В поисках Нигера

БРАТЬЯ ЛЭНДЕРЫ (1829–1831)

В истории географических открытий не раз проявлялась своеобразная ирония судьбы, когда наихудшим образом подготовленные экспедиции добивались, казалось бы, немыслимого успеха там, где терпели неудачу серьезно задуманные и хорошо оснащенные предприятия. Так было с достижением Томбукту. Так случилось и с окончательным решением проблемы Нигера. Подтвердить на практике гипотезу Рейхардта и Лэнга, проверить сведения о Нигере, собранные экспедицией Лудни, Клаппертона, Денэма, удалось Ричарду Лэйдеру, который вместе со своим братом Джоном вновь отправился на Нигер в начале 1830 года.

Путешествуя с Клаппертоном и возвращаясь на родину после его смерти, Лэндер дважды пересек Нигер — в Боргу и Нупе, однако у него не было полной уверенности относительно того, где же находится устье реки, до которого он тогда не добрался. Ведь в Африке, как писал сам Ричард, «теории о Нигере еще более различны и противоречивы, чем гипотезы, созданные на этот счет учеными Европы». Но и в Европе, спустя несколько месяцев после возвращения Лэйдера в Лондой, к уже существовавшим предположениям было добавлено новое. Отставной генерал Руфейн Донкин, ссылаясь на географов-классиков, в частности — на Плиния, а также на современных ему исследователей Африки, пытался доказать, что Нигер, вытекая из озера Чад, уходит под землю и течет через всю пустыню на протяжении многих тысяч миль к побережью Северной Африки, где впадает в Средиземное море.

Практически из всех гипотез сколько-нибудь вероятными казались две: либо Нигер поворачивает на юг к Бенинскому заливу и впадает в него (как полагал еще раньше Рейхардт и как склонны были считать оба участника второй экспедиции Клаппертона — он сам и Лэндер), либо он продолжает течь в восточном направлении и впадает в озеро Чад, и в этом случае оказывается рекой Шари, нижнее течение которой уже обследовал и наметил Денэм. Какая из этих двух теорий правильная, можно было решить, проследив путь реки от тех мест, где ее пересекали Клаппертон и Лэндер, до самого устья. Эту задачу и сумели успешно выполнить братья Лэндеры.

Их предки были фермерами в Корнуэлле, но к началу XIX века отцу удалось подняться на более «респектабельную» ступеньку социальной лестницы: он содержал таверну в местечке Труро. Здесь и родился и 1804 году Ричард, а тремя годами позднее — Джон.

«В раннем детстве проявилась моя склонность к бродяжничеству, — писал впоследствии Ричард, — я совершенно не мог находиться постоянно на одном месте: прогуливал обычно уроки и разъезжал из города в город, из деревни в деревню, как только представлялась малейшая возможность». Братья очень любили слушать истории об обычаях и образе жизни людей в самых от да ленных уголках мира. Уже тогда они мечтали, что станут великими путешественниками.

Детство Ричарда было трудным. В семье так сложились обстоятельства, что девятилетний мальчик должен был оставить дом родителей. Спустя два года торговец из Вест-Индии забрал его с собой в Сан-Доминго. Там Ричард пробыл три года, узнал, что такое тропический климат и тропические болезни, едва не умерев от лихорадки. Уже тогда он оценил доброту африканцев — во время болезни его с трудом выходила одна негритянская семья.

В 1818 году юноша вернулся в Англию и пять лет прожил «в услужении». С одним из своих хозяев Ричард совершил поездку на континент. В 1823 году он предложил свои услуги майору Коулбруку, направлявшемуся в Южную Африку. В этой поездке Ричард пережил первые приключения: три раза корабль, шедший в Кейптаун, терпел крушение. Зато за год юноше удалось исколесить всю южную оконечность Африканского материка.

В 1824 году он приехал в Англию и вскоре узнал о возвращении Денэма и Клаппертона, блестяще завершивших «миссию в Борну». С момента опубликования дневников Парка многие среди британской молодежи мечтали об открытиях в Африке. Ричард не был исключением. «Каждое слово об Африке зачаровывало меня, мое сердце всегда начинало биться сильнее, едва я слышал упоминание о ней… — вспоминает он. — И все неудачи прежних исследователей, пытавшихся разведать се тайные красоты, еще более укрепляли решение, которое я принял: воспользоваться первой представившейся возможностью, чтобы проникнуть в глубь огромного континента».

Как мы уже знаем, старший Лэндер сопровождал Клаппертона в экспедицию в Африку, во время которой проявил себя верным товарищем и неутомимым помощником.

В Ричарде счастливо сочетались необыкновенная физическая выносливость с легким характером, который позволял ему при самых тяжелых обстоятельствах отыскивать тысячу смешных эпизодов и забавляться ими. Природный оптимизм часто помогал ему сохранять самообладание. Кроме того, в значительной степени из-за веселого нрава он смог приобрести много друзей среди африканцев, которые всегда с охотой шутили и смеялись вместе с ним.

Когда весной 1828 года Лэндер вернулся в Англию, никто бы не предположил, что он продолжает думать об Африке. Ричард все еще страдал от последствий своего путешествия и от безденежья. Нанятый на службу как слуга Клаппертона, Лэндер официально не имел права на получение какой-либо оплаты за путешествие. В конце концов решили дать ему восемьдесят фунтов в год, которые предназначались для Колумбуса, мулата-переводчика, умершего в самом начале пути. И это было все, что он получил. Трудно было ожидать, что он вновь предложит свои почти бесплатные услуги британскому правительству.

Вскоре по возвращении из Африки Ричард женился: поселился в Труро и получил должность в акцизном управлении. Он сильно страдал от приступов ревматизма, которым заболел на Нигере. Несколько раз в 1829 году он обращался в министерство колоний с просьбой предоставить ему работу, которая бы позволяла находиться в закрытом помещении. В конце июня он получил наконец место в таможенном управлении. Однако должность была чрезвычайно хлопотливой и приносила всего пятьдесят фунтов в год, а семья у Ричарда увеличилась. И он стал вновь подумывать об Африке.

Как раз в это время заместитель министра колоний Роберт Хэй был занят подбором состава для новой экспедиции в Верхнюю Гвинею. Джон Барроу, с которым Хэй обсуждал кандидатуры, познакомился с Ричардом Лэндером при издании дневника второго путешествия Клаппертона. Он и предложил вновь направить на Нигер Ричарда. «По моему мнению, — писал Барроу 19 сентября 1829 года, — никто другой не преодолеет этот путь легче, чем он. Мы сможем высадить его с нитками бус, ожерелий и других безделушек где-нибудь около Бонни, и пусть он сам находит себе путь».

