В начале пути [сборник рассказов]

Интерлюдия

Территория группировки «Долг», Бар «100 рентген». 22:30 по местному времени.

Гендальф встал. Окинул мутным взглядом окружающую действительность, довольно крякнул.

— Господа…

Гомон вокруг не утихал. Гендальф стукнул по столу кулаком.

— Товарищи!

Голоса поутихли.

— Друзья, — начал Гендальф, окончательно запутавшись, к кому обращается. — Сегодня мы собрались в этом замечательном кабаке, чтобы отдохнуть и обсудить наш дальнейший маршрут по пути в Мордовию. Итак, ваши предложения.

Воцарилась тишина. Внезапно со своего места вскочил Гимли.

— Предлагаю кому-нибудь набить морду.

— Это замечательное предложение, — похвалил его Гендальф. — Но его мы осуществим в свободное от миссии время.

Гном продолжал стоять.

— Кто-нибудь, перезагрузите его.

Арагорн с готовность стукнул Гимли по голове. Тот плюхнулся обратно на стул.

— Ещё предложения?

— Предлагаю устроить гей-парад, — не моргнув глазом, отчеканил Логовас. — Это деморализует противника и даст нам время на дальнейшее планирование.

— Парад из одного…

— Мы согласны! — донеслись из-под стола голоса Мерина и Пипина.

— Из трёх человек — это глупо, — Арагорн сплюнул через щербинку в зубах. Эльф смерил его холодным взглядом.

— Вот, смотри, Фродо. Хорошая штука — бронежилет называется. Одеваешь на тело, и не страшны тебе патроны автомат… э-э-э… то есть, клинки Назгулов.

Фродо вздрогнул, вспомнив, как его ранили, и он несколько дней пролежал в коме у Сидоровича, вогнав всю команду в страшные долги.

— А как же моя кольчуга из кожи дракона?

— Да какая-то она… ненадёжная, — Бармен помог снять её с коротышки. — Ты это, примеряй пока новинку.

Фродо достал свой кинжал. В глаза Бармену блеснула рукоятка, усыпанная дорогими камнями.

— А вот это… — Бармен проглотил комок в горле. — …тоже надо заменить.

Он достал старенький «ПМ».

— Точно?

— Я тебе отвечаю. — Бармен по-отцовски обнял хоббита, — Он мне от отца достался, пять лет назад. И даже не клинит. Ну,… почти.

Сэм опрокинул в себя очередную кружку пива и оглянулся в поисках подмеченной жертвы. Вот она. Сидит и тянет мохито из трубочки.

— Сейчас, — думал про себя Сэм. — Сейчас я встану, подойду и познакомлюсь с ней. Сейчас… ещё кружек пять — и пойду.

К нему тяжёлой поступью подошёл Фродо.

— Сэм, только честно, — как я выгляжу?

Сэм окинул друга восхищённым взглядом.

— Господин Фродо, Вы — терминатор.

— Ага, — Фродо озабоченно кивнул. — А это хорошо или плохо?

— Это… модно.

— Если больше предложений нет, предлагаю выпить. — Гендальф плеснул себе в рюмку водки, выпил, занюхал бородой и сел.

— У нас есть, — из-под стола вылез Мерин, — Давайте танцевать!

— Предложение принято на рассмотрение… — Гендальф на секунду задумался, — Давайте!

Он поставил свой посох и принялся извиваться на нём, как на шесте. Арагорн начал сверлить пол головой, Леговас подхватил Бармена и они закружились в вальсе. Мерин и Пипин незамедлительно залезли на стойку и начали топтаться там ногами в такт только им слышимой музыке.

Один Гимли сидел за столом. Через секунду он упал лицом в салат и захрапел…

— Привет.

Сэм дрогнул — к нему подсела та самая девушка. Сама!

«Тут пахнет магией», — с тревогой подумал Сэм. Потом принюхался. Нет, в баре пахло чьей — то блевотиной и дешёвым алкоголем.

— Эти ребята с тобой? — девушка кивнула на резвящееся Братство.

Сэм посмотрел на неё широко распахнутыми глазами.

— Нет!

— Предатель! — выкрикнул Пипин, падая со стойки…

Основная часть

Военные склады. 10:20 по местному времени.

Гендальф деловито развернул карту и уткнулся в неё носом. С минуту очумело разглядывал то её, то окружающие пейзажи, потом крякнул. Карта Москвы и Московской области, проданная Барменом, сгорела, и вместо неё появилась схема троп Чернобыльской АЭС.

— Привал! — громко скомандовал Гендальф. — Отдыхаем. Народ, никому не расходи…

Но рядом со старым магом уже никого не было.

— Смотри, Логовас. — Арагорн показал пальцем, куда-то в глубь куста.

— Чья-то задница. И что?

— Сам ты чья-то задница! Это — артефакт. И достать его сможет только самый сильный, ловкий и смелый…

Логовас гордо поднял голову вверх.

— Я его достану, идиот! А ты смотри, чтобы никого рядом не было.

Арагорн, кряхтя, по-пластунски пополз к кустам. Дрожащими руками потянулся к артефакту… и внезапно последний испустил струю вонючего воздуха.

— Что за…

Артефакт затрясся, повернулся задом, и на Арагорна посмотрело красное от потуг лицо Гимли.

— Эй, слушай, зачем сзади подкрадываешься? — Гимли ловко схватил листок лопуха. — Да ты, брат, педик!

— Да я… да ты… Логовас!

Эльф лежал на земле, схватившись за живот, и без остановки хохотал.

— Что смешного?

— Ну, давай. Возьми свой артефакт. Я посмотрю, как ты будешь это делать… — Логовас отдышался и принялся с новой силой смеяться во весь голос.

— Всем лежать. Вы на территории «Свободы».

На троицу наставили автоматы.

— Попали. — злобно шикнул Арагорн, — А всё из-за тебя, Гимли.

— А что сразу я?

— Будешь знать, как гадить где попало…

— Да… — протянул Мерин, отрываясь от бинокля. — Нехорошо как-то вышло с Агроном и остальными.

— А мы что? — Пипин ловко засунул в рот «Сникерс». — Нас, если что, пытали. Раскалённой кочергой.

— И плёткой.

— Ну, ты, это… поменьше фантазируй. А то ж ведь не поверят.

— Моя прелесть…

— Назад, Горлум.

— Моя прелесть…

— Отойди, кому говорят!

— Моя прелесть!

— Горлум, я всё понимаю, — Сэм помахал перед лицом проводника «Плэйбоем». — Да, это последний выпуск. Но я ничего не могу поделать. У Господина Фродо понос.

Тяжело вздыхая, весь зелёный, из кустов вышел Фродо.

— Вроде всё… — он внезапно округлил глаза. — Нет, ещё не всё! Сэм!

Сэм побежал с Фродо в кусты. Горлум пустил слезу, обиженно засопел и отвернулся.

— Здорово, Гендальф.

Гендальф удивлённо развернулся.

— Саурон! Ты, что ль?

— Я. — хрипловатым басом отозвался старик в плаще.

— Ну, рассказывай, как жизнь вообще.

— Да как… никак. С тех пор как вы, гады, мою башню разрушили, мне жить негде. Теперь вот тут Изломом подрабатываю. У тебя, кстати, сигаретки не найдётся?

— Сейчас посмотрю…

Гендальф отвернулся. Саурон улыбнулся и поднял длинную когтистую лапу.

— Извини. Работа есть работа…

Послесловие

Где-то в центре Зоны. Время неизвестно.

Фродо стоял перед Монолитом, беспокойно теребя кольцо на шее. Внезапно из голубого свечения перед ним донёсся миловидный женский голос:

— Кольцо VIP-клиента обнаружено. У вас есть право на бесплатное желание.

Фродо вздохнул, собрался с духом.

— Хочу, чтобы у меня было много друзей и поклонников. Хочу быть высоким и красивым. Хочу быть Избранным, в конце концов.

— Заказ принят. — отозвался голос. — Ждите исполнения.

Фродо закрыл глаза…

— Гарри!

Вокруг был школьный двор. Перед ним стояли девушка и рыжий парень.

— Гарри, побежали! Иначе Воландеморт навсегда захватит Хогвартс!

Фродо тряхнул головой, — та просто раскалывалась от нахлынувших на него знаний. Рецепты зелий, какие-то заклинания… он потрогал болевший лоб. На нём явно прощупывался зигзагообразный шрам…

Жил — был вор

Жил-был в городе Киеве вор. Несмотря на возраст, авторитет в определенных кругах и две ходки к «хозяину», погоняло у него было несолидное. Нет, не Бычий Член, зря ты так подумал. Деловые люди его Галчонком звали. За его неодолимую тягу спереть что-нибудь блестящее. Перстенек какой-нибудь или цепочку.

«Счастье, — говорил он, — есть ловкость ума и рук. Все неловкие люди — за несчастных всегда известны. Это ничего, что так много мук приносят эти легкие и воздушные жесты. Эти плавные и привычные жесты. В бурю, грозы, в глухую житейскую стынь, в час утрат и в минуту, когда тебе больно и грустно, всем казаться естественным и простым — это самое высшее в мире искусство.»

Сейчас он нацелился на браслет известного эстрадного певца Аполлона Пяста. Там только золота было на полкило, а главным призом был, естественно, бриллиант в тридцать карат, подарок одной престарелой поклонницы. Сначала он на разведку местности явился в неброской джинсе и сразу стал заметен на фоне фанатов как темное пятно на пестрой картине. Пришлось натянуть канареечного цвета куртку и малиновую бейсболку. Первый раз в жизни он так оригинально замаскировался, слился с толпой. Сейчас надо было ждать удобного случая. В одиннадцать часов пресс-секретарь Аполлона сообщал обожателям новости и затаскивал в дом пару-тройку девиц посмазливее. Значит, через двадцать минут будет подходящий момент охрану на прочность проверить, решил Галчонок.

Тьма и смерть нависли над Островом. Пять веков назад железные легионы Цезаря прокатились по этим землям, утверждая римский закон и порядок. Тогда удалось договориться. Заплатили дань Великому Риму и стали жить дальше, уже под его защитой. А сейчас через пролив двинулось Древнее Зло. Саксы и пикты, согнанные с этих лугов и холмов на север, вернулись под гнетом снегов, льда и холодного ветра. Возвращаться им было некуда, и война пошла непривычная — на полное истребление. Хлеб сеять было некогда, и все чаще до жрецов-друидов доходили слухи о пирах победителей, на которых поедали свежее мясо побежденных.

— Надо в святилище идти, просить у богов помощи или совета, — сказал верховный друид.

А чего бы не сказать, не ему же придется из безопасного Авалона уходить в Стоунхендж. А самому молодому, то есть Мерлину Пендрагону, кузену короля. Их семейке есть что терять, кроме жизни, так пусть погеройствуют. Подохнут — так хоть слово доброе заслужат. Может, и запомнят люди Пендрагонов лет на пятьдесят — Утера, Мерлина и Артура.

Молча встал с каменного кресла Мерлин, кинув на верховного ненавидящий взгляд. Догадался тот, что лучше ему самому умереть, не дожидаясь возвращения молодого мага.

Добрались до храма Солнца без особых приключений. Так, волки, две банды разбойников, стая людоедов, яд в похлебке и сонная трава в пиве — все как всегда, на то она и дорога. Успели вовремя.

Мерлин достал из мешка древний артефакт и положил его в чашу на алтаре.

— Древние боги, к вам взывают последние верящие в вас. Так помогите нам, иначе даже память о вас и имена будут забыты.

Первый луч солнца упал на грани изумруда. Зеленый коридор уперся в каменную стену внутреннего кольца храма. Друид шагнул в поток света и исчез.

Суета началась минут за десять до ожидаемого времени. А тот не вор, кто счастливым случаем пренебрегает. Фанаты на штурм кинулись, сметая охрану и чуя, что во дворе что-то странное происходит. Может, Аполлон из спальни без халата вышел? Вот папарацци радости будет!

Пока мордовороты-телохранители теснили ценителей таланта, Галчонок проскользнул вдоль стеночки и спрятался за кустами живой изгороди. Отсюда его черта с два достанешь. А через минуту, углядев открытое окно полуподвала, он проник в дом.

В тренажерном зале серьезный, бритый наголо человек хлопотал над ряженым фанатом. Разрисованный узорами синей глины, одетый в домотканую дерюгу, поклонник производил странное впечатление инородного тела.

— Зашиб хиппи сгоряча? — спросил вор.

— Нет, смотри сам, его током ударило, даже наша подстанция накрылась, — ответил бритый.

В эту минуту бродяга открыл глаза и резко сел.

— Мерлин, — сказал он, и ткнул себя пальцем в грудь.

— Степа, — представился любитель спорта.

— Галчонок, в натуре, — сообщил им свое погоняло вор. — Слушай, Степа, тут суета нездоровая началась, ты бы вывел нас отсюда, да так, чтобы нам личики наши не попортили. А то отлупят сгоряча, а не хотелось бы.

Хиппи сказал непонятную фразу.

— Гляди, ваш певец уже и иностранных поклонников завел. Босяк-то заграничный, — прокомментировал его лепет Галчонок.

— На латыни чешет, — пояснил Степа вору и зачирикал сам на чужом языке.

Эта парочка быстро нашла общих знакомых. Замелькали имена Диоген, Аристотель, Аврора. Галчонок Васю Аврору тоже знал. Кто это забавного хлопца в Украине не знает? Псевдо он свое получил за привычку обстреливать загородные дома непонятливых барыг и несговорчивых чиновников из пушки. Две сорокапятки у него менты позорные отмели, так он теперь себе завел немецкий зенитный ствол калибра 88 миллиметров. Надо думать, остальные парни из списка тоже робостью не отличались.

— Валим. Крутим педали, пока в рожу не дали, — поторопил вор случайных знакомых.

— Легко, — сказал Степа, щелкнул рубильником на стене, и в дальнем углу открылась неприметная дверь. — Прошу в гараж, карета подана.

Обошел Галчонок вокруг золотой машины с двумя мигалками на крыше и замер в удивлении. Первый раз он такой номер увидел «0000». Тут он кое-что о жизни новое узнал и проникся.

— Занимаем места согласно купленным билетам. Сердечников и слабонервных от поездки просят воздержаться! — пошутил Степа.

— За такую тачку срок будет немалый, — предупредил подельников Галчонок.

— Нас не догонят, — отмахнулся дерзкий угонщик и легким движением руки открыл дверку.

Сигнализация молчала. «Один раз живем» — подумал вор и полез внутрь. Вот сошлись в один день в одном месте иностранец-хиппи, вор и похититель машин.

Ворота гаража ушли в сторону, и, проскочив метров пятьдесят по туннелю, «Порш» вырвался на оперативный простор уже на соседней улице. Вылетели за город, а там стрелка спидометра уперлась в правый край.

— А!? — взвыл довольный Степа. — Ради таких минут стоит жить!

— Мы куда?

— В Зону. Мерлину нужен источник энергии. Будем почти на самой границе выброс поджидать!

«Вот попал» — подумал вор. Но гонор блатной не позволял ему перед этой дерзкой шпаной страх показать.

— В Зону, так в Зону. Нам зона — мама, — оскалился Галчонок.

Периметр прошли сходу, врубили на всю мощь сирену, включили проблесковые маячки и поехали прямо на север по обочине разбитой дороги. Обалдевшие часовые даже вслед ни разу не пальнули.

— Сука, на что жизнь уходит? — спросил Степа. — На добычу денег? А смысл? Ведь богатство, к которому всю жизнь стремится человек, в наши дни не означает подвалы, где грудами лежит золото, а совершенно бессмысленную для непосвященных цепочку нулей и единиц, хранящуюся в памяти банковского компьютера. Все, чего добивается самый удачливый предприниматель или продажный чиновник за годы трудов и риска перед тем, как инфаркт или пуля навсегда успокоят его, это изменение последовательности зарядов на многоэмиттерном транзисторе из чипа, который так мал, что его только в микроскоп и разглядишь.

Поставили машину поперек дороги, двери настежь, вор сигарету в зубы воткнул, стали выброс ждать, до него еще около часа оставалось.

Хиппи Мерлин свой посох согнул и на кончики веревку из волоса накинул. И на получившийся лук стрелу из мешка положил. Как только из кустов голова кошмарная высунулась, сразу прямо в глаз стрелу и получила.

— Вот так они под Пуатье рыцарей французских и положили, — сказал Степа. — Британец и лук есть две вещи неразлучные. Как россиянин и шило или нож засапожный.

Из тумана в ложбине донесся звук короткой автоматной очереди. Галчонок выдрал у Степы из рук шикарный никелированный «Кольт» и прикрыл его выдранным куском чехла с сиденья. Степа нырнул под машину.

На древнее шоссе вышли трое. Мерлин начал вскидывать лук, но пришельцы из тумана тоже были не лыком шиты. Хлопнул негромкий выстрел, и хиппи выронил свое оружие на асфальт и упал рядом, зажимая простреленное плечо. Все стало ясно и понятно, и вор начал стрелять в ответ прямо от бедра. Он всегда боялся сделать ерунду, это хуже чем не сделать ничего. Один противник получил пулю в бедро, второй — пару прямо в сердце, а третий — точно в голову.

— Нас предали, на дороге засада! — закричал из кювета подранок. — Я подорву заряд прямо здесь и сейчас, уходите в нижние этажи убежищ.

С обочины начал доноситься писк клавиатуры.

— Этот гад активирует взрыватель через сеть, — сообщил Степе Галчонок очевидную истину. — Что делать?

— Молиться, — сказал тот и вытащил из кармана свой телефон. — Аллочка, лапочка, моя славная девочка, — проворковал он в трубу невыразимо сиропным голосом, — Конечно, как только я вернусь в город, я сразу пришлю за тобой, и как пел Коэн для Джоплин: «Giving me head on the unmade bed…», полижи мне член на неубранной постели, крошка.

Галчонок дважды выстрелил из пистолета. Степа кинул в него двумя запасными обоймами. Вор сделал страшное лицо, а угонщик небрежно махнул ему рукой.

— Ты на работе, радость моя? Да? Ну, тогда отруби всю связь в этом районе и не забудь про спутниковые телефоны! Это мой каприз, легкая прихоть творческой личности. Просто сделай это!

И связь исчезла. Пиканье на обочине прервалось.

— Степа, ты кто? — спросил любопытный вор.

— Трудно сделать карьеру на эстраде простому парню Степану Коновальцу. Аполлону на сцене значительно легче, — усмехнулся неугонщик. — У соседей боевые офицеры-ракетчики, орденоносцы, яйцами в стриптизе трясут. Тарзан имеется ввиду. Что делать, брат, каждый зарабатывает как может. Век вывихнул сустав.

— Сила ночи, сила дня — одинакова фигня, — сплюнул изжеванный фильтр на дорогу вор. — Что дальше?

— Кажется, смерть, — оскалился Степа-Аполлон.

Вдали небо наливалось страшной, багровой темнотой. Мерлин пошарил здоровой рукой за пазухой и поднял над головой ярко блестящий шарик размером в половину теннисного мяча.

— Мать твоя пресвятая богородица! Это же чистейший изумруд! — воскликнул Галчонок и, словно завороженный, пошел на блеск драгоценного камня.

Степа шагнул за ним, и все они исчезли в волне зеленого света. С обочины дороги раздался звериный вой и продолжался почти минуту, пока волна выброса не дошла из центра Зоны до Кордона.

— Нет, на всякую чушь мы время тратить не будем, — сказал Гал…, нет, сэр Галлахад придворному магу Мерлину. — Пусть с порохом Бертольд Шварц возится, мы будем делать нормальный пластит. Твое дело — ртуть достать, чтобы было из чего взрыватели мастерить. Тогда мы их всех по первому льду на переправе на дно и пустим. Никто не уйдет, отвечаю, в натуре. Как там Степа?

— Золотой Голос Британии отдыхает в Камелоте. Слухи о его досуге самые противоречивые, — ушел от ответа маг. — Отдыхайте, почтенный сэр, учите язык, а я буду искать ртуть.

Он шагнул за порог, прямо в легенду…

Монолит и Боги Олимпа

Почти призрачные тени скользили в тишине обледеневшей горы. И на это бы им не хватило сил, но после нескольких удачных американских фильмов люди на земле иногда вспоминали о древних богах.

— О боги, я принес вам радостную весть. Есть практически бесхозный источник веры, — влетел в холодные чертоги бог торговли Меркурий. — Это здесь! — и его палец уткнулся прямо в трубу четвертого блока Чернобыльской АЭС. — Верят искренне. Предмет поклонения — какой-то камень. Надо из него сделать наши статуи — и весь мир опять будет наш. Два-три чуда, немного советов и наши храмы вновь будут стоять по всем городам.

— Скульптора берем самого лучшего, — радостно взвизгнула Венера.

Осталось только убедить хоть одного человека обратиться с молитвой к старым богам.

Настоящий Монолит, не та приманка, которая своим фальшивым светом влекла к себе глупцов со всей Зоны, находился глубоко под землей. Под воздействием энергии графитовые стержни замедлителя реакции превратились в чистейшие голубые и зеленые алмазы. Именно рядом с ними, алмазными стержнями, и сидел в бункере командного пункта один из руководителей «Монолита», говорящий с камнем Дакота. С первых дней они, хранители Монолита, стали брать себе псевдонимы погибших в бою индейских племен, подчеркивая свою готовность идти до конца. Он складывал из алмазов слово «Вечность», ожидая получить в награду власть над миром, и коньки в придачу.

Рядом с дверьми раздался шорох. Шелестели белые простыни, в которые были завернуты два бородатых типа. Прямо из душа приперлись, очевидно, новенькие, подумал Дакота.

— Эй, смертный, попроси нас о чем-нибудь! — решили пошутить они прямо с порога.

— Легко, — поддержал веселье Дакота. — Сортиры на четвертом этаже надо почистить, возьмите зубные щетки и приступайте! Если блестеть не будут, придется вам всю неделю тренироваться!

Зевс в гневе метнул молнию. Запахло озоном.

— Ах, ты, ушлепок гнойный! — выругался Дакота, и, выдернув из кобуры гаусс-пистолет, ответил серией импульсов.

Двадцать тысяч ампер в гравитационной капсуле это вам не допотопная молния. У входа даже пепла не осталось.

— Ой, — раздалось у него за спиной.

Боец резко развернулся. Стрелять повода не было. У стены стояли три голых тетки, явно без оружия. Негде им его было прятать.

— Девочки, — сказал он им, — Это все вранье, что тут любые желания исполняются. Не сможет вам Камень красоту дать. Шейпинг, пластическая хирургия, косметика дорогая, парики натуральные, стоматологи — вот что вернет вам красоту и молодость. Но подзаработать вы здесь точно сможете, тут даже ваши отвислые задницы на вес золота. Будете здесь первыми красавицами, потому что других нет. Пойдемте, выберем вам комнаты с комфортными условиями.

Одна гостья заинтересовалась, сразу было видно.

— Венера, — представилась она. — А кто сейчас считается самой красивой? А то мы были знакомы только с Еленой Прекрасной, это та дурочка из-за которой сожгли Трою, — пояснила девица.

Когда с Дакотой по-человечески говорят, он тоже не зверь. Достал он компьютер, развернул голографический экран и включил свой любимый сюжет про студентку и пятерых автомехаников.

Венера слегка зарделась, но смотрела с интересом.

— Но я-то девушка! — воскликнула другая.

— Артемида, — сказала Венера, — Не загоняйся по пустякам. Здесь клево.

Дакота уже нацелился ее приобнять, когда удар здоровенной дубинкой отшвырнул его в угол.

— Венера, Афина, Артемида, Зухра, Гюльчатай, — собирайте обломки камня и убегаем, пока остальные не подоспели. А то будет нам вечная память, как Зевсу и Аресу, придуркам несчастным, — Скомандовал женщинам детина в львиной шкуре с палицей в руке.

— Да, Геракл, сейчас, только туники поправим, — стали, как всегда, тянуть время девки.

В углу зашевелился Дакота.

— Бегите, я его задержу, — сказала Венера и крепко обняла монолитовца.

— Вот ведь сучка похотливая, — выругался ревниво герой и полубог.

— Хватаем алмазы! — закричал Меркурий, бог торговли, путешествий и воровства. — Главное в профессии вора — это вовремя смыться! И они исчезли из бункера, пройдя прямо сквозь стену.

— Не расстраивайся, воин, они взяли крохи. Сколько тут еще алмазов? — улыбнулась Дакоте его любимая порнозвезда.

— Да тонн двести-триста, весь графит превратился, формула-то одна, чистый углерод, — растерянно сказал Дакота и расслабился в ловких и умелых руках с тысячелетним опытом.

Зона слегка изменилась после того дня. В Темной Долине, в центральном корпусе, открылся новый кабачок под названием «У Меркурия». Подавальщицами там работают Софи Марсо в молодости и Беркова, но ведут себя скромно. Смотреть можно, трогать нельзя. А для тупых есть вышибала с дубиной. С ней он и на кабанов охотится, приговаривая, что далеко нынешним свиньям до нормального вепря, что раньше были. На починке снаряжения у них чудо-мастер, умелец редкостный, хромает на одну ногу и часто материт гулящую жену. Так и живут, копят деньги на собственные статуи, потому что лучший скульптор мира — Зураб Церетели за свою работу запросил немало.

Но время для них не имеет большого значения.