В Синг-Синге все спокойно

Защитники требовали оправдательного приговора, и суд в Гринвилле пошел им навстречу. Ни один волос не упал с головы убийц.

Итак, суд оправдал линчевателей из Гринвилла, и ни ФБР, ни министерство юстиции не предприняли никаких шагов к наказанию виновных в этом отвратительном преступлении.

"Инцидент" был для статистики присовокуплен к списку 800 тысяч тяжких преступлений, совершенных за 1947 год.

Новый период в истории ФБР

Администрация США считалась с возможностью роста преступности после второй мировой войны, но полагала, что спустя определенное время кульминационная точка будет преодолена, и затем все придет к "нормальному уровню".

Действительно, преступность возросла по сравнению с довоенным периодом на 27 процентов, но ожидавшегося спада не наблюдалось. В 1952 году число зарегистрированных тяжких преступлений уже перевалило за два миллиона.

Однако Гувер не видел оснований для волнений.

"На фронте борьбы с преступностью мы вскоре выйдем из морального хаоса, идущего по пятам за всеми войнами. Многие факты позволяют на это надеяться", - писал он в 1956 году.

Но шеф ФБР ошибался. Кривая преступлений продолжала круто идти вверх. В 1969 году она перешла пяти, а в 1972 году - шестимиллионную границу.

Бурный рост преступности в США объясняется, конечно, многими причинами. Но определенную роль здесь играет и смещение акцентов в деятельности ФБР. Хотя расследование многих преступных деяний относится только к компетенции ФБР, его усилия в преобладающей степени были направлены на выполнение совсем других задач.

Даже официальная статистика указывает, что более половины дел, ведущихся ФБР, носят политический характер.

При этом следует учесть, что такие общие данные намеренно вводят людей в заблуждение, поскольку огромная часть акций, проводимых ФБР против прогрессивных сил, тоже подгоняется под рубрику борьбы с преступностью, чтобы опорочить эти силы, обмануть общественность. Между тем убийства, разбой, крупные кражи или взломы расследуются ФБР подчас с использованием незначительных средств.

Новый период в развитии ФБР начался почти одновременно с процессом по делу о линчевателях в Гринвилле, и по иронии истории тоже со своего рода суда Линча - с процесса против "голливудской десятки".

"Голливудская десятка"

На скамьях для публики не оставалось ни одного свободного места. Среди тесно набившихся в зал суда людей находились многочисленные кинозвезды. Одни из них смотрели на происходящее с робким опасением, не исключая, и небезосновательно, что нечто подобное может коснуться их самих, другие - не без злорадства. Кроме того, среди публики было немало зевак, пришедших сюда просто из любопытства, чтобы вблизи поглазеть на своих экранных кумиров.

За длинными столами сидели, раскрыв блокноты, почти две сотни журналистов. Кинооператоры в ожидании открытия заседания искали подходящие ракурсы для съемки.

И, наконец, в зал вошли те, ради кого все собрались: голливудская знаменитость Герберт Биберман, известный своим фильмом "Соль земли", видные сценаристы Лестер Коул, Альва Бесси, Ринг Ларднер-младший, Джон Хоуард Лоусон, Далтон Трамбо и четверо других известных голливудских деятелей.

Десятке, которую 27 октября 1947 года вызвали в Вашингтон на заседание сенатской комиссии по расследованию "антиамериканской деятельности", пришлось занять места, отведенные для подсудимых.

Многие американские газеты в те дни писали, что только теперь удалось раскрыть "коварные замыслы" этой десятки; как пояснило же ФБР, действия этих кинематографистов должны рассматриваться в качестве "наиболее злостных преступлений против американского народа".

Все это, разумеется, привлекло внимание любопытствующих, для которых Голливуд, с его скандальными историями и преступлениями, был загадочным и экзотичным миром. Теперь они рассчитывали заглянуть за его кулисы, став очевидцами разоблачения новых преступлений, в которых замешаны "знаменитости". Но после многочасового допроса многие зрители, особенно из молодых, были разочарованы.

Что же такого сделали допрашиваемые? - недоумевали они, так как ни о каких преступлениях пока не было сказано ни слова.

У десятерых обвиняемых выясняли данные, относящиеся к годам их молодости, спрашивали, когда они пришли работать в кино, кто их друзья, что они делают в свободное время, на что тратили деньги, часто ли бывали за границей или принимали у себя иностранцев, какое намерение преследовали тем или иным своим фильмом, кто подал им идею этого фильма, как часто посещали различные собрания. Но в первую очередь интересовались вопросом, который позднее, по ассоциации с популярной радио-викториной, получил ироническое название "64-долларового вопроса": "Являетесь ли вы сейчас или были когда-либо в прошлом членом коммунистической партии?"

Слушание дела длилось до 30 октября.

Обвиняемые на "64-долларовый вопрос" отвечать отказались; при этом они ссылались на ту статью конституции США, согласно которой ни один гражданин не может быть принужден давать сведения о своей принадлежности к той или иной политической организации. Они заявили, что вся эта процедура - не что иное, как "легализованная форма суда Линча".

И, как выяснилось несколько позже, утверждение это отнюдь не являлось большим преувеличением. В нарушение их конституционного права не отвечать на подобные вопросы каждый из десяти кинематографистов получил шесть месяцев или год тюрьмы за "неуважение к конгрессу", как было сформулировано в обосновании приговора.

После этой "десятки", перед комиссией по расследованию антиамериканской деятельности пришлось отвечать за свое мировоззрение ещё ряду видных деятелей Голливуда.

До 1954 года были расторгнуты договоры примерно с тремя сотнями актеров, сценаристов, операторов и музыкантов.

Приказ президента о "проверке лояльности"

С окончанием процесса "голливудской десятки", в октябре 1947 года, в США машина "холодной войны" внутри страны была запущена на полные обороты.

Официальный старт "холодной войне" дал Уинстон Черчилль своей печально известной речью 5 марта 1946 года в Фултоне (штат Миссури). Он сказал: "На русских больше всего действует аргумент силы", подразумевая тем самым, что следует создать англо-американский военный блок и придать его политике необходимую "убедительность" при помощи атомной бомбы. Ровно через неделю президент Трумэн, едва лишь год пробывший в Белом доме, показал всему миру, что практиковавшееся Рузвельтом сотрудничество с Советским Союзом уже принадлежит прошлому. Господство на всем земном шаре - такова была цель, и президент для начала потребовал от конгресса дополнительно к военному бюджету 400 миллионов долларов, чтобы "избежать коммунистической опасности".

Как почти все американские президенты, Трумэн тоже пытался дать "теоретическое обоснование" своей политики, и в марте 1947 года провозгласил названную его именем доктрину - стратегические принципы внешней политики, направленные на "сдерживание" коммунизма.

Основой внутриполитического "сдерживания" явился декрет, подписанный Трумэном 21 марта 1947 года и ставший известным как "распоряжение о проверке лояльности". Началась проверка политической благонадежности федеральных служащих США - от почтальонов и научных сотрудников государственных институтов до членов правительства.

Проверке подвергались также служащие частных фирм и предприятий, выполнявшие правительственные или военные заказы. Ответственность за выполнение программы "проверки лояльности" была возложена на специальный орган - федеральное ведомство личного состава, а также на следственные органы соответствующих федеральных учреждений.

Но в каждом отдельном случае в проверке непременно участвовало ФБР, ибо все анкеты проходили через его вашингтонский центр, где существовало только два варианта: или получение штемпеля "Никаких компрометирующих данных в ФБР не имеется", или задание джи-менам расследовать возникшее подозрение в политической неблагонадежности данного лица.

Разумеется, ФБР в прежнем составе было не в состоянии осилить огромную гору работы по расследованию: только за период с 1933 года бюрократический аппарат правительства увеличился с 600 тысяч сотрудников до двух с лишним миллионов. И уже существовавшая в ФБР система сыска была теперь расширена.

Вскоре во всех учреждениях сидели "доверенные лица" ФБР. Трумэновское "распоряжение о проверке лояльности" предписывало держать имена этих "информаторов" в строгой тайне. Повсюду в стране установилась гнетущая атмосфера, порой даже незначительные личные конфликты быстро перерастали в доносы; привлек к себе внимание ряд самоубийств.

Из всех следственных органов того времени особенно печальную известность снискала уже упоминавшаяся сенатская комиссия по расследованию "антиамериканской деятельности".

Председателем её с 1947 года являлся человек, имя которого стало символом поры "охоты на ведьм", - Джозеф Маккарти, сенатор от штата Висконсин.

В ходе слушания дела "голливудской десятки" в октябре 1947 года он впервые продемонстрировал современные варианты инквизиции и психологического суда Линча. Тот, кого вызывали на допрос в комиссию Маккарти, был человек конченый, уничтоженный как личность или, по меньшей мере, лишенный своего материального положения. Отказ от дачи показаний или утвердительный ответ на "64-долларовый вопрос" всегда означал потерю работы, а зачастую тюрьму и как её следствие - подорванное здоровье, стоило человеку попасть в руки "расследователей". Если же кто-либо ради сохранения куска хлеба пытался выдать свою принадлежность к коммунистической партии за "временную ошибку", маккартисты требовали от него сведений обо всех известных ему членах этой партии. Того же, кто хоть раз что-нибудь "показал", они толкали все дальше по пути предательства.

Таким образом, ФБР приобрело для себя немалое число осведомителей. Фред Дж. Кук в своей книге о ФБР отмечал, что между Гувером и Маккарти возникла "удивительная общность" взглядов и действий. Когда, например, сенатору для его пресловутой комиссии требовался новый сотрудник, шеф ФБР охотно отдавал в его распоряжение своего лучшего агента.

Гувер и Маккарти даже проводили вместе свой отпуск на морском курорте Ла Джолла близ Сан-Диего в Калифорнии.

Когда репортеры спросили шефа ФБР, каково его мнение о сенаторе, тот ответил: "У него энергичный характер... Я считаю его своим другом и полагаю, что он платит мне тем же".

Подводя итог, Кук пишет о периоде "охоты на ведьм":

"Это был неприкрытый облик возникающего фашизма. Это были методы, которыми пользовались Муссолини и Гитлер. При такой системе пускаются на любое предательство, лишь бы уничтожить политического оппонента. Тут уж больше не дискутируют о проблемах".

Месть судьи Медины

...Стрелки электрических часов в зале суда на нью-йоркском Фоули-сквер показывали ровно 11 часов, когда судья Медина, кряхтя, уселся в кресло, бросил злобный взгляд на одиннадцать подсудимых, поправил черную мантию и повернулся к секретарю суда:

- Пусть войдут присяжные.

В зал гуськом вошли двенадцать мужчин и женщин.

Началась длинная церемония опроса присяжных секретарем суда.

Прежде всего, председатель суда разъяснил, что присяжные должны прийти к единогласному решению и признать всех обвиняемых "виновными в смысле предъявленного обвинения".

Затем секретарь задал каждому из двенадцати присяжных один и тот же вопрос: "Считаете ли вы обвиняемого (например, Юджина Денниса), виновным в предъявленном ему обвинении?"

Ответы гласили: "Да, все обвиняемые виновны".

Обвиняемыми были Юджин Деннис, тогдашний Генеральный секретарь Коммунистической партии США, Генри Уинстон, нынешний Председатель Компартии США, Гэс Холл, её следующий Генеральный секретарь, и другие члены Национального комитета компартии.

- Благодарю присяжных за проделанную работу и за это решение, - сказал в заключение процесса судья Медина. - Вы, леди и джентльмены, отнеслись к ней с должным рвением. Вы оказали нации огромную услугу. Еще раз благодарю вас.

А затем судья огласил меру наказания: пять лет каторжной тюрьмы и 10 тысяч долларов денежного штрафа каждому приговоренному. Только Роберт Томпсон получил три года: судья учел его высокую награду, полученную в годы второй мировой войны. Дабы создать устрашающий прецедент для последующих процессов, судья Медина придумал нечто совсем необычное. Закрывая заседание суда, он потребовал, чтобы встали шестеро защитников.

- За неуважение к суду и дурное поведение приговариваю к наказанию и вас тоже.

Адвокаты обвиняемых получили от четырех недель до шести месяцев тюремного заключения.

Судья Медина отомстил защитникам за то, что те протестовали, когда он лишал их слова. Этот процесс против руководства Коммунистической партии США, закончившийся 14 октября 1949 года, длился почти девять месяцев.

Что же инкриминировалось обвиняемым?

Суд опирался на так называемый закон Смита 1940 года.

"Виновным в нарушении закона становится тот, - говорилось в нем, в частности, - кто сознательно или преднамеренно высказывается за обязательность, необходимость или целесообразность совершения насильственного переворота". Иначе говоря, предметом обвинения становились не какие-либо действия, а сами убеждения.

Заговор против Компартии США ФБР начало готовить с 1946 года и через год уже собрало "доказательства". Из штаб-квартиры Гувера материалы были переданы в Верховную Прокуратуру США. Это - три заключения, насчитывающие вместе 1850 страниц, а также ещё 900 "улик" и "документов", которые в основном представляли собой цитаты из марксистских работ, речей обвиняемых, их случайные высказывания. Кроме того, имелись и показания свидетелей. Позже о практике получения свидетельств сообщали совершенно неприкрыто, официально:

"Шпики, просочившиеся в партию, помогали длительным тайным расследованиям, днем и ночью проводившимся в различных городах..."

Гувер даже счел необходимым назвать поименно некоторых агентов, которых ФБР за ряд предшествующих лет сумело внедрить в партию и которым поручило выступить в суде в качестве свидетелей обвинения.

"С августа 1948 года по январь 1949 года ФБР провело примерно 60 совещаний в Верховной Прокуратуре и со своими доверенными людьми, готовыми дать показания".

