В очередь

28

Виктория

По настоянию Веры Павловны я осталась в стационаре еще на сутки. Андрей при мне спорить с матерью не стал. Хотя из коридора потом мне доносилась их небольшая перепалка.

— Мама, я что, капельницу ей не поставлю!?

— Андрей. Я дура, по-твоему? Я же вижу, что у вас что-то произошло. Оставь девочку, пусть успокоится, немного отдохнет от тебя. Будешь еще нервы ей сейчас трепать.

— Мам, ну что ты в самом деле из меня сволочь такую делаешь?

— Ты ребенка хочешь?

— Хочу, конечно. Что за вопросы?

— Вот, поезжай домой и еще раз пол помой! А я за ней еще понаблюдаю. Пятая неделя только, не дай Бог, сорвется еще…

В голове такой бардак! Как родителям говорить! Как теперь моя учеба? У меня еще шестой курс впереди! А ординатура… Все накрылось.

Какое счастье, что меня накачали капельницами. Я уже думала, что скончаюсь скоро. Наверное, мне еще и седативного чего-то добавили. Хотя беременным, кроме валерьянки ничего, по-моему, нельзя. Но чувствую я себя определенно спокойнее. Моя необъятная ненависть к Андрею, которая буквально за сутки раздулась до гигантских размеров, потихонечку сдувается. Мне хочется ему верить. Я чувствую, что он меня любит. Я даже подумать не могла, что и я его люблю так сильно, пока не узнала о его предательстве! Как же больно мне было осознавать, что между нами все кончено. Но стоит мне только представить лицо этой девки. Холеная такая, прям женщина-женщина. Я такими формами не обладаю, у меня все гораздо скромнее. Удивительно, что после такой особы он вообще обратил на меня внимание. Да у нее только грудь размера четвертого. А у меня скромная полторашечка. Может, беременность и роды мне немного подкинут этого добра.

На следующее утро Андрей скупил, наверное, целую фруктовую лавку. Тоже молодец. Сначала принес, а потом говорит: Только ты сильно не налегай! Крапивница нам сейчас ни к чему!

Чуть не запустила ему в лоб этим апельсином!

— Вик! Я все сделал, как ты хотела. Все убрал, даже мебель двигал.

— И! Нашел что-нибудь?

— Нет! Наша квартира как была девственно чиста, так и осталась.

— Ты точно убирался!?

— Любимая. Я даже чистую посуду три раза перемыл.

— Врешь.

— Вру. Два раза.

— Поехали домой. Я так соскучился.

— Вера Павловна против.

— Вик. Я посмотрел твою историю. У тебя все в порядке. Ты просто сильно перенервничала. Ну и токсикоз ранних сроков, он такой. Ну ты же не будешь до двенадцати недель здесь лежать?

— Ладно, поехали.

— Ну, наконец-то. Я уже собирался менять квартиру. А мне бы этого не хотелось. И район, и двор у нас просто отличные. Ты видела, какая у нас во дворе детская площадка? Я только вчера внимание обратил. Когда матрас на мусорку тащил.

— Ты серьезно выкинул матрас?

— Конечно. Я же тебе сказал, что сделал все, как ты хотела.

Уже на парковке его кто-то окликнул. Я сидела в машине, но дверь Андрей еще закрыть не успел. Ну надо же, какая наглая баба! Эта самая Юлия подошла прям в притык к моему будущему мужу, полностью проигнорировав меня.

— Сто лет тебя, Андрюша, не видела! Как пожива…

Договорить она не успела, потому что меня вывернуло прямо ей на туфли.

Ну что ж, она должна сказать мне спасибо. Они у нее теперь точно эксклюзивные.

— Апельсины?

— Они самые.

— Вот видишь, как замечательно. Организм сам избавился от лишнего. Я же просил тебя не налегать.

Пока женщина ругалась и махала ногами. Андрей обошел машину, сел за руль, и мы выехали с парковки.

— По-моему, у меня всегда будет такая реакция на эту женщину. Я как только представлю вас, у меня аж подкатывает.

— Не представляй! Не представляй!

Андрей сунул мне в руки упаковку пакетов.

— Что? Видишь, какой я заботливый!

Мне кажется, сейчас ты больше заботился о своей машине.

— Ничего подобного. Только о тебе, дорогая.

— Ты все время собираешься себя так вести?

— Как?

— Как подкаблучник.

— До тех пор, пока ты не выносишь и не родишь нашего ребенка!

— А потом?

— А потом ты уже от меня никуда не денешься, — произнес Андрей с улыбкой.

Андрей взял неделю отгулов. Хорошо, что ему досталось место заведующего. И теперь он работает только в больнице. До этого у него еще была часть ставки в поликлинике, и трижды в неделю он принимал в частной клинике. Собственно, и там, и там мы с ним и встретились однажды. Если бы у него был бы и дальше такой график. Я бы его вообще не видела. А сейчас он целую неделю рядом со мной. Непривычно даже.

Чувствую я себя вполне нормально. Конечно, с утра тошнота сохраняется. Но если съесть что-нибудь кисленькое до того, как я успела встать с постели, то в течение дня я чувствую себя довольно сносно. Вера Павловна приезжает к нам каждый день и меряет мне давление. Конечно, он нервничает из-за этого. Но она заявила, что она лучше знает, как мерить его беременным. А он пусть дальше на бабулях и дедулях практикуется. Родителям я еще не сообщила. Как хорошо, что они вообще остались в стороне от нашего конфликта. Иначе папа бы такой ему разнос устроил.

Хотя папа стал по спокойнее, ему не до нас, он там с мамой носится. Что удивительно, о сыне он даже не заговаривает. Говорит, что будет рад и пятой дочке. Привык он уже к девкам. Понятия не имею, как им сообщить эту новость. У нас с мамой сроки приблизительно одинаковые. Ну, может у нее на пару недель больше. Уверена, что они очень обрадуются. Но я почему-то решиться никак не могу. Маму положили на сохранение. У нее небольшая отслойка, поэтому любые эмоции ей сейчас могут навредить.

— Андрей. Я так хочу селедки.

— Все что угодно, только не соль!

— Ну хоть немножечко.

— Милая, ведь ты немножечко не умеешь.

— Ну, не покупай целую. Купи мне хвост хотя бы.

— Хвост не куплю. Он самый соленый.

Смеется Андрей.

— Ну что ты надо мной издеваешься. Ты обещал, что принесешь мне все, что только я захочу.

— Вик. Я тебя маме не отдам. А она, как только увидит отеки, сразу тебя заберет. И мозг мне потом выест чайной ложечкой. За то, что я не уследил.

— Она мне снится.

— Кто? Мама!

— Селедка! Давай ты купишь и поешь, а я на тебя посмотрю.

— Вика! Я ее терпеть не могу.

— А потом мы с тобой любовью займемся.

— Любимая, ты извращенка? Ты хочешь со мной целоваться после селедки?

Андрей подходит, подхватывает меня на руки и несет на кровать. Нависает надо мной, целует. Я отрываюсь от него и накрываю ладонью его губы.

— Только после селедки!

Андрей выдыхает. Натягивает футболку. Идет в магазин.