В объятиях врага

Обед давно уже закончился, а танцы были в самом разгаре, когда Фрэнсис и Конрад уверенно прошли через ворота Рэнли и поднялись по высоким каменным ступеням крыльца. Отлично вышколенные слуги бросились им навстречу, забрали у вновь прибывших плащи и провели их по обшитому дубовыми панелями коридору к бальному залу.

Следуя за лакеями, Фрэнсис внимательно подмечал на ходу все боковые ответвления от главного коридора и оценивал ширину окон. «Пожалуй, трудно будет сбежать отсюда, если граф захочет взять нас в плен», – решил он. Оставалось надеяться, что он не ошибся в расчетах и Гленкеннон не захочет действовать напрямик. Иначе им с Конрадом придется охлаждать свой пыл в подземной темнице.

Из открытых дверей зала до них донеслись звуки музыки и смех гостей. Фрэнсис протолкался сквозь двойной ряд ливрейных лакеев и окинул взглядом помещение в поисках Энн. Целая толпа танцующих неслась мимо него пестрой каруселью: дамы в переливающихся шелках, мужчины в бархатных камзолах и белоснежных льняных рубашках. Свет сотен свечей в начищенных до блеска серебряных подсвечниках вспыхивал огоньками, преломляясь в драгоценных украшениях. Где-то в этой блестящей толпе была Энн, и Фрэнсис намеревался отыскать ее… если только ему суждено прожить эту ночь.

Его взгляд остановился на высоком, хорошо сложенном мужчине, облаченном в черный бархатный камзол и короткие панталоны с широкими буфами, какие носили при английском дворе. Даже со спины Фрэнсис узнал эту надменную осанку. Сердце у него забилось учащенно, он едва удержался, чтобы не схватиться за эфес кинжала. Ошибки быть не могло – перед ним был Роберт Рэндалл собственной персоной!

Словно почуяв затылком взгляд Фрэнсиса, Гленкеннон мгновенно напрягся и обернулся лицом ко входу; их глаза встретились в безмолвном поединке. На миг лицо графа исказилось жгучей ненавистью, но он быстро овладел собой и, растянув губы в вежливой улыбке, направился навстречу нежданным гостям.

– Сэр Фрэнсис Маклин! Какая нечаянная радость! Мы с вами не виделись целую вечность, – самым светским тоном заговорил Гленкеннон. – Но мы, разумеется, наслышаны о вас, – добавил он, сардонически заламывая бровь. – Время от времени до нас доходят слухи.

Фрэнсис отвесил ему придворный поклон.

– Совершенно с вами согласен, лорд Гленкеннон, мы слишком давно не виделись. – Вежливая улыбка приподняла уголки его губ, но ледяной взгляд так и не потеплел. – Правда, я имел удовольствие принимать у себя членов вашей семьи. Кстати, как поживает ваш сын?

– Ох уж этот Чарльз… Увы, мой сын меня несколько разочаровал. Но зато я получил ценный урок: не следует поручать мужскую работу несовершеннолетним мальчишкам.

– Ну, я бы сказал, что это зависит от самого мальчишки… а также от того, о какой работе идет речь, – сухо ответил Фрэнсис и кивнул в сторону Конрада. – Позвольте представить вам моего родственника Конрада Маклина.

Конрад коротко наклонил голову.

– К вашим услугам, милорд.

Гленкеннон едва удостоил его кивком. Проницательный взгляд его серых глаз не отрывался от Маклина. Фрэнсис красноречиво скосил глаза на гостей, заполнявших зал.

– Я вижу, мы прибыли не вовремя, милорд. Нам хотелось обсудить кое-какие дела, но не стоит обременять вас ими сейчас. Возможно, вы предложите более удачное время, когда мы могли бы посетить вас?

Гленкеннон притворился удивленным.

– Да будет вам, друзья мои, я и слышать не хочу о вашем отъезде! Разумеется, вы должны остаться… в качестве моих почетных гостей. Мы сегодня отмечаем радостное событие… девятнадцатилетие моей дочери. – Он невесело усмехнулся. – Ведь вы еще не забыли Энн, верно?

