В поисках Совершенства

ОДИННАДЦАТАЯ ФАЗА: КАК МЕНЯ РАСПЛЮЩИЛИ, ИНИЦИИРОВАЛИ, ПОБИЛИ КАМНЯМИ И ВЫМЕСИЛИ

Всю неделю после семинара по прошлым жизням я чувствовала себя изможденной, травмированной и напряженной. Плечи казались такими одереневшими, что достигали ушей. Я околачивалась по дому, не понимая, мое это напряжение или той женщины, и на всех кричала. Но тут (хоть раз в жизни!) решение было простым – мне требовался массаж. Мне хотелось хоть немного удовольствия, а если так случилось, что приходится ухаживать еще и за отпечатком предыдущей инкарнации – что ж, тем лучше. Я оплачу массаж, и это будет мой запоздалый взнос в экономику, о которой я размышляла, когда загорала. Решение принято, осталось найти человека, который хорошо выполнит работу.

Не знаю, как вы, а я терпеть не могу массаж, при котором только кожа сдвигается, а напряжение в совершенно нетронутых мышцах остается. Меня знают, как человека, просящего: «Пожалуйста, немного сильнее». Целых тридцать секунд массажист надавливает сильнее, после чего снова возвращается к нежному поглаживанию. Я это ненавижу. Иногда прошу во второй раз: «Не могли бы вы работать поглубже?», опять не достигаю желаемого результата и лежу, слушая, как мистер Внутренняя Мужественность кричит на меня: «Ну, видишь? Бесполезная трата времени!»

Поэтому я обратилась за рекомендациями к хорошим друзьям Вики, сама массажистка, не обиделась.

– Если ты хочешь глубокий массаж, тебе нужен рольфинг – расплющивание.

– Расплющивание? – это звучало как-то чересчур радикально.

– Ну да, это такой термин. Тело преобразовывают, и это весьма болезненно.

Да. Боль. Вот чего мне хотелось. Этих восхитительных моментов, когда пальцы попадают точно на узел, из-за которого плечи несколько месяцев подняты до ушей, и надавливают на него. Сильно. Я хотела боли. Я это сделаю.

Еще три телефонных звонка, и я нашла рольфера. Американца, единственный телефонный разговор с которым побудил меня к неправдоподобным фантазиям на его счет.

Его голос был просто шелковым. Я уже не могла дождаться, когда смогу полуобнаженной лечь перед ним на стол. Установив при помощи нескольких хитроумных вопросов, что он не гей, я бессовестно начала флиртовать с ним по телефону.

– Вы знаете, я больше не боюсь щекотки. – Женский подход «я-нуждаюсь-в-присмотре». – Как вы думаете, ваш рольфинг поможет мне восстановить боязнь щекотки?

– Это интересный вопрос.

– Может быть, вы сможете использовать меня, как исследовательский проект?

Честное слово, иногда я шокирую сама себя.

В назначенный день я была очень возбужденной. Фиона, моя задушевная подруга, захотела сопровождать меня. Я прожужжала ей уши, рассказывая, каким чувственным кажется этот парень, и ей было любопытно взглянуть на него. Она увидела его, и ее брови приняли интересную зигзагообразную форму.

Как вам это нравится? Голоса бывают такими обманчивыми! Он десять лет прожил в Японии и, похоже, превратился в одного из этих нервных, недокормленных, перетрудившихся типов, которые каждый рабочий день набиваются, как селедки в бочку, в токийскую подземку. Даже лицо казалось японским.

– Привет, я Питер, – сказал он с сильным калифорнийским акцентом. Я улыбнулась, чувствуя себя в полуобморочном состоянии от разочарования.

– Можно мне стакан воды? – попросила я.

– Ну конечно! – И он исчез.

Комната для рольфинга в Камден-тауне была маленькой и плохо отапливалась. Я очень неохотно сняла часть одежды и, замерзая, села на его стол. Примерно через месяц он вернулся с водой.

– Не могли бы вы встать? Мне нужно посмотреть на вашу осанку.

Я всегда гордилась собой, потому что, благодаря занятиям танцами обладаю очень хорошей осанкой. Он обошел меня вокруг, разглядывая с таким видом, будто ему подсунули попорченный товар. Я так и ждала, что он сейчас скажет: «Ну что ж, терпимо, но нельзя ли получить скидку?» Вместо этого он нахмурился и произнес:

– Не могли бы вы сесть на стул?

– Конечно.

– Теперь, пожалуйста, снова встаньте.

– Теперь снова сядьте.

– Снова встаньте.

– Снова сядьте.

– Снова встаньте.

Между прочим, я за это плачу.

– Теперь не могли бы вы пройтись, пожалуйста?

– Пожалуй, нет. – Там не было места, чтобы «пройтись», разве что влезть на стол или перевернуть его. Я сделала шаг вперед, повернулась и сделала шаг в обратную сторону.

– И еще раз, пожалуйста. И еще раз, пожалуйста.

