В поисках разумности

Глава 17. Большое строительство

Это было практическое занятие по системному анализу. Студентов разделили на две группы и заставили играть в кубики на скорость. Задача была весьма непростая: надо было построить любую постройку высотой в сорок кубиков. Постройка должна была выдерживать боковое давление силой в треть веса кубика, так что поставить один на другой сорок кубиков не получилось бы. Дополнительным утяжеляющим фактором, ради которого, собственно, и проводилось занятие, было то, что непосредственным строителям запретили принимать какие-либо решения. Все решения должны были принимать управленцы, отделённые от строителей и друг от друга стенками. Общаться разрешалось только с помощью докладных записок и рисунков — эскизов. Веселова и Ваулину, как первых по алфавиту, назначили главами соперничающих команд. Между ними и непосредственными исполнителями было ещё три ступени управленцев. Строители при возникновении вопросов должны были обращаться с вопросами к непосредственным руководителям, те — к вышестоящим, и так далее.

А вопросы стали возникать очень быстро. Сразу выяснилось, что кубиков не хватит, чтобы построить пирамиду, и что надо строить какие-то купола. Потом выяснилось, что кубики не выдерживают силы больше, чем вес восьмидесяти кубиков — а это значило, что придётся сначала делать проект сооружения и рассчитывать его. Александр назначил низших управленцев проектантами, их вышестоящих начальников — главными инженерами, а сам сел бездельничать. Долго бездельничать не получилось — проектантов и начальников оказалось слишком много, они не смогли придти к единому решению и принялись строчить друг на друга кляузы. Александр принялся решать их споры самостоятельно, что приходилось делать через инстанцию — через начальников проектантов. Общаться, как уже было сказано, можно было только записками на специальных бланках. От писанины вскоре разболелась рука. Как и следовало ожидать, вскоре они все переругались, запутались и невероятно затянули строительство. К середине второй пары они построили едва половину сооружения.

Евгения Васильевна, пожилая волшебница, проводившая практические занятия, их похвалила:

— Молодцы, вы хотя бы начали строить. Вторая группа даже не приступила.

Александр посмотрел на вторую группу — Ваулина стояла красная от гнева, сжав руки в кулачки, её товарищи выглядели не лучше — многие пошли красными пятнами, некоторые были смертельно бледны.

— А теперь разберём ошибки. Первая группа пошла правильным путём и создала специальную проектную группу, но не сумела организовать управление группой. Запомните: творец, принимающий решения, может быть только один. Александру следовало назначить кого-нибудь из управленцев второго уровня главным проектантом. Вторая группа тоже дошла до идеи создания проектного отдела, но руководитель второй группы ошибся, когда допустил спор о построении иерархии управления. Такие решения надо принимать единолично. А теперь посмотрим, какие ошибки делали ваши предшественники…

Потом они долго все смеялись, взвешивая объёмы исписанных бланков. За какой-то час группа ухитрилась извести три кило бумаги. А когда Евгения Васильевна показала им статистику о том, сколько бумаги изводили предыдущие группы, смех стал ещё громче: некоторые умельцы ухитрялись использовать втрое — вчетверо больше бумаги.

— Забавный факт: обратите внимание, что в начале века все группы использовали намного больше бумаги, чем вы. Можно сказать, что на этом примере видно, как меняется человечество. В начале века все были просто обуяны идеей создания идеальной общественной канцелярской машины, которая работает как бы сама по себе. Отсюда и восхищение бюрократией, бланками и формулярами. Ваше поколение уже ближе к идее решения проблем непосредственно с исполнителями, без заносчивости и зазнайства аристократов. Поэтому вы и бумаги тратите намного меньше. Эта тенденция наблюдается для выходцев из всех народов, кстати. Ну, а теперь, может, достроите всё-таки пирамиду?

Студенты принялись за дело. На этот раз, не разделённые стенками и формулярами, они справились за четверть часа.

На следующей лекции Ваулина провела перекличку среди всех членов тайного безымянного ордена и всем назначила встречу на островах.

