В огне страсти

Глава 9

Джинни внезапно проснулась. Ее разбудил какой-то звук. Сердце девушки колотилось от страха. Она, не дыша, ждала в темноте следующего звука — и медленно выдохнула, когда не услышала ничего.

Джинни повернулась на бок и устроилась поудобнее, пытаясь снова погрузиться в дремоту, пытаясь не думать…

О Дункане. Слишком поздно, поняла она и приготовилась к очередной бессонной ночи.

За три дня, прошедших после возвращения отца, она почти ничего не узнала о судьбе, постигшей Кэмпбеллов. Джинни не могла спросить отца и сомневалась, скажет ли он ей что-нибудь, даже если она спросит.

Отец торопился выдать ее замуж за Френсиса Гордона, чтобы упрочить союз, и Джинни понимала, что не сумеет откладывать свадьбу слишком долго, особенно теперь, когда Френсис тоже приехал в замок.

Дункан жив. А как же иначе? Но почему он не приехал за ней? В голове ее крутился обрывок разговора, услышанного сегодня вечером. После ужина отец в своих покоях разговаривал с Френсисом о прошедшем сражении и радовался успеху, достигнутому «благодаря карте Кэмпбеллов».

Сначала она не обратила на это внимания, продолжая убираться в зале, но тут отец упомянул измену и золото.

Не может быть, чтобы они разговаривали о Дункане, но тревога не оставляла девушку.

Ну почему же он не едет?

Внезапно из темноты выступил мужчина. Джинни ахнула, открыла рот, чтобы закричать, но он зажал ей рот ладонью.

В луче бледного лунного света Джинни разглядела его лицо. Она облегченно обмякла, а на глазах выступили слезы радости.

Он убрал руку, и Джинни рывком села.

— Ты вернулся!

Он ничего не ответил. Он выглядел странно неподвижным, держался в тени и не спешил заключать ее в свои объятия, о чем Джинни мечтала все эти дни.

Теперь, когда глаза ее привыкли к темноте, Джинни видела, что на лице его было очень странное выражение. Почти угрожающее. Не знай она Дункана, могла бы и испугаться холодного взгляда этих гневных синих глаз.

— Дункан, что случилось? Он всматривался в ее лицо.

— Скажи, что это неправда. Скажи, что ты не помолвлена с Френсисом Гордоном. — Джинни побледнела. Прежде чем она успела сказать хоть слово в свою защиту, Дункан схватил ее за руку и вытащил из постели. — Как давно ты скрываешь это от меня? Ты уже была обручена в ту ночь, когда послала за мной?

Он прочел ответ в ее глазах и оттолкнул девушку от себя, но она прильнула к нему.

— Разве ты не понимаешь? Поэтому я и приехала! Я не хочу выходить за него замуж; я хочу убежать с тобой! Это отец обручил нас.

— Но ты согласилась.

— Я испугалась. Он так разозлился, когда я рассказала ему про тебя! Но я не собиралась слушаться его. Я хотела рассказать тебе, но не смогла, потому что боялась…

— Ты боялась, что я пойму — твой отец собирался перехитрить нас. Ты права. Похоже, ты многое от меня скрыла. — Его взгляд пронизывал ее насквозь. — Зачем ты послала за мной?

— Разве ты не понимаешь? Боялась за тебя!

— Что ж, как видишь, напрасно. Вот моему отцу не так повезло.

У нее внутри все сжалось.

— О, Дункан, мне так жаль… Но поверь — я ничего не могла предпринять.

Его решительное лицо не дрогнуло.

— Ты сделала свой выбор.

— Это несправедливо! — воскликнула Джинни. — Ты наверняка понимаешь, в каком трудном положении я оказалась. Если бы я рассказала тебе, что задумал мой отец, я подвергла бы его опасности.

Но ее оправдание показалось ему жалким лепетом. Для благородного Дункана честь и достоинство были превыше всего.

— Твоя преданность отцу похвальна, — насмешливо произнес он. — Но скажи мне, Джинни, как далеко простирается эта преданность?