С мнением Барроу в министерстве колоний очень считались. И Хэй немедленно предложил Лэндеру отправиться в новое путешествие. Тот предложение принял, причем на весьма скромных условиях, о которых сейчас пойдет речь. Настаивал Ричард лишь на одном: чтобы его брат Джон непременно отправился вместе с ним.

Младший из братьев, Джон, все время до экспедиции провел в Труро, окончил там школу, причем весьма успешно, получив медаль. Внешне братья были похожи. Однако по характеру Джон был прямой противоположностью старшему брату: он отличался задумчивостью и замкнутостью и даже улыбался чрезвычайно редко. Если Ричард быстро вживался в африканское общество, то Джон в начале путешествия чувствовал антипатию к местным народам, которых именовал не иначе как «дикарями» или «варварами».

Но что особенно поражало в братьях Лэндерах, так это их естественность и простота в обращении, неизменное дружелюбие и ровное расположение духа. В этой оценке сходились все, знавшие их лично; они отмечали, что никто никогда не стеснялся и не чувствовал себя скованным в присутствии этих двух молодых людей, совершенно обычных с виду.

Ричард, получивший весьма поверхностное образование, не питал склонности к печатному слову. Зато Джон, можно сказать, не расставался с книгой. Ко времени отъезда в Африку он успел опубликовать несколько очерков и, несомненно, мечтал прославиться и проявить свой литературный талант в сочинениях об этом континенте. Да он уже и показал себя неплохим редактором при переделке и расширении дневника первого путешествия своего брата Ричарда с Клаппертоном. Старший брат отдавал должное способности младшего точно воспроизводить на бумаге все, что видел и чувствовал он сам и окружавшие его люди. А младший, редактируя дневники, так увлекся описаниями странствий Ричарда, что, не колеблясь, решил ехать в Африку, как только представилась возможность.

Так и случилось, что осенью 1829 года два молодых человека занялись необходимыми приготовлениями для экспедиции к Нигеру.

Но время для подготовки было не самое удачное. В Лондоне лишь незадолго до этого было получено окончательное подтверждение известий о смерти майора Лэнга, и в министерстве колоний не очень-то склонны были рисковать деньгами для оснащения дорогостоящих экспедиций в Африку, тем более что ясного ответа на вопрос: куда впадает Нигер? — ни одна из них таки не дала. Понимая это, Ричард пошел по пути Хаутона: запросил для себя мизерное жалованье; Джон вообще соглашался ехать безо всякой оплаты. При этих обстоятельствах сотрудники лорда Годрича рассудили, что колониальное ведомство мало что может потерять. Братьям выдали скудное снаряжение и заказали билеты на торговое судно «Бдительный», отходившее в Кейп-Кост, на Золотой Берег.

В инструкции министра колоний, данной путешественникам 31 декабря 1829 года, было сказано: «Они должны проследовать от Бадагри до Катунги по той же дороге, что и в предыдущую экспедицию». Достигнув берегов Нигера, Лэндеры были обязаны решить три основные проблемы. Во-первых, уточнить, какие реки впадают в Нигер у Фунды, и не течет ли какая-либо из них в восточном направлении. Во-вторых, установить, нет ли в этом месте около Нигера озера или болота и не берут ли из него начало какие-либо реки, текущие в том же восточном направлении. В-третьих, если обнаружится, что Нигер продолжает течь на юг, путешественники должны направиться вниз по течению рЛи, до самого ее впадения в океан.

Инструкция все еще не исключала возможности того, что река имеет восточное направление; в таком случае, подчеркивал заместитель министра Хэй, она должна впадать в озеро Чад. Помимо этого братьям поручалось попытаться раздобыть в Яури дневник Парка, который мог все-таки оказаться у правителя государства, где погиб путешественник, и который так и не смог заполучить Клаппертон.

Министерство гарантировало выплату ста фунтов жене Ричарда Лэндера в течение первого года его отсутствия; такая же сумма была обещана и ему самому по возвращении; брат путешественника, как и он сам в первую поездку, не получал ничего.

Две характерные черты отличали экспедицию Лэндеров от всех предыдущих (кроме, конечно, экспедиции Кайе) — важность сделанных открытий и необычайно малые денежные средства, которые были затрачены на это правительством его величества Георга IV.

Поражает нищенское — другого слова не придумаешь— оснащение экспедиции. Единственным прибором, которым располагали ее участники, был обычный компас (кстати, и он был потерян в середине пути). К тому же оба брата не имели никакой научной подготовки. И успех их путешествия следует приписать необычайному мужеству, природному уму, наблюдательности и умению ладить с африканцами, что было свойственно и Ричарду, и Джону.

Лэндеры понимали, что по сравнению с другими правительственными экспедициями, направлявшимися в Африку в 20-х годах, их снабдили более чем скромно: подарков вождям — на сумму двести шестьдесят фунтов и личных запасов — на девяносто шесть фунтов. Это было в десять раз меньше того, что было предоставлено Клаппертону в 1825 году. Но спорить не приходилось…

9 января 1830 года Ричард и Джон покинули Англию. В Кейп-Кост они прибыли спустя полтора месяца; там был нанят уже знакомый нам переводчик Пэскоу (хауса из Гобира). Спустя десять дней Лэндеры были в Бадагри.

В этом городе путешественники порядком натерпелись из-за непомерных требований и проволочек со стороны небезызвестного вождя Адули. Младший сын правителя Лагоса, он был вынужден покинуть остров, потерпев поражение в междоусобной борьбе за трон отца. Обосновавшись в Бадагри, который был раньше «провинцией» Лагоса и платил его правителю подати, Адули объявил город независимым. Время от времени вождь предпринимал попытки вооруженного вторжения на остров. В 1832 году ему действительно удалось в конце концов вернуться и стать правителем Лагоса. Но как раз накануне приезда Лэндеров в 1830 году, во время одной из таких попыток, отряд воинов из Бадагри был перебит. Это обстоятельство оказало влияние на отношение Адули к путешественникам. Вождь намеревался за их счет пополнить оскудевшие боеприпасы, чтобы одержать верх «над своими закоренелыми врагами».

Среди советников Адули был некий Хупер, сын англичанина и африканки с Золотого Берега. Лэндеры надеялись, что им удастся использовать этого мулата в качестве посредника и защитника их интересов перед правителем. Однако, вероятнее всего, именно Хупер подстрекал Адули не верить обещаниям путешественников. В свое время он оказал кое-какие услуги предыдущей экспедиции и уверял братьев, что ничего не получил за это. Хупер требовал, чтобы Лэндеры уплатили ему шестьдесят четыре доллара — долг Клаппертона и Пирса.

