Ваше Сиятельство 12 (+иллюстрации)

Глава 19 Великое Перо Ято

С Майклом оказалось непросто. Увы, он не был идущим на поводу своих желаний столь легко, как граф Оршанский. От последнего Гера начала как-то быстро уставать. Сначала богиню пленила его неуемная энергия, но с сегодняшнего утра Величайшей пришло на ум, что Добрыня Супроилович больше не нужен ей. Богиня знала, что ее настроение изменчиво как ветер, и лишь поэтому она решила оставить его пока возле себя.

Относительно Майкла Милтона ее Геру мучили совсем иные чувства: в них было и любопытство и одновременно раздражение. Ее беспокоило, что Майкл по-прежнему слишком сдержан и не интересуется ей так, как бы ей того хотелось. Даже предложение стать богом, пусть пока еще не высказанное достаточно серьезно, он воспринял вовсе не так как тот же Оршанский. Вместо только чтобы мгновенно согласиться, Майкл взвешивал ее слова, рассуждал, что при этом потеряет. Да разве может думать о таком человек, которому взамен его никчемной жизни богиня предлагает вечность⁈ Но Майкл Милтон позволил себе думать даже в данном, казалось бы, не нуждающимся в осмыслении случае! Вместе с тем он слишком, слишком привязан к земле и к своей любовнице, есть в нем нечто такое, что делает его непохожим на других людей.

По мере того как Величайшая думала над этим, желание получить Майкла Милтона становилось в ней все сильнее. У Геры даже появился соблазн снова появиться перед Елецкой и, будто бы затеяв добродушный разговор, намекнуть, что до недавнего времени у барона Милтона в Лондоне была другая женщина. При этом не стоит говорить, что она уже мертва. Графиня очень ревнива. Без сомнений это ее сильно заденет. Но вот как поведет себя дальше Елецкая, Гера не знала. Быть может сказанное не отвернет графиню от Майкла. А пускаться в подобные откровения, открывать людям тайны других людей, богине не подобает. То, что Гера сказала Елецкой об отношениях ее сына с Глорией уже было серьезным проступком — ничем иным, как запретным вмешательством. Влияние от такого вмешательства накапливается и потом может привести к серьезным последствиям. Увы, пока Астерий не добрался до Хранилища Знаний и не доставил ей то, чего она с нетерпением ожидала, супруге Громовержца приходилось мириться с Небесными Законами, и если переступать их, то нее слишком часто.

Открыв золотой пенал, покрытый знаками, смысл которых уже не помнили даже самые древние боги, Величайшая извлекла из него Перо Ято. Никто не знал, что оно находится у нее. Боги, даже первые, низвергнутые в давней войне, думали, что эта великая вещь затерялась где-то в Вечности, однако всемогущее Перо было у нее. Мало кто помнил о его назначении: о том, что именно этой вещью можно писать в Вечной Книге, и тогда грядущие события будет направлять та рука, которая делает эти записи — ее рука. Но опять же, это случится не раньше, чем Астерий исполнит обещанное, а Вечная Книга станет такой же собственностью Величайшей, как каждая вещь в ее огромном дворце.

— Филлис! — призвала богиня нимфу. И когда та, беззвучно и легко вбежала в ее Нефритовый кабинет, сказала: — Приведите ко мне Майкла. Я буду в спальне. Больше никого до обеда не впускать.

— Даже Гермеса? — уточнила служанка

— Даже Гермеса, — подтвердила Величайшая, убрав Перо, щелкнула крышкой пенала и, взяв его с собой, направилась в спальню.

Убрав пенал в сундучок, Гера решила переодеться. Она могла сделать это лишь взмахом руки, но сейчас ей хотелось сделать это неторопливо и со вкусом, как это умеют делать земные женщины, ценящие собственную красоту. Она выбрала одно из самых соблазнительных платьев — то в котором когда-то очаровала Перуна. Облачилась в него перед огромным зеркалом, дважды повернулась, глядя как полупрозрачная ткань и жемчуг подчеркивают красоту ее тела.

Через несколько минут услышала приближавшиеся шаги — вели барона Милтона.

— Майкл, рада видеть тебя! — Гера повернулась к нему, излучая божественную улыбку.

— Хайре, Величайшая! — ответил он, следуя древней традиции приветствия, и в почтении сложил руки на груди.

— Я за завтраком думала о тебе, Майкл. И знаешь еще что?.. — Гера дождалась, когда Филлис скроется за дверью. — Я вспоминала ту ночь, когда мы оказались вдвоем в бассейне. Ты помнишь ее?