Последние две пары были посвящены практическим занятиям по риторике.

— Частично о прикладной конфликтологии рассказал вам профессор Пащин на лекциях по введению в волшебство. Однако, это теория. Сегодня мы будем отрабатывать практические навыки по конфликтологии и риторике в общении, — сказал профессор Марадей и улыбнулся улыбкой крокодила. Улыбка эта не предвещала ничего хорошего. Так оно и оказалось.

— Практиковаться будем следующим образом. Я помещу вас в некоторую иллюзию, соответствующую стрессовой обстановке — война, транспорт или семейный скандал. Кроме того, я наложу на вас специальное заклинание, которое поднимет количество стрессовых гормонов в крови — так, чтобы вы действовали не как в спокойных условиях, а как после тяжелого рабочего дня. Возьмите карточки и выучите свои роли. Итак, приступим. Первая к доске пойдёт… Ваулина Ольга. Партнёров будем выбирать из конца списка… Усачёв.

— Помните то, о чём мы говорили на лекциях. Вы общаетесь с людьми, которые хорошего о себе мнения. Обязательно моделируйте поведение партнёра. Помните, что ответ на ваши слова заключён в ваших словах. Обязательно задавайте такие вопросы и произносите такие предложения, которые приведут к нужному вам эффекту. Начнём.

Ваулиной досталась сцена в транспорте. Профессор Марадей дал в руки Ольге шест и вытащил волшебной палочкой из небольшого, дымящегося сосуда, стоящего на кафедре, полупрозрачный завиток тумана. Завиток затрепетал в воздухе, как живой, и потянулся к голове девушки. Секунда — и он коснулся волос, а затем втянулся внутрь.

Ольга прижалась к шесту, прикрыла глаза и начала покачиваться — очевидно, ей казалось, что она едет в автобусе или трамвае. С задних рядов вышел вперёд Усачёв. Профессор Марадей наложил на него иллюзию — и он стал выглядеть, как толстая бабушка с двумя сумками в руках. Студенты тихо захихикали.

"Бабушка" подошла к Ваулиной и неслабо её пихнула, а затем обругала: "Стоят тут, все враскоряку, не пройдёшь, вот молодежь пошла". Усачёв постарался на совесть, подобие было полным. Смех усилился.

— Куда прёшь, квашня старая, вон проход совсем свободен, — выпалила Ваулина на одном дыхании.

Класс грохнул, профессор Марадей снял иллюзию. Растерянная Ольга стояла посреди веселящегося класса. Класс притих и ожидал, как именно профессор накажет Ольгу.

— Не забывайте, пожалуйста, про системный анализ. — сказал профессор Марадей, — Ваша ошибка в том, что сначала надо было обратиться к седьмому уровню и показать, что у вы и партнёр на самом деле существуете в одном деле. Например, обратиться к даме "почтенная хозяюшка", или, в условиях СССР, "товарищ". Во-вторых, создать образ доброжелательного творца пространства любви и взаимной заботы, например, сказать: "стараюсь сделать всё как лучше". В-третьих, найти решение. Например, сказать: "проходите вот там, пожалуйста", или отойти с извинениями.

Александру стало жаль Ольгу — два удара по самолюбию в один день выдержать непросто. Но жалеть её времени не было — следующим по алфавиту был он. Александр потащился к доске.

Профессор Марадей потянул из чаши очередной сгусток тумана. На секунду Александра закружило, а затем класс исчез.

…Уставший статский советник возвращался из присутствия. Горы перелопаченных бумаг, боль в глазах, боль в руках. Начальство делало всё, чтобы подчинённый народ разорился и в итоге взбунтовался, а он никак не мог этому помешать… Дверь открыла не горничная, а жена.

— Сколько раз я тебе говорила? — завопила она с порога, — Не оставляй волос после бритья в раковине! И вообще! Ты совсем меня не любишь! Я сижу тут одна целыми днями, а ты даже на променад со мной не сходишь! У всех люди как люди, только у меня свинья на блюде! На рысаках ездят, по ресторанам каждый день ходят, только с тобой никакой жизни нету!

