В зоне поражения

Кардашов ищет Суворова

В те вечера, когда назначались рейды, в отделе милиции было особенно многолюдно и даже весело. Собирался ОКО — оперативный комсомольский отряд. У них в районе этот отряд из студентов.

Андрею очень нравились ребята из ОКО: увлечены наукой — здесь были медики из бабушкиного института, и самолетостроители — и в то же время заботятся о порядке в их районе. И вовсе не считают стыдным помогать милиции.

Сегодня и дружинники, и ОКО (око — глаз, как здорово подходит, — подумал Андрей), и юдеемовцы будут разыскивать Сашку Суворова. ОКО пойдет по улицам; по домишкам «Нахаловки» — есть еще у них в городе такой район, его сносят, людей переселяют в новые квартиры, но огрызок этой самой «Нахаловки» еще держится на берегу большого оврага…

Отряду ЮДМ поручено обследовать державинские подвалы и пройти по участку соседа. У этого соседа сессия. Он учится на высших курсах милиции. Лейтенант Турейкин прикрывает его. Кстати, термин «прикрывать» существует не только в милиции, но и в разведке.

Участок соседа они прошли быстро, без всяких приключений. Андрей и не ждал, что сразу же они найдут след Суворова…

В державинские подвалы спустилось человек восемь, остальных лейтенант забрал с собой, пойдет с ними в городской парк. Встреча в двадцать один ноль-ноль в отделе.

В подвалах было почти светло: под потолком тускло горели электрические лампочки, потому что здесь — кладовые жильцов. На каждой двери — свой замок. Первый раз в жизни Кардашов увидел целую выставку замков, величиной от обыкновенного пятака до целой венской плюшки.

А потом потянулся туннель… Кромешная темнота. Пришлось включить фонарики.

Вдоль туннеля — облепленные паутиной трубы: те, по которым идет горячая вода, покрыты сухой ржавчиной. А холодные — покрашенные блестящей черной краской, — скользкие, осыпаны крупными каплями, будто росой. Капли эти время от времени срываются с труб.

Сквозняки в подвалах пахнут сухой землей и ржавчиной. Это от них Кардашова начало знобить…

А на Итурупе — это один из самых южных Курильских островов, на который и поедет скоро Андрей, — уже вовсю весна. До Сахалина Андрей полетит самолетом, а там на пароходе до Итурупа… Почти несбыточной сейчас, из этого подземелья, казалась поездка на Курилы…

Юдеемовцы шли, наверное, уже полчаса, когда увидели под трубами какие-то скомканные тряпки. Остановились, и никто не хотел первым трогать эти тряпки: а вдруг это одежда Суворова? Потом все-таки расшвыряли их ногами, это были остатки полусгнивших мешков. Как они попали под эти трубы?..

И все-таки теперь, когда Кардашов ищет Суворова, он меньше беспокоится о нем. Он только думает, что, пока они ползут этим туннелем, комсомольцы из ОКО, может быть, уже нашли Сашку… Конечно, куда он денется от стольких людей? На вокзале, сказал лейтенант, в первую очередь ищут, туда сразу же сообщили…

Интересно, смелость, отвага, мужество — все это с рождения в человека закладывается или это самовоспитание? Кардашов думает, что смелость можно выработать в себе…

В школу на «Огонек» Александр Александрович привозил бывшую разведчицу Пятой армии. Эта армия вместе с партизанами освобождала Сибирь от колчаковщины… А связная — теперь уж маленькая седенькая старушка с двумя орденами — Ленина и Боевого Красного Знамени — пробралась тогда в штаб атамана Семенова и установила связь с его телеграфистами. И все приказы атамана стали поступать в Разведупр — разведывательное управление Пятой армии. За это связную наградили одним из первых орденов Боевого Красного Знамени. А ей было всего-то девятнадцать лет. Только на четыре с половиной года старше Кардашова. Так что им в подвале трястись совсем стыдно…

Андрей знает разведчиков Великой Отечественной войны и даже мирного времени: Зорге, Абель… Знает по кино и книгам, а тут пришла в школу живая. Улыбается обыкновенно.