Одной из самых одиозных фигур среди тайных агентов был Герберт Филбрик, который, начиная с 1940 года, вел двойную жизнь. Он сам предложил свои услуги ФБР, и затем по его указанию вступил в Коммунистическую партию США, став членом её местного руководства в Бостоне. На нью-йоркском процессе против коммунистов этот провокатор выступал как важнейший свидетель обвинения.

Две недели спустя после приговора судьи Медины по стране прокатилась новая волна преследований. Были арестованы ещё 17 видных функционеров Коммунистической партии США, в том числе Элизабет Гэрли Флинн. В итоге коммунистам было вынесено в общей сложности 108 приговоров, но ни разу - за какие-либо конкретные действия: судьи судили убеждения.

14 октября 1949 года Юджин Деннис воспользовался своим последним словом, чтобы дать меткую оценку преступным приговорам буржуазного правосудия: "Я хотел бы обратить внимание на то, что трибуналы заседали и в нацистской Германии, и в муссолиниевской Италии, и что они тоже выносили профашистские приговоры. Но я хотел бы напомнить суду, что народы этих стран отбросили прочь те приговоры. Точно так же поступит наш народ, отторгнув вынесенные сейчас приговоры и решения. Народ сделает свой выбор в пользу мира, демократии и социального прогресса".

В те октябрьские дни 1949 года машина сыска в штаб-квартире ФБР крутилась на полную мощь. Готовилось новое "дело".

14. Подставные жертвы.

Телефон из Синг-Синга не зазвонил

Жертвы найдены

"Директор ФБР Дж. Эдгар Гувер сидел за своим письменным столом в здании министерства юстиции на Пенсильвания-авеню и изучал секретное донесение. Из полученной информации следовало, что агенты иностранной державы похитили главный секрет атомной бомбы - секрет её конструкции и механизма взрывателя. Гувер снял трубку внутреннего телефона, отдал своему ближайшему сотруднику несколько приказаний, и уже вскоре гигантский аппарат ФБР пришел в движение.

Суть гуверовских приказов сводилась к следующему: украден секрет атомной бомбы! Держи вора!

Дело в том, что с 1 января 1947 года за сохранение секрета атомной бомбы отвечали уже не вооруженные силы, а ФБР. И вдруг Гувер получает сведения о столь возмутительном событии!

Люди Гувера полетели в атомные лаборатории в Лос-Аламосе и Санта-Фе в штате Нью-Мексико, и на другие подобные объекты. Они переворошили все архивы и личные дела сотрудников комиссии по атомной энергии, допросили сотни лиц, которые, как им казалось, могли дать информацию, которая послужила бы зацепкой для расследования"...

Этими словами Дон Уайтхед начинает звучащий как фантастика рассказ в своей, уже упоминавшейся, официальной истории ФБР, об "украденном" секрете атомной бомбы.

Все дальнейшее развитие событий характерно для обстановки 1949 года. К тому времени ни "холодная война", ни "атомная" дипломатия американского империализма не привели к ожидаемым успехам. Поэтому были предприняты новые шаги к обострению международной обстановки.

6 апреля 1949 года президент Трумэн заявил: "Я готов применить атомную бомбу ради мира во всем мире", а двумя днями раньше был заключен направленный против Советского Союза агрессивный Североатлантический пакт, создан блок НАТО. Антисоветская кампания приняла такие масштабы, что, по крайней мере, один из представителей высшей власти в США уже сам не смог отличить, где пропагандистская истерия, а где - действительность. С возгласом "Русские идут!" 22 мая 1949 года выбросился из окна 16-го этажа санатория министр обороны США Джеймс Форрестол. Верхушка военщины открыто обсуждала вопрос о возможности "превентивной войны" против Советского Союза. Однако воинственные разжигатели антисоветской истерии испытали отрезвляющий шок, когда СССР испытал свою первую атомную бомбу.

Тем самым "атомная монополия" США кончилась.

Один из основных тезисов империалистической пропаганды до тех пор постоянно базировался на якобы неограниченном превосходстве американской науки и техники над наукой и техникой страны социализма. После успешного испытания советской атомной бомбы у реакционных кругов США возникла мысль сохранить в новых условиях эту фикцию для мировой общественности и американского народа. Была пущена в ход ложь, будто Советский Союз "похитил" у Соединенных Штатов секрет атомной бомбы. Дабы придать этой лжи видимость правдоподобия, нужны были, разумеется, "атомные шпионы".

Начались поиски подходящих жертв, которым можно было бы приписать "кражу секрета". Эти поиски продолжались до 18 июня 1950 года - дня, когда был арестован Юлиус Розенберг. 12 августа сотрудники ФБР арестовали и его жену Этель.

"Дело Розенбергов" прекрасно вписывалось в политический ландшафт США, ибо спустя неделю после ареста Юлиуса началась американская агрессия в Корее. Пропагандистская волна шовинизма теперь дополнилась сенсационным сообщением о возмездии "атомным похитителям".

Кто же были эти люди, которым ФБР предназначило роль жертв "фрэйм ап"?

Этель Гринглас, родившаяся в 1916 году, и Юлиус Розенберг, родившийся в 1918 году, происходили из Лоуэр Ист-Сайда - восточной части Нью-Йорка, огромного района бедняков в этом многомиллионном городе. Хотя они закончили одну и ту же школу, но познакомились только в 1936 году.

Этель работала в конторе. Несмотря на исключительные способности, ей пришлось отказаться от своей мечты стать актрисой и певицей, так как денег на образование не было. Иногда она выступала перед бастующими рабочими, а также участвовала в концертах с целью поддержки Испанской республики, которой угрожали фашисты.

Юлиус отлично окончил школу, а в 1939 году получил диплом инженера-электрика; в том же году состоялась их свадьба с Этель. В 1942 году молодая супружеская пара подыскала себе небольшую квартиру, а год спустя родился сын Майкл.

Их политическая деятельность началась тогда с посещений антифашистских митингов (иногда Этель выступала на них как певица) и со сбора пожертвований в пользу невинно осужденных буржуазным правосудием. Весьма вероятно, что уже в то время на Розенбергов было заведено досье в ФБР.

Сначала Юлиус Розенберг работал в мелких фирмах, а потом находился на правительственной службе, в сигнальном корпусе в Нью-Йорке. Как и многие другие американцы, Этель и Юлиус Розенберг критически высказывались по поводу затягивания открытия "второго фронта" - высадки войск западных союзников в Нормандии, и не скрывали своего восхищения великолепными победами Советского Союза, союзника их собственной страны по антигитлеровской коалиции.

Но, как известно, со вступлением Трумэна на пост президента США курс американской внешней политики изменился. Тот, кто в какой-либо форме высказывал свои симпатии к Советскому Союзу, ещё до эры Маккарти для государственной службы уже больше не годился. Юлиуса Розенберга уволили под часто применявшимся предлогом, что у него имеются "признаки коммунистических убеждений".

Частная электрофирма, в которой он прежде работал над выполнением правительственных заказов, не захотела терять квалифицированного инженера и продолжала пользоваться его услугами, - однако лишь для выполнения тех заказов, которые не исходили от правительства. Никакого отношения к американским атомным проектам это предприятие не имело.

Когда в конце 1945 года положение с заказами у фирмы ухудшилось, Юлиусу Розенбергу пришлось искать себе другой заработок, и он вместе с двумя братьями жены и ещё одним партнером, который предоставил для этого капитал, открыл небольшую мастерскую по ремонту машин.

Один из братьев, Дэвид Гринглас, сыграл в жизни супругов Розенберг роковую роль. Дэвид носился с честолюбивой мечтой стать ученым, но провалился на всех экзаменах. В мастерской он работал спустя рукава, и жалобы клиентов не прекращались, так что доходы фирмы упали и денег не хватало даже на выплату зарплаты. Партнер, финансировавший предприятие, заявил, что он хочет работать дальше только с одним Юлиусом, поскольку тот - единственный человек, способный уберечь мастерскую от банкротства. После этого Дэвид и его брат Бернхард покинули фирму.

Рут Гринглас, жена Дэвида, была горько разочарована. Она надеялась стать супругой профессора или директора, а теперь была вынуждена жить на жалкий заработок слесаря, да ещё и не слишком удачливого. Виновником такого поворота своей судьбы она считала, причем совершенно незаслуженно, Юлиуса Розенберга, руководившего автомастерской.

Шпионаж при помощи... коробки из-под пудинга

Когда ФБР по приказу Гувера начало поиски "атомных шпионов", Джи-мены натолкнулись на имя Дэвида Грингласа, который в 1943 году был призван в армию и служил в ней слесарем. В 1944 году он был переведен в Лос-Аламос.

В поисках способов быстро разбогатеть Дэвид Гринглас совершил в Лос-Аламосе несколько краж, за которые в свое время никакого наказания не понес, так как известно о них стало лишь в 1950 году. В свете же строгих секретных предписаний "Манхэттенского проекта" каждая из этих краж уже расценивалась как шпионаж. А значит, за них полагалась смертная казнь или 30 лет каторжной тюрьмы. Таким образом, он оказался полностью во власти ФБР.

Чтобы окончательно укрепить свои позиции, ФБР запаслось ещё и "весомым свидетелем". Некий Гарри Гоулд утверждал, что в 1945 году приобрел у Дэвида Грингласа за 500 долларов набросок схемы изготовления атомной бомбы. Этот Гоулд, который должен был отбывать длительный срок тюремного заключения, немедленно продался ФБР и доносил на своих соседей по тюрьме. Обвинением Дэвида Грингласа он надеялся заработать снижение срока.

Итак, над Дэвидом Грингласом нависла угроза смертной казни. Аналогичная участь ждала и его жену Рут в случае, если бы было доказано, что она принимала какое-либо участие в краже или извлекла из неё какую-либо материальную выгоду.

Но имелся единственный выход из создавшегося положения, и адвокат подсказал его супругам Гринглас. Закон, принятый ещё в 1878 году, гласил: "Соучастники заговора, не уличенные прежде ни в каком бесчестном преступлении, могут избегнуть судебного преследования, если они... полностью и откровенно расскажут все как свидетели". Тут ФБР осенило: соучастники!

Сам Дэвид Гринглас - личность слишком бесцветная для того, чтобы стать главным героем процесса по делу о шпионаже, призванного взбудоражить весь мир. К тому же, это должен был быть человек, с репутацией коммуниста иначе желаемого антисоветского эффекта не достигнуть. Кроме того, кандидат в супершпионы должен разбираться в физике лучше, чем слесарь-ремонтник, даже если он сам и не работал в Лос-Аламосе...

При допросах Грингласа, естественно, было названо имя Розенберга, упоминалось и об увольнении его с правительственной службы в 1945 году. Привлекло внимание и тогдашнее обоснование этого увольнения тем, что он якобы коммунист.

Теперь у ФБР и американской юстиции был исходный пункт для организации "фрэйм ап" против супругов Розенберг, что отвечало и антисемитским настроениям.

Дэвид Гринглас решил пожертвовать сестрой и её мужем, которого он считал виновником своего профессионального банкротства, и ради спасения собственной головы поведал ФБР именно то, что оно и хотело услышать: да, он передал Юлиусу Розенбергу набросок схемы изготовления атомной бомбы. Юлиус будто бы рассказал ему, что прекратил свою работу для коммунистической партии, так как нашел кое-что получше. "Юлиус сказал мне, - фантазировал Гринглас, - что теперь он может наконец делать то, что всегда хотел: поставлять информацию Советскому Союзу".

На основе этих "обвинений" Этель и Юлиуса Розенберг допрашивали целыми часами и днями, но тем не менее никаких доказательств против них не было. Но решение о "виновности" Этель и Юлиуса Розенбергов было вынесено заранее.

Официальная версия в изложении Дона Уайтхеда выглядела так: "Дэвид работал над атомной бомбой, самым смертоносным оружием, которое когда-либо изобрел человеческий мозг. Юлиус же и Этель хотели получить от него сведения об его открытиях, чтобы ими смогли воспользоваться русские...

"Я дам тебе кое-что, и ты сможешь опознать человека, который придет к тебе", - сказал Юлиус Дэвиду. Затем Рут и Розенберги вышли на кухню. Юлиус оторвал кусок коробки из-под порошка для пудинга и разорвал его на две части. Одну из них он дал Рут Гринглас, и все трое вернулись в комнату. Дэвид Гринглас поглядел на обе половинки; если их составить вместе, место разрыва совпадет. "Ну и хитер же ты!" - заметил он.

Юлиус засмеялся: "Чем проще, тем хитрее!"

"В сентябре 1945 года, - пишет далее Дон Уайтхед, - Гринглас снова проводил свой отпуск в Нью-Йорке. На этот раз Гринглас, по его словам, передал Розенбергу эскиз поперечного разреза бомбы, сброшенной в Нагасаки. Гринглас нарисовал этот эскиз на основе своей работы над механизмом взрывателя и бесед между учеными и другими лицами, которые он подслушивал. Кроме эскизов, Розенберг получил также рукописные заметки о работах в Лос-Аламосе. Юлиус Розенберг был обрадован. "Это здорово", - похвалил он. Они поставили в комнате стол с картами и принесли туда пишущую машинку. Этель Розенберг перепечатала рукописные заметки Грингласа, а Юлиус и Рут исправили грамматические ошибки".

Теперь обратимся к следующим фактам. В осуществлении проекта атомной бомбы участвовало более 150 тысяч сотрудников. И только самый узкий круг приближенных Роберта Оппенгеймера - директора проекта, - имел общее представление об этом проекте. Всем же другим сведения о функции и значении их конкретных частичных работ для проекта в целом были неизвестны. В одном докладе об атомном центре Хэнфорд говорилось, что только для схематического наброска технологического процесса на данном предприятии потребовалось 30 толстых книг. Аналогичная ситуация была и в атомных центрах Ок-Ридж или Лос-Аламос.

