Василиса Прекрасная

11

Марина вздрогнула как от щелчка, услышав звук захлопнувшейся за Игорем двери. Мрачно осмотрелась, встала, прошлась по комнате. Наконец любопытство — что же он так долго делал в комнате Василисы? — взяло верх.

Она не сразу увидела футляр и уголок бумаги, выглядывающий из-под него. Недолго думая, выдернула записку Игоря, развернула ее и прочла:

«Как жаль. Лягушонок, что не смог сказать тебе при встрече те слова, которые ты ждала от меня и которые ты прекрасно знаешь: Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!

Когда тебя нет рядом, жизнь теряет для меня все очарование. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой. Я уезжаю ненадолго, скучаю без тебя уже сейчас и очень-очень жду нашей встречи.

Оставляю тебе — чтоб помнила меня — кольцо, и как хочется сказать: «Этим кольцом я беру тебя

».

Если ты, конечно, не против.

Целую, твой Иванушка-дурачок».

Слезы бессилия выступили на глазах Марины. «Почему она, а не я?» — спрашивала она себя и медленно, смакуя, рвала послание Игоря.

— Ни черта не получишь, Васька! Уж я об этом позабочусь, — прошептала Марина.

Вынула кольцо, надела себе на палец, поднесла к свету. Марина огляделась следы своего вторжения, — в глаза не бросалось, — затем прошла в туалет и бросила в унитаз обрывки бумаги, поруганной и оскверненной, и села на кухне ждать Василису.

Прошло совсем немного времени, когда она услышала, что кто-то робко нашаривает ключом замок. Марина поднялась, проследовала в прихожую. Дверь открылась, и в квартиру не вошла, а скорее впала Василиса.

— Приветик! — сказала Марина. — Что это с тобой? Перебрала, что ли?

Василиса замотала головой, в изнеможении оперлась о стену. Взгляд ее блуждал, что-то мешало ей, резало глаза, она никак не могла понять, в чем причина, но это что-то точно было на Марине. Вася пыталась сосредоточиться, поймать образ, но тот все время ускользал от нее.

— Так что случилось? — вновь спросила Марина. Голос ее звучал сухо.

— Виталик… меня… — выдавила Василиса и замолчала.

Взгляд Марины опустился вниз, она увидела запекшуюся кровь на ногах Василисы. Машинально поднесла руку ко рту. Кольцо блеснуло на пальце, и его лучик угодил Василисе прямо в глаз. Она зажмурилась.

«Кольцо, — устало подумала она. Все кончено». И обреченно, покоряясь Судьбе, вздохнула.

— Тогда у нас два события, которые надо отметить. Потеря достославной девственности — раз. И я выхожу замуж за Игоря — два! — Она триумфально взглянула на Васю и рассмеялась. — Пойдем выпьем. Там еще остался коньяк, который мы с ним не допили.

— Игорь был здесь? Искал меня? — встрепенулась Вася.

— Да, был. — Марина медленно кивнула. — Только он не тебя искал. Игорь прибыл ко мне. Чтобы сделать мне предложение. — Она ткнула кольцом в лицо Василисы.

— Я тебе не верю, — какая-то ее часть все еще не хотела сдаваться.

— Придется поверить. Правда, только мне. Он не хотел сам тебе говорить. Посчитал, что, если узнаешь об этом от меня, будет для всех лучше. С тобой он даже разговаривать не хочет, так что не названивай ему, его для тебя просто нет. — Марину понесло. — А жить мы будем здесь. Он перебирается ко мне. Прямо завтра. — Она вдруг поняла, что видеть не может Василису. — Так что освобождай жилплощадь. Прямо сейчас! А то слишком загостилась тут!

Василиса отстраненно наблюдала за Мариной, удивляясь, куда же подевалась ее знаменитая красота. Лицо было искажено, рот кривился, она размахивала руками и кричала, как базарная баба.

— Ты что, оглохла? Проваливай, говорю, прямо сейчас!

— Что? Но как же? Куда? Ведь ночь. — Василиса никак не могла понять, чего от нее требуют.

— А мне, знаешь, плевать, — и, крепко выругавшись, добавила: — Двадцать четыре минуты — и чтоб духу твоего здесь не было!

Василиса оторопело смотрела в глухую дверь Марининой комнаты. Затем, кое-как отлепившись от стены, прошла в ванную, встала под душ, начала яростно скрести свое тело, стараясь отмыть его от грязи, пока кожа не покраснела. Вытерлась, причесалась, оделась, зашла к себе, стала собирать вещи. Все это она проделывала в какой-то тупой сосредоточенности. Эмоции, чувства куда-то попрятались, душе был дан короткий отдых. Кое-как побросав свои немногочисленные пожитки в сумку, она стала застегивать ее, «молнию» заело, Вася с силой дернула — сумка закрылась, но сломался ноготь.

— А, черт! — выругалась она. — Не мой сегодня день, — и горько рассмеялась.

Затем присела, будто на дорожку, встала, взяла сумку, папку с рисунками и, не оборачиваясь, вышла. На улице поднимался ветер, собиралась гроза. Василиса в нерешительности остановилась. Куда идти? Ночь. И в городе нет никого, кому она нужна.

Упали первые капли. Вокзал! Ну конечно, можно переночевать на вокзале. И Вася улыбнулась такой удачной мысли. Сейчас все силы ее сознания были брошены на решение сиюминутных проблем. Душа ее по-прежнему пряталась.

Начался настоящий ливень. Немногочисленные прохожие, пригибаясь, бежали по улице, прикрывая голову кто чем: предусмотрительные счастливцы зонтиками, другие — сумками, пакетами, а то и просто руками. Каждый спешил в свою норку.

Вася быстро промокла, но ей было абсолютно все равно. Она понимала: это льет дождь из той самой грозовой тучи, когда-то виденной ею на восходе своего счастья.

«Она все-таки догнала меня», — подумала Василиса и шагнула навстречу этой темной дождливой ночи.

Было очень холодно. У нее просто зуб на зуб не попадал.

«Сейчас бы под теплое одеяло», — мечтательно подумала Василиса и огляделась. Теплым одеялом и не пахло. Вот разутыми ногами — да. И еще как!

Чтобы как-то убить время, она принялась исподлобья рассматривать своих временных соседей. Прямо напротив нее, занимая по три сиденья, спали две старушки, Ладошки положены под щеки, колени прижаты к животам — прямо как дети. Чуть подальше лежала мать с ребенком. Пятки у обоих были невообразимо грязные. Около них толстая баба в цветастом платьице уплетала вареные яйца, скорлупа летела на пол, приземляясь рядом с лужей разлитого чая.

Наверху весело бурчал вентилятор, его мерный непрерывный гул проникал в самые отдаленные уголки сознания: слепой свет, словно паутина, опутывал предметы и людей, запах залежалого багажа смешивался с резким запахом мочи и разносился по всему помещению.

— Да ты чё, блин, да я те щас! — вдруг завопил за спиной Василисы истошный голос. Она вздрогнула, обернулась: что-то не поделили двое парней, которые резались в карты.

Заплакал ребенок. Мать его проснулась, потерла глаза, тупо огляделась. Рявкнула на малыша, чтобы заткнулся, он, как ни странно, смолк.

Василиса никак не могла отделаться от навязчивого ощущения: она продолжает спать и теперь видит продолжение своего ночного кошмара. Все, что ее сейчас окружало, приобретало призрачные обманчивые формы, голова гудела от пустоты, а тело будто парило в нечистом воздухе. Сквозь дремотную пелену девушка наблюдала, как какой-то парень, очень пьяный и оборванный, стоя на коленях, облизывается с большой дворнягой. Отупение все больше накатывало на Васю, она перестала бороться с глазами, те облегченно закрылись, и на какое-то время Василиса окунулась в темное забытье.

— Не надо наезжать на меня! Я не идиот! — заорал все тот же голос.

Девушка испуганно обернулась. Парни продолжали с упоением резаться в карты и браниться.

Вокруг ничего не изменилось. Вентилятор гудел. Старухи спали. Вася все никак не могла согреться. Посмотрев на часы, она поняла, что спала всего пятнадцать минут. Время ползло нестерпимо медленно. Василиса поежилась и обхватила себя руками. Ей казалось, что она голая. Так бывает во сне: ты стоишь посреди толпы и внезапно видишь, что совсем нагая. Люди начинают сторониться тебя, кто-то тычет пальцем, кто-то хохочет. А ты не знаешь, как поступить, куда бежать, где спрятаться. Каждой клеточкой своего тела Вася ощущала влажную тяжесть одежды и при этом чувствовала себя совершенно раздетой. Она боялась поднять глаза, встретиться с кем-нибудь взглядом. Опасалась, что кто-нибудь догадается: она здесь не потому, что едет куда-то, — просто ей некуда податься. Как, видно, и тому парню, что спит теперь в обнимку с собакой, будто с самым родным существом.

Ноги затекли. Василиса решила сесть поудобнее и попытаться расслабиться. Поправляя свитер, она больно зацепилась сломанным ногтем, затрясла рукой, подумала, что надо бы отстричь его, и тут вспомнила: такой дорогой ей маникюрный набор — подарок Игоря — она забыла на полке в ванной, и теперь Марина будет пользоваться им, а потом и ее Игорем, ее жизнью, ее любовью. Жгучие слезы обиды без усилия прожгли себе выход, и, уже не став сопротивляться им, Василиса уткнулась в ладони и глухо зарыдала.

Слезы полились настоящим потоком. Она оплакивала всю свою жизнь, свое одиночество и боль. Все обиды, которые наносила ей Судьба. Горе ее было безутешно, и никакая сила, казалось, не могла остановить этот скорбный плач. Василиса перестала что-либо видеть и слышать вокруг, помимо собственной душевной боли. Поэтому она и не заметила, как кто-то остановился около нее и долго с сочувствием ее разглядывал.

«Офелия, довольно вкруг тебя Воды, чтоб доливать ее слезами»

Вася замерла, понимая, что слова обращены к ней, и страшась этого. Сморгнула последние слезинки и, не поднимая головы, — авось, уйдет! — уставилась на свои ноги.

Рядом с ними она заметила пару других стройных ног, обтянутых в ярко-желтые лосины и обутых — о Боже! — в туфли на высоченных шпильках. Ошарашенная Василиса, не в силах сдержать любопытства, медленно подняла голову.

Наряд завершала шелковая свободная алая блузка. На Васю смотрели огромные черные глаза, полные дружелюбия и внимания. Взгляд Василисы моментально охватил — и оценил — весь облик незнакомки: бьющая в глаза не только расцветкой, но и экстравагантностью одежда, спадающие на плечи, безукоризненно подстриженные густые черные волосы, нос с горбинкой, красивый овал лица и очень выразительные глаза.

«Может, и не красавица, — решила про себя Вася, — но сногсшибательна. Это точно».

— Чего ревешь, спрашиваю? — мягко произнесла незнакомка.

— Долго рассказывать, — прогнусавила Василиса, достала платок и попыталась совладать с носом.

— А я не тороплюсь, — женщина бесцеремонно села рядом с ней, поставив ее сумку на пол. — У тебя умер кто-нибудь?

— Нет. — Слезы постепенно высыхали.

— У тебя СПИД?

— Да вы что! — Вася испуганно уста вилась на непрошеную собеседницу.

— Неужто несчастная любовь?

— Да какое ваше дело? — разозлилась Василиса.

— Ну конечно, какое мое дело! — Незнакомка тоже рассердилась. — Сидит тут мокрая, замерзшая, несчастная, ревет в три ручья! Действительно, какое мое дело? — Она перевела дух. — Уезжаешь куда-нибудь?

— Да нет. — Василиса махнула рукой, отвернулась.

— А что? Приятно проводишь время? Ты где живешь?

— Нигде. — Вася пожала плечами. — Потеряла свой дом. Себя. Все.

— Как высокопарно! — воскликнула девушка. — Если попросту, тебе негде ночевать. Я правильно поняла? Василиса вздохнула и кивнула.

— Ну ладно, пойдем. — Незнакомка встала, подхватила сумку Василисы и направилась к выходу. Та оторопело смотрела ей вслед. — Ну чего сидишь? Догоняй! — крикнула она ей, и Васе ничего не оставалось, как схватить папку с рисунками и устремиться за этим ярким видением.

Дождь все лил. Лужи пускали пузыри. Крысы и бомжи шебаршились по углам. Василиса старалась не отставать от своей спасительницы, боясь, что та исчезнет. Они остановились около красного блестящего автомобиля.

— Залезай. — Незнакомка открыла дверцу этой явно шикарной машины.

Вася, уже ничему не удивляясь, села, девушка устроилась на переднем сиденье.

— Трогай, Федя, — сказала она водителю.

Вместо того чтобы откинуться на сиденье и почувствовать себя в тепле и безопасности — пусть мимолетных — Василиса съежилась, словно ожидая, что строгий хозяин сейчас прогонит ее.

— Расслабься. — Незнакомка обернулась к ней. — Тебя никто не тронет. Просто повезло, что как раз сегодня я провожала своего благоверного — у него пунктик насчет встреч и расставаний, ну прямо жизненно необходимо, чтобы в эти тяжелые минуты я была с ним рядом. Вот и приходится шляться по ночам по злачным местам. — Она внимательно посмотрела на Василису. — Не унывай, ты жива, здорова, а с остальным можно справиться… Вот и приехали.

Вася послушно вышла из машины и последовала за незнакомкой. Они подошли к массивной двери, и со словами: «Только тихо» — девушка открыла ее. Их окутала темнота прихожей.

— А что, нас могут заругать? — шепотом и как-то по-детски спросила Василиса.

— Нет, конечно, — тоже шепотом ответила девушка. — Это моя квартира. Просто, если он проснется…

Но он уже проснулся. Сначала раздался лошадиный топот, потом радостное гавканье и кто-то размером с теленка набросился на Василису. Она закричала.

— О черт, — сказала незнакомка и зажгла свет. — Заткнись, Гаврила, весь дом перебудишь, — и рассмеялась, увидев испуг на лице Василисы. — Не бойся. Это наш «сторож» так радуется гостям.

Вася, прижатая к стене огромным лохматым псом, который настойчиво лез целоваться, боялась шевельнуться.

— Гаврила, брысь! — крикнула девушка теперь уже коту, который терся об ее ноги. — Пойдем, покажу тебе еще одного обитателя нашего дома и твою комнату. — Она отпихнула собаку и потащила за собой Василису вверх по широкой деревянной лестнице, та не успевала оглядываться. — Вот детская, здесь живет мой сын, Гавриил Александрович. Пять лет. Василиса увидела светлую головку, посапывающий носик и даже во сне проказливое личико. За спиной шумно засопел Гаврила.

— Пошел отсюда вон, — миролюбиво предложила убраться ему хозяйка. — Никакого с ними сладу. Пса год назад сбила машина, он лежал на дороге и истекал кровью — ну я и притащила его домой, и теперь он нас всех обожает и совершенно не поддается дрессировке. Дураком прикидывается, — рассказывая о своих любимцев, она тем временем проводила Василису в соседнюю комнату.

— А кот?

— Тот, будучи котенком, орал у нас под дверью. Видела бы ты, сколько у него было блох, — с восхищением сказала девушка.

— Меня ты тоже подобрала, — констатировала Василиса. — И, значит, я тоже буду Гаврилой.

— Ну, это не очень подходящее имя для леди. Тебя как зовут?

— Вася, — сказала она и вздохнула.

— Ну это совсем другое дело. — Незнакомка понимающе кивнула. — А я Нина. Пойдем, покажу тебе ванную и прочее, И давай спать.

Часы в гостиной отбили четыре удара.