В глубинах тьмы

Глава 4

СОФИЯ

Я почти сразу перестаю кричать. Человек вздрагивает от шума, и мне становится его жаль. Сразу понимаю, насколько это нелепо. Я прошу прощения за… что бы там ни было запертое внутри. Он возится со своими брюками.

Я оглядываюсь вокруг, принимая все это, пытаясь не обращать внимания на пульсирующую головную боль. Где я?

Передо мной камера. Внутри нее находится темная фигура, смотрящая из-под спутанных волос. Он ужасен, даже не видя его лица. И тупо смотрит на меня. Он вообще знает, что я здесь?

Я не могу перестать смотреть на него. Его одежда грязная, руки почернели. Он больше животное, чем человек, я сомневаюсь, что он даже знает, какой сегодня день недели. Мой первый вопрос: почему он там заперт?

Я хочу пошевелиться, но не могу. Мои запястья и лодыжки привязаны веревкой к металлическому стулу. Почему мои ноги оголены? Я обнажена.

Какое облегчение видеть, что на мне ночная рубашка. И в мгновение ока я все вспоминаю и чувствую себя так, словно меня ударили в живот. Мужчина в моей спальне. Мужчина, которого видела по соседству. Он засунул меня в свой фургон. А когда остановился и вытащил меня, я попыталась ударить его головой. Он ударил меня, и я отключилась.

Меня похитили.

Два слова, короткое предложение. Но достаточно, чтобы ужаснуться, тошнотворный страх скрутил мои внутренности при мысли, где я нахожусь и что может со мной случиться.

Я смотрю вниз. Пол в пятнах. Это кровь? Это моя кровь? Нет, она старая, засохшая. Но от этого не лучше. Это значит, что до меня в этом кресле сидели другие люди. С них прямо на пол капала кровь. Я не первая.

— Где я нахожусь? — произношу вслух, и звук эхом разносится вокруг меня.

Мужчина в своей камере продолжает пристально смотреть на меня. Мне вдруг очень сильно захотелось в туалет, что усугубило мой дискомфорт.

Я дергаю свои путы и умудряюсь только содрать кожу с запястий. Это причиняет боль, и, в конце концов, я сдаюсь. Я в ловушке.

Лихорадочно оглядываюсь по сторонам.

— Помогите! — кричу я. Мужчина морщится, как будто шум причиняет ему боль. — Помогите!

— Тихо, — отвечает он, его голос похож на гравий, глубокое ворчание пещерного человека. Я удивлена, что слышу, как он говорит. Не знала, что он может.

Я смотрю на мужчину, а его взгляд все еще прикован ко мне. Он на самом деле огромен. Могу только надеяться, что он не сможет выбраться из своей камеры, чтобы добраться до меня. Знаю, что он сделает. Иногда он смотрит на мои ноги и улыбается, как будто я газель, привязанная для игры со львом.

Он прижимается к решетке, протягивая руку.

Толстые пальцы тянутся ко мне, я съеживаюсь, хотя у него нет ни малейшего шанса добраться до меня. Я отпрянула назад, потрясенная огромной массой его руки, она едва помещается между прутьями.

— Ты мой приз, — уточняет он, и внутри меня что-то обрывается. Страх пронзает меня насквозь. Не хочу быть его призом. Не хочу знать, что это значит. Не хочу быть здесь. Я хочу домой. И начинаю плакать.

— Пожалуйста, отпусти меня, — умоляю. — Я просто хочу вернуться домой.

— Ты останешься, — отвечает он, его рука все еще тянется ко мне.

Я опускаю глаза и вижу выпуклость у него в брюках. Он твердый. Мало того, он огромен. Я не могу позволить этому приближаться ко мне. Это уничтожит меня, разорвет на двое.

— Ему решать, — отвечает он, указывая мне за спину.

Я резко поворачиваю голову, и появляется мой похититель, входящий в дверь, которую не видела, сквозняк следует за ним. Я смотрю через закрывающуюся дверь и вижу коридор за ней.

— Уже заводишь друзей, — поощряет его мужчина рядом со мной. — Это хорошо.

Он встает передо мной, загораживая меня от взгляда заключенного.

— Я хочу кое-что предельно прояснить, София, — произносит он, складывая руки на груди.

— Откуда ты знаешь мое имя?

— Я знаю о тебе гораздо больше, чем ты думаешь. Но больше никаких вопросов, пока не закончу. Если ты будешь хорошо себя вести и внимательно выслушаешь, я позволю задать один вопрос в конце, так что приложи усилия.

— Пожалуйста, отпусти меня, — повторяюсь я. — Я никому не скажу, как ты выглядишь, я просто хочу домой. Пожалуйста.

— Заткнись, — огрызается он, его лицо внезапно меняется, гнев окрашивает его черты, но они исчезают, как только появляются. — Я не люблю сердиться. Молчи и слушай, как хорошая девочка.

— Пока ты здесь, будешь вести себя прилично. Преуспеешь и будешь вознаграждена. Хорошо прояви себя, и ты, возможно, сможешь вернуться домой.

Позади него рычит заключенный. Похититель резко поворачивает голову.

— Тихо, Рок, это не от тебя зависит. — Он поворачивается ко мне. — Будешь плохо себя вести — будешь наказана. Некоторых людей, которые приходят сюда, часто наказывают. Не будь такой, как они. Через минуту я развяжу тебе одну руку. И тогда ты сможешь освободиться от пут. Ты не будешь пытаться убежать. Ты не станешь кричать. Поняла?

Я киваю, готовая броситься к двери при первой же возможности.

— Меня зовут Чарльз. Ты будешь говорить только тогда, когда к тебе обращаются. Поняла?

Я снова киваю, наблюдая, как он начинает развязывать узел на левом запястье.

Он развязывает последний узел, а затем снимает веревку, перекидывая ее через руку и отступая назад.

— Теперь ты можешь задать свой вопрос.

Я внимательно наблюдаю за ним, гадая, не уловка ли это. Освободив левую руку, тянусь к правому запястью, занимаясь веревкой так быстро, как только могу. Могу ли добраться до двери позади меня раньше, чем он?

Он читает мои мысли, подходит к двери и открывает ее.

— Стало быть, никаких вопросов у тебя.

Дверь захлопывается, и я остаюсь наедине с… как он его назвал?

— Рок, — произношу я, и человек в камере медленно кивает. — Тебя зовут Рок?

Он вновь кивает.

Я заставляю себя отвести взгляд, сосредоточившись на развязывании своих рук и ног. Как только закончила, бегу к двери. Я дергаю за ручку, но та не двигается. Я в ловушке. Позади себя слышу, как Рок снова тянется ко мне, прижимаясь к решетке.

Я отползаю в самый дальний угол и опускаюсь на корточки, обхватив руками колени.

— Это не на самом деле, — бормочу, закрывая глаза, когда слезы снова начинают литься по щекам. Я в ловушке.