Вблизи от Рейна

В долине Неандерталь

Надпись у въезда в маленький городок ошарашивала: «Неандертальцы приветствуют дисциплинированных водителей!» Мы почтительно сбавили скорость и, глянув на карту, уверились: да, едем долиной реки Неандер. Именно тут в 1856 году откопаны были останки древнего существа, уже ушедшего от обезьяны, но до облика Аполлона не дотянувшего, — неандертальца!

Дорожная надпись предполагала, что здешние потомки общего нашего предка — люди, юмора не лишенные, и мы решили это проверить. Сделать это было непросто. Неандертальцы еще не спали, но музейчик и все заведения, кроме ресторана «Неандертальский двор» и парикмахерской, были закрыты. Мы стали поджидать жертву. К ресторану подъехал черный, как ночь, «мерседес». Из него вышла дама в шуршащем платье до пят и почтенный мужчина, раза в два старше своей подруги. Эти шутку могли не понять. Но вот появился индивидуум попроще и стал поправлять меню, висевшее на двери.

— Скажите, не могли бы мы здесь увидеть кого-нибудь из неандертальцев?

Человек с улыбкой обернулся:

— Он перед вами. Чем могу служить? Мы посмеялись вместе и познакомились.

— Заходите, — сказал Манфред Штайнебах, — сегодня отличная заячья спинка.

Украдкой взглянув на цены в меню, мы честно сказали неандертальцу, что сегодня на ужин предпочитаем скушать не заячью спинку, а сосиски или яичницу. Неандерталец оценил откровенность и задержался с нами минут на десять, объяснив, что местечко живет туризмом, что все тут действительно дорого, рассказал, где именно были отрыты знаменитые кости и что мы могли бы увидеть в музее.

Перед музеем стояла скульптура из алебастра, окрашенная серебристой краской. Невысокого роста дебил держал в правой руке дубинку, а в левой — камень. Взгляд его был устремлен в будущее.

— Неужели при столь высокой стоимости заячьей спинки нельзя создать что-нибудь более приближенное к оригиналу?

— Вы правы. Это никуда не годится. Скульптуру поставили, когда сюда только-только начали ездить туристы. Изуродовали человека! Несомненно, он был не таким неприятным.

Манфред Штайнебах заверил нас, что уже через год не только скульптура будет другая, но и весь музей — тоже. «Сорок миллионов будет затрачено. Вы понимаете — сорок!»

В новом музее неандертальца предполагают одеть в современный костюм — показать: он был совсем недалек от современных неандертальцев.

Мы прошлись по поселку. Было тепло и тихо. В кустах журчала речка Неандер. Лаяла где-то незлобно собака, и плакал, возражая что-то матери, неандерталец лет трех-четырех.

У крайней калитки белела записка: «Продается картофель». По запаху дыма чувствовалось: неандертальцы умеют делать хорошую колбасу. Все окна светились голубым светом — потомки древнего человека смотрели футбол.

В поисках впечатлений заглянули мы в почему-то открытую парикмахерскую. Цирюльник кинулся к нам, как бросается долго ждавший паук на муху, залетевшую в паутину. Плата за стрижку равнялась плате за спину зайчика в ресторане. Но мы покорились судьбе и, расставшись со скудным излишком волос, обогатились тремя историями, одна из которых к истории древнего человека отношения не имеет, но объясняет, почему одеколон называют одеколоном и почему немецкая знаменитая фирма душистых снадобий имеет цифровое название «47/11».

Так вот, «одеколон» по-французски означает «вода из Кёльна». А названием фирма обязана Наполеону. Это он, заняв Кёльн, приказал для порядка пронумеровать все дома. Постройка, где делали духовитую воду, получила номер 47/11.

— Чего только не было у людей со времен, когда жили неандертальцы! — сказал парикмахер.

Он с увлечением рассказал нам все, что написано о нашем предке в энциклопедии. А о здешних местах сказал так: «Да у нас, если только как следует покопать, этих неандертальцев не сосчитаешь!»