Вакагасира. Том 1

Глава 13

Когда приехал Акира Гото, то сел по другую сторону от меня. Еще двоих чуть подвинули, туда личные телохранители оябуна устроились. Теперь мы могучей тройкой во главе стола, вроде не выделяемся. Но можем между собой пошептаться и никто уши греть не станет.

Минут десять босс жевал, благосклонно кивал в ответ на поздравления, затем спросил:

– Что именно от нас хотят люди из Акасака?

– Им не нравится, что некоторые абэноши пытаются подняться выше старых кланов. Давным-давно установленный порядок нарушается, это порождает волнение и может привести к открытым столкновением. Особенно в тех случаях, когда отщепенцев поддерживают американцы.

– Проклятые янки, – морщится оябун. – Никак мы не можем избавиться от них после войны. И самое плохое, что среди японцев находятся люди, готовые продать страну ради гайдзинов.

– Мне предложили четверых таких предателей зачистить. Собрать все, что есть из компромата в конторе и передать посреднику. Оформить все как удар триад или спецслужб с запада. За это обещали благосклонность с Акасаки.

– Хорошее предложение… Я слышал, что между колдунами и канцелярией было заключено негласное соглашение. Одаренные не лезут особо в политику и поддерживают правительство, их за это продвигают по службе и помогают с обучением и работой. Если микадо или его люди официально начнут предателей топить в Токийском заливе, многие простые абэноши не поймут. Поэтому использовать нас, да еще замаскировать все под чужие происки…

Внимательно слушавший вакагасира подтвердил:

– Наступают тяжелые времена. На правительство давят, пугают возрождением национализма. Иностранцы вливают огромные деньги в политиков, кто лоббирует их интересы. Просто чудо, что тех же абэноши не заставили отдать. Страна до сих восстанавливается после поражения в прошлой войне. А гайдзинам все мало. Пока их сенаторы лечились у нас и помогали сдержать “ястребов”, было еще терпимо. Но времена меняются. И всех борекудан давят, медленно и упорно. Если микадо хочет опереться на наши силы для решения внутренних и внешних проблем, мы обязаны ему помочь. Это позволит Инагава-кай гибко реагировать на возможные неприятности. Да и наиболее рьяных преследователей чуть придержат, позволят работать спокойнее.

Умный старик, недаром именно он правая рука оябуна. Прекрасно разбирается как в делах клана, так еще держит нос по ветру по любым внешним проблемам.

– Мне кажется, Окада-сан, можно будет часть добытого придержать для личной встречи. После акции попроситься на официальный прием, сделать подарок. Заодно мы поймем – нас пытались использовать втемную из его окружения или это действительно пожелание микадо.

– Хорошая идея. Что-нибудь от Семьи нужно?

– Для этой задачи – нет. У меня есть информация, есть все необходимые ресурсы. Когда все будет готово, я сообщу и можно будет господину послать запрос на встречу.

Именно так – никаких прямых контактов и ниточек, которые ведут к руководству борекудан. Одиночка, с опорой на собственные силы. А вот в гости напроситься – это уже по статусу только оябуну. И ему там плюшки для Семьи пытаться выгребать. У меня пока никаких заслуг особых нет, чтобы на столь высоком уровне лицом торговать.

– Для этой задачи… Но что-то ты хочешь попросить? – уточняет вакагасира.

– Да, Окада-сан. Я был бы рад, если часть свободных парней в воскресенье вместе с клубом поучаствовали в помощи волонтерам. Развести воду, перетаскать ящики с продуктами и теплыми вещами, стариков на кресле-каталке по двору больницы прокатить. Это серьезно улучшит наши отношения с местными жителями. Для лучшего узнавания – майки сделать нейтральные. Эмблему новую, цвет подобрать хороший. Времени потратим не так много, а польза очевидная.

– Много мест выбрал для визитов?

– На эти выходные – семь. В клубе есть люди, кто приведет, покажет, расскажет на месте. Подарки уже закуплены. Но если Семья поможет с крепкими ребятами, то это будет огромным подспорьем. Школьники еще хотят поучаствовать, но много они там таскать смогут? Дохляхи почти все, спортом не занимаются.

