В погоне за миражами

Глава 14

Каприс смотрела в ночь, не поворачиваясь к Киллиану, который наблюдал за ней с кресла напротив. Она знала, что ее спутник встревожен. Если бы дела обстояли иначе, она, наверное, постаралась бы его успокоить. Но сейчас ей покоя не было — для них обоих. Будущее превратилось в выцветший гобелен разбитых надежд. Она жива. Куин жив. Большего она просить не может. Он был прав: лучше это, чем то, что никогда не смогло бы осуществиться. Положив ладони на живот, она осторожно сглотнула. Как только самолет поднялся в воздух, ее организм начал бурно реагировать на похищение и уход Куина. Если бы она за последние часы что-нибудь съела, то сейчас беспокоилась бы, как бы ее не вырвало.

— Ты уверена, что не хочешь чего-нибудь выпить? — тихо спросил Киллиан.

Каприс повернулась к нему. Она отметила про себя его тревогу, но никак не могла на этом сосредоточиться. В ее мыслях, ее эмоциях, ее жизни не осталось места ни для кого, кроме Куина.

— Нет, все в порядке.

— По тебе не скажешь, — заметил он. Она пожала плечами, снова поворачиваясь в ночь.

— А как бы выглядел ты, если бы видел Силк в последний раз?

Киллиан резко втянул в себя воздух. Этой коротенькой фразы было достаточно. Он больше ничего не мог сказать.

Все оставшееся время полета домой Каприс боролась с постоянно усиливающейся тошнотой. К моменту приземления она уже едва могла глотнуть: ей казалось, что еще минута — и она не выдержит.

— Ты едешь к нам домой. Судя по твоему виду, поездки до дома родителей ты не выдержишь, — проворчал Киллиан, беря ее за руку, чтобы вывести из самолета.

— Нет!

Каприс судорожно сглотнула. Больше всего ей сейчас хотелось оказаться в тишине и уединении. У

— Да. Видит Бог — если понадобится, я взвалю тебя себе на спину!

— Тогда сам будешь наводить порядок! — Предостерегла его она, давая запихнуть себя в лимузин, ожидавший их у выхода с летного поля.

Садясь в машину следом за Каприс, Киллиан раздраженно посмотрел на нее:

— Похоже, в том, что касается вас с Куином, это уже стало моей обязанностью. — И не успела Каприс его осадить, как он повернулся к шоферу, меняя адрес, куда их надо везти. — И вот еще что: разговор с Лоррейн и Джеффри я возьму на себя. В данных обстоятельствах они не обидятся.

Каприс откинулась на спинку сиденья. У нее не было сил спорить с Киллианом — по крайней мере этой ночью. Завтра она переедет к себе на квартиру. Сегодня согласится занять постель в доме у Силк.

— То есть как это-он за ней не приедет? — возмущенно вопросила Силк, сверля взглядом мужа, вышедшего из примыкавшей к их спальне ванной в одном халате. Ночь была сплошным кошмаром. Самолет приземлился на рассвете. Она не поехала на аэродром — Киллиан просил ее остаться дома. — И ждала, заварив свежего кофе, но ни Каприс, ни Киллиан к нему не прикоснулись. Каприс буквально валилась с ног и хотела поскорее лечь. Силк ни о чем не стала ее расспрашивать, просто отвела в комнату для гостей. Когда она вернулась, Киллиан принимал душ.

— А я считала, что он ее любит!

— Любит. — Киллиан сел рядом с ней на кровать и притянул ее к себе. Она была нужна ему — так, как он сам этого не ожидал. Слова Каприс попали в цель. Силк стала его жизнью. Ему не хотелось даже думать о мире, в котором они не могли бы быть вместе. — Но любовь не всегда побеждает все. Иногда реальность оказывается сильнее. И сейчас случилось именно так. Если бы Куин мог остаться, он бы это сделал. Ты не видела его лица, когда ее взяли в заложницы. А я видел. Ты не знаешь, на что он был готов пойти, чтобы ее освободить. А я знаю, — Даже сейчас он по-прежнему остро ощущал облегчение, которое ощутил, когда услышал правду о так называемом «убийстве», совершенном Куином. Он глубоко вздохнул. — Ты не знаешь, как будет выглядеть смерть, если я уйду от тебя в темноту, а я сегодня это узнал. Он без нее умирает. Но он согласен вынести даже это, лишь бы не подвергать ее опасности. А опасность будет преследовать их всегда, пусть даже он любит ее, а она любит его. Наоборот, от этого будет только хуже. Он это понял и смирился. Если Каприс тебе дорога, ты должна помочь ей тоже примириться с этим.