И вот здесь-то всего один человек, слесарь-ремонтник в чине сержанта, "на основе собственной работы" и на основе подслушивания бесед смог воссоздать чертежи и технологический процесс создания атомной бомбы!

Во время судебного процесса против Этель и Юлиуса Розенберг выдвигались только обвинения, исходившие от супругов Гринглас, выступали или подвергнутые давлению ФБР "свидетели", или тщательно подобранная группа судей и прокуроров, которые всячески старались представить обвиняемых коммунистами. Например, фотограф Вен Шнайдер под присягой показал, что супруги Розенберг снимались в его ателье для паспорта, чтобы сбежать в Мексику. После процесса служащий ФБР Джон Гаррингтон заявил, что это утверждение было получено от фотографа путем шантажа. Сам Шнайдер признался, что прежде никогда обвиняемых не видел.

Кроме того, было возбуждено обвинение против Мортона Собелла, товарища Юлиуса Розенберга по учебе.

Оба со школьных лет встречались всего несколько раз. Тот факт, что Собелл как раз в период, когда развернулись "поиски атомных шпионов", уехал в отпуск в Мексику, ФБР расценило как бегство. Собелл был обвинен, как указывалось официально, в "заговоре с целью шпионажа". Прокурор обвинил его - опять же без всяких доказательств - в том, что он являлся "связным русских". Ведь для того, чтобы сделать спектакль убедительным для американцев, нужно было представить и "связного"!

Поскольку доказать ничего не удалось, суд направил свои усилия на детальное установление места и времени, где и когда встречались вместе обвиняемые или "свидетели".

Эти встречи, вполне обычные и нормальные между друзьями и родственниками, истолковывались как таинственные связи. Скандальная пресса сообщала о каждой такой встрече, подавая её как "идущее шаг за шагом разоблачение атомного шпионажа", и утверждала, будто Розенберги подвергли Соединенные Штаты чудовищную опасности.

Сообщения для прессы писал в качестве "специалиста" небезызвестный генерал Л. Клей7.

"Через десять секунд после того, как над Нью-Йорком была бы сброшена атомная бомба, - писал он, - в радиусе полумили оказалось бы уничтоженным все живое. Вот такую-то судьбу и хотели уготовить Соединенным Штатам обвиняемые!"

На электрическом стуле

Процесс начался 6 марта 1951 года в здании суда на Фоули-сквер в Нью-Йорке.

Ирвинг Кауфман, в свои 40 лет самый молодой и вместе с тем весьма честолюбивый член Верховного суда США, старался играть роль справедливого судьи.

- То, что я должен сказать, - заявил он, оглашая 5 апреля приговор, непросто для меня. Я размышлял над этим, днями и ночами, тщательно взвешивал доказательства, изучал дела и советовался со свой совестью. И все-таки я убежден, что нарушил бы важнейший и священный долг, возложенный на меня народом моей страны, если бы мягко обошелся с обвиняемыми Юлиусом и Этель Розенберг. Итак, я приговариваю их к смертной казни. Суд решил, что они должны быть казнены, в соответствии с законом, в течение недели, начинающейся в понедельник 21 мая. А теперь объявляю небольшой перерыв...

После перерыва Кауфман продолжал:

- Я приговариваю Мартина Собелла к тридцати годам каторжной тюрьмы. Хотя с моей стороны это может показаться излишним, я пользуюсь случаем заявить, что я - против любого помилования.

Этель и Юлиуса Розенберг отвезли в расположенную тридцатью милями севернее их родного города тюрьму Синг-Синг. Там они сидели, отделенные друг от друга тридцатью метрами, в изолированных камерах смертников, рядом с помещением для казни на электрическом стуле.

За время процесса правая пресса добилась большого успеха в воздействии на умы многих людей. Но постепенно становилось известно, какие чудовищные фальсификации привели к смертному приговору. И хотя для того, чтобы выступить в защиту Розенбергов, требовалось огромное мужество (юстиция США своим "фрэйм ап" продемонстрировала, на что она способна), все же нашлось большое число честных американцев, создавших примерно 70 комитетов, которые требовали "справедливости в деле Розенбергов".

В апелляционный суд было подано семь прошений, ходатайство о пересмотре дела было направлено в Верховный суд США, но все эти прошения и ходатайства были отклонены.

Два прошения о помиловании были направлены самому президенту. Альберт Эйнштейн посылал письма в Белый дом.

Лауреат Нобелевской премии Гарольд О. Юри, один из ведущих ученых в области атомной энергии, выступал в "Нью-Йорк таймс" в защиту Этель и Юлиуса Розенберг и просил о личной встрече с министром юстиции и президентом США, но допущен к ним не был. В защиту несправедливо осужденных выступили даже два члена Верховного суда США.

Волна протеста охватила все страны мира, и стало ясно, что цель, которую преследовала в связи с процессом империалистическая пропаганда, достигнута не была. Результат оказался противоположным: вместо ожидаемого роста престижа Соединенных Штатов, ФБР и американская юстиция оказались пригвожденными к позорному столбу.

Тогда организаторы процесса попытались добиться своего с помощью трюка. Этель и Юлиусу Розенберг объявили, что смертный приговор будет отменен, если они признаются в "выдаче секрета атомной бомбы". Этель и Юлиус оказались стойкими до конца и не запятнали своей чести ложью. Телефоны прямой связи с ФБР, установленные в камерах обоих смертников Синг-Синга, не зазвонили.

Несмотря на протесты миллионов людей во всех странах мира, 19 июня 1953 года Этель и Юлиус Розенберг погибли на электрическом стуле.

Через десять лет стали известны новые доказательства их невиновности. 6 февраля 1963 года Вашингтонский апелляционный суд констатировал, что Розенберги, будь они живы, имели бы право потребовать пересмотра дела.

Набросок схемы изготовления атомной бомбы, который Дэвид Гринглас якобы передал Юлиусу Розенбергу, был опубликован в американских газетах. Специалисты охарактеризовали его как "детские, не представляющие никакой ценности каракули".

Вскоре после казни Розенбергов двум ведущим сотрудникам американской комиссии по атомной энергии, исполнительному секретарю доктору Лэппу и руководителю ведомства классификации доктору Беккерли, пришлось признать, что в научном плане совершенно невозможно выдать какие-либо атомные секреты, поскольку "атомные и водородные бомбы не могут быть выкрадены и переправлены в форме информации".

Всемирное движение в защиту Этель и Юлиуса Розенберг достигло в 1953 году невиданного размаха, но оно не оказалось достаточно сильным, чтобы удержать империалистическую юстицию от дальнейших судебных преступлений.

Долгое время не смолкали требования освободить Мартена Собелла. Наконец в 1971 году для него все же раскрылись двери каторжной тюрьмы, хотя невиновность его была неопровержимо доказана ещё много лет назад.

14 мая 1974 года агентство АДН сообщало из Вашингтона: "Юристы США изучают судебное убийство Розенбергов. Комитет видных американских юристов, образованный в Нью-Йорке, намерен проанализировать обстоятельства судебного убийства супругов Розенберг. На основании многочисленных документов юристы пришли к выводу, что обвинение против них было сфабриковано; теперь имеются неопровержимые доказательства их невиновности. Этель и Юлиус Розенберг были в марте 1951 года приговорены к смертной казни за мнимый атомный шпионаж в пользу Советского Союза".

Еще несколькими десятилетиями спустя один из видных советских разведчиков поделился своими воспоминаниями об "атомном шпионаже". По его словам и процитиррованным им высказыванием московского супершпиона Рудольфа Абеля, заслуги в создании советской атомной бомбы надо разделить наполовину между учеными из группы Курчатова и разведчиками. О "технологии" выведывания американских секретов и способах их передачи в СССР, естественно, ничего и не было сказано; какая-то особая роль супругов Розенбергов в том не акцентируется. Очень вероятно, что ничего "такого" они и не совершали. Наверняка они не передавали существенных технологических секретов - это было просто недоступно на их уровне. Но подумаем вот о чем: а была ли в подробностях такая острая, "стратегическая" потребность? Собственная научно-технологическая база в СССР и уровень ученых, которые были приставлены к ядерному проекту, не столь существенно уступали американским. И они знали главное: что атомная бомба создана, что в её теоретической основе - те же разработки довоенного периода, в создании которых они сами принимали участие. Разведданные сыграли существенную роль в выборе технических и технологических решений, в конечном счете - в сокращении времени и усилий, которые потребовались для создания бомбы.

...Полтора года спустя после убийства Розенбергов эра маккартизма в США официально подошла к концу. В поисках скрытых врагов, сенатор от Висконсина перешел все границы допустимого и стал косвенно подозревать в распространении "коммунистической заразы" даже... самих президентов Трумэна и Эйзенхауэра, вооруженные силы страны и сенат, вопя о "коммунистическом влиянии в армии и правительстве".

2 декабря 1954 года сенат 67 голосами против 22 выразил Маккарти недоверие, чем и закончилась судьба этого "охотника за ведьмами". Но дух его продолжает жить в иной форме. Практика проведения ФБР "фрэйм ап" отнюдь не умерла. Кроме того, ФБР стало действовать и на новом фронте.

За доктриной Трумэна последовала "политика отбрасывания", провозглашенная тогдашним государственным секретарем Джоном Фостером Даллесом. Но и эта стратегия, имевшая своей целью "отбрасывание социализма", не привела к реальным успехам. Более того, именно в годы её "действия" произошли несколько весьма болезненных для американской политики явлений. Прежде всего это - переворот на Кубе, после которого, как было принято писать в прокоммунистической прессе, "с победой кубинской революции впервые в истории был совершен прорыв к социализму и в Западном полушарии". Затем произошли целый ряд "левых" переворотов в странах Ближнего Востока и Африки. Антиамериканизм в той или иной форме стал доминирующим в политике нескольких десятков стран - и это очевидно свидетельствовало, что политическая доктрина требует изменения.

Различные монополистические группы США искали свои, наиболее целесообразные, с их точки зрения, пути политики США. Разногласия порой обострялись, доходя до открытой схватки за власть. Разумеется, не стояло в стороне от неё и ФБР.

15. Громкие политические убийства.

Убийство в Техасе "Командой семерых"

Человек в зеленом комбинезоне

22 ноября 1963 года. 1036-й день пребывания Джона Фитцджеральда Кеннеди на посту президента Соединенных Штатов Америки. С утра над Далласом нависали грозовые тучи, но к 11 часам дня погода прояснилась. Несмотря на осень, второй по величине город Техаса ещё купался в лучах горячего южного солнца. В 11 часов 40 минут в аэропорту Лав Филд на окраине Далласа приземлился личный служебный самолет президента "Us Air Force-l". В двухмиллионный город, центр техасской промышленности, прибыл Джон Ф. Кеннеди.

Собственно, поводом для этого визита служили предстоящие в 1964 году президентские выборы.

В 1960 году кандидат от республиканской партии Ричард Никсон получил в Техасе незначительное большинство голосов, и теперь, накануне новой избирательной кампании, в ходе которой шла борьба за голоса избирателей, надлежало повысить шансы демократической партии личным выступлением президента. Торжественная встреча по программе должна была состояться в Торговом центре, находившемся, как и аэропорт, на окраине Далласа.

Первоначально предполагалось, что колонна автомашин быстро проедет промежуточный участок, минуя центр города. Но видные деятели демократической партии выражали настойчивое желание, чтобы Кеннеди парадным образом медленно проехал через внутреннюю часть города, дабы его могли увидеть как можно больше избирателей. Президент согласился.

Если ехать от аэропорта к Торговому центру через центр Далласа, то после пригорода путь идет сначала по Мейн-стрит, которая прорезает деловые кварталы с востока на запад и вливается в площадь Дили. Затем прямо под железнодорожный мост, и сразу же за мостом дорога сворачивает на Стеммонс-Фриуэй, ведущую к Торговому центру. Таков был обычный путь, которым должен был бы следовать и президентский кортеж.

В машине впереди Джона Ф. Кеннеди сидел губернатор Техаса Джон Коннэли, разработавший всю программу поездки. Однако колонна, достигнув конца Мейн-стрит, вместо того чтобы двигаться прямо к площади Дили, свернула на Хьюстон-стрит, т. е. совершила объезд, чему позже никто не мог дать вразумительного объяснения.

Кортеж медленно ехал по Хьюстон-стрит, чтобы вскоре повернуть налево, на Элм-стрит. На этом перекрестке среди других домов возвышалось оранжевое семиэтажное здание, в котором помещался книжный склад "Texas school book depository". Как и повсюду в Далласе, где проезжал в эту пятницу президент, здесь на тротуарах тоже стояла толпа. Прием оказался более дружественным, чем ожидалось.

Всего несколько недель назад, 24 октября 1963 года, постоянный представитель США в ООН Эдлай Стивенсон, выступая здесь, в "Dallas memorial auditorium", в защиту политики Кеннеди, подвергся оскорблениям. Вот почему губернатор Техаса Коннэли предостерегал президента от поездки в "город правых экстремистов", как называли Даллас. Теперь казалось, что опасения губернатора были напрасны. Президент и губернатор взаимно выражали радость и удовлетворение спокойной поездкой по городу.

Тем временем колонна автомашин достигла Элм-стрит и теперь медленно ехала вниз по улице, которая затем уходила в туннель под железнодорожным мостом. Никто из людей, стоявших на улице, не обратил вначале внимания на человека в зеленом комбинезоне, который вдруг вскинул вверх руки, издал пронзительный вопль и стал кататься по земле. Тело его дергалось в судорогах, на губах появилась пена. Это было похоже на приступ эпилепсии. Машина президента подъехала к этому месту. В этот момент на Элм-стрит раздались выстрелы.