Оябун думал о чем-то своем. Как я понял из его следующей фразы, он меня уже на местный уровень муниципалитета прикидывает. Типа – после школы не пристроить ли шустрого парня по общественной линии?

– В политику хочешь, Тэкеши-кохай?

– Нет, господин. Просто надеюсь изменить мнение о нас, как о тупых бандитах. И не обязательно заканчивать университет, чтобы быть просто хорошим человеком. А мы – хорошие. Честью и данным словом не торгуем, в отличие от гайдзинов.

– Я тебя услышал. Идея нравится… Спроси потом у Кэйташи-сан контакты конторы, где он на праздники атрибутику заказывает: флаги там всякие, транспаранты и прочее. Майки у них тоже выпускают… Кстати, какой символ хочешь использовать?

– Есть отличный вариант, который никто пока не забрал себе. Красный круг, как символ страны. На его фоне вход в Исэяма Котайдзингу – очень узнаваемое место. Храм, посвященный Аматэрасу-Омиками. И майки белого цвета, как символ света, чистоты и истины.

Оба старика отпили сакэ и кивнули: одобрено.

Минут через десять поднял другой вопрос.

– Господин, а можно ли еще потрясти китайцев?

– Понравилось?

– Раз уж правительство официально стало их грызть, то чем мы хуже? Отщипнуть пару-другую жирных кусков, дикари не обеднеют.

– С этим сложно. Крупные банды залегли на дно, свернули все операции. Деньги увели в банки, наличных на руках мало.

– Но если получится из банков что-то добыть, сможем из-за границы вернуть обратно?

Прожевав суши, Акира Гото поворачивается к помощнику. Норайо Окада изображает рукой “какие мелочи”:

– Если ты, Тэкеши-кохай, где-то найдешь бесхозное, то через азиатские банки мы сможем отмыть без проблем. Никаких концов не найдешь. Хоть в Гонконге, хоть в Сеуле.

– Это очень хорошо. Кстати, я знаю, что одна крупная американская контора химичит с финансовой отчетностью, долги прячут, активно надувают доходы. Убытки с каждым месяцем все больше. Если часть китайских денег сунуть туда, пока янки разгоняют рынок, можно неплохо заработать. Набрать акций и сбросить на пике.

– Американским рынком у нас другой филиал занимается, кто в Сан-Франциско сидит. Но если ты хочешь рискнуть своей долей – никто возражать не станет.

– Как мне оценить возможную долю с будущей операции?

– По обычной схеме. Треть мы отдаем наверх. Треть идет в Семью. Треть принадлежит тебе. Если какой-то бизнес не завязан непосредственно на клан, вроде твоего клуба, то стандартные десять процентов за защиту и поддержку.

– Понял. Тогда я покопаюсь в этом. А то неправильно, что иностранцы на нашей земле зарабатывают и не делятся. Надо им в этом помочь.

Насчет китайцев – там понятно. Нужно будет в банки зарыться и попытаться через местных добыть информацию о счетах и способах деньги выдернуть в свой карман. А что касается фондового рынка – так у нас на подходе большой бадабум с Ворлд-ком, телекоммуникационным гигантом. Эти ребята уже начали потихоньку завышать доходы, я успел данные по продажам и колебанию цен на акции оценить. В итоге Бернард Эбберс надует пузырь на одиннадцать миллиардов долларов. Отщипнуть от него кусочек – и можно еще лет десять финансировать собственные проекты, не считаясь с расходами.

Хорошо посидели. Именинников поздравили. “Банзай” в честь руководства всех уровнях поорали. Группами ходили в большой зал, отгороженный от основных помещений ресторана. Там система караоке стоит, еще и песни попели. Под конец настолько все устали, что выбирались, опираясь друг на друга. Вереница такси развозила народ по домам, шефы уехали на личных авто. Меня тоже ждал верный “крайслер”. Я еще двоих подхватил, кто с трудом двигаться мог, забросили до места. И в клуб, отсыпаться.

Уже лежа на кровати, я подумал сквозь сон, что вроде как старт хороший взял. Бизнес понемножку шевелиться начал, босодзоку собственными проектами озадачились. Начальник айтишного отдела у меня теперь есть, на днях еще пару управленцев найму и все, пора веб-сервера начинать делать. Страничку клуба уже слепили, вместе с доской объявлений и форумом. Теперь можно передохнуть чуть-чуть и темп немного снизить. Надорваться легко, кто делами будет заниматься, если в больничку попаду?

