В интересах государства

Глава 14

— Вальтер Макарович? — удивился я и приподнялся чуть выше на кровати. Ирэн торопливо отняла руки от моих и смущенно отпрянула.

Матильда прикрыла дверь.

— К тебе гости, Михаил. Вижу, ты уже пришел в себя. Замечательно.

Я уставился на Корфа. Пистолетыч выглядел обеспокоенным, да и внешний вид имел неряшливый, словно собирался второпях. Растрепанные волосы торчали в разные стороны, на лице трехдневная щетина, одежда мятая. Лицо усталое с темными кругами под глазами. Как будто он несколько дней не ночевал дома, а то и вовсе провел это время в какой-нибудь засаде. И держался только на кофе.

Впрочем, наверное, для него это было нормально. Что-то подсказывало мне, что работа у Корфа была собачьей. Я просто не ожидал, что тайный советник прибудет сюда так скоро. Еще же и дня не прошло с того, как Матильда выдвинула свою загадочную гипотезу.

Хотя после моего странного видения у нас, кажется, стало еще больше поводов побеседовать.

— Вижу, все живы, — Матильда смерила нас с Ирэн долгим взглядом, и мне показалось, что даже слегка улыбнулась. — Это радует. Конфликт исчерпан?

— Да, — кивнула Ирэн и спрятала носовой платок в карман.

— Сатисфакция получена, — отозвался я.

Корф непонимающе уставился на баронессу, но она лишь отмахнулась.

— Не бери в голову, Вальтер. У нас тут нашла коса на камень, и я просто этим воспользовалась для нашего дела.

Чего?! Это еще что за новости?

— Прошу прощения? — нахмурился я.

— Что же такого? — с невинным видом пожала плечами Матильда. — Вам следовало выяснить отношения, и я устроила это в формате поединка, потому что должна была посмотреть, как ты станешь использовать силу в более… конфликтной обстановке. Решила одним махом две проблемы. Главное — результат получен.

— Потому я и здесь, — сухо отозвался Корф.

Мы с Ирэн переглянулись. Девчонка побледнела.

— Но ведь теперь на мне долг жизни…

— Сама виновата, — отчеканила Матильда. — Полагаю, его сиятельство окажется достаточно порядочен, чтобы не требовать от тебя сверх меры в качестве уплаты долга. Но тебе, Ирэн, это тоже будет наукой. Ты наказала себя сама.

Племянница сокрушенно кивнула.

— Да, я осознала ответственность. Когда проведем ритуал Скрепления клятвы?

— На днях. Это терпит. А сейчас, — Матильда кивнула на дверь, — пожалуйста, сходи к Василию и похлопочи об ужине для Михаила. Юноша наверняка голоден.

Я взглянул на колокольчик для вызова слуг. Понятно. Матильда просто хотела изящно избавиться от племянницы. Ирэн тоже все поняла и бросила на меня долгий взгляд на прощание.

— Конечно, тетушка. Вальтер Макарович, рада встрече.

Едва она вышла, Матильда заперла дверь. Пистолет Пистолетыч прикрыл глаза, как-то мудрено шевельнул руками, и в комнате что-то резко изменилось. Я не видел проявления Благодати, но почувствовал применение чужой силы.

А потом понял — все посторонние звуки испарились. Форточка была открыта, но я не слышал ни дуновения ветра, ни шелеста остатков листвы на деревьях, ни карканья ворон.

— Что вы сделали? — спросил я, устраиваясь в кровати удобнее. Даже собственный голос сейчас казался мне странным — словно приглушенным. — Какой-то блок, да?

Корф кивнул.

— Не хочу, чтобы нас подслушали. Дело серьезное.

Гость расправил полы кожаного плаща и уселся в кресло, в котором бдела Ирэн. Баронесса опустилась на кровать.

— Матильда кратко изложила все, что произошло, — начал он. — Как сейчас себя чувствуешь?

— Как недожаренная отбивная. Но понемногу становится легче.

— А сила? Чувствуешь?

Хороший вопрос. Я закрыл глаза, пытаясь прислушаться к ощущениям. Но теперь уже не знал, что и думать. Что если никакой Благодати у меня и вовсе не было? Что если вся моя сила — это мощь родовых духов? Как ее тогда оценивать и классифицировать? Но ведь Око что-то видело…

Я тряхнул головой, отгоняя лишние мысли. Они мешали сосредоточиться, а своим умом до истины пока что все равно не дойду. Так, Мих, закрой глаза, соберись, загляни внутрь…

Кажется, небольшой резерв у меня оставался. Но теперь пришло знание, что носить в себе я смогу лишь малую толику того, что способен применить. Словно каждый раз нужно обращаться к свету и черпать силу оттуда.

— Вроде восполнилось немного.

Корф снял с шеи медальон с Оком и протянул мне. Я поднял забинтованные руки и виновато улыбнулся.

— Боюсь, придется мне помочь, я тут слегка ранен.

— А, ну да, — отозвался тайный советник. — Извини, Михаил. Третьи сутки не сплю. Уже плохо соображаю.

— Служба? — улыбнулся я.

— Неусыпная. В Петрополе нынче неспокойно. Как всегда перед вступительными в Аудиториум. Знать съезжается со всей империи, приходится глядеть во все глаза. Некоторые кандидаты и их родня порой забывают о регламентах.

— Столичная жизнь может ослепить. Давай сперва я попробую, — Матильда достала из кармана кофты уже знакомый мне артефакт и надела перчатки. — Для чистоты эксперимента попробуем оба. Михаил, готов?

— Ага.

Холодная поверхность сияющего шарика коснулась моего лба. Приятно. Я увидел слабые фиолетовые отблески.

— Седьмой, — сказала баронесса. — Утром на поединке бил третьим.

Матильда убрала Око. Корф поднялся и приложил свой медальон к моей коже. Снова фиолетовый.

— Седьмой, — хмуро сказал он. — Интересно. Мотя, опиши еще раз те сферы, которыми он кидался в Ирэн.

Я едва не прыснул. Пистолетыч называл мою наставницу Мотей? Странное сокращение, звучало по-дурацки. Но Матильда, кажется, совсем не обижалась.

— Зачем описывать? — она протянула ему руку. — Сам прочитай мои воспоминания. Так надежнее.

Корф с сомнением взглянул на баронессу.

— Уверена? Точно?

— Нормально, справлюсь.

— В прошлый раз…

— Давай, Вальтер. Не стеклянная, не разобьюсь.

Пистолетыч помрачнел пуще прежнего, покачал головой, но все же взял пальцы Матильды в свою ладонь.

— Постараюсь быстро.

Я завороженно наблюдал за работой высококлассного менталиста. Корф явно пытался действовать максимально тонко, бережно — но раненое и так и не восстановившееся ментальное тело Матильды все равно скверно переносило внешнее воздействие.

Она закрыла глаза, тихо зашипела от боли, а потом всхлипнула.

— Потерпи, потерпи, девочка моя, — с удивительной для такого холодного человека нежностью успокаивал он. — Сейчас закончу.

И чем дольше он читал воспоминания Матильды, тем суровее становилось его лицо. По щекам баронессы потекли слезы, губы задрожали. Она вцепилась побелевшими от напряжения пальцами в складки моего одеяла — держалась из последних сил.

— Все. Хватит с тебя, — Корф приложил руку моей наставницы к губам. — Закончилось. Выдохни.

Матильда осторожно кивнула и смахнула слезы.

— Проклятье. Теперь каждый раз как в первый…

— Ты молодец, — подбодрил ее тайный советник. — Понемногу восстанавливаешься. Уже гораздо лучше. Глядишь, через пару лет придешь в норму.

Не знаю, что между ними происходило, но отношения там явно отличались от уставных. Хотя, если вспомнить, что травму Матильда получила при исполнении, а Корф был ее начальником, он вполне мог винить себя за ту трагедию. Впрочем, Пистолетыч не производил впечатление особо сентиментального человека. И все же относился к моей наставнице с особым трепетом.

— Это не Благодать, — тайный советник принялся задумчиво измерять шагами мою небольшую комнату. — Вернее, эту силу можно с натяжкой назвать Благодатью. Технически. Но на деле у Михаила случилось переплетение потенциала силы Осколка и древней силы рода. Род очень крепкий и древний — потому и чистая сила, которой он пользуется, обладает такой мощью.

Матильда внимательно слушала гостя, и по ее лицу я не смог прочитать, было это хорошо или плохо.

— Извините, — вмешался я. — Можете объяснить попроще? Я не понимаю.

Корф перестал кружить по комнате и наконец-то уселся, задумчиво поигрывая цепью медальона с Оком.

— Неудивительно. Родовая магия — это особый раздел манипуляций с Благодатью. Причем доступный очень немногим семьям. Для того, чтобы в полной мере раскрыть потенциал Рода, нужно соблюдать множество условий. Во-первых, Род должен быть древним — не меньше пятисот лет. В нем не должно быть самоубийц, родовых долгов и проклятий, а также других мощных негативных программ…

Голова шла кругом.

— Так родовая сила и Благодать — все же разные вещи? — уточнил я.

— В последнюю сотню лет у нас любую сверхъестественную силу именуют Благодатью и разделяют на ранги. Но Благодать появилась после Константинопольской находки, и было это меньше трехсот лет назад. В то время как родовая сила — гораздо более древняя история. Но редкая. Во всей империи наберется не больше десятка родов, которые могут черпать могущество из родового источника. К слову, не все они принадлежат к дворянскому сословию.

— Я с такими ни разу не сталкивалась на практике, — сказала Матильда.

Корф кивнул.

— Да и я видал всего несколько раз. Чем старше Род, тем сложнее сохранять его чистоту и использовать потенциал.

Я тряхнул головой, пытаясь уложить сказанное. Слишком много информации, и без примеров. То ли я не успел восстановиться после побоища, то ли просто временно отупел, но картинка в уме никак не складывалась.

— Вальтер Макарович, давайте по порядку, — попросил я. — Благодать — это следствие вмешательства Осколков. Про это я немного знаю. Что такое род, думаю, тоже понимаю. Но как работает его магия и почему, например, самоубийцы мешают использовать силу?

— Вообще все эти знания дают дополнительным курсом в Аудиториуме на третьем году обучения, — мрачно усмехнулся Корф. — Но, кажется, придется посвятить тебя экстерном.

— Жаль, записать не могу.

— А ты запоминай, Михаил. Для тебя это очень важно. И, что самое главное, может здорово помочь. Фактически Род — это энергетический носитель информации. Всей информации, всех событий, которые происходили с твоими предками. Каждое дело всякого члена рода фиксируется и записывается в этой структуре. Есть деяния, которые блокируют или отравляют Родовую силу. Например, самоубийцы вносят негативную энергию, поскольку основная задача Рода — жизнь и процветание. Тяжелейший негатив несет и детоубийство — сразу могут закрыться самые здоровые родовые каналы… Сила рода крепнет, когда его члены делают много хорошего и живут так, чтобы развивать свой род и землю, на которой существуют.

— То есть, например, если глава рода живет по чести, не убивает, не ворует, трудится и укрепляет семейные дела, то такой род будет сильным?

— Будет, — кивнул тайный советник. — При условии, что это делают все члены рода. Тогда формируется здоровая структура родового древа, и она способна поддерживать живых потомков.

— А если в роду много убийц, должников, пьяниц, клятвопреступников и других грешников, то род может не встать на защиту своих потомков, потому что своими деяниями они отравляют энергоинформационную структуру, — добавила Матильда. — Исключение делается только для деяний, совершенных ради защиты членов семьи. Потому что, как Вальтер уже сказал, основная функция Рода — процветание и самосохранение.

Звучало это все как эзотерические бредни с «РенТВ». Я всегда ругал бабушку за то, что она смотрела эту несусветную муть. Но я не ощущал себя ни рептилоидом, ни даже колдуном — сам, честно говоря, до сих пор был в шоке от новых возможностей. И вмешательство некого Рода, которого я не мог ни пощупать, ни в полной мере осознать, сбивало меня с толку.

— У меня сегодня было странное видение, — сказал я, и Корф заинтересованно поднял брови.

— Поделись, пожалуйста.

Я рассказал сон про духов, белое дерево и светящийся шар. Про странные приказы и слова, которые услышал. И чем больше говорил, тем сильнее вытягивались от удивления лица наставницы и тайного советника.

— Вальтер… Это невозможно! — охнула Матильда, когда я закончил рассказ.

— Возможно, раз случилось. Но удивительно, согласен. Ну Соколовы, ну удивили… И кто же мог подумать, что Родовая сила проснется именно у этой семьи. Хотя, с другой стороны, все условия соблюдены…

— О чем вы?

— У вас, можно сказать, семья праведников. Полагаю, черная перевязь на гербе и вынужденная изоляция вас спасла. Опала в обществе, можно сказать, заставила вашу семью сконцентрироваться на защите собственных интересов. При этом в вашем роду не было ни тяжелых преступлений, которые Род мог бы расценить как вредительство будущему, ни серьезных долгов…

— Но ведь долг был, — возразил я. — Прадед продал наш Осколок, когда проигрался в карты.

— Этим фактом он вас и спас, — ответил Корф. — Понимаю, прозвучит странно. Но если бы он этого не сделал, а, например, ввязался бы в какую-нибудь опасную финансовую аферу или одолжил большую сумму, которую пришлось бы отдавать потомкам, то это наложило бы печать долга на весь ваш род и не позволило бы сейчас использовать его силу. Это если объяснять очень кратко. Извини, Михаил, подробнее не получится — у меня немного времени.

— Спасибо…

Я ошарашенно пялился на свои забинтованные руки. Мда, все стало еще сложнее.

— Важнее всего сейчас то, что твоя сила — необузданная. Ты научился черпать ее из родового источника, но пока не можешь ее контролировать. Это беспокоит меня гораздо сильнее, Михаил.

Матильда кивнула.

— Мне придется полностью поменять программу. Нужно проконсультироваться с несколькими преподавателями из Аудиториума.

— Можешь, конечно. Но, насколько мне известно, существенных отличий в обуздании этой силы нет. И Благодать, полученная от Осколков, и Родовой источник похожи по механике применения.

— Хоть что-то, — отозвался я.

Заметив мою озадаченность, Корф улыбнулся.

— Но есть и хорошие новости, Михаил. Силы в родовом источнике столько, что ты без труда сможешь поддерживать довольно высокий ранг. Более того, сможешь брать дополнительный резерв силы для более мощных заклинаний. Так что смотр в Аудиториуме пройдешь без вопросов, если научишься не вываливать весь запас ресурса сразу.

— А что с моей специализацией?

Корф внимательно уставился на Матильду.

— Что скажешь?

— Очень высокая вероятность, что боевая. У юноши дар творить мощные деструктивные заклинания. Один «Колобок» чего стоил… Но я еще не изучала с ним целебные и ментальные.

— Прошу тебя проверить это как можно быстрее, — тон тайного советника прозвучал как приказ, не терпевший возражений. — Михаил должен уметь работать со всей базой. В конце концов специализацию он сможет выбрать уже на старших курсах. Но для начала — вступительные.

Он поднялся с кресла и коротко мне кивнул.

— Желаю удачи в обучении, Михаил.

— Вальтер Макарович…

— Что?

— Отец сказал, что не верил в успех того… — я взглянул на Матильду и осекся. — Ритуала. Моя сила может быть связана с тем, что произошло?

— Вполне возможно, Михаил. Вполне возможно… Я должен идти. Хорошего вечера, господа.

— Михаил! Просыпайся!

Кто-то тряс меня за плечо. Я распахнул глаза, мгновенно сбросив сонливость, и мгновенно сел в кровати. Руки засветились — сила уже была наготове.

Передо мной возникло бледное лицо Матильды.

— Не дергайся, все в порядке, — сказала наставница. — Доброе утро.

— Что случилось? — хрипло спросил я и взглянул на часы. Шесть утра. Рановато.

Матильда потянулась к ночнику и зажгла свет поярче.

— Собирайся, — она кивнула на висевший на дверце шкафа объемный чехол. — Костюм успели сшить за сутки. Фрося еще никогда так не торопилась, но вроде все вышло прилично. Сейчас снимем бинты, потом приводи себя в порядок, завтракай — и поедем.

Я потер глаза единственным свободным мизинцем и ощутил, что все тело продолжало болеть, но чувствовал я себя и правда на порядок лучше.

— Куда еще…

— Как куда? — удивилась наставница. — Сегодня похороны Петра Соколова. Я отвезу тебя попрощаться с братом.