Раненый Джон Ф. Кеннеди упал на руки сидевшей рядом жены. Следующая пуля поразила навылет губернатора Коннэли, а третья вновь попала в президента.

Часы на здании "Texas school book depository" показывали 12 часов 43 минуты. Мотор президентской машины взревел, заглушая крики ужаса, и она бешено помчалась в направлении Парклендского госпиталя. Началась отчаянная битва за жизнь президента. Губернатор Конэлли был ранен хотя и тяжело, но не опасно для жизни. Спустя 51 минуту после выстрелов на далласской Элм-стрит, в 13 часов 34 минуты, Джон Ф. Кеннеди скончался. Четвертый президент США пал от пули убийц.

Конституция и законы Соединенных Штатов Америки содержат совершенно точные положения, которыми, в частности, регулируется порядок передачи поста президента действующему на тот момент вице-президенту. И вот Линдон Б. Джонсон, много лет боровшийся за власть в Белом доме, вдруг оказался у цели. Но законы требовали также, чтобы в случае убийства, невзирая на личность убитого, производилось вскрытие, причем это было в сфере компетенции соответствующего местного суда. Однако недвусмысленное положение закона нарушили и, несмотря на протест судьи, тело президента Кеннеди примерно через два часа после смерти было отправлено на самолете в Вашингтон, а затем в госпиталь Бетесда (штат Мэриленд).

Этот госпиталь подчинялся военно-морскому ведомству, и, таким образом, вскрытие оказалось переданным военной инстанции. Судебно-медицинская экспертиза, тоже вопреки законам, была произведена не независимыми судебными врачами, а тремя специально подобранными военными врачами в высоких военно-морских чинах.

Ответственность за все эти незаконные действия ложилась и на Кеннета 0'Доннела, шефа "Secret service", отвечавшей за безопасность президента. Кеннеди предварительно послал его в Даллас, чтобы урегулировать детали визита, и в частности определить маршрут в городе. Таким образом, 0'Доннел был косвенно виновен в соучастии в убийстве, происшедшем в Далласе, поскольку он принял решающее участие в выборе такого маршрута торжественного проезда через город, который противоречил всем правилам безопасности. Кроме того, он не воспрепятствовал объезду. Свое решение о переносе процедуры вскрытия в Бетесде 0'Доннел впоследствии оправдывал тем, что хотел избавить миссис Кеннеди от долгого пребывания в городе, где убили её мужа.

Что же произошло в Далласе после того, как машина президента на огромной скорости покинула Элм-стрит?

Убийство Освальда

Через две минуты после убийства, в 12 часов 45 минут, полицейское радио Далласа отдало приказ об аресте предполагаемого убийцы президента:

"Разыскивается белый мужчина, примерно 30 лет, фигура худощавая, рост 5 футов 10 дюймов, вес 165 фунтов".

Радиограмма была повторена в 12 часов 48 минут и в 12 часов 55 минут.

Не прошло и получаса с момента начала розыска, как на 10-й стрит, примерно в шести километрах от места убийства, вновь прогремели выстрелы, и полицейский Дж. Д. Типпит, смертельно раненный, упал на мостовую около своей патрульной машины.

Полицейское радио передало, что жертвой убийцы президента стал ещё один человек. Вновь и вновь передавался приказ о розыске. Наконец в 14 часов 50 минут последовало ошеломляющее сообщение, что по подозрению в убийстве президента схвачен 24-летний Ли Харви Освальд.

Вскоре стали известны и некоторые подробности.

Генри Уэйд, окружной прокурор Далласа, и Джесс Э. Керри, начальник городской полиции, стремились превзойти друг друга сенсационностью сообщений: "Освальд - коммунист и является орудием международного заговора с целью убийства президента Кеннеди". Не прошло и нескольких часов, как версия эта отпала. Государственный департамент заявил, что никаких доказательств "международного заговора" не имеется.

Затем из Далласа пришла другая версия: Освальд - одиночка, никаких сообщников у него не было и смертельные выстрелы, общим числом три, он произвел из окна седьмого этажа здания "Texas school book depository".

Однако утверждение, что Освальд - коммунист, сохранялось. В качестве "доказательства" выдвигалось его пребывание в Советском Союзе с октября 1959 года до июня 1962 года и женитьба на советской подданной. Полицейским властям Далласа не хватало только личного признания обвиняемого. Пресса, радио и телевидение не оставляли никакого сомнения в том, что убийцу президента зовут Освальд.

Два дня спустя после выстрелов в Далласе миллионы телезрителей стали невольными очевидцами нового преступления. На экране телевизоров появилась заставка "Life" ("Жизнь", или "прямой эфир"), и то, что увидели затем телезрители, было вполне достойно самого громкого вестерна.

Когда Ли Харви Освальда, окруженного здоровенными, как быки, техасскими полицейскими и агентами ФБР, должны были перевозить из полицейской тюрьмы Далласа в окружную тюрьму, справа из толпы вдруг появилась фигура какого-то мужчины в темном костюме и светлой шляпе. Сделав несколько шагов вперед, этот человек оказался прямо против Освальда, без всяких помех со стороны многочисленных охранников предполагаемого убийцы президента, вынул револьвер и несколько раз выстрелил в Освальда.

Тот рухнул прежде, чем убийцу успели схватить.

Некоторое время спустя ошеломленные телезрители узнали новые сенсационные подробности: Джек Руби, владелец далласского ночного бара "Карусель", убил Освальда из преклонения перед Джекки Кеннеди! Он, мол, хотел пощадить её чувства, ибо для него была невыносима сама мысль, что обожаемой им Джекки придется выступать на процессе Освальда в качестве свидетельницы.

События в Далласе 22-24 ноября 1963 года без всяких комментариев показывают, что убийство президента Кеннеди произошло при загадочных обстоятельствах, и в описании его имеется много несообразностей, в результате чего быстро возникло сомнение в истинности официальной версии об "убийце-одиночке". Как могло случиться, задавало вопрос множество людей, что человека, которого обвинили в убийстве президента, т. е., возможно, того самого, кто мог бы пролить свет на происшедшее, убрали на глазах всей нации, заставив замолчать навеки?

Когда же затем стали известны сведения о личности Джека Руби, его заявление зазвучало просто неправдоподобно.

Босс подозрительного злачного места, замешанный в сомнительных делишках, многие годы работавший на полицию в качестве шпика, - нет, такой человек не мог действовать бескорыстно и самозабвенно даже ради "первой леди" страны!

Доклад комиссии Уоррена

Кому было на пользу убийство Джона Ф. Кеннеди? Этот вопрос задавали себе не только официальные следователи.

И кое-кто считал: разумеется, новому президенту Линдону Б. Джонсону, который уже не раз предпринимал "набеги" на Белый дом, неизменно кончавшиеся провалом. А теперь он достиг своей цели.

Чтобы покончить с вопросами и домыслами такого рода, Джонсон 29 ноября 1963 года распорядился поручить расследование обстоятельств убийства президента Кеннеди специальной комиссии. Возглавить её должен был Эрл Уоррен, председатель Верховного суда США, но в личной беседе с Джонсоном он вначале отказался от участия в этом проекте.

Уоррен считался человеком незапятнанной репутации, пользовался большим авторитетом и никогда не был замешан в каких-либо скандалах. Желание Джонсона поручить расследование столь уважаемому человеку было так же понятно, как и отказ Уоррена, чувствовавшего, что согласие пойти на это может подорвать его собственную репутацию. Но, так или иначе, Джонсону удалось переубедить Уоррена.

Верховный судья впоследствии писал, как это произошло:

"- Вы ведь служили прежде в армии Соединенных Штатов? - спросил меня президент Джонсон. - Если бы я попросил вас от имени нации вновь надеть военную форму, вы бы сделали это?

- Конечно, - ответил я.

- Сейчас я прошу вас оказать гораздо более важную услугу.

- Если вы ставите вопрос таким образом, - сказал я, - мне остается только согласиться".

Отвечает ли этот патриотический вариант истине или нет - неизвестно. Во всяком случае, Уоррен не проявил твердости характера, чтобы отклонить предложение Джонсона.

Еще до начала работы комиссии некоторые журналисты задавали верховному судье вопрос насчет ожидаемых результатов расследования.

Эрл Уоррен отвечал коротко и ясно: "Определенные обстоятельства и факты, относящиеся к убийству президента Кеннеди, общественность, из соображений государственной безопасности, сможет узнать только через 75 лет".

От дальнейших комментариев Уоррен отказался.

В начале декабря 1963 года комиссия Уоррена - под таким названием она стала известна, - приступила к работе. Кроме председателя, в неё входили ещё шесть человек: Хейл Боггс из Алабамы и Джеральд Р. Форд из Мичигана (будущий президент США), сенаторы Ричард Б. Рассел из Джорджии и Джон С. Купер из Кентукки, а также бывший шеф ЦРУ Аллен Даллес и нью-йоркский банкир Джон Макклой.

За 10 месяцев комиссия проделала гигантскую работу: были допрошены 552 свидетеля, рассмотрены 3154 доказательства. 44 машинистки перепечатали рукопись объемом свыше 30 тысяч страниц.

Со всеми дополнениями и приложениями доклад составил 27 толстых томов. На 888 страницах первого тома давалось обобщенное изложение дела.

Ранним утром 25 сентября 1964 года в канцелярии президента возникла длинная очередь журналистов: им выдавали упомянутый первый том.

Через два дня газеты опубликовали доклад комиссии Уоррена в сокращенном виде.

Квинтэссенцию его можно выразить несколькими фразами: убийца президента Кеннеди и полицейского Дж. Д. Типпита - Ли Харви Освальд. Джек Руби застрелил Освальда. Освальд и Руби действовали как одиночки. Никто за ними не стоял. Никакого заговора не существовало.

В начале доклада провозглашалось, что он содержит "только правду".

И он действительно содержит её, но отнюдь не в главных своих утверждениях и выводах. Правда, как это часто бывает, содержится в деталях.

"Доклад комиссии Уоррена" сообщает о множестве эпизодов и цитирует сотни свидетельских показаний. Любой внимательный читатель наталкивается на многочисленные противоречия, которые, при всей своей мозаичности, должны привести к выводу, что президент Кеннеди, вопреки утверждению доклада, стал жертвой тщательно продуманного, весьма коварно организованного заговора. Освальд же, самое большее, выступал второстепенной фигурой в крупной игре.

Типичным примером таких противоречий явилось само объявление о розыске.

Уже через две (!) минуты после смертельных выстрелов, в 12 часов 45 минут, полиция Далласа, как известно, дала описание преступника, указывающее на Освальда, и объявила розыск. "Доклад Уоррена" упоминает этот факт. Восемьюдесятью страницами ранее утверждается, что указание о том, что человек, разыскиваемый по радиограмме, подозревается в убийстве президента, полиция получила самое раннее в 13 часов 12 минут.

Но как могла полиция ещё за 27 минут до этого объективного подозрения разыскивать Освальда?

И откуда она уже через две минуты после того, как раздались смертельные выстрелы, могла знать рост и вес человека, которого некий свидетель видел будто бы с улицы через окно шестого этажа стоящим на коленях, лишь в общих чертах различив лицо и плечи? Да к тому же свидетель этот дал свои показания полиции гораздо позже.

Ни один сочинитель детективных романов не решился бы подсунуть читателю такие явные противоречия; а комиссия Уоррена решилась сделать это.

Разумеется, в ней не нашлось ни одного человека, который не заметил бы этих подозрительных моментов. Но все они ушли от сверлящих вопросов общественности и лишь невозмутимо отметили в своем докладе, что такие факты относятся ко многим не согласующимся обстоятельствам в деле об убийстве президента.

Многочисленные противоречия комиссия оставила совершенно невыясненными.

Так, "Доклад Уоррена" весьма подробно распространяется насчет мотивов действий Освальда и, в конечном итоге, констатирует, что мнимый убийца прожил свою жизнь неудачником, но был тщеславен и убийством Кеннеди хотел приобрести всемирную известность. И без всякого ответа остается логически вытекающий отсюда вопрос: почему же в таком случае Освальд, обуреваемый столь честолюбивыми желаниями и претензиями на бессмертие, категорически отрицал свою причастность к убийству?

Большинство граждан США, разумеется, "Доклад Уоррена" не читало: кому охота брать на себя труд прочесть том в 888 страниц да ещё в 26 раз более объемное приложение!

В конце сентября 1964 года американская пресса довольно единодушно с одобрением сообщала о внушительной работе, проделанной Эрлом Уорреном и членами его комиссии.

Сомнений в отношении доклада первоначально не высказывалось.

Общественное мнение определялось или формировалось такими газетными сообщениями, и поэтому на первых порах версии, преподнесенной комиссией, верили.

Гувер продолжает находиться на своем посту

После смертельных выстрелов в Далласе первые расследования (как мы видели, довольно странные) проводила местная полиция. Однако вскоре дело перешло в ведение ФБР, и большинство материалов, сообщений и описаний для "Доклада Уоррена" поставлял Гувер.

У специалистов этот факт вызвал, прежде всего, удивление, ибо, согласно законодательным положениям, ФБР могло вмешаться в расследование убийства (даже если речь шла о президенте) только в том случае, если подозреваемый преступник пересек границу между двумя штатами. Для ФБР убийцей тогда, как и сегодня, официально был Освальд - человек, который, как известно, после 22 ноября 1963 года границу Техаса не пересекал. Убийство президента автоматически становилось "делом федерального значения" лишь по закону, который приняли через пять лет.

Позже ФБР объявило, что все мыслимые возможности расследования исчерпаны. Это должны были подтвердить цифры: проведено 25 тысяч допросов, в расследовании участвовало 5 тысяч сотрудников ФБР и вспомогательного персонала.

