Валузийские Бои

* * *

Сказочная феерия открытия Больших Боев, торжественные звуки фанфар, буйство красок и новизна впечатлений очаровали горожан — от самого нищего бродяги до величайшего из правителей Валузии. Ничто не предвещало драматических и едва ли не роковых событий, которые произошли на следующий день, поставив под угрозу мир и благополучие в королевстве. В исторических хрониках говорится: «Случилась смута в народе; возроптали подданные против единодержца своего, упрекали короля и двор в бесчестии и клятвоотступничестве, говорили, что запятнали варвары валузийский трон, — и лилась хула отовсюду…» А вот что случилось на самом деле.

Накануне Куллу приснился удивительный сон. Будто бы от ослепительного, до одури палящего солнца король решил укрыться в холодных, ни разу еще не пройденных им до конца, дворцовых подземельях. Он долго петлял по извилистым коридорам, пробирался сквозь тускло освещенные факелами анфилады залов и комнат, опускался и вновь поднимался по узким винтовым лестницам. Повсюду валялись ржавые доспехи, полусгнившая мебель и прочая рухлядь. Кое-где пылились обглоданные крысами человеческие кости.

Устав отпирать бесчисленные двери и напрягать глаза во мраке сырых, пахнувших плесенью, каморок, король решил вернуться, но странным образом забыл дорогу назад. Вконец обессилев, в одном из залов он наткнулся на приставленное к стене огромное старое зеркало и от нечего делать осветил факелом свое отражение. Приступ страха сковал его тело, с уст сорвался вопль изумления. В зеркале был не он! Спящий атлант понимал, что зеркало не обманывает, что он видит себя, Кулла, но другого — с неуловимо изменившимися чертами лица, узкоглазого, с обтянутыми дряблой старческой кожей скулами. Мужчина в зеркале был напрочь лишен королевской стати и походил на человека, впервые поднявшегося с постели после изнурительной болезни. Кулл в ярости разбил зеркало валявшимся рядом стулом, но под рассыпавшимся слоем стекла оказался еще один, в котором было то же самое отражение. Король не смог уничтожить чудовищный портрет…

Куллу редко снились тяжелые сны, и он постарался поскорее выбросить из головы этот кошмар. Обсудив за завтраком с Ту срочные государственные дела, а таковых, к счастью, оказалось немного, вчерашняя компания почти в том же составе заняла места в ложе. Отсутствовал лишь Ка-ну, предупредивший, что приедет только на решающий бой.

На второй день участники Больших Боев взяли в руки оружие — деревянные мечи, кинжалы и щиты. На этот раз они выходили на поединки в легких металлических кольчугах и шлемах. По сравнению с кулачными боями способы и места нанесения ударов значительно ограничивались; кроме того, судьи внимательно следили за тем, чтобы кто-нибудь из атлетов тайком не заточил свои клинки сверх положенного. И все равно, риск получить увечье, и порой весьма тяжелое, оставался велик, что очень будоражило разгоряченную публику и невольно заставляло ее ждать именно этого.

Собравшиеся в королевской ложе бурно обсуждали ход каждого единоборства. В молодости изнеженные, растолстевшие от чревоугодия или, наоборот, усохшие вследствие вялого образа жизни аристократы изрядно помахали мечами, делая карьеру в армии и при дворе, и потому считали себя знатоками воинского искусства. Король не мешал свите высказываться, но и не обращал внимания на порой наивные, но чаще заносчивые и полные самомнения утверждения. Кулл ждал выхода на арену тех двоих, что так заинтересовали его вчера.

Первым появился Воин-тайна. Облаченный в свисавшую до колен кольчугу и плотно закрывавший лицо шлем, из-под которого выбивались пряди темных волос и края зеленой маски, таинственный незнакомец, не мешкая, обрушил на противника град ударов. Бедолагу ошеломил столь стремительный натиск, и, хотя он сумел отразить с десяток ударов, исход боя был предрешен. Вскоре его щит разлетелся на куски, затем такая же судьба постигла меч. Еще один удар плашмя по шлему, и — Воин-тайна оглушил соперника, свалил с ног и для большей убедительности приставил клинок к груди поверженного. Победа! Трибуны разразились восторженным ревом, публика неистовствовала, приветствуя победителя и восхищаясь увиденным, — ведь в бое, начавшемся одновременно по соседству, противники еще не успели сделать ни единого мало-мальски опасного удара, а только с опаской присматривались друг к другу.

Одобрительно хмыкнув, Кулл повернулся к Келкору:

— Каков молодец, а? Под стать самому опытному из Алых Стражей!

— Увы, не каждый из Алых Стражей столь напорист в бою, — сдержанно отозвался Келкор. — Мы всегда учили их действовать разумно и предусмотрительно и, может быть, даже переусердствовали. Кое-кто стал излишне рассудителен, предпочитает ждать ошибки неприятеля, бережет свои силы. Воин-тайна поступает совсем не так. Он сразу атакует врага и поэтому властвует над ним. Старая проверенная тактика! Впечатление такое, будто под маской скрывается хорошо знакомый мне человек. Будто я видел его в деле, но когда и где именно — не помню. Наверное, в бою все умелые воины похожи друг на друга.

— Э-э, излишняя рассудительность Алых Стражей проникла и в головы командиров, — усмехнулся король. — Чем рассуждать, лучше признайся, что под зеленой маской скрывается твой лучший солдат. Из-за безграничной любви к ним я, уж так и быть, прощу вопиющее нарушение правил Больших Боев.

Келкор промолчал, все так же пристально всматриваясь в Воина-тайну, которому рукоплескала восторженная публика.

Вскоре на арене появился Парафт, легко узнаваемый из-за светлых волос, — что редкость для валузийцев. Памятуя о вчерашнем приглашении юноши к монарху, судьи отвели ему для боя ближайшую площадку к ложе и как бы случайно задержали остальные поединки. Оказалось, что мечом честолюбивый жених владеет не хуже, чем руками и ногами. Вновь проявился его озорной характер: действуя аккуратно и расчетливо, в типичной для большинства опытных воинов классической манере, юноша время от времени легонько тыкал соперника мечом в незащищенные места.

Эти тычки приводили в бешенство низкорослого, но кряжистого атлета с бугристыми плечами. Он стал спешить, ошибаться в движениях и понемногу пренебрегать правилами, норовя ударить Парафта ниже пояса. В конце концов он совсем рассвирепел и, широко замахнувшись, приготовился для опаснейшего бокового секущего удара по коленям Парафта, что категорически запрещалось на состязаниях. Зрители испуганно охнули — и тут же восторженно зааплодировали: юноша неожиданно прыгнул навстречу мечу, в полете перевернулся через голову и, приземлившись за спиной соперника, толкнул его щитом. Крепыш-коротышка потерял равновесие и свалился на землю, неуклюже дергая руками и ногами. Парафту даже не потребовалось, как полагалось в подобных случаях, приставлять меч к груди побежденного: подбежавший судья немедленно отобрал у поверженного деревянный клинок, а затем, подозвав к себе стражников, решительно указал на ворота Арены. Под возмущенные крики и негодующий свист публики злостного нарушителя правил Больших Валузийских Боев выставили вон.

«Ловок мальчишка, — восхищенно подумал Кулл, только сейчас осознав, насколько всерьез он все это время переживал за Парафта. — И до чего же здорово прыгает! Лучше всякого акробата. Подумать только, и все из-за какой-то смазливой девицы!… На войне его лучше держать под рукой, в гуще битвы он вряд ли сможет проявить такие способности. Там ему будет трудно развернуться — сомнут или затопчут лошадьми».

Слабых бойцов, вроде «чемпионов своих деревень», к этому времени почти не осталось. Теперь все поединки были затяжными и упорными. Предвкушая новый выход на арену Воина-тайны, Кулл подкрепился горячими лепешками, запил их кисловатым вином и решил немного вздремнуть. Но едва лишь дрема смежила веки короля, как перед его глазами возникло злосчастное зеркало из подземелья. Сон как рукой сняло. Кулл мысленно выругался и больше уже глаза не закрывал — слишком неприятные ощущения вызывало это наваждение. Тяжело вздохнув, атлант повернулся к Арене, терпеливо ожидая выхода Воина-тайны.

Резко усилившийся гул трибун и взметнувшиеся над ними воздушные змеи говорили о том, что король не одинок в своих симпатиях. Часть зрителей дружно поднялась с мест и принялась скандировать наспех сочиненный боевой клич. Воин-тайна стал кумиром Арены.

Он неторопливо вышел на площадку и почтительно поклонился королевской ложе и публике. На этот раз жребий послал ему достойного противника. Всеобщий любимец слегка подустал в предыдущих поединках, и его соперник — смуглолицый дикарь с западных островов — был не прочь этим воспользоваться. Он передвигался, наносил удары и делал выпады так же часто и четко, как атлет в маске, а один раз даже исхитрился приложиться рукоятью меча к шее соперника. Все попытки Воина-тайны найти и использовать выгодную позицию к успеху не приводили: при первом же намеке на опасность варвар умело избегал ее.

Келкор прав: в действиях Воина-тайны, в его манере двигаться, в ладно скроенной фигуре было что-то очень знакомое королю. Где-то Кулл видел этот ловкий пружинистый шаг, энергичные взмахи рук, горделиво поднятую голову. Но где?

Отличавшие атлета мастерство и сноровка могли запомниться королю только на поле битвы, однако Кулл с гладиаторских времен знал и помнил всех, кто при нем обнажал оружие. Очень мешала маска, но, когда Воин-тайна надевал шлем, сходство с кем-то очень знакомым усиливалось еще больше.

Тем временем атлет в маске столкнулся с настойчивыми попытками соперника навязать ему ближний бой. Дикаря такой поединок устраивал больше, чем незнакомца, предпочитавшего мощь и точность размашистых ударов коварству коротких уколов. Несмотря на старания Воина-тайны, избежать навязанной ему тактики боя не удалось — чересчур быстро у него таяли силы.

Зрители начали требовать от судьи, чтобы тот почаще разнимал бойцов, — они хотели видеть фехтование мечами, а не руками, но арбитр не вмешивался: происходящее не нарушало правил. Вскоре ставшие едва ли не обузой мечи были отброшены в сторону, а в ход пошли доселе висевшие на поясе кинжалы. Но дикарь, решив, что отныне он диктует ход поединка, ошибся. В какой-то момент Воину-тайне удалось схватить руку противника, броском через спину свалить его на землю, а затем с размаху ударить щитом по шлему, защищавшему голову дикаря… После того как поверженного противника привели в чувство, судья громогласно объявил о победе Воина-тайны.

И в тот миг, когда под ногами шатавшегося от усталости победителя от дикого рева обезумевших от радости зрителей задрожала земля, в тот самый миг король вдруг понял, кто скрывался за зеленой маской, и удивился, что не догадался об этом раньше:

— Да ведь это же Брул!