Ну и на главной задаче концентрироваться. От результатов зачистки многое будет зависеть. И благорасположение самых верхов, и возможные какие-то плюсы от потенциальной мародерки.

С этими мыслями и заснул.

До пятницы механизм отработал, словно “Кассио” с подзаводом. Четко, без косяков, подарив надежду, что мы встали на правильные рельсы и дальше попрем в том же темпе и направлении.

Клуб открыт с четырех дня до одиннадцати вечера. Утром заглядывают те, кому в мастерскую надо – мотоцикл глянуть или обсудить что-то по украшательствам. Первый байк уже прикатили на аэрографию – драконы, всполохи огня и лампочки попсовые. Клиент очень хочет, так что Чихару-сан вся в заботах.

С шести до восьми рокеры отплясывают с набежавшей молодежью. После восьми уже одни танцы под микшерный пульт и диджея. Горо Кудо с несколькими бодрыми ребятами договорился, в итоге в клубе обкатывают новые программы. Мы даже зазывать никого специально не стали, уже по городу шепотки пошли и месяц до конца расписали между музыкантами. Я попросил поставить коробки, куда народ записки бросает с пожеланиями. Это поможет оценить малоизвестные коллективы и попутно позже позвать в гости кого-то из крутых. Конечно, супер-навороченных топов нам не перехватить, там бюджеты другие. Но сначала для района и местных дарований хватит за глаза и уши. У меня даже подозрение появилось, что попробовав себя в должности босса клуба, байкер теперь чешет загривок и подыскивает что-то на стороне. И вот музыкальная стезя его очень прельщает. В молодости сам играл, кучу народу из этих гиков знает, продюсированием альбомов озаботился. Даже студию пытается поближе подыскать. Я пока молчу, что через два здания от нас еще один сарай хотят на продажу выставить. Под себя перестроить в итоге будет лучше и качественнее. А на место бигбосса Горо пытается завхоза сблатовать. Тошико пока отбивается, но явно – пока. Она уже присматривается, что и как нужно будет делать. Плюс – это совсем другой уровень, престиж и деньги. Я – совершенно не против. Тошико девушка серьезная, у нее не забалуешь.

В десять вечера лавочку прикрываем, до одиннадцати банда домашние проблемы решает. Одновременно с этим девушки в униформе крупное убирают. С мокрыми швабрами уже утром шуршат.

Многие из босодзоку мелюзгу из родственников подтягивают после школы. Несколько в спортзальчике возятся, кто-то на приставке зависает – игр у нас на любой вкус. Правило одно – если позвали помочь, то поднялся и побежал с улыбкой на лице. Кому не прет – двери вон там, насильно не держим. Самые головастые в мастерскую любыми способами пытаются просочиться, вслед за сыном Ватанабэ. Шиджо почти каждый вечер здесь – уроки в любой свободной гостевой комнате делает, затем тренируется, потом с важным видом переодевается в комбез и топает Чихару глаза мозолить. Если прогнали – уходит за стенку, в наш гараж. Старик Сугияма его никогда не шпыняет, всегда найдет, чем занять.

С утра на левой стене на телевизорах спорт крутим. До начала танцев – со звуком, потом просто картинку гоним. Три бильярдных стола под ними постоянно заняты. Запрет один – никаких ставок, все игры исключительно на интерес. У нас с местными боссами договоренность – кто хочет деньгами рисковать, пусть идет к букмекерам. В клубе такие “приколы” запрещены.

Насколько я вижу – босодзоку в целом довольны. У них появилась своя официальная нора, которая кроет по крутизне любые другие клубы. Костяк банды сформирован, новых людей пока присматривают с осторожностью. Наняли несколько человек “гражданских” под обычные нужды. Две девочки на телефоне и помогают с волонтерскими задачами. Еще двое приходят от фирмы по уборке помещений. Соседского пенсионера наняли на небольшую ставку за газонами и цветами ухаживать. Механик этому очень обрадовался, теперь на пару газонокосилку до ума доводят.

