продолжишь это делать, я возьму тебя снова, и тебе будет больно.

Я была нежна, но по-своему любила. Воспоминание о сегодняшнем дне врезалось в мою кожу.

— Давай уйдем, пока ты не заставила меня принимать еще более безрассудные решения.

Я хихикнула и скатилась с него, ища свою майку и шорты. Мы быстро оделись и направились обратно в дом. Бежать было не нужно. Просто прогулка по лесу со своим парнем. Это казалось почти нормальным.

— Какой твой любимый вид печенья?

Вон приподнял бровь.

— Любимый вид печенья?

Я кивнула.

— У нас с тобой никогда не бывает нормальных разговоров. Я хочу знать повседневные вещи.

— Те, с шоколадной крошкой.

— Те, что посыпаны сахарной пудрой снаружи?

— Да. — Он придержал ветку, чтобы она не попала в меня. — Раньше их готовила мама. У меня их целую вечность не было.

У меня сдавило грудь, и я тут же поклялась себе печь это печенье для него как можно чаще.

— А как насчет тебя?

Вон, казалось, чувствовал себя почти неловко, задавая этот вопрос. Он настолько привык к жизни в изоляции, что не привык поддерживать беседу, но попытка была восхитительна.

— Я классическая девушка. Дай мне шоколадную крошку до конца.

— Я люблю шоколадную крошку.

Его тон был оборонительным. Будто он беспокоился, что если наши предпочтения в отношении печенья разойдутся, мы больше не сможем быть друзьями. Я подавила смех.

— А как насчет любимого фильма?

Вон свернул с тропинки на грунтовую дорогу, которая должна была привести нас домой.

— На самом деле я не смотрю фильмы.

Я притормозила.

— Не смотришь фильмы?

Он пожал плечами.

— На самом деле это не мое.

— А чем ты занимаешься? Сражаешься с аллигаторами голыми руками ради забавы?

У Вона вырвался смешок, и этот звук был лучшим из того, что я когда-либо слышала. Он скользнул по коже, оставляя мурашки. Все, чего я хотела, — это слышать этот звук каждый день до конца жизни.

— Как думаешь, какой фильм мне нужно посмотреть?

Я заставила ноги снова начать идти.

— «Спеши любить».

Вон бросил косой взгляд в мою сторону.

— Это что еще такое?

— Исправившийся плохой мальчик и настоящая любовь.

Он притормозил.

— Подожди. Лили смотрела это в прошлом году в сторожке. Она была вся в слезах. Разве девушка в конце концов не умирает?

Я не смога удержаться от смеха.

— Иногда пустить слезу — хорошо.

— Ты собиралась заставить меня посмотреть какой-то депрессивный фильм в качестве расплаты, не так ли?

Мои губы дрогнули.

— Может быть.

Вон бросился ко мне, перекинул меня через плечо и понес к дому.

— Ты заплатишь за это.

— Я могла бы сказать «На Пляже». Этот фильм еще более удручает. Или «Дневник Памяти». Ты бы превратился в хнычущее месиво.

Вон свободной рукой с силой шлепнул меня по заднице.

— Эй! — Я взвизгнула, когда он открыл дверь.

Я попыталась сползти с его плеча, но Вон просто снова шлепнул меня и понес в гостиную. Вместо того чтобы извиваться дальше, я наклонилась и ущипнула его за задницу. Сильно.

Звук, вырвавшийся изо рта Вона, был таким пронзительным, что все остальные парни вскинули головы.

Энсон приподнял бровь.

— Происходит что-то, чем ты хочешь поделиться с классом?

Люк принюхался, и я поняла, что он учуял в воздухе запах секса. Он ухмыльнулся.

— Хорошо пробежались?

Кин ударил его подушкой, но не мог не посмотреть в нашу сторону. И, черт возьми, в его глазах было так много надежды.

— Вы, ребята, в порядке?

— Я была бы рада, если бы этот властный бегемот опустил меня на землю.

Секундой позже я уже плыла по воздуху. Я с грохотом приземлилась на секционный стол.

— Грубо, — фыркнула я.

Вон ухмыльнулся. Он чертовски улыбался. Эффект был настолько разрушительным, что я сжала бедра и мысленно приказала себе взять себя в руки.

Я приподнялась, чтобы сесть. Все улыбались. Все, кроме Холдена. На его лице все еще была обида.

Чувство вины грызло меня, страх следовал за ним по пятам. Впервые я забеспокоилась, не зашла ли я слишком далеко с Холденом. Меня охватила паника, что, возможно, я сломала что-то, что не смогу исправить.

— 28-

Я выпрямилась на диване, садясь. Я не давала себе шанса позволить страху вонзить в меня когти. Я пошла прямо к Холдену.

Я положила руки ему на колени, опускаясь на пол перед его креслом. Я посмотрела в эти темно-синие глаза. Меня убил не намек на гнев в них, а обида.

— Прости. — Произнося эти слова, я не отводила взгляда. — Я солгала. Я не близка ни к какому прорыву. Я понятия не имею, что потребуется, чтобы добраться туда, и я в ужасе, потому что время на исходе. На моих плечах так много всего, и я очень устала.

Борьба покинула Холдена, напряжение в мышцах ослабло. Он скользнул рукой вдоль моего подбородка, а затем запутался в моих волосах.

— Возможно, это будет не такая тяжелая ноша, если ты позволишь нам нести ее с тобой.

Мой взгляд метнулся к Вону, который стоял, скрестив руки на груди, и наблюдал за нами.

— Кто-то другой, возможно, высказал бы аналогичное мнение.

— Впервые я собираюсь сказать, что Вон прав, — пробормотал Холден.

Вон чуть улыбнулся краем губ.

Этот намек на улыбку со стороны Вона должен был меня доконать. Я заставила себя отвлечься от него и вернуться к Холдену.

— Я люблю тебя. Мне жаль, что я тебя отгоняла. Это было неправильно, и мне было чертовски одиноко.

Холден наклонился и запечатлел на моих губах медленный поцелуй.

— Я тоже люблю тебя. Это никогда не изменится. Но больше не выкидывай этого дерьма. Это слишком больно.

Я крепче сжала его колени.

— Не буду. Обещаю. Мы — команда. Я не совсем уверена, как это сработает, когда дело дойдет до моего дара или победы над Калебом, но…

— Мы разберемся с этим, — сказал Холден, сжимая мою шею.