Так или иначе, а правитель Бадагри также стал настаивать на немедленном возвращении ста унций золота[68], которые якобы ему остался должен Клаппертон. Несмотря на подарки — ружья, патроны к ним и различные товары, стоимость которых достигала трехсот унций, Адули остался недоволен и в течение одиннадцати дней не выпускал Лэндеров из города. При этом он выдвигал уже совершенно несусветные требования, вроде того что настаивал на предоставлении в его распоряжение военного катера со ста английскими моряками. Наконец договорились, что за «обеспечение безопасности пути» Лэндеры выдадут вождю расписку на получение следующих «подарков»: четырех военных костюмов, «которые носит король Англии» (для самого правителя Бадагри), сорока менее великолепных мундиров (для военных командиров), двух длинноствольных мушкетов (устанавливаемых на каноэ), пятидесяти мушкетов, двадцати бочонков пороха, четырех мечей, сорока больших ножей, двух бочонков рома, а также набора всевозможных строительных инструментов. Путешественникам пришлось заверить список своими подписями, и Хупер с одним из старейшин Адули направился в Кейп-Кост ожидать выполнения требований.

Губернатор Золотого Берега, опасаясь, как бы отказ не повредил путешественникам, выдал Хуперу шестьдесят четыре доллара и подписал вексель на двести сорок долларов, которые Адули полагалось получить после благополучного возвращения Лэндеров. Впоследствии эта сумма по указанию министра колоний была сокращена до тридцати фунтов. Однако получил ли ее Адули, остается неизвестным.

В то время в Бадагри среди сторонников Адули находилась целая группа хауса из северных областей нынешней Нигерии. Именно от них Лэндеры узнали некоторые интересовавшие их сведения о Нигере — основной цели их путешествия. В Кворру у Фунды, как сообщили хауса, впадают две реки: Кадуниа и Чадда[69]. Водным путем можно добраться из Фунды в Борну за двадцать девять дней, а до Бенина — всего за двадцать четыре часа.

31 марта Лэндеры смогли наконец сказать Бадагри «прощай». Они ступили на территорию «империи» Ойо. Путешествие через страны йоруба не представило особых затруднений. Дорога была хороша знакома Ричарду по путешествию 1825–1827 годов. Некогда обширное и процветающее государство переживало период все большего упадка. Власть алафина совершенно ослабела. Закат «империи» Ойо и наблюдали братья Лэндеры, посетившие ряд ее городов и древнюю столицу Катунгу. Позднее все города, где побывали Лэндеры, были разрушены во время междоусобных войн и нашествия Дагомеи; а такие важные центры, как Новое Ойо, Ибадан, Абеокута, тогда еще не были основаны.

Развал государства Ойо ускорило восстание Афонджи — одного из влиятельнейших подданных алафина, командовавшего отрядами молодых воинов. Афонджа перебил сторонников алафипа в своем войске и провозгласил себя независимым правителем города Илорина, в тридцати милях к юго-востоку от столицы. Это произошло около 1817 года. Афонджу поддержали некоторые сановники, недовольные правлением алафина. Однако Афонджа, не уверенный в своих силах, обратился за помощью к фульбе, что и привело его к гибели. Около 1830 года Афонджа был убит. В Илорине утвердилась власть фульбе[70], которые превратили этот город в форпост наступления на страны йоруба.

Не удивительно, что алафин не доверял своей военной и придворной знати. Во главе крупных городов он старался ставить лиц незнатного происхождения, многие из них были даже чужаками в Ойо, а иногда просто рабами, находившимися прежде в услужении у алафина и пользовавшимися его доверием. «Это ныне неизменное правило правителя Яррибы (Йорубы), который боится, что из-за большой удаленности от столицы вождь более высокого ранга, если он будет обладать талантами и сильным характером, легко сможет утвердить свое влияние и сбросить его, объявив себя независимым», — отмечает Джон.

Дороги, по которым двигались путешественники, давно перестали расчищать, и они заросли буйной тропической растительностью. А ведь еще два-три столетия тому назад они находились в идеальном порядке; о них особенно заботились перед большими праздниками, когда по дорогам двигались торжественные процессии.

4 мая Лэндеры достигли города Боху (Игбохо), расположенного у подножия холмов и окруженного высокой стеной длиной не менее двадцати миль. За рекой, берущей начало на этих холмах, была видна деревня, населенная фульбе. Половина домов в городе, бывшем некогда столицей государства, пустовала. Примерно за пятьдесят лет до этого, как пишет Джон, правитель решил перебраться в Катунгу, подальше от воинственных фульбе[71]. С этого времени население стало покидать Боху и город начал терять богатство и свое прежнее значение, «хотя он все еще считался вторым городом в государстве», — подчеркивает Лэндер. Вместе с тем путешественники отмечают, что в Боху появилось много фульбе, которые расселились со своими стадами в самых различных городских кварталах.

Спустя девять дней путники увидели наконец цепь гранитных холмов, за которой находилась столица. Через час они уже въезжали в городские ворота. Согласно местному этикету, с которым Ричард познакомился еще во время своих визитов в Ойо в 1826 и 1827 годах, путешественники должны были вначале посетить главного царского евнуха Эбо, наиболее влиятельного человека в государстве. Ведь первый евнух осуществлял судейские функции, его решение считалось равносильным царскому. И только потом, уже вместе с ним, братья отправились во дворец алафина.

Довольно долго им пришлось ожидать монарха, пока тот по случаю приезда европейцев облачался в парадные одежды. До его торжественного выхода гостей развлекали музыкой, исполняемой оркестром, который состоял из длинных барабанов, литавр и горнов. В период расцвета «империи» Ойо алафины имели многочисленный штат придворных. В одном оркестре насчитывалось более двухсот человек.

Когда вышел правитель, все мгновенно стихло. Путешественники представились на европейский лад — поклон, рукопожатие. Это вызвало громкий смех у алафина и его жен, а также веселое оживление среди присутствующих. Согласно дворцовому ритуалу, придворные простирались ниц перед своим повелителем и должны были дважды посыпать себе голову землей.