— Статский советник — это очень большое звание, очень немногие смогли дослужиться до него, — сказал Александр, — и не тебе меня обвинять. Ты сидишь на всём готовом, денег много, а при этом ты никак не уважаешь меня за то, что я так страдаю на работе.

Жена на секунду запнулась, а затем начала по новой:

— Это у тебя много денег? Да ты нищий, неудачник! У тебя ничего своего нет! А на деньги твои даже платья нового не купишь!

Тут Александру кровь бросилась в голову. Откуда-то пришло воспоминание, что французское платье, о котором говорила жена, стоит столько же, сколько средняя крестьянская семья зарабатывает за год.

— Да ты не человек… ты плесень. Вы съедите любое количество душ, и вам будет мало. Ненавижу тебя, чтоб ты сдохла и весь твой мир гнилой, — сказал Александр со злостью и отвесил жене пощёчину. Точнее сказать, хотел отвесить. Жена дёрнулась и попала прямо под тяжелую руку, получилась не пощёчина, а полноценный удар.

Реальность подёрнулась дымкой и растаяла. Александр стоял посреди притихшего класса. Венжи Шахабуддин, тихая девочка — маг из восточной школы, стоявшая перед ним, плакала. На скуле у неё расплывалось красное пятно. Очевидно, это она играла роль его жены.

— Э-э, пожалуй, это воспоминание мы больше для тренировок использовать не сможем. — сказал профессор Марадей, — Подойдите ко мне, Венжи, я вас исцелю. Но в целом надо быть внимательнее и всегда быть готовой к атаке. Друг может резать хлеб и у него может соскочить нож, рабочие могут уронить с крыши инструменты… а у нас в университете даже стены иногда могут воевать. Всё, не плачьте пожалуйста, я исцелил вашу нежную щёчку. Идите на место.

— Воспоминания, в которые я вас погружаю, взяты у реальных людей… в данном случае у одного статского советника, который перешел со временем на сторону революционеров. Должно быть, его нелюбовь к несправедливости наложилась на аналогичные чувства господина Веселова, и мы тут имеем не семейную ссору, а классовый конфликт. Однако, в любом случае отвечать на первые обвинения надо было не оправданиями, а уверениями в заботе и поддержке. Слова о том, что карьера удалась, воспринимаются как ответная агрессия. Вспомните то, с чего мы сегодня начали. В ответ на слова о том, что "моя карьера идёт хорошо", можно ответить только двумя путями: "да, твоя карьера идёт хорошо", "нет, ты неудачник". Очевидно, заскучавшая и начавшая скандалить женщина первый вариант никогда не выберет. Так что продолжение скандала — результат действий Веселова. Следовало ответить что-нибудь в духе: "Да, ты совершенно права. Бросай меня, такого неудачника, с такой свиньёй жить невозможно". В этом случае вы бы поставили партнёра перед выбором — либо признать свою грубость и извиниться, либо двигаться дальше к разрыву. Или, если вы не хотите конфликтовать, следовало пожалеть: "Бедная моя, несчастная, совсем засиделась моя ласковая в клеточке…". Но с такими эгоистичными истеричками, кстати, лучше разрывать сразу. Следующим к доске пойдёт…

Никто из студентов до конца занятия не смог сдержать грубости, никто не смог извиниться — все действовали методом силового давления. Больше всего класс посмешили трое парней, погруженные в иллюзию войны — они так яростно спорили, как лучше атаковать противника, что в итоге перестреляли друг друга.

— Из сегодняшнего занятия можно сделать только один вывод, — сказал профессор Марадей, — пока вся ваша вежливость является пока внешней, наносной. В реальных условиях вы все действуете запугиванием и силой. Вам предстоит ещё много поработать над собой. Повторяю ещё раз то, что вам говорили на лекциях по конфликтологии, то, что вы читали как советы различных святых старцев: приучите себя извиняться даже тогда, когда вас обвиняют несправедливо.