– Ни один мужчина не смог бы забыть столь очаровательную юную леди. Желаю ей всего наилучшего в этот знаменательный день.

Медленная улыбка искривила рот Гленкеннона, в его глазах промелькнуло злорадное выражение.

– Благодарю. Но я в самом деле не могу позволить вам уехать, Маклин. Останьтесь здесь на неделю, мы с дочерью приложим все усилия к тому, чтобы пребывание в Рэнли осталось для вас незабываемым… до конца ваших дней.

Фрэнсис пропустил двусмысленный посул мимо ушей.

– Что ж, мы воспользуемся вашим гостеприимством, раз уж вы настаиваете. А сейчас прошу меня извинить. – Он усмехнулся и заломил бровь не хуже самого графа. – Я только что мельком увидел вашу дочь, милорд. Надо пойти засвидетельствовать ей мое почтение, а то она, не дай бог, подумает, что я ее забыл. Вы же знаете, каково иметь дело с женщинами!

Не позволив себе оглянуться на графа и полюбоваться выражением его лица, Фрэнсис проложил путь через толпу, с возбужденным гулом расступившуюся перед его высокой и мощной фигурой. Энн стояла спиной к дверям и, судя по всему, даже не видела, как он вошел. Фрэнсис остановился в двух шагах от нее, заранее волнуясь при мысли о том, что сейчас вновь ее увидит… и положит конец разлучившему их недоразумению.

– Надеюсь, этот день действительно станет для вас счастливым, госпожа Рэндалл, – проговорил он.

Энн замерла. Во внезапно наступившей тишине ей показалось, что даже ее сердце перестало биться. Этот голос с напевной горской интонацией она узнала бы когда угодно, даже если бы после их последней встречи миновало двадцать лет. Словно во сне она повернулась и заглянула в его мужественное лицо, которое уже не чаяла увидеть.

Лишившись дара речи, Энн жадно впитывала взглядом дорогие сердцу черты: густые черные волосы, вьющиеся над высоким лбом, ярко-синие глаза, горящие бирюзой, чувственные губы, улыбающиеся ей в эту минуту с проникновенной нежностью, которая говорила так много… во всяком случае, раньше ей так казалось.

Внезапно комната накренилась и закружилась у нее перед глазами, сердце, которое, как ей казалось минуту назад, совсем перестало биться, подпрыгнуло и заколотилось прямо в горле, колени превратились в студень.

– Только не упади в обморок, милая, – тихо сказал Фрэнсис.

Его теплые сильные пальцы сомкнулись у нее на запястье, и подпрыгивающая карусель наконец встала на место. Энн моргнула, его бронзово-смуглое лицо вновь появилось перед ее прояснившимся взором, и в ту же секунду ей вспомнился их последний, мучительный и страшный разговор. Она вырвала у него руку с силой, которой сама в себе не подозревала. Ненависть охватила ее подобно ненасытному пламени, щеки запылали от возмущения.

– Как ты смеешь… как ты посмел явиться сюда? – прошипела она.

– А что? Я приехал тебя поздравить, пожелать всего самого лучшего… Неужели ты думала, что я мог забыть о дне твоего рождения?

Ну кто, кроме Фрэнсиса Маклина, мог бы задать подобный вопрос, находясь в цитадели своего злейшего врага?

– Никто тебя сюда не приглашал. Уходи сейчас же! – потребовала Энн предательски задрожавшим голосом.

– А вот в этом ты глубоко заблуждаешься, милая. Твой отец любезно пригласил меня погостить у вас недельку.

Ее глаза округлились от изумления.

– Мой отец знает, что ты здесь?!

Насмешливая ухмылка расплылась по его лицу.

– Ты же не думаешь, что я мог проявить неуважение к хозяину дома? Мы с Конрадом засвидетельствовали свое почтение графу, как только прибыли сюда.

– Этот человек досаждает вам, госпожа Рэндалл?

Эти слова, прозвучавшие в напряженной тишине, освободили ее от колдовских чар. Стараясь овладеть собой, Энн повернулась к Найджелу Дугласу.

– Нет-нет, Найджел. Я просто удивилась, как этому человеку хватило наглости здесь появиться.

Найджел Дуглас перевел полный недоверия взгляд с раскрасневшегося лица Энн на невозмутимую физиономию Маклина, его рука машинально потянулась к полированной рукоятке кинжала на поясе.

Фрэнсис наградил его презрительной улыбкой.

– Я всего лишь поздравляю девушку с днем рождения, Дуглас. У меня и в мыслях не было устраивать похищение из бального зала. Это было бы непросто даже для меня. – Он повернулся к Энн. – С вашего позволения, сударыня.

С этими словами Фрэнсис почтительно откланялся и отошел от них, не дав потрясенной и взбешенной Энн ничего сказать.

Вечер был для нее погублен, танцы больше не доставляли никакого удовольствия. Ей с большим трудом удавалось не путать фигуры и поддерживать связный разговор с партнерами. Напрасно она напоминала себе, каким позорным и унизительным было ее поведение в Кеймри прошлой весной. Ее взгляд невольно следил за Фрэнсисом, пока он бродил среди гостей, возобновляя старые знакомства и беззастенчиво флиртуя с самыми красивыми дамами, словно у него не было других забот на свете.

Энн пришлось скрепя сердце признать, что в этот вечер он выглядит неотразимым красавцем. Великолепный алый бархат камзола красиво обрисовывал его широкие плечи, на груди пенилось брюссельское кружево, казавшееся особенно белоснежным в сравнении со смуглой кожей. Кинжал в ножнах, усыпанных драгоценными камнями, сверкал у него на боку, но не мог затмить ослепительный блеск его улыбки.

«Фальшивой улыбки!» – торопливо напомнила себе Энн. Такой же фальшивой, как и лживые слова нежности, так легко слетавшие у него с языка. «Будь он проклят, проклят, проклят! – кипела она. – Зачем он сюда явился? Уж, наверное, не без задней мысли!»

Улыбаясь и кивая время от времени, Энн заставляла себя делать вид, будто слушает партнера, хотя понятия не имела, о чем он говорит. Она поклялась себе не замечать Фрэнсиса Маклина. Она ему покажет, что он для нее – ничто, пустое место. Он убедится, что его измена ничуть ее не тронула!

Между тем Фрэнсис был весьма доволен собравшимся в зале обществом. Разумеется, здесь было полно прихвостней Гленкеннона, но были и приличные люди, которые не станут молча смотреть и непременно вступятся, если графу вздумается напасть на него без видимых причин. В настоящий момент Гленкеннон не мог ничего предпринять против него, по крайней мере в открытую.

– Фрэнсис, мальчик мой! Какого черта ты тут делаешь? – пробасил знакомый голос у него за спиной.

– Я мог бы задать вам тот же вопрос, Маккью, – ответил Фрэнсис, оборачиваясь и улыбаясь невысокому дородному горцу, давнему другу своего отца.

– Клянусь телом Христовым, я бы и рад оказаться подальше отсюда, да выбора у меня нет, – проворчал сэр Юэн Маккью. – Всем лордам к югу от Стерлинга велено сюда явиться. Хорошенькое дельце! Каждый, кто ослушается воли этого вора, рискует заслужить клеймо изменника!

– Не так громко, Маккью, – прошептал Фрэнсис. – Особенно в разговоре со мной: того и гляди вас признают сообщником!

Сэр Юэн Маккью усмехнулся, хотя взгляд его темных глаз остался тревожным.

– Зачем ты приехал сюда, мой мальчик? Я едва поверил своим глазам, когда увидел, как ты стоишь в дверях и ухмыляешься, точно сам дьявол. Разве ты не понимаешь: Рэндалл спит и видит, как бы отправить тебя к праотцам!

– Верно, но я пока туда не собираюсь, – сухо возразил Фрэнсис. – Когда вокруг такие люди, как вы, Стюарт и Гэлбрейт, граф не посмеет прибегать к незаконным методам. Да и у меня самого есть в запасе пара трюков… если потребуется.

Еще кто-то из гостей подошел, чтобы поговорить с сэром Юэном, и Фрэнсис отправился к столику в углу, уставленному кувшинами с пивом и подносами с пустыми кружками. Конрад присоединился к нему, и друзья вдоволь напились горького эля.

– Итак, – заметил Конрад, утирая пивную пену с губ тыльной стороной ладони, – мы добрались сюда живыми, и пока все идет, как ты задумал. Но я хотел бы знать, каким будет наш следующий шаг. – Он усмехнулся и подмигнул Фрэнсису поверх своей кружки. – Я наблюдал за госпожой Рэндалл, когда она тебя увидела. У меня сложилось впечатление, что она не была вне себя от радости.

Фрэнсис засмеялся.

– Она просто пребывает в заблуждении относительно моих нравственных качеств. Мне всего-навсего надо убедить ее, что я не так плох, как ей кажется.

– «Всего-навсего»? Бьюсь об заклад, это будет незабываемая неделя, – покачал головой Конрад. – Нам всего-навсего предстоит переупрямить обиженную девицу, увернуться от бог весть скольких наемников, жаждущих перерезать нам глотки, и сбежать из укрепленной цитадели. В общем и целом – ничего примечательного!

– Ты можешь уехать в любой момент, Конрад, – заметил Фрэнсис, нахмурившись.

Конрад покачал головой:

– Нет уж, дудки. Я слишком долго ждал возможности поквитаться с Рэндаллом и теперь своего не упущу. Но если ты и в самом деле решил заставить ее передумать, – добавил он с лукавой улыбкой, – советую поскорее занять место в очереди. – Конрад кивнул в сторону целой толпы джентльменов, окружавших Энн. – Боюсь, тебе не меньше недели придется ждать аудиенции.

– Посмотрим, – сквозь зубы проговорил Фрэнсис.

Поставив пустую кружку на стол, он направился к толпе гостей. Музыканты вновь заиграли, и он подумал, что, пригласив Энн на танец, получит желанную возможность поговорить с ней наедине.

Фрэнсис протолкался к ней сквозь толпу кавалеров. Энн очень мило улыбнулась ему, но ответила любезным отказом:

– Мне очень жаль, сэр, но я уже обещала этот танец сэру Уолтеру Мюррею. – Она подняла красиво изогнутую тонкую бровь и бесстрашно встретила его взгляд. – Но позвольте мне представить вас любой прекрасной даме по вашему выбору, я буду рада найти вам партнершу.

Фрэнсис взглянул на нее с веселой усмешкой.

– Я позже воспользуюсь вашим любезным предложением, но граф Гленкеннон обещал, что этот танец вы отдадите мне. – Он протянул руку. – Ну давай, милая, а то танец уже начинается!

Энн уставилась на его сильную смуглую руку, со стыдом вспоминая наслаждение, которое он доставил ей в тот последний вечер на берегу.

– Я вообще не верю, что ты говорил с моим отцом! – прошептала она, грозно сверкая глазами. – Я даже не думаю, что он знает о твоем присутствии!

– Может, нам спросить его самого?

– Ты не посмеешь.

Фрэнсис не колебался ни минуты. Повернувшись, он сказал так громко, чтобы его было слышно сквозь шум на другом конце зала:

– Милорд Гленкеннон, вы не могли бы подойти сюда?

Смеющиеся голоса вокруг них внезапно смолкли. Граф удивленно поднял голову, переводя взгляд с возмущенного лица Энн на ухмыляющуюся физиономию предводителя клана Маклинов. На лице его мелькнуло раздражение, но он быстро взял себя в руки и подошел к ним.

– У вас какие-то затруднения?

– Милорд Гленкеннон, мне крайне неловко вас беспокоить, но у нас тут возникло небольшое недоразумение, – сказал Фрэнсис. – Госпожа Рэндалл убеждена, что вам неприятно мое общество. Будучи преданной дочерью, она отказывается танцевать с человеком, неугодным ее отцу. – Он с вызовом взглянул на Гленкеннона. – Но, возможно, я переоценил искренность вашего собственного гостеприимства? Мы с Конрадом готовы уехать в любую минуту… У нас нет ни малейшего желания обременять вас своим присутствием.

Гленкеннон внимательно посмотрел на Маклина. Было очевидно, что проклятый горец получает какое-то извращенное удовольствие, напрашиваясь на скандал, но граф решил, что сейчас лучше его не злить. Если его непрошеные гости попытаются уйти, он будет вынужден задержать их силой, а ему не хотелось обнаруживать свои истинные намерения раньше времени. Сначала надо посоветоваться с Блейком и решить, как использовать этот неожиданный визит с наибольшей выгодой для себя.

– Моя дорогая Энн, – вкрадчиво заговорил он, – мне не хотелось бы думать, что ты проявляешь неуважение по отношению к одному из наших гостей. А между тем я дал сэру Фрэнсису слово, что все удовольствия, какие может предложить Рэнли, к его услугам. Прошу тебя, сделай все, чтобы он чувствовал себя как дома, и, уж во всяком случае, отдай ему этот танец.

Опустив глаза, Энн присела в почтительном реверансе: возражать было бесполезно.

– Да, конечно, отец. Я… не хотела обидеть вашего гостя.

Фрэнсис церемонным жестом протянул ей левую руку.

– Разрешите, сударыня?

Все еще кипя от возмущения, Энн положила ему на руку самые кончики пальцев и позволила вывести ее на середину зала.

– Какая послушная дочь! Ты всегда с такой готовностью повинуешься отцу? – спросил Фрэнсис, сжимая ее холодные пальцы в своих.

– А ты думаешь, у меня был иной выбор?

Он еще крепче сжал ее руку, в его глазах мелькнуло сочувственное выражение.

– Нелегко тебе приходится, да, милая?

Не обращая внимания на его участливый тон, Энн сказала себе, что никогда больше не будет пешкой в чужой игре.

– Не твое дело! – ответила она холодно.

Фигура танца разлучила их, и Фрэнсис мысленно проклял эту неудачную попытку поговорить наедине посреди бального зала, по которому кружились не меньше четырех десятков танцоров.

– Дженет шлет тебе свои наилучшие пожелания, – снова начал он, когда они сошлись в танце. – Дональд и Кэт тоже передают привет.

Энн кивнула.

– Я их часто вспоминала. Они были так добры ко мне прошлой весной, что я…

Она вспыхнула и осеклась, мысленно выругав себя. Вот дура! Сама упомянула о той злосчастной весне!

Если Фрэнсис и заметил ее замешательство, то виду не подал.

– Ты редко выходишь за ворота, милая. Надеюсь, ты не была больна?

Энн искоса бросила на него взгляд. Такое неподдельное участие светилось в его глазах, что сердце у нее на мгновение замерло.

– Я была здорова, – коротко ответила она.

– А как поживает Чарльз?

«Будь ты проклят! Будь проклято твое черное сердце предателя и это непринужденное очарование, которым ты так бессовестно пользуешься!» – произнесла про себя Энн, стиснув губы. В эту минуту она окончательно осознала, что они – непримиримые враги.

Энн была уверена, что до конца своих дней не забудет той страшной минуты, когда Чарльз со своим маленьким отрядом окровавленных и измученных солдат появился в воротах Рэнли. Шатаясь от усталости и потери крови, он рассказал Гленкеннону о поединке и стойко перенес гнев отца. Более того, он осмелился утверждать, что во всем виноваты его солдаты: они первыми затеяли драку, имея перевес в силе. А когда Энн громко возмущалась жестокостью Фрэнсиса, Чарльз устало попросил ее замолчать. Потом, промыв безобразные раны, она обнаружила, что на самом деле все не так страшно, как казалось под слоем запекшейся крови и грязи, но в первый момент…

– Боюсь, что моему брату повезло меньше, – сказала Энн, вскинув голову и глядя на Фрэнсиса с ненавистью. – Его здоровье долгое время внушало мне опасения.

– А по-моему, твоему брату очень крупно повезло: он остался жив.

– Стало быть, ты не отрицаешь, что пытался его убить?

– Если бы я пытался его убить, он был бы мертв, – угрюмо возразил Фрэнсис.

Энн с горечью рассмеялась.

– Милосердный сэр Фрэнсис!.. Будет вам, милорд, я уже не так наивна, как раньше. Вы его отпустили лишь потому, что усмотрели в этом какую-то выгоду для себя. Да, смелости вам не занимать, когда можно использовать свое превосходство над женщинами и беспомощными подростками… – Она ехидно улыбнулась. – Но вот мой отец – совсем другое дело, не так ли? Его-то вы все-таки побаиваетесь, несмотря на все ваши смелые заверения!

– Тебе ли не знать, что я не использую свое превосходство над женщинами, как бы им самим того ни хотелось, – возмутился Фрэнсис, уязвленный ее словами. – А что до «беспомощных подростков», то второго такого, как твой брат, еще поискать надо. Из всех, с кем мне приходилось драться за последний год, Чарльз оказался самым сильным противником. – Жестокое выражение его лица неожиданно смягчилось. – Может, я и ранил его гордость, но все остальное до свадьбы заживет. Я обещал, что постараюсь причинить как можно меньше вреда тебе и твоему брату, милая, – и, как видишь, свое слово сдержал. Впрочем, ты ничего не видишь, кроме своей собственной уязвленной гордости… Как бы то ни было, тебе придется запомнить: я не буду стоять в стороне и смотреть, как моих людей убивают, – даже ради тебя. Но я оставил Чарльзу жизнь не из страха перед Гленкенноном…

– Значит, ты просто глуп, – перебила его Энн. – Отец считает, что именно ты организовал все последние набеги. И если ему удастся убедить в этом других, тебе не уйти отсюда живым!

– А ты и в самом деле не станешь горевать, если меня убьют, милая?

У Энн перехватило дыхание от возмущения. Наглость этого человека не имела границ! Он уверен, что она все еще находится под властью его чар!

– Горевать? – воскликнула она. – Да я благословлю тот день, когда мир будет избавлен от такого лживого мерзавца, как вы!

Музыка умолкла, но ни Энн, ни Фрэнсис даже не заметили, что перестали танцевать задолго до ее окончания. Несколько мгновений они смотрели друг на друга с негодованием, потом Фрэнсис повернулся на каблуках и отошел прочь.

Эдмунд Блейк выступил из тени у стены и проводил глазами Маклина. Зловещая улыбка на миг осветила его лицо; он неслышными шагами подошел к Гленкеннону.

– Весьма любопытный поворот событий, – заметил Блейк, взяв бокал вина с подноса у проходившего мимо официанта. – Какого вы мнения о наших незваных гостях?

Гленкеннон рассмеялся.

– Я ломал голову, как мне пробраться в неприступную крепость Маклина, а тут он сам пожаловал ко мне в гости! Богом клянусь, нам сегодня неслыханно повезло: баран по собственной воле пожаловал на бойню!

– Я уже приказал удвоить стражу и выбрал комнату, где наши молодые друзья могут заночевать.

– Да-да, отлично. Надо держать их в счастливом неведении, пока мы не придумаем, как с ними покончить, чтобы это не слишком бросалось в глаза.

– В таком случае вам следовало бы поговорить с вашей дочерью, милорд. Кажется, она не слишком расположена ублажать нашего гостя…

– Расположена она или нет, значения не имеет: Энн будет ублажать любого, если я ей велю, – самоуверенно отмахнулся Гленкеннон. – Эта девчонка еще более послушна, чем ее мать.

– Так вы хотите, чтобы я продолжал за ней приглядывать, милорд?

– Да, и непременно давайте мне знать, если она проявит неучтивость к нашему гостю. – Гленкеннон мрачно усмехнулся. – Возможно, моя прелестная дочь сумеет несколько скрасить последнюю неделю приговоренного к смерти.

Гнев Фрэнсиса развеялся к тому времени, как он пересек бальный зал. В конце концов, чего еще он мог ожидать от Энн? Девушка имела все основания его ненавидеть после того, как он обошелся с ней в Кеймри. Теперь он горько сожалел о том, что в свое время не открыл ей всей правды, но в тот момент правда не привела бы ни к чему и лишь стала бы для Энн источником смертельной опасности. Да и сейчас ее открытая враждебность к нему служила им обоим лучшей защитой от подозрений Гленкеннона.

Поскольку Энн была явно не расположена выслушивать его объяснения, Фрэнсис покинул зал и направился по коридору в комнату, отведенную для игры в кости и в карты. Он прошелся между столами, раскланиваясь со знакомыми и наблюдая за капризами судьбы, которая дарила игроков благосклонностью, а в следующее мгновение отворачивалась от них.

– Кого я вижу! Сэр Фрэнсис Маклин собственной персоной! Вот уж не ожидал увидеть вас здесь!

Фрэнсис замер, сразу узнав этот надменный голос. Он медленно обернулся и окинул сидящего за столом господина презрительным взглядом. Перси Кэмпбелл явно выпил лишнего: его длинное, заостренное лицо пошло красными пятнами.

– О, сэр Перси, мой добрый друг! Мне бы следовало догадаться, что вас надо искать именно здесь, за карточным столом. Говорят, что в последнее время вам приходится беречь себя: более сильных переживаний ваш организм может и не выдержать.

Кэмпбелл пнул ногой пустой стул, отодвигая его от стола.

– Присядьте, Маклин, сыграйте партию и поведайте нам, что вы здесь делаете. Ведь вам, горцам, нечасто случается вылезать из своих крепостей – если только речь не идет о грабеже и разбое. Впрочем, иногда вам все же случается выбраться в город, чтобы напиться в кабаке и устроить пьяную драку на улице, не так ли? – Его тонкогубый рот искривился в снисходительной усмешке. – Надеюсь, вы не собираетесь поставить нас всех в неловкое положение, совершив подобное варварство в этих стенах?

Игроки, стоявшие поблизости, почли за благо ретироваться, а сидевшие за столом затаили дыхание и замерли. У Фрэнсиса руки чесались взять Кэмпбелла за ворот и перебросить его через стол головой вперед, но он решил воздержаться: дракой ничего не добьешься, зато у Гленкеннона появится законный повод заковать его в кандалы.

– Ну что вы, сэр Перси, я бы не посмел сесть с вами за карты: я играю только с сильными противниками. А что до цели моего визита, удивляюсь, как вы до сих пор не поняли. Я прибыл сюда именно ради вас. Вы столько раз говорили о своем желании скрестить со мной меч, что ваши слова наконец достигли моего слуха. Что ж, я к вашим услугам, Кэмпбелл… И поспешите, я не привык ждать!

Кэмпбелл внезапно побледнел, его темные глаза выкатились из орбит; оттолкнувшись от стола, он в спешке опрокинул свой стул и выхватил из ножен усыпанный драгоценностями кинжал.

– Г-граф! Позовите графа! – закричал он, заикаясь. – Скорее, пока этот бандит меня не зарезал!

Фрэнсис продолжал стоять, опираясь рукой на стол, и даже не сделал попытки взяться за кинжал.

– Успокойтесь, Кэмпбелл, вам ничто не угрожает. Я не собираюсь злоупотреблять гостеприимством Гленкеннона, обнажая сталь в его доме. – Он презрительно усмехнулся. – Как видите, меня нельзя обвинить в варварстве.

Не обращая внимания на любопытные взгляды, Фрэнсис проследовал к столику в углу, за которым сэр Юэн Маккью и лорд Гэлбрейт играли в карты. Постепенно все мужчины, находившиеся в комнате, вернулись к своим занятиям, а Перси Кэмпбелл так и остался стоять с дурацким видом, сжимая в кулаке бесполезный кинжал.

Чарльз Рэндалл, который сидел за соседним столом, с невольным восхищением проводил глазами высокую статную фигуру Маклина. В этот вечер он уже один раз столкнулся с горцем, но был приятно удивлен, когда Маклин вместо того, чтобы обрушить на него град ядовитых насмешек, вежливо поздоровался и проследовал своим путем.

«Может, Маклин и негодяй, – подумал Чарльз, – но все-таки он настоящий мужчина! Уж лучше иметь одного такого врага, чем целую свору союзников, подобных этому хвастуну Кэмпбеллу». На мгновение Чарльз позволил себе забыться и вообразить, каково бы это было – выступать заодно с Маклином, а не против него… Впрочем, он быстро опомнился и прогнал из головы крамольную мысль.

Какое-то время спустя опустевший зал погрузился в зыбкий полумрак. Свечи догорали и гасли одна за другой. Усталые слуги выносили подносы с пустыми стаканами и передвигали столы для утреннего пиршества, которое должно было начаться уже через несколько часов.

Энн отдала последние распоряжения слугам и пошла к дверям, где еще толпилось несколько дам, не желавших расходиться. «И почему бы им не подняться наверх и не лечь спать?» – устало подумала она. Сама она едва держалась на ногах и не знала, хватит ли ей сил вскарабкаться вверх по ступеням.

Внезапно до нее донесся знакомый смех, и она сразу поняла, почему дамы не желают расходиться. Фрэнсис стоял на пороге, развлекая этих тщеславных дур какой-то легкомысленной болтовней. Слезы усталости и досады навернулись на глаза Энн. Боже, она просто не выдержит еще одного столкновения с Фрэнсисом!

Любезно улыбнувшись дамам, Энн вознамерилась незаметно проскользнуть в дверь, но Фрэнсис загородил ей дорогу.

– Госпожа Рэндалл, примите мои поздравления по случаю прекрасного во всех отношениях вечера.

Глубоко вздохнув, Энн подняла глаза. Господи, как же она его ненавидела в эту минуту! Ненавидела за его двуличие, за его неотразимую внешность, за все те взгляды, улыбки, лживые слова, в которые ей так отчаянно хотелось поверить…

– Увы, вечер окончен, – невозмутимо продолжил Фрэнсис, – но, прежде чем вы исчезнете, позвольте мне вручить вам кое-что в честь сегодняшней годовщины.

Сунув руку за пазуху камзола, он вытащил бархатный мешочек и вложил его ей в руку прежде, чем она успела открыть рот.

– Мне не нужны ваши подарки! – сварливо буркнула Энн, пытаясь вернуть мешочек.

Он обезоруживающим жестом поднял руки вверх.

– Это не от меня, а от Дженет – просто маленький пустячок на память. Она очень обидится, если вы откажетесь.

Делать было нечего, и Энн чопорно кивнула:

– Хорошо. Передайте ей мою благодарность.

Фрэнсис отступил на шаг, позволив ей пройти к лестнице.

– Приятных снов, сударыня! – прокричал он вслед.

Оставшись одна в своей спальне, Энн устало опустилась в кресло. Какое-то время она просто смотрела на мешочек, еще хранивший тепло его тела, потом развязала шелковый шнурок, перевернула мешочек вверх дном и от неожиданности вскрикнула. Ослепительный водопад алых камней хлынул ей на колени. Это было то самое ожерелье, что Дженет одолжила ей в давно минувший вечер перед балом в Кеймри!