По совету главного евнуха Лэндеры не стали сразу же сообщать алафину о своем намерении совершить путешествие к Нигеру. Они решили ограничиться заявлением, что «посланы королем Англии, чтобы попытаться отыскать бумаги своего соотечественника, который погиб у Бусы около двадцати лет тому назад». Как они предполагают, интересующий их дневник путешественника может находиться у султана Яури, и братья надеются, что правитель Ойо разрешит им проследовать в ту страну. Алафин не выразил особого удивления и даже обещал направить гонца в Яури с известием о прибытии европейцев.

Катунга, в которой братья пробыли больше недели, произвела на них безотрадное впечатление умирающего города: «Все казалось спокойным и мирным в этом большом скучном городе. Нельзя было не испытывать грусти, бродя по его пустынным улицам и по обширным плодородным полям, на которых совершенно не было видно людей: изредка попадался одинокий человек, что еще больше подчеркивало приближающийся конец. Городские стены не восстанавливаются, — записывает Ричард 15 мая, — и превратились по сути дела в груды пыльных развалин. Такой же беспорядок и апатия царят в умах монарха и его министров».

Государство йоруба находилось в таком состоянии упадка, что не в силах было защитить свои северные рубежи от постоянных вражеских вторжений. К тому времени фульбе вклинились уже и в глубь «империи», обосновавшись не только в Илорине, но и в другом важном и процветающем городе — Раке[72], причем не встретили там значительного сопротивления. Эти города полностью заселены теперь фульбе, отмечает Джон, и они превратили их в настоящие твердыни. «Постепенно и упорно фульбе наступают на апатичное местное население, расшатывая трон властителя», — приходят к выводу путешественники. Эти слова Лэндеров оказались пророческими: в 1837 году Катунга была захвачена и разрушена фульбе из Илорина.

Спустя неделю братья покинули Катунгу. Несмотря на предупреждение, что дороги на север небезопасны, они пошли именно в этом направлении. Без особых приключений 17 июня путешественники вышли наконец к Нигеру у Бусы. Знаменитая река, однако, разочаровала путешественников. «Черные массивные скалы высились в самом центре течения, образуя на поверхности водовороты и сильные буруны… Нигер здесь узок: даже в самом широком его месте можно перебросить камень с одного берега на другой. Мы сидели как раз на той скале, где нашли свою несчастную судьбу Парк и его спутники», — записывает Джон 18 июня.

Правитель Бусы приветливо встретил путешественников, хотя, как и в 1826 году, во время приема Лэндера и Клаппертона, проявил явное нежелание здороваться с европейцами за руку[73]. Он не смог сообщить братьям никаких новых подробностей о Парке и, казалось, ничего не знал о том, сохранились ли какие-либо вещи или бумаги путешественника, погибшего на порогах около его города. По его собственным уверениям, он был еще маленьким мальчиком, когда произошла катастрофа, во время которой погиб Парк. А прежний правитель умер вскоре после этого события. И все следы белого человека исчезли вместе с ним.

Правда, несколько позже Лэндерам была показана принадлежавшая Парку книга. С замирающим сердцем ждали братья, когда наконец «книга» будет освобождена от окутывавшей ее материи. Однако они обнаружили с досадой, что это не что иное, как таблицы логарифмов, действительно принадлежавшие когда-то Парку (там было найдено приглашение путешественнику на обед от четы Уотсонов). Посчитав находку малоценной, братья не пожелали ее выкупить[74].

Разочарованные в своих ожиданиях, Лэндеры решили не задерживаться в Бусе. Однако за шесть дней, проведенных в этом городе, путешественники все-таки сумели собрать кое-какие сведения о его истории. Они отмечают удобную стратегическую позицию города: с одной стороны его защищают берега Нигера, с другой — широкая стена с башнями и глубокий ров. «Несмотря на эти естественные и искусственные заграждения, — пишет Джон, — Буса была несколько лет тому назад захвачена фульбе. Во время нашествия население с детьми и имуществом бежало и укрылось на одном из маленьких островов на Нигере… Однако вожди Ники, Вавы и Киамы, узнав о случившемся, собрались вместе и, объединив свои силы с отрядами Бусы, сбросили общих врагов в Нигер, где много фульбе утонуло».

Наиболее крупным и сильным городом был Ники[75]. «Это единственная страна на западе, против которой фульбе еще не посмели поднять меч», — подчеркивает Джон. Расположенная в этих же районах правобережья Нигера область Боргу, защищенная рекой, болотами по ее берегам и густым тропическим лесом, также не была покорена фульбе, несмотря на неоднократные их попытки. После четырехдневного плавания вниз по реке с ее скалами, водоворотами, отмелями и островами, Лэндеры в конце июня прибыли в Яури. В его центральном городе — Бирнин Яури — они повстречали «главного араба» (кстати, он был доверенным советником правителя); тот сообщил, что видел Парка — отвозил ему подарки от правителя Яури, — и еще раз подтвердил, что путешественник утонул на порогах возле Бусы. У «советника» сохранились нож и двустволка (которые Парк подарил правителю Яури), и Лэндеры выменяли их на имевшееся у них длинноствольное ружье.

Яури предстает в сообщениях Ричарда и Джона «большой и процветающей страной»; у ее правителя — «сильное войско, которое, как говорят, успешно отражало постоянные атаки беспокойных фульбе, в течение нескольких лет неоднократно пытавшихся захватить государство». И все-таки, несмотря на военные успехи, правитель страны, расположенной на ближайших подступах к «империи» Сокото, был вынужден пойти на уступки. Он согласился платить подати султану Белло. Во время пребывания Лэндеров в Яури в одной из окраинных провинций государства — Энгарски — вспыхнуло восстание, вызванное увеличением поборов, значительная часть которых шла в Сокото. На его подавление правителю пришлось бросить свою конницу. Сражения с повстанцами, получавшими помощь из соседнего Нуле, продолжались четыре месяца; обе стороны понесли большие потери.

Неспокойно было и в самой «империи» Сокото, в старых государствах хауса, захваченных фульбе. Еще когда Лэндеры только прибыли в Бусу, там начали распространяться слухи о выступлении жителей Кацины против засилья фульбе, причем «фульбские отряды потерпели якобы поражение в больших боях, которые шли в городе, и были изгнаны», — записывает Лэндер 24 августа 1830 года. Спустя некоторое время, находясь уже в Нупе, путешественники узнали о восстании в Зарии. Народ Зегзега (столицы Зарии) в двух или трех битвах разбил силы фульбского эмира и «пожелал вернуть своего туземного правителя, который платил ранее и вновь будет платить подати шейху Борну». Кстати, именно шейх Борну поддержал оба эти выступления.