— Тяжело сказать "простите" даже тогда, когда вас обвиняют справедливо, намного тяжелее тогда, когда обвиняют несправедливо. Но если вы хотите стать действительно дееспособным и уважаемым человеком, вам необходимо этому научиться без скидок на сколь угодно стрессовую ситуацию. До тех пор, пока вы оправдываетесь, ваши оправдания воспринимаются как ответная агрессия, не говоря уже об ответных оскорблениях. А это значит, что в глазах коллектива или семьи вы остаётесь угрозой или, как минимум, глупым человеком, который ставит впереди интересов коллектива личное самолюбование — а таких людей коллектив не уважает, а травит. Отдельный человек коллектива может этого не осознавать, но коллектив всегда осознаёт — и, будьте уверены, выберет себе в качестве авторитета того, кто не демонстрирует болезненное самолюбие. Так что учитесь полному беззлобию всегда и везде. Иначе так и будете в критической ситуации уничтожать не врага, а друг друга.

После такого весёленького учебного дня Веселов с его группой проштрафившихся самогонщиков отправились инспектировать боевой путь карательной части СС, состоящей из украинцев. Это подразделение занималось тем, что боролось с партизанами методом сжигания тех деревень, которые могли оказать им поддержку. А поскольку поддерживали практически все деревни, то сжигали они всех, кого указывали им хозяева — немцы. Студенты — волшебники должны были проверить все деревни, обречённые на уничтожение.

Прибыли они вовремя — каратели уже загнали в деревянную церковь всё население деревни и собирались поджигать. В толпе прямо посереди переполненной церкви обнаружилась девушка с ярко-оранжевой, почти красной аурой. Она стояла и счастливо улыбалось.

— Почему ты улыбаешься? — на всякий случай начал издали Веселов.

— Скоро я попаду к боженьке. — немного блаженно протянула девушка. Её слова не были признаком сумасшествия — она очень чётко осознавала происходящее, просто она действительно испытывала радость от данного факта. Она была совсем молодой, лет пятнадцать, не больше. Потом она немного подумала и добавила:

— Вы не из нашей деревни. И вас не было в церкви, когда нас сюда загоняли.

— Да, мы волшебники. Мы приехали, чтобы спасти тебя и отвести в университет, где тебя научат множеству полезных вещей, — бодро ляпнул Максим Прохоров и всё испортил. Веселов пихнул его в бок, но было уже поздно.

— Вся магия — от дьявола. Вы черти, хотите меня соблазнить, чтобы я к Богу не попала, — пришла к очевидному умозаключению девушка.

Студенты принялись кружиться вокруг упрямой умницы и наперебой рассказывать ей, как хорошо в университете, но ответом им была лишь непрерывная Иисусова молитва. Из-за стен церкви послышалось:

— Богдане, та й пиджыгай геть кацапив, що мы тут чекаемо?

— Та воны не кацапы, воны билорусы. Пан офицер не казав.

— Та мени нема ризныци, чы вони кацапы, чы воны белокацапы, пиджыгай геть!

— У нас больше нет времени. Замолчите, дайте я сегодняшний урок перескажу, — сказал Веселов и в сжатом виде обрисовал, чему их учат в Университете. История про то, как Венжи получила плюху, почему-то убедила девушку в реальности университета, и она согласилась.

Студенты вместе с Настей (так звали девушку) поизучали остальные деревни, обречённые на уничтожение, никого достойного там не нашли и вернулись в Университет. В университете они битых полчаса доказывали приёмной комиссии, что Настасья согласилась стать волшебницей не под страхом смерти и что она имеет право на свободное обучение. Комиссия не верила, от студентов ощутимо попахивало дымком.

— Да её чуть не на привязи волочь пришлось! — клялись студенты и своего добились — Анастасия Дранкович была зачислена в Университет как свободная студентка.

Столь нервная работка потребовала возмещения энергии. Они пополдникали пирожными с молоком и отправились на тайное собрание.