Девушке не понравилось то, что она увидела в его главах. Она наморщила лоб.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты так настаивала, чтобы я остался. Очень настаивала.

Джинни судорожно вздохнула, не желая верить в то, что он предположил, будто она соблазнила его умышленно.

— Я тревожилась за тебя.

— И все?

— Конечно. Что еще за причины могли у меня быть? Его взгляд пронзал ее насквозь.

— Зачем ты трогала мои вещи?

Она открыла рот, чтобы возразить, но вспомнила, что и самом деле их сложила. Щеки запылали.

— Я выходила попить воды. И споткнулась о них, чуть не упала, поэтому и сложила твои вещи.

Дункан ей не поверил.

— Ты уверена, что ничего в них не искала? Например, карту?

— Конечно, нет… — Джинни замолчала, сообразив, что он только что сказал, и ужаснулась. — Карту? — пискнула она.

Взгляд, которым наградил ее Дункан, был таким жестким, что мог разрезать стекло. Он отступил назад и потрясенно посмотрел на Джинни.

— Господи, так это была ты?

Она замотала головой, вцепившись в его руку.

— Нет. Я ничего не трогала! Я просто слышала, как отец упоминал о какой-то карте!

Но попытка объясниться только все еще сильнее испортила.

— Довольно! — воскликнул Дункан, оттолкнув ее от себя. — Я услышал вполне достаточно.

— Нет, послушай меня! — В груди Джинни вспыхнул гнев. Она встала перед ним, стиснув кулаки. — Как ты посмел явиться сюда, обвинить меня в таком гнусном преступлении — и даже не даешь мне объясниться?

— А тут нечего объяснять. Факты говорят сами за себя. Когда я приехал в трактир, откликнувшись на твой отчаянный призыв, у меня была с собой карта, которая, очевидно, сильно потребовалась твоему отцу. Карта, которая, по твоему же собственному признанию, сейчас находится у него. — Он тряхнул Джинни за плечи. — Тебе просто повезло или это он послал тебя и сказал, где искать? — Голос его был обманчиво спокойным, но взгляд — диким и грозным. — А человек, с которым ты помолвлена, — понимает ли он, на какую низость ты способна? Знает ли он, что ты готова лечь под ублюдка, лишь бы достичь своей цели?

Джинни ахнула. Сердце ее пронзила острая боль. Не думая, она откинула руку назад и изо всей силы влепила ему пощечину.

Голова его дернулась, такой силы оказался удар. Когда Дункан снова посмотрел на Джинни, взгляд его приморозил девушку к полу.

— Не вздумай это повторить, — низким голосом произнес он, сжав ее руки как в тисках.

Сердце ее выскакивало из груди. Она никогда не видела Дункана таким.

— Отпусти меня! — Джинни попыталась вырвать руки, но это ей не удалось. Дункан отодвинул девушку на несколько дюймов от себя, но продолжал удерживать, словно не мог решить, оттолкнуть ее или прижать к себе.

— Больше это не сработает, Джинни. Ты одурачила меня один раз, но впредь не удастся. Если мне повезет, я сумею отмазаться от обвинений в предательстве. Кто подсунул мне золото — ты или твой отец? Видимо, я слишком высоко замахнулся? — Его пальцы впивались в ее плечи, а тело сотрясалось от ярости. — Господи, мне следовало бы убить тебя за то, что ты сделала!

Джинни почувствовала, как что-то в ее душе встрепенулось и умерло. Она не совершала того, в чем Дункан ее обвинял, но скорее всего это уже не имело никакого значения. Он не может ее любить, раз не верит ей.

Она вздернула подбородок, глядя в его проклинающие глаза.

— Если ты и вправду веришь в то, в чем меня обвиняешь, то лучше убей.

Он стоял неподвижно, печально глядя на нее, словно готов был поверить, словно наконец-то распознал истину. Но не привлек ее в свои объятия, а опустил руки и отступил назад.

— Прощай, Джинни.

И повернулся к ней спиной. В груди поднялась паника, и горле образовался ком. Он в самом деле собирался уйти!

— Стой! — Джинни схватила его за руку. — Ты не можешь покинуть меня! Только не так. Ты должен меня выслушать!

Его лицо не дрогнуло. Он смотрел прямо перед собой, не глядя на нее.

— Нам больше не о чем говорить.

Она почувствовала, как он вырвал руку и словно закрылся от нее. Самые худшие страхи Джинни становились явью. В ее глазах заблестели слезы.

— Почему ты так поступаешь со мной?

— Я больше никогда не хочу тебя видеть.

Ледяная холодность в его голосе превратила панику в истерику. Джинни утратила те жалкие крохи самообладания, которые у нее еще оставались. Забыв про гордость, она прильнула к Дункану, впиваясь пальцами в его плечи.

— Нет! Ты так не думаешь. — Он попытался высвободиться, но Джинни его не отпускала. — Дункан, прошу тебя… — умоляла она, захлебываясь горячими слезами.

Но ее мольбы не подействовали. Стиснув зубы, он рывком оторвал Джинни от себя. Она рухнула на пол, сотрясаясь от неудержимых рыданий.

— Не бросай меня!.. — задыхалась она.

Не сказав больше ни слова и даже не взглянув на нее, Дункан скользнул в тень так же беззвучно, как и появился. Через мгновение Джинни услышала, как закрылась дверь.

— Нет! — Но ее уже никто не услышал. Он ушел. Дункан отчаянно пытался поверить в ее невиновность, но, сопоставив факты, понял, что она его предала. Из комнаты Джинни вышел совсем не тот человек, который в нее вошел. Он стал старше. Лишился иллюзий. Спрятался в твердый панцирь. Заледенел внутри.

Он должен был понять! Она — послушная дочь, теперь он лишний раз в этом убедился. Дункан готов был оценить преданность Джинни отцу, но не мог понять, как его карта оказалась, по ее же собственным словам, у Гранта. Не мог объяснить и ее обручение с другим мужчиной.

В груди у него жгло; это странное ощущение он мог описать одним словом — ревность. То, что Дункан знал этого мужчину и, не окажись они врагами, мог бы им восхищаться, только усугубляло положение. Френсис Гордон был умен, богат и хорош собой. Идеальная пара для дочери вождя. В отличие от него.

Дункан чувствовал себя болваном. Да с какой же стати она бы вдруг захотела выйти за него, будучи помолвлена с сыном одного из самых могущественных людей в Шотландии? Законным сыном. Дункан обманывал себя, поверив, что такая женщина, как Джинни, сможет закрыть глаза на его двусмысленное происхождение.

Может, отец использовал ее, чтобы отвлечь Дункана? Проглотить вот это будет, пожалуй, труднее всего — он не заметил никаких признаков предательства Гранта, он с позором провалил дело, не выполнив долга перед семьей, потому что бегал за девицей, высунув язык, как томящийся от похоти кобель.

Вот что происходит, когда думаешь тем, что между ног. Но Дункан больше никогда не совершит подобной ошибки. Его судьба — сражаться на поле боя, а не бегать за юбкой. Следовало понять это давным-давно.

И все-таки какая-то его часть отказывалась поверить, что все было ложью. Такую страсть нельзя изобразить. Да, наверное, в этом все и дело. Страсть, и больше ничего. Скоро предметом ее страсти станет другой мужчина.

Дункан отмахнулся от воспоминаний. Даже если она и не во всем притворялась, — она сделала свой выбор, поддержав изменника-отца.

А он сделал свой. Он вернется к постели раненого отца и докажет свою невиновность кузену.

Дункан снова вспомнил улики против себя и понял, что они убийственны. Записка. Карта. Золото. Его гнев на отца и на то, что ему не доверили командование. Наверное, что-то одно можно было бы объяснить, но все вместе они неопровержимо доказывали его виновность. Дункан мог надеяться только на то, что после всех объяснений Арчи сочтет его болваном, но не предателем.

Почти рассвело, когда Дункан вошел в ворота замка Драмин, — пешком, оставив коня и боевое Снаряжение неподалеку. Он надежно спрятал свой стальной шлем, оружие и доспехи, заменив их на простой плед и шапочку, надвинутую низко на лоб, чтобы не привлекать к себе внимания.

Они его искали, это он понял, трижды избежав по дороге столкновения с поисковыми отрядами, но ворота в замок охраняли не особенно тщательно, видимо, не ожидая, что он вернется.

Дункан спрятался в конюшне и провел там почти целый день, скрываясь от любого, кто мог его узнать, и дожидаясь возможности проскользнуть в замок. В конце концов он смешался с группой слуг, несущих в кухню торф.

Оказавшись в замке, Дункан прокрался вверх по лестнице в спальню лэрда. Он осторожно приоткрыл дверь, заглянул и с облегчением увидел, что там только Колин и какая-то служанка. Колин поднял голову и посмотрел на вошедшего покрасневшими, опухшими глазами.

Но глаза его расширились, когда он сообразил, что это Дункан.

— Ты что здесь делаешь? Не стоило тебе возвращаться. Тебя разыскивает половина королевской армии!

— Я должен увидеть отца. Есть какие-нибудь изменения? Колин молча покачал головой.

Дункан опустился на колени у кровати и взял отцовскую руку в свои. Она была холодна как лед.

— Дункан, тебе нельзя здесь оставаться. Он посмотрел брату в глаза.

— Я намерен оправдаться. Колин странно взглянул на него.

— Ты нашел доказательства? Дункан сжал губы.

— Нет, но я верю, что кузен выслушает меня. Колин покачал головой:

— Ты не понимаешь. За твою голову назначена награда. Сегодня утром тебя заочно судили и признали виновным.

Дункан выругался.

— Аргайлл поверит мне! — Похоже, Колин не разделял его уверенности. И тут Дункан понял, что Колин ему тоже не верит. — Ты считаешь, что я виновен?

— Нет, — тут же ответил Колин, но без особого пыла. Дункан долгим взглядом посмотрел ему в глаза.

— Понятно, — мягко произнес он, не в силах поверить, что его семья так быстро отвернулась от него. Да, улики достаточно серьезны, но неужели они перечеркнули всю его жизнь, полную чести и верности? Может, и его поведение на поле боя тоже сочли тщательно продуманной хитростью? Какая нелепость!

— Дело не в этом, — сказал Колин, пытаясь все исправить. — Просто девушка такая красавица… — Он замолчал, услышав, что к двери приближаются чьи-то шаги. — Погоди, я их уведу отсюда.

Дункан спрятался за высоким буфетом у двери и стоял там, пока не услышал удаляющиеся по коридору шаги брата.

Он снова опустился на колени перед кроватью и уткнулся лбом в постель, словно желая, чтобы отец очнулся и посоветовал, что ему теперь делать.

Все оказалось значительно хуже, чем Дункан предполагал. Его уже судили и вынесли приговор. Без доказательств он не сумеет опровергнуть их решение. И с внезапной ясностью он понял, что из него просто сделали удобного козла отпущения, виновного в поражении. Незаконнорожденный всегда легкая мишень. Если ему не верят даже кузен и его собственный чертов братец, то кто поверит?

Дункан чувствовал себя опустошенным, словно внезапно его покинули силы. Впервые в жизни он растерялся. «Что я могу сделать?»

Должно быть, он задал свой вопрос вслух, потому что услышал в ответ негромкий стон. Сначала он подумал, что это ему показалось, но, подняв голову, увидел, что отец открыл глаза.

— Отец!

Отец заметался головой по подушке. Очевидно, ему было очень плохо. Дункан попробовал ласково успокоить его, но ничего не помогало. Отец открыл рот, пытаясь что-то сказать, но у него вырывались только глухие звуки.

Он приходил во все большее возбуждение. Тело его изгибалось в судорогах, глаза широко распахнулись. Дункан понял, что нужно бежать за лекарем. Он вскочил, чтобы метнуться к двери, но отец с неожиданной силой схватил его за руку.

Их взгляды встретились, и отец заговорил, но язык его не слушался, и понять было трудно.

— Прости меня, — проскрипел отец. — Мать… найди… Макдоналд…

— Отец, я не понимаю…

Его слова заглушил крик. Тело отца сотрясалось в последней неистовой судороге. Когда он затих, Дункан понял, что все кончено.

Отец умер.

Собственная глупость привела не только к поражению в битве, но и к смерти отца.

Дункан долго смотрел в пространство сухими глазами, не в силах поверить в то, что сейчас произошло. В свою утрату. Он так и не сказал отцу, что сожалеет. Не успел поблагодарить его за все, что тот для него делал.

Дункан услышат, что дверь отворилась, но даже не пошевелился. Ему было все равно, даже если его и схватят, но это пришел всего лишь Колин. И тут Дункан потрясенно понял, что это не просто его брат. Теперь Колин был его вождем, Кэмпбеллом из Охинбрека.

— Он умер, — беспомощно произнес Колин. Дункан кивнул.

— Отец на минуту очнулся. Пытался мне что-то сказать. Голос брата звучал сдавленно:

— Что он сказал?

— Я разобрал всего несколько слов. Вроде бы хотел, чтобы я нашел мою мать. — Мать, которая его бросила. Служанка. Видимо, прислуга Макдоналда. Женщина, которой было настолько наплевать на собственного ребенка, что она за двадцать с лишним лет ни разу не попыталась увидеться с ним или хотя бы справиться о нем. Дункана она тоже не интересовала. — Я думаю, он не очень понимал, что говорит.

Колин кивнул. Они несколько минут помолчали, отдавая дань уважения отцу, которого очень любили.

— Я пришел предупредить, — сказал Колин. — Они нашли твоего коня. Они знают, что ты здесь.

Проклятие! Дункан понадеялся, что его оружие не нашли. Придется дожидаться ночи, чтобы забрать все это.

— Это небезопасно, — сказал Колин. — Тебе нужно скорее уходить.

Дункан не стал спорить. Он только что потерял единственного человека, который верил в него достаточно, чтобы предотвратить судебную ошибку.

— Да, — отозвался он. — Я ухожу.

— Горы теперь для тебя опасны.

Эта мысль больно ударила Дункана. Придется покинуть Шотландию, родной дом. Но отец умер, а Джинни для него потеряна, значит, здесь у него ничего больше не осталось. Дункан подумал о братьях и Лиззи. Им будет лучше без него. Если он останется, будет для них вечным источником позора.

Вот теперь он действительно один.

Дункан принял решение. Он больше не будет ни о чем сожалеть, ни о чем печалиться и ничего никогда не утратит.

— Ирландия, — сделал он выбор. Там всегда найдется место воину с мечом. Он станет ирландским наемником и сумеет отыскать свой путь — на поле битвы.

Колин сунул руку в свой мешок и вытащил оттуда пригоршню монет.

— Возьми, тебе они потребуются. Дункан, кивнув, взял.

— Береги себя, Колин. Ты был мне преданным братом. Я этого не забуду.

— Доброго пути, брат! — Что-то мелькнуло во взгляде Колина — сожаление? — Прости…

Дункан проглотил тяжелый горячий комок в горле и, не обращая внимания на ноющее сердце, и последний раз вымолвил: «Прощайте!» — отцу и брату.

Он покинул замок Драмин, покинул горы, покинул дом и семью — и ни разу не оглянулся. Очевидно, судьба ждала его в другом месте. Но он знал, что однажды вернется, чтобы восстановить свое доброе имя и рассчитаться с той, которая его предала.

Через два дня он стоял на корме судна, увозившего его из Кинтайра, крепко прижимал к себе отцовский меч и с тоской смотрел на исчезающий вдали берег. Но последняя его мысль была не о высоких скалистых берегах, не о зеленых холмах и прозрачных водах, а об изумрудных глазах и каштановых волосах — о женщине, которая отняла у него все.

Прошли еще две недели, и Джинни поняла, что откладывать больше нельзя. Ее отец и Френсис были заняты тем, что заглаживали свою вину перед королем, но очень скоро разговоры о браке начнутся снова.

А Дункан так за ней и не приехал.

И хотя унизительная сцена все еще была болезненно свежа в памяти, Джинни, немного успокоившись, убедила себя, что стоит только гневу поутихнуть, и Дункан во всем разберется.

Сначала она надеялась, что он сам признает свою ошибку, но время шло, и она не могла больше ждать. Забыв о гордости, Джинни решила отправиться к нему сама.

Выбрав момент, когда отец уехал по делам, Джинни велела двоим стражникам проводить ее в Каслсуин, старинную королевскую крепость на западном берегу Напдейла.

Кэмпбеллы из Охинбрека традиционно служили хранителями этого замка, и Джинни знала, что именно это место Дункан считает своим домом.

Резкий ледяной ветер с севера накинулся на них, когда они на закате приблизились к грозной каменной башне. Последние розовые отблески солнечного света исчезали за горизонтом. Строгие — пожалуй, таким словом можно было лучше всего описать внушительную башню и каменную стену. Считалось, что этой крепости уже четыре столетия, — это был самый древний каменный замок в Шотландии.

Не зная точно, какой ее ждет прием, Джинни нервничала, когда их небольшой отряд проходил в ворота. Если стражники, впустившие их, и удивились, услышав имя Грант, они этого никак не показали. Однако когда она обратилась к встретившему ее управляющему и сказала, что хочет видеть Дункана Даба, он перестал изображать невозмутимость. Не задавая лишних вопросов, он отправил ее спутников в конюшню, а саму Джинни проводил в замок и оставил у камина.

Не успев войти, Джинни почувствовала, что здесь что-то не так. В большом зале царила гнетущая атмосфера, словно его окутала темная туча. Огонь в камине и свечи едва горели, и тишина казалась надрывной. Немногочисленные слуги передвигались молча, бесшумно, опустив головы и избегая ее взгляда.

Ожидание показалось Джинни бесконечным. Сердце ее отчаянно колотилось. Дункан так сильно разозлился на нее и не сомневался в ее предательстве… но, может быть, он одумался? Понял ли, что Джинни никогда не смогла бы предать его? Девушка взволнованно закусила губу. Выслушает ли он ее?

Ей не терпелось поскорее увидеть Дункана.

Наконец послышались шаги. Сердце Джинни едва не выскочило из груди, но она тут же сообразила, что они слишком легки для мужчины.

В тускло освещенное помещение вошла юная девушка, изящная и невысокая, с такими светлыми волосами, что они казались белыми. Джинни хватило единственного взгляда на ее бледное лицо, чтобы понять, кто это. Элизабет Кэмпбелл выдавали глаза — такие же ясные и синие, как у брата.

Сестра Дункана была на несколько лет младше Джинни — вероятно, ей было не больше шестнадцати, но серьезное лицо делало ее значительно старше. Черное платье лишь подчеркивало бледность кожи девушки.

Внезапно Джинни поняла, в чем причина такой мрачной одежды и гнетущей атмосферы этого замка. Траур. Могла бы догадаться раньше. Дункан говорил, что их отец ранен. На глаза навернулись слезы, а сердце рванулось к нему. Бедный Дункан! Как ему, должно быть, тяжело. Вероятно, поэтому он и не приехал за ней.

Элизабет тоже внимательно рассматривала Джинни, потом учтиво наклонила голову, здороваясь.

— Мистрис Грант. — Девушка молчала долго, держа голову гордо, как подобало бы королеве, и это тревожило. В этом она очень походила на своего брата. Кажется, весь их клан полон осознания собственного достоинства. — Вас, безусловно, нельзя упрекнуть в недостатке мужества, раз уж вы решились показаться здесь.

Щеки Джинни запылали от стыда за ту роль, которую ее отец сыграл в их трагедии.

— Должно быть, вы Элизабет. Ваш брат говорил о вас. Упоминание о Дункане подействовало на девушку как удар. На какой-то миг лицо Элизабет утратило строгое выражение, и Джинни увидела очень юную девушку, которая глубоко страдала.

— Простите, что я появилась у вас вот так, без предупреждения. И в такое тяжелое время, — неуверенно продолжала Джинни. — Я знаю, должно быть, вы вините меня за то, что сделал мой отец…

— Тут дело не только в вашем отце. — В синих глазах Элизабет запылали гневные искры. — Насколько мне известно, вы тоже сыграли в этом весьма значительную роль.

Джинни замотала головой:

— Клянусь, я не имею к этому никакого отношения! То, в чем меня обвиняет ваш брат, неправда. Я бы никогда не предала его. — Элизабет ее слова не тронули. — Прошу вас, мне очень нужно увидеть Дункана. Я бы не приехала сюда, если бы не крайняя необходимость. У меня есть все основания полагать, что он здесь.

В глазах Элизабет мелькнула боль.

— Боюсь, вас ввели в заблуждение. Моего брата здесь нет. Джинни охватила паника. Она должна его найти, времени осталось совсем мало!

— Пожалуйста, вы должны мне сказать, где он! Мне необходимо его увидеть!

Ее отчаянная мольба не подействовала. Элизабет усмехнулась:

— Чтобы завершить то, что начали? Благодарю, но мне совершенно не хочется увидеть своего брата на виселице. Ужасно было похоронить в один год и отца, и мать, так что я не хочу потерять еще и брата.

Джинни побелела.

— О чем выговорите?

— Благодаря вашим стараниям Дункана осудили за измену. — Элизабет в двух словах рассказала, как написанная Джинни записка обернулась против Дункана и как в его вещах нашли золото.

Джинни была потрясена. Он что-то говорил про петлю, затягивающуюся на его шее, но она не думала… Вот в этом-то все и дело: она не думала.

— Наверняка никто не может всерьез поверить, что Дункан предал свой клан. Благородство — главная черта его натуры. Он никогда не совершил бы ничего бесчестного! Это не он. Он всегда делает только то, что правильно и справедливо, всегда!

Ее страстные слова наконец-то несколько смягчили гнев Элизабет. Лицо девушки исказилось, в ясных синих глазах заблестели слезы.

— Вы не сможете с ним повидаться. Слишком поздно. Он уехал.

Сердце Джинни остановилось, а в груди все так сжалось, что она не могла вздохнуть.

— Уехал? — эхом повторила она чуть громче, чем шепотом.

Элизабет кивнула, и слезы потекли по ее бледным щекам.

— Две недели назад. Сразу после смерти отца. Я даже не сумела попрощаться с ним, — всхлипнула она, и слезы потекли еще сильнее.

«Боже мой! Он меня бросил…» Горло перехватило, Джинни не могла дышать.

Она была готова рискнуть ради него всем, а он покинул ее, не сказав ни единого слова. Как он мог так поступить с ней? С ними?

— Куда? — бесцветным голосом спросила Джинни.

— В Ирландию. Во всяком случае, именно так он сказал Колину.

— Понятно. — Голос ее звучал на удивление спокойно, но тело била неудержимая дрожь. Джинни казалась себе стеклом, готовым разбиться.

— Он вам в самом деле нравился? — спросила Элизабет, не скрывая своего изумления.

— Я любила его, — бесстрастно ответила Джинни. К несчастью, ее чувство осталось безответным. И теперь ей придется расплачиваться за свою ошибку.

— Может быть, вам следовало об этом подумать, прежде чем вы его предали.

— Я не… — Джинни замолчала, глядя в ярко-синие глаза, так похожие на глаза ее брата. Это не важно. Девушка ей все равно не поверит.

— Думаю, вам лучше уйти, пока вас не увидел кто-нибудь еще.

Джинни кивнула. У нее нет больше причин оставаться здесь.

Через несколько минут Джинни покинула Каслсуин, оставив позади все свои мечты о любви и счастье.

«Какая я дура! Я ничему не научилась на ошибках своей матери».

Но она не позволит Дункану сломать ее. Сейчас имеет значение только одно — жизнь ребенка, которого она носит. Причина, по которой она так отчаянно пыталась найти Дункана. Она сделает все, что угодно, лишь бы уберечь ребенка от скандала, который навлекла на них обоих собственной необузданностью.