Боже, я хотела в это верить. Мне хотелось так крепко ухватиться за этот проблеск надежды в груди.

— Но чтобы сделать это, тебе нужно позаботиться о себе. Нам всем.

Я знала, что он прав. Последние несколько дней я чувствовала, что переступаю опасную черту. Но я не видела никакого другого пути к решению.

Люк подошел, опускаясь на пол рядом со мной.

— Иногда, если ты давишь слишком сильно, то не можешь найти правильные ответы. — Он погладил меня по щеке. — Дай мозгу и телу отдохнуть в эти выходные. Возможно, это как раз то, что тебе нужно.

Все во мне сопротивлялось этому, но, тем не менее, я согласилась.

— Хорошо.

Я почувствовала, как напряжение в комнате ослабло от одного моего слова. Еще немного чувства вины поселилось во мне. Я заставила их слишком многое пережить за последние несколько недель.

— Как насчет завтрашнего пикника? Мы могли бы пригласить Мейсона, Кэсс и ребят, и Криспина?

Кин улыбнулся.

— Думаю, это отличная идея.

Вон хмыкнул.

Энсон хлопнул его по плечу.

— Не волнуйся, тебе просто нужно побыть с людьми несколько часов.

Я не смогла удержаться от смеха, поднимаясь на ноги.

— Мне нужно принять душ.

Холден мгновенно встал и подхватил меня на руки.

— Я не прочь принять с тобой душ.

— Эй, и я хочу в душ, — заскулил Энсон.

Кин следовал за нами по пятам.

— Вы не оставите меня в стороне.

— Я знал, что была причина, по которой мы сделали этот душ такого размера, — сказал Люк, когда мы поднимались по лестнице.

Даже Вон последовал за ним.

Когда мы все встали под струи, дело было не в дикой страсти, которую я часто испытывала к своим парням. Дело было в нежности. Медленные поцелуи и томительные прикосновения. Речь шла о повторном подключении и восстановлении нашей связи.

Это было все, что нам сейчас было нужно. Когда мы вышли, Холден обернул меня полотенцем и поцеловал в нос.

— Люблю тебя, Ро.

На меня снизошел покой.

— Я тоже тебя люблю.

Энсон накрыл мою голову другим полотенцем.

— Не хочу, чтобы ты простудилась.

Я схватила полотенце, которое теперь прикрывало глаза, и скрутила его в руках. Когда Энсон повернулся, чтобы направиться в спальню, я отпустила один конец. Он щелкнул его прямо по пояснице, и полотенце, обернутое вокруг бедер, упало.

Он издал то, что можно было описать только как девчачий визг, и резко повернулся ко мне, прикрывая руками мужественные части тела.

— Роуэн Колдуэлл.

Я ухмыльнулась.

— Ты вдруг стал скромным?

Если и было что-то, чего Энсон не стеснялся, так это своего члена.

— Такое поведение неприемлемо.

Я не смогла сдержать смеха, но вскоре визжала уже я, когда Энсон перекинул меня через плечо. Он отнес меня в спальню, а потом я полетела по воздуху.

Я со стоном приземлилась на кровать.

— Что это с вами, люди, такое, что вы швыряете меня, как мешок с картошкой?

Люк послал мне ухмылку.

— Часто ли люди бросают мешки с картошкой? Я никогда не понимал этого изречения.

— Суть не в изречении. — Я попыталась сесть, потянувшись руками к полотенцу, которое выпало из рук. — Нехорошо разбрасываться людьми.

— Шлепать людей полотенцами тоже нехорошо, — сказал Энсон, натягивая пижамные штаны.

Холден бросил мне пару пижамных шорт и майку.

— Она держит тебя в узде. Кто-то должен это делать.

— Эй, в последнее время я был ответственным членом команды.

Холден фыркнул.

Вон подошел к кровати, теперь уже в спортивных штанах. Вместо того чтобы подойти к краю матраса, он опустился на место рядом со мной. Он поднял полотенце и обернул его вокруг моей головы.

— Он прав насчет того, чтобы ты не простудилась.

У меня перехватило дыхание, когда Вон заправил один конец ткани, чтобы удержать все на месте.

— Я думала, перевертыши не болеют.

Кин забрался в постель с другой стороны от меня.

— Мы не болеем раком или подобными болезнями, но мы можем подхватить инфекции или такие вещи, как пневмония.

— Вот тебе и непобедимость.

Остальные парни забрались в постель, устраиваясь вокруг меня. Сегодня вечером я была привязана к Энсону, чтобы все оставались на связи и боролись со снами.

Я подняла взгляд на Вона.

— Я рада, что ты здесь. — Первый раз, когда он по-настоящему присоединился к нам в постели. Что-то в этом заставляло чувствовать, что в мире все в порядке.

— Я тоже. — Он нежно поцеловал меня в губы. — Люблю тебя.

Я никогда не устану слышать эти слова. Я никогда не стану принимать их как должное. Я обернула одеяло вокруг себя, когда глаза закрыла, крепко сжимая парней и отказываясь отпускать.

— 29-

Вода капала, эхом отражаясь от стен.

— Проснись, Роуэн.

Этот голос. Все тело напряглось, когда я открыла глаза.

Меня встретил сердитый взгляд Калеба.

— Думаешь, что можешь сбежать от меня? Что можешь просто продолжать жить своей жалкой маленькой жизнью?

Я вскочила с койки. Я снова оказалась в том ужасном месте. В том, куда я поклялась никогда не возвращаться.

Калеб теперь был со мной в камере, прижимая руки к бокам. Он был не совсем так собран, как обычно. Рубашка была застегнута неправильно, а волосы растрепаны. Но ничто из этого не притупило ярость, кипевшую в его глазах.

Я с трудом сглотнула. Ребята разбудят меня. Как только они поймут, что происходит, я уйду отсюда.

— Ничего не хочешь сказать в свое оправдание? — надавил Калеб.

— Если моя жизнь такая жалкая, то у тебя не должно возникнуть проблем с тем, чтобы оставить меня в покое.

Костяшки пальцев Калеба отчетливо хрустнули.

— Ты — моя дочь. Ты будешь соответствовать своим способностям, вместо того чтобы растрачивать их с партнерами, которые тебя недостойны.

Единственная причина, по которой он думал, что парни недостойны меня, заключалась в том, что он не мог их контролировать, но я держала рот на замке по поводу этого мнения.

— И кто был бы достоин меня?

Калеб замер, его взгляд стал оценивающим.