Этот «Огонек» для Кардашова был особенно важен, никто даже не подозревал, насколько важен…

Наконец, узкий туннель расширился. В темноте, высвеченные карманным фонариком, лежали штабеля деревянных решеток, металлических скоб, ящиков…

Наверное, здесь тоже было электричество, потому что под потолком торчали лампочки, но как ни шарили ребята своими фонариками по стенам, нигде не нашли выключателей. Они обошли весь этот склад, посветили в каждый закоулок — Суворова не было.

— Ползти обратно через туннель — не весело, — Юрка Немытиков лучом карманного фонарика обследовал стены. — Должен где-то быть вход в этот склад?

И нашел — целые ворота, окованные железными полосами.

— Наверняка закрыты! — тут же остудил его радость кто-то из ребят.

Но они вместе налегли, и ворота чуть-чуть приоткрылись. Юдеемовцы по одному, боком пролезли в эту щель. Снаружи к воротам вела бетонированная дорога. И черный ядовитый дым валил откуда-то сбоку.

Ребята поднялись по дороге и увидели заляпанную смолой или варом чугунную печку, из которой и валил этот черный дым. Перед ними оказался громадный котлован, а вокруг него штабеля железобетонных балок, плит — какое-то гигантское строительство, и народу — никого. Только печка эта чадит сама по себе…

Вот это они зашли! Не могут понять — куда. Да здесь, между этими штабелями, в этих котлованах может спрятаться сотня Суворовых. И только когда огляделись и увидели вдалеке крышу нового цирка, похожую на лыжный трамплин, сообразили, что они на строительстве дома — двадцатиэтажного, в два квартала длиной, но все-таки обыкновенного дома в своем районе.

— Думал, на Луну попали! — засмеялся Юра Немытиков. — Давайте обойдем все это и в отдел. У кого часы?

Оказалось, что в их распоряжении осталось всего каких-то полчаса…

Когда они явились с докладом к лейтенанту Турейкину в отдел, о Суворове там никаких известий не было. ОКО все еще ищет его по городу, но едва ли им теперь удастся «выйти» на Суворова.

Выслушав все про державинские подвалы и про то, что они соединяются с новым строительством, лейтенант не нашел в этом ничего удивительного. Он, наверное, знал еще и не такие секреты про город.

— Лады! — сказал лейтенант. Пристало к Глебу Константиновичу это словечко. Будто старый старик он. А лейтенант любит его, и для Андрея оно теперь привычное. — Шагайте по домам. Встречаемся в следующую субботу. — Увидел расстроенные лица ребят и постарался успокоить: — Отдел будет искать каждый день, а с вас учебу никто не снимал. Ясно положение?

— Ясно, — за всех ответил командир. Он больше всех расстроился — если, конечно, не считать Кардашова, — что Суворова сегодня не удалось найти. Сам знает, как не сладко бродяжничать…

— Кардашов, задержись! — вернул лейтенант Андрея уже от двери.

Когда ребята ушли, показалось, что они вдвоем остались во всем отделе, так было тихо. Но Кардашов знал, что у входа — дежурная оперативная группа. Там же радиорубка, почти боевая обстановка: торопятся по заданиям оперативные работники, иногда приводят собак-ищеек.

Андрей видел, как работала овчарка Оскар. Ей дали понюхать шапку преступника, а чтобы проверить — возьмет ли Оскар след — другие вещи спрятали в самой дальней комнате.

Оскар вначале заметался, потом потянул по коридору прямо к той комнате. Зло, нетерпеливо крутился, пока не открыли дверь, а когда нашел в корзине для бумаг старые башмаки, так удивленно посмотрел на вожатого — зачем, мол, это барахло?..