В конце концов, после того, как он тщательно изучил, какие части меня нуждаются в преобразовании, мне разрешили лечь на массажный стол. Ну, вряд ли вы думаете, что спроектировать массажный стол очень сложно, правда? Каким он должен быть? Достаточно широким, чтобы вы смогли на него лечь. Так вот этот не отвечал своему назначению, и я с растущим раздражением засунула руки себе под бедра, чтобы они не свисали по краям стола.

И начался рольфинг. Он положил руки мне на спину, сильно нажал и повел вниз. И это было больно. Однако не той восхитительной болью, когда отпускает мышечное напряжение, а возникло довольно любопытное ощущение, словно кожа моя растягивается. Он не воспользовался ни маслом, ни тальком, ничем из того, что делает этот процесс приятным. Он просто тянул кожу. Одно я знала точно: мне это не нравится.

Он работал молча. Никакого дружеского голоса, спрашивающего: «Так хорошо!» Я чувствовала, что не могу сказать ему: «Слушайте, мне 6ольно!» В конце концов, меня предупреждали! И делал он не очень много.

– На первом сеансе мы поработаем только над верхней частью тела, – сказал он по телефону, и я ответила:

– Очень хорошо, – представляя себе ликование в спине и шее.

Он продолжал давить и растягивать. Я подумала, что подобное лечение может быть крайне эффективным для человека, у которого по какой-то причине кожи слишком мало для тела. Интересно, существуют ли подобные проблемы? Кажется, этим страдаю я.

– Простите, Изабель, но просто необходимо растянуть здесь кожу еще на дюйм.

Нет, он этого не говорил.

Он провел костяшками по спине. Это ощущение тяни-толкай вряд ли можно описать, как массаж. Неужели люди действительно приходят сюда регулярно?

Потом он начал растягивать мою шею, а я задумалась, почему он просто не воспользуется старомодной дыбой из Тауэра – ему было бы гораздо легче. Потом настал краткий миг блаженства – он массировал голову, и все кончилось.

– На сегодня достаточно, – произнес он ужасно серьезным японским голосом. – Тело должно медленно приспосабливаться к рольфингу.

Интересно, подумала я, а почему оно вообще должно хотеть это делать? Но решила не обсуждать этого с массажистом.

– Желаете записаться на следующий сеанс прямо сейчас? – спросил он, превращаясь, как хамелеон, опять в американца.

– Гм... нет. Я забыла дома ежедневник, – соврала я, надеясь, что он не вывалится из сумки на пол. – Я вам позвоню, хорошо?

И, спотыкаясь, побрела к Фионе, сидевшей в кофейне с книгой в руке и глупо ухмылявшейся мне.

– Ну как? – оживленно поинтересовалась она. Я поведала ей свою печальную историю, полную скорби и растянутой кожи.

– Тогда выдам тебе один секрет. Я очень надеялась, что тебе не понравится, потому что хочу отправить тебя к моему массажисту. Первый сеанс – мой подарок.

О-о, может быть, небеса вознаграждают меня за это ужасное испытание?

– Позвони вот по этому номеру. Он мой хороший друг. Его зовут Джереми.

Вторая возможность ублажить тело казалась довольно интересной. Называлось это «кахуна» и практиковалось изначально на Гавайях. Должно быть, это стоит поездки туда.

Как выяснилось, именно поездка мне и предстояла. Фионин друг Джереми необдуманно переехал в деревню за Батом. Я задумалась, хочется ли мне провести целый день в поездке ради массажа, пусть даже очень хорошего. Но тут мистер Внутренняя Мужественность сменил пластинку:

– Эти сеансы кахуна стоят по 80 фунтов за сеанс. Думаю, мы можем позволить себе поездку в Бат, если нам не придется оплачивать сам массаж.

– И вообще, я обожаю Бат, – чирикнула мисс Женственность.

И настал день, когда я приехала на станцию в Бате, и меня встретил улыбающийся специалист по кахуна. Джереми был привлекательным, темноглазым и выглядел загадочно, словно знал все мои мысли. Хоть раз в жизни массажист не был тощим. Я посмотрела на его мускулы и понадеялась, что он приложит все свои силы к моему покрытому узлами телу. Пока мы ехали к нему домой, я расспрашивала его о массаже.

– Его практиковали в гавайских храмах, как инициацию. – Внезапно он сделался таким же серьезным, как и рольфер. Очевидно, массаж – дело серьезное.

– Инициацию чего? – попыталась я подбодрить его.

– Права на переход. К примеру, к женской зрелости.

– В самом деле? – Кажется, мне больше не хотелось ни о чем расспрашивать. Что, собственно, Фиона затеяла?

Мы прибыли.

– Не хотите ли войти?

«Храм» выглядел, как настоящий храм. Барабаны, мечи и маски украшали комнату. Там, где должен был стоять алтарь, находился массажный стол. Меня возложат на него, как ритуальную жертву. Что-то мне стало неуютно. Зато, как я с удовольствием отметила, тут было хорошо натоплено.