Мы оценили бюджет на запуск сайта с доставкой еды. Прикинули разные варианты, разослали все по другим бандам. В воскресенье на утро Горо будет снова посиделки устраивать, уже предметно обсудят, как стартовать начнут. Все откликнулись, что простой охраной заморачиваться не будут, обязательно в новое дело влезут всеми лапами. И доставка крупных партий, и кто-то через десятые руки ресторанчики знакомых подтянет. Плюс на двух смежных территориях через нашего вакагасиру удалось с другими борекудан согласовать выплаты. Первый год свободный – на раскрутку бизнеса, потом десять процентов с выручки. Кланы дают контакты к местным префектурам, чтобы “гладко” решать вопросы с санитарными инспекторами и прочими бюрократическими заморочками.

В четверг вечером мы с Ясуо Кодзима в офис приехали, который сняли под компьютерщиков. Метров триста от нас дальше по улице – трехэтажное здание рядом с продуктовым моллом. Половину третьего этажа и хапнули. Большой зал с перегородками почти в человеческий рост. В кубиках уже мебель монтируют, компы чуть позже завезут. Три застекленных комнаты для совещаний. И куча народу с проводами, лестницами, одобренными нами планами “как сделать хорошо”. На выходных Ясуо собирается уже проверить монтаж серверных стоек и начать конфигурацию внутренней сети.

Забавно, что других гениев хакер на задницу посадил моментально на общем собрании. Полчаса их строил тихим голосом, опуская планку самомнения ниже любых границ. Доказал, что в программировании понимает куда лучше каждого, после чего раздал тесты, на основе которых будут принимать решение – кто возглавит отдел облачных технологий, кто игростроем займется, кто простой софт станет пилить. И все это – на общих библиотеках, для ускорения разработки. В качестве сладкой конфеты выдали ошарашенным бедолагам аванс, остальное в конце месяца.

С сестрой Кодзимы теперь вечерами занимаемся. После лечения – ужин и укладываем спать. Под это дело одну комнату отдали, чтобы девочку не таскать по городу туда-обратно. Масаюки с Нобору приняли в могучую кучку вышибалу и вместе с Киносита приволокли гору игрушек, книжек и головоломок. Рожи делают кирпичом, но готовы помочь, только попроси. Киносита пообещал, что как только Кеико окончательно выздоровеет, то устроим похороны кресла-каталки раз и навсегда. Чтобы забыть про нее, как страшный сон. Девочка не против. Мало того, даже проконсультировала, какие модели лучше и удобнее. Мы шесть штук заказали, на выходных в дом престарелых отвезут вместе с другими подарками.

Ну и крутая тачка теперь у меня есть. Формально – у меня, я ведь “одобрям” озвучил. Я еще руками не щупал, но в бокс на автодроме уже загнали. “Тойота Супра” последнего выпуска. Со спойлерами, усиленным внутренним трубчатым каркасом и прочими наворотами. Я когда увидел суммарный ценник на тачку, стенд диагностики и все остальное, закрыл глаза и молча печать шлепнул. Надо, надо китайцев потрошить. А то такими темпами мне придется валюту в ход пускать. У меня от семьсот пятидесяти лямов чуть больше половины осталось. А я пока разгоняюсь. Зато две команды дрифтеров на фестиваль уже записались. Надеюсь, что все это в итоге окупится.

Вечерами дважды дозвонился до Хиро Симидзу. Моя подруга была загружена до предела, готовила следующий показ в Лондоне. Поэтому беседовали буквально на бегу. Похоже, не у меня одного горячие деньги.

С таким бодрым настроем к вечеру пятницы и домчал. Чтобы на полных парах вломиться в к профессору в кабинет.

Настроение у наставника было препаршивым. Я давно его таким не видел. Поэтому поздоровался, шагнул из кабинета назад и спросил у студентов, которые сидели за партами в классе, словно мыши:

– Что стряслось?

– Хирурга из Нагасаки привезли, раньше у Сакамото-сан учился. Троих прооперировал после автокатастрофы и выгорел. Сейчас в реанимации.

– Шансы на восстановление?

– Откуда? Все в ошметки. Хорошо еще, если просто подлатать получится. При выгорании организм вразнос идет.

