В теле пацана. Книга 2. Взрослые игры

Глава 24 Кириан: разговор по душам?

К Кириан всё — таки поднялся. Но бледная секретарша костьми готова лечь:

— У госпожи ректора обеденный перерыв велено никого не пускать!

Зря что ли на седьмой этаж пёрся? Отошёл обратно в холл, закрыв за собой дверь. Явил портал, представил кабинет училки. И перенёсся к ней, минуя нервозную тётку.

Были опасения, что есть защита. Но вроде бы всё осмотрел. В кабинете не так много мест, где можно контур замкнуть полностью.

Ректорши в кабинете не оказалось. Но я сразу вычислил, где она может быть. За стенкой предбанника с вешалкой ещё одна дверь. Туда и направился.

Дверь не заперта, свободно вошёл. Комнатуха наполовину меньше кабинета, шторы завешены, царят полумрак и уют. А ещё я слышу посапывание. Первое, что бросилось в глаза, это круглый небольшой стол из неоднородного стекла с бутылкой вина, выпитой наполовину, и один пустой бокал, нарезка фруктов и салфетки. Ну и следом увидел на светлом кожаном диване в полусидячем положении спящее тело.

На шкафы смотрю, вот же балаболка, трусов у неё нет. Шмотья, как дома, наверняка.

Кириан, Кириан... Ректор целый, держит в страхе весь универ.

Действительно, а как иначе? Советница целого короля по статусу! Во Дворце она лебезит и терпит, а здесь отрывается. Я и думал, как она вообще выбилась в Совет Аргириса? Какая — то баба, да ещё и в советники. Король не дурак, не мог он взять тупую. Интересно, а она здесь учредитель или властью назначенная управлять?

Обхожу стол, присаживаюсь рядом, кожаная обивка скрипит. Но дремлющая не реагирует.

Волосы ей на чёлке поправляю, трогаю пальцем приоткрытые сочные губы. Какая же ты хорошая, когда спишь. Беззащитная, тёпленькая.

Надоело ждать, в нос её же волосинку сую. Глазища распахивает! Испуг быстро сменяется гневом. Приподнимается, делаясь хмурой.

— Что ты себе позволяешь? — Фырчит. — Как тебя эта... да я её выкину отсюда без выходного пособия!

— Она ни при чём, я через окно прошёл, — отвечаю ехидно.

— Окно? Какое окно?! Издеваешься?? Что ты себе позволяешь вообще, сопляк? Когда твоя мамаша свалила, я тебе самолично штаны обоссанные меняла порой! — Кричит, принимая сидячее положение. При том, что я мешаю ей ноги на ковровый пол опустить.

— А вот о маме ни слова, — предупреждаю строго, не отрывая взгляда от её встревоженного лица.

— И всё же, молодой человек, коль вы на службе здесь, проявите уважение к ректору, — снова за своё. Пытается меня подвинуть, толкая бедром.

— Тшш, — палец к губам прислоняю. Замолкает сразу и замирает.

Взгляд бешеный. То ли разораться собралась, то ли сразу драться.

— Ты очень красивая, когда строгая, — говорю, поднимаясь и не спуская с неё глаз.

Ноги в сапожках ставит на пол. Корсет сиси молочные выдавливает, смотрят они на меня вместе с хозяйкой. И это меня дико возбуждает.

— Сиди, — говорю, придерживая училку, и скидываю пиджак.

— Я пожалуюсь твоему отцу, — заявляет, а у самой грудь вздымается. Поняла, что так легко сегодня не отделается?

Рубашку расстёгивать начинаю, продолжая смотреть с ухмылкой.

— Я буду кричать, — угрожает дальше с ещё более ожесточённым видом.

— Как громко? — Спрашиваю, обнажая точёную грудь и кубики пресса.

— Очень громко, — говорит уже не так решительно, переводя взгляд на мой торс.

Беру её за запястье, и ладонью к своим кубикам прислоняю. Она и не сопротивляется, лишь первое мгновение. Пальчики Кириан ещё сильнее вцепляются. Мммм.

Отпускаю руку, не убирает.

Расцепляю пояс, расстёгиваю штаны, демонстрируя как уже туго в белых трусах.

Кириан взгляда не отводит ошарашенного от действа. Будто никогда в жизни таких выходок перед её лицом не случалось. Под резинку трусов пальцами.