Тайное собрание ордена сразу не заладилось. Во-первых, в группе отправляющихся на острова Веселов заметил Земскову и Соколова. Соколова пригласил Майоров, в чём тот сразу и признался. Как о собрании прознала Земскова, осталось тайной, и Александр решил, что её позвала Ваулина. Выяснять это было некогда — по прибытии на острова выяснилось, что пляжи первых двух плотно заняты студентами и работниками Университета. пришлось переноситься на третий остров — гористый, обрывистый и каменистый. Этот остров числился нелюбимым среди отдыхающих, но в этот день и на его пляжах было полно народа. Александр предложил углубиться внутрь острова, девчонки затребовали перенестись на северную часть острова. Они заспорили, поднялся галдёж. После пяти минут пререканий кто-то вспомнил, что на северную часть острова заходить запрещается. В конце концов решили пойти вдоль берега и расположиться где-нибудь над обрывом.

— А как же мы там будем купаться или играть в мяч? — спросила Земскова, но она стояла в самом конце группы и на неё никто не обратил внимания.

Продираться через камни и джунгли пришлось довольно долго, и настроения это никому не прибавило. Кое-где пришлось даже применить магию для прокладки тропы. Наконец они расположились на небольшой полянке, на краю невысокого обрыва над океаном.

— Дорогие товарищи! — начал Александр Веселов, — Объявляю первое собрание нашего тайного ордена борьбы против сил зла открытым.

— Веселов, не дави регламентом! — раздался вопль души Василия Майорова, — Ты бы ещё красное знамя вынес. Попроще, мы же все свои!

Вообще-то нечто подобное Александр и мечтал сделать, даже эскиз знамени придумал, но теперь признаваться в этом не хотелось.

— Какой ещё тайный орден? — удивилась Вика Земскова, — У вас тут что, выездное собрание? Так вы вроде из разных орденов.

— А ты как сюда попала? — в свою очередь удивился Веселов.

— Ну, все пошли, и я пошла.

— Я за неё ручаюсь, — сказала Ваулина, обеспокоенная своим проколом (Земскова была подругой Ваулиной, и тень падала на Ольгу), — она хорошая подруга и никому о нас не расскажет. Правда ведь, не расскажешь?

Земскова разглядела в глазах у Ваулиной зловещие искры и сказала:

— Нет, не расскажу.

— А нас не накажут, что мы сразу в двух орденах состоим? — испуганно спросила Галина Гнатко.

— Вот за это можешь точно не беспокоиться, — успокоила её Виктория Земскова, — знаешь, как преподаватели шутят, когда думают, что мы их не слышим? Что если волшебник не состоит хотя бы в трёх разных тайных орденах, то он либо лентяй, либо не волшебник.

Все уважительно посмотрели на Земскову — было так приятно осознавать, что рядом есть опытный человек второго курса.

— Ладно, в общем, у нас первый вопрос — о приёме в орден двух новых членов — Валентина Соколова и Виктории Земсковой, — сказал Александр, — у кого-нибудь есть возражения?

Возражений не было. Александр кратко изложил историю своих раскопок и историю, услышанную от Ваулиной.

— Ваш Скоробогатов и его компания регулярно собираются в дальних пещерах, за нашим спортзалом. — неожиданно сказала Дубровская, — Уверена, что у них есть свой орден, и очень деятельный. В него входят и старшекурсники. Они часто надолго исчезают куда-то за пределы Университета.

— Ну, это как раз объяснимо, — сказал Савёлкин, — если они выполняют задания учебных орденов, как мы, то это нормально.

— Ты бы видел их вид… хитрый и заговорщический.

— А почему мы не видели? — удивился Майоров.

— Принимали бы душ после занятий, как я, так увидели бы.

Майоров смутился. В разговор вступил Фриц Мюллер:

— В том, что ты сказал, может и не быть ничего страшного. Вспомни наши лекции. У нас каждый день оказывается, что всё, что мы думали раньше, обстоит на самом деле совсем наоборот. Возможно, у всех этих событий есть и разумное объяснение.

Веселов обвёл всех взглядом. Взгляд сам остановился на Виктории.