Надо же, а я не знал. Но зато понятно, чего это тихий траур на этаже. Когда твои дети попадают в беду, это всегда грустно. А для профессора все его студенты – дети. Взрослые дети.

Зашел, закрыл за собой дверь. Добыл с полки знакомую чашку, из-за книг достал мензурку с алкоголем. Это не сакэ, наставник что-то другое употребляет, покрепче. Но – крайне редко. Накапал ему чуть-чуть, поставил на стол. Сел в любимое кресло и начал разговор почти что сам с собой, разглядывая облака за окном.

– Вы знаете, Сакамото-сэнсей, что в ваших книгах найти что-то полезное – та еще задача. Больше половины текстов – заумствования разных профессоров о том, какие они выдающиеся. Даже паршивую клетку описать четко и понятно не в состоянии. Хотя, казалось бы, это просто клетка… Я заметил, что каждая стихия, каждый дар имеет определенный характерный слепок. То, что вы называете матрицей. Только ваши матрицы – это заложенная природой программа функционирования того или иного органа. А мои матрицы – они описывают абэноши. С некоторыми отличиями, но вполне четко можно сказать: вот повелитель огня, вот с ветром знаком, этот утром в нужнике из воды пирамиды строит.

– Я это уже слышал. Ты рассказывал.

– Ага. Вы еще жаловались, что диагност в сложных случаях сбоит. Потому что слепили его на считывание всего потока энергии, а не на конкретный контур… Как бы это объяснить. Вот пусть это будет огонь, – выцепив из стопки лист бумаги и карандаш, начинаю рисовать. – Вот ваша рамка, который вы пытаетесь кишки у одаренного проверить. Если стихия одна, агрегат работает. Либо вода – тоже отдельная матрица, худо-бедно ваш настроенный на абэноши аппарат что-то там видит. А как только смешали – все, сплошные помехи. Потому что не надо все сразу анализировать. Надо идти от простого к сложному.

Старик отвлекся, заинтересовался:

– Похоже, у тебя есть решение?

– Да. Я предлагаю сначала зацепиться за одно плетение, проверить на нем. Затем на второе. Можно даже две пластины сделать и водить по очереди. Есть возможность снять матрицы с разных видов одаренных – будет куча пластинок. Слепить их вместе и согласовать, чтобы между собой не передрались – дело пары недель максимум. В итоге получаем четкую картинку от сильного абэноши и слабую от владельца двух и более. Во втором случае можно компьютер подключить – пусть с каждого контура свое считывает и потом в одно целое собирает. Программисты у меня есть, если идею практически получится проверить, то программу мы вам напишем.

– Что нужно для начала?

– Бумага для почеркушек есть. Нужно ярко выраженных подопытных. С меня матрицы снимать толку нет, там все перемешано.

Вру, на самом деле. Я эту кучу уже худо-бедно разобрал и могу выделить – где у меня огонь в заднице играет, где ветер в башке дует, где сила жизни беснуется. Только рассказывать про это пока не хочу. Да и с эталонных образцов результаты куда лучше будут.

– Значит, двое с огнем у нас в классе сидят. И стихия воды есть. С ветром – через неделю должен в гости один заехать, можно отловить. Я – как мастер жизни…

– Тогда давайте огонь и жизнь проверим. Если все правильно – диагност что-то даст. Тонкие проводки медные нужны, потом на серебро заменим, оно лучше в резонанс входит. Для теста и медь подойдет.

– Секунду… – Поднявшись, профессор прошуршал халатом мимо меня, выдвинул из-за шкафа небольшую раскладную стремянку и через минуту уже рылся на самом верху. – Вот оно где. Диагност ведь я пытался до ума доводить, калибровать как-то. От моего друга осталось, он забросил идею, посчитал бесперспективной. В чистую науку ушел, статьи пишет.

Отлично – моток тонкой серебрянной проволоки у нас есть. Вместо пластиковой пластины вполне подойдет жесткая прозрачная папка для бумаги. На нее я каркас приделаю, хотя бы жвачкой закреплю. Нам сейчас результат важен.

