Вдовы

Глава 10

Боксер сидел за только что отмытым обеденным столом и уплетал яичницу с беконом с такой жадностью, словно неделю ничего не ел. Наконец он вытер куском хлеба тарелку, съел его и, громко прихлебывая, допил чай, после чего удовлетворенно откинулся на спинку стула.

В этот момент в кухню вошла Долли, неся в руках пару старых пиджаков Гарри.

– Встань! – приказала она.

Боксер подскочил, ожидая, что его снова отправят работать. Увидев же, что Долли держит перед ним один из пиджаков для примерки, от избытка чувств на некоторое время онемел и, похоже, чуть не пустил слезу.

Долли помогла Боксеру надеть пиджак и по привычке одернула полы, смахнула пылинки с плеч, как тысячу раз делала для Гарри. Боксер был примерно одного сложения с ее покойным мужем, только шире в талии, поэтому на нем пиджак сходился с трудом. Сам громила тем не менее счел, что выглядит на миллион долларов.

– Ого, чистая шерсть! Очень хорошая вещь, – сказал он Долли, поглаживая ладонями ткань.

С непроницаемым выражением на лице она смотрела на Боксера в дорогой одежде ее покойного мужа.

– Если хочешь, могу отдать еще несколько рубашек и две пары брюк, – произнесла она безразличным тоном.

Боксер помолчал.

– Я буду хранить их как сокровище, – наконец неуклюже произнес он.

– Прости, что не предлагаю ничего получше.

Расставание с любимыми вещами Гарри было для Долли невыносимо. Они так и висели в гардеробе, выстиранные и выглаженные. Долли даже начистила ботинки Гарри, и они тоже стояли в шкафу, словно он просто уехал по делам и скоро вернется.

Понимая, что чувства грозят выплеснуться наружу, Долли вскипятила воду и заварила еще чая – обыденные дела помогают вернуть самообладание, а оно необходимо ей для исполнения задуманного. Пока Боксер обедал, Долли прибиралась в детской. Тони Фишер разбросал вещи их мертворожденного ребенка по всей комнате и потом истоптал грязными ботинками. Колыбель была перевернута, крошечные подгузники для малыша разорваны, фотографии разбиты. В большинстве произведенных разрушений не было никакого смысла – это был акт чистой злобы. При мысли о том, что Фишеры подберут под себя бизнес Гарри, у Долли вскипала кровь. За время, проведенное в детской, у вдовы созрело два решения.

Во-первых, она соберет все вещи в этой маленькой голубой комнате и сегодня же отдаст монастырской школе для раздачи малоимущим и сиротам. Пусть от них будет хоть какая-то польза. После смерти сына Долли находила в религии огромное утешение. Двери монастыря всегда были открыты для нее. Долли могла приходить и уходить в любое время, днем и ночью. Бывали периоды, когда она посещала его ежедневно. Постепенно боль теряла остроту, и визиты становились все реже, но к тому моменту Долли уже полюбила простоту монастырского бытия по сравнению с сумбурной жизнью с Гарри. Она часами напролет рисовала и играла с детьми из школы при монастыре; они хотели от нее только одного – любви, а у Долли было ее в избытке. Дети отвечали ей такой же любовью. В те первые месяцы после смерти малыша Долли погрузилась бы в глубочайшую депрессию, если бы не ее друзья в монастыре; она многим обязана им, взамен же они никогда ничего от нее не просили. Ну так почему бы не собрать всю детскую и не отдать им? Как раз сегодня – время еженедельного визита Долли в монастырь. Пусть вещи помогают живым, а не хранят память о мертвых. Кроме того, пришла пора расстаться с прошлым и двигаться вперед без лишнего груза. Долли оставила себе только одну игрушку из детской сына – маленького белого пуделя.

Во-вторых, Долли решила раз и навсегда избавиться от назойливого внимания Фишеров…

Боксер сидел за обеденным столом и в ожидании добавки любовался новым пиджаком. Долли принесла чайник и наполнила две чашки. Глядя, как верзила насыпает себе три ложки сахара, она приготовилась сказать ему то, что репетировала всю ночь.

– Я должна кое в чем признаться. Видишь ли, Боксер, я солгала насчет тетрадей Гарри. Конечно, я знаю, где они. – (Боксер потерял дар речи.) – Дело вот в чем, – продолжала Долли, изображая озабоченность судьбой этого здоровенного тупицы, – понимаешь… Гарри рассказывал мне, что в его записях, кроме других имен, есть и твое. И если до тетрадей доберется полиция, у тебя могут быть большие неприятности, вплоть до тюрьмы.