— У меня есть несколько кандидатур, готовых к рассмотрению. Может управлять электричеством. Думаю, это была бы интересная пара, учитывая твой дар.

Я боролась с желанием вздрогнуть. Мысль о сближении с кем-либо, кроме моих пяти парней, вызывала у меня физическую боль.

— Разорви связь, и у тебя будут все возможности мира.

— Я не могу. — Это было нечто большее. Это убило бы меня. Возможно, физически я все еще была бы здесь, но моя душа уже никогда не была бы прежней.

Калеб подкрался ко мне.

— Ты можешь, и ты сделаешь это.

— Почему?

Это был самый простой вопрос, ответ на который я никак не могла получить. Да, было то глупое пророчество, которое Калеб слышал от провидца. Но в том же самом видении говорилось, что я представляю для него опасность. Зачем раскрывать себя передо мной? Его планы продолжались бы беспрепятственно, если бы он этого не сделал.

Взгляд Калеба слегка переместился. Там что-то было. Что-то, о чем мы не знали.

— Чего ты хочешь от меня?

Мускул в его челюсти дико задергался.

— Ты — моя дочь. Тебе предназначено править рядом со мной.

— Твоя идея о связи отца и дочери — это дружеская пытка, так что сомневаюсь, что это все.

Калеб ухмыльнулся мне, но это были только зубы.

— Мы можем повторить это еще раз, если хочешь.

— Думаю, я пас, папуля.

Он усмехнулся.

— Отлично. Ты права. Я лучше убью тебя и покончу с этим.

Небрежность, с которой он произнес эти слова, была такой, словно он говорил о том, чтобы выбросить пару туфель, которые, по его мнению, не соответствовали стилю, но думаю, это действительно было все, чем я была для него. Легко заменяемый аксессуар.

— Тогда почему ты этого не делаешь?

Это был опасный вызов, но Калеб еще не убил меня. На это должна была быть причина.

Мускул на его челюсти снова подрагивал.

— Есть те, кто не поддерживают монархию.

Я фыркнула. Ни хрена себе, Шерлок.

— Люди обычно не любят, когда их волю подчиняют. — И я должна была надеяться, что его сдержанность в отношении тех, кто был против него, означала, что они представляли собой грозную силу. Но они также не были готовы, потому что никто не верил, что Калеб способен на такое.

— Я знаю, что для них лучше.

— А как насчет девушек, которых ты похитил? Или перевертышей, которых ты убил, чтобы забрать девушек? Это было лучше для них? — Ярость горячей и быстрой волной струилась по моим венам.

На лице Калеба промелькнул намек на удивление. Он не понимал, что я знала о том, что он сделал.

— Это было необходимо. Быть правителем — значит принимать трудные решения.

— За исключением того, что ты не правитель. — Никто не ставил его во власть. Никто, кроме него самого и его мании величия.

— Это моя судьба, — прорычал он.

— Если бы это было твоей судьбой, то тебе не пришлось бы убивать людей, чтобы становиться им.

— Ты уверена в этом, маленький любитель энергии? Ты убила человека прямо там, в бою, чтобы заявить о своей судьбе.

Ладони вспотели, а желудок скрутило. Я все еще могла видеть широко раскрытые глаза перевертыша, когда он падал. Пустой взгляд, который больше никогда не моргал.

— Я защищалась.

— И я тоже. Я защищаю свой образ жизни. Защищаю наши дары. Если мы продолжим идти по нынешнему пути, то потеряем всю нашу силу.

Он действительно верил в это, но я начала задаваться вопросом, не исчезла ли сила потому, что среди нас были те, кто так жаждал ее, кто готов был на все, чтобы получить больше, вместо того чтобы использовать ее во благо. Эта мысль заставила меня задуматься о моих собственных проблемах с даром. Я так сильно давила, пытаясь заставить себя это сделать, может быть, именно поэтому оно ускользало от меня. Я была слишком сосредоточена на силе, а не на том хорошем, чего пыталась с ее помощью достичь.

— Тебе нравится твоя сила, не так ли, Роуэн? — надавил Калеб.

— Иногда. — Это была правда. Временами это приводило меня в ужас, а иногда приводило в благоговейный трепет. — Но я бы никогда не причинила вреда людям, чтобы сохранить ее, особенно тем, кто ничего не сделал, чтобы заслужить это.

— Слабачка, — выплюнул он. — Не могу поверить, что родил такую трусливую дочь.

Я напряглась, прижав руки к бокам.

— Единственный трус здесь — ты. Тот, кто крадет чужие силы и притворяется, что они его собственные. Но это не так. Просто потому, что ты заставил их вступить в свою армию, это не значит, что ты владеешь их дарами. Это не делает тебя сильным. Это делает тебя самым слабым из них всех.

— Думаешь, я слаб? — Голос Калеба с каждым словом становился все напряженнее.

Он поднял руки, и ветер закружился вокруг нас. Это не был легкий ветерок, который он использовал в комнате Холдена, чтобы замаскировать наш разговор. Это было сродни урагану.

Волосы закружились вокруг меня, хлеща по лицу.

— Я покажу тебе слабость. И ты будешь молить меня о пощаде.

Из кончиков его пальцев вырвалась молния.

Я попыталась отскочить, но ветер удерживал меня на месте. Он мчался прямо на меня, и я ничего не могла с этим поделать. Потом не было ничего, кроме боли.

— 30-

Глаза распахнулись, когда я корчилась в агонии.

— Роуэн. — Руки Люка в мгновение ока оказались на мне, избавляя от самой сильной боли.

— Черт. Веревка развязалась ночью, — сказал Энсон, поднимая кушак от халата. — Мне так жаль.

— Это не твоя вина. — Я едва могла произнести эти слова, когда Люк убрал еще больше боли.

Мускул в челюсти Вона дрогнул.

— Где болит?

Я провела быстрый мысленный опрос. Болело везде, но сильнее всего было вдоль ребер.

— Бок.

Вон мгновенно задрал майку. Кин резко втянул в воздух.

Я посмотрела вниз и совсем перестала дышать. Черная метка, появившаяся на груди после первого сна, исчезла через несколько часов. Но что-то подсказывало мне, что эта отметина не исчезнет так легко.

Рваная молния каскадом прокатилась по моим ребрам. Я осторожно дотронулась до кожи и тут же зашипела, когда меня пронзила боль. Люк еще сильнее потянул ее из меня. Я покачала головой.