Потом пригласили милую девушку, которая обычно на галерке сидела. Два шарика в ладони, медитация, я сзади пристроился и глаза прикрыл. Попробовал оценить чужой источник. А ничего, плотный такой комок и каналы неплохо выражены. И мелодия звучит четко, пульсацией. Прекрасная картинка получается. Я карандаш покрепче взял и начал творить. Несколько раз еще присматривался, детали уточнял. Через три минуты закончил.

– Аригато гозаймасу, Сузьюм-сан, можете быть свободны, – одним глазом наставник смотрит, что я там намалевал, другим на ученицу. – Передайте остальным, что сегодня каждый работает по утвержденному личному плану, совместное занятие по расписанию завтра в три часа дня.

Профессор шарики держал полторы минуты, у него срисовать общий характер плетения получилось куда как проще. После чего настал мой черед карандашом строчить.

Новый диагност выглядел жутковато: тонкий пластик, на котором кусками жевательной резинки в ключевых точках прилеплены серебрянные проводочки. На изгибах – я ручкой поизголялся, поддел – там эдакие “воротца” над общим полотном торчат, причем в обе стороны.

– Это зачем?

– Без понятия. Но матрица объемная, с выступами. Постарался их воспроизвести.

– Мда… – скептически оглядев результат, морщится профессор. – Не эстетично.

– Что?! – я чуть не уронил рукоделие. – Знаете, Сакамото-сэнсей, вы бы определились, что хотите в итоге получить. Или новую никому не нужную статью в журнал написать, или выгоревших учеников на ноги ставить. Если второе, то можно хоть из дерьма и палок собрать, только бы заработало. До красивостей потом доведем.

– Согласен. Как будем проверять?

– Батарейка нужна. Чтобы контур запитать.

Нужное тут же добыли из настенных электронных часов. Подцепили, приложили к левой руке старика, он ладонь аккуратно поверх пристроил и замер. Молчал примерно с минуту, затем аккуратно положил все на стол и пошел снова за мензуркой.

– Привыкать придется, вид немного изменился. Но – я свои каналы теперь могу отслеживать.

– Это первая хорошая новость, – обрадовался я. Сидел как на иголках – вдруг моя идея полная ерунда и только время потеряли. Взял еще один кусок обложки, выгребаю остатки жвачки и начинаю мастерить уже по чертежам огненной стихии. – Сейчас еще одну крокозябру проверим и можно уже на реальных пациентах использовать.

– У выгоревших толком ничего все равно не видно.

– О, Сакамото-сан, я бы не стал торопиться. Давайте сначала меня в двух режимах обкатаем, а дальше будет очень интересный разговор…

На мне оба кривых диагноста позволили наставнику разглядеть тонкие разноцветные нити каналов. В резонанс у меня структура входила легко, только мощность была маленькой. Поэтому наигравшись с разными комбинациями старик в итоге осторожно сложил все вместе и через эдакий “бутерброд” помедитировал и подвел итог:

– Да, ты прав. У полиабэноши картина еле заметна, но она есть. А вот когда две стихии пытаешься зацепить, то вполне терпимо… Так, что там у тебя за разговор?

– Первое – у нас есть диагност. Который мы доведем до ума, вставим в красивую коробочку и подцепим к компьютеру. Когда вы резонанс гоняете, обратный эффект есть. Слабый, но есть. Какие-то наведенные токи по проводам ходят. Их можно легко зарегистрировать, считать и картинку на компьютере показать. Получаем подобие ЭКГ. Любой врач сможет на основе нового аппарата и атласа абэноши диагностировать болячки.

Про то, что я могу резонанс внутри себя гасить и показывать любую фигню – умолчал. Мне светиться не надо. Поэтому, когда я над идеей диагноста размышлял, попутно и средства противоядия изобретал. Ведь я единичка-минус, не правда ли?

– И у тебя есть люди, кто это сможет сделать?

– Вроде хороших электронщиков видел, когда в офисе проводку для компьютеров тащили. Либо среди знакомых поспрашиваем. Будут вам люди, Сакамото-сан, это не проблема.

– Диагност, который можно в каждый крупный госпиталь поставить… Это – очень серьезно. Очень, Тэкеши-сан.

