В голубых канадских водах

Глава ШЕСТАЯ

Данте сгорбился над столом и мрачно смотрел в бокал с виски. Не было никакого настроения развлекать клиентов, прилетевших сегодня утром из Буэнос-Айреса.

Напротив сидел Карл Ньюбери. Он наблюдал за шефом и одновременно не спускал глаз с клиентов. Гэвин и Рита повели их на балкон ресторана полюбоваться видом.

— Кажется, вы переработали, босс, — прокашлявшись, наконец заговорил он. — Целый месяц в пасмурном настроении.

Неудивительно! Казалось бы, что особенного в его требовании расстаться с прежним поклонником? Но Лейла отреагировала так, будто он попросил ее продать свою душу.

Конечно, ему ни в коем случае не следовало приплетать Карла. Ведь он ни в грош не ставит мнение этого человека.

— Данте, что-то случилось? — Карл, как обычно, не чувствовал, что лучше помолчать.

— Я устал, — отрезал Данте. — Пока я ездил, накопилась уйма дел. Голова пухнет. И еще этот обед с заморскими клиентами, когда у меня чемодан не распакован.

— Ах! — Ньюбери глотнул мартини и поджал губы. — Случайно не Лейла Коннорс-Ли одно из этих дел?

Три месяца назад никто в компании не рискнул бы задать такой вопрос. Неприкрытое любопытство Ньюбери разъярило и оскорбило Данте.

— Кто вы такой, черт побери, чтобы задавать мне этот вопрос?

Ньюбери откинулся назад и, как бы сдаваясь, поднял руки.

— Простите, если я некстати. Я только хотел сказать, что…

У Карла явно была какая-то новость, и у него все зудело от желания выложить ее.

— Ну, что? Раз уж начали, выкладывайте. Ньюбери вскинул брови и, чтобы оттянуть время, стал вылавливать в бокале оливку.

— Говорят, что вы и мисс Коннорс-Ли поссорились. Естественно, я расценил это так, что история с наследником Флетчеров стала последней каплей. Вы наконец поняли, что она просто нахальная авантюристка.

Будь он проклят, если позволит Ньюбери совать нос в свои дела. И это единственное объяснение тому, что он ляпнул через секунду:

— Боюсь, что у вас, старина, неправильные сведения. Лейла и я по-прежнему близки. Мы почти помолвлены.

Ложь буквально сразила Ньюбери. И хотя бы поэтому была оправданной.

— Вот это да, — проблеял он и допил мартини. —И когда же состоится счастливое событие?

— Не в самые ближайшие дни.

Но Ньюбери не собирался отступать.

— Я все выложил вам как на тарелочке. Впутываться в брак после того, что произошло… — Он покачал головой, выражая и жалость, и презрение. — На вашем месте я бы держался от нее подальше.

Данте не терпел, когда затрагивали его семью и его гордость. Попытки Ньюбери выставить его дураком Данте нашел нетерпимыми и непростительными. Какого черта он объявил Ньюбери, что они с Лейлой почти помолвлены? Нашел кому! В результате он только глубже увяз в болоте.

— Вот в этом-то, Карл, и заключается различие между нами. Когда я вижу в людях что-то хорошее, я ценю это. — Данте пристально смотрел в глаза Ньюбери.

— Вопрос в том, все ли вы в ней видите. «Гордость не позволяет тебе поверить, что я люблю только тебя», — сказала она, когда они препирались из-за Флетчера. И в глубине сердца Данте знал, что так оно и есть. Неужели он собирается снова и снова совершать идиотские ошибки, пока окончательно не потеряет ее?

— Если вы имеете в виду Лейлу, то я знаю все, что имеет значение.

— Когда вы говорите «все», — вкрадчиво произнес Ньюбери, — входит ли туда история ее отца?

— Ее отец умер. — Данте постарался скрыть, что вопрос вывел его из себя больше, чем следовало бы.

— Знаю. Но меня занимает, как он умер или — более точно — почему.

— Не стоит беспокоиться. Ведь не вы собираетесь жениться на Лейле, а я. И, откровенно говоря, я нахожу ваше любопытство немного странным. Вы проявляете слишком большой интерес к делам Лейлы. Вы не считаете?

— Зато вы проявляете слишком мало интереса. Я провел небольшое расследование и полагаю, оно прольет свет…

— Я бы спросил, как вы провели расследование, но я не уверен, Карл, что хочу знать.

— О, я не делал ничего противозаконного, если вас это беспокоит. Один телефонный звонок —и узнаешь много чего любопытного о таком известном человеке, как покойный мистер Генри Джей Ли из Сингапура. Он покончил с собой, Данте. И оставил кучу долгов. Теперь его дочь собирает крохи, чтобы заплатить по счетам. —Смех Ньюбери звучал оскорбительно, почти издевательски. — Цель этой особы ясна. Она ищет человека, который будет ее субсидировать. И если спросите мое мнение, я скажу: вы выставите себя простофилей, клюнув на ее приманку.

Интересно, как далеко рискнет зайти Ньюбери? — подумал Данте. Впрочем, пора положить конец разговору, который не следовало и начинать.

— Но я не спрашивал вашего мнения, Карл, —убийственным тоном произнес Данте, наклонившись вперед. — Не спрашиваю и сейчас и не могу представить, что спрошу в будущем. Откровенно говоря, я нахожу отношение Лейлы к долгам отца чрезвычайно благородным. И я не понимаю, что вы имеете против нее. Конечно, если не считать вашего желания продвинуть своего приятеля. Вы полагаете, что она отняла у него место. Но уверяю вас, он бы никогда его не получил. И обещаю, если вы продолжите против нее свою грязную кампанию, это плохо кончится. Хотя вы и женаты на любимой крестнице Гэвина, это не остановит меня. Я вышвырну вас из компании. Я ясно выразился?

— Данте, вы неправильно меня поняли! — Растерянность Ньюбери выглядела почти комично. — Я только забочусь о вас. Мне не хочется видеть, как вас обчистят.

— Я могу сам позаботиться о себе. И вам полезно это запомнить. — Данте откинулся назад и милостиво улыбнулся. — Вижу, наши визитеры возвращаются. Улыбайтесь, Карл. Постарайтесь не выглядеть так, будто оса залезла вам в задницу.

Последнее слово осталось за Данте. У Ньюбери не было причины сомневаться в том, кто здесь главный.

Он отдал бы все, чтобы выбросить Лейлу из сердца. Но… он по-прежнему хотел ее. И на все бы пошел, лишь бы удержать ее. Одна только мысль, что другой мужчина займет его место, доводила его до безумия. И в этом таилась проклятая правда!

Несколько дней Лейле удавалось избегать Данте. Отчасти потому, что он был занят аргентинскими гостями. Но главным образом из-за того, что она не могла выдержать полную рабочую неделю. Тошнота становилась все сильнее. После очередного приступа Лейла оставалась совсем без сил. В среду она едва дотащилась до дому.

— Ты очень похудела, — заметила мать за обедом. — Боже мой, Лейла, одежда висит на тебе. Только в талии ты прибавила.

— Ничего удивительного, — вмешалась Клео, —посмотри на ее тарелку. Она почти ничего не съела. Милая девочка, когда ты последний раз по-настоящему ела?

— Не знаю, — раздраженно бросила Лейла. —Говоря откровенно, даже без беременности отношения с Данте вполне могли бы лишить меня аппетита.

— Если бы ты сказала ему о ребенке, — неодобрительно начала мать, — я уверена — вы вдвоем нашли бы выход из положения. Ты в плохой момент, дорогая, ошарашила его новостями об Энтони. Он кажется вполне разумным человеком. Меня он просто очаровал.

Да уж, в очаровании ему не откажешь. Но мать не знает о его ослином упрямстве. А объяснять ей нет сил.

— Конечно, мы что-нибудь придумаем, не стоит беспокоиться, — с напускной беззаботностью сказала Лейла. — Ну, а то, что мне не хочется есть… это нормально в начале беременности.

— Нет, вовсе не нормально, — твердо заявила мать. — По-моему, тебе снова надо пойти к доктору.

Лейла уже и сама записалась к врачу на завтрашнее утро для полного обследования.

Доктор тщательно обследовала ее. Затем, нахмурившись, что-то записала в истории болезни.

До этого момента Лейла не понимала, как страстно она хотела иметь ребенка от Данте. Ни разногласия с ним, ни разочарование, ни сердечная боль — ничто не могло соперничать с материнской любовью, какую она испытывала к растущей в ней жизни.

— Что-то плохое? Пожалуйста, скажите мне, —чуть ли не умоляла Лейла. Никогда в жизни она еще так не пугалась.

— У вас матка увеличена больше, чем положено для этого срока. Добавим другие симптомы, и, по-моему, у вас двойня.

— Двойня? — повторила Лейла с таким отсутствующим видом, будто «двойня» непонятное ей иностранное слово.

— Два младенца, — с юмором пояснила доктор. —Но нельзя утверждать это с уверенностью, пока мы не сделаем ультразвук. Я поручу сестре сделать это сегодня к вечеру.

— Но мне прямо от вас надо идти на работу. Я и так уже пропустила много рабочего времени.

— Дорогая, если мой диагноз правильный, а я почти убеждена, что он правильный, вас меньше всего должно беспокоить пропущенное рабочее время. При двойне риск преждевременных родов увеличивается. А вы и так носите своих отпрысков, испытывая сильный стресс. Вы чрезмерно истощены. Если вы серьезно хотите, чтобы беременность прошла нормально, вам придется оставить работу.

— Но я не могу! — Лейле необходимо было получать зарплату по меньшей мере еще шесть месяцев, чтобы выплатить последние из отцовских долгов. — Мне нужны деньги.

— А отец этих детей, Лейла? Почему он не предлагает помощь хотя бы в финансовых вопросах?

— Я уверена, что он бы помог, — с несчастным видом пролепетала Лейла, — если бы знал, что я беременна.

— Вы что, не сказали ему? — Доктор явно была в шоке. — Ради бога, почему? Он женат?

— Нет. Мы… Я не нашла подходящего времени…

— Но подходящее время было тогда, когда вы сами узнали о своей беременности. Вы боитесь сказать ему? Хотите, я поговорю с ним?

— Нет! — Невыносимо даже подумать о таком! Невозможно даже представить его реакцию, если он узнает из третьих уст, что она ждет его ребенка. Ох, его детей!

— Вы понимаете, о чем я говорю. — Маргарет Дирборн закрепила на ее руке манжет, чтобы измерить кровяное давление. — Поверьте, или вы последуете моему совету, или очутитесь на больничной койке. И пролежите гораздо дольше. Конечно, если вы и вправду хотите, чтобы беременность продолжалась.

— Конечно, хочу!

— Прекрасно. Тогда скажите обо всем отцу детей и договоритесь о поддержке. Вам все равно не удастся долго держать свое положение в секрете. А он может неправильно истолковать вашу скрытность. Ему неприятно будет узнать такую новость последним. А теперь давайте запишем вас на ультразвук. Вы придете ко мне в конце дня, и мы с вами обсудим результаты.

Неделя выдалась адская. Клиенты из Южной Америки улетели в два часа дня. У Данте мелькнула мысль, что надо пригласить Лейлу пообедать и попытаться все наладить. Но когда он заглянул к ней в кабинет, ему сообщили, что она позвонила утром и сказала, что больна. Какая-то желудочная инфекция. Данте позвонил ей домой и узнал, что она ушла.

— С каких это пор здесь стала нормой четырехдневная рабочая неделя? — прорычал он, бросив трубку. — Больна, проклятье! Наверно, опять держит за руку Флетчера.

Ну и черт с ней! Лучше заняться своими делами.

— Не соединяйте меня ни с кем, Мег, — пролаял он по внутренней связи и погрузился в бумаги, требующие его внимания. Он не поднимал головы до тех пор, пока в конце дня у его стола не появилась Мег.

— Чем я могу быть еще полезна?

Он удивленно посмотрел на нее, потом на часы. Половина седьмого.

— Ничем, Мег. Идите домой. А то ваш муж придет ко мне с ружьем. Завтра я даю вам свободный день. За часы, переработанные вами на этой неделе. Вы, должно быть, совсем без сил.

— У вас тоже усталый вид. — Мег положила письма, приготовленные на подпись. — Это были напряженные дни для всех нас.

— Ага, — с сарказмом произнес он. — Вот и Лейла не так хорошо себя чувствует, чтобы ходить на работу.

— Меня это не удивляет.

. — Мне сказали, что-то вроде расстройства желудка.

— Можно выразиться и так.

Что-то в тоне Мег насторожило Данте. Он нахмурился.

— Что вы хотите сказать?

— После эпизода в понедельник в вашем кабинете я несколько раз на прошлой неделе заходила в дамскую комнату как раз в тот момент, когда она в соседней кабинке избавлялась от завтрака. А эти признаки я знаю слишком хорошо.

— Не шутите! Вы хотите сказать, что подхватили тот же вирус?

— Боже, надеюсь нет! Мне двоих достаточно.

— Чего — двоих? — удивился он.

— Детей, Данте. А вы подумали, что я имею в виду щенят?

— Что?!

— Отпрысков. Наследников. Потомков, если хотите.

Потрясение от услышанного отразилось на лице Данте.

— Вы хотите сказать, что Лейла беременна? —наконец он снова обрел голос. Но это был не его голос. Он скрипел, как заржавленный мотор, выброшенный из старой машины.

— О Господи! — Мег покраснела, что было ей вовсе не свойственно. — О Боже, Данте, я думала, вы знаете… А может, у нее просто грипп, сейчас много таких случаев. Или что-то еще.

— Или что-то еще, — медленно протянул он. Удивительно, как он ухитрился не заметить очевидного, хотя за последние десять лет наблюдал одиннадцать беременностей у своих сестер. Как мог он не заметить, что происходит с Лейлой?

И что еще более важно, почему она не пришла и не сказала ему?

Потому что это не его ребенок? Да нет же, его! Ведь она была девственницей, когда он в первый раз овладел ею.

Но почему же она не сказала ему?

Месяц его не было. А утро прошлого понедельника не лучшее время, чтобы объявить такую новость. Но что помешало ей сделать это в тот вечер, когда их охватило безумное желание? Или когда он предложил ей кольцо? Почему, черт возьми, она продолжала молчать?

— Если я сказала что-то лишнее, Данте, — Мег почему-то не убиралась к черту и не хотела оставить его наедине со злыми мыслями, — я правда…

— Все нормально, — бросил Данте. — Спокойной ночи, Меган.

Он редко так официально обращался к ней. Мег поняла намек и быстро ретировалась.

Данте подождал, пока за ней закроется дверь, и достал снимок Лейлы в рамке, который почти неделю назад положил в верхний ящик стола.

— Ага, — пробормотал он, глядя на ее совершенное лицо, — ты думаешь, что тебе не нужен ни я, ни мое кольцо. Ну, дорогуша, если ты беременна, у тебя нет выбора. Я заставлю тебя принять мое предложение, и ты не сможешь отказаться. Мой ребенок не должен расти незаконнорожденным.

Засунув снимок в ящик, он потянулся к телефону и набрал ее номер. На этот раз ее мать ответила на третий гудок.

— К сожалению, ее нет, — вздохнула Мэв.

— Неужели? Насколько я знаю, она больна. Но, очевидно, ей стало лучше.

— М-м-м, да. — Бедная женщина явно была в смятении. — Я жду ее с минуты на минуту. Вы не хотите ей что-нибудь передать?

— Да. Скажите, что есть небольшое дело, которое я хотел бы обсудить с ней за обедом. Через час я заеду за ней. И если окажется, что у нее есть другие дела, я буду ждать весь вечер… Если понадобится.