— Только не говори, что это сделаешь, — шепчет.

А я и не говорю, спускаю трусы, вываливая член. Сосиска уже больше, чем наполовину выросла. Чуть по носу не заехала. А Кириан рот приоткрыла, даже не отшатнувшись. Ладонь с пресса не убирает, наоборот, коготками вцепилась.

Ещё дыханием головку наливную обдаёт. И член в одно мгновение наполняется сталью.

— Какой большой, — ахает, не отрывая от него глаз.

Ага, сантиметра три прибавляет ещё то, что всё выбрито на лысо.

— Целуй его, — шепчу повелительно.

— Как целовать? — Раздаётся прямо у самой головки члена.

— Как умеешь, — отвечаю, убирая ласково локон её волос в сторону.

Не успеваю закончить фразу, свободная рука училки касается моих яиц. Нежное, бережное касание опытной женщины. Её губы идут к стволу и робко целуют у самого основания. Внизу живота ахает сладостно. А она целует чуть выше, а затем ещё выше уже у самой головки. Рука с пресса идёт выше, к груди.

И это ещё больше разжигает меня, потому что женщина проявляет инициативу.

Четвёртый поцелуй у самой головки. И сразу же я чувствую касание пальчиков на яичках чуть более сильное. В процесс включается язычок! Он касается у головки и ведёт к стволу с другой стороны! Затем снова поцелуи вверх, как сладкая пытка. Чувствую, как палец под яйцами массирует. Вот же… какая искусница. Не знал, что это может быть так приятно.

Когда её губы снова у самой головки. Хватаю за затылок, не в силах больше терпеть такие мучения. Кириан всё понимает правильно. Нежные губы охватывают головку, а затем засасывают её в горячий ротик. Ахаю от блаженства уже в голос. А её рука с груди опускается на пресс, дальше ведёт и хватает за задницу.

Впервые училка поднимает на меня свой бесстыжий взгляд, видимо, желая выловить реакции. С такого ракурса её глаза очень красивы. Белые белки, насыщенные зрачки, направленные вверх. Мой член заходит в её рот лишь наполовину. И я совсем не чувствую зубов. Оттого мне кажется, что мой стальной друг всасывается в самое настоящее горячее влагалище.

Вторая рука с яиц уходит на ствол. Губы выпускают головку и снова идут по стволу, при этом рука дёргает его, удерживая максимальное возбуждение. Голова опускается к яйцам, Кириан целует там. Ооооо!! Язычком вылизывает нежные чувствительные местечки. Особенно приятно, когда по изгибу скользит между яйцами и бедром, где жилка.

Начинает уже бедро целовать. Э, нет. Назад, мать.

Если в её первые ласки я готов был уже взорваться, но сдержал с некоторой степенью волнения, чтобы не прерывать процесс до самого интересного. То в какой — то момент схлынуло. И я даже испугался, что член упадёт. Что опозорюсь перед этой сукой. Мимолётное, из прошлой жизни.

Наверное, рукоблудить пора уже прекращать по старой памяти. Иначе вот так с женщинами и будет.

Возвращаю за волосы к члену. Послушно втягивает его в себя. Помогаю уже держать нужный ритм, взявшись обеими руками за затылок. В полной мере ощущаю, впившиеся в обе ягодицы её жадные когти. Снова взгляд поднимается на меня. Ух, сука, как чувствует! Блаженная мощь подкатывает всё сильнее, и я держусь уже из последних сил.

Соображать становится всё сложнее. Сознание устремляется в космос. Оргазм не застаёт врасплох, но от долгожданного взрыва я едва стою на ногах! Извержение сладости и одновременной боли поражает головку и весь таз. Я отпускаю Кириан, мало ли… Но эта сука хватает за ствол обеими руками сама! Дергает ещё, не выпуская изо рта головку! Звучно глотает, сопит. Начинает выдаивать ещё больше, вызывая дополнительные сладкие спазмы! При этом ещё и умудряется массировать яйца! Всасывает в себя всё до последней капли, как голодная, жадная, грязная шлюха.

И только после отпускает меня.

Башка кругом, я сажусь прямо голой задницей на её диван. Кириан откидывается тоже. Грудь ходуном, смотрит в потолок. А я на вино. Вроде работала она, а отдышаться не могу я в большей степени. Сердце чуть из груди не выпрыгивает, долбит всё, никак не успокаивается.