О реальных результатах "усилий" ФБР сообщено не было. Однако в печати появились публикации о том, что за несколько дней до покушения Гувер был информирован о его плане, а впоследствии принял все возможные меры для сокрытия истины.

Красноречивым свидетельством отношения Гувера к убийству президента Кеннеди служит его поведение в тот трагический день.

На вилле брата президента, министра юстиции Роберта Кеннеди, в Маклине зазвонил телефон.

"Говорит Гувер, - услышал Р. Кеннеди в трубке. - Я должен сообщить вам: на президента совершено покушение.

- Его дела плохи?

- Не знаю. Я позвоню вам, как только узнаю что-нибудь новое".

Немного позже Гувер позвонил опять и без всякого волнения сообщил: "Президент умер".

Не добавив ни единого слова сочувствия, шеф ФБР положил трубку. Затем вызвал в кабинет секретаршу, показал на телефонный аппарат прямой связи с министром юстиции и распорядился: "Поставьте эту штуку на прежнее место!"

Из своего пренебрежения к семье Кеннеди Гувер почти никогда секрета не делал, а по отношению к непосредственному начальнику - министру юстиции Роберту Кеннеди, - особенно часто вел себя высокомерно и самоуправно. Когда у Роберта Кеннеди появлялась необходимость переговорить с шефом ФБР, ему зачастую приходилось самому отправляться к нему. Однажды это ему надоело, и он велел установить на столе Гувера телефон прямой связи.

Прошло совсем немного времени с момента смерти президента Кеннеди, как шеф ФБР приказал ликвидировать эту прямую связь. Отныне, вопреки существовавшим уже многие десятилетия служебным инструкциям, он стал принимать указания только от Джонсона.

Журнал "Newsweek" писал:

"Буквально через несколько минут после убийства президента Гувер разорвал дипломатические отношения с министерством юстиции. По всем делам отныне он обращался непосредственно в Белый дом.

Гувер даже не счел нужным послать Роберту соболезнование в связи с гибелью его брата".

Тринадцать убийств

"Можно некоторое время обманывать весь народ, можно все время обманывать часть народа, но невозможно обманывать все время весь народ".

Эти слова, подтвердившиеся сто лет спустя, принадлежат Аврааму Линкольну.

Постепенно вера в насчитывающий 30 тысяч страниц доклад комиссии Уоррена рассеивалась.

Еще во время составления доклада верховным судьей и его верными сподвижниками в нью-йоркском издательстве "Marzani and Munsell" вышла книга под названием "Освальд: убийца или козел отпущения?".

Автор её - Иоахим Йостен, американский публицист немецкого происхождения. Хотя вся пресса молчала насчет расследования, которое могло бы опровергнуть официальную "Освальд-стори", книга разошлась большим тиражом. Уже в начале 1965 года появилось её второе издание.

Автор и издатели проявили незаурядное мужество, ибо убийцы Кеннеди уже начали играть кровавый эпилог драмы.

Новое разоблачение поступило от другого мужественного человека - Пенна Джонеса, редактора небольшого еженедельника "The Midlothian Mirror". Начиная с 3 июня 1965 года в этом журнале, издававшемся в Мидлосиэне, небольшом городе близ Далласа, печаталась серия статей, опровергавшая "Доклад Уоррена".

В статье, опубликованной 3 февраля 1966 года, Джонес приводил результаты произведенного им подсчета: минимум 13 человек, сумевших как-либо заглянуть за кулисы событий в Далласе, уже умерли насильственной или таинственной смертью.

"Из этих 13 человек, - констатировал Пенн Джонес, - большинство либо были знакомы с Руби и Освальдом, либо имели случай разговаривать с ними наедине после того, как Руби и Освальд сыграли свою роль".

Можно полагать, что через несколько лет это число - 13 - почти удвоилось.

Вечером того дня, когда владелец бара застрелил Освальда, на квартире Руби собрались шестеро мужчин: друг Руби Джордж Сенейтор, два журналиста Уильям Хантер из "Long Beach Press Telegram" и Джеймс Косе из "Dallas times herald", а также три адвоката - К. А. Дроуби, Том Ховард, который должен был взять на себя защиту Руби, и Джим Мартин, позже ставший советником вдовы Освальда. О чем говорили между собой эти шестеро, осталось неизвестным.

Но видимо, это была дьявольская тайна, ибо трое из них вскоре поплатились за неё своей жизнью.

22 апреля 1964 года вечером, около 23 часов, Хантер сидел в помещении для прессы полицейского участка в Лонг-Бич, ожидая информации о событиях дня, когда вошли два "копа", и один из них выстрелом из револьвера убил журналиста на месте. С расстояния в один метр пуля попала точно в сердце.

Первая официальная версия гласила, что один из полицейских по неосторожности уронил свой револьвер, отчего и произошел смертельный выстрел. Но поскольку в протоколе вскрытия констатировалось, что выстрел был произведен под углом сверху, последовала вторая версия: оба полицейских "немного потренировались в стрельбе", а Хантер случайно угодил под выстрел.

Однако никто за такой "недосмотр" наказан не был.

Джеймс Косе утром 21 сентября 1964 года выходил из ванной комнаты, когда какой-то неизвестный, проникший в его квартиру, убил журналиста ударом в сонную артерию.

Имя убийцы осталось неизвестным.

Том Ховард, молодой человек цветущего здоровья, в январе 1966 года вдруг "совершенно неожиданно" скончался в Парклендском госпитале "от инфаркта". Вскрытие было запрещено властями Далласа.

К жертвам кровавого эпилога принадлежит и Доротти Килгаллен, известная как в США, так и за их пределами журналистка.

В марте 1964 года суд присяжных в Далласе рассматривал дело Джека Руби. (Из-за формально-юридической ошибки первоначально вынесенный ему смертный приговор через два года был отменен.) Судья Джо Б. Браун предоставил известной журналистке во время этого первого процесса по делу Руби особую привилегию: ей было разрешено побеседовать с обвиняемым полчаса с глазу на глаз. Впоследствии на страницах прессы Доротти Килгаллен дала понять, что именно она узнала: люди из ФБР обещали защитникам Руби предоставить в их распоряжение ценный материал, "который они без содействия ФБР никогда не смогли бы получить". При этом адвокатам было поставлено одно условие: любыми средствами исключить подозрение, будто между Руби и Освальдом ранее существовали какие-то связи.

Журналистка намекнула, что Освальд был агентом ЦРУ. Отныне она стала "посвященным лицом" и сразу же была включена в "черный список" ЦРУ.

Однажды пасмурным вечером в ноябре 1965 года Доротти Килгаллен работала в нью-йоркской редакции. Внезапно в доме погас свет. Электромонтеры устранили повреждение, но, когда свет загорелся снова, журналистка лежала в своем кабинете мертвой.

"Скончалась в результате приема слишком большой дозы снотворного" гласило официальное заключение о смерти.

"He дали ли ей отравленный напиток?" - спрашивала "The Midlothian Mirror" 25 ноября.

Но никакого основательного расследования данного дела не проводилось и, соответственно, ответа на этот вопрос не последовало.

Вольное или невольное знакомство с Руби и Освальдом для ряда людей тоже имело трагические последствия.

Генри Киллэм знал обоих, поскольку его жена работала в ночном баре Руби, а их общий знакомый жил в том же пансионе, что и Освальд. Каким-то образом Киллэм узнал, что Освальд до 22 ноября 1963 года неоднократно встречался с людьми из ФБР, и необдуманно огласил это.

После убийства президента джн-мены несчетное число раз допрашивали Киллэма. Агенты ФБР постоянно появлялись у него в квартире, на работе, поджидали его на улице.

Вероятно, они предполагали, что он знает больше, чем рассказал. Киллэм, рассчитывая избежать преследования, тайно переехал в другой город. В местечке Пенсакола во Флориде, надеялся он, ему удастся снова зажить спокойно. Но 17 марта 1964 года Генри Киллэм уже лежал на улице с перерезанным горлом.

В полицейском же отчете говорилось, что он порезался, выпав из окна.

"Доклад Уоррена" утверждал, что Освальд был также убийцей и полицейского Типпита.

А владелец антикварного магазина Рейнольдс, который видел происшедшее на 10-й стрит и сообщил об этом в ФБР, заявил, что хорошо разглядел стрелявшего: это ни в коем случае не Освальд!

Показания Рейнольдса были включены в протокол только по его настоянию.

Свидетелями убийства Типпита явились ещё 12 человек, но, в противоположность Рейнольдсу, они не стали настаивать на протоколировании своих утверждений, а комиссия Уоррена выслушать их показания не пожелала. Поэтому жизнь их и дальше протекала спокойно, в отличие от Рейнольдса.

23 января 1964 года антиквар занимался делами в своем магазине, когда кто-то вошел под видом покупателя, вытащил из-под мышки пистолет и выстрелил в него. Раненный в голову, Рейнольдс упал. Несколько недель он боролся со смертью и чудом выжил. После того, как он вышел из госпиталя, неизвестные попытались похитить его десятилетнюю дочь.

Теперь жизнь и безопасность стали Рейнольдсу дороже истины, а потому он от своих прежних показаний отказался, заявив: "В человеке, застрелившем полицейского Типпита, я все-таки узнал Ли Харви Освальда".

Когда "расследовалось" покушение на Рейнольдса, полиции Далласа против собственной воли пришлось заняться ещё одним подозреваемым - гангстером Дареллом Гарнером. Прохожие показали, что тот вскоре после выстрела вышел из антикварной лавки. Но Гарнер знал, кто сможет обеспечить ему "неопровержимое" алиби: его подружка Нэнси Джейн Муней, исполнительница стриптиза в баре Джека Руби.

Однако на допросе "гёрл" вела себя не очень-то умно. Нэнси дала понять, что, хотя и знает о покушении Гарнера на Рейнольдса, все же может подтвердить его желаемое алиби, если так нужно полиции. И она "подтвердила": мистер Гарнер провел это время в её постели.

Но болтливые свидетели были для ФБР опасны, и Нзнси своим неуместно доверительным тоном сама подписала себе смертный приговор. Вечером 1 февраля 1964 года Нэнси поссорилась в своей квартире с одной подружкой. Появившийся полицейский арестовал танцовщицу за "нарушение ночной тишины".

На следующее утро в полицейском донесении сообщалось: "Нэнси Джейн Муней после доставки её в полицейский участок покончила жизнь самоубийством, повесившись".

Жертвами кровавого эпилога убийства президента стали ещё несколько девиц из заведения Джека Руби.

Одна из них, известная под псевдонимом Роза Шерами, тоже танцовщица, через два дня после убийства Кеннеди рассказала на приеме у врача-психиатра, ему и ассистировавшей медсестре, о своих "предчувствиях", что президента обязательно убьют в Далласе. Однако источник этих "предположений" она не назвала.

Когда 4 сентября 1965 года Роза Шорами переходила в Далласе улицу, её сбил и протащил несколько метров по мостовой тяжелый лимузин. Еще по дороге в больницу она умерла.

Кое-что об убийстве президента должна была знать и другая "стриптиз-гёрл" из бара Руби - Делила Уолл; её тоже убили.

24 ноября 1963 года, прежде чем выйти из своего дома, чтобы убить Освальда, Руби разговаривал с Карин Беннет Карлин. Вскоре после того, как об этом факте узнали, ночью у дверей бара появился неизвестный, который ждал, когда танцовщица отправится домой. Его выстрелы тяжело ранили Карин Карлин, но все-таки она осталась жива.

Ни один из случаев покушения на танцовщиц Руби расследован не был. Все это случайные убийства, утверждала полиция Далласа, вероятно, сведение старых счетов или же акты мести незадачливых любовников. Никаких доказуемых связей с убийством, совершенным Руби, здесь нет, это наверняка секс и уж никак не политика.

Итак, в далеко не щепетильном штате Техас, только в одном-единственном баре Джека Руби секс вдруг стал делом смертельно опасным, по крайней мере именно об этом говорили удивительные сказки, сочиненные полицией.

Комиссия Уоррена допросила 552 свидетеля, причем большинство из них по незначительным второстепенным и третьестепенным вопросам. Однако имелись важные, но нежелательные показания, которые не укладывались в официальную концепцию, и свидетели, которые осмеливались настаивать на них, были обречены.

Миссис Эрлин Робертс была хозяйкой того пансиона в Ок-Клиф (район Далласа), в котором проживал Ли Харви Освальд. Она заявила, что её съемщик в середине дня 22 ноября 1963 года находился дома. Но согласно "Докладу Уоррена" Освальд в это время был на своей работе в здании "Тексас скул бук дипозитори", сооружал там, на шестом этаже, из тяжелых коробок стенд для стрельбы и собирал снайперскую винтовку.

Это утверждение тоже относится к числу многочисленных противоречий доклада. Так, в другом его месте констатируется, что почти до самого момента покушения в этом помещении мастера меняли линолеум на полу. И никто из них Освальда не видел! Таким образом, за оставшиеся какие-то десять минут щуплый Освальд должен был составить в штабеля коробки весом по 20 с лишним килограммов каждая и, кроме того, собрать из отдельных частей винтовку с оптическим прицелом. То, что он не мог этого сделать, совершенно ясно.

Но полностью версия об убийце-одиночке Освальде должна была рухнуть после того, как хозяйка пансиона Роберте показала, что в момент убийства этот человек находился совсем в другом пункте Далласа. И её показания были не единственными.

Водитель такси Уильям Уэйли показал, что Освальд в тот день, в 12 часов 30 минут, сел в его машину перед пансионом в Ок-Клиф. Поездка продолжалась до 12 часов 45 минут и закончилась у кинотеатра в Норт-Бекли, где Освальд и был впоследствии схвачен.

Но ведь он должен был, как утверждалось в "Докладе Уоррена", в 12 часов 43 минуты сделать смертельные выстрелы по президенту!

Показания хозяйки пансиона и водителя такси были тяжелым ударом по версии "Доклада Уоррена".

В течение нескольких месяцев агенты ФБР старались "переубедить" обоих свидетелей. Один допрос следовал за другим, но оба они оставались при своих показаниях.

Инцидент был "исчерпан" обычным образом: 18 декабря 1965 года такси Уильяма Уэйли было опрокинуто фронтальным ударом наехавшего на него тяжелого грузовика. Неугодный свидетель погиб на месте.

А через три недели, 9 января 1966 года, дотоле совершенно здоровая миссис Робертс скончалась от приступа "сердечной недостаточности", и тоже в Далласе.

Виновник "дорожно-транспортного несчастного случая" остался неизвестен, а вскрытие трупа миссис Робертс не было разрешено.

Посредством "несчастного случая на дороге" был в августе 1966 года устранен и ещё один, можно сказать коронный, свидетель лживости "Доклада Уоррена".

Во время покушения на Кеннеди оператор по перестановке путевых стрелок Ли Э. Бауэрс сидел на четырехметровой вышке у железнодорожного полотна и мог обозревать оттуда всю местность. Он заметил двух мужчин, что-то делавших на территории огороженной стоянки для полицейских автомашин неподалеку от площади Дили и напряженно ожидавших приближения кортежа президента.

Вынужденный пассивно наблюдать, Бауэрс видел, как один из них прицелился и выстрелил по машине Кеннеди.

Бауэрс подробно сообщил полиции об этих фактах. Затем, как обычно, последовали многочисленные допросы, проводившиеся людьми ФБР, которые пытались убедить свидетеля в том, что он "ошибся". Но Бауэрс держался твердо и не давал сбить себя с толку.

9 августа 1966 года Ли Э. Бауэрса на мало оживленной улице переехала мчавшаяся с огромной скоростью автомашина. И в данном случае полиция "не смогла" найти злоумышленника.

Постепенно невероятные обстоятельства, убийства и загадочные "несчастные случаи" переполнили чашу терпения одного полицейского офицера капитана Фрэнка Мартина. Он сказал посторонним лицам, что все эти инциденты связаны с заговором против президента Кеннеди. То же самое он заявил ещё два года назад на допросе в комиссии Уоррена, но теперь, летом 1966 года, такие намеки навлекли на него месть заговорщиков. Как и многие другие неугодные свидетели, капитан Мартин внезапно скончался от "сердечной недостаточности".

Руби - человек Аль-Капоне

"Теперь Щеголь уже не запоет!" - под таким заголовком информационное агентство "United Press International" сообщило 3 января 1967 года о внезапной смерти Джека Руби.

Под такой кличкой владелец ночного бара был известен в гангстерских кругах.

Смертный приговор, вынесенный Руби на первом процессе в марте 1964 года, как известно, кассировали, и в феврале 1967 года должно было состояться новое слушание дела. Но здоровяк Руби заболел, и 9 декабря 1966 года его перевели из далласской тюрьмы в Портлендский госпиталь, где он через 25 дней умер. Официальный диагноз - рак.

Джек Руби - выходец из Чикаго. В 1946 году он как уполномоченный одной группы, вышедшей из банды Аль-Капоне, перебрался в Даллас и купил там ночной бар "Карусель", которому предназначалась роль опорного пункта этой группы в Техасе - укрытия для беглых гангстеров, места торговли наркотиками и "девицами по вызову".

Джек Руби действовал по испытанному рецепту. Для обеспечения дела надо было подкупить местного шерифа. Два гангстера, Лабриола по прозвищу "Нос иголкой" и Пол Джонс, члены новой банды Руби, получили задание вступить в торг, но потерпели неудачу: шериф попался какой-то несговорчивый, и оба они оказались за решеткой. Джонса посадили на 20 лет, а "Нос иголкой" был убит вскоре после того, как его выпустили на свободу.

Неудача постигла и других членов банды Руби. Только сам босс оставался неуязвим, - правда, не без ответных услуг: Руби обязался помогать полиции Далласа и ФБР. Так гангстер дослужился до полицейского шпика, а затем и агента ЦРУ.

Кроме того, вскоре он приобрел репутацию человека, который при надобности может найти наемного убийцу, - разумеется, никаких официальных доказательств этого не имелось.

Служащие полиции и ФБР всегда были и оставались друзьями и помощниками Руби, а он платил за это присущим ему образом.

"Многие из них бывали у него, как у себя дома, - сообщало упомянутое выше информационное агентство, - бесплатно пили даже после закрытия бара пиво и виски, он предоставлял им бесплатно всякие развлечения и своих стриптиз-гёрлс". А сам Дж. Руби имел за это беспрепятственный доступ в различные полицейские учреждения.

Так было и 24 ноября 1963 года.

В заговоре против президента Кеннеди Руби являлся одной из центральных фигур. Подробности стали известны только несколько лет спустя. Застрелив Освальда, он, как сначала казалось, мог надеяться остаться безнаказанным. Репортеры сообщали, в каком хорошем настроении пребывал он в своей камере: с бутылкой виски на столе и постоянной сигарой во рту.

Но вскоре поведение его резко изменилось. Руби заявил, что хочет "все как есть выложить". И заявил он это не кому-нибудь, а самому Эрлу Уоррену, после того как тот лично допрашивал его в далласской тюрьме. Руби просил доставить его в Вашингтон, где он скажет всю правду, а в Техасе он этого сделать, не рискуя жизнью, не может.

Уоррен ему отказал. "Что ж, - сказал Руби, - тогда вы больше меня никогда не увидите".

И в этом старый, опытный гангстер оказался прав: за совсем короткое время "рак" прикончил дотоле вполне здорового человека.

Его смерть в начале 1967 года следует рассматривать во взаимосвязи с новым расследованием, которое началось несколькими неделями раньше.

За дело берется окружной прокурор Гаррисон

Несмотря на все эти события, к концу 1966 года в США все ещё имелось немало людей, которые, как и прежде, верили "Докладу Уоррена".

К ним относился и Джим Гаррисон, старший прокурор округа Новый Орлеан (штат Луизиана). В октябре 1966 года между ним и сенатором от Луизианы Расселом Б. Лонгом состоялся следующий разговор:

- Послушайте, Джим, вы "Доклад Уоррена" читали? - спросил Лонг.

- Нет, - ответил окружной прокурор, - но знаю содержание из многочисленных публикаций.

- Тогда я бы на вашем месте внимательно прочел оригинал, - посоветовал сенатор. - Лично я сильно сомневаюсь, чтобы Освальд действовал в одиночку. И доклад не может доказать это. Подумайте, наконец, о том, что Освальд все-таки провел в Новом Орлеане шесть месяцев. Что он, собственно, делал все это время в вашем округе?

После этого Гаррисон принялся изучать обширные материалы комиссии.

"Докладу Уоррена" могли верить только те, - отметил он позднее, - кто его не читал".

Не поднимая шума, окружной прокурор начал новое расследование убийства президента. Официально клан Кеннеди отнесся к этому сдержанно, но Гаррисон получил одобрение бостонского кардинала Кашинга, считавшегося другом семьи Кеннеди. Основанный в Новом Орлеане "Комитет совести", в который вошли 50 богатых и к тому же известных предпринимателей города, дал скудному бюджету прокуратуры субсидии на финансирование этого расследования.

Решающим же для Гаррисона была поддержка со стороны видного нью-йоркского адвоката Марка Лейна, который в своей вышедшей в 1966 году книге "Торопливое суждение" подверг "Доклад Уоррена" уничтожающей критике. После убийства Кеннеди Лейн снял фотокопии с протоколов канцелярии окружного прокурора Далласа Уэйда, в которых примечательные факты просто бросались в глаза.

Адвокат Дин Эндрюс из Нового Орлеана показал под присягой: "23 ноября 1963 года в мою контору явился человек, назвавшийся Клемом Бертрандом, и попросил меня, чтобы я взял на себя защиту Ли Х. Освальда на предстоящем процессе. Клиент явился ко мне под фальшивым именем, ибо это был коммерсант Клей Л. Шоу, проживающий в Новом Орлеане. Об этом факте я поставил в известность отделение ФБР в Далласе".

Вслед за тем Дин Эндрюс неоднократно допрашивался агентами ФБР, причем джи-мены старались убедить адвоката в. том, что Бертранд существует лишь в его фантазии. Заключительный протокол ФБР направило комиссии Уоррена с примечанием, что Эндрюс от своих прежних показаний отказался.

Лейн и Гаррисон стремились установить контакт с Эндрюсом, но поддержки с его стороны не получили, а лишь узнали, что адвоката настойчиво предостерегали на тот случай, если он снова вздумает заговорить о Клеме Бертранде. Тем не менее, Гаррисон все же заполучил в свои руки конец нити, потянув за который, он мог попытаться распутать клубок событий, связанных с убийством Кеннеди.

Вышеназванный Клей Л. Шоу являлся в течение многих лет сотрудником ЦРУ, причем под конец - в чине майора. После официального ухода на пенсию он занимался в Новом Орлеане различными коммерческими делами. Одновременно он продолжал оставаться доверенным лицом ЦРУ и получал от него поручения такого рода, которыми секретная служба ни в коем случае себя компрометировать не хотела.

Окружной прокурор сообщил, что он установил ряд деталей заговора против Кеннеди, из которых явствовало, что убийство президента было подготовлено в Новом Орлеане ещё летом 1963 года. Руководил этой акцией Клей Л. Шоу, действовавший под именем Клема Бертранда. Местом встреч заговорщиков служила квартира бывшего летчика Дэвида Фэрри. К числу заговорщиков принадлежали, в частности. Гордон Новел - владелец бара в Новом Орлеане, Джек Руби, Ли X. Освальд и различные контрреволюционные кубинские эмигранты. Все участники были сотрудниками ЦРУ или же поддерживали контакты с этим учреждением.

Американская общественность впервые узнала о проводимом Гаррисоном новом расследовании 17 февраля 1967 года. Газета "New Orleans states item" сообщила об этом в краткой заметке, не называя каких-либо имен заговорщиков.

Два дня спустя Гаррисон встретился в одном из баров с кубинским контрреволюционером-эмигрантом Серафино Эладио дель Валле. Прокурору важно было идентифицировать неизвестного человека, смутно видимого на одном фотоснимке рядом с Освальдом. Валле опознал в нем главаря кубинских контрреволюционных эмигрантов Мануэля Гарсиа Гонсалеса.

На другой день оба кубинца-эмигранта исчезли из города. Немного позднее в Майами (Флорида) нашли изуродованный труп Валле; судьба Гонсалеса осталась неизвестной.

Но силы, вызванные к жизни расследованием Гаррисона, этим контрударом остановить было уже нельзя.

Коронным свидетелем прокурора стал Дэвид Фэрри, являвшийся связующим звеном между заговорщиками.

22 февраля 1967 года, спустя пять дней после первой информации в печати, этот человек был найден мертвым у себя в квартире. На осколках винной рюмки в полицейской лаборатории обнаружили цианистый калий. Однако версию о самоубийстве Гаррисон категорически отверг.

Близких сотрудников прокурора охватила паника, она овладела и частным детективом Джеком Мартином, собравшим большой материал, на который во многом должно было опереться обвинение. Через два дня после убийства Фэрри, Мартин исчез из Нового Орлеана в неизвестном направлении.

"Из соображений моей личной безопасности", - написал он в оставленном объяснении.

Чтобы сломить окружного прокурора, заставить его отказаться от своих расследований, предпринималось и многое другое. Не прекращались телефонные звонки и письма с угрозами убить, переписка его контролировалась, телефонные разговоры подслушивались, устраивались всякие провокации.

Гаррисон обратился в министерство юстиции с просьбой дать ему ознакомиться с секретными материалами. Ему отказали. 2 марта 1967 года новый министр юстиции Рамсей Кларк даже заявил на пресс-конференции в Вашингтоне: "Судя по имеющемуся в ФБР материалу, между Клеем Шоу и убийством президента Кеннеди я Далласе никакой связи не существует".

Но и это высокое вмешательство не смогло запугать Гаррисона. Он приказал арестовать Клея Шоу, однако ему пришлось отпустить этого человека на свободу до начала процесса под залог в 10 тысяч долларов. Быстрое предложение выкупа укрепило у Гаррисона уверенность в том, что Шоу - не последнее звено в цепи заговорщиков.

По действующим в США правовым положениям, главному процессу должно предшествовать предварительное слушание дела, цель которого - определить, достаточен ли представленный прокуратурой материал для возбуждения обвинения. В случае, если преступление имело последствия для всех штатов, материал, как правило, должен был рассматриваться также и вторым Большим жюри. Только оно одно могло определять роль обвиняемого в данном преступлении.

17 марта 1967 года следственный суд Нового Орлеана на предварительном заседании по делу Клея Л. Шоу установил, что мотивированный обвинительный материал против Шоу совершенно достаточен для главного процесса.

Немного позже, 22 марта, вынесло свое решение Большое жюри: "Президент Кеннеди пал жертвой заговора. Обвиняемый Клей Л. Шоу участвовал в нем. Следственный материал прокуратуры доказывает эти факты. Таким образом, главное слушание дела должно состояться".

Это решение явилось сенсацией. Адвокаты Шоу прибегали к всевозможным юридическим уловкам, лишь бы оттянуть начало процесса, что им и удавалось делать до января 1969 года. Тем временем неоднократно предпринимались попытки заставить Гаррисона сойти со своего пути.

Прошла всего неделя со дня решения Большого жюри, когда 29 марта 1967 года тысячи жителей Нового Орлеана оказались охвачены паникой.

В местном аэропорту объявили, что совершает посадку самолет "DC-8" авиакомпании "Дельта Эйрлайнс". Самолет вынырнул из облаков минутой раньше, чем ожидалось, и стал пикировать прямо на город. Тщетно пытался пилот вывести машину из пикирования: самолет снес несколько домов, повалил ряд деревьев, смел с лица земли две бензоколонки и разбился от фронтального удара в фасад "Хилтон Инн". Горючее вылилось прямо внутрь этого роскошного отеля, который через минуту вспыхнул ярким пламенем. При катастрофе, причины которой так и не определили, погибли 18 человек, в том числе 30-летний пилот Джордж Пьяцца, который до конца 1966 года являлся заместителем Гаррисона в Новом Орлеане. В качестве такового он допрашивал одного из друзей Фэрри, долгое время проживавшего с ним в одной квартире, летчика Джеймса Льюоллена. Благодаря полученным от него сведениям Пьяцца сумел напасть на след новых подробностей.

Но, несмотря на эту катастрофу, которую многие восприняли как недвусмысленное предостережение Гаррисону, окружной прокурор Нового Орлеана продолжал свое расследование.

В ФБР знали план убийства

На пресс-конференции 26 декабря 1967 года Гаррисон заявил, что за пять дней до 22 ноября 1963 года ФБР уже знало о запланированном покушении. Он сказал, что одному информатору ФБР удалось проникнуть в круг заговорщиков, и этот человек 17 ноября участвовал в совещании, которое состоялось в квартире Фэрри. В тот же день все филиалы ФБР были информированы об этом телеграммой "TWX".

В качестве доказательства Гаррисон предъявил журналистам копию этой телеграммы. Прокурор дал понять, что Гувер тоже знал о предстоящем покушении, но не предпринял ровно ничего, чтобы предупредить или уберечь президента.

"Само собой разумеется, этот сигнал пошел "наверх", то есть к Гуверу, - сказал Гаррисон и затем добавил: - Что именно было спущено "сверху" президенту Кеннеди, известно всем".

Это поведение Гувера невозможно было оправдать даже ссылкой на то, что за два предшествующих года в одном только Техасе президенту Кеннеди 36 раз адресовались угрозы убить его. Ведь совещание у Фэрри в ноябре 1963 года было не простой угрозой, - это был конкретный и тщательно подготовленный план покушения.

Благодаря Гаррисону всплыли на свет и другие факты. Сразу же после убийства арестовали 10 подозрительных лиц в Далласе, ещё троих - в Новом Орлеане и одного - в Форт-Уэрте. Часть этих лиц принадлежала к группе заговорщиков, но спустя некоторое время (после того, как была подготовлена версия об Освальде-одиночке) их выпустили на свободу. Ни местная полиция, ни ФБР показания их в протокол не включили. Подозреваемые, заявил Гаррисон, допрашивались столь небрежно, "как будто им вменялось в вину загрязнение тротуара".

Поскольку в одно и то же время в трех разных городах полиция и ФБР действовали в данном случае одинаково, совершенно ясно, что все полицейские органы получили указание заниматься только Освальдом.

Во время допроса Освальда ни одно его высказывание тоже письменно не фиксировалось. Поэтому после 24 ноября 1963 года ни в полиции Далласа, ни в ФБР никаких протоколов допросов не оказалось.

Единственное средство оградить себя от покушений Гаррисон видел в обращении к общественности. О результатах своих расследований он неоднократно сообщал в печати, по радио и телевидению, чтобы не оставаться единственным хранителем тайны, с устранением которого канули бы в воду все концы.

Благодаря этому были даны ответы на многие вопросы, например какую роль играл Ли Харви Освальд.

В лагере на лагуне

Освальд - он родился в 1939 году, - сначала жил в Нью-Йорке, потом в Новом Орлеане, а семнадцати лет поступил на службу в морскую пехоту, стал одним из тех, кого в США называют "кожаными затылками".

Во время пребывания в этих войсках он был завербован ЦРУ в качестве агента. На военно-морской базе Этсьюджи его готовили для выполнения специальных заданий. Поэтому он изучал русский язык и должен был усвоить некоторые основные понятия марксизма. С 1959 года Освальд использовался как агент ЦРУ в Советском Союзе: ему было поручено шпионить и, если удастся, распространять дезинформирующие материалы.

Единственный "успех", которого Освальд добился в СССР, был чисто личного свойства: он женился на советской гражданке, хорошенькой девушке Марине. Советские органы государственной безопасности не дали ему сделать ни единого шага на пути выполнения его заданий, а потому он решил, что лучше устраниться, и в 1962 году вернулся с женой в США.

В США Освальд вел двойную жизнь и в качестве агента ЦРУ использовался как инструктор в лагере, находившемся в лагуне Понтчартрейн около Нового Орлеана. Здесь контрреволюционные кубинские эмигранты готовили покушение на Фиделя Кастро. В этом лагере Освальд познакомился с агентами ЦРУ Руби и Фэрри.

Работая на секретную службу США, Освальд выдавал себя за "коммуниста" и даже подвизался в качестве руководителя фиктивного комитета "За справедливое отношение к Кубе", распространял листовки, пытаясь таким образом проникнуть в те круги, которые симпатизировали социалистической Кубе.

Само собой разумеется, что и тут Освальд выполнял свои шпионские задания. Но он неоднократно, работая в качестве "подсадной утки", допускал грубые ошибки, которые чуть не провалили его. Так, в листовках комитета по оплошности Освальда был назван адрес контрреволюционного центра. Тем самым Освальд вновь подтвердил, что обладает крайне ограниченными умственными способностями. К этому добавлялись его предыдущие провалы как агента ЦРУ.

Поэтому неудивительно, что без Освальда можно было обойтись. И когда заговорщикам потребовалась жертва для "большого дела", Освальд оказался подходящим человеком. Ничего не подозревавшего бывшего морского пехотинца стали планомерно готовить на роль козла отпущения.

План убийства президента, как считал Гаррисон, возник летом 1963 года.

Клей Шоу, он же Клем Бертранд, принял на себя руководство убийцами из числа контрреволюционных кубинских эмигрантов, следил за стрелковой подготовкой снайперов и вместе со своей командой разрабатывал в квартире Фэрри покушение на президента. По всей вероятности, в этом принимал участие и Освальд, но что конкретно делал он на этой стадии - Гаррисону установить не удалось.

Вскоре было принято решение о месте покушения. 4 октября стало впервые известно, что президент Кеннеди планирует поездку в Техас, во время которой посетит и Даллас.

В эти первые дни октября Освальд был без работы, но с некоторых пор стал объектом назойливой заботы со стороны одной пожилой и на первый взгляд совершенно бескорыстной дамы - миссис Рут Пейн.

Освальд не знал, что эта набожная квакерша имела тесные связи с ЦРУ и ФБР. В середине октября 1963 года миссис Пейн подыскала предназначенному на роль козла отпущения Освальду "джоб", т. е. работу, в "Тексас скул бук дипозитори" и сунула ему в руки план города, на котором красным карандашом были отчеркнуты здание склада учебников и часть пути к будущему месту работы. По этим отмеченным красным карандашом улицам и проехал 22 ноября 1963 года президентский кортеж, а карта эта, найденная затем в квартире Освальда, стала "доказательством" его единоличной вины.

Но и это ещё не все.

В то время, как Ли Харви таскал книги на своем складе, в Далласе и его окрестностях находился человек, удивительно похожий на него внешне; их можно было легко спутать. Он побывал в одной оружейной лавке, желая купить запасную часть для своей винтовки, и вызвал на стрельбище всеобщее восхищение своей меткостью. А чтобы его лучше запомнили, он специально попадал в центр мишеней других стрелков и всем и всюду представлялся: "Освальд, меня зовут Освальд". Когда этому двойнику в одном автосалоне Далласа отказали в кредите, он, сделав вид, будто его терпение лопнуло, заявил: "Ну что ж, придется мне вернуться в Россию, чтобы купить себе машину".

В этой игре с двойником заговорщики явно старались заблаговременно продемонстрировать снайперское мастерство мнимого убийцы Кеннеди, ибо на официальные свидетельства полагаться не могли, поскольку настоящий Освальд во время своего обучения в корпусе морской пехоты всегда имел за стрельбу посредственные оценки.

Факт с двойником упомянут и в "Докладе Уоррена". Там названо и его имя - Ларри Крейфард. Этот человек, двадцати двух лет от роду, бродяжничал по улицам многих городов США и в середине октября 1963 года был привлечен Руби в качестве вспомогательного лица.

Но комиссия Уоррена отнюдь не сочла уликой заговора странное и провокационное поведение двойника Освальда. Напротив, личность Крейфарда должна была считаться доказательством того, что Руби и Освальд якобы не были знакомы друг с другом. Мол, владельца ночного клуба никто и никогда с Освальдом вместе не видел: Руби постоянно имел дело с Крейфардом.

Что Руби держал Освальда подальше от своего бара, ясно и так, ибо он не хотел допустить его неожиданной встречи с двойником. Дж. Руби и "козел отпущения", после того как они познакомились в лагере на лагуне, неоднократно встречались на квартире Фэрри в Новом Орлеане. След организованной преступности (мафии) в этом деле представляется весьма убедительным. Одна из ключевых фигур здесь - Джек Руби (Рубинштейн), далласский мафиози средней руки, работавший на клан Мейерсов (а за кланом стоял один из лидеров преступного мира Меир Лански).

Рубинштейн - выходец из Чикаго, создатель городского профсоюза мусорщиков, который вскоре влился в насквозь "мафизированный" профсоюз водителей грузовых машин и складских рабочих (лидер - мафиози Джимми Хоффа). В Далласе жил 1947 года, осуществляя связь между местными мафией и полицией. Прикрытием этой связи стал его ресторан, фактически полицейский клуб, где все копы получали бесплатную выпивку и еду - и могли без опасений встречаться с "нужными людьми". Руби в полиции знали все - это, кстати, позволило ему расстрелять нежелательного свидетеля Освальда при большом стечении полицейских и журналистов.

Как только было объявлено о поездке Дж. Кеннеди в Даллас, Руби - это доказано, - обзвонил и навестил более десятка известных гангстеров (кстати, ряд встреч осуществлялся под сфабрикованным алиби). За несколько дней до убийства Руби подвозил на своей машине некоего человека с винтовкой на виадук (одна из трех точек, откуда, по данным независимых расследований, велся огонь по машине президента). За день до покушения допоздна советовался с братьями Лоуренсом и Элом Мейерсами и Юджином Брейдингом, доном Южнокалифорнийской мафии. Наконец, и сам Руби сказал (во время того, как его перевозили из тюрьмы в суд): "Настоящий заговор... и убийство тоже... если бы вы знали факты, то ужаснулись бы"...

Эта, растиражированная на миллионы телеэкранов откровенность стала, возможно, причиной скоропостижного заболевания Рубинштейна раком печени и смерти в тюремной больнице; возможно, и причиной долгого бессознательного состояния его перед смертью - а предсмертных показаний Джека, которому-уже-нечего-терять, весьма ждали.

Существовали ещё тысячи свидетельств, прямо или косвенно указывающих на существование заговора. Но все они были старательно проигнорированы Комиссией Уоррена и прямо отвергнуты Эдгаром Гувером.

Весьма распространены до сего дня версии о непосредственном участии ФБР в убийстве Кеннеди. Но наиболее вероятно другое. ФБР не организовывала и не осуществляла убийство - но оно, прежде всего в лице Гувера, постаралось истолковать его в наиболее выгодном или хотя бы приемлемом для себя аспекте. Гувер, совершенно несомненно, ненавидел братьев Кеннеди (возможно, и весь "семейный клан" Кеннеди). Есть четкие указания о неприязни между Джозефом Кеннеди и Гувером; в период пребывания на посту министра Юстиции в правительстве старшего брата, Роберт Кеннеди предпринял одно из самых серьезных ограничений власти и влияния ФБР - а такое не забывается и не прощается, во всяком случае не Гувером. "Железный Эдгар" был не одинок - так, его заместитель и ближайший помощник Клайд Толсэн однажды в ходе перепалки бросил Роберту Кеннеди: "Надеюсь, кто-нибудь просто пристрелит такую сволочь, как вы!". И все-таки реальной мотивации для организации и осуществления мощного заговора у ФБР не было - в отличии от американской мафии, против которой администрация Кеннеди развернула самую эффективную в истории США войну, и ЦРУ, в котором в то время, вопреки американскому законодательству, действовал специальный контрразведывательный центр, осуществлявший убийства "нежелательных граждан" - американских и иностранных. Братьям Кеннеди не хватило не так уж много времени, чтобы всерьез заняться ЦРУ - что обернулось бы не только ломкой карьеры многих высококвалифицированных и высокооплачиваемых руководителей и агентов спецслужбы. Не зря Л. Б. Джонсон сказал (в 1967 году) заместителю директора ФБР К. Делоучу, что "ЦРУ каким-то путем было замешано в заговоре".

Наилучшей интерпретацией убийства Дж. Кеннеди, возможно, с точки зрения Гувера был бы коммунистический заговор, но само ФБР в ходе операции "СОЛО" получило самые что ни есть убедительные доказательства непричастности Москвы (или Гаваны) к этому делу и эта информация была принята, "легитимизирована" правительством США. Остальные версии устраивали меньше или не устраивали - и вот все влияние было сосредоточено на отработке и поддержании вывода об убийце-одиночке.

Под перекрестным огнем убийц

Согласно "докладу Уоррена", Освальд должен был успеть всего за шесть секунд сделать три смертельных выстрела, когда машина президента удалялась от здания склада школьных учебников. По этой версии, все выстрелы были произведены сзади. Хирурги же, которые тщетно боролись за жизнь Кеннеди, сразу после покушения заявили журналистам, что одна пуля пробила горло спереди. Но после нескольких допросов у агентов ФБР все они стали показывать другое.