– Во время инициации мы не будем разговаривать, – предупредил он. – Но если вам захочется издавать какие-то звуки – пожалуйста. Кроме того, дышите, свободно – это открывает вас для работы. Есть какие-нибудь последние просьбы?

Думаю, он все же сказал: «Есть ли какие-нибудь вопросы?», но прозвучало это именно как «последние просьбы». Как бы там ни было, другого ответа я дать не могла:

– Нет.

– Пожалуйста, снимите с себя всю одежду, лягте лицом вниз на стол, поместив голову над отверстием, и укройтесь простыней. – И вышел из комнаты.

Всю одежду? И белье? Что ж, как говорится, сказал «а», говори и «б». Я сняла одежду и приготовилась к появлению этого абсолютного незнакомца. Я уговаривала сама себя:

– Это просто массаж.

Я лежала на столе, прикрыв наготу тонкой хлопчатобумажной простыней. Через несколько секунд я услышала, как он на цыпочках входит в комнату. Я видела только пол. Он потоптался на месте, потом обошел стол, подготавливая меня. Руки мои, несмотря на то, что стол был достаточно широким, он подложил мне под бедра. Ноги, которые я сдвигала вместе, были теперь широко раздвинуты. Может, в этом массаже есть что-то такое, о чем Фиона умолчала?

Он медленно убрал простыню и начал обильно мазать меня маслом. По крайней мере, кожу он мне не растянет. И вот он начал «трудиться» надо мной. Он действовал не только кистями рук, он работал предплечьями. Он скользил вокруг стола непрерывным круговым движением, делал долгие, медленные, глубокие вздохи и пристанывал на выдохе. Это казалось сюрреалистичным, но было приятно.

Меня предупредили, что у меня могут начаться видения, или же меня переполнят чувства. Не знаю, возможно, невзирая на многочисленные перерождения, мои чувства все еще были заблокированы, но я ощущала единственное желание – оставаться там, где есть. Он передвинулся и заурчал с другой стороны. Руки его скользили круговыми движениями. Это было приятно, но голосок внутри меня подсказывал, что его руки скользят прямо над моей проблемой. Я не могла решиться и попросить:

– Пожалуйста, немного сильнее. – Он, похоже, и так выкладывался.

Это было расслабляюще, и я изо всех сил старалась не уснуть. Не хотелось ничего пропускать. Потом он подошел так близко, что я увидела его ногу. Всю, до самого верха. Он был обнаженным. Я лежала нагая, растопырившись, как ножницы, в комнате с голым урчащим мужчиной. Меня разрывало между предельной расслабленностью и предельной паникой.

Возможно, в этот момент следовало встать и сказать:

– Послушайте, не знаю, к чему это все идет, но я бы почувствовала себя значительно увереннее, если бы вы что-нибудь на себя надели.

Да только в этот самый момент он массировал мне ступни и нижнюю часть ног, и это было так здорово, что желание вырвать ногу и начать задавать ему вопросы было задавлено искренним наслаждением. Я решила, что могу с таким же успехом наслаждаться хорошей частью, а если дойдет до большего, просто придется вскочить и начать «выпускать гнев».

Он подсунул мне руку под живот и изящно перевернул меня. Я закрыла глаза. Он снова вернулся к ступням, похоже, собираясь постепенно подняться вверх. Урчание продолжалось. Меня так и подмывало посмотреть. Он действительно голый? И возбудился? А если так, то хочу ли я об этом узнать? А вдруг возбудился? Нужно ли мне быстренько кидаться к двери? Он приступил к животу, и тут заговорила моя внутренняя женственность:

– Прошу прощения, но это так приятно, что я ничего не хочу знать.

– Да ты рехнулась? – взревел мистер Мужественность, и прежде чем я сообразила, что делаю, я уже посмотрела.

Благодарение Господу, он был не голым. На нем были стринги. Надо полагать, у производителей трусов был тяжелый год, и они начали экономить на материале. Ничего удивительного, что я не смогла их увидеть. Я посмотрела на него, чтобы увидеть, смотрит ли он, как я смотрю на него. Глаза он закрыл. Опять облегчение. Если бы я встретилась взглядом с этим совершенным незнакомцем, который, урча, массирует мой обнаженный живот, ситуация бы только усложнилась. Я закрыла глаза, молча вознося благодарственные молитвы Господу, Будде и всем гавайским святым, которые могут оказаться рядом.

Теперь его руки скользили по моей груди. Знаю я, знаю, что вас интересует. Вы думаете:

– Но это было эротично? Вас это возбудило?

Боюсь, что ответить придется так:

– Нет. Я лежала там и думала: «Что со мной неладно? Разве это не должно быть некоторым образом эротично?» Но это было просто расслабляюще и очень приятно.

Он помассировал шею, но совсем, недолго. Потом руки и кисти рук. Причем руки чувствовали себя тестом, а вот кисти рук – весьма интимно.

