Вагиф

В руках моих прекрасный Карабах.

Здесь каждый камень эту руку лижет,

Здесь учится свободный жить в рабах

У шахиншаха. Ниже! Ниже! Ниже

Склоняйся, мир! Проходит царь царей,

Завоеватель.

Почему же снова

Томит меня тревога?.. Что такое?

Я только что как будто счастлив был?..

Понятно ль им, что это царь царей?

О, только бы разрушить край скорей.

Чтоб труп лежал на трупе ровно, плотно…

Мне кажется, что этот пир уныл…

Иль празднуют лениво, неохотно?

Великий царь! Все в доброй воле вашей:

Вы — совершенство, справедливость — вы.

О шах! Мы славим за блаженной чашей

Каджаров древний род. Враги мертвы.

Святого рода вы, о шах, потомок,

Посланец бога! Вот коран святой:

Он светит мудрым средь мирских потемок.

Благословляем вас кораном.

Стой!

Зовите женщин пляшущих: Зовите

Поющих женщин! Только пожирней!

Еще толкую что всесильна песня,

Что ваши карабахские певцы

Владык как будто заставляли плакать?

Так спойте же и мне о Кер-оглы,

Коль хватит наглости у вас, кувалды!

Ха! Песня, музыка, любовь… Смешно!

Нет с берегов Куры вестей… тебя ежеминутно жду,

Тебя — с головкой изумрудной, красотка-уточка,

Здесь на заре во тьме ветвей целует розу соловей…

Невольник страсти безрассудной, тебя красавица, я жду!

Газель, но чья? Вагифа?

Да, Вагифа.

Сюда его немедля привести!

Да, он — поэт…

Он этих всех богаче

И всех живей. Дар неба у него,

Великий дар… И, значит, — может статься, —

Великая угроза нам Вагиф…

Поэт — не враг ли? Как предполагаешь?

А может статься по-другому…

Шах!

Вы — милосердие, вы — добродетель,

Вы — свет и справедливость, вы — закон.

Великий шах! Как мудро вы сказали!

Вагиф? Конечно, он угроза всем,

Всему святому… Говорит Вагиф,

Что правды нет в законах шариата!

Что шариат — повязка на глазах…

Но чем-то он снискал любовь народа…

Ни на мгновенье глаз нельзя спускать

С проклятого поэта! Он мятежен.

Вагифа побратим и друг — Эльдар,

Мужичий атаман, главарь гачагов…

Вы милосердны, шах, и потому

Вы можете Вагифа счесть поэтом.

Опаснейшая мягкость! Этот демон,

Пока он жив, угрозой будет нам.

Я это заподозрил: я расслышал…

По самой силе песенного звука

Я понял силу гордости его!..

Ну, ничего! Во прахе будет ползать.

А нынче позабавиться хочу:

Подшутим, посмеемся над Вагифом,

Пусть он придет…

О чем ты лаешь, пес?

Что ж мне не лаять? Я небось овчарка

При этом стаде…

Ха-ха-ха! Ты прав!

А кто пастух?

Пастух, конечно, страх!

Но это стадо, о великий шах,

Особенное… Не совсем овечье…

Какое же?

Прости мне эти речи!

В овечьих шкурах волки пред тобой,

Им тоже нужен пес сторожевой.

Ответь мне, шут, тебе я нравлюсь?

Как же!

Еще в утробе матери моей

Я был рабом, как принято в природе:

Нет ничего уютней и милей,

Чем рабство!

Так.

Покажем шиш свободе!

Ты нравишься мне очень потому,

Что мир ты хочешь запереть в тюрьму!

Запру.

Запри. Сие тебя достойно.

Хотел бы я в утробе жить всегда,

В полнейшем мраке проводить года

Хоть неприлично, да зато спокойно.

Вагиф?.. Вагиф, не кланяясь, вошел?

Он не боится божеских законов.

…Поэт! Опомнись!

Ты пред лицом властителя стоишь.

Я это знаю без напоминаний.

Ты не склонился предо мной, Вагиф.

Я — статуя, тяжелая, как совесть.

А статуи не кланяются, шах.

Какая совесть? Ха! К боям готовясь,

Я знал, что меч находится в ножнах,

А совесть — в чем? На что она похожа?

Где обитает? Чем живет? Молчи.

Смирись, не рассуждая. Совесть тоже

Должна молчать, коль говорят мечи.

Как объяснить тебе… такое слово?

Жду.

Слово «совесть» — истина. Она

Из хаоса и мрака мирового

Была, как свет, навеки рождена.

Опять, шаир, возносишься куда-то?

Мысль человека отроду крылата!

