ВАРВАРИНЫ СКАЗКИ 02

СОДЕРЖАНИЕ

ТКАЧ ОБЛАКОВ И ВЕТЕР ВРАНЬЯ

СКАЗКА О СИЯЮЩЕМ ФОНАРИКЕ

АНГЕЛ И ПОТЕРЯННЫЙ КОЛОКОЛЬЧИК

СКАЗКА О МИШКЕ МЕДОВЕ И ЕЖИКЕ ДЕГТЕ

ПРАЗДНИЧНАЯ СВЕЧЕЧКА

СОЗВЕЗДИЕ РОЖДЕСТВА

ГОВОРЯЩАЯ РОЗА

СКАЗКА ПРО КАМЕННОЕ И ВОСКОВОЕ СЕРДЦЕ

ЛУЧИК И ВЕЛИКИЙ СВЕТ

СКАЗКА О НЕУПИВАЕМОЙ ЧАШЕ

СКАЗКА О ПОЛЕ

СКАЗКА ПРО ДЮЙМОВОЧКУ

СКАЗКА О МУДРОМ ПРОФЕССОРЕ И ВОЛШЕБНОМ ВОРОБУШКЕ

СКАЗКА О ДЫРЯВОМ САПОГЕ И ЗАВИСТЛИВОМ ИНОКЕ

СКАЗКА О ЗВЕЗДЕ В КАРМАНЕ И ВОЛШЕБНОМ ЛЕСЕ

НЕЗВАННЫЕ ГОСТИ

СОЛОВЕЙ СВЯТОЙ СОФИИ

СКАЗКА О ВАНЮШКЕ И ЗОЛОТОМ ВОЙНЕ

СКАЗКА О МАЛЬЧИКЕ И ЗОЛОТОЙ ПЧЕЛКЕ

СКАЗКА О СЕСТРАХ ВЕРЕ, НАДЕЖДЕ, ЛЮБВИ И МАТЕРИ ИХ СОФИИ

ЧУДЕСНЫЙ ПЛАЩ СВЯТОГО НИКОЛАЯ

СКАЗКА О СМИРЕНИИ-ДЕВИЦЕ И ЧУДЕСАХ ЛЮБВИ

ТРИ СИТА СТАРОГО БАРСУКА

СКАЗКА ОБ ЕМЕЛЕ И ЦАРЕ НЕБЕСНОМ

СКАЗКА О ЗВЁЗДНОМ МАЛЬЧИКЕ И ТИХОЙ ПЕСНЕ

СКАЗКА ПРО ПАРОМИР

КАК ЛИСА СТАЛА ЧЕСТНОЙ

САГА О МАЛЕНЬКОМ РЫБАКЕ ИВАНКО И КАМЕННОМ ВЕЛИКАНЕ

ДЕВОЧКА, КОТОРАЯ НАШЛА РАДУГУ

БИТВА ЗА ГРАД ЗЛАТО-КРЕСТ

ЛЕГЕНДА О ЧЕТЫРЕХ ГВОЗДЯХ

ПОРТАЛ БЛИЗЬ ДИКАНЬКИ

ЧАСОВЩИК, КРАДУЩИЙ ТИКАНИЕ

МИФ ОБ ИКАРЕ-МЛАДШЕМ

ЛЕГЕНДА О ЗВОНАРЕ ГОДРИКЕ

СКАЗКА ПРО ЗОЛОТУЮ ТЕНЬ

РЫЦАРЬ БЕЛОЙ ЛИЛИИ

СКАЗКА О ДВУХ СВЕЧАХ

РОСА И КАМЕНЬ

ПОДАРОК ДЛЯ СТАРОГО ЛЕСА

РАДУГА И ДОЖДЬ

ЧАЙ С АНГЕЛОМ

СКАЗКА О ЗОЛОТОЙ РЫБКЕ

СКАЗКА О ......

ЛЕС ОБМАНЧИВЫХ ЧУДЕС

СКАЗАНИЕ О ВЕЛИКАНЕ АМИРАНИ

ПОВЕСТЬ ПРО КОЛОКОЛА КОРСУНЯ

Внукам посвящается…

ВАРВАРИНЫ СКАЗКИ

ТКАЧ ОБЛАКОВ И ВЕТЕР ВРАНЬЯ

Жил-был на самом краешке неба седой мастер - Ткач Облаков.

Борода у него была белее инея, глаза - глубже озера, а руки - лёгкие, как птичьи крылья. Сидел он у своего волшебного станка, сотканного из радуги и росы. Станок переливался всеми цветами: днём сверкал солнечным золотом, ночью тихо сиял звёздами.

Каждый день Ткач ткал новые облака. Не простые клубы пара, а целые картины: белая стая журавлей летит над рекой, мальчик подаёт девочке кусочек хлеба, старик обнимает внука. Люди на земле смотрели в небо, узнавали эти истории и становились добрее.

Но однажды со стороны тёмных оврагов прилетел Ветер Вранья. Он был худой, костлявый и длинный, с крыльями, словно у летучей мыши. Где он пролетал - там всё путалось: слова переворачивались, улыбка становилась насмешкой, правда - обманом.

Завидел Ветер небесные картины и рассмеялся скрипучим смехом:

- Эй, а ну-ка, давайте я ваши облака перепутаю!

И налетел: закрутил, разорвал узоры, перекрасил белые края в серый дым. И вышли облака такие, что люди глянули и не поняли: то ли брат сестру прижал к сердцу, то ли толкнул. То ли пастух простил вора, то ли сам украл овцу. Люди начали спорить и ругаться.

Ученики Ткача - маленькие мальчики и девочки, что помогали ему собирать утренние молитвы в нити, - в испуге бросились к учителю:

- Батюшка Ткач, беда! Ветер всё испортил!

А старик погладил бороду и сказал тихо:

- Не шумите, детки. Ложь всегда кричит, а правда не боится молчания. Но теперь нашему станку нужна новая сила. Отправляйтесь искать Иглу Истины и Нитки Честного Слова. Только с ними мы справимся с Ветром.

Ученики разбежались кто куда.

Старший мальчик выковал железную иглу: «Железо крепкое, как истина!» - подумал он. Но едва вставил её в станок - игла согнулась, будто соломинка.

Девочка сделала золотую иглу: «Золото - блеск правды!». Но в руках игла переломилась пополам.

Другой ученик вырезал иглу из льда, прозрачную, как горный ручей. Но она растаяла прежде, чем он донёс её до станка.

И все загрустили, заплакали.

А самый младший мальчик, крошка лет семи, сел на траву и тихонько помолился:

- Господи, дай мне всегда говорить правду, даже если страшно.

И вдруг в его руках загорелась тонкая серебристая иголочка. Она светилась, как утренняя звезда над рекой.

А рядом девочка набралась смелости и сказала матери:

- Это я нечаянно разбила кувшин.

И в её ладонях появилась мягкая светлая нить - Нитка Честного Слова. Она переливалась голубым сиянием, словно соткана из песни ангелов.

Дети принесли находку Ткачу.

- Вот оно! - улыбнулся старец. - Теперь наш станок зазвучит, как небесные гусли.

Он вставил Иглу Истины, протянул Нитку Честного Слова, и станок загудел, зазвенел, словно роса поёт на рассвете, облака начали складываться в чудесные истории.

Вот одно облако растянулось над полями, и на нём ясно видно было: мальчик несёт тяжёлый кувшин, а рядом идёт девочка. Она протянула руку и вместе с ним держит кувшин. Люди снизу сказали:

- Гляди, это же помощь! Когда делишься тяжестью, она становится легче.

Другое облако вспыхнуло золотом и стало похоже на старика, что сидит у ворот и ждёт сына. А вот сын бежит навстречу, и старик его обнимает. Люди посмотрели и сказали:

- Это прощение! Сердце радуется, когда простишь.

Третье облако поднялось над рекой и сделалось похожим на хлеб, разрезанный пополам. Две руки берут по куску и протягивают друг другу. Люди глянули и сказали:

- Вот оно, братство! Лучше делиться, чем ссориться.

А ещё были облака-деревья: на ветках сидели птицы, и каждая пела по-своему. Люди слушали и понимали:

- Это мир. Каждый поёт по-разному, но вместе - красиво.

Ветер Вранья пытался всё это перемешать, то делал из хлеба камень, то превращал объятие в драку. Но каждый раз облака начинали звенеть тихим серебряным колоколом - и ложь не выдерживала. Как не старался, но не смог ничего Ветер Вранья, каждый раз, как он касался облака, оно звенело правдой и отталкивало ветер, будто щитом. Ветер вертелся, вертелся, а потом, злой и пустой, улетел в сторону, сам себя путанью замотал.

И Ткач говорил своим ученикам:

- Видите, детки: правда не нуждается в украшениях. Она проста, как хлеб, и чиста, как утренняя роса.

- Запомните, детки: ложь любит шуметь, а правда любит светить. У кого в сердце хранится Игла Истины и Нитки Честного Слова, тот сам может стать маленьким ткачом - пусть даже на земле, среди людей.

С тех пор, когда дети говорили честно, в руках у них появлялись новые нити для облаков. А когда взрослые признавались в своей вине, на небе рождалась прочная основа для узоров.

И если кто-нибудь начинал спорить о том, что видит в облаках, ученики Ткача улыбались:

- Не спорьте! Правда сама себя показывает. Надо только вглядеться тише.

И небо становилось светлым, ясным, радостным, как утро после дождя.

А на краю неба тихо сидел Ткач и ткал - мягко, неспешно, внимая молитвам земли.

И сказочке конец, а кто правду хранит - тот в сердце свой небесный станок имеет.

СКАЗКА О СИЯЮЩЕМ ФОНАРИКЕ

Жил-был мальчик, звали его Тимоша. Рос он в маленьком селе, на самом краю леса, где вечерами пахло смолой и прелыми листьями, а по утрам звенели колокола из дальнего храма. Люди знали его как доброго мальца, только уж слишком любопытного: всё спрашивал, во всём хотел до самой глубины докопаться. Глянет на прохожего - и думает: «Отчего этот будто солнцем залит, весь светится радостью? А другой идёт хмурый, словно туча с дождём, и сам себе помеха?».

Однажды вечером сидел Тимоша на крылечке, глядел, как лес потихоньку темнеет, как сумрак обвивает берёзы да сосны, а над хатами дымки стелются. Тихо было - только кузнечики звенели да где-то собака залаяла. И вдруг видит: идёт к нему старичок, борода белая, длинная, глаза ясные, будто речка под солнцем. На поясе у него ключи, а на плече фонарик висит, светится тёплым золотым сиянием, не как от свечки, а как будто душа светом дышит.

- Здрав будь, Тимоша, - сказал старичок мягким голосом. - Я - Странник Света. Хочу подарить тебе этот фонарик. Но помни: горит он только тогда, когда сердце твоё чисто и поступки правдивы. Затаишь злость, обманешь кого или хитростью пойдёшь - погаснет огонёк.

Тимоша взял фонарик в ладони. Тепло пошло по пальцам, в груди стало радостно и светло, словно утро весеннее вошло в него.

- А зачем он мне? - робко спросил мальчик.

- Видишь ли, милый, - ответил старец, - тьма всегда борется со светом, и в каждом сердце свой суд совершается: кого послушаешь - свет или тьму. С этим фонариком пройдёшь сквозь самую глухую ночь и не потеряешь дороги.

Сказал так - и будто растворился в воздухе, словно туман утренний, оставив лишь тихий запах ладана и мягкий свет в руках Тимоши.

Наутро Тимоша отправился в лес за ягодами. Взял с собой фонарик - не хотелось с ним расставаться, уж больно тепло он светил в руках. Чем дальше углублялся в чащу, тем гуще становился мрак: словно кто-то накинул на весь лес тяжёлое чёрное покрывало. Ветви тянулись сверху, переплетались, и небо пропало. Тимоша сразу понял - это не простая тьма ночная, а колдовская, что прячется от всякого света.

Фонарик загорелся ярче, золотой искоркой высветил тропинку, будто из самой темноты вырезанную. И вдруг меж деревьев показался человек - в чёрном плаще, тяжёлом, как смоль, лицо закрыто маской, глаза только блеснули, как угли.

- Отдай фонарик! - прохрипел он так, что у мальчика мороз по коже пробежал. - Здесь тьма моя властительница, а твой свет мешает!

Тимоша крепче прижал фонарик к груди.

- Не отдам! - твёрдо сказал он. - Без него я не найду дороги.

Человек в плаще расхохотался хриплым смехом, будто сухие сучья ломались. Дунул на фонарик, и тот мигом затрепетал, чуть не погас. Сердце Тимоши сжалось от страха, но он вспомнил слова старца: «Он горит, когда живёшь по правде». И мальчик подумал: «Я не хочу тьмы, я иду к свету». В ту же минуту фонарик вспыхнул чистым золотым сиянием, и тёмный человек отшатнулся, растаял, словно дым над костром.

Тимоша шагал дальше, и вдруг сквозь тишину услышал жалобный плач. Под кустом, дрожа, сидела девочка, платочек сбился, глаза красные от слёз.

- Ты чего плачешь? - ласково спросил он, наклоняясь к ней.

- Заблудилась я, - всхлипнула девочка. - За бабушкой шла, да всё потемнело, и дороги не сыщу.

Тимоша протянул ей руку:

- Не бойся, у меня свет есть. Пойдём вместе.

Фонарик осветил дорожку, и лес уже не казался таким грозным. Девочка пошла рядом, держась за его ладонь, и сквозь слёзы улыбнулась:

- Спасибо тебе… без тебя бы я пропала.

И фонарик вдруг засиял ещё ярче - словно радовался вместе с ними, потому что добро всегда умножает свет.

Но чем глубже они шли, тем глуше и тягостней становилась тьма: лес стих, даже ветерок замолк, и слышно было только, как сердца стучат. Вдруг прямо перед ними вырос замок - громадный, из чёрного камня, будто из самой ночи высеченный. В окнах полыхали красные огни, точно угли в печи, и со всех сторон тянулся зловещий шёпот - словно сама тьма перешёптывалась.

- Это владение Владыки Тьмы… - еле слышно прошептала девочка, прижавшись к Тимоше. - Тех, кто сюда попадает, он не выпускает.

Тимоша крепче сжал фонарик, шагнул вперёд. Свет разлился такой силы, что на стенах замка пролегли трещины, камень застонал, будто его ломали изнутри. И тут из тяжёлых ворот вышел сам Владыка Тьмы. Высоченный, в плаще, сотканном словно из дыма и тумана, глаза у него горели, как два костра в ночи.

- Ты осмелился нести свет в моё царство?! - рявкнул он, и стены замка дрогнули. - Здесь нет правды! Здесь властвует ложь, обман и страх. Люди любят тьму - она прикрывает их дела!

- Нет! - громко ответил Тимоша, и голос у него прозвенел, как колокольчик в тишине. - Свет сильнее! Он открывает истину и дарит радость.

Владыка расхохотался, смех его был похож на гул грозы:

- Тогда иди через мой зал испытаний! Если устоишь - уйдёшь. Нет - останешься здесь навек.

Они вошли в огромный зал. Вместо пола под ними - чёрная бездна, дышащая холодом. Вперёд вела только узкая тропинка, зыбкая, как нитка. Тимоша шагнул - и фонарик дрогнул, свет его стал тускнеть.

- Скажи неправду, и мост станет крепче, - шёпотом сказал Владыка, и этот шёпот будто просочился прямо в уши.

Тимоша замер. Сказать неправду - и пройти? Но тут вспомнил слова старца: «Фонарик горит только в правде». И сказал твёрдо:

- Нет! Пусть я упаду, но не солгу.

И в тот миг фонарик вспыхнул золотым светом, а тропинка стала широкой и крепкой, словно каменной.

Дальше путь им перегородила высокая стена зеркал. В каждом отражении Тимоша видел себя - красивым, сильным, в короне, в богатых одеждах. И каждое зеркало словно шептало: «Останься здесь! Ты будешь великим, все склонятся перед тобой».

Владыка заговорил тихо, вкрадчиво:

- Зачем тебе идти дальше? Здесь - слава, почёт, власть. Зачем свет, если ты можешь быть царём?

Тимоша почувствовал, как сердце его затрепетало - сладко было смотреть на самого себя в этих сияющих образах. Но рядом стояла девочка, держала его за руку, смотрела доверчиво. Тогда мальчик поднял фонарик и сказал:

- Нет! Я не хочу славы. Я хочу света.

Фонарик вспыхнул так ярко, что глаза заслезились. От этого сияния зеркала не выдержали - и разлетелись вдребезги, осыпавшись на каменный пол, словно хрустальный дождь.

Но и это было ещё не всё. Когда зеркала разлетелись, зал содрогнулся, словно сама тьма завозилась. Из глубины поднялся новый морок: стены исчезли, и Тимоша с девочкой оказались в бескрайней пустоте, где не было ни пола, ни неба, ни звёзд. Лишь холод тянулся, будто из могильной ямы.

Владыка Тьмы вырос перед ними ещё больше, заслоняя весь вид. Его голос звучал мягче, но страшнее:

- Ты одолел мои тени и мои зеркала. Но сердце твоё ещё можно взять. Смотри!

И вдруг воздух вокруг наполнился образами: деревня, родное крыльцо, мать, зовущая Тимошу. Её лицо было усталым, глаза - полными слёз.

- Вернись, сынок, - шептала она. - Не уходи в темноту, останься дома. Разве твой свет нужен кому-то, кроме меня?

Тимоша застыл. Сердце его дрогнуло - ведь в этих словах звучала правда тоски, а мать была ему дороже всего. Девочка, державшая его за руку, затрепетала:

- Не оставляй меня одну…

Тьма сгущалась, образы становились всё ярче, и фонарик, словно сомневаясь, замер, едва теплясь.

Тимоша поднял голову. «Если это мать, - подумал он, - то её глаза должны быть светлыми. Она всегда благословляла меня на добро. А если это тьма, она только пугает и давит на сердце». Он приложил ладонь к груди и сказал:

- Я верю не обману, а свету. Моя мама ждёт меня не в тьме, а там, где правда.

Фонарик вспыхнул так сильно, что его свет не только разогнал мрак, но и озарил всю пустоту золотым сиянием. Владыка Тьмы закричал, отшатнулся, и его плащ, сотканный из дыма, разорвался, рассеялся, как пепел на ветру.

И снова лес встал вокруг: берёзы белые, травы пахучие, звёзды над головой. Всё было тихо и чисто, как будто после долгого грозового ливня, когда над землёй появляется радуга.

Тимоша посмотрел на девочку. Она улыбалась сквозь слёзы, и глаза её светились отражением того же золотого света.

- Видишь, - сказал он тихо, - свет всегда побеждает, если сердце не изменяет правде.

Фонарик светил теперь не только им двоим, но казалось, и всему лесу, и всякая тень, что пряталась в ветвях, отступала прочь.

На рассвете Тимоша с девочкой вышли из леса. Небо розовело, туман клубился над полями, и петухи запели в селе. Уставшие, но радостные, они шагали по тропинке, и фонарик всё ещё светил в руках Тимоши - тихим, ровным сиянием, будто в нём осел сам свет утренней зари.

Девочка вскрикнула от радости: у опушки её ждала бабушка, вся седая, с натруженными руками. Она обняла внучку и долго не отпускала, всё крестила её и повторяла:

- Слава Тебе, Господи, нашлась!

Весть о чудесном возвращении быстро облетела всю округу. Люди выходили из хат, глядели на Тимошу с его светлым фонариком и дивились: откуда у мальца такая сила?

- Это не моя сила, - смиренно сказал Тимоша. - Фонарик горит только тогда, когда сердце не лжёт и дела чисты. Его свет - не для меня одного, а для всех.

И поставил он фонарик на скамеечку у церкви, что стояла на пригорке. С тех пор всякий, кто входил в храм или проходил мимо, видел этот тихий золотой свет. Он словно напоминал людям: не в хитрости сила, а в правде и добром сердце.

А Тимоша, повзрослев, всё любил приходить к фонарику и сидеть рядом, как когда-то на своём крылечке. Только теперь он знал ответ на свой детский вопрос: почему одни светятся радостью, а другие ходят мрачные. Потому что свет - это не от лица, а от сердца.

И все снло жило с этим знанием, и даже в самые тёмные ночи людям было спокойно: ведь рядом всегда горел сияющий фонарик, дарованный для того, чтобы напоминать - добро умножает свет, а правда сильнее всякой тьмы.

АНГЕЛ И ПОТЕРЯННЫЙ КОЛОКОЛЬЧИК

Было то давным-давно, когда звёзды на небе сияли ярче нынешнего, а люди на земле чаще молились и жили добрее. В тихом селе, меж яблоневых садов и верб у дороги, стояла беленькая церковь. Звонили в ней колокольчики не громко, зато прямо в сердце отзывались.

А над тою звонницей, над облаками и золотыми полями летали ангелы. У каждого человека был свой: спит младенец в колыбели - ангел стоит рядом; идёт мужик пахать - и возле плуга ангел шагает; плачет в молитве человек - и тут ангел тихо слёзы его утирает.

Среди тех ангелов был один совсем юный. Крылья его светились, как утренняя роса, глаза сияли, словно васильки в пшеничном поле. Господь вручил ему маленький серебряный колокольчик. И всякий раз, как где-нибудь на земле становилось тяжко - дитя заплачет или вдова в скорби - звенел тот колокольчик, и ангел спешил на помощь.

Но случилось однажды и диво, и беда. Усталый ангел задремал на облачке, положив колокольчик возле себя. Проснулся - нет его! Будто ветер унес в небесах, или тёмная сила спрятала, чтобы люди больше не слышали милосердного звона.

Опечалился ангел, заплакал так искренне, что слёзы его сыпались на землю жемчужными каплями. И в селе ребятишки увидали: сидит возле церкви, на звоннице, светлый мальчик в белом, печалится. Подошли ближе - а в глазах у него целый мир скорби.

- Ты кто такой? - спрашивают. - Отчего плачешь?

- Я ангел-хранитель, - отвечает, - был у меня Божий колокольчик, да потерялся. Теперь боюсь: люди в беде останутся одни.

Дети переглянулись, стало им так жалко его, что сердце защемило. И вот самая маленькая девочка, Марийка, тихонько положила ручку ему на плечо:

- Не горюй. Бог не оставит ни тебя, ни нас. Давай вместе поищем.

Ангел взглянул на ребят - и впервые улыбнулся сквозь слёзы. В сердце его засияла надежда. Вспомнил он слова старших ангелов: «Всё в мире по Промыслу Божию. Когда люди с чистым сердцем помогают - Господь являет чудо».

Так и пошли они гурьбой: ангел и дети - через село, в поле, где золотилась пшеница, где пели жаворонки. Искали колокольчик в травах, прислушивались - не отзовётся ли сам звон. Но поле молчало.

Ангел-хранитель и найденный колокольчик

Тогда маленький Васятка сказал вслух:

- Пойдёмте к речке. Вода ведь всё знает - и небо в ней отражается, и земля.

И впрямь, река блестела, как зеркало. Дети склонялись к самой воде, всматривались в глубину: казалось им, вот-вот мелькнёт там серебряный огонёк. Но только облака и солнце играли в волнах, звеня отражениями.

Устали немного. Ангел остановился, сложил руки и зашептал молитву. Слушали дети - и дивились: каждое его слово летело прямо в душу. От той молитвы будто теплее стало, надежда не погасла.

Пошли они с ангелом вдоль реки. Вечер становился глубже, лёгкий туман стелился меж вербами. А река шептала: «Ищите с сердцем чистым: без веры не обрести». Ангел прислушивался, а дети даже дыхнуть боялись, чтоб не спугнуть чарующий голос воды.

- Может, колокольчик сам позовёт тебя? - спросила Марийка, держась за руку ангела.

Он кивнул:

- Да, бывало, звенел сам, когда кому-то тяжко. Может, нынче укрылся где-то, чтоб мы учились доверять.

И пошли они дальше, в лес, где деревья стояли густо, словно стражи древних тайн. Лес шептал по-своему, и каждый лист казался знающим о потерянном колокольчике. Вдруг навстречу им вылетела старая сова.

- Кто ищет звон милосердия? - глухо спросила она, поворачивая голову.

- Мы, - ответил ангел. - Хотим помочь людям и найти колокольчик.

Сова зыркнула большими глазами и молвила:

- Не спешите. Истинное добро открывается в терпении и чистоте сердца. Идите тропой навстречу солнцу - оно укажет путь.

Пошли дети и ангел под лучами солнца, пробивавшегося сквозь кроны. Учились они внимать природе: как шепчут травы, как трепещут крылья птиц, как колышутся облачка над лесом. Каждый звук, каждая тень нашёптывали что-то важное.

И настал миг, когда сердце самого малого, Василька, заколебалось:

- А вдруг колокольчик исчез навсегда?

Ангел заметил это и мягко сказал:

- Не страшись, дитя. Чистое сердце всегда чувствует Божий Промысел. Мы не ведаем, где колокольчик, но Бог знает.

И тут дети поняли: не столь важно - найти ли звонец тотчас. Важно - делать добро, не ожидая награды. И когда помогали они друг другу перебраться через поваленное дерево, подняли из травы птенчика, выпавшего из гнезда, - колокольчик, словно ощутив чистоту сердец, тихо зазвенел неподалёку.

- Слушайте! - вскрикнул ангел, подпрыгнув от радости. - Он откликнулся!

Дети кинулись вперёд, и среди мха да цветов засверкал серебряный колокольчик. Ангел поднял его, и свет, струившийся из звонца, озарил всех вокруг. Каждый его звук был как молитва, доходящая прямо до неба.

- Вот так! - прошептал ангел. - Когда творим добро от чистого сердца, даже потерянное возвращается.

Дети смотрели на него глазами, полными удивления и радости. Они научились доверять Божьему Провидению, почувствовали: каждая помощь, всякая ласковая малость имеет цену. Теперь колокольчик сиял не только серебром, но и теплом их сердец.

- Пойдём домой, - сказал ангел. - Колокольчик будет напоминать нам о тех, кому нужна помощь. Но мы уже знаем: величайший звон - это звон чистого сердца.

И медленно, при свете, что струился из звонца, вышли они из леса. Туман рассеялся, а звёзды над селом вспыхнули ярче, словно празднуя доброе дело.

Возвращались дети и ангел по улице, и каждый шаг звучал мелодией: тихо звенел колокольчик, напоминая о добрых делах и Божьем Промысле. Люди выходили из хат, улыбались: никто не мог сказать, отчего сердце радуется, но каждый чувствовал мир и покой.

- Глядите, - воскликнула Марийка, - даже кошки и собаки идут смирно рядом. Может, колокольчик очаровал всё село?.

Ангел улыбнулся:

- Не колокольчик зачаровал. То сами люди и дети своим сердцем и верой показали: милосердие и добро всегда находят дорогу.

На площади, возле церкви, они остановились. Солнце уже клонилось к закату, золотило небеса, окрасив их багрянцем. Ангел поднял колокольчик к небу, и он зазвенел так чисто, что звон достиг каждой хаты, каждого сердца. И вдруг люди, не ведая отчего, бросались помогать друг другу: кто нёс воду престарелой матери, кто чинил плетень, кто прижимал к себе плачущих детей.

- Вот оно, чудо, - сказал ангел тихо. - Когда сердце чисто, звон милосердия сам разносится по свету.

Дети смотрели на него снова и снова: словно открыли тайну, что есть в мире невидимая нить, соединяющая землю и небо, веру и добро.

Спускался вечер, длинные тени легли меж хат. Ангел присел на деревце у церкви, а дети обнимались, понимая: обрели они не только колокольчик, но и нечто большее - веру в чудо и силу сердца.

- Дети, - сказал ангел, - вы научились доверять. И ныне каждый звон этого колокольчика будет говорить не только о чужой беде, но и о вашей готовности помогать.

Марийка подняла глаза и промолвила:

- Мы будем помнить: Бог в каждом из нас. И когда кому-то понадобится помощь - сердце подскажет, что делать.

Ангел кивнул и тихо взмыл в небо. Крылья его сияли, как звёзды, а колокольчик остался у детей на память. Он звенел всякий раз, когда кто-то нуждался в поддержке, и напоминал: даже малая рука может совершить великое.

С тех пор зажило село особенной жизнью. Каждое доброе дело, каждый ласковый взгляд и тихое слово множили радость и любовь. Дети росли, а колокольчик вечно напоминал: добро возвращается туда, где сердце открыто и доверяет Божьему Промыслу.

И сказка эта завершается так: ангел отныне всегда рядом, а дети помнят - неважно, сколько раз что-то потеряется или падёт: вера и добро всегда возродят утрачённое. Божий Промысел непоколебим, и всякое сердце, открытое для любви и милосердия, становится звонцом, что звучит во вселенной.

Так и живёт село, средь полей и садов, где серебряный колокольчик напоминает об ангеле-хранителе, а дети учатся творить добро каждый день. Ведь каждое малое дело имеет вес, а чистое сердце - дар Божий. И когда в тёмную ночь кому-то станет тяжко - звонец тихо возвестит: «Я здесь. Не бойся. Любовь и вера всегда рядом».

СКАЗКА О МИШКЕ МЕДОВЕ И ЕЖИКЕ ДЕГТЕ

Жили-были в одной весёлой деревне два соседа - медведь Мишка Мёдов и ёжик Степан Дёготь.

Мишка держал большую пасеку. Пчёлы у него были трудолюбивые и вежливые, носили нектар с лугов, а потом варили вкуснейший мёд - янтарный, тёплый, сладкий.

А Ёжик Степан варил дёготь. Он жил возле болота, в маленькой хижине, и целыми днями помешивал в котле густую чёрную смолу. От неё пахло так сильно, что даже комары не подлетали!

Жили они мирно. Только иногда спорили, кто из них полезнее.

- Без мёда жизнь не мила! - говорил Мишка.

- А без дёгтя телега не поедет! - отвечал Ёжик.

А рядом жил хитрый петух Петя Купец. Он любил, чтобы все дружили, но ещё больше любил - чтобы у него от дружбы была выгода.

Вот как-то раз и говорит он:

- Эй, Мишка и Степан! Что вы всё спорите? Вы же оба хорошие мастера! Давайте дружить и вместе варить - мёд с дёгтем! Вот будет чудо-продукт! И сладко, и крепко!

Мишка почесал затылок:

- Не знаю, Петя… Что-то не верю я, чтобы из этого добро вышло.

А Ёжик подумал:

- Зато интересно! Может, хоть разок попробовать?

Петя хлопает крыльями, радуется:

- Молодцы! Вот это я понимаю - сотрудничество!

Наутро собрались у колодца. Мишка принёс целое ведро мёда, золотого и прозрачного.

Ёжик - ложку дёгтя, чёрного и пахучего.

А Петя взял палку, чтобы всё перемешать.

Размешали. Получилась липкая чёрно-коричневая каша.

Петя гордо сказал:

- Эх, теперь заживём! Всем понравится!

Первым подошёл Зайчик.

- Ой, а что это у вас, дядя Мишка?

- Новый мёд! - гордо сказал Петя.

Зайчик лизнул ложечку… и тут же скривился:

- Фу-у-у! Горько!

Потом подошла Белочка.

- А я попробую! - и тоже попробовала.

- Ой, гадость какая! Это не мёд, а беда!

Даже старый мудрый филин Фома, что всё пробовал на свете, только покачал головой:

- Не бывает сладости из лжи и правды вперемешку. Мёд должен быть чистым, как сердце доброго человека.

Мишка опечалился:

- Вот видишь, Петя… Я ведь говорил, что из мёда и дёгтя добра не выйдет.

Ёжик тоже вздохнул:

- И мой дёготь пропал! Ни повозку смазать, ни хвост подлатать!

А Петя всё не унимается:

- Зато вы теперь дружите!

Мишка засмеялся:

- Дружба - это хорошо. Только дружить надо по правде, а не за счёт мёда.

Тут пчёлы зажужжали вокруг Мишки, будто сказали:

- Мы не будем собирать нектар с обмана! Мы только чистый цвет любим!

А Ёжик понял, что и дёготь свой надо варить честно, без хитрости.

С тех пор они снова жили по-соседски: Мишка собирал мёд, Ёжик - варил дёготь. А Петя… ну, Петя стал продавать мёд отдельно, дёготь отдельно - и всем объяснял, что нельзя мешать сладость и горечь.

Прошло время. Наступил праздник - День добрых дел. Все звери собрались у храма послушать, как батюшка-Барсук расскажет сказку.

Барсук вышел, поправил очки и сказал:

- Дети мои, помните, что вера - как мёд: должна быть чистой, без обмана и хитрости. Если добавить хоть капельку лжи, то вся сладость исчезнет.

А доброта - это не значит соглашаться со злом. Быть добрым - это значит беречь правду, как пчёлы берегут свой улей.

Мишка улыбнулся, а Ёжик кивнул. Даже Петя смутился, покраснел и шепнул:

- Понял, батюшка… больше ничего мешать не буду.

С тех пор в лесу все знали:

если кто-то скажет -

«Давайте всё смешаем, чтоб всем было приятно!»

то звери отвечают:

«Нет уж, мы любим чистый мёд!»

А на пасеке у Мишки снова зазвенели пчёлы.

Они трудились с радостью, потому что знали: в их мёде нет ни капельки лжи.

И тот, кто пробовал его, становился добрее и счастливее.

Истина - как мёд: сладкая, светлая и чистая.

Если добавить туда даже каплю обмана,

всё превратится в горечь.

А потому храните свою веру и правду чистыми,

как пчёлы хранят свой мёд от грязи.

ПРАЗДНИЧНАЯ СВЕЧЕЧКА

- Слухайте-ка, ребятушки, сказочку вам поведаю, - начала бабушка, сидя на лавочке под вишней. - Про одну малую девчушку да её свечку церковную.

Жила-была в нашем городочке девочка Маричка. Глазки у ней ясные, как небо после дождя, косички светленькие, а сердечко - чистое-пречистое, как роса на зорьке.

Любила Маричка по степи бегать, цветочки собирать, а пуще того - с бабушкой в церковь ходить. А храм у них красавец был: белый, с зелёными главками, кресты золотом горят - издалека видать.

Пришёл однажды великий праздник - Пасха. Все готовятся: женщины куличи пекут, яйца красят, мужчины порядок в хозяйстве наводят. А Маричка бабушку спрашивает:

- Бабушка, а мне что в церковь взять, чтоб Богу угодить?

А бабушка и говорит:

- Возьми, дитятко, свечечку. Свеча - то твоя малая жертва Господу. Горит она и светит, как душа, что молится.

Пришли они в храм. Народу - полон дом! Колокола звенят, батюшка кадилом машет, хор поёт - торжество великое.

Маричка у подсвечника стоит, держит в ручонке тоненькую, медовую свечечку. Смотрит: одни свечи ставят за здравие, другие за упокой, а кто и просто так - от любви к Богу. А сама думает:

«Да к чему моя свечечка? И так светло кругом - лампады горят, люстры сияют. Что с неё толку?».

И вдруг слышит - будто тихий голосочек ей отвечает. Сама свечечка заговорила:

- Не сомневайся, Маричка. Я горю для того, чтоб и душа твоя засветилась.

Удивилась девочка, да не испугалась. Глазки во всю ширь раскрыла:

- А как же это - душа светиться будет?

- А вот так, - отвечает свечечка. - Я вся дотла сгораю, но даю свет. Так и человек: коли любит Бога и ближних, отдаёт частичку себя - доброту, время, тепло сердца. Это и есть свет души.

- А Бог мою малую свечку увидит? - спрашивает Маричка.

- Бог видит каждую искорку, - молвит свечечка. - Даже самый крохотный огонёк тьму разгоняет.

Улыбнулась девочка, тепло на сердце ей стало. Перекрестилась, да поставила свечечку рядом с другими. И видит - её маленький огонёк со всеми слился, сделался частью большого света.

- Значит, - думает Маричка, - и я свою любовь Богу принесла.

И такая радость в ней поднялась, что слёзы на глаза навернулись.

Когда служба кончилась, бабушка спрашивает:

- Ну что, внученька, поставила свечечку?

- Поставила, - отвечает Маричка. - А она мне сказала: «Я горю, чтоб твоя душа светилась».

Бабушка перекрестилась, вздохнула тихонько:

- Вот видишь, дитятко. Свеча - она как молитва твоя. Учить нас любить да жертвовать понемножку.

С того дня Маричка всегда ставила свечечку с радостью. Иногда малую, иногда побольше. Да знала одно: не размер в ней главное, а сердце человеческое.

И всякий раз шептала:

- Господи, прими этот огонёк, это моя любовь к Тебе.

А свечечка ей будто отвечала:

- Я горю вместе с тобой.

Так вот, ребятушки, запомните: свеча - это не просто огонёк. То свет души людской. Она горит, себя отдаёт - чтоб другим стало видно да тепло.

Так и человек: если любит Бога и людей, то всем вокруг светит, даже если сам маленький да слабый.

Вот и сказочке конец.

- А теперь, - бабушка улыбнулась, поправила платочек, - кто мне скажет, что надо говорить, когда свечку в церкви ставим?

А детки хором, весёленько, словно колокольчики:

- Господи, прими любовь мою!

Бабушка засмеялась радостно:

- Вот и ладно, ясочки мои. Пусть и ваши души всегда светятся, как свечечка в храме.

СОЗВЕЗДИЕ РОЖДЕСТВА

В мирах, где звездные пустыни были из чистого серебра, а моря планет - из тёмного сапфира, жила-была на небе одна очень добрая Звёздочка. Она была не простая, а Чудесная! Давным-давно, когда на земле родился маленький Иисус, она светила так ярко, что указала дорогу мудрым Волхвам и весёлым Пастушкам. Они шли-шли на её свет и нашли Младенца в яслях, в тёплом хлеву. Все так обрадовались, что пели песни, а Звёздочка сияла от счастья!

Но шли годы, столетия, тысячелетия. Мир стал большим, шумным и немного забывчивым. Люди перестали смотреть на небо так часто. И Звёздочка от одиночества и грусти стала потихоньку гаснуть. А однажды случилась беда: три её самых красивых лучика - Золотой, Серебряный и Алмазный - отломились и укатились куда-то в тёмный космос. Без своих лучей Звёздочка не могла светить по-настоящему. Она могла только мигать, как маленький светлячок, и тихонько плакать звёздной пылью.

«Эх, - грустила она, - если никто не помнит обо мне, значит, я больше не нужна».

Но она очень ошибалась.

В самом дальнем уголке Галактики, жил мальчик Лукас. Он был Космическим Пастушком и пас он не овец, а стада крошечных астероидов, и был он тих и благочестив.

Его домик был похож на большую серебряную чашу, и он любил смотреть в большой иллюминатор и слушать, как поют звёзды.

Однажды ночью он увидел, как одна Звёздочка мигнула ему три раза. «Странно, - подумал Лукас, - она как будто зовёт меня на помощь!».

Он взял свой волшебный фонарик, который мог светить разными цветами, и направил его на Звёздочку. И вдруг… о чудо! Прямо к его кораблику подлетел самый первый, Золотой Лучик! Он был тёплым и мягким, как пчелиный мёд, и весело подпрыгивал в ладошке у Лукаса.

«Привет! - прошептал Лукас. - Ты от той грустной Звёздочки?».

Лучик задрожал и засветился ещё ярче. Он был Лучиком Веры. Он прилетел к Лукасу, потому что мальчик сразу поверил, что Звёздочка живая и ей нужна помощь.

А в это время в Сахарном Городе, который висел среди розовых облаков, девочка Анна мастерила игрушку для праздника Рождества - механического верблюжонка. Но у неё ничего не получалось! Колёсики не крутились, лампочки не зажигались. Анна уже готова была расплакаться.

Она подошла к окну, чтобы подышать, и увидела ту самую грустную Звёздочку.

- Милая Звёздочка, - сказала Анна, - мне тоже грустно. У меня ничего не выходит. Но я всё равно надеюсь, что всё получится!

И как только она это сказала, ко дворцу Анны подлетел второй, Серебряный Лучик! Он был быстрым и гибким, как струя фонтана. Он дотронулся до лба Анны, и девочка сразу почувствовала, что у неё всё получится! Она взяла отвертку, и - о чудо! - верблюжонок ожил, заморгал глазами и радостно закивал головой.

Это был Луч Надежды. Он прилетел к Анне, потому что она не сдавалась и продолжала надеяться на лучшее.

Лукас и Анна познакомились в Виртуальном Вавилоне, где росли конфетные деревья и текли молочные реки. Они показали друг другу свои лучики и сразу подружились.

- Нашей Звёздочке не хватает ещё одного лучика! - сказала Анна.

- Да, - кивнул Лукас, - мы должны найти его! Без него она не сможет светить по-настоящему!

И они отправились в путь на двух быстрых корабликах, похожих на больших светлячков. Их ждало много приключений!

Огромные бабочки с крыльями из шёлка пытались увести их с дороги, манили за собой в свой танец. Но Золотой Лучик Веры светил так ровно и уверенно, что Лукас и Анна не поддались на красивый обман и пролетели прямо.

Когда они залетели в тёмную пещеру, отовсюду стали доноситься страшные голоса: «Вы не найдёте третий лучик! У вас ничего не получится! Всё пропало!». Но Серебряный Лучик Надежды осветил пещеру, и дети увидели, что это просто ветер гудит в сталактитах. Они засмеялись, и их смех прогнал все страхи.

И вот, наконец, они увидели его! Третий, Алмазный Лучик! Он был самым красивым. Он переливался всеми цветами радуги и был таким ярким, что на него было больно смотреть. Но он был заперт в ледяной клетке, которую построил злой Великан Холодного Сердца. Великан не любил никого и ничего, и поэтому он украл Луч, который согревал всех своим теплом.

- Отдай нам Лучик! - крикнул Лукас.

- Он нужен Звёздочке! - добавила Анна.

Но Великан только страшно зарычал:

- Не отдам! Он теперь мой! Я буду любоваться им один!

Что же делать? Силой его не победить! Лукас и Анна посмотрели друг на друга и поняли, что нужно делать. Они не стали драться. Они подлетели поближе к Великану и… обняли его!

Сначала Великан оторопел. Никто и никогда его не обнимал. Его ледяное сердце дрогнуло. Лучики Веры и Надежды, которые держали дети, коснулись его, и лёд начал таять. А потом Алмазный Лучик, увидев такую доброту, сам вырвался из клетки и прильнул к детям.

Это был Луч Любви. Его нельзя украсть. Его можно только подарить.

Великан расплакался, но слёзы его были теперь тёплыми и чистыми.

- Простите меня, - прошептал он. - Я был таким одиноким.

- Иди с нами! - предложила Анна. - Мы летим на праздник!

И вот, все вместе они полетели к тому месту, где над маленькой Планетой висела грустная Звёздочка. А вокруг этой Планеты уже собралось много-много кораблей!

Все смотрели на вертеп - на пещерку, где в яслях лежал маленький Иисус. Рядом стояли Мама Мария и Папа Иосиф, волхвы с дарами и пастушки с овечками. Но всем было немного грустно, потому что не хватало самого главного - яркой Рождественской Звезды!

- Скорее! - крикнул Лукас.

Дети подлетели к Звёздочке.

- Мы нашли твои лучики! Держи!

Они протянули ей Золотой, Серебряный и Алмазный лучи. И случилось самое большое чудо! Лучики встали на свои места, и Звёздочка вспыхнула таким ослепительным, тёплым и радостным светом, что осветила всю вселенную!

Она засияла над вертепом, и Младенец Иисус улыбнулся во сне. Все люди, ангелы и даже звери запели радостную песню: «Слава в вышних Богу, и на земли мир!».

А Звёздочка сияла и сияла, счастливая, что снова помогла людям найти дорогу к Чуду. Она поняла, что её свет очень нужен, особенно когда его несут в своих сердцах такие храбрые и добрые дети, как Лукас и Анна.

С тех пор каждую Рождественскую ночь она светит нам с вами, чтобы мы помнили: если верить, надеяться и любить, то любое чудо станет возможным!

ГОВОРЯЩАЯ РОЗА

В маленьком городке, у самой речки, стояла церковь беленькая, с крохотной колокольней. Колокол её не был большим, но когда он звонил на рассвете, звон расходился по всей округе - лёгкий, чистый, как небесная песня. Звон падал на крыши, будил петухов, трепетал в ветвях берёз и отскакивал серебром от капелек росы. И казалось - это сам Господь напоминает: день начался, живите светло.

У церкви был сад. Когда-то он был прекрасен: яблони цвели белым облаком, смородина пахла густо, а розы алели вдоль дорожек. Но много лет за ним никто не смотрел: всё заросло бурьяном, ветки яблонь почернели, крапива поднялась выше забора. Только церковь стояла тихая и чистая, а сад её словно забыл себя.

При этой церкви жил мальчик-сирота Алёша. Он был худенький, в серой рубашке, с большими глазами, в которых то и дело светились звёзды - то от радости, то от грусти. Родителей у него не было, только сторож-старичок, который приглядывал за храмом и учил мальчика молиться.

Алёша любил сад. Хоть и дикий он был, но тянул его. Иногда казалось: если приложить ухо к ветке яблони или к высокой траве, можно услышать их плач или вздох. Тогда Алёша говорил сам себе: «Сад - как душа. Если её не хранить, зарастёт сорняком». И мальчик решил: будет он садовником.

Каждое утро, когда ещё туман стлался по полю и колокол звенел на утреннюю молитву, Алёша выходил в сад. Он обрезал сухие ветки, поливал кусты, убирал сорняки. Руки его были в царапинах, но сердце радовалось: сад оживал.

Однажды, в жаркий полдень, когда пчёлы гудели в липах, он увидел в дальнем углу среди бурьяна один-единственный куст розы. И на нём - цветок. Алый, яркий, свежий, будто изнутри светился. Мальчик наклонился - и вдруг услышал: роза заговорила.

- Спасибо тебе, Алёша, - шепнула она, и голос её был тихий, как звон колокольчика. - Я роза памяти. Я храню истории о святых и их добродетелях. Хочешь услышать?

Алёша даже не испугался. Чудо показалось ему естественным, как утренний звон колокола. Он кивнул.

- Жил святой, - начала роза, - у которого ничего не было, кроме куска хлеба. Но если приходил к нему нищий, он делился даже этим. Он победил жадность любовью.

На другой день Алёша пошёл играть с ребятами. Один мальчик привёз из города яркую игрушку - деревянную лошадку - и никому не давал. Алёша вспомнил рассказ розы. Он достал из-за пазухи свой кусочек хлеба и отдал девочке, что плакала от голода. Девочка улыбнулась, и сердце Алёши стало лёгким, будто сам сад зацвёл внутри.

Вечером, когда тени легли по траве и в воздухе запахло хлебом из печи, роза зашептала снова:

- Была святая дева, которая никогда не лгала. Даже когда ей было страшно, её уста оставались чистыми. Потому Бог дал ей силу быть светом для других.

Наутро один мальчик в школе разбил стекло и свалил вину на Алёшу. Все на него смотрели строго. Алёше было обидно. Но он вспомнил историю розы. И сказал:

- Это сделал не я. Но и называть имя не буду.

И тот самый мальчик сам покраснел, подошёл и признался. И с тех пор уже не лгал.

В третью ночь роза рассказала о святом, который радовался счастью других. Он не знал зависти, а сердце его сияло, потому что умело видеть Божий дар в каждом человеке.

Скоро в деревню пришли гости к одной девочке. Ей подарили новое платье, яркое, синее, с ленточками. Все дети ахали и восхищались, а у Алёши кольнуло в сердце: «Почему не мне?». Но он вспомнил розу. Подошёл и сказал:

- Ты как ангел в этом платье.

И зависть ушла. Словно колокол ударил - и сердце зазвенело чисто.

Так каждый вечер роза рассказывала новые истории. Про тех, кто умел прощать, даже врагов. Про тех, кто молился за больных. Про тех, кто хранил верность Богу даже тогда, когда все смеялись.

Алёша слушал и понимал: это не просто истории - это дорога для него самого. И дети из деревни начали замечать: Алёша стал другим. Добрым, светлым. С ним хотелось быть рядом. Они стали помогать ему в саду. И роза рассказывала истории уже всем.

Но однажды налетела гроза. Ветер гудел, дождь бил в крыши, молнии освещали небо, будто сама земля дрожала. Когда всё стихло, Алёша побежал в сад. И увидел: куст розы сломан, цветок упал в грязь.

Алёша бросился на колени.

- Не умирай, роза! Я без тебя не смогу!

И вдруг роза заговорила, тихо, едва слышно:

- Я всегда буду в твоём сердце. Ты запомнил мои истории?

- Да, - прошептал Алёша сквозь слёзы.

- Тогда они оживут в тебе. Ты сам станешь садом. Пусть твои дела будут цветами, и тогда другие найдут свет.

И запах пошёл от розы - сильный, сладкий, как будто вся церковь наполнилась благоуханием. Потом лепестки осыпались, и роза умолкла.

С тех пор роза больше не говорила. Но Алёша уже не нуждался в её голосе. Он помнил каждую историю. Когда видел жадного - делился. Когда слышал ложь - говорил правду. Когда чувствовал зависть - радовался счастью другого.

А сад при церкви ожил. Яблони покрылись белым цветом, мёд капал из ульев, дорожки зазеленели, и над ними пели птицы. Люди приходили туда отдыхать душой.

И каждый ребёнок знал: этот сад ожил потому, что один мальчик полюбил его, и роза научила его главному: самое большое чудо в мире - это чистое сердце, в котором живёт любовь.

И если кто-то шёл мимо церкви ранним утром, когда звонил колокол и над землёй поднимался пар от тёплого хлеба, он видел Алёшу - мальчика-садовника. Его глаза сияли, словно отражали небесный свет. И казалось: весь сад слушает звон и отвечает благоуханием.

СКАЗКА ПРО КАМЕННОЕ И ВОСКОВОЕ СЕРДЦЕ

В нашей деревне утро всегда начиналось одинаково. Сначала петух на заборе закричит в голос, потом корова в хлеву замычит, и только после этого звенят колокола - тонко, светло, будто небесный звон капает в душу. Я просыпалась и слышала этот звон, и всегда думала: это ангелы поют.

Жили у нас два мальчика - Саша и Петя. Как два близнеца дружили. Всюду вместе - и на речке, где лягушки кувыркались в тёплой воде, и в саду, где яблоки пахли медом, и в поле, где жаворонки висели в небе, как серебряные колокольчики. Казалось, сама земля радовалась их дружбе: ветер им улыбался, трава под ноги стлалась мягче.

Но однажды, под вечер, когда солнце золотило крыши и пахло свежим хлебом из печи, поссорились они. Поссорились из-за пустяка - мячом случайно задели бабушкино стекло. Саша вскричал сердито:

- Это ты виноват!

А Петя, краснея, ответил:

- Нет, ты!

Слово за слово, и дружба их разлетелась, как глиняная игрушка на камнях. Петя тихо сказал:

- Прости меня, Саша. Я не хотел.

Но Саша отвернулся. Слово «прости» показалось ему слишком лёгким. И вдруг почувствовал он, как сердце его потяжелело. Будто камень положили внутрь, холодный, серый.

С того дня радость куда-то ушла. Петя бегал, звал его, приносил наливные яблоки, делал рожицы, - а Саша молчал. Камень в груди не давал. Словно солнце перестало светить для него. Даже звон колоколов - такой радостный утром - звучал глухо, как будто за стеной.

А Петино сердце оставалось мягким. Хоть и обижен был, но умел он прощать. Его сердце было как воск: оно принимало и боль, и радость, и солнечный свет. Потому Петя смеялся легко, и жаворонок пел для него звонче, и трава шептала ласковей.

Однажды Саша пошёл один в поле. Солнце клонилось к закату, травы пахли мёдом, кузнечики стрекотали, а ему всё тяжко. Он шёл и чувствовал: каждый шаг - будто тянет за собой каменную ношу. «Неужели это и есть моё сердце?» - подумал он.

А вечером, когда стемнело, он услышал, как мама в комнате тихо молилась:

- Прости нам долги наши, якоже и мы прощаем должникам нашим…

Слова эти упали прямо в сердце. «Если Бог нас прощает, - шепнул он, - то и я должен». Но камень не отпускал.

В ту ночь приснился ему сон. Стоит он у реки, тихой, серебристой. Вода звенит, как колокольчик, звёзды в ней горят. И выходит к нему старец - светлый, глаза ясные, в бороде сияние, будто снег весенний.

- Что держишь в руках, дитя? - спросил он.

Саша посмотрел - и увидел: сердце его стало тяжёлым камнем.

- Не могу отпустить, - сказал он. - Он прикипел ко мне.

Старец улыбнулся:

- Сердце дано не для камня, а для любви. Скажи слово «прости» - и он растает.

Саша проснулся. Утро было ясное, свежее. Солнце пробивалось сквозь занавеску, в комнате пахло молоком и хлебом. Колокол звонил на обедню. Сердце его билось быстро, будто хотело вырваться.

Он выбежал во двор. Петя сидел на лавке, котёнка гладил, глаза грустные. Саша подошёл, постоял и тихо, еле слышно, сказал:

- Прости меня, Петя.

И вдруг чудо произошло. Камень исчез. Сердце стало лёгким, словно восковая свечка загорелась в груди, и свет разлился по всему телу. Петя поднял глаза, улыбнулся, обнял его крепко.

- И ты прости меня!

И в тот миг солнце вырвалось из-за облака, золотым светом залило деревню, и колокола зазвенели так, что казалось - всё небо ликует. Даже котёнок замурлыкал громче, радуясь.

С тех пор Саша понял: самое тяжёлое - носить в себе обиду. Она превращает сердце в камень. А стоит сказать «прости» - и сердце снова живое, мягкое, готовое любить.

И часто потом, услышав колокола или почувствовав запах хлеба из печи, он вспоминал тот сон и тихо говорил сам себе:

«Нет большей свободы, чем быть собой пред Богом. И нет большего счастья, чем сказать: прости».

И когда они с Петей ссорились снова, оба знали: дорога к миру - короткая. Она всего в одно слово.

ЛУЧИК И ВЕЛИКИЙ СВЕТ

Жил-был Лучик, маленький, но такой яркий, что от его сияния травка зеленела, а цветочки радостно тянулись к небу. Он искрился, как звёздочка, что упала с небес, и всё вокруг него пело и смеялось. Но однажды Лучик задумался: «Откуда я взялся? Зачем я свечу? И почему я один-одинёшенек?».

С этой мыслью Лучик решил отправиться в путешествие, чтобы найти ответы. Он прыгал по лугам, скользил по росинкам, танцевал на листочках, пока не встретил Тень - тёмную, как ночной лес, и таинственную, как шёпот ветра.

- Кто ты, Лучик? - спросила Тень, колыхаясь, словно занавеска на ветру. - Я - Тень, я живу там, где тебя нет. Ты светишь, а я прячусь. Без меня ты бы не знал, что ты - свет!

Лучик нахмурился. «Неужели я - это только отсутствие Тени?» - подумал он. Но сердце его, маленькое, но тёплое, подсказало: «Нет, я больше, чем просто противоположность!». И он поскакал дальше, оставив Тень покачиваться в задумчивости.

Скоро Лучик добрался до полянки, где пылал Огонь - жаркий, трескучий, как костёр в зимнюю ночь. Огонь закружился вокруг Лучика и загудел:

- Эй, Лучик! Ты похож на меня, но какой же ты тихий! Я - Огонь, я горю, я танцую, я всё меняю! Я сжигаю старое, чтобы новое росло. А ты только светишь - скучно!

Лучик задумался. Огонь был таким сильным, таким живым! Но Лучик не хотел разрушать, он хотел лишь согревать и радовать. «Нет, я не Огонь, я - другой», - решил он и полетел дальше, сияя ещё ярче.

И вот, после долгих скитаний, Лучик прискакал к Зеркальному Озеру, что блестело, как серебряный поднос. Озеро тихо сказало:

- Хочешь узнать, кто ты, Лучик? Посмотри на меня!

Лучик заглянул в озеро и ахнул: там сиял он сам, но такой красивый, такой загадочный! Его свет искрился, переливаясь, как радуга в утренней росе.

- Кто я? - спросил Лучик у своего отражения.

Озеро ответило, словно звеня колокольчиками:

- Ты - Лучик, искорка света! Ты светишь, потому что ты есть. Не ищи себя в Тени или Огне, не сравнивай себя с другими. Ты - это ты, и этого довольно!

Лучик замер, сердце его затрепетало. Он понял: ответ был в нём самом с самого начала! Но всё же что-то беспокоило его. «Я знаю, кто я, но почему мне тесно? Почему мой свет кажется таким маленьким?».

И тогда Лучик вспомнил Тень и Огонь. Он понял, что, думая только о себе, он запер свой свет в маленькой коробочке своего сердца. А свет должен быть свободным, как ветер, как песня, как молитва!

- Может, мой свет не только для меня? - подумал Лучик. И решил: он будет светить для всех!

Лучик распахнул своё сердце и засиял так ярко, что тёмные уголки леса запели от света, а Тень превратилась в весёлую игру теней и бликов. Огонь, увидев Лучика, перестал гудеть и заплясал спокойно, словно в благодарность. А Зеркальное Озеро стало прозрачным, и Лучик прошёл сквозь него, освещая всё, что было за ним.

И вот Лучик понял: его свет - это не только он сам, но и весь мир вокруг! Он сиял для жучков и пчёл, для травинок и птиц, для каждого, кто нуждался в тепле. И в этом сиянии он чувствовал себя свободным, как никогда.

Но Лучик не остановился. Он захотел найти Источник своего света - тот Великий Свет, из которого он родился. Он прыгал по облакам, скользил по звёздам, пока не оказался в месте, где всё сияло, как в сказке. Там не было ни Тени, ни Огня, только Свет - тихий, тёплый, бесконечный.

- Ты вернулся, Лучик, - сказал Великий Свет голосом мягким, как колыбельная. - Ты всегда был моей искоркой. Твой путь был нужен, чтобы ты понял: твой свет - это моё продолжение. Ты можешь остаться со мной или вернуться в мир, чтобы нести мой свет другим.

Лучик почувствовал, как тепло Великого Света обнимает его. Он знал, что этот Свет - как Божья любовь, что сияет в каждом сердце. И Лучик решил: он вернётся в мир, чтобы делиться этим теплом.

И вот Лучик засиял ещё ярче, неся в мир частичку Великого Света. Он освещал тёмные тропинки, согревал замёрзших птичек, помогал заблудившимся находить дорогу. И каждый, кто видел его свет, чувствовал, что в мире есть что-то доброе, вечное и святое.

Так Лучик стал не просто искоркой, а проводником Великого Света, соединяя всех в любви и радости. И с тех пор, где бы он ни появлялся, всё вокруг начинало петь и сиять, как в самой волшебной сказке.

СКАЗКА О НЕУПИВАЕМОЙ ЧАШЕ

Жили-были на свете два друга: мальчик по имени Антоша и девочка по имени Наденька. Жили они не в тридевятом царстве, а в самом обыкновенном городе, где по утрам кричали петухи и пахло свежим хлебом. И был у них внутри маленький, беспокойный мир, который вечно куда-то торопился, спорил, обижался и гремел, как кастрюли в шкафу, если в них нечаянно ткнуть локтем.

Однажды вечером Антоша так разобиделся на Наденьку из-за акаварельных красок, что хотел сказать грубое слово, но язык его вдруг стал тяжелым-тяжелым, как подушка, набитая гречкой, и слово не вышло. А Наденька хотела надуть губы и сделать вид, что Антоши не существует, но губы её сами собой сложились в улыбку, будто их кто-то за уголки подергал.

В это самое время в комнате, где заходило солнце и отбрасывало на стену длинные тени, стало тихо-тихо. И в этой тишине появился свет. Не такой, как от лампы, а мягкий, струящийся, как медленный ручей. И запах - нежный-нежный, словно от тысячи цветущих яблонь и от свежеиспеченного кулича вместе взятых.

Антоша и Наденька переглянулись и поняли, что нужно идти на этот свет. Они вышли из дома и пошли по улице, которая вдруг стала не похожа на саму себя. Камни под ногами мягко светились, а фонари склонили свои стеклянные головы, будто кланяясь им. Они шли и чувствовали, как их внутренний беспокойный мир понемногу начинает утихать, как море после бури.

Шли они, шли и пришли к старому-старому дубу, который стоял на краю города. Под дубом сидел старичок в простой одежде, с седой бородой, похожей на пушистое облако. Он плел из травы корзинку и тихо напевал: «Господи, помилуй, Господи, помилуй…»

- Здравствуй, дедушка! - сказали дети.

- Здравствуйте, птенчики, - ответил старичок, и глаза его улыбнулись. - Куда путь держите?

- Мы идем… к свету, - неуверенно сказала Наденька.

- А мы ищем, где наш внутренний мир не будет шуметь и драться, - добавил Антоша.

Старичок кивнул.

- Это вы хорошо придумали. Мир ищет мира. А знаете, кто вам светил? Сама Владычица Небесная, Матерь Божия. У Неё есть дивная Чаша, которая никогда не пустеет. Называется она «Неупиваемая Чаша». И пьют из нее не компот и не чай, а самую чистую Благодать - Божию радость и силу. Она-то и утишает все бури.

- Ой! - воскликнули дети. - А где же эта Чаша? Как её найти?

- Путь неблизкий, - сказал старичок, а звали его старец Амвросий, только они этого не знали. - Нужно пройти через Долину Рассеянных Мыслей, перебраться через Реку Вспыльчивых Слов и найти тропинку, ведущую к Храму. Но не пугайтесь. Богородица вас не оставит. Вот вам путеводная ниточка. И он протянул им тонкую-тонкую серебряную нить, которая тянулась из его руки куда-то вдаль и светилась чуть заметным светом.

- Держитесь за нее, и не собьетесь с пути.

Поблагодарили дети старца и пошли дальше, держась за волшебную нить. Вскоре они попали в Долину Рассеянных Мыслей. Там было очень странно: воздух был наполнен разноцветными пузырями, а в каждом пузыре крутилась какая-нибудь мысль. Вот пузырь с мыслью «хочу мороженого», вот - «а что, если я умею летать?», а вот - «завтра контрольная!». Пузыри сталкивались, лопались, и мысли путались. Антоша и Наденька сразу забыли, зачем они идут, и стали хвататься то за один пузырь, то за другой.

- Смотри, какая красивая бабочка! - крикнул Антоша.

- Это не бабочка, это твое пятно на футболке! - засмеялась Наденька.

Они уже готовы были побежать за очередным блестящим пузырем, как вдруг серебряная нить на руке у Антоши дернулась и стала теплой. И в воздухе снова повеяло тем самым цветочно-хлебным запахом. Дети вспомнили про Чашу, крепко ухватились за нить и, закрыв глаза от назойливых пузырей, побежали вперед. И пузыри с мыслями стали от них отставать, становились прозрачными и исчезали.

Выбежали они из долины и увидели перед собой бурную Реку Вспыльчивых Слов. Вода в ней была темной и пенистой, а по волнам прыгали, как острые камешки, слова: «Ах ты так!», «Я тебе покажу!», «Сама виновата!». Стоило такому слову коснуться воды, как поднималась целая волна гнева.

- Как же нам перебраться? - спросила Наденька.

И тут они увидели мост. Но мост был не простой, а из больших-пребольших букв, сложенных в слова. И слова эти были: «Прости», «Пожалуйста», «Я был не прав», «Давай помиримся». Мост был шаткий, и идти по нему было страшновато.

Антоша ступил на первую букву «П» в слове «Прости». Мост качнулся. Антоша вспомнил, как он сегодня обидел Наденьку, и ему стало стыдно.

- Наденька, прости меня за краску, - тихо сказал он.

И мост сразу стал крепче. Наденька шагнула на мост и сказала:

- И ты меня прости, я тоже была неправа.

И мост стал совсем широким и устойчивым. Они побежали по нему, и острые слова из реки не могли до них дотянуться. А когда перешли на другой берег, обернулись и увидели, что река стала тихой и спокойной, а над ней засияла радуга.Серебряная нить вела их дальше, в светлый лес. И вот между деревьями они увидели женщину в одеждах цвета утреннего неба. Лица Её они разглядеть не могли, потому что от Неё исходило такое сияние, что глазам было больно, а сердцу - радостно. Это была Сама Богородица. Она не сказала ни слова, но они поняли Её без слов.

Она указала им рукой на узкую тропинку, что вела в гору. Дети поползли вверх. Им было тяжело. Антоша вспомнил, как он однажды соврал маме, а Наденька - как не поделилась конфетой с младшей сестренкой. Эти воспоминания стали тяжелыми камнями у них в карманах, мешая идти. Они плакали и каялись в этих плохих поступках, и с каждым словом покаяния камни становились легче, а потом и вовсе исчезали. Это была самая важная часть пути - дорога Исповеди.

Наконец они дошли до вершины. Там стоял белый-белый Храм с золотыми куполами. Двери были открыты настежь. Войдя внутрь, они увидели необыкновенную картину: всё вокруг сияло, пел дивный хор, а в центре стоял батюшка с Чашей в руках. Это была та самая Неупиваемая Чаша. Из неё исходило такое сияние, что казалось, будто внутри находится маленькое солнышко.

К Чаше подходили люди, и батюшка давал им из неё маленькую ложечку. И лица этих людей становились такими светлыми и радостными, будто они встретили самого дорогого гостя.

Подошла очередь Антоши и Наденьки. Они с трепетом сделали глоточек из Чаши. И вот что они почувствовали: по всему их телу разлилось приятное тепло, и даже ни как от чашки горячего какао в холодный день. Но это было не просто тепло. Это была такая радость, такой мир и такая любовь ко всему на свете, что их внутренний мир, который раньше шумел и дрался, вдруг затих, выпрямился и запел тихую-тихую песню. Они почувствовали, что стали сильными, добрыми и ничего не боятся. Это было Святое Причастие - встреча с Самим Господом.

Когда они вышли из Храма, было уже утро. Они стояли на знакомой улице, у своего дома. Петух кричал, пахло хлебом. Но всё было по-другому. Мир стал ярче, звуки - чище, а их сердца были наполнены тишиной и благодатью. Серебряная нить исчезла, но они знали, что она теперь навсегда в их сердцах, соединяя их с Богородицей и Её Неупиваемой Чашей.

С тех пор Антоша и Наденька ходили в Храм как на праздник. Их внутренний мир уже не шумел по пустякам, потому что был укреплен благодатью. А если вдруг начинал капризничать, они вспоминали тот волшебный путь, старичка под дубом, мост из добрых слов и свет Неупиваемой Чаши. И снова шли в Храм, чтобы испить Божией радости и силы, которые Богородица дарует всем, кто ищет свой путь к добру и свету.

И жили они, конечно, долго и счастливо. Но не по-сказочному, а по-настоящему, потому что счастье их было в мире с Богом, с людьми и с самими собой.

СКАЗКА О ПОЛЕ

Сидели мы как-то в тёплой комнате зимним вечером. В печи потрескивали поленья, лампада тихо светила, и дети теснились поближе ко мне. Я им и сказал: «Слушайте сказку, чадушки мои. Сказку не простую, а душевную. Кто поймёт - тот своё сердце узнает».

Жил-был человек. Был он обыкновенный, ни богатый, ни бедный, ни мудрый, ни глупый. Но было у него поле. Не видимое - душевное. У каждого из нас оно есть, только мы редко о нём думаем.

Однажды вышел человек на своё поле и ахнул: сорняки кругом! Крапива жгучая, репей колючий, чертополох высокий, да ещё лебеда с мокрицей. Где пшеница, где рожь? Ничего доброго. Всё поле заросло.

Стал он руками траву дёргать, ногами топтать, в поте лица работать. Рвёт крапиву, а она снова вырастает. Репей сорвёт, а он тут же за ноги цепляется. И чем больше человек старается, тем сильнее сорняки будто насмехаются над ним.

Уселся человек на землю, тяжко вздохнул: «Ох, не управлюсь я так. Мало сорняки рвать. Надо всё поле вспахать и добрым семенем засеять».

Только сказал это - земля вдруг шевельнулась, словно ответила: «Правду думаешь. Но один ты не справишься. Зови Хозяина, а без Него всё равно поле пустым останется».

Пошёл человек к мудрому старцу-игумену и рассказал про поле. Игумен улыбнулся и сказал: «Поле - это душа твоя. Исповедь - прополка: вырываешь грехи, дурные привычки. Но если пустоту оставишь, худое семя само прилетит. Сеять надо доброе: кротость, смирение, благодарность, усердие. Вот тогда душа оживёт».

Вернулся человек, снова смотрит на поле. И вдруг - чудо! Из сорной травы поднялись тоненькие колоски. Они тихо зазвенели на ветру: «И мы здесь! Только сорняки нас давили. Дай нам света, дай воды - и мы вырастем».

Обрадовался человек. Но сорняки не унимались. Закричали они громко, как базарная толпа: «Мы быстрее растём! Мы громче кричим! Мы вечные!». И снова полезли, снова душу закрывать.

Тут поднялся над полем Свет. Яркий, тёплый, но не обжигающий. И явился Хозяин Нивы. В руках у Него серп сияющий, на плечах свет, от которого темнота отступала.

Сказал Он: «Я - Господь жатвы. Кто верит Мне, у того поле принесёт плод. Я Сеятель, Я Жнец, Я Хранитель. А ты, человек, будь лишь верным работником».

Умолкли сорняки. Крапива свернулась, репей отцепился, лопух голову опустил. А колоски поднялись, зазолотились, и запах хлебный пошёл по воздуху.

Пал человек на землю, заплакал и сказал: «Благодарю Тебя, Хозяин, что поле моё не оставил. Я сам бы никогда не справился».

С той поры понял он: мало от зла уклоняться, надо и добро творить. Мало сорняки рвать, надо и зерно сеять. Без труда, без терпения, без молитвы поле пустым останется. А с Господом и пустыня расцветёт.

Прошло время, и жатва пришла. И не горькая она была - не горечь воспоминаний о грехах, а радость встречи с Хозяином Нивы. Колосья оказались золотыми, полными, добрыми. Человек собрал их и понял: вот это и есть плод жизни его.

А сорняки тем временем шептались меж собой: «Может, и мы когда-нибудь в хлеб обратимся…» Да так тихо шептали, что уже никому не мешали.

Вот и сказке конец.

А теперь слушайте, детушки, что значит эта сказка. Поле - это душа наша. Сорняки - страсти и грехи: гнев, зависть, леность. Прополка - это исповедь. Но если только грехи рвать, а добродетели не сеять, то опять вырастет пустое. Потому и сказано в Писании: «Уклонись от зла и сотвори благо». Одного «уклониться» мало.

В каждом человеке Бог уже посеял доброе зерно: совесть, любовь, желание правды. Только надо помогать этому зерну расти: молитвой, трудом, благодарностью, терпением. А труд тяжёлый, без Господа - невозможный.

Так вот, чадушки мои: не унывайте, если видите в себе много колючек. Каждая вырванная страсть - это место для новой добродетели. А добродетель растёт, как пшеница: нужна вспашка - смирение, нужен дождь - молитва, нужен труд - постоянство.

Если будете так жить, то и поле души вашей преобразится. И жатва у вас будет не горькая, а радостная. Потому что Христос - Хозяин Нивы - Сам выйдет вам навстречу.

Вот такая сказка, да и не сказка вовсе, а правда Божья.

СКАЗКА ПРО ДЮЙМОВОЧКУ

Вечер опустился на деревню, тихий и мягкий, как покрывало, и в доме батюшки пахло свежеиспечённым хлебом и липовым чаем. Дети, ещё с улицы, с босыми ногами и румяными щёчками, уселись на низкие лавочки, кто на корточках, кто прислонившись к стене. Батюшка, с седыми висками и усталым, но добрым лицом, поставил самовар, напустил в кружки горячего чая и уселся на стул напротив, приподняв брови, словно готовясь к великому таинству.

- Сегодня, - сказал он, - расскажу вам одну чудную историю. Сказку, - улыбнулся он, - про крошечную девочку, её Дюймовочка зовут. Но слушайте не как в книжке, а как в жизни бывает: с Богом и с сердцем.

Дети замерли. Тихо зашуршали листья за окном, и дом стал совсем тесным и тёплым, словно укрылся от всего мира.

- Жила-была одна добрая женщина, - начал батюшка, - и долго молилась Господу. Просила не богатства, не славы, а лишь малую радость, маленький свет в доме своём. И Господь послал ей крошечную девочку. Такая была она маленькая, что на ладони помещалась. Дети вздохнули: «Вот это да!» - и батюшка улыбнулся:

- Так и в жизни бывает. Когда просишь тихо, со смирением, - Бог слышит, и чудо приходит, совсем маленькое, но великое для сердца.

Он сделал глоток чая и продолжил, понижая голос:

- Но, знаете, счастье часто проверяется… Вот пришли как-то жабы, - и глаза батюшки блестнули, - и увели Дюймовочку в болото. А там - грязь, тина, вода и солнце не видно. Так и нам бывает: вдруг беда, труд, невзгоды, и сердце плачет, не понимая, почему.

Дети уткнулись носами в руки. Батюшка мягко кивнул:

- Но терпение и молитва - вот что спасает. Даже в болотах Господь пошлёт руку помощи, как рыбка, что вытащила девочку. Главное - не роптать, а доверять.

Он присел на край лавки, взгляд устремил куда-то вдаль, и заговорил о жуке:

- Потом жук забрал её к себе. Похвалялся, радовался. Но другие жуки стали смеяться: «Она не такая, как мы!» - и бросили её. Вот видите, дети, мир обещает тепло и радость, а потом отталкивает, если ты не такой, как он хочет. Тут уж только Господь любовь дарует - не людскую, а Свою, что никогда не обманывает.

Одна девочка, Марфа, тихо спросила:

- Батюшка, а как же Дюймовочка не расстроилась?

- Она молилась, - ответил батюшка, - смиренно. И молчание её стало силой. Потому что терпение - это тоже молитва, только без слов.

- Потом, - продолжил он, - добрая мышка приютила её. Научила смирению, трудолюбию. Иногда Господь прячет нас в тесной норе - не как наказание, а чтобы сердце привыкло благодарить за простое: кусок хлеба, уголок тёплый, уголок тихий.

Дети слушали, затаив дыхание, а батюшка наклонился к самовару, добавил чаю в кружку и говорил медленно, словно взвешивал каждое слово:

- А вот и крот пришёл, предложил богатую жизнь под землёй. Уютно, спокойно, без забот. Многие соглашаются - и теряют свет. Душа, полюбившая Господа, знает: без солнца и воздуха, без радости духовной - это не жизнь, а смерть. Потому и Дюймовочка не согласилась.

В комнате повисла тишина. Дети смотрели на батюшку, и казалось, что даже ночь за окном прислушивается к его словам.

- И наконец, - батюшка улыбнулся, - Господь послал ласточку. Она унесла Дюймовочку в цветущую долину, где её ждал Эльф, и там был свет, радость и венец для сердца. Так и мы, если пройдём все трудности, не променяем свет на мнимое спокойствие, - достигнем того, что приготовил Бог. Скорбь станет радостью, а путь - домом светлым.

Он сделал паузу, посмотрел на детей. Те, затаив дыхание, словно сами пережили все приключения крошечной девочки.

- Дети мои, - сказал батюшка, - видите, сказка - это не просто развлечение. Это о том, как душа наша может быть маленькой, как Дюймовочка, но видеть Божью руку и не бояться трудностей. Малое может быть великим, если сердце смиренно и открыто.

Он налил детям ещё чаю, и кто-то сказал:

- Батюшка, а мы тоже можем быть как Дюймовочка?

- Конечно, - тихо ответил батюшка. - Только не забывайте молиться, терпеть и благодарить. И тогда Господь поведёт вас туда, где свет и радость вечны.

Вечер продолжался. В доме было тепло, свет ламп раскачивался на стенах, и тени прыгали, словно маленькие животные. Дети молча пили чай и думали о чудесах, которые приходят к смиренному сердцу. А батюшка, с улыбкой, слушал их дыхание и тихо молился о том, чтобы каждая крошечная душа нашла свою Дюймовочку в мире - то есть свою веру, терпение и любовь Божию.

Так сказка кончилась, а в доме ещё долго витал запах липового чая, и тихий шёпот ночи казался благословением.

СКАЗКА О МУДРОМ ПРОФЕССОРЕ И ВОЛШЕБНОМ ВОРОБУШКЕ

В большом городе, где высокие дома подпирали небо, а улицы гудели, как разъярённые шмели, жил знаменитый профессор Семён Семёнович. Он был учёнейшим человеком на свете. Его кабинет был завален книгами от пола до потолка, а сам он дни и ночи напролёт размышлял над самым главным вопросом: «В чём секрет настоящего счастья?».

Он писал об этом толстенные книги, такие тяжёлые, что их с трудом поднимал даже дворник дядя Миша. Но чем больше профессор писал, тем больше он хмурился и вздыхал. Секрет счастья никак не хотел умещаться в слова и формулы.

А прямо под окном кабинета профессора, в старом-престаром дубе с дуплом, жил самый обыкновенный воробей по имени Чирик. Он не знал никаких секретов и сложных слов. Он знал, что утро начинается с восхода солнца, что хлебные крошки на бульваре – это вкусно, а купаться в луже после дождя – самое большое удовольствие на свете. Каждое утро Чирик вылетал из дупла и принимался звонко выводить: «Чик-чирик! Ура! Новый день!».

Профессор Семён Семёнович, услышав это веселое чириканье, только сердито хмурился.

- Опять этот пустомеля мешает великим мыслям! – ворчал он и плотнее закрывал окно.

Однажды вечером, когда профессор в сотый раз перечитывал свою новую книгу о счастье, в кабинет постучали. В дверь просунулась кудрявая голова маленькой девочки. Это была Наденька, дочь дворника. В руках она осторожно несла что-то завернутое в носовой платок.

- Дядя Семён, - прошептала она, - с Чириком беда! Он не летает и не чирикает!

Профессор взглянул на маленькую птичку, лежавшую на ладони у Наденьки. Чирик был таким тихим и испуганным, каким профессор его ещё никогда не видел.

- Гм, - промычал учёный. - Орнитологический случай. Надо установить диагноз.

Он усадил Наденьку в кресло, взял увеличительное стекло и стал внимательно изучать воробья. Но чем дольше он смотрел, тем больше понимал, что его толстые книги бессильны. В них не было написано, как вылечить печаль в маленьких птичьих глазах.

Вдруг в камине, который давно не топили, что-то затрещало. Из трубы, обсыпанный сажей, прямо на ковёр свалился невысокий забавный старичок в валенках на босу ногу и цветастом шарфе. Он отряхнулся и весело подмигнул изумлённому профессору.

- Здравствуй, Семён Семёнович! Слышал, у тебя проблема с пернатым другом? Я – старичок-Лесовичок, хранитель парка. А проблемы эти лечатся не учебниками, а приключениями!

- Какими ещё приключениями? – возмутился профессор. – У меня научный труд стоит!

- Вот именно, что стоит! – рассмеялся Лесовичок. – Пора его в путь-дорогу отправить! Чтобы понять секрет счастья маленького существа, нужно самому стать маленьким!

И прежде чем профессор успел возразить, Лесовичок дёрнул за кисточку своего шарфа и что-то прошептал. Комната вдруг начала стремительно увеличиваться! Нет, это профессор и Наденька начали уменьшаться! Через мгновение они стояли на огромном ковре, а книги возвышались над ними, как небоскрёбы.

- Вот так-то лучше! – сказал Лесовичок, который теперь казался великаном. – Ваша задача – вернуть Чирику его песню. А для этого вам нужно добраться до Озера Утренней Росы и умыться его каплей. Но путь неблизкий! Вперёд!

Сказав это, старичок растаял в воздухе, как дымка.

Так началось невероятное путешествие. Путь их лежал через необъятную Квартиру. Им предстояло пересечь просторы Линолеумной равнины, миновать опасные Ножки Стула и добраться до балконной двери.

Первым испытанием стал Поход через Ковёр-Джунгли. Ворсистый ковер превратился в густые, колючие заросли. Профессор, привыкший всё рассчитывать, пытался составить карту, но травинки-ворсинки колыхались и сбивали его с толку. А Чирик всё грустнел.

- Смотрите! – вдруг крикнула Наденька. – Паучок!

На тонкой, почти невидимой паутинке с потолка спускался упитанный паук. Он с интересом разглядывал путешественников.

- Куда путь держите, крошки? – прошипел он.

- К Озеру Утренней Росы! – смело ответила Наденька.

- А-а-а, за песней! – паук усмехнулся. – Я вас пропущу, если отгадаете мою загадку. «Сидит на паутинке, но не паук. Ловит солнце, но не птица. Что это?».

Профессор Семён Семёнович нахмурился. Он перебирал в памяти научные классификации, но ничего подходящего не находил. Наденька же внимательно посмотрела на солнечный луч, в котором танцевала пыль, и на капельку росы, блестевшую на паутинке, как бриллиант.

- Это роса! – радостно воскликнула она. – Она сидит на паутинке и ловит солнце, чтобы переливаться!

Паук удивился такой догадливости и, сдержав слово, пропустил их.

Следующей преградой стала Гора Диванная. Её склоны были круты и обрывисты. Профессор, пытаясь действовать по правилам, искал самый пологий склон, но это отнимало время. Наденька же просто стала карабкаться вверх, находя удобные зацепы – узоры на ткани, кисточки. Профессору пришлось последовать за ней, и вскоре они оказались на вершине. Оттуда открылся вид на целое море – Линолеумный океан, а вдали сияла цель их пути – балконная дверь.

Но как его пересечь? Вдруг из-под дивана с громким скрежетом выкатилась огромная пыльный шарик-монстр! Это был кот Васька, который принял маленьких путников за мышей! Его усы колыхались, как сабли, а глаза горели зелёным огнём.

Профессор замер от ужаса. Все его знания были бесполезны. Но тут Наденька заметила старую газету, лежавшую на полу. Она схватила её и крикнула:

-Дядя Семён, бежим!

Они прыгнули на газету, как на плот. Наденька подняла уголок, и поток воздуха из-под плинтуса понёс их по гладкому линолеуму прямо к балкону! Кот Васька только фыркнул от удивления.

Наконец, они добрались до балконной двери. Щель под ней стала для них настоящими вратами в новый мир. Они выбрались на балкон. И тут профессор ахнул.

В старом тазу, где дядя Миша замачивал цветы, после вчерашнего дождя скопилась вода. Вода эта искрилась в лучах восходящего солнца, как миллионы алмазов. Это и было Озеро Утренней Росы!

Наденька осторожно подошла к тазу и зачерпнула ладошкой каплю воды. Она поднесла её к клювику Чирика. Птичка сделала глоточек. Потом другой. И вдруг её глазки заблестели. Она взмахнула крыльями, взлетела с ладони Наденьки, села на край таза и звонко, на весь парк, вывела:

-Чик-чирик! Спасибо!

В этот момент с профессором Семёном Семёновичем произошло чудо. Лесовичок снова появился рядом и дёрнул за шарф. Профессор снова стал большим. Но что-то в нём изменилось навсегда. Он смотрел на чистое небо, на зелёные деревья парка, на радостного Чирика, который носился в воздухе, и на счастливое лицо Наденьки.

И он понял. Он понял всё без единого слова.

Счастье было не в толстых книгах. Оно было в утреннем солнце, в капле росы, в смелой девочке, которая не боится загадок, и в простой песне маленькой птички, радующейся новому дню.

С тех пор профессор Семён Семёнович изменился. Он по-прежнему писал свои книги, но теперь он всегда работал с открытым окном. А каждое утро он выходил на балкон, сыпал в кормушку хлебных крошек и с улыбкой слушал, как Чирик и его друзья выводят свою простую, но самую правдивую в мире песню о счастье.

СКАЗКА О ДЫРЯВОМ САПОГЕ И ЗАВИСТЛИВОМ ИНОКЕ

В далеком монастыре, где сосны пели с ветром, а колокольный звон звенел, будто серебряные монетки, жили-были два друга: маленький щегленок Фюирк и юродивый Силуан. Силуан был чудной - босой, с бородой, похожей на старый веник, и всегда таскал дырявый сапог, полный блестящих камушков. Фюирк, шустрый, как солнечный зайчик, любил сидеть на плече Силуана и высвистывать с щелканьем песенки, от которых даже монахи улыбались.

В монастыре был молодой инок Вонифатий, худой, как тростинка, и с глазами, в которых пряталась тоска. Он мечтал стать самым умным и уважаемым монахом, но игумен хвалил другого - доброго Серафима, чье лицо сияло, как глиняный горшок на солнце. Вонифатий злился: «Почему Серафима хвалят, а меня нет? Я же читаю книги и пощюсь дольше всех!». Его сердце, словно старый сундук, наполнялось завистью, и оно скрипело, как несмазанная дверь.

Однажды, когда солнце золотило монастырский двор, Силуан, хихикая, подбежал к Вонифатию, держа свой сапог.

- Эй, инок! - крикнул он. - Положи свою тоску в мой сапог, он дырявый, но крепкий!». Щегленок Фюирк на плече Силуана просвистел:

- Тоска - тяжё-ё-ёлая!».

Вонифатий нахмурился: «Какой вздор! Мое сердце болит, а ты с сапогом лезешь!». Силуан вытряхнул камушки - они запрыгали, будто лягушки, и сказал:

- Зависть - как эти камни, сушит душу. Положи в сапог благодарность, и увидишь чудо!.

Вонифатий фыркнул и ушел, но слова Силуана застряли в голове, как песчинка в ботинке. Ночью он не спал, глядя на звезды через окошко кельи. «А что, если Серафимов успех - не моя беда?» - подумал он.

Тут Фюирк влетел в окно и прощелкал:

- Иди за мной, инок! В лесу есть секрет!

Вонифатий, хоть и ворчал, надел плащ и пошел за птичкой.

Лес за монастырем был густой, как борода Силуана, и полный загадок. Фюирк привел Вонифатия к старому дубу, где в корнях блестел золотой сундучок.

- Открой его!

Вонифатий дрожащими руками открыл крышку и ахнул: внутри лежали три волшебных камня - красный, синий и зеленый, а рядом - записка: «Кто зависть оставит, тому камни откроют путь». Вонифатий схватил камни, но они вдруг загорелись, как угольки, и он их выронил.

- Что за шутки? - крикнул он.

Фюирк захихикал:

- Зависть жжет, как огонь! Пойдем дальше!

Они побежали через лес, где ветки шептались, а сова ухала, будто старушка на базаре. Вскоре они вышли к реке, где на берегу стоял Силуан с дырявым сапогом.

- Ну, инок, - сказал он, - готов ли ты бросить зависть?

Вонифатий топнул ногой:

- Как я могу радоваться, если Серафим хвалят, а меня нет?

Силуан подмигнул:

- Попроси камни показать правду, но сначала поблагодари Серафима за его добро.

Вонифатий буркнул, но вспомнил, как Серафим делился с ним хлебом, когда он голодал. «Ладно, - пробормотал он, - спасибо ему». В тот же миг красный камень засветился и превратился в мост через реку. Вонифатий, Фюирк и Силуан перешли на другой берег, где их ждала пещера, полная светлячков, похожих на звезды. В центре пещеры стоял зеркальный пруд, а над ним висел сияющий венец.

- Это Венец Радости, - сказал Силуан. - Но его возьмет только тот, кто оставит зависть.

Вонифатий шагнул к пруду, но зеркальная вода показала его лицо - угрюмое, с тенью зависти. Он отпрянул: «Это не я!».

Фюирк чирикнул:

- Это ты, пока зависть в сердце!.

Вонифатий закрыл глаза и вспомнил, как Серафим помогал братии, как его смех грел монастырь. «Он хороший, - прошептал Вонифатий. - Пусть его хвалят, я рад». Синий камень вспыхнул, и пруд засиял, отражая улыбку Вонифатия.

Но Венец Радости висел высоко, и до него было не дотянуться. Силуан подал свой сапог:

- Набей его благодарностью, инок!

Вонифатий начал говорить:

- Спасибо Серафиму за доброту, спасибо игумену за мудрость, спасибо Фюирку за смелость.

С каждым словом сапог светился, будто набитый звездами, и вдруг взлетел, подхватив Вонифатия к венцу. Он схватил его, и венец превратился в теплый свет, который наполнил его сердце, как горячий чай - холодный вечер.

Когда они вернулись в монастырь, Силуан пел под соснами, а Фюирк танцевал в воздухе. Вонифатий подошел к Серафиму и сказал:

- Брат, твоя радость - моя наука. Благослови!

Серафим улыбнулся, а братия ахнула: лицо Вонифатия сияло, как утреннее солнце. Силуан подмигнул: «Зависть - дыра, благодарность - звезда. Носи сапог, но держи сердце легким!».

С тех пор Вонифатий не завидовал, а помогал Серафиму и братии. Фюирк насвистывал и выщелкивал песенки, а Силуан таскал свой сапог, но теперь в нем звенели не камни, а смех. А в лесу, говорят, до сих пор спрятан сундучок с волшебными камнями, и тот, кто оставит зависть, найдет свой Венец Радости.

Так и ты, маленький друг, помни: если сердце тоскует, поблагодари за чужое счастье - и твое засияет, как звезда в дырявом сапоге!

СКАЗКА О ЗВЕЗДЕ В КАРМАНЕ И ВОЛШЕБНОМ ЛЕСЕ

В старом монастыре, где высокие сосны качали ветками, словно баюкали колыбель, а колокольный звон пел, как серебряные колокольчики, жил маленький мальчик по имени Савва. Ему было семь лет, и он был послушником - помогал монахам поливать цветы и кормить кур. Савва любил смотреть на звёзды ночью и мечтал о больших приключениях. Но иногда его сердечко грустило, потому что казалось тёмным, как старый чулан без лампы. В монастыре жил добрый дедушка Серафим, чудной старец с бородой, мягкой, как пуховая подушка, и дырявым карманом в старом подряснике. Серафим всегда ходил, держа руку в кармане, и шептал: «Я несу звезду, тёплую, как свежий хлебушек из печки!».

Однажды ночью, когда луна светила круглым личиком, как большой блин, Савва не мог уснуть. Он вышел во двор, где росли яблони с румяными яблоками, и увидел Серафима, который шагал по тропинке, напевая тихую песенку.

- Дедушка Серафим, покажи свою звезду! - попросил Савва, потирая глазки. Старец улыбнулся, как солнышко сквозь облака, и вытащил руку из кармана. Там было пусто - только дыра, сквозь которую виднелась мягкая травка! - Где звезда?» - удивился Савва.

Серафим подмигнул:

- Гляди, дружок, звезда там, где ты не смотришь! А чтобы найти её по-настоящему, пойдём в волшебный лес. Там ждёт настоящее приключение, как в сказках.

Савва обрадовался, схватил дедушку за руку, и они пошли в лес за монастырём. Лес был сказочным: деревья шелестели листьями, как рассказывали истории, а светлячки танцевали, словно маленькие фонарики. Вдруг из кустов выскочил шустрый конёк-горбунок по имени Горбунчик. Он был маленький, с золотистой шёрсткой и умными глазками.

-Я ваш помощник! - заржал Горбунчик весело. - В этом лесу всё чудное: деревья дружат с небом, а небо - с ребячьими сердечками. Прыгайте на меня, и поскачем вперёд.

Савва и Серафим забрались на Горбунчика, и он поскакал по мягкой тропинке, усыпанной золотыми листьями.

По пути Горбунчик рассказал:

- В этом лесу есть тайна - каждый мальчик и каждая звезда - лучшие друзья. Нет стены между ними! Это как в добрых сказках, где всё живое и теплое.

Савва слушал, прижимаясь к мягкой гриве, и сердечко его забилось радостнее. Вскоре они прискакали к большой пещере, вход в которую охранял Старый Дуб с добрыми глазами вместо сучьев.

- Чтобы пройти, ответьте на загадку! - прогудел Дуб ласково. - Что внутри тебя, но и на небе светит?

Савва подумал и сказал:

«Звезда!

Дуб зашелестел листьями, как засмеялся:

- Верно, дружок! Но чтобы увидеть её, нужно просто поверить и шагнуть вперёд.

Савва шагнул в пещеру, и вдруг всё вокруг закружилось, как в весёлой карусели! Мир стал таким странным и волшебным. Савва почувствовал, как его тело становится лёгким, а внутри зажигаются тёплые огоньки. Он увидел: его сердечко - как кусочек неба, полное мерцающих звёздочек, а настоящее небо - как его большая душа, огромная и добрая.

- Я дружу с небом! - закричал Савва. - А небо дружит со мной!

Горбунчик заржал:

- Да! В этом волшебстве ты и небо - одно целое, как в сказке про добрых друзей.

Но приключение продолжалось. В пещере их ждал Тёмный Комочек - большой пушистый шар с глазками, как угольки.

- Я - Тьма! - пропищал он. - Ты ищешь свет? Ха, в твоём кармане пусто, как у дедушки.

Савва немножко испугался, но вспомнил слова Серафима. Он сунул руку в свой карманчик и вытащил... ничего! Но вдруг из пустоты выскочила искорка.

- Свет внутри тебя! - сказал Серафим. - Просто поверь в него.

Савва улыбнулся, и Комочек начал таять, как снежинка на ладошке.

- Тьма - это всего лишь сон, а свет - настоящий друг! - сказал Горбунчик.

Они поскакали глубже в пещеру, где стены блестели, как звёздное небо. Там стоял Волшебный Гляделкин, сделанный из чистого хрусталя.

- Посмотри в него! - сказал Серафим. - Увидишь тайну.

Савва прильнул глазком и ахнул: он увидел весь большой мир внутри себя! Звёздочки плясали в его сердечке, планеты кружили в животике, а целые миры сияли в мыслях.

- Каждый мальчик - как маленький мир, полный добра! - прошептал Горбунчик.

Вдруг Гляделкин задрожал, и из него вылетел Золотой Ключик.

- Это ключ к твоей звезде! - сказал Дуб, который появился рядом. - Но чтобы забрать его, пройди испытание.

Перед ними появилась река из молока и мёда, а на другом берегу - Сияющий Венец.

- Перейти реку можно только с добрым сердцем! - объяснил Серафим. - Представь, что река - твой друг, а ты - её.

Савва закрыл глазки и подумал: «Я дружу с рекой, река дружит со мной!». И вдруг он поплыл по воздуху, как по воде, в весёлом танце.

Горбунчик скакал рядом:

- Видишь? Ты и река - друзья навек!.

На другом берегу Савва схватил Венец, и он превратился в тёплый свет, который заполнил его карманчик.

- Теперь звезда у тебя внутри! - сказал Серафим. - Не ищи снаружи, ищи в сердечке».

Но Тёмный Комочек вырос снова, большой, как холм.

- Ты не достоин! - пискнул он. - Твоё сердечко тёмное!

Савва вспомнил чудо:

- Нет! Я дружу с небом, полным звёзд!

Он улыбнулся от всего сердца, и свет из него осветил Комочек. Тьма растаяла, оставив после себя цветочек с лепестками, как звёздочки.

Они вернулись в монастырь на рассвете, когда солнышко золотило яблони. Савва сиял, как утренний лучик. Монахи ахнули: «Что случилось?».

Савва улыбнулся:

Я нашёл звезду внутри себя! Благодаря волшебству леса - я и небо друзья, всё связано, как в доброй сказке.

Серафим подмигнул:

- Пустой карман - лучший, потому что в нём помещается весь свет.

С тех пор Савва не грустил. Он помогал в монастыре, пел песенки с Горбунчиком и смотрел на звёзды, зная: они внутри него, как тёплые друзья. А в лесу, говорят, до сих пор светится пещера, и тот, кто поверит в своё сердечко, найдёт свою звезду.

Так и ты, маленький дружок, запомни: свет не далеко, он в твоём сердечке. Поверь в него, и увидишь - ты и небо лучшие друзья! Не бойся пустоты, в ней прячется добрый свет.

НЕЗВАННЫЕ ГОСТИ

В далёком монастыре, где колокола пели песни ветру, а яблони роняли золотые листья, жил мальчик, видящий сердцем, Фомушка. Он был не такой, как все: босые ножки шлёпали по траве и камням, в руках - сухая корочка хлеба, твёрдая, как камушек, а на плече сидел ворон Каркуша, который каркал, будто знал все тайны мира. В сердце у Фомушки жили смех и слёзы, как радуга после дождика. А монастырь пах мёдом, ладаном и молитвой.

Но иногда во двор приходили незванные гости - Страсти. Они были не тени, не чудища, а живые, как люди, каждый со своим лицом, голосом и повадками. Фомушка их не боялся. Он встречал их, шлёп-шлёп, и говорил с ними просто, как рыбак дедушка Пётр, что ловит рыбу прямо в сеть, и хитро, как дядюшка Хармс, - обрывисто и с притчей: хлоп - и готово!

Первым ворвался Гнев. Это был здоровенный мужик с лицом красным, как спелый помидор. Глаза его сверкали, как угли в печи, волосы торчали, будто солома, а кулаки сжимались, как молоты. Он топал сапогами, отчего пыль поднималась тучей, и орал: «Я всё разломаю! Всех прогоню!». Изо рта его шёл пар, как от быка на морозе.

Фомушка остановился, посмотрел на него, прищурился и ткнул корочкой хлеба прямо в его широкий нос. «Эй, пыхтун гневливый! Ты как бочка пустая: стучишь, орёшь, а внутри - пустота!». Гнев зарычал, кулаки затряслись, но Фомушка рассмеялся, как колокольчик: «Не шуми, браток! Поставь засов на свой гнев: вдохни, помолись, подумай о добром. Станешь не быком разъярённым, а псом верным, что дом стережёт. Хлоп - и готово!». Гнев нахмурился, почесал красную щёку, буркнул: «Ладно, подумаю..» - и ушёл, ступая тише. Каркуша каркнул: «Кар-кар! Молодец!».

Тут прихрамало Сребролюбие - старичок тощий, с реденькой мышинной бородкой и глазами, как две медные монетки. Он тащил сундук, весь в золотых узорах, и звенел монетами: «Моё! Всё моё! Никому не дам!». Пальцы его дрожали, сжимая сундук, а спина горбилась, под этим грузом.

Фомушка нагнулся к нему, как к ребёнку, и сказал: «Эй, золотушный дед, в гробу карманов нет! Что толку от твоего сундука, если сердце пустое?». Он отломил крошку от корки и бросил Каркуше. «Вот мой сундук - крошка для друга. Поделись с голодным, дай милостыню, и твой сундук станет волшебным: чем больше даёшь, тем больше в нём!». Сребролюбие моргнул монетками, открыл сундук - а там вместо золота запорхали бабочки. Старичок засмеялся, впервые за сто лет, и пошёл прочь, лёгкий, как пёрышко.

Чревоугодие ввалилось, пыхтя, как паровоз. Это был толстяк с животом, как бочка, и щеками, что тряслись, как желе. В руках он держал пирог, огромный, с кремом и ягодами, и чавкал: «Ешь, пей, всё вкусное, ещё хочу!». Глаза его блестели от жадности, а пальцы были липкие от сахара.

Фомушка перекрестился - раз! - и сказал: «Животик твой - слуга хороший, но царь плохой. Накорми его крошкой - и хватит. Поблагодари за еду, помолись, и станешь лёгким, как птичка». Он отломил кусочек корки, съел и улыбнулся: «Ммм, сладко! Лучше твоего пирога». Чревоугодие почесал живот, пирог скукожился до яблочка, и толстяк ушёл, напевая: «Может, и правда, поменьше..». Каркуша клюнул яблочко и каркнул: «Вкусно!».

Гордость явилась, как королева. Высокая, в мантии из бархата, с золотой короной на голове. Она шагала важно, нос задрав, и говорила: «Я лучше всех! Все должны мне кланяться!». Глаза её смотрели сверху вниз, как с высокой башни.

Фомушка подпрыгнул - прыг! - и щёлкнул пальцами: «Пузырь мыльный, переливаешься красиво, а тронуть - хлоп, и лопнешь!». Гордость надула губы, но он засмеялся: «Кто выше всех, тот ближе к падению, как с яблони свалиться. А кто скромнее, тот ближе к чуду, к доброму Богу». Гордость фыркнула, но мантия её съёжилась, корона упала, и она ушла, краснея, как простая девчонка. Фомушка подмигнул: «Хлоп - и готово!».

Тщеславие закружилось, как молодой парень на ярмарке. В ярком кафтане, с пёрышками в шапке, он приплясывал: «Смотрите, какой я! Хвалите меня!». Глаза его бегали, ловя каждый взгляд, а улыбка сверкала, как фальшивая монета.

Фомушка сплюнул - пфф! - и сказал: «Хочешь аплодисментов? Вот тебе: хлоп-хлоп!». И захлопал в ладоши в пустоту. «Твои хлопки - как солома, сгорит. Делай добро тайно, чтоб небо видело, а люди нет. Тогда и крылья у тебя вырастут настоящие, не из цирковых перьев». Тщеславие остановилось, пёрышки осыпались, и парень убежал, пряча лицо.

Зависть вылезла из-за угла - девчонка тощая, с зелёными косичками и злым взглядом. Она грызла сухарик и шипела: «У всех всё лучше! У меня ничего!». Она косилась на цветы в саду, на чужую краюшку хлеба.

Фомушка сел рядом и сказал мягко: «Эй, зелёная косичка, радуйся чужому счастью - и оно станет твоим, как подарок. В большом доме добра всем хватит!». И шепнул: «Много комнат, много солнышка». Зависть бросила сухарик, улыбнулась, косички пожелтели, как подсолнухи, и она убежала, напевая.

Лень разлеглась в тёплой луже. Это был парень лохматый, в рубахе мятой, с сонными глазами. Он зевал: «Потом сделаю... Завтра..». Рядом квакала жаба, поддакивая.

Фомушка ткнул его ногой - тык! - и сказал: «Вставай, соня! Хоть один шажок сделай, хоть цветок понюхай - и силы придут, как волшебство». Лень пробурчала: «Завтра..». А он засмеялся: «Завтра - сказка, а нынче - дело! Хлоп - и вперёд!». Лень потянулся, встал и пошёл в сад, напевая.

Уныние сидело на камне - старушка в сером платке, с пустыми глазами. Она шептала: «Всё плохо, ничего не выйдет..». Лицо её было, как тучка перед дождём.

Фомушка сел рядом, захрустел корочкой: «Всё хорошо! Солнышко светит, Каркуша каркает, цветы пахнут. Слава Богу за всё!». И запел песенку, криво, но звонко. Уныние вздохнуло, платок посветлел, и старушка ушла, а на камне вырос цветок.

Последним встал Страх - великан с чёрной бородой, глазами, как ночь, и голосом, как гром: «Бойся! Всё пропало!». Его тень закрыла солнце.

Фомушка перекрестился - раз! - и сказал: «Ты тень, а у меня свет внутри. Ничего не случится без доброй воли». Страх съёжился, стал мухой, и Каркуша её - хап! - съел.

Фомушка поднял руки к небу: «Все Страсти я встретил! Они лают, шипят, но силы в них нет. Сила в доброте, в смехе, в молитве!». И пошёл, шлёп-шлёп. Каркуша каркал, солнце светило, душа пела.

Дети, если Страсти придут, встречайте их, с памятью о Боге, как Фомушка, с улыбкой и добрым сердцем. И они уйдут...

СОЛОВЕЙ СВЯТОЙ СОФИИ

Давным-давно, в той стране, где золотые купола храмов сияют под солнцем, как драгоценные жемчужины, а ночные звёзды шепчут древние тайны, стоял прекрасный храм святой Софии. Этот храм был не простым: его стены, словно мудрые старики, хранили секреты веков, а внутри горели лампадки, отбрасывающие тёплый свет на иконы, где ангелы улыбались, как добрые друзья. В саду у храма, среди душистых цветов и старых дубов, чьи ветви качались, словно в танце, жил маленький соловей по имени Роман. Он был крошечный, не больше грецкого орешка, с серыми пёрышками, мягкими, как пух, и глазками, блестящими, как утренняя роса. Роман любил петь, но его голосок был таким тоненьким, таким тихим, что даже листья не шелестели в ответ. «Ах, почему мой голос слаб? - грустил Роман, прячась в ветвях. - Храм святой Софии такой большой, такой мудрый, а я не могу спеть о его красоте, чтобы все услышали и возрадовались».

Каждый вечер Роман смотрел на золотые купола, что искрились в лучах заходящего солнца, и на иконы, где изображена была сама святая София - Премудрость Божия, с глазами, полными добра и света. «Если бы я мог петь о мудрости Божьей, о вере, любви и милосердии, - мечтал он, - я был бы самым счастливым соловьём на свете!». И вот однажды ночью, когда луна серебрила сад, а ветер шептал молитвы, словно сказочник из далёких стран, Роман задремал на ветке. И приснился ему чудный сон.

В этом сне перед ним явилась сама София Премудрость. Она была не просто образом на иконе - нет, она ожила, как в волшебной сказке! София стояла в белом платье, сияющем, как утренний свет, с венцом из звёзд на голове и глазами, что лучились теплом, словно лампадки в храме. В руках она держала золотую книгу, полную тайн, а вокруг неё порхали золотые бабочки, шепча слова мудрости. «Маленький Роман, - сказала она голосом, мягким, как шелк, - твое сердце чисто, как родниковая вода, и ты любишь мой храм. Я - София Премудрость, хранительница Божьей мудрости, и я дам тебе волшебный голос, чтобы ты пел о вере, любви и милосердии. Но голос этот нужно собрать, как жемчужины в ожерелье царицы.

- Ищи три мелодии: мелодию веры, мелодию любви и мелодию милосердия. Они спрятаны в мире, полном чудес и испытаний. Будь послушен сердцу, молись Богу, и добрые друзья помогут тебе. А я буду рядом, как невидимая звезда, освещая путь».

Роман проснулся, и сердце его запело от радости, словно птица в райском саду. «Я найду эти мелодии! - решил он. - И спою песню, что разнесётся по всей стране, как ветер». Солнце только-только позолотило купола, а Роман уже полетел над садом, кружа, как в вихре приключений. И вдруг он услышал звонкий смех, словно серебряные колокольчики. Это была принцесса Лилия, девочка лет семи, с косичками цвета золотой пшеницы и глазами, добрыми, как утренний свет. Она сидела на зелёном лугу, плела венок из ромашек и напевала тихую песенку. Рядом с ней пасся её верный друг - белоснежный единорог по имени Светозар, с гривой, искрящейся, как радуга после дождя, и рогом, что сиял, словно звезда в ночном небе.

Но у Лилии был свой секрет, как в тех сказках, где принцессы прячут свои мечты. Она жила в большом замке за холмами, где её отец-король и мать-королева ожидали, что она будет важной и строгой, как они сами.

«Принцессы не бегают по лугам босиком! Принцессы не дружат с птицами и зверями!» - говорили они.

Но Лилия любила бегать по траве, разговаривать с цветами и помогать всем, кто грустил. Когда она была совсем крошкой, она заблудилась в тёмном лесу, полном теней и шорохов. Она плакала, пока не появился Светозар, тогда ещё маленький жеребёнок с сияющим рогом. Он вывел её к храму святой Софии, где лампадки горели, как надежда в темноте. С тех пор Лилия приходила к храму каждый день, молилась у икон и училась быть доброй. Но в глубине души она боялась: «А вдруг моя доброта - это слабость? Вдруг я никогда не стану настоящей принцессой, как в сказках?».

А Светозар? О, у него была своя тайна, словно заколдованный клад. Он родился в звёздном лесу, где деревья шептали с небом, а ручьи пели колыбельные, как в восточных легендах. Его рог с рождения светился, потому что единороги той страны рождались, чтобы нести свет в тёмные уголки мира. Но Светозар был самым младшим в своём стаде, и старшие единороги дразнили его: «Твой свет слишком слабый, Светозар! Ты никогда не станешь настоящим хранителем света, как в древних преданиях!». Эти слова ранили его, словно шипы розы в сказке. Он часто убегал к храму святой Софии, где молился у стен, и его рог сиял ярче, словно впитывая мудрость Божью. Там он и нашёл Лилию, и с тех пор они были неразлучны.

Но Светозар всё ещё сомневался: «Достаточно ли ярко светит мой рог? Что, если я подведу друзей в час нужды?».

- Здравствуй, маленький соловей! - сказала Лилия, заметив Романа. - Ты кажешься таким взволнованным, словно услышал зов приключения из далёких стран.

Роман сел на ромашку и рассказал о своём сне, о Софии Премудрости и о трёх мелодиях. Лилия хлопнула в ладоши, глаза её засияли, как звёзды:

- О, это настоящее чудо, как в сказках! Мы с Светозаром поможем тебе, правда, Светозар?

Единорог фыркнул одобрительно, и его рог мигнул мягким светом. Лилия подумала: «Если я помогу Роману, может, я пойму, как быть настоящей принцессой - доброй и смелой». А Светозар решил: «Если мой свет поможет, я докажу, что я настоящий хранитель». Так трое друзей - соловей, принцесса и единорог - отправились в путь, полный волшебства и уроков, как в притчах о добродетелях.

Сначала они пошли к реке, что текла за храмом, сверкая, как серебряная нить в ковре, сотканым небесным ткачем. Старики в деревне шептали, что там, на берегу, живёт старая черепаха Матушка, чей панцирь покрыт узорами, словно древние письмена мудрецов. «Если кто и знает, где спрятана мелодия веры, то только она», - подумал Роман. Они нашли Матушку, греющуюся на тёплом камне. Её глаза были мудрыми, как у Софии Премудрости.

- Мелодия веры живёт в тех, кто доверяет Богу и не боится шагнуть вперёд, - сказала она голосом, медленным, как река. - Роман, перелети через бурную реку. На том берегу, в старом дубе, спрятана первая мелодия.

Роман посмотрел на реку: волны ревели, как дикие львы в дикой пустыне, ветер хлестал по крыльям. «Я слишком маленький! Что, если я упаду?» - испугался он. Лилия замерла, вспомнив слова родителей: «Ты слишком слабая для приключений». Светозар поник гривой, подумав о насмешках: «Твой свет не осветит бурю». Но вдруг над ними мелькнула тень золотой бабочки - это была София Премудрость, невидимая, но близкая. Она шепнула ветру слова утешения.

- Друзья, давайте помолимся вместе, - сказала Лилия. - Бог поможет тем, кто верит, как в притчах о святых странниках.

Они закрыли глаза и тихо помолились: «Господи, дай нам смелости, как дал мудрость Софии». Светозар почувствовал тепло в роге - он засветился ярче, чем когда-либо, и луч упал на реку, указывая путь, словно звезда волхвов. Роман взлетел, следуя свету, ветер трепал его пёрышки, волны шумели, но вера несла его, как в сказке. Он достиг дуба и нашёл в дупле серебряный колокольчик, что звенел нежно, как молитва в храме. Это была мелодия веры! Роман подхватил её в клювик, и его голос стал звонче, словно эхо в золотых куполах.

Лилия засмеялась:

- Вера - это доверие, что всё будет хорошо, если идти с Богом.

Светозар подумал: «Мой свет помог! Он сияет, когда я верю».

А София Премудрость улыбнулась в небе, как добрая сказочница.

Друзья продолжили путь и пришли в деревню, где дома стояли, как в восточных сказках, с резными окошками и цветами на крышах. Там жила старушка Марфа, добрая, как бабушка в притчах. Но в тот день она плакала у порога: её козочка Белянка застряла в терновом кусте на краю леса, полном страхов и шорохов.

- Помогите, добрые души... - взмолилась она.

Друзья поспешили к кусту. Он был колючим, как драконий хвост в старинных легендах, а Белянка блеяла жалобно, словно зовя на помощь. Светозар попробовал раздвинуть ветки рогом, но они сжимались плотнее. Лилия вспомнила укоры родителей: «Принцессы не пачкают руки». Роман пискнул: «Что делать?». Но снова появилась золотая бабочка Софии, и её крылья шепнули: «Любовь - это забота больше, чем о себе».

- Давайте споём Белянке песню любви, - сказала Лилия. - И согреем её сердцем, как учит София Премудрость.

Роман запел свою новую песенку с мелодией веры, Лилия подхватила голосом, чистым, как родник, Светозар топнул копытом в ритм, и его рог засветился тёплым светом, словно обнимая козочку. Их голоса и свет сплелись, как узоры в волшебном ковре, и куст, почувствовав тепло любви, раскрылся, словно цветок под солнцем. Белянка выскочила, лизнула Лилию в щёку, а в траве Роман нашёл крохотную свирель, издающую ласковый, тёплый звук. Это была мелодия любви!

Лилия обняла Белянку:

- Любовь - это сила, что делает мир лучше, как в притчах о добрых сердцах.

Светозар почувствовал: «Мой свет согревает, когда я люблю».

София Премудрость кивнула из облаков, её книга засветилась.

Последнее испытание ждало в горах, где скалы возвышались, как великаны, а ветер пел загадочные песни. Там, в тёмной пещере, жил старый ворон Карр, ворчливый, как забытый колдун в сказках. Никто не дружил с ним, потому что он каркал: «Уходите, мне никто не нужен!». Но друзья решили: «Милосердие - это помочь даже тому, кто кажется злым».

В пещере было темно, как в заколдованном подземелье. Карр встретил их ворчанием, но Роман заметил: его крыло ранено, как у раненого воина в притчах. Лилия вспомнила свои страхи, Светозар - насмешки, но золотая бабочка Софии мигнула: «Милосердие - это видеть добро в каждом».

- Карр, позволь нам помочь, - сказала Лилия мягко. Светозар помолился, и его рог осветил пещеру, как лампадка в храме. Лилия промыла рану чистой водой из ручья, Роман спел песню веры и любви, а Светозар принёс мягкий мох для подстилки. Карр сначала каркал сердито, но потом глаза его смягчились.

- Спасибо вам, добрые души, - каркнул он. - Я думал, что одинок навсегда.

И в тот миг из глубины пещеры выкатился маленький барабанчик, стучащий, как сердце, полное тепла. Это была мелодия милосердия! Роман подхватил её, и его голос засиял, как утренний свет.

Лилия прошептала:

- Милосердие - это умение понять и помогать.

Светозар понял: «Мой свет сияет для всех».

София Премудрость появилась в сиянии: «Вы собрали мелодии, друзья. Теперь мудрость Божья в ваших сердцах».

Друзья вернулись к храму святой Софии. Роман взлетел на высокую ветку и запел. Его голос, полный веры, любви и милосердия, лился, как река, сиял, как звёзды, согревал, как солнце. Люди из деревни, король с королевой, даже звери и птицы собрались, слушая песню, что рассказывала о мудрости Бога, о доброте, как в притчах. Лилия поняла: «Быть принцессой - значит нести добро». Светозар осознал: «Я хранитель света Божьего». А София Премудрость стояла среди них, улыбаясь: «Вы нашли мудрость в сердцах».

С тех пор Роман пел каждое утро в храме, его песня звучала на службах, соединяя всех в молитве. Лилия правила с добротой в замке, Светозар освещал пути, а София Премудрость шептала новые сказки. И если ты, малыш, услышишь соловья или увидишь сияющий рог, прислушайся: это они рассказывают о вере, любви и милосердии, чтобы твое сердце наполнилось чудом, теплом и добром.

СКАЗКА О ВАНЮШКЕ И ЗОЛОТОМ ВОЙНЕ

В тридевятом царстве, в тридесятом государстве, у речки синей, где ивы качали ветками, словно бабушки в платочках, стояла деревушка. В той деревушке, подле церкви маленькой, с крышей, поросшей мхом, будто зелёным одеялом, жил мальчик Ванюшка, лет семи, глазастый, как котёнок, и смышлёный, как воробей. С ним жил дедушка, сторож церковный, седой, как лунный свет, и добрый, как тёплый блин с мёдом. Церковка была старая, кресты её на солнце сверкали, словно звёздочки, а голуби ворковали на карнизах, будто сказки старые напевали.

Любил Ванюшка в церкви бывать. Знал он там каждый уголок: каждую ступеньку, скрипущую, как бабушкин сундук, каждое оконце, где солнышко играло, как в калейдоскопе. А больше всего нравились ему иконы в золочёных окладах - лики строгие, очи мудрые, свет от них шёл тёплый, как от печки в зимний вечер. Но в тёмном углу, у голландки-печурки, висела одна икона, забытая всеми. Доска её почернела, как уголь, и никто не помнил, кто на ней изображён. Народ мимо проходил, не кланялся, свечек не ставил, думал: «Старая доска, света в ней нет, осыпалась вся».

Жалко стало Ванюшке эту икону. Подойдёт, рукавом пыль смахнёт, как с котёнка грязь, и шепнёт: «Здравствуй, тёмный мой! Грустно тебе одному, небось?». И будто тёплый ветерок касался его щёк. Однажды вечером, когда дедушка задержался в деревне, а солнышко спряталось, как за занавеску, Ванюшка остался в церкви один. Сумерки легли на пол, тени заплясали, как в сказках про жар-птицу. Подошёл мальчик к тёмной иконе, прижался лбом к доске, пахнущей старым деревом, и вдруг услышал шёпоток, тонкий, как листочек сухой: «Спасибо, дитятко, что не побрезговал. Хочешь, расскажу сказку про чудеса?».

Ванюшка глазёнки разинул: «Расскажи, добрый голос!». И полилась история, словно ручеёк звонкий.

Первая сказка о корабле

«Плыл я, - говорит голос, - на корабле большом, где купцы везли ткани шёлковые да пряности сладкие. Вдруг туча чёрная, как ворона, закрыла небо, ветер завыл, как волк, волны поднялись, как горы. Корабль трещал, будто щепка! Купцы заплакали: «Спаси нас, добрый воин!». Я светом озарился, как свечка в ночи, и указал путь меж скал острых к бухте тихой, где волны спали, как котята. Купцы, спасённые, колокол отлили, звонкий, как песня».

Ванюшка слушал, будто сам на корабле качался, и сердце его забилось, как барабан на ярмарке. С тех пор каждый вечер бегал он к иконе, словно к другу. Узнала про это сестрёнка его, Катюшка, смешлива, как белочка. «Выдумки твои, Ваня!» - дразнила она. Но он уговорил её подойти. Катюшка приложилась к доске, притихла и вдруг просияла, как ромашка под солнцем: «Слышу колокола, будто на Пасху звонят!».

Стали детишки деревенские к тёмному углу собираться, как цыплята к наседке. Сидят на полу, а голос из иконы рассказывает сказки, добрые, как в рассказах про лето Господне. Каждому чудилось что-то своё: одному - звон колоколов, другому - шёпот ветра. А икона, будто умытая детской радостью, начала светлеть, как утреннее небо.

Вторая сказка о путнике

«Шёл я, - говорит голос, - с путником по дороге пыльной, где ромашки кланялись, как барышни. Встретили нас разбойники, бороды косматые, сабли острые. «Отдавай золото!» - кричат. А у путника - только хлеб да соль в котомке. Рассердились разбойники, мечи подняли. Я же им в сердце шепнул: «Зачем зло творите? Хлебом поделитесь!». Устыдились лихие, опустили сабли, а старший сказал: «Ведёт тебя невидимый друг!». И ушли они, как братья, с путником обнявшись».

Дети слушали, затаив дыхание, словно в сказке про царя Салтана. Икона светлела, будто солнышко из-за тучки выглядывало. Но недолго длилось их счастье. Прослышала о тёмной иконе богатая купчиха, в сарафане шёлковом, как павлин. Примчалась в церковь, увидела ребятишек на полу и всплеснула руками: «Это что за безобразие? Детишки перед чёрной доской сидят! Снять её немедля!».

Работники с лестницей пришли, дети заплакали. Но Ванюшка смело встал перед иконой, ручки раскинул, как крылья: «Не дам друга обидеть!». Купчиха топнула ногой, а Ванюшка прижался к доске и взмолился: «Помоги, добрый воин!». И тут - чудо! Из иконы полился свет золотой, ярче всех свечей, как в сказке про жар-птицу. Проступил лик святого - юный воин в доспехах, сияющих, как река на солнце, с мечом в руке и глазами добрыми, как у деда. По церкви разлился звон колоколов, будто невидимый хор запел.

Купчиха на колени упала, работники шапки сняли, а дети засмеялись, как ручейки. Все поняли: чуть не погубили святыню по глупости своей.

Третья сказка о сироте

Когда народ разошёлся, голос рассказал последнюю сказку: «Жил мальчик-сирота, без дома и хлеба. Зимой упал он в сугроб, продрог, как воробышек. Увидел я его из оконца храмового, протянул луч света, тёплый, как мамин платок. Отогрелся сирота, а наутро добрый человек нашёл его и в дом свой взял. Помните, детки: чудеса случаются, если сердцем верить».

С той поры икона стала главной святыней. Ванюшка с ребятами приходили слушать её сказки, добрые, как в рассказах про русские чудеса. Они знали: богатство - не в золоте, а в сердечке, что слышит тихий голос правды. Икона сияла, а дети росли, добрые дела творили, как в сказках про царевен и богатырей.

Мораль сказки: Слушай сердцем, дружок, и не проходи мимо того, что кажется простым. Даже тёмная доска может светить ярче звёзд, если верить и любить. Как в старых сказках, добро и вера творят чудеса, а сердце открытое - дороже любого клада.

СКАЗКА О МАЛЬЧИКЕ И ЗОЛОТОЙ ПЧЕЛКЕ

В тридевятом царстве, в тридесятом государстве, у речки синей, где ивы кланялись воде, словно барышни в цветастых платочках, стояла деревушка. В той деревушке, в избе с резными ставнями, жил мальчик, лет семи, шустрый, как воробей, но с сердечком, полным жалости к себе. Мальчик помогал деду по хозяйству: то воды из колодца натаскает, то дровишек наколет, то грядки в огороде прополет. Но всякий раз, взявшись за дело, начинал ныть, будто котёнок под дождиком: «Ой, вёдра тяжёлые, ручки болят! Ой, топор кусается, жалко мне себя, бедненького!».

Дед, седой, как зимний снег, и добрый, как тёплый хлеб, качал головой:

- Малыш, не в вёдрах тяжесть, а в твоём сердечке. Поймёшь, когда время придёт.

Мальчик кивал, но искал, где полегче, словно герои в сказках, где правда приходит через уроки. А деревушка та была непростая: за околицей начинался лес заколдованный, полный чудес, как в старых рассказах. Там и старушка в ступе летала, и птица огненная перья роняла, и коньки волшебные скакали.

Одним ясным утром, когда солнышко сияло, как золотой самовар, мальчик пошёл в лес за хворостом. Дед наказал:

- Собери вязанку, не ленись, как работник в старой сказке!

Мальчик пошёл, но скоро заныл: «Ой, хворост колючий, спинка ноет, жалко мне себя!». Сел он под сосной, понурился, как тучка. Вдруг из травы вылетела Золотая Пчёлка, маленькая, как искорка, с крылышками, блестящими, как стёклышки в бабушкиной шкатулке.

- Что тоскуешь, дружок? - прожужжала она весело. - Я - Пчёлка Золотая, помощница волшебная! Садись на меня, полетим в приключение, но помни: сокровище найдёт тот, кто дело делает с радостью, а не с жалостью.

Мальчик, хоть и удивился, что пчёлка говорит, ухватился за её крылышки, и они полетели над лесом, где сосны пели, как хор на празднике, а ветер подхватывал их, словно в тёплых рассказах про лето. Пчёлка опустилась на поляну, где стояла избушка на курьих ножках. Избушка повернулась, скрипнула, и вышла старушка, добрая, как бабушка с блинами, в платочке с ромашками.

- Эй, малыш! - сказала она. - Хочешь к сокровищу? Натаскай воды из ручья в мой котёл, да с песней, не с нытьём! Тогда дам тебе ключ волшебный.