Несмотря на шерстяной пиджак, Боксер покрылся мурашками. Говорить он все еще не мог и только по-рыбьему открывал рот, слушая Долли.

– Я много думала и поняла, что в том ограблении должно было быть четверо участников – один спереди, трое сзади. Иначе никак не выходит. Я это знаю; копы это знают. – Долли не сомневалась, что никаких доказательств этому утверждению Боксер не попросит. – Трое мертвы, но четвертый человек выжил. Думаю, тетради у него. Во всяком случае, он должен знать, где их искать. – Вдова сделала паузу и неторопливо глотнула чая.

Слабому мозгу Боксера требовалось время, чтобы выработать правильный вопрос, а Долли не хотела говорить ему все сразу. Это могло показаться подозрительным даже не очень умному человеку.

– И как ты считаешь, Долли, кем был этот четвертый?

Долли сделала вид, будто колеблется, размышляя над ответом.

– Только пообещай, что никому не скажешь, Боксер. Все, что я расскажу, должно остаться между нами. Слышишь? Это может быть опасно для тебя – знать то же, что и я.

– Клянусь! Можешь мне доверять.

– Четвертый преступник, которому удалось скрыться с места неудавшегося налета… мой Гарри.

Вновь Долли умолкла, давая Боксеру возможность осознать сказанное. Крайне важно было, чтобы тупица поверил ей.

– Он не погиб, Боксер. Я похоронила другого члена банды, искренне считая, что хороню Гарри, но теперь знаю, что это был не он.

– Откуда? Как ты узнала? – спросил потрясенный Боксер.

– Потому что видела его живым. Сейчас Гарри прячется от всех, но хочет опять взять тебя на работу – так же, как раньше.

Боксер тут же расправил плечи, словно рядовой, которого только что выбрали для выполнения секретного задания. Страх на его лице сменился широченной улыбкой. «Такой легковерный, – подумала Долли. – Это даже жестоко с моей стороны».

– И вот что Гарри просил тебя сделать. Приглядывай за Фишерами для него, хорошо? Но при этом береги себя, Боксер. Гарри не хочет, чтобы ты хоть чем-то рисковал из-за него. Ты будешь его глазами и ушами, пока Гарри не будет готов вернуться и снова взять все в свои руки. Ты будешь отчитываться мне, а я буду отчитываться Гарри. Никто не должен знать, что он жив, Боксер… обещаешь?

Громила шлепнул себя по бедру и радостно заревел:

– Обещаю, Долли! Старина Гарри, до чего умный, все-таки скрылся. Как же круто он всех провел! Кто бы мог подумать!

Долли взяла его за руку, Боксер смолк и вновь весь обратился в слух.

– Излей свои чувства здесь, Боксер, потому что за порогом этого дома тебе придется держать язык за зубами. Мне нужно, чтобы ты был на моей стороне. Чтобы ты был на стороне Гарри.

В ответ Боксер так сжал ее ладонь, что Долли чуть не вскрикнула от боли. Верзила посмотрел женщине прямо в глаза и произнес абсолютно искренне:

– Я всегда был на вашей с Гарри стороне, ты и сама это знаешь. Клянусь жизнью, Долли, я ни слова никому не скажу!

– Внутренний карман пиджака, – шепнула вдова.

Боксер сунул руку под борт только что полученного пиджака и вытащил оттуда конверт.

– Две сотни от Гарри. Для начала.

Боксер не стал вскрывать конверт: раз Долли сказала, что там две сотни, значит так и есть.

– Я снова на зарплате у Гарри, – радостно прошептал громила.

Долли проводила Боксера взглядом. Тот горделиво шагал по улице, то и дело одергивая на себе обновку. Боксер приветственно кивнул детективам, все еще сидящим в машине неподалеку.

Она же вернулась в свою гораздо более чистую и опрятную гостиную и устало опустилась на вспоротый диван, где к ней моментально присоединился Вулф.

– Привет, миленький, – сказала Долли и погладила песику животик, с готовностью подставленный под ладонь.

Закинув голову на широкую спинку дивана, Долли принялась размышлять.

По ее прикидкам, не пройдет и двух дней, как Боксер проболтается кому-нибудь о том, что Гарри якобы жив. Его разговорчивости наверняка поспособствуют деньги в нагрудном кармане подаренного пиджака. Тупица не устоит перед соблазном отправиться в паб. А как только поползут слухи, до Фишеров они дойдут достаточно быстро, и, по расчетам Долли, братья станут вести себя сверхосторожно. Опасаясь возмездия, они будут держаться как можно дальше от нее и других вдов.

