Василий Сталин. Сын «отца народов»

Несостоявшийся великий меценат

Конец войны Василий Сталин встретил в Германии. Мирная жизнь оставляла больше времени для веселого отдыха в кругу сослуживцев. У полковника Сталина оказались и немалые возможности для того, чтобы поживиться трофейным добром. В его распоряжении имелись самолеты, которыми можно было бесконтрольно возить в Москву и мебель, и картины, и дорогие сервизы, и много других хороших и разных вещей, созданных руками трудолюбивых и умелых немцев.

Произошли перемены и в личной жизни сына Сталина. Светлана Аллилуева вспоминает, как Василий сообщил отцу о причинах своего развода с Галиной Бурдонской: «Когда Василий сказал ему, что развелся с первой женой «из-за того, что с ней не о чем говорить», отец расхохотался: «Ишь ты! Идейную захотел! Ха! Знали мы таких идейных… селедок, — кожа да кости!» Это было при мне; но вслед за этим отец и сын пустились в непристойную дискуссию (очевидно, на тему, кто каких предпочитает: толстых или тонких. — Б. С.), и я ушла». Как утверждает Светлана, «отец вообще не проявлял интереса и симпатии к образованным женщинам. Он не выносил гувернанток, которых мама брала в дом… Отцу вообще был свойственен крестьянский взгляд на многое, — узкий практицизм, недоверие к «учености». Он часто повторял в последние годы своим комендантам: «Разогнать вас всех надо, ни черта не умеете! Простая крестьянка лучше готовит и лучше вас вела бы хозяйство!» И я думаю, что круглолицая курносая Валечка, прослужившая у него экономкой последние восемнадцать лет, вполне соответствовала его идеалам женщины в доме; она была дородна, опрятна, ловко прислуживала за столом и не пускалась в разговоры».

Сталинская экономка Валентина Истомина запомнилась и Молотову. Он говорил Феликсу Чуеву: «В разные периоды разные люди были. Грузинка одна старая была. Потом Валентина Истомина… Это уже на даче. Приносила посуду. А если была женой, кому какое дело?» И Вячеслав Михайлович и Светлана Иосифовна, похоже, не сомневались в существовании интимных отношений между Валей и Иосифом Виссарионовичем.

Вот вкусы насчет женщин у отца и сына совпадали не полностью. Василий хотел, чтобы с женой или любовницей было еще и о чем поговорить, тогда как Иосиф Виссарионович ценил женщин молчаливых, не пускающихся в ненужные разговоры, а тем более не лезущих в серьезную мужскую компанию. Новую жену сыну, однако, он подыскал, исходя не из собственного идеала, а сугубо по расчету. Екатерина Семеновна Тимошенко, дочь Маршала Советского Союза и бывшего наркома обороны конармейца Семена Константиновича Тимошенко, особо теплых чувств к супругу не испытывала, равно как и он к ней.

Иосиф Виссарионович, возможно, видел в Василии своего наследника. После окончания войны Сталину представили трофейные документы и показания пленных, доказывающие, что Яков погиб в лагере в 43-м году. Впрочем, из-за напряженных отношений со старшим сыном Иосиф Виссарионович вряд ли когда-либо рассматривал его как своего преемника. Вся надежда была на Василия. Родство с Тимошенко позволило бы ему в будущем приобрести опору среди генералитета, что помогло бы младшему сыну унаследовать власть отца. Кроме того, надеялся Иосиф Виссарионович, что тесть-маршал немного приструнит за-гульного зятя. Зря надеялся. Если уж самому «великому кормчему», генералиссимусу это было не под силу, то что мог сделать один из его маршалов, пусть даже человек жестокий и решительный. Недаром, став наркомом обороны, Семен Константинович по сталинскому указанию распорядился на учениях обстреливать войска боевыми снарядами. По принципу — кто не спрятался, я не виноват.

По поводу второго брака Василия его двоюродный брат Владимир Аллилуев писал с явным неодобрением: «Он бросает жену с двумя детьми и женится на дочери маршала С. К. Тимошенко, красивой молодой женщине с ис-синя-черными волосами и голубыми белками глаз. От второго брака у него появились сын и дочь, но алкоголь отца пагубно отразился на здоровье детей, сегодня их уже нет в живых…»

С Катей Тимошенко Василий познакомился во время Потсдамской конференции, на которую ездил вместе с отцом. Поженились они в начале 46-го, причем сын Сталина ухитрился при этом обойтись без формального развода с Галиной Бурдонской. В 49-м у них родился сын Василий, а в 52-м — дочь Светлана. Детей от первого брака, Александра и Надежду, Василий Сталин оставил у себя. Беда была в том, что Галина, пробуя сначала бороться с алкоголизмом мужа, сама постепенно пристрастилась к спиртному. Василий побоялся оставлять детей с пьющей матерью.

Жизнь с дочерью Тимошенко для Василия была трудной с самого начала. Детей от первого брака мужа, Сашу и Надю, Екатерина не любила. Александр Бурдонский свидетельствует: «Отец прилетал все время, и мама летала к нему. Но они должны были расстаться. Мама не умела приобретать друзей в этом кругу. Власик, вечный интриган, сказал ей:

— Галочка, ты должна мне рассказывать, о чем говорят Васины друзья.

Мать его — матом! Он прошипел:

— Ты за это заплатишь.

Вполне возможно, развод с отцом и был платой. Власик мог начать интригу — чтобы Василий взял жену из своего круга. И подсунул Катю Тимошенко, маршальскую дочь…

Екатерина Тимошенко с нами страшно обращалась. Сестру била жесточайшим образом, у нее почки до сих пор отбиты. На роскошной даче мы умирали с голода. Вылезли как-то… маленькие дети, прокрались туда, где овощи лежат, набрали себе в штаны и зубами чистили свеклу, немытую грызли в темноте. Просто сцена из фильма ужасов. Это в царском доме (роскошной новиковской даче, отделанной трофейными материалами и обставленной трофейной мебелью и картинами. — Б. С.)! Няньку, которую Екатерина поймала на том, что та нас подкармливала, выгнала… Жизнь Екатерины с отцом — сплошные скандалы. Я думаю, он ее не любил… Скорее всего, чувств особых не было с обеих сторон. Очень расчетливая, она, как и все в своей жизни, просто просчитала этот брак.

Надо знать, чего она добивалась. Если благополучия, то цель, можно сказать, была достигнута. Екатерина вывезла из Германии огромное количество барахла. Все это хранилось в сарае на нашей даче, где мы с Надей голодали. Когда отец Екатерину выставил в 1949 году, ей потребовалось несколько машин, чтобы вывезти это добро. Мы с Надькой услышали шум во дворе и кинулись к окну. Видим — «студебеккеры» цепочкой идут…»

Ну, уж конечно, не Власик Екатерину Тимошенко Василию сосватал, а сам Иосиф Виссарионович. И, судя по тому, что сообщает Светлана, брак с Галиной Бурдонской распался по инициативе Василия, а не из-за происков отца или Власика.

Бывший шофер Василия Сталина А. Брот одно время был личным шофером Екатерины Тимошенко. Его рассказ тоже не добавляет теплых красок в портрет второй жены сталинского сына: «Екатерина тогда жила на даче, и дела для меня находились каждый день. То одно надо привезти из города, то другое. Еще она часто выезжала в театр, цирк, гости…

Один раз подарила мне моя хозяйка ковер — красивый, громадный… Он даже в нашу комнату не влезал. Вроде как за выполнение особого задания… Тогда для высшего командования из Германии прислали несколько вагонов трофейных вещей. Поскольку Василий был равнодушен ко всем этим шмоткам, Полянский (адъютант Василия. — Б. С.) и отобрал для него лишь кое-что из письменных принадлежностей да кабинетных украшений. А все остальное из предназначенного семье велел отвезти Екатерине на дачу. Но предупредил, чтоб хозяину я не проговорился, иначе он обязательно все это раздарит, и жена останется ни с чем…

Ну, я сопроводил этот грузовик до дачи, помог солдатам его разгрузить и стал с Екатериной разбирать вещи. Уж насколько она была привычна ко всей этой роскоши, но и то глаз оторвать не могла. Действительно, чего там только не было! Каракулевые и котиковые шубы, песцовые и лисьи горжетки, ковры, фарфор, золотые украшения с бриллиантами и изумрудами, всякое разное женское белье, одежда, обувь… Из всего этого богатства Екатерина оставила себе только золото, а остальное велела продать. Через комиссионки действовать было нельзя — там требовался паспорт, вот я и решил сдать кое-что в скупку. Деньги получил сразу же. Привожу их Екатерине, а она и спрашивает: «Это много или мало?» Т. е. никакого понятия о ценах вообще не имела, на всем готовом жила».

Точно так же Василий Сталин вряд ли до смерти отца имел представление о реальном масштабе цен в магазинах. Но, в отличие от жены, сын диктатора был бессребреником и награбленное в Германии раздавал друзьям, женам, собутыльникам и любовницам.

В июле 1946 года Василий Сталин был назначен командиром 1-го гвардейского авиакорпуса. В преддверии этого ему присвоили звание генерал-майора авиации. Командир 3-го авиакорпуса Е. Савицкий дал ему превосходную аттестацию, значительно лучше той, что была написана всего год назад: «Генерал-майор авиации Сталин летает на самолетах: По-2, Ут-1, Ут-2, И-15, И-153, МиГ-3, ЛАГГ-3, Як-1, Як-7, Як-9, Ил-2, «бостон», «зибель», Ла-5, Ла-7, «харрикейн» — общий налет 3174 часа 15 минут.

286-й дивизией командует с февраля 1945 года, под его руководством частями дивизии по выполнению плана УБП (ускоренной боевой подготовки. — Б. С.) в 1946 году произведено всего 14 111 вылетов с налетом 8376 часов 12 минут, из них на По-2 днем 5091 полет с налетом 2996 часов 27 минут и ночью 3392 полета с налетом 1357 часов 47 минут. Летным составом дивизии отработаны взлет восьмерки и посадки парами и четверками. Летчики хорошо овладели стрельбами по воздушным и наземным целям. Большое внимание в дивизии уделяется стрельбам из фотокинопулеметов. Всего проведено из фотокинопулеметов 7635 стрельб. Учеба с летно-техническим составом дивизии организована хорошо и проводится планомерно в учебном кабинете дивизии, который состоит из 16 хорошо оборудованных классов. Технико-эксплуатационная служба дивизии организована хорошо, о чем свидетельствует тот факт, что за аттестационный период не было случаев отказа материальной части по вине технического состава… Штаб дивизии сколочен и работает хорошо: за упомянутый период дивизией проведено 3 двухсторонних летно-технических полковых учения с охватом летного состава 4 полков по взаимодействию с бомбардировщиками.

За первое полугодие 1946 года произведено 22 летно-тактических учения, все они прошли организованно, без происшествий. В целом дивизия по выполнению плана всех видов учебно-боевой подготовки занимает первое место в корпусе. За время, прошедшее после войны, 286-я дивизия заметно выросла, стала более организованной. Летный состав полностью подготовлен к выполнению боевых задач на средних высотах. 40 процентов летчиков могут летать на больших высотах и в сложных метеоусловиях. Сам генерал-майор авиации Сталин обладает хорошими организаторскими способностями, оперативно-тактическая подготовка хорошая. Свой боевой опыт умело передает летному составу. Энергичен и инициативен, этих же качеств добивается от подчиненных. В своей работе большое внимание уделяет новой технике, нередко подает новаторские мысли и настойчиво проводит их в жизнь. Летную работу организует смело и методически правильно.

Состояние здоровья слабое. Вспыльчив и раздражителен, не всегда умеет себя сдерживать. В общении с подчиненными допускает грубость, иногда слишком доверяет подчиненным, даже в то время, когда они не подготовлены и не способны выполнить решение командира. Эти недостатки личного характера снижают его авторитет как командира-руководителя. Лично дисциплинирован, идеологически выдержан, морально устойчив.

Вывод: занимаемой должности вполне соответствует, может быть назначен на повышение, целесообразно было бы использовать в инспекторском аппарате Главного управления Воздушных Сил Красной Армии».

Командующий 16-й армии С. И. Руденко, вероятно знакомый с планами отца Василия, предложил генерал-майору Сталину другую должность: «Дивизия по боевой подготовке занимает ведущее место в армии. Достоин продвижения на должность командира корпуса». Сергей Игнатьевич указал также на необходимость «изжить недостатки, указанные в аттестации», но подчеркнул, что «по сравнению с прошлым имеется резкое и заметное улучшение».