– У него цена – меньше десяти тысяч йен на выходе. Серебрянный или золотой провод тонкий, пластик, компьютер с хорошим дисплеем. Главное – до ума матрицы довести, чтобы не сбоили. И софт отладить… Значит, это во-первых. И во-вторых… Вы не обратили внимание, что когда вызываете резонанс, то ваши энергетические каналы откликаются? И если сигнал подать чуть помощнее, то можно запустить процесс восстановления.

– У выгоревших? – глаза у профессора очень внимательные, он замер, словно перед броском в бездну.

– Я на себе проверил. Да – подаем ту же самую матрицу, как у конкретного дара. И подкачиваем чуть-чуть в разрушенные структуры. Они постепенно реорганизуются. И, самое интересное, если вы восстанавливаете периферию, то основное ядро потихоньку начинает пробуждаться… Я думаю, это как с печенью. Если кусок остался, можно орган заново вырастить. Главное – не переусердствовать в попытке вернуться к одаренности.

– Новых диагностов для этого хватит?

– Совершенно верно. Только батареек надо чуть прихватить, одной мало.

– В бухгалтерии возьмем. Бери свои “из дерьма и палок” и за мной.

В палате на знакомом третьем этаже лежали двое. Молодой мужчина и старик. Как я понял, первый только что откат схватил, второй уже лет семь как на поддерживающие процедуры приезжает.

Встав перед ними, Коичи Сакамото толкнул короткую речь:

– Вы меня знаете очень давно. Оба. Поэтому скажу один раз – или все, что будет здесь происходить, останется между нами, или я найду других пациентов для эксперимента.

– Сакамото-сан, благодаря вам я стал врачом. Поэтому можете не сомневаться, что я сохраню тайну, – отвечает первый.

– Я жив до сих пор благодаря вам, буду нем как камень, – второй.

Отлично. Тогда можно начинать смотреть на реальных подопытных, что мы там напридумывали.

В палату через час никто не рисковал заходить. Потому что выглядели мы наверняка очень странно – оба растрепанные, злые как черти и на нервах. Дошло до того, что орали друг на друга в полный голос. И шлюхой друг друга называли, и чертыхались через слово, и смерти желали. Потому что столь красивая идея разбилась о топорную реализацию. Мне совершенно не хотелось демонстрировать свои реальные навыки, а профессор никак не мог проконтролировать, что именно он пытается делать. Поэтому пациентов крутили, вертели, ставили в разные позы, но в итоге мы готовы были друг друга поубивать. Все закончилось совершенно неожиданно.

– Замри! – прорычал Коичи Сакамото врачу и напряженно застыл над его рукой. Руку он мучал минут двадцать с разнообразными подходами: и массаж делал, и диагностом шаманил, и только что молитвы не читал. – Нагрей ладонь, чуть-чуть. Давай, ты же умеешь.

Пять секунд, десять. Я стою рядом и замечаю, как под кожей ладони еле заметно начинает проступать светло-голубая паутинка. Простому человеку это не увидеть, надо даром манипуляции жизнью обладать, но у меня-то это от китайца досталось. И у профессора. Он убирает слепленный на коленке агрегат и спрашивает, устало сняв очки:

– Что ты заметил?

– Канал от спинного мозга до локтя снова активен, от локтя до ладони напитан энергией. Ее мало, но следы есть.

– Именно. А еще час назад там не было ни-че-го… У господина Сакураи?

У выгоревшего несколько лет назад не все так радужно.

– Там маленькие точки на месте бывшего канала. Они сумели накопить энергию и в паре мест даже ростки пошли по старому руслу. Очень тонкие, я с трудом различил.

– Да, срок после катастрофы большой. Но прогресс все же есть…

Подхватив кучу бумажек, карандаши и оба девайса, Сакамото объявляет:

– В палату никого больше класть не станут, теперь вы мои личные пациенты. Это раз… О том, как именно проходит лечение, вы никому не рассказываете, даже медперсоналу. Это два… И если Тэкеши-сан прав, то я смогу вернуть вам утраченный дар. Может быть через полгода. Или год. Но я сделаю это… Потому что за все время, сколько я знаю этого молодого человека, он никогда не ошибался. Если есть желание, можете помолиться Аматэрасу, чтобы поддержала нас в этом трудном пути. Первый шаг мы сделали и он успешен. Значит, надо пройти дорогу до конца.