В сообщениях братьев Лэндеров размах борьбы против фульбских завоевателей несколько преувеличен. Однако прежние правители Кацины, укрывшиеся на севере в Маради, действительно пытались несколько раз отобрать у фульбе Кацину. То же происходило и в Зарии.

Как бы то ни было, несмотря на эти отдельные выступления, «империя» фульбе расширялась. Спускаясь от Яури вниз по Нигеру, путешественники могли лучше познакомиться с дальнейшим продвижением фульбе на юг.

Путь Лэндеров вниз по Нигеру на каноэ был чреват большими опасностями. Местные правители их задерживали, неожиданно налетавшие бури опрокидывали лодку, на них нападали грабители, крокодилы и даже бегемоты. Но самую серьезную угрозу таила в себе обстановка, создаваемая военными походами фульбе. Фульбские завоевания на Нижнем Нигере осуществлялись обычно в два приема: сначала мирные мусульмане-фульбе постепенно внедрялись в чужие владения, а за этим неизбежно следовало военное подчинение.

Той же политике следовали фульбе и в Нупе, расположенном по обоим берегам реки Кадуны и по Нигеру (от порогов Бусы почти до Бенуэ). До Нупе, на территорию которого теперь ступили отважные путешественники, пока не докатились волны джихада, про возглашенного Османом дан Фодио. Однако влияние «империи» Сокото сильно сказывалось в стране. Еще в 1810 году туда прибыл «со специальной миссией» некий Малам Дендо, племянник султана Белло. Странствуя с проповедями из города в город, он сумел сплотить вокруг себя большую группу единомышленников фульбе, рассеянных по стране; они-то и составили «ядро» будущих завоевателей. Возможность для захвата реальной власти представилась спустя десять лет. В Нупе тогда все еще шла междоусобная война, вызванная распрями по поводу порядка престолонаследия.

Один из соперников правителя, Маджия, обратился к султану Белло за помощью. Депдо к тому времени стал «доверенным» советником Маджии и использовал, разумеется, свое влияние на него для усиления позиций своих сподвижников. «Повелитель правоверных» счел обстановку весьма благоприятной для вмешательства и послал в Нупе свои отряды. Армия Нупе была разбита, правитель бежал. Маджия занял его место, однако был вынужден в виде благодарности признать свою полную зависимость от Сокото. Отряды султана Белло остались в Нупе, якобы для того чтобы «поддерживать и защищать интересы нового правителя». С их помощью фульбе, число которых в стране все увеличивалось, к 1830 году стали фактическими хозяевами Нупе. Их сборщики, как писали Лэндеры, взимали подати во всех районах государства, их проповедники насаждали повсюду мусульманскую религию.

Марионеточный правитель Маджия все более превращался в номинального главу Нупе, в то время как Малам Дендо стал по сути дела некоронованным властелином государства. Как сообщал Ричард, Дендо «проводит весьма искусную политику»; он сосредоточил в своих руках контроль за сбором налогов, правосудием, а также командование большей частью армии. Причем, как подчеркивают английские путешественники, «па наиболее важные административные и военные посты Малам Дендо назначает не только одних фульбе, но и арабов, а также представителей других народов, по ни в коем случае не местных жителей».

Дендо проводил настолько независимую политику, что у Лэндеров создалось впечатление, будто «правитель Раббы не подчиняется даже султану Белло»[76]. Как записывает Ричард в дневнике, Малам Дендо при малейшей опасности может выставить «тысячу всадников, хорошо вооруженных и на отличных лошадях, а также огромное количество пеших воинов».

Относительно дальнейшего продвижения фульбе братья приходили к следующему выводу: «Сейчас фульбе овладели всем государством Нупе. Вскоре все йоруба попадут в положение нупе, и через несколько лет фульбе достигнут побережья». Действительно, султан Сокото мечтал о продвижении далее на юг, до берегов Бенинского залива.

К югу от Нупе, вплоть до правобережья Бенуэ, простиралась страна, народы которой еще не были включены ни в одно из крупнейших соседних государств. В один из важных центров этих независимых общин — Какунду[77], расположенную на левом берегу Нигера, — путешественники прибыли 22 октября.

Неподалеку от города их чуть было не забросали стрелами, приняв за фульбе. Недоразумение рассеяла одна из женщин, понимавшая немного язык хауса. Выслушав путников, она объяснила местным воинам, охранявшим подступы к городу, что «это — христиане, которые путешествуют вниз по реке к своей родной стране». Лишь после этого Лэндеры получили разрешение вступить на территорию Какунды, причем в городе их встретили радушно и гостеприимно.

«Нам была предоставлена, — пишет Ричард, — самая огромная комната, какую мы когда-либо видели. В обычное время в ней обучают детей мусульманским молитвам». Это была далеко не единственная школа, которую путешественники встретили во время своих странствий по Нижнему Нигеру. «Обучение состоит из запоминания нескольких мусульманских молитв, — рассказывал Джон, — это все, что школьный учитель сам, по-видимому, знает на арабском языке. Мальчики учатся весьма прилежно. Каждое утро они просыпаются задолго до рассвета и при светильниках старательно переписывают молитвы; после чего зачитывают их учителю по очереди, начиная с самого старшего. Делают они это резкими и пронзительными голосами и так громко, что их слышно за полмили. Громогласность их родители признают как критерий отличного обучения. Тот, у кого самый звонкий голос, считается лучшим учеником».

В течение двух-трех дней, проведенных Ландерами в Какунде, они мало что смогли узнать о ее истории и населяющем близлежащие территории народе. Какунда, как сообщают путешественники, состояла из четырех деревень, расположенных на небольшом расстоянии одна от другой. Это был главный город государства, носившего то же название. Во главе его стоял правитель, власть которого была в значительной степени ограниченна: все его решения должны были утверждаться советом старейшин. Торговые отношения Какунда поддерживала в основном со странами, лежавшими к югу от нее. Много рабов, закупленных здесь, отправлялось к побережью. Язык нупе местный народ не понимал, но Лэндеры повстречали в Какунде много людей, говоривших на хауса.

Местные жители — искусные рыболовы. Лэндеры видели у них различные приспособления для ловли рыбы: сети, багры с железными крючками, удилища с лесками, сплетенными из травы и других волокон.