– Еще так много всего надо сделать, мой золотой, – сказала хозяйка песику, погладила его по белой шерстке, поднялась и пошла к письменному столу.

Положив перед собой ежедневник, Долли стала вносить туда зашифрованные пометки. Нужно еще раз сходить в банк и свериться с записями Гарри. Предстояло найти четвертого человека для возглавляемого ею ограбления, и она надеялась, что в тетрадях покойного мужа найдет имя того, кому могла бы полностью доверять. Скорее всего, этот человек будет мужчиной, и Долли предвидела сложности: придется убеждать его не только присоединиться к ним, но и подчиниться ее приказам. Вторым пунктом в ее списке стояли поиски того, кто на самом деле остался жив после неудавшегося налета Гарри и сумел скрыться. Если первыми до него доберутся Фишеры, то ее дерзкая ложь сразу вскроется. Долли молилась, чтобы этот неизвестный ей человек уехал в другую страну и не планировал возвращаться. И наконец, надо как-то сообщить Ширли и Линде о том, что «знает» Боксер. Обе вдовы должны быть в курсе всех планов и действий Долли – только так они смогут быть начеку и в безопасности.

Долли отыскала взглядом Вулфа – тот залез в разорванную обивку дивана и уютно устроился в кусках наполнителя. Чтобы опять превратить этот дом в уютное жилье, требовалось сделать еще очень много… Ладно, это не самое срочное дело. Главное сейчас – не пропустить еженедельный визит в монастырь, а то детективы могут что-то заподозрить. Долли научилась уходить от хвоста, однако нельзя злоупотреблять этим новым навыком. Время от времени все-таки нужно позволять полицейским без помех следить за ее перемещениями, чтобы убедить этих идиотов в том, будто жизнь вдовы Роулинс течет в привычном русле. Дел скопилось немало, и все же Долли чувствовала, что напряженная работа мысли придает ей сил. Постепенно она возвращалась к жизни. С улыбкой Долли повернулась и остановила взгляд на их с Гарри фотографиях, которые Боксер подобрал и расставил на каминной полке в строгом хронологическом порядке. На миг ей показалось, что Гарри снова с ней, и она зажмурилась, чтобы увидеть его как можно отчетливее. Тело пронзила боль от невозможности обнять его.

Ее мысли вернулись к вечеру за два дня до налета. Стоило Гарри войти в спальню, как Долли тут же, каким-то седьмым чувством поняла, что муж то ли прогадал в бизнесе, то ли – что еще хуже – намерен сильно рискнуть. Гарри рыскал по дому, открывал и закрывал двери, садился и опять вставал, раз пять заваривал себе кофе и постоянно поглядывал на часы. В такие моменты Долли мудро держалась в стороне и не задавала вопросов. Супруг сам расскажет, что его беспокоит, когда будет готов.

У них уже несколько месяцев не было секса, но в ту последнюю ночь Гарри скользнул к ней в постель и был страстно настойчив и груб. Долли не возражала; она обожала его руки, его запах, его мощь.

После секса она держала его в объятиях, словно мать своего ребенка. Потом Гарри встал и ушел в другую комнату, а Долли еще долго лежала, с улыбкой глядя в темноту. Даже спустя двадцать лет муж умел заставить ее тело сладостно дрожать. Крепкой мускулистой фигурой мужа Долли гордилась не меньше самого Гарри. В нем не было ни грамма жира. Когда ее любимый мужчина принимал душ или брился, Долли украдкой любовалась тем, как сокращаются и расслабляются его мышцы. Они очень любили друг друга, и теперь, вспоминая, как Гарри смотрел на свои обожаемые часы «Ролекс», Долли задыхалась от боли. На следующее утро Гарри пришел к жене с чашкой чая, разбудил нежным поцелуем и сказал:

– До свидания, любовь моя. Я скоро вернусь.

Однако домой он больше не вернулся. А копы все еще не отдали Долли его любимые наручные часы.

Линда стояла у распахнутых ворот авторемонтной мастерской. В своей жизни она видела достаточно итальянцев, чтобы понять: молодой паренек в грязной, насквозь промасленной спецовке не тот, кого она ищет. А нужен ей был один из приятелей Джино по имени Карлос. Мальчишка выпятил вперед грудь и всеми силами постарался произвести впечатление на сексапильную клиентку. Линда бросила на молокососа пренебрежительный взгляд, и паренек быстро смирился с поражением.

– Карлос! К тебе тут одна цыпочка пожаловала! – прокричал он и продолжил полировать красавца-«ягуара».