Переборов мысль, что не я её оттрахал, а она меня. Поднимаюсь с дивана первым, натягивая штаны.

Наполняю бокал вином, передаю.

— Запей, — комментирую не без иронии.

Впервые после действа смотрит с ухмылкой. Ну, прям роднее и ближе стала.

— Очень любезно с твоей стороны, Кристиан, — выдаёт, принимая бокал.

Отпивает сразу половину. Я же усаживаюсь с бутылкой обратно, хлебаю из горлышка.

Поставив уже пустой бокал на стол, Кириан вновь откидывается на диван. И от неё раздаётся задумчивое или даже мечтательное:

— Знаешь, твоё семя вкуснее, чем у твоего отца, но сокращаетесь и стоните вы одинаково.

Чуть не поперхнулся вином, отставляя бутылку. Что?!

— Ты спишь с моим отцом? — Уточню на всякий случай.

Смотрит на меня с видом победительницы.

— А ты как думал? — Хмыкает, приподнимая одну бровь эротично.

— У него хороший вкус, — вешаю комплимент, заслужила.

Судя по её удивлённому виду, реагирую слишком легко на признание.

Училка смотрит на меня какое — то время изучающе.

— И ты совершенно не опасаешься, что твой отец узнает? — Спрашивает всё же.

— Что ты взяла у меня член в рот? — Смеюсь.

— Это вульгарно звучит, — хмурится ректорша. — Кристиан, ты всему этому у фелисов набрался? Аборигены лесов всегда отличались невежественностью и безалаберностью. Впрочем, так и есть. Деодор совсем распустил тебя. Однако поздно уже влиять на такого самодостаточного юношу.

Что — то ты разговорилась, милфа. Хлебаю ещё. Вкусное сухое вино даже слегка пьянит. Ворую с тарелки кусочки фрукта, по вкусу напоминающие манго.

— Надеюсь, ты больше не станешь принуждать меня, зная, что я любовница короля? — заявляет вдруг. — В этом случае наша лёгкая интрижка останется между нами.

— Лёгкая интрижка? — Смеюсь, нависая над ней. — А как же твой муж?

— Он в Градире, давно спился и отдал мне все свои активы в управление, единственное, что сделал в своей жизни верно, не считая нашего брачного союза, — выпалила Кириан.

— Понятно, ты его и довела, — комментирую с улыбкой.

— Не буду спорить, он излишне ревновал меня и подсел в итоге на бутылку. — Ответила с ухмылкой и посерьёзнела. — Вернёмся к нашему недоразумению, Кристиан. Теперь, когда ты понимаешь на что посягнул, надеюсь, поумеришь свой пыл, и станешь уважительней ко мне относиться. Иначе я расскажу Аргирису, что ты «дал мне в рот».

Усмехнулась, закатив глаза. И продолжила властно:

— Не знаю, мальчишка, на что ты рассчитывал, тягаясь со мной. Любое твоё необдуманное действие со мной влечёт ещё большие проблемы. Я слишком умна и изобретательна, чтобы меня можно было переиграть такому сосунку, как ты.

Такая самодовольная сидит, скинув все свои маски.

— Слушай, — говорю, улыбаясь, и без всяких препятствий трогаю пальцем её губы.

Смотрит вроде бы недовольно, но в глазах тревога.

— Ты слишком много мудришь, как показали твои скудные познания в математике, — продолжаю с издёвкой. — То, что ты пытаешься посадить меня на крючок, похвально. Наверное, всё для того, чтобы в один прекрасный момент достичь такого превосходства, что по одному щелчку твоих пальцев я ложусь на пол, а ты садишься мне на лицо и наслаждаешься процессом. Но одного ты не учла момента, моя дорогая Кириан.

Делаю паузу, засовывая в её рот палец, который она с удовольствием начинает сосать, обнимая мою подушечку языком.

В глазах её вопрос. И какого же момента, щенок?

— А вернее нескольких, — уточняю, вынимая палец, ибо чувствую, что у меня в штанах снова тесновато. — Первый: мне плевать на то, с кем трахается мой папаша. Второй, это даже больше, как урок тебе, моя дорогая бывшая наставница: никогда ни одна женщина не может встать между отцом и сыном. Как и ни один мужчина между матерью и дочерью, думаю, так тебе легче будет это понять. Хотя… у баб, скорее не так.