Не было ничего грубого, за исключением наготы. Он вел себя очень тактично. Наконец урчание прекратилось. Он поднял концы простыни и закутал меня, как в кокон.

Лежа неподвижно, я приоткрыла глаза и посмотрела. Он все еще стоял с закрытыми глазами, расставив ноги, скрестив руки на груди и тяжело дыша. Минут через пять он открыл глаза и посмотрел на меня. Атмосфера в комнате была такой напряженной, что ее можно было пощупать.

– Можете это повторить? – Я попыталась пошутить и широко улыбнулась, чтобы он это понял. Уголки его губ слегка дрогнули, но голос остался напряженным.

– Можете воспользоваться этой простыней, чтобы вытереть излишек масла. Потом, если вы оденетесь, мы можем еще немного посидеть до того, как вам придется уходить.

Он вышел из комнаты, и через пять минут мы оба стояли в его кухне, забавно одетые в наряды двадцатого столетия. Я не знала, что сказать.

– Вы пьете чай из фенхеля?

В жизни не пила чая из фенхеля.

– О, разумеется. Какой у вас прелестный дом. Вы давно здесь живете? – попыталась я начать легкомысленную беседу, к которым питаю искреннее отвращение.

– Не очень.

Похоже, ему ужасно хотелось спросить:

– Ну и как вам?

Мы допили чай, и он отвез меня на станцию. После долгого молчания я не выдержала:

– Странно, никакой любви или привязанности – и такая физическая близость.

– И духовная близость.

Сев в поезд, я начала обдумывать это последнее замечание. Меня порадовало, что для него это был духовный опыт. Не хотелось все портить, сказав, что для меня-то он был только физическим. Я чувствовала себя прекрасно – вот это совершенно точно. Я чувствовала себя спокойно и расслабленно. Только в плечах и шее оставалось напряжение. Теперь мне был нужен хороший массаж.

Есть способ быть побитой камнями, который не имеет никакого отношения к древнему наказанию за прелюбодеяние.

Может, вы случайно перелистнули страницу? Разве у нас речь шла не о массаже? Да-да, теперь существует массаж, который так и называется: стоунинг – «избиение камнями».

Я наткнулась на статью о нем в разгаре поисков массажиста. Хотя, строго говоря, это в мои планы не входило, я все же не смогла удержаться. Я всю жизнь неравнодушна к камням. Мой дом ими просто завален. Вы встречались с эксцентричными натурами, которые не в состоянии провести день на пляже без того, чтобы не ограбить природу, и которые уходят вечером домой с карманами, набитыми камнями? Так вот я одна из них.

Вы, вероятно, удивляетесь, кому это придет в голову, чтобы ему делали массаж при помощи камней, если человеческие руки значительно мягче?

Чтобы ответить на этот вопрос, я отправилась ни много ни мало – на Харли-стрит. Кто бы мог подумать, чтобы на такой престижной в медицинском отношении улице людей будут молча избивать камнями за закрытыми дверями, а? Однако представьте себе, там все же прячется женщина, которая делает странные вещи с помощью нагретых камней.

Я доехала на велосипеде от Бэттерси-Парк-роуд до Харли-стрит (я специально об этом упоминаю, чтобы каждый, знающий Лондон, пришел в восторг от моей спортивной формы) и прибыла к ней как раз вовремя. Меня встретили стаканом минеральной воды.

– Массаж подействует лучше, если вы полностью разденетесь.

Она выглядела очень по-медицински, прямо молодая медсестра. Я потихоньку начала привыкать к тому, что надо снимать с себя всю одежду, а поскольку на стенах не было никаких мечей кахуна, то на замечательно широкий массажный стол я улеглась вполне счастливой. Она воспользовалась ароматерапией, и комната наполнилась восхитительным запахом ароматического масла под названием «энергия». Теперь каждый вдох становился весьма чувственным. Где-то звучала бряцающая музыка Новой Эры.

Первая часть этого нового испытания заключалась в том, что я села, а потом снова легла на ряд горячих камней, которые должны были разогреть мышцы по обеим сторонам позвоночника. Чертовски умно придумано. Вы не сталкивались с тем, что на пляже с галькой, как бы вы ни крутились, обязательно найдется камень, который вопьется вам в спину? Так вот здесь этот закон не работал – блаженство! Каждый камень был расположен просто идеально и вписывался во все основные мышечные группы. Я вздохнула:

– О да, греет и здесь, и там, и тут.

Потом она положила круглый, плоский, горячий камень, завернутый в простыню, мне на живот, еще один – на грудину, и еще по одному всюду, откуда они не упадут. Отличный способ согреться.

Еще один камень она положила мне на лоб и восемь маленьких засунула между пальцами ног. Потом взяла два больших горячих камня и сунула мне в руки. Вы, может быть, думаете: «Все это, конечно, прекрасно – для тех, кто не знает, как лучше потратить свое время». Да только с чего вы взяли, что может быть что-нибудь «лучше»?