Карлос сидел в маленьком офисе и разговаривал по телефону с Арни. Через окно в стене он глянул на новую клиентку, но ее лицо было Карлосу незнакомо. Прикрыв трубку ладонью, он крикнул, что выйдет через минуту.

Краем глаза Линда стала наблюдать за Карлосом, и ей весьма понравилось то, как он проводит рукой по густой курчавой шевелюре. Его старый коричневый комбинезон был расстегнут почти до пояса, и когда молодой человек, все еще говоря по телефону, обернулся к окну, Линда рассмотрела его во всей красе, не упустив ни единой детали. Он был красавцем с большими карими глазами, великолепным телом и трех-четырехдневной щетиной. Было в нем что-то неотразимо брутальное и очень сексуальное. Еще не обменявшись с ним ни словом, Линда твердо решила сделать красавчика своим.

Когда Карлос наконец вышел, молодая женщина представилась как Линда Пирелли и, безбожно флиртуя, спросила, не взглянет ли он на ее «капри».

– Прости, красотка, – небрежно бросил Карлос. – Мы обслуживаем только юрлиц и постоянных клиентов. – Отодвинув Линду в сторону, он опустился на подкатной лежак и, откинувшись на спину, закатил себя под висящий на подъемнике «ягуар» для завершающего осмотра.

Линда приблизилась и села на корточки так, чтобы юбка задралась повыше. Она знала, что Карлосу будут видны ее ноги, и медленно раздвинула колени.

– Послушай, Карлос, – сказала она, – на самом деле я хочу побольше узнать о двигателях и научиться чинить свою машину. Я заплачу за индивидуальное обслуживание…

Выезжая на лежаке из-под автомобиля, Карлос не мог не заметить красные трусики Линды. Потом, все еще лежа на спине, молодой человек перевел взгляд выше. Эта девица была вульгарна и настырна, но тем не менее она ему приглянулась, да настолько, что Карлос, неожиданно для самого себя, велел Линде садиться в «ягуар», которому предстоял тестовый прогон. Молодой механик опустил подъемник, и Линда, улыбнувшись, юркнула на пассажирское сиденье. Карлос не устоял и улыбнулся в ответ. Вот ведь маленькая нахалка!

Линда пристегнула ремень безопасности – в отличие от Карлоса, который стремительно выруливал на трассу М4. Молодая вдова догадывалась, что красавчик берет ее на испуг, однако для этого потребовалась бы скорость повыше ста двадцати миль в час, к тому же Карлос явно был отменным водителем.

Переключая скорости, молодой человек то и дело касался ее бедра, и Линда придвинула ногу еще ближе. По сравнению с Джо, в котором было шесть футов три дюйма, Карлос был невысок – где-то пять и девять, прикинула Линда. Зато он был настоящим красавцем и при этом казался очень милым. А еще ей нравился аромат его одеколона, и когда на крутом повороте молодой человек прильнул к ней, Линда поглубже вдохнула этот запах… Да, она непременно затащит его к себе в постель!

После возвращения в мастерскую Карлос, продолжая удивлять сам себя, вывел «капри» на дорогу для диагностики и потом показал Линде, как поддерживать автомобиль в рабочем состоянии. По его словам, машина хорошая, требуется лишь небольшой ремонт. В радиаторе была пробоина, которую Карлос тут же залатал, а также почистил свечи зажигания, контакты прерывателя, воздушный фильтр и бегунок трамблера, попутно объясняя, что есть что, и позволив Линде выполнить часть работы самой.

Вдова не отходила от механика ни на шаг, то и дело заглядывала ему через плечо, не боясь запачкаться в машинном масле. Карлоса веселило стремление этой цыпочки узнать как можно больше за тот час, который он согласился ей уделить. Линда даже настояла на том, чтобы вместе с ним забраться на подкатном лежаке под машину. Карлос искренне недоумевал: он видел, что Линда изо всех сил заигрывает с ним, и в то же время ее горячий интерес к двигателю «капри» казался неподдельным.

Четыре часа спустя они все еще оставались в мастерской, а двигатель «капри», как выразился Карлос, мурлыкал, как кошечка. Механик смазал руки обезжиривателем и, вытирая их тряпкой, разглядывал ноги Линды, до сих пор торчащие из-под машины. Юбка сбилась кверху, вновь открыв взору молодого человека красные трусики. Когда вдова выехала на лежаке из-под своей «капри», Карлос оказался прямо над ней, расставив ноги по обе стороны лежака. Взгляд Линды скользнул по внушительной выпуклости между ног и остановился на темно-карих глазах механика.

– Сколько я тебе должна?