Золотистые глаза Силк вспыхнули бессильным гневом:

— Я не могу спокойно на нее смотреть! Она так страдает!

Киллиан ласково пригладил ее волосы.

— Знаю. И мы ей абсолютно ничем не можем помочь. Только быть рядом с ней. Он посадил Силк себе на колени. Она приникла к нему, вбирая его словам его силу. Она в долгу у Каприс, но сейчас расплатиться не сможет. Сейчас Каприс мог бы помочь один только Куин, а он ушел.

Каприс смотрела на тени, которые отбрасывало солнце, пробивающееся сквозь гардины. Она слышала, как уходил на работу Киллиан, как Силк тихо сновала по квартире. Она настолько измучилась, что должна была бы уснуть. Но так и не сомкнула стаз. Ее переполняли воспоминания. Ее тело проигрывало сражение с тошнотой, но она настолько устала, что уже не могла тревожиться из-за такого пустяка. Перекатившись в постели. Каприс почувствовала очередной спазм, оказавшийся решающим. Чуть не упав с кровати, она едва успела добраться до ванной, где ее вывернуло. Когда все закончилось, ее буквально шатало от напряжения. Но рядом уже была Силк, поддерживавшая ее голову, ни о чем не спрашивая, просто оставаясь рядом. Три дня Каприс болела, и Силк была с ней, отвечая на звонки встревоженных родителей и сидя рядом по ночам, когда к Каприс не приходил сон.

— Так больше нельзя, — негромко сказала Силк, ставя перед Каприс кружку с чаем и садясь напротив.

Она смотрела на Каприс: бледное лицо, темные круги под глазами, сильно похудевшее тело…

Каприс отпила маленький глоток. Ей вовсе не хотелось чаю, но она согласилась выпить, больше для того, чтобы сделать Силк приятное.

— Я записалась на сегодня к врачу. Может, она что-нибудь посоветует, — равнодушно пробормотала она.

Ей было все равно. Она и доктору позвонила только потому, что иначе Силк грозилась сделать это сама. Она понимала: пора привести в порядок свою жизнь, уехать от Силк — но у нее не хватало энергии и воли, чтобы хоть что-то предпринять. И ее это пугало — даже больше, чем то, что она потеряла Куина. Она была не из тех, кто падает под ударами судьбы. Однако ей никак не удавалось прогнать апатию и болезнь, никак ее не оставлявших.

— Что ж, вот первый шаг в нужном направлении, — заметила Силк после недолгого молчания. — Когда едем?

— Тебе вовсе не обязательно… Силк не дала ей договорить и вскочила, негодующе глядя на Каприс.

— Я тебя отвезу. В таком состоянии ты разобьешь машину.

Каприс оценила воинственную позу сестры. Она вздохнула, пытаясь ободриться.

— Ладно. Можешь отвезти меня туда, потом ты отвезешь меня на мою квартиру.

Силк покачала головой.

— Мы уже это обсуждали.

Каприс медленно и осторожно встала, заставляя свое тело и мысли работать четче. Нельзя всю оставшуюся жизнь сидеть на месте!

— Я пробыла здесь достаточно долго. У вас только-только медовый месяц закончился. А мне сейчас нужно побыть одной.

Против первого Сидк еще поспорила бы, но против второго возражать не могла. Она заглянула сестре в глаза и увидела жившую там пустоту отчаяния.

— Ты нам не мешаешь. А я буду тревожиться.

Каприс колебалась: она понимала потребности Силк — так, как не смогла бы понять в прошлом.

— Я люблю тебя, — прошептала она, впервые произнеся эти слова вслух. На ее глазах лицо Силк изменилось. Куин оставил ей несколько даров, пусть даже после его ухода в ее душе осталась пустота. Одним из таких даров стала способность выражать свои чувства, свою потребность в окружающих. — Но не останусь.

Силк всмотрелась в лицо сестры, по-новому замечая произошедшие в ней за последние недели перемены. Каприс всегда была сильной, но она никогда не была ни нежной, ни чуткой. А теперь Силк вдруг увидела эти качества, прятавшиеся в тени пережитой ею потери.

— Если понадобится, ты мне позвонишь? Каприс нашла в себе силы улыбнуться. Это была слабая, едва заметная улыбка, и только Силк знала, каких усилий ей это стоило.

— Да.

Силк глубоко вздохнула, впервые почувствовав, как немного ослабела тревога, не покидавшая ее с той минуты, как она открыла дверь и впервые увидела, как страдает Каприс.

— Я буду ждать, — сказала она, унося кружки к раковине.

— Не беспокойся. Я не забуду, что я это сказала, — тихо отозвалась Каприс.

— Вы беременны.

Каприс изумленно уставилась на женщину, лечившую ее все годы, пока она жила в семье Сент-Джеймсов.

— Не может быть! Я же предохранялась! — ответила она, сказав первое, что ей пришло в голову.

Она пришла к врачу скорее для того, чтобы успокоить Силк, нежели потому, что считала это нужным, и ожидала услышать, что у нее нечто вроде гриппа или какого-то вируса. Но никак не ребенок.

— Ни один способ не бывает абсолютно надежен. Вспомните: после того как вы перестали пить гормональные таблетки, мы с вами говорили о вероятности беременности при вашем способе защиты. Он не является стопроцентным, как бы внимательны вы ни были, — мягко напомнила ей врач, заметив, что Каприс потрясена известием.

Каприс постаралась взять себя в руки.

— Я сказала глупость. Конечно, я помню, что вы мне говорили, — призналась она.

Ребенок Куина! Вот уж действительно ирония судьбы. Она не смогла удержать этого человека, но он оставил ей кусочек самого себя — сам того не подозревая.

Врач несколько секунд наблюдала за Каприс, а потом покачала головой:

— У вас примерно шесть недель. — Немного поколебавшись, она добавила: — Вам необязательно рожать ребенка.

— Нет!

Каприс прижала руки к животу в инстинктивном жесте защиты.

Удивляясь такой горячности, нехарактерной для женщины, которая почти никогда не выказывала своих чувств, врач сказала:

— Не хочу сказать, что сама рекомендовала бы подобный образ действий. Я просто хотела перечислить все варианты, которые у вас есть.

Если бы этим утром у Каприс спросили, что бы она сделала, если бы ждала ребенка, у нее нашлось бы немало вполне логичных вариантов. Но сейчас речь шла о реальности. В этом мире, где только что царила лишь серая пустота, появился ребенок. Ребенок Куина. Его дар. Это стало ее реальностью, и никакой логики ей не нужно.

— Вариант только один. Этот ребенок — желанный. В любом случае.

— А его отец?

Каприс не пришлось задумываться над ответом. Она хорошо знала чувства мужчины, которого полюбила. Его чувство чести оставило шрамы в ее душе, а в ее теле — семя новой жизни.

— Для него он тоже был бы желанным, если бы он узнал.

Врач постаралась спрятать удивление;

— Вы не станете ему говорить?

— Не могу.

На секунду врач нахмурилась, но потом по-своему истолковала безысходное отчаяние, прозвучавшее в голосе Каприс.

— Извините, Каприс. Я не знала.

Каприс не сразу поняла смысл этих слов. Только спустя несколько мгновений до нее дошло, что врач решила, будто Куин умер. В ее взгляде явно читалось сострадание. Каприс открыла было рот, намереваясь рассеять ее заблуждение, но в последнюю секунду передумала. Во всех отношениях для тех, кто ее окружает, это было правдой. Куин умер.

— Сейчас для меня нет ничего важнее ребенка, — сказала она вместо этого и ничуть не покривила душой.

— Если вы волнуетесь по поводу вашего здоровья, можете успокоиться. Несмотря на токсикоз, вы в хорошем состоянии. Немного устали. Но я пропишу вам таблетки, которые снимут тошноту.

— Никаких таблеток! Я потерплю.

— Но они не…

— Это окончательное решение. Если мне придется лежать плашмя, пока токсикоз не пройдет сам собой, я буду лежать. Но никаких таблеток.

— Хорошо. — Врач чуть заметно улыбнулась. — Надеюсь, до этого не дойдет. Просто не требуйте от себя слишком много. Спите сколько хочется. Небольшие физические нагрузки. Вставайте медленно. Короче, обращайтесь с собой поласковее. — Она встала. — И регулярно мне показывайтесь. Следующий раз — через месяц.

Каприс поднялась и прошла с доктором до двери.

— Вы уверены, что я в полном порядке?

Та улыбнулась:

— На все сто процентов. А ребятишки — создания удивительно выносливые. Они берут свое. Это матерям приходится тяжело в такие моменты. Так что прекращайте тревожиться и начинайте строить планы. Подбирайте имена и все такое прочее…

Каприс кивнула. Она еще не могла улыбаться. Известие о даре, оставленном ей Куином, было еще слишком свежим, слишком удивительным. Она считала, что лишилась всего — и вдруг узнала, что у нее есть будущее. Не то, о котором она молила Бога, но такое, в котором будет нечто очень и очень для нее важное. Наследство Куина, его ребенок. Она вышла в приемную, ища взглядом Силк. В людном лифте обе молчали.

— Ну, что она сказала? — нетерпеливо вопросила Силк, как только они сели в машину.

Каприс повернулась всем телом, остро сознавая присутствие плода, уже сейчас набирающего от нее силу.

— Я беременна.

Силк изумленно заморгала глазами.

— Повтори-ка еще раз, — с трудом выговорила она спустя довольно долгое время.

— Я беременна! У меня ребенок от Куина. — Протянув руку, Каприс поймала пальцы Силк. — Порадуйся за меня. Я думала, что потеряла все, но теперь у меня есть так много!

Силк стиснула пальцы Каприс, потрясенная жаждой любви, отразившейся в ее взгляде. Недолгие недели, прожитые с Куином, изменили ее до неузнаваемости.

— Если ты хочешь этого ребенка, то я сделаю все, что смогу, чтобы тебе помочь, — честно сказала она. Немного помедлив, она решилась задать вопрос, сразу же пришедший ей в голову. — А как ты собираешься сообщить об этом Куину? Или не собираешься?

Каприс выпустила руку Силк и немного отодвинулась. Она еще не успела подумать о будущем. Однако вопрос Силк напомнил ей о необходимости продумать свои поступки. Что до нее одной, она готова была бы встретить любую опасность, грозившую Куину, только ради возможности пробыть рядом с ним еще один день. Но его ребенком, живым наследством любимого ею человека, она рисковать не может. В это мгновение Каприс поняла полную меру преданности Куина. Он отпустил ее ради нее самой. И ради их ребенка она должна поступить так же.

— Я ничего ему не скажу. Он захочет быть с нами обоими. — Она подняла голову и посмотрела на Силк, которая явно не поняла смысла ее слов. — Я не могу рассказать тебе всего, но Куин постоянно живет в опасности, гораздо более сильной, чем мое похищение. Я не хочу… нет, не могу подвергать его ребенка такой опасности — так же, как он не захотел, чтобы я и дальше жила под такой угрозой. Он сделал выбор, и я его приму.

Силк смотрела в застывшее лицо Каприс, читая на. нем решимость, против которой бессильны были бы любые слова.

— Киллиану это не понравится, — сказала она наконец. — Он не допустит, чтобы ты оставалась одна со своей беременностью,

— Тогда не надо ему ничего рассказывать.

— Но ты не сможешь это утаить. Через несколько недель, в зависимости от того, какой сейчас сроку, у тебя начнет расти животик.

— Шесть недель., И я понимаю, что держать это в секрете все время не получится. Но пока можно. Мне надо много сделать, составить планы. И главное — никто в семье не должен знать имени отца моего ребенка. Только так я смогу обеспечить его безопасность и безопасность Куина.

Силк кивнула: она поняла Каприс, благодаря тому, что рассказал ей Киллиан и тому немногому, что знала сама.

— Я не забуду. — Она включила двигатель. — Но ты должна знать, что полмира начнет воображать невесть что.

Каприс слабо улыбнулась — а ведь еще утром ей казалось, что она больше никогда не улыбнется!

— Мне все равно. Я так счастлива, что плакать хочется. Я больше не пустая, — просто сказала она, и благодаря этой простоте ее искренние слова прозвучали особенно трогательно. — Куина нет, но он оставил частичку себя, чтобы мне не было одиноко. Я и не надеялась, что мне останется так много.

Силк услышала в голосе Каприс полную примиренность с жизнью. Она не могла бы вспомнить, когда ее сестра не добивалась бы какой-то цели. Никакое достижение не представлялось ей немыслимым. Но теперь она не только отворачивалась от будущего с любимым человеком, но и принимала это так, словно это было справедливо.

— Я тебя не понимаю. Если ты любишь этого мужчину, от которого ждешь ребенка, — так борись за него! Не сдавайся. Раньше ты никогда не сдавалась. Никто из нас не сдавался.

Каприс откинулась на спинку сиденья, переплетя пальцы на животе.

— Поедем домой, Силк, — тихо проговорила она, не отвечая на вспышку сестры. — И если твое предложение погостить у вас подольше еще в силе, я хотела бы ненадолго его принять — по крайней мере, пока не пройдет токсикоз.

— Не глупи. Ты пробудешь у нас столько, сколько захочешь. — Силк вывела машину на улицу, но потом вернулась к своим предыдущим словам. — А как же Куин? Он имеет право знать о ребенке — даже если вы не будете вместе. Ты ведь сама признаешь, что он захотел бы остаться с вами обоими.

Каприс нахмурилась. Слова Силк возымели на нее некоторый эффект.

— В конце концов, это ничего не изменило бы.

— По-моему, ты недооцениваешь Куина и себя. Благородство хорошо на бумаге, но ночью оно тебя не согреет. И отца твоему ребенку оно тоже не даст.

— У ребенка Куина есть отец, — непререкаемым тоном заявила Каприс. В ее голосе впервые зазвучали гневные нотки. — Он или она будут знать о Куине. Я об этом позабочусь.

Силк искоса посмотрела на нее и покачала головой.

— Я не отступлюсь, ты же знаешь.

— Делай что хочешь, только Киллиану не рассказывай.

— Боишься, что это сделает он? Каприс молча кивнула. Ее определенно тревожило то, что мог бы предпринять Кил-лиан. Она слишком хорошо рассмотрела его лицо, когда он оставил ее в машине и пошел разговаривать с Куином. Он не был согласен с тем, что решил сделать Куин, и ему очень не по душе была его собственная роль. Кил-лиан — человек вспыльчивый, и он полностью предан Силк и ее интересам. Ради Силк, если не ради ее сестры, он пойдет воевать с Куином. Куин победит, но эта победа всем им будет стоить слишком дорого.

— Если ты к нему не поедешь, то хотя бы напиши!

— Я не знаю его адреса, и ты тоже не знаешь.

— Киллиан тебе скажет.

Поднося к губам чашку с чаем, Каприс улыбнулась сестре.

— Перестань меня пилить и иди одеваться. Ты обещала помочь мне искать дом. Я отказываюсь растить ребенка Куина в городской квартире!

— Это ведь и твой ребенок, знаешь ли. Улыбка Каприс стала еще шире.

— Знаю. Но мне приятно думать о том, что это его ребенок.

Силк поморщилась.

— Я не отступлюсь.

— И это я тоже знаю. Тебе нравится пилить. Даже Киллиан это признает.

Силк встала, произнеся несколько отборных ругательств.

— Никогда не думала, что настанет день, когда ты станешь такой благодушной. Право, ты становишься флегматичной, как корова. У тебя с этим животным очень много общего, вот только твое тело больше похоже на элегантную борзую.

Каприс рассмеялась.

— Шевелись, а то я уеду без тебя. Проводив Силк взглядом, Каприс вздохнула. Последние четыре дня ей удавалось парировать все попытки Силк заставить ее переменить свое решение относительно Куина. Она знала: Силк уверена, что Куин, не колеблясь, примет их с ребенком и убедит ее остаться с ним, но сама Каприс была столь же глубоко убеждена в том, что именно такой образ действий их погубит. Однако несмотря на все причины, по которым они не могли остаться вместе, одно оставалось неизменным. Куин действительно имел право знать о ребенке. Его дар заполнил ее опустевшую душу, но кто или что сделает то же самое для него? Он сказал ей, что в его жизни не будет равных ей женщин — и она верила в это всей душой. Его дни будут тянуться той же серой чередой, какой тянулись ее дни. Она может снять с него этот груз, если найдет в себе силы встретиться с ним еще один раз, сказать ему о жизни, которую они создали в тот недолгий срок, украденный у реальности. Она погладила свой все еще плоский живот, чувствуя себя более сильной, чем когда-либо прежде. Она может это сделать. У Куина хватило мудрости честно посмотреть на их будущее и сделать нелегкий выбор. Она может ответить ему таким

же даром.

Силк прошествовала через кухню, надев на плечо длинный ремешок сумочки.

— Я готова.

Каприс встала.

— Хорошо. Но перед встречей с агентом по продаже недвижимости я хочу заехать еще в одно место.

— Куда?

— В офис Киллиана. Ты права. Я действительно хочу, чтобы Куин знал о ребенке.

Лицо Силк просветлело, словно по мановению волшебной палочки.

— Ты это серьезно? Наконец-то ты опомнилась!

Каприс слабо улыбнулась. Силк уже нарисовала себе счастливый конец: они с Куином растят своего ребенка. Каприс не стала ее разубеждать. Реальность сумеет это сделать гораздо успешнее.