Понимаете, чокнутые американцы придумали тысячу и один способ получать блаженство. Может, в камнях и есть что-то примитивное, но одновременно в них есть и что-то обнадеживающее. Когда держишь в руке красивый круглый камешек, возникает ощущение, что ты каким-то образом связан с реальностью, правда ведь?

А теперь припомните это ощущение и умножьте его на количество камней, с которыми я «была в контакте», и тогда вы, возможно, сумеете представить себе эффект. Допустим, я сделалась слегка легкомысленной. Дни, когда я опасалась, что американские причуды поразят Лондон, давно прошли. Теперь я просто хотела испробовать их все, даже если при этом будет казаться, что меня пытаются похоронить.

Потом смазанный маслом камень начал массировать мне руку. Предполагаю, что ее рука каким-то образом была с этим камнем связана, но не уверена. Она была настолько искусной, что я не могла определить, где ее рука, а где камень, разве что камень казался более горячим. Я ощутила прилив любви к этому камню. Он был так хорош при массаже. В моей жизни встречались мужчины, считавшие себя искусными любовниками, но ни один из них не доставлял столько удовольствия моей руке, сколько этот камень. Да, я просто обожала этот камешек.

Она перешла к другой руке. В моей жизни появился еще один камень. Такой же теплый и нежный, как и предыдущий. Он понимал мою руку. Он знал, как заполнить собой каждую впадинку. Он знал, как скользить вдоль каждого напряженного сухожилия. Любовь моя все усиливалась. Мне захотелось назначить этому камню свидание.

Казалось, что батальоны камней стоят в очереди, чтобы ублажить меня. Не успевал остыть один, как его место занимал другой.

– Вы позволяете им отдавать вам свое тепло, – сказала она.

– Разве не все так делают? Вряд ли я какая-то особенная.

– Некоторые люди не хотят воспринимать тепло. Они сопротивляются. С некоторыми клиентами я вообще не меняю камни. Все люди разные.

Наконец-то я выяснила, к чему у меня талант: воспринимать тепло от камней. Тут небольшие камешки стали заниматься любовью с моим лицом. Они радостно скользили по щекам. Так интимно, там ласково. Мне захотелось выразить свою нежность:

– О, камни, как люблю я вас!

Потом я перевернулась. Круглый, плоский камень идеально вписался в тазовый пояс. Он лежал там, как горячая грелка, только в два раза приятнее и весьма сексуально. Он согревал лобковую кость. Мои новые взаимоотношения казались весьма многообещающими. А сверхъестественное чувство, что меня понимают, начинало тревожить. Может, именно тут я всю жизнь и ошибалась? Пытаясь строить взаимоотношения с людьми?

Тут камень стал выражать свою преданность моей шее. С правой стороны у меня много лет был мышечный узел. Многие массажисты просто скользили мимо, не обращая на него внимания, но только не этот камень. Тепло было восхитительным, а запах ароматического масла означал, что камень проникнет вглубь проблемы, не сделав мне больно. Я пропала.

– О да, камень, да! Где же ты был всю мою жизнь?

Потом плечи, и снова спина. Камни проталкивались вглубь плечевых мышц, словно пытались зарыться в них. Я сказала:

– Ох! – но это вовсе не жалоба. Просто по спине, вверх и вниз, по обеим сторонам позвоночника, скользили два камня-близнеца. Потом они спустились вниз по ногам и приступили к ступням. Ах, как мало на свете мужчин, понимающих, что кончики пальцев и на руках, и на ногах относятся к самым чувствительным зонам тела! В кончиках пальцев есть множество нервных окончаний, и это дает возможность слепым изучать азбуку Брайля. У нас очень чувствительные пальцы. И на ногах тоже. Может, вы этого не знаете, а вот камни знали.

Камешек ласкал мою ступню. Может, всего раз в жизни я встретила мужчину, который испытывал такую же страсть к этому месту... и я его как-то не припоминаю... Я была влюблена в этот камень. Такой теплый, такой нетребовательный, такой дающий, такой круглый...

Потом камни начали со мной разговаривать.

– Почему ты всю жизнь сражаешься и относишься к ней, как к борьбе? Почему ты всегда такая стойкая?

Почему ты так сильно стараешься? Пусть все идет, как идет. Расслабься. Будь мягкой.

Камни дают мне советы! Я была готова дать обязательство. Дело шло к свадьбе. «Я беру тебя, камень, чтобы любить отныне и навеки... »

И тут случилось страшное. Человеческий голос произнес:

– Сеанс окончен.

Кто эта глупая женщина?

– Немного полежите спокойно, а потом медленно садитесь.

Она вышла из комнаты. Я лежала и ощущала теплый, плоский, круглый камень под своим животом. Я села и развернула его. Обычный камень с пляжа, но я его любила.

Я хотела взять его домой. Но камни – это очень духовные сущности. Как и монашки, они отдают свою любовь не одному человеку; они одинаково преданы всем, кого встречают. Увы, они будут так же внимательны к нуждам следующего клиента. Черт бы все побрал. Я вздохнула и любовно уложила камень на массажную постель.

Одевшись, я чувствовала себя, как Селия Джонсон в «Короткой встрече». Мне приходится уйти, вернуться к грязной посуде. Я храбро вышла из комнаты. Новая героиня нового века. «Изабель покидает камни». И никогда не смейте говорить, что моя жизнь не наполнена отвагой и геройскими поступками.

Я крутила педали и вспоминала другую встречу с камнями, во время нового рождения, воспоминание о том, как я бегу по ним босиком, и они ранят мне ноги. Теперь я помирилась с ними. И они стали еще одной частью вселенной, к которой я испытывала глубочайшую привязанность.

Господи, случайный прогресс на Пути к Просветлению, пусть и во время эгоистичных поисков массажа. Иногда жизнь действительно прекрасна.

– Не желаете попробовать чавути тирумал?

Не часто удается услышать подобное. На такой вопрос очень хочется ответить:

– Нет, но я бы не отказалась от тикка масала. Кто-то позвонил мне и задал этот вопрос в тот день, когда я играла в игру от Внутреннего Проникновения. У них есть упражнение (нет, честное слово): какие бы вопросы в течение дня тебе ни задавали, ты должен на все отвечать «да». Смысл в том, чтобы открыться новым возможностям. И если тебя попросят о чем-нибудь, чего ты на самом деле совсем не хочешь, нужно хорошенько подумать, как ответить «нет», при этом никого не обидев.

– Не хотите со мной сегодня пообедать?

– Да, а вы знаете какое-нибудь место, где не курят, не подают спиртного и готовят только вегетарианскую пищу?

– Не хотите сходить со мной куда-нибудь?

– Да, с удовольствием. Я, знаете ли, очень взаимозависимая.

– Не хотите ли заняться со мной сексом?

– Да. Я предупреждала вас, что у меня глисты?

Но это только в том случае, если вы хотите отвертеться. В основном упражнение заключается в том, чтобы просто говорить «да» всему, что попадается тебе на пути. Целый день. Попробуйте как-нибудь.

Да, так к моей истории. Стало быть, я сказала «да» этому самому чавути тирумал, а уж потом поинтересовалась, во что, собственно, ввязываюсь.

– Это массаж.

Так-так. Будем надеяться, что этот парень Чавути такой же приятный на вкус, как и на слух. Я села на велосипед и покатила с Бэттерси на Оксфорд-стрит. Я была готова ответить «да» на любой его вопрос.

Я приехала в центр и обнаружила там мамашу, вопящую на трехлетнее чадо:

– Ты хочешь пойти в балетный класс!

– Нет, я хочу домой!

– Нет, ты не пойдешь домой!

Жизнь полна гармонии, не правда ли? Я только собралась предложить им упражнение «да», как юная прима-балерина начала лупить свою мамашу, и я решила, что, возможно, это не самый подходящий момент для непрошеных советов со стороны.

– Вы записывались на три часа?

– Да.

– Желаете полный сеанс?

– Да. Это вы – Чавути? – поинтересовалась я у привлекательного индийца за конторкой. Он снисходительно улыбнулся.

– «Чавути» означает ступня.

– Вас зовут «ступня»? У индийских матерей огромное чувство юмора. Вероятно, тут заключена целая история.

– Верно. Хотите послушать?

– Да.

– «Чавути» означает ступня, а «тирумал» – массаж. То есть это название массажа, на который вы пришли. Меня зовут Кен.

Массаж для ступней? От Кена?

– Это вы делаете массаж, Кен? – Еще один прекрасный миг повержен в прах.

– Нет. – Что бы ему не поддержать игру? – Женщину, которая делает массаж, зовут Трейси. И он не для ступней. Просто массаж делают ногами.

Ну, тупые игры Внутреннего Проникновения! Меня ногами будет массировать женщина по имени Трейси? Я уже совсем собралась рвануть к двери, как она появилась. Крепкая девушка. Я сразу посмотрела ей на ноги. Что-то меня не переполняло желание вступить с ними в интимный контакт.

– Вы Изабель? Рада с вами познакомиться. – Она крепко пожала мне руку.

– Гм... да.

Она проводила меня в маленькую комнату. От стены до стены зловеще тянулась красная веревка.

– Это для того, чтобы поддерживать меня, когда я начну по вас ходить. Вы ведь на полный сеанс?

– Да. – Я пообещала себе целый день ответов «нет».

– Ну что ж, пожалуйста, снимите всю одежду и ложитесь на пол.

Она так подчеркнула «всю», что на это трудно было не обратить внимания. Я только что увидела Трейси, и все-таки предполагается, что я должна полностью раздеться, лечь на пол и позволить ей походить по мне. Похоже, что я в безвыходном положении.

– Я должна обратиться к учителю и попросить у него целительной энергии, чтобы работать с вами. Вы не против?

– Да, пожалуйста.

Она исчезла, и из соседней комнаты раздалось забавное нелепое песнопение. Ну, если с ее ногами желают быть некие божественные силы, я ничего не имею против. Я разделась и легла на живот. На полу рядом с оловянной тарелкой стояла очень непривлекательного вида бутылка с кунжутным маслом. В комнате было жарко, не меньше девяносто пяти градусов. Очевидно, меня собирались поджарить.

Она появилась снова с комически серьезным видом. На меня поплескали кунжутным маслом, потом его начали втирать. Ага, вот как чувствует себя мясо, когда его сбрызгивают маслом перед жаркой. А потом она начала массаж. Провела рукой невероятно долгим и сильным движением от шеи до кончиков пальцев на ногах. И снова. И снова. Откуда у нее столько силы? Может, ее заменил индийский гуру? И вдруг я поняла: это не рука. Это ступня. Фантастика.

Это было мастерство. Пальцами ног, как пальцами рук, она зарывалась во все мягкие точки, а пятку ее словно специально создавали для шеи. Иногда это было восхитительно. Иногда очень больно.

– Где вы учились? – спросила я, пока она скользила вокруг меня.

– В Индии. Но я предпочитаю не разговаривать во время работы. Вы не против?

– Да, конечно.

Стало быть, ничего не остается, кроме как лежать и наслаждаться. Не часто я такое говорю. Боже мой, я становлюсь бесстыдницей. Приходится, если сильно смущаешься. Когда я перевернулась, то почувствовала себя очень уязвимой. Я лежала нагая, с торчащими вверх грудями, перед совершенно незнакомой женщиной. Она начала сбрызгивать меня маслом.

Я закрыла глаза и стала мечтать о Роберте Редфорде. Никогда его нет рядом, если он мне требуется. Вот представьте только, если бы ОН знал, в какую игру я играю сегодня, он бы мог позвонить и сказать:

– Изабель, выходи за меня замуж.

И я бы ответила, ни секунды не колеблясь:

– Да.

Теперь она скользила ногой вверх и вниз, от шеи до пяток, с одной стороны. Это было очень приятно. Дойдя до грудей, она вывернула ступню и скользнула между ними. Очень умно. Потом протирумалила как следует бока и все мышцы по обеим сторонам грудной клетки. А еще потом надавила кончиками пальцев на животик, напомнив мне про массаж живота, который мне следовало делать самостоятельно. Спасибо за травки. Никаких неудачных передвижений газов.

Она тщательно промассировала мне ноги и посадила меня, чтобы закончить шею и плечи руками. Она промассировала мне лицо и даже энергично потерла кожу на голове. Мне показалось, что она проникла сквозь кожу и активизировала мозги. (В частности, после этого сеанса я точно знаю, как без ошибок написать «аксиро-гентноадиквантность». Мозг стал более активным... впрочем, все относительно). Она затянула одну какую-то ноту в непонятном ритме.

Я встала, и мне показалось, что мое тело действует непривычно хорошо. Она исчезла, чтобы произнести прощальные молитвы. Может, благодарственные. Я оделась и взглянула на себя в зеркало. Волосы выглядели так, словно на них вылили полбутылки кунжутного масла. Собственно, так и есть. И я произнесла собственную благодарственную молитву:

– Спасибо, Господи, за мой нелепый пурпурный велосипедный шлем.

– Если захотите провести еще один сеанс, позвоните мне, хорошо? – сказала она. Я обрадовалась, что она облекла это предложение в такую форму.

– Да, обязательно.

По дороге домой, лавируя между автобусами и смертью на Оксфорд Стрит, я обнаружила, что разразилась война. Мне-то казалось, что я получила от массажа настоящее удовольствие, но мои мужественная и женственная стороны имели на этот счет другое мнение. Мистер Мужественность завел свою песню:

– Все, достаточно. У тебя остался еще один шанс. Последний. И мне наплевать, что это длилось два часа. Пятьдесят фунтов – это огромные деньги, у нас их просто нет. Эта беготня за массажем просто выходит из-под контроля.

В сущности, уже вышла из-под контроля. Мисс Женственность тоже расстроилась.

– Неужели нельзя было найти массажиста-мужчину? Неужели я прошу так много?

Я подумала, что оба они страшно неблагодарны. Мистер Мужественность был непреклонен.

– Слушай, найди спортивного массажиста. Обратись в атлетический клуб в Бэттерси Парке. Прекращай эти глупости. И хватит слушать своих рехнувшихся подружек, прислушайся лучше ко мне.

Что ж, выходит, это действительно мой последний шанс. Я проехала по Бэттерси-Парк-роуд и въехала в парк.

– Доброе утро, павлины! – весело прокричала я, сворачивая на дорожку с надписью «проезд на велосипедах запрещен». Павлины негодующе закричали мне вслед. Вероятно, Св. Франциск обладает более утонченным подходом.

