Узы судьбы

Энсон низко зарычал.

— Эй. — Я подняла руки к щекам Энсона, игнорируя вспышку боли в боку. — Я правда в порядке. Пара шишек и ушибов. К завтрашнему дню все будет так, будто ничего этого не было.

Он наклонил голову и уткнулся носом в мою шею сбоку.

— Он действительно мог причинить тебе боль.

— Но он этого не сделал.

— Ты должна связаться с нами, когда мы тебе нужны. Ты больше не одинока, — сказал Холден.

Я посмотрела на него, услышав остатки обиды в его голосе.

— Я не пыталась справиться в одиночку. Клянусь. Просто все произошло так быстро. Я была у своего шкафчика, удар пришел из ниоткуда…

— Он ударил тебя?

Слова Энсона, казалось, сотрясли стены вокруг нас.

Сэйди всхлипнула, и Крис с трудом поднялся на ноги. Выражение его лица выражало смесь страха и ярости.

— Кто ты такая? Какая-то инопланетянка?

Несмотря на опасность момента, мне захотелось рассмеяться.

— Да. Я какой-то странный пришелец, который может отправить тебя на другую планету, так что держись от меня подальше.

Я помахала ему пальцами, и он отступил на шаг. Тогда я действительно рассмеялась.

Криса покраснел, когда перевел взгляд на Энсона.

— Это с кем ты сейчас тусуешься? С этими уродами?

Энсон оказался передо мной в одну секунду и исчез в следующую. Он двигался так быстро, что казался размытым пятном. Он схватил Криса за горло и прижал его к шкафчикам.

— Ты не говоришь о ней.

— Энсон…

Холден схватил меня за руку.

— Он должен это сделать. Если Крис будет настаивать и дальше, мы не сможем остановиться. И Крис не переживет последствий.

Я сглотнула, пытаясь прочистить сдавленное горло. Я не хотела этого. Каким бы мерзким ни был Крис, я не хотела, чтобы на моей совести была еще одна смерть. Если бы я просто применила свои силы и мгновенно вывела его из строя, мы могли бы избежать всего этого.

Я поняла, что это был баланс. Зная, когда нужно сдерживаться, а когда нападать. Точное понимание того, сколько энергии нужно высвободить.

Холден обнял меня.

— Мы любим тебя, Роуэн. И это значит, что мы сделаем все, чтобы защитить тебя. Даже если тебе не нравятся наши методы.

— Скажи мне, что ты больше не будешь произносить имя Роуэн, — потребовал Энсон.

— Пошел ты, чувак.

Энсон крепче сжал горло Криса.

— Я даю тебе больше шансов, чем следовало бы, поумней. Обещай мне, что ты никогда больше не заговоришь с Роуэн и будешь держаться подальше.

— А я сказал, пошел ты. — Слова были едва слышны из-за сдавленных дыхательных путей Криса.

Желудок свело судорогой, когда Энсон сжал руку еще сильнее.

— Достаточно, — сказала я.

— Мне этого недостаточно, — прорычал Энсон.

Одним быстрым движением Энсон обнажил когти. Никакая другая часть его тела не изменилась, только длинные, злобные когти торчали из кончиков пальцев. И все же я чувствовала исходящие от него доминирующие флюиды.

Крис побледнел, и у него отвисла челюсть.

— Ч-что?

— Только подыши на Роуэн, и ты умрешь. Пусть у тебя будет напоминание об этом факте.

Энсон когтями полоснул Криса по груди.

Тот вскрикнул и рухнул на пол, когда Энсон отпустил его.

Когти Энсона мгновенно втянулись, и он вытер кровь о джинсы.

— Давайте убираться отсюда, пока я не передумал и не прикончил его.

Взгляд Сэйди забегал по группе. Она открывала и закрывала рот, будто пыталась заговорить, но не могла произнести ни слова.

Энсон свирепо посмотрел в ее сторону.

— Это предупреждение касается и тебя тоже. Держись, черт возьми, подальше от Роуэн. От меня. От всех нас.

Она закачала головой как болванчик.

Энсон крался по коридору, будто его волчья половина все еще держала поводья в руках. Он двигался с той животной напряженностью, вертя головой, высматривая возможных нападавших.

У меня горело горло, когда Холден вел меня за собой, Кин и Люк шли по обе стороны от нас.

Люк придвинулся ближе.

— Ты в порядке?

Я не могла избавиться от чувства, что во всем этом была моя вина. Я действовала недостаточно быстро и с недостаточной силой. Я кивнула, но знала, что это прозвучало неубедительно.

— Я просто хочу вернуться домой.

Холден сжал мои плечи.

— Это мы можем.

— 35-

Пузырьки поглотили меня, когда я все глубже погружалась в ванну. Тепло воды уняло самую сильную боль. Я откинула голову на край массивной ванны и закрыла глаза.

Ярость, отразившаяся на лице Энсона, промелькнула перед глазами. Я распахнула глаза, похоже вздремнуть сейчас было не самой лучшей идеей.

Раздался тихий стук в дверь ванной.

— Войдите.

Дверь тихо открылась, и Энсон шагнул внутрь, закрыв ее за собой. Его волосы были влажными после душа. Он был без рубашки, только в серых спортивных штанах с низкой посадкой.

Он направился ко мне, но двигался медленно. Я ненавидела нерешительность в этих шагах.

Энсон настороженно посмотрел на меня, остановившись возле ванны.

Я вытащила руку из пузырьков и потянулась к нему. Он мгновенно принял ее, напряжение в его плечах немного спало. Он опустился на пол рядом с ванной и наклонился, чтобы уткнуться носом мне в шею.

— Люблю тебя, Ро.

— Я тоже тебя люблю. — Мой голос дрогнул на этих словах.

Энсон немного отстранился, в его глазах была боль.

— Я тебя напугал?

— Что? Нет. — Чувство вины усилилось, когда я притянула его к себе. — Тебе никогда не удастся напугать меня. Я просто ненавижу, что тебе пришлось это сделать, потому что я действовала недостаточно быстро.

Энсон отпрянул от меня, его глаза вспыхнули.

— Ни в чем из этого нет твоей вины.

Я позволила руке снова опуститься в воду.

— Если бы я использовала свой дар, как только он напал, то это не зашло бы так далеко.

Энсон большим пальцем погладил мою шею сбоку.

— Мы не должны использовать наши дары на публике без крайней необходимости. Ты была права, что сначала попытался победить его в рукопашной. Тебе просто следовало мысленно позвать нас.

Меня снова кольнуло чувство вины.

— Знаю. Я просто… я…

— Ты запаниковала, что вполне объяснимо.

— Я не паниковала. Я была сосредоточена на стоящей передо мной проблеме.

На щеке Энсона дернулся мускул.

— Что с самого начала не должно было стать проблемой. Мне так жаль, что я привел их в твою жизнь. Я корю себя за это снова и снова…

— Энсон. — Я подняла руку к его лицу. — Их действия не касаются тебя. Ты ничего такого не сделал, что могло спровоцировать это.

Он хмыкнул.

— Ты говоришь как Вон. Используй свои слова.

Он улыбнулся.

— Ты ранишь меня.

Я покачала головой, но улыбнулась.

— Я не виню тебя ни за что из этого. Я просто ненавижу, что тебе пришлось причинить боль кому-то, кто был твоим другом.

Зеленые глаза Энсона потемнели, он крепче сжал рукой бортик ванны.

— Очевидно, он никогда не был настоящим другом, если он так поступает с тем, кого я люблю.

В этом Энсон был прав. Я прижалась к нему.

— Мне все равно жаль.

— Это должно было произойти в какой-то момент. Они были слишком зациклены на тебе. Я должен был заметить это раньше, принять более решительные меры после того, как они положили шокер в твой шкафчик.

— Ты думал, что они будут двигаться дальше, надеялся, что они преодолеют это. В этом нет ничего плохого.

— Бывает, когда тебе причиняют боль в процессе.

Я уткнулась носом в Энсона. Мой прекрасный защитник, который так много взвалил на свои плечи.

— Я люблю тебя.

Это было все, что я могла ему дать в надежде, что это смягчит его самые острые углы. Это и всю себя. Я потянулась и встретилась своими губами с его. Я вложила в этот поцелуй все, что у меня было. Все то, для чего у меня не было слов, и я надеялась, что он поймет.

Энсон ответил мне, наши языки сражались в ритме, от которого внизу моего живота разливался жар. Но мне нужно было нечто большее.

Когда я потянулась за добавкой, Энсон вытащил меня из ванны. В мгновение ока я оказалась завернутой в полотенце и в его объятиях, когда он вышел из ванной.

«Спальня».

Команда была отдана Энсоном и отправлена нашим партнерам. В коридоре послышались шаги, и прошло всего несколько мгновений, прежде чем остальные ребята ворвались в комнату.

— Что… — слова Кина были прерваны, когда Энсон стянул с меня полотенце и положил на кровать. Он ухмыльнулся. — Ой.

Потом он тоже оказался на кровати, зацеловывая меня до полусмерти. Целоваться с каждым из парней было по-разному. Каждый из них приводил меня в места настолько уникальные и чудесные, что это было похоже на новый мир. Кин целовал, заставляя меня сжимать бедра вместе.

Рука скользнула между бедер. Мозолистые пальцы Вона скользили по моей коже, пока не нашли мою сердцевину. Я втянула воздух, когда он начал поглаживать меня.

Кин ухмыльнулся мне в губы.

— Вот так?

Я ответила еще одним поцелуем. Забирая все больше и больше.

Губы Энсона сомкнулись вокруг моего соска, добавив еще один инструмент к симфонии ощущений.

— Черт, — пробормотал Холден, подходя к кровати.

Я рукой потянулась к резинке его спортивных штанов, стягивая ее вниз. Я сомкнула пальцы вокруг его члена, поглаживая. Он с шипением выдохнул, и меня пронзил трепет. Не было ничего лучше, чем когда Холден держался.

Палец обвел мой клитор, и я поняла, что это Люк. То, как он играл с моим телом, потому что точно знал, что я чувствую. Он играл на этом комке нервов, оседлывая волны, пробегающие сквозь меня.

Не было большего кайфа, чем ощущение, что все мои парни прикасаются ко мне. Я выгнула спину, когда еще один стон вырвался наружу.

Вон пробормотал проклятие, когда пальцем скользнул внутрь меня.

— Ты ощущаешься раем.

Я покачивала бедрами, встречая толчки его пальцев.

Люк наклонил голову, скользнув языком по моему клитору. Искры света заплясали перед глазами.

Я немного усилила хватку на Холдене, и он издал стон удовольствия. Я двигала рукой вверх и вниз, наслаждаясь каждой вспышкой отклика.

— Роуэн, — прорычал он.

Я не сдавалась. Вместо этого я нашла Энсона. Я двигалась синхронно, когда губы Кина скользнули вниз по моей шее.

Мои бедра задвигались быстрее, ища.

— Нужно еще? — хрипло спросил Вон.

Я кивнула, не в силах стянуть свои штаны.

— Ты нужен ей, — сказал Люк, его пальцы вернулись, чтобы обхватить этот комок нервов.

Вон мгновенно сдвинулся с места, стягивая штаны и подтягивая меня к краю кровати. Его кончик дразнил мой вход. Я обхватила ногами его за талию, подстегивая его.

Он вошел в меня медленным скольжением. Тем, которое растягивало и наполняло меня наилучшим образом, какой только можно вообразить. Я невольно закрыла глаза.

Вон подхватил ритм, от которого внутри меня поднялась буря и захлестнул торнадо ощущений, но это создавал не только Вон. Это были они все. Каждый из них подстегивал бурю своим собственным уникальным способом, который отзывался в моем теле и душе.

Они были повсюду, мои парни, вокруг меня, внутри меня, поглощая меня. Искры заплясали на коже, окружая нас всех. Они кружились, создавая каскад света. Но более того, они создали волну ощущений, окутавшую нас. И когда я достигла пика и кончила, то забрала их все с собой.

— 36-

Я переложила омлет со сковороды на блюдо как раз в тот момент, когда прозвенел таймер. Схватив прихватки, я открыла духовку и достала печенье.

На лестнице послышались шаги.

— Я чувствую какой-то удивительный запах, — сказал Энсон.

— Надеюсь, на вкус прилично.

Люк подошел ко мне сзади, обвил руками меня за талию и положил подбородок мне на плечо.

— Выглядит великолепно. Мне казалось, ты говорила, что на самом деле не умеешь готовить.

Я выложила печенье одно за другим в миску, застеленную полотенцем.

— Я не разбираюсь в модных вещах, но более-менее с основами. Мне пришлось учиться, когда мама перестала что-либо делать.

Мое сердце сжалось при упоминании этого слова. Отец сделал то, что велел Мейсон, и остался в стороне. Я не слышала ни слова ни от него, ни от моей мамы. Я даже не знала, была ли она все еще в больнице. Несмотря на все ужасные вещи, которые произошли, я все еще хотела, чтобы с ними все было в порядке.

В этой смеси также были злость и обида, но они были моей последней настоящей связью с Лейси. Для меня было невозможно желать им какой-либо истинной гадости. Вероятно, никогда не будет времени, когда я не буду скучать по той семье, которой мы были раньше.

Люк убрал волосы с моего лица.

— Скучать по ним — нормально.

Брови Энсона сошлись на переносице.

— По приемным родителям?

Я кивнула.

— Знаю, они оба совершали ужасные поступки, но пока я росла все было не так. Они были потрясающими. Думаю, потеря Лейси просто… сломила их.

Я никогда не хотела попасть туда. Туда, где я стала человеком, которого не узнавали от горя. Я хотела сохранить себя такой, какой я была, быть человеком, которого любила Лейси.

Люк запечатлел поцелуй на моей щеке, прижимая меня еще крепче.

— Ты не можешь перестать любить кого-то, по крайней мере, если это чувство истинно. Ты любила их всю свою жизнь, и это никуда не исчезнет. Не думаю, что ты бы этого хотела.

В этом он был прав. Я повернулась, зарываясь в его объятия. Энсон встал позади меня, замыкая круг. Я была полностью закутана в их объятия.

Со вчерашнего вечера на меня снизошел покой. Все мы собрались вместе в физическом проявлении любви, которую разделили. В этом была какая-то правильность, в которой я была совершенно уверена.

— Люблю вас, ребята, — пробормотала я, уткнувшись Люку в грудь.

— Мы тоже тебя любим. И мы здесь, несмотря ни на что. Если ты захочешь поговорить о них или о Лейси, мы всегда выслушаем, — сказал Люк.

Энсон поцеловал меня в макушку.

— Ты никогда не одна, даже в таком запутанном месиве, как семья.

Он понимал это лучше, чем кто-либо другой.

Я повернулась, подняв взгляд на Энсона.

— Ты что-нибудь слышала от своей мамы?

Он покачал головой.

— Ни разу после той открытки из Швейцарии.

Мне захотелось быстро пнуть эту женщину. Она и глазом не моргнула, когда он съехал из их дома, чтобы жить с людьми, которых она даже не знала.

Я переплела свои пальцы с его, сжимая.

— Мы строим здесь что-то прекрасное. И сильное. Оно не рухнет под напором того, что ждет впереди.

В глазах Энсона вспыхнули эмоции.

— Ты права. Я чувствую себя сильнее, чем когда-либо.

Я улыбнулась.

— Правда?

* * *

Я выбралась из внедорожника Энсона и оказалась в объятиях Кэсс.

— Я так сожалею о вчерашнем.

— Я в порядке, обещаю. — Мое тело полностью исцелилось за одну ночь. У меня даже не было никаких синяков на шее. Но я все еще боролась с дрожью, когда лицо Криса промелькнуло у меня в голове. Тот факт, что мне придется видеться с ним ежедневно, пока мы не закончим школу, был не тем, чего я ждала с нетерпением.

— Я бы хотела перекроить лицо Сэйди и провести кастрацию Криса без анестезии.

Губы Риджа дрогнули, когда он обнял свою пару.

— Она кровожадна, когда дело касается людей, о которых она заботится.

Я усмехнулась.

— Я рада, что она в моей команде.

Джек ухмыльнулся.

— Так и должно быть. — Улыбка сползла с его лица. — Я рад, что с тобой все в порядке.

— Я тоже.

— Я просто рад, что Энсон никого не убил, — сказал Ридж.

Энсон положил руку мне на плечи.

— Это было прикосновение и переход туда на мгновение.

Ребята переглянулись, и я понял, что если Крис сегодня что-то затеет, то не успеет до последнего урока.

— Пожалуйста, постарайся, чтобы тебя не арестовали, — сказала я со вздохом.

Кин одарил меня ухмылкой.

— Имей немного веры в нас, Ро. Нас никогда не поймают.

— Мальчишки, — проворчала я, и Кэсс рассмеялась.

— Они действительно делают вещи интересными.

Я пристально посмотрела на нее.

— Не поощряй их.

Она подняла обе руки.

— Прости. Хотя хорошо, что они защищают нас.

— Защищают или одержимы нами? Мне почти пришлось накачать Вона успокоительным, чтобы он не ходил с нами в школу.

Кэсс издала сдавленный звук.

— Это наверняка была бы кровавая бойня.

Я сжала пальцами переносицу, и Энсон хихикнул мне в ухо. Я могла только представить, какой хаос это вызвало бы.

Прозвучал предупредительный звонок.

Холден кивнул головой в сторону школы.

— Нам лучше идти.

Наша группа направилась в сторону парадных дверей. Я не скучала по тому, как все они окружали меня. Я издала низкое рычание.

— Крис и его чокнутая подружка не будут нападать на меня посреди школы.

Мускул в челюсти Люка дрогнул.

— Мы не собираемся рисковать.

День обещал быть долгим.

Ридж открыл дверь и придержал ее для всех нас. Мы вошли внутрь, в коридорах было шумно от студентов, спешащих на свои занятия. Мы направились в сторону астрономии, но я притормозила, когда увидела Криса, стоящего со своими друзьями.

Его глаза расширились, когда он увидел, что мы идем по коридору, а затем он начал дрожать. Мне стало его жаль, но потом я вспомнила мерзкие слова, которые он прошептал мне на ухо. Желудок скрутило, и я почувствовала, что злюсь.

Энсон свирепо посмотрел на него, и дрожь Криса усилилась. На его джинсах образовалось мокрое пятно, которое только увеличивалось по мере того, как мы подходили ближе.

Кэсс громко рассмеялась.

— Он что, только что обоссался?

— Так ему и надо, — процедил Энсон сквозь зубы.

Ребята, окружавшие Криса, начали смеяться и показывать пальцами, к ним присоединились другие студенты. Он побежал по коридору, низко опустив голову, одной рукой прикрывая промежность, в то время как ребята хихикали и выкрикивали насмешки. Вот что случалось, когда ты вел себя как придурок по отношению ко всем. Они отвернутся от тебя в тот момент, когда ты проявишь слабость.

Я отвела взгляд от этого жалкого зрелища. Что-то подсказывало мне, что нам больше не придется беспокоиться о Крисе. Теперь только о Сэйди. Никто не мог сказать, как она отреагирует на вчерашние события. Они могли сильно напугать ее. Или она могла удвоить свое царство террора.

Краем глаза я уловила движение. Сучий отряд Сэйди, во главе с самой королевой. Она взглядом обежала зал, остановившись на нас. Она побледнела.

Один из друзей Криса, проходя мимо, сбил с ее головы шляпку. У меня отвисла челюсть. Кэсс шумно втянула воздух.

Обычно гладкие светлые волосы Сэйди выглядели так, словно она сунула палец в розетку. Я догадалась, что ее ударило током от моего дара.

Студенты вокруг нее начали хихикать и перешептываться. Она потянулась, чтобы поднять шляпу и натянуть ее обратно на голову.

— Красивые волосы, Сэйди, — крикнул один из парней.

Она сердито посмотрела на него и поспешила в класс.

Кэсс медленно повернулась в мою сторону.

— Скажи мне, что это была ты.

Я поморщилась.

— Думаю, что да.

— Девочка, не расстраивайся. Она пыталась устроить так, чтобы на тебя напали и выгнали из школы. Неудачный день с прической — это самое меньшее, чего она заслуживает.

Кэсс была права, и я не могла придумать более подходящего наказания для такой тщеславной особы, как Сэйди. Время было на исходе. Мне оставалось только надеяться, что и у Калеба тоже.

— 37-

Я притормозила, когда приблизилась к спальне Кина. Мы все спали вместе в моей комнате каждую ночь, но иногда по вечерам расходились по разным углам, если были школьные проекты или учеба, требующая большого внимания.

Я шагнула в дверной проем, прислонившись к косяку. Пальцы Кина порхали по клавиатуре, его льдисто-голубые глаза были прикованы к экрану компьютера. Прядь его темных волос упала на лоб.

У меня сжался желудок, когда я увидела его красоту. Ни один парень не хотел, чтобы его считали красивым, но именно таким был Кин. Такой красивый, что у меня чуть дыхание не перехватило.

Его нос дернулся, и я поняла, что он, должно быть, уловил мой запах.

— Входи, Ро.

— Не хочу мешать.

Он кивнул в сторону другого стула в углу, не отрывая взгляда от экрана.

— Ты не помешаешь. Пододвинь стул.

Я подняла стул и поставила его рядом с креслом Кина.

— Над чем работаешь?

Обширная коллекция интернет-окон не была похожа ни на что, предназначенное для школы.

— Охочусь.

Я крепче сжала подлокотники кресла, когда села.

— На Калеба?

Кин кивнул.

— Он знает, как жить вне сети, но след всегда есть.

— Ты расскажешь мне об этом?

После того, как мы сблизились, у нас было не так уж много времени или возможностей познакомиться с повседневными мелочами жизни друг друга. Мы были так поглощены одной драмой за другой, что у нас не было времени узнать о наших увлечениях и интересах. Но я хотела знать все о своей связи.

— Конечно. — Он щелкнул по карте на экране. — Помнишь, Эбигейл говорила о том месте, куда Калеб ходил в детстве?

— Где-то в Айдахо.

— Она сказала, что это было на озере и рядом с горой. — Он увеличил масштаб карты. — Я регистрирую все возможности.

Я уставилась на изображение на экране.

— Должно быть много вариантов.

— Есть, но я также смотрю банковские счета Калеба.

Я широко распахнула глаза.

— Ты можешь это сделать?

Кин одарил меня дьявольской ухмылкой.

— Я могу много чего.

Тепло разлилось у меня в животе, но я заставила себя сосредоточиться на текущей задаче.

— Если у тебя есть доступ к его банковскому счету, разве ты не можешь просто посмотреть, где в Айдахо он использовал свою карточку?

— Могу, и есть куча точек, но ни одно из этих мест не соответствует тому, что мы ищем.

— Черт. — На секунду я почувствовала проблеск надежды.

— У меня идея.

— Расскажи.

Кин поднял лист бумаги и положил его между нами. На распечатке карты по всему периметру была серия красных крестиков.

— Это те места, где он пользовался картой.

Было несколько таких, которые, казалось, находились рядом с озерами, но поблизости не было гор.

— Думаю, Калеб достаточно умен, чтобы понимать, что кто-то может взломать его учетные записи, чтобы найти след. Если это действительно его убежище, то он, вероятно, не использует ничего, что можно было бы отследить поблизости. Он, вероятно, переключается на наличные и одноразовые телефоны. Вероятно, его силовики делают то же самое.

Я посмотрела на Кина.

— Тогда почему ты все еще наносись на карту места, где он пользовался картой?

— Надеюсь, это даст нам представление о схеме. Хочешь помочь?

— Конечно.

Кин улыбнулся.

— Я всегда хотел иметь помощника-напарника.

— Эй, я думаю, что сама по себе подхожу на роль супергероя.

Он наклонился и запечатлел на моих губах поцелуй. От этого ощущения, у меня поджимались пальцы на ногах, оно грозило поглотить меня целиком. Когда Кин наконец отстранился, у меня перехватило дыхание.

— Чертовски отвлекающий супергерой.

Я усмехнулась.

— Аналогично. — Я взяла красную ручку, которой пользовался Кин. — Буду готова, когда будешь готов ты.

Он открыл браузер, который, по-видимому, был банковским интерфейсом.

— Хорошо. Я отметил Айдахо-Фоллс?

Я просмотрела на распечатку.

— Ага.

— Кер д'Ален?

Я провела пальцем по бумаге, просматривая города и села.

— Нашла. Пометки нет.

— Поставьте там красный крестик. — Кин что-то набрал на клавиатуре. — Нампа.

— Нашла и пометила.

Мы продолжали в том же духе еще как минимум час. Судя по количеству обращений, мы должны были охватить транзакции Калеба за несколько лет. Кин нажал клавишу возврата и вздохнул.

— Ладно, думаю, это все.

Я откинулась на спинку стула, потягиваясь.

— И что теперь? Для меня это просто выглядит как нагромождение красных отметин.

— Теперь мы ищем закономерности.

Кин склонился над картой и взял карандаш. Изучая распечатку, он начал рисовать круги. Каждым взмахом карандаша он соединял очередную серию красных крестиков. Вскоре бумага стала напоминать диаграмму Венна (прим. пер. Диаграмма Венна (также используется название диаграмма Эйлера-Венна) — схематичное изображение всех возможных отношений (объединение, пересечение, разность, симметрическая разность) нескольких (часто — трёх) подмножеств универсального множества.).

Я наклонилась ближе, пытаясь разглядеть центр.

— Если подумать об этом с логической точки зрения, то вокруг того места, где он прячется, должен быть какой-то буфер. — Кин продолжал рисовать круги карандашом все меньше и меньше.

С каждым проведением грифеля по бумаге начинало появляться пустое пространство. Я втянула воздух.

— Это озеро.

— Небольшое, но я бы сказал, что оно подходит. — Он бросил карандаш и снова повернулся к экрану компьютера, открывая карту. — Какое название?

Я прищурилась, вглядываясь в крошечные буковки.

— Зеленое Озеро.

— Не очень оригинально, — пробормотал Кин, печатая.

— Мы не ищем оригинальности. Мы ищем что-то, что могло бы стать пристанищем криминального авторитета.

Он усмехнулся, а затем замолчал.

— Святое дерьмо.

— Что?

Кин несколько мгновений яростно печатал, а затем просмотрел экран.

— Зеленое Озеро было приобретено корпорацией частного развития пятнадцать лет назад. Оно больше не открыто для публики, а запертые ворота препятствуют любому доступу к дороге. — Он поднял глаза, встретившись со мной взглядом. — Оно у подножия ряда гор.

— Как называется корпорация?

Кин снова повернулся к экрану, ища что-то. Мышцы на его плечах напряглись.

— Кэл-тек.

Меня охватила тошнота.

— Конечно, он не смог удержаться от того, чтобы не назвать даже подставную компанию в свою честь.

— Какой придурок.

— Самый большой.

Кин переместился так, чтобы оказаться лицом ко мне. Он придвинул мой стул поближе к себе.

— Мы нашли его.

Дрожь пронзила меня насквозь.

— Он там. Я не знаю, как это объяснить, но просто знаю.

Кин поднял руки, чтобы обхватить мое лицо.

— Мы остановим его, Ро. Тогда ты и все остальные будете свободны.

— Благодаря тебе. Мы бы до сих пор блуждали в темноте, если бы тебе не пришла в голову эта идея.

Кин улыбнулся.

— Я компьютерный гений.

Я наклонилась вперед, скользя своими губами по его.

— Так и есть.

Он ухмыльнулся мне в губы.

— Это моя награда?

— Нет, а вот это… — я опустилась на ковер, потянувшись пальцами к пуговице на джинсах Кина.

Он сомкнул свою руку вокруг моей.

— Роуэн, я пошутил.

Я посмотрела на него.

— А я нет.

Тело Кина напряглось под боксерами. Я вытащила его и обхватила губами кончик. Кин издал стон, который заставил меня сжать бедра вместе.

Я отмечала, как он дрожал и с шипением выдыхал воздух, когда мой язык вращался. Я попробовала посасывание и щелчки языком. Невидимая нить во мне натянулась еще туже, когда звуки удовольствия Кина поплыли по воздуху.

— Роуэн.

Мое имя было мольбой на его губах.

Я ослабила хватку на его члене.

— Да?

Он закрыл глаза, и в следующее мгновение я уже была в воздухе. Затем руки Кина оказались на моих тренировочных шортах, стягивая их вниз. Его пальцы нырнули мне между ног, он открыл глаза, и они вспыхнули.

— Такая мокрая. Это тебя завело?

Я прикусила губу.

— Мне нравится знать, что я могу доставить тебе удовольствие.

Взгляд Кина стал ледяным, когда он провел этой влагой по моему клитору, обводя его кругами.

— Я никогда не испытывал такого удовольствия, как то, что ты мне доставляешь.

Я не могла унять дрожь, пронзившую меня насквозь, но этого было недостаточно. Я хотела всего. Почувствовать, как один из моих парней движется внутри меня.

— Кин, пожалуйста.

— Еще?

— Тебя.

Это было все, что потребовалось. В мгновение ока Кин оказался внутри меня. Я обвила ноги вокруг его талии, когда он вошел в меня, отчаянно и ищуще.

Кин впился пальцами в мои бедра.

— Черт возьми, Ро. Такие чувство будто я в раю.

Слова заставили меня выгнуться навстречу ему, встречая толчок Кина за толчком. В каждом движении был такой голод. Потребность зацементироваться друг в друге, настолько глубоко, что нам никогда не вырваться, потому что мы этого не хотели.

Кин большим пальцем обвел мой клитор.

— Давай, Ро. Кончай со мной.

Это было все, что мне было нужно: слова, ощущения и Кин. Я закрутилась по спирали, вспышки света каскадом застилали мое зрение.

— Кин.

Он выругался, толкаясь в меня еще раз, а затем рухнул на кровать. Он перекатился так, что я оказался на нем сверху, и мы оба изо всех сил пытались отдышаться.

Кина гладил меня вверх и вниз по спине.

— Это было…

— Потрясающе.

Он усмехнулся, посылая по мне еще более восхитительные толчки.

— Это было так.

— Люблю эту жизнь с тобой.

Пальцы Кина замерли.

— Не могу представить себе ничего лучшего.

Я запечатлела поцелуй на нижней стороне его челюсти.

Кин застонал, соскользнув с моего тела, и я вздрогнула, потеряв его. Так или иначе, я уже снова хотела его. Он потащил меня в ванную. Намочив тряпку, он прижал ее между моих бедер.

— Нежнее?

— Просто чувствительнее.

Нежная забота Кина заставила мое сердце сжаться от боли.

Он протянул мне пару своих спортивных штанов.

— Вот. На данный момент это должно сработать. Кажется, я порвал твои шорты.

Я усмехнулась, когда мы оба натянули спортивные штаны.

— Оно того стоило.

Он поцеловал меня в макушку.

— Чертовски верно.

Я почувствовала предательский стук в голове о входящем сообщении. Я открыла ментальную связь со стаей, и голос Мейсона заполнил голову.

«Иван здесь».

«А остальные»? — спросил Холден.

«Он пришел один, сказал, что хочет поговорить с Роуэн».

— 38-

Ребята окружили меня, когда мы высыпали из внедорожника. Огни сторожки светились в темноте, согревая и обнадеживая. Но правда заключалась в том, что мы понятия не имели, с чем нам предстояло столкнуться.

Вон хмуро посмотрел на здание.

— Плохая идея. Вероятно, это ловушка.

Я вложила свою руку в его.

— Иван здесь один. У меня есть все вы и силовики. С нами все будет хорошо.

Он притянул меня ближе к себе.

— Мне это не нравится.

— Конечно, тебе это не нравится. Тебе не нравится никто, кроме нашей связи.

Его губы дрогнули.

— Я все еще сомневаюсь в ком-либо, кроме тебя.

— Эй. — Энсон преувеличенно надул губы. — Я думал, мы на пути к тому, чтобы стать лучшими друзьями.

— Давайте сосредоточимся, — сказал Холден, когда мы поднимались по ступенькам. — Нам нужно быть начеку в поисках любых признаков того, что Иван работает с Калебом. Жизненно важно, чтобы мы выяснили, кто на его стороне.

Желудок свело судорогой при мысли о том, что кто-то поддерживает похищение женщин и убийство невинных перевертышей. Все мы притихли, когда Люк открыл входную дверь.

Теплый свет ламп внутри освещал напряженный круг. Мейсон, Мак и горстка силовиков окружили Ивана. Он казался удивительно спокойным для такого сценария.

— Спасибо, что пришла, Роуэн.

Иван не обернулся, прежде чем произнести эти слова. Мог ли он учуять мой запах или просто почувствовал меня с помощью дара, который я не могла понять, я не знала.

— Почему ты здесь? — У меня не было ни времени, ни сил играть в игры с членами Четверки. И я покончила с их попытками использовать меня.

Иван медленно обернулся. На нем был простой льняной костюм. Свободные брюки и футболка-туника. Что-то, из-за чего он выглядел так, словно собирался отправиться на медитационный ретрит вместо вражеской территории.

— Я здесь, чтобы говорить откровенно.

Кин издал низкое рычание, делая шаг вперед.

— Будто мы могли бы доверять всему, что слетает с твоих уст.

Иван поднял руки.

— Понимаю. Просто послушайте и сможете судить сами. — Он перевел дыхание, собираясь с духом. — Когда Мейсон пришел к Четверке, чтобы рассказать о том, что случилось с Роуэн, я искренне поверил, что Калеба подставили.

— Чушь собачья, — огрызнулся Вон. — Он исчез с лица планеты в тот день, когда мы спасли Роуэн. Тебе это не показалось подозрительным?

— У него было объяснение. Что несколько телохранителей предали его, и он пытался отсеять предателей в своей стае. Такое случалось и раньше, когда альфа убеждал кого-то обратиться самостоятельно. — Взгляд Ивана скользнул по комнате. — Такое случилось в твоей собственной стае.

Я сжала руки в кулаки при воспоминании о нападении Сэма. О предательстве Джаз.

Иван взглянул на Мейсона.

— У тебя не хватает двух волков, не так ли?

Мейсон напрягся.

— Это не секрет. Мы назначили за них награду.

— Жасмин и Коби поклялись в верности Калебу.

Холден зарычал.

— Где они?

— Там, где ты не сможешь добраться до них без посторонней помощи.

— Твоя версия помощи может отправить нас прямо в пропасть, — отрезал Энсон.

Иван покачал головой. В этом движении чувствовалась усталость и глубокая.

— Наш мир болен. Так было на протяжении многих поколений. Стремление к абсолютной власти вывело нас из равновесия.

Он повернулся ко мне.

— Кто-нибудь рассказывал тебе, как впервые появились перевертыши?

— Нет, — тихо ответила я.

Взгляд Ивана стал расфокусированным, будто он видел сцену, разыгрывающуюся у него перед глазами.

— Несколько поколений назад это хрупкое равновесие было под угрозой. Земли, на которых когда-то доминировали животные, стали наводнены людьми. Эти люди брали и отнимали у земли, ничего не отдавая взамен. Когда была убита целая стая волков, Судьба расстроилась. Они соткали магию, связав волка с человеком, и родились перевертыши.

Он откинулся на спинку дивана, словно нуждаясь в поддержке.

— На какое-то время это помогло. Человек научился понимать животных, и наступил мир. Баланс. Судьба наградила новое творение дарами. До тех пор, пока в их рядах сохранялся баланс с окружающим миром, эти дары росли.

— Но теперь они умирают. — Слова сорвались с языка.

— Так и есть. Судьба недовольна нами. Даров не было уже некоторое время. Это послание нам, но мы не обращаем на него внимания.

— Я не могу себе представить, что все они были в восторге от короля и судебной системы, которыми так одержим Калеб.

Глаза Ивана вспыхнули.

— Ты знаешь об этом?

Я рассмеялась без тени веселья.

— Калеб ни на мгновение не затыкался об этом.

Иван поджал губы.

— Было время, когда королевская система работала. Это было не так, как мы сегодня думаем о королях и королевах. Они взвалили благополучие стай на свои плечи, преисполненные решимости защищать свой народ и заботиться о нем. Они помогали поддерживать мир, когда возникали проблемы, и следили за тем, чтобы сохранялся драгоценный баланс.

— Что случилось?

Костяшки его пальцев побелели, когда он крепче вцепился в диван.

— Стремление к власти и контролю. Короли, которые последовали за ними, хотели получить все преимущества без какой-либо тяжелой работы. Они заботились не о благополучии своего народа, а только о том, что люди могли им предоставить.

Холден придвинулся ближе ко мне.

— Произошло восстание, и именно тогда были созданы совет и Четверка.

Иван улыбнулся Холдену.

— Ты занимался.

— Наше прошлое формирует наше будущее.

— Ты будешь замечательным лидером, когда придет твое время, щенок.

Холден уставился на него.

— Я не щенок.

— Может, и нет. Но для такого старого пердуна, как я, вы все щенки.

Энсон подавил смешок.

— Но Четверка — это, по сути, четырехзубый король, — возразила я. — Чем это может быть лучше?

— В этом ты права, — сказал Иван со вздохом. — Испытания должны были выявить тех, кому суждено возглавить…

— Но они показывают вам только тех, кто является самым сильным или одаренным. Это легко может быть кто-то, кто жаждет власти, а не тот, кто принимает близко к сердцу интересы мира перевертышей, — закончила я за него.

— Ты права.

— Как нам убрать Калеба из Четверки? — Я должна была поверить, что здесь есть лазейка. Какой-нибудь способ отрезать его от любого подобия власти.

Пристальный взгляд Ивана остановился на мне.

— Есть только один способ. Ты должна убить его.

— 39-

Открыв дверь, я вышла на заднее крыльцо. Ранним утром из лесов выплыл туман. Он закручивался в маленькие воронки, а затем поднимался в воздух. Я плотнее закуталась в толстовку Холдена. Прошлой ночью мы решили остаться в его старой комнате в лодже, желая быть рядом на случай, если что-нибудь случится.

— Ты тоже рано встаешь, Роуэн?

Голос Ивана так напугал меня, что я расплескала немного горячего шоколада через край кружки.

— Я привожу эти чувства перевертыша в рабочее состояние.

Он усмехнулся и похлопал по стоящему рядом с ним креслу.

— Присоединяйся ко мне.

Я не видела в этом ничего плохого. Я смогла лишь мельком разглядеть пару силовиков сквозь деревья, поэтому опустилась на сиденье.

Иван мотнул головой в сторону леса.

— Моя постоянная компания.

— Ты их винишь? Мы не знаем твоей истинной мотивации быть здесь.

— Справедливое замечание. — Он откинулся на спинку стула и поднес кружку к губам, делая большой глоток. — Чай всегда помогает справиться с самыми серьезными мировыми проблемами. Ты так не думаешь?

Я подняла кружку.

— Сегодня утром я собираюсь выпить горячего шоколада.

— Всегда в выигрыше. Я неравнодушен к шоколаду.

— Значит, ты не дурак.

Иван издал смешок.

— Я рад, что прошел проверку.

— Это еще предстоит выяснить.

Никто из нас не сказал Ивану, что мы, вероятно, нашли убежище Калеба, и не обсуждал никаких планов относительно того, как мы могли бы выкурить его из укрытия. Как бы сильно мне ни хотелось верить, что Иван, возможно, захочет помочь, я не была уверена.

— Я думал, это Грегор продвигает королевские планы за кулисами.

Я обернулась на слова Ивана, вглядываясь в морщинистые черты его лица.

— Он действительно похож на человека, который хотел бы, чтобы весь мир преклонялся у его ног.

— Ты его раскусила.

Я скривилась, будто попробовала что-то кислое, воспоминания о визитах Грегора сюда всплыли в голове.

— Он определенно заслуживает постоянной диареи.

Иван подавился смехом.

— Ты мне нравишься, Роуэн.

— Я тоже хочу, чтобы ты мне нравился, но я все еще не уверена, могу ли тебе доверять.

— Умно. Прямо сейчас ты не должна доверять никому, кроме своей связи. Они — те, кто в безопасности.

— Так жить нельзя. — Я не хотела идти по жизни, постоянно подвергая сомнению намерения людей.

— Да, нельзя.

Горе захлестнуло Ивана так сильно и быстро, что я почувствовала его как физическую волну.

— Кто-то предал тебя?

Его губы изогнулись в печальной улыбке.

— Живя так долго, как я, многие люди предавали меня.

Я молчала, надеясь, что это вытянет из Ивана больше информации.

— Моя мать была преобразователем энергии.

Я шумно втянула воздух. Мысли начали вращаться с бешеной скоростью, закружился миллион вопросов. У Ивана должно было быть так много ответов, которые я искала.

Он медленно покачал головой.

— Ее забрали, когда мне было всего семь.

У меня сдавило грудь.

— Из-за ее дара?

— Да. Больше я ее никогда не видел. Ее использовали и издевались над ней, заставляя подчиняться воле могущественного альфы. К тому времени, когда мои отцы выяснили, где она, было уже слишком поздно.

— Мне так жаль. — Мне хотелось протянуть руку к Ивану, заключить старика в объятия, но я сдержалась.

— Я поклялся тогда и там, что у меня никогда не будет детей. Я не стану рисковать тем, что у них тоже будет такой дар. Хотя я так сильно тосковал.

Я с трудом сглотнула.

— Вполне вероятно, что у тебя такой же или схожий дар, как у твоих родителей.

Я знала, что есть шанс. Мейсон сказал то же самое, когда они впервые рассказали мне о дарах, но тогда мы еще не знали, кем я была.

Тошнота охватила меня, когда я представила, как подвергаю своего ребенка риску просто за то, что он существует. И все же я не могла представить, что у меня не будет семьи с парнями, которых я так сильно любила. Не в ближайшее время, но когда-нибудь. Сердце болело при мысли о том, что эта мечта не осуществится.

— Это был мой выбор, Роуэн. Он не обязательно должно быть твоим. Надеюсь, что мы сможем изменить наш мир, исправить этот неверный путь, по которому идем.

— Мы не можем контролировать выбор отдельных людей, которые жаждут большего. Это заложено в некоторых людях.

Иван заерзал на стуле, поворачиваясь ко мне.

— Может быть, это и так, но мы можем поднять тех, кто был бессилен.

Я большим пальцем поглаживала край кружки, пока обдумывала его слова.

— Тех, у кого нет даров.

— И тех, кто является частью небольших стай.

— Как канадская стая.

Иван напрягся, сжав челюсти.

— В точности как они.

— И как ты предлагаешь это сделать?

— Во-первых, должно быть быстрое наказание для любого, кто совершит подобные действия. Не должно иметь значения, являются ли они изгоями или частью стаи, за это нужно заплатить суровую цену.

Я не была не согласна с Иваном, но идея решать наши проблемы с помощью большего насилия также казалась неправильной.

Иван протянул руку и похлопал меня по руке.

— Иногда сила — это все, что некоторые люди могут понять.

Я знала, что это правда, когда дело касалось Калеба. Его не остановили бы убедительные аргументы.

— Мы должны выступать единым фронтом. Это означает, что большинство стай находятся на одной линии. Не похоже, чтобы между ними было хорошее общение. Четверка общается с советом, но не всегда объясняет свои решения. И не у каждой стаи есть представитель в совете.

— Ты когда-нибудь думала о том, чтобы заняться политикой?

Я фыркнула.

— Нет, спасибо.

— Тебе следует пересмотреть свое решение. Это замечательные моменты. Должен быть способ донести сообщение Четверки напрямую до всех перевертышей. Возможно, видеозаписи.

— И у каждого перевертыша должен быть способ поделиться своим мнением или задать вопросы, если они захотят.

Иван поджал губы.

— Я не уверен, как к этому отнесутся Грегор и Цинна.

— Тогда тебе придется убедить их. Пришло время для настоящих перемен, и для того, чтобы это произошло, у каждого должен быть голос.

— Не спорю, но сначала нам нужно решить еще один насущный вопрос.

У меня свело желудок.

— Калеб.

— Ты единственная, кто может остановить его.

— Знаю. — Я просто должна набраться смелости, чтобы сделать это.

— Ваша связь должна подпитывать тебя. Только благодаря им ты будешь достаточно сильна, чтобы победить его. Особенно, если он отважился на черную магию, как я подозреваю.

— Ты прав.

Иван выпрямился и прищурено посмотрел на меня.

— Что ты знаешь?

Я поиграла ручкой своей кружки.

— Он приходил ко мне во сне, причинял физическую боль.

Глаза Ивана расширились.

— Что ты имеешь в виду?

Я поставила кружку на стол и приподняла футболку и толстовку.

— Он может ранить меня во снах.

Иван нахмурился, глядя на метку. Он протянул руку, но затем остановился.

— Можно?

Я прикусила губу, а затем кивнула.

Он закрыл глаза и держал свою руку чуть в стороне от моей кожи, там, где красовалась молния. Тепло разлилось вокруг метки, и плоть начала вибрировать. У меня отвисла челюсть, и с губ сорвался вздох. Метка исчезала. Через несколько мгновений полностью.

— Как?

Иван улыбнулся мне.

— У меня есть дар целителя. Я могу залечивать раны с помощью магии. — Его улыбка сменилась хмурым выражением. — Это была темная магия. Она позволит ему выследить тебя, куда бы ты ни пошла.

— Эбигейл говорила мне об этом, но я не знала, что есть способ избавиться от этого.

— Сейчас он не сможет тебя почувствовать, но он также будет знать, что я помог тебе. Это может быть толчком в правильном направлении. Это может вынудить его раскрыть карты или раскрыть, кто еще работает с ним.

— Ненавижу, что во мне течет его кровь.

Иван потянулся и взял мою руку в свою.

— Роуэн. Ты не просто сделана из него. Ты также создана из матери, которая отказалась от всего, чтобы защитить тебя. И самое главное, ты — свое собственное творение. Кульминация испытаний и невзгод. Выбор и опыт. Я верю, что ты найдешь тот путь, который тебе нужен.

Я крепче сжала его руку.

— Боюсь, что выберу не тот вариант или буду недостаточно сильна в данный момент.

— Это сомнение говорит мне, что ты именно та, кто нам нужен для ведения этой битвы.

— 40-

Я проскользнула в комнату Холдена, когда ребята готовились. Люк мгновенно подошел ко мне, обнимая.

— Что?

— Ничего плохого. У меня только что был эмоциональный разговор с Иваном.

— Зачем ты с ним разговаривала? Особенно в одиночестве, — процедил Вон сквозь зубы.

— Я была не одна. В лесу были силовики.

Холден натянул рубашку через голову.

— Что он хотел сказать?

Я прильнула к Люку.

— Вы знали, что его мать была преобразователем энергии?

— Ни хрена? — спросил Энсон.

— Ее забрали, когда он был маленьким. Она так и не вернулась домой.

— Ро… — Люк крепче прижал меня к себе.

Кин нахмурился.

— Он не должен забивать тебе голову этим дерьмом.

— Клянусь, все было не так. Это был хороший разговор, просто он не был легким.

Никто из парней не выглядел убежденным.

Я вздохнула.

— Я хочу снова увидеться с Эбигейл.

Слова Ивана крутились у меня в голове о том, что половина моей силы исходит от нее. И это была далеко не та половина, которую я изучила в достаточной степени. Может быть, потому, что каждый визит заканчивался катастрофой, может быть, потому, что я боялась надеяться. В моем мире это оказалось опасной эмоцией. Все родители, которые были у меня в жизни, так или иначе бросили меня. Было ужасно позволить себе попросить ее остаться.

— Не знаю, такая ли это хорошая идея, — сказал Вон.

— Нет, — возразил Люк. — Нам пора съездить.

Я запечатлела поцелуй на его челюсти.

— Спасибо.

— Тогда мы все поедем, — сказал Кин.

Энсон схватил толстовку и перекинул ее через плечо.

— Меня это вполне устраивает. Но на обратном пути мы купим бургеры.

Я ухмыльнулась.

— Всегда думаешь желудком.

— Нет, иногда я думаю своим…

— Энсон! — Я хлопнула его по груди, и остальные ребята расхохотались. Это было именно то, что нам было нужно.

* * *

Я уставилась на задний дворик, где Эбигейл рисовала. Воздух был прохладным, но с сияющим солнцем и теплом перевертышей она этого не чувствовала.

Люк поцеловал меня в макушку.

— Иди. Мы будем прямо здесь, если понадобимся.

— Кин и я будем патрулировать периметр в волчьем обличье, — сказал Вон.

Я кивнула, не сводя глаз с женщины, которая была моей матерью. Я нажала на дверную ручку и вышла наружу. Я не прилагала никаких усилий, чтобы вести себя тихо, пока шла по каменному патио. Пугать Эбигейл было последним, что я хотела сделать.

Она крепче сжала кисть, когда обернулась.

— Роуэн.

— Привет. — Я все еще не была уверена, какое обращение к ней использовать. Ни одно из них не казался мне совершенно правильным.

Эбигейл перевела взгляд на двери позади меня.

— Твои партнеры могут войди, если хотят.

— Они хотели дать нам немного времени побыть наедине.

— Но не совсем наедине.

Я сжала руки в кулаки по бокам.

— Ты их винишь?

Она сжала губы в жесткую линию.

— Думаю, нет. — Она повернулась к немногочисленной мебели в патио. — Не хочешь присесть?

— Конечно.

Эбигейл двинулась в этом направлении, и я не могла не заметить, что сегодня она казалась более довольной. Может быть, более ясной? Но я также помнила по своему первому визиту, что ясность сознания может исчезнуть в мгновение ока.

Я обернула концы своих браслетов вокруг пальца.

— Что ты рисовала?

— В основном пейзажи. Вещи из памяти во время моих терапевтических сеансов.

Острая боль пронзила грудь. Я могла только представить, какие воспоминания она озвучивала в те моменты. Как, должно быть, она была напугана.

— Я рисую.

Как только эти слова были произнесены, я почувствовала себя невероятно неловко из-за того, что поделилась этим. Но глаза Эбигейл заблестели.

— В самом деле? Карандашом или…?

— Масляная пастель. Мне нравится, как она накладывается друг на друга.

Она улыбнулась.

— Мне всегда нравилось, насколько тактильной была эта среда.

В этой точке соприкосновения во мне зародилась надежда.

— Мне тоже. Ни одна ошибка не является постоянной.

— Ты всегда можешь просто размазать ее по чему-нибудь другому.

— Именно так.

Она вздохнула.

— Я бы хотела, чтобы жизнь была такой.

— В некотором смысле, так оно и есть. Мы учимся и растем на своих ошибках.

Эбигейл покачала головой.

— Но некоторые слишком велики. — Она подняла на меня глаза, и они заблестели в свете позднего утра. — Я не знаю, совершила ли я с тобой самую большую ошибку. Может быть, мне не следовало убегать. Может быть, мне следовало пойти к Мейсону, как только я узнала, что беременна. Но мне было так стыдно за тот выбор, который я сделала.

Я потянулась и взяла ее за руку.

— Ты сделала то, что считала лучшим. Ты отдала все, чтобы защитить меня. Я не могла бы просить о большем.

Это не означало, что я не думала о «что, если». Я тосковала по воспоминаниям, которых у меня никогда не будет. Жить в стае, бок о бок с парнями. Но я также не могла желать, чтобы мое детство было иным, потому что это означало бы стереть Лейси из памяти. Все, что я могла сделать, это быть благодарной за то, что происходит здесь и сейчас.

Рука Эбигейл дрожала, когда она сжала мою.

— Я пыталась. Меня убивало, что я отказалась от тебя, не думаю, что после этого я когда-либо была прежней.

Мое сердце разбилось. Я и представить себе не могла, на что это, должно быть, было похоже. Какая глубокая боль селилась в душе, когда терялся ребенок?

— Может быть, мы могли бы начать все сначала?

Брови Эбигейл сошлись на переносице.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы не можем вернуть те годы назад, но сейчас мы можем узнать друг друга получше. Это не сотрет того, что произошло, но сейчас это могло бы дать нам что-то прекрасное.

Ее глаза наполнились слезами.

— Я бы с удовольствием, Роуэн.

Первые шаги были непрочными. Вопросы были заданы осторожно, чтобы не наступить на больную мозоль. Но через некоторое время мы нашли ритм. Я делилась забавными историями о Лейси. Мы обменялись списками избранного. Она рассказала мне обо всех местах, где жила, пока была в бегах. И впервые я познакомилась с мамой поближе.

Я так увлеклась нашим общением, что не услышала приближения Холдена, пока он не оказался в паре шагов. Я подняла на него взгляд, и улыбка исчезла с моего лица, когда я увидела его серьезное выражение лицо.

— Что случилось?

— Мы должны вернуться на территорию стаи. Остальная часть Четверки здесь.

— 41-

Энсон свернул обратно на территорию стаи гораздо быстрее, чем мы ехали в больницу. Я не была уверен, что вызвало у меня большую тошноту — знание о том, что члены Четверки ждут нас, или быстрые движения внедорожника. Я взяла Холдена за руку.

— Твой отец сказал что-нибудь еще?

Он покачал головой.

— Просто чтобы мы поскорее возвращались.

— Но Калеба нет? — Тошнота усилилась при одном только произнесении его имени. Мысль о том, что он может просто появиться и притвориться, что не сделал ничего плохого, крутилась в голове.

— Нет, — процедил сквозь зубы Холден. — Он прячется, как трус, каким и является.

Трус — самое подходящее слово для Калеба. Он был олицетворением этого.

Люк взял меня за другую руку, сжав ее между своими.

— Как прошло время с мамой?

Я несколько раз моргнула, пытаясь прояснить спираль, по которой вращались мои мысли.

— Это было хорошо. Сегодня она казалась лучше… яснее. Это займет время, но впервые я почувствовала…

— Надежду? — закончил он за меня.

Тепло разлилось в груди.

— Надежду.

Просто назвав эмоцию, я почувствовала страх, борющийся на задворках сознания. Я так сильно хотела, чтобы в моей жизни был родитель, с которым я могла бы быть близка, но меня так много раз ранили раньше. Обожженная, я остерегалась подносить руку слишком близко к пламени.

— Нормально — хотеть, чтобы она была в твоей жизни. Верить, что отношения могут быть чем-то большим, — мягко сказал он.

Я наклонилась к Люку. Были люди, которые были бы в шоке от дара Люка или от того факта, что ребята все больше и больше могли чувствовать, о чем я думаю и что чувствую, но для меня это было ничем иным, как утешением.

Вон наклонился вперед с сиденья позади нас и убрал волосы с моей шеи. Он прижался губами к коже там, задерживаясь.

— Сегодня она действительно казалась лучше. Я чувствую непостоянство в других перевертышах, а у нее оно было намного ниже.

В груди болело, но это была прекрасная боль. Я никогда не воспринимала прикосновения Вона как нечто само собой разумеющееся. Я так долго жила без них. Каждый раз, когда он искал меня для самой непринужденной ласки, это было величайшим подарком. Но его прикосновение сочеталось со словами ободрения? Это было почти больше, чем я могла вынести.

Я откинула голову назад и потянулась своими губами к его губам.

— Люблю тебя.

Он ухмыльнулся мне в губы.

— Я тоже тебя люблю.

— Знаете, я брошу водить машину, если все веселье всегда будет на заднем сиденье, — проворчал Энсон.

Кин усмехнулся.

— Я знал, что должен был сесть в третьем ряду с Воном.

— Конечно, оставь меня в качестве шофера.

Я наклонилась вперед и запечатлела поцелуй на плече Энсона

— Я вознагражу тебя позже. Обещаю.

Он улыбнулся.

— Мне нравится, как это звучит.

Следы юмора исчезли из машины, когда Энсон притормозил у ворот. Он набрал код, и дверь распахнулась.

Желудок снова скрутило.

— Скажите мне, что все будет хорошо.

С минуту никто не произносил ни слова. Люк сжал мою руку.

— Что бы это ни было, мы разберемся с этим вместе.

Мне надоело делать что-либо в стиле волка-одиночки. Я на собственном горьком опыте убедилась, какой это было ошибкой. Эта связь была моей силой. Это было все наше. Не только в усилении наших способностей, но и в том, как мы все уравновешивали друг друга. Мы были здоровее и счастливее, когда были единым целым.

Энсон остановил внедорожник перед лоджем, и я с трудом сглотнула, когда мы все вылезли наружу. Мышцы напряглись, когда я заставила себя направиться к ступенькам.

Ребята окружили меня, как всегда. Вон набрал очко, возглавив нашу группу. Он открыл дверь и шагнул внутрь. Напряжение, повисшее в комнате, охватило меня. Люк вздрогнул рядом со мной, и я мгновенно взяла его за руку, исцеляя самую сильную его боль. Он послал мне благодарную улыбку.

Никто не сидел. Это было первое, что я заметила. Они ждали по меньшей мере тридцать минут, но никто так и не расслабился настолько, чтобы присесть.

Я взглянула на Ивана, пытаясь что-нибудь понять по нему. Мне было невыносимо думать, что он мог привести сюда Грегора и Цинну. Что он, возможно, был только первой волной проникновения в нашу среду. Но он выглядел чертовски разозленным из-за того, что двое других были здесь.

— Роуэн, — поприветствовал Грегор, четверо охранников окружили его.

Я кивнула ему, но не потрудилась назвать его по имени.

Мускул на его щеке дернулся.

— Кажется, ты полностью оправилась от своего… испытания.

Последнее слово он произнес так, словно сомневался, что меня когда-либо похищали. Я сжала руки в кулаки, когда Вон и Энсон издали низкое рычание.

Цинна внимательно изучала меня. Впервые с момента знакомства с ней она не казалась взбалмошной и легко отвлекаемой. Она была настороже.

— Хочешь изменить свою историю?

— И что это за история? — спросила я.

Она выпрямилась, ее охранник придвинулся ближе.

— Что один из нашей Четверки опустится до попытки похитить тебя.

— Калеб действительно похитил меня. Он приставил охранников пытать меня.

Грегор усмехнулся.

— Он был в наших руководящих рядах в течение многих лет. — Он свирепо посмотрел на Мейсона. — Но кто-то намерен дискредитировать его, пытаясь отнять у него власть. Мы не позволим этому случиться.

Иван оттолкнулся от дивана, на который опирался.

— Возможно, мы пропустили признаки того, что касалось Калеба.

У Цинны отвисла челюсть.

— Ты не можешь искренне в это поверить.

Грегор шагнул к Ивану, оскалив зубы.

— Ты встаешь на сторону тех, кто пытается уничтожить нас?

— Я на стороне правды. Как мы и поклялись. Я на стороне блага наших людей, которыми пренебрегают.

Цинна открывала и закрывала рот, пока подыскивала слова.

— Конечно, такова наша клятва. Это мы делаем. Мы должны защищать сообщество перевертышей от тех, кто хочет его свергнуть…

— А это Калеб, — прогремел по комнате голос Мейсона. — Калеб хочет абсолютной власти. Возвращения к монархии. Он хочет быть королем.

— Это абсурд, — сказала Цинна.

Но в глазах Грегора промелькнуло что-то такое, что подсказало мне, что для него это не новость. Единственное, чего я не могла понять, так что это даст Грегору. Он бы не захотел кланяться Калебу.

Грегор расправил плечи, повернувшись лицом к Мейсону.

— Ты заходишь слишком далеко. Ты нарушил священные правила нашего мира.

— Говоря правду?

— Распространяя свою грязную ложь, — прорычал Грегор. — Мейсон Пирс, ты арестован за государственную измену.

— 42-

Вся комната замерла, а затем пришла в движение. Мак скользнул перед Мейсоном, прикрывая его, в то время как другие силовики хлынули в помещение. Энергия потрескивала на кончиках пальцев, когда охрана Четверки приготовилась к бою.

— Прекратить! — прогремел Иван.

Его мощный голос заставил всех замолчать. Он прошел сквозь толпу, встав между Мейсоном и Грегором.

— На каком основании?

— Разве предательство Четверки — недостаточная причина? — рявкнул Грегор.

— Доведение проблем до сведения Четверки, сообщение о преступлении — это не предательство. Эти действия показывают, что Мейсон полностью доверяет нашему руководству. Он доверяет нам, что мы все сделаем правильно.

— Ты веришь, что за этим может стоять Калеб? — прохрипела Цинна.

Иван поднял руки, будто это могло успокоить ее.

— Я считаю, что нам нужно рассмотреть все возможности. Я также считаю, что в действиях Мейсона нет злого умысла. Если Калеб не несет ответственности, значит, его обманом заставили поверить, что это так.

В тот момент я могла бы расцеловать Ивана. Я знала, что он находился в опасном положении, но он сумел сохранить свою преданность, оставаясь верным своему характеру.

Грегор сжал руки в кулаки.

— Тебя накрутила стая Риджвуда? Убаюкала глупостью? Или ты работаешь против нас, как и они?

В глазах Ивана полыхнула ярость. Это было величайшее оскорбление.

— Я бы никогда не пожертвовал благополучием своего народа в погоне за властью. То же самое не относится к другим присутствующим в этой комнате.

— Если у тебя есть обвинение, изложи его прямо.

— Я все еще собираю доказательства.

Слова Ивана были угрозой. Клятвой, что он докопается до истины.

Энергия потрескивала в моих руках.

«Держи себя в руках», — мысленно произнес Люк.

Я открыла связь со стаей.

«Что мы будем делать, если они попытаются схватить Мейсона?»

Мой взгляд метнулся к Холдену. Мускулы напряжены, готовые к прыжку в случае необходимости.

«Они убьют нас, если мы будем действовать против них», — сказал Вон. «Возможно, это произойдет не сейчас, но они выследят каждого из нас как предателя и накажут смертью».

Желудок свело ужасной судорогой.

«Это они сделают с Мейсоном?»

«Нет, не сразу», объяснил Кин, «будет публичный судебный процесс».

«Кто выносит решение?»

На несколько мгновений воцарилось молчание, а затем Холден ответил.

«Четверка».

Вся эта система была более запутанной, чем я когда-либо могла себе представить. Искаженная показуха правосудия и защиты. Но только некоторые участники показухи понимали, насколько это было фальшиво. Цинна, казалось, не замечала, насколько все несправедливо. Даже Иван был слеп ко многому.

Но Грегор и Калеб? Они знали и использовали все это в своих интересах. Они брали и забирали, но этого никогда не было достаточно. Они всегда хотели большего. Это не закончится до тех пор, пока не останется ничего, что можно было бы взять, и мир вокруг нас не рухнет.

Голос Ивана прервал мои мысли.

— Если ты хочешь выдвинуть официальное обвинение, пожалуйста, сделай это.

Выражение лица Грегора на мгновение дрогнуло, но он быстро скрыл это.

— Я не хочу, чтобы мы ссорились, Иван. Я только хочу защитить Четверку и наших людей.

Это звучало почти правдоподобно, но в его словах была какая-то скользкая нотка, которая выдавала его с головой.

Цинна послала Ивану умоляющий взгляд.

— Будь с нами, а не против нас.

Он непоколебимо встретил ее взгляд.

— Я сказал, что стою на стороне правды, на стороне нашего народа.

— Тогда ты на нашей стороне, — возразила Цинна.

— Я не могу смотреть, как ты делаешь это с невинным человеком.

Грегор ухмыльнулся, но в его улыбке была какая-то уродливая нотка.

— Но ты в меньшинстве. Четверка состоит только из трех человек, когда преступление совершено против четвертого члена…

— Против Калеба не было совершено никакого преступления, — вмешалась я. — Он здесь настоящий монстр. И ты тоже за то, что продвигаешь его планы.

Цинна шумно втянула воздух, и моя связь сомкнулась вокруг меня еще теснее.

— Не надо, — предупредил Холден.

Грегор прищурился, глядя на меня.

— Ты еще недостаточно знаешь наш мир, щенок. Так что я оставлю это без внимания. Но ты будешь следить за своим языком.

С кончиков моих пальцев посыпались искры. Энергия пульсировала под кожей, умирая от желания вырваться на свободу. Это было все, что я могла сделать, чтобы сдержать это.

Люк схватил меня за руку, забрав худшую часть моего гнева. Но это никак не повлияло на энергию, пытавшуюся вырваться наружу, добраться до тех, кто был намерен поступать неправильно. Это было так, как если бы у этой силы был свой собственный разум. Своя собственная повестка дня. Она чувствовала зло в Грегоре и хотела уничтожить его.

Цинна и Грегор отступили на шаг, увидев искры света на моей коже. Их окружили охранники.

— Контролируй свой дар, — рявкнул Грегор.

Я встретилась с ним взглядом и не отвела глаз.

— А что?

— Если ты набросишься на нас, единственное, что тебя ждет, — смерть. И какой пустой тратой времени это будет.

Ярость, расцветшая где-то глубоко внутри, только подпитывала этот источник энергии. Вместо того чтобы жить в моем центре, он распространился по всем моим конечностям.

— Черт, — пробормотал Энсон.

Я взглянула вниз и увидела искры, кружащиеся вокруг. Они набросились на меня, как маленькие жучки-молнии. Десятки из них разорвались, окружив и мою связь. Я понятия не имела, что это значит, но знала, что одно неверное движение может привести к детонации этой энергии.

«Дыши». Голос Вона крутился в голове. «Дыши вместе со мной. Вдох и выдох. Сосредоточься на мне».

Я чувствовала его присутствие. Внутри меня. В моем сознании и в моей душе. Я вцепилась в него. Он лучше, чем кто-либо другой, знал об опасности потери контроля. Я позволила его присутствию успокоить меня, и постепенно искры погасли на коже.

«Спасибо», — сказала я ему, переводя дыхание.

Грегор смахнул невидимую пылинку с рукава рубашки.

— Решение принято. Мейсон, ты пойдешь с нами по собственному желанию или силой.

— Нет… — начал Мак, но Мейсон положил руку ему на плечо, заставляя замолчать.

— Я пойду по собственному выбору, решив верить, что Четверка увидит правду в этом судебном процессе. — Он повернулся в нашу сторону. — Я ухожу добровольно и дарую статус Альфы моему сыну Холдену.

Мейсон шагнул к нам. Он схватил Холдена сзади за шею и приблизил их лбы друг к другу. Прилив энергии наполнил комнату.

— Я верю в тебя. Веди сильно. Веди верно.

Глаза Холдена заблестели, когда он встретился взглядом с отцом.

— Я заставлю тебя гордиться мной.

— 43-

Я посмотрела на стол перевертышей через открытые кухонные двери. Головы склонились над журналами и историями стаи, отчаянно ища любой прецедент, который помог бы Мейсону. Стая была на взводе. Мейсон отправил успокаивающее сообщение по нашей связи до того, как его схватили, но это сделало не так уж много. Теперь этот груз лег на плечи Холдена.

В груди все сжалось, когда я заметила напряжение вокруг его глаз и рта. Он никогда не думал, что так скоро возьмет на себя роль альфы. Не говоря уже о таком неспокойном времени.

Он указал Ивану на что-то в одной из книг, и за столом началось обсуждение. Я заставила себя отвернуться и вернуться к насущной задаче. Я намазала мясной паштет на хлеб, а Энсон последовал за мной с сыром. Глаза защипало, когда я заставила себя сдержать слезы.

Энсон замер, уронив ломтики сыра.

— Эй, что случилось?

Он повернул меня так, чтобы я оказалась лицом к нему, взял индейку у меня из рук и положил ее на разделочную доску. Его руки скользнули по моей шее, заставляя меня посмотреть ему в глаза.

— Поговори со мной.

Я слегка покачала головой.

— Это не важно.

— То, что ты расстроена, всегда будет важно.

Я шумно выдохнула. Мои эмоции были не тем, что имело значение. Не тогда, когда Мейсон сидел где-то в камере, а Калеб дергал за ниточки, которые могли покончить со всеми нами.

— Я хочу помочь. — И прямо сейчас я чувствовала себя бессильной.

Выражение лица Энсона смягчилось.

— Мы помогаем.

— Приготовление бутербродов для людей, которые, вероятно, даже не хотят их есть, кажется жалкой формой помощи.

Пальцы Энсона скользили по моей шее успокаивающими поглаживаниями.

— Мы живем в этом мире не так долго, как все остальные. Они знают все входы и выходы так, как не знаем мы. Поэтому мы находим способ быть полезными. Приготовление бутербродов может показаться не таким уж сложным делом, но это показывает им, что мы заботимся о них.

Я уронила голову ему на грудь.

— Ты прав. — Я повернула голову так, чтобы видеть стол, но не терять контакта с Энсоном. — Я беспокоюсь о Холдене.

Энсон обнял меня.

— Я тоже. Ты будешь ему нужна.

— Он будет нуждаться во всех нас.

— Это правда, но ты будешь особенно нужна ему. Ты уравновешиваешь его, помогаешь привязать к «здесь и сейчас». Но ты также и его безопасное место, где он может отпустить все в конце каждого дня. Ему это понадобится больше, чем когда-либо.

Это была прекрасная вещь, приливы и отливы нашей связи. Энсон позаботится о том, чтобы у его партнера по узам было то, что ему нужно, поможет мне дать ему это. И все же у меня скрутило желудок от нервов. Меня одолевал страх, что меня будет недостаточно для Холдена в такой ответственный момент.

Энсон сжал меня сильнее, казалось, прочитав мои мысли.

— Ты — все, что ему нужно, такая, какая ты есть.

Я судорожно вздохнула, а затем поцеловала местечко над сердцем Энсона.

— Люблю тебя.

Он поцеловал меня в макушку.

— Я тоже тебя люблю.

Мы вернулись к работе и приготовили самые лучшие бутерброды из всех возможных. Индейка с сыром, салями, даже вкусное арахисовое масло и желе. Я разложила чипсы по тарелкам, а Энсон принес всем газировки и воды.

Мы устроили что-то вроде шведского стола на столе рядом со всеми, но они даже не заметили. Я подошла к Холдену сзади и положила руки ему на плечи.

— Мы приготовили еду для всех. Вы можете работать, пока едите, или…

Иван покачал головой.

— Нет, перерыв будет не лишним. Мы можем просмотреть кое-что из того, что прочли, и поделиться информацией. Мы лучше справимся с книгами, набив животы едой. — Он одарил меня доброй улыбкой. — Спасибо тебе, Роуэн.

— Энсон тоже помогал.

Он повернулся к Энсону.

— И тебе спасибо.

— Может, я и не знаю всех тонкостей истории перевертышей и права, но я готовлю убийственные сэндвичи.

Люк встал и хлопнул Энсона по спине.

— Я чертовски благодарен тебе за это, брат.

Холден встал и наклонился, чтобы поцеловать меня в висок.

— Спасибо, Ро.

— Как ты? Держишься?

Он кивнул, но ничто в выражении его лица не говорило мне, что это правда.

— Я здесь. Все, что тебе понадобится, хорошо?

Холден сжал мою руку, а затем отпустил ее.

— Знаю.

Ребята, Иван и Мак обошли буфет, накладывая в тарелки сэндвичи и чипсы. Я последовала за ними, выбрав себе сэндвич с индейкой. Я знала, что мне нужно поесть, но мысль о том, чтобы положить что-нибудь в желудок прямо сейчас, вызвала у меня приступ тошноты.

Кин положил руку мне на поясницу, подводя к другому большому столу, где у нас было достаточно места, чтобы разложить еду.

— Ты в порядке?

— Волнуюсь, но держусь.

Он поглаживал меня по спине большим пальцем вперед-назад.

— Мы что-нибудь придумаем.

Я так сильно хотела, чтобы он оказался прав, но нам пришлось столкнуться со стольким. Я скользнула на стул рядом с Воном, Кин устроился по другую сторону от меня. Пристальный взгляд Вона скользнул по моему лицу, оценивая.

— Тебе нужно отдохнуть? Это был долгий день.

Я покачала головой и отхлебнула диетической колы.

— Просто нужна порция кофеина.

Он скривил губы в гримасе.

— Тебе нужно поспать.

— Позже. Прямо сейчас я хочу знать, что вы нашли.

Иван кивнул, делая глоток содовой.

— Мне тоже будет спокойнее, когда я буду знать, что происходит. Прямо сейчас мы просматриваем предыдущие дела о государственной измене и изучаем аргументы «за» и «против».

— Мы также рассматриваем единственный случай в истории, когда член Четверки был отстранен от своей роли, — добавил Люк.

Я поиграла картофельными чипсами.

— Что он сделал?

— Это все еще было стремление к большему, но на тот раз это были деньги, — объяснил Люк. — Он присвоил деньги совета.

— Его судили?

Кин кивнул.

— Он был приговорен к пожизненному заключению.

— Я думала, за государственную измену полагается смертная казнь.

— Обычно так и есть, но в данном случае они пощадили его, — сказал Иван.

Я не понимала сути или причин, стоящих за суровостью наказаний в этом мире. Мейсону грозила смерть просто за то, что он сообщил о преступлении. У меня сжался желудок.

Вон поглаживал меня по спине вверх и вниз, когда наклонился ко мне.

— Выпей еще немного газировки. Это успокоит твой желудок. Тогда ты сможешь поесть.

Я посмотрела на него.

— Как ты узнал?

— Я это почувствовал. Намеки на тошноту, которые, как я знал, принадлежали тебе.

Нежная улыбка изогнула губы Ивана.

— Ваша связь укрепляется. Вы начинаете лучше чувствовать друг друга. Это чудесный дар.

Улыбка сползла с его лица, когда он, казалось, прислушивался к кому-то у себя в голове. Иван время от времени общался со своими охранниками с тех пор, как другие члены Четверки ушли с Мейсоном. У каждого из членов Четверки было несколько своих силовиков в качестве охранников в тюрьме. Иван велел своим присматривать за Мейсоном и держать остальных в узде.

Я крепче сжала банку с содовой.

— Что случилось?

Мускул в его челюсти дернулся.

— Мейсона доставили в тюрьму. Он был жестоко избит.

— 44-

Я тихонько постучала в дверь Холдена. Ответа не последовало, но я чувствовала его внутреннюю энергию.

Я повернула ручку и медленно толкнула дверь. Холден сидел на краю кровати, обхватив голову руками. Грудь сдавило от этого вида и стало трудно дышать.

Я быстро закрыла за собой дверь и подошла к нему. Я опустилась на кровать и обняла его.

— Мне так жаль, Холден.

Он не сказал ни слова, но через мгновение его плечи затряслись от беззвучных слез. Я обняла его крепче. У меня не было ничего, что могло бы сделать все лучше. Я просто могла быть здесь, когда он разваливался на части.

— Не думаю, что смогу это сделать.

Я крепче сжала его в объятиях.

— Сможешь. Ты уже делаешь это.

— Я и вполовину не такой лидер, как он. Меня всегда возмущало, как сильно он давил на меня, но впервые я понимаю почему. Он суров ко мне, потому что знает, что наши люди заслуживают самого лучшего. Он знает, что нужно сделать, чтобы дать им это. Я не знаю, есть ли во мне это так, как в нем.

Я взяла лицо Холдена в ладони, заставляя его посмотреть мне в глаза.

— Ты способен на все, на что только решишься. Я видела это снова и снова. Но тебе также нужно проявить милосердие к себе, ты все еще учишься…

— У меня нет времени на обучение. Теперь я должен руководить. Если я сделаю хоть один неверный шаг, мой отец может быть убит. Вся наша стая может быть уничтожена, если Четверка почувствует желание мстить.

Я крепче сжала его лицо.

— Мы не позволим этому случиться.

Он прислонился своим лбом к моему.

— Ты говоришь так уверенно.

— Я уверена. Я знаю, что когда мы работаем вместе, возможно все. Мы просто должны выбрать правильный путь.

— А тем временем моего отца избивают и пытают.

Воспоминания боролись на задворках сознания. Мои пытки вспыхивали в сознании яркими красками.

Холден выругался.

— Прости, Ро. Я не хотел…

— Все в порядке. Я в порядке. Меня просто тошнит от того, что Мейсон пострадал. Я бы хотела убить их за это, но сейчас он с охраной Ивана. Они не оставят его одного.

— Я знаю, ты права. Я просто чувствую себя таким чертовски беспомощным.

— Мы все так чувствуем. Вокруг нас действуют силы, которые имеют над нами огромный контроль. Но мы найдем способ сделать правду известной. И мы найдем способ добраться до Калеба. Я бы также не прочь хорошенько врезать Грегору по яйцам.

Холден усмехнулся. Это был не тот полный жизни звук, к которому я привыкла, но это было что-то.

— Мне нравится, когда ты становишься злобной.

Я прикусила его нижнюю губу.

— Я буду злобной в любое время, когда тебе понадобится.

Губы Холдена зависли над моими.

— Ты нужна мне, Ро.

— Я у тебя есть.

Он сократил дистанцию, погружаясь в поцелуй. В его движениях чувствовалась глубокая потребность, напор и отчаяние. Его язык ласкал мой, беря, а затем и еще немного.

Я передвинулась так, что оказалась верхом на нем. Я покачнулась, прижимаясь к твердому выступу в его джинсах, издав стон от соприкосновения.

Этот звук что-то сломал в Холдене. В мгновение ока я оказалась на спине. Он пальцами расстегнул мои джинсы, а затем он стянул их вместе с трусиками. Ткань упала на пол разноцветным каскадом.

Затем голова Холдена оказалась у меня между ног. Не было никакого послабления в происходящем. Язык Холдена входил в меня быстрыми толчками. Затем он набросился на мой клитор. Я вцепилась руками в его волосы.

Буйство ощущений захлестнуло меня. Я никогда не знала, что может произойти дальше. Его пальцы скользнули внутрь. Дразня, скручиваясь, сжимаясь. Я чуть не свалилась с кровати.

— Холден. — Его имя было мольбой о пощаде на моих устах.

Он усмехнулся, прижимаясь к моей плоти, только возбуждая меня еще больше. Он поднял голову, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Тебе что-то нужно?

Я сердито посмотрела на него, но это было так эффективно только потому, что я тяжело дышала.

— Тебе не обязательно быть таким выпендрежником.

Холден ухмыльнулся.

— Я всегда был сверхвыпендрежником.

Иметь гения в постели — это не отстой. Я подавила смех и притянула его к себе.

— Я хочу тебя.

Он целовал меня долго и медленно.

— Думаю, я могу сделать это для тебя.

Холден встал. Я зачарованно наблюдала, как он стягивает футболку через голову. Вся эта загорелая кожа оказалась выставлена напоказ. Он потянулся пальцами к пуговице на джинсах, и я втянула воздух, когда его член вырвался на свободу. Он был чертовски красив во всех отношениях.

Он руками потянулся к моей футболке, поднимая ее вверх и стягивая через голову. Потом за ней отправился лифчик. И оба предмета одежды упали на пол.

Тело Холдена накрыло мое. Он был теплом, жизнью и любовью. Ничто не было поспешным. Одной рукой он обхватил мою щеку с таким благоговением, когда скользнул внутрь. Я могла поклясться, что чувствую, как его любовь изливается на меня.

Я никогда не чувствовала себя такой желанной. Холден начал двигаться, скользя внутрь и наружу. Это было медленное плавление. Огонь разгорался внутри меня. Но когда я посмотрела в эти темно-синие глаза, то поняла, что в нем тоже разгорается огонь. Это было то, что принадлежало только нам. Уникальный ритм и танец.

Я приподняла бедра ему навстречу, немного ускоряя темп. Я вцепилась в плечи Холдена, притягивая его еще глубже. Ища большее.

Он идеально изогнул бедра. Каждый раз, когда он касался этой точки внутри меня, во мне плясали искры. Это был не просто свет перед глазами, это были искры, исходящие от кожи. Моя сила закружилась вокруг нас.

— Холден. — Это было все, что я могла сказать.

Он лбом прижался к моему, когда вошел в меня еще раз. Эти искры мерцали и танцевали вокруг нас, когда мы расстались.

— Я люблю тебя, Ро. Больше всего на свете.

— Иногда мне кажется, что моя грудная клетка вот-вот расколется от такой силы.

Холден выскользнул из меня, перекатывая нас на бок, но не размыкая рук.

— Я точно знаю, что ты имеешь в виду.

— Это прекрасный вид боли — так сильно любить вас всех.

Он улыбнулся, когда рукой погладил меня вверх и вниз по спине.

— Хороший способ выразить это. — Он запечатлел поцелуй в уголке моего рта. — Спасибо. Я нуждался в тебе больше, чем предполагал.

— Я здесь. Всегда. Все, что тебе нужно.

— Это самый большой подарок, который мне когда-либо дарили.

Мой телефон издал серию звуковых сигналов откуда-то с пола. Этот звук потряс меня. Мне больше никто не писал. Ребята пытались переписываться, когда мы были порознь, чтобы случайно не рассказать людям о том, что мы можем говорить мысленно, но в эти дни мы всегда были вместе.

Я перегнулась через край кровати, нащупывая телефон. Я схватила пальцами прохладный пластик, подняла его и провела пальцем по экрану.

Холден наклонился ко мне.

— Кто это? Они мешают нам обниматься.

Я рассмеялась, но звук замер на губах, когда изображение заполнило экран. Эбигейл. Связанная, с кляпом во рту и темнеющим синяком под глазом.

Неизвестный номер:

«Если не хочешь, чтобы твоя мать умерла, встретимся на этом месте через четыре часа. Если опоздаешь хоть на секунду, она умрет. Если расскажешь об этом любой живой душе, она умрет. Скоро увидимся, дорогая доченька.»

— 45-

Кровь шумела у меня в ушах. Этого не реально.

Руки обхватили мое лицо. Какая-то часть меня узнала Холдена.

— Дыши, Роуэн. Дыши со мной.

Но я не могла заставить легкие повиноваться. Каждый раз, когда я пыталась втянуть воздух, мне казалось, что он сделан из осколков льда. Они резали и царапали горло.

В коридоре прогремели шаги, и затем появился Люк. В ту секунду, когда его руки оказались на мне, худшая часть паники и страха растаяла. Он стиснул зубы и потянул еще. Он продолжал принимать, пока, наконец, я не начала дышать.

— Что, черт возьми, произошло? — рявкнул Вон.

Холден указал на кровать.

— Посмотри ее гребаный телефон.

Вон схватил его с матраса и разразился серией проклятий.

— Что там? — спросил Кин, подходя поближе, чтобы посмотреть.

— Холден, ты не мог бы принести мне халат? Она дрожит, — сказал Люк.

— Конечно.

Я не могла найти в себе сил переживать из-за того, что мы с Холденом были обнажены. Не то чтобы ребята не видели этого раньше. Холден бросил халат Энсону, который подошел, чтобы накинуть его мне на плечи. Тот расправил ткань на моем теле с такой нежностью, что у меня защипало в носу.

Я заставила руки пошевелиться, просовывая их в рукава, но мышцы были сведены судорогой и одеревенели.

— Я в порядке. — Я оглядела комнату, в то время как Люк продолжал держать меня за ногу, все еще забирая некоторые из худших эмоций. В то же время, он позволил тому теплу, которое было только его, просочиться сквозь нашу связь, утешая меня.

На лицах парней была смесь выражений — от чертовски разозленных до обеспокоенных. Мое сердце сжалось.

— Мы должны помочь ей.

Я с трудом поднялась на ноги, разыскивая сумку с одеждой, которую Кэсс принесла сюда для меня из дома.

— Мне нужно подготовиться. Он хочет, чтобы я встретилась с ним где-то в нескольких часах езды отсюда.

Я была уверена, что Калеб надеялся, что чем дальше я буду от парней, тем буду слабее. Но он ошибался. Он зашел слишком далеко. И теперь ярость подпитывала меня, даже когда моей связи не было рядом.

— Ты что, черт возьми, выжила из ума? — прорычал Вон. — Он заманивает тебя в ловушку, а ты хочешь просто попасться туда?

Я резко повернулась к Вону.

— Что бы ты хотел, чтобы я сделала? Она у него в руках. Женщина, которая отказалась от всего ради меня. Если я не попытаюсь спасти ее, то никогда не смогу жить в ладу с самой собой.

— Что толку пытаться помочь, если в конечном итоге ты умрешь? — надавил он.

Люк отпустил меня и поднял руки.

— Достаточно. Ничто из этого не помогает. Нам нужно все хорошенько обдумать.

— У нас нет времени. — Я достала из сумки чистую одежду и начала натягивать ее.

— Он прав, — сказал Кин. — Я ввел адрес. Это начало тропы у черта на куличках, но дорога туда займет всего два с половиной часа. У нас есть время все спланировать.

Энсон изумленно уставился на Кина.

— Ты хочешь, чтобы она туда отправилась?

Он поморщился.

— Она должна. Но она пойдет не одна.

Я натянула рубашку через голову.

— Вам нельзя. Ты читал сообщение. Я должна пойти одна.

— Он не узнает, что мы там. Я работал над некоторыми новыми методами экранирования. Я могу замаскировать наши запахи, пока мы не окажемся над ними.

Повернувшись к Кину, я покачала головой.

— У него может быть кто-то, следящий за дорогами. Это слишком рискованно. — Моим лучшим вариантом действий было пойти одной и нанести удар, как только Калеб появится в поле зрения. Теперь я была достаточно сильна. Даже если парней физически не было рядом со мной, я носила их внутри себя. Наша связь давала мне все, в чем я никогда не подозревала, что нуждаюсь.

Холден сжал челюсти.

— Ты не пойдешь в одиночку. — Я открыла рот, чтобы возразить, но он поднял руку. — Мы можем воспользоваться скрытыми подъездными путями с задней стороны территории стаи. Отец велел создать их на случай чрезвычайных ситуаций. Только он и я знаем о них.

Я прикусила уголок губы.

— Будете держаться вне поля зрения?

— Пока мы тебе не понадобимся.

Боль пронзила мою грудь.

— А что, если их будет больше, чем нас?

— Так и будет. — Голос Ивана разнесся по комнате, когда он вошел внутрь. — У Калеба будет больше поддержки, чем ты можешь себе представить.

Эта боль усилилась. Я не могла допустить, чтобы мои парни пошли со мной на бойню.

— Вы доверяете мне помочь? — спросил Иван.

Вон впился взглядом в пожилого мужчину.

— Что ты предлагаешь?

— Возьми с собой столько волков, сколько сможешь. Я позвоню своим силовикам и нескольким другим контактам.

— Что, если один из этих людей решит предупредить Калеба? — спросила я. — Очевидно, у него везде есть источники.

Иван покачал головой.

— Я обращусь только к своим самым доверенным людям. Клянусь.

Я оглядела комнату. Здесь не было хороших вариантов. Независимо от того, что мы выбирали, существовал шанс на опустошение. Но что бы мы ни решили, нам нужно было принять это решение вместе.

Я открыла мысленную связь с парнями.

«Как думаете?»

Люк заговорил первым.

«Я не чувствую никакого обмана от Ивана. Это риск, но думаю, что это наилучшие шансы на борьбу».

Вон зарычал.

«Ненавижу полагаться на посторонних, но стратегически Люк прав. Нам нужно больше перевертышей».

«Я посмотрел карту, и мне кажется, я знаю, где они спрячут подкрепление», сказал Кин. «Я могу придумать план, который даст нам наилучшие точки доступа для контратаки».

Мой желудок скрутило при слове «атака».

Энсон одарил нас всех дерзкой ухмылкой.

«Давайте поимеем парочку предателей и засранцев».

Я посмотрела на Холдена. Вокруг его глаз было так много напряжения.

«Это не только твоя вина, Холден. Это касается всех нас».

Он кивнул.

«Мы воспользуемся всем, что есть».

— 46-

Я крепче сжала руль внедорожника, когда сворачивала на горную дорогу. Энсон настоял, чтобы я взял Рейндж Ровер, и когда гравий превратился в снег, я была рада машине, но я была благодарна не только за безопасность автомобиля, но и за то, что он позволил мне почувствовать близость ребят.

Их ароматы впитались в кожу, как и воспоминания, которые мы создали в этом пространстве. Я вспомнила, как впервые оказала0ья внутри, когда Энсон, Кин и я ехали обратно в дом Энсона, чтобы позаниматься. Улыбка заиграла на губах, когда я подумала о том, какой невежественной я была. Если бы мне тогда сказали, что я могу превращаться в волка или обладаю особыми способностями, я бы ответила, что это сумасшествие.

Теперь я не могла представить свою жизнь без этих вещей. Больше всего я не могла представить свою жизнь без парней. Каждый из них подарил мне что-то такое драгоценное и уникальное. У меня защемило в груди, когда я представила, как они едут по дорогам, противоположным моим. Это разделение казалось таким неправильным. И все же я знала, что мы должны были это сделать.

Голос Люка ворвался в мой разум.

«У тебя все в порядке? Я почувствовал боль».

Я улыбнулась, глядя в темноту впереди.

«Твой дар становится сильнее, если ты можешь чувствовать, когда мы так далеко».

Он издал негромкое рычание.

«Ответь на вопрос, Роуэн».

«Предаешься властности Вона?»

В моей голове прозвучал тихий пыхтящий смех.

«Иногда он знает правильную тактику, которую нужно использовать».

Я покачала головой, будто Люк мог меня видеть.

«Я в порядке. Просто скучаю по вам всем. Мне кажется неправильным вот так разлучаться. Особенно с учетом того, что ждет нас впереди».

Люк на мгновение замолчал.

«Никому из нас это тоже не нравится. Я все еще думаю, что Кину следовало спрятаться в Ровере».

«Ты же знаешь, они обыщут его, даже если не учуют других перевертышей».

Люк раздраженно фыркнул.

«Мне не нравится, что ты одна».

«Мне не нравится, когда кто-то из нас остается один».

Гул энергии расцвел у меня под кожей.

«Ты это чувствуешь?» спросил Люк.

У меня перехватило дыхание.

«Как?»

Это было то же самое тепло, которое я чувствовала только тогда, когда Люк прикасался ко мне. Оно распространилось по мышцам и сухожилиям, пуская корни.

«Я работал над тем, чтобы проецировать свой дар на большие расстояния. Я не был уверен, что это сработает так далеко, но наша связь не похожа ни на какую другую».

Слезы защипали уголки глаз.

«Ты со мной».

«Всегда, Роуэн. Неважно, как далеко мы друг от друга. Не важно, что стоит между нами. Я с тобой».

«Люк, если ты заставишь меня плакать, отправляясь на битву, я буду по-настоящему чертовски зла».

Он усмехнулся.

«Справедливо. Сосредоточься на дороге. Сообщи нам, когда приедешь».

«Хорошо, я уже близко».

Люк снова на мгновение замолчал.

«Будь в безопасности».

«Хорошо. Буду».

«Люблю тебя, Ро».

«Я тоже тебя люблю. Скажу и остальным ребятам тоже».

«Хорошо».

Его голос вылетел у меня из головы. Я должна была почувствовать холод, но эхо энергичных ласк Люка все еще гудело у меня под кожей. Я была не одна. Я больше никогда не была одна.

Это знание было самым драгоценным подарком, который я когда-либо получала. Я бы никогда не приняла это как должное. Это было одним из преимуществ того, что я так много потеряла, что мне было так глубоко больно. Я знала, как редко можно было получить такую безграничную любовь от пяти невероятных парней.

Это знание только усилило теплоту, которую посеял Люк. И вместе с этим я почувствовала, что они все рядом со мной.

Снегопад усиливался по мере того, как внедорожник поднимался все выше в горы. Я знала, что двигаюсь в направлении убежища Калеба в Айдахо. Но пункт моего назначения все еще находился в пределах штата Вашингтон.

Я зацепилась взглядом за мерцание света вдалеке.

«Я что-то вижу. Думаю, я почти у цели».

Я отправила сообщение всем парням, но ответил именно Холден.

«Мы на позиции. Держи свой разум открытым. Мы должны быть в состоянии понять, что происходит».

«И я не спускаю с тебя глаз», сказал Кин.

«Как?»

Его смешок заполнил мой разум.

«Я отлично умею лазать по деревьям».

Мой взгляд метнулся к высоким соснам на горе. Они дали бы ему идеальную точку обзора.

«Будь осторожен. Ты можешь сломать себе шею, если упадешь».

«Я буду осторожен. Обещаю».

«Сосредоточься, Ро», — приказал Вон. «Они могут напасть в тот момент, когда ты выйдешь из машины».

Энсон издал рычание.

«Не забивай ей голову этим дерьмом».

«Я в порядке. Сосредоточена и готова.» Я чувствовала, как внутри меня бурлит этот золотой поток энергии. Я подняла его, оставив чуть ниже поверхности кожи. «Как только у меня будет подходящий момент, я нанесу удар».

Я припарковала внедорожник на импровизированной парковке в начале тропы и зафиксировала трех перевертышей перед автомобилем.

«Я на месте».

«Оставайся открытой», напомнил мне Холден.

Я послала молчаливое согласие. Оставаться открытой для моей связи теперь было так же легко, как дышать. Я заглушила двигатель и выскользнула из внедорожника. Я поплотнее запахнула пальто. Даже с теплом перевертыша, пронизывающий холод производил леденящий эффект.

Огромная фигура шагнула вперед, по бокам от нее стояли два других перевертыша. Его лицо превратилось в бесстрастную маску.

— Выверни карманы.

Я свирепо посмотрела на него, но сделала, как было велено. Один за другим я вывернула карманы пальто наизнанку. Затем карманы джинсов.

Он повернулся к женщине-перевертышу справа от себя.

— Обыщи машину. 0 Его пристальный взгляд метнулся обратно ко мне. — Даже не думай пробовать на мне какие-нибудь свои энергетические трюки. Сэл — щит, и у нас есть другие, спрятанные на деревьях.

Я боролась с желанием сглотнуть. Я не рассматривала возможность использования нескольких щитов одновременно. Это было не то, с чем я когда-либо практиковалась.

Голос Люка заполнил мою голову.

«Все в порядке. Ты сильнее, чем когда-либо могла себе представить. И мы с тобой».

«Иван тоже здесь», сказал Холден. «Он привел своих силовиков и говорит, что, возможно, в пути будет еще подкрепление».

— Кошка проглотила твой язык? — спросил огромный мужчина.

Я пожала плечами.

— Зачем тратить слова впустую, если ты не тот человек, который дергает за ниточки?

«Ро, берегись!»

Кин закричал у меня в голове, но было слишком поздно. Чья-то рука обхватила меня сзади за горло. Когти впились в шею по бокам.

— Скучала по мне, дорогая доченька?

— 47-

Я изо всех сил пыталась дышать, когда рычание наполнило мою голову.

— Ее машина чиста? — спросил Калеб женщину-перевертыша.

— Да, Альфа.

— А дороги, ведущие в горы?

— Никто не следовал за ней, Альфа, — ответил здоровяк.

Когти Калеба втянулись, и он сильно толкнул меня, заставив удариться об автомобиль. Его ухмылка состояла из одних зубов.

— Ты действительно пришла сюда одна? Я думал, у моей дочери больше здравого смысла.

Я свирепо посмотрела на него.

— Ты хотел, чтобы я привела своих парней и свою стаю, чтобы ты мог убить их?

Он усмехнулся, но в этом звуке не было теплоты.

— Может быть, у нее больше здравого смысла, чем я думал.

Калеб, должно быть, отдал безмолвную команду, потому что из леса начали появляться перевертыши. Некоторые были в волчьем обличье, другие — в человеческом. Я зацепилась взглядом за два знакомых лица. Коби и Жасмин. Джаз усмехнулась мне, на ее лице было ликование, когда она проследила за струйкой крови, стекающей по моей шее. Коби просто выглядела усталой. Сбитой с толку. Ее втянули в игру, в которой она не хотела участвовать.

Я осмотрела местность. Там были десятки и дюжины перевертышей. Я изо всех сил старалась, чтобы мое сердцебиение оставалось ровным. Сосредоточенным. Это было все. Если бы я попыталась нанести удар по Калебу сейчас, это закончилось бы только моей смертью. Даже если бы мне удалось уничтожить его, его последователи набросились бы на меня.

Сосредоточившись на том, чтобы дышать ровно, я снова повернулась к Калебу.

— Где Эбигейл?

— Так готова отдать свою жизнь за женщину, которая тебя бросила?

Я скривила губы и издала низкое рычание.

— Она отказалась от всего ради меня. Самое меньшее, что я могу сделать, — это сделать то же самое для нее.

Откуда-то из толпы донесся всхлип. Секундой позже Эбигейл уже подталкивали к нашему маленькому собранию. Одна сторона ее лица была черно-синей. У нее была рассечена губа. В тот момент я поклялась отплатить Калебу за каждую травму.

— Роуэн, нет. — Ее голос сорвался на моем имени.

Я поспешила вперед, подхватив ее прежде, чем она упала. Я сунула ей в руку ключи от внедорожника.

— Возвращайся на территорию стаи. Они будут ждать тебя. Маршруты подключены к GPS.

— Н-н-нет. Я не оставлю тебя. — Ее взгляд метнулся к Калебу, в ее глазах было столько страха. Но все же она поклялась не бросать меня. Это значило больше, чем я когда-либо могла выразить словами.

— Со мной все будет в порядке. Обещаю.

Калеб усмехнулся на заднем плане.

Я крепче вложила ключи в ее ладонь.

— Иди.

Эбигейл, должно быть, прочла что-то по выражению моего лица, потому что медленно кивнула. Я помогла ей сесть в машину и подождала, пока она заведется. Я наблюдала, как она медленно спускалась с холма.

Калеб начал медленно хлопать в ладоши.

— Это действительно было трогательно. Что-то прямо с канала мелодрам.

Я стиснула зубы, снова поворачиваясь к нему.

— Я здесь. Чего ты хочешь?

Его глаза сверкнули в лунном свете.

— Есть два варианта. Разорви свою связь или умри.

Даже зная, что последует ультиматум, мой пульс все равно участился.

— А как насчет третьего варианта?

Калеб выгнул бровь.

— И какого же?

— Твоей смерти.

Он издал раскатистый смех.

— И как же ты собираешься это осуществить?

«Сейчас!» Я послала команду всем в моей стае.

В мгновение ока перевертыши спустились в волчьем и человеческом обличьях. Больше, чем я могла сосчитать, учитывая, как быстро они двигались. Перевертыши из стаи Риджвуда и многие другие, которых я не узнавала. Я заметила, как связь Кэсс работали в тандеме с группой силовиков. Затем Вон, когда он убирал перевертыша за перевертышем, повергая их на землю, используя свой дар боли.

Энсон и Люк бросились в драку в волчьем обличье. Они работали вместе в идеальной синхронности. Холден стоял рядом с Кином, его пристальный взгляд обводил поле боя, стараясь заморозить наших противников всякий раз, когда нашим волкам требовалось преимущество.

Калеб зарычал, когда волки бросились в его сторону, подняв руки к небу. Сверкнула молния, и прогремел гром. Я знала, что мне нужно двигаться прямо сейчас. Я выбросила руки вперед, посылая свою энергию в полет, но как только я выпустила ее, волк бросился на меня сбоку.

Я узнала в запахе темно-серой волчицы Жасмин, но не раньше, чем ее зубы вонзились мне в бок. Я испустила вопль боли. Моя энергия полетела по собственной воле, впитываясь в ее мех. Ее тело затряслось в конвульсиях, вынуждая ее отпустить меня.

Я вскочила на ноги, занимая боевую позицию, когда волк со смесью золотого и серебряного меха бросился на нас. Кэсс заняла позицию рядом со мной, когда Джаз зарычала.

«Давай покончим с этой сукой», мысленно произнесла Кэсс.

Время пошло. Бок пульсировал, но ничто из этого не притупляло энергию, пульсирующую в ладонях.

Я нанесла удар, но Джаз метнулась вокруг вспышки света, оторвав кусок от ноги Кэсс. Я зарычала, ярость из-за того, что Джаз причинила боль моему другу, только подпитывала меня.

Джаз притворилась, что направляется ко мне, но я знала, что она пытается вывести Кэсс из себя, и я была готова. Я пустила в ход импульс силы. Глаза Джаз расширились, когда она увидела, что он направляется в ее сторону, но было уже слишком поздно менять курс. Взрывная волна попала ей прямо в грудь. Я поняла, что это смертельно, еще до того, как Джаз упала на землю.

Ее смерть тяжким грузом легла на мою душу, но она не оставила нам другого выбора. Кэсс толкнула меня в бок.

«Это должно было произойти».

Я знала, что она была права. Но жизнь, какой бы мрачной она ни была, все равно была потеряна сегодня.

Воздух прорезал вой, и все во мне замерло. Потому что я знала этот звук почти так же хорошо, как свой собственный. Люк.

— 48-

Темно-коричневый волк впился челюстями в шею Люка и не выказывал никаких признаков того, что собирается останавливаться. Энсон был близок к ним, но сам отбивался от двух волков. Я не думала, я просто дала волю энергии. Я не принуждала ее, не отдавала приказа, я вложила в это намерение. Защитить. Уберечь. Сохранить.

Золотистый свет пронесся по воздуху, разделяясь на три потока. Эти три сгустка энергии были подобны ракетам с тепловым наведением. Они приземлились с невероятной силой, взорвавшись в своих целях. Волки были там в одну секунду и исчезли в следующую. Потом я побежала.

Я опустилась на колени рядом с Люком. Его грудь быстро поднималась и опускалась. Я погрузила руки в его мех, и закрыла глаза. Я потянула за собой этот поток золотой энергии, направляя его в него.

«Давай же, Люк».

Его тело содрогнулось, и я надавила сильнее, толкая и толкая, пока не почувствовала, как плоть снова срастается.

«Достаточно. Я в порядке».

От звука голоса Люка в моей голове у меня из глаз потекли слезы. Он высунул язык и стер их.

«Ребята», предупредил Энсон.

Я распахнула глаза и увидела Калеба, крадущегося к нам с поднятыми руками в окружении шести охранников. В нашу сторону метнулась молния. Я вскинула руку, отражая ее собственным энергетическим ударом.

Калеб прищурился, глядя на меня.

— Ты недостаточно сильна, чтобы сразиться со мной. Сдавайся, и я отпущу твоих парней на свободу.

Энсон издал низкое рычание, оскалив зубы.

Я поднялась на ноги как раз в тот момент, когда Холден, Кин и Вон окружили нас.

Мои резервы были на исходе. Слишком низкие, чтобы пробить любую защиту вокруг Калеба. Мне нужно было время. Единственное, чего у меня не было.

Энсон прижался ко мне боком. При контакте моя сила восстановилась еще немного. Вспыхнула надежда.

«Вы мне нужны».

Это было все, что нужно было сказать. Через несколько секунд они все уже прикасались ко мне. Только на этот раз они не истощали себя, чтобы напитать меня. Будто все, что требовалось моему дару, — это знать, что они были там. Что мы сражались, чтобы защитить нашу связь. Мой волк завыл у меня в голове.

— Отпустите ее, — приказал Калеб.

Вон ухмыльнулся, обнажив зубы.

— Этого никогда не случится, и ты это знаешь.

— Тогда я прикончу вас. — Он выпустил еще одну молнию, но она безвредно отскочила от созданного Кином щита.

Лицо Калеба покраснело до оттенка, не встречающегося в природе.

— Прикончите их всех!

Паника охватила меня, когда перевертыши вокруг нас сражались с удвоенным рвением. Это было почти так, как если бы что-то потустороннее приняло их облик.

Калеб скривил губы в усмешке.

— Разве я тебе не говорил? У меня есть небольшая помощь.

Он взглянул в сторону леса. Там был тот самый человек, которого я видела в тюремной камере. Колдун.

— Темная магия, — прошипел Холден.

Калеб ухмыльнулся ему.

— Истинные доминанты делают все возможное, чтобы победить. Этого вы с отцом никогда не понимали.

Глаза Холдена вспыхнули.

— Это не доминирование. Это разрушение души.

Калеб усмехнулся.

Я не расслышала, какие слова он произнес дальше. Я была слишком подавлена перевертышами, отчаянно сражающимися вокруг нас. Ради выживания, ради того, что было правильным. Я не могла позволить им умереть. Не в битве, в которую я их втянула.

Энергия бурлила внутри. Она закручивалась в воронку, почти как торнадо. Я никогда раньше не испытывала ничего подобного, и меня начала охватывать паника. Тогда мой волк заговорил со мной. Ее голос ясен, как божий день.

«Поверь мне. Доверься нам».

Я так много боролась со своим даром, но каждый раз, когда я делала шаг, чтобы довериться ему, этот дар защищал меня. Он защищал меня на каждом шагу. Я должна была дать ему волю.

Я отправила одно-единственное сообщение своей связи.

«Люблю вас всем сердцем».

Я высвободила энергию. Эта энергия внутри улетучилась из тела. Это были не простые искры. Это была волна чистой силы. И она, казалось, продолжалась вечно.

Глаза Калеба расширились, когда стена необузданной силы устремилась к нему. Она проела щит вокруг него, будто это был просто воздух. Охранники, окружавшие его, рухнули на землю, но этого было недостаточно для моего дара, когда дело дошло до Калеба.

Полосы энергии окружили его. Одна хлестнула его по щеке и губе, воссоздавая раны, которые он нанес Эбигейл. Другая хлестнула его по шее, нанеся те же колотые раны, которые он оставил мне. Затем сила полностью перекрыла ему дыхательные пути.

Я могла чувствовать тьму в нем, когда моя сила соединялась с его формой. Он был сделан из разложения, которое невозможно было исправить. Он отдал слишком много своей души в стремлении править. Для большего. Был только один выбор. Покончить с ним.

Мой дар тоже это знал. Путы затянулись, и одним быстрым движением шея Калеба сломалась. Когда он упал на землю, моя энергия снова выплеснулась наружу. Она пронеслась над полем.

Я с благоговением наблюдала, как она поглощала перевертышей вокруг нас. С каждым существом, которое она встречала, я получала еще один кусочек головоломки. Эта подпитывалась всей моей связью, состоящей из всех нас.

Сила использовала эмпатию Люка, чтобы читать намерения каждого встреченного им перевертыша, вершить правосудие или защищать. Она использовала щит Кина, чтобы защищать тех, у кого чистые сердца. Способность Холдена замораживать тех, у кого дурные намерения. Силу Энсона и боль Вона ставили на колени тех, кто хотел творить зло.

Волна силы прокатилась по склону горы. Глаза колдуна расширились, и он бросился бежать, но он не мог сравниться с моей связью. Наша энергия поглотила его, когда он закричал.

Как только она оказался на коленях, сила вернулась ко мне да так, что я покачнулась, а потом все погрузилось во тьму.

— 49-

Я была переполнена ощущениями. Звуками приглушенных голосов. Ощущениями рук, гладящих мою кожу и волосы. Я издала тихий стон.

Руки, прикасавшиеся ко мне, замерли.

— Роуэн? — Голос Холдена прорвался сквозь мой туман.

Я несколько раз моргнула. Свет в комнате был приглушен задернутыми шторами, но моему зрению все равно потребовалось время, чтобы привыкнуть.

Кин большими пальцами погладил меня по щекам.

— Как ты себя чувствуешь?

Я начала говорить, но слова прозвучали карканьем.

— Вот. — Энсон приподнял мою голову, когда Люк поднес соломинку к губам.

Я сделала несколько больших глотков воды. Это был рай для пустыни моего горла.

— Привет.

Голос все еще напоминал жабий, но, по крайней мере, слова можно было разобрать.

— Как долго я была без сознания?

Вон уставился на меня так, словно потерять сознание было моим выбором.

— Два дня.

Я широко распахнула глаза, когда воспоминания промелькнули в голове. Битва. Калеб. Мой всплеск энергии.

Я резко села, зрение затуманилось.

— Наша стая. Все в порядке? Эбигейл? Мейсон? Иван?

Люк сжал мои плечи, опуская меня обратно на подушки.

— Притормози. Все в порядке.

Я пристально посмотрела на него.

Он поднял руку.

— Были некоторые травмы, но Иван и Цинна пригласили своих целителей, чтобы помочь. Иван сам исцелил некоторых перевертышей.

Я в удивлении приподняла брови.

— Цинна?

На губах Холдена заиграло веселье.

— Очевидно, это был один из звонков, которые сделал Иван. Он сказал ей, что если она хочет знать правду, то должна прийти на гору. Она не смогла устоять перед этим вызовом.

— И когда она увидела, что делает Калеб, она и ее охранники сражались вместе с нами, — сказал Кин.

— Никогда не думала, что буду благодарна ей, — пробормотала я.

— Я тоже, — эхом отозвался Энсон.

Я подняла взгляд на Холдена.

— Твой отец?

Улыбка, осветившая его лицо, успокоила меня. Он сжал мою ногу.

— Он дома. Благодаря охранникам Ивана, самое жестокое обращение, которому он подвергся, было по дороге в тюрьму. Я пытаюсь заставить его успокоиться, но, конечно, он отказывается.

Кин заправил прядь волос мне за ухо.

— Это хорошо, что он готов принять вызов, потому что Эбигейл приставала к нему, чтобы он позволил ей увидеть тебя с тех пор, как мы вернулись.

— С ней все в порядке?

Кин кивнул.

— Нервная, но физически с ней все в порядке. Со временем ее разум успокоится.

— Особенно учитывая, что все силовики Калеба и те, кто сражался вместе с ним, сейчас находятся в тюрьме, — добавил Энсон.

Я напрягла челюсти.

— Что с ними будет?

— Судебный процесс, — объяснил Холден. — Они будут судимы в составе группы, как только будут выбраны новые члены Четверки.

— Новые Члены Четверки?

Люк ухмыльнулся.

— Грегор удрал куда-то в Европу, но, по-видимому, он уехал до того, как заплатил изгоям, которых они с Калебом наняли, чтобы похитить тех девушек. Изгои недружелюбно относятся к тем, кто не платит по долгам.

— Почти уверен, что в течение следующих пятидесяти лет его останки будут находить по всей России, — пробормотал Кин.

Я не могла найти в себе сил сожалеть об этом.

— Они нашли девушек?

Холден кивнул.

— Сейчас они в безопасности с семьей в других стаях.

Облегчение затопило меня, но вслед за ним поднялось замешательство.

— Я все еще не понимаю, почему Грегор помогал Калебу.

Ребята переглянулись, но заговорил Кин.

— Один из его телохранителей рассказал Ивану и Цинне. Очевидно, Грегор помогал Калебу расставить все по местам, чтобы вернуться к монархии, но он планировал, что несчастный случай уничтожит Калеба в последнюю минуту.

— Чтобы он мог стать королем, — предположила я.

— Вместо этого он превратился в мясистое конфетти благодаря кучке изгоев, — сказал Энсон с излишним ликованием.

Я поморщилась.

— Отвратительно.

Кин шлепнул Энсона по затылку.

— Давай не будем вызывать у нее тошноту, хорошо?

Вон переплел свои пальцы с моими.

— Как ты себя чувствуешь?

Я провела мысленную инвентаризацию.

— Тело затекло, немного болит, но в порядке.

На лице Вона появилось сомнение, но под ним я увидела беспокойство и страх. Я села, наклонившись к нему. Я подняла руки к его лицу.

— Эй, я в порядке. Обещаю.

— Ты исчерпала себя, — прорычал он.

— А потом вы пополнили мой запас. Вот как это работает.

Он нахмурился.

— Ты никогда больше так не сделаешь. Это было слишком много силы для одного человека.

— Это был не один человек, а шесть. Единственный возможный путь был через всех нас. — Я погладила его по заросшим щетиной щекам большими пальцами. — Равновесие. Но мне нужно привыкнуть быть вместилищем для всего этого.

— Мне это не нравится…

Я прервала его поцелуем. Если Вон не поверил моим словам, возможно, он поверит действиям. Мой язык погладил его, безмолвно заверяя его, что со мной все в порядке.

Он зарычал мне в рот, а затем оторвал свои губы.

— Тебе нужно отдохнуть.

Я приподняла бровь.

— Должна?

Энсон усмехнулся.

— Мне нравится, о чем ты думаешь.

Губы Люка скользнули по моему плечу.

— Позволь нам позаботиться о тебе.

— Мне не нужно…

Кин украл мои слова губами. А потом я растворилась в его поцелуе. Когда он опустил меня обратно на кровать, одеяло было откинуто. Пальцы зацепились за мои пижамные шорты и потянули их вниз. Прохладный воздух коснулся моей разгоряченной плоти, когда майка была разрезана когтями пополам.

Я не могла найти в себе сил спорить о том, что это моя любимая. Не тогда, когда Энсон впился в один сосок, а Холден — в другой. Энсон прикусил пик, а затем облизал его своим невероятным языком.

Два пальца скользнули внутрь меня. Вон поглаживал долгими, томными движениями. Палец Люка обвел мой клитор. Он использовал это магическое знание ощущений, свою психическую карту моего тела, чтобы поднять меня выше. Он описывал все более и более узкие круги, но так и не добрался именно туда, куда я хотела.

Я приподняла бедра, ища этого последнего контакта. Люк усмехнулся.

— Нетерпеливая?

Я застонала в рот Кина. Он оторвался от поцелуя.

— Ей нужно больше.

Третий палец скользнул внутрь меня. Вон сжал эти пальцы, и я захныкала.

— Да ладно тебе, Люк. Я хочу посмотреть, как она кончит, — сказал Кин.

Холден глубоко втянул мой сосок, и я издала еще один сдавленный звук.

Тогда Люк сжалился надо мной. Он опустил голову и скользнул языком по клитору. Один раз, второй, третий. Каждое прикосновение языка заставляло искры танцевать вокруг нас. Затем он сомкнул губы на этом комке нервов.