В Тенях и Темноте

Глава 9 (2)

***

Риис устало вошел в медцентр на борту "Несравненного", выискивая глазами Халлина. Доктор нашелся в одной из боковых комнат, поглощенный изучением некой химической реакции на голоэкране. Риис вступил внутрь, на фоне его массивного корпуса небольшая, худощавая фигура Халлина стала казаться еще миниатюрней.

- Мы возвращаемся во дворец, - сообщил Риис тоном, ясно показывающим, что новость не стала большой неожиданностью.

- Мы снова заперты? - покорно откликнулся Халлин; они все в какой-то мере ожидали, что так и произойдет. Наследника регулярно ограничивали корускантским дворцом за предполагаемое неповиновение - а на сей раз оно даже "не предполагалось"; таким образом, никто особо удивлен не был, и меньше всего Халлин.

Правда, у Халлина имелось сильное подозрение, что Императору попросту нравилось держать своего наследника под рукой, и он использовал любой повод для этого, пусть получалось и ненадолго - ибо Люк, будучи Люком, воспринимал данное ограничение, как открытый вызов и предпринимал все возможное, чтобы скорее оставить дворец.

Последовавший ответ Рииса искренне удивил доктора.

- Нет. Но Наследнику отказано в разрешении оставить Основные Системы, как он предназначал.

В идеале Халлину несомненно хотелось, чтобы весь его медцентр, наряду с офисами и частными комнатами Рииса и Наследника, был всегда свободен от любых устройств наблюдения - чтобы они всегда могли говорить свободно - но Люк здраво рассудил, что подобное будет равнозначно громкому заявлению об их совместном сговоре. Поэтому безопасны были только несколько комнат медцентра, и сейчас они находились не в них - что требовало небольшой мысленной правки, дабы читать между строк то, что не было сказано вслух. Отчасти данный способ общения был похож на изучение другого языка.

- Я полагаю, Наследник надеется убедить Императора отменить его вето, - дипломатично произнес Риис специально для подслушивающих устройств. И это означало, что Скайуокер желал известить, что он по-прежнему настроен договориться о получении разрешения на условиях Императора.

- В противном случае, насколько мне известно, он собирался начать подготовку к обходу колониальных систем по неторговому расширенному маршруту, вместе с "Яростью" и "Бесстрашным". Полагаю, он использует возвращение во дворец, чтобы удостовериться, что его дела здесь в порядке, прежде чем идти в такой длительный поход.

Перевод: "Если Палпатин не позволит ему эту небольшую прогулку за пределы Основных Систем, Скайуокер поставит себе задачу, как можно дольше избегать Корусканта."

Иногда то, что за ними наблюдали, было полезно, являясь довольно неплохим способом передачи необходимой смысловой информации без обращения к таким грубым средствам, как прямое высказывание вслух.

- Наследник приказал, чтобы все его личные сотрудники вернулись во дворец. Твой шаттл уходит из главного ангара через четыре часа. Поторопись собраться, пожалуйста. Если возникнут какие-либо вопросы, я буду в кабинете Наследника на мостике, мне нужно закончить его дела здесь.

И это, разумеется, означало: "Я буду в одной из зачищенных комнат корабля; если необходимо поговорить до твоего отлета, приходи туда".

Знание языка значительно облегчало жизнь.

Мара нашла Скайуокера стоящим на эбеновом полу главного тренировочного зала, готовым к началу своей утренней тренировки. Они теперь тренировались вместе через день, хотя сам он делал это ежедневно с тех пор, как только его организм стал способен к этому. К тому же каждый второй вечер они посвящали рукопашному бою. Оба пользовались возможностью получить специфичный опыт и знания друг друга, совершенствуя свои навыки.

И конечно же Мара еще и просто получала удовольствие от компании Люка - хотя она ни за что не призналась бы в этом вслух.

Во время этих встреч Люк всегда был намного раскованнее, чем обычно; его разум полностью концентрировался на тренировке и плотные, непроницаемые щиты немного опускались вниз.

И сегодня, когда у Мары была определенная миссия, это было ей очень на руку. Накануне - после встречи с Императором – Люк наглухо заперся в своих комнатах, и даже Мара понимала, что в такой момент к нему не стоит идти. Вместо этого она провела вечер, размышляя о его действиях при их полете на Корускант; и в итоге решила сходить к техническим ангарам, чтобы проверить записи приборов его истребителя.