– Ты имеешь в виду деньги или что-то еще?

Оба засмеялись, и Карлос помог молодой женщине подняться.

На этот раз за руль села Линда, а Карлосу досталось пассажирское сиденье. Пока «капри» разгонялся на эстакаде по направлению к Уайт-Сити, молодой человек не сводил глаз с датчика температуры; потом, когда Линда переключилась на верхнюю передачу, он кивком дал ей разрешение нажать на педаль газа. Машина с ревом понеслась вперед, быстро набирая скорость – девяносто пять, сто, сто десять… Линда бросила вопросительный взгляд на Карлоса: все ли в порядке? Но его теперь интересовали ее ноги, а не спидометр.

В квартире у Линды было не прибрано, о чем она теперь пожалела. Пока Карлос мылся в ванной, Линда побежала в спальню, собрала грязную одежду и расправила на кровати одеяло. Задернув занавески на окне, она перешла в маленькую гостиную и налила две большие порции бренди. Один бокал Линда отнесла в ванную, где Карлос, сняв рубашку, брился оставшимся после Джо станком. У него было великолепное, прекрасно сложенное тело, и Линда постаралась прикоснуться к нему, когда ставила бокал на край раковины. Карлос никак не отреагировал на это и вообще ничего не сказал. Разобиженная Линда молча ушла.

В гостиной она залпом осушила бокал и налила себе еще. Что делать дальше, Линда не представляла: полдня она всячески давала Карлосу понять, что не прочь с ним переспать, а молодой человек пока не выказывал желания сорвать с нее одежду. Послышались шаги, и, обернувшись, Линда увидела Карлоса. Тот, в одних трусах и с бокалом в руке, прислонился к дверному косяку. Он был еще красивее, чем вдове показалось на первый взгляд. Пока Карлос пил бренди, Линда услышала, что в ванне набирается вода. Черт побери, да он совсем как дома тут расположился! Не говоря ни слова, Карлос подлил себе бренди и отправился обратно в ванную.

Линда заставила механика подождать несколько минут и только потом пошла следом. Карлос стоял перед шкафчиком и изучал упаковки с солью для ванн.

– Какую ты любишь? Эту или вон ту?

Линда пожала плечами. Карлос выбрал соль на свой вкус, насыпал в воду и потом придвинулся к Линде.

– Так ты хочешь переспать со мной или нет? – капризно протянула она.

Карлос, ничего не отвечая, начал расстегивать на ней блузку.

«Наконец-то», – пронеслось у Линды в голове, и она притянула Карлоса к себе, одновременно пытаясь скинуть юбку. Боже, она вся дрожала от нетерпения! Она стала пятиться из ванной, потянув за собой Карлоса, но он не пошел. Все так же молча молодой человек вдруг подхватил ее на руки и бросил в ванну, прямо в одежде. Потом со смехом снял трусы, и, когда шагнул к ней в воду, Линда увидела тонкую белую полоску на его бедрах – должно быть, след от узких плавок. Карлос был неотразим.

Детектив-инспектор Джордж Резник в сопровождении Эндрюса и Фуллера направлялся в пекарню «Саншайн». Полицейские проверяли улику, которая могла привести их к хлебному грузовику, задействованному в налете Роулинса. Резник был серьезен и сосредоточен. Наконец-то в их расследовании произошел прорыв. Инспектор больше не чувствовал нужды в напускной браваде, и впервые под оболочкой одержимого неудачника Фуллер увидел проблески настоящего копа. Но все равно продолжал ненавидеть этого несносного толстяка.

Фуллер вел патрульную машину, как старая дева. И в конце концов Резник не выдержал:

– Да нажми на чертов газ, Фуллер, ради всего святого! Включи уже сирену с мигалкой! Мы охотимся за крупнейшей преступной группировкой в Лондоне, а не на пикник едем!

Возле пекарни стоял подозреваемый грузовик под охраной констебля. Уолли Титерингтон из отдела криминалистики уже работал внутри машины, а один из его коллег снимал отпечатки пальцев с сидений. При появлении Резника Уолли поднял голову:

– Он что, думает, будто снимается в вестерне?

– Так! – заорал Резник на управляющего пекарней. – Мне нужен кабинет для проведения допросов.

Управляющий от такой грубости оторопел.

– Сколько продлится ваше вторжение? – пожаловался он. – Кого именно вы собираетесь допрашивать?

– Каждого водителя, каждого механика, каждого работника пекарни и каждого, кто приходил сюда, в том числе и вас. Я намерен побеседовать со всеми, кто когда-либо имел дело с этим грузовиком. А констебль Эндрюс – вот он – возьмет у всех отпечатки пальцев для исключения непричастных лиц.