Основой соответствующего утверждения "Доклада Уоррена" явилась, в конечном итоге, "реконструкция" убийства, произведенная экспертом ведомства Гувера.

При следственно-экспериментальном воспроизведении обстоятельств убийства 24 мая 1964 года большинство деталей было изменено, а место настоящих доказательств заняли их эрзацы. Пиджаком, который был на Кеннеди в момент убийства, следствие уже не располагало. Его "линкольн" именно в этот день отправили на металлолом, и его заменили для следственного эксперимента другой машиной. Дабы сохранить версию, что все выстрелы были сделаны сзади, экспертиза ФБР представила такую траекторию первой пули, которая даже совсем несведущего человека поражала своей зигзагообразностью. Пуля, выпущенная будто бы сзади, вонзилась в шею президента, прошла немного вверх и снова вышла наружу через гортань, чтобы затем ударить в спину губернатора Коннэли. Пробив ему легкое, раздробив ребро, она потом, скользнув по суставу руки, избрала путь вниз, чтобы под конец застрять в левом бедре губернатора! Но ещё удивительнее было то, что эта пуля "вещественное доказательство" № 399 - при всем этом совершенно не деформировалась.

Гораздо убедительнее версия, разработанная прокурором Гаррисоном. Непосредственно в самом покушении участвовали семь человек. Три снайпера стреляли координировано и с разных позиций: со стоянки полицейских автомашин на площади Дили, с насыпи железнодорожного полотна, а также из здания склада учебников. Освальд к этой группе не принадлежал: он, как считал Гаррисон, не сделал 22 ноября 1963 года ни единого выстрела. Каждый из трех стрелков-убийц имел своего помощника, который немедленно подбирал стреляные гильзы. Седьмой же человек - тот самый, в зеленом комбинезоне, за несколько секунд до выстрелов симулировал на месте преступления эпилептический припадок, чтобы отвлечь внимание, а затем исчез в возбужденной толпе.

Орудия убийства могли быть беспрепятственно спрятаны в одной из машин на полицейской автостоянке.

Убитый в 1966 году железнодорожный диспетчер Ли Э. Бауэрс наверняка увидел бы со своего рабочего места двух стрелявших, если бы не побежал немедленно после выстрелов в президента сообщить в полицию.

Среди десяти упомянутых выше арестованных в Далласе находились и двое из "команды семерых" - команды убийц. Полицейское управление через несколько часов выпустило их, и они быстро убрались из города, но прокурору Гаррисону все-таки удалось установить имена этих людей.

Похититель документов Том Бетел

Все эти факты (а также и кое-что другое) были известны к тому времени, когда 21 января 1969 года в Новом Орлеане должен был начаться главный процесс против Клея Л. Шоу.

Все ещё веривший в торжество справедливости, Гаррисон считал, что день 21 января окажется удачным, ибо в Вашингтоне вступил в свою должность новый президент США Ричард Никсон. Но уже вскоре окружному прокурору пришлось убедиться в тщетности своих надежд. Свыше трех недель тянулся один лишь выбор двенадцати присяжных. И именно в этот период ожидания ЦРУ вновь показало себя.

Джим Гаррисон сидел в кабинете, продумывая ещё раз детали своей работы на предстоящем процессе. На столе перед ним лежала гора папок. Разыскивая нужный документ, он вдруг взволновался, вскочил, бросился к сейфу и вскоре все понял. Ему был нанесен решающий удар: пропали важнейшие вещественные доказательства, протоколы, фотографии и обобщающие материалы. Гаррисон немедленно созвал своих ближайших сотрудников. Отсутствовал только Том Бетел.

Нельзя было терять ни минуты. До полудня, хорошо помнил прокурор, он ещё держал эти документы в руках, работал над ними. Уже вскоре Джим Гаррисон с тремя надежными полицейскими стоял перед квартирой Бетела, но дверь им никто не открыл. "Копы", не теряя времени, быстро вскрыли квартиру. Все шкафы были открыты настежь, в комнатах царил беспорядок, говоривший о поспешном бегстве хозяина. Несмотря на центральное отопление, в гостиной имелся камин, в котором они обнаружили груду пепла и полусгоревшие куски бумаги.

Гаррисон и трое его сотрудников проехали до ближайшей бензозаправочной станции, где узнали, что Бетел заправлял здесь свою машину, а затем отправился в направлении Бейтон Роуджа. Окружной прокурор распорядился начать розыск Тома Бетела. Следующей ночью он лично участвовал в операции, "прочесал" Бейтон Роудж и другие места, но все было бесполезно: Том Бетел исчез.

Позиция Гаррисона в результате похищения документов сильно пошатнулась, но он все-таки не сдался и предъявил обвинение, поскольку у него сохранился ряд важных документов об убийстве Кеннеди.

Было известно и ранее, что моряк Запрудер, стоявший на тротуаре во время проезда президента, своей 8-миллиметровой кинокамерой зафиксировал роковые секунды. В частности, кадры кинопленки отчетливо показывали, как Кеннеди первой пулей перекрестного огня был ранен в горло и отброшен назад. Иллюстрированный журнал "Лайф" купил оригинал фильма за 25 тысяч долларов, ФБР имело только копию.

Фильм Запрудера, разумеется, не укладывался в концепцию комиссии Уоррена, и кто-то решил пуститься на простейший трюк: важнейшие кадры поменяли местами и смонтировали в обратной последовательности. Эта фальсификация сделала все "задом наперед", и у зрителя создавалось впечатление, будто президент был ранен сзади. Таким образом, все стало на "свои места". Лучшего свидетеля этой фальсификации не найти - им оказался сам Дж. Эдгар Гувер8.

В феврале 1969 года Гаррисону удалось показать в зале суда фильм Запрудера с подлинной последовательностью кадров. Это произвело достаточно сильное впечатление.

Чтобы сделать свои доказательства ещё более убедительными, окружной прокурор добился перед тем важного решения: Национальный архив в Вашингтоне получил распоряжение передать в Новый Орлеан материалы о вскрытии тела Кеннеди.

Но в самый последний момент этому помешало правительство США. Так Гаррисона лишили возможности подтвердить свои положения материалами вскрытия. И свидетели, которые прежде, на закрытых допросах во время предварительного следствия, говорили правду, при публичном слушании дела вдруг изменили свои показания.

Правые газеты изо дня в день печатали "предостережения" по адресу присяжных, и это определило исход процесса. Присяжные совещались всего 50 минут и вынесли Клею Шоу оправдательный вердикт, сняв с него обвинение в участии в заговоре с целью убийства президента.

Тем временем ЦРУ предприняло новую атаку на Гаррисона. В прессе появились сообщения, будто окружная прокуратура пыталась подкупить "видных официальных лиц".

В начале июля 1971 года Джим Гаррисон был отстранен от исполнения своих обязанностей "до выяснения дела", а вскоре арестован полицией штата и посажен в тюрьму Нового Орлеана.

Но Гаррисон никого не подкупал и сумел это доказать. Итак, он смог вновь приступить к своим обязанностям окружного прокурора и к новым расследованиям. Однако осенью 1972 года Гаррисоном вновь занялся Верховный суд США, который запретил ему впредь вести в служебном порядке дело об убийстве Кеннеди. "Я буду и дальше расследовать дело на частной основе", заявил этот мужественный человек в начале 1973 года и снова принялся за работу.

Тогда пустили в ход Клея Шоу. Он возбудил против Гаррисона обвинение в том, что окружной прокурор якобы брал взятки и поэтому не трогал игорные дома. Кабинет окружного прокурора, как утверждал Клей, был постоянным местом таких сделок между Гаррисоном и его друзьями.

Когда вслед за тем в служебных помещениях прокуратуры произвели обыск, в столе Гаррисона была найдена толстая пачка долларов. В августе 1973 года обвиняемому пришлось предстать перед судом присяжных. Защита взяла под перекрестный огонь вопросов полицейского шпика, которого обвинение выдвинуло в качестве главного свидетеля и "информатора", и нагромождение лжи, созданное усилиями Клея Шоу, быстро рухнуло. Умелые вопросы защиты загнали шпика в тупик. В конце концов, он признался, что его показания результат частично подкупа, частично угроз. Однако назвать тех, кто заставил его играть эту роль, категорически отказался.

Выяснилась и "тайна" денег: пачку долларов незадолго до обыска подложил один платный провокатор. Ввиду этого обвинение было отвергнуто; попытка избавиться от Гаррисона сорвалась. "ЦРУ обладает сегодня в нашей стране гораздо большей властью, чем гестапо при Гитлере", - заявил Гаррисон ещё в 1967 году, выступая по телевидению. Горькую истину этих слов ему пришлось познать на самом себе.

Нефтяной король

За время своей 10-месячной деятельности комиссия Уоррена задала тысячи вопросов, кроме одного, самого естественного: кому было на пользу убийство президента?

Во всех криминалистических учебных заведениях мира учат, что при расследовании любого убийства, прежде всего, необходимо определить мотивы преступления. Даже читатели детективов знают, что вопрос, кому выгодно данное преступление, как правило, наводит на горячие следы преступников. Но именно этого элементарного вопроса и не задала комиссия Уоррена. У Клея Шоу, как и у Освальда, разумеется, не было никаких личных причин убивать президента Кеннеди. Отставной майор ЦРУ был лишь выдвинутой на первый план фигурой, а нити преступления сходились в руках у тех, кто стоял за его спиной. Каков же был мотив убийства президента, и кому на пользу было это преступление?

Джон Ф. Кеннеди происходил из семьи, которая принадлежит к двенадцати богатейшим домам Бостона. Этот "клан из Массачусетса" со временем стал все более попадать в зависимость от самой могущественной группы монополий Уолл-стрита, определяющее влияние в которой имеют такие семьи, как Морганы, Рокфеллеры и Дюпоны. Между Уолл-стритом и почти независимой от него группировкой нефтяных монополий Техаса уже издавна шла острая конкурентная борьба.

Сила техасской группировки зиждилась, прежде всего, на нефти, но также - особенно в последние два десятилетия, - и на военной промышленности. К числу наиболее влиятельных представителей данной группировки относился недавно умерший миллиардер Гарольд Л. Хант, которого нередко считали самым богатым человеком в мире. Его вилла в Далласе была как бы центром господства нефтяных королей.

Почти все американские президенты пользовались доверием Уолл-стрита и были его избранниками, в том числе и Кеннеди. Крайне правая техасская группа чувствовала себя обойденной с точки зрения участия в государственных делах и боролась за большее влияние на внутреннюю и внешнюю политику США.

Свой первый видимый успех Гарольд Л. Хант смог отметить в 50-х годах, когда ему удалось продвинуть в Вашингтон на влиятельный пост доверенного человека.

Это был не кто иной, как печально известный сенатор Джозеф Маккарти, который получал из Далласа указания, кого именно он должен вызвать в комиссию по расследованию антиамериканской деятельности.

Джон Ф. Кеннеди трезво оценивал некоторые стороны общественного строя своей страны. С целью несколько ослабить остроту социальных проблем в США он начал проводить в стране некоторые меры. В частности, налоговая реформа предусматривала ликвидацию определенных привилегий заправил нефтяной промышленности.

Ведь, начиная с 20-х годов, эти компании пользовались преимуществом: налогом облагалось всего 72, 5 процента их валового дохода. Эта особая статья налогового закона обеспечивала техасским нефтяным боссам баснословно высокий рост богатства. Как-никак, а к моменту вступления Кеннеди на пост президента этот "бонус" равнялся 3, 6 миллиарда долларов в год.

Поэтому в запланированной налоговой реформе нефтяной король Хант увидел покушение на основы своего нефтяного царства, да ещё предпринятое представителем соперничающей монополистической группировки. 8 ноября 1963 года президенты трех крупнейших нефтяных концернов имели с Кеннеди беседу с целью не допустить внесения законопроекта в конгресс. На другой день техасские газеты охарактеризовали результаты этой получасовой аудиенции как "разочаровывающие".

После фиаско авантюры кубинских контрреволюционеров в апреле 1961 года в заливе Кочинос и карибского кризиса осенью 1962 года во внешней политике Кеннеди стали проявляться более реалистические черты. Так, например, в августе 1963 года в Москве с участием США состоялось подписание договора о запрещении испытаний ядерного оружия в трех средах.

Кроме того, в речах американского президента зазвучали призывы к решению проблемы разоружения, а это грозило военным концернам сокращением прибылей, что, в свою очередь, должно было значительно затронуть техасскую монополистическую группу, ибо в списке заказов Пентагона данный штат стоял тогда на третьем месте. Именно в Техасе более явно, чем в каком-либо ином месте (за исключением Калифорнии), ход событий определялся военно-промышленным комплексом.

Это понятие - военно-промышленный комплекс - впервые сформулировал Эйзенхауэр в своей прощальной речи 17 января 1961 года. "Мы должны остерегаться приобретения этим комплексом неправомерного влияния, - сказал Эйзенхауэр. - Опасность катастрофического возрастания власти там, где ей не положено быть, существует, и будет продолжать существовать".

При этом Эйзенхауэр, разумеется, умолчал о собственной ответственности за рост этой власти. Тем не менее, его предсказание в точности относилось к Техасу, где переплетение трех столпов власти - военщины, капитала и ЦРУ, было особенно тесным.

Итак, Кеннеди, пытаясь осуществить намеченные им меры, натолкнулся как в области внутренней, так и внешней политики, на те границы, которые были поставлены ему военно-промышленным комплексом.

...Глава техасской монополистической группы Гарольд Л. Хант действовал за кулисами. Так, осенью 1961 года журналист Альфред Барке гостил на вилле нефтяного короля. "Другого пути нет, - разглагольствовал миллиардер. Чтобы избавиться от изменников, окопавшихся в нашем правительстве, их всех надо перестрелять".