Согласно им в системе не было никакого сбоя, когда он медленно и бесконтрольно вращался навстречу надвигающемуся потоку транспорта. Бортовые устройства зарегистрировали факт "опасного сближения", за десять секунд до спроектированного столкновения был подан звуковой сигнал, но никаких ответных мер предпринято не было. Дальнейшая проверка раскрыла еще более озадачивающие факты: незадолго до происшествия были дезактивированы щиты, а система не зарегистрировала никакого давления на рычаг управления в течение тридцати секунд, из чего следовало, что так называемый "рычаг мертвеца" должен был отключиться, активируя автопилот. Сам рычаг перед этим "жужжал" - стандартная вибрация для предупреждения о скором вмешательстве автопилота, дающая время для малейшего давления на него... достаточного только для того, чтобы система вновь начала отсчитывать положенные тридцать секунд.

Все это фактически означало, что Люк попросту выпустил рычаг своего истребителя и… позволил ему падать навстречу другим кораблям. Намеренно. Потому что, когда система пыталась активизировать автопилот, Люк делал небольшое движение для предотвращения этого, оставляя маленький корабль свободно падать дальше, с отключенными щитами...

Мара сидела в истребителе больше часа, пытаясь понять это. Не в силах придумать хоть какое-то рациональное объяснение его действиям, она решила пойти к самому первоисточнику и использовать все возможности, чтобы получить от него правду – поэтому момент она выбрала аккуратно.

Люк закончил одну из форм, когда к нему подошла Мара, изучающе рассматривая его фигуру. С каждым днем он становился немного свободней в движениях, немного ближе к своему прежнему уровню. Для опытного глаза Мары его левая сторона все еще оставалась слабой и жесткой - этого было недостаточно, чтобы дать ей хоть какое-то преимущество в тренировке с сейбером, но в рукопашном бою он по-прежнему был уязвим… и она не была выше того, чтобы не пользоваться этим, выходя против Скайуокера. Ни на их тренировках, ни когда она осторожно вытягивала информацию из-под частокола его брони.

Хитрость состояла в необходимости застать Люка в самом уверенном его состоянии - с лайтсейбером в руках - а значит и в самом расслабленном.

Он повернулся к ней, ожидая, когда она пересечет широкий пространный зал, грудь тяжело вздымалась после прохождения форм с мечом. Пока он ждал, он качнул сейбер в медленной петле по бокам от себя, а затем в обратном движении выпустил активированный сейбер и невозмутимо поймал его другой рукой. Мара содрогнулась.

- Не знаю, говорил ли кто тебе, что такие вещи опасны, - произнесла она, держа в руке собственный меч.

Он непринужденно улыбнулся:

- Твоя проблема в том, что ты слишком много практикуешь с "безопасными" мечами. Ты боишься "живого" клинка.

- Я бы сказала, что это разумная реакция на нечто, отрезающее части тела.

- Существует целая галактика разницы между боязнью чего-то и здоровым уважением к этому. Если ты вздрагиваешь каждый раз, когда живой клинок приближается к твоему лицу, ты практически навлекаешь на себя беду.

Мара подняла бровь:

- Я не вздра...

Не успела она договорить, как Люк наотмашь хлестнул сейбером в ослепительно-быстром ударе на уровне ее подбородка, Мара мгновенно активировала и подняла свой меч, блокируя удар. Рубиновый клинок Люка замер у ее плеча, когда она испуганно дернулась назад, не имея никакой силы в своей поспешной защите.

- Ты вздрогнула, - сказал он просто.

- Ты сам вздрогнул бы от такого! - закричала Мара с выпрыгивающим из груди сердцем.

- Нет, я бы нагнулся, - усмехнулся он, опуская сейбер. - Твои руки были слишком близко к телу, в таком положении тебе не хватило бы сил остановить удар с размаха – разве только ты приняла бы его у самой рукояти. Но это всегда довольно рискованно, потому что затем ты или вновь получишь наступающий удар, или - что более вероятно - твой противник слегка изменит траекторию и просто перережет твою рукоять пополам. И это будет меньшей из твоих проблем, ибо он, наверняка, не остановится и пройдет дальше через обе твои руки... к шее.

- Прекрасно, - сказала Мара, усваивая этот поток информации. - В следующий раз я нагнусь.

Он пожал плечами:

- Я, вероятно, предпринял бы какое-то усилие перехватить идущий на меня клинок, чтобы ограничить реакцию противника, но в целом, да, я попросту убрался бы к чертям с его пути. С ударом такой мощи всегда сложно справиться.

Мара кивнула, обдумывая сказанное. Скайуокер оказался довольно хорошим учителем, весьма непринужденным в своем подходе; она не чувствовала обиды на него или какой-то снисходительности в его словах, несмотря на его очевидный опыт. А открытость и готовность Люка слушать на их занятиях по рукопашному бою, где Мара еще одерживала верх – едва - были для нее примером, чтобы воспринимать уроки на мечах с такой же добросовестной учтивостью, как у него.

- Понятно, - произнесла она. – Но если их настолько трудно блокировать, почему бы не использовать их чаще?

Он завел сейбер назад, словно собирался вновь нанести размашистый удар, и остановился.

- Потому что есть хорошие полсекунды, когда клинок находится за линией моего плеча, оставляя меня полностью открытым для нападения, если у противника быстрая реакция. - Люк вновь привел сейбер в действие, на этот раз поднимая его медленно, и Мара приложила все силы, чтобы не дернуться, но инстинктивно вновь попыталась блокировать Люка и так или иначе опять оказалась с практически прижатым к собственному телу своим клинком.

- Ты должна только перехватить клинок и отвести его в сторону от себя, - сказал Люк. - Просто отклонить. Не пытайся полностью остановить его - это слишком тяжело. Вот, сделай движение на меня.

Она медленно повела свой "живой" клинок на него, и Люк пренебрежительно отбил его вниз.

- Как ты серьезна.

Поднимая брови, Мара отклонилась назад и ударила с реальной силой в горизонтальном размахе. Слегка откидываясь, чтобы переместить центр тяжести, Скайуокер перехватил ее клинок своим и, не глядя, повернул оба лезвия так, что они прошли над его головой, пока он делал короткий шаг назад. Движение закончилось его клинком, повернувшимся к Маре: выгодное положение, как только ты получал контроль над ситуацией. Мара оценивающе кивнула, когда он выпрямился и сделал медленный шаг к ней, чтобы проиллюстрировать это; его сейбер оставался в высоком, но горизонтальном положении - так, что когда он двигался, он фактически прорвал ее защиту смертоносным ударом.

- Вот почему ты не должна бояться собственного клинка - он всегда будет между тобой и клинком твоего противника, как бы близко все ни происходило. - Люк ступил в сторону, держа руки внизу и делая сейбером медленные петли по сторонам от себя, плавно перехватывая рукоять из одной руки в другую. - Просто попробуй. Ты можешь начать с широких движений.

Мара последовала его примеру, вынося сейбер перед собой, с абсолютно сосредоточенным выражением на лице; сделала первую петлю и попыталась осторожно перехватить рукоять. Скайуокер силился задушить улыбку.

- Ты смеешься надо мной?! - замерла она.

- Конечно, нет, - возразил он. - Продолжай…

Мара вновь начала медленную петлю и опять остановилась.

- Ты смеешься!

- Нет! Я смеюсь с тобой.

- Я не смеюсь.

- Серьезно? Ты бы засмеялась, если бы увидела свое лицо.

- Ну да, это как раз то, что мне нужно.

- Извини. - Он обезоруживающе улыбнулся. - Извини, я беру свои слова обратно. Ты должна… продолжать тренироваться. Когда сможешь делать это без… такого мученического выражения, как сейчас, это будет означать, что ты справилась.

- Так ты поэтому сам так делаешь? - спросила Мара. - Чтобы не бояться "живого" клинка?

- Типа того, - он озорно усмехнулся, растягивая слова в свободном естественном произношении миров Внешнего Кольца – что он иногда позволял себе, находясь с Марой наедине. - Но мне также нравится, что это сводит тебя с ума.

Мара не смогла удержаться от вспыхнувшей в ответ язвительной улыбки:

- Эй, если ты хочешь отрезать себе уши, я не возражаю.

- Тебе только не хочется быть той, кому придется известить об этом Палпатина, так?

- Именно. - Мара напустила на себя важный вид. – «Он лишь пытался убедиться, что не боится, Ваше Превосходительство, и случайно отрезал себе голову».

Люк пожал плечами:

- Небольшая потеря.

Мара перевела взгляд на сейбер, улыбка чуть померкла:

- Поэтому ты так поступил вчера, в истребителе?

- Что? - Люку тотчас стало явно неудобно, корускантское произношение вернулось, все щиты хлопнули на место.

- Ты думал, я не заметила? - она подняла глаза, старясь сохранять тон легким и искренним. - Периодически ты сходишь с ума и делаешь что-нибудь вопиюще глупое. Как та перестрелка на Неймодии. Или когда ты вчера летел во Дворец. Ты просто... теряешь контроль.

- Спасибо, - произнес Люк с сарказмом.

- Я серьезно, - ответила Мара без всякого намека на шутку, никакой надменности, никакого притворства, только открытое, подлинное беспокойство. - Почему ты делаешь это?

- Я просто... - Он беспокойно пожал плечами, застигнутый врасплох ее непритворной искренностью, безупречное столичное произношение вновь исчезло. - Полагаю, я... даю Судьбе шанс.

Мара нахмурилась, не совсем понимая его, хотя знала, что он говорит правду.

- Что ты имеешь в виду?

Он вздохнул, смотря в пол.

- Думаю, я просто... даю ей возможность свободного выстрела. Если я… не должен быть здесь, делая то, что делаю, если я неправ, тогда… у Судьбы есть шанс исправить это.

- И ты... даешь Судьбе свободно выстрелить в тебя? – нерешительно спросила Мара, смягчаясь. Что происходило в его голове, если он делал такое?

Люк долго смотрел ей в глаза, и неуловимо, без видимых изменений, выражение его лица от честного и открытого перешло к абсолютно нечитаемому. Мара сделала вздох, собираясь вновь заговорить…

Движение получилось быстрым, как бросок змеи: сейбер Люка смазанной вспышкой взмыл вверх, сводя к нулю возможность реакции Мары; она в шоке дернулась назад под мощью наступающего на нее удара… Клинок остановился в паре сантиметров от лица, выбившиеся пряди волос зашипели в его свете. Мара застыла, пораженная скоростью произошедшего…

- Ты снова вздрогнула, - усмехнулся он; в странных несогласованных глазах смешалось острое выражение беспутного озорства и бесстрастного вызова. Затем он с той же резкостью опустил и отвел клинок в сторону, делая вокруг себя мощную одиночную петлю и отходя назад. Он закончил движение с сейбером за спиной, открыто приглашая Мару атаковать его. - Готова?

Клинок вибрировал, издавая низкий гул. Люк идеально распределил свой вес на пальцах ног, слегка повернув плечи, дабы придать мощь удару, который он нанесет, как только Мара двинется – она была уверена в этом. Он был абсолютно неуязвим в этот момент, являя собой воплощение сдержанной угрозы.

Разговор был определенно закончен. Мара отступила, собрав достаточно самообладания, чтобы отвлечь его.

- Я хочу поупражняться в той петле бесконечности, которую мы делали. Покажешь мне еще раз?

Он стоял на месте еще пару секунд, наклонив голову, смотря ей в глаза… и затем резко шагнул к ней, провернув меч в сложном движении, чтобы изменить хват на рукояти. Протянув руку вперед, он остановился, ожидая, когда Мара последует за ним.

Оставшуюся часть тренировки она прошла на автопилоте; мысли мчались, сопоставляя другие ранее произошедшие инциденты в неком новом ирреальном смысле.

Случай перед покушением: когда Люк заставил сердце Мары остановиться, оказавшись посреди перестрелки на Неймодии между 701-ым и народным ополчением. Он тогда просто вышел из укрытия, направившись к тяжелым воротам склада, чтобы, закрыв их, поймать повстанцев в ловушку. Он просто шел - ни приседал, ни бежал, ни поднимал руку для защиты, только шел, словно тихонько прогуливался.

А за несколько месяцев до этого, на Орд Мирита, когда из толпы вышла тви'лек и выстрелила в него с близкого расстояния из тяжелого пистолета, он тоже только стоял, ничего не предпринимая; тви’лек успела сделать два выстрела, которые в сантимере прошли мимо него. А Люк только смотрел на нее, зная точно ее намерения - потому что к моменту, когда она шагнула вперед, он уже остановился и повернулся лицом к ней, просто... ожидая.

Что происходило в его голове, раз он позволял - или даже искал - такие безумно рискованные моменты? О чем он думал, во что верил, что было настолько предосудительным в его действиях, если единственным способом успокоить свою совесть, было дать "судьбе" шанс исправить это?

Он оставался неразгаданной тайной для Мары, и чем больше она пыталась понять его, тем меньше она понимала. Но тем больше это привлекало ее, этот слабый шепот на самом краю ее сознания, захватывающий, как всегда, влекущий и очаровывающий, отодвигающий все остальные доводы разума в сторону. Чувствовал ли он то же самое? Поскольку несмотря на его недавнюю небывалую откровенность и ослабление той спокойной сдержанности, с помощью которой он всегда удерживал аккуратное расстояние между ними, когда он направил на нее взгляд своих своеобразных глаз, невозмутимый и хладнокровный, Мара внезапно осознала, что по правде говоря - как и во всем остальном, касающимся его – она… понятия не имела, что он чувствует к ней, никакого вообще.