Видя, как багровеет лицо управляющего, вперед вышел Фуллер:

– Это очень важное расследование, сэр, и мы признательны за вашу помощь. Чем раньше мы сможем начать, тем быстрее избавим вас от нашего присутствия.

По-хозяйски уперев руки в бока и посасывая зажатую в зубах сигарету, Резник оглядывал женскую раздевалку, заменившую кабинет для допросов, о котором он просил.

– Если повезет, то мы все еще будем здесь, когда они придут переодеваться после смены. Что скажешь, Эндрюс? Возможно, ты даже найдешь среди них даму своего сердца.

Эндрюс держался тише воды ниже травы. Он успел вымазать рукава рубашки чернилами для снятия отпечатков пальцев.

– Ты только посмотри на себя! – не замедлил взъяриться Резник. – Как ты умудряешься одеваться по утрам? Ты вообще знаешь, как снимать отпечатки?

– Да, сэр, – промямлил Эндрюс.

– Сильно сомневаюсь! Потому что ты даже не можешь уследить за старой теткой с пуделем, не то что за собой! – Резник подошел к констеблю вплотную, и того чуть не затошнило от неприятного запаха. – Дежурным поступил звонок от пенсионерки, которая пожаловалась, что два молодых оболтуса забросали ее палисадник бургерами и молочными коктейлями. – (Эндрюс виновато ссутулился.) – Еще один такой инцидент, и ты отправишься в пеший патруль, понял меня?

– Понял, сэр, – ответил Эндрюс, стараясь не дышать.

Едва Резник вышел, Фуллер ободряюще кивнул коллеге. Оба понимали, что инспектор просто срывает злость на том, кто не может ему ответить. Резника страшно взбесил тот факт, что в качестве помещения для допросов ему досталась женская раздевалка.

Долли попросила таксиста подождать, а сама отправилась в квартиру Линды на цокольном этаже. Долли держала палец на кнопке звонка до тех пор, пока не увидела, как в дверном окне шевельнулась занавеска и в щель выглянула хозяйка квартиры.

Линду при виде Долли охватила паника. Молодая женщина посмотрела на красивое потное тело Карлоса и почувствовала себя подростком, которого мать застала на месте преступления.

– Ни звука, – шепнула Линда любовнику и замоталась в покрывало.

Долли даже не подождала, когда ей полностью откроют дверь, и шагнула внутрь.

– Почему ты не отвечаешь на телефон?! – возмущенно спросила Долли. – Одевайся! Мне нужно срочно поговорить с тобой и Ширли в гараже.

Из спальни донесся какой-то шорох. Долли застыла, а затем перевела на Линду взгляд, полный негодования. Как может эта девчонка спать с другим мужчиной, когда после гибели мужа прошло так мало времени! Кроме того, Долли ужаснула мысль о том, что глупая, болтливая, часто пьяная Линда разоткровенничается в постели и выдаст их планы неизвестно кому.

– У тебя там кто-то есть? – спросила Долли сквозь стиснутые зубы.

Линде ничего не оставалось делать, кроме как признаться:

– Долли, это просто механик, учит меня чинить машину, ничего серьезного.

Схватив Линду за руку, Долли рывком дернула к себе и яростно прошипела ей в ухо:

– Он меня видел? Черт побери, говори, потаскуха безмозглая, он меня видел? – Дрожа от ярости, она еще сильнее сжала запястье Линды. – У тебя пять минут. Жду тебя в такси. – После чего Долли ушла, гневно хлопнув дверью.

Натягивая в гостиной юбку, Линда заплакала. Она чувствовала себя паршиво, ей было стыдно.

– Что случилось? – спросил Карлос в попытке ее утешить. – Кто это был? Кто тебя напугал? Чем я могу помочь?

– Никто меня не напугал! – взвизгнула Линда и оттолкнула его. – И тебя не касается, кто ко мне приходил! Проваливай отсюда, у меня срочное дело!

– У тебя есть парень, – сердито заключил Карлос. – Ты переспала со мной, чтобы проучить его, да?

Обида в глазах Линды ответила за нее, и, одеваясь, молодой человек извинился, но слишком поздно и слишком кратко.

Линда со слезами на глазах протянула ему пятьдесят фунтов:

– Спасибо, что помог мне с машиной. Теперь можешь идти.

– Линда, прошу тебя. Я не хотел. Мне не нужны твои деньги. – Карлос вложил купюру обратно в ее пальцы, нежно сжал их и еще раз попросил прощения.