Но есть темницы, клетки… Эх, Земля

Сожрет равно — и шаха и солдата.

Не различая их и не деля.

Ха! Я ведь вас испытывал, — не боле…

Да, мастер вы. Ведь вам крылатый дар

Природой дан. В темнице и на воле —

Счастливец вы!

Вы правы, шах Каджар.

Счастливец я. Мы счастливы — поэты!

Великолепно! Сразу, милый друг,

Мне полюбился ваших песен звук,

Вы будете отныне мной пригреты,

Вам все богатство будет вручено:

Дворцовые красоты и забавы,

Жилище неги и одежда славы —

Все ваше, друг! Условие — одно.

Какое, шах?

Поэтами воспеты

И слава и любовь. Всех выше — вы.

Но есть закон. Должны писать поэты

Не на мужичьем языке молвы,

Гогочущем, рыдающем, рычащем,

Не знающем, что значит благодать, —

А на фарси,[12] торжественно звучащем,

Дабы царей достойно прославлять!

У вас, однако, есть свои Хайямы,[13]

Свои сладчайшие Фирдоуси…

А для меня родные горы — храмы,

Родная речь не хуже, чем фарси!

А!.. Я не знал, что так певцы упрямы!

Подумай все же. Разум свой спроси:

Приводит ли неблагодарность к благу?

Но что есть благо? Разно мыслим мы.

Самой судьбе я под ноги не лягу!

Пойми, Каджар. Позорнее сумы —

Богатство, купленное униженьем,

И в почестях таких — не честь, а стыд.

Судьбу ты искушаешь раздраженьем,

Подумай лучше… Выбор предстоит.

Нет, чужеземец. Я ведь только птица

В саду зеленом родины моей…

Но здесь не мог Фирдоуси родиться!..

Что родина? Принадлежишь не ей.

Ха-ха! Страна, обутая в чарыги,[14]

Вся, целиком, — в одной моей горсти,

Ничтожная… Нужны ли нищим книги?

Ты им мешаешь баранту пасти!

Сдержи себя. Тебе-то не пристало

Невеждой слыть? Дала моя страна

И Низами, и Физули! Что, мало?

Здесь доброй силой дышит тишина.

Пусть мал мой сад, — взгляни на ветви сада:

На каждой ветке тысяча цветов…

Стар Низами. Мне Физули не надо.

Мне нужен ты. Я утверждать готов,

Что не в одном лишь Низами отрада:

Он слишком… умствует!

Вы правы, ах!

Он слишком умствует… В нем много яда…

Пусть терпеливо выслушает шах:

Когда на солнце наплывают тучи,

Пытаясь скрыть его тепло и свет,

Оно, как было, так и есть, могуче,

И только снизу кажется, что нет

Его лучей! Так от речей невежды

Не потускнеют гениев слова.

Ты, видно, к солнцу обратил надежды?

Сквозь тучи видишь? Зоркость какова!

Не любят солнце только сыч да филин.

Ох, уши вянут, слыша эту чушь!

Не скромничайте. Я воспеть бессилен

Такие уши, о почтенный муж!

Услышав ложь, они не вянут — свежи,

Что маков цвет! А правду услыхав, —

Заткнутся ватой…

Это брань невежи!

Поет бюль-бюль,[15] — внимает гусь.

Ну, право,

Не отказался б я иметь, по правде,

Его язык!

Что ж вы замялись? Ну!

Скорей неловкость, глупые, исправьте!

Ваш песий долг — полаять на луну!

Чего ты мнешься? Что стоишь убого!

Таращишь молча глупые глаза…

Оставь беднягу. Света слишком много —

На сильный свет косым глядеть нельзя.

Быть острословами — поэтов дело:

Их урожай — колючки, не зерно.

От острых слов, увы, не заалело

Лицо лжеца: ведь ты мертвец давно…

Мой шах! Сюда один старик стремится,

Предстать пред светлым ликом разреши.

Пусть он войдет.

Видать, он жил в глуши…

Могущество и право властелина —

Родные братья совести его.

Из всех сокровищ мира ничего

Мы не возьмем в могилу… Все едино.

Все преходяще. Выслушай меня,

О шах могучий, взысканный судьбою!

Любимец наш стоит перед тобою,

С душой светлее солнечного дня…

Шах! Он — поэт. Как реки серебра,

В его устах возвышенные речи:

Его считаем вестником, предтечей

Счастливой жизни, вестником добра…

О шах! Скажи нам, что здесь происходит?

Что происходит?.. Он — ислама враг,

По правилу — заслуживает казни.

Кто? Наш Вагиф? Ты веришь в эти басни?