— А вы что об этом думаете?

— Я думаю о твоих плавках, — сказала Виктория Земскова.

— Что не так с моими плавками? — удивился Веселов. Одет он был в великолепный плавательный костюм, точнее в нижнюю часть великолепного плавательного костюма по моде 1913 года. Как раз того времени, когда ялтинский градоначальник во избежание непотребства приказал мужчинам и женщинам купаться на разных пляжах в плавательных костюмах, полностью закрывающих тело. Вот в плотных полосатых штанишках от этого костюма он сейчас и выступал. Костюм этот ему достался от дедушки, мама сунула перед отправлением "на всякий случай". Верхнюю часть он оставил в пещере Университета — всё-таки времена были уже не те.

Немаги были одеты ещё хуже, по последней немаговской моде — в длинные, почти до колен чёрные "спортивные" трусы. У Александра костюм был хотя бы весёлого цвета в яркую сине-белую полоску. На озёра в Университете он летал в таких же, как у немагов, чёрных плавках, а сюда одел что поярче.

Фраза о плавках его сильно смутила. Виктория знала, что он к ней неровно дышит, но обсуждать это прилюдно Александр был не готов.

— Я знаю прекрасное заклинание, создающее облачко вокруг бёдер или груди, одна пятикурсница научила. Можно бегать без плавок и ничего не видно.

— Ой, как здорово, научишь? — воскликнула Ваулина.

— Давай на нём попробуем, ты его держи и раздевай, а я облачко создам, — сказала Земскова и забубнила заклинание, направив палочку на Александра.

В следующую секунду Александр взлетел в воздух, а его великолепный плавательный костюм полетел в другую сторону. Он даже не пытался сопротивляться — знал, что в одиночку против двух магов доброй выучки не выстоять. А выучка и Вики и Ольги была хорошая, случаи убедиться уже были.

Девчонки поставили его на землю в том же месте, где и подняли, очень аккуратно поставили. Александр осмотрел себя. Чуть ниже впалого живота ("к спине прирос", — шутила мама) и правда начиналось небольшое облачко, заканчивавшееся где-то на середине бёдер. Контуры фигуры видны были очень хорошо, подробностей видно не было. Александр не отказался бы полюбоваться на раздетых подобным образом девчонок, но выступать в таком виде на почти официальном собрании… Вдобавок освобождённая от привычных оков натура отреагировала приятным возбуждением, совершенно неуместным в данной ситуации.

— Вот так гораздо лучше, — сказала Земскова и посмотрела на других парней.

— Нас не надо, мы не надо… мы не хотим, — испугался Майоров.

— Ну почему же, почему же, я не против, — сказал Соколов.

Девчонки глянули на Валентина — а смотрелся рослый и возмужавший Соколов рядом с тонкошеими студентами как взрослый дядя — и как-то сразу решили повременить с новой технологией.

— Так, у нас второй вопрос — принять имя для нашего ордена, — не сдавался смущённый и рассерженный Александр.

Но придумать имя ордену в этот день им было не суждено, потому что на полянку вышла птица величиной с пальму. Все присутствующие удивлённо уставились на птицу. Маги хмурили лбы, вспоминали учебники и пытались вспомнить, с чем едят это чудо. Немаги быстро мотали головами влево — вправо, пытаясь решить, что менее опасно: прыгать с обрыва в прибой или нырять в колючие джунгли. Редко стоящие пальмы вряд ли смогли бы защитить от гигантской птицы, а густой, колючий и ядовитый подлесок был препятствием только для людей. Большинство выбрало прибой.

— Ваулина ставит стену, Савёлкин щиты, — Александр вспомнил, что он тут как бы главный.

Птица ринулась в атаку. Немаги собрались прыгать с обрыва, но Александр закричал: "Прячьтесь за магов!" — и они послушались.

Птица с разгона налетела на невидимую стену, стукнулась, а затем начала потихоньку продавливаться сквозь стену.

— Ты как стену ставила? — удивился Александр.

— Она имунна к магии, — потрясённо промолвила Ваулина.

Тут Земскова решила, что как самый старший маг должна что-то сделать, и взмахнула палочкой в сторону ближайших пальм. Четыре пальмы вылетели из почвы вместе с корнями и встали перед птицей сплошным забором. Птица от досады аж крякнула, а затем присела и сделала неуловимое движение крылом. В сторону ребят полетела желтая стрела. Стрела уткнулась в щит, не долетая метра до Савёлкина, и упала на землю. При ближайшем рассмотрении стрела оказалась небольшим и очень острым пером.

— Это ещё что за птица рох? — удивился Филипп Савёлкин.

Со стороны дальнего конца поляны послышалась тихая призывная трель. Птица бросила попытки позавтракать студентами и отправилась к источнику звука, но по пути нашла плавательный костюм Александра и выместила на нём всю злобу. Ошмётки полетели во все стороны, раз и навсегда хороня надежды их собрать и восстановить. Ребята посмотрели на дальний край поляны и увидели там пожилую женщину, очевидно, волшебницу. Волшебница протянула руку и погладила наклонившуюся птицу по голове.

— Как вы смогли сюда пройти? — сердито спросила волшебница, не переставая издавать успокаивающие трели, — Сюда дорога перекрыта джунглями и стоят указатели с запретами.

— Ты когда тропу проделывал, указатели видел? — спросил Александр у Филиппа.

— Какие указатели? Как будто сам не знаешь, что заклинание "Паракра" проделывает тропу воздушным ударом. Там если что и было, взрывом вместе с ветками унесло. Только не было там ничего.

— Очевидно, джунгли разрослись и закрыли указатели. Извините, мы не хотели.

— Они не хотели! А если бы Чарльз порвал вас на части? Его, знаете ли, не всякая магия берёт. Или, ещё хуже, если бы вы повредили его? Это очень редкое создание. Возвращаётесь и передайте, что я накладываю на вас взыскание… на усмотрение вашего тутора. Кстати, молодой человек, вы знаете, что ваше очень интересное заклинание рассеивается при переносе? Пойдёмте, я попробую найти вам что-нибудь из одежды. Остальным сидеть на месте! Я обведу вас защитным кругом — не выходите из него, Чарльз у нас тут не единственный. Мы скоро вернёмся. Если за это время восстановите пальмы, сниму взыскание.

По пути к домику волшебницы Александр шел справа от неё, птица — слева. Впрочем, птица вскоре отстала и свернула в сторону. Они немного поболтали об Университете, волшебница спрашивала, какие предметы теперь преподают на первом курсе и кто какой предмет преподаёт. До домика они дошли за пять минут, это была просторная, но очень простая хижина в духе тихоокеанских туземцев. Волшебница посокрушалась, что у неё нет ничего из мужской одежды, и в итоге недолгих поисков предложила Александру обширный и очень цветастый платок. Александр обернул его вокруг бёдер — получилось два оборота.

— Я обязательно верну, — пообещал Александр.

— Не надо, это дорогая вещь, но память о том, о ком хотелось бы забыть. Да и опасно вам сюда ходить… Кстати, вы знаете, что существует заклинание, позволяющее видеть сквозь это облачко?

— Не знаю, я про него вообще не знал, это девчонки накладывали, — признался Александр.

Волшебница проводила его к остальным студентам (те уже посадили пальмы обратно и играли в сплетённый из травы на скорую руку мяч) и отправила всех обратно — на пляж. В проходе через джунгли она соорудила большой знак "проход запрещён, опасно!". Спускаться по каменистой тропе, поминутно цепляясь за различные колючки, было ещё хуже, чем подниматься, но Ваулина и тут не могла не пошутить:

— Веселов, нравится мне твоя юбочка. Может, поменяемся? Я тебе купальник, ты мне юбочку.

Как ни было обидно возвращаться ни с чем, но тут все представили себе Александра в ярко-красном закрытом купальнике Ваулиной и засмеялись.

— Согласен, снимай, — сказал Веселов. Ольга, понятно, снимать купальник не стала.

Следующие дни по прибытии в университет Александр только и делал, что ходил и выпытывал у всех, каким таким заклинанием можно просматривать защитные купальные облачка. Никто про такое не знал. В конце концов он дошел до Гюнтера Хаака. Гюнтер, привычный к различным безумствам буйной и неуправляемой студенческой массы, сразу насторожился и вытянул из Александра всю историю. Услышав про то, что купальные брюки порвала птица рох, Гюнтер удивился ещё больше и сказал, что птицы рох не живут в Тихом океане. Одно время их встречали на островах Индийского океана, но вообще-то этот зверь считается вымершим.

— Ну, я не знаю, что это за птица, это её Савёлкин так назвал.

Гюнтер побарабанил пальцами по столу, достал устройство связи и объявил боевую тревогу по ордену.

— На северной стороне третьего острова никогда никто из волшебников не жил. И никаких птиц там никогда не было. Зато тридцать лет назад там пропало несколько студентов, и мы закрыли эту зону. Правда, наши студенты ухитряются пропадать везде, так что это никого особо не встревожило. Но ваша информация придаёт делу новые оттенки. Это уже намного интереснее… Давай сюда всех, кто присутствовал.

Александр вздохнул и принялся отправлять сообщения членам своего, так и оставшегося безымянным ордена. Прибыли боевые маги ордена "Крылья", глава ордена Семён Васильевич Краснов, начали подтягиваться студенты. Семён Васильевич, услышав про суть дела, сразу же решил, что оно выходит за рамки ордена. Сообщение о событии отправили в секретариат ректора.

Ребят начали допрашивать. Ваулину попросили принести платок (Александр передарил платок ей). Савёлкин признался, что интереса ради, пока другие плели мяч, исследовал состав заклинания волшебницы. Его очень удивило то, что в заклинании, которым она окружила ребят, было мало средств против прохода материальных объектов, зато много таких элементов, которые ставятся против прохода привидений.

— И вы молчали? — удивился Гюнтер.

— Так потом танцы были, так и забылось, — пожал плечами Филипп.

— А что вы там вообще делали? — задался логичным вопросом Гюнтер.

Ребята промолчали.

— В мяч играли, — нашелся Филипп.

— Без мяча?

— Да не дави ты их, и так ясно, что они либо о поклонении Дионисию начитались, либо тайный орден организовывали, — засмеялся Семён Васильевич, — ни для чего другого наши ленивые студенты дальше пляжа шага не сделают.

Студенты покраснели, но тут Ваулина принесла платок, и это избавило от дальнейших объяснений. Семён Васильевич глянул на него и вроде бы даже ничего особого не сделал, но платок вдруг распался на отдельные волокна. Волокна начали извиваться, как черви, и попытались скрыться. Гюнтер окружил их огненным кольцом.

— Устройство подслушивания. Очень толково сделано, но на уровне магической школы, не Университет, — оценил Семён Васильевич, — господин Веселов, а ну-ка повторите поподробней весь ваш разговор с этой "волшебницей".

Александр повторил, по ходу рассказа всё больше поражаясь своей глупости: волшебница за всё время разговора только задавала вопросы и ни разу не показала, что хоть что-то знает об Университете. Окончание его рассказа выслушивали уже не только маги ордена, но и боевые маги, которых он помнил ещё по случаю с Гиви.

Некоторое время ушло на пересказы, сборы, получение боевого снаряжения, но уже через полчаса небо над третьим островом потемнело от множества боевых магов, летящих на мётлах. Александр шел в первой девятке, указывал путь. Как и следовало ожидать, ничего найти не удалось: на месте хижины ничего, кроме примятой травы, не было, никаких птиц или пожилых волшебниц на острове не водилось.

Студентам посоветовали быть осторожнее и поменьше болтать. Третий остров закрыли для отдыха. Там поставили ловушки — сигнализаторы: теперь каждое живое существо весом более двадцати килограмм, попавшее на остров, не останется без внимания.