— Я в порядке. Не изнуряй себя.

Люк просто продолжал тянуть за эту нить, пока худшим, что я чувствовала, не стала тупая боль. Я рухнула обратно на подушки, когда его тепло охватило мое тело.

Кин убрал волосы с моего лица.

— Как ты себя сейчас чувствуешь?

— Будто я под кайфом от Люка.

Обычно ребята посмеялись бы над моей шуткой, но тут даже не усмехнулись.

— Что случилось? — тихо спросил Холден.

— Калеб.

Вон издал низкое рычание.

Я поиграла с краем одеяла.

— Я ему для чего-то нужна.

— Если это так, то почему он пытается убить тебя? — рявкнул Энсон.

— Я разозлила его.

Комната вокруг меня замерла.

Холден ущипнул себя за переносицу.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты не пыталась вывести из себя кого-то из Четверки. Того человека, который вбил себе в голову, что он должен править всем сообществом перевертышей.

Я крепче сжала пальцами одеяло.

— Мне нужна была информация.

— Ты что-нибудь раздобыла? — спросил Кин.

Остальные парни уставились на него. Вон толкнул брата в плечо.

— Не поощряй ее.

— Я хочу, чтобы Роуэн подвергалась опасности не больше, чем ты, но понимаю необходимость получения дополнительной информации. Чтобы знать, с чем мы имеем дело.

— Не думаю, что остальная часть команды согласилась бы с Калебом.

Пять пар глаз повернулись в мою сторону.

Холден подвинулся так, чтобы ему было лучше меня видно.

— Что заставляет тебя так думать?

— Он колеблется. Есть причина, по которой Калеб еще не сделал своего главного шага. Есть люди, которые могут остановить его.

Люк принял сидячее положение.

— Она высказала хорошую мысль. Почему Калеб просто не попытался захватить власть над всем советом?

— Ему пришлось бы убрать остальную часть совета, сомневаюсь, что кто-нибудь из них захотел бы преклониться перед ним после того, как так долго делил с ним власть. Ему нужна грубая сила на его стороне, — сказал Вон.

Кин нахмурился.

— Или чертовски много одаренных перевертышей.

— Кто привел Четверку к власти? — Мне никогда не приходило в голову спросить, что дало этим четырем перевертышям власть над всеми нами.

— Испытания, — объяснил Холден. — Всякий раз, когда член Четверки умирает или уходит в отставку, нынешние участники приглашают тех, кого они считают достойными, принять участие в серии испытаний, чтобы определить наиболее доминирующего перевертышя. Есть рукопашный бой в волчьем и человеческом обличьях, тестирование дара перевертыша и серия интервью.

— Но Четверка выбирает участника. Не все сообщество перевертышей?

Холден кивнул.

— У них есть решающее слово в этом вопросе.

Все в этом было неправильно. Так много власти принадлежало столь немногим. То, что ты самый сильный, не обязательно делает тебя лучшим лидером. Все наше сообщество было выведено из равновесия.

— Что? — надавил Кин.

— Это так неправильно. Каждый должен иметь право голоса в том, что происходит в нашем мире.

Люк успокаивающе провел рукой вверх и вниз по моему бедру.

— Так никогда не было. Всегда были самые доминирующие, правящие волки.

Может быть, именно поэтому все было в таком беспорядке. Дары вымирали, более слабые стаи подвергались нападениям. Мы не ценили то, что было самым важным. Как наши уникальные окрасы давали нам всем определенную роль в нашем мире. Но те, кто жаждал власти, никогда не увидят, что может предложить каждый отдельный перевертыш. Они видели только силу и слабость.

* * *

Маленькие ручки Криспина крепко обхватили меня.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке?

Я обняла его в ответ в десятый раз за этот день.

— Я в порядке. Обещаю. — Ребра сильно болели, но это было не важно.

Он поднял на меня глаза, беспокойство исказило его черты.

— Но они еще не поймали плохого парня.

— Но мы это сделаем.

«Мы» было ключевым словом в этом предложении. Там, где дело касалось Калеба, больше не было «я». Мне понадобится любая помощь, которую я смогу получить.

Сара позвала Криспина.

— Давай приготовим тебе что-нибудь на обед.

Он неуверенно посмотрел на меня снизу вверх.

Я слегка сжала его плечо.

— Ешь. Мы можем попозже принять горячую ванну или поиграть в бросок мешка.

Услышав это, он ухмыльнулся.

— Горячая ванна.

Я протянула руку, чтобы дать ему пять.

— Ты понял.

Когда он направился к Саре, таймер сработал. Я схватила прихватки и открыла духовку. В воздухе витал аромат шоколада. Я поставила поднос с печеньем на плиту и взяла лопатку. Одно за другим я выкладывала шоколадные коржики на решетку для охлаждения.

Позади меня послышались шаги, и я подняла голову. У Вона было любопытное выражение лица, когда он заглянул мне через плечо. У меня перехватило дыхание, когда меня охватила паника. Может быть, это было слишком рано. Может быть, его возмутит тот факт, что я пеку печенье, которое когда-то испекла ему мама.

— Это что…?

Я крепче сжала лопатку.

— Это нормально? Я знаю, что это может быть чересчур…

Вон оборвал мои слова обжигающим поцелуем. Энергия заструилась от моих губ до кончиков пальцев ног. Я не могла удержаться и прильнула к нему в поисках большего. Когда он, наконец, отстранился, у меня перехватило дыхание.

— Значит ли это, что все в порядке, что я их приготовила?

Он ухмыльнулся, глядя на меня сверху вниз.

— Мне нравится, что ты их приготовила.

Количество улыбок и оскалов, которые я получила от Вона за последние двадцать четыре часа, заставило меня почувствовать себя почти пьяной.

— У них может быть ужасный вкус. Давненько я ничего не пекла. За исключением нескольких блюд, которые я освоила, когда пыталась заботиться о маме, я не была настоящим экспертом на кухне.

Вон схватил печенье с подставки для охлаждения и отправил его в рот.

— Вон! Они горячие.

Он улыбнулся с набитым печеньем ртом, затем снова поцеловал меня.

— Они идеальны. Спасибо тебе, Роуэн.

Смесь Вона и шоколада на моем языке была почти невыносимой.

— Люблю тебя.

Он прижался своим лбом к моему.

— Ты сделала мне величайший подарок.

У меня перехватило дыхание.

— Какой?

— Надежду.

— 31-

Кэсс обняла меня за талию и вывела из кухни.

— Мне нужно подать на стол вторую порцию печенья, — возразила я.

— Кто-нибудь другой принесет их. Люк сказал, что ты еще не ела.

Я скривилась, когда искала Люка. Я заметила его на заднем дворике в окружении парней, приятелей Кэсс и остальных наших гостей. Его глаза встретились с моими, и он одними губами произнес «Поешь». Я показала ему язык, затем улыбнулась.

— Разве мы не пойдем туда?

— Можем, если хочешь, но я надеялась немного побыть со своей лучшей подругой.

Тепло затопило меня от слов Кэсс. Я прижалась к ней, когда мы направились в секционную в гостиной.

— Прости, что я так долго была пропавшей без вести.

Кэсс еще раз сжала меня в объятиях, прежде чем отпустить и плюхнуться на диван.

— Справедливо будет сказать, что у тебя было много дел.

Я опустилась, чтобы сесть рядом с ней, и взяла чипс из тарелки с едой, которую она, очевидно, принесла.

— О, ты знаешь, кое-что здесь и там.

Кэсс фыркнула, но веселье быстро исчезло с ее лица.

— Люк сказал, что прошлой ночью тебя затянуло в очередной кошмар.

— Люк сегодня — обычная болтливая Кэти.

Она пожала плечами.

— Я могу быть очаровательной, когда захочу. Это помогает получать ответы.

Я усмехнулась.

— Уверена, что это так.

Я откусила кусочек бургера, жуя, пока думала о том, как все объяснить Кэсс. Тогда я просто решила начать с самого начала. Я рассказала ей о времени, проведенном в тюрьме Калеба, о том, как Реза была моим спасательным кругом. Я рассказала ей о первом сне, а затем и о втором.

Разговоры об этом помогли. Выплеснуть все, что копила в себе за последний месяц.

Кэсс взяла меня за руку и сжала.

— Мне так жаль, что тебе пришлось пройти через все это.

— Я в порядке. Правда. У меня просто жгучее желание кастрировать Калеба и сбросить его со скалы.

По глазам Кэсс пробежала тень.

— Некоторые люди испытывают ненасытную потребность во власти и контроле.

Желудок скрутило от ее слов.

— Похоже, ты знаешь это по собственному опыту.

Она поигрывала краем набивной подушки.

— Стая, в которой я был до этого… альфа и его сын были одержимы идеей иметь в наших рядах одаренных перевертышей.

— Как ты.

Кэсс кивнула.

— У них не было провидца уже несколько поколений. Сын, Арджент, он как бы зациклился на мне.

Меня охватила тошнота.

— Кэсс…

— Я сбежала. Вот что важно. Но альфа пытался купить одаренных женщин-перевертышей на черном рынке.

Я выпрямилась.

— Женщин продают?

— Об этом не часто говорят, но такое случается. Точно так же, как торговля людьми в человеческом мире. Только в мире перевертышей это не просто одержимость молодостью и красотой… эти торговцы людьми тоже ищут силы.

— Изгои?

— Да. — Кэсс выглянула в окно. — Но в последнее время они стали более организованными.

Я крепче сжала банку диетической колы.

— Нам было интересно, не дергает ли их за ниточки Калеб.

На лице Кэсс промелькнул гнев.

— Предполагается, что он должен служить. Он клялся защищать нас всех, когда занял место при дворе. Если за этим стоит он — это государственная измена.

* * *

Кина обвил меня руками, когда я прижалась к нему. Губы скользнули по моему виску.

— Хороший день?

— Правда хороший день. — Слова дались легко. Даже узнав, с какими трудностями столкнулась Кэсс, и о темных сторонах нашего мира, свет заглушил это. Игра в горячей ванне с Криспином. Несколько соревновательных раундов по подбрасыванию мешков с фасолью. Съела больше десертов, чем считала возможным. Смеялась, когда Мейсон рассказывал истории о парнях, когда они были маленькими. Это было именно то, в чем мы все нуждались.

Энсон наклонился ко мне с другой стороны, целуя то место на моей шее, которое он любил.

— Люблю видеть тебя счастливой.

Я переплела свои пальцы с его.

— Мне нравится смотреть, как Криспин обыгрывает тебя в броске мешка с фасолью.

Холден разразился лающим смехом.

— Мне тоже. Самое яркое событие моего дня.

Энсон легонько ущипнул меня за бок.

— Нехорошо праздновать поражения.

— Хорошо, когда они от рук девятилетнего ребенка, — съязвил Вон.

Люк фыркнул.

— В этом он прав.

— Думаю, вся твоя придурковатость означает, что сегодня я буду спать рядом с Роуэн.

Холден приподнял бровь.

— Как ты это себе представляешь?

— Мне нужны объятия после того, как вы все были такими злыми.

Все рассмеялись, но я поежилась. Воспоминания из сна прошлой ночи вихрем пронеслись в голове.

Кин провел большим пальцем по моей щеке.

— Эй. Ты в порядке?

— Просто думаю об этом сне.

Энсон крепче сжал мои пальцы.

— Сегодня вечером мы будем особенно осторожны.

— Знаю. — Страх, конечно, чувствовал себя как дома в моей груди, но дело было не только в этом. Мой разговор с Кэсс, сон, мой прорыв с Воном — нити всего этого сплетались воедино, образуя новый образ в сознании. — У меня есть идея.

На лице Вона появилось настороженное выражение.

— Та, которая подвергает тебя риску?

— Та, которая требует практики использования щита.

— Ро, ты обещала сделать перерыв в эти выходные, — сказал Холден.

— Знаю, и я не буду этого делать, если мы все не будем на борту. Но это совсем другое дело. У меня есть идея, и она касается всех нас.

Ребята обменялись взглядами.

Энсон сжал мою руку.

— Я согласен до тех пор, пока ты не зайдешь слишком далеко.

— Я тоже, — согласился Кин.

Люк посмотрел в мою сторону.

— Я смогу прочитать, если ее уровень понизится.

Я закатила глаза.

— Я скажу тебе, если он будет слишком низко. — Я повернулась к Холдену и Вону. — Пожалуйста?

Вон хмыкнул.

— Хорошо.

Холден выдохнул.

— Не слишком много.

Я встретилась с ним взглядом.

— Обещаю. Пара попыток, и все.

Он кивнул и поднялся на ноги.

Мы вышли на задний дворик.

— Где ты хочешь это сделать? — спросил Кин.

— Во-первых, вы мне нужны, ребята.

Они все посмотрели в мою сторону, на их лицах было явное удивление.

— Мы снова и снова говорили, что вместе мы все сильнее. Я была так сосредоточена на пророчестве, в котором говорилось, что я должна быть тем, кто покончит с Калебом, что упустила это из виду. Думаю, что единственный способ, которым я смогу прорвать его защиту, — это если наша связь будет сильной.

Люк улыбнулся и шагнул ко мне, обхватил руками мое лицо и прижался своими губами к моим. В этом поцелуе был весь Лукас. Теплое гудение комфорта и искра ощущений. Его язык погладил мой, заставляя живот сжаться.

— Люблю тебя, Ро, — прошептал он мне в губы.

— Я тоже тебя люблю.

Энсон подошел ко мне сзади, его губы скользнули вверх по моей шее.

— Я с тобой.

В его словах я чувствовала его веру в меня.

Кин подошел ко мне и запечатлел поцелуй на моем виске.

— Я никогда не буду так счастлив, если мне надерут задницу.

Я улыбнулась и быстро поцеловала его.

Вон оказался рядом с Кином. Он прислонился своим лбом к моему, и я почувствовала пульсацию силы в нашей связи.

— Мы с тобой.

— Знаю.

Я посмотрела на Холдена, когда он завершил круг вокруг меня.

— Ты была создана для этого, Ро. Ты просто должна в это поверить.

Я позволила глазам закрыться на мгновение, когда почувствовала нити энергии, связывающие нас вместе. Они были сильнее, чем когда-либо с тех пор, как Вон перестал сдерживаться. Впервые наша связь по-настоящему ощущалась полной. Я должна была верить, что этой связи, этих уз судьбы будет достаточно.

Я открыл глаза и выдохнул.

— Я готова.

Кин двинулся в направлении леса, затем повернулся лицом ко мне. Морщинки сосредоточенности прорезали его лоб.

— Я защищаю это дерево. — Он указал на большой дуб.

Я кивнула и шагнула вперед. В любой другой раз я прибегла к чистой силе, но не сейчас.

Я снова закрыла глаза и почувствовала этот золотой поток энергии в своем центре. Благодаря моим партнерам он был полнее, чем когда-либо. Я глубоко вдохнула и открыла глаза. Подняв руки к дереву, я позволила энергии течь через меня. Я подстегнула ее надеждой на справедливость и безопасность для всех, кого я любила, и перевертышей в целом. Я удержала в уме образ своих парней по узам и позволила силе улететь.

Золотые струйки энергии вырвались из ладоней. Я затаила дыхание, когда они с треском рассекли воздух. На этот раз, вместо того чтобы отскочить от невидимого силового поля, созданного Кином, они пролетели прямо сквозь него и впечатались в дерево.

Мы все ошеломленно молчали. Я сделала это. Я прорвалась. После нескольких недель попыток преодолеть критическую точку, перепробовав все, что никогда не работало. Я наконец-то нашла источник своей истинной силы. Мои парни. Наша связь. Я ощутила прилив радости, но он быстро угас. Потому что мой успех означал только одно.

Пришло время убить моего отца.

— 32-

— Странное чувство — идти сегодня в школу, — сказала я, когда мы вылезали из Рейндж Ровера Энсона.

Вчера мы провели большую часть дня, работая над взломом щита. Теперь, когда я больше не форсировала события, это и близко не отнимало у меня столько сил. Пока мы этим занимались, Мейсон и Мак сосредоточились на попытках найти Калеба. Пока что ничего не было.

Холден обнял меня за плечи, притягивая к себе.

— Нам нужно немного нормальности.

— И это говорит гений, превосходящий всех на своих занятиях, — пробормотала я.

Он ухмыльнулся и поцеловал меня в макушку.

— Я мог бы поучить тебя…

Кин фыркнул.

— Не похоже, что на этих репетиторских занятиях будет проходить много тем.

— Важно вознаградить студентку за ее усердную работу, — парировал Холден.

— Я не хочу участвовать в учебе, но я здесь ради награды. — Говоря это, Энсон похлопал меня по заднице.

Я, не колеблясь, ущипнула его за задницу в ответ.

— Эй, — проворчал он.

Я пожала плечами.

— Просто небольшая награда за то, что ты пришла в школу.

Люк усмехнулся, открывая дверь.

— Давайте попробуем пережить этот день так, чтобы ни один из нас не оказался на наказании после уроков.

Я застонала.

— У меня встреча с мисс Энглер после школы.

Холден разминал узел на моем плече, пока мы шли по коридору.

— Все будет хорошо. Она не любит читать захватывающие лекции, но она милая. Она попытается помочь.

Я надеялась на это. Я не хотела повторять выпускной год.

Холден быстро поцеловал меня возле моего кабинета астрономии.

— Увидимся за ланчем.

— Увидимся, — проворчала я.

Он прикусил мою нижнюю губу.

— Не дуйся.

— Тебе легко говорить.

Кин вырвал меня из рук Холдена.

— Я позволю тебе дуться сколько угодно. Школа — отстой.

— Я всегда знала, что ты мой любимец.

— Эй, — упрекнул Энсон.

Я пожала плечами и улыбнулась.

— Думаю, тебе просто придется постараться немного усерднее.

Энсон бросился вперед, захватывая мои губы поцелуем, который опалил меня до глубины души. Ученики улюлюкали и вопили в классе.

— Мистер Монтгомери, думаю, этого достаточно. Мисс Колдуэлл нужно, чтобы ее лицо было на месте, чтобы посещать занятия.

Я покраснела.

— Я убью тебя за это.

Энсон просто улыбнулся одной из тех улыбок, которыми кот ловит канарейку.

— Оно того стоило.

Люк покачал головой.

— Вижу, что надеяться на то, что сегодня не будет наказания, было слишком высокой целью.

Мы пробрались к своим местам рядом с Риджем и Джеком, которые поприветствовали нас, кивнув.

Сэйди повернулась на стуле, хмуро глядя на меня. Этот хмурый взгляд сменился озабоченностью, когда ее взгляд остановился на Энсоне.

— Как дела, Э?

Он несколько раз моргнул.

— Хорошо.

Она придвинула свой стол поближе.

— Моя мама скучает по тебе. Она попросила меня пригласить тебя сегодня вечером на ужин.

Была ли эта цыпочка настоящей? Она использовала свою маму, чтобы попытаться залезть к Энсону в штаны?

— Сегодня не могу, но передай своей маме привет.

Сэйди преувеличенно нахмурилась.

— Она будет так разочарована. Как насчет завтра?

— Я не могу прийти ни завтра, ни послезавтра. Я не пойду ужинать ни с кем, кто обращался с Роуэн так, как ты.

Тепло разлилось по моему телу от его слов. Я протянула руку и переплела свои пальцы с его, безмолвно благодаря его за поддержку.

Выражение лица Сэйди потемнело, когда она смерила меня сердитым взглядом.

— Она разрушит твою жизнь.

— Следи за языком, — рявкнул он. — Присутствие Роуэн в моей жизни — лучшее, что когда-либо случалось со мной.

У Сэйди отвисла челюсть.

— Ты говоришь о ней так, словно она твоя жена или что-то в этом роде.

— Она намного больше, чем это, и всегда такой будет.

* * *

Я побрела по коридору в направлении своего урока религии.

— Перестань волочить ноги. — Холден взял меня за руку и потащил за собой. — Чем скорее ты туда доберешься, тем скорее закончишь.

— Но если я туда не пойду, не знаю, насколько все плохо на самом деле. — Слова сорвались с губ прежде, чем я смогла их остановить. Даже несмотря на все те ужасные вещи, с которыми я столкнулась в последнее время, мысль о том, что я провалю урок, вселяла страх в сердце.

Холден остановился, отводя нас в сторону от коридора. Рука скользнула по моему подбородку и зарылась в волосы.

— Ты действительно беспокоишься об этом, не так ли?

Я поиграла с краем его футболки.

— Что произойдет, если мне придется повторить выпускной год?

— До этого не дойдет. Обещаю.

— Почему ты так уверен?

Он провел своими губами по моим.

— Потому что ты можешь делать все, что захочешь. Ты доказывала это снова и снова.

Я наклонилась к Холдену.

— Ты всегда знаешь, что сказать правильно.

— Только когда дело касается тебя.

Я прерывисто вздохнула.

— Ладно. Я готова встретиться лицом к лицу с кошмарами старшей школы.

Холден усмехнулся и повел меня в класс.

— Ты — свирепый воин.

— Да, да. — Я остановилась у двери. — Вы, ребята, будете ошиваться тут?

— Конечно. Мы будем в библиотеке делать домашнее задание. Найди нас, когда закончишь.

— Увидимся позже. — Я потянулась, подарив ему еще один поцелуй, затем вошла в класс.

— О, хорошо, Роуэн. Я как раз обдумывала план, как вернуть тебя в нужное русло.

Я сглотнула и пересела на стул рядом со столом мисс Энглер.

— Спасибо вам за то, что взялись за это дело.

— Это не проблема. Ты умная девочка, на моем дежурстве не будет никаких неудач.

Я не могла удержаться от улыбки, услышав это. Она больше походила на тайного супергероя, чем на учительницу.

Мисс Энглер пододвинула ко мне через стол листок бумаги.

— Не думаю, что тебе нужно охватывать каждый раздел учебника. Я просмотрела твои тесты и викторины, и это те области, в которых тебе нужна помощь.

Я пробежала взглядом по листу. Все оказалось далеко не так плохо, как я ожидала. Темы в списке были из второй половины глав, которые у меня не было времени прочитать. Я могла бы одолеть их за считанные недели.

— Я могу с этим справиться.

— Хорошо. Давай начнем с чистого листа. Сейчас я расскажу тебе о самых важных из них.

Было жаль, что мисс Энглер так долго предоставляла нас самим себе, потому что она была замечательной учительницей. Она объясняла все так, чтобы было легко понять и запомнить. Мы обсудили все, в чем, по ее мнению, я больше всего нуждалась в помощи, и к тому времени, когда мы закончили, я чувствовала себя намного лучше.

Она посмотрела на часы.

— Уже позже, чем я ожидала. Тебе лучше идти, а мне нужно попасть на прием.

— Большое вам спасибо за всю вашу помощь. Я действительно ценю это.

Она похлопала меня по плечу.

— В любое время, Роуэн.

Я собрала книгу и тетрадь и направилась к двери. Основное освещение над головой было выключено, так что по-прежнему горело только ночное аварийное освещение. Оно заливало коридор зловещим сиянием. Я ускорила шаг, спеша к своему шкафчику.

Покрутив диск с комбинацией, я потянула его на себя, открывая. Когда я потянулась за рюкзаком, позади меня послышались шаги. Я начала поворачиваться, но прежде чем успела как следует разглядеть того, кто это был, кто-то ударил меня кулаком в висок. Расцвела боль, и мир пошел кувырком.

— 33-

От удара мозг ударился о черепную коробку. Все стало размытым от приложенной силы. Я попыталась выпрямиться, но была встречена сильным толчком обратно в шкафчики.

Лицо, появившееся в поле зрения, было лицом, источающим угрозу.

— Тебе пора научиться хорошим манерам.

Я несколько раз моргнула, чтобы сфокусировать взгляд на лице Криса. Дерьмо.

Он бросился на меня, но я отскочила с его пути, гнев выплескивался на поверхность. Меня так тошнило от людей, пытающихся использовать свою силу, чтобы подавлять других. Чтобы попытаться заставить меня согласиться с тем, что, по их мнению, я должна была сделать.

Крис сделал выпад, и я быстро пнула его в бок. Он хмыкнул, но быстро выпрямился. Он ухмыльнулся, но это было искаженное выражение.

— Энсон сказал тебе, что я изучаю боевые искусства? На прошлой неделе получил коричневый пояс.

Двойное дерьмо. Я перекатилась на цыпочки, в голове пульсировало. Я подняла руки, прикрывая лицо, как учили меня Энсон и Холден.

Крис нанес удар ладонью мне в грудь. Я отразила худшее из этого, но он двинул достаточно сильно, чтобы у меня перехватило дыхание. Я закашлялась, выпрямляясь, и Крис рассмеялся. Он развернулся и нанес удар ногой мне в бок, но я воспользовалась моментом, чтобы нанести сильный удар ему по почкам.

Он издал серию ругательств и снова бросился в атаку. Может, у Криса и были габариты, но у меня была скорость. Сочетание моего маленького роста и быстроты перевертыша помогло уклониться от его следующих нескольких ударов.

— Что, черт возьми, не так с тобой и твоей психованной подружкой? Твоя одержимость становится немного старомодной.

Краснота поползла вверх по шее Криса и залила его лицо.

— Не говори так о Сэйди.

Он нанес еще один удар ладонью, но я легко увернулась от него. Гнев сделал его неряшливым.

— Я только называю это так, как вижу. Она умоляет Энсона прийти на ужин, ходит за ним по пятам, как бешеный щенок, убеждает тебя, что я — отродье сатаны… как бы ты это назвал?

Шаги Криса на мгновение замедлились.

— Она не просила Энсона приходить.

Боже, у этого парня не все в порядке с головой. Это все, что он понял из того, что я сказала?

— Спроси любого на нашем уроке астрономии. Она не сдавалась до тех пор, пока он не сказал, что не хочет иметь с ней ничего общего. Ты прям победитель.

Это было неправильное высказывание. Ярость захлестнула Криса, толкнув его вперед для удара с разворота. Я сделала все возможное, чтобы уклониться, но это заставило меня, спотыкаясь, вернуться к шкафчикам, у меня перехватило дыхание.

Прежде чем я успела выпрямиться, Крис схватил меня за волосы, поднимая в вертикальное положение.

— Она предупреждала меня о тебе. Как ты можешь убедить кого угодно в своей лжи.

— Я не лгу, — процедила я сквозь зубы. — Ты это знаешь.

— Знаю, ты раздвигаешь ноги, чтобы привлечь людей на свою сторону. — Он приблизил свое лицо вплотную. — Может быть, пришло время мне посмотреть, из-за чего весь сыр-бор.

Желудок скрутило, тошнота захлестнула. Я инстинктивно подняла колено и нанесла сильный удар Крису в пах.

Он издал сдавленный звук, его хватка на моих волосах ослабла. Я не стала терять ни секунды и ударила его ладонью по носу.

Крис вскрикнул, когда хлынула кровь. Он схватился за лицо.

— Что за хрень?

Ярость захлестнула меня.

— Что, черт возьми, с тобой не так?

Он атаковал, как полузащитник, но я просто шагнула влево. Крису удалось зацепить меня за бок, но удар был недостаточно сильным, чтобы причинить вред.

Он сжал руки в кулаки по бокам.

— Сейчас у тебя нет Кэсс и ее проклятого электрошокера.

— Мне это не нужно. — Мне надоело играть в игры. Когда Крис бросился на меня в этот раз, я позволила энергии, бурлящей внутри, подняться до кончиков пальцев. На мгновение он выглядел смущенным, когда я не была готова к бою. Вместо этого я просто пустила энергию в ход.

Я сдерживала чистую силу, которая хотела вырваться. Я направляла ее с намерением ошеломить, предупредить, напугать. Искры света вырвались из ладоней.

Глаза Криса расширились. Когда энергия ударила в него, все его тело сотрясла судорога.

Как только он ударился об пол, я вернула силу обратно, и это далось мне с легкостью. Затем я просто обошла Криса, корчащегося на полу, и вытащила свой рюкзак и книги из шкафчика.

— Крис? — потребовал пронзительный голос.

Я повернулась к Сэйди, уперев руки в бока. Она не выглядела особо обеспокоенной своим парнем, которому явно было больно. Она выглядела… раздраженной. Нет, разозленной.

— Я же сказала тебе преподать ей урок.

Я напряглась, миллион мыслей пронеслись в голове. Я захлопнула шкафчик и медленно подошла к ней.

— Ты сказала своему парню напасть на меня? Чтобы изнасиловать меня? — Потому что именно это стояло за его угрозами.

Сэйди задрала нос кверху.

— Тебе бы, наверное, понравилось. Ты…

Я не дала ей шанса закончить. Я вскинула руку, коснувшись ее груди. Энергия вылетела из ладони, ударив Сэйди.

— Делаешь такое с другой девушкой? Как низко ты пала, даже ниже обычного. Если ты когда-нибудь снова приблизишься ко мне, если я когда-нибудь услышу, что ты путаешься с кем-то еще? Я прикончу тебя.

Я резко направила свою силу, и она отлетела обратно в шкафчики. Когда Сэйди опустилась на пол с широко раскрытыми от ужаса глазами, в коридоре послышались громоподобные шаги.

«Ро, где ты?» Это был панический голос Люка в голове. «Я почувствовал боль. Страх».

Дерьмо. Очевидно, мой адреналин скрывал худшие эмоции от Люка, но теперь он угасал.

«Я в порядке. Я у своего шкафчика».

Шаги усилились. Четверо неповоротливых самцов резко остановились. Должно быть, это выглядело нелепо. Я со своим набитым рюкзаком. Крис стонет на полу. Сэйди трясется от страха.

Грудная клетка Энсона поднималась и опускалась в прерывистых вдохах.

— Что. Черт. Возьми. Случилось?

Вот дерьмо. Похоже кто-то умрет.

— 34-

Я подошла к Энсону и положила руку ему на грудь. Его сердце быстро билось под моей ладонью. Я протянула руку, заставляя его опустить голову так, чтобы наши глаза встретились.

— Я в порядке.

— Что. Случилось? — проскрежетал он.

Я с трудом сглотнула.

— Эти два гения подумали, что будет блестящей идеей наброситься на меня в коридоре, но для них это обернулось не так уж хорошо.

Мои слова, казалось, не ослабили напряжение, охватившее Энсона.

Глаза Холдена сверкнули в слабом освещении коридора.

— Почему ты не позвала нас?

Я замерла. Почему я этого не сделала? В драке было несколько моментов, когда я была по-настоящему напугана, но все же не попросила руки помощи.

— Я забыла.

Холден застыл, его единственным движением было сжатие рук в кулаки.

— Ты забыла?

— Вся эта история с перевертышами для меня в новинку, помнишь? — Я говорила тихо, зная, что ребята смогут разобрать слова, но Сэйди и Крис — нет.

Кин провел рукой по волосам.

— В некотором роде это важно помнить.

— Простите.

Люк придвинулся ко мне, пробежав по мне руками.

— Тебе больно.

— Совсем чуть-чуть.

— Нет, голова и ребра убивают тебя. — Он задрал мою рубашку, обнажая бок, где виднелась большая красная отметина над молнией, которой меня пометили несколько дней назад.

Энсон шумно втянул воздух.

— Это он сделал?

— Пытался использовать меня для занятий боевыми искусствами, но у него ничего не получилось. Я в порядке. Обещаю.