Он славит свет и ненавидит мрак!

Его стихи приятнее для бога,

Чем причитанья хитрого ханжи.

Итак, — поэта судит бог нестрого?

Бог милостив к Вагифу? Докажи!

Проси аллаха, вымоли пощаду!

Все может быть. Аллах — меня добрей.

В уроде столько злобы, столько яду!

Вы всемогущи. Все — в руках царей.

А… Твой ответ мне нравится послушный.

Уразумей, что значит власть, старик.

Зови меня Каджар Великодушный:

Не поступлю, как поступать привык!

Иди, Вагиф! Вернись, нагой и нищий,

Из нашего дворца в свой дикий край;

Забудь навеки вкус дворцовой пищи

И снизу вверх с упреком не взирай.

Язык укороти. Чуть что услышим, —

Не жди, поэт, пощады нипочем!

За вольный стих, за непокорность высшим

Язык отрежем. Руку отсечем.

Согласен, шах. Уж мне давно постылы

Дворцовые дела. Домой пора.

Сверкающий дворец страшней могилы,

Бессмысленна кровавая игра!

Но не грози! Слова мои свободны.

Пять жизней проживу, не сделав зла.

Потомства не имеет мул бесплодный, —

Мое ж потомство — песни без числа!

Вернитесь, эй!

Заступник благородный!

Чуть-чуть твоя защита не спасла

Разбойника… А чем наглец ответил?

Нет, вижу, нам не развязать узла!

Ты говоришь, он благостен и светел?

Ну, что же… Где всего нужнее свет?

В темнице! Ха! В темнице! Там, в неволе,

Пусть светит он… Вернее места нет.

Эй, взять его!

О нем ни слова боле…

Пошли вон, псы! Живей!

Ты тоже!

О аллах!

Что мне сказать тебе? О милости молить?

Нет! Ты предначертал удел царей кровавый…

Меня Каджаром создал ты, господь!

Огонь меня снедает! Кровь горит!

Какая жажда! Голоден мой взор,

Не утоленный зрелищами казней.

Поэт смеялся над богатством мира?..

Да! Нет богатства, достаточно богатых!..

…Нет дворцов на свете

Достаточно роскошных!.. Нет огня

Достаточно горячего…

Как холодно! Я умираю, боже!

Ха, смерть? Неправда!

Невинные стоят передо мною?

Неправда! Прочь! Я испугался смерти?

Неправда! Сам я — смерть.

Много обителей в мире есть, — истины, в мире нет.

Видел я только кривое здесь, — в мире прямого нет!

Лживыми были слова друзей, правды я не нашел.

Веры и разума в мире нет, твердой опоры нет:

Лучше презреть этот бренный свет!

Вот, что Вагиф нашел.

В мире таком ни добру, ни злу верного места нет!

Честь, благородство лежат в пыли, славой позор одет.

Щедрости у богатых нет, злата у щедрых нет.

Смысла, порядка в мирских делах, права я не нашел!

Мой сын злосчастный!.. О мой храбрый сын!

Ты хмур и бледен… Это я виновен,

Что постарела молодость твоя…

Оставь, отец. Оставь. О чем толкуешь?

О чем жалеешь? Что ты потерял?

И разве плачет гордый человек,

Когда он оскорблен злодеем?

Верно.

Мой смелый сын! Сокровище мое!

Скажи, отец, известно ли тебе?..

Что, Алибей?

Нет, вижу — неизвестно…

Что, Алибей?

Вблизи от этих мест,

Совсем вблизи — твои друзья…

Какие?

Еще в горах непокорен Эльдар!

Иль ты забыл Эльдара? Быть не может,

Чтобы забыл! Вот вновь передо мной

Его лицо… Не ты ли из темницы

Эльдара спас? Не ты ль послал меня

Лазутчиком к Эльдару в стан гачагов?

Пиши ему скорей, что ты в беде!

Он руку братскую протянет, — знаю!

Что ж… Я могу Эльдару написать…

Как тяжело просить!

У друга?..

У друга даже!..

Мой Алибей! Мой Алибей!

Гюльнар!

Твоя возлюбленная постоянна.

Вот вам еда. Сама хочу войти —

И не могу! Обнять хочу скорее —

И не могу!

Не плачь, Гюльнар, не плачь!

За эти слезы будь благословенна.

Есть в мире верность. Есть прямые души!

Есть твердая опора… Погоди…

Я не стихи произносил. Другое

Хочу писать!

Мгновение одно…

Постой, Гюльнар.

Бери и береги.

Каким-нибудь путем доставь гачагам

Для главаря — Эльдара. В этом все —

И жизнь и честь. Доставишь ли?

Доставлю.

Я не боюсь. Ты веришь, Алибей?

До скорого свиданья. Я не плачу.

Сокровище бесценное — Гюльнар!

Послушай, сын, что говорили деды:

На поле боя львиная порода

Не делится на самок и самцов:

Равно отважны гордый лев и львица!..

Кто может, сын, с твоей Гюльнар сравниться?

Ее воспеть бы тысячам певцов!

Лишь час тому назад я был убог.

Теперь — взгляни, как ясен мир и ярок!

Нам в жизни утро каждое — подарок!

Над солнцем и землей не властен рок,

Источник жизни не иссякнет в мире!

А ночью, вспомни, сколько звезд горят…

Темницы нет… Вздохни вольней и шире,

Не бойся неизбежности утрат!

Друг мой, друг мой…

О бедный друг! Где правда на земле?

Как я молил Каджара! Все напрасно.

Он тверд — Каджар, он закален во зле,

Как в пламени железо… Безобразна

Его душа… Какая кривизна!

Побыв с его душою с глазу на глаз,

Очиститься я жаждал. Ночь без сна

Провел, молясь… Пусть это дерзость, наглость,—

Я господа молил: «Явись! Явись!

Будь милосерд!» Я долго ждал, внимая,

Но безмятежной оставалась высь…

Где правда в небе? Где стезя прямая?

Не мучь себя, брат милый Видади!

Не мучь себя. Просить глухих не надо.

На родину, в деревню уходи!

А ты?

Что я? Казнят? Подсыплют яда?

Я славил жизнь — и славлю жизнь опять!

За это мне бессмертие награда.

Смерть — только миг. Что ж, я готов принять.

Ты — умереть? Ты — мертвый? Нет! Пустое!

Нет… Смерть не сочетается с тобой…

Прошу тебя, молю… Уйди домой!

Нет, не уйду. Я не один. Нас двое,

Нас трое здесь. Я не уйду один.

Я буду ждать — там, у ворот… Дни, годы

Я буду ждать. Я не хочу свободы!

Я над самим собою властелин, —

Хочу с тобою умереть!..

Быстрей!

Хочу с тобою умереть!

Отныне

Я буду жить под стенами тюрьмы…

Быстрей!

Как семечко в песках пустыни,

Я буду жить! Не разлучимся мы!

Иди, мой брат! Благословен навеки

Твой каждый шаг!

Скорей, скорей!

Погибну я по милости твоей!

Какие силы скрыты в человеке!

Какие ангелы сравнятся с ним,

Когда он добр?

Кто там прошел? Гюльнар?

Гюльнар вернулась?

Я пришла к тебе…

Вагиф, мой государь, я вновь с тобою!

Моя корона — ты. Мой разум — ты!

Я пыли башмаков твоих не стою.

А! Верная подруга! Образец

Святого постоянства? Что случилось?

На что рассчитываешь ты?

На милость!

На шахскую?

Нет, на твою, певец!

Я не Каджара, я — твоя раба.

Я зло свершила. Женщина слаба.

Прости меня!

Ведь я с тобою снова,

Чтоб вместе умереть. Прости меня!

Ты — отзвук даром брошенного слова,

Дымок давно погасшего огня…

Ты мне приснилась… для забытой песни

Я подобрал тебя, как рифму… Ты?

Ты сном была! Теперь, как сон, исчезни…

Не возникай опять из пустоты…

Вагиф! Мой повелитель! Я — живая,

Не призрак и не сон… Все — наяву.

Мне лучше знать, что я живу, страдая,

Ведь я страдаю, — значит, я живу!

Но если ты жива, — ты полной мерой

Должна за все поступки отвечать.

Невыгодно! Советую, уверуй,

Что ты — лишь призрак. И пора кончать,

Уйди отсюда…

Нет! Послушай прежде,

Что я скажу. Да, я свершила зло…

О золоте, о царственной одежде

Мечтала я… Тебе не повезло,

Я испугалась бедности… На свете

Так страшно жить! Я поняла потом,

Что жемчуг — только слезы… Яд — в шербете,

Скелет трухлявый — в платье золотом…

Я поняла!

Уйди, как сон, исчезни…

Ты вероломна. Ты — неверный звук.

Фальшивый отзвук недопетой песни…

Уйди!

Уйти?

Прощай.

Прощай, мой друг.

Я газелью была, — но спугнули меня… где в горах мое было жилье?

Вольной птицей была я, — но ветку сломали, гнездо разорили мое…

Зимний ветер подул, и опала листва, и осталась душа сиротой, —

Скоро тело умрет, бесприютна душа, — и никто не согреет ее!..

Вернись! Вернись!

Вернись!

Венец творенья.

Венец творенья — бедный человек!..

Что может сделать с человеком жизнь,

Какое море скорби!.. Жалко, жалко, —

Теперь ее приют — пустыня… Жалко!

Мы чистыми рождаемся на свет;

Частица солнца — в каждом человеке—

Невинная, но жадная душа…

О Хураман! Несчастная…

Тюремщик!

Верни ее! Тюремщик! Эй, верни!

Верни ее!

Какую песню пела,

Какую песню пела Хураман!

Что сделала со мною эта песня…

Несчастная красавица моя!

Я знаю, виновата, — ну, так что же?

Порой и ангел может ошибиться,

Виною — жизнь, дворцовые соблазны…

Я понял все! Сейчас она придет,

Сейчас придет…

Вниз головой.

Что?

Всё.

Где Хураман?

Верни ее!

Откуда? Со скалы бросилась Хураман.

Хураман! Нас погубило время!..

Вот девичья скала — гнездо разлуки…

Здесь каждый камень гибелью овеян…

Холодный ветер скорби, серый иней,

Вот изморозь соленых слез скупая…

И ледяная соль, и снег соленый,

И запах ржавого железа, Крови запах!

Вот девичья скала — живое тело,

Исхлестанное бурями… Живая

Душа земли, поднявшаяся к небу:

Ей звезды собеседниками были!

По этой каменной груди священной

Текли войска и лязгали мечами —

И падали во прах… А ты стонала,

Веками ты стонала, снова стонешь,

Земная твердь! О горный край родимый,

Ты, как морские волны, рвешься к звездам, —

Но ты окаменел в своем порыве…

Какое горе!

Что с тобой, Эльдар? Опять ты погрузился в думы? Полно!?

Аршак! Взгляни на черные ущелья —

Внимательней, внимательней гляди…

Гляжу и вижу: камни, голыши, усохшее русло

Ручья. Все сухо. Все пустынно.

Ты мерзнешь?.. Да?.. Вдохни — холодный воздух,

А кажется, что дышит он огнем!

Да, ты не в духе, что ребенок малый…

Хлебни-ка, братец, огненный глоток,—

Я угощаю.

Чем?

Саят-Новой:

Глоточком песни крепкой.

Хочешь песню

Саят-Новы? Спою — и все пройдет!

Спой, милый друг! Ашуг — душа народа…

Душой народа был Саят-Нова —

Армянский соловей… Пой, армянин!

Пой нашу песню, брат азербайджанец!

Как это сладко, как благоухает!..

Создавший радость, будь благословен.

А Магомед Каджар да будет проклят —

Убийца песен, радости палач!

Как волк, он растерзал певца в Тбилиси.

Саят-Нову, целителя души!..

Довольно думать о своем, Эльдар!

Поговорим-ка лучше о Каджаре, —

Что делать будем? И чего нам ждать?

Народной крови пролита река…

Муса все ищет хана Ибрагима,

Чтобы народ утешился хотя бы

Давно желанным праведным судом…

О, поскорей бы покарать другого, —

Проклятого!

Возмездие придет.

Кровавого Каджара преступлени

Сама земля не стерпит. Вся природа

Каджару — враг, и нам его отдаст

Сама природа; Верю! Верю, брат!

Иначе — мир сошел с ума… Я знаю:

Жизнь презирать, топтать, пинать нельзя,

Нельзя ее поганить. Все грехи

Смывает время. Многое дурное,

Быть может, переплавится в огне

Земли и неба. Все сожжет огонь!

Но даже для земли палач — не пища,

Не топливо для пламени! Каджара

Народ казнит, — никто другой. Народ!

Да, так оно и будет.

Хорошо бы —

Грузины к нам скорее подоспели

На помощь… Было б дело! А, Эльдар?

Грузины подоспеют. Все случится

По-нашему, — так хочет справедливость!

А наше дело — каждое мгновенье

Быть наготове. Днем и ночью…

Вы удрали, о высокочтимый?

Э… я бежал. И виноваты вы!

…В горах вы скрылись с вашими орлами,

С героями! Край немощен без вас.

Откуда войско может ждать подмоги? —

Ведь вы — в горах… Вас нет!

Ха, ха! Нас нет…

Подмога, без подмоги, на подмогу…

Ха! Сколько болтовни… Итак, о хан,

Каджар проглотит Карабах? Что делать?

Каджар проглотит Карабах…

Эльдар!

Будь мудр, Эльдар. В тебе — моя надежда.

Будь добр, Эльдар. Все прошлое забудь.

Да, я тебя скитальцем, нищим сделал! —

Моя вина. Забудь. Аллах воздаст!

Одну хлеб-соль мы ели — ты и я.

Хлеб Карабаха, воду Карабаха

Делили мы. Забудь мою вину…

Аллах воздаст!

Аллах… Ужель не знаешь?

Народ Каджара может победить,

Но при одном условии…

Каком?

Сам знаешь, хан. В одном залог победы:

Чтоб не было предателей.

Молчишь?

Да… Мы за шиворот тебя схватили!

Я? В чем подозреваешь? О Эльдар!

Герой не оскорбляет побежденных!

И я твою не оскорбляю честь.

Нет чести у тебя.

Подозреваешь?

Так кто же я, по-твоему?

Ты — трус.

Достаточно. Трус. Только. Но для хана

Быть трусом и предателем — одно.

Предательство… Да, ежели рассудим,

Ты даже предавал… Иди, взгляни…

Что там белеет? Видишь? Груды, кучи…

Там?.. Камни…

Дальше! Позади камней.

Там? Белого не вижу… Только птицы.

Какого цвета?

Серого…

Ты врешь.

Сидят на белом черные вороны

И коршуны…

Да? Почему? Зачем?

Вон с той скалы невинно осужденных

Бросали вниз прислужники твои.

Таков обычай. Начат не тобою.

Здесь — кости поколений, Ибрагим!

Так поступали ханы Карабаха.

Так что ж ты одного меня винишь?

Не одного тебя. Но ты виновен.

И ты — предатель.

Я-то здесь при чем?!

При чем? При том, что лучшие сыны

Свободного народа погибали.

Не трусы, не калеки, не уроды

Здесь принимали смерть, а храбрецы!

Ты родину свою лишал отважных,

Ты руки отрубал у силачей,

Глаза выкалывал у дальнозорких.

Низкопоклонных, льстьвых ты ласкал,

Ты малодушных поощрял подачкой!

Сам посуди — кто помогал врагу?

Ты помогал! Народ лишая силы,

Каджару хорошо ты услужил,

Бессовестный, бесчестный! Понял?

Понял.

Прости меня, Эльдар… Пусть эти души

Невинные простят меня пока…

Все может измениться. Все исправим!

Эльдар! Герой!

Противно мне… Уйди!..

Прочь, не цепляйся, не грязни мне руки,

Тебя могу я в бешенстве убить…

Уйди!

Эльдар! Прости! Аллах воздаст!

Ударим на Каджара. Мы спасем

Наш Карабах… Я снова буду ханом!

Эльдар! Герой!

Я вознесу тебя!..

Прочь! Пес!

Ну вот, крнец… И нету хана.

А тяжко жить на свете!.. Мир — старик,

Мир — злой старик, все помнит. Все считает, —

Он платы кровью требует за кровь.

Плати… Плати!

Э-ге, ребята! Сколько народу валит!

Эльдар! Идет большой отряд!

Что?.. Разузнай, Муса…

Уж не Каджар ли?

Ой, туча, туча целая… Идут…

Ашрак, закрой немедля вход в ущелье!

Поставь бойцов, Теймур, на Кочадаг!

Сейчас исполню.

Грузины? Наши?!

Они, Эльдар, они!

Братья идут! Братья идут!

Добро пожаловать! Наши горы — ваши горы!

…Уста народа вас целуют, другм,

Вас обоймут всего народа руки, —

Приветствуем грузинской речи звуки,

Отважные, свободные сердца!

Прославим встречу, не боясь разлуки,

Душа поет, как струнный саз певца…

Мой старый сон о братстве, старый сон…

Ужель исполнится? Мне снилось это…

Теперь мы — сила. Мы — опора света.

Теперь Каджар на гибель осужден!

Садитесь, отдыхайте, — вы с дороги,

Вас надо накормить… Эй, эй, Муса!

Скорей кебаб, лаваш…

Не будьте строги,

Что плохо угостим… Кругом леса,

Леса да камни. Дичь — гачагов пища;

Бараны тощи…

А, уже! Скорей!

Прошу, друзья!

А ты готовь жилища,

Побольше трав, гранит костром согрей,

Под скалами, где не достанет ветер…

Пируем, братья!

Ты? Как ты быстра!

Ты снова здесь? Ну, чудеса на свете!

Зачем вернулась, милая сестра?

Ведь ты домой, под кров родной стремилась,

Дитя свое ты вспоминала, мать!

Что привело тебя? Судьбы немилость?

Дай руку мне! Чтобы меня понять,

Вскрой грудь мою и сердце вынь наружу.

Ты слышишь, брат! Оно кричит опять…

Услышь, почувствуй ледяную стужу

В моей груди!.. Как ты сказал? Я — мать?

Не мать, а сирота.

Скажи мне толком…

Он только научился в мяч играть…

Его убила пуля… И замолк он.

О, поклянись Каджара покарать!

Замолк навеки щебет соловьенка —

Сыночка моего!

Все правда, брат.

Я тоже был в Тбилиси. Мне казалось, —

Промчался бешеный, весь в пене, волк,

Всех искусал, всех загубил… Я помню,

Горели улицы… Огонь! Огонь!

Сгорали дети, матери сгорали,

Прижав к груди младенцев. Ржали кони.

Так буйволы ревели, что земля

Стонала и дрожала!.. Не поверишь.

О, если б я Каджара мог убить!

Своей рукой, другим не уступая, —

Убить Каджара! Собственной рукой

Убить Каджара!

Не печалься, брат.

Змею раздавим.

Слушай, Шалико.

Ведь мы не умерли? Каджар… Каджар…

Зачем твердить? Не всемогущ Каджар!

Не порти кровь себе. Мы — сила, мы…

Погибнет враг, клянусь!

Змею раздавим!

Повеселимся, друг.

Наша ночь. Кто хочет состязаться?

Любишь сабли?

Люблю ли я? Давай, давай, дружочек!

Надолго шрам тебя украсит! Хочешь?

Ха, ха! Взгляни-ка на него, Аршак!

Меч обнажи, молокосос! Готово?

Джанги[17] играйте!

Эй, Муса! Смелей!

Ты видно, вскормлен мясом куропатки —

Уж больно нежен!

А! Не погляжу,

Что ты начальник! И не буду нежен,

Всех куропаток накормлю тобой.

Ты разве воин? Ты — букашка!

А!

Где мера шутке? Мера! Мера!

Опасно, братья, больно увлеклись!

Чонгури называется она?

Да, да! — Сестрица твоего же саза.

Теперь на сазе надо бы сыграть!

Сольется звук грузинской сладкой песни

С азербайджанской. Начинай, грузин!

Прохладен воздух гор, приятно братство…

Читай, Эльдар! Читай письмо Вагифа!

«О, если б вздох мой камни скал растрогал!

Я стал бескрылым, а в мечтах — я сокол…

Я в тесной клетке — соловей влюбленный,

Я в бездну пал, а ты — в горах высоко…

Что я презрел уставы шариата —

Меня клеймят, — за правду вот расплата.

О брат, приди, разрушь мою темницу:

Здесь гибнет все, что для поэта свято!

Спаси Вагифа! Я без крыльев птица,

К тебе стремится бедный голос брата!»

Огонь в голове моей, кровь в глазах!

Подобает ли Вагифу темница?!

Кто прозывается из вас Эльдар?

Я, дядюшка.

Благословенна встреча!

Молва разносит не твое ли имя?

Тебя народ богатырем считает, —

Так позаботься о своем народе,

В беде и в горе помогай народу!

Я дар тебе несу бесценный, древний —

Он мне на память от отца достался…

Что это, дядя?

Прежде чем коснуться, —

Сосредоточься, укрепись душою.

Стар этот меч; ему четыре века,

А может, больше… Гылынч-мисры зовется;

На бранной жатве Кер-оглы отважный,

Взяв благородный этот меч, трудился, —

То поднимал, то опускал, доколе

От сорняков не очищалось поле…

След пальца Кер-оглы — на рукоятке.

Возьми, сынок! Благословенна встреча!

И свято чти сокровище народа

И покажи его народной рати!

Сегодня сердце Кер-оглы, героя,

Ты в грудь свою, как правнук, принимаешь!

Душе героя, что приюта ищет,

Ты собственное сердце открываешь.

Тебя отныне хитростью и силой

Не одолеют ни паши, ни ханы.

Иди, сражайся за родную землю!

Пусть вечно будет наш народ свободным!

Меч Кер-оглы благородный,

В гриве Гырата хранившийся,

Низких врагов покаравший,

Смертью казнивший предателей,

Тысячекратно омытый

Вражеской черною кровью,

Спасший отцовскую родину

От наглецов чужеземных,

Пахарей оберегавший,

Труд осенявший защитою,

Кованный древними дедами, —

Меч Кер-оглы, помоги мне!

Играйте наступление — джанги!

Блеск веселья пьяный — глаз твоих природа,

Алый цвет тюльпанный — щек твоих природа,

Вихри, ураганы — кудрей твоих природа!

Вешний ветерок не виноват,

Бедный гребешок не виноват!

Закатывается солнце… меркнет мир.

Как все это печально, погляди.

Жизнь каждый вечер гаснет. Погляди!

Взошел и я когда-то, плыл в зенит…

Пленялись люди песнями моими,

Красавицы мое шептали имя…

Дней золотых ничто не возвратит!..

Ладья моя разбилась об утес,

До роста своего я не дорос,

Не дожил жизнь, положенную мне, —

Я не увяну, я сгорю в огне…

Сгорю, испепелюсь, аман! Аман!

Жизнь обманула! Смерть — второй обман!

Но если, сын, из-за меня тебя убьют в расцвете дня, —

Пусть горы на меня падут! Пусть небо проклянет меня!

Отец!

Велика твоя совесть.

Мы будем тверды, как бессмертные горы.

Пока этот мир стоит, — будем стоять:

На плечах своих будем держать упованья народа.

Вагиф!

Видади, брат мой, ты ли это? Сюда! Сюда!

Да ослепнут очи мои, что я вижу?

Проклятье тебе, холодный, бессмысленный рок!

Почему не из камня сделано сердце?

Преврати меня, боже, в кремень!

Кто б ни был ты, палач, — ты сотворен

Из плоти, не из пепла, в жилах — кровь!

Ты можешь ничего не понимать, —

Одно понятно и тебе, палач:

Чем собственное чадо, ничего

Для человека нет милей, палач!

Прошу тебя о милости одной:

Сперва убей меня, отца, палач,

Чтоб крови сына я не увидал…

А сильных мира не хочу молить —

Тебя молю, живая плоть, палач!

Шаир любезный! Бледность, желтизна

Покрыли ваши щеки так некстати…

Увы, невежда, где тебе понять?

Всегда желтеет солнце на закате!

Теперь забудьте этот бренный мир,

Лицом, душою повернитесь к Мекке…

Шаир великий наш, держитесь крепче!

Из черепов я здесь построю крепость.

Вершина будет упираться в небо.

Пусть у подножия рукой струятся слезы…

Венчать вершину должен чей-то череп.

Вагифа череп — вот венец вершины!

Вам честь оказана, шаир великий!

Эй, эй, держитесь крепче!

Государь!

На небеса, на землю поглядите,

Чернеют тучи, в траур облачась…

Вагиф — сын вечности, он — сын природы, —

Природа за шаира отомстит.

Поэзии святая речь бессмертна.

Молю тебя, отдай Вагифа мне,

Не обагряй безвинной кровью руки!

Не смей просить урода, не проси!

Не наш обычай преклонять колени,

Народ свободный горд! Горд Карабах!

Ну, палачи, живее!

Нет, государь, я выкуп дам за друга!

Пусть обезглавят палачи меня!

Таков обычай. Требую. Убей!

Мой шах, идет Эльдар! Идут гачаги…

Мой шах, бежим! Бежим!

На место, трус!

Не я ль повелеваю небесами?

Кто — проходимец — победит царя?

Эй, наши близко!

Живьем хватайте! Сам дается в руки!

Вот он… Подходит… Он сильнее нас!

Нет, нет, велик и милостив аллах!

Алла, я верю! Помоги, я верю!

Пусть я не верил, я грешил, алла!

Я верю, помоги! Я — шейх!

Довольно!

Прочь, шелудивый, старый пес! Молчи.

Не надо ни аллаха, ни пророков.

Я сам вмешаюсь в бой!

Мне как соперник нужен Кер-оглы!

Ой, ой… Ты тигр, ты леопард вселенной!

Ха… ха… Теперь конец?

Пусть мать твоя придет тебя оплакать!

Щенок мужичий, жалкий!

Погоди!

Священный меч по праву поднимаю!

Священный меч?.. Гылынч-мисры?

Ты, говорят, могучим львом считался прежде?

Ты землю Кер-оглы топтал, пришелец?

Ай, шахиншах, ай, царь царей!

Чего разлегся? Прочь скорей!

Бродяге каждому нельзя

Здесь дрыхнуть, — не мозоль глаза!

Салам шаирам! Кланяйтесь поэтам!

Пока стоим ногами на земле,

Пока над головами солнце, звезды,

Всего сильней на этом свете — мысль,

Всего на свете долговечней — песня.

Своим шаирам кланяйся, народ!

На круговращенье земных судеб, о Видади, взгляни!

Как деспот всесильный стал слаб и слеп, сам посуди, — взгляни!

Могучим пребудет вовек народ, и свят его трудный хлеб…

Для новых боев муж в боях окреп, — и жизнь впереди, — взгляни!