Кириан сглатывает. В глазах тревога. Ещё бы! Пусть теперь думает о безопасности своей дочурки, которая наверняка собирается по выпуску в Градир. И не просто образованной, а ещё и девственницей. Хотя по её поведению уже и не скажешь. Но мамаша вряд ли знает, как распустилась дочь.

— И третий момент, — добавляю жару. — Уверен, что ты и сама не прочь, чтобы я хорошенько тебя оттрахал своим большим красивым членом.

Училка смотрит с укором. К окошку мордаху поворачивает, устремляя взор с задумчивостью.

— У тебя такой мощнейший потенциал, — раздаётся от неё на выдохе.

— И ты без ума от меня? — Спрашиваю нагло и льну к её груди ухом и затылком.

Пребывая беспрепятственно на её «подушках безопасности», слышу, как учащённо сердце биться начинает. Рука её опускается мне на голую грудь, потому что рубашка всё ещё не застёгнута. Выходит сцена, как мамка с нерадивым блудным сыном, наконец, воссоединились.

— Такое неприлично спрашивать у женщин, — выдаёт, скользя горячей ладошкой по моему рельефу. — Ты красивый и умный юноша. Ни твоих целей, ни твоих возможностей не знает даже Гунуа, как он ни старается узнать. Их не знаю и я.

— И тебя это пугает?

— Меня сложно напугать, — хмыкает. — Я стараюсь извлечь из всего выгоду.

— Ах да, — подтверждаю с иронией.

— Поэтому мы можем стать союзниками, — выдаёт!

Ого! Решила зайти с другой стороны, хитрая сука. Может, поиграть в её игру?

— Поначалу не понимала, почему ты вообще взъелся на меня, — продолжает, поглаживая мой пресс. — Да, мы с твоей матушкой не очень ладили. И это не моя вина. Она обокрала не только короля, но и меня. В то самое время, когда я очень нуждалась в донах, и рисковала сгинуть за долги в подземельях преступного мира Леванта.

— А зачем было занимать у бандитов?

— Выхода не было, — ответила, вздыхая. — Но опустим это. Просто ответь, за что ты так со мной?

Не знаю почему, но не верю ни единому слову хитрой суки. Чуйка.

— Перед тем, как я дам ответ, скажи мне только одно, — начинаю, приподнимаясь. — Моя мать действительно сбежала перед моей высылкой на Стеклянный утёс?

— Да, — ответила сразу. — И есть подозрения, что ей помог Деодор. Сама бы она не смогла так хорошо сработать.

— Понятно…

— Кристиан, так в чём причина твоего ко мне дурного отношения, если не из — за Джуны? Я ведь раньше почувствовала, когда ты стал таким чужим после пробуждения.

— Ты не выполнила данное мне слово «леди», — отвечаю я. И это отчасти правда.

— И всё?! — Отшатывается даже. — Это единенная причина, юноша?! Я обманула парня в его недетских играх и за это мне мстит уже повзрослевший и сознательный лорд?!

— Ты дала слово.

— Станцевать обнажённой перед юнцом? Ты шутишь? — Ахнула и рассмеялась.

— Не важно, каково обещание. Если даёшь слово — выполняй, — пожимаю плечами и поднимаюсь. — Иначе, не открывай свой рот вообще. Сила слов велика, Кириан. Но это и всё, что у нас есть.

Училка бросает на меня взгляд с очередным укором. Пока я застёгиваюсь и привожу себя в порядок, продолжает изучать. А я смотрю то на неё, то по сторонам, то на пуговицы.

— И уцепился же ты, — хмыкает Кириан, не выдержав. Лыбится сама себе, задумчиво.

— Ну да, будешь теперь отрабатывать, — смеюсь.

Закатывает глаза.

— Дурак, — фыркает.

Заправляюсь, китель накидываю и говорю со всей серьёзностью, не отрывая взгляда:

— С завтрашнего дня ты ходишь в юбке и чулках, готовая в любой момент, что я зайду и проверю твои щёлки на предмет отсутствия волос. Если окажется, что ты не готова, трахну в задницу своим не малым членом. Уяснила?

— Что ты себе позволяешь? Я — леди, — возмутилась, заёрзав на диване.

— А я — дурак. И не шучу, — бросаю цинично и к двери на выход, попутно спрашивая, как ни в чём не бывало. — Чего хотела? Зачем звала?

Молчит. Поворачиваюсь. Сверлит серо — голубыми глазищами злобно, а щёки красные! Мордаха взмыленная. Когда минет делала, так не краснела. Борьба взглядов оканчивается не в её пользу.

Поднимается и идёт на выход, чуть оттолкнув меня. Вернее, попытавшись.

Проходит важно до стола, усаживается в своё кресло. Копошится на столе немного и протягивает цилиндр, обшитый чёрной кожей. Довольно солидный на вид.

— Лорд Кристиан, здесь все бумаги, свидетельствующие о вас, как о профессоре математики, — комментирует официозно. — Свидетельство Кабинета образования Леванта, диплом об окончании Университета и ещё несколько справок формального характера, дающих о вас положительные характеристики и рекомендации Совета профессоров.

Принимаю фикцию с улыбкой. Открываю крышку. Всё в цилиндр свёрнуто плотно, как мило. Сюда ещё как — нибудь запихнуть контракт.

Подаёт три круглые нашивки.

— Их следует носить, таковы порядки заведения, — комментирует.

— Премного благодарен, — ехидничаю.

Подаёт ключи.

— Ваш кабинет номер сорок один, — брякает на выдохе. — С завтрашнего дня он будет готов.

— Спасибо.

— Расписание факультатива составите сами сегодня же, затем подадите в канцелярию до завтрашнего обеда. Не более шести часов в рак, не ранее шестнадцати часов начало занятия, — продолжает инструктаж.

Киваю.

— В соответствии с контрактом, — продолжает, важно восседая. — Ваше жалование сто сорок дон в рак, выплаты производятся в канцелярии по истечении рака, с пятнадцати до девятнадцати часов.

— Ага, — киваю.

— Больше не задерживаю, лорд Кристиан, — бросает под конец с гордо поднятой головой.

Ну и сука же. Всем видом подчёркивает, что не готова носить юбки с чулками. Что ж.

Кланяюсь с сияющей улыбкой и направляюсь к выходу.

— Кристиан, я ещё раз предлагаю стать мне союзником, а не врагом, — раздаётся уже в спину, когда я берусь за ручку двери, чтобы удалиться.

Замер на миг.

— Вы мне угрожаете, леди Кириан? — Спрашиваю, не оборачиваясь.

— Как я смею угрожать сыну короля, пусть и внебрачному? Бред, — усмехнулась вся такая важная.

Через мгновение телепортируюсь прямо за её кресло. Милфа вскрикивает от неожиданности, и хочет вскочить. Но мои руки опускаются на плечи. Я — хищник. А — ты добыча.

— Сиди, — бросаю с усмешкой, опуская руки ниже прямо к груди и хватаю за сиськи через корсет.

— Что за выходки, — шипит, накрывая мои руки своими и пытаясь сдёрнуть. — Отпусти.

Но вместе с руками отходит и корсет. Вцепился я намертво. Ммм, кажется, увидел и коричневые соски.

— Друг или враг, леди Кириан? — Спрашиваю с нажимом у самой её макушки.

Опускает голову, сжимаясь.

— Вариантов больше, и… ты неверно понял, — взвыла.

— Всё я верно понял, дура, — говорю, сжимая грудь ещё сильнее. — Уясни для себя одно. Истинные враги для меня — это вампиры и их слуги. Все люди, все фелисы, и даже все суккубы — мои друзья. Более того, я люблю всех живых существ, живущих на Вита. Особенно людей, и в частности женщин. Отличаюсь высоким гуманизмом, сдержанностью и ответственностью. Мой главный интерес — это жизнь под солнцем, и однозначно справедливость.

Опускает руки, убирая от моих. Вздыхает тяжело.

— Уйди, прошу тебя, — шепчет устало. Голос такой, будто сейчас расплачется.

— Доброго дня, леди Кириан, — говорю, наклоняюсь и целую в щёку.

Не реагирует. Молчит. Являю портал за её спиной и сваливаю на Утёс.

До стрелки с Изабеллой в спортзале ещё есть время. Поспать и, может, подкачаться. По графику сегодня кросс, но я отложу его на вечер.