— Как я могу такое забыть, Величайшая из богинь. Эта ночь со мной будет до конца дней, — ответил барон Милтон и при этом подумал, что он фальшивит. Быть может, фальшивит совсем немного.

— Но я же сказала тебе, что конец твоих дней может никогда не наступить. Это тот редкий случай, когда почти все зависит лишь от человеческого желания. А знаешь какое желание сейчас у меня? — жена Громовержца лукаво изогнула бровь.

— Нет, Величайшая. Я не умею читать мысли. Тем более мысли богинь, — чеширский барон медленно опустил руки, любуясь ей. Гера сегодня была особо очаровательна, а упоминание недавней ночи жаром разлилось по его телу.

— Я хочу, чтобы ты отнес меня к бассейну. И чтобы этот день для нас двоих стал приятнее еще той ночи, — сказала богиня. — Смелее, Майкл. Смелее! — она рассмеялась, видя его нерешительность. И когда барон подхватил ее на руки произнесла, касаясь губами его губ. — Тебе не придется нести меня далеко. Лишь за эту дверь, — Гера указала взглядом на створку, покрытую позолотой и изящной резьбой. — Там небольшой бассейн, но в нем нам уже не помешает никто.

Примерно на седьмой минуте мучений я начал опасаться, что не смогу проделать дыру в столь толстом слое металла. Проблему осложняло то, что я работал «Песками Времени» очень близко от скрытого механизма ловушки. Стоило мне его задеть, и обрушились бы огромные каменные блоки, державшие свод. Требовалось делить внимание, которое и без того было на пределе из-за сложностей этой проклятой магии.

Не говоря причины, я попросил всех отойти на 15 метров и стать с правой стены коридора. Только Бондарева поняла в чем дело, но не проронила ни слова, с сожалением глянула на меня и отошла за Элизабет и Бабским.

Блять, не думал я, что шалости с «Песками Времени» пойдут у меня так трудно! Я все еще удерживал сгусток серого тумана, высасывающего мои силы. Удерживал, постепенно двигал его дальше, изредка поглядывая на большую горку ржавчины под ногами и на труп мага-британца, что лежал рядом с выпученными глазами и почерневшим лицом. Лицо его почернело от моего электрического удара. Возникла даже мысль, что моя физиономия может скоро стать такой же, если я упрямо продолжу убивающую меня работу.

Следом за ней пришла мысль другая: отказаться от «Песков Времени», и для вскрытия хранилища использовать «Внутренний Взрыв». Даже не слишком вкладываясь в него, я мог легко разрушить эту дверь или сработать тоньше: ударить только по запорам. Но даже при малой силе взрыва, будет много грохота, сработает сигнализация и все существующие здесь ловушки, рухнут потолочные блоки. Не уверен, что при таком раскладе мы сможем добраться до Ключа Кайрен Туам. Пришлось набраться терпения. Вообще-то, если есть необходимость, то у меня терпения достаточно много. Просто существует та разумная грань, за которой упрямство не только не приводит к цели, а напротив — напрочь закрывает к ней дорогу. Это в случае, когда у тебя уже не остается сил сделать следующий шаг или ты вовсе становишься совсем мертвым, так и не добравшись до желаемого.

Я эту грань не перешел: толстая сталь наконец сдалась. Сдалась бесшумно и неожиданно. Передо мной зазияла черная дыра немногим больше метра в диаметре. Чтобы в нее можно было без проблем пролезть, я еще несколько раз двинул туманным сгустком, шумно выдохнул и деактивировал магию. Как ни странно, от достигнутого на душе не было радости, словно эти проклятые «Пески Времени» проделали ту самую черную дыру во мне самом.

«Наташ, готово. Идите сюда», — сказал я ментально, потому как сил не было переходить на голос.

Бондарева подскочила ко мне первая и схватила мои холодные руки. Сейчас ее ладони казались языками пламени, причем на удивление приятного пламени. Хотелось побыть с ним подольше, но сейчас каждая минута была драгоценной.

— Наш демон! Генерал! Выпей меня! — с чувством прошептала баронесса. — Забери силы, сколько нужно!

Она все понимала в отличие от Элизабет, и, наверное, от Бабского.

— Хочешь стать моей батарейкой? — я слабо усмехнулся.

И принял ее помощь. Наши энегоканалы соединились, пошел плавный переток.

— Стойте пока здесь! Никто не заходит! — распорядилась штабс-капитан, адресуя команду поручику и Стрельцовой.

Ресурса я взял у нее немного, только лишь чтобы стабилизировать энергетическое состояние, вернуть себе немного тепла. Открыл глаза и сказал:

— Ну, что лезем? Наталья Петровна первая. Руками ничего не трогать до разрешительной команды. Наверняка, есть сигналки, ловушки. Вперед!

Щелкнув кнопкой фонарика, Бондарева поспешила в черную дыру. За ней Элизабет и Бабский. Я увидел хранилище Уэйна последний. Да, я успел побывать здесь позавчера без физического тела. С тонкого плана все видишь иначе, поэтому сейчас у меня были иные впечатления, увы, сильно омраченные моим скверным состоянием. В желтом свете туэрлиновых фонарей, недостаточно ярком, лучами выхватывающем лишь часть хранилища, я увидел помещение размером раза в полтора больше нашей кухни на Кэмброк-роуд 112. Справа и слева располагалось два длинных стальных шкафа, и чувствовал я, что полны они вещей истинно древних, многие из которых несли магическую ауру и могли рассказать о потрясающих событиях давно ушедших эпох.

Чтобы не мучить глаза в недостаточно ярком свете фонарей, я пустил светляка и сказал:

— Наташ, сначала определите все ловушки и сигналки. Сэм, помогай Наталье Петровне — ты в ее распоряжении. Ключ буду искать я сам. Пока не обезопасим себя от всех неожиданностей, руками ничего не трогать!

— Есть ничего не трогать пока! — Бабский сделал акцент на последнем слове. — Может нам удастся уйти отсюда, со всеми этими прелестями даже незамеченными. Представлю, шок господина Уэйна! — рассмеялся он, правда смех его вышел нервным.

Я вошел во второе внимание, просканировал сундук, стоявший у дальнего простенка. Убедился, что его можно трогать и даже открывать. Вместо того чтобы открыть крышку, сел на нее. Возможно, именно сейчас легендарный Ключ Кайрен Туам находился под моей задницей. Но Ключ не настоящий. Уж я-то умею отличить действительно древнюю вещь, несущую следы тысячелетий, от хорошей подделки. Хитер герцог Уэйн, хитры его люди. Кажется, они предусмотрели все. Даже подсунули подделку на случай, если кто-то каким-то образом сможет проникнуть сюда. Положили ее так, чтобы придать этому месту заметности и важности — сундук в дальнем конце хранилища на постаменте. И сидел я сейчас на нем, словно царь на троне. Вокруг меня в ярком свете светляка сверкали на полках вещицы из золота и дорогих сплавов с инкрустацией, свитки, статуэтки, и вещи внешне невзрачные, но без сомнений представляющие огромную ценность.

Я закрыл глаза и вышел на тонкий план. Сейчас требовалось остро сосредоточится на поиске лемурийских знаков ранней эпохи Северного Сонома. Я знал, что таких знаков на утолщении ключа два. Хорошие мастера могут поделать такие пиктограммы до идеального сходства, но повторить их энергоинформационный смысл древних знаков может только человек, знающий язык Сонома. Таковых людей в настоящее время не существовало, если не считать меня.

— Саш, тебе плохо? — до сих пор молчавшая Элизабет, положила мне ладонь на лоб.

— Уже лучше, — не открывая глаз, отозвался я. — Еще несколько минут отдохну и присоединюсь к вам. Кстати, шкаф слева от меня, первая секция чистая. Можете поковыряться там, — на мои слова тут же отреагировал Бабский, загремела на полке какая-то металлическая штуковина.

— Тише, поручик! — недовольно зашипела на него Бондарева.

Почти следом за сказанным баронессой, моя интуиция отреагировала на запросы, которые я посылал ей последние несколько минут. Внимание тут же притянулось к свертку, лежавшему на нижней полке справа. Да неужели⁈ Очень похоже, что настоящий Ключ спрятали там! О своем открытии я решил пока не говорить. Я открыл глаза и встал. Элизабет заботливо подхватила меня под руку словно дряхлого старичка.

— Элиз, да успокойся, нормально все со мной! Силы возвращаются, — немного приврав, успокоил я англичанку. — Сэм, если я разрешил осмотреть эту секцию, то это не значит, что с нее нужно хватать все подряд, — я с укоризной глянул, как Бабский перебирает статуэтки и всякие вещицы на полке. Он торопливо откладывал в сторону, что, по его мнению, представляло особую ценность. — Наша задача только Ключ и поскорее смотаться отсюда!

— Но вы, ваша милость, пока еще приходите в себя. Мне показалось, что даже идти не в состоянии. Вот я, чтоб не тратить время в пустую, — оправдался виконт. — Наташа уже осмотрела здесь все на предмет сигналок.

— Здесь пока ничего не трогать. А здесь можно, — Бондарева обвела рукой две секции шкафа справа. — Сейчас проверю сундук. Есть подозрения, что Ключ в нем.

— Да, осмотри, — согласился я и наклонился к тому самому свертку, к которому меня вела интуиция. Трогать пока его не стал — опасался его магических привязок. Провел рукой над ним, убеждаясь, что вещь в темной, бархатистой ткани очень древняя. Сделана она из золота, слоновой кости, адаманта и имеет внутри множество сложных структурных элементов. На ней в самом деле были лемурийские знаки Сонома. Сердце часто забилось — даже не разворачивая бархатистую ткань, я был уверен, что это и есть подлинный Ключ Кайрен Туам. От наплыва эмоций, я даже не слышал, что сказал Бабский, и что ответила ему Элизабет — говорили о каких-то золотых украшениях, который здесь было полным-полно.

— Сундук можно открывать — было две сигналки, — оповестила Бондарева. — Замок простой — вскрыла.

— Да, Наташ. Спасибо. Если уверенна, то открывай, — отозвался я, сидя на корточках.

— Александр Петрович, ну позволите это прихватить? — Бабский умоляюще смотрел на меня, держа в руке массивную золотую статуэтку с рубиновыми глазами.

— Леш, но это же банальное воровство, — рассмеялся я, понимая степень его мучений.

— Это воровство во благо! Для нужд Отечества! — выпалил Бабский. — Благополучие Отечества состоит из благополучия его подданных. Позволите?

— Черт с тобой, бери. Вся наша операция в любом случае не что иное, как воровство, — согласился я. — Только не отягощай сильно рюкзак. Тебе еще нести Таблички Панди, — я их уже нашел взглядом — они лежали через секцию от Ключа Кайрен Туам, тоже на нижней полке. Хотя таблички мне были не нужны и представляли они для нашей группы лишний груз, этак килограммов в пять, я хотел угодить Глории и была у меня еще кое-какая задумка относительно императрицы.

— Прихвачу еще и это. Должно стоить приличные деньги, — Бабский явно разошелся, хватая с полки золотую пектораль, украшенную множеством самоцветов.

— Сэм, скромнее! Вес! Гранатобой по-прежнему на тебе! Сюда смотри! — я указал ему пальцем на таблички, покрытые потертой клинописью. — Бери их все. Половину можешь положить в мой рюкзак, но вторая половина на тебе.

— Ключ! — вскрикнула Бондарева, осторожно вытаскивая из сундука футляр, закрытый стеклянной крышкой.

Я рассмеялся. Элизабет от радости, набросилась на меня с поцелуями. Она не знала, что это не настоящий Ключ Кайрен Туам. Этого даже не смогла распознать прекрасный менталист Наталья Петровна Бондарева.

— Хорошо, Наташ, клади его в свой рюкзак, — я знал, что такой жест с моей стороны будет особо приятен штабс-капитану. — Если желаете, Элиз, Наташа, выберите здесь что-нибудь на свой вкус — не все же Бабскому. И помните, что все эти вещи не просто дорогие украшения. Они имеют историческую и, скорее всего, магическую ценность. И, прошу, не жадничайте.

Я прошел к средней секции шкафа справа взял там диадему из золота, усеянного мелкими самоцветами — для Глории. Почему не Ковалевской? Потому, что Ольге милее просто цветы и, конечно, новые платья — это почти шутка. Я не хотел дарить Ольге вещи, изъятые таким образом — по сути украденные. Ведь все, что нужно моей невесте, я был в состоянии купить ей сам. А Глория — ее дело принять или отказаться. Быть может она увидит в этой диадеме какой-то символизм, если собирается присоединиться в маркизу Этвуду в борьбе за британскую корону.

После того как я убрал диадему в рюкзак, приложив к ней пару интересных для меня древнеегипетских пергаментов, Бондарева вдруг встрепенулась, замерла на миг и сказал: — Они знают, что мы здесь! Идут сюда!

Жаль, что так вышло. Даже если бы мы поторопились, все равно тихо уйти из хранилища не смогли бы. Не знаю, что выдало наше присутствие. Наверное, какая-то незамеченная сингалка.

Элизабет, тут же бросив на пол что-то металлическое, метнулась к дыре в двери. Выхватила «Кобру» и наклонилась, вглядываясь в дальний конец коридора.

— Похоже несколько магов. И робот. Два робота! — отрапортовала Стрельцова. — За ними еще стражи в броне.

— Как выбираться будем, Александр Петрович? — озабочено спросил поручик. Дорогие вещицы на полках больше не интересовали его.

— А хрен его знает, — ответил я и усмехнулся своему ответу.