Самое любопытное, что в конце 80-х маршал Савицкий отзывался о генерал-лейтенанте Сталине совершенно иначе: «Видно, были в нем заложены какие-то недобрые гены, если, повзрослев, он стал таким — деспотичным, мстительным, привыкшим жить на широкую ногу, всеми командовать». В 46-м маршал генов не чувствовал, а вот сорок с лишним лет спустя, в эпоху перестройки, сразу ощутил. Как же, сын деспота и сам не может не быть деспотом! Но я что-то очень сомневаюсь, что Василий тогда ухитрялся командовать Савицким, своим непосредственным начальником, а тем более за что-то мстить ему (неужели за великолепную аттестацию?).

Если сравнить эту с аттестацию с предыдущей, от 20 июля 1945 года, бросается в глаза одно немаловажное обстоятельство. За прошедший с того времени год Василий Иосифович налетал смехотворно мало — 28 часов 30 минут. Сказалось слабое состояние здоровья: организм боевого генерала был серьезно ослаблен неумеренным потреблением спиртного. Скоро Василий практически перестал подниматься в воздух. А четыре года спустя, 9 декабря 1950 года, на стол Иосифа Виссарионовича легла справка, подписанная начальником Лечсанупра Кремля ГТ. Егоровым:

«Считаю своей обязанностью доложить Вам о состоянии здоровья Василия Иосифовича.

Василий Иосифович страдает истощением нервной системы, хроническим катаром желудка и малокровием. Причиной указанных заболеваний является чрезмерное злоупотребление алкоголем.

16 ноября с. г. у Василия Иосифовича внезапно (дома около часу ночи во время просмотра кинокартины) развился эпилептический припадок — полная потеря сознания, общие судороги мышц тела, прикус языка и выделение из полости рта пенистой жидкости.

На другой же день Василий Иосифович был помещен в санаторий «Барвиха»», где удалось задержать его только лишь до 26 ноября. Однако и за этот короткий срок наступило в состоянии здоровья Василия Иосифовича явное улучшение — он прибавил в весе до 5 ^!/₂ килограмма, наладился аппетит, улучшился сон и значительно уменьшилась возбудимость нервной системы.

К сожалению, за последние 7-10 дней Василий Иосифович вновь стал много пить, и в связи с этим снова появились симптомы резкой интоксикации (отвращение к пище, похудение, повышенная раздражительность, плохой сон).

Убеждения и требования врачей прекратить употребление спиртных напитков ни к чему не привели.

Прошу Вашего воздействия.

Со своей стороны полагаю целесообразным поместить Василия Иосифовича на более длительный (не менее чем на 2 месяца) срок в санаторий «Барвиха», где всегда удавалось быстро восстановить его здоровье, которое, к сожалению, после выписки скоро расшатывалось, и только потому, что Василий Иосифович резко нарушал общий режим, возобновляя злоупотребление алкоголем».

Гений всех времен и народов так и не смог воздействовать на собственного сына и заставить его бросить пить. Двоюродный брат Василия Владимир Аллилуев утверждает: «Водка свою разрушительную работу вела неуклонно. Василий стал все более неразборчив в людях, в связях, все меньше чувствовал свою ответственность перед семьей».

Но, несмотря на прогрессирующий алкоголизм, карьера сына Сталина в послевоенные годы продолжала стремительно развиваться по восходящей линии. В июле 1947 года его назначили помощником командующего ВВС Московского военного округа по строевой части. К орденам генерал-майора Сталина добавились медали «За оборону Москвы», «За оборону Сталинграда», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина» и «За победу над Германией», а также польский военный крест. 22 мая 48-го года он удостоился благодарности главкома ВВС «за хорошую организацию межокружного перелета и своевременный перегон больших групп самолетов Ла-3», а также за приемку, подготовку и укомплектование этих самолетов. А 18 июля 1948 года генерал-майор Василий Сталин был назначен командующим авиацией Московского военного округа. Карьера нашего героя достигла пика. 11 мая 1949 года постановлением Совмина его произвели в генерал-лейтенанты и в том же году избрали депутатом Верховного Совета СССР.

Иосиф Сталин собирался в 1952 году назначить своего сына на какой-то более ответственный политический пост (может быть — министром физкультуры и спорта?). Одним из пунктов обвинения против Василия стал пункт о самовосхвалении и зазнайстве. В представленной в Президиум ЦК КПСС «Справке по актам о результатах ревизии ВВС Московского военного округа за период с 1948 года по 1952 год» утверждалось: «Примером самовосхваления, зазнайства и подхалимства является подготовленная к изданию в АН Грузинской ССР так называемая «Справка об участии в Великой Отечественной войне командующего ВВС МВО гвардии генерал-лейтенанта авиации товарища Сталина Василия Иосифовича» и приложенная к ней статья заместителя начальника штаба ВВС МВО по политчасти полковника Дубинина «Сын советского народа». В этой справке и статье на все лады восхваляется деятельность В. И. Сталина во время Великой Отечественной войны и в послевоенный период. Его личность возводится в идеал, поднимается на недосягаемую высоту и становится примером беспредельно преданного служения делу народа и коммунистической партии».

Копии макета будущей книги, на обложке которого стоит 1952 год, разослали членам Президиума. Здесь перечислялись все награды Василия Иосифовича — три ордена Красного Знамени, орден Суворова 2-й степени, орден Александра Невского, медали «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За оборону Сталинграда», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над Германией», «800 лет Москвы», «30 лет Советской Армии», а также польский орден «Крест Грюнвальда» и польские медали «За Варшаву» и «За Одер, Ниссу, Балтику». В числе заслуг Василия Сталина в годы Великой Отечественной войны было названо, в частности, то, что он внес «идею о создании специальной авиагруппы (части летчиков-асов) для использования ее на самом ответственном участке боевых действий». Стоит отметить, что здесь Василий использовал немецкий опыт: в люфтваффе такие группы действовали с начала Второй мировой войны. Позднее специальная авиагруппа успешно действовала под его командованием в районе Сталинграда. Как подчеркивалось в справке, «полковник Сталин уже тогда показал высокий организаторский талант и большое умение в руководстве боевыми действиями. Он вдохновлял на подвиг вверенных ему людей, учил их и воспитывал, проявляя во всех случаях чуткое отношение к ним и отеческую заботу». Разумеется, о том, что «отеческая забота» сопровождалась обильными совместными возлияниями, в панегирическом труде, подготовленном начальником штаба МВО гвардии полковником Коренновым, не говорилось ни слова.

Уже известный нам бой у аэродрома Слепянка под Минском здесь приобрел характер героического мифа, а сам Василий превратился в положительного героя мифа, у которого мужество героически сочетается со скромностью: «Подготовив оперативный аэродром для посадки ночью, гвардии полковник Сталин, в самый разгар боевых действий на земле на окраинах аэродрома, рискуя жизнью, возвратился на аэродром Слепянка и произвел посадку при одном подсвечивании ракетой. После посадки при осмотре его самолета оказалось, что он был весь изрешечен пулевыми пробоинами, и бензин с пробитых баков лился струей, козырек у места сидения летчика был пробит в нескольких местах, буквально в 8—10 сантиметрах от головы. Гвардии полковник Сталин В. И. по своей скромности не придал никакого значения своему героическому поступку и, вставая с самолета, окруженный боевыми товарищами, прежде всего спросил: «Как дела? Какова боевая обстановка, имеются ли потери в личном составе и материальной части?» Получив доклады, тут же отдал распоряжение вызвать руководящий состав, с прибытием которого отдал приказ об организации штурмовых действий с рассветом 6.7.1944». Именно штурмовым ударам возглавляемого Василием Сталиным авиаполка автор справки приписывал решающую роль в капитуляции действовавшей в районе Слепянки 57-й немецкой пехотной дивизии.

В заслугу Василию Иосифовичу ставилось и предложение, сделанное в августе 1944 года, отказаться от сопровождения штурмовиков истребителями и перейти, по примеру немцев, к прикрытию района, где расположены цели штурмовиков, методом патрулирования большими группами истребителей — не менее 40 машин. Благодаря этому более скоростные истребители не должны были теперь подстраиваться под относительно тихоходные штурмовики.

Деятельность Василия Сталина на посту командующего ВВС Московского военного округа Коренное характеризовал следующим образом: «Как командующий ВВС МВО, он проводит, под руководством коммунистической партии и Советского правительства, огромную работу по освоению личным составом новейшей современной авиационной техники и укреплению боевой мощи сталинской авиации. В феврале 1951 года трудящиеся Щелковского избирательного округа Московской области единодушно избрали генерал-лейтенанта авиации товарища Сталина В. И. депутатом Верховного Совета РСФСР». Позднее его изберут и депутатом Московского городского Совета. Однако депутатство не спасло Василия Иосифовича от незаконного ареста. Никто даже не позаботился запросить президиумы соответствующих советов о снятии с него депутатского иммунитета. В письмах Хрущеву сын Сталина будет указывать на это обстоятельство, но никакого ответа на сей счет так и не получит.

По части лести полковника Кореннова далеко превзошел полковник Дубинин. В статье «Сын советского народа» он утверждал: «Среди… плеяды лучших людей нашей Родины и талантливых командиров Советской армии мы с чувством высокой любви и гордости называем имя Василия Иосифовича Сталина — верного сына советского народа, молодого и замечательного командира Военно-Воздушных Сил». Привел Дубинин и пример заботливого отношения Василия Иосифовича к сбережению жизни подчиненных: «К концу воздушного боя, когда разбитый враг, понеся большие потери, уже в беспорядке уходил с поля (точнее, с неба. — Б. С.) боя, летчик-истребитель Павел Андреев передал на командный пункт, что в бою повреждена его машина, вражеским снарядом разбита значительная часть крыла самолета, поэтому произвести посадку нельзя, так как скорость недопустимо велика, а положение машины не позволяет снизить скорость до необходимой при посадке.

Приняв это донесение, В. И. Сталин, не колеблясь, по-отечески сердечно передал летчику: «Паша! Советский народ сделает нам десятки, сотни машин, а твоя судьба, твоя жизнь нам нужна и безмерно дорога! Оставь машину и воспользуйся парашютом!» Андреев последовал совету своего командира и благополучно приземлился. Интересно, что в простых, проникающих в душу словах командира было заключено глубочайшее и интересное содержание. В. И. Сталин говорил летчику-истребителю, что могущество и возможности советского народа необъятны, что народ своими усилиями, своим трудовым героизмом сделает для армии все потребное, ибо знает: это его армия, борется за народные интересы. И далее: как бы ни были тяжелы для нас материальные потери, все же жизнь человека в нашем обществе неизмеримо ценнее. Мы можем пойти на жертву, мы готовы отдать жизнь, если это неизбежно в борьбе, но мы прежде предпримем все для сохранения человека».

Данный рассказ внушает доверие, потому что идет вразрез со сложившимися стереотипами советской пропаганды. Василий Сталин отличался от других генералов Красной армии в лучшую сторону тем, что больше заботился о сбережении людей, а не самолетов. Другие-то поступали иначе. Достаточно вспомнить свидетельство Дуайта Эйзенхауэра, цитировавшего в мемуарах рассказ маршала Жукова о применявшихся им методах разминирования: сначала на минные поля посылали пехоту, затем в образовавшиеся ценой жизни бойцов проходы шли саперы и снимали противотанковые мины, чтобы техника могла двигаться без потерь. И после смерти Иосифа Сталина стереотип, что ценой жизни надо спасать народное добро, не изменился. Достаточно вспомнить тиражировавшиеся пропагандой рассказы о комбайнерах, погибших, спасая колхозный хлеб. И не случайно Дубинину пришлось растолковывать сущность поступка Василия Сталина, упирая на его веру в способность советского народа произвести множество новых самолетов и лишь потом проводя крамольную мысль, что надо думать о сохранении человека, а не техники.

Автор статьи «Сын советского народа» привел и другие примеры заботы Василия о личном составе: «Случалось заболеть кому-либо из подчиненных или по ранению попасть в госпиталь, В. И. Сталин лично сам заботился о подыскании лучшего врача, о создании необходимых условий для лечения, поправки здоровья и восстановления сил заболевшего или раненого…

Каждый знал, что командир не оставит без внимания даже малейшей просьбы, касающейся положения семьи его подчиненных, он сделает все, чтобы просьба была удовлетворена во всей полноте».

По утверждению Дубинина, как депутат Московского городского Совета, Василий Сталин получал 250–300 писем в месяц. Полковник процитировал благодарственное письмо матери погибшего на фронте летчика В. Г. Карпухина, которой Василий предоставил бесплатную путевку в санаторий «Подсолнечное» в Солнечногорске, и добавил: «Подобных примеров народной благодарности многое множество, и все они говорят о нераздельной и прочной связи В. И. Сталина с советским народом. Как верный сын Родины, он отвечает на доверие народа горячим патриотическим служением своему народу. Воспитанный на принципах советского гуманизма, он чуток и отзывчив во взаимоотношениях с людьми, он на каком угодно участке деятельности будет верен качествам советского человека и советского государственного деятеля, верен качествам, которым учит ленинско-сталинская наука». Здесь можно усмотреть явный намек на то, что Василия Сталина собирались назначить на какую-то ответственную государственную должность. Вероятно, и выход книги собирались приурочить к этому событию. Однако провал советских олимпийцев в Хельсинки круто изменил судьбу сына вождя не в лучшую сторону.