От Какунды Нигер поворачивает на юг, а затем течет к юго-западу. К Чадду (так Лэндеры называли Бенуэ)[78] путники приплыли 25 октября. Они были первыми европейцами, своими глазами увидевшими этот огромный приток Нигера. «В пять часов утра мы обнаружили, что находимся напротив очень большой реки, которая впадает в Нигер с востока: ширина устья что-то около трех-четырех миль. На ее берегу мы увидели широко раскинувшийся город, одна часть его обращена к этой реке, другая — к Кворре». Это был Каттум, входивший в государство, созданное народом игала по берегам двух рек в месте их слияния. Его правитель — ата — контролировал довольно большую территорию на левобережье Нигера, простиравшуюся на сто миль к югу от места впадения Бенуэ. Границы государства были значительно расширены еще при отце правителя, находившегося до 1830 года у власти; в частности, на севере были присоединены многие районы по левому берегу Бенуэ, населенные родственным нупе пародом игбирра, в том числе город Панда (или Фунда).

Столицей государства был Идах. Но в него на этот раз путешественникам не удалось попасть (Ричард Лэндер побывал в Идахе спустя три года, во время экспедиции Мак-Грегора Лэрда). Более того, им вообще пришлось ночами тайком пробираться мимо крупных городов. Один деревенский старейшина предупредил их, что «если ата поймает вас, то задержит гораздо дольше, чем вам этого захочется».

Обстановка в стране действительно была крайне тревожной. Северные пограничные территории постоянно подвергались набегам отрядов фульбе. Вполне естественно, что, обеспокоенный этим, правитель относился с подозрением ко всем пришельцам с севера. Как раз в 1830 году, накануне приезда Лэндеров, два крупных города по берегам Бенуэ — упомянутая выше Панда (или Фунда)[79] и Котон Карифи (неподалеку от устья) — уже испытали на себе первые атаки фульбе. Оба города сильно пострадали во время этих набегов: дома были разрушены, население угнано в рабство.

Берега Нигера к югу от Идаха, вплоть до дельты, населяли ибо. Как свидетельствуют записи в дневнике Лэндеров, в то время у ибо было много городов и деревень, по существу независимых друг от друга. Многие города, которые путешественники посетили на своем пути вниз по Нигеру, занимали выгодное в торговом отношении положение и были довольно значительными по своим размерам. Торговые пути отсюда шли на северо-восток, в Борну. Местные жители сообщили братьям, что от Фунды до Куки сухопутным путем можно добраться за семнадцать дней, однако дорога по Нигеру и затем до Чадду (Бенуэ) удобнее и занимает всего на несколько дней больше. Наиболее интенсивная торговля велась с побережьем: в обмен на рабов и слоновую кость ибо получали оттуда главным образом мушкеты. Огнестрельное оружие, в основном кремневые ружья, было европейского производства. Поставлять его в западные районы дельты Нигера начали португальцы еще в XVI веке; в Восточной Дельте оно появилось позднее, но в конце XVIII — начале XIX века доставленные с побережья европейские ружья уже пользовались там массовым спросом.

У каждого человека здесь имеется мушкет, подчеркивает Ричард. Он сообщает и о так называемой «молчаливой торговле»[80], которая издавна велась в этих районах Нижнего Нигера. «Нам потребовалось купить ямс, и нашим гребцам удалось договориться, чтобы жители прибрежной деревни принесли его к нашим лодкам. Эти люди явились, вооруженные ружьями и мечами. Впрочем, такое же примерно оружие прихватили с собой и наши гребцы. Среди пришедших не было женщин, за исключением одной старой леди. Прибыв на берег, она распорядилась, чтобы весь ямс был разложен пучками перед нашими людьми в один ряд. Все ее распоряжения были точно выполнены. Затем владельцы ямса отошли на некоторое расстояние в сторону. Покупатель осматривал пучки; выбрав один из них, в котором, по его мнению, находился самый хороший ямс, он клал около такое количество своих товаров (одежды, боеприпасов и т. д.), какое считал равным ямсу по стоимости. Старая женщина все время была начеку и мгновенно определяла, достаточная эта компенсация или нет. Если ее решение было положительным, то она брала положенные вещи и передавала их владельцу ямса, а покупатель соответственно забирал пучок. В противном же случае, если одежды или какого-либо другого предложенного покупателем товара оказывалось недостаточно, женщина оставляла его на некоторое время лежащим, предоставляя таким образом возможность добавить еще что-нибудь. Если этого не происходило, старуха давала указание владельцу ямса забрать пучок, после чего предложенные вещи также полагалось взять назад. И все это — без единого слова с обеих сторон».

Много неприятностей братьям Лэндерам доставили местные торговые посредники и европейские торговцы пальмовым маслом. Самое плохое произошло 5 ноября 1830 года у города Кирри[81], где в Нигер с востока впадает небольшой приток: на путешественников напал вооруженный отряд ибо на пятидесяти каноэ, все воины были переодеты в европейское платье, над лодками развевался английский флаг. Сопротивление было бесполезно: «В каждом каноэ, — записывает Ричард, — было по сорок человек, вооруженных так же, как и мы. Глупо было рисковать нашими жизнями и головами наших гребцов. Кроме мушкетов на носу каждого из напавших на нас каноэ имелась длинная четырех- или шестифунтовая пушка».

Каноэ, в котором находились Лэндеры, было пущено ко дну, все вещи похищены или утоплены в Нигере, а самих братьев захватили в плен. 8 ноября их доставили в Або[82]. Город понравился путешественникам, несмотря на их отчаянное положение. Он был выстроен на открытом месте. Опрятные дома, вылепленные из желтой глины и крытые пальмовыми листьями, вокруг поля, на которых выращиваются плантейн, бананы, просо, овощи, — все производило отрадное впечатление. Страна была довольно густо населена. В течение ряда десятилетий она служила главным рынком, где торговцы из Бонни и Старого Калабара[83] скупали рабов. Теперь основным продуктом торговли стало пальмовое масло. «Сотни людей с побережья прибывали сюда с торговыми целями, — записывает Ричард в первый же день прибытия в Або, — в настоящее время много их живет в каноэ на рейде у города. Большое количество масла, которое англичане покупают в Бонни и на прилегающих реках, доставляется именно отсюда, так же как почти все рабы, которых ежегодно вывозят из этих мест французы, испанцы, португальцы».

Европейцев принял правитель страны — оби. Это был молодой, с виду хрупкий человек; взгляд его «выражал быструю работу мысли, ум и добрую натуру», — записывает Ричард свои первые впечатления, высказывая удивление по поводу россказней о жестокостях оби. Этот «мягкосердечный коралловый король» (парадную одежду правителя украшали многочисленные кораллы), как величают его Лэндеры, тем не менее потребовал с них огромный выкуп. Он заявил братьям, что «твердо намерен получить за них столько английских товаров, сколько стоят двенадцать молодых рабов». И пока ему не возместят требуемое английские торговцы, находившиеся в Бонни, до тех пор братья будут находиться в плену.

Помощь пришла неожиданно, и отнюдь не от европейских торговцев. Находившийся тогда в Або сын правителя Брасса, одного из торговых городов-государств народа иджо в устье Нигера, согласился внести за Лэндеров требуемую сумму. Путешественники выдали ему своеобразный вексель «бук» — от английского book — «книга», как именовали этот документ местные жители, то есть обязательство «возместить королю Брасса стоимость товаров, которые его сын уплатил в качестве выкупа».

11 ноября Лэндеры смогли покинуть негостеприимный Або. В военном каноэ Брасса они отправились вниз по Нигеру, к его устью. Берега реки здесь, как отмечают путешественники, очень низкие, болотистые, их пересекают многочисленные связанные между собой протоки, которые образуют густую естественную сеть каналов. Местность вокруг густо покрыта мангровыми зарослями. Районы дельты довольно плотно заселены: то тут, то там путникам попадались деревни.

Основное население — народ иджо, однако много жителей и из глубинных районов — ибо, ибибио и других, которые в течение нескольких последних столетий проникали с севера в дельту, оттесняя аборигенное население в прибрежные болотистые районы. Их привлекала выгодная торговля с европейцами. Самыми крупными торговыми городами-государствами, созданными иджо в дельте, были Бонни, Брасс, Новый Калабар и другие. Большинство этих городов достигло расцвета в XVIII веке — в период наибольшего размаха работорговли, в которой они играли роль торговый посредников.

Спустя пять дней после того как Лэндеры покинули Або, они прибыли в один из этих торговых центров — Брасс. Он состоял из двух городов, рассказывает Ричард, в каждом насчитывалось около тысячи жителей. Во главе одного находился «король Джэкит», во главе другого — «король Форда» (все города-государства дельты обычно делились на кварталы; для управления ими, а также другими городами назначались особые наместники). Местность вокруг болотистая, в домах — всегда сыро. Вообще, «ни одно из всех неприглядных поселений, которые нам довелось посетить, — записывает Ричард 16 ноября, — не представляло глазам чужестранца такой безотрадной картины. Свиньи, козы и другие домашние животные бегают полуголодные по грязным улицам. Не менее голодный вид у мужчин, женщин, детей…»

Действительно, как сообщают путешественники, жители Брасса ничего не выращивали сами, кроме бананов, которые с небольшим добавлением рыбы составляли их обычный весьма небогатый рацион; ямс ввозился из стран ибо. Основное же занятие иджо — посредническая торговля, главным товаром которой начинало к этому времени становиться пальмовое масло. Изготовление его в странах Южного Нигера росло очень быстро: масло получало широкое применение в промышленности Европы, и спрос на него превышал предложение. Масло доставляли из стран ибо и сбывали торговцам из Ливерпуля.

«Правитель Форда» в свою очередь потребовал у путешественников выкупа, размер которого, правда, был в семь раз меньше. Пришлось Лэйдерам вновь написать «книгу» на требуемую сумму.

За время пребывания в Брассе братья имели возможность обстоятельно обследовать расположенное в шестидесяти-семидесяти милях устье Нигера — Нун, которое оказалось вполне пригодным для захода больших европейских судов. Обнаружили путешественники здесь даже так называемый Город лоцманов, жители которого часто служили проводниками для торговых судов по рукавам дельты Нигера.

На Нуне Лэндерам посчастливилось встретить английское торговое судно «Томас». Они немедленно обратились к капитану за помощью. Каково же было их удивление, когда тот наотрез отказался уплатить выкуп, внесенный за путешественников в Або, а также сумму, требуемую Фордой. Все, что он им пообещал, — это взять их на следующий день на борт, если они сами сумеют выпутаться из создавшегося положения и избежать плена.

24 ноября, так и не уплатив ни одному из вождей (к чести африканцев надо сказать, что они не прибегли к насилию), Лэндеры очутились наконец на борту «Томаса». Спустя три дня судно покинуло дельту Нигера и отправилось на остров Фернандо По. Там с разрешения правительства Испании, которой принадлежал этот остров, в 1828 году была основана база Британской африканской эскадры. Путешественники были высажены на остров, где их радушно встретил соотечественник Бикрофт, находившийся на службе у испанского правительства и исполнявший обязанности губернатора острова. Позднее Дж. Бикрофт стал первым британским консулом в городах-государствах дельты Нигера, к утверждению своего влияния в которых Великобритания приступила в середине XIX века.

20 января 1831 года с помощью Бикрофта Лэндеры отплыли на борту «Карнарвона» к берегам Великобритании. Их путешествие, продолжавшееся семнадцать месяцев, закончилось. За время пребывания на Нигере Лэндеры собрали много важных географических, исторических и торговых сведений. Прежде всего они окончательно разрешили загадку великой западноафриканской реки. В письме, полученном от Ричарда в декабре 1830 года, указывалось: «Реки Бенин, Формоза, Бонни, Калабар, Нун — все называются Масляными и, сообщаясь между собой, образуют Нигер». По мнению современников, это было наиболее важное географическое открытие века (журнал «Edinburgh Review», 1832 год, июль). Ричард писал также о богатых природных ресурсах края, открывавших широкие возможности для торговли, о больших городах и торговых путях Нижнего Нигера.

Весть об этих открытиях с выходом в свет многотомного дневника Лэндеров быстро распространилась не только в Англии, но и по всей Европе и в США.

Дневник путешественников представляет большой интерес. Помимо увлекательной, почти приключенческой истории скитаний братьев по Нижнему Нигеру он содержит описание жизни африканцев и исторических событий того периода, зафиксированных точными и объективными наблюдателями.

Что можно сказать о научной значимости их путевых записей? Оба брата были наименее подготовленными к путешествию из всех, кто направлялся в конце XVIII — начале XIX века в Африку (если не считать Кайе). Они не получили никакой специальной подготовки, не знали местных языков (в первой поездке Ричард, правда, выучился немного говорить на хауса). Как подчеркивают сами Лэндеры, они «могли отвечать лишь за то, что видели». Тем не менее замечали они достаточно много, и глаз у них был верный. Причем братья хорошо дополняли один другого. Романтический Джон обычно описывал природу, более коммуникабельный Ричард вникал в события африканской жизни, в беды и заботы народа. Довольно хорошо подмечал он своеобразие африканской действительности, порой даже, с точки зрения европейца, довольно абсурдной; показывал нищету населения и вместе с тем неизменную веселость, благородство характера африканцев, их доброту и стремление к справедливости.

Научная заслуга путешественников и в том, что они первыми дали описание государств и народов Нижнего Нигера в 30-х годах XIX века. Их характеристики стали неоценимым дополнением к сухим фактам местных хроник, содержащих главным образом списки-перечни правящих династий. Факты, сообщенные этими заинтересованными и дружественно расположенными свидетелями, — настоящая находка для историка, занимающегося изучением отношений между государствами Нижнего Нигера или исследующего торговлю и торговые пути с побережья в глубинные районы. В то же время это отнюдь не сухие перечисления товарных потоков. Всюду живые люди: правители и крестьяне, торговцы и жрецы, гребцы на каноэ и могущественные маламы, вершившие судьбы целых государств и народов. Причем описаны все народы, с которыми так или иначе сталкивались Лэндеры: йоруба, фульбе, хауса, нупе, ибо, иджо и др.

Что же представлял собой Нигер, увиденный братьями Лэндерами?

На огромной территории, от Бадагри до Куки (столица Борну) и от Калабара до Сокото, были расселены самые разные народы. Созданные ими государства отличались не только по размерам территории, силе и могуществу их правителей, но также и политическими институтами, экономикой, религией. «Деспотическое» — этот эпитет наиболее часто употребляют братья для обо значения характера правления в большинстве государств на Нижнем Нигере. Однако это выражение очень неточно.

Проблемы, с которыми сталкивались африканские правители, были в основном те же, что и у монархов средневековой Европы, — бунтующие подданные, угроза вторжения через плохо защищенные границы, заговоры сановников и необходимость установления «закона и порядка», а также постоянная насущная потребность развития торговли, которая являлась источником как пополнения бюджета, так и получения вооружения. При всем этом африканский монарх должен был прислушиваться к мнению своих советников и стараться снискать доверие наиболее сильных сторонников.

Монархия — или ограниченная верховная власть короля и вождя — была обычной, но отнюдь не повсеместной системой управления в государствах, через которые пролегал путь Лэндеров. В Брассе их привело в смущение большое число лиц, носивших титул «король», в Старом Калабаре они столкнулись с маленькими республиками, каждая из которых имела своего собственного вождя и совет. У ибо богатый человек мог с помощью членов своей группы достигнуть власти.

Лэндеры отмечают слабые контакты между народами Нижнего Нигера. Люди таких удаленных друг от друга государств, как Яури и Калабар, не имеют никакой связи. Игала не знают о существовании других народов на севере Нижнего Нигера. Вместе с тем братья сообщают факты, свидетельствующие и об обратном: о людных рынках, на которых толпятся купцы из самых удаленных стран Африки, о торговых путях от Средиземноморья до Атлантики, по которым идут многочисленные караваны с товарами, о множестве каноэ, снующих по Нигеру. Торговля, таким образом, была основным связующим звеном. Караванные дороги шли от Триполи в Северной Африке через Феццан в Борну, затем в Кано. Из Кано в обратный путь к средиземноморскому побережью торговцы могли отправиться через Аир и богатые сахарские оазисы — Гадамес и Гат. На запад путь лежал к Кацине и Сокото, на юг — к Зарии и Нупе. Из Нупе наиболее часто используемой была дорога на запад, через Боргу, в Гонджу и расположенное южнее Ашанти. Из Боргу на юг шел путь к Катунге и через районы, населенные йоруба, к Бадагри. Из Бадагри и Виды на каноэ можно было пробраться по цепи прибрежных лагун до самого устья Нигера. А по этой реке шел основной водный путь в глубинные районы Западной Африки; так торговцы из Бонни добирались до игала и далее.

Наиболее важным товаром в экспорте из бассейна Нижнего Нигера, как отмечали Лэндеры, все еще были рабы. Ежегодно две-три тысячи невольников отправляли через пустыню Сахару в Северную Африку. Еще большее количество их вывозилось, из портов дельты за океан. Второй по значению товар — пальмовое масло, добываемое главным образом в стране ибо. Спрос на него все повышался. В обмен на рабов и масло народы дельты получали разнообразные промышленные товары, наибольшим спросом пользовались спиртные напитки и огнестрельное оружие.

Помимо внешней существовала и развитая межафриканская торговля. Хлопчатобумажные ткани из Кано продавались на рынках Томбукту. Соду из пустыни везли на рынки Нупе. Орехи кола, выращиваемые в Ашанти, караваны хаусанских купцов доставляли в Гонджа. Люди из Брасса ехали во внутренние районы за ямсом. Эти точные и обширные сведения о занятиях и политической жизни народов Нижнего Нигера — огромная заслуга братьев Лэндеров.

В отношении дневника Лэндеров необходимо добавить еще следующее. Оба брата во время путешествия вели каждый свои записи раздельно. Во время катастрофы, когда их каноэ было потоплено у Кирри, Ричард потерял свой дневник. У него осталась только записная книжка с пометками о пути от Раббы до места катастрофы. У Джона же впоследствии пропали его записи от Раббы до Кирри. Возвратясь в Лондон, братья решили опубликовать общий дневник их путешествия, объединив все сохранившиеся у них записи.

Таким образом, первая часть дневника содержит наблюдения Джона, вторая — записи Ричарда. Правда, и в первой части немало написано старшим братом, а Джон в свою очередь внес много интересной и ценной информации во вторую часть заметок. Написанные братьями отрывки очень четко различаются по стилю. У Ричарда — простой и ясный язык, у Джона — витиеватый и довольно сложный. По возвращении Джон, вообще склонный к литературному труду, значительное время провел над общим дневником при подготовке его к печати.

Ни одно путешествие XIX века в Западную Африку не имело таких огромных политических и экономических последствий, как плохо оснащенная и слабо подготовленная экспедиция Лэндеров. По значению с ней могла сравниться разве что первая (кстати сказать, тоже весьма плохо и скупо снаряженная) экспедиция Мунго Парка.

И правительство Великобритании «щедро» наградило смелых исследователей: Ричарду за «наиболее важные открытия века», сулившие британской торговле и промышленности миллионы и миллионы, выдали целых… сто фунтов. Так что ему, несмотря на совершенно расстроенное здоровье, пришлось вскоре по возвращении из Африки вновь поступить на службу в таможенное управление Ливерпуля, чтобы прокормить семью. А Джон вообще не получил ни пенса. Правда, через год Королевское географическое общество все же нашло возможным выдать братьям премию 50 гиней на двоих…

Спустя сто лет, в 20-х годах XX века, на острове Джебба на Нигере был сооружен обелиск, на котором высечены следующие слова: