В поисках рая и ада

АД БЕЗ РАЯ И РАЙ БЕЗ АДА

Итак, загробный мир первобытной мифологии не знал рая и ада, идеи посмертного воздаяния, вечных мучений для грешников и наслаждения райской жизнью для праведников. В этом нет ничего удивительного, так как мифологические воззрения отражали определенную стадию развития первобытного общества, его социальных отношений, общественной практики древних людей. В ту пору у наших далеких предков не было социального неравенства, они обладали равными правами, сообща охотились, собирали съедобные коренья и плоды, мотыгами или заостренными палками обрабатывали небольшие клочки земли, сообща владели всем произведенным, сообща веселились во время общих праздников. Поэтому и в загробной жизни души умерших сообща охотились, насыщались съедобными плодами в лесах, ловили рыбу, сообща пели и танцевали.

Если даже и появлялись какие-то представления о неравенстве в загробном мире, то и они отражали те или иные черты реальной, земной жизни. Так недоверчивое, а подчас враждебное отношение к членам других племен в конце концов привело к тому, что их души, покинувшие тело после смерти, стали считаться злыми духами, способными принести несчастье. Этих духов боялись и, пожалуй, почитали даже больше, нежели добрых духов, в которых превращались души умерших сородичей.

Мы видели, что от первых смутных воззрений о «двойнике» человека, о душе, до более или менее упорядоченных представлений о загробной жизни лежала, как говорится, «дистанция огромного размера». Точно так же потребовалось много времени, чтобы человеческое мышление и воображение смогли пройти путь от представления о том, что в этой реальной, земной жизни человек будет наказан или награжден за свое поведение духами предков, до идеи о загробном воздаянии в потустороннем мире. Должны были произойти серьезные социальные изменения, чтобы идея воздаяния за добрые и злые дела смогла оторваться от реальной, земной жизни и перенестись в загробный мир.

Это произошло после того, как пришел конец первобытному равенству, когда общество раскололось на большие социальные группы с противоположными интересами, когда появились богатые и бедные, власть имущие и подчиненные, короче, когда сложились отношения эксплуатации человека человеком. Посмотрим, какие же изменения произошли в представлениях о загробном мире с возникновением и развитием классово антагонистического общества.

До сих пор этнография давала нам сведения о мифологических верованиях туземцев. Не сохранилось ли таких же ярких, образных материалов, характеризующих представления о загробном мире, которые относились бы к периоду становления классового общества? Оказывается, этнография зафиксировала и эту стадию социального развития.

Острова Полинезии — одна из историко-культурных областей мира, в которой еще до прихода белых колонизаторов в ряде мест (на Гавайях, на островах Тонга, Таити) сложились классово антагонистические отношения и начался процесс становления государства. Производственная и социальная практика полинезийцев была значительно разнообразнее и сложнее, чем хозяйственная и общественная жизнь тасманийцев, австралийцев, андаманцев, семангов, бушменов и многих других народов, о которых говорилось выше.

Данные, собранные исследователями, свидетельствуют о том, что в полинезийском обществе уже существовало значительное имущественное и социальное неравенство, что в нем уже не было равноправия всех взрослых членов, столь характерного для первобытного общества. Верхнюю ступеньку социальной лестницы в Полинезии занимали вожди и их родственники, которые именовались «арики» или «алии», то есть «благородные». Ниже благородных стояли простые общинники. Кроме того, в полинезийском обществе существовали особые сословно-кастовые группы жрецов, ремесленников, землевладельцев и т. д. Начинали складываться и примитивные формы рабства. Социальная дифференциация охватывала как правящую верхушку, так и общинников и даже жрецов.[15]

Складывавшаяся иерархическая социальная структура нашла свое отражение в верованиях полинезийцев. Главное место в их религии занимали представления о таинственной и безликой силе, которую они называли «мана». Ею могли обладать различные природные объекты, животные, но главным образом люди. Самой сильной «мана» наделялись вожди полинезийцев, далее по степени силы «мана» шли родственники вождей, жрецы и свободные общинники. Рабы, встречавшиеся уже на некоторых полинезийских островах, никакой «мана» не обладали. Так социальная дифференциация, сложившаяся в полинезийском обществе, в своеобразной форме отразилась в религиозных представлениях. Власть вождей оправдывалась тем, что последние обладали очень сильной «мана».

Наряду с верой в «мана» у полинезийцев уже сложились довольно четкие представления о загробном мире, и в этих представлениях также отразилась социальная дифференциация их общества. Право на бессмертную жизнь в загробном мире получали только души умерших вождей. При этом души наиболее могущественных вождей наделялись функциями богов. Что же касается простых общинников, то посмертная судьба их душ была приблизительно такой же, как в верованиях австралийцев. В скором времени после смерти тела души вождей отправляются в некую счастливую страну (страна предков, расположенная на острове где-то на западе или на небе), а души простых общинников попадают в какое-то темное место под землей. Однако, вероятнее всего, в последнем случае на представлениях полинезийцев уже сказывалось влияние христианских миссионеров.[16]

В представлениях полинезийцев как бы сделан дальнейший шаг в развитии верований о загробном мире. Вместе с уничтожением равенства в земной жизни исчезает и равное право всех душ умерших на жизнь в загробном мире. Этим правом обладают теперь только души умерших вождей, их родственников и жрецов, то есть людей, обладавших наибольшей «мана», а следовательно, и властью в земной жизни. Однако идеи воздаяния за поведение в реальной, земной жизни здесь еще нет. Души всех вождей попадают в загробный мир, независимо от того, были ли эти вожди хорошими или плохими, удачливыми или неудачливыми, добрыми или злыми.

Теперь мы обратимся к фактам, собранным археологами и историками, чтобы проследить, как формировались представления о загробном мире в классовом обществе. Здесь нам на помощь придут исторические сведения о развитии раннеклассового общества в Ассирии и Вавилонии, в Древнем Египте, в Древнем Китае и Древней Индии, в Древней Греции и в других странах.

Приблизительно 3 тысячи лет до н. э. в долинах рек Тигра и Евфрата сложилась одна из первых цивилизаций в истории человеческого общества. Поскольку земледелие на землях, орошаемых разливами Тигра и Евфрата, было не под силу отдельным семьям и даже большим родовым коллективам, здесь с необходимостью происходило объединение территориальных общин. С возникновением ирригационных работ появилась возможность сравнительно широкого применения рабского труда. Первоначально число рабов было невелико, а рабов, находившихся в индивидуальном владении, было еще меньше. Однако с увеличением масштабов ирригационных работ, социальным расслоением количество рабов росло. Царь («великий человек»), в далеком прошлом родовой старейшина, приобрел новое значение, превратился в деспота, то есть в постоянного и наследственного диктатора. Вместе с царем быстро развилась и выделилась родовая знать («великие люди»), и деспот, являясь ее представителем, правил в ее интересах.[17]

Таких объединений территориальных сельских общин в Двуречье образовалось несколько десятков. Во главе каждого объединения стояли деспот и «великие люди», центром объединения был город, в котором почитался тот или иной бог. В городе Эриду поклонялись богу моря Эа; несколько северо-восточнее Эриду располагался город Ур, где почитался бог луны Син; севернее Ура был расположен Урук, где почитались Ану — бог неба и Иштар — богиня любви; к востоку от Урука находился город Ларса — центр почитания бога солнца Баббар; севернее — город Шуруппак, где родился, согласно преданию, Утнапиштим, месопотамский Ной, не только спасшийся во время потопа, но и получивший в награду от богов бессмертие; на крайнем севере шумерских владений располагался город Ниппур, в котором находилось центральное святилище древнего Шумера; севернее Ниппура, в Аккадской области между Тигром и Евфратом, которые здесь подходят друг к другу на самое близкое расстояние, располагался знаменитый Вавилон — центр поклонения богу Мардуку; рядом с Вавилоном находился город Борсиппа, где почитался бог мудрости и письма Набу; к северу от Вавилона был расположен город Киш, еще далее на север город Аккад, рядом с ним был расположен город Сиппар, центр поклонения бога солнца Шамаша.[18]

Знакомство с религией ассиро-вавилонской цивилизации позволяет составить представление об одном из ранних этапов формирования представлений о загробном мире в классовом обществе. Правда, исследователи сталкиваются здесь с целым рядом трудностей, так как единства в религии и мифологии в Ассирии и Вавилонии не было.

Центральное место в религии Ассирии и Вавилонии, религии земледельческого общества, постоянно связанного с годичными циклами развития растительного мира, занимали культы умирающих и воскресающих богов, покровителей земледелия и плодородия. Да и сама религия ассирийцев и вавилонян была целиком ориентирована на земную жизнь. Все награды и наказания от богов человек должен был получить в этой земной жизни. Поэтому в богатой мифологии ассирийцев и вавилонян мы не находим мифов и гимнов, специально посвященных загробному миру. Как правило, о нем говорится в мифах, либо рассказывающих об умирающих и воскресающих богах, либо описывающих подвиги и приключения героев. Тема загробного мира в этих мифах никогда не является основной.

Попробуем все же на их основе восстановить представления ассирийцев и вавилонян о загробном мире. Древний шумерский гимн, названный по первым словам «С великих небес к великим недрам», рассказывает о том, как богиня Инанна «покинула небо, покинула землю, в нутро земное… уходит». Чтобы попасть в «страну без возврата», богине Инанне приходится пройти через семь ворот. Владычица подземного мира богиня Эрешкигаль приказывает главному стражу Нети по мере прохождения Инанной семи ворот снять с нее все символы божественной власти (венец Эдена, лазурное ожерелье, двойную подвеску с груди, золотые запястья с рук и т. д.). При этом Нети говорит богине:

В конце концов боги вмешиваются, и Инанна возвращается на землю из безрадостной «страны без возврата». В этом гимне нет еще подробного описания подземного мира, кроме общих упоминаний, что это безрадостная страна, что судьба душ умерших здесь печальна. В более позднем гимне (вавилонского периода) о нисхождении богини Иштар в подземное царство, прототипом которого послужил миф об Инанне, «страна без возврата» описывается уже более определенно:

Богиня Иштар прошла тот же путь, что и богиня Инанна, через все семь ворот. Перед каждыми воротами она снимала одно из своих одеяний и наконец встретилась с владычицей подземного царства, которая наслала на нее шестьдесят болезней и стремилась не выпустить ее из подземного мира. На земле в это время перестали рождаться люди. Боги, лишившись жертвоприношений, потребовали от подземных богов, чтобы они выпустили Иштар на свободу. Богиня возвратилась на землю, где снова наступили весна и праздник любви.[20]

Наконец, еще один миф позволяет нам более детально представить воззрения древних ассирийцев и вавилонян на загробный мир. Это эпос о подвигах Гильгамеша, могучего героя и правителя города Урука («Гильгамеш ли то, пастырь огражденного Урука»), который был сыном смертного человека и богини Нинсун. В этом эпосе есть эпизод, рассказывающий о том, как Гильгамеш, потеряв своего друга Энкиду, после долгих странствий полный скорби возвращается в Урук. Герой обращается с мольбой к богам, прося их о возможности в последний раз увидеть хотя бы тень своего друга Энкиду. Боги, сжалившись над Гильгамешем, предоставляют ему такую возможность:

Таков загробный мир ассирийцев и вавилонян. Особенно тяжело приходится в нем тем, кто не был оплакан и погребен согласно обычаям. Ибо считалось, что жертвы живых — это пища мертвых. В религиозных гимнах проводится мысль о том, что необходимо совершать все обряды, чтобы хоть как-нибудь облегчить загробную участь близких. Этот загробный мир очень напоминает ад позднейших религий, но ад своеобразный. Души умерших мучаются в нем, но совсем не за то, что они совершили дурное в земной жизни. Безотрадность — участь всех умерших, идеи воздаяния нет в представлении об этом загробном мире. Мучениям в «стране без возврата» могут подвергнуться и богиня Инанна, и богиня Иштар, и друг царя Урука Энкиду. Представления о загробном мире у ассирийцев и вавилонян не были еще связаны с идеей грехопадения и воздаяния. Он был простым вместилищем душ умерших.

Однако идея грехопадения уже начинает складываться в классовом обществе ассирийцев и вавилонян. На глиняных табличках ученые-ассирологи обнаружили любопытный миф. В нем говорится, что когда-то люди жили в саду, где росли два дерева: древо одежды и древо жизни. Однажды боги увидели, что «маленькие» (люди) отведали плодов от древа одежды. Обеспокоенные боги собрали совет, так как испугались, что люди могут отведать и плодов древа жизни и стать равными бессмертным богам. Боги приняли решение изгнать людей из райского сада, обвинив их в том, что они ели плоды и с древа жизни.[22]

Важно отметить, что в этом мифе рай (или райский сад) не является составной частью загробного мира. Отмечается лишь то, что рай существовал в далеком прошлом и здесь, на земле. Он не является конечной целью для людей, и люди не попадут в него после смерти. Одним словом, представления о загробном мире, обители душ умерших еще не связаны с идеей о вечном загробном райском блаженстве для праведников.

По мнению историков, этот ассиро-вавилонский миф представляет собой древнейшую редакцию библейского рассказа о грехопадении. Древо одежды этого мифа соответствует библейскому древу познания добра и зла. Вспомним, что библейские Адам и Ева, вкусив запретный плод, в первую очередь испытали стыд от своей наготы. Ассиро-вавилонский прототип библейского рассказа об изгнании Адама и Евы из рая лишний раз подтверждает, что Библия отнюдь не богодухновенная книга, как утверждают богословы, что авторы ее использовали имевшиеся в их распоряжении древние тексты.

Несколько иную картину загробной жизни дают мифы, сложившиеся в Древнем Египте. Однако, прежде чем познакомиться с воззрениями древних египтян на загробную жизнь, следует хотя бы кратко охарактеризовать основные этапы исторического развития Древнего Египта и его социальную структуру, которая отразилась и в представлениях о загробном мире.

Историю Древнего Египта принято делить на три больших периода: Древнее царство (III тысячелетие до н. э.), Среднее царство (XXI–XVII века до н. э.) и Новое царство (XVI–IX века до н. э.). Уже в эпоху Древнего царства царь, фараон, став политическим главой объединения основных областей Египта (номов), сосредоточил в своих руках огромную власть. Все население Египта (как рядовые общинники, так и вельможи) раболепно преклонялось перед фараоном.

Наряду с фараоном большую роль в жизни древнеегипетского общества играл его помощник («тсати»), который принимал участие в решении всех важных государственных дел и одновременно был начальником царского двора. Нередко «тсати» подчинялся огромный чиновничий аппарат. Крупные чиновники назначались обычно из родственников фараона и знати, низшие чиновники (писцы) могли быть выходцами из рядовых свободных.

Основу экономики Древнего Египта составляло ирригационное земледелие. Высокого развития достигло ремесло. Уже в эпоху Древнего царства фараон считался высшим собственником всей земли, а отдельные общины рассматривались только как ее наследственные владельцы. Часть земель, считавшихся собственностью фараона, отдавалась в пользование отдельным крестьянским семействам или же предоставлялась знати. За эти наделы был установлен поземельный налог, который вносился непосредственно в казну фараона. В древнеегипетском обществе рабский труд не захватил еще всех основных сторон производственной жизни. В ирригационном земледелии и ремесленных работах были заняты в основном свободные. Рабы, как считают историки Древнего Египта, в больших массах появились только в эпоху Нового царства.[23]

Как и у ассирийцев и вавилонян, у древних египтян был огромный пантеон богов. Каждое территориальное объединение (ном) было центром поклонения тому или иному богу. Главным городом одного из южных египетских номов был Иераконполь, в котором почитался бог Гор в виде сокола. Севернее его находился город Тепэ, которому древние греки дали название Фивы, — центр почитания бога Амона. Еще севернее существовали город Коптос — центр поклонения богу плодородия Мину и город Абидос, в котором почитался бог Осирис, стоявший во главе египетского пантеона. В центре Южного Египта располагался гермопольский ном, в котором поклонялись богу мудрости и письма Тоту. Далее к северу находился гераклеопольский ном — центр почитания бога Харшефи, а вблизи дельты Нила — город Мемфис (Менофер), в котором почитался бог Птах — создатель людей и покровитель искусств. Севернее Мемфиса уже в самой дельте был расположен город Ону — центр почитания бога солнца Ра, а в центре дельты Нила — город Бусирис, само название которого говорит о том, что он был посвящен богу Осирису. К северо-западу от Бусириса располагался город Саис, в котором поклонялись богине Нейт. Еще севернее находился город Буто, в котором почитали бога Гора в виде сокола.[24]

В Египте уже в середине четвертого тысячелетия до н. э. произошло объединение номов Верхнего (Южного) Египта, во главе которых стал Иераконполь. Приблизительно в это же время происходит объединение и номов Нижнего (Северного) Египта под эгидой Буто. На рубеже IV–III тысячелетия до н. э. по инициативе Юга произошло объединение всего Египта. Предание утверждает, что первым царем, который объединил обе части Древнего Египта, был Менес, и он же считался основателем первой династии фараонов.

Эти политические изменения наложили свой отпечаток и на древнеегипетскую религию. Многие боги, в особенности Осирис, Ра, Амон и другие, приобрели общеегипетский характер. Перемены сказались и на представлениях древних египтян о загробном мире. О развитии этих верований можно судить на основе многочисленных текстов, сохранившихся на стенах древнеегипетских пирамид, а также на основании записей, которые были сделаны на папирусах. В качестве важнейших источников следует назвать Тексты пирамид, Тексты саркофагов и, наконец, знаменитую Книгу мертвых. Тексты пирамид, обнаруженные на стенах внутренних коридоров и камер пирамид некоторых фараонов IV и V династий (около 2900–2700 годов до н. э.), знакомят нас с верованиями эпохи Древнего царства. По мнению исследователей, это едва ли не древнейшее в мировой истории собрание религиозных текстов, в которых запечатлено стремление смертного обрести бессмертие. Тексты саркофагов (2200–1900 годы до н. э.) представляют собой дальнейшее развитие идей Текстов пирамид и восходят к Среднему царству. Книга мертвых, появившаяся в полном виде в XV в. до н. э. (Новое царство), — это сборник текстов, возникший на основе заупокойного культа.

В додинастический период в Древнем Египте погребальный культ мало чем отличался от захоронений в других странах. Умерших хоронили в небольших овальных ямах в согнутом виде, на боку. Сопутствующие предметы в захоронениях были немногочисленными. После политического объединения Египта погребальный культ претерпел существенные изменения: умерших стали хоронить в могилах-гробницах в форме мастабы (невысокой усеченной пирамиды). Начиная с третьей династии фараонов стали возводить огромные пирамиды-усыпальницы для мумий фараонов. В династическую эпоху основу погребального культа древних египтян уже составляли вера в загробную жизнь и сложные представления о душе.

Древние египтяне считали, что после смерти тела продолжают жить многочисленные «души» человека: «рен» — его имя, душа «ба», вылетающая из тела в момент смерти в виде птицы и уносящаяся на небо, и, наконец, душа «ка» — таинственный «двойник» человека, посмертная судьба которого магически связана с судьбой тела умершего. Душа «ка» не представлялась бессмертной, она могла погибнуть от голода и жажды, если при захоронении покойный не был снабжен достаточным количеством припасов. «Ка» могла быть съедена загробными чудовищами, если вместе с телом не были положены тексты с магическими формулами, призванными защитить «ка» в загробном мире. Считалось, что если долго сохранять мумию или хотя бы статую умершего, то «ка» надолго может пережить покойного.[25]

Забота о посмертном существовании «ка» вызвала к жизни сложные приемы мумификации тел умерших. Для того чтобы приготовить мумию, специальные жрецы бальзамировали тело покойника. Знаменитый древнегреческий историк Геродот в своей «Истории» дает описание некоторых способов мумификации. В левом боку тела делался глубокий разрез, через который вынимали все внутренности и клали их в четыре каменных сосуда. Затем тело пропитывалось раствором солей натрия и благовонными маслами. Вместо сердца на грудь покойного клали каменного жука-скарабея, на котором были написаны магические формулы, чтобы защитить «ка» в царстве мертвых. После пропитки благовониями тело заворачивали в многочисленные ткани с различными смолами и клали в гроб — саркофаг. Первоначально мумифицировали только тела фараонов, а затем и членов царской семьи и наиболее знатных людей. Позднее ритуал мумификации распространился на среднее сословие («немху»), а далее и на всех свободных.