В кабинете старик долго меня разглядывает, затем ставит на стол две пиалы и наливает по чуть-чуть в обе. Подняв свою, салютует и ворчливо извиняется:

– Сумимасен, Тэкеши-сан, я наговорил тебе много лишнего.

– Я тоже прошу меня простить, наставник. Вы совершенно не похожи на злобного бабуина. Как я могу загладить свою вину?

– Сказал бы тебе, да толку?.. Ты представляешь, что сегодня произошло? Если про это узнают за рубежом, тебе предложат возглавить самую престижную кафедру в любом крупнейшем медицинском университете. И еще клинику построят в придачу с открытым финансированием на любые суммы.

– Скорее меня запихают в золотую клетку и будут ждать, когда я снесу очередную идею в виде яйца… Спасибо, мне это не интересно. Вы – великий целитель, вы спасаете людям жизни. Если у вас получится из этой заготовки сделать что-то реально стоящее – это будет лучшим подарком для меня и других выгоревших.

– Значит, мы нащупали возможный путь к решению проблемы… Нужен нормальный диагност, правильно работающие слепки матриц и специалисты, способные написать программы для обработки накопленных результатов.

– Сразу вопрос, Сакамото-сан. Если мы сможем построить установку для диагностики болезней и аппарат для лечения – не наложат ли на него лапу правительство и богатые кланы?

– Если устройство будет совсем простым, его просто скопируют.

– Я могу сделать так, что лет десять форы у нас будет. Привязка к железу, повышенная сложность взлома. Да, рано или поздно копию смогут изготовить, но время на старт у нас будет.

– Тогда вряд ли кто сможет нас ограбить просто так. Попытаются поторговаться.

Достав очередной листок, набрасываю карандашом схему:

– Вы – отец-основатель новой компании. Ваши двадцать пять процентов с доходов. Я – помощник, мне еще двадцать пять. Следующая четверть – людям, кто будет писать программы, ковыряться с железками и заниматься поддержкой уже проданного оборудования. Деньги – отличный стимул, не считая уважения. И последние двадцать пять – пациентам, на помощь в реабилитации. С таким раскладом вряд ли тот же союз Микоками окрысится на нас.

– А что ты хочешь отдать чиновникам?

– Любые иностранные больные только по установленным ими квотам. Мы работаем исключительно для японцев. Все остальное – на откуп имперской канцелярии. Я более чем уверен, что они оценят это предложение. Мы сейчас на первом месте по одаренным, если сможем восстановить хотя бы часть молодежи, выгоревшей в результате несчастных случаев и перенапряжения, то за это благодарить надо, а не деньги с нас тянуть.

Выпив свою порцию, делаю глубокий вдох – ну и ядреная зараза! На самогон двойной очистки похоже. Хорошо еще, что буквально по паре капель… Но рецепт стоит узнать.

Покрутив в руках пластинки с местами отвалившейся жевательной резинкой, профессор убирает их в сейф. Хорошо спрятан, между прочим – полку надо сдвинуть определенным образом. Если не знать, то сразу и не найдешь.

– Чтобы торговаться, нам необходимо вылечить хотя бы двоих. Откатать на них методику и попутно довести до ума прототипы оборудования. Думаешь, один час в пятницу вечером для этого достаточно?

– Я не смогу пропадать здесь сутками, у меня и других дел полно, Сакамото-сан. Но послезавтра, в воскресенье, весь день можете на меня рассчитывать. И я приведу людей, которые будут вашими руками: технарей, компьютерщиков, управленцев. Найду за завтра. Чтобы можно было начать, а я потом буду на подхвате… Поверьте мне – самое сложное мы сегодня сделали. Мы поняли, что можно воплотить мечту в жизнь. Теперь останется вычерпать Тихий океан и все богатства со дна моря – наши.

– У тебя хотя бы час еще есть?

– Есть.

– Давай тогда пройдем по учебникам и конспектам. Накидаем основы. Если тебе что-то непонятно – спрашиваешь, я подскажу, где искать. Если я во что-то уперся, ты генерируешь свежие идеи. Мне кажется, это будет куда полезнее.

– Я готов, учитель.

Надергав кучу книг с полок, старик задумчиво смотрит на меня: