Ваше Сиятельство 12 (+иллюстрации)

Глава 11 Коварство и любовь

Сегодня даже к вечеру здесь было жарко. Жарко настолько, что Артемиде захотелось вызвать тучи, чтобы они полили ее владения прохладным дождем. Но менять погоду даже для богини — дело непростое, требующее немалых усилий. Поэтому Охотница решила подняться по тропе в горы, туда, где от синих ледников веяло прохладой. Вместе с Афиной она переместилась к древнему храму Серебряных Струй и пошла по тропе, взбиравшейся между скал.

— Что скажешь, дорогая? — вернулась Афина к их разговору, начатому сразу после возвращения из дома графини Елецкой. — Мне кажется, уже просматривается кое-какой замысел Величайшей из гадюк. Только мне он представляется глупостью. А разве мы можем ожидать от Геры глупость?

— Скажу, что мне хочется убить Гермеса. Почему бы его не перепутать с уткой и не пустить стрелу, когда он будет пролетать мимо? — они обе рассмеялись. — Какой же он двуличный!

— Он всегда был таким! Не понимаю, что тебя удивляет, — Афина остановилась на повороте тропы, где открывался вид на маленькое поселение охотников: несколько деревянных домиков на зеленой поляне у кромки леса.

— Да, таким он был всегда. Но никогда его желание угодить сразу всем так не отражалось на мне, да и на всех нас. Неужели, он не понимает, что, прислуживая Гере может сделать в итоге хуже себе самому⁈ — Разящая в Сердце пошла дальше по крутой тропе и, когда вскарабкалась наверх скалы, сказала: — Давай, моя подруга, подытожим, что мы имеем на сегодня. Совершенно очевидно, что Гера собирает вокруг себя приглянувшихся ей мужчин. Вопрос: зачем? При этом она идет во все большее противостояние с Перуном и совершенно не боится его гнева. Вопрос: почему? Что ей дает такую уверенность? Далее… Ее интересуют «Камни Новых Богов». Здесь как бы наполовину понятно: это связано с ее новыми мужчинами.

— Понятно, да непонятно, — вставила Афина, подставляя лицо свежему ветру, гулявшему между горных вершин. Он заиграл ее рыжеватыми от солнца волосами.

— И самый главный вопрос: на что она рассчитывает? — продолжила Небесная Охотница. — Что она намерена получить от Астерия? Это должна быть такая вещь, которая способна невероятно укрепить ее влияние, дать ей огромные силы. Вещь, обладание которой делает ее настолько уверенной, что она уже сейчас смеет бросать вызов не только Громовержцу, но и всем нам!

— Я ломаю голову над этим, не переставая. Сюда еще следует добавить, что эта вещь не является оружием, может быть использована лишь богом и не навредит нам и людям, близким Астерию. Если, конечно, Гера не врет, — оговорилась Воительница. — А ведь она врала много раз. Вполне возможно, что и в этот раз она рассчитывает обмануть твоего…

Афина замолчала, хитровато поглядывая на подругу.

— Ну, договаривай: моего… — Арти замерла с тихой улыбкой.

— Твоего любовника, — проговорила Светлоокая.

— Не любовника, а моего возлюбленного! Не путай, сестра: это очень разные вещи! Любовники у Геры. Я таковых не держу. Почему ты меня поддела? — сделав шаг с тропы, Артемида стала напротив нее.

— Потому, что я тебе завидую! — Афина прыснула смехом. — Ну, правда, это несколько несправедливо. Я первая узнала Астерия и уже потом, через несколько лет указала на него тебе.

— Когда это было! Давай не будем беспокоить прошлое, тем более такое далекое. Ты по-прежнему не можешь успокоиться? Хочешь попробовать его, да? — Охотница схватилась за пряжку на ее пояске и притянула к себе.

— Да, хочу! — на губах Воительницы заиграла улыбка. — Прошлый раз, у тебя во дворце, не столько мы дразнили его, сколько мы дразнили сами себя. И ты пошла, легла с ним спать. Для тебя все было просто. А я… сидела у фонтана и смотрела на звезды, вспоминала многое.

— Сестра, не дави на жалость. Мы уже говорили об этом, — напомнила Артемида, дергая ее за поясок.

— Но ты не ответила ни «да», ни «нет». Я понимаю, что ты хочешь поиграть им, посмотреть, как он себя поведет, но этим ты играешь, в том числе и со мной. Арти, так нельзя, — Светлоокая обняла ее и поцеловала в щеку, прошептав: — Пожалуйста!

Прикосновение ее нежных губ было приятным как теплый ветерок, который рождает трепетные ощущения в чувственной чакре.

— Я и сейчас не скажу ни «нет», ни «да». Потому, что я не хочу, чтобы мое «нет», тебя расстроило. И не хочу, быть виноватой в том, что произойдет из-за моего «да». Могу тебе обещать лишь одно: я не рассержусь. Потому что тоже люблю тебя, — Артемида поцеловала сестру в ответ. — И очень прошу, учитывай, что он мой, и только мой. Твой, лишь когда рядом нет меня. И то немножко.

— Насколько «немножко»? — Воительница прищурилась и когда Арти с безмолвной улыбкой отвернулась, воскликнула: — Какая же ты — эгоистка! Я тебя очень люблю, — она рассмеялась, разжала объятия, отскочила в сторону и закружилась на самом крае пропасти. Там ветер дул сильнее, развивая волосы, играя тонкой тканью одежды.

— Не потеряй уж совсем голову! Она нам нужна, чтобы решить загадки Геры! — крикнула ей Артемида. И хотя радость дочери Зевса передалась ей, помимо этой радости Охотница почувствовала страх, легкий, но проникающий в дальние уголки ее души. «А вдруг Астерий увлечется Афиной слишком. Настолько, что страсть его к Воительнице станет сильнее, чем к ней?» — пронеслось в мыслях Артемиды. В какой-то миг она даже хотела подбежать к Афине, схватив ее за руку, оттянуть от края пропасти и сказать: «Нет, прости, но я передумала! Прости, дорогая, но я не могу это позволить!». Однако, это было бы уже слишком малодушным. И может быть даже хорошо, что так вышло, ведь хотя бы иногда нужно обуздывать эгоизм, живущий в душах богов не менее охотно, чем в душах людей.

— Афина! Ну-ка иди сюда! — крикнула ей Разящая в Сердце.

— Нет! — со смехом отозвалась та.

— Иди сюда! — строже настояла Охотница.

— Нет! — отозвалась та, закружившись еще быстрее. Камешки выскочили из-под ее ног, сорвались в пропасть.

— Афина! Не зли меня! — дочь Лето отвела вправо руку и тут же в ней появился ее серебряный лук. Засверкал на солнце, стрела сама легла на тетиву.

— Ах, так! — Афина ловко отпрыгала от края пропасти. В левой руке ее появился ахейский щит, сверкающий бронзой, который она особо любила. В правой точно молния сверкнуло копье с адамантовым наконечником.

Богини побежали навстречу друг другу, издав боевой клич. И когда сошлись, оружие исчезло из их рук. Богини обнялись.

— Я соскучилась по войне! — часто дыша, призналась Афина. — Как же славно было, когда мы бились на острове ацтеков за твоего Астерия! Нашего Астерия! — тут же поправилась она. — И потом, я мечтала, чтобы Перун бросил вызов Кецалькоатлю. Но Громовержец стал слишком ленив! Мир и праздность совсем изнежили его. Наш отец никогда таким не был, он и сейчас не против проявить себя, только теперь у него нет сил, — последние слова Афина сказала с затаенной грустью.

— Я навещу его завтра, если получится, — пообещала Артемида. — И еще… Я подумываю о его храмах. Их надо восстановить хотя бы в Аттике.

На какое-то время богини замолчали, поднимаясь по тропе еще выше в горы, туда, где почти не было деревьев и луга прерывала каменистая осыпь.

— Я знаю, почему тебе хочется войны, — вдруг сказала Артемида и тут же пояснила: — Тебе просто нужен мужчина. Поэтому, дорогая! Когда в жизни женщины появляется мужчина — это всегда война. Только война особо приятная, когда хочется ненадолго сдаться в плен.

— Не говори глупости, — щеки Воительницы залились румянцем, и она отвернулась, едва сдержавшись, чтобы не засмеяться. — Пока ты думаешь о всякой ерунде, я размышляю над загадками Геры.

— Так и должно быть — ты же дитя Мудрости. Разгадывать загадки — твое ремесло, — Артемида подняла голову, глядя на кружившего недалеко белого орла. — Делись, что ты наразмышляла?

— Пока ясно одно: Гера собирается сделать из своих мужчин новых богов. Не знаю, сколько у нее этих «Камней», — сказала Афина, сходя с тропы на траву. — По каким-то причинам она желает, чтобы этих мужчин стало побольше. Что в общем-то странно, если она видит в них только любовников. Даже не странно, а глупо. Разумнее иметь двух-трех, потом менять надоевших на свежих.

— Афина! Как ты можешь так рассуждать⁈ — вспыхнула Артемида, в глазах ее заметались веселые искры.

— Так рассуждаю, не я, а женщины, которые любят себя окружать мужчинами. Они очень быстро понимают, насколько это неудобно и хлопотно. Идеальный вариант два, три уже для многих перебор, — пояснила Воительница. — Но я не об этом. Я о том, что Геру точно не назовешь глупой и неопытной в вопросе любовников. А значит у нее какой-то иной замысел. Зачем ей столько мужчин? Что-то вроде личной армии? Но если даже так, ее армия пусть даже из семи новых богов — это при условии, что она найдет все камни — окажется слишком слабой против одного Перуна. Да и другие боги ей просто не позволят так резко менять сложившееся равновесие.

— Это точно! Я первая буду против! Если она посмеет это сделать мы их просто низвергнем! — твердо сказала Охотница.

— Как в свое время низвергли титанов, — улыбнулась Светлоокая. — Нет, Арти. Здесь кроется что-то другое. Другое, дающее Гере уверенность, что так не будет, а все повернется по ее плану. Вот это меня беспокоит. И Вечная Книга молчит…

— И снова из нее пропали страницы. Будущее снова не определено. Всем тревожно, — добавила Артемида, в какой-то миг ей захотелось призвать свой лук и сбить кружившего невдалеке орла. Но Арти понимала: что она не может выражать свое раздражение и бессилие гибелью живого существа. Требовалось набраться терпения и не выпускать из внимания, происходящего вокруг Геры.

— Жаль, с нами нет Астерия. Представь, если бы мы были втроем, то все стало бы намного проще. Увы, его жизнь земная, она в земных хлопотах — их точно не меньше, чем наших, — Светлоокая тоже смотрела на орла, но она лишь любовалась этой огромной, белоснежной птицей — такие водились только во владениях Артемиды.

— Я должна помочь ему. Стараюсь следить, что там происходит. Увы, это очень непросто делать на Альбионе, — призналась Охотница.

— Мы должны! — подчеркнула Афина. — После того, что он для нас сделал, бросив вызов самому Громовержцу, мы должны!

Они поднялись еще выше, туда, где звенел ручей, стекавший с ледника, и там долго молчавшая Артемида сказала:

— Если это случится между вами, обязательно сообщи мне.

— Что случится? — не поняла Воительница, кутаясь в шерстяную хламиду.

— Подруга, ты же всегда славилась умом. Разве мне нужно пояснять? — только теперь Разящая в Сердце почувствовала, что она тоже мерзнет. — Случится между тобой и Астерием. Надо договаривать что?

— Не надо. Не надо, — едва не рассмеявшись Афина прижала палец к ее губам. — Ну, допустим, я поняла. И почему я должна тебе сразу об этом докладывать?

— Потому. Потому, что я строго поговорю с ним об этом. Я обижусь, — пояснила дочь Лето.

— Зачем, Арти? Я не понимаю, зачем? — не унималась Светлоокая.

— Затем, чтобы он чувствовал вину. Когда мужчина чувствует вину, то это очень полезно. Ими легче управлять, — Небесная Охотница стала спиной у ветру, дувшему из ущелья.

— Арти, не уподобляйся Гере! Только мы об этом говорили! Говорили, что обе многим обязаны нашему Астерию! — возмутилась Воительница.

— Так и есть. Но в отличие от Геры, все что я делаю для своего мужчины, я делаю с любовью. Даже если в моих действиях кроется хитрость, то и моя хитрость — плод моей же любви, — Небесная Лучница тряхнула серебряными волосами и взмахом руки призвала хламиду, чтобы укрыться от ветра.

— Похоже ментальная мина, — констатировал Бабский, озабочено глядя на Наталью Петровну.

Скорее всего, Алексей был прав: менталисты, в этом мире практиковали подобное. Помимо энергоинформационного щита, прикрывавшего охраняемый объект, ставили так называемые мины. Они создавались из энергетических ресурсов высоких магов и могли сами активироваться в момент плотного внимания чужака к охраняемому объекту. Заряд мог быть такой силы, что серьезные последствия для менталиста-разведчика наступали даже на физическом уровне.

— Наташ? — я аккуратно приподнял ее голову. Бондарева была без сознания. — Найди чистый платок или что-нибудь такое. Да и полотенце смочи холодной водой, — попросил я поручика. — Отнесу ее на кровать.

Я подхватил баронессу, поднимая со стула. Он опрокинулся с громким стуком. Бабский оказался на удивление расторопным: не успел я донести Наташу до двери, как он подскочил к нам, по пути разматывая бинт, который нашел в аптечке. Сделал из него большой тампон и приложил к носу штабс-капитана.

— Это потом, когда положу ее, — пояснил я. — И давай мокрое полотенце на голову.

— Не надо, — приходя в себя, отозвалась Бондарева. — Не знаю, как так вышло. Проверила же все два раза! Кто-то меня перехитрил. Я не понимаю как! Это очень плохо, Александр Петрович! Очень! Поставь меня уже на пол, что ли.

— Лежи, не дрыгайся! Отнесу на кровать, тебе надо немного полежать, — не согласился я.

— Не дрыгайся! — расхохотался Бабский, смачивая полотенце в мойке.

— Саш, он дурак? — ожидая моего подтверждения, Бондарева вопросительно глянула на меня.

Я решил ее версию не подтверждать и не опровергать — просто вынес ее с кухни и направился к комнате с полуразрушенной стеной.

— Ты понимаешь, что это очень плохо⁈ Из-за меня вся операция может потерпеть неудачу! Боги! — она выгнулась, крепко зажмуриваясь. Когда Бондарева глаза открыла, на них заблестели слезы.

— Наташ, ну что такое? — я зашел в ее комнату через пролом в стене — хорошо, что мы убрали кирпичи.

— Оставь меня! Все! Уходи отсюда! — Бондарева уперлась локтем мне в грудь и сделала это довольно болезненно.

— Успокойся! Чего ты нервничаешь? — я положил ее на кровать.

— Уходи! Чего ты ко мне постоянно липнешь! Убирайся! — штабс-капитан отвернулась, спрятала лицо подушкой и заплакала.

Я присел рядом, положив руку на ее вздрагивающую спину.

— Ты, великий маг, не понимаешь! Ты ничего не понимаешь! Это же не просто мина. Это еще и сингалка! Теперь они точно будут знать, что мы проводили там экзоментальное сканирование. А это значит!.. — она ударила кулаком по кровати, — значит, что мы обнаружили место нахождения Ключа! И они будут нас там ждать! Welcome, блядь!

Конечно, в словах баронессы была правда. Много правды. Ситуация была неприятной. Очень бы не хотелось соваться туда, где тебя ждут. Ждут, вероятно, самые сильные маги враждебной империи. Не только маги, но и другие люди, знающие толк в отражении угроз, которую представляли мы.

— Есть решение, — сказал я, поглаживая ее спину. Наташа будто меня не слышала, уткнувшись в подушку. — Дорогая, есть решение, — повторил я. Когда баронесса нехотя повернулась, поглядывая на меня, сказал: — Я тебе — великий маг или кто?

— Генерал-самозванец. Демон-соблазнитель. Бабник, — выдала Бондарева, ее зеленые глаза от слез стали еще притягательнее.

— Поцелуй меня, и я скажу тебе какое решение, — я наклонился над ней.

— Ты — ничтожный манипулятор. Ты подло давишь на мои самые слабые, больные места, — простонала она, чуть подавшись вперед.

— Целоваться — это твое больное или слабое место? — с улыбкой полюбопытствовал я.

Наташа молчала, приоткрыв рот. Быть может, ждала, когда я сделаю это за нее.

— Делай! — строго настоял я, заметив, что в проломе в стены в ожидании стоит Бабский с мокрым полотенцем.

Бондарева обхватила меня за шею и впилась в мои губы. Боги! Как меня это завело! Мне стоило немалых сил, сдержать себя, не наброситься на нее сразу со всей скопившейся страстью!

— Ну вы тут дальше лечитесь сами! Полотенце на тумбочке! — сообщил поручик и продолжил, выходя: — Надо же какие ментальные мины нынче в моде у бритишей! Сильно на голову влияют!

— Ну, говори! Говори, Астерий! — произнесла баронесса, не прекращая меня целовать, то в губы, то в подбородок.

— Сначала полотенце на лоб. Слышал, что помогает, — я дотянулся до мокрого полотенца, вернул Бондареву на подушку и заботливо возложил ей на лоб мокрую ткань, сложенную в несколько слоев.

Понятно, что у Натальи Петровны один из важных пунктиков — это ее ответственность. Ей хочется быть надежной, безупречной. Осознание того, что она своей неудачей в экзоментальном сканировании могла подставить нашу группу и осложнить выполнение главной задачи, для нее стало серьезной трагедией. Чтобы ее успокоить я начал так:

— Наташ, во-первых, будь уверена, что наша цель будет достигнута. Это самое главное. Выброси из головы эти глупости, будто ты в чем-то виновата. А теперь послушай внимательно, как мы решим эту мелкую проблемку с ментальной миной.

— Ты не понимаешь, это не просто ментальная мина! С ними я сталкивалась сотню раз, и всегда успешно обходила. Чувствовала издали. Здесь что-то другое!.. — попыталась объяснить она. — И она уже сработала. Кто ее ставил, скоро об этом узнает или уже знает!

— Мы легко решим проблему и с этим «чем-то другим» и тем, кто там «что-то уже знает», — с уверенностью сказал я.