Линда посмотрела Карлосу прямо в глаза и крепко поцеловала.

– Мне и правда нужно спешить. Закрой за собой, когда будешь уходить. – Не успев договорить, она выскочила за дверь.

Пока Карлос заканчивал одеваться, он заметил на прикроватном столике перевернутую вниз лицом фотографию и взял ее в руки. Механик не узнал Джо Пирелли, но сделал вывод, что мужчина этот важен для Линды. «Все-таки парень у нее есть. Или муж» – с этой неприятной мыслью Карлос положил фотографию обратно и уже собирался уходить, когда его взгляд задержался на телефоне в прихожей. Карлос отыскал ручку и записал на руке номер.

Надо будет поподробнее расспросить Джино о Линде.

Долли сидела в углу такси, нахохлившись и отвернувшись к окну. До самого гаража она не сказала ни слова.

Линда пребывала в смятении, и на ее лице, словно у провинившегося подростка, отражались все тревожные и бунтарские мысли. «Какого черта она лезет в мою жизнь? – возмущалась она про себя. – Если я хочу с кем-то переспать, то, черт возьми, пересплю! И Долли это вообще не касается». Но в то же время Линда чувствовала себя виноватой. Она долго разбиралась в своих ощущениях, пока наконец не осознала, что самым сильным из них было счастье. Карлос ей очень понравился, и когда она закинула ногу на ногу, чтобы не касаться Долли, то почувствовала, что все еще влажная после секса с ним. Линда искоса глянула на нахохлившуюся женщину. «А когда ты кончала в последний раз?» – мысленно спросила она. Небось, лет двадцать назад. И что мог найти в Долли такой жеребец, как Гарри Роулинс? Для старика он выглядел не так уж плохо, хотя порой был ужасно вредным. Линда решила, что больше не потерпит от Долли ни выговоров, ни рукоприкладства – хоть из-за Карлоса, хоть из-за чего другого. Теперь она будет за все платить той же монетой… Вот только бы не чувствовать себя такой виноватой…

Едва войдя в их тайное логово, Ширли сразу ощутила напряженность, царившую в воздухе. Линда, вопреки обыкновению, была молчалива, сидела, опустив голову на ладони, с каким-то подавленным видом. В адрес Долли она не сказала ни слова, но и Долли со всей очевидностью игнорировала ее.

Ширли решила разрядить обстановку. На ней был один из комбинезонов, которые велела купить Долли для ограбления, и девушка картинно продефилировала в нем взад-вперед, словно по подиуму.

– На эти костюмы была скидка, – сообщила Ширли с радостной улыбкой. – Кроме того, я купила нам всем парусиновые туфли, в них очень удобно бегать.

– О, я как раз такие искала, – съязвила Линда, а Долли фыркнула.

– И еще, как вы просили, я купила три лыжные маски. – Ширли копалась в пакетах с покупками. – Одну черную, одну синюю и одну красную, чтобы мы знали, где чья. Красная – для Линды, этот цвет подойдет к ее черным волосам.

– Спасибо, Ширл. Зимой в нашем игровом зале она будет в самый раз. Когда открывают входную дверь, мою будку продувает насквозь.

Долли переводила взгляд с одной девушки на другую. У нее в голове не укладывалось: как же можно быть такими тупыми?!

– Красная? Вы когда-нибудь слышали о том, чтобы вооруженные грабители носили красные лыжные маски? И этот комбинезон на тебе – он слишком тесный.

– Сидит идеально. – Ширли обернулась вокруг себя с черной маской в руке и пригладила ткань костюма на своей стройной фигуре.

– Я просила тебя купить комбинезоны, а не костюмы! Рабочие, широкие, мешковатые комбинезоны. Мы должны походить на мужчин. А так я вижу каждый изгиб на твоем теле. И только взгляни на свои лодыжки!

Ширли не раз говорили, что лодыжки – одна из самых красивых частей ее тела.

– А с ними-то что не так? – захныкала она, поворачивая ноги то так, то эдак.

– Для начала – их видно! – отрезала Долли. – Ты даже отдавала этот костюм перешить, чтобы подчеркнуть грудь и добавить повсюду эти дурацкие молнии. Зачем они нужны? Помаду складывать? Я ведь тебе говорила – простые черные комбинезоны, на три-четыре размера больше, чем мы носим. Под ними будет наша обычная одежда, и снять комбинезоны нужно будет очень быстро. Эти костюмы бесполезны, совершенно бесполезны.

Ширли поняла, что не права, так же как поняла это Линда, но если для Линды это стало поводом недовольно надуться, то миролюбивая Ширли тут же попыталась исправить ситуацию. Она натянула на голову большую черную лыжную маску и воскликнула:

– Смотрите, Долли! Что скажете? Маска черная и достаточно большая, чтобы спрятать под ней волосы!

Долли сорвала маску с головы Ширли, прихватив клок волос:

– Отверстия для глаз слишком широкие, и я просила купить маски, где нет отверстия для рта. Через него видна твоя помада и автозагар.

Ширли уставилась в пол. Да, Долли говорила все правильно, но девушка целых два дня потратила на поиски этих вещей, была и в Харлоу, и в Виндзоре, везде… Ширли сняла комбинезон. «Двадцать пять фунтов коту под хвост, – подумала она. – То есть семьдесят пять, если считать все три».

Линда, стоя в дверях кухни, слушала их препирательства и кусала ногти. Поход Ширли по магазинам оказался пустой тратой времени и денег, с этим не поспоришь, но это из-за Линды у Долли такое плохое настроение, и молодая женщина признавала свою ответственность. Не в такой степени, чтобы взять всю вину на себя, но, тем не менее… Линда решила сделать всем чай.

Долли видела, что Ширли от огорчения вот-вот расплачется, и сменила гнев на милость.

– Если полностью зашить ротовое отверстие и немного ушить глазные, то маски сгодятся. Только покрась остальные в черный цвет, и можно считать, что часть снаряжения у нас готова. Но костюмы никуда не годятся. Нам нужны обычные рабочие комбинезоны, как я тебе и говорила. Когда купишь такие, отрежь все ярлыки и сожги их, чтобы полиции не за что было зацепиться, если одежду найдут.

Ширли поняла, что так Долли извиняется за резкость.

– Ну а туфли? – спросила девушка.

– Покрась их в черный цвет, и тогда сойдут. – Долли закурила. – Идите сюда, обе, и сядьте. Я позвала вас не для того, чтобы обсуждать костюмы и туфли. – В этот момент на кухне щелкнул вскипевший чайник, и Линда пошла заваривать чай. – Сядь на место! – взорвалась Долли.

Поспешно возвращаясь к сидящим на ящиках Ширли и Долли, Линда споткнулась о Вулфа и пнула его под зад, чтобы убрать со своего пути. Долли свирепо глянула на молодую женщину и подозвала песика к себе. Потом открыла сумку и достала черный ежедневник.

– У нас проблемы, – начала она. – Но все по порядку. Я снова просмотрела записи. В налете участвовало четыре человека, а не три.

– Четыре? – повторила Линда и перевела изумленный взгляд на Ширли.

Та тоже недоумевала.

– Их было четверо, и один из них скрылся. Оставив Джо, Терри и Гарри умирать. – У Линды с Ширли отвисла челюсть, но Долли продолжала как ни в чем не бывало: – Видимо, это был кто-то со стороны. Наверное, водитель. Судя по всему, он ехал на грузовике перед машиной инкассаторов. В газетах о нем ничего не писали. Значит, полиция либо еще не вычислила его… в чем я сомневаюсь… либо вовсю разыскивает.

– И не она одна! – вскричала Линда с красным от гнева лицом и подскочила на ноги. – Ублюдок!

– Линда, – мягко произнесла Долли в попытке утихомирить ее.

– Нет! Я имею право сказать, что думаю. Если он оставил моего Джо умирать… если он мог спасти их, но не спас, то я убью его! Долли, клянусь, что сделаю это!

И опять Долли постаралась успокоить Линду, но ту уже было не остановить.

– Нет, я убью его! Вам, может, и все равно, Долли Роулинс, а мне…

В мгновение ока Долли оказалась перед Линдой, та даже не успела закончить предложение. От тяжелой пощечины молодую женщину качнуло.

– Не смей говорить, будто мне наплевать на мужа! – рявкнула Долли. – Я видела, как тебе не наплевать на своего, так что прекращай истерику, сядь и заткнись!

Линда медленно опустилась на ящик. Прикрывая рукой пылающую щеку, она боролась со слезами горя, боли и смущения.

Ширли словно примерзла к месту. Боже, ну и крутой нрав у Долли! Девушка никогда раньше не видела, чтобы Долли теряла самоконтроль, и теперь с трудом верила своим глазам.

Вдова Гарри Роулинса снова села, сделала очередную затяжку и вернулась к своим записям, как будто ничего не произошло.

Из-под копны черных волос донесся дрожащий голос Линды:

– И почему это вы всегда правы?

Перед тем как ответить, Долли медленно выдохнула длинную струю дыма: