В деснице благодати

прыгнуть. — Я дал вам парашюты, этого достаточно.

Для успешного прыжка необходимо только одно, и это одно мы получили. Пилот

дал нам в руки главное средство. Дар его достаточен. Но довольны ли мы? Нет. Мы все

еще тревожимся, о чем-то просим, даже требуем.

Неправдоподобно глупое поведение? В воздухе, для пассажиров, получивших

парашюты, — может быть. Ну а на земле, для людей, получивших благодать? Бог

ежесекундно слышит тысячи просьб. Некоторые звучат вполне законно. Мы тоже

просим Бога избавить нас от страха или изменить решение. Обычно Он отвечает легким

толчком, и мы оказываемся в воздухе, поддерживаемые одной только благодатью.

Проблема: когда Бог отказывает

Бывают случаи, когда то, что вы хотите получить, вы получить ни за что не можете.

Причем вы не слишком требовательны и капризны — вы только исполняете повеление

Бога открывать свои желания перед Ним (см.: Флп. 4:6). Вы всего-то и хотите, чтобы еще

одна дверь вдруг открылась, или чтобы у вас в запасе оставался один лишний день, или

чтобы вы получили ответ еще на какую-то свою молитву, за что будете чрезвычайно

благодарны.

И вот вы молитесь и ждете.

Ответа нет.

Вы молитесь и ждете.

Ответа нет.

Вы молитесь и ждете.

Можно задать вам очень важный вопрос? А что, если Бог откажет?

Что, если ответ отложится или даже будет отрицательным? Если Бог вам откажет, как вы себя поведете? Если Бог скажет: «Я дал тебе Мою благодать, и этого

достаточно», будете ли вы довольны?

Довольны. Вот правильное слово. Состояние души, при котором вы будете

умиротворены, если Бог не даст вам ничего кроме того, что уже дал. Проверьте себя

таким вопросом: а что, если единственным Божьим даром вам будет спасающая вас

благодать? Останетесь ли вы довольны? Вы умоляете Его спасти жизнь вашего ребенка.

Вы просите Его удержать ваш бизнес на плаву. Вы молитесь, нельзя ли избавить ваше

тело от раковой опухоли. Что, если Бог ответит: «Моей благодати достаточно»? Будете

ли вы довольны?

Понимаете, с точки зрения небес благодати вполне достаточно. Если Бог только и

сделает, что спасет нас от преисподней, разве может кто-то жаловаться? Если Бог

спасет нашу душу, а потом оставит доживать наши дни прокаженными на пустынном

острове, разве это будет несправедливо? Обретя дар вечной жизни, посмеем ли мы

роптать из-за страданий плоти? Обретя сокровище на небесах, посмеем ли мы сетовать

на земную нищету?

И хочу сразу добавить — Бог вовсе не дает вам «только» спасение. Коль скоро у

вас есть глаза, чтобы прочесть эти строки, руки, чтобы держать эту книгу, деньги, чтобы

ее купить, Он уже даровал вам благодать на благодать. Подавляющее большинство из

нас не только спасено, но получило еще и великое множество благословений!

Но бывают и случаи, когда Бог, даровав нам Свою благодать, слышит наши просьбы

и отвечает: «Моей благодати для вас достаточно». Неужели это несправедливо?

В своей книге «Бог прошел рядом» я уже рассказывал, как наша старшая дочь, когда ей было два года от роду, упала в плавательный бассейн1. Наш знакомый увидел

ее и вытащил из воды. А не рассказал я о том, что произошло на следующий день во

время моей утренней молитвы. Я специально сел и записал в дневник слова моей

благодарности. Я высказал Богу, какой Он чудесный Отец, что спас ее. И настолько же

ясно, как если бы со мной говорил Бог, в моем уме прозвучал вопрос: Разве Я больше не

был бы чудесным Отцом, если бы дал ей утонуть? Неужели Я перестал бы быть благим

Богом, если бы призвал ее домой ? И услышал ли бы Я сегодня утром твою хвалу, если бы

не спас ее?

Остается ли Бог благим Богом, когда Он отказывает нам?

Мольба: удалить жало

Павел мучился этим вопросом. Ему были знакомы терзания от того, что не

приходит ответ на молитву. Первоочередной его молитвой была одна не очень ясная

нам просьба, занимавшая все его мысли. Этой проблеме он дал условное название

«жало в плоть» (см.: 2 Кор. 12:7). Возможно, это было что-то слишком интимное, чтобы

доверить бумаге. А может быть, просьба была настолько частой, что он стал обозначать

ее сокращенно. «Отче, я опять хочу сказать об этом жале в плоти». А не может ли быть и

так, что именно благодаря этой недосказанности молитва Павла способна стать нашей

молитвой? Разве нет у каждого из нас своего жала в плоти?

Где-то на жизненном пути мы пострадали из-за какого-то человека или несчастья.

Появилась хромота, от прежней стремительности не осталось и следа, каждое

движение дается нам мучительно трудно. Рано или поздно мы взываем к Богу о

помощи.

Так было и с Павлом. (Между прочим, как вы расцениваете признание, что Павлу

было дано жало в плоть? Правда, есть что-то утешительное в том, чтобы узнать, что

даже один из библейских писателей не всегда был в согласии с Богом?) Того, кто замер, не ужалят, но Павел был из тех, кто никогда не засиживается на

одном месте. Фессалоники, Иерусалим, Афины, Коринф — если он там не

проповедовал, то сидел в узилищах за свои проповеди. Однако это жало мешало ему

двигаться. Острие, пронзив кожу, впивалось все глубже, и вскоре мольба исходила уже

из самых глубин души. «Трижды молил я Господа о том, чтобы удалил его от меня...» (2

Кор. 12:8).

Для Павла это была не просьба мимоходом, не постскриптум в письме. Это была

первоочередная мольба в первом же предложении. «Боже! без Твоей помощи мне

никак!»

Речь идет не о какой-то поверхностной болячке. В одном переводе это «жало»

названо «пронизывающей болью». Каждый шаг вызывал содрогание. Три раза едва

ковыляющий Павел, остановившись на обочине дороги, молился. Просьба его была

совершенно ясной, как ясен был и ответ Бога. «...Довольно для тебя благодати Моей...»

(2 Кор. 12:9).

Так что же это было за жало в плоть? Точно никто не знает, однако наиболее

вероятные предположения таковы.

1) Сексуальное искушение. Павел боролся с искушениями плоти? Не исключено. В

конце концов, жены у него не было. Искушение он описывает как человек, знающий его

не понаслышке. «...Желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу.

Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю» (Рим. 7:18-19). Не

просил ли Павел Бога раз и навсегда избавить его от тяги к запретным усладам?

2) Возможно, проблемой была не плоть, а враги — не искушение, а

противодействие. Сам текст предполагает такую возможность. Павла удручает «ангел

сатаны» (см.: 2 Кор. 12:7). Противников у Павла хватало. Были такие, кто сомневался в

его апостольстве (см.: 2 Кор. 12:12). Кое-кто стремился извратить его проповедь

благодати (см.: Гал. 1:7). Кстати, когда Павел пишет, что этот «ангел сатаны» послан

«удручать» его, он не преувеличивает. Стоит снять его одеяние и взглянуть на шрамы.

Или, раз мы не можем этого сделать, прочитаем о нападениях на него.

Я гораздо более был в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и многократно при

смерти. От Иудеев пять раз дано мне было по сорока ударов без одного; три раза меня

били палками, однажды камнями побивали, три раза я терпел кораблекрушение, ночь и

день пробыл во глубине морской; много раз был в путешествиях, в опасностях на реках, в

опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников, в опасностях от

язычников, в опасностях в городе, в опасностях в пустыне, в опасностях на море, в

опасностях между лжебратиями...

2 Кор. 11:23-26

Способен ли кто-нибудь упрекнуть Павла за просьбу о передышке? Сколько может

вынести тело? Человек изнемогает, постоянно живя под прицелом сатаны. «Боже, а что, если до конца года мы ограничимся поношениями на словах и дадим немножко зажить

моим болячкам? Или хотя бы разделим избиения кнутом и камнями, чтобы они не

происходили одновременно? У меня синяк на шее, из- за которого я просыпаюсь всякий

раз, как повернусь на другой бок. А помнишь ту ночь в темнице в Филиппах? Спина у

меня до сих пор ноет».

3) Разумеется, были такие, кто считал, что каждый удар получен Павлом

заслуженно, и это приводит нас к третьей версии. Как полагает кое-кто, настоящим

жалом был его несносный характер. Чему бы Павел ни научился у ног Гамалиила, за

тактичность у него была твердая «двойка». До того, как Павел познал благодать, он

убивал христиан. После того, как познал благодать, он с христианами пререкался.

Хотите пример? «Когда же Петр пришел в Антиохию, то я лично противостал ему, потому что он подвергался нареканию» (Гал. 2:11). Вот уж написано истинным

дипломатом! По мнению Павла, ты находишься либо на стороне Бога, либо на стороне

сатаны, а стоит тебе чуть-чуть переступить черту, Павел не станет делать из этого тайны

— «...таковы Именей и Александр, которых я предал сатане, чтобы они научились не

богохульствовать» (1 Тим. 1:20).

Каждый знал — в пределах досягаемости его пера и языка, — какого он о ком

мнения, и знал, когда лучше от него спрятаться.

4) С другой стороны, мы можем предположить, что жало не было искушениями, его

собственной враждебностью или неумением ладить с людьми; речь может идти о теле

апостола, его физическом состоянии. Помните его слова в конце одного из посланий?

«Видите, как много написал я вам своею рукою»14 (Гал. 6:11). Возможно, у Павла было

плохое зрение. Может быть, он так и не оправился после произошедшего на пути в

Дамаск. Богоявление сопровождалось таким ярким светом, что Павла три дня не

отпускала слепота. Может быть, полностью он так и не выздоровел. И его способность

отчетливо видеть крест была обретена ценой утраты способности видеть все остальное.

Павел писал галатам: «...если бы возможно было, вы исторгли бы очи свои и отдали мне»

(Гал. 4:15).

14 В переводе, которым пользуется автор, — «Видите, какими большими буквами я пишу вам своей рукой». — Примеч. пер.

При его роде занятий плохое зрение могло быть профессионально опасным.

Трудно путешествовать, когда не видишь дороги. Как писать послания, едва различая

страницы? Плохое зрение вызывает перенапряжение глаз, из-за чего начинаются

головные боли, и Павел проводит долгие бессонные ночи с молитвами. «Боже, смогу ли

я когда-нибудь хорошо видеть?»

Трудно завоевать толпу слушателей, если то и дело обращаешься к дереву, принимая его за человека. В связи с чем на ум приходит последняя из рассматриваемых

нами возможностей.

5) Мы полагаем, что Павел был энергичным оратором, но те, кто его слышал, могли

бы с этим не согласиться. «...Речь его незначительна...» — однажды услышал он о себе в

Коринфе (2 Кор. 10:10). Апостол не стал спорить. «...Был я у вас в немощи и в страхе и в

великом трепете. И слово мое и проповедь моя не в убедительных словах человеческой

мудрости, но в явлении духа и силы...» (1 Кор. 2:3-4). Как это понимать? «Я был так

испуган, что все время запинался, был в таком волнении, что все время сбивался с

мысли, и если вы вообще что-то услышали, это свидетельствует о помощи Бога».

Давайте на минуту остановимся и подведем итоги (не знаю, каким вы представляли

себе Павла, но этот образ, похоже, должен измениться). Апостола часто обуревают

искушения. Его регулярно избивают. Нетерпимый. Близорукий. Косноязычный. И это

апостол Павел? (Не потому ли он так и не женился, что не было желающих ходить к

нему на свидания?) Ничего удивительного, если кое-кто сомневался, апостол ли он.

И ничего удивительного, что он молился.

Принцип: благодати вполне достаточно

Можно ли назвать какую-то из возможных его просьб необоснованной? Разве

Павел не оказался бы лучшим апостолом, если бы у него не было искушений, не было

врагов, если бы он отличался мирным нравом, хорошим зрением и хорошо

подвешенным языком?

Может быть. Но может быть, и нет.

Избавь его Бог от искушений, Павел, возможно, так и не принял бы Божыо

благодать. Только голодный оценит пиршество, а Павел умирал от голода. Он выдвинул

свою кандидатуру на должность главного грешника. Ничье перо не раскрыло сущность

благодати так выразительно, как перо Павла. Быть может, потому, что никто не ценил

благодать так, как Павел.

Избавь его Бог от бичей, и Павел, возможно, так и не узнал бы любовь. «...Если я...

отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы» (1 Кор.

13:3). В гонениях побуждения людей становятся чище. В конечном счете все порывы

Павла свелись к одному: «...любовь Христова объемлет нас...» (2 Кор. 5:14).

Если бы Бог сделал его кротким и миролюбивым, кто противостоял бы законникам, обличал гедонистов и порицал судей? Причина, по которой в вашей Библии есть

Послание к Галатам, состоит в том, что Павел не мог выносить извращения благодати.

Послания к Коринфянам написаны из-за нетерпимости Павла к нарушениям чистоты

веры. Честность Павла, возможно, не принесла ему много друзей, зато привлекла к

нему великое множество учеников.

И его зрение. Исцели Бог глаза Павла, смог бы он заглянуть в такие глубины? Тогда

как мир смотрел на мирское,

Павлу являлись видения, которые человеку нельзя пересказать (см.: 2 Кор. 12:3-4).

А его выступления? Ничто так не опьяняет, как одобрение толпы. Может быть, Бог

просто хотел сохранить Своего апостола в трезвости. Какое бы «жало» ни удручало

Павла, оно служило определенной цели. И Павел это понимал: «...чтобы я не

превозносился...» (2 Кор. 12:7). Бог, презирающий гордых, делал все необходимое, чтобы Павел не возгордился.

В этом случае Бог просто сказал Павлу: «Моей благодати достаточно». В вашем

случае Он, возможно, говорит то же самое.

Вы не понимаете, почему Бог не уберет из вашей жизни искушения? Но тогда, быть

может, вы полагались бы на собственные силы, а не на Его благодать. Несколько камней

преткновения могут пригодиться, чтобы убедить вас: Его благодати достаточно для

вашего греха.

Вы не понимаете, почему Бог не уберет из вашей жизни врагов? Потому, быть

может, что Он хочет, чтобы вы любили так, как любит Он. Каждый может любить друга, но лишь немногие способны любить врага. И что с того, что не все вами восхищаются?

Его благодати достаточно для вашей самооценки.

Вас удивляет, что Бог не хочет изменить ваш характер? Вас, как и Павла, заносит на

поворотах? Вы говорите слова, о которых потом жалеете, и принимаете решения, в

которых после сомневаетесь? Почему Бог не сделает вас более похожим на Него? Он

делает. Он еще не кончил дело. А пока Его благодати достаточно, чтобы превозмогать

ваши недостатки.

Вы не понимаете, почему Бог не исцелит вас? Он исцелил. Во Христе вы обрели

совершенную душу и совершенное тело. Его замысел состоит в том, чтобы дать вам эту

душу сейчас, а тело — когда вернетесь домой. Может быть, Он предпочтет исцелить

ваше тело еще до вашего возвращения на небеса. Но если нет, разве у вас исчезнут

причины для благодарности? Если Он не даст вам ничего, кроме вечной жизни, станете

ли вы просить чего-то большего? Его благодати достаточно для вашей благодарности.

Странно, что Бог не дал вам талантов? О, если бы только Бог сделал вас певцом, спортсменом, писателем или миссионером! Но увы — нет ни голоса, ни слуха, вы не

можете похвастаться ни сильным телом, ни острым умом. Не отчаивайтесь. Божьей

благодати всегда достаточно, чтобы завершить то, что Он уже начал. А тем временем

пусть Павел напомнит вам, что сила в проповеди, а не в проповеднике. Божьей

благодати достаточно, чтобы говорить ясно, даже когда вы запинаетесь.

При том, как мало нам известно о жале в плоти, кое в чем мы можем быть уверены.

Бог предпочитает, чтобы мы иногда прихрамывали, а не ходили все время с гордым

видом. И если для этого Ему нужно дать нам жало в плоть, Он любит нас достаточно, чтобы не удалять его.

Бог имеет полное право сказать нам «нет». У нас имеются все причины сказать Ему

«спасибо». Парашют прочен, и приземление будет успешным. Его благодати вполне

достаточно.

14

Рим. 7:7-26

ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА ВНУТРИ ДУШИ

Я жил некогда без закона; но когда пришла заповедь, то грех ожил, а я умер; и таким образом заповедь, данная для жизни, послужила мне к смерти... <...>

...Когда хочу делать доброе, прилежит мне злое. Ибо по внутреннему человеку

нахожу удовольствие в законе Божием, но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих. Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?

Рим. 7:9-10,21-24

Нижеприведенные абзацы повествуют о том, как автор докатился до своей

преступной деятельности. Все факты подлинны, и ни одно имя не было изменено. Я

признаюсь. Я нарушил закон. И хуже того, я не хочу останавливаться!

Моя преступная жизнь начиналась достаточно невинно. Чтобы добраться до моей

церкви, мне нужно ехать на юг до перекрестка, на котором вместе со мной

поворачивает на восток добрая половина жителей Техаса. Каждое утро я нестерпимо

долго ждал в невыносимо длинной очереди перед немыслимо медленным светофором, все время твердя: «Должен быть какой-то другой маршрут, лучше». Несколько дней

назад я его нашел. Еще за полмили до светофора я заприметил обходной путь, проезд

рядом с торговым центром. Попробовать стоило. Включив указатель поворота, я

быстро свернул влево, сделал ручкой медленно ползущей колонне бывших товарищей

по несчастью и стал пытать удачу. Я проехал между мусорными контейнерами, преодолел «лежачих полицейских», и вуаля! Получилось! Обходной маневр вывел меня

к вожделенной восточной магистрали на несколько минут раньше остальной техасской

общественности.

Льюис и Кларк15 могли бы этим гордиться. Лично я гордился. С тех пор я неизменно

выбивался в лидеры. Каждое утро, пока остальные стояли в пробке, я выруливал на

свою частную автостраду, самодовольно поздравляя себя, что сумел заметить то, что

другие упустили. Меня удивляло, что никто не обнаружил этот обходной путь раньше, хотя, что ни говори, мало кто сравнится со мной во врожденном умении

ориентироваться на местности.

Однажды утром со мной в машине ехала Деналин.

— Сейчас ты лишний раз убедишься, что не зря за меня вышла, — сказал я, когда мы

приблизились к перекрестку. — Видишь эту длинную вереницу машин? Слышишь этот

зубовный скрежет вечно торопящихся пригородов? Чувствуешь, как затягивает эта

рутина человеческого муравейника? Все это не для меня. Держись крепче!

Словно охотник на сафари, съехав с шестиполосной автострады на однополосную

дорожку, я показал моей любимой секретную трассу в страну свободы.

— Что ты на это скажешь? — спросил я, ожидая ее восторгов.

— Скажу, что ты нарушил закон.

— Что-что?

15 М. Льюис (1774-1809) и У. Кларк (1770-1838) - американские землепроходцы. В трансконтинентальной экспедиции

1804-1806 гг. они исследовали истоки Миссури, Скалистые горы, достигли побережья Тихого океана. — Примеч. пер.

— Ты только что проехал по дороге с односторонним движением в запрещенном

направлении.

— Вовсе нет.

— Вернись и посмотри сам.

Я вернулся. Деналин была права. Почему-то я не заметил этот знак. Мой обходной

путь оказался запрещенным. Рядом с оранжевым мусорным контейнером красовался

запрещающий проезд дорожный знак. Ничего удивительного, что меня провожали

такими взглядами, когда я сюда сворачивал. Я думал, что они завидуют; они думали, что

у меня не все в порядке с головой.

Но проблема моя состоит не в том, что я делал до того, как узнал требования

закона. Моя проблема состоит в том, что я хочу делать сейчас, когда уже знаю закон.

Вы думаете, что желания пользоваться этим обходным путем у меня больше нет? Но

оно есть! Где-то в глубине души мне все равно хочется свернуть на эту дорогу. Что- то

внутри меня хочет нарушить закон (да простят меня все полицейские, читающие эту

книгу). Каждое утро два моих внутренних голоса спорят между собой.

Мое «ты должен» говорит:

— Это незаконно.

Мое «я хочу» откликается:

— Но меня никогда не поймают.

«Ты должен» строго напоминает:

— Закон есть закон.

«Я хочу» возражает:

— Но закон не для таких осторожных водителей, как я. И кстати, сэкономленные

пять минут я посвящу молитве.

Мое «ты должен» на такое не покупается:

— Молись в машине.

До того, как я узнал закон, я жил в мире с самим собой. Теперь, когда я знаю закон, вспыхнул мятеж. Я разрываюсь на части. С одной стороны, я знаю, что должен делать, а

с другой — не хочу, и все тут. Мои глаза видят запрещающий знак, но тело не желает

подчиняться. То, что я должен сделать, и то, что в конце концов делаю, — совершенно

разные вещи. Лучше бы мне вообще не знать закон.

Звучит знакомо? Очень может быть. Для многих речь в таких случаях должна идти о

путях души. Прежде чем мы пришли ко Христу, у каждого из нас были свои обходные

пути. Безнравственность была обходным путем к удовольствиям. Жульничество было

обходным путем к успеху. Самореклама была обходным путем к популярности. Ложь

была обходным путем к власти.

Потом мы познали Христа, мы познали благодать, и мы увидели запрещающие

знаки. Не так ли случилось с вами? Вы были очень раздражительны, а потом прочитали:

«...всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду...» (Мф. 5:22). «Ого, а

я этого и знать не знал».

Вы направо и налево бросали фривольные взгляды, а потом прочли: «...всякий, кто

смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем»

(Мф. 5:28). «Ой, что же мне теперь делать?»

Вы привыкли преувеличивать, чтобы настоять на своем, а потом прочитали: «...да

будет слово ваше: "да, да"; "нет, нет"; а что сверх этого, то от лукавого» (Мф. 5:37). «Да

ведь я за столько лет ни разу не ограничился голыми фактами!»

Вам нравилось производить впечатление на людей своей щедростью, а потом вы

прочитали: «...когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает

правая...» (Мф. 6:3). «Да мне и в голову не приходило, что это нехорошо».

У вас была привычка сортировать людей, «раскладывая» их по аккуратным

ящичкам, а потом вы узнали, что Иисус сказал: «Не судите, да не судимы будете...» (Мф.

7:1). «Ох, как же это никто из окружающих даже не объяснил мне, что судить других

грешно».

Все эти годы вы пользовались обходными путями, не видя запрещающего знака. Но

теперь вы его увидели. Знаю, знаю... лучше бы вам никогда не видеть этот знак, но

теперь закон вам известен. Так что же вам делать?

Ваши битвы сходны с теми, что разыгрывались в душе Павла.

Ибо мы знаем, что закон духовен, а я плотян, продан греху. Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю. Если же делаю то, чего не

хочу, то соглашаюсь с законом, что он добр, а потому уже не я делаю то, но живущий во

мне грех. Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что

желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого

хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю. Если же делаю то, чего не хочу, уже не я

делаю то, но живущий во мне грех.

Итак, я нахожу закон, что, когда хочу делать доброе, прилежит мне злое. Ибо по

внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием, но в членах моих вижу иной

закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона

греховного, находящегося в членах моих.

Рим. 7:14-23

Гражданская война внутри души. Как привлекательно это признание Павла. Как

хорошо, что мы узнали — в душе у него шла такая же борьба, как у всех нас. Тот, кто

изумляется благодати, не меньше изумляется собственному греху. Почему я сегодня

говорю «да» Богу, а завтра — сатане? Коль скоро я знаю Божьи заповеди, почему во

мне нет рвения соблюдать их? Разве не должны прекратиться эти конфликты теперь, после того как я увидел тот знак? Означает ли моя внутренняя борьба, что я не спасен?

Эти вопросы задает себе Павел в 7-й главе Послания к Римлянам. И эти вопросы

задают себе многие христиане. Несколько лет назад я стал свидетелем душевной

борьбы одного человека и записал свои размышления.

С моего места мне видно птицу-кардинала. Кардинал сидит на крыше напротив моего

кабинета. Он там уже три дня.

Вид его великолепен — темно-малиновая грудка, хохолок перьев на макушке, которые

он то и дело топорщит. Он снова и снова поет одну и ту же песню: длинная трель и четыре

коротких. Ритм постоянен. Мелодия никогда не меняется.

Взлетев над зданием, кардинал устраивается на коньке крыши. Он расправляет перья на

загривке, горделиво запрокидывает голову и взывает: «Чир-рик, чирк, чирк, чирк, чирк».

Потом словно бы высматривает, не откликнется ли кто на его зов. Но ответа нет.

Тогда он повторяет попытку. Наряд продемонстрирован, песня прозвучала, и кардинал

ждет. Но опять напрасно.

Через несколько секунд он слетает вниз во дворик. Увидев свое отражение в

зеркальном стекле, он устремляется прямо на него, метя ударить клювом. Слышен гулкий

удар, и кардинал возвращается на исходную позицию. Но лишь на мгновенье.

Оправившись, птица снова видит свое отражение и атакует... бац! Опрокинувшись назад, она встает, но только для того, чтобы взглянуть в окно, увидеть свое отражение и... бум!

Грустная драма начинается сначала.

Я качаю головой. «Когда же ты поймешь? — думаю я. — Сколько раз тебе надо

удариться, чтобы убедиться, что птица в окне — только иллюзия?»

Но он продолжает биться о стекло.

Через пару минут в мой кабинет входит молодой мужчина. Подтянутый, хорошо

одетый. Крепкое рукопожатие, загорелое лицо, сияющая улыбка. Мы обмениваемся

фразами о баскетболе, напряженном рабочем графике, аэропортах. Мне хочется

прервать эту болтовню... но я терпеливо жду. Ему нужно время, чтобы собраться с духом.

Мы оба знаем, почему он здесь. Мы уже говорили об этом раньше. У него есть жена. У него

есть любовница. Он бросил первую и живет со второй.

— Вы вернулись в семью? — спрашиваю я.

— Нет, — вздыхает он, глядя в окно на дворик. — Я хотел было, но... нет.

— Вы говорили со своей женой?

— Мне не хватило духу.

«Он просто ребенок», — говорю я себе. Под этим итальянским костюмом, за этими

деловыми манерами прячется испуганный шестилетка, который прекрасно знает, что

нельзя, но не знает, как ему остановиться. Что это за вакуум внутри него, который он не

может заполнить в браке? Что за страсть ведет его в чужие постели?

Я смотрю в окно поверх его плеча и вижу кардинала, ударившегося клювом в стекло.

Переведя взгляд, по другую сторону письменного стола я вижу мужчину, спрятавшего

лицо в ладони.

— Я знаю, как должен поступить, но я не могу.

Чего не хватает этим двоим, чтобы остановиться? Как долго они будут мучить сами

себя, прежде чем очнутся от наваждения?

Когда на следующий день я пришел в свой кабинет, птицы во дворе уже не было.

Вскоре я позвонил мужчине — он уехал. Думаю, птица смогла усвоить урок. Не уверен, удастся ли это тому мужчине.

Может быть, вы тоже бьетесь головой о стену? У вас есть недостатки, которые вас

самих ставят в тупик? Ваши слова? Ваши мысли? Ваш характер? Ваша жадность?

Завистливость? Привычка сплетничать? Было лучше, пока вы не знали о существовании

закона. Но теперь вы знаете. И теперь вам надо вести гражданскую войну. У меня есть

для вас две истины о благодати, чтобы взять их с собой в битву.

1. Он по-прежнему призывает вас

Прежде всего, помните, кто вы — вы Божье дитя. Некоторые видят в

возникновении такой внутренней войны свидетельство того, что Бог их оставил.

Рассуждают они примерно так: «Я христианин. Но обуревающие меня желания

христианскими никак не назовешь. Ни у кого из Божьих детей не может быть таких

внутренних конфликтов. Должно быть, я сирота. Может быть, в будущем Бог и

приготовил для меня место, но сейчас у Него места для меня нет».

Эти семена стыда сеет сатана. Если он не сможет искусить вас грехом, он заставит

вас утонуть в чувстве вины. Редко он так радуется, как в те моменты, когда вы

забиваетесь в угол, стыдясь, что все еще не покончили с какой-то порочной привычкой.

«Бог устал от твоих терзаний, — нашептывает он. — Твоему Отцу надоели эти вечные

мольбы о прощении».

И многие верят ему, долгие годы живя с убеждением, что Царство Божье не для

них. «Наверное, я слишком много раз приходил к источнику благодати. Я не достоин

снова просить о прощении».

Извините меня за резкость, но кто вам сказал, что вы были достойны прощения в

первый раз? Когда вы пришли ко Христу, разве Он не знал все совершенные вами к

этому мгновенью грехи — все до единого? Знал. Знал ли Христос все грехи, которые вы

совершите в будущем — все до единого? Да, Он знал и это. Значит, Иисус спас вас, зная

все ваши грехи, от начала до конца вашей жизни? Да. Имею ли я в виду, что Он готов

принять вас в число Своих детей, хотя и знает обо всех ваших ошибках в прошлом и

будущем? Да, именно так.

И сдается мне, что Бог это уже доказал. Если бы ваши грехи были слишком велики

для Его благодати, Он вообще не стал бы вас спасать. Для небес ваши искушения — не

сенсация. Ваш грех не удивляет Бога. Он видел, как грех подкрадывался к вам. Есть хоть

какие-то основания думать, что Тот, Кто принял вас в первый раз, не будет принимать

вас каждый раз?

С другой стороны, сам факт враждебных действий сатаны против вас должен

означать, что вы на стороне правды. Вы заметили, у кого еще были такие внутренние

конфликты? У Павла. Посмотрите, в каком времени Павел употребляет глаголы.

«...Не понимаю...»

«Доброго, которого хочу, не делаю...»

«...Я нахожу...»

«...В членах моих вижу иной закон...» (см.: Рим. 7:15-23, курсив мой. — М. Л.).

Павел употребляет глаголы в настоящем времени. Он описывает не конфликт в

прошлом, а конфликт в настоящем. Насколько мы можем понять, Павел переживал

внутреннюю борьбу даже в момент, когда писал это послание. «Макс, вы хотите

сказать, что апостол Павел боролся с грехом внутри себя, когда писал одну из книг

Библии?» А можете вы представить стратегически более благоприятный момент для

нападок сатаны? Нельзя ли допустить, что сатана боялся тех плодов, которые принесет

Послание к Римлянам?

А может так случиться, что сатана боится тех плодов, которые принесет ваша

жизнь? И разве не стоит допустить, что он преследует вас не оттого, что вы так слабы, а

потому, что можете стать таким сильным? Возможно, стараясь одолеть вас сегодня, он

надеется, что в завтрашней борьбе ему будет противостоять на одного миссионера, писателя, благотворителя или песнопевца меньше?

2. Он по-прежнему направляет вас

Позвольте вооружить вас второй истиной для битвы. Первая была о том, кто вы, —

вы дитя Божье. Вторая будет о том, что должно вами руководить — Слово Божье.

Подвергаясь нападкам сатаны, мы склонны сомневаться в том, что Бог

действительно дал нам Свои заповеди; мы ищем себе оправдания, как я в случае с той

дорогой, где было одностороннее движение. «Закон необходим для других, не для

меня. Я хороший водитель». Сомневаясь в действенности закона для меня, я мысленно

умаляю его авторитет.

По этой причине Павел сразу напоминает нам: «...закон свят, и заповедь свята и

праведна и добра» (Рим. 7:12). Слово, переводимое как «святой», происходит от

древнегреческого корня «hagios», что значит «особый», «иной». Заповеди Бога святы, потому что они исходят из иного мира, иной сферы.

В каком-то смысле запрещающий знак в начале того обходного пути исходил из

иной сферы. Мысли наших городских законодателей — совсем не то, что мои мысли. Их

заботит общее благо. Меня заботит мое личное удобство. Они ориентируются на то, что лучше для города. Я нацелен на то, что лучше лично для меня. Они знают, как ездить

безопасно. Я знаю, как ездить быстро. Но они не издают законы для моего

удовольствия. Они издают законы для моей безопасности.

Так же и с Богом. В том, что мы считаем удобными обходными путями, Бог видит

опасность. Он не дает нам законы для нашего удовольствия. Он дает их нам, чтобы

защитить нас. В своих внутренних конфликтах мы должны полагаться на Его мудрость, а

не на нашу. Вселенную создал Он; Он знает, что нам нужно.

Но в своем упрямстве я думаю: я сам. Мое пренебрежение к знаку «Хода нет»

выявляет безобразную, эгоистическую сторону моей натуры. Если бы я не узнал закон, я

бы никогда не узнал, насколько я эгоистичен.

Интересную иллюстрацию к этой теме написал тысячу семьсот лет назад Августин в

своей «Исповеди»:

По соседству с нашим виноградником стояла груша, отягощенная плодами, ничуть не

соблазнительными ни по виду, ни по вкусу. Негодные мальчишки, мы отправились отрясти

ее и забрать свою добычу в глухую полночь; по губительному обычаю наши уличные

забавы затягивались до этого времени. Мы унесли оттуда огромную ношу не для еды себе

(если даже кое-что и съели); и мы готовы были выбросить ее хоть свиньям, лишь бы

совершить поступок, который тем был приятен, что был запретен1.

Августина соблазняли не груши, его соблазняла ограда. Не звучит ли внутри у

каждого из нас голос: «Интересно, сколько груш можно стащить, пока не попадешься?

Интересно, сколько раз можно проехать по улице с односторонним движением, пока не

поймают?»

В то мгновение, когда мы начинаем задавать подобные вопросы, мы пересекаем

невидимую черту, за которой находится территория страха. Благодать избавляет нас от

страха, но только посмотрите, как скоро мы возвращаемся! Благодать учит нас, что нам

нет нужды жить, оглядываясь назад, но обратите внимание: мы то и дело озираемся.

Благодать напоминает нам, что мы освобождены от чувства вины, но давайте

посмотрим на грушевый сок, что течет у нас по щекам, и на бремя вины, что тяготит

нашу душу.

Разве мы не знаем лучшей жизни? Что случилось с нами? Почему мы так быстро

взялись за старое? «Бедный я человек! — восклицает Павел, — кто избавит меня от сего

тела смерти?» (Рим. 7:24).

Попросту говоря, борясь с грехом в одиночку, мы беспомощны. И разве не радует

вас, что Павел сам ответил на свой вопрос?

«Благодарю Бога моего Иисусом Христом, Господом нашим» (Рим. 7:25).

Тот же Бог, спасший нас в первый раз, по-прежнему здесь, чтобы спасать нас снова

и снова.

Нет такого поворота на жизненном пути, после которого вы спасены в меньшей

мере, чем в момент обращения. Одно только то, что вы были раздражительны сегодня

за завтраком, еще не значит, что вы были осуждены. Когда вы вчера утратили терпение, вы не утратили свого спасения. Ваше имя не будет то появляться в книге жизни, то

исчезать из нее в соответствии с вашими настроениями и поступками. В этом смысл

благодати. «...Нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе...» (Рим.

8:1).

Вы спасены не благодаря тому, что вы делаете, а благодаря тому, что свершил

Христос. И вы — особенный, но не в силу того, что вы сделали, а в силу того, Чей вы. Вы

— Христов.

И поскольку мы все — Его, забудем обходные пути и останемся на главной дороге.

Он знает, куда нам нужно. Он знает маршрут. Он знает путь домой.

15

Мф. 18:21-35

БРЕМЯ НЕНАВИСТИ

...Будьте друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас.

Еф. 4:32

Каждую неделю Кевин Тьюнелл должен посылать по почте один доллар семье, о

существовании которой он предпочел бы забыть. Он должен им полтора миллиона

долларов, но они решили взыскать всего девятьсот тридцать шесть, по доллару за

неделю. Семья намерена получать платеж каждую пятницу, так что Тьюнеллу не удастся

забыть о том, что произошло в одну из пятниц 1982 года.

В этот день была убита их дочь. Тьюнелла осудили за убийство по неосторожности

и вождение в пьяном виде. Ему было семнадцать лет. Ей — восемнадцать. Тьюнелл

отсидел свой срок в тюрьме. Кроме того, он семь лет участвовал в работе организации, борющейся с пьянством за рулем, на шесть лет дольше, чем требовалось по приговору.

Но Тьюнелл постоянно забывает отправить этот доллар.

Еженедельные платежи должны были продолжаться до 2000 года. Восемнадцать

лет. Тьюнелл выписывает чек на имя жертвы, посылает его родителям, и деньги

переходят в фонд поощрительных стипендий.

Семья четыре раза привлекала его к суду за неисполнение обязательств. В

последнем случае Тьюнеллу пришлось тридцать дней провести в тюрьме. Он

настаивает, что не отрицает решения суда, но терзается из-за смерти девушки, и

напоминания для него мучительны. Он предложил родителям два ящика чеков, платежи

до 2001 года — на год дольше, чем требуется. Родители отказались. Им нужны не

деньги, а наказание.

По словам матери, они хотят каждую неделю своевременно получать чеки. «Он

должен понять, что мы будем добиваться этого вплоть до августа 2000 года. Если

понадобится, мы будем ходить в суд каждый месяц»1.

Мало у кого вызовет сомнения справедливость гнева семьи. Только наивные люди

сочли бы возможным оставить виновного безнаказанным. Но мне не дает покоя одна

вещь. Достаточно ли девятисот тридцати шести чеков? Причем, заметьте, не для

Тьюнелла, который их посылает, а для семьи, которая получает. Когда родители

получат последний чек, вернется ли в их сердце мир? Смогут ли они в августе 2000 года

навсегда закрыть этот вопрос? Достаточно ли восемнадцати лет для возмездия? Хватит

ли для этого ста девяноста шести месяцев угрызений совести?

Сколько было бы достаточно? Будь вы родителями, а Тьюнелл — вашим

ответчиком, сколько выплат вы бы потребовали? А вернее говоря, сколько выплат вы

требуете?

Никто — повторяю, никто — не может прожить жизнь без ран и шрамов. Кто-то

когда-то навредил вам. Как та восемнадцатилетняя девушка, вы стали жертвой. Она

погибла, потому что кто-то выпил слишком много. Внутри вас тоже умерло что-то

важное, потому что кто-то говорил слишком много, требовал слишком много, был

слишком равнодушен.

Привычная ненависть

Каждый получает раны, поэтому каждому приходится решать: какую плату я

потребую? Может быть, мы не требуем, чтобы обидчик выписывал чеки, но у нас есть

другие способы поквитаться.

Популярная линия поведения — молчание (игнорируй все, что он говорит). Не

менее эффективна отстраненность (переходи на другую сторону улицы). Издевка —

третий способ отмщения («О, я вижу, у тебя по-прежнему есть пальцы на руках.

Странно, что ты никак не можешь набрать ими мой номер»; «О, Джо, как мило с твоей

стороны навестить нас, отсталых провинциалов»).

Удивительно, как мы бываем изобретательны, сводя счеты. Если я смогу омрачить

кому-то одно утро, испортить один день, отравить один вечер, то справедливость

восторжествует, и я буду удовлетворен.

На время. Пока я снова о вас не услышу. Пока я снова вас не увижу. Пока не

случится что-нибудь, что напомнит о ваших делах. Тогда я потребую еще один чек. Я ни

за что не позволю вам забыть это раньше меня. Пока я страдаю, страдаете вы. Пока мне

больно, вам тоже. Вы меня ранили, и я позабочусь, чтобы вам было плохо, пока у меня

сочится кровь, даже если мне придется самому раз за разом бередить эту старую рану.

Это можно сравнить с наркотической зависимостью. Мы приобретаем ее

достаточно незаметно, заглушая нашу боль толикой мести. Немного — так, шпильку-другую. От остроты ощущений сердце немеет, так что мы повторяем опыт, наращивая дозу. Нам ненавистно не только то, что он сделал, но и то, кто он такой.

Оскорбляй его. Стыди его. Издевайся над ним. Возмущение вдохновляет. Подсев на

иглу злобы, мы видим, что роли поменялись. И мы уже не жертвы, мы победители. Это

приятно. Скоро мы ненавидим его и всех ему подобных («все мужики — сволочи», «все

проповедники — лицемеры», «все женщины — лживые стервы»). Дальнейшее

предсказать легко. Боль превращается в ненависть, ненависть превращается в

бешенство, а мы становимся наркоманами, нам и дня не прожить без дозы

нетерпимости и горечи.

Как счеты могут быть сведены? Как мне разорвать эту цепь? Сколько чеков я

потребую? Петр задал похожий вопрос Иисусу: «...Господи! сколько раз прощать брату

моему, согрешающему против меня? до семи ли раз?» (Мф. 18:21).

Петра тревожит возможность слишком легко простить обидчика. Иудейский закон

предписывал, чтобы обижаемый братом своим прощал его три раза. Петр готов

удвоить это число и добавить еще один для ровного счета. Конечно, он думал, что такая

арифметика произведет впечатление на Учителя. Не произвела. Впечатление до сих пор

производит на нас ответ Иисуса. «...Не говорю тебе: „до семи", но до седмижды

семидесяти раз» (Мф. 18:22).

Если вы задумались, сколько будет семью семьдесят, вы упустили суть.

Подсчитывать меру своего милосердия, говорит Иисус, означает вообще не быть

милосердным. Если вы дозируете свою доброту, ее у вас просто нет. Не должно быть

такого предела, где благодать исчерпает себя.

Причина ненависти

К этому моменту слушатели Иисуса думают обо всех Кевинах Тьюнеллах в мире.

— Но как же отец, который бросил нас, когда я был еще маленьким?

— А моя жена, что нашла себе кого помоложе...

— А начальник, который меня уволил, хотя мой ребенок болел!

Учитель успокаивает их, подняв руку и рассказывая притчу о рабе, не помнящем

добра.

Посему Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими; когда начал он считаться, приведен был к нему некто, который должен был ему десять

тысяч талантов; а как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и

жену его, и детей, и всё, что он имел, и заплатить; тогда раб тот пал, и, кланяясь ему, говорил: «государь! потерпи на мне, и всё тебе заплачу». Государь, умилосердившись над

рабом тем, отпустил его и долг простил ему.

Мф. 18:23-27

У этого раба была серьезнейшая проблема. Каким-то образом он задолжал

миллионы долларов. Если бы он смог платить по тысяче долларов ежедневно на

протяжении тридцати лет, он расплатился бы. Но куда там. Тысячу в день ему было не

осилить. Долг заведомо превышал его возможности расплатиться.

И если вы не пропустили первую половину этой книги, вы знаете, что в том же

положении находимся и все мы. Наш долг гораздо больше, чем мы могли бы выплатить.

Наши карманы пусты, а долга у нас на миллионы. Нам бесполезно повышать

жалованье; нам нужен дар. Нам ни к чему уроки плавания; нам нужен спасатель. Нам не

поможет новое место работы; нам нужно, чтобы кто-то работал за нас. И этот «кто-то»

— Иисус Христос. «...Явилась... правда Божия через веру в Иисуса Христа во всех и на

всех верующих... [Иисуса Христа] Бог предложил в жертву умилостивления в Крови Его

через веру...» (Рим. 3:21-22, 25).

Наш Учитель простил нам неподъемный долг. Требует ли Бог компенсации?

Претендует ли Он на сведение счетов? Когда ваши ноги сворачивают на ложный путь, требует ли Он их отрезать? Когда вы дважды обращаете взор туда, куда и один раз не

должны были, разве Он лишает вас зрения? Когда вы пользуетесь своим языком для

хулы вместо хвалы, разве Он вырывает его?

Если бы Он делал это, мы были бы цивилизацией увечных. Он не требует платы, по

крайней мере, не требует от нас.

А эти обещания, которые мы даем. «Боже, только выручи меня в этот раз. Я больше

никогда Тебя не подведу». Мы так же плохи, как тот должник. «Дай мне время, —

умоляет он, — я заплачу тебе все, что должен». Мысль взывать к прощению ему и в

голову не приходит. Но, хотя он даже не просил о благодати, он получает ее. Он

выходит из чертогов царя свободным от долгов. Но он не верит в это.

Раб же тот, выйдя, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто

динариев, и, схватив его, душил, говоря: «отдай мне, что должен». Тогда товарищ его пал к

ногам его, умолял его и говорил: «потерпи на мне, и всё отдам тебе». Но тот не захотел, а

пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга.

Мф. 18:28-30

Что-то здесь неправильно. Так ведет себя человек, которому простили миллионный

долг? Берет за горло того, кто должен ему несколько баксов? Это ли слова человека, которого только что освободили от непосильных обязательств? «Заплати мне все

деньги, сколько должен!»

Помните судью из притчи в начале книги? Вот он! Так увлекся ошибками своего

брата, что упустил благодать Отца.

Он настаивает, чтобы его должник сидел в тюрьме, пока не сможет заплатить

требуемое. Просто поразительно! Он не только неблагодарный, он еще и неразумный.

Как узник будет зарабатывать деньги? Если у него не было средств на свободе, сможет

ли он разыскать какие-то деньги в тюрьме? Конечно, нет. Что он должен делать?

Продавать сокамерникам журналы? В таком решении нет никакого смысла.

Но в ненависти его никогда нет.

Как такое может происходить? Как может прощенный не прощать? Как может

освобожденный человек не спешить освобождать других?

Отчасти разгадку можно найти в словах Иисуса: «...кому мало прощается, тот мало

любит» (Лк. 7:47).

Поверить, что мы полностью и навеки свободны от долга, далеко не всегда бывает

легко. Даже если мы стояли перед престолом и услышали это из уст самого царя, мы все

равно сомневаемся. В результате оказывается много таких, кому прощается мало, не

потому, что благодать царя имеет свой предел, а потому, что мала вера грешника. Бог

желает простить всех. Он готов полностью стереть следы прошлого с доски. Он ведет

нас к купели благодати и приглашает погрузиться в нее. Одни окунаются в благодать, другие только чуть-чуть трогают поверхность. Они уходят, чувствуя себя

непрощенными.

Очевидно, в этом и заключалась проблема раба. Он по-прежнему чувствовал себя

должником. Как же еще объяснить его поведение? Вместо того, чтобы простить

виноватого, он его душит! «Этот должок я из тебя выжму». Ему отвратителен сам вид

этого человека. Почему? Потому что тот так много задолжал ему? Не думаю. Он

ненавидит своего должника, потому что тот напоминает ему о его собственном долге

властителю.

Царь простил ему долг, по раб, в сущности, не принял благодать царя. Теперь мы

понимаем, почему автор Послания к Евреям предостерегает: «Наблюдайте, чтобы кто

не лишился благодати Божией; чтобы какой горький корень, возникнув, не причинил

вреда, и чтобы им не осквернились многие...» (Евр. 12:15).

Лекарство от ненависти

Там, где Божья благодать отвергнута, растет корень горечи. Но там, где Божья

благодать принята, расцветает прощение. В послании, которое многие считают

последним посланием Павла, апостол призывает Тимофея: «...укрепляйся, сын мой, в

благодати Христом Иисусом...» (2 Тим. 2:1).

Насколько это мудрое наставление! Павел не призывает Тимофея укрепляться в

молитве и чтении Писания или в человеколюбии, как бы все это ни было важно и

благотворно. Он хочет, чтобы его сын во Христе обратился прежде всего к благодати.

Обитал на этой территории. Держался га. эту истину. Пускай ты что-то упустил, только

не упусти благодати.

Чем дольше мы ходили по саду, тем вероятней, что окружающие ощутят

исходящий от нас аромат цветов. Чем дольше мы погружались в благодать, тем

вероятней, что окружающие нас люди тоже почувствуют аромат благодати. Не

поможет ли это нам научиться сдерживать свое возмущение? Может быть, весь секрет

в том, чтобы не требовать расплаты, а вспомнить, как расплатился за нас Спаситель?

Ваш друг не сдержал слова? Начальство не выполняет своих обещаний? Извините

меня, но прежде чем что-то сделать, ответьте на такой вопрос: как поступил Бог, когда

вы не исполнили то, что обещали Ему?

Вам солгали? Больно быть обманутым. Но прежде чем сжимать кулаки, задумайтесь: что сделал Бог, когда вы солгали Ему?

От вас отвернулись? О вас забыли? Вас бросили? Отчуждение ранит. Но прежде чем

сводить счеты, попробуйте быть честными с собой. Разве вы никогда не отворачивались

от Бога? Всегда ли для вас была важна Его воля? Никто из нас не может сказать этого о

себе. Вспоминает ли Бог, как вы отвернулись от Него?

Ключ к прощению других людей — перестать сосредотачиваться на том, что

сделали вам они, и начать сосредотачиваться на том, что сделал для вас Бог.

«Но, Макс, это же несправедливо! Кое-кто должен заплатить за то, что сделал».

Согласен. Кто-то должен заплатить, и Кто-то уже заплатил.

«Макс, вы не понимаете, такой человек недостоин благодати. Он не заслуживает

милосердия. Он не заслуживает прощения».

Я и не говорю, что он заслуживает. А вы заслуживаете?

А с другой стороны, что еще нам выбрать? Ненависть? Ничего хорошего в ней нет.

Вспомним, что бывает, когда мы отказываемся простить. «И, разгневавшись, государь

его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга» (Мф. 18:34).

Немилосердные рабы всегда кончают тюрьмой. Тюрьмой злобы, чувства вины и

беспросветного мрака. Богу не надо заключать нас в тюрьму — мы сами ее себе

выстраиваем. «Один умирает в самой полноте сил своих, совершенно спокойный и

мирный... А другой умирает с душою огорченною, не вкусив добра» (Иов 21:23-25).

О, эта постепенно усиливающаяся хватка ненависти... Ее вред проявляется не

сразу, как было с трещиной у меня на лобовом стекле. Из-под грузовика, во весь опор

несущегося по гравийной дороге, в стекло попал камешек. Со временем щербинка

превратилась в трещину, а та разветвилась, словно дельта реки. Скоро у меня было не

лобовое стекло, а какая-то паутина. Я не мог сесть за руль, не помянув недобрым

словом мерзавца, нарушающего скоростной режим. Хотя я никогда его не видел, я мог

бы порассказать, какой он. Это тупой паразит, он обманывает свою жену, ездит с

банкой пива в руке, а телевизор включает так громко, что не дает спать соседям. Из-за

его преступной халатности я не мог видеть мир с прежней ясностью (и не только через

лобовое стекло).

Слыхали выражение «слепая ярость»?

Позвольте мне сказать со всей категоричностью: ненависть портит зрение и

надламывает человека. Бремя ненависти слишком тяжело. Колени задрожат от

напряжения, и сердце может не выдержать нагрузки. Перед вами и так достаточно

крутой склон, чтобы еще обременять себя ненавистью. Самое мудрое решение —

единственное решение — оставить чемодан своего праведного гнева внизу. Все равно

у вас никогда не получится дать кому-то больше благодати, чем Бог уже дал вам.

Во время Первой мировой войны один немецкий солдат, приметив в стороне

воронку от артиллерийского снаряда, решил укрыться в ней от пуль. В воронке он

увидел раненого противника. Тот истекал кровью и был уже при смерти. Тронутый его

страданиями, немец предложил умирающему воды. Благодаря этому пустячному

одолжению между ними установился контакт. Неприятельский солдат показал на

карман своей гимнастерки; достав оттуда бумажник, немец нашел в нем семейные

фотографии. Он подержал их так, чтобы умирающий мог в последний раз взглянуть на

своих близких. Под свистом пуль, в горниле войны эти двое врагов стали, хотя и на

несколько мгновений, друзьями.

Что произошло в той воронке? Исчезло ли все зло на земле? Была ли восстановлена

справедливость во всем? Нет. Произошло всего лишь следующее: двое врагов увидели

друг в друге просто людей, нуждающихся в помощи. Это прощение. Прощение

начинается с того, чтобы подняться над войной, посмотреть не на мундир, а в глаза, и

попытаться увидеть в другом человеке хотя бы не врага. Пусть не друга, но просто

такого же солдата, который тоже хочет вернуться домой.

16

Рим. 15:7

МЫ ВСЕ В ОДНОЙ ЛОДКЕ

Немощного в вере принимайте без споров о мнениях16.

Рим. 14:1

Посему принимайте друг друга, как и Христос принял вас в славу Божию.

Рим. 15:7

Благодать утверждает три истины.

Во-первых, только Бог может прощать мое безбожие. «Кто может прощать грехи, кроме одного Бога?» (Мк. 2:7). Заниматься моими грехами — это дело Бога. Я каюсь, я

исповедаюсь, но прощать может только Бог (и Он прощает).

Во-вторых, только Бог может судить моего ближнего. «Кто ты, осуждающий

чужого раба? Перед своим Господом стоит он, или падает» (Рим. 14:4). Заниматься

моим ближним — это дело Бога. Я должен высказывать свое мнение. Я должен

молиться. Но только Бог может осуждать (и Он осуждает).

В-третьих, я должен принимать тех, кто принят Богом. «Посему принимайте друг

друга, как и Христос принял вас в славу Божию» (Рим. 15:7). Бог любит меня и включил

меня в число Своих детей. Бог любит моего ближнего и включил его в число моих

16 В переводе, которым пользуется автор, — «Верующего собрата принимайте без споров о мнениях». — Примеч. пер.

братьев. Мое дело — соединить два угла в треугольнике, замкнуть цепочку, любить

того, кого любит Бог.

Легче сказать, чем сделать. «Жить там, с любимыми — какое счастье! Но здесь, с

соседями — избавь нас от напасти»1. В лучшем случае я могу представить эту ситуацию

примерно так...

Раскачивая лодку

Бог зачислил нас в Свою команду и разместил на Своем корабле. Цель плавания

одна — благополучно доставить нас на другой берег.

Это не прогулочное судно, а боевой корабль. Мы не призваны быть досужими

пассажирами, мы призваны служить. У каждого из нас своя задача. Одни заняты теми, кто тонет в море, они вылавливают людей из воды. Другие противостоят врагу, они

целятся в него из орудий молитвы и богослужения. Третьи заботятся об экипаже, они

кормят и обучают членов нашей команды.

При всех наших различиях мы одинаковы. Каждый может рассказать о своей

личной встрече с капитаном, так как каждый был лично призван им на службу. Он

разыскал каждого из нас где-то в портовых закоулках и предложил следовать за ним.

Его доброта породила в нас веру, и мы пошли.

Все мы поднялись по сходням его благодати на борт одного и того же корабля. У

нас один капитан и один пункт назначения. Хотя идет война, мы в безопасности, ведь

наш капитан — Бог. Корабль не утонет. Об этом-то мы не тревожимся.

А вот разногласия среди команды нас тревожат. Поднимаясь на борт, мы думали, что команда состоит из точно таких же людей, как мы сами. Но потом, побывав на

разных палубах, мы увидели, как странно выглядят многие призывники. Некоторые

одеты в другую форму, не такую, как у нас, в одежду каких-то фантастических цветов и

фасонов.

— Почему вы так необычно выглядите? — спрашивали мы их.

— Забавно, — отвечали нам. — Мы как раз хотели то же самое спросить у вас.

Впрочем, разнообразие стилей одежды далеко не так нас беспокоит, как разнобой

мнений. Есть, например, компания людей, которые каждое утро собираются на самый

настоящий научный семинар. У них строгая дисциплина, а лица всегда суровые.

«Служить капитану — дело очень серьезное», — объясняют они. Отнюдь не случайно

они облюбовали себе кормовую надстройку.

Есть еще кружок тех, кто ревностно молится. Они не просто верят в молитву, они

верят в молитву с коленопреклонением. По этой причине всегда известно, где их

искать, — в передней части верхней палубы, ближе к носу корабля.

Есть также такие, кто твердо убежден, что для обряда причастия нужно брать

настоящее вино. Они занимают левый борт.

А еще одна группа обитает в районе машинного отделения. Они часами изучают

каждый болт и гайку во всех конструкциях. Обычно они по многу дней не выходят из

трюма. За это их время от времени критикуют те, кто расхаживает по верхней палубе, где свежий ветер ерошит волосы и можно подставить лицо под живительные лучи

солнца.

— Не то, что ты знаешь, а то, что ты чувствуешь, — вот что важно, — поучает эта

команда, обитающая на палубе.

И как же мы любим группироваться!

По мнению одних, однажды поднявшись на борт, покинуть наш корабль уже

невозможно. Другие говорят, что уходить с корабля было бы безрассудно, но выбор

всегда остается за нами.

Кто-то верит, что все мы добровольно решили служить; им возражают, что служить

всем нам было предначертано еще задолго до постройки корабля.

Кто-то предрекает, что, прежде чем мы доплывем до нашей цели, разразится буря

«великой скорби»; другие говорят, что к тому времени мы уже будем в безопасности на

берегу.

Есть такие, кто разговаривает с капитаном на своем собственном языке. Кое-кто

думает, что использовать надо древние языки, исчезнувшие.

Часть из нас считает, что офицеры должны носить мантии, другие — что офицеров

вообще не должно быть; но есть еще те, кто полагает, что мы все — офицеры и все

должны носить мантии.

И как же мы любим группироваться!

Существует также вопрос о еженедельных собраниях, на которых мы говорим, как

благодарны капитану, и читаем его слова. Все признают их значение, но нет согласия

относительно регламента этих встреч. Одни хотят, чтобы они были шумными, другие —

тихими. Кому-то нравятся установленные ритуалы, кому-то — непосредственность.

Одним нужно совершать обряд, чтобы они могли медитировать, другим нужно

медитировать, чтобы они могли совершать обряд. Кому-то хочется провести собрание

для тех, кто покидает корабль, отправляясь в миссионерскую поездку. Другие хотели

бы привлечь тех, кто за бортом, но не отправляясь за борт и не забывая о тех, кто на

борту.

И как же мы любим группироваться!

В результате мы раскачиваем судно. На палубе сумбур. Вспыхивает вражда.

Моряки отказываются друг с другом разговаривать. Бывали даже периоды, когда одна

группировка не признавала, что на борту существует другая. Хуже всего, что многие, дрейфующие в открытом море, предпочли не подниматься на борт из-за распрей между

моряками.

«Что же нам делать? — хотели бы мы спросить у капитана. — Возможна ли

гармония на корабле?» За ответом далеко ходить не надо. В последнюю ночь Своей

земной жизни Иисус вознес молитву, которая высится цитаделью для всех христиан: Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их, да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, — да уверует мир, что Ты послал

Меня.

Ин. 17:20-21

Это драгоценные слова. Иисус, зная, что конец близок, в последний раз молится за

Своих последователей. Не удивительно ли, что Он молится не об их успехе, их

благополучии и счастье. Он молится об их единстве. Он молится, чтобы они любили друг

друга.

Молясь за них, Он молился также за тех, кто уверует в Него «по слову их». То есть

за нас! В Своей последней молитве Иисус молился, чтобы мы с вами были едины.

Заповедь, предписывающая сохранять единство

Из всех уроков, содержащихся в этом стихе, не пропустите самый главный: единство важно для Бога. Отец не хочет, чтобы Его дети ссорились. Раздоры Его

огорчают. Почему? Ответ: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь

любовь между собою» (Ин. 13:35). Единство рождает веру. Благодаря чему мир может

поверить, что Иисус послан Богом? Не благодаря тому, что мы согласны друг с другом.

Не благодаря тому, что мы разрешили все противоречия. Не благодаря тому, что мы

единодушны в каждом вопросе. Не благодаря тому, что мы не допускаем ни одной

доктринальной ошибки. Но благодаря тому, что мы любим друг друга.

Единство рождает веру. Раздоры склоняют к неверию. Кто захочет плыть на

корабле с вечно препирающимися моряками? Жизнь за бортом может быть очень

тяжелой, но по крайней мере волны не честят нас последними словами.

Вполне возможно, что Пол Биллхеймер был прав, когда написал: Непрекращающиеся и повсеместные разделения в Церкви — это многовековой позор.

Такова главная тактика сатаны. Не исключено, что из-за греха раздоров было обречено на

погибель больше душ, чем из-за всех остальных грехов, вместе взятых2.

«По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между

собою». На минуту остановитесь и задумайтесь над этим стихом. Не может ли быть, что

единство — вот главное, что приведет мир к Христу?

Если единство имеет решающее значение для проповеди Благой вести, не должно

ли оно быть основной темой наших молитв? Не должны ли мы, как сказал Павел, постараться «...сохранять единство духа в союзе мира» (Еф. 4:3)? Коль скоро наше

единство важно для Бога, разве не должно оно быть важно для нас? Коль скоро

единству отведена такая роль на небесах, разве можно его недооценивать на земле?

Кстати, нам нигде не сказано выстраивать единство. Нам сказано просто

сохранять единство. На взгляд Бога, есть только «...одно стадо и один Пастырь» (Ин.

10:16). Единство не надо создавать, его надо просто оберегать.

Как нам сделать это? Как нам приложить все силы к тому, чтобы сохранить наше

единство? Означает ли это, что мы должны поступиться своими убеждениями? Нет. Но

это означает, что нам нужно долго и пристально анализировать свое поведение.

Семинар в Капернауме

Некоторое время назад Деналин купила обезьянку. Видеть обезьянок у нас в доме

мне не хотелось, поэтому я стал возражать.

— Где она будет есть? — спросил я.

— С нами за столом.

— Где она будет спать? — продолжал я.

— В нашей кровати.

— А как же запах? — поморщился я.

— Да, запах от тебя... Ну, я ведь привыкла, думаю, и она сможет.

Единство начинается не с проверки других, а с проверки себя самого. Единство

начинается не с требования, чтобы другие изменились, а с признания, что мы сами не

так уж хороши.

Чтобы познакомиться с великим примером такого подхода, отправимся в

деревушку под названием Капернаум и войдем в хижину, занятую Иисусом и Его

учениками. Послушаем, как Учитель задает им вопрос: «...о чем дорогою вы рассуждали

между собою?» (Мк. 9:33).

Лица учеников вспыхнули — не побагровели от возмущения, а порозовели от

стыда. Они спорили. О вероучении? Нет. О линии поведения? Тоже нет. О морали и

ценностях? Увы. Они спорили, кто из них больше.

Петр считал, что он (он ходил по воде). Иоанн тоже претендовал на высший статус

(он был любимым учеником Иисуса). Матфей хвалился, что он лучший (в конце концов, его Евангелие станет первой книгой Нового Завета). Властолюбие и политические игры.

Не с этого ли обычно начинаются разделения?

...Ибо где зависть и сварливость, там неустройство и всё худое.

Иак. 3:16

Откуда у вас вражды и распри? не отсюда ли, от вожделений

ваших, воюющих в членах ваших?

Иак. 4:1

Удивительно. Свары из-за главенства — причем, ни много ни мало, в присутствии

Христа. Но не настолько удивительно, как то, что ответил им Иисус.

«...Кто примет одно из таких детей во имя Мое, тот принимает Меня; а кто Меня

примет, тот не Меня принимает, но Пославшего Меня» (Мк. 9:37, курсив мой. — М. Л.).

Это слово, «принять», было для Иисуса так важно, что Он употребил его четыре

раза в одном предложении.

Как ответить на чужие доводы? Принять того, кто их приводит. Как сделать первый

шаг к единству с кем-то? Принять его. Не соглашаться, а принять. Не прийти к

единодушию, а принять. Не пробовать договориться, не полагаться на третейский суд, не уточнять позиции, а принять. Все остальное можно сделать потом, но только сделав

этот первый шаг, приняв человека.

Иоанна такой ответ не устраивал. Слишком все просто. «Сыну Громову» чуждо

было понятие толерантности. Ну, нельзя же, в самом деле, ходить и «принимать» кого

попало! Надо возводить барьеры. В религии необходимы разграничения. Привести

убедительный пример? У Иоанна он был наготове.

Проверка разногласиями

«...Учитель! мы видели человека, который именем Твоим изгоняет бесов, а не ходит

за нами; и запретили ему, потому что не ходит за нами» (Мк. 9:38).

Перед Иоанном стояла дилемма. Он и другие ученики наткнулись на человека, который творил настоящие чудеса. Он изгонял бесов (то есть делал как раз то, что у

самих учеников, как сказано в Мк. 9:18, не получалось). Он помогал людям, в корне

изменяя их жизнь. И более того, он воздавал должное Богу. Свои добрые дела он

совершал именем Христа.

Все в нем было совершенно правильно. Правильные результаты. Правильные

устремления сердца. Но возникала одна проблема. Он не принадлежал к правильной

группировке.

Поэтому ученики поступили так, как нормальные члены одной религиозной

группировки поступают с человеком из другой, «неправильной» религиозной

группировки. Они отконвоировали его в трюм корабля и посадили под замок. «Мы ему

запретили, потому что он не из наших» (ср.: Мк. 9:38).

Иоанн хочет узнать, правильно ли они поступили. Он вовсе не хвастается

сделанным, он в замешательстве. В таком же замешательстве находятся многие и

многие люди в наши дни. Как быть с добрыми делами, совершенными другой

группировкой? Как быть, если вам нравятся плоды, но не дерево?

Для меня это важный вопрос. Я глубоко ценю свое религиозное наследие. Корни

моей веры уходят в маленькую Западно-Техасскую церковь Христа, где я узнал

Назорея, Крест и Слово. Прихожан насчитывалось не слишком много, может быть, сотни две в хорошее воскресенье. Большинство семей, как и моя, были тружениками

нефтяных полей. Но в этой церкви жила любовь. Когда кто-то из нас болел, другие

прихожане заботливо его навещали. Если нас не было на проповеди, нам звонили, обеспокоенные. А когда блудный сын Макс вернулся домой, его встретили с

распростертыми объятиями.

Я глубоко ценю свое религиозное наследие. Но за прошедшие годы веру мою

укрепляли и люди из других группировок. Не так уж долго пробыл я на Божьем корабле, когда стал находить поддержку для своей веры в других каютах.

Один бразильский пятидесятник научил меня молиться. Благодаря британцу из

Англиканской церкви по имени К. С. Льюис моя вера приобрела настоящую силу. Член

Южно-Баптистской церкви помог мне постичь благодать.

Один пресвитерианин, Стив Браун, объяснил мне учение о верховном владычестве

Бога, тогда как другой, Фредерик Бюхнер, рассказал о страданиях Бога. Католик

Бреннан Маннинг убедил меня, что Иисус неизменно заботится о нас. Я стал хорошим

мужем, потому что прочитал книги Джеймса Добсона, и хорошим проповедником, потому что слышал Чака Суиндолла и Билла Хайбелза.

И лишь вернувшись в дом Отца, я узнаю имя проповедника, чья проповедь по

радио вернула меня к Христу. Я был аспирантом, утратившим духовный фундамент в

своей жизни. Во время рождественских каникул, нуждаясь в карманных деньгах, я

решил подработать водителем пикапа, доставляющего разный товар нефтяникам.

Радиоприемник в машине ловил только одну станцию. Там выступал проповедник. В

холодный декабрьский день 1978 года я услышал, как он говорит о распятии. Я не знаю

его имени. Не знаю его религиозных корней. Насколько я понимаю, он мог быть

квакером. Но было в его проповеди что-то, что побудило меня остановить пикап на

обочине и заново посвятить свою жизнь Христу.

Исследуем плоды и веру

Как быть, если вы видите великие деяния людей из другой группировки? Не

великие расколы, не грандиозные еретические учения, а добрые дела, прославляющие

Бога. Давайте вернемся к беседе Иисуса с учениками.

Прежде чем обратить внимание на то, что Иисус сказал Иоанну, обратим внимание

на то, чего Он не сказал.

Иисус не сказал: «Иоанн, если это хорошие ребята, они из наших». Благородные

жесты и щедрость — не обязательно признак последователя Христа. Если какая-то

группировка раздает подарки на Рождество, это еще не значит, что она христианская.

Если они кормят голодных, это еще не значит, что они — избранные Божии. Иисус не

призывал нас к слепой веротерпимости.

Но Он не одобрял и заведомое отрицание. Если бы для братского единства

требовалось полное единодушие во взглядах, самое время было бы сказать об этом. Но

Иисус такого не говорил. Иисус не дал Иоанну письменную инструкцию по отбору

перспективных кандидатов. Будь такая анкета полезной, лучшего времени познакомить

с ней учеников просто не найти. Но Иисус этого не сделал.

Обратим внимание, что же сказал Иисус: «...не запрещайте ему, ибо никто, сотворивший чудо именем Моим, не может вскоре злословить Меня» (Мк. 9:39).

Иисус оценил чистую веру этого человека («именем Моим») и ее благие плоды

(«сотворивший чудо»). Его ответ становится для нас главным уроком при изучении

веротерпимости. Как нам следует относиться к доброй душе из другой религиозной

группы?

Прежде всего взгляните на плоды. Хороши ли они? Добры ли они? Помогает этот

человек людям или вредит? Плоды важнее, чем название сада. Если человек приносит

добрые плоды, будьте ему благодарны! Доброе дерево не может приносить худые

плоды (см.: Мф. 7:17), поэтому благодарите Бога, что Он взращивает плод веры и в

других группировках.

Но обратите также внимание на веру. Чьим именем совершаются эти дела? Иисус

признал дела того человека потому, что они совершались именем Христа. Что это

означает — делать что-либо «именем Иисуса»? Это означает, что вы, опираясь на

авторитет этого имени, получаете право сделать что-либо.

Если я приду к продавцу автомобилей и скажу, что хочу получить машину

бесплатно, меня, надо думать, поднимут на смех. Но если я приду с документом, подписанным владельцем этого автосалона и требующим отдать мне машину

бесплатно, я на ней уеду. Почему? Потому что я опираюсь на авторитет хозяина и

получаю право взять эту машину себе.

Наш Учитель указал, что надо исследовать веру человека. Если у него есть вера в

Иисуса и право действовать он получил от Бога, то благодать свидетельствует, что этого

достаточно. Это важный момент. Есть такие, кто совершает свои дела не во имя Бога.

Помните укладчика камней и судью из той притчи? Они олицетворяют спасение делами, а не спасение по благодати. Они действуют отнюдь не именем Божьим; по сути, им Бог и

не нужен. Они действуют под знаменами праведности, заслуженной самим человеком.

Насколько нетерпим был к ханжеству Павел, настолько же надлежит быть нетерпимыми

и нам.

Но во многих других группировках есть люди, которые уповают на Единородного

Сына Божьего и веруют в крест Христов. Коль скоро они, как и вы, полагаются на Него, ожидая, что Он вернет их во дворец Отца, то разве у вас другой Спаситель? Если они, как и вы, верят во вседостаточную жертву Христову, разве вы с ними не под одной и той

же благодатью?

«Макс, они что, не должны входить в мою группировку?» Нет.

«Не должны иметь такие же религиозные корни?» У них другие корни.

«Не должны иметь по всем вопросам такое же мнение, как я?» Разве есть человек, согласный с вами по всем вопросам?

Важно только, какие плоды они приносят и какова их вера. Позднее «сын громов», ставший уже гораздо более умеренным, сформулировал это так: «Кто исповедует, что

Иисус есть Сын Божий, в том пребывает Бог, и он в Боге» (1 Ин. 4:15).

Есть тут свой парадокс. Ученик, которого не устраивал слишком простой ответ

Учителя, сам в конце концов пришел к ответу еще более простому.

Ответ и должен быть простым. Там, где есть вера, покаяние и рождение свыше, там

есть христианин. Когда я встречаю человека, верующего в распятие и обращенного к

Спасителю, я встречаю брата. Разве не так относился к этому Павел? Когда он писал

церкви в Коринфе, он обращался к общине христиан, виноватых во всех грехах, от

неправильного отношения к вечере Господней до раздоров из-за Святого Духа. Но как

он называет их? «Умоляю вас, братия...» (1 Кор. 1:10).

Когда христиане в Риме спорили, можно ли есть мясо, принесенное в жертву

идолам, посоветовал ли им Павел разделиться на две церкви? Одну — для тех, кто ест

идоложертвенное, другую — для тех, кто не ест. Нет, совсем наоборот, он призывает:

«Посему принимайте друг друга, как и Христос принял вас в славу Божию» (Рим. 15:7).

Просит ли нас Бог сделать что-то больше того, что Он уже сделал? Разве не прошел

Он долгий путь, принимая нас такими, какие мы есть? Если Бог может терпеть мои

ошибки, неужели я не могу терпеть ошибки других людей? Если уж Бог позволяет мне, со всеми моими слабостями и недостатками, называть Его Отцом, разве не должен я

изливать эту Его благодать на других? Да и кто, собственно, может являть благодать, кроме тех, кто крепко держится в деснице благодати? Если Бог не требует от людей

совершенства, должен ли требовать я?

«Кто ты, осуждающий чужого раба? — предостерегает нас Павел от суда над рабом

Божьим. — Перед своим Господом стоит он или падает. И будет восставлен, ибо силен

Бог восставить его» (Рим. 14:4).

Корабль Бога огромен. Как на океанском лайнере много просторных кают, так в

Божьем Царстве — простор для разных мнений. Но точно так же, как корабль имеет

один корпус, Божье Царство имеет одну основу — это вседостаточная жертва Иисуса

Христа.

Не помолитесь ли вы вместе со мной о том дне, когда молитва Иисуса будет

услышана?

Не помолитесь ли вы вместе со мной о том дне, когда мир обратится в веру, потому что Церковь будет едина?

Не помолитесь ли вы вместе со мной о том дне, когда мы выйдем из своих кают и

встанем рука об руку, чтобы приветствовать нашего Капитана? Когда разделения

прекратятся, воцарится гармония.

Последняя молитва Иисуса перед распятием была о единстве Его последователей.

Скажите, неужели Он молился бы о том, что невозможно исполнить? Вот и я так не

думаю.

17

Рим. 8:31-39

ЧТО МЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ХОТИМ ЗНАТЬ

Кто отлучит нас от любви Божией?..

Рим. 8:35

Толчком к размышлениям стало ее пение. Сначала я даже не обратил на это

внимания. Не было каких-то особенных причин. Ситуация — самая обычная. Папа

встречает свою шестилетнюю дочь после собрания отряда младших герлскаутов. Сара

любила эти собрания; ей нравилось получать награды, нравилось носить скаутскую

форму. Забравшись в машину, дочь показала мне свой новый значок и свежеиспеченный

кекс. Я вырулил на дорогу, поставил ее любимую кассету и переключил свое внимание

на взрослые проблемы.

Но едва вступив в лабиринт своих размышлений, я сразу вернулся. Сара пела. Пела

о Боге. Пела для Бога. Закинув голову, так что лицо обратилось вверх, на глубоком

вдохе она вывела чудесную ноту. Небесные арфы притихли, чтобы послушать ее.

Неужели это поет моя дочь? Голос звучит взрослее. И выглядит она не так — стала

выше, стройнее, даже симпатичнее. Я успел что-то проспать? Что случилось с румяными

круглыми щечками? Куда девались нос пуговкой и пухлые детские пальчики? Сара

превращается в юную леди. Светлые волосы ниспадают до плеч. Ноги изящно

скрещены. В одно прекрасное утро оказалось, что в книге открыта новая страница, и вы

только взгляните на нее!

Если у вас есть дети, вы меня понимаете. Только вчера подгузники, а сегодня —

ключи от машины. Неожиданно твой ребенок оказывается на полпути к колледжу, а ты

теряешь шансы проявить свою любовь, поэтому стараешься хотя бы что-то сказать.

Именно так я и поступил. Песня кончилась, Сара умолкла, а я выключил плейер, положил ей руку на плечо и сказал:

— Сара, ты совершенно замечательная дочь.

Повернувшись ко мне, она терпеливо улыбалась.

— Однажды какой-нибудь волосатый юнец похитит твое сердце и помчится с тобой

в следующее столетие. Но до тех пор ты принадлежишь мне.

Склонив голову, она на минуту отвела взгляд, потом снова посмотрела на меня и

спросила:

— Папа, что это на тебя сегодня нашло?

Полагаю, что мои слова для шестилетней девочки должны были прозвучать

довольно странно. Ребенок не воспринимает родительскую любовь ушами. Мой

всплеск эмоций прошел мимо нее. Но это не удержало меня от проявления чувств.

Никоим образом наш ограниченный разум не в состоянии постичь любовь Бога. Но

это не удержало Его от ее проявления, от Воплощения.

И мы тоже склоняем головы. Как и Сара, мы пытаемся понять, что делает наш Отец.

От яслей в Вифлееме до креста в Иерусалиме — любовь нашего Отца ведет нас к

размышлениям. Что можно сказать о таком чувстве? Узнав, что Бог готов скорее

умереть, чем жить без вас, что вы скажете? Как подступиться к объяснению этой

великой любви? Будь вы апостолом Павлом, вы бы не стали и пытаться. Вы бы ничего не

утверждали. И ничего не объясняли. Вы бы только задали несколько вопросов. Точнее

говоря, пять вопросов.

Отклик Павла на Божью благодать — это созвездие из пяти вопросов, которые

вспыхивают, как фейерверк в ночи, и требуют от нас не ответов, а благоговения. «Он

бросает вызов всем и вся на небесах, на земле или в преисподней, призыв дать ответ на

эти вопросы и на попытки опровергнуть истину, в них содержащуюся»1.

Эти вопросы для вас не новы. Вы задавали их себе. Вы задавали их бессонной

ночью; вы задавали их в гневе. Их мог поставить перед вами диагноз врача, а может

быть, решение суда или телефонный звонок из банка. Эти вопросы —

исследовательские зонды страдания, проблем, трудных ситуаций. Нет, вопросы не

новы, в отличие от ответов.

Вопрос защиты

«Если Бог за нас, кто против нас?» (Рим. 8:31).

Это не вопрос о том, кто может быть против нас. На такой вы бы сразу ответили.

Кто против вас? Болезни, инфляция, коррупция, усталость. Беды готовы навалиться со

всех сторон, страх лишает сил. Спроси нас Павел просто: «Кто против нас?» —

перечислить врагов нам было бы гораздо легче, чем бороться с ними. Но вопрос

поставлен не так. Вопрос звучит: «ЕСЛИ БОГ ЗА НАС, кто против нас?»

Позвольте мне немного задержать вас. Этот стих заслуживает особого внимания.

Прочитайте медленно фразу «Бог за нас»17. И выдержите, пожалуйста, минутную паузу, перед тем как продолжить. Прочтите фразу еще раз, вслух (мои извинения тем, кто

рядом с вами). «Бог стоит за нас». Повторите фразу четыре раза, выделяя интонацией

одно слово за другим (давайте приступайте, не так уж вам и некогда).

Бог стоит за нас.

Бог стоит за нас.

Бог стоит за нас.

Бог стоит за нас.

Бог стоит за вас. Ваши родители могли забыть о вас, учителя могут не замечать вас, родственники могут вас стыдиться; но все ваши молитвы слышит Творец океанов.

Господь Бог!

Бог стоит за вас. Не «может быть», не «стоял», не «будет стоять», не «стоял бы», а

«Бог стоит за вас». Сегодня. В этот час. В эту минуту. Когда вы читаете это предложение.

Не нужно ждать в очереди или приходить только в приемный день. Он с вами. Он не мог

бы быть к вам ближе, чем в эту секунду. Его верность не возросла бы, будь вы лучше, и

не уменьшилась бы, будь вы хуже. Он стоит за вас.

Бог — за вас. Обернитесь на трибуны — это Бог там болеет за ваше выступление.

Посмотрите за финишную черту — там Бог аплодирует вашему старту. Слышите, как Он

подбадривает вас с дальней скамьи? Нет сил бороться дальше? Он придаст вам сил.

Утратили веру в себя? Он поддержит вас. Он — за вас.

Бог стоит за вас. Будь у Него календарь, ваш день рождения был бы обведен

кружочком. Будь у Него машина, наклейка с вашим именем была бы на бампере. Если на

небесах есть дерево, на его коре вырезано ваше имя. Мы знаем, что у Него есть

17 В переводе, которым пользуется автор, — «Бог стоит за нас». — Примеч. пер.

татуировка, и мы знаем, что она изображает. «Вот, Я начертал тебя на дланях Моих...»

— говорит Он (Не. 49:16).

«Забудет ли женщина грудное дитя свое, чтобы не пожалеть сына чрева своего?» —

спрашивает Бог в Не. 49:15.

Какой странный вопрос. Можете ли вы, матери, вообразить, что, вскормив грудью

младенца, вы говорите: «Никто случайно не помнит, как звали того мальчика?» Нет. Я

видел, как вы нянчили своего ребенка. Вы гладили его по волосам, целовали его, напевали его имя снова и снова. Забудет ли мать свое дитя? Никогда. «Но если бы и она

забыла, то Я не забуду тебя», — обещает Бог (Не. 49:15).

С вами Бог. Зная это, спросите, кто против вас. Может ли теперь смерть что-то

сделать с вами? Может ли болезнь отобрать вашу жизнь? Можно ли отнять ваше

предназначение и лишить вас достоинства? Нет. Пусть против вас восстанет сам ад, никто не одержит над вами победу. Вы защищены. С вами Бог.

Вопрос обеспечения

«Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не

дарует нам и всего?» (Рим. 8:32).

Допустим, человек увидел ребенка, которого избивают хулиганы. Человек

разогнал негодяев, спас малыша, отвез его в больницу. Ребенок выздоровел. Тот

человек оплатил лечение. Узнав, что мальчик сирота, он усыновил его и дал ему свое

имя. А спустя несколько месяцев отец как-то ночью услышал, что сын всхлипывает в

подушку. Он подошел к кроватке и спросил, почему сын плачет.

— Мне страшно, папа. Меня тревожит, что будет завтра. Где я найду еду, чтобы

поесть? Как смогу достать себе одежду, чтобы не замерзнуть? И где я буду ночевать?

Отец, естественно, в недоумении:

— Я ведь тебе объяснял. Разве ты не понял? Я рисковал жизнью, чтобы спасти тебя.

Я заплатил за твое лечение. Ты носишь мое имя. Я называю тебя своим сыном. Стал бы я

все это делать, чтобы потом не дать тебе то, в чем ты нуждаешься?

Это вопрос Павла. Неужели Тот, Кто отдал Своего Сына, не даст нам все, в чем мы

нуждаемся?

Но мы все равно тревожимся. Мы тревожимся из-за налоговой полиции, единого

государственного

экзамена

и

ФБР.

Нас

беспокоят

система

образования,

правительственные реформы и даже доброкачественные опухоли. Мы тревожимся, что

нам не хватит денег, а когда деньги есть, мы тревожимся, что не сумеем хорошо ими

распорядиться. Мы боимся, что конец света настанет раньше, чем кончится срок

парковки. Мы тревожимся, что может подумать наша собака, увидев нас выходящими

из душа. Мы страшимся в один прекрасный день узнать, что обезжиренный йогурт

провоцирует ожирение.

А теперь ответьте честно. Неужели Бог спас вас для того, чтобы вы тревожились?

Неужели Он научил вас ходить только для того, чтобы увидеть ваше падение? Для того

ли Он дал Себя распять за ваши грехи, чтобы потом игнорировать ваши молитвы? Нет ли

в Писании насмешки там, где сказано: «...Ангелам Своим заповедает о тебе — охранять

тебя на всех путях твоих...» (Пс. 90:11)?

Я тоже так не думаю.

Два вопроса об обвинениях и благодати

«Кто будет обвинять избранных Божиих? Бог оправдывает их. Кто осуждает?

Христос Иисус умер, но и воскрес: Он и одесную Бога, Он и ходатайствует за нас» (Рим.

8:33-34).

Не так давно я прочитал рассказ о мальчишке, который однажды пошел пострелять

по деревьям из рогатки. Но так ни разу и не смог попасть. Вернувшись домой к

бабушке, он приметил во дворе утку, ее любимицу. Поддавшись порыву, он прицелился

из рогатки и выстрелил. Камень, попав точно в голову, убил утку. Мальчик испугался

испрятал мертвую утку в поленнице, но как только оглянулся, понял, что его сестра

Салли все видела.

В тот день после обеда бабушка напомнила Салли, что сегодня ее очередь

помогать ей мыть посуду. Салли ответила: «Сегодня Джонни сказал мне, что не прочь

вне очереди помочь тебе на кухне. Правда, Джонни? — а сама шепнула ему: — Помни

про утку!»

Так что Джонни в тот день мыл тарелки.

А что ему оставалось? Следующие несколько недель он почти не отходил от

раковины. Иногда — потому что была его очередь, чаще — чтобы скрыть свой грех.

«Помни про утку!» — зловеще шептала Салли, если он пробовал возражать.

Вконец измучившись, Джонни решил, что любое наказание будет лучше, чем

бесконечное мытье тарелок, и признался бабушке, что убил ее утку.

— Я знаю, Джонни, — ответила та, обнимая его. — Тогда я как раз подошла к окну

и все видела. Я давно простила тебя, Джонни, ведь я люблю тебя. Мне вот только

непонятно было, сколько же времени ты будешь позволять Салли превращать тебя в

раба?2

Джонни получил прощение, но думал, что виновен. Почему? Потому что

прислушивался к словам своей обвинительницы.

Вас тоже обвиняют. Вас обвиняют в нечестности. Вас обвиняют в

безнравственности. Вас обвиняют в жадности, злобе и высокомерии.

В каждую секунду вашей жизни враг фиксирует обвинение против вас. Он

заостряет внимание на каждой оплошности и подмечает каждый неверный шаг. Стоит

вам отступить от своих принципов, и он возьмет это на заметку. Не выполните свое

обещание — он это запишет. Попытаетесь забыть свое прошлое — он вам напомнит.

Попробуете исправить свои ошибки — он будет вам мешать.

У этого опытного сутяжника нет другой цели, кроме как затащить вас в суд и

выступить против вас. Само его имя — диавол — означает «клеветник». Кто он? Это

сатана.

Он — «...клеветник братий наших, клеветавший на них пред Богом нашим день и

ночь» (Откр. 12:10). Видите его? Вышагивает взад-вперед перед судейским престолом

Бога. Слышите его? Назвал ваше имя, перечисляет ваши грехи.

Сатана обличает: «И насчет этого, Боже, которого Ты причисляешь к Своим детям.

Он этого не достоин. Он так и не избавился от жадности. Говорит одно, а сам себе на

уме. По нескольку дней кряду от него не услышишь ни одной искренней молитвы. Да что

там, даже сегодня утром он предпочел подольше поспать, а не посвятить хоть

сколько-то времени Тебе. Я обвиняю его в лени, эгоизме, беспокойстве, неверии...»

Пока он говорит, ваша голова склоняется все ниже. У вас нет оправданий.

Обвинения справедливы.

— Признаю свою вину, ваша честь, — мямлите вы.

— Каков приговор? — спрашивает сатана.

— Кара за грех — смерть, — объясняет Судья. — Но в данном случае смерть уже

свершилась. Ибо он умер со Христом.

Сатана неожиданно умолкает. А вас неожиданно переполняет ликование. Вы

осознали, что сатана не может обвинить вас. Никто не может обвинить вас! Несмотря

на лес осуждающих перстов и хор требующих наказания голосов, все обвинения

отскакивают от вас, как ударившиеся в щит стрелы. Хватит полоскать грязное белье.

Хватит горьких сожалений и каторжных работ на беззастенчиво эксплуатирующую вас

сестру. Вы стоите перед Судьей и слышите Его приговор: «Невиновен».

«...Господь Бог помогает Мне: поэтому Я не стыжусь, поэтому Я держу лицо Мое, как кремень, и знаю, что не останусь в стыде. Близок оправдывающий Меня: кто хочет

состязаться со Мною? — станем вместе. Кто хочет судиться со Мною? — пусть

подойдет ко Мне» (Ис. 50:7-8).

С тех пор как Судья освободил вас, вам не нужно бояться суда.

Вопрос длительности

«Кто отлучит нас от любви Божией?..» (Рим. 8:35).

Вот он. Вот этот вопрос. Вот что мы хотим узнать. Мы хотим узнать, как долго

продлится любовь Бога. Павел мог бы с этого начать. Действительно ли Бог будет

любить нас вечно? Не только пасхальным утром, когда наши ботинки сияют, а волосы

гладко причесаны. Я хочу знать (разве не хочу я действительно знать?), что Бог думает

обо мне, когда я отвратителен. Не в те моменты, когда я чрезвычайно хорош, когда я

подтянут, энергичен и готов бороться с мировым злом. Не тогда. Я знаю, что Он обо

мне думает в такие минуты. В такие минуты я и сам себе нравлюсь.

Я хочу знать, что Он думает обо мне, когда я злюсь на все вокруг, когда мысли мои

не поднимаются выше желудка, а языком можно буравить камни. Что Он думает обо

мне тогда?

Вот в чем вопрос. Вот в чем проблема. Именно по этой причине большинство из вас

читает эту книгу. О, вы так не скажете; может быть, вы и сами этого не знаете. Но я вижу

это по вашим лицам. Я слышу это в ваших словах. Не перешел ли я черту на той неделе?

В прошлый вторник, когда я выпил столько водки, что не мог идти... В прошлый четверг, когда на службе я дошел до такого, что вышло совсем уж не дело... Прошлым летом, когда я проклинал сотворившего меня Бога, стоя у могилы ребенка, которого Он дал

мне...

Не зашел ли я слишком далеко? Не слишком ли долго ждал? Не слишком ли часто

оступался?

Вот что мы хотим знать.

Может ли что-то отлучить нас от любви Божьей?

Бог ответил на наш вопрос, прежде чем мы его задали. Чтобы мы увидели ответ, Он

осветил небо звездами. Чтобы мы его услышали, Он наполнил ночь музыкой. А чтобы

мы поверили в Него, сделал то, о чем ни один человек не мог и мечтать. Он стал плотью

и обитал с нами.

Он кладет руку на плечо человеку и говорит: «Ты совершенно замечательный».

Неподвластный времени, Он видит нас всех. От виргинской глуши до деловых

кварталов Лондона, от викингов до космонавтов, от дикарей до царей, от строителей

хижин до судей и укладчиков камней, Он видит всех. Все мы нищие и бродяги, и Он

видел нас до того, как мы родились.

И Он глядит с любовью. Испытывая прилив чувств. С удовлетворением взирая на

Своих детей, Создатель звезд обращается к каждому из нас и говорит: «Ты — Мой сын

(Моя дочь). Я очень тебя люблю. Я знаю, что однажды ты отвернешься от Меня и

уйдешь прочь. Но Я хочу, чтобы ты знал(а), что Я уже приготовил для тебя путь

обратно».

И чтобы доказать это, Он сделал нечто необычайное.

Сойдя с престола, Он снял Свою сотканную из света мантию и облекся в кожу — в

тонкую человеческую кожу. Свет вселенной вошел в темное и теплое чрево. Тот, Кому

поклонялись ангелы, стал эмбрионом в обычной земной утробе, был рожден холодной

ночью и спал на охапке сена.

Мария не знала, дать ли Ему молока или воздать хвалу, но потом сделала и то, и

другое, ведь Он, насколько она понимала, был и святым, и голодным.

Иосиф не знал, называть ли Его своим сыном или своим Отцом. Но в конце концов

назвал Его Иисусом, ибо так сказал ангел, а сам Иосиф ни малейшего представления не

имел, как называть Бога, Которого он держал на руках.

Ни Иосиф, ни Мария не выразили этого так прямо, как моя Сара, но не кажется ли

вам, что в их озадаченных головах вертелся вопрос: «Боже мой, что Ты здесь

делаешь?», точнее, «что Ты здесь делаешь, мой Боже?»

«Может ли Мне что-то помешать любить вас? — спрашивает Бог. — Видите, Я

говорю на вашем языке, сплю на вашей земле, ощущаю вашу боль. Только посмотрите

на Творца света и звука — как Он чихает, кашляет и сморкается. Сомневаетесь, понимаю ли Я, что вы чувствуете? Взгляните в смеющиеся глаза мальчика из Назарета

— это Бог идет на уроки. Задумайтесь о малыше за столом у Марии — это Бог

расплескал молоко».

«Вы тревожитесь, как долго продлится Моя любовь? Ищите ответ на пробитом

кресте, на каменистом холме. Это Меня вы видите там, вашего Творца, вашего Бога, прибитого гвоздями и истекающего кровью. Оплеванного и пропитанного грехом. Это

ваш грех Я ощущаю. Это вашей смертью Я умираю. Это в вашем воскресении Я живу.

Вот как сильно Я люблю вас».

«Может ли что-то встать между тобой и Мною?» — спрашивает Единородный Сын.

Вверяя Ему свое будущее, выслушаем торжественный ответ Павла: «...я уверен, что

ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни

высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во

Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим. 8:38).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

«НЕ ЗАБЫВАЙТЕ ЗА МНОЙ ПРИСМАТРИВАТЬ!»

— Вот хорошо. Хорошо, что вы сидите рядом со мной. А то меня иногда тошнит.

Немного не те слова, которые хочется услышать от соседа в самолете. Не успел я

затолкать свою сумку на верхнюю полку, как уже знал его имя, возраст и пункт

назначения.

— Меня зовут Билли Джек. Мне четырнадцать лет, и я лечу домой, чтобы

встретиться с папой.

Я хотел было назвать ему свое имя, но он заговорил раньше.

— Мне нужен кто-то, кто присматривал бы за мной. У меня в голове путаница.

Он рассказал мне о спецшколе, в которую ходит, и о лекарстве, которое

принимает.

— Не могли бы вы через несколько минут напомнить мне принять таблетку?

Прежде чем мы пристегнули ремни, он остановил стюардессу.

— Не забывайте обо мне, — сказал он ей. — У меня в голове путаница.

Когда мы поднялись в воздух, Билли Джек заказал себе прохладительный напиток и

стал макать в него соленые крендельки. Он то и дело поглядывал, что пью я, а потом

спросил, можно ли ему допить то, что у меня осталось. Он расплескал на меня немного

своего лимонада и стал извиняться.

— Ничего-ничего, — откликнулся я, вытираясь.

Билли Джек показал мне свой плейер и спросил, не хочу ли я тоже его послушать.

— Я взял свои любимые записи, — улыбнулся он, протягивая кассету с

саундтреками из мультфильмов «Русалочка», «Аладдин» и «Король лев».

Когда он начал играть на своей игровой приставке «Нинтендо», я попытался

вздремнуть. Но тут он начал изображать пение труб.

— Я еще могу показать, как шумит океан, — похвастался он, громко захлюпав

слюной во рту (на шум океана совсем не похоже, но я ничего не сказал ему).

Билли Джек, маленький мальчик в довольно большом теле.

— А облака могут удариться о землю? — спросил он меня. Я начал отвечать, но он

уже отвернулся к иллюминатору, словно ни о чем не спрашивал. Нисколько не

смущаясь, что доставляет кому-то беспокойство, он не давал стюардессе пройти мимо

без напоминания:

— Не забывайте за мной присматривать.

Когда разносили еду:

— Не забывайте за мной присматривать.

Когда опять принесли напитки:

— Не забывайте за мной присматривать.

Когда бы ни проходил мимо кто-то из членов экипажа, Билли Джек взывал:

— Не забывайте за мной присматривать.

Как ни стараюсь, не могу себе представить, чтобы Билли Джек упустил

возможность лишний раз напомнить экипажу, что ему нужно особое внимание.

Остальные пассажиры такого не делали. Мы никогда не просим о помощи. Мы

взрослые. Опытные. Самостоятельные. Закаленные путешественники. Большинство из

нас даже не слушало инструкций на случай аварийной посадки (Билли Джек попросил

меня разъяснить их подробней).

Где-то на середине работы над этой книгой я вспомнил Билли Джека. Он бы легко

усвоил учение о благодати. Он хорошо знал, что это такое — полностью препоручить

себя чьим-то заботам. Я не рассказал ему «Притчу о реке» (она тогда еще не была

написана), но я знаю, кто из братьев больше всего бы ему понравился.

Самый младший. Тот, который согласился, чтобы старший брат нес его вверх по

реке. Билли Джек не понял бы трех других братьев, отказавшихся от предложения

перворожденного сына. Почему бы не переложить ответственность за себя на плечи

того, кто сильнее?

А вы сделали это?

Многие этого не делают. Мы взрослые, мы самостоятельные. Послание к

Римлянам, оспаривающее самодостаточность, было написано для таких людей, как мы.

Признание, что мы в чем-то нуждаемся, есть признак нашей слабости, мы неохотно

идем на это. Именно поэтому я считаю, что Билли Джек постиг бы благодать. Мне

пришло в голову, что из всех пассажиров он был в наибольшей безопасности. Случись

что с самолетом, он бы в первую очередь получил помощь. Стюардессы прошли бы

мимо меня, чтобы позаботиться о нем. Почему? Потому что Билли Джек возложил

ответственность за себя на плечи того, кто сильнее.

И снова я спрашиваю — а вы сделали это?

В одном можно быть уверенным — вы не в силах спасти сами себя. Река слишком

бурная, расстояние слишком велико. Бог прислал Своего Первенца, чтобы отвести вас

домой. Крепко ли вы держитесь за десницу Его благодати? Я молюсь об этом. Я

убежденно молюсь об этом.

Прежде чем завершить наше совместное путешествие, не могли бы вы потратить

сколько-то времени на некоторые вопросы? И да помогут они Святому Духу раскрыть, нет ли в вас какого-то сопротивления благодати.

Вы спешите рассказать людям об уложенных вами камнях? Или предпочитаете

хвалиться силой вашего старшего брата?

Живете ли вы в страхе, что сколько бы вы ни трудились, этого всегда будет

недостаточно, или живете с благодарностью, зная, что уже сделанного вполне

достаточно?

Живете ли вы в узком кругу людей, которые трудятся наравне с вами? Или вы

живете в широком кругу людей, которые любят наравне с вами?

Вы служите Богу, чтобы Он оценил вас? Или вы служите Богу, чтобы возблагодарить

Его?

Вы совершаете добрые дела, чтобы спастись? Или совершаете добрые дела, потому что уже спасены?

Вы молитесь: «Боже, благодарю Тебя за то, что я не похож на других людей, которые воруют, обманывают и прелюбодействуют»?' Или просите: «Боже, помилуй

меня, грешного»?

* * *

И в завершение. Последние часы полета Билли Джек провел, положив голову мне

на плечо и зажав ладошки между коленями. Только я подумал, что он уснул, как он

приподнял голову и сказал:

— Мой папа встретит меня в аэропорту. Жду не дождусь, когда его увижу, потому

что он заботится обо мне.

Павлу понравился бы Билли Джек.

ПРИМЕЧАНИЯ

Введение

1 Edward Mote, «The Solid Rock».

2 Мартин Лютер. Предисловие к Посланию Св. Апостола Павла Римлянам. М.: Рашн Рессорсес Пресс, «Триада», 1999. С. 7.

Глава 2. Благодатный гнев Божий

1 Anders Nygren, Commentary on Romans, (Philadelphia: Fortress Press, 1949), 98.

2 Карфагенский богослов Тертуллиан, цитируется по: Уильям Баркли. Толкование Послания к Римлянам. ВСБ, 1980. С. 31.

Глава 3. Безбожная жизнь

1 Равви Захариас. Может ли человек жить без Бога? СПб.: «Кредо», 1999. С. 43.

2 Stephen Jay Gould, цитируется по: Donald McCullough, The Trivialization of God, (Colorado Springs: NavPress, 1995), 16.

Глава 4. Безбожный суд

1 Джон Р. У. Стотт. Послание к Римлянам: Божья Благая весть, предназначенная для всего мира. СПб.: «Мирт», 1999. С. 94.

Глава 5. Безбожная религия

1 «Definition of Justification» in Richard Hooker, Ecclesiastical Policy, цитируется по: Джон P. У. Стотт. Послание к

Римлянам: Божья Благая весть, предназначенная для всего мира. СПб.: «Мирт», 1999. С. 143.

Глава 6. Воззвание к мертвым

1 Dr. Li Zhisui, «The Private Life of Chairman Мао», US News and World Report, 10 October 1994,55-90.

Глава 7. Где встречаются любовь и справедливость

1 Джон Р. У. Стотт. Послание к Римлянам: Божья Благая весть, предназначенная для всего мира. СПб.: «Мирт», 1999. С. 143.

2 Там же, 135.

3 Джон Мак-Артур. Толкование книг Нового Завета: Римлянам. СПб.: «Библия для всех», 2004. С. 172.

Глава 8. Необоснованный кредит

1 Dr. Leon Morris, The Epistle to the Romans (Grand Rapids, Mich.: Eerdmans and InterVarsity, 1988), цитируется no Stott, Romans: God's Good News for the World, 109.

Глава 9. Высшая лига благодати

1 Я слышал эту историю на встрече пасторов в честь Гордона Макдональда в феврале 1990 года.

Глава 10. Привилегия для нищих

1 Dr. Paul Faulkner, Achieving Success without Failing Your Family (W. Monroe, La.: Howard Publishing, 1994), 14-15.

2 1041 Sermon Illustrations, Ideas and Expositions (Grand Rapids, Mich.: Baker, 1953), 244.

3 Charles R. Swindoll, The Grace Awakening (Waco, Tex/: Word, 1990), 70.

Глава 11. Действие благодати

1 Charles Colson, «Making the World Safe for Religion», Christianity Today, 8 November 1993,33.

2 Джои P. У. Стотт. Послание к Римлянам: Божья Благая весть, предназначенная для всего мира. СПб.: «Мирт», 1999. С. 211.

3 William Sanday and Arthur С. Headlam, «А Critical and Ex- egetical Commentary on the Epistle to the Romans».

Глава 13. Благодати вполне достаточно

1 Макс Лукадо, Бог прошел рядом. — СПб.: «Кайрос», 1998. С. 115.

Глава 14. Гражданская война внутри души

1 Книга вторая, 4:9, цитируется по: Августин Аврелий. Исповедь / Пер. с лат. М. Е. Сергеенко. — СПб.: Азбука, 1999. С. 37.

Глава 15. Бремя ненависти

1 «Drinken Driver Skips $ 1 Weekly Payments to Victim's Parents», San Antonio Light, 31 March 1990.

Глава 16. Мы все в одной лодке

1 Источник неизвестен.

2 Paul Billheimer, Love Covers (Minneapolis: Bethany House, 1981), 7.

Глава 17. Что мы действительно хотим знать

1 Джон Р. У. Стотт. Послание к Римлянам: Божья Благая весть, предназначенная для всего мира. СПб.: «Мирт», 1999. С. 327.

2 Steven Cole, «Forgiveness», Leadership Magazine, 1983,86.

УЧЕБНОЕ ПОСОБИЕ

Каждый из разделов этого краткого пособия предназначен для того, чтобы помочь вам не только проанализировать идеи, изложенные в

книге «В деснице благодати», и сделать из них практические выводы, но

также проработать те места в Библии, на которых эти идеи основаны.

В первой части каждого раздела — «Возвращаясь к прочитанному» —

цитируется отрывок из соответствующей главы и даны вопросы для

индивидуального или группового разбора. Вторая часть – «Углубляясь в

Писание» – поможет вам чуть глубже изучить позицию Писания по

обсуждаемой теме.

СТИВ ХОЛЛИДЭЙ

ВВЕДЕНИЕ

ВЕЛИЧАЙШЕЕ ОТКРЫТИЕ В МОЕЙ ЖИЗНИ

Возвращаясь к прочитанному

1. В послании, обращенном к самоуверенным людям, нагота тех, кто предпочел самодельную

одежду, противопоставляется радости облекшихся в мантию благодати.

А. Как по-вашему, что Макс подразумевает под «самодельной одеждой»? А вы когда-нибудь

носили такую «самодельную одежду»? Если да, поясните.

Б. Как по-вашему, что Макс подразумевает под «мантией благодати»? В вашем гардеробе есть

такая «мантия»? Поясните.

2. Бог воспользовался этой новозаветной книгой, чтобы преобразить жизнь (и одеяние) Лютера, Джона Уэсли, Жана Кальвина, Уильяма Тиндла, святого Августина и миллионов других людей. Есть все

основания надеяться, что Он сделает это и для вас.

А. Что вы знаете о людях, упомянутых Максом в этом абзаце — о Лютере, Уэсли, Кальвине, Тиндле, Августине? Как Послание к Римлянам преобразило их жизнь?

Б. Как Послание к Римлянам могло бы преобразить вашу жизнь? Считаете ли вы, что это

произойдет? Поясните.

Углубляясь в Писание

1. Прочитайте Рим. 1:16-17.

A. Как в этих двух стихах раскрыта тема Послания к Римлянам?

Б. Как с помощью этих двух стихов Павел дает читателям знать, о чем пойдет речь в остальной

части его послания?

B. Как вам кажется, вы хорошо понимаете тему, затронутую в этих стихах? Поясните.

Г. В повседневной жизни вы живете согласно этим стихам? Поясните.

2. Прочитайте Гал. 3:26.

А. Как этот стих соотносится с Рим. 1:16-17?

Б. Что между ними общего?

1

ПРИТЧА О РЕКЕ

Возвращаясь к прочитанному

1. Хотя братья не знали, где оказались, в одном они были уверены — не для того они появились

на свет, чтобы жить здесь.

А. Каким образом братья поняли, что появились на свет не для того, чтобы жить в таком месте?

Б. В каком смысле эта фраза описывает наше собственное положение?

2. Один предпочитает наслаждаться, другой — осуждать, а третий — трудиться. Никто из них не

предпочел вернуться к нашему Отцу.

А. На кого из сыновей вы больше всего похожи? Поясните.

Б. Чем неправильно решение каждого из этих трех сыновей?

3. Все четыре брата услышали один и тот же призыв. У каждого была возможность вернуться со

старшим братом домой. Первый отказался, предпочтя свою тростниковую лачугу дому отца. Второй

отказался, решив отмечать все ошибки своего брата, вместо того чтобы признать собственные. Третий

отказался, думая, что непосильные труды лучше искреннего покаяния. А четвертый согласился, чтобы

жить с чувством благодарности, а не с чувством вины.

А. На какие причины указал каждый из трех братьев для отказа от предложения старшего? Вам

доводилось слышать, как люди ссылаются на сходные причины для отказа от предложения Иисуса о

спасении? Если да, опишите их.

Б. Каким образом четвертый брат предпочел «чувствовать благодарность, а не вину»?

4. Вы прочитали о четырех братьях, и кого же из них нужно вспомнить, если говорить о ваших

отношениях с Богом? Признаете ли вы, как четвертый сын, свою неспособность самостоятельно

вернуться домой? Взялись ли вы за протянутую руку нашего Отца? Поддерживает ли вас десница

благодати?

А. Ответьте на эти вопросы.

Б. Как человек узнает, что его «поддерживает десница Божьей благодати»?

5. Что Макс понимает под каждой из следующих характеристик и что между ними общего?

A. Строящий хижину гедонист.

Б. Ищущий вину судья.

B. Укладывающий камни законник.

6. И я тоже могу вас предупредить — первая глава Послания к Римлянам не слишком

оптимистична. Павел сообщает безрадостные вести, прежде чем перейти к вести благой. В конце

концов он объяснит нам, что все мы в равной мере можем надеяться на благодать, но не раньше, чем

докажет, что все мы безнадежно грешны.

А. Как по-вашему, почему Павел начинает с безрадостных известий, прежде чем сообщить

Благую весть?

Б. Когда мы рассказываем кому-то о Благой вести, можно ли сказать, что мы обычно следуем в ее

изложении примеру Павла? Поясните.

Углубляясь в Писание

1. Прочитайте Еф. 1:7-8.

А. Что, согласно Еф. 1:7, мы имеем во Христе?

Б. Какой мерою, согласно Еф. 1:7-8, нам это даровано?

2. Прочитайте Еф. 2:4-9.

A. Как соотносятся друг с другом любовь, милость и благодать в Еф. 2:4-5? Что они совершают

совместно?

Б. Какая благодать, согласно Еф. 2:7, будет явлена нам в грядущем?

B. Что вы узнали о благодати из Еф. 2:8-9? Как это затрагивает лично вас?

2

БЛАГОДАТНЫЙ ГНЕВ БОЖИЙ

Возвращаясь к прочитанному

1. Бог не молчит, когда Его дети предаются извращениям. Он позволяет им идти по пути их греха

и пожинать плоды. От каждого разбитого сердца, каждого брошенного ребенка, от каждой войны и

трагедии можно проследить путь до нашего восстания против Бога.

А. Как по-вашему, почему Бог не останавливает нас, когда мы вступаем на «путь нашего греха»?

Б. Согласны ли вы с тем, что «от каждой войны и трагедии можно проследить путь до нашего

восстания против Бога»?

2. Бог гневается на зло. Для многих это откровение.

А. Что означают слова «Бог гневается на зло»?

Б. Стало ли это откровением для вас? Если да, поясните.

3. Многие отрицают Божий гнев, потому что путают гнев Божий и гнев человеческий. А общего

здесь мало.

А. Чем гнев Бога отличается от гнева человека?

Б. Есть ли между двумя этими видами гнева что-то общее? Если да, что именно?

4. Каждая звезда — это объявление. Каждая травинка — напоминание. Ледники — мегафоны, времена года — главы, облака — плакаты. Природа — это гимн из многих частей, но у всех них одна

тема, один смысл: Бог есть.

А. Каким образом природа провозглашает существование Бога?

Б. Если это действительно так, откуда берутся атеисты?

5. Вопрос не в том, как может любящий Бог гневаться, а в том, может ли любящий Бог не

испытывать гнев.

А. Встречался ли вам когда-нибудь человек, считающий, что любовь и гнев несовместимы? Если

да, почему он так считает?

Б. Почему Макс считает, что Бог должен проявлять одновременно любовь и гнев? Вы согласны?

Почему «да» или почему «нет»?

Углубляясь в Писание

1. Прочитайте Рим. 1:18-20

А. На кого или на что, согласно Рим. 1:18, открывается «гнев Божий»? Каким образом он

открывается?

Б. Почему, согласно Рим. 1:19, открывается этот гнев?

В. Почему, согласно Рим. 1:20, люди «безответны»?

2. Прочитайте Пс. 18:2-7.

А. Чему эти стихи учат нас относительно Божьего творения?

Б. Чему Божье творение учит нас относительно Бога?

3

БЕЗБОЖНАЯ ЖИЗНЬ

Возвращаясь к прочитанному

1. Если нет высшего добра вне мира, как нам определить, что есть добро в мире? Если это

решается мнением большинства, что получится, если большинство ошибется?

А. Как бы вы ответили на эти два вопроса Макса?

Б. Может ли без Бога существовать какое-то истинное «добро» или «зло»? Поясните.