Атлетическая беговая дорожка – опасное место для посещений. Даже если просто проходишь мимо, можно увидеть очень спортивных людей, бегущих так, как это невозможно в принципе. Одно дело – развалиться на мягком диване, хрустеть чипсами и смотреть на бегунов-олимпийцев по телевизору. Развлечение – это приятно. Но видеть этих людей собственными глазами – значит, признать, что они действительно существуют. Они мчатся по беговой дорожке, оставляя за собой вакуум. Можно увидеть линии в воздухе, прямо как в мультфильмах. Да еще и улыбаются. В тот день я увидела двух блондинок, совершавших перед завтраком пробежку в несколько миль за три минуты.

– Вы хотите вступить в атлетический клуб? – заговорил со мной чернокожий юноша. Он вышел из комнаты для взвешивания. Его грудь выглядела, как схема, изображающая основные мышечные группы.

– Нет. – Отличное слово! – Я просто хочу найти местного спортивного массажиста.

– Мы рекомендуем парня по имени Терри. К нему ходят многие бегуны. Вот его визитка. Могу вам еще чем-нибудь помочь?

Я взглянула на его грудь.

– Гм... нет.

На следующий же день я встретилась с Терри Кингскоутом. Он был старше, чем я думала, ближе к шестидесяти. По внешности и манерам слегка напоминает мясника из соседнего магазина.

– Разденьтесь и ложитесь под полотенце. Пока вы раздеваетесь, я подожду снаружи.

На это раз я не чувствовала себя уязвимой. И никакой бряцающей музыки в стиле «нью-эйдж».

– Есть какие-нибудь особые пожелания?

Наконец-то хоть кто-то задал мне этот вопрос.

– Да, шея и плечи.

– Хорошо. – И он приступил к работе. Он пользовался маслом безо всяких запахов. О, наконец-то! Я все-таки попала в руки профессионала!

– Давно этим занимаетесь?

– Да. Тридцать лет по шесть дней в неделю.

– Понятно.

Он сильно надавливал на одеревеневшие участки. Он их избивал. Он их сжимал, он так глубоко месил, что я немедленно забыла про все прочие массажи. Даже про камни, которые полюбила. О, вероломная женщина! Я решила, что он, вне всяких сомнений, в прошлой жизни был мясником. Думаю, это у них называется «придавать мясу мягкую консистенцию».

– Да! – кричал мистер Внутренняя Мужественность. – Вот это и есть массаж!

– Он нам нравится, – согласилась Мисс Женственность. Гармония? Это впервые.

Он нашел хрящи и начал трудиться над ними.

– Почему все так одеревенело? – простонала я.

– Это формируется из естественного белка тела под влиянием стрессов и напряжения. Когда вы едите мясо, в нем попадаются хрящи? Вот это они и есть.

Я же знала, что он был мясником!

– Боюсь, что людоед оставил бы на тарелке большую часть вашей шеи и плеч.

Он месил и бил спину, потом ноги, а потом сказал:

– Теперь перевернитесь и оставьте на себе полотенце. Он тактично сдвигал полотенце вверх и вниз. Он был таким восхитительно приземленным! Я решила, что упражнения сознание-тело-дух должны быть раздельными. Вот человек, который знает, как умягчить мое тело, оставив в покое сознание и дух. Он мне ужасно нравился. Потом он приступил к ступням. Стал нажимать разные точки.

– Ой!

– Это глазные мышцы. Много времени проводите за компьютером?

– Много часов ежедневно. Но вы не показались мне специалистом по рефлексологии.

– Нет, я не специалист. Но сестра однажды затащила меня на курсы, и я не очень-то в это верил, а вот на прошлой неделе нажал на точку на ступне у одной женщины, и она едва не слетела со стола. Я сказал ей, что эта точка связана с правым яичником, а она ответила, что он у нее закупорен и ее должны оперировать. Вот я и заинтересовался.

Он был таким восхитительно не-мистическим. Никакого приглушенного, понимающего тона. Теперь я понимала, почему атлеты с беговой дорожки радостно идут в эту комнату.

Когда он добрался до живота и боков, он так старался, словно вознамерился отделить от меня эти мышцы. Он как следует растер мне руки, а потом провел замечательно много времени над шеей, растирая точки там, где мышцы соединяются с черепом. Я умудрилась выговорить:

– Мне кажется, вы снимаете напряжение, которое копилось там лет двадцать.

– Да, – непринужденно ответил он.

И остановился. Моя жизнь – это вечная трагедия.

– С вами все. Хотите сохранить гусиные потроха?

Иногда я просто уверена, что моя память плохо удерживает то, что мне говорят сразу после массажа. Думаю, это шок от того, что кровь начинает свободно циркулировать по телу.

Он вышел из комнаты, и я оделась.

– Хотите записаться на следующий раз?

– Да. О да. Раз в месяц до конца моей жизни.

Я нашла его, и это начало прекрасных отношений! Как жаль, что ему почти шестьдесят, он женат и у него двое взрослых детей. И все-таки одного я достигла. Теперь я смогу злить своих друзей.

– О, мой массажист? Он просто местный спортивный массажист. (Небрежно откидывая волосы назад). Я хожу к нему тысячу лет.