Закончил Дубинин свой панегирик признанием в любви к Василию Иосифовичу от лица всего советского народа: «В заключение хочется сказать, что любовь и признательность нашего народа генерал Сталин снискал не только свойственным ему вниманием ко всем советским людям в служебных и общегражданских отношениях, но также и тем, что вообще этот талантливый человек многосторонне интересен, сведущ, прекрасен в повседневном общении с людьми, располагает к себе, любовно покоряет обаянием своего богатого внутреннего, духовного мира».

Похоже, Иосиф Сталин собирался создать мини-культ собственного сына как своего наследника, но не успел. И после смерти отца на «талантливого» и «многосторонне интересного» навешали всех собак, приписав ему и подлинные, и мнимые прегрешения. Оказалось, что у нас все-таки не Сирия, где после тридцатилетнего правления Хафеза Асада президентом стал его сын, ранее почти неизвестный стране и миру. В СССР после смерти Иосифа Виссарионовича нашлись могущественные претенденты на престол, которые поспешили поскорее избавиться от «кронпринца».

Хорошим ли был Василий командующим? После его ареста укрепилось мнение, что — плохим. Боевой подготовкой летчиков не занимался, все больше бражничал с друзьями-спортсменами. Но вот свидетельство одного из офицеров штаба ВВС МВО Е. П. Цуканова: «В штабе на улице Осипенко (там позднее, в 53-м, содержали арестованного Берию. — Б. С.) он (Василий Сталин. — Б. С.) был хозяином. Круто изменился режим работы. Если раньше сидели чуть ли не до полуночи, потому что сидит вышестоящий (а все начальники ориентировались на самого главного начальника, Иосифа Сталина, который имел обыкновение бодрствовать в Кремле до двух часов ночи и даже позднее. — Б. C.), то теперь задержка на работе станет наказуемой. На 30 минут разрешалось это делать только начальникам отделов.

На первом этаже появились театральная касса и книжный киоск. Стали нормой коллективные посещения театров, концертов, вечеров отдыха в Центральном Доме Красной Армии — туда приглашались лучшие артистические силы. Регулярно выезжали и вылетали на охоту: отстрел уток в Астрахани, волков в Архангельске, зайцев и кабанов в Подмосковье. Присутствие на Северной трибуне стадиона «Динамо» было обязательным, если играла команда ВВС. Праздники после официальной части переносились к кому-нибудь на квартиру. Все офицеры штаба обязаны были присутствовать на зимнем мотокроссе на приз В. П. Чкалова, который проводился в Химках. То же самое касалось и летнего мотокросса, проводившегося на Минском шоссе. Чествование победителей проводил сам Василий.

Зачем я это все написал? Наверное, чтобы показать время, в котором мы жили, как жили и кто нами руководил».

Цуканов словно оправдывается, что рисует Василия Сталина не одной только черной краской, и вроде бы готов согласиться, что методы руководства нового командующего ВВС Московского округа достойны осуждения. А за что, собственно, Василия ругать? За то, что запретил подчиненным перерабатывать, без крайней нужды, сверх нормы по нескольку часов? Ведь толку от таких ночных бдений чуть. Усталый, невыспавшийся офицер все равно много не наработает. И только Василий, как сын вождя, мог рискнуть своей властью распускать подчиненных вовремя, с окончанием рабочего дня. В других управлениях Министерства обороны, равно как и в остальных министерствах, руководящие работники боялись покинуть свои кабинеты, пока «отец народов» бодрствовал в Кремле.

Ходить строем в театр или на стадион с точки зрения нашего времени вряд ли является таким явлением, которое стоит приветствовать. Но тогда, в условиях жесткой командно-административной системы, приходилось именно так приобщать офицеров ВВС к культуре и спорту. И чего плохого, спрашивается, что в штабе стали работать книжный киоск и театральная касса?

А на охоту Василий с офицерами летал все-таки в выходные дни и в отпуск, а не в служебное время. Конечно, казенный бензин при этом расходовался задаром, но ведь и другие генералы охотой баловались не за собственный счет. Василий же, со свойственным ему демократизмом, брал на охоту и сослуживцев-офицеров. И наверняка пускал охотничьи трофеи в общий котел.

О его бескорыстии пишет Владимир Аллилуев: «Я часто общался с Василием, и в моей памяти он был и остался порядочным человеком. Он был намного проще и, я бы сказал, мягче Светланы. Его отличала исключительная доброта и бескорыстие, он мог спокойно отдать последнюю свою рубашку товарищу. На моих глазах он подарил прекрасную «татру» одному своему другу, который просто не смог скрыть своего восхищения машиной. Хорошо зная эти его качества, я никогда не поверю, что он мог присвоить себе какие-то казенные деньги, спекулировать заграничными шмотками. Он был очень прост и демократичен с людьми, но холуев не переносил и не упускал случая над ними поиздеваться».

Тот же Владимир Аллилуев вспоминает, как Василий помогал родне, даже если она получала грозное клеймо «членов семьи врага народа». Когда мать Владимира Станиславовича Анна Сергеевна была арестована, то, по его словам, хотя многие родственники и друзья отвернулись от их семьи, «Светлана и Василий относились к нам… по-прежнему ласково и заботливо. А между тем наша главная опора, бабушка, стала заметно сдавать… Приехала навестить нас в дом на набережной, собралась уже уезжать к себе, но почувствовала себя плохо. Дома был один Леонид (брат Владимира. — Б. С.), он вызвал «скорую», и бабушку отвезли в «кремлевку». Прошло совсем немного времени — час или два, нам позвонили из больницы и сообщили о смерти бабуси… Похоронили ее рядом с младшей дочерью (Надеждой Сергеевной Аллилуевой. — Б. С.).

На следующий после похорон день Василий пригласил к себе Леонида, как самого старшего. Он сказал, что за нами сохраняются обеды, которые мы получали при жизни бабушки, половина пенсии, которую мама получала за деда…

— Что еще нужно? — спросил Василий у Леонида.

— Поставить памятники дедушке и бабушке и помочь Сергею (сыну Павла Сергеевича Аллилуева; мать Сергея, Евгения Александровна Земляницына, была к тому времени арестована как «враг народа». — Б. С.) с аспирантурой, он сын врага народа, могут не принять, — ответил Леонид.

— Разберемся, — пообещал Василий.

И действительно, на следующий день к ректору МГУ пришел адъютант Василия, майор Дагаев, и популярно объяснил, что Сергея нужно оценивать по уровню знаний и способностей, которые к его анкете не относятся. И если он человек способный, препятствовать его поступлению в аспирантуру не следует». И Сергея Павловича Аллилуева благополучно приняли в аспирантуру.

Иосиф Виссарионович поручил сыну сделать Советский Союз великой спортивной державой. На базе спортивных команд ВВС предполагалось воспитать спортсменов мирового уровня, способных отстаивать честь страны за рубежом. Заодно Василия Иосифовича избрали председателем Федерации конного спорта СССР — чтобы наши конники не посрамили спортивной чести Родины. Большой спорт требовал больших расходов. И Василий рьяно взялся за дело. После смерти отца ему все это поставили в вину. Хотя никак не мог командующий ВВС МВО генерал-лейтенант Василий Иосифович Сталин распорядиться, чтобы авиация Московского округа взяла на себя ответственность за формирование команды ВВС всей страны. А такое распоряжение было сделано главкомом ВВС и министром вооруженных сил, и поступить так без ведома генералиссимуса они никогда не решились бы.

Бывший хоккеист команды ВВС В. Тихонов так вспоминал о Василии Сталине: «Каким человеком был Василий Сталин? Судить не берусь. Рассказываю только о том, что помню, что было тогда. Я был, в сущности, мальчишкой и ни во что особенно не вникал. Безусловно лишь одно. Он был крайне нетерпим к возражениям.

Даже Всеволод Михайлович Бобров, которого Василий Сталин буквально боготворил, не осмеливался ему возражать. Да это было и бессмысленно. Сейчас, задним числом, думаю, что у Василия Сталина не было того, что принято называть чувством меры. Вероятно, бесконтрольность, к которой он привыкал годами, развратила его. Мог подарить, сняв с руки, золотые часы (так он отметил фантастическую игру Всеволода Михайловича в матче против команды города Калинина, когда Бобров забросил шесть шайб), а мог и неожиданно несправедливо и даже грубо обрушить упреки…»

Спортивные подвиги Василия Сталина запомнились современникам. Вот что пишет, например, в романе «Московская сага» Василий Аксенов: «Идеалом тогдашней молодежи был Спортсмен. Довоенное слово «физкультурник» употреблялось лишь в насмешку, как показатель непрофессиональности. Высококлассный носитель слова «спортсмен» был профессионалом или полупрофессионалом, хотя в Стране Советов профессионального спорта в отличие от растленного Запада не существовало. Спортсмен получал от государства стипендию, точные размеры которой никто не знал, поскольку она шла под грифом «совершенно секретно». В крайнем случае, если Спортсмен до стипендии еще не дотянул, он должен был получать талоны на спецпитание. Спортсмен был нетороплив и неболтлив, среди публики цедил слова, передвигался с некоторой томностью, скрывающей колоссальную взрывную силу. Из репарационных клеенок настоящий спортсмен, конечно, вырос. Являл обществу струящийся серебристый габардин или богатую пилотскую кожу… Из всех спортсменов главными героями были футболисты команд мастеров, особенно ЦДКА и новоиспеченного клуба ВВС, опекуном которого был генерал-лейтенант авиации Василий Иосифович Сталин».

Стипендии, талоны на спецпитание, квартиры спортсменам, летные кожанки, наконец, требовали средств, и немалых. Пока был жив вождь, никто у его сына, естественно, не спрашивал отчета, откуда он берет деньги для Спортсменов с большой буквы. А брал, конечно, из средств округа, точно так же, как другие меценаты по необходимости залезали в казну крупного завода или МВД. Правда, делать это без ведома начальника финансовой части и своего заместителя по тылу Василий никак не мог, но те впоследствии попали под амнистию от 27 марта 1953 года, а генерал-лейтенанту Сталину вкатили срок на полную катушку. Кто-то из офицеров-летчиков не получал тех квартир, что уходили спортсменам с голубыми погонами. Но, справедливости ради, замечу, что на обычных летчиков и техников ВВС Московского округа при Василии Сталине обрушился такой град квартир и путевок, как никогда прежде. Сын вождя не только о спортсменах заботился, и отказать ему не смели. Зато после смерти всемогущего папы Василию все припомнили, и что было, и чего не было.

Василий сам в душе был спортсмен и среди спортсменов чувствовал себя как рыба в воде. В «Московской саге» запечатлено его явление народу среди хоккейной команды ВВС. Кстати, это единственная известная мне портретная зарисовка Василия Иосифовича в художественном произведении. Не знаю только, видел ли писатель сына Сталина самолично или только на фотографиях: «В толпе… шел всякий другой народ: тренеры, массажисты, доктор, спортивные фотографы и журналисты, несколько офицеров в форме ВВС, а во главе двигался невысокий и широкий в плечах молодой человек с крепко очерченной челюстью и припухшими подглазьями, одетый в такую же, как у Бориса (одного из главных героев романа, Бориса Градова. — Б. С.), только похуже, пилотскую куртку без всяких знаков различия, скандально известный по Москве, как бы сейчас сказали, плейбой, Василий Сталин…

Борис с любопытством смотрел на всесильного Васю. Виски у того отсвечивали темной медью, как и у самого Бориса. Он полугрузин, а я грузин на четверть, подумал Борис. Конечно, как и все спортивные люди Москвы, он знал о невероятной активности, с какой «принц крови» создавал свои собственные спортивные конюшни под флагом клуба ВВС».

Да, был всесильный Вася, но в 53-м весь вышел. И «спортивные люди Москвы» его быстренько забыли.

Когда осенью 61-го в Казань приехали футболисты ЦСКА, многим из которых Василий дал когда-то путевку в жизнь, ссыльный генерал-лейтенант захотел встретиться с прежними друзьями. Так начальство не разрешило. И даже любимец Василия легендарный Всеволод Бобров не нашел времени (или мужества?) навестить бывшего патрона и друга.

Как же сам Василий Сталин охарактеризовал свою деятельность на ниве спортивного меценатства? На допросе, длившемся три дня, с 9 по 11 мая 1953 года, он, в частности, показал: «Я, занимая вначале пост заместителя, а затем командующего ВВС Московского военного округа, допускал разбазаривание государственного имущества и незаконное расходование денежных средств, чем нанес большой материальный ущерб Советскому государству. Я не отрицаю и того, что ряд моих незаконных распоряжений и действий можно квалифицировать как преступления… Расхищения государственных средств и казенного имущества в целях личного обогащения я не совершал и виновным в этом себя признать не могу…

Будучи назначен в 1948 году на должность командующего ВВС МВО, я в первую очередь занялся переоборудованием переданного ВВС под помещение штаба округа здания Центрального аэропорта, на что было израсходовано несколько миллионов рублей, но сколько именно, точно не помню. Значительная часть этих средств по моему распоряжению была растрачена на излишне роскошную внутреннюю и внешнюю отделку здания и на приобретение дорогостоящей обстановки, которая была специально закуплена в Германии.

В ноябре 1951 года я задумал и начал осуществлять строительство пятидесятиметрового водного бассейна на территории Центрального аэродрома. На это строительство было затрачено до четырех миллионов рублей… Необходимости строить водный бассейн для военнослужащих ВВС МВО, безусловно, не было, причем сметных ассигнований на это строительство также не было и оно было начато без разрешения Военного министерства. Так как вскоре выяснилось, что для окончания сооружения бассейна необходимо затратить еще четыре с половиной миллиона рублей, а такими средствами ВВС МВО не располагало и для меня было ясно, что Военное министерство требовавшихся на это денег нам не даст, строительство бассейна было «законсервировано», а вложенные в него крупные средства омертвлены. Однако я считаю необходимым пояснить, что, приступая к строительству бассейна для плавания, я исходил из того, что в Москве нет ни одного пятидесятиметрового водного бассейна для проведения Олимпийских соревнований…

Бесспорно, что я занимался не своим делом и никто, конечно, мне не поручал строить водный бассейн. Одной из побудительных причин к этому явилась мастер спорта по плаванию моя сожительница Васильева Капитолина. Васильева меня подбивала на сооружение водного бассейна, и, желая угодить ей, а также рассчитывая популяризовать себя сооружением бассейна, я поставил перед собой задачу осуществить эту затею. Бассейн строился на территории одного из ангаров Центрального аэродрома без утвержденного технического проекта и смет. И только после начала строительства в конце 1951 года я решил добиться в Военном министерстве получения ассигнований на сооружение бассейна. В ноябре 1951 года, обратившись за получением денег на строительство бассейна к Военному Министру Советского Союза Василевскому, я ввел его в заблуждение, сказав, что мне поручено отцом организовать спортивную работу в ВВС. Василевский отпустил на это строительство вначале 700 000 рублей, а затем в конце января 1952 года по моему настоянию он же дополнительно утвердил расходы еще на 1 миллион 500 тысяч рублей… Это строительство так и не было закончено, и в августе 1952 года, т. е. к тому времени, когда я был освобожден от занимаемой должности, работы по постройке водного бассейна находились только в начальной стадии.

Помимо сооружения водного бассейна, я занимался и другими строительными делами… В 1950 году на территории парка культуры и отдыха Ленинградского района г. Москвы по моему распоряжению было начато строительство так называемого «спортивного центра» Дома офицеров ВВС МВО. Получив согласие Военного Министра Василевского на это строительство, я добился через быв. Секретаря МК ВКП(б) и председателя Московского городского Совета Попова Г. М. передачи под строительную площадку территории парка культуры и отдыха Ленинградского района, в связи с чем этот парк был закрыт для пользования трудящимися.

Генерал-полковник В. Е. Белокосков (начальник Главного управления военно-строительных работ, по словам маршала Жукова — Василий Евлампиевич был «достойнейшим коммунистом, скромным тружеником и умелым руководителем». — Б. С.) также поддержал мою инициативу о постройке «спортивного центра», предложив использовать под каркас здания демонтированный в Германии ангар. Металлические конструкции ангара были доставлены из Германии в Москву. На это ушло много времени и средств. Когда наконец каркас ангара был доставлен в Москву, то и здесь при его разгрузке, доставке на строительную площадку и установке мы имели много хлопот, так как ни у нас в ВВС, ни в Военном министерстве не было таких мощных подъемных кранов, которые могли бы поднять отдельные металлические части конструкций этого ангара (жаль, что Белокосков не догадался вместе с ангаром и краны из Германии выписать. — Б. С.).

В 1952 году и это сооружение было «законсервировано», так как у нас не хватило средств на дальнейшее строительство. Насколько я помню, на это строительство было израсходовано более 5 млн. рублей.

В этом деле я повинен еще и в том, что, отняв у трудящихся Ленинградского района г. Москвы их излюбленное место отдыха — парк культуры и отдыха, разрушив кинотеатр, уничтожив зеленые насаждения и не выстроив «спортивного центра», я фактически уподобился «собаке на сене».

Полтора миллиона рублей с санкции Военного Министра Василевского я израсходовал на строительство двухэтажного здания контрольно-пропускного пункта в Куркино, чтобы наблюдать пролеты самолетов, принимающих участие в воздушных парадах в Москве, в то время как в этом не было никакой практической необходимости…

Кроме того, своим недостойным поведением, выражавшимся в систематическом пьянстве, сожительстве с подчиненными мне по службе женщинами, различного рода скандальных происшествиях, получавших широкую огласку, я фактически дискредитировал себя как командующий округом. От решения насущных вопросов, связанных с повышением качества боевой и политической подготовки подчиненных мне воинских подразделений, отвлекало меня также и то, что большую часть своего времени я уделял спортивной деятельности. В этой связи я должен остановиться на созданных по моему указанию при ВВС МВО спортивных командах, которые содержались за счет средств, ассигнованных на боевую и физическую подготовку войск ВВС МВО.

В период с 1947 по 1949 год в ВВС МВО были сформированы команды мастеров почти по всем видам спорта: конно-спортивная, хоккейная, мотоциклетная, конькобежно-велосипедная, баскетбольная, гимнастики, плавания и водного поло. Кроме того, я добился передачи из ВВС Советской Армии футбольной команды. Во всех спортивных командах числилось более 300 человек, содержание которых обходилось в сумму свыше 5 млн. рублей в год.

В связи с организацией конно-спортивной и мотоциклетной команд я приказал за счет средств ВВС МВО перестроить три ангара на Центральном аэродроме. Один из них был переоборудован под манеж, в другом устроена конюшня, а третий ангар был перестроен под мотовелобазу. На это была незаконно израсходована значительная сумма, но сколько именно, я не помню…

Военнослужащих ВВС округа в этих командах не было. Они комплектовались спортсменами-профессионалами и мастерами спорта, которые по моему указанию различными незаконными способами переманивались из других спортивных коллективов.

Так, по моему указанию в 1951 году в г. Таллин была командирована тренер по плаванию Макарова с целью уговорить перейти в команду пловцов ВВС МВО эстонских пловцов Прангель и Мяги. Я поручил Макаровой обещать Прангель и Мяги большую заработную плату и обеспечение в Москве жилищной площадью. Макарова сумела выполнить свое задание и перетянула в Москву Прангель и Мяги. В 1952 году Прангель и Мяги выступали в соревнованиях за коллектив ВВС МВО, а я создал для них обещанные условия. Так мне удалось усилить команду пловцов.

Таким же способом, безусловно развращающим спортсменов, я перетянул из добровольного спортивного общества «Спартак» в коллектив ВВС МВО мастеров спорта Новикова, Зикмунда и Тарасова, которым предоставил квартиры и присвоил офицерские звания.

Путем предоставления квартиры удалось также переманить в ВВС МВО и заслуженного мастера спорта велосипедиста Тарачкова, ранее являвшегося членом спортивного общества «Динамо».

Особенно активное участие я принимал в устройстве на работу в ВВС МВО Старостина Н. П. Стремясь перетянуть к себе Старостина, я не только незаконно стал выплачивать ему и его жене зарплату за счет спорткоманд ВВС МВО, но и в обход советских законов предпринимал меры к прописке Старостина на жительство в Москве, хотя я и знал о том, что Старостин, как судимый за антисоветские преступления, не имел права проживать в Москве.

Когда органы милиции отказали, несмотря на мое вмешательство, в прописке Старостина, я предложил моему адъютанту Полянскому вывезти его из Москвы — в охотничье хозяйство ВВС МВО. Однако через некоторое время Старостин милицейскими работниками был обнаружен в Москве на квартире своей жены, и ему было предложено немедленно покинуть Москву.

Узнав, что Старостин выехал из Москвы, я предложил бывшему начальнику отдела контрразведки ВВС МВО Голованову и своему адъютанту Полянскому немедленно на самолете догнать поезд, в котором следовал Старостин, и доставить его ко мне на квартиру, что было ими и выполнено…

Я, будучи тщеславным, пытался популяризировать свое имя и для достижения этой цели решил заняться «спортивной деятельностью». Этому «делу» я уделял основное внимание, не считаясь с затратами государственных средств. Для того, чтобы перетащить в спортивные команды ВВС МВО лучших спортсменов из других спортивных обществ, по моему указанию им создавались особые материальные условия.

По моим распоряжениям члены спортивных команд ВВС МВО зачислялись в кадры ВВС, им присваивались офицерские звания и выплачивалась зарплата по повышенным ставкам. Спортсменам, кроме того, выдавались премии, обмундирование, предназначенное для личного состава ВВС МВО, предоставлялись в неочередном порядке квартиры и санаторное лечение. Ясно, что эти мои действия ослабляли другие столичные спортивные коллективы, так как из них переманивались в команды ВВС МВО лучшие спортсмены, которые к тому же развращались созданными им особыми материальными условиями. Все это, конечно, не могло не вызвать недовольства летного офицерского и летно-технического состава, так как указанные выше льготы и преимущества спортсменам предоставлялись за их счет…

Я не могу отрицать, что в расходовании средств на содержание спортивных команд мной допускались и другие злоупотребления. Ряд лиц, числившихся инструкторами и тренерами спортивных команд, фактически не имели никакого отношения к спорту и, получая зарплату за счет ВВС МВО, обслуживали меня лично.

Так, например, подполковник Дагаев, являвшийся моим адъютантом, был проведен по штату инструктором конноспортивной команды, мои адъютанты майор Капелькин и капитан Купцов получали зарплату в качестве инструкторов I категории хоккейной команды и команды гимнастов.

В 1950 году был зачислен на должность инструктора второй категории хоккейной команды Евсеев Н. В., который в действительности являлся комендантом моей дачи.

За счет спортивных команд содержались преподавательницы моих детей Новикова К. И. и Августовская М. И.

Приглашенные мною из Сочи для художественной отделки и росписи моей дачи и квартиры художник Лошкарев и его помощник, фамилию которого не помню, в течение нескольких месяцев оплачивались за счет хоккейной команды по ставке инструкторов высшей квалификации.

В таком же положении находились мои личные шоферы, массажист и даже моя сожительница Васильева Капитолина, получавшая зарплату как тренер команды пловцов, хотя в действительности она ничего в этой команде не делала.

Всем лицам, которые меня лично обслуживали, в том числе и Васильевой, ежемесячно выплачивалось до двух тысяч рублей каждому. Кроме того, большинству из них мною были предоставлены квартиры в домах военведа и также систематически выдавалось высококачественное военное обмундирование, предназначенное для летчиков, штурманов и другого летного состава ВВС МВО.

За счет средств, предназначенных на боевую и физическую подготовку личного состава ВВС МВО, я содержал еще «охотничье хозяйство»… «Охотничье хозяйство» было мною создано в 1948 году на месте закрытого по моему распоряжению Переяславль-Залесского полигона ВВС МВО. Это «хозяйство» занимает территорию в 55 тысяч гектаров. По моему указанию там построены три финских дома, переделана и исправлена имевшаяся узкоколейная железная дорога, для которой была специально изготовлена автодрезина. Из заповедника «Аскания-Нова» в охотничье хозяйство были завезены двадцать пятнистых оленей, которые обошлись в 80 тыс. рублей, а также доставлены, не знаю откуда именно, бобры и белые куропатки. Кроме штата специальных егерей, в «охотничьем хозяйстве» содержалась охрана из военнослужащих срочной службы.

При ВВС МВО я организовал специальное «управление охотничьим хозяйством», начальником которого назначил находившегося в запасе капитана интендантской службы Удалова Георгия Иосифовича, числившегося инструктором первой категории футбольной команды. В аппарате «управления» также находилось еще 9 человек, проведенных по штатам различных спортивных команд ВВС МВО, и в их числе Евсеева Мира Ивановна, являвшаяся женой коменданта моей дачи, которая числилась инструктором первой категории команды гимнастов.

Фактически все «работники» этого «управления», так же как егеря и вооруженная охрана охотничьего хозяйства, бездельничали, так как в этом «охотничьем хозяйстве» я был всего два раза, а больше туда никого не допускали. Если же кто-либо из охотников осмеливался появиться в этом «хозяйстве», то стража отбирала у них ружья.

Мои поездки на охоту, конечно, выглядят весьма неприглядно. На охоту я вылетал на самолете «Дуглас» в сопровождении Васильевой, шофера Чистякова и ряда сослуживцев: моего помощника по физической и строевой подготовке Василькевича, инспектора истребительной авиации полковника Макарова и быв. начальника отдела военно-учебных заведений округа полковника Морозова. Одновременно на Переяславль-Залесский аэродром направлялся самолет Як-12. Этот самолет использовался мною для связи с Москвой и доставки оттуда продуктов, водки, вина, так как на охоте мы находились по нескольку дней…

Кроме того, из Москвы в охотничье хозяйство по моему распоряжению прибывали несколько автомашин, в том числе и «виллис» со специальной радиоустановкой ЦСР-399. Этой радиоустановкой я пользовался для связи с Переяславль-Залесским авиационно-техническим училищем, которое имеет радиотелефонную связь с ВВС МВО. Когда мне надо было во время пребывания на охоте вызвать самолет или дать какое-либо иное распоряжение для штаба ВВС МВО, я делал это, используя свою радиоустановку, через Переяславльское училище, поскольку мощность ее была недостаточной для связи с Москвой.

Из Тулы доставлялся известный охотник на волков Сафонов со своей сворой собак. Конечно, такая охота стоила государству немалых расходов, так как эти расходы целиком производились за счет государства.

Кроме того, я виноват в больших излишествах, которые допускал за государственный счет, используя свое положение. Особенно это имело место в оборудовании и обслуживании занимаемой мною дачи. Так, например, за счет Военного министерства СССР была построена водокачка, способная обеспечить водой около тридцати тысяч человек. По моему же ходатайству на берегу Москвы-реки, прилегающем к моей даче, была сооружена бетонная дамба и бетонированная лестница от дачи к Москва-реке, на которые было израсходовано около полумиллиона рублей.

На этом строительстве продолжительное время использовался батальон солдат Военно-строительного управления Военного министерства СССР, выделенный по моей просьбе и письменному ходатайству Теренченко заместителем министра Белокосковым. Эти же военнослужащие строили двухкилометровую асфальтированную дорогу от Успенского шоссе до моей дачи и из шлакобетонных блоков скотный двор, рассчитанный на двух лошадей, трех коров, шесть овец и большой птичник.

На даче за счет средств ВВС МВО моим заместителем по тылу генерал-майором Теренченко и начальником административно-хозяйственного отдела ВВС МВО Касабиевым был сооружен специальный холодильник с компрессорной установкой, рассчитанный на длительное хранение большого количества продуктов. Он же — Теренченко построил для меня баню и насадил на территории дачи за счет средств, отпущенных для озеленения штаба округа, фруктовый сад — более ста корней яблонь и вишен, доставленных из г. Мичуринска, а также большое количество малины, смородины, шиповника и декоративных растений.

Должен сказать, что по моему распоряжению имевшиеся в моем личном пользовании две лошади, три коровы, шесть овец, свинья, полсотни кур, цесарки и фазаны снабжались вплоть до моего ареста фуражом из ВВС МВО (интересно, что стало с бедными животными потом? И кому потом досталась дача Василия Сталина? Неужели из нее сделали дом отдыха или пионерский лагерь? Оказывается — секретарю ЦК Екатерине Фурцевой, только ее за владение роскошным особняком, чудо-холодильником и водокачкой не судили; правда, ходят слухи, что дооборудование злополучной дачи мраморной ванной, сауной и бассейном за казенный счет стоило ей секретарства. — Б. С.). Все это бесплатно обеспечивал Теренченко по заявкам моего адъютанта Капелькина. Продукты же этого моего хозяйства: молоко, масло, яйца, фрукты и овощи — моя сожительница Васильева Капитолина сбывала на рынке при помощи своей матери и сестер, которые постоянно проживали на даче. Это хорошо известно коменданту дачи Евсееву.

При посредничестве своего помощника генерал-майора Василькевича я взял из ВВС МВО в личное пользование две байдарки и четырехместную моторную лодку.

Кроме того, я в течение 1952 года держал в своем пользовании катер Министерства речного флота, за эксплуатацию которого ВВС МВО был предъявлен счет около семидесяти тысяч рублей. Из ВВС МВО мною была взята автоматическая телефонная станция, причем телефонные аппараты были установлены не только в жилых комнатах, но и в коридорах, ванной, бане, скотном дворе и даже в уборной дачи.

Вот и все, чем я лично пользовался за счет государства, если не считать присвоения мной автомашины «Паккард».

Числящаяся моей личной собственностью автомашина марки «Паккард» была приобретена в Германии в 1952 году за несколько сот тысяч марок (точно ее цену не помню) для автомотокоманды ВВС МВО. Мне эта машина очень понравилась, и я решил ее присвоить, сдав взамен принадлежавшую мне изношенную, дешевую и менее комфортабельную автомашину марки «Корд», которую я ранее привез из Германии.

Для покупки «Паккарда» я специально посылал в Германию своего адъютанта Дагаева, который затем оформил документы на «Паккард» как на собственную машину.

Дагаев и начальник отделения физической подготовки ВВС МВО Соколов не раз выезжали в Германию, где закупали для ВВС МВО специальный инвентарь на большие суммы. Наряду с этим Дагаев и Соколов… приобретали для меня в Германии за валюту в больших количествах различные ценные вещи, материалы на десятки костюмов, несколько комплектов ценных сервизов и много других предметов домашнего обихода, счет которым я потерял. Об этом могут сказать мои жены — Васильева и Тимошенко, которые распоряжались этими ценностями. Васильева, например, после размолвки со мной увезла от меня двенадцать чемоданов различных вещей. Не отставала от нее и другая моя бывш. жена — Тимошенко Екатерина, которая, уезжая от меня в апреле 1953 года, также вывезла большое количество ценностей и другого имущества…

Я не имел валюты, и вещи, которые привозили мне Да-гаев и Соколов из Германии, были куплены за счет валюты, выделенной для ВВС МВО. Обычно все вещи из Германии доставлялись самолетами ВВС МВО на военный аэродром в Кубинке в 30 км от Москвы, а оттуда ко мне на дачу… С тем, чтобы не платить пошлину за доставлявшиеся Дагаевым и Соколовым из Германии вещи, я давал распоряжение о приземлении самолетов в Кубинке, где доставленные мне из Германии вещи разгружались из самолета, грузились адъютантами на автомашину и перевозились ко мне на дачу».

Да, умели жить люди и полвека назад, в эпоху расцвета самой жестокой тоталитарной системы. Но только те, кто составлял верхушку тоталитарной пирамиды. Впрочем, и сейчас мало что изменилось. Описание охоты Василия Сталина вполне соответствует тому изображению генеральской охоты, которую мы видим в сегодняшнем фильме «Особенности национальной охоты». А история с «паккардом» очень напоминает историю с «мерседесами», которые вывез из Германии первый министр обороны России генерал армии П. С. Грачев. Что же касается средств, якобы незаконно использованных для так и не завершенного строительства бассейна, катка и других спортивных сооружений, то здесь винить надо скорее не Василия Сталина, а всю экономическую систему социализма в целом. Ведь социалистическая экономика — это экономика дефицита. То ведомство и тот начальник, кто обладает большим весом и влиянием, выбивает для себя финансовые и материальные ресурсы за счет других. Если же начальник впадает в немилость, то начатые им объекты обречены на долгострой. Развалины недостроенного катка и сегодня могут видеть москвичи в Чапаевском переулке. Бассейн же достроили уже после смерти Василия, и тысячи москвичей — его посетителей, вероятно, не подозревают, кто был инициатором его строительства.

Положение Василия Сталина как единственного сына вождя, безусловно, открывало перед ним огромные возможности. И трудно поверить, что свои грандиозные спортивные проекты Василий осуществлял без ведома отца. Бросается в глаза, что во время допроса генерал-лейтенант Сталин утверждал, будто соврал Василевскому, что действует по поручению Иосифа Виссарионовича. А ведь спокойно мог бы сказать следователям, что генералиссимус действительно поручил ему вплотную заняться развитием спорта. Опровергнуть-то его, по причине смерти вождя, никто не мог. Поверить же, что Сталин в действительности не давал сыну подобных указаний и что Василий все это выдумал, очень трудно. Василевский в любой момент мог попросить Иосифа Виссарионовича выделить Военному министерству дополнительные средства на строительство бассейна, сославшись на Василия, и обман тотчас бы раскрылся. То же — с дачей и охотничьими домиками. Никогда не поверю, что охрана ничего не докладывала отцу о поездках Василия на охоту, что Иосиф Виссарионович знать не знал, на какой даче и с какими удобствами обитает его сын.

Вот во время войны, когда Василий был еще полковником, Иосиф Виссарионович решительно отказал ему в присылке денег на буфет и на пошив новой формы. Написал с иронией: «Насколько мне известно, строевой паек в частях ВВС КА вполне достаточен. Особая форма для сына тов. Сталина в Красной Армии не предусмотрена». Тогда Василий, мол, еще чином и положением не вышел для получения особых привилегий. Теперь дело другое — генерал-лейтенант, командующий авиацией столичного округа. Можно и дачу иметь с обширным хозяйством, и поохотиться всласть.

И «паккард» теперь Василию вроде бы по чину. Напомню, что на «паккардах» ездил сам Сталин и другие члены Политбюро. Генерал-лейтенанту, конечно, до высшего партийного руководства еще далеко, но, как знать, не собирался ли Иосиф Виссарионович со временем ввести сына в состав Политбюро и сделать его своим преемником. И популяризовать свое имя на ниве спортивного меценатства Василий мог только с одобрения отца. Возможно, Иосиф Виссарионович рассчитывал положить начало своеобразному культу сына вождя, чтобы создать условия для наследования власти. Но на допросе Василий вообще предпочел не ссылаться на отца, хотя мог бы делать это без всякого риска. Мертвому человеку можно приписать все что угодно. Но по этому легкому пути Василий не пошел. Почему? Думаю, сын не хотел давать следователям возможность связать имя Сталина с теми преступлениями, которые инкриминировались ему, Василию, как командующему ВВС МВО. Он помнил, что Берия уже начал разоблачение «культа личности», демонстрировал отсутствие почтения к умершему властителю. И не хотел давать новых козырей в руки Лаврентию Павловичу.

Уже после ареста Берии новый министр внутренних дел генерал С. Н. Круглов 8 августа 1953 года направил председателю Совета Министров Г. М. Маленкову справку по результатам следствия по делу Василия Сталина. Там было точно подсчитано, сколько растратил генерал-лейтенант государственных средств. Оказалось, например, что Василий добился от Военного министерства размещения в Германии, за счет средств, выделенных на аэродромное строительство дислоцированной под Берлином 26-й воздушной армии, заказов на оборудование для бассейна на сумму в 250 тысяч марок. На такую же сумму он закупил в ГДР спортинвентарь по линии Министерства внешней торговли, причем по этой графе проходил и злополучный «паккард». И на «дооборудование» дачи израсходовал 635 тысяч рублей вместо отпущенных 296 тысяч. Да еще два миллиона — на различные хозяйственные постройки на прилегающей к даче территории. Цифры, конечно, внушительные. Но смотря с чем сравнивать.

Вот в Германии, например, Жуков, Серов и еще несколько генералов из штаба оккупационных войск и из органов госбезопасности смогли за какой-нибудь год растратить почти 80 миллионов марок, причем главным образом на обустройство собственного быта. Большинству из них это впоследствии принесло определенные неприятности, даже аресты, но тюрьмы почти всем удалось избежать. Осужден был только уже известный нам генерал-лейтенант К. Ф. Телегин, но тому трофейные дела пошли лишь прицепным вагоном к политическим обвинениям. Кстати, после смерти Сталина Константина Федоровича реабилитировали подчистую, в том числе и в части хищения государственного имущества. Правда, изъятые при аресте трофейные ценности генералу так и не вернули, решив, что не по чину. Реабилитировали и маршала Новикова, и тоже полностью. Хотя его халатность и очковтирательство привели к гибели десятков, если не сотен пилотов. За каток и бассейн, за охотничье хозяйство и дачу Василия Сталина никому, слава Богу, не пришлось расплачиваться жизнями. 30 сентября 1999 года Военная коллегия Верховного суда России реабилитировала его только по политическим обвинениям в антисоветской агитации, но отнюдь не по экономическим статьям. Может быть, и на этот раз на решение судей повлияла фамилия Сталин? Все-таки сын кровавого тирана. Сам вроде никого не убивал, но все равно не может быть чист перед законом. Выходит, и сегодня Василий Иосифович остается виноватым, а Александр Александрович и Константин Федорович — ни в чем не виноватыми. Справедливо ли это?

Да, Василий Сталин не вполне законно брал средства для возведения спортивных сооружений. Да, он допускал многочисленные нарушения штатного расписания, оформляя спортсменов летчиками, а обслугу собственной дачи — спортсменами. Но точно так же поступали все мало-мальски заметные советские начальники. Не уверен, что и среди обслуги дач членов Политбюро и особенно номенклатурщиков рангом пониже многие не числились на совершенно фантастических должностях и в организациях, которые не подозревали о существовании у себя липовых «инструкторов» и «техников». А уж стоимость строительства объектов практически всегда превышала в несколько раз первоначально заявленную сметную стоимость. Сначала смету сознательно занижали, чтобы разрешили приступить к строительству. Надеялись, что потом удастся выбить дополнительные средства, чтобы не оставлять «незавершенку», не выбрасывать в трубу уже затраченные средства. Кстати, будь бассейн и каток достроены, спортсмены получили бы первоклассные сооружения, да и для московской публики туда можно было бы открыть доступ. С бассейном, как я уже говорил, в итоге так и поступили. Нынешний крытый бассейн ЦСКА и есть тот самый бассейн, что начинал строить Василий Сталин. Вот до катка у властей руки до сих пор не дошли.

Интересно, что с точки зрения сегодняшнего дня принесло бы больше пользы жителям России в начале 50-х — строительство военного аэродрома в Германии или оборудование в Москве плавательного бассейна? Вряд ли кто затруднится тут с ответом.

Вся реальная хозяйственная деятельность в СССР была связана с тем или иным отступлением от действовавшего законодательства. Вышестоящие инстанции до поры до времени закрывали на это глаза. Как правило, директоров предприятий, а иной раз и партийных руководителей привлекали к ответственности по экономическим статьям только тогда, когда на это имелись политические причины, как в случае с Василием Сталиным, или при возникновении каких-либо личных конфликтов обвиняемых с вышестоящим начальством. Советский Союз никогда не был правовым государством. Все средства производства являлись государственной собственностью. Ни один человек в стране, по крайней мере легально, не обладал средствами для строительства стадиона или бассейна. Меценатом можно было быть только за государственный счет. Василий попробовал себя на ниве меценатства явно с благословения отца. Денег не считал и не умел считать. Но сколько у нас было других «великих строек», поглотивших огромные ресурсы и в конце концов закрытых за ненадобностью. Вон сам Лаврентий Павлович Берия после смерти Иосифа Виссарионовича добился прекращения строительства более 20 крупных строек, на которых трудились главным образом заключенные. Среди проектов, признанных нерентабельными и экологически вредными, оказались главный Туркменский канал, канал Волга — Урал, гидроузлы на Нижнем Дону, железная дорога Чум — Салехард — Игарка, БАМ и др. Однако никто из инициаторов этих строек так и не понес наказания, хотя средств они поглотили в десятки и сотни раз больше, чем бассейн и каток ВВС МВО.

В юриспруденции действует следующий принцип. Если за деяние, совершенное в прошлом, действующее сегодня законодательство предусматривает меньшее наказание, чем действовавшее на тот момент, то обвиняемые или освобождаются от наказания, или получают меньший срок. Не думаю, что с точки зрения сегодняшних российских законов Василий Сталин совершил что-то предосудительное. Ведь себе он из тех «спортивных миллионов» ничего не присвоил. Может быть, подобный принцип освобождения от наказания стоит применять и при рассмотрении дел о реабилитации осужденных в советскую эпоху?

Конечно, содержание Василия Иосифовича обходилось государству недешево. Однако никакой тяги к стяжательству у сына вождя не было. Как свидетельствует упомянутая в протоколе допроса Капитолина Васильева, деньги в доме никогда не задерживались, причем отнюдь не из-за расточительности мужа: «Раз Василий звонит:

— Ты не против — я получку отдам взаймы? Протянешь месяц?

— Протяну, — отвечаю. — Если цепочку не будешь водить.

— Какую цепочку?

— Из генералов! — Как завалятся — тут по тревоге собирай, накрывай. А ведь все это что-то стоило…»

О том же вспоминает и сводный брат Василия Артем Сергеев: «О Василии сейчас пишут много неправды. Образ жизни у него был такой, что в доме часто было просто нечего поесть. Только несколько дней после получки — выпивка и закуска, полно друзей, а потом — шаром покати, надо приходить со своей буханкой хлеба».

Когда в январе 1950 года разбилась в авиакатастрофе хоккейная команда ВВС, Василий несколько месяцев не приносил домой зарплату, отдавая ее семьям погибших.

А когда год спустя команда, несмотря на трагедию, смогла вернуть себе чемпионский титул, сын Сталина наградил хоккеистов по-царски — не только присвоил им очередные воинские звания, но и выделил кому машину, а кому квартиру. Тоже ведь, по сути, незаконно. И игроков переманивал не вполне легальными методами, был грех. Только ведь точно так же действовали руководители всех спортивных клубов в СССР — давали «звездам» квартиры, дачи, машины, денежные премии, переманивали перспективных спортсменов из провинциальных городов. Что ж, судить их за это, как судили Василия Сталина?

Василий не только роскошную дачу себе отгрохал, но и о летчиках своего округа не забывал. Вот что рассказывает сын его адъютанта В. Полянский: «Тренировались и жили футболисты (как, впрочем, и многие другие спортсмены ВВС других видов спорта) в Подмосковье в санатории ВВС МВО — «Марфино».

Этот великолепный комплекс В. Сталин отвоевал у правительственных структур для личного состава округа. Дворец и все окружающее его поместье — великолепный парк с вековыми липами, архитектурными ансамблями, беседками для уединения… огромный рукотворный пруд с насыпными островами посредине. Пруд был соединен с рекой, через которую были перекинуты два средневековых каменных моста. Когда-то Петр I подарил это имение своей фаворитке графине Паниной.

В 1947–1952 годах это изумительное творение зодчества… было реставрировано по приказу В. Сталина. Усадьба по его настоянию была передана в ведение авиации Московского округа… Была проведена полная и скрупулезная реставрация дворца, фонтанов, эспланады с каменными лестницами, арочных каменных мостов… Этот санаторий… стал сказочным уголком для летчиков, специалистов авиации и их семей, всего личного состава округа. Путевки выдавались бесплатно.

Для В. Сталина в отдельном месте на уединенном берегу пруда был построен одноэтажный деревянный, оригинальный, очень уютный, на склоне откоса, выходящего к самой воде (можно было прыгать в воду из окна), домик. Но сам «хозяин» был в этом «гнездышке» лишь однажды. А так предоставлял право там отдыхать своим друзьям… В этом доме отдыхали комдив из Кубинки генерал П. Чупиков, член Военного совета ВВС МВО В. Федоров (со своей любовницей — знаменитой певицей Большого театраЛ. Масленниковой), Всеволод Бобров (легендарный футболист и хоккеист, которого с Василием связывала большая дружба. — Б. С.), заместитель командующего и его друг Борис Морозов».

Генералы ВВС и спортивные «звезды» расслаблялись в домике Василия. Но в обычных палатах марфинского санатория не только же спортсмены отдыхали! Наверняка летчики и техники ВВС МВО добрым словом поминали Василия, что устроил для них этот райский уголок.

Среди спортсменок Василий нашел и ту единственную из своих жен, которая, как кажется, его по-настоящему любила. С многократной чемпионкой СССР по плаванию Капитолиной Георгиевной Васильевой он познакомился в 1948 году, когда награждал победительниц соревнований по плаванию. В тот раз Капитолина пришла первой, но когда молодой симпатичный шатен генерал-лейтенант (друзья почему-то звали его «рыжим») объявил: «Первое место — Капитолина Васильева!» — она не сразу вышла из строя. Пришлось Василию повторить то же самое громче, и только тогда 30-летняя пловчиха (на три года его старше) подошла к пьедесталу и удостоилась медали и чемпионской ленты. Потом уже, когда они сблизились, Василий спросил Капитолину, почему она тогда не вышла сразу. «Хотела обратить на себя внимание», — улыбнулась Капитолина. Впоследствии, правда, она выдвинула другую версию: будто бы сначала не расслышала, что ее вызвали, поскольку впервые увидела сына вождя народов и очень разволновалась.

Как бы то ни было, через несколько дней Василий предложил Капитолине быть вместе. Прислал роскошный букет цветов, достал для нее билет на первомайский парад 49-го года. Дальше, по воспоминаниям Капитолины Георгиевны, события развивались следующим образом: «Наш брак не был, да и не мог быть зарегистрирован. По паспорту Василий еще оставался мужем Галины Бурдонской, хотя после этого уже и Катя Тимошенко успела побывать его женой, родила ему сына и дочь. Саша и Надя Бурдонские жили вместе с Василием, моей мамой и моей дочерью Линой в особняке на Гоголевском бульваре. А дети Тимошенко жили с маменькой. Лину Василий удочерил, она стала Линой Васильевной Васильевой. Лина и Саша Бурдонский одногодки, учились в одном классе, правда, по-разному — у Лины в дневнике «пятерки», а у Саши встречалось всякое. Василий, бывало, налетал на Сашу с кулаками за то, что сын учится «так себе». Я вставала между ними…»

Саша Бурдонский сохранил самые теплые впечатления о третьей жене отца: «Я Капитолину Георгиевну вспоминаю с благодарностью, да и теперь мы поддерживаем связи. Она была единственной в то время, кто по-человечески пытался помочь отцу».

Из воспоминаний Капитолины Георгиевны может создаться впечатление, что их брак с сыном Сталина состоялся уже после того, как Василий порвал с Екатериной Тимошенко. Однако, если верить Владимиру Аллилуеву, старший сын, Василий, родился у Екатерины в 49-м, а младшая дочь, Светлана, — в 52-м. С Капитолиной же Василий был вместе с 1949 года. Получается, что несколько лет сын Сталина жил на два дома. Возможно, из-за этого возникали ссоры, после одной из которых Капитолина увезла двенадцать чемоданов шмоток с подмосковной дачи.

Иосиф Виссарионович принял новую жену сына хорошо. Стройная, но отнюдь не худая красавица, настоящая «кровь с молоком», вполне отвечала женскому идеалу вождя. К. Г. Васильева вспоминала: «В октябре или ноябре 1950-го мы с Василием поехали в санаторий в Сочи. Иосиф Виссарионович в это время отдыхал в Рице и пригласил нас к себе. Я думала, что едем на день-другой, села в одном платьице в машину, и мы покатили.

Со Сталиным отдыхали некоторые члены правительства, и утром, когда все собрались на завтрак, Иосиф Виссарионович представил меня им, начиная с Молотова: «Вот моя невестка». Эти слова он произнес так, будто мы были давным-давно знакомы».

Иосиф Виссарионович оказал молодым и материальную помощь. Семейный бюджет генерал-лейтенанта Сталина, как выяснилось, был довольно напряженным. Капитолина Васильева так охарактеризовала их с мужем финансовое положение в разговоре со свекром: «Иосиф Виссарионович как-то поинтересовался:

— Какие у вас доходы? Сколько человек семья?

Я стала перечислять: мы с Васей, Саша, Надя, Лина — моя дочка. У Василия оклад 5 тысяч рублей, у меня — 2,5 тысячи. Василий платит алименты 1,5 тысячи, потом взносы, займ. Остается на семью тысячи четыре.

— Это сколько же получается в день? — спросил Сталин.

Я попыталась сосчитать: выходило что-то около 25 рублей на человека.

— Маловато, — заметил Иосиф Виссарионович. — Вот когда будет сотня в день, да еще бутылка вина сухого к обеду, вот тогда жизнь можно будет назвать нормальной. А сейчас — неважная жизнь…

На этом разговор закончился. Вдруг через месяц в наш дом на Гоголевском бульваре приезжает водитель от Сталина. Василий выскочил, а водитель говорит:

— Нет, мне Капитолину Георгиевну. Пакет приказано передать ей.

Там была вся месячная зарплата генералиссимуса — 10 тысяч рублей. И стояла надпись: «Зарплата И. В. Сталина за декабрь 1950 года».

Василий, конечно, обрадовался:

— Слушай, мне нужно купить кобылу!

— Знаешь что, у тебя нет костюма, даже штанов гражданских. У Саши руки вылезают из рукавов. Не говорю уж о себе. Так что это деньги на семью! — возразила я.

А вечером позвонила Светлане:

— Света, отец дал нам десять тысяч. Прислал свою зарплату. Я поделюсь с тобой.

— Ни в коем случае! Не смей! И не придумьщай! У тебя семья… — заволновалась Светлана.

А через месяц звонит мне:

— Слушай, отец мне тоже прислал!..

Светлана не знала: когда Сталин подсчитывал наш доход, я сказала:

— У нас плоховато, а у Светланы еще хуже.

Она развелась тогда со вторым своим мужем, Юрой Ждановым, и осталась с двумя детьми… Так Иосиф Виссарионович и рассылал нам свою зарплату до конца 1952 года».

Некоторые детали в этом рассказе вызывают сомнения. Например, 5 тысяч рублей — это на самом деле только должностной оклад Василия Сталина, а ведь еще ему полагались доплаты за звание и за выслугу лет. С учетом этого он получал не менее 8 тысяч рублей в месяц, так что даже со всеми вычетами, вроде «добровольно-принудительного» государственного займа, и алиментами по 25 рублей на человека в семье Василия и Капитолины никак не выходило. Капитолина Георгиевна относит свой разговор со Сталиным о доходах Василия и Светланы ко времени совместного пребывания на Кавказе осенью 50-го. Получается, что к тому времени Светлана уже развелась со своим первым мужем Юрием Андреевичем Ждановым. Однако в действительности это событие произошло значительно позже. Только 10 февраля 1952 года Светлана сообщила отцу о своем желании расстаться с нелюбимым супругом: «Что касается Юрия Андреича Жданова, то мы с ним еще накануне Нового года решили окончательно расстаться. Это было вполне закономерным завершением после того, как мы почти полгода были друг другу ни муж, ни жена, а неизвестно кто, после того как он вполне ясно доказал мне — не словами, а на деле, — что я ему ничуть не дорога и не нужна, и после того как он мне вторично повторил, чтобы я оставила ему дочку. Нет уж, довольно с меня этого сушеного профессора, бессердечного «эрудита», пусть закопается с головой в свои книжки, а семья и жена ему вообще не нужны, ему их вполне заменяют многочисленные родственники. Словом, я ничуть не жалею, что мы расстались, а жаль мне только, что впустую много хороших чувств было потрачено на него, на эту ледяную стенку!

В результате этого события возникли некоторые вопросы чисто материального характера, о которых мне хотелось с тобой посоветоваться, потому что больше мне ждать помощи неоткуда (на великодушии Юрия Андреича держаться очень неприятно), а у меня все-таки двое детей, сынишка осенью уже в школу пойдет, да еще моя няня старая живет у меня (она теперь на пенсии). Деньги у меня сейчас есть — еще те, что ты прислал, — так что дело не в этом только».

Выходит, что впервые деньги дочери Иосиф Виссарионович послал где-то в конце, а не в начале 51-го. И вряд ли на пакете так уж прямо было написано, что это зарплата генералиссимуса Сталина. Скорее всего, вождь все-таки платил детям и родственникам не из своего кармана, а в рамках так называемых «пакетных выплат» — некоей суммы денег, не облагаемой налогом, которую после войны вместе с основной зарплатой, но в отдельных пакетах стали получать члены Политбюро и некоторые другие высокопоставленные руководители. После смерти отца Светлана 21 марта 1953 года написала письмо Маленкову, где отказалась от установленного для нее «временного денежного довольствия в размере 4000 рублей в месяц». Очевидно, это и были те «деньги в пакете», которые с какого-то времени платил дочери Сталин. Вероятно, сыну отец выделял не меньше. А те две тысячи рублей, которые, согласно утверждению Василия на следствии, ежемесячно сверх зарплаты получала Капитолина, по всей видимости, составляли ее «пакет». Так что средств в семье Василия Иосифовича, по крайней мере в последние полтора-два года жизни вождя, хватало. Другое дело, что деньги в руках сына Сталина долго не задерживались — Василий счета им не знал. Конечно, пропить несколько тысяч рублей в месяц он был не в состоянии. Тем более что генералу-летчику теперь уже немного и надо было — пьянел с двух-трех рюмок водки. Зато по-прежнему часто устраивал застолья с друзьями, которые порой влетали в копеечку (хотя при этом страдал и бюджет ВВС).

Капитолина пыталась вылечить мужа от алкоголизма, но безуспешно. Она вспоминала: «Вася был прекрасный муж, хозяин — пока не выпьет. Первое время мы жили замечательно. Дружили — наша семья, Юра Жданов со Светой и семья Шверника. Ходили на пляж, рядились как индейцы (Василий, даже став генералом, в сущности, оставался «большим ребенком»; отсюда, наверное, и эти детские игры в индейцев. — Б. С.). Было весело! Василь умел рассказывать анекдоты, особенно еврейские. Он обладал чувством юмора, но иногда Люся Шверник просила: «Вася, Вася, ну поменьше русского фольклеру…» (просьба была втуне: Василий, как и другие летчики, матом не выражался, а разговаривал. — Б. С.)… Человек он был непредсказуемый: не знаешь, что будет через минуту. Всегда нужна готовность парировать, сдерживать его поступки…»

В качестве иллюстрации Капитолина Васильева приводит один эпизод, едва не кончившийся трагически: «Мы летели на стареньком «Дугласе» в Сочи. Я настраивалась отдохнуть, поплавать вдоволь. Василь сидел рядом, дремал, но просил разбудить его, когда перелетим перевал. Я и сама-то заснула, а пробудилась от какой-то тяжести — меня вдавливала в спинку сиденья неведомая сила! Это была перегрузка… Василя рядом не было, я поняла, что он в кабине пилотов, и в следующее мгновение оказалась в воздухе. Оно было быстротечно — какие-то секунды, потом я грохнулась о дверцы кабины, ухватилась за кресло и в бортовое стекло «Дугласа» увидела, как машина падает вниз… А внизу было море, и, помню, все лодки, катера, пароходы расплывались в стороны.

Самолет вышел из пикирования над самой водой. Запомнились еще бледные лица летчиков. «Чуть не погибли!» — заметил после приземления командир экипажа. А Василий смеялся: «Это я тебе показал «мертвую петлю».

В этом поступке — весь Василий Сталин. Он готов был рисковать своей жизнью и жизнями близких людей ради нескольких пьянящих мгновений торжества над серебристой птицей. Только в «мертвой петле» Василий чувствовал себя по-настоящему свободным. Но веселиться ему оставалось недолго…

От выходок Василия страдали его родные и близкие. Александр Бурдонский вспоминает: «Отец бывал невыносим. Уже когда мама ушла от него, стрелял по нашим окнам. Пуля попала бабушке в бриллиант серьги и, отскочив, разбила статуэтку. Просто так, примчался и пострелял. Или караулил (что невероятно. — Б. С.), или «под этим делом», пьяный был».

Друживший с сыном Сталина сын Л. П. Берии Серго утверждает: «Василий — чудесной души человек, исключительно одаренный, но разбалованный. Дисциплины, как таковой, для него не существовало». Ну, насчет «исключительной одаренности» Серго Лаврентьевич преувеличивает. Хотя определенные способности, особенно к летному делу, у Василия Сталина, безусловно, были. А вот насчет разбалованности и недисциплинированности все сказано очень точно.

Да и супружеской верностью ни второй, ни третьей своей жене Василий Иосифович не отличался. Капитолина Васильева к этому относилась снисходительно. Позднее она рассказывала, как однажды застала дома Василия вместе с генералом Савицким, оба в подпитии: «Спрашиваю: «Шалили без меня?» Василий рассмеялся и рассказал, как прямо из театра — в балетном костюме и… папахе! — привезли к ним Плисецкую. Я стала корить Савицкого: «У вас такая милая жена… Человек устал после балета, а вы…» Эпизод с великой балериной подтверждает и Александр Бурдонский: «Плисецкая не пишет в своей книге, как, опаздывая на репетицию, звонила от отца: «Я не приеду… Звоню с дачи Сталина…» К сожалению, о знакомстве с сыном вождя в мемуарах писать было не принято.

Интересно, что, несмотря на то что Василий в бытность командующим авиацией Московского округа больше внимания уделял спортивным делам, боевая подготовка у его подчиненных оставалась на достаточно высоком уровне, во всяком случае, не хуже, чем в других округах. То ли, не страдая от излишней опеки начальства, летчики раскрепостились и летали лучше, чем прежде. То ли Василий все же обладал хорошим организационным талантом и за спортом не забывал и авиацию. Рассказывали, что он любил нагрянуть с внезапной проверкой, чтобы не успели подготовиться и построить «потемкинские деревни». При этом особое внимание уделял качеству пищи, которой кормили летчиков, и иной раз заставлял начпродов скушать тарелку с верхом малосъедобной каши, чтобы прочувствовали и больше на питании летного состава не экономили.

А еще за время своего командования генерал-лейтенант Василий Сталин успел построить военные аэродромы в Московской, Калининской, Брянской, Тульской и Смоленской областях (все они входили в Московский военный округ). Справедливости ради отмечу, что ему при его положении было легче, чем другим генералам, выбить стройматериалы, технику и солдат строительных частей (благо дружил с начальником Главного военно-строительного управления Белокосковым). Да и в боевой и политической подготовке ВВС МВО при Василии Сталине был налицо значительный прогресс. В 1947 году они занимали десятое место среди всех воздушных армий и ВВС военных округов, в 1948-м вышли на второе место, а в 1949–1951 годах прочно удерживали первое место. Авиация Московского округа была на первом месте и по рационализаторской работе, а Серпуховское военное училище стояло на первом месте среди всех технических вузов ВВС. Конечно, проверяющие могли делать скидку на личность командующего, но ведь сохранились и вполне материальные свидетельства деятельности Василия. Именно он добился строительства 500 финских домиков, в которых расселились семьи летчиков и техников трех гарнизонов, ютившиеся до этого в бараках. А кроме того, письменным приказом обязал офицеров посещать вечерние школы, чтобы получить среднее образование.

Показательно уже то, что специальная комиссия Министерства обороны, проверявшая ВВС МВО уже после отставки Василия, не нашла никаких серьезных изъянов в боевой подготовке летного и технического состава, так что и в обвинительное заключение позднее ничего на этот счет включить не удалось.

Сама же отставка Василия Иосифовича Сталина с поста командующего авиацией столичного округа до сих пор вызывает различные суждения. Светлана Аллилуева полагает, что причиной опалы стал неудачный первомайский парад 1952 года, когда при посадке разбилось два самолета. Сразу после парада брат будто бы и лишился своего поста. Однако на самом деле Василия сняли не в мае, а в августе, после другого воздушного парада — в честь Дня авиации 18-го числа. Тогда, слава Богу, обошлось без происшествий, и летчики даже удостоились похвалы от самого Иосифа Виссарионовича. Что же послужило подлинной причиной опалы Василия, из которой ему уже не суждено было подняться?

Маршал С. И. Руденко так описывает события, которые привели к снятию Василия Сталина с поста командующего: «На репетиции парада Василий приходил пьяным. Пробовал даже командовать в таком состоянии. Но мы перевели всю связь на другую волну, и летчики выполняли только наши команды. На торжественный обед к отцу в день майского (в действительности — августовского. — Б. С.) авиапарада Василий приехал пьяным. Отец приказал вывести его, снять с должности и отправить на Дальний Восток». Как уверяет Сергей Игнатьевич, письменного приказа о переводе Василия Иосифовича Сталина на Дальний Восток все же не последовало и генерал-лейтенанта без вступительных экзаменов отправили учиться в Академию Генерального штаба. Однако Василий впал в запой, на учебу не ходил, и преподаватели приезжали заниматься с ним дома.

Капитолина Васильева рисует обстоятельства смещения мужа с высокого поста несколько иначе: «Я отдыхала в Карловых Варах, а в Москве был парад ВВС. Над Красной площадью должны были лететь «красные соколы», летчики Василия. Праздник. Я наказала маме, чтобы она взяла детей на Красную площадь — и парад посмотреть, и за Василием Иосифовичем приглядеть: воздушные асы еще и не начинали, а в палатку, где был «штаб» Василия, несут уже второй графин водки. Мама предостерегала зятя: «Васенька, тебе еще парадом командовать…» Он рассердился: «Бери своих детей в охапку и уезжай!»

Мама с детьми уехала. Вскоре приехал Василий и лег спать. И вдруг звонок: срочно вызывают к Иосифу Виссарионовичу, он собрал у себя «мальчишник» в честь праздника, приглашены все высшие военные чины, Политбюро…

Василия, когда он пьян, никто не мог разбудить, кроме меня. А я-то в Карловых Варах! Словом, едва растрясли, в машине его еще больше укачало. Василий вошел, когда все сидели за столом. Качнулся влево, качнулся вправо. Ему подвинули стул. Плюхнулся. Иосиф Виссарионович сидел на другом конце стола, через весь стол спросил: «Ты пьян?! Выйди вон!» Василий заплетающимся языком отрицает очевидное. Иосиф Виссарионович повторяет приказ: «Выйди вон!» Василий, пятясь, как японец, вышел. На следующий день он уже не был командующим округом».

Есть и еще одна версия, как представляется, наиболее близкая к действительности. Парад 18 августа будто бы прошел отлично, и растроганный Иосиф Виссарионович объявил летчикам благодарность. После этого Василий пришел на банкет пьяным, и отец выгнал его вон, а на следующий день снял с командования округом. Думаю, что в глазах присутствовавших на банкете генералов формальным предлогом для опалы сыны вождя послужило пьянство. Но если немного подумать, то этот предлог останется только предлогом, а не истинной причиной. Будто Сталин только 18 августа 1952 года внезапно узнал, что его сын пьет!

Что же в действительности вызвало гнев Иосифа Виссарионовича? Как раз 5 августа завершились Олимпийские игры в Хельсинки. Это была первая Олимпиада, в которой после долгого перерыва участвовала советская сборная. Вождь поддался на уговоры сына и отправил олимпийцев в Финляндию. Генералиссимус рассчитывал, что они займут первое место среди всех команд по числу медалей и тем самым продемонстрируют миру преимущества социалистической системы над капиталистической. Но первого места завоевать не удалось, только второе. Кроме того, сборная СССР по футболу, костяк которой составляла команда ВВС, на олимпийском турнире в упорнейшей борьбе проиграла сборной злейшего врага Сталина — титовской Югославии. На самом деле чудом было уже то, что советские олимпийцы, чьей подготовкой на профессиональном уровне занимались почти с нуля всего четыре года, достигли так многого на своей первой Олимпиаде. Но Иосифу Виссарионовичу нужна была громкая победа. После проигрыша нашей команды в Хельсинки он охладел к спорту, а Василия убрал с должности спортивного куратора (на базе ВВС МВО). Но нельзя же сказать прямо, что сына-генерала пришлось снять за проигрыш Олимпиады. Пропаганда ведь проигрыш не признавала, хотя оргвыводы против тех же неудачников футболистов были сделаны.

Вот и пришлось изобретать повод для отставки генерал-лейтенанта Сталина, выставив его, пьяного, с банкета. Можно не сомневаться, что если бы во время августовского воздушного парада случились какие-нибудь серьезные происшествия, то Василия бы сняли именно за них. Но происшествия были раньше, на майском параде, еще перед Олимпиадой, когда снимать с должности командующего авиацией Московского округа Иосифу Виссарионовичу не было нужды. Августовский же парад, как на грех, прошел без сучка и задоринки. Поэтому пришлось использовать ту же не очень пристойную формулировку, что и тогда, когда Сталин снимал сына с командования полком.

Вождь отказался от мысли продвинуть наследника к вершинам политической власти через спортивное меценатство. Вот если бы хельсинкская Олимпиада закончилась советским триумфом, то газеты славили бы не только героев-олимпийцев, в трудной борьбе отстоявших спортивную честь Родины, но и их покровителя — сына вождя, так много сделавшего для развития спорта и олимпийского движения. Может быть, Василия назначили бы главой Комитета по физической культуре и спорту. Проживи Иосиф Виссарионович подольше, его сын мог бы стать со временем заместителем председателя правительства, а потом войти в Политбюро и стать официальным преемником отца, который, возможно, еще при своей жизни передал бы ему часть полномочий. Но от этого замысла пришлось пока отказаться. Диктатор не знал, что для реализации подобного сценария история не оставила ему времени.

У меня создается впечатление, что, направив сына в Академию Генерального штаба, Сталин как бы перевел его на «запасный путь». Проживи «великий кормчий» лет на пять-шесть больше, и Василий вполне мог вновь подняться после очередного удара судьбы. Можно не сомневаться, что он с грехом пополам, но закончил бы академию, — не рискнули бы преподаватели завалить слушателя с такой фамилией. А там можно было сделать Василия главнокомандующим ВВС, а впоследствии и военным министром. Дальше — то же самое, что и при варианте «спортивной» карьеры: членство в Политбюро и статус преемника.

Фантастика, скажут читатели. Не такая уж и фантастика. Вспомним совсем недавний пример: Северная Корея. Диктатор Ким Ир Сен обеспечил все условия для передачи власти своему сыну Ким Чен Иру, который если и отличается чем от Василия Иосифовича Сталина, то только в худшую сторону. Помимо сильнейшего алкоголизма, отпрыску основателя учения «чучхе» свойственна недюжинная жестокость. Кстати, сегодняшняя Корейская Народно-Демократическая Республика чрезвычайно напоминает даже внешне (формой армии и милиции) Советский Союз начала 50-х годов с его полным идеологическим единообразием и тотальным контролем власти над литературой и искусством, над мыслями и настроениями граждан, с деградацией потребительских отраслей экономики ради ускоренного развития атомного и ракетного проектов. Как знать, не собирался ли Сталин, готовя новую кровавую чистку в начале 53-го, проложить путь к наследственной власти, к фактической монархии. В последние месяцы жизни Иосифа Сталина в СССР нарастала волна антисемитизма и шла борьба за «русский приоритет» во всех областях знаний. Вождь рассматривал русский народ как самый восприимчивый к идеям социализма. Проживи Сталин подольше, мы вполне могли бы жить так, как живет сегодня народ Северной Кореи, с голодухи не брезгающий и травой.

В верхних эшелонах власти жертвами новой волны террора должны были стать Молотов, Ворошилов, Берия и Маленков. Тем самым Иосиф Виссарионович стремился избавиться от наиболее известных в стране представителей «старой гвардии» и среднего поколения политической элиты. На фоне новых выдвиженцев (одним из них был будущий генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев, избранный на XIX съезде партии в Президиум ЦК) Василию Сталину было бы гораздо легче выделиться, да и свежеиспеченные члены Президиума ЦК гораздо спокойнее восприняли бы введение сына вождя в состав высшего политического руководства.

Смог бы Василий править страной после смерти отца? А почему нет? Авиацией округа он командовал, Федерацией конного спорта руководил, да и профессиональный спорт поставил на должную высоту. Помешал ли бы сыну Сталина его алкоголизм? В демократической стране, безусловно, верховный руководитель — алкоголик — это вещь невероятная. В ходе свободных и честных выборов конкуренты не упустят возможность воспользоваться болезненной привычкой соперника для его дискредитации. Даже если подобный претендент сможет подняться к вершинам власти, он там вряд ли долго удержится.

В демократическом обществе политика — дело публичное. Глава правительства и государства постоянно находится в центре внимания, и его запои неминуемо отражаются на положении в стране, парализуя нормальную деятельность аппарата управления и давая большой козырь оппозиции. Однако в случаях с авторитарными и тем более диктаторскими режимами ситуация иная. Здесь верховный вождь опирается на вертикаль исполнительной власти, не зависимую ни от парламента, ни от общественного мнения, ни от суда. Она продолжает функционировать независимо от состояния того, кто стоит на вершине пирамиды. Парализовать эту систему может лишь длительное и стойкое недомогание или последняя степень алкоголизма вождя, когда он надолго утрачивает контроль над положением в стране. Ким Чен Ир и Борис Николаевич Ельцин это хорошо доказали.

К тому же есть и более близкие ко времени Василия Сталина примеры. Его непосредственный начальник, министр обороны, член Политбюро и будущий глава Советского правительства Николай Александрович Булганин, был такой же законченный алкоголик, как и сын вождя. Однако нельзя сказать, что в бытность Булганина руководителем военного ведомства и председателем Совмина деятельность Министерства обороны и правительства чем-то особенно отличалась в худшую сторону по сравнению с периодом пребывания на этих постах его предшественников и преемников. Кстати, среди них были люди весьма известные — Иосиф Сталин и Георгий Жуков.

Думаю, Василий Сталин пару лет смог бы выступать в роли доброго царя. Но долго бы на троне не удержался. Ведь он, в отличие от своего отца, не был жестоким, а в тоталитарном обществе может удержать власть только политик, готовый устранять своих соперников любыми методами, вплоть до физического уничтожения. Ни к этому, ни к изощренным политическим интригам Василий не был подготовлен. Скорее всего, его бы свергли более искушенные лидеры, и сын Сталина мог заплатить жизнью за попытку отца утвердить коммунистическую монархию.

После снятия с поста командующего ВВС МВО Василий впал в длительный запой. В таком состоянии, с небольшими перерывами, он пребывал вплоть до смерти отца.

О последующих событиях рассказывает Светлана Аллилуева в книге «Двадцать писем другу»: «Моего брата Василия тоже вызвали 2-го марта 1953 года. Он тоже сидел несколько часов в этом большом зале, полном народа (на Кунцевской даче, где с диктатором случился тяжелейший инсульт. — Б. С.), но он был, как обычно в последнее время, пьян и скоро ушел. В служебном доме он еще пил, шумел, разносил врачей, кричал, что «отца убили», «убивают», — пока не уехал наконец к себе.

Он был в это время слушателем Академии Генштаба, куда его заставил поступить отец, возмущавшийся его невежеством. Но он не учился. Он уже не мог, — он был совсем больной человек — алкоголик.

Его судьба трагична. Он был продуктом и жертвой той самой среды, системы, машины, которая породила, взращивала и вбивала в головы людей «культ личности», благодаря которому он и смог сделать свою стремительную карьеру…

Ему все давали, все разрешали — Власик стремился ему угодить, чтобы Василий смог в должную минуту выгородить его перед отцом. Он позволял себе все: пользуясь близостью к отцу, убирал немилых ему людей с дороги, кое-кого посадил в тюрьму Ему покровительствовали и куда более важные лица (Берия, Абакумов, Булганин), чем Власик, — им вертели, как марионеткой, ему давали ордена, погоны, автомобили, лошадей, — его портили и развращали, — пока он был нужен. Но когда после смерти отца он перестал быть нужен, — его бросили и забыли…»

Тут Светлана Иосифовна то ли малость кривит душой, то ли просто неточно выражается. Не могли, ну никак не могли Берия, Абакумов и Булганин ни порознь, ни все вместе покровительствовать Василию Иосифовичу. Потому что у него был единственный и самый главный покровитель — Иосиф Виссарионович Сталин. Не такие дураки были два маршала и генерал-полковник, чтобы покровительствовать тому, кто в их покровительстве совсем не нуждался. Другое дело, что вредить сыну вождя они, разумеется, тоже не смели, а старались водить дружбу с сыном вождя, что и гарантировало быстрое и без особых проблем продвижение Василия по служебной лестнице. То, за что с других в лучшем случае сняли бы звездочки, для него оставалось без ощутимых последствий. Может быть, Светлана хотела снять с отца вину за то, что любимый брат оказался развращен почестями и привилегиями, переложить ответственность за это на сталинское окружение. Но эта попытка выглядит несколько наивной.

Что же касается мнения сестры, будто Василий «кое-кого посадил в тюрьму», то мы на примере маршала Новикова уже убедились, как далеки были подобные слухи от истины.

Светлана продолжает: «Он сидел на даче и пил. Ему не надо было много пить. Выпив глоток водки, он валился на диван и засыпал. В таком состоянии он находился все время. Смерть отца потрясла его. Он был в ужасе, — он был уверен, что отца «отравили», «убили»; он видел, что рушится мир, без которого ему существовать будет невозможно.

В дни похорон он был в ужасном состоянии и вел себя соответственно, — на всех бросался с упреками, обвинял правительство, врачей, всех, кого возможно, — что не так лечили, не так хоронили… Он утратил представление о реальном мире, о своем месте, — он ощущал себя наследным принцем».

К реальности сына почившего в бозе вождя вернули очень быстро. Но прежде чем перейти к последней главе повествования, рассказывающей о последних годах жизни нашего героя в ставшем вдруг враждебным окружающем мире, я хочу несколько слов сказать о том, насколько основательны были подозрения Василия насчет того, что отца убили.

Спор о том, не был ли Сталин умерщвлен соратниками по Президиуму ЦК, так или иначе ускорившими переход тирана в мир иной, ведется уже не одно десятилетие. Наиболее подробно аргументы в пользу версии о насильственной смерти генералиссимуса представлены в книге Авторхана Авторханова «Загадка смерти Сталина», к которой я и отсылаю интересующихся читателей. Здесь не место подробно разбирать этот вопрос. Скажу только, что мне эта версия не кажется убедительной. Она опровергается несколькими фундаментальными обстоятельствами. Насколько известно, не существует яда, который провоцирует инсульт, да еще такой, после которого больной живет еще в течение нескольких дней. А то, что у Иосифа Виссарионовича был именно инсульт, доказывается сохранившимся журналом болезни и позднейшими воспоминаниями врачей, находившихся у постели больного. Слишком много лиц пришлось бы посвятить в тайну покушения, чтобы замести следы насильственной смерти. Не менее важно и то, что ни один из предполагаемых заговорщиков: ни Берия, ни Маленков, ни Хрущев — не контролировали кремлевскую охрану, что было абсолютно необходимым условием для успеха попытки отравить Сталина. Версии же, будто Иосифа Виссарионовича пытались довести до инсульта, провоцируя попариться в баньке или подливая сухого вина, — слишком уж дилетантски. В такого рода делах никогда не действуют на авось: то ли помрет, то ли нет.