В наши трудные времена

Все это было, было, было:

И этот пар, и эта степь,

И эти взрывы снежной пыли,

И этот иней на кусте.

И эти сани — нет, кибитка, —

И этот волчий след в леске…

И даже… даже эта пытка:

Гадать, чем встретят вдалеке.

И эта радость молодая,

Что все растет… Сама собой…

И лишь фамилия другая

Тогда была. И век другой.

Их было много: всем известных

И не оставивших следа.

И на века безмерно честных,

И честных только лишь тогда.

И вспоминавших время это

Потом, в чинах, на склоне лет:

Снег… Кони… Юность… Море света…

И в сердце угрызений нет.

Отбывших ссылку за пустое

И за серьезные дела,

Но полных светлой чистотою,

Которую давила мгла.

Кому во мраке преисподней

Свободный ум был светлый дан,

Подчас светлее и свободней,

Чем у людей свободных стран.

Их много мчалось этим следом

На волю… (Где есть воля им?)

И я сегодня тоже еду

Путем знакомым и былым.

Путем знакомым, — знаю, знаю, —

Всё узнаю, хоть всё не так,

Хоть нынче станция сквозная,

Где раньше выход был на тракт.

Хотя дымят кругом заводы,

Хотя в огнях ночная мгла,

Хоть вихрем света и свободы

Здесь революция прошла.

Но после войн и революций.

Под все разъевшей темнотой

Мне так же некуда вернуться

С душой открытой и живой.

И мне навек безмерно близки

Равнины, что, как плат, белы, —

Всей мглой истории российской,

Всем блеском искр средь этой мглы.