В объятиях пришельцев

Раджир довел её до оргазма одним лишь ртом. Волны наслаждения подбирались все ближе и ближе, пока яркое, сладкое ощущение не омыло её живот. Она чувствовала, как плавится и растекается матка, словно река, переполнившая свои берега. Она простонала наслаждение тихими задыхающимися «ах», словно восторженный ребенок рождественским утром.

Раджир кормился от её тела, пока не утихли спазмы. Она открыла глаза и увидела, как он встал на колени. Он устроился меж её ног, его возбуждение возвышалось над прессом.

— Чувствуешь себя лучше? — спросил он.

— Было приятно. — Её голос всё ещё хрипел. Она знала, что должна беспокоиться о чем-то, но затуманенный разум отказывался проясняться. Она заглянула в темные глаза Раджира и поняла, что он намерен найти свое наслаждение. «Должно быть, это не так важно», — решила она.

— Хорошо. Теперь я позволю тебе сделать мне приятно. — Он опустился на нее, прижавшись всем телом. Её ранее разведенные ноги наконец стали достаточно сильными, чтобы обернуться вокруг его талии. Его горячие, тяжелые члены пульсировали у её живота.

Рот Раджира нашел её, он поцеловал её с таким же напором, как дарил ей удовольствие. Поцелуй был страстным, поглощающим. Его язык пронзил её рот, чтобы обвиться вокруг её. Она почувствовала свой соленый привкус.

Он вошел в нее, не разрывая поцелуй. Она простонала в его рот, пока он погружался в нее одним четким скользящим движением.

Амелия вцепилась в его плечи, пока он погружался в нее, причиняя сладкую боль, которая всегда перерастала в наслаждение. Раджир сжал её ягодицы, его пальцы глубоко впечатались в кожу, когда он притянул её сильнее в агрессивном ритме. Он сменил угол и теперь тер чувствительную точку, заставляя её кричать, вонзать ногти в его плечи и спину, содрогаться в наслаждении, которое могло перевернуть её мир вверх дном.

Раджир ускорил темп, его рык перерос в рев. Он приподнял себя на руках, чтобы были видны его рывки взад-вперед. Амелия снова сжалась, вид и ощущения лишали её остатков контроля. Она исполосовала грудь Раджира, на что он зарычал и оскалил клыки.

Внезапно его спина выгнулась в оргазме, он закричал в потолок, его ритм замедлился. Амелия почувствовала его спазмы внутри, его капитуляцию.

Раджир рухнул на нее, его попытки отдышаться сопровождались мычанием. Она неподвижно лежала под ним, чувствуя его последние содрогания внутри. Он ощущался так тепло, так хорошо, так правильно. Тем не менее тревожный сигнал всё ещё звучал в её подсознании, давая ей понять, что она забывает что-то очень важное.

«Что-то, что разрушит этот момент, что я не хочу вспоминать. Я просто хочу оставаться такой как можно дольше: счастливой, довольной, одержимой…

Заключенной».

Амелия ахнула, вспомнив разговор с Джеком Фрэнком и дальнейшее похищение. Она слабо оттолкнула Раджира:

— Ты похитил меня!

Он поднял лицо с её волос и посмотрел на нее, его лицо не выражало эмоций.

— Мы заявили права на матару.

Амелия боролась со слабостью, которая делала её податливой к похитителям.

— Нет, нет, я не могу. Это неправильно.

— У тебя больше нет выбора, малышка. — Он ласково погладил её щеку, несмотря на резкие слова. — Твое вступление в клан на руку не только нам, но и тебе. Земля подавляет твой дух.

Она пыталась придумать контраргумент, но, черт возьми, совсем не могла думать.

— Это несправедливо, — вздохнула она. — Ты укусил меня.

— Да, милая Амелия. Укус подавляет твое недовольство. — Он легко поцеловал её в губы.

Он вышел из нее. Фленчик прикоснулся к кровавым бороздам на его груди.

— Хочешь, я обработаю их?

Раджир с гордостью посмотрел на раны.

— Ни в коем случае. Я думаю, она поцарапала меня больше, чем тебя. И глубже.

Фленчик сузил глаза в ответ на самодовольную усмешку лидера.

— Посмотрим, что я смогу с этим сделать.

Он наклонился над Амелией, его руки нашли её грудь. Он ущипнул соски, она вскрикнула, выгнувшись ему на встречу от волны удовольствия. Он завладел её ртом.

Все мысли о сопротивлении покинули разум Амелии, так как опьяняющий укус Раджира усилил желание. Она отдалась Фленчику, позволяя ему сосать язык, пока тот заполнял руки мягкой плотью.

Одна его рука оторвалась от груди и переключилась на нежные ласки влагалища. Она замотала головой, когда он нашел точку наслаждения, его прикосновение словно разряд тока. Он снова овладел ее ртом, продолжая дразнить клитор легкими прикосновениями.

Она вскрикнула и неосознанно дернула бедрами.

Фленчик обхватил её рукой, прижимаясь грудью к её. Он взобрался на шезлонг, чтобы сковать её ноги своим весом. Она оказалась в ловушке.

Он продолжил дразнить клитор легкими прикосновениями. Она изогнулась дугой, пытаясь усилить трение об ноющий клитор, но он контролировал её положение, не давая достичь оргазма.

— Пожалуйста, — простонала она, вспоминая его удовольствие, когда она взмолилась Брефту.

— Нет. Ещё нет. — Он улыбнулся, в его глазах загорелся ехидный огонек.

Брефт и Раджир наблюдали за их игрой в кошки-мышки. Они улыбались её беспомощности, стонам и отчаянным попыткам достигнуть разрядки. Фленчик с легкостью удерживал её, распаляя огонь желания, но не доводя до оргазма.

— Прошу Фленчик, прошу, возьми меня, — умоляла она в сотый раз.

— Чего ты хочешь? — прошептал он на ушко, поглаживая напряженный бутон кончиками пальцев.

— Я хочу, чтобы ты вошел в меня.

— Ты действительно хочешь этого? Хочешь ощутить меня внутри? — Он обвел клитор мокрым от её соков пальцем, не прикасаясь к нему самому.

— Да! — закричала она, сладострастный жар внизу живота лишал её рассудка.

— Как ты пожелаешь.

В его тоне звучало больше угрозы, чем нежности, но у Амелии не было времени обдумать значение его слов. Он отпустил её, встал с шезлонга и поднял на руки. Она зависла в невесомости, пока внезапно не оказалась на полу на четвереньках. Фленчик находился позади, удерживая её за ягодицы.

— О боже, спасибо, — простонала она, когда он притянул её к своим членам. Она почувствовала его влагалищем, которое ещё побаливало от вторжения Раджира. Фленчик пронзил её нежную плоть, его передний член ощущался словно бархатная сталь.

Руки Амелии не выдержали — она уткнулась в мягкий ковер и закричала. Фленчик жестко вошел в нее и моментально нашел заветную точку, поэтому боль от интенсивного вторжения вскоре затмилась невероятным блаженством от трения о тот самый комочек нервов.

Фленчик вышел, пока внутри не остался край его плоти. Затем он нещадно вонзился в нее по самую матку, раздался шлепок от удара его паха об ягодицы.

Амелия заныла в ковер, в то время как Фленчик безжалостно её брал. Ей было так приятно после настолько длинной прелюдии. Она чувствовала приближающийся оргазм. Он поднимался изнутри, поглощал её, пронзая её из самого центра.

Удовольствие достигло пика, она закричала в блаженном высвобождении.

Но оно было недолгим — более сильный оргазм захлестнул ее мгновение спустя, а за ним ещё один. Она кричала настолько быстро, насколько ей позволяло дыхание. Наслаждение следовало за наслаждением, пока от её мира ничего не осталось, кроме желания и экстаза.

Фленчик резко вышел из нее, оставив задыхаться. Однако он надавил на анус, прежде чем она успела перевести дыхание, намереваясь войти в запретное местечко. Она всхлипнула, когда он вошел в нее. Была слишком поглощена удовольствием, чтобы сопротивляться. Его меньший член вошел во влагалище, и двойное проникновение снова сорвало её на крик.

Фленчик не был грубым, но из-за внушительного размера она думала, что разорвется изнутри. Её тело содрогнулось в очередном оргазме, несмотря на истерику. Амелия не могла отличить боль от наслаждения — обе эмоции слились во едино. В один момент она пыталась сбежать от имдико, в другой — прижималась к нему сильнее, принимая ещё глубже. Это было и пыткой, и экстазом, раем и адом.

Она оглянулась на любовника. Хотела видеть лицо Фленчика, когда он брал её. Он навис позади нее, её ужасный бог разрушительной похоти. Его зрачки почти поглотили пурпурные радужки, отчего глаза казались черными колодцами. Его клыки обнажились, лицо напряжено, он наблюдал, как брал её извивающееся тело. Он посмотрел на нее и улыбнулся, уловив её взгляд. Его толчки ускорились, и она закричала, когда он снова бросил её в пропасть оргазма. Его рев присоединился к её крикам, он дрогнул внутри, заполняя семенем.

Амелия неподвижно лежала на полу, уткнувшись лицом в ковер. Она была полностью уничтожена.

Фленчик крепко удерживал её за ягодицы, пока изливался в нее. Его восклицания перешли от воя к тихим стонам и вздохам. Затем он на мгновение замолчал, прежде чем выйти из нее и легонько шлепнуть по попке.

— Я не могу стоять, — выдохнул он. — Брефт, принеси мою переносную аптечку.

— Конечно.

Амелия услышала, как нобек ушел в комнату за медной дверью.

Она тоже не могла стоять, не могла и пальцем пошевелить. И ощущала ломкость во всем теле, в некоторых местах она переросла в настоящую боль. Интересно, как сильно повредил Фленчик её плоть?

— Амелия, ты в сознании? — Раджир казался обеспокоенным.

Она что-то пробормотала, когда Брефт вернулся. Он фыркнул:

— Я заметил, что вы не спросили, всё ли с ней в порядке.

— Нет, но скоро будет. — Фленчик слегка пошевелился за ней.

Она услышала движение, но не смогла его определить — шорох, как будто кто-то перебирал предметы. Затем пальцы, покрытые прохладным, влажным веществом нежно потерли анус. Боль от грубого секса немедленно исчезла, облегчение ослабило накопленное напряжение, о котором Амелия даже не подозревала.

Он убрал пальцы, чтобы снова их смазать, затем нежно проник в анус, облегчая сильную боль.

Он также обработал её лоно. У Амелии не было сил двигаться, но вся боль прошла.

— Лучше, — вздохнула она.

— Я сожалею, что у меня не было возможности обработать тебя сразу после секса, — сказал Фленчик. — Не двигайся. Я убрал боль, а теперь должен обработать некоторые ссадины. Они быстро заживут. Ничего серьезного, — добавил он ободряюще.

Она почувствовала тепло ягодицами, будто он включил тепловую лампу. Тепло усилилось, но неприятно не было.

— Дай мне зонд, — сказал Фленчик Брефту. Снова шорох, металлический звон, и жар усилился. Что-то маленькое, твердое и теплое скользнуло в лоно. Ощущения были странными, но приятными. Амелия не двигалась, позволяя Фленчику обработать последствия сладострастного надругательства.

Он извлек медицинский инструмент спустя несколько минут и переместил его в анус. Фленчик задержал его там подольше, вероятно, потому что нанес больше повреждений нежной плоти.

Голова Амелии стала проясняться после укуса Раджира. Она задалась вопросом, как, черт возьми, она должна сопротивляться калкорианцам, если они всё время держат её в состоянии опьянения.

«Должен быть выход, — подумала она. — Она должна найти способ сбежать. Но как?»

— Готово, — объявил Фленчик, убирая инструмент. — Все ссадины и синяки зажили.

— На текущий момент, — прорычал Брефт, отчего сердце Амелии забилось быстрее. Он не мог думать о сексе с ней после надругательства Фленчика.

— Я устала, — всхлипнула она, когда мозолистые руки прошлись по её ягодицам. Она попробовала отползти.

Брефт схватил её за щиколотки и потянул обратно, злобно засмеявшись. Амелия оглянулась на Фленчика, но тот только улыбнулся. Он положил маленький металлический стержень в футляр, захлопнул его и отошел в сторону.

— Возможно, тебе нужно снова укусить её. Я не думаю, что она останется податливой.

— Я не против, если она будет сопротивляться, — сказал Брефт. Он перевернул Амелию на спину и лег сверху, зафиксировав её руки над головой одной рукой.

Амелия сопротивлялась, хоть и и понимала, что Брефт гораздо сильнее её.

— Я не хочу. Вы все слишком грубо обращаетесь со мной.

— Тебе нравится грубость, — прошептал Брефт, потеревшись готовыми членами о её бедро. — Тебе нравится боль. Из-за неё ты чувствуешь наслаждение более сладко.

— Нет, — соврала она, заплакав от унижения. — Мне не нравится боль. Мне не нравится, когда меня похищают. И ты мне не нравишься. — Она сжала ноги.

— О, скоро я тебе очень даже понравлюсь, — пообещал он, с легкостью раздвинув её ноги сильным бедром. Она закричала, когда они интимно соприкоснулись.

— У нас есть ограничители, на случай если ты устал сдерживать её, — сказал Раджир. Он расслабился на шезлонге, наблюдая за шоу.

— О да, а я совсем позабыл о них, — сказал Брефт. Он улыбнулся, выпустив клыки.

Фленчик вернулся из лаборатории и устроился рядом с Раджиром.

— Самое время взять их, с ней становится трудно.

— Применить их, — рассеянно поправил Брефт.

Амелия сильно дернула руками. Она не хотела, чтобы её сковали, не тогда, когда они были так жестоки. Но рука Брефта легко удерживала её словно тисками.

Он встал, потянув её за собой.

— Где они?

Раджир указал на занавешенную стену:

— За стеной.

Брефт наполовину толкал, наполовину тащил Амелию к стене. Он отодвинул занавеску в сторону, раскрыв прикрепленные к стене металлические наручники: два чуть выше плеча Амелии и два на полу.

— Пласианцы знают толк в утехах, — заметил он, осматривая наручники.

— Только посмей! — закричала Амелия. Она попыталась пнуть его, но Брефт легко уклонился от удара и сделал подсечку. Он обхватил её за талию, не давая упасть.

И, не дав ей опомниться, прижал к стене Наручники защелкнулись сначала на одном запястье, затем на другом. Амелия оказалась скованной и беспомощной.

— Такие тонкие запястья, — удивился Брефт. — У нее такие же тонкие косточки, как у пласианцев. — Он опустился, чтобы закрепить лодыжки, легко преодолевая её отчаянную борьбу. — Они ей идеально подходят.

Амелия не могла защититься, её руки и ноги были полностью разведены. Она висела на стене, полностью во власти Брефта. Она опустила голову и зарыдала от безысходности.

— Почему ты плачешь? — мягко спросил нобэк. Он погладил внутреннюю сторону её ног. — Ты же знаешь, тебе понравится всё, что я сделаю с тобой.

— Это извращение, никому такое не понравится, — ответила Амелия.

— Но тебе понравится. — Брефт погладил её мокрую теплую сердцевину, увлажняя кудряшки на лобке.

Она сжалась от его прикосновения и сильнее заплакала. «Дрянная девчонка! Шлюха!» — голос её матери ещё никогда не был настолько громким.

— Почему ты называешь это извращением? — спросил Раджир. — Ты становишься такой чувствительной.

— Нет ничего плохого в том, чтобы быть связанной, — добавил Брефт. Он нагло потер её влагалище. — Это добавляет искорку в занятие любовью. Тебе же понравилось тогда, на пикнике.

— Ты укусил меня, и я была пьяной. В тот день я ничего не могла поделать. — Её голос охрип от рыданий, но внутри всё таяло от его ласк. — Не принуждай меня, я не хочу быть плохой.

Брефт прошептал ей на ухо:

— Но ты плохая, моя маленькая Амелия. Ты плохая, и поэтому я награжу тебя.

Её сердце забилось быстрее. Она вскрикнула, когда он вошел в нее двумя пальцами. Её руки натянули наручники, но те крепко её удерживали.

Брефт брал её пальцами, она становилась более мокрой, разгоряченной. Она повернулась, пытаясь сбросить пальцы, но наручники сковали её движения. Его пальцы продолжили вторжение, не сбившись с ритма.

Он наклонился и прошептал:

— Тебе некуда бежать, негде спрятаться. Тебе нравится, когда с тобой так обращаются.

Амелия отвернулась от него, зажмурила глаза и приказала телу успокоиться.

— Амелия, я собираюсь насладиться сексом, когда ты скована и полностью беспомощна, — сказал Брефт. Он прислонился к ней, она ощутила его толстые члены и не смогла подавить дрожь.

Он убрал руку от лона и взялся за член, располагая его для вторжения.

— Ты полностью открыта для моего удовольствия. Ты принадлежишь мне, сладенькая.

Он вошел в нее, словно утверждая права на распоряжение её беспомощным телом.

Амелия застонала сквозь стиснутые зубы. Чтоб его! Медленное проникновение оказалось очень приятным.

— Ты такая узкая, но при этом мягкая и податливая. Теплая, — прошептал он. Он поглаживал её тело снизу вверх. — Я люблю быть внутри тебя, ощущать тебя вокруг. Я люблю дрожь твоего живота, когда ты близка к оргазму. Даже сейчас ты отказываешься смотреть на меня, но я чувствую, насколько ты мокрая. Чувствую, как твое лоно сжимает меня, затягивая глубже.

— Заткнись, — прошептала Амелия. Его теплое дыхание щекотало ей ухо, отчего сжались её внутренние мышцы. Его слова и низкий уверенный голос только усиливали ощущения от занятия любовью. Она заметно задрожала и возненавидела себя за проявление слабости.

— Почувствуй, как я беру тебя. Осознай, что я могу делать всё, что пожелаю, с твоим сладким маленьким телом, и ты не можешь остановить меня.

Амелия уловила хищную улыбку в его голосе, пока он медленно входил и выходил из нее. Каждое движения ощущалось сладкой пыткой, её бедра двигались навстречу, несмотря на попытки остаться безразличной. Он нежно лизнул изгиб её уха. Амелия вздрогнула от неожиданного чувственного контакта. Её руки и ноги замерли в оковах, напоминая о полном контроле Брефта, от чего усилился жар в её матке.

«Ну и где ты, мама? Почему не говоришь мне, какая я злая и извращенная? Расскажи мне обо всех пытках, что меня ждут в аду за плотский грех. Расскажи мне о вечном огне за мгновения удовольствия. Сделай так, чтобы я расхотела грешить. Спаси мою душу, черт бы тебя побрал!»

Но голос мамы оставался безмолвен, потерян в нежных толчках горячей плоти Брефта и его искушающем шепоте.

— Я хотел бы освободить тебя в лесу и позволить убежать. Я хотел бы охотиться на тебя, как на добычу, идти по твоему запаху, чувствовать твой страх, когда приближаюсь. Я догоню тебя, брошу на землю, сорву одежду. И возьму тебя, как зверь, буду кусать, царапать и трахать тебя, пока ты борешься за свободу, зная, что проиграешь. Я возьму тебя жестко, ты кончишь в криках.

Амелия застонала. Его темп ускорился, с каждым толчком она становилось более мокрой и горячей.

Она разжала зубы, её дыхание сбилось. Брефт прижал её спиной к стене.

Он продолжил дразнить её, нашептывая фантазии.

— Наверно, я оставлю тебя прикованной к стене, чтобы брать тебя, когда пожелаю. Чтобы я мог сделать так… — он ущипнул за соски, от чего она изогнулась с тихим криком, — …когда прохожу мимо. Ты будешь красивой декорацией для моего удовольствия. Ты будешь висеть для наслаждения моих глаз и тела. Художница сама станет произведением искусства.

Амелия стонала громче по мере ускорения его толчков. Она остро ощущала свою беспомощность. Понимала, что он может сдержать обещание и оставить её прикованной к стене, сделать из нее игрушку и играть с ней, когда пожелает. Страх усилил возбуждение, и она почувствовала, как подступает очередной оргазм.

Брефт взял её за подбородок и повернул к себе. Его губы грубо впились в её, вынуждая открыть рот для глубоко поцелуя. Он удерживал её одной рукой, в то время как другой грубо ласкал грудь. Амелия не переставала стонать от его штурма. Брефт, рыча, врывался в нее быстрыми толчками.

Амелия почувствовала губами его клыки, поняла, что он уже близок к оргазму.

Она чувствовала, как подступает её оргазм. Брефт вколачивался в нее у стены. Он откинулся, его клыки поранили её язык, когда он отстранился, чтобы взреветь в оргазме. Порез обжег её язык на мгновение, но затем оргазм поглотил её тело и она заметалась в оковах.

Брефт оставался внутри, пока она не затихла.

— Я умру за тебя, моя маленькая землянка, — прошептал он, прежде чем выйти из нее.

Амелия вздрогнула от его тона. Он отвернулся, будто боялся встретиться с ней взглядом. Подошел к бассейну и резко вошел в него, расплескав воду. Он опустился и вздохнул, когда вода закружилась вокруг его мускулистого тела. Его лицо расплылось в довольной улыбке.

Раджир все еще сидел на шезлонге, глядя на Амелию, прикованную наручниками к стене. Фленчик вышел из кухни с подносом и подошел к Амелии.

— Ты, должно быть, умираешь с голоду. — Он помахал ягодой неллуса перед её носом. — Ешь.

Она очень хотела попробовать предложенное угощение, но гордость взяла вверх.

— Сначала освободи меня от наручников.

— Я освобожу, когда ты поешь. — Он дразняще провел ягодой по её губам.

«Все что угодно, лишь бы освободиться», — подумала она, приоткрыв рот для первого укуса. Но потом передумала и отвернулась.

— Нет, — процедила она сквозь зубы.

— Амелия, — мягкий упрек.

— Освободи меня.

Он глубоко вздохнул:

— Ты поешь, если я сниму с тебя наручники?

— Не только наручники. Отпусти меня.

Шезлонг заскрипел, давая Амелии понять, что Раджир поднялся с места. Она услышала его тяжелые шаги. Её пронзил страх.

— Амелия, ты съешь еду, которую тебе предлагает Фленчик.

— Нет.

Всплеск воды оповестил её, что Брефт вышел из бассейна. Они собирались объединиться против нее.

Она подняла подбородок. Три мрачных лица смотрели на нее. Она надеялась, что выглядит решительнее, чем чувствовала себя внутри.

— Чего ты добиваешься, отказываясь от еды? — спросил Раджир.

Его голос был тихим и сдержанным, но Амелия видела тьму в его глазах.

— Что ты получишь взамен, делая себя несчастной?

— Это называется голодовкой. Я не буду есть в знак протеста, так как вы похитили и удерживаете меня против воли. Вы меня отпустите, если я небезразлична вам. В противном случае я умру с голоду. — Амелия почувствовала гордость от решительной речи.

Брефт раздраженно фыркнул:

— Я укушу ее, и она всё съест. Спор окончен. — Он двинулся к ней.

Раджир вытянул руку, не давая нобэку вонзить клыки в шею Амелии.

— Нет. Фленчик, убери еду.

Фленчик уставился на лидера клана.

— Она должна поесть. Прошел почти день…

— Пусть голодает. — Раджир посмотрел в глаза Амелии. Он выглядел нежным, но в голосе звучала сталь. — Мы могли договориться по-хорошему, но ты приняла решение. Я не отпущу тебя из клана.

Ты наказана до следующего приема пищи. Никаких укусов, никакой интоксикации, чтобы облегчить совесть, когда мы доводим твое тело до оргазма. — Он свирепо ухмыльнулся. — А мы будем наслаждаться твоим телом очень часто. Мы будем наслаждаться твоим телом так, как ты того боишься: с подчинением, болью и господством. Тебе так нравится больше всего. В конечном счете ты будешь унижена, потому что от желания тела не убежишь.

Амелия проглотила страх.

— Раджир, я не блефую.

— Я знаю. Нам будет больно видеть твои страдания, но ты должна признать, что ты — наша матара.

— Я не могу. Всё неправильно.

— Тогда ты не оставляешь мне выбора. Мы тебя обожаем, но вынуждены пытать тебя, пока не согласишься есть. — Дикое предвкушение на его лице сменилось печалью. Он отвернулся.

Брефт тоже отвернулся от Амелии, возвращаясь к бассейну. Он тяжело опустился в воду. Посмотрел на нее, выражение его лица было печальным. Он и Раджир выглядели так, будто она разбила их сердца.

Фленчик остался стоять перед ней с подносом, нерешительность застыла на его широком лице. Он посмотрел на Раджира.

— Имдико, убери еду, — сказал Раджир нежным тоном.

Фленчик посмотрел на Амелию.

— Амелия, пожалуйста, — попросил он. — Я знаю, ты голодна.

Она была голодна. Живот заурчал, пытаясь убедить её в собственной глупости. Она выпрямилась и посмотрела в его умоляющие глаза:

— Отпустите меня.

Фленчик поник. Повесив голову, он отошел от нее и унес поднос с вкусной едой на кухню. Амелия услышала его шепот, когда он прошел мимо Раджира:

— Я ненавижу это.

Раджир не ответил. Он просто стоял посреди комнаты, уставившись вдаль. Воцарилось молчание.

Глава 10

Амелия зажмурилась, словно это могло заглушить вибрацию прибора, прижатого Фленчиком между её ног. Мягкая, словно палец, подушечка стимулировала обнаженный клитор, заставляя Амелию выгибаться в путах.

Брефт ранее уехал по какому-то таинственному поручению, но два других члена клана не избавили Амелию от своих желаний. После того как она проснулась от беспокойного сна, Раджир и Фленчик снова приковали её к стене. Теперь драмок сосредоточенно обрабатывал ртом и пальцами её анус, пока Фленчик дразнил её женственность своей новой игрушкой. Он соорудил этот прибор из медицинских инструментов, с дьявольской усмешкой сообщив Амелии, что её ожидает. Амелия никогда не слышала о вибрирующих секс-игрушках, которыми когда-то наслаждались её менее угнетенные предки. От одной этой мысли она приходила в ужас.

Наблюдая за тем, как Фленчик изготавливает игрушку из неорганического материала для пересадки кожи, вагинального зонда и небольшого устройства с моторчиком для стимуляции мышц, она не сомневалась, что ни за что не отреагирует на это странное приспособление. Это было бы слишком извращенно даже для её необычного сексуального голода.

Она ошибалась.

Зонд, превратившийся в почти точную копию калкорианского члена, оказался очень толстым из-за покрывающей его искусственной кожи и работал словно поршень. Он входил и выходил из её влагалища с разной скоростью, которую с помощью переключателя контролировал Фленчик. Выступ из такой же искусственной кожи прикрывал клитор. Моторчик для стимуляции мышц был подключен к панели управления, посылая вибрации различной интенсивности с помощью всё того же переключателя.

Бедра Амелии непроизвольно вздрагивали от доставляемого прибором наслаждения. Сквозь собственные стоны она расслышала смешок Фленчика.

— Я бы сказал, что испытания прошли успешно.

Раджир провел шершавым пальцем по её анусу.

— Согласен. Оно отлично сработает на ней, пока мы спим или не сможем доставлять ей удовольствие из-за других обязанностей. Ремешки не подведут?

— Надеюсь, что нет. Не годится, если один из нас вынужден будет все время его держать.

Прижав прибор к дрожащей плоти Амелии, Фленчик закрепил ремешки вокруг её талии и бедер. Пока он крепил прибор к её телу, Раджир прижал большой палец к её нижнему отверстию, посылая новые волны наслаждения по всему телу. Тихие всхлипывания смешались с более громкими стонами, Амелия мысленно отругала себя за то, что наслаждается их мерзкой деятельностью.

Клан выполнил угрозу Раджира мучить Амелию сексуальным наслаждением, в том числе связыванием и слегка грубоватые игры. Прибор Фленчика лишь последнее из из возмутительных уловок, что ей пришлось вынести. Чем более беспомощной они её делали, чем более развратным становился секс, с тем большим голодом реагировало её тело. Она не могла остановить оргазмы, из-за которых извивалась в наручниках.

— Посмотрим, выдержат ли они, — пробормотал Фленчик, закрепляя последний ремешок. Он включил вибратор на полную мощность. А зонд — на максимальную скорость, прежде чем убрать руку.

От столь сильной стимуляции Амелия отчаянно извивалась. Зонд, словно молот, вколачивался в лоно, потираясь о самое чувствительное местечко с неумолимым давлением.

Фленчик прижал толстый выступ к клитору. И вибрация, казалось, пронзила всю её душу. Амелия откинула голову назад, её ноги подкосились, а тело полностью обессилило. Беззвучно всхлипывая, она хотела умолять мужчин прекратить это, но не произнесла ни слова. Невероятно стремительный оргазм нахлынул на нее. Наслаждение пронзило чрево в почти болезненном мучительном экстазе. Когда кульминация достигла пика, Амелия задохнулась. Она зависла на острие наслаждения, казалось, на целую вечность, зависнув между предвкушением и наслаждением. Затем рухнула в пронзивший всё тело экстаз. Она наконец обрела голос, закричав так, что, казалось, содрогнулись небеса. Извиваясь, она отчаянно пыталась освободиться от оков, прежде чем наслаждение её убьет. Оно снова нарастало.

— Подержи её, — сказал Фленчик, вставая между её ног. Раджир обхватил её бедра, не давая пошевелиться, пока Фленчик выключал прибор.

Амелия прислонилась к стене, задыхаясь и вздрагивая. Раджир опустил её ноги и ласково похлопал по ягодицам.

— Ремешки выдержали, но не уверен, что тебе следует слишком часто использовать эту штуковину в полную силу.

Фленчик рассмеялся, вытаскивая прибор из сжимающегося лона.

— Скорость была не выше средней. По крайней мере, мы выяснили, что она не сможет вырваться.

— Вы ублюдки, — прошептала Амелия. Она ослабла, словно новорожденный младенец.

— Бедная маленькая матара, — усмехнулся Раджир, целуя её в покрасневшую щеку. — Это оказалось для тебя слишком?

Она отвернулась от него, прислонившись лбом к стене. Она хотела их ненавидеть. Она должна их ненавидеть. Так почему не могла?

Кончиками пальцев Раджир коснулся её всё ещё сжимающихся губок лона. Она ахнула, сверхчувствительная после демонического вибратора Фленчика. Дерьмо… неужели она никогда не сможет обуздать свою реакцию на калкорианцев?

— Ты готова поесть, как хорошая девочка? — спросил он. Он снова коснулся её пальцами, ясно предупреждая, что подвергнет её ещё более изощренной плотской пытке, если она откажется.

С навернувшимися на глаза слезами, Амелия собралась с духом:

— Не буду.

— Тогда начнем с начала. — Он схватил её за бедра, и его члены, словно магнитом, потянуло к её отверстиям. Амелия приготовилась к незначительной восхитительной боли от вторжения его большого органа в её тугой вход. Она уже потекла от предвкушения.

Раджир как раз прижался к ней, когда входная дверь распахнулась, и вернулся Брефт. Он вошел в комнату, держа в руках большую серую коробку.

— Возможно, ты захочешь отложить её наказание, когда увидишь это. — Он улыбнулся им всем, весело сверкнув взглядом.

Раджир отстранился, и Амелия позволила себе слегка расслабиться. Одному богу известно, что задумал Брефт, но Амелия обрадовалась внезапной передышке. Это не может оказаться хуже, чем устройство Фленчика, рассудила она.

— Я искал новые способы наслаждения нашей матарой, и этот мне понравился. — Он поднял крышку коробки и, махнув рукой, подозвал двух других мужчин полюбоваться на содержимое.

Амелия оглянулась через плечо, желая посмотреть, какие новые ужасные пытки её ожидают, но калкорианцы столпились вокруг приобретения Брефта.

Это не хорошо, подумала Амелия. Её желудок медленно сжался от дурного предчувствия. Она потянула за браслеты, удерживающие её у стены, осознавая всю тщетность своих попыток, но всё равно должна была попробовать.

— Оно слишком легкое, — заметил позади нее Фленчик.

— Зато крепкое, — заметил Брефт. — Выдержит и её вес, и наш, и нашу энергичную активность.

Это вызвало новый взрыв хриплого смеха, и Амелия снова дернулась, пытаясь освободиться. От нахлынувшей паники её сердцебиение усилилось.

— Как сработала твоя новая игрушка? — спросил Брефт. — Она отреагировала?

Раджир и Фленчик рассмеялись. Раджир сказал что-то по-калкориански, и Брефт расхохотался ещё громче.

— Ты должен сделать их побольше и продавать пласианцам, — выдавил он, прекратив смеяться. — Они сделают из тебя бога, Фленчик.

— Я приму это во внимание. Вот так нормально?

— На такой высоте тебе придется напрягать спину. Отрегулируй высоту. Вот сейчас хорошо.

Брефт, повысив голос, нараспев произнес:

— А-ме-е-е-лия? Посмотри, что я для тебя принес.

Она поежилась от его соблазнительного голоса. Медленно оглянулась через плечо, посмотрев на ухмылявшийся клан и хитроумное, собранное ими приспособление.

На первый взгляд, это оказался высокий стол с мягкой столешницей. Высотой чуть ниже паха Брефта. Длиной около трех футов, на одном конце с отверстием для головы, словно у массажного стола, на котором Амелия проходила курс лечения после травмы. Однако, для массажного стола он был слишком коротким. Так что её ноги и попка повисли бы в воздухе.

Амелия скользнула взглядом по металлическим ножкам стола. Увидев прикрепленные к ним мягкие ремни, она наконец поняла, на что смотрит.

И отвернулась к стене, опасаясь, что выражение лица её выдаст.

Её дыхание участилось, лоно сжалось, а по бедрам потекла влага.

Думая, что она отвернулась от испуга, Раджир напомнил:

— Нет нужды делать это. Поешь.

Амелия облизнулась, но ничего не ответила. Она понимала, что голосом выдаст себя, что они сразу поймут, насколько сильно она хочет, чтобы они привязали её к столу и сделали с ней всё, что доставит им удовольствие. Она нетерпеливо задрожала всем телом, предвкушая наказание.

— Очень хорошо, — сказал Раджир.

Она распознала радостное предвкушение, возбуждение в его голосе от того, что он сможет уложить её на стол, привязать и наслаждаться её телом для их взаимного удовольствия.

Она сопротивлялась им лишь из-за собственной гордости. Если калкорианцы и заметили, сколь нерешительно её сопротивление, Амелия надеялась, что они спишут это на слабость от голода.

Они легко привязали её к столу.

Лежать на столе оказалось намного удобнее, чем быть прикованной к стене. Лицо Амелии покоилось в мягком отверстии. Манжеты из мягкой ткани фиксировали её запястья и лодыжки к холодным металлическим ножкам. Мягкая столешница заканчивалась прямо под её пахом, оставляя лоно открытым и легко доступным для любовников.

Не теряя времени, они воспользовались её уязвимостью. Атаковали ртами, языками и клыками её ягодицы и бедра. Она дернулась, реагируя на невероятно эротические ощущения от поцелуев, облизываний и покусываний её интимной плоти. Когда кто-то из клана достаточно ощутимо впился клыками в ягодицы, оставляя следы, она застонала от желания. Связывание и капелька боли подействовали на нее как всегда — ей захотелось большего.

Ещё один укус в другую ягодицы вызвал у Амелии второй тихий стон. Привлекая к себе внимание, она приподняла бедра, насколько позволяли фиксирующие ремешки.

— Ты слишком наслаждаешься, малышка, — усмехнулся Брефт. — А что скажет твое земное правительство?

— Развратная Амелия любит грешные наслаждения, — пробормотал Фленчик, проводя языком по её анусу.

Щеки Амелии вспыхнули от румянца. Слезы из глаз закапали на пол. Почему её тело так реагирует на их грязные действия? Даже сгорая от стыда, она напряглась, пытаясь ещё шире раскрыться для похотливого дразнящего языка Фленчика.

От укусов Фленчика смесь боли и наслаждения лишь усилилась. Он скользнул языком по внутренней части её бедра, остановившись прямо перед истекающим влагой лоном. Затем отстранился и проделал тот же путь по другому бедру. Она извивалась, желая, чтобы они прикоснулись к её потайной плоти.

Вместо этого они безжалостно дразнили её, казалось, целую вечность.

Кто-то пальцами нежно потянул её за волоски на холмике, доставляя ощущения почти близкие к тем, что она жаждала. Кто-то скользнул языком по паховой складке. Кто-то массировал грубоватыми руками её ягодицы, время от времени останавливаясь, чтобы ущипнуть нежную плоть. Кто-то проник толстым пальцем в её анус, двигая им внутрь и наружу, словно маленьким членом.

Извиваясь, насколько позволяли путы, она терпела эти восхитительные пытки со стонами и всхлипываниями. Наконец, кто-то коснулся языком влагалища, нежно обводя дрожащую сердцевину. Наслаждение от столь незначительного давления хлынуло в низ живота. Она застонала и приподняла бедра.

Мужчина, ласкавший её языком, принял её приглашение, но вместо того чтобы облегчить её страдания, лишь усилил боль. Кончиком языка он слегка касался её нежных складочек, лишь разжигая желание.

Тем временем покусывания сместились к внутренней стороне бедра, а тот, кто вторгся в её нижнее отверстие пальцем, ускорил темп. Амелия всхлипнула, она больше не рыдала от стыда. Она плакала, потому что они доставляли ей невероятное наслаждение, ощущала благодарность за то, что они обратили на нее внимание.

«Признайся, ты рада, что они удерживают тебя в плену. Это повод и дальше заниматься с ними сексом. Во многих отношениях здесь, в этой тюрьме, ты наконец стала свободной».

Но не только невероятный и развратный секс не вызывал в ней больше стыда.

Любовь в голосе Раджира, тепло в его глазах, когда он разговаривал с ней. Нежная улыбка Фленчика и его забота о её благополучии. Признание Брефта, что он отдал бы за нее жизнь. Было так много признаков, больших и малых. Они сливались в единое целое, и Амелии хотелось уступить их требованиям.

Тот, кто поддразнивал её языком, внезапно проник внутрь лона, застав её врасплох.

Она закричала от столь чудесного вторжения, дернулась, вжимаясь в лицо ласкавшего её сзади мужчины.

Он захихикал в её сверхчувствительную плоть, посылая сладкие вибрации, от которых всё её тело плавилось. Входил языком внутрь и наружу, на мгновение останавливаясь, чтобы щелкнуть им по напряженному бутончику клитора, прежде чем снова погрузиться во влажное тепло лона.

Чей-то второй палец скользнул в расщелину между ягодиц, расширяя её самое тугое отверстие двумя толстыми пальцами, оказывая восхитительное давление.

Их пальцы, языки и клыки обжигали Амелию. Она уже стонала, не переставая. Вцепилась руками в ножки стола, пока мужчины трудились над её жаждущей плотью.

И она задыхаясь, взмолилась:

— Пожалуйста… пожалуйста… пожалуйста… пожалуйста…

— Хочешь, чтобы мы тебя трахнули? — прошептал Брефт, обжигая дыханием её ухо.

— Да. — Она зашла слишком далеко, чтобы обращать внимание на непристойность предложения.

— Скажи это.

— Трахните меня.

— Заставь меня поверить в это.

— Трахните меня! — закричала она.

Языки и пальцы исчезли. Их тут же сменили возбужденные калкорианские члены. Сейчас Амелия узнавала членов клана по их прикосновениям. И застонала, когда Раджир медленно и легко скользнул в нее. Двойное проникновение идеально её наполнило.

Покачивая бедрами, он не торопясь занимался с ней любовью. Двигаясь, нашел внутри нее сладкое местечко, заставляя рыдать от восторга. Он двигался в её гостеприимном тепле, скользил пальцами по лопаткам, ребрам, позвоночнику, округлостям ягодиц. От его нежных ласк к её горлу подкатил комок. В этой простой ласке она в полной мере ощутила его искреннюю привязанность.

Словно прочитав ее мысли, Раджир прошептал:

— Я люблю тебя, Амелия.

— Как и все мы, — добавил Фленчик.

Это её добило. Она всхлипнула от их неожиданного признания. Почувствовала, что это вот простое признание — правда, и внутри нее что-то сломалось. Вся боль от осуждения матерью и неодобрения общества навалилась на нее своей тяжестью.

Её собственный народ, даже её мать, будут оскорблять её за её же желания. За подобные грехи они все осудят её, как в этой жизни, так и в следующей. Инопланетяне не только приняли её, они полюбили её такой, какая она есть. Это мечта, вдруг ставшая явью. Но её мечта обернулась кошмаром для других земных женщин.

«Я должна это помнить. Независимо от моих чувств к этому клану, я должна отказаться».

От этой мысли она заплакала ещё сильнее. То, что ей приходилось отказаться от желаний своего сердца, оказалось самым жестоким ударом, что она могла себе представить. Смерть и то была бы благом.

Клан молча позволил ей выплакаться. Раджир продолжал нежно её любить. Его словно обернутая жидким шелком, стальная плоть скользила в ней с невероятной легкостью. Как их соединение может быть неправильным, если они настолько идеально подходят друг другу?

По мере того, как он скользил по нервному узелку внутри лона, Амелия ощущала себя всё лучше и лучше, постепенно прекращая плакать. Постоянное давление на невероятно чувствительное местечко пересилило боль в сердце. И чем слабее становились её рыдания, тем сильнее он её трахал. Боже, он ощущался так хорошо. Она проглотила последний всхлип, отчаянно нуждаясь в кратком утешении физического освобождения.

Она задыхалась от его всё усиливающихся толчков, от обжигающего наслаждения в лоне. Вцепившись в плечи, он притянул Амелию к возбужденному члену настолько близко, насколько позволяли её путы.

Амелия перестала о чем-либо думать. Её заботило лишь нарастающее внизу живота мучительное наслаждение. Она подгоняла Раджира нечленораздельными криками, побуждая его трахать её быстрее и быстрее. И он, рыча, вколачивался в её тело, от чего она становилась всё более влажной, горячей, жаждущей большего. В ней нарастал оргазм — это чудесное, необузданное ощущение поглощало низ живота, превращая её в дикое и свирепое первобытное животное. Это яростное пламя разрасталось, пока не поглотило каждую клеточку её существа, и она не растворилась в его неистовом блаженстве.

Она услышала рев Раджира и присоединилась к нему в диком животном крике. Раджир пульсировал внутри нее, извергаясь, и лоно снова сжалось, втягивая член, пытаясь поглотить его полностью.

Едва Раджир успокоился, его место занял Брефт. Нобэк накрыл Амелию своим теплом, нежно и заботливо занимаясь с ней любовью. Он прижался мускулистой грудью к её плечам, а жестким идеальным прессом живота скользнул по ягодицам и спине. Обжег дыханием её ухо, жестко двигаясь внутри лона и ануса Амелии, всё ещё возбужденной после энергичных занятий любовью с Раджиром.

Она задрожала от его нежных фрикций, сопротивляясь нарастающему, обжигающему желанию.

— Уже близко, — предупредила она своего любовника, ощущая приближение оргазма.

— Кончай, моя сладкая. Отпусти себя, — ободряюще проурчал он ей на ухо.

Получив разрешение, она сдалась. От оргазма тело Амелии сжалось вокруг членов медленно двигающегося Брефта. Он ахнул, когда она задрожала под ним, и его члены увеличились в ответ на её страсть. Он продолжал двигаться в том же неспешном ритме, продлевая её наслаждение.

Брефт вышел из Амелии сразу после того, как схлынул первый оргазм. Переместился и вошел в лоно большим членом. Скользнул меньшим членом по клитору и продолжил медленно заниматься с ней любовью. Амелия застонала, почувствовав, как он заполняет её женственность. Она обхватила его внутренними мышцами, заставляя застонать в ответ.

Он начал дразнить её нежно и безжалостно, все быстрее и быстрее, пока она снова не задохнулась от неизбежной кульминации. Прежде чем она сорвалась в экстаз, он замедлился, не позволяя ей достичь наслаждения. Медленно подался назад, выходя из её тела, пока внутри не осталась только головка члена. Замер, заставляя её страдать от столь близкой и недостижимой кульминации, пока она не напряглась в путах, пытаясь вернуть его обратно. Медленно, очень медленно он скользнул обратно в лоно, позволяя ей прочувствовать, как её тело подчиняется его проникновению. Амелия сжала лоно, втягивая член настолько глубоко, словно желая слиться с ним воедино.

Когда Брефт погрузился в нее по самые яйца, прижимаясь пахом к её попке, стенки влагалища сжались, удерживая его внутри. Он зарычал, пытаясь вырваться из столь цепкого захвата.

После нескольких минут этой восхитительной пытки Брефт увеличил амплитуду движений. Словно маятник, покачивая бедрами вперед и назад, легко скользил в их общей влажности. По инерции продвигаясь все глубже, пока его тело с резким шлепком не встретилось с её. Амелия закричала, когда он погрузился глубже, упираясь головкой в чрево, поднимая её на вершину наслаждения. И остановился за мгновение до того, как кульминация полностью захватила бы её. Удерживая неподвижно, отказывая в невероятном оргазме, и сам застонал от подобного отрицания. Он удерживал Амелию в таком состоянии, пока её дыхание не успокоилось, убедился, что она не кончит слишком легко.

Едва Брефт снова задвигался, внутри нее стало медленно нарастать наслаждение. Затем он медленно вышел, чтобы тут же начать всё сначала, к её мучительному восторгу.

Когда, наконец, ни один из них больше не смог выдержать этой мучительной пытки, Брефт усилил ритм, неуклонно подводя их к обоюдной кульминации. Он менял угол проникновения каждые несколько мгновений, задевая членом очередную восхитительную точку во влагалище. Амелия затрепетала, он словно изучал её изнутри собственным членом. Стоны её наслаждения, казалось, исходили из самого лона.

Брефт кончил с длинным протяжным стоном. Несколько мгновений он просто лежал, прижимаясь грудью к её спине. И она с восторгом ощущала давление его тела.

Амелия ещё не пришла в себя, когда Брефт вышел из нее. И моргнув, заметила, что Фленчик наблюдает за ней из-под стола.

— Привет, — пробормотал он. Освободил её запястья и исчез.

Амелия смущенно зажмурилась, почувствовав, как и с её лодыжек сняли манжеты. Неужели Фленчик отпустит её, не получив собственного удовольствия?

Кто-то скользнул под нее мощными руками, подхватил и перевернул. Слишком ослабев от любовных ласк, чтобы сопротивляться, Амелия безропотно позволила Фленчику снова привязать себя к ножкам стола, на котором теперь лежала лицом вверх. Он оглядел её с лукавой усмешкой.

— Посмотрим, насколько крепкий на самом деле стол Брефта, — ухмыльнулся он.

Затем взобрался на нее и оседлал, встав на колени по обе стороны от её груди. Стол жалобно заскрипел под его массивным весом, но выстоял.

Член Фленчика увеличился и покраснел у нее на глазах. Фленчик одной рукой ухватился за край стола, а другой погладил её по щеке. Затем нежно зажал её нос между большим и указательным пальцем.

Амелия вдохнула ртом воздух:

— Что за…

Он быстро заставил её замолчать, прижавшись большим членом к губам. А когда Амелия послушно приоткрыла рот, впуская его, отпустил её нос.

— Хорошая девочка, — вздохнул он, медленно скользя членом в горло, давая ей время расслабиться и побороть рвотный рефлекс. Её окутал насыщенный аромат корицы.

Медленно покачивая бедрами, Фленчик трахал её рот неторопливыми, размеренными движениями. Горячий член с пульсирующей венкой скользил по её языку. Амелия посмотрела на стройный торс Фленчика, на напряженные под его весом мускулистые руки, в его темные, полуприкрытые от удовольствия глаза, наблюдала, как член появляется и исчезает между её губами.

Несмотря на страстный секс с Раджиром и Брефтом ранее, её лоно изнывало от желания. Ей хотелось, чтобы один из мужчин заполнил влагалище, пока Фленчик использовал её рот. По внутренней поверхности её бедер потекла влага.

Фленчик истекал смазкой, и каждый раз как он, отстранившись, выходил из теплоты рта, Амелия жадно слизывала его соки. Она всегда обожала его вкус, но от голода он показался ей еще более восхитительным. Амелия облизала член, надеясь, что калкорианец кончит ей в рот, желая наполнить свой желудок его семенем.

Но он отстранился, прищурившись, словно догадавшись, чего она добивается. Он слез со стола и направился к её жадному, манящему лону. Встал на колени, оказавшись лицом на одном уровне с её распростертым на столе телом. Глубоко вздохнул и улыбнулся от смешанного аромата Амелии и супругов по клану.

Обхватил её ягодицы руками и раздвинул их.

Провел языком по расщелине, останавливаясь на клиторе. Амелия ахнула.

Он лакал её соки шершавым влажным языком, вылизывая складочки. Извиваясь, Амелия покрылась испариной от растекающейся по телу смеси жара и озноба.

Фленчик упивался её плотью, подводя к краю. Он с силой посасывал её подрагивающие складочки, словно хотел одним лишь ртом вывернуть наизнанку.

Амелия охрипла от громких криков и мотала головой из стороны в сторону.

Прежде чем она успела прийти в себя, Фленчик встал между её бедер, касаясь возбужденными членами влагалища. Потерся головками о её дрожащее тело, позволяя ей почувствовать его у входа. Он скользнул пенисами вверх и вниз по её щели, заставляя её задохнуться от наслаждения.

Как же сильно она обожала то, что Фленчик настолько жесткий и готовый! Осознавать, что он желает её, являлось величайшим афродизиаком из всех. Не важно, сколько раз его супруги по клану доводили Амелию до оргазма, она снова возбуждалась, видя, как они воспламеняются для нее.

Слегка потираясь, Фленчик с благоговением поглаживал Амелию. Он словно боготворил её тело руками. Сначала он убрал с её лица длинные волосы, поднес шелковые прядки к носу и вдохнул их аромат. Провел большими пальцами по изгибу её бровей. Указательным пальцем скользнул по тонкому носу. Провел кончиком языка по её губам. Обхватил голову руками, откинул её назад, обнажив длинную шею, чтобы покрыть поцелуями подбородок.

Попробовал на вкус её шею и замер над впадиной ключицы.

Скользнул кончиками пальцев по рукам, пощекотав локти. Коснулся груди.

Нежно приласкал ореолы. Ее возбужденные соски запульсировали.

Фленчик проследил ладонями её тело от груди до изгибов талии и широких бедер. Облизнул кончик пальца и обвел им пупок.

Всё время лаская её, Фленчик продолжал потираться об её лоно членами. Жар его желания усиливал её собственную жажду.

Фленчик сжал бедра Амелии руками, предупреждая о предстоящем проникновении. И плавным движением вонзился в нее, нежно соединяя их вместе.

Она посмотрела вниз, ахнула, увидев, как он исчезает в ней. Амелия наблюдала, как огромный калкорианец снова вышел из её тела.

Их вздохи смешались с тихими влажными звуками секса. Фленчик легко входил и выходил из нее. Амелия продолжала наблюдать, как он трахает её, очарованная его фрикциями, мускусным ароматом корицы, звуками от их совокупления и собственными ощущениями. Она была словно загипнотизированная.

Затем Фленчик чуть сместился, потираясь основанием члена о клитор. Амелия вскрикнула от пронзительного наслаждения и выгнулась дугой над столом.

Фленчик хмыкнул и снова задел пульсирующий бугорок. Она спонтанно сжала его член влагалищем. Калкорианец застонал от собственного, стремительно возрастающего удовольствия. Впился пальцами в её бедра, с силой удерживая на месте, и атаковал её сладкое местечко. Она закричала, выдаивая лоном член, когда Фленчик толкнулся в нее ещё сильнее.

Он взревел и кончил внутри нее. Их половые органы пульсировали в едином тандеме друг с другом.

«Так совершенно. Так идеально», — подумала Амелия, от её молчаливых стонов мужчина между её бедер напрягся. Даже когда его собственное наслаждение стихло, Фленчик продолжал двигаться, пока она снова не задрожала от очередной кульминации.

Тяжело дыша, Фленчик опустил голову, его длинные черные как смоль волосы спиральками стекали вниз по её животу.

Удовлетворенная, Амелия прикрыла глаза, её тело наконец расслабилось, когда члены Фленчика постепенно смягчились внутри нее.

От тихих смешков она открыла глаза. Фленчик поднял голову. Они оба взглянули в сторону шезлонга, на котором, стоя на коленях и перевесившись через мягкую спинку, чтобы всё лучше рассмотреть, расположились Раджир и Брефт.

— Моя дорогая маленькая Амелия, — промурлыкал Брефт. — Тебе понравился стол, не так ли?

Раджир ухмыльнулся ещё шире:

— Ей понравилось быть привязанной к столу. Она многим наслаждается, почти всем, что запрещает её народ.

— В том числе и нами.

Фленчик выскользнул из нее и остался стоять между её ног. Несмотря на недавний оргазм, он по-прежнему смотрел на её связанное, беспомощное тело с таким жаром, что она отвернулась. Она не могла смотреть ни на него, ни на остальных членов клана.

Она снова потеряла контроль над собой, черт возьми! И с трудом понимала, что полыхало в ней ярче, гнев или унижение. У нее совсем нет гордости? Нет совести? Ей совсем не стыдно?

Она всего лишь похотливое животное, а не человек!

К тому моменту, как с губ Раджира снова сорвался пугающий вопрос, Амелия снова была полна решимости сопротивляться до последнего.

— Теперь ты поешь, малышка?

— Нет.

— Тогда, пока мы будем спать, Фленчик позволит тебе насладиться собственным изобретением.

Гнев Амелии растворился в печальном унынии. Они идеальные любовники, признались ей в своих истинных чувствах, а теперь это столь сладкое сияние оказалось разрушено безразличной стимуляцией вибратора.

Она крепко зажмурилась, когда имдико пристегнул к ней свое нечестивое изобретение. Этот прибор без труда двигался внутрь и наружу в её влажном после недавних занятий любовью лоне. А затем завибрировал, и Амелия прикусила губу, лишь бы не взмолиться о пощаде и не принять от них еду, не согласиться стать их матарой и позволить им делать всё, что они потребуют, лишь бы не испытывать удовольствие от машины.

Некоторое время они молча наблюдали за ней. Наблюдали, как она стонет и извивается. Она знала, они надеялись, что она сдастся под влиянием смущающего, извращенного сексуального экстаза.

Она хотела. Хотела освободиться от восхитительно мучительного бандажа, пока их неутомимое устройство дарило ей оргазм за оргазмом. Она хотела съесть с пальцев Фленчика вкусный неллус и унять голод в пустом, ноющем животе. Ей хотелось во всем подчиняться их требованиям, повиноваться их приказам.

Но больше всего ей снова хотелось услышать, как они говорят, что любят её.

Наконец, они вышли из комнаты, чтобы отдохнуть, оставив её в тщетных попытках освободиться от пут, пока их ужасная и чудесная игрушка двигалась и пульсировала между её бедер.

Глава 11

Сердце Амелии затрепетало, когда клан собрался перед ней, обнаженной, сжавшейся у стены. Несмотря на мурашки от смеси страха и желания, она продолжала мрачно дуться. Она должна убедить клан в том, что презирает их, даже если от этого ноет её собственное сердце. Обзывая их, выкрикивая ужасные вещи, Амелия страдала, словно сама подвергалась жестокому обращению.

Она уже потеряла счет времени с момента похищения. Окна апартаментов клана оставались затемненными. Только аромат горящего дерева и светящиеся шары придавали комнате интимный полумрак. Казалось, Амелия проспала всего несколько минут, прежде чем калкорианцы вновь разбудили её, снова уговаривая поесть и стать их матарой. Они продолжали мучить её, занимаясь любовью. Иногда нежно, иногда грубо.

Она втайне радовалась, купаясь в любви, стоящей за их требованиями. Они всегда связывали её, часто причиняя восхитительную боль, но всегда достигая кульминации, кончали с наслаждением. Как бы она ни относилась к клану, они никогда не отказывали ей в сокрушительных оргазмах, и она кричала от безудержного восторга.

Её измотали усталость и голод. Хуже всего, что её решимость таяла с каждой минутой. Чем дольше они удерживали её в плену, тем больше она задавалась вопросом, почему сопротивляется.

Она вынуждена была признаться, по крайней мере себе, что просто жаждет им сдаться. Полностью отказаться от того, что от нее ожидали бог, Земля, мать и она сама.

Она искала гнев на их лицах и не находила. Они взирали на нее с беспокойством. И от этих столь явных эмоций она жаждала капитулировать сильнее, чем когда-либо. Она не сомневалась, они заботятся о ней, любят так, как никто и никогда не любил. Это прослеживалось в каждом их прикосновении, в каждом слове, в каждом взгляде, которым они её одаривали.

Голос Фленчика дрогнул от боли.

— Она отказывается от еды. Сопротивляется нам.

Раджир сжал кулаки. И спросил Амелию:

— Почему ты не принимаешь нашу любовь?

Амелию взглянула на него со слезами на глазах.

— Это не любовь, вы удерживаете меня здесь насильно.

— Мы даем тебе все. Ты матара — сердце клана.

От подобного недопонимания Амелия разгневалась, испытывая прилив сил и продолжая спорить с ним.

— Я не ваша матара!

Фленчик, умоляя её, присел на корточки.

— Ты должна поесть. Ты слабеешь.

Амелия опустила взгляд, не в силах выдержать эмоции, отразившиеся на его лице.

— Я ничего от вас не хочу, кроме того чтобы вы отпустили меня. — Подобная ложь словно очерняла саму её душу.

От ярости, прозвучавшей в голосе Брефта, она вновь подняла взгляд.

— Если она не желает подчиниться добровольно, мы заставим. Хватит уже играть в эти её игры!

Раджир ответил ничего не выражающим голосом:

— Мы не станем её кусать. Не дадим ей повода спрятаться за подобным оправданием.

— Наслаждение, каким бы неприятным оно ей ни казалось, не изменило её решения.

— Её поведение заслуживает реального наказания. Её нужно наказать.

Имдико выпрямился и угрожающе обернулся к Брефту.

— Что ты предлагаешь? Отшлепать её, словно ребенка, чтобы заставить подчиниться нам?

Нобэк слегка расслабился. Уголки его губ дернулись от легкой улыбки, несмотря на нависшего над ним Фленчика.

— Не избить, но немного дисциплины не помешает. Настоящей дисциплины. — Он взглянул на Амелию, улыбнувшись ещё шире. От его расчетливости у нее похолодело все внутри.

С надеждой в голосе, Раджир спросил:

— И что ты предлагаешь?

Брефт буквально пригвоздил её к стене пристальным взглядом.

— Умеренная боль не причинит её телу особого вреда.

— Занимаясь любовью, мы уже причиняли ей боль. Амелии это понравилось.

Брефт рассмеялся, когда лицо Амелии вспыхнуло.

— Действительно понравилось. Разница в том, что на этот раз мы не будем доставлять ей удовольствие. Она может отреагировать на подобный урок. — Он перевел взгляд на Фленчика. — Ты говорил, что она словно непослушный ребенок. Так давайте накажем её, как непослушного ребенка.

Раджир кивнул.

— Как это называют земляне… дулма?

— Порка. — Брефт произнес это слово с видом гурмана, наслаждающегося изысканным вином.

Амелия ахнула.

«Брефт — животное, — подумала она. — Конечно, остальные осознавали всю дикость его предложения!»

Вместо того чтобы отвергнуть это предложение, как она надеялась всем сердцем, Раджир спросил Фленчика:

— Что ты думаешь?

Прежде чем заговорить, имдико задумался.

— Дискомфорт от порки временный. Даже если будет нанесен реальный вред, я легко его устраню. Если порка заставит Амелию поесть, я согласен.

Сердце Амелии, казалось, замерло в груди. Она сдавленно захныкала. Если клан и слышал её страдания, то не обратил внимания.

— Тогда я назначаю наказание, — произнес Раджир. И перевел взгляд с Брефта на Фленчика.

— Будучи защитником и воспитателем этого клана, вы проследите, чтобы я не поранил нашу матару. — Когда они кивнули, он потянулся к Амелии. — Иди ко мне, малышка.

Помимо ужаса её охватило нечто ещё. Лоно Амелии предупреждающе сжалось, а страх возрос. Её всегда возбуждало грубоватое доминирование клана, но не должна была возбуждать угроза реального физического насилия! И всё же, она вздрогнула от охватившей все тело похоти. Как она могла хотеть этого? Да что с ней такое?

Она отпрянула, прижавшись спиной к стене.

— Не смей прикасаться ко мне!

Раджир метнулся к ней размытым пятном. И не успела Амелия опомниться, как он схватил её и перекинул через плечо. Она безуспешно колотила его по спине кулачками, пока он нес её на выход. Одним плавным движением он уселся на кровать и перекинул её извивающееся тело через бедра.

Её волосы разметались по полу рядом с его ногой. Раджир опустил руку на её спину, удерживая на месте, даже несмотря на что она по-прежнему размахивала руками и ногами.

— Отпусти меня, черт бы тебя побрал! — взвизгнула она, стараясь не обращаться внимания на возбуждение от боли.

Склонившийся над ней, Раджир доброжелательно произнес:

— Больно будет лишь некоторое время. Она закончится тут же, как только ты согласишься поесть. Когда скажешь мне, что подчиняешься, я остановлюсь.

«Он не решится на это, — в отчаянии подумала Амелия. — Он не посмеет».

Первый шлепок его ладонью, опустившейся на её ягодицы, взорвался в воздухе, словно выстрел. От жгучего удара изумленная Амелия перестала сопротивляться. Боль сменилась теплом, растекающимся от ягодиц вниз по ногам.

«Он шлепнул меня». Она замерла, покалывающий жар распространился по всему её телу.

Раджир снова опустил руку на её попку. Он действительно собирался отшлепать её, словно непослушного ребенка. От унижения лицо Амелии вспыхнуло, пока его тяжелая ладонь согревала её ягодицы.

— Стой! — закричала она, но звуки от удара ладонью о её плоть по-прежнему эхом разносились по комнате. Амелия с удвоенной силой продолжала извиваться, пытаясь уклониться от его наказания.

Но Раджир сжимал её, словно в тисках. Снова и снова осыпал жгучими шлепками ноющую попку лежащей на его коленях беззащитной Амелии. Она чувствовала на себе взгляды Фленчика и Брефта, наблюдающих за наказанием. Её смущение все возрастало, а всхлипы усиливались. Насколько может ухудшиться возникшая ситуация?

К её ужасу, это случилось. Жар с её отшлепанной попки распространился на лоно. Как всегда, беспомощность перед похитителями лишь усиливала её сексуальный голод. Влага сочилась из её тела даже, когда Раджир продолжал её шлепать.

Она судорожно всхлипывала, стыдясь реакции собственного тела. Раджир остановился.

— Она так плачет, — пробормотал он. — Её кожа покраснела. Фленчик, каковы повреждения?

Всхлипы Амелии перешли в стоны. Она попыталась успокоить предательское тело, наблюдая за приближением Фленчика сквозь паутину рассыпавшихся волос. Задрожала всем телом, увидев возбужденных Фленчика и Брефта. И только тогда почувствовала эрекцию Раджира, прижавшуюся к её груди. Если они обнаружат её возбуждение, то что ещё смогут с ней сделать? От этой мысли её охватила новая волна наслаждения, а по щекам снова покатились слезы. Насколько же она извращенная, что возбуждается от подобных мыслей!

По крайней мере, Раджир прекратил порку, и она могла восстановить контроль над собственным телом. Она безвольно лежала на бедрах Раджира, когда Фленчик провел прохладными ладонями по её ягодицам. Почувствовала его дыхание на собственной полыхающей коже.

— Никаких повреждений, лишь небольшое покраснение. Ничего такого, чего бы я не смог вылечить, — ответил Фленчик. Затем скользнул рукой между её ног и обхватил ладонью лоно. Амелия всхлипнула со смешанным чувством удивления и похоти. — Влажная, — буркнул он, убирая ладонь. Амелия униженно всхлипнула, лишившись его прикосновения.

— Тогда мы скорее награждаем её, чем наказываем, — сказал Раджир. — Это ничем не отличается от обычной порки.

— Думаю, тут дело в другом. Мы не играем в сексуальные игры, а она всё равно возбуждается. Наказанием для нее может послужить лишь унижение. Если боль не принесла результатов, то, возможно, унижение сработает.

Фленчик отступил.

— Ты пойдешь на такое?

Тон имдико стал жестче.

— Я пойду. Мы будем её шлепать, пока она не подчинится. Если ты устанешь, это сделаю я. Мы все по очереди. Если она пострадает, я исцелю её, и начнем все сначала.

Брефт изумленно ответил:

— Вот уж не думал, что ты согласишься на такие крайности.

— Её голодовка слишком затянулась. Я не могу позволить ей продолжать и подвергать опасности собственное здоровье.

Раджир шлепнул Амелию по горящей попке.

— Ты слышала, что сказал твой имдико, малышка. Наказание продолжится до тех пор, пока ты не согласишься поесть, независимо от того сколько времени это займет.

От его слов Амелию охватила слабость. Она больше подобного не вынесет!

— Пожалуйста, остановитесь, — простонала Амелия.

— Это зависит от тебя.

И снова Раджир опустил ладонь на её попку, посылая волны жара к её пульсирующей плоти. Когда требовательное естество снова взбунтовалось, Амелия почувствовала, как бедро Раджира, на котором лежала нижняя часть её тела, стало скользким. Всхлипы смешались со стонами. Её ягодицы обожгло от серии шлепков. Раджир не выказывал ни малейших признаков усталости. Вместо этого разочарование, казалось, подпитывало его силы, а шлепки становились все жестче.

Сдавшись, она закричала:

— Я буду есть! Пожалуйста, Раджир! Пожалуйста, не надо больше.

Раджир в последний раз укоризненно шлепнул её по попке, потом развернул и прижал к себе. Фленчик поспешил на кухню. Брефт присел рядом с Раджиром и убрал волосы с заплаканных глаз Амелии. Желая спрятаться от них, она уткнулась лицом в грудь Раджира.

— Почему ты смущаешься? — спросил он. — Подобная сексуальная отзывчивость… это дар, сладкая Амелия. Ты должна гордиться. Тебе повезло. — Он приподнял её подбородок, поворачивая к себе залитое слезами лицо. — Фленчик принес еду. Сейчас ты поешь.

Трое мужчин кормили её с рук неллусом и дезрелем. Она ела, опустив взгляд, чтобы не видеть калкорианцев.

— Хорошая матара, — сказал Раджир. — Питайся хорошо, и мне больше не придется тебя шлепать.

— Пока ты сама этого не пожелаешь, — добавил Брефт, ухмыляясь.

Она ела, а её ягодицы полыхали. Хуже того, её естество пульсировало от желания, жаждало внимания. Нравится ей это или нет, но порка снова пробудила в ней страсть к похитителям. И Амелия ненавидела себя за эту слабость.

После того как она съела достаточно, к удовольствию Фленчика, Раджир снова перевернул её на живот.

Его бедра напряглись, став жесткими, словно стволы деревьев. Амелия вскрикнула, почувствовав боль от прикосновения его руки.

— Тише, малышка, — прошептал Раджир, зарывшись пальцами в её волосы. — Фленчик наложит крем. Ты подчинилась нам, так что больше не будешь испытывать дискомфорта.

Фленчик, успокаивающе втёр охлаждающий крем в её ягодицы, мгновенно смягчая жар, так что её ноющая плоть перестала полыхать огнем.

Если бы только так же можно было остудить её желание! Ведь клитор всё ещё пульсировал, желая прикосновения опытных пальцев Фленчика.

«Будь сильной, — советовал ей внутренний голос. — Ты проиграла битву, но не войну. Ничего не давай им добровольно».

Когда он сомкнул пальцы на пульсирующем бугорке, Амелия попыталась отпрянуть.

— Амелия, — прорычал Раджир, легонько шлепнув её по ягодицам. Она снова всхлипнула, но подчинилась их ласкам.

Поняла, что не выдержит ещё одной порки.

Они по очереди любили её, пока один наслаждался ею, двое других наблюдали.

Они шептали слова любви снова и снова, наслаждаясь её отзывчивым телом. Она не сопротивлялась, позволила каждому из них делать всё, что вздумается. Подчинялась каждому их приказу, а они овладевали ею всевозможными способами. Она подчинилась, чтобы её больше не шлепали. Опасалась не самой порки, а того, насколько сильно её хотела. Снова и снова вскрикивала от наслаждения, мысленно переживая порку, пока они брали её, как хотели.

Подобное наказание должно было укрепить её решимость не уступать их требованиям.

Но она, наоборот, хотела стать их матарой сильнее, чем когда-либо. Они обманули её, похитили, связали и отшлепали. Любое здравомыслящее существо возненавидело бы калкорианцев за столь подлые поступки.

Как могло так случится, что Амелия отчаянно влюбилась в собственных похитителей?

* * * * *

Амелия проснулась, утонув в мягком шезлонге, окруженная вечной полутьмой апартаментов клана.

Раджир во всей своей божественной красоте возник рядом с ней. Обхватил ладонями её щеки.

— Ты проснулась?

Амелия настороженно попыталась хоть что-то разглядеть в темноте.

— А где остальные?

— Я заставил их уйти. Беспокоясь о тебе, Фленчик позабыл о собственных потребностях. Он в медитативном убежище. А что касается Брефта, нобэка нельзя надолго ограничивать замкнутым пространством. Он отправился в северный лес, чтобы удовлетворить свою дикую сторону. Они оба вернутся на закате.

«Значит, уже день, — размышляла Амелия. — Но какой день? Как долго я здесь нахожусь? Кто-нибудь уже заметил, что я пропала?»

Раджир продолжал поглаживать пальцами её лицо.

— Я обещал Фленчику, что искупаю тебя. Тебе бы это понравилось?

Она оттолкнула его руки.

— Разве это имеет значение? Ты все равно не оставишь мне выбора.

Драмок мрачно поджал губы. Подхватил её на руки и понес к бассейну. Амелия лежала, прижавшись к его груди, осознавая, что размякнет под его ласками, и презирая себя за подобную слабость.

Раджир опустил её в теплую воду и начал купать, одновременно массируя и расслабляя все мышцы. Она уставилась на воду, плескавшуюся внизу её живота, мечтая иметь возможность свободно наслаждаться его вниманием.

После долгого молчания, нарушаемого лишь журчанием водопада, Раджир заговорил:

— Я знаю, что для тебя трудно все принять. Если бы у меня был выбор, я бы поступил более… романтично? Я бы поухаживал за тобой.

Слезы Амелии стекали прямо в бассейн.

— Ты командуешь этим кланом. Как у тебя нет выбора?

Его голос охрип от волнения.

— У нас нет времени. Калкорианцев становится всё меньше. И чтобы возродить нашу расу, мы должны размножаться.

От боли в его голосе её собственный гнев утих. Амелия, подняв голову, увидела, что его глаза блестят от не пролитых слез.

Слезы? У этого жесткого калкорианца?

Она изумленно пробормотала:

— Почему вы не можете? Что не так с вашими женщинами?

Он, словно ищя понимания, заглянул ей в глаза.

— Во-первых, калкорианские женщины овулируют только один раз за ваш земной год. И тем не менее, на протяжении нескольких поколений численность нашего народа стабильно увеличивалась. Но два столетия назад наш народ поразил вирус, который что-то повредил… не могу подобрать подходящего слова… как называется часть ДНК, определяющая пол ребенка, девочки?

— Х-хромосома? — Увидев замешательство на лице Раджира, она попыталась объяснить. — У землян две хромосомы: Х-хромосома образует женскую особь, а Y-хромосома — мужскую.

— Хромосома, — медленно повторил Раджир. — Возможно, так оно и есть. Фленчик в этом лучше разбирается. Проблема в том, что большинство женских эмбрионов не доживают до родов из-за различных дефектов. Девяносто процентов рожденных детей — мальчики. Большинство из немногих наших женщин бесплодны. Чем меньше среди калкорианцев женщин, тем меньше родов. Мы не смогли возродить нашу популяцию с помощью медицины, потому что физиология калкорианцев слишком сильна. — По его щекам потекли слезы. — Наш народ вымирает. Мы много лет искали женщин других видов для спаривания, чтобы возродить расу. Ты наш последний шанс. Если спаривание с землянками не даст жизнеспособного потомства, без дефектов, через триста лет калкорианцы вымрут.

Сердце Амелии заныло.

— Подожди. Я поняла правильно. Твой народ через триста лет полностью вымрет?

Раджир кивнул. Притянул её к себе так, что её влажные груди прижались к его груди.

— Мы в отчаянии, но знаем, что такое любовь. Мы бы не навредили тебе, заставляя стать нашей матарой, если бы могли что-то изменить. Если бы я знал другой способ, чтобы ты не страдала, чтобы не чувствовала принуждения, я бы воспользовался им. Ты мне очень дорога, Амелия. Я люблю тебя.

Она всхлипнула от отчаяния и тоски, отразившейся на его лице. И смягчилась от столь очевидных страданий.

Сцеловала слезы, стекающие по его щекам. Обвила руками шею. Он накрыл губами её губы, и она открылась для его поцелуя. Затем Раджир вытащил её из бассейна и уложил на густой ковер на полу.

Амелия чувствовала уязвимость Раджира, даже несмотря на то что он прильнул к ней всем своим мускулистым телом. Ей хотелось ещё разок увидеть его таким. Она толкнула его в грудь.

— Позволь мне.

Он пристально вглядывался в её лицо, но когда она снова толкнула его в грудь, перевернулся на спину. Амелия склонилась над ним и стала исследовать его тело. Провела пальчиками по тонкой линии волос к переносице. Спустилась к изгибу его губ. Раджир все это время лежал неподвижно, не сводя взгляда с её лица.

Амелия прижалась губами к его губам, провела языком по его зубам. Скользнула по шелковому языку и мягкой плоти рта. Легла на него полностью, позволяя почувствовать, как её грудь прижимается к его груди, а сочащаяся из лона влага увлажняла его живот. Он застонал, но остался неподвижен.

Сместившись вниз, Амелия уперлась ладонями в его широкую грудь. Прижалась к ней щекой, слушая, как словно барабан, бьется его сердце. Затем спустилась ещё ниже, к его узкой мускулистой талии. Как культуристы называют двойную линию мускулов пресса? Шесть кубиков. Благодаря калкорианской физиологии, Раджир имел полновесную восьмерку.

Амелия замерла над его двумя членами и вдохнула аромат корицы. Затем спустилась к его бедрам, позволяя легким прядкам волос скользнуть по его паху, она подарила ему лишь эту единственную ласку. Услышала, как у него перехватило дыхание, и улыбнулась, довольная таким поддразниванием.

Его бедра напряглись. Амелия провела ладонями по его мраморной плоти, оценивая столь совершенные линии взглядом художника. Даже скульптуры Микеланджело не сравнятся с совершенством тела Раджира. Она погладила это живое, дышащее произведение искусства.

— Амелия. — Его напряженный голос прервал её размышления. Она встретилась с ним взглядом. Желание, страсть, полыхающие в них, потрясли её. Раджир напоминал отчаянно страдающего от жажды человека, увидевшего кувшин с водой. Не нужно быть телепатом, чтобы понять, что скоро он обратит эту безумную похоть против нее.

— Лежи спокойно, — пробормотала она, прижимаясь к нему всем телом, нависая истекающей влагой промежностью над его набухшими членами. — Позволь мне обо всем позаботиться. Я дам то, что тебе нужно.

— Ты нужна мне, — выдохнул он, явно сражаясь сам с собой. — Ты нужна мне прямо сейчас.

— Я знаю. Лежи спокойно, Раджир. Не двигайся. — Их тела притянуло друг к другу. Вены на шее Раджира вздулись, пока он сопротивлялся нахлынувшему жару.

Застонав, Амелия опустилась на него, набухшие члены раскрыли её нижние губки и вход во влагалище. Она двинулась вниз, наполняя себя им, принимая его в тепло лона.

Сначала она медленно вбирала в себя члены, наслаждаясь тем, как Раджир умолял об освобождении. Она упивалась иллюзией что он принадлежит ей, что может повелевать им, пытать, вознаграждать по собственной прихоти.

— Ты жаждешь завалить меня на пол и получить удовольствие, верно? — прошептала она, посмеиваясь над выражением его лица. И приподняла бедра, пока в ней не остались лишь головки его членов.

— Амелия…

— Я здесь главная. — Она снова, не торопясь, на него опустилась.

Он тяжело дышал, едва сдерживался. Его страдания приводили её в восторг.

— …пожалуйста…

— Мы поменялись ролями. Ты должен делать, как я хочу. — Она приподнялась, почти выпустив его ещё раз.

— …матара…

— Подчинись моей воле. — Её собственная потребность кончить стала почти мучительной. Она хотела оседлать его, наполнить себя им по самое основание.

— …смилуйся…

Её тело молило об освобождении в тандеме с Раджиром. Она сжимала его члены в железной хватке, требуя, чтобы он унял её похоть. Трахала его, заставляла ради собственного удовольствия.

Раджир дернул бедрами, весь его сознательный контроль испарился. Он сжал стальной хваткой её талию, толкнув вниз, одновременно устремившись чреслами вверх, толкнувшись глубоко в её лоно и анус. Взревев, драмок трахал её в бешеном ритме. Амелия радостно всхлипнула, когда приливная волна вознесла её на вершину экстаза. Она торжествующе закричала, когда стеночки её лона запульсировали. В ответ раздался стон Раджира.

Когда затихли последние содрогания, Амелия поникла на своем калкорианском любовнике, словно потрепанный ветром цветок. С вновь обретенной силой Раджир сжал её талию.

Неужели у нее хватило мужества притвориться, что она контролирует этого мужчину?

Он перевернулся так, что теперь они лежали на боку, лицом друг к другу. Амелия ошеломленно замерла от силы в его голосе.

— Я всегда буду любить тебя, Амелия. Выбери наш клан. Стань нашей матарой.

От его мольбы её сердце словно разрывалось пополам. В её душе желание согласиться боролось с верностью собственной расе.

— Я хочу, — произнесла она со слезами на глазах. — Но не знаю, смогу ли. Так трудно решить, Раджир. В любом случае, я буду страдать. — Она уткнулась лицом в его шею, зарываясь в его тепло. — Обними меня. Дай мне хоть на некоторое время почувствовать себя в безопасности.

— Я всегда буду оберегать тебя, — пробормотал он ей на ухо. На несколько мгновений в его объятиях Амелия позволила себе задуматься о желаниях собственного сердца.

Глава 12

Следующий день начался с настойчивого писка видеовизора, разбудившего весь клан.

Брефт выпутался из клубка сплетенных на шезлонге тел, чтобы ответить на вызов.

— Записанное сообщение, — пробормотал он, усевшись за стол и включив монитор. Фленчик погладил Амелию по волосам, а Раджир лениво и сонно потянулся, пока нобэк изучал сообщение на мониторе.

Брефт что-то гаркнул по-калкориански. Его супруги по клану встали рядом с Амелией.

И стали поспешно натягивать одежду.

Амелия приподнялась на локтях.

— Куда это вы собрались? Что происходит?

Раджир сел, натягивая ботинки.

— Проспали до поздна. Мы с Фленчиком должны присутствовать на совещании.

Фленчик, оправив тунику, сел рядом с Амелией, чтобы надеть ботинки, а Раджир направился к двери.

— Я совсем забыл о собрании.

Брефт рассеянно его поправил:

— Ты хотел сказать «я совсем забыл о встречах».

Фленчик проигнорировал этот урок лингвистики.

— Перестань пялиться на меня, Раджир. Я спешу.

Амелия настороженно посмотрела на Брефта, который всё ещё был поглощен сообщением на визоре.

— Вы оставляете меня наедине с ним? — прошептала она Фленчику.

Фленчик натянул ботинки. И одарил Амелию улыбкой.

— Брефт не причинит тебе вреда. Он жесткий и требует повиновения, но будет защищать свою матару. — Он похлопал её по плечу. — Мы не задержимся надолго.

Он встал, и Раджир открыл дверь. Дневной свет проник в сумеречный полумрак апартаментов клана. Раджир вышел. И прежде, чем последовать за ним, Фленчик на прощание кивнул Амелии:

— Я принесу неллус.

Дверь за ними захлопнулась, оставив её пленницей Брефта.

Нобэк уставился на нее с любопытством. Обошел стол. Присел на его край и скрестил руки на груди.

— Я слышал, что ты сказала Фленчику. Неужели я настолько сильно пугаю тебя, малышка Амелия?

Она судорожно сглотнула. Её сердце заколотилось в груди.

— Думаю, ты представляешь опасность для любого, кто переступит тебе дорогу, — ответила она тихим шепотом.

Он кивнул:

— Так и есть. Не только от моего имени, но и от имени моего клана. — Он слегка улыбнулся, и Амелия с облегчением не увидела на его лице никакой ярости. — Тебе не нужно бояться меня, не больше чем Фленчика.

От нежности в его голосе она яростно вскрикнула.

— Порка — твоя идея, Брефт. Мне было очень больно.

Он усмехнулся, словно потакал капризному ребенку.

— Ты ещё больше вредила себе, отказываясь от еды. Кроме того, тебе нравятся наказания. Если бы ты была честна сама с собой, то призналась бы, что пострадала больше от унижения, чем от боли.

Амелия вскочила, сжав кулачки.

— Ты бессердечный! Ничего не знаешь о сострадании.

Брефт печально улыбнулся.

— Нянька у нас имдико. Нобэк всегда должен быть начеку, всегда готов защищать свой клан. И тем не менее, даже мне не чуждо сострадание.

— Но ты этого не показываешь.

— Для меня это нелегко. — Он опустил взгляд на руки, словно в них находились ответы, способные рассеять гнев Амелии. — Сражаться, убивать, умирать за Раджира, Фленчика и за тебя — это просто. Я сделаю это, не задумываясь.

— Как ты можешь быть таким?

— Меня отлучили от матери в очень юном возрасте и вместе с другими мальчиками готовили к сражениям. Ни колыбельных, ни объятий, ни нежной материнской груди, на которой можно было бы спрятаться. Только борьба и выживание. Мы охотились на опасных животных без оружия. Мы сражались друг с другом в кровавых турнирах, где побеждал лишь один сильнейший. По достижении половозрелости мы стали ловкими воинами.

Амелия вздрогнула:

— Это ужасно.

— Нет, это необходимость. Вселенная полна опасностей, и нобэки — защита Калкора. Прежде всего мы обязаны заботиться о безопасности своего клана. Меня учили быть верным клану ещё до того, как я стал его частью. — В его улыбке отразилась горечь, и Амелия снова увидела в нем матерого хищника. — При мысли о том, что кто-либо посмеет угрожать моему клану, я приходил в ярость. И жадно учился рукопашному бою, владению оружием, искусству устраивать засады на врагов.

Брефт притих. Через несколько мгновений Амелия собралась с духом и снова заговорила:

— А как же любовь?

— Никак. Я оставил это Раджиру и Фленчику, как только они приняли меня в клан.

— Трудная задача, учитывая, через что тебе пришлось пройти.

— Мне трудно было принять нежность Фленчика. Я жесткий, словно скала, а он уступчивый. Никогда не встречал никого похожего на него.

Его нежность вызвала подозрения Амелии.

— Супруги по клану — любовники?

Он пожал плечами:

— Наша потребность в сексуальной разрядке слишком велика. И существует слишком мало калкорианских женщин, чтобы наслаждаться традиционными ласками среди себе подобных. Мы так же не всегда находим совместимых с нами женщин других видов. Так что, доставляем наслаждение друг другу, когда нет другого способа удовлетворить потребности плоти.

Брефт рассуждал настолько небрежно, что Амелия предположила, что однополые отношения — норма для калкорианцев и не требует лишних дискуссий. Она обдумывала эту информацию, желая проверить, не возникнет ли отвращение из-за пуританского воспитания.

Гомосексуализм считается на Земле преступлением, караемым смертной казнью. Однополые отношения вызывали отвращение больше всего, и те, кого уличали в подобных деяниях, подвергались самому жестокому наказанию.

Амелия никогда не встречала тех, кто предпочитал бы однополые отношения женщинам. При мысли о том, что мужчины клана Раджира имели столь близкие отношения, она ожидала приступа отвращения. Но образ того, как их великолепные тела сплетаются в акте любви, оказался довольно возбуждающим. Обнаружив, что испытывает любопытство, а не страх и отвращение, Амелия подождала, пока Брефт продолжит свою историю.

Брефт нахмурился, его взгляд потемнел от воспоминаний.

— Однажды я причинил боль Фленчику. Я намного моложе, чем он и Раджир. И присоединился к ним, когда плотские желания снедали меня намного чаще, чем их. Будучи воспитателем, Фленчик делал все возможное, чтобы облегчить требования моего юного тела, но даже он устал, пытаясь поспевать за мной.

Пока он рассказывал свою историю, Амелия представляла молодого Брефта, с более заметном на худощавом лице плотским голодом. Перед её мысленным взором разворачивалась панорама прошлого.

Уже обнаженный Брефт, в ожидании любви, с отчаянным желанием смотрел на Фленчика.

Имдико только что вышел из ванной, блестевшая от влаги кожа придавала его великолепному телу больше рельефности. От подобного зрелища Брефта охватила ещё большая жажда прижаться к влажной плоти любовника.

— Мне нужно ещё, — прорычал он.

Фленчик улыбнулся, его взгляд потеплел при виде их нового супруга по клану.

— Бедный Брефт. Молодые калкорианцы — просто животные. — Имдико похлопал нобэка по напряженному мускулистому плечу. Скользнул рукой вниз, потянув Брефта за больший пенис. Затем отпустил набухший орган, и отошел в сторону. — Я не в настроении. На этот раз сам позаботься о собственном освобождении.

От столь мимолетного прикосновения Брефт напрягся всем телом. Он с мольбой потянулся к Фленчику. Но имдико лишь с улыбкой покачал головой и отступил ещё на шаг.

— Я устал, опустошен. Устал поспевать за тобой.

Брефт осознавал, что Фленчик уставал от его юношеского плотского голода.

Как у лучшего врача на планете Калкор, с плотным графиком работы, у Фленчика почти не оставалось времени на отдых. В поисках медицинского решения проблемы неминуемого вымирания своего народа он часто забывал про еду и сон. Заботясь о здоровье Фленчика, Раджир настоял, чтобы тот взял недельный отпуск.

Но Брефт не давал имдико как следует отдохнуть. Сочувствие к изможденному Фленчику никак не унимало ноющую боль в чреслах молодого нобэка. Мастурбация приносила лишь пустое удовлетворение. Никогда не знавший прикосновения женщины, нобэк просто кайфовал от жесткого тела Фленчика, от его вкуса и тепла.

— Ты — имдико. — От дрожи в собственном голосе Брефт разочарованно и гневно продолжил: — Ты должен позаботиться обо мне. Это твой долг.

Он прижался к более крупному калкорианцу. Имдико, схватив Брефта за плечи, оттолкнул его в сторону.

— Сегодня я уже дважды доставил тебе удовольствие. Сейчас позаботься об этом сам.

Имдико отвернулся. От ноющей боли в паху Брефт застонал. И одурманенный отчаянием, бросился на имдико. Повалил на пол более крупного мужчину.

Фленчик брыкался под ним, но Брефт отлично умел подминать под себя врагов, намного крупнее его самого. Более массивный имдико практически не защищался, а Брефт не предоставил ему возможности сбежать. Как только Брефт уложил имдико лицом в пол, тот оказался в полной его власти. Нобэк объезжал извивающееся под ним тело, наслаждаясь собственным мастерством. Каждое усилие Фленчика уклониться от супруга по клану только усиливало желание Брефта.

Охвативший Брефта голод по своему супругу по клану не знал пощады. Он оседлал ягодицы Фленчика, толкаясь членом в расщелину между ними. И едва расслышал крик Фленчика:

— Брефт, остановись! — Но он лишь протиснулся между мускулистыми ягодицами и вжался в обволакивающий жар. Нобэк закатил глаза и напрягся. Почувствовал, как плоть имдико сомкнулась вокруг его стального члена. От сладострастного тепла Фленчика все мысли выветрились из головы нобэка.

Сейчас Брефт подчинялся лишь зову пульсирующей плоти. Он толкался в своего супруга снова и снова, следуя навстречу освобождению. Его тело напряглось перед молниеносной вспышкой оргазма. Наконец плотина прорвалась, спустив безжалостное давление, гнавшее его вперед. Его вздохи перетекли в стоны, когда сперма струями выплескивалась во влажное тепло внутри Фленчика.

Брефт постепенно приходил в себя. Ощущал, как от дыхания имдико поднимается и опадает его широкая спина. Его супруг по клану неподвижно лежал под ним. Брефт заставил себя подняться.

Ледяная волна охватила его тело. Спина Фленчика оказалась усеяна синяками. При виде отметин от нападения Брефта охватило чувство вины. С криком ужаса он отшатнулся от своего супруга по клану.

Фленчик неуклюже встал и бесстрастно непроницаемым взглядом посмотрел на Брефта.

Зародившийся вопль застрял в горле Брефта, разрывая его изнутри на части. Ему удалось лишь хрипло прошептать:

— Фленчик… нет… мой имдико… Фленчик…

— Брефт. — Фленчик потянулся к нобэку.

Зародившийся внутри Брефта вопль вырвался наружу.

— Нет! — Нобэк бросился через всю комнату к шкафу, где хранил личные вещи. Перерыл всю одежду, пока не наткнулся на клинок, подарок от обожаемого наставника, жесткого, но мудрого нобэка. Брефт обхватил рукоять клинка, собираясь вонзить его в свое предательское тело.

Фленчик врезался в него сзади, повалил лицом на пол. От удара воздух со свистом вырвался из легких Брефта, но он по-прежнему стальной хваткой сжимал оружие. Ни один нобэк уже в первый год обучения не ослаблял хватку на своем оружии во время боя. Фленчик сжал его запястье, пытаясь удержать Брефта, мешая ему вонзить клинок в собственное тело. Он всем весом придавил к полу взвывшего нобэка.

— Брефт! Прекрати! — проревел Фленчик ему в ухо.

— Отпусти меня! — взвыл Брефт. — Я надругался над своим имдико! Я предал свой клан! Я должен умереть!

Услышав, как открылась дверь дома, Фленчик изо всех сил заорал:

— Раджир, помоги мне!

Послышалась поспешная тяжелая поступь. Кто-то зарылся пальцами в черные волнистые волосы Брефта и дернул его голову назад. Нобэк встретился с суровым взглядом Раджира.

— Прекрати драться и брось свой клинок, — приказал драмок.

Брефт инстинктивно повиновался своему лидеру, только так возможно было его обезоружить.

Нобэк разжал руку, и клинок со звоном упал на пол. Раджир отшвырнул оружие ногой и помог Фленчику поднять Брефта на ноги.

Нобэк склонил перед ними голову, ожидая неминуемых ударов. Его преступление заслуживало смертного приговора. Почему они остановили его?

— Брефт, посмотри на меня.

И снова нобэк инстинктивно повиновался требовательному голосу драмока. Вскинул голову и взглянул на своих супругов по клану, стоявших перед ним плечом к плечу.

Они улыбались ему.

Ошеломленный Брефт раскрыл рот.

— Что…

— Присядь. — Раджир жестом пригласил его в зону для бесед. — Поговорим о том, что произошло.

Потрясенный Брефт присел на подушки. Раджир и Фленчик устроились по обе стороны от нобэка, зажав его между своими большими телами. Раджир приподнял пальцами подбородок Брефта, наклонил его голову, встретившись с ним взглядом.

— С тобой все в порядке?

Брефт ошеломленно моргнул.

— Да… но Фленчик… я причинил ему боль… он пострадал…

Раджир прервал его:

— Взгляни на Фленчика. Он не сильно пострадал. Он даже не злится на тебя.

— С чего бы мне злиться? — Брефт поежился от добродушного тона имдико. Замешательство нобэка лишь усилилось от столь же сострадательного, что и всегда, взгляда Фленчика. — Я не могу винить тебя за то, что ты поступил именно так, как мы и хотели.

— Ты рехнулся. — Слова сорвались с губ нобэка прежде, чем он осознал, что сказал.

— Вовсе нет, — довольно ответил Фленчик. — Я купался на твоих глазах. Дотронулся до тебя, хоть и сказал «нет». Я дразнил тебя, Брефт.

Нобэк изумленно уставился на супруга.

— Зачем ты это сделал? Ты же знаешь, как я изнываю от желания!

Раджир похлопал его по колену.

— Как нобэк, ты прекрасный боец, непревзойденный защитник для нас, для всего Калкора. Однако, обучение не подготовило тебя к тому, как стать частью клана. Чтобы занять свое место в клане, ты должен научиться нежности. — Он ласково погладил Брефта по щеке. — Свирепость хороша для тех, кто представляет угрозу для клана, но ты не можешь обратить свою жестокость против нас. Ты должен научиться прикасаться к нам нежно. — Драмок коснулся губами его губ. Брефт вздрогнул. — Не использовать свою страсть против нас.

Фленчик тоже нежно дотронулся до него. Несмотря на отвращение к самому себе, Брефт всем телом откликнулся на их ласки, снова снедаемый мучительной страстью. Теперь он боялся превратиться в безмозглое животное от похоти.

— Я не знаю, как быть нежным, — пробормотал он.

— Мы это понимаем, — прошептал Фленчик, согревая дыханием ухо Брефта. — Мы специально ждали, когда ты потеряешь свой железный самоконтроль.

— Ты превзошел все наши ожидания, — добавил Раджир.

Охватившее нобэка изумление погасило часть возбуждения.

— Ты хотел, чтобы я сам набросился на тебя!

Фленчик поерзал и поморщился.

— Я бы не сказал, что «хотел», но мы поняли, что это необходимо. Ты всецело сконцентрирован на том, чтобы защитить нас от любого зла. И то, что ты сам причинил нам боль, окажется для тебя лучшим уроком.

Раджир окинул его добродушным взглядом.

— Теперь ты готов научиться нежности и состраданию. Ты сделаешь все, чтобы снова не навредить Фленчику, не так ли, наш юный нобэк?

Агония с новой силой охватила Брефта.

— Мне не следует позволять жить. Я предатель.

— Не будь смешным. Я заставил тебя потерять контроль. — Фленчик прижался к нему, скользнув рукой вверх по внутренней поверхности бедра. Брефт с вновь вернувшимся диким голодом потянулся к имдико.

Раджир удержал его, заставляя сидеть спокойно и привлекая внимание Фленчика.

— Урок начинается. Теперь мы научим тебя нежности, которую будет ожидать от тебя твоя будущая матара.

* * * * *

Брефт обратился к Амелии:

— Мне потребовалось много времени, чтобы научиться нежности, но я никогда снова не терял контроль и не вредил членам моего клана. Они преподали мне хороший урок. Сейчас я причиняю своим супругам единственную боль… ту, что приносит наслаждение.

Амелия обхватила себя руками, жаждая его объятий.

— Ты должен сопротивляться собственной природе, чтобы не превратиться в обезумевшее от похоти животное?

Он покачал головой.

— Никакого сопротивления больше нет. Мне нравится быть заботливым. Я чувствую тепло там, где когда-то зияла пустота. — Он улыбнулся, резкие черты его лица теперь казались Амелии красивыми. — Как я уже говорил, подготовка нобэков начинается с детства. Я рад, что Фленчик и Раджир приняли меня таким, какой я есть.

Он подошел к Амелии. И она со вздохом прижалась к обнявшему её нобэку. Брефт посмотрел на нее с невероятной нежностью.

— Я хочу показать, насколько нежным могу быть, и ты больше не будешь меня бояться.

— Да, — прошептала она.

Он покрывал её кожу легкими, словно крылья бабочки, поцелуями, щекочущими и восхитительными.

От прикосновения его пальцев Амелия задрожала. Нобэк не спеша нежным ртом исследовал каждый дюйм её плоти. Прошелся руками по соблазнительным изгибам. Впервые после встречи с калкорианцами Амелия почувствовала себя в безопасности рядом с Брефтом. Она осознала, что этот суровый нобэк никогда не причинит ей вреда, и хотела, чтобы он понял это. И открылась, подавшись ему навстречу.

Брефт вошел в нее. Он так крепко прижал её к себе, что они двигались как единое целое. Амелия не могла сказать, где начиналась она и заканчивался он, настолько полным оказалось их единение. Брефт не просто вошел в нее, он стал частью её.

Они двигались в медленном, устойчивом ритме, и оргазм Амелии растянулся на восхитительную вечность. Брефт с улыбкой наблюдал за дрожью на её лице от кульминации. Не торопясь, он продолжал нежно трахать её, пока не довел до очередного оргазма, прежде чем наконец позволил его себе.

Потом он крепко поцеловал Амелию. И она вдруг отчетливо осознала, что не просто чувствует себя рядом с Брефтом в безопасности. Впервые в жизни она чувствовала себя по-настоящему защищенной.

«Думаю, мне ничего другого не остается, кроме как покориться клану».

Брефт продолжал целовать Амелию, а она сморгнула внезапно навернувшиеся на глаза слезы. Она смаковала собственное поражение, сдаваясь в руки похитителей, так же как наслаждалась ощущение губ нобэка на своих губах. Её воля побеждена. И теперь она могла с достоинством принять собственное поражение. Это оказалось нетрудно — проиграв, она выиграла всё.

— Ты победил, — со вздохом призналась она, когда Брефт оторвался от её губ.

— Победил? — Он озадаченно улыбнулся.

«Если это грех, то прости меня, Господи. И пусть те женщины, которых я обрекла на рабство, простят меня, потому что я больше не в силах отрицать свою любовь к Брефту, Фленчику и Раджиру». Она глубоко вздохнула:

— Я согласна стать вашей матарой. Согласна присоединиться к вашему клану.

Глава 13

Следующую неделю Амелия провела словно в счастливом тумане. Каждый день клан сопровождал Амелию в её бывшие покои, чтобы она могла поработать над картиной. Фленчик лечил при необходимости её руки, что позволяло ей рисовать почти несколько часов подряд.

Имдико с большим удовольствием напоминал ей:

— Скоро мы отправляемся на Калкор. Там я смогу окончательно вылечить тебя.

— Жду не дождусь, — отвечала она. Со всей серьезностью.

Пока Амелия рисовала, остальные члены клана занимались своими делами. Фленчик упаковал её вещи. Они с Раджиром перенесли их в апартаменты клана. Брефт, к изумлению Амелии, всегда держался рядом с ней. Она понимала его подозрения относительно её намерений. В конце концов, такова природа нобэков.

— Ты не обижаешься, что я тебе всё ещё не до конца доверяю? — спросил он с обеспокоенным видом.

Амелия лишь улыбнулась.

— Ты скоро поймешь, что я не хочу убегать. Если, будучи моей нянькой, чувствуешь себя спокойнее, то продолжай.

Амелия знала, что сделала правильный выбор. Её счастье с кланом было полным и больше не омрачалось сомнениями. Она просила подробнее рассказать о жизни на их планете. Даже настороженный Брефт радовался.

Амелия не хотела, чтобы хоть что-то из прошлой жизни повлияло на её новую судьбу.

Первым делом, вернувшись в свои прежние апартаменты, она включила визор, отключила сигнал, требующий, чтобы она просмотрела десятки сообщений.

Едва Фленчик закончил перемещать вещи Амелии в апартаменты клана, как тут же занялся планированием официальной церемонии, на которой они публично признают её членом клана.

— Почему бы нам не сделать это здесь, на Пласиусе? Чем скорее, тем лучше, — сказала Амелия. Нахмурившись, она уставилась на озеро за окном и добавила бликов к волнам на холсте. На полотно осталось нанести лишь самые мельчайшие детали, лишь тогда она могла признать работу законченной. На самом деле она создала картину, превзошедшую её собственные ожидания. Без постоянной угрозы боли она рисовала с особым вниманием, так что все её прежние работы казались просто детскими каракулями.

— Церемонию для клана должны провести… — Фленчик запнулся и, прося помощи, посмотрел на Брефта.

— Жрецы, — подсказал нобэк.

— Ты уже наша матара, — сказал Раджир. — Церемония лишь чествует наш союз, сообщая всем, что мы отныне единое целое. А наша будет иметь особое значение для Калкора. Ты первая землянка-матара, надежда на возрождение нашего мира.

— Тебе нужно особое платье для церемонии, — вмешался Фленчик.

Брефт сверкнул взглядом.

— Мне понравилось то, что было на тебе в нашу первую встречу.

Амелия звонко рассмеялась.

— Вы отлично выразили тогда свое одобрение, негодники!

— Тебе следует надеть ещё одно такое же.

— Только если вы пообещаете не срывать его с меня на этот раз.

Фленчик, хмыкнув, ответил:

— Не обещаю. Когда ты надеваешь подобный наряд, мне хочется как можно быстрее сорвать его с тебя.

Это замечание вызвало всеобщий смех. Когда веселье улеглось, Раджир сказал:

— Одежда на Пласиусе гораздо красивее, чем на Калкоре. И более подходит для такой красавицы как ты. Было бы не плохо, если бы ты купила платье для церемонии здесь.

— Хорошо, так и сделаю. Хотя не очень разбираюсь в официальных нарядах. Возможно, Врилл поможет мне.

— Врилл выберет красивую одежду?

— Она выбирала платье, в котором вы увидели меня впервые.

— У Врилл отличный вкус, — усмехнулся Раджир.

От взглядов, которыми обменялись мужчины, желание Амелии пробудилось вновь. Предоставилась возможность задать самый важный, интересующий её вопрос. Она отложила кисть.

— Сколько времени после церемонии придется ждать, чтобы забеременеть?

— Нет нужды ждать, — ответил Раджир. — Если бы ты забеременела прямо сейчас, у нас появилось бы ещё больше причин отпраздновать это событие. Конечно, мы не возражаем, если ты захочешь немного подождать. Нам не нужно торопиться с детьми.

— Но ваш народ вымирает. А землянки фертильны лишь несколько земных лет.

Фленчик, словно маленького ребенка, погладил её по голове.

— Ты молода, у тебя полно времени. Кроме того, у нас имеются средства продлить твою фертильность на многие годы. Это лишь вопрос управления твоим циклом.

— Управление моим циклом? Ты хочешь сказать, что можешь манипулировать моей овуляцией?

Он кивнул:

— Я могу погрузить яйцеклетки в стазис, пока мы не будем готовы. Когда ты захочешь ребенка, мне всего лишь потребуется ввести тебе стимулятор, подготавливающий к оплодотворению.

Амелия встала.

— Ты можешь сделать это сегодня? Сейчас?

Все уставились на нее. Амелия думала, что ляпнула что-то не то, пока Раджир не встал, подошел к ней и обнял со слезами на глазах.

— Ты сделаешь это для нас так скоро? Ты правда готова?

Она стерла слезинки с его лица, хотя сама плакала от нахлынувших эмоций.

Брефт и Фленчик подошли к ним вплотную.

— Именно это нужно Калкору. И что ещё важнее, этого желает мой клан.

— А ты желаешь этого, Амелия?

Амелии казалось, что она вот-вот лопнет от распирающего изнутри счастья.

— Я хочу, чтобы мы были вместе, навсегда, счастливы. Хочу стать матерью ваших детей. Отведите меня немедленно в ваши апартаменты и дайте этот стимулятор. Позвольте подарить вам ребенка.

Глава 14

Торговый квартал, расположенный неподалеку от апартаментов клана, гудел, словно улей. Казалось, все пласианцы, несмотря на ослепительный свет пылающих солнц, отправились за покупками. Амелия сидела за столиком в тени дерева возле кафе. Покусывала неллус и со спокойным удовлетворением потягивала прохладный шел. Несмотря на абсолютное удовлетворение, ей казалось странным оставаться одной после стольких дней, проведенных с калкорианцами. Без них она чувствовала себя обнаженной.

За соседним столиком пара пласианцев, позабыв об обеде, страстно вкушала друг друга.

Мужчина приспустил бретельку топа с бархатистого плеча своей спутницы, обнажив её грудь. Массировал порозовевший холмик, подразнивая затвердевшую вершинку большим пальцем. Женщина опустила руку под стол. По её ритмичным движениям Амелия поняла все. Парочка застонала в губу друг друга.

Наблюдая за их сексуальной игрой, Амелия и сама потекла. Почему она сейчас не со своими калкорианскими супругами, не прикасается к ним? Ей понадобилось платье для церемонии соединения, но прямо сейчас она жаждала внимания своего клана.

— Вот наконец и наша нарушительница спокойствия объявилась. — Врилл опустилась на стул рядом с ней.

Землянка обняла подругу.

— Врилл, как ты поживаешь?

Врилл в ответ обняла её.

— Прекрасно, но я хочу все услышать о тебе. Рада видеть тебя еще более великолепной.

— Я присоединилась к клану.

— Замечательно! — Врилл облегченно вздохнула.

— Это ещё не все. — Амелия покраснела. На её лице расцвела улыбка. — Я беременна их ребенком.

Врилл радостно взвизгнула и снова обняла её.

— Я так рада за тебя! — Она откинулась на спинку стула, посмотрев на Амелию с самой ослепительной улыбкой. — Рада, что ты пришла в себя и больше не позволяешь жестким земным ценностям влиять на твою жизнь. И где же эти вкусные калкорианцы?

Амелия сделала ещё глоток вина, наблюдая за влюбленной парой пласианцев. Женщина склонилась к коленям своего партнера. Затылок сосущей мужскую плоть женщины, покрытый темным мехом, то появлялся, то исчезал из виду. Юбка задралась до талии, обнажая поднятую вверх попку бронзового оттенка. Мужчина, обхватив рукой ягодицу, погрузил длинный палец в анус. Он зажмурился, словно отгородившись от мира, и наслаждался восхитительными ощущениями.

Амелия отвела взгляд от столь восхитительной сцены и ответила Врилл:

— Они разрешили мне прийти сюда одной. Раджир сказал, что таким образом они показывают, что доверяют мне, но если Брефт сейчас не находится где-то рядом, то я поцелую трагумца.

Врилл скривилась при упоминании приземистой бородавчатой расы, имевшей дурную привычку пожирать своих врагов, а иногда и их немногочисленных союзников. Даже самые сострадательные ничего приятного не находили во внешности трагумцев.

— Тьфу. Есть свобода, а есть глупая неосторожность. Я удивлена, что твой клан вообще отпустил тебя сюда, учитывая поднявшуюся в последнее время шумиху.

Врилл полностью завладела вниманием Амелии.

— О чем ты? Что происходит?

— Ты что не слышала? — Врилл усмехнулась. — Невинная Амелия, ты оказалась в центре возникшего конфликта между Пласиусом и Землей и даже не подозреваешь об этом!

По спине Амелии покатился холодок.

— О чем ты?

Врилл взяла неллус с тарелки Амелии.

— Земля требует, чтобы Саусин послала полицию спасти тебя от калкорианцев. Думаю, они явно не понимают, что стражи закона тут не нужны. — Она отправила фрукт в рот, с явным удовольствием прожевала его, прежде чем продолжить: — Земля говорит, что тебя похитили. Что это чудовищное преступление против всех землян, и если пласианцы не помогут тебя вернуть, окажутся замешаны в этом беззаконии.

Внутри Амелии все сжалось.

— И что намерена делать Саусин?

— Она посредник между драмоком Раджиром и Землей. Клан утверждает, что ты присоединилась к ним по собственной воле. И как их матару, твое благополучие больше не должно волновать Землю.

— Почему Раджир не сказал мне об этом? — спросила Амелия.

Врилл беззаботно похлопала Амелию по плечу.

— Если я правильно помню традиции калкорианцев, матара не должна переживать о каких-то конфликтах вне клана. Что ещё более важно, матару на сносях всегда оберегают от стресса.

— Но я и сама могла бы сказать представителям Земли, что добровольно присоединилась к клану калкорианцев. И не было бы никаких проблем между нашими мирами.

Врилл кивнула:

— Если ты убедишь свой клан, и они позволят поговорить с земными представителями, то, возможно, военных действий удастся избежать.

— Я посмотрю, что можно сделать. — Амелия поджала губы. — Раджир должен позволить мне поговорить с ними.

Врилл встала.

— Отлично. Но сначала мы должны решить более важное дело.

— Какое? — Амели напряглась, приготовившись к ещё более плохим новостям.

— Твое платье для церемонии, конечно! Ты не можешь надеть те убогие платья, что привезла с Земли. На самом деле тебе нужен абсолютно новый гардероб. — Врилл рывком подняла Амелию со стула. — Пойдем.

Амелия застонала, но позволила подруге тащить её за собой.

— Только пласианцы больше беспокоятся о моде, чем о возможной грядущей войне.

Врилл рассмеялась:

— Мы все когда-нибудь умрем, но при этом должны отлично выглядеть!

* * * * *

— Почему вы не даете мне поговорить с Землей? — Амелия расслышала разочарование в собственном голосе.

Когда она вернулась с похода по магазинам, клан в полном составе уже ждал в покоях. Стоило ей войти в двери, как все они вздохнули с явным облегчением. Значит, её подозрения оказались беспочвенны, Брефт не следил за ней. К счастью, поблизости не было трагумца, с которым ей пришлось бы поцеловаться.

Она настаивала на том, чтобы связаться с Землей. Раджир громовым голосом проревел:

— Нет!

Брефт заговорил тихим, но всё ещё напряженным голосом:

— Это не твоя проблема, малышка. Притязания Земли на тебя — наша забота. Мы справимся.

— Как это не моя проблема? Из-за меня Земля угрожает Калкору и Пласиусу!

Глаза Раджира вспыхнули фиолетовым пламенем.

— Мы заботимся о тебе. Ты не должна беспокоиться о том, что происходит вне твоего клана. Врилл сболтнула лишнее.

Он метался по апартаментам, словно зверь в клетке, сжимая и разжимая кулаки. На его шее вздулись вены. Фленчик буквально навис над Амелией, словно хотел защитить её от ярости их лидера. Даже Брефт дрожал от охватившего его напряжения, следя потемневшим взглядом за каждым движением Раджира.

Амелия встала на пути драмока, заставив его остановиться. Он замер, глядя на нее сверху вниз. Амелия подавила вспышку страха вместе с возникшим желанием.

— Я встревожена, Раджир. И не желаю, чтобы из-за меня между нашими расами возникла вражда.

Она скользнула руками вверх по его мускулистому торсу, по шее, на которой бугрились вены, к лицу. Сжала ладонями щеки.

— Я могу положить конец всей этой неразберихе. Для этого нужно лишь сказать им, что я с вами по собственной воле.

Она прижалась к нему всем телом. Он хоть немного смягчится? Смеет ли она надеяться, что этот колосс уступит ей?

— Пожалуйста, любовь моя. Позволь мне унять их беспокойство, а следовательно и мое.

Он отстранился.

— Я не позволю, чтобы ты переживала о земных глупостях.

На глаза Амелии навернулись слезы.

— Земля права. Я всего лишь пленница, рабыня твоих сексуальных желаний.

Глаза Раджира расширились, а лицо потемнело от вновь нахлынувшей ярости. Она услышала шипение Брефта и предупреждающий крик Фленчика.

— Амелия! — Но не отреагировала ни на то, ни на другое, не отрывая взгляда от лица Раджира.

Драмок вцепился в её плечи, сжимая их почти до боли.

— Вначале мы удерживали тебя против воли, но потом ты сама решила присоединиться к клану. Ты здесь по собственному выбору.

— Так докажи это, позволь поговорить с моим родным миром. Иначе, ты лишишь меня свободы и докажешь, что они правы.

На мгновение его стальная хватка усилилась, и вот тогда Амелия действительно почувствовала боль. Она едва не вскрикнула, когда он ослабил давление.

— Звони. — Он кивнул в сторону видеовизора.

От его внезапного согласия Амелия на несколько мгновений изумленно замерла, уставившись на Раджира.

«Действуй! — кричал её разум. — Пока он не передумал».

Двигаясь словно в замедленном темпе, она направилась к видеовизору.

— Связь с Землей, Джек Фрэнк, — приказала она. Видеовизор запищал, подтверждая вызов. Раздались идентификационные щелчки.

На Амелию упала тень. Раджир, нахмурившись, встал за её плечом. К нему присоединились Брефт и Фленчик.

На экране возникло лицо Фрэнка. Амелия увидела, как его глаза расширились от потрясения.

— Амелия! Где ты?

— С моим кланом.

Фрэнк, словно задыхающаяся рыба, открывал и закрывал рот. Его розоватое лицо покраснело, и Амелия забеспокоилась сильнее. Подумала, что у него случится сердечный приступ прямо на её глазах.

— Джек! С вами все в порядке?

— Я… я… — Он выпучил глаза. — С тобой все в порядке? Мы слышали, что тебя похитили.

— Я решила присоединиться к калкорианскому клану.

Его лицо побагровело.

— Ты сама решила… это невозможно! Смешение с другими видами… это богохульство, преступление против бога!