Комната следователей, в которой остались лейтенант с Андреем, после работы, когда пустеет, становится совсем неинтересной: четыре обыкновенных письменных стола, обыкновенный сейф, обыкновенный книжный шкаф. Только в углу, у дверей, уже неделю дожидается хозяина зеленый, почти новенький мотороллер. Сколько времени прошло, а хозяин не объявился.

— Послушай, Кардашов, ты умный парень, начитанный, — начал лейтенант, разглядывая Андрея, будто хотел убедиться, действительно ли он «умный парень». — Что же тебе — все равно, кто рядом с тобой учится?

— Я сам понимаю, что прозевал Суворова… — очень было неприятно оправдываться перед лейтенантом.

— Хорошо, если понимаешь, — Глеб Константинович сидел за столом у окна и время от времени поглядывал на улицу, по привычке проверяя, все ли там в порядке. — Ну, а дома ты у него бывал?

— Не был. — Андрей до сегодняшнего дня даже и не подумал, сходить к Сашке домой. — Да с ним не больно-то и подружишься.

— Разве о дружбе разговор? — лейтенант досадливо передвинул настольный календарь на противоположный конец стола. — Ты, наверное, видел в кино, как спасают людей во время пожара? Когда нависает смертельная опасность. Так же бывает на эпидемиях или в зоне какого-то другого поражения. Видел? Так вот, считай, что мы тоже работаем в зоне поражения. Мы должны действовать быстро, точно, используя все доступные средства… А тут что получается, — Турейкин требовательно посмотрел в глаза Андрею. — Человек с тобой чуть не полгода учится и совершает правонарушение… Почему? Может, у него друзья какие-нибудь такие? Мы же ничего не знаем…

— Я с ним хотел вчера сразу же… Он, знаете, какой?.. А вообще-то я замечал, он вроде в соседнем доме живет…

— Что вчера? — перебил лейтенант. — Как против эпидемий, так и против преступности должна быть строгая профилактика… А ты «вчера»! Слышал я, у вас там все против этого Суворова. Даже учительница. Конечно, когда человек один, он и попадает под это самое поражение. Ходим по чердакам, подвалам, а что делается под носом — не видим. — Лейтенант все время двигал с места на место настольный календарь. — Понимаешь, Кардашов, о чем я говорю?

— Понимаю, — уныло ответил Андрей, — что толку теперь от его понимания.

Глеб Константинович внимательно посмотрел на него:

— Может, тебе скучно, надоело?

— Нет, нет! — заторопился Андрей. — Мне только стыдно, что я проследил Суворова…

— Конечно, стыдно… Но ты думаешь, мне не бывает стыдно? Недавно у нас в районе с пожилого человека шляпу сбили, он упал, ушибся. Кто эти хулиганы? Может быть, и не наши вовсе. Приехали откуда-то — вокзал-то вот он, рядом… А разве от этого легче? А может, живут у нас с тобой под боком: хоть старого, хоть малого могут обидеть. А мы ходим и не знаем. Думаешь, мне не стыдно?.. Я вот мечтаю: когда-нибудь совсем не надо будет милиции. Каждый будет, как ты, добровольно следить за порядком. Сплошные юдеемовцы! — Глеб Константинович неожиданно рассмеялся, губы у него растянулись, на глазах слезы выступили. Он вытер указательным пальцем эти слезы. — Представляешь, какая жизнь настанет?! Ну а пока у нас даже в школе вон что творится. Значит, нужны мы еще с тобой, Кардашов. И теперь просто дело чести нашего отряда как можно быстрей найти Суворова. Я думаю — не сходить ли тебе к нему домой? Все-таки вместе учились…

— Я сейчас пойду! — заторопился Андрей.

— Сейчас поздно. Завтра сходишь. У него младший братишка есть, поговори с ним, — вспомнил лейтенант. — Иногда эти младшие знают больше старших.

— Я у него все выспрошу, вот увидите, Глеб Константинович…