Исследователи Древнего Египта выдвинули много гипотез, объясняющих возникновение обычая мумификации не только влиянием религиозных воззрений, но и объективными условиями. Нам представляется правдоподобным предположение о том, что широкое распространение этого обычая было обусловлено тем, что, во-первых, в стране всегда было мало дерева и оно было дорого для того, чтобы использовать обряд кремации, сожжения трупов, и, во-вторых, захоронения в земле также были неудобны из-за постоянных разливов Нила, воды которого разрушали могилы и вымывали трупы.

По мере экономического и социально-политического развития Древнего Египта менялись представления о посмертной судьбе умершего. В эпоху Древнего царства, согласно Текстам пирамид, считалось, что умерший или его «двойник» («ка») отправлялись на священные поля Иалу (Ялу, Иару). Эти священные поля блаженства, по верованиям египтян, находились где-то на западе в подземном мире. Считалось, что в горах в районе города Абидос был вход в подземный мир, по которому протекал подземный Нил. Каждый вечер бог солнца Ра торжественно переходил из дневной ладьи в ночную и начинал свое плавание по подземному Нилу, протекающему по длинной и узкой долине, разделенной двенадцатью воротами на двенадцать частей. Каждое подразделение подземного мира ладья бога Ра проплывала в определенный час ночи, и, по мере того как она плыла по подземному миру, души умерших выходили из гробниц, чтобы приветствовать бога солнца и насладиться его сиянием.

В целом священные поля блаженства очень напоминали обычную земную жизнь Древнего Египта, только в улучшенном варианте. По представлениям египтян, поля блаженства изобиловали водой, злаки на них вырастали выше человеческого роста, зерно в колосе было больше локтя. Души умерших на этих полях трудились так же, как трудились египетские земледельцы, они пахали, погоняли запряженных в плуг быков, сеяли, жали, молотили и приносили жертвы богам. Считалось, что все работы в подземном мире были значительно легче земных; кроме того, души умерших были избавлены там от одной из самых тяжелых в Египте повинностей — по поддержанию в порядке ирригационной системы. Загробные поля блаженства представлялись изрезанными многочисленными каналами, и новых рыть было не надо.

Социальное неравенство в земной жизни древних египтян отразилось и в их представлениях о загробном мире. Согласно этим представлениям, с помощью магии знатные и богатые могли избавиться от работ на священных полях. Для этого изготовлялись небольшие фигурки человека («ушебти» — ответчики) с мешком зерна на спине или с мотыгой в руках. На фигурках писались магические формулы, которые должны были заставить их работать в загробном мире вместо владельца. Изготовление фигурок стоило дорого, и надо было иметь большое количество таких «кормильцев», чтобы избавиться от работы на священных полях блаженства. Простых общинников жрецы утешали тем, что работа на полях Ялу значительно легче, чем в земном мире.[26]

На этой стадии развития представлений о загробном мире мы встречаемся с новым, чрезвычайно существенным моментом. Они начинают выполнять новую социальную функцию — функцию утешения людей в тяготах реальной, земной жизни. Загробный мир древних египтян уже не просто вместилище для душ умерших, а награда за трудности, волнения, несчастья, пережитые в земной жизни. Усиление эксплуатации, рост социального неравенства, гнет деспотической власти фараона нуждаются в каком-то оправдании, угнетенные должны получить какую-то, пусть иллюзорную, компенсацию.

В эпоху Среднего царства представления о загробном мире меняются, к идее вечного блаженства на священных полях Ялу прибавляется идея страшного суда Осириса над душами умерших. Если в эпоху Древнего царства верили, что все души умерших, захороненных с соблюдением установленных обычаев, независимо от их социального положения и поведения в земной жизни получают доступ на священные поля блаженства, то теперь считалось, что на поля Ялу можно пройти только через загробный суд Осириса.

Идея загробного суда встречается уже в Текстах саркофагов, а в развернутом виде его картина рисуется в Книге мертвых, в 125-й главе. Вот как представлялся древним египтянам страшный суд над душой умершего в загробном мире.

В центре зала восседал Осирис с короной на голове, с жезлом и плетью в руках (знаки власти фараона). Он председательствовал на этом суде, в котором принимали участие также сорок два бога номов Древнего Египта. Перед троном Осириса устанавливались весы, на которых боги Гор и Анубис взвешивали сердце покойного. На одну чашу весов клалось сердце умершего, а на другую статуэтка богини Маат или ее символ — страусовое перо. Умерший, приводимый на суд двумя богинями, перед лицом Осириса и других богов произносил две оправдательные речи. Обращаясь к божественным судьям, он говорил: «Привет тебе, великий бог, владыка двух истин!.. Я знаю тебя, я знаю имена сорока двух богов, пребывающих здесь, на великом дворе двух истин, они поджидают злодеев и пьют их кровь в день, как предстанут злодеи на суд Уннефера. Вот, я знаю вас, владыки справедливости! К вам прихожу со справедливостью, ради вас отринул несправедливость»[27].

Далее, обращаясь к Осирису, покойный произносил свою первую оправдательную речь, представлявшую собой своеобразный моральный кодекс древнеегипетского общества:

После этой речи покойный, обращаясь к каждому номовому богу, произносил вторую оправдательную речь. По существу она содержала те же самые заповеди, дополненные непосредственным обращением к тому или иному номовому богу.

На случай же, если на страшном суде душа покойного «растеряется» и забудет какую-нибудь заповедь или имя бога, оба текста оправдательных речей, записанные на папирусе, укладывали в саркофаг вместе с мумией. Если боги находили, что покойный действительно соблюдал все заповеди оправдательных речей и его сердце и статуэтка богини Маат или страусовое перо весили одинаково, то он признавался оправданным и отправлялся на цветущие поля вечного блаженства. Если же при жизни покойный не соблюдал заповедей, в верности которым он только что клялся в своих оправдательных речах, и сердце его перевешивало чашу справедливости, то боги приговаривали его к страшному наказанию.

Этим наказанием не был ад, так как ада религия древних египтян еще не знала. Приговор богов исполнялся тотчас же: нечестивого пожирало чудовище — полульвица-полугиппопотам с головой крокодила. Оно находилось здесь же, в зале суда, и сидело перед Осирисом на высоком табурете. Египтяне верили, что этим чудовищем была богиня Амамат (в переводе ее имя означает «пожирательница»).

Несмотря на всю свою наивность, представления древних египтян о загробном мире уже выполняли функцию оправдания классово-эксплуататорского общества. Моральный кодекс Книги мертвых, а иными словами, моральный кодекс жрецов древнеегипетского общества, являвшихся слугами фараона и знати, включал в себя заповеди, охранявшие основные устои эксплуататорского строя. Заповедь «Я не оскорблял царя» требовала подчинения фараону, заповедь «Я не подавал знака в суде» повелевала неукоснительно выполнять законы и судебные обычаи древнеегипетского государства. Многие заповеди Книги мертвых («Я не истощал припасов в храмах», «Я не портил хлебы богов», «Я не клеветал на бога в городе своем», «Я не святотатствовал») были направлены в защиту одного из устоев древнеегипетского эксплуататорского общества — его религии, а вместе с тем и на защиту интересов его служителей — жрецов.

Таким образом, мы можем сделать некоторые выводы. Идея загробного воздаяния за поведение в земной жизни возникает на определенном этапе развития эксплуататорского общества. Но одного только утешения надеждой на более легкую жизнь в загробном мире со временем стало недостаточно, чтобы держать в повиновении массы угнетенных и эксплуатируемых. Поэтому оно было дополнено идеей воздаяния за праведные или неправедные (с точки зрения эксплуататоров) поступки в земной жизни.

Представления о загробном мире в целом тоже носят исторический характер, изменяются в зависимости от развития социальных условий. В ассиро-вавилонских верованиях уже складываются какие-то представления об аде, но еще нет никаких идей о рае. Воззрения на загробный мир в Древнем Египте позволяют отметить еще одну стадию в развитии представлений о нем — когда уже складываются идеи о вечном райском блаженстве, но нет никаких картин ада, вечных адских мучений. Как показывает история религии, в дальнейшем эти две фазы как бы сливаются.

Нам могут возразить, что обобщения, основывающиеся на анализе воззрений на загробную жизнь только в двух соседних государствах, недостаточно убедительны. Поэтому, прежде чем перейти к рассмотрению учений о загробной жизни, сложившихся в мировых религиях, познакомимся с воззрениями на нее еще в некоторых национально-государственных религиях.