Ведьма из рода Шарперо (СИ)

9 глава

Девятая глава

— Что значит ты должен жить со мной? — со стороны я выглядела спокойной и даже холодной, будто появление воришки на пороге моей комнаты нисколько меня не удивило. Даже Макс немного засомневался, посмотрев на меня и не увидев испуга, ужаса или хотя бы удивления. В его синих глазах отразился невысказанный вопрос, который я только что озвучила. И теперь мы оба ждали на него ответа.

Незнакомец, же стоял возле окна, нервно поглядывая то на меня, то на Макса. Однако всё чаще его взгляд возвращался ко мне, оценивая и прикидывая. Что именно? Понятия не имею.

— То и значит. Вот это, — парень закатал рукав грязно-серой рубашки с заштопанным воротником, показывая мне две фиолетовые полосы на своём левом запястье. — метка раба. А точнее срок договора, который по закону я обязан отслужить, чтобы получить пересмотр моего дела и получить шанс на свободу. У меня осталось два года до вторичного рассмотрения приговора в суде.

Метка раба ставилась всем преступникам, однако только граждане из высокородных семей Харога получали временный договор, после окончания которого они могли получить шанс на пересмотр их приговора. Откупиться и уменьшить действие магии невозможно, это отслеживается тремя верховными судьями.

— Вот как… — задумчиво, скорее даже описывая не столько ситуацию, сколько свои мысли поэтому поводу в целом. — Ромалия, тебя ведь не было всего два часа.

— Я умею привлечь внимание общественности, — неоднозначно отозвалась я, подходя ближе к своему… рабу. Как странно и непривычно это звучало. — Как тебя зовут и сколько тебе лет?

— Ульк де Шавол, младший наследник семьи Шавол, стихийнник огня. Девятнадцать лет, — кратко и по существу представился парень.

— Я знакома с твоим старим братом, Улом. Тот ещё… — немного замялась я, подбирая наиболее ёмкое слово, которое бы описывало высокого и наглого парня, получающего большую дохода от проституции.

— Ублюдок, — подсказал мне лучшее определение Ульк и я понимающе кивнула, даже не пытаясь спорить со стихийнником. — Можешь не стесняться в выражениях, — Ульк нервно дёрнулся, обхватывая пальцы руку с меткой раба. Было видно, что ему крайне трудно и неприятно говорить о своей семье. — Он меня скорее всего и подставил.

— Кстати, об этом. Почему ты заявился ко мне и за что именно тебя наказали?

Нужно было узнать за что собственно поплатился-то младший сын семьи де Шавол, учитывая, что в денежных средствах они не нуждались, как и в чём-либо ещё. Именитые и обеспеченные стихийнники тоже были артэками, вот только иметь дела с остальными на Хароге отказывались, обособившись. Считали себя лучше остальных, собственно поэтому их никто к себе не брал, как и они ни к кому прибиваться не собирались.

— Ты ведь Ромалия Шарперо, я прав, — он не спрашивал, а будто просто высказал своё предположение вслух. Парень был немного дёрганным и постоянно оглядывался, будто боялся, что его сейчас заберут или того хуже убьют. Он был всё ещё бледным и слишком худым. Улька бы покормить нормально. Так! С чего вдруг я хотела позаботиться об изголодавшем мальчишке? Неужели это у меня материнский инстинкт начал просыпаться?

— Да, верно, — всё-таки решила подтвердить слова Улька. Его это немного успокоило.

— Твоя семья известа свои кодексом помощи металлистам. Я всегда это уважал. Только никак не мог понять, как девчонке, с такой кукольной внешностью удавалось держать в страхе большинство артэков. После сегодняшнего начал понимать.

— Что ты сделала, Ромалия? — с интересом полюбопытствовал Макс, подходя ближе к Ульку.

— Неважно. Ульк, за что именно тебя наказали и сколько уже длится твой приговор? — напомнила я парню о своём вопросе, потому что ответ мне был крайне необходим сейчас.

С неохотой, уменьшаясь в размере, начал жаться к подоконику мальчишка, скрещивая руки на груди. Он был не в себе и слишком сильно нервничал и вот это мне совершенно не понравилось.

Но собравшись с духом и посмотрев мне прямо в глаза, да так, что меня до самых пят пробрало от эмоций Улька, я наконец-то услышала ответ.

— За убийство. Старшего брата, Уграна, — сухо и чётко произнес Ульк. — А наказание… уже пятый год идёт.

— Как ты оказался в том борделе, да ещё и под контролем орка?

— Как много я о тебе не знал, Ромалия, — с философским выражением на красивом лице произнёс Макс, хмыкнув и закусив кончик своего большого пальца. — Я ведь хотел сам тебя развратить, а ты и без моей помощи неплохо справляешься, — хмыкнул мужчина, сильно озадачив Улька.

Да, парень, привыкай, этот дамнант отпускать меня явно не собирается, как и упрощать мою и без того сложную жизнь.

— Макс, иди к Райху. Ульк, но ведь обычно в таких случаях члены семьи выкупают раба, так почему же ты оказался в лапах орка?

— Улом убил Уграна, чтобы стать единственным наследником и не делиться с нами полученным от родителей и деда наследством. А меня он попросту выкинул из дома, без денег, одежды или хотя бы крошки хлеба. Сразу из здания суда мени отправили на площадь и продали первому, кто предложил достойную цену. Им и оказался Хэши, которого ты видела в борделе.

— Тебя подставил старший брат и в четырнадцать лет заставил стать рабом. Не удивлена. Улом умеет быть той ещё редкостной скотиной, продуманный и дальновидный огневик. Его бы потенциал, да в мирное русло. Однако, это не объяснет мне, почему именно со мной ты должен жить, Ульк. Я не покупала тебя у Хэши, следовательно ты до сих пор его слуга.

— Динь-динь-динь, ответ неверный, — явно издевался надо мной парень, громко щёлкая пальцами и нагло скалясь на меня. — Я украл у тебя деньги, которые по закону рабства принадлежали на тот момент Хэши…

— Я забрала кошёлк и кольцо обратно, это не бартер…

— Нет, Ромалия, снова торопишься с выводами. У Хэши осталось несколько момент из твоего кошелька, всего три золотых, однако моя метка приняла это за плату и теперь я весь твой.

Чтоб тебе… Райху по дороге встретился!

Он был прав. Если у его бывшего хозяина остались деньги с моей энергией, то Ульк теперь по всем правилам принадлежал мне. До следующей продажи. И я уже даже подумала об этом, попросту спихнуть ненужного и бесполезного огневика кому-нибудь, кому он действительно мог пригодиться. Однако… мне нужно обдумать этот вопрос более тщательно.

— Райх, — ругнулась я, зарываясь пальцами в распущенные волосы и поднимая взгляд в белый, ровный потолок. Казалось, что все мои проблемы были просто чьим-то издевательством. Вот зачем (!) зачем мне этот ребёнок? Он ведь вор, а мне нужен… СТОП! А ведь именно хороший и умелый вор и мне и нужен, особенно учитывая, что красть нужно у ювелира с самой опасной защитой во всей Лаге.

Я опустила голову и заметила, что сейчас Макс начал оценивать Улька как… Кого? Противника, соперника, друга, товарища по несчастью? Я совершенно ничего не понимала. Как мне на голову мог свалиться беспризорник с меткой раба, да ещё и из знатной семьи, которого как оказалось подставил старший брат.

Боги! А я думала, что у меня в семье всё было слишком запутанно и странно. Ан нет, оказывается были и более запущенные случаи. Я в своём роду хотя бы единственной законной наследницей была первого порядка. Второго и третьего попросту и не было.

И пока я думала над тем, как не сойти с ума, изощряясь по поводу нового раба (как звучало-то противно и примитивно), Макс и Ульк пялились друг на друга, присматриваясь, как это могут делать только мужчины.

— Макс, попроси у Алисандры ещё один номер. Я оплачу. Ульку нужно будет где-то жить, пока мы заняты твоим заданием, — строго и несколько сухо попросила я дамнанта, который резко оторвался от прожигания дыры в моём… подручном, и лучше бы он на меня так не смотрел. В его взгляде без труда можно было прочитать многое — злость, едва сдерживаемую агрессию, обиду и даже страх. Последний был настолько мал, что я даже посчитала его моей галлюцинацией, нежели действительной реакцией.

— Ты оставляешь его себе? — в голосе дамнанта было столько обиды и неверия, отчего я засомневалась, а действительно ли именно так собиралась поступить. Но правда была такова, что у меня попросту не было выбора. Пока я его не придумала, а продавать мальчишку первому встречному не особо хотелось, он мог нам пригодиться.

— Да, — быстро ответила я, и Ульк даже улыбнулся, мол, а как же иначе, но я немедленно расстроила ребёнка, добавив. — Пока что.

Я не собиралась давать ему ложную надежду на спасение, потому что сейчас была не уверенна в будущем, как никогда прежде. У меня отвравление собственной силой, и я не лучший кандидат на роль опекуна в ближайшие пару лет. Я их могу просто не прожить и всё. Как же это было банально и обидно — умереть от той силы, которую получила при рождении, словно кто-то пытался пошутить, но с чувством юмора у него или них было слишком туго.

— Что ж, мне не принципиально, главное, чтобы кормили и били нечасто, — безучастно отозвался Ульк, поправляя небольшую сумку на своём плече. Он первым вышел из комнаты, оставляя нас с Максом наедине. Видимо, парень почувствовал, что сейчас был лишним.

Какой догадливый ребёнок.

— И как давно ты начала страдать альтруизмом? — с наигранным интересом спросил меня Макс, сложив руки на груди. Мужчину бесил сам факт того, что теперь в моей жизни появился кто-то ещё. Оно и понятно, уж в чём дамнанта было сложно обвинить, так это в умении делиться тем, что он считал хотя бы отдалённо своим.

— Я думаю наперёд. Он вор, отличный вор, хочу я отметить. А у нас как раз не хватает того, кто смог бы изъять сапфир Мелодии.

— Он нам не нужен, Ромалия. Этим ты просто оправдываешь своё желание получить раба, — невозмутимо опровергнул все мои слова Макс, заставляя чувствовать себя немного обиженной от происходящего.

— Ты знаешь меня столько лет. С рождения, Макс, и действительно считаешь, что я способна пригреть кого-то и содержать только из-за собственной прихоти или скуки? Если тебе обидно или у тебя какие-то комплексы, то не нужно перетаскивать их на меня. Это выглядит глупо и не красит тебя в моих глазах, — совершенно равнодушно отозвалась я, отворачиваясь от него и направляясь к выходу. Раз он считал, что мне нужен раб, принижая моё чувство собственного достоинтсва и самоуважения, я не буду объяснять ему причины своих действий. У Макса слишком развита фантазия или же чувство собственной значимости затмило ему остатки разума, которые успели восстановиться после затяжной пьянки.

В любом случае в таком тоне и при таком отношении к себе я общаться с дамнантом не собиралась. Захочет нормального, конструктивного разговора, то милости прощу, а пока нет уж, увольте, я откланяюсь и подумаю обо всём в другом месте.

Но выйти мне не дали. Макса словно прошибло меня довести себя до нервного тика. Он грубо, впиваясь пальцами в мои плечи, остановил меня. Я не сопротивлялась, понимая, что мой противник в разы сильнее и сейчас явно был не в себе. Лишь металл пробудила в спальне, чтобы в случае чего можно было отвлечь внимание алхимика.

— Ты хочешь меня довести? — тихо, с нажимом спросил Макс, прошипел вопрос мне в ухо. Его дыхание, такое горячее и будоражащее заставило вздрогнуть и мурашки пробежали по спине, вдоль позвоночника. — Признайся, ты решила оставить этого ребёнка только, чтобы позлить меня, я ведь прав. Тебе нравится, как я ревную, — руки проклятого уже не сжимали мои плечи, а медленно, поглаживающими движениями двинулись ниже и вскоре остановились на талии, обхватывая её и заставляя прижаться спиной к чужой груди.

— Макс, у тебя слишком развита фантазия. Я не пытаюсь заставить кого-либо ревновать, а продумыва, как именно нам выкрасть сапфир. Ты этим заниматься явно не собираешься, предпочитая создавать проблемы на ровном месте, — я дёрнулась, пытаясь отойти от мистера Сноу, чтобы хоть как-то отдалиться и подумать нормально.

Но меня опутали, почти также сильно, как я сделала это с Хэши, не позволяя ему двигаться.

— Знаешь, что я больше всего ненавижу в тебе, — я поссчитала это риторическим вопросом, потому что ответ мог быть совершенно непредсказуемым. Макс упёр свой подбородок на мою макушку, сильнее прижимая к своей груди и, кажется, он начал успокаиваться. — Твою логику. И ведь я понима, что ты права, однако что-то во мне всё равно сопротивляется до последнего. Это когда-нибудь перестанет сводить меня с ума?

— Не знаю, Макс.

— А что ты знаешь? — лениво понтересовался дамнант, тяжело вздыха.

— Ты пытаешься меня оскорбить или действительно интересуешься?

— Действительно не пытаюсь оскорбить, — хмыкнул Макс, а после развернул меня к себе лицом, заставляя псосмотреть прямо в его чистые синие глаза, которые лучились смесью веселья, обречённости и истинное наслаждения от первых двух. — Значит, ты обзавелась в каком-то борделе персональным раотом, а после решила оставить его себе, даже не подумав продать повыгоднее? Ты начинаешь терять деловую хватку или в тебе проснулось человеколюбие? — Макс осторожно прикоснулся к моим волосам, заправляя их за уши, чтобы они не мешали.

— Не знаю, что именно во мне там проснулось, однако я действительно считаю, что Ульк может нам пригодиться. Он смог меня обокрасть и если бы не магия металла, то бы ни за что его не отыскала. Считай, что это божественные знаки помощи.

— Знаешь, подарки от богов могут дорого стоить.

— Не думаю, что кому-то там, — я указала пальцем вверх, намекая на наших божеств, — так важна судьба Улька. Мы все незначительные детали их личного, развлекательного пазла, который они собирают и ломают, когда становится скучно.

— Умна не по годам.

— А может ты боишься, что я выйду замуж за Улька и помогу ему вернуть своё честное имя, вместе с нажитым богатством? — с прищуром, и не скрывая насмешки спросила я у дамнанта, отмечая, как его зрачки резко расширились, а на губах появился предупреждающий оскал. Мои слова не особо понравились мужчине напротив. Они его взбесили и свою злобу он решил выместить приятным и несколько затянувшимся способом, впиваясь в мои губы голодным, похожим на самое обычное клеймение поцелуем. Мои коленки задрожали, а сердце ухнуло в пятки. Голова вообще соображать перестала, и единственное, что я смогла сделать в тот момент — ответить на такой требовательный и приятный, смешанный с болью поцелуй.

— Он останетс, — в итоге сдался Макс, произнося слова спустя несколько минут обозначения своих владений. — Но я буду за ним следить. Ульк ещё слишком молод и в его крови бушует пламя, которые он не умеет контролировать.

— Пробуешься на роль папочки? — хмыкнула, а потом замерла, понимая, что именно спросила.

И прежде, чем Макс смог разглядеть краску стыда на моих пылающих щеках, я просто вылетела из комнаты, чтобы разобраться с Ульком и дать ему немного денег на приобретение приличной одежды, а ещё нужно было накормить этого беженца.

Правильно мама мне всегда говорила — решай проблемы по мере поступления, иначе разорвёшься или сойдёшь с ума.

И сейчас я как никогда прежде была близка к состоянию сумашествия.

Было решено оставить Улька с нами, точнее в нашей компании, ведь девать его действительно было некуда, а выбросить на улицу я не могла по непонятным многим причинам.

— У меня есть более умелые и действительно обученные воры, которые смогут обокрасть Льётера легко и просто, — с вызовом и явным недовольством отозвалась Алисандра. Ламия внимательно, будто пытаясь добраться до самой души уставилась на ребёнка, прожига в нём дыру. Однако, если сначала я подумала, что он испугается, быстро сбежав отсюда или начнёт прятаться за моей спиной, то была поражена реакцией огневика. Мальчишка, который в свои девятнадцать уже был судим и стал рабом смотрел на пугающую женщину перед собой так, словно она не представляла для него угрозы — равнодушно и с наглой ухмылкой на губах. Но в его глазах, таких серых, что я даже начала сомневаться в его принадлежности к семье де Шавол, отражался страх, скрытый под маской вызова. Он прятал свои истинные чувства, понимая, что не мог позволить себе быть слабым, особенно сейчас, когда находился в одной комнате с ламией, ведьмой и алхимиком.

— Если тебя что-то не устраивает, Алисандра, то мы можем провести конкурс на лучшего вора. Ульк против двух твоих лучших призраков.

*Призрак — разговорное название воров, принятое на Хароге.

— Хорошо! Не думай, детка, что я испугалась. Люблю соревнования. Сегодня ночью у меня в гостинице будут пить все мои наёники. Один из подручных решил жениться. Кто сможет украсть как можно больше ценностей и в итоге не попадётся, тот и пойдёт на дело.

— Ульк? — для приличия я всё же решила поинтересоваться мнением своего подручного.

— Принимаю условия. Но когда я справлюсь, то хочу также получить оплату своих навыков.

Мне показалось, что огневик решил наглеть с каждой минутой всё больше. Видимо, почувствовал мою некоторую слабостьи и расположенность к своей юной персоне, раз отважился торговаться.

— Мы делаем это не ради наживