В погоне за Нечистой Силой

Глава четвёртая
НЕПРИЯТНАЯ ПРОЦЕДУРА

Мышью прошмыгнул Саша через коридор.

На пороге своей комнаты он остановился, бросил портфель в угол, а мяч закатил под стол - подальше от бабушки пых глаз. Сердце мальчишки трепыхалось, словно выброшенный на сушу карась. Он (Саша, а не карась) тяжело дышал (хотя и карась на суше дышал бы точно так же).

Вдруг что-то зашуршало. Крендельков дрожащей рукою нащупал на стене выключатель. Вспыхнул свет. В углу на коврике сладко потягивался Ушастик - длинноусый пушистый котёнок. Зеленоглазо искосившись на хозяина, Ушастик потянулся ещё раз, потом, не издав ни звука, прыгнул в кресло и, свернувшись на нем в клубочек, безмятежно заснул.

В комнате царил беспорядок: учебники и тетради разбросаны по столу, на скатерти засох тёмно-фиолетовый ручеёк - след пролитых чернил. Кто-то валялся на кровати: па подушке и покрывале остались вмятины от человеческого тела - как раз но фигуре Кренделькова. Но пол был чистый - по субботам бабушка делала основательную уборку. И если она не поправила внукову постель, не навела порядок на столе - значит, решила дать ему нагоняй прямо на месте «преступления».

Саша в раздумье прошёлся по комнате. Лицо и руки у него были измазаны грязью, которая, высыхая, оставалась на коже тёмными пятнами. Через свежеразорванную штанину виднелась коленка - такая же нечистая, как и брюки. Вдобавок, с мальчика капало, а от мокрых ботинок на полу образовались маленькие продолговатые озёрца. Но Саша ничего не замечал. Ему всё ещё было не по себе.

Постепенно страх проходил.

«А ловко всё-таки я их вокруг пальца обвёл. Точнее, вокруг головы,- имея в виду своих одноклассников, подумал Саша, начисто позабыв о своих недавних опасениях - На кровать, что ли, прилечь? Так хорошо перед школой вздремнул. Прямо в одежде. Опять, наверное, бабушка ругаться будет. Но ведь ботинки-то я снял…»

За стеной звякнула посуда.

«Бабуля на кухне хозяйничает»,- догадался Крендельков, и у него сразу отпала охота растянуться на кровати. Бабушка увидит - мигом задаст выволочку за измятую наволочку. Днём-то она в магазин ходила. За продуктами. И купила, конечно же, что-нибудь вкусненькое.

Сладкие мысли зароились в Сашиной голове. Он даже глаза от удовольствия закрыл. Принюхался. Так и есть, с кухни пахнет чем-то аппетитным. Ох, и вкусно же бабушка готовит. А как кушать хочется! Даже желудок - и тот не выдержал, что-то требовательно проурчал.

Крендельков скинул мокрую куртку, положил ее на стул и голосом, сладким, как бисквитное пирожное, закричал:

- Бабушка! Бабусенька!

Раздались быстрые шаги - и вот она «бабусенька» Пелагея Семёновна. В переднике, один конец полотенца на плечо закинут, другим тарелку яростно трёт - вид, не предвещающий ничего хорошего.

- Явился, наконец, не запылился, - тут же, как заправский форвард, пошла в атаку бабушка.- Поздновато, ой, поздновато, внучек, загулялся. Мама звонила. Сказала, что задержится на работе. Беспокоилась, что тебя долго нет. Что ж, если завтра воскресенье, то можно целый вечер но улицам слоняться?

- Я и не слонялся по улицам вовсе,- пробурчал Саша.

Однако бабушка будто и не слышала.

- Лучше бы книжку почитал,- не унималась она - Или порядок в комнате навёл. За собой убрать ленишься. Да, друг твой заходил. Очень удивился, что тебя ещё нет дома.

- Друг? Какой друг?- нахмурился Крендельков.

- Как это «какой»?- изумилась бабушка - У тебя, кажется, один друг: Илюша Синичкин.

- А т-ты не с-сказала ему, г-где я?- перепугался Саша. Даже заикаться стал.

- Как же, сказала,- съязвила Пелагея Семёновна. И зачастила: - Как пошёл в полдень в школу, так ни слуху ни духу о нём. Я места себе не нахожу, беспокоюсь, уж не случилось ли чего, а он является на ночь глядя да ещё чумазый впридачу.

Саша стоял, виновато опустив глаза. Руками он шарил по рубашке, стараясь застегнуть на ней верхнюю пуговицу. Безуспешно. Видно, потерял ее на пустыре в пылу жаркой футбольной схватки.

- Ты что, грязь месил ?- ворчала бабушка - И где так испачкаться можно?

Саша растерялся.

- А я, бабушка… Мы, бабушка… А мы… деревья с ребятами сажали,- наконец выдавил он. И уже смелее добавил: - На пришкольном участке. Мне ямы поручили копать. А тут дождик закапал. Вот я и вымазался… немножко.

- «Немножко»,- передразнила внука Пелагея Семёновна. Однако черты её лица заметно смягчились - Утомился, наверно, работничек? Сейчас кушать дам. Ты что же, носом ямы копал?- продолжала бабушка миролюбиво - Всё лицо в грязи. Ну ладно, ладно, не хмурься. Иди умойся и - кушать. У видишь, что я тебе приготовила.

- Что, бабушка? Ну что?-запрыгал Саша, довольный, что разговор окончился так благополучно.

Бабушка тут же охладила его пыл. Ласково, но непреклонно она сказала:

- Сначала умойся. Да с мылом, гляди. Нельзя же такому грязнуле за стол садиться. И переоденься, я штаны на коленке зашью. А ботинки-то, ботинки. Вы только полюбуйтесь: ваксы, почитай, месяц не видели, потрескались, каши скоро начнут просить. Можно подумать, ты в них мяч целый день гонял. Для этого у тебя кеды есть. - Пелагея Семёновна замолчала, потом со вздохом сказала: - Эх, внучек, внучек, утром опять зубы не чистил.

«И всё-то бабушка заметит»,- угрюмо подумал Саша и нехотя направился в ванную комнату.

Пелагея Семёновна, словно тень, проследовала за ним. Внук наклонился над раковиной умывальника, начал не спеша тереть руки под тоненькой струйкой воды - ждал, когда бабушка выйдет на кухню и можно будет прекратить неприятную процедуру.

Но бабушку не так-то легко провести. Стоит сзади, подсказывает:

- Мыло, мыло бери, не стесняйся. Специально для тебя «Земляничное» купила. Пахнет-то как. И уши не забудь помыть. Расчёску, поди, опять потерял? Ишь, космы торчат. Прямо курам па смех.

Саша уже чуть не плачет. Ну не хочется ему умываться.

- Сколько можно?- ворчит он недовольно.- Я же раз мылся сегодня. Утром. Ну к чему умываться, если потом снова выпачкиваешься? И расчёсываться ещё…

- Да разве можно такому грязному ходить?!- недоумевает бабушка. Сама она, в белоснежном переднике, с аккуратным пробором в волосах, выглядит не по годам молодой. А ведь ей-то уже под семьдесят.- Вот увидят тебя такого ребята,- продолжает она,- и станут Замарашкой дразнить. Сашкой-Замарашкой.

- А они уже и так… Как будто я не умываюсь совсем.

- Вот видишь. И Илюша тебя тоже, наверное, Замарашкой зовет?

- Нет, он-то как раз не зовет.

- Эго понятно. Он же твой лучший друг.

- А знаешь, бабушка, Илья мне больше недруг,- вдруг решительно сказал Крендельков и, пользуясь тем, что бабуля на минуту ослабила бдительность, потянулся к полотенцу.

- Рано вытираться!- осадила внука старушка - Ты ещё не умылся как следует.- Пелагея Семёновна повернула ручку крана, и вода забила звонкой упругой струёй.- Это с каких же пор Илья тебе больше не друг? Что-то я ничего не понимаю.

- Я из-за него сегодня двойку по математике схлопотал,- с обидой в голосе сказал Саша. -Я не знал, как задачу решать. Меня Ольга Петровна к доске вызвала. А Синичкин не подсказал.

- Так, может, он тоже не знал?!

- Знал, знал, он мне сам это после уроков сказал. Какой же это друг, если товарища из беды не выручил?! Ты ведь сама мне не раз говорила, что друг познаётся в беде.

- Говорила, говорила,- закивала головой бабушка.- Да только беда не в том, что друг тебе подсказать не захотел. Беда в том, что ты к урокам как следует не подготовился да ещё и объяснения учительницы прослушал. Так в чём же Илюша-то виноват?!

Не укора, а сочувствия ждал от бабушки Крендельков. Но, как видим, совершенно напрасно. Ему стало так жалко себя, так жалко. Слёзы были готовы вот-вот политься из глаз мальчишки. Впрочем, до слёз дело так и не дошло. Неожиданно Саше пришлось сильно зажмуриться, потому что Пелагея Семёновна набрала из-под крана полную пригоршню воды и сама стала тереть ему лицо. И это вместо того, чтобы успокоить расстроенного внука.

- Не буду умываться!- вырываясь из бабушкиных рук, громко захныкал Саша - Вода холодная! Мыло глаза щиплет! Не бу-у-ду!!

- Сил моих больше нет!- воскликнула Пелагея Семёновна в сердцах.- И в кого ты такой уродился?! Чтоб тебя Нечистая Сила взяла!

Вытерев мокрые руки о краешек передника, бабушка направилась в кухню. Ещё долго её сердитое ворчание доносилось потом до Саши.

- А Нечистой Силы не бывает!- успел он крикнуть вдогонку бабушке.

Крендельков наскоро промок!гул лицо и руки висевшим на крючке полотенцем и улизнул к себе в комнату. Притворив дверь, облегчённо вздохнул.

- Не бывает Нечистой Силы,- убеждённо повторил Саша - Это всё., бабушкины сказки, вот. Не буду умываться. Не хочу умыва…

И вдруг… Не успел Крендельков договорить слово до конца, как…