Валузийские Бои

* * *

Над серебряными крышами Хрустального города грустила в одиночестве желтая луна. Торопливый ручей ублажал слух мелодичным журчанием. Парафт и Сэла сидели в заветной беседке, увитой диким плющом.

После страстных поцелуев и долгожданных объятий влюбленные принялись искать на небосводе свою счастливую звезду, но никак не могли прийти к согласию. То девушке не нравилось ее сияние, то юноша не одобрял созвездия, в котором находилась общая избранница, то сама звездочка, вроде бы устраивавшая обоих, таинственным образом пропадала. В перерывах между этим глубокомысленным и увлекательным занятием Сэла в который раз с веселым смехом рассказывала о том, как быстро она подружилась с новой служанкой, толстушкой Тирой, и как хитро они усыпили бдительность отца, чтобы ускользнуть на свидание с любимым. А Парафт посвящал подругу в подробности Больших Валузийских Боев, с увлечением описывал особенности противоборств у разных племен и народов и, наконец, поведал о визите в королевскую ложу. А еще они вновь и вновь целовались.

— Моя бедная Сэла, — сказал юноша, задумчиво глядя в бездонные глаза красавицы. — Ты измучилась от переживаний. Наверное, тебе становится страшно, когда ты видишь меня на арене. Не бойся — я многому научился за эти дни. Никто не причинит мне боль.

— Мой храбрый Парафт. — Девушка порывисто прильнула к нему. — Я так волнуюсь за тебя. Каждый раз, когда ты выходишь на бой, мое сердце готово разорваться. Знаешь, я и боюсь, и любуюсь тобой. Ты такой смелый, сильный и красивый! Правда, иногда я от страха закрываю глаза и молюсь за наше счастье. Открываю — и вижу, что боги нам помогают: ты всегда побеждаешь… А еще я скоро научусь свистеть. Важная дама, которая сидит справа от меня, уже научилась. Представляешь, она кладет два пальчика в рот и так громко-громко свистит! А та, что слева, возмущается и бранит ту, что справа. Они ругаются долго-долго… А я сижу между ними, глаза зажмурю и молюсь за тебя… Правда, смешно?

Сэла вдруг всхлипнула, а затем и вовсе разразилась безудержными рыданиями. Парафт нежно обнял ее за плечи.

— Любимая, что ж ты плачешь? Ведь осталось совсем немного. Завтра я выиграю состязания, и потом мы будем вместе. Всегда. Всю жизнь! Будет так, как мы мечтали. А сейчас все идет лучше некуда, Сэла. Потерпи последний день.

Но девушка продолжала рыдать:

— Ах, Парафт! Не надо больше этих ужасных боев! Я не перенесу этого… Ведь ты уже и так сделал достаточно. Отец видел тебя на Арене, и ты ему понравился. Он мне сам сказал: «Твой жених бьется, как настоящий мужчина». Теперь он тебя уважает. Зачем обязательно побеждать? Я могу сегодня привести тебя в наш дом и сказать отцу, что ты просишь ночлега. Он все поймет, он у меня добрый. Вы с ним славно побеседуете у очага. Зачем ждать, когда придет завтра? Только не возражай, слышишь?

Парафт хотел было что-то сказать, но Сэла приложила палец к его губам, сверкнула белоснежной улыбкой и восторженно прощебетала:

— Ты видел Кулла… Неужели он предлагал тебе службу во дворце?

— Не надо сейчас об этом, — нахмурился юноша. — Я же тебе объяснял: сейчас у меня полно своих дел. Пока я не смогу перейти на королевскую службу, даже если Кулл меня позовет.

— А я все равно буду говорить подружкам, что мой муж служит при правительстве и выполняет личные поручения короля, — упрямо стояла на своем Сэла.

Напустив на себя строгость, Парафт погрозил ей пальцем:

— Никогда не надо врать. Говори, что я путешественник, обещаешь?

— Обещаю. Ах, Парафт! Не ходи завтра на Арену. Лучше возьми меня в путешествие… далеко-далеко, в волшебную страну.

Красавица опять зарыдала. Напрасно Парафт убеждал ее не расстраиваться — глаза Сэлы оставались полными слез до самого прощания. Она еще не раз пыталась отговорить своего кавалера от участия в последних поединках, но, столкнувшись с решительным сопротивлением, смирилась и притихла. Последние минуты их свидания прошли в полном молчании.

Расставшись с любимой, Парафт неспешно шел по главной улице. На перекрестках горели костры ночной стражи, прохладный ветерок шелестел листвой в окружавших богатые особняки садах. Над столицей по-прежнему висела одинокая луна.

На душе у юноши было светло и тихо. Его не пугал завтрашний день. Он знал, что выиграет Большие Бои, и поэтому не думал о них. Сейчас Парафта беспокоило лишь то, что они с Сэлой так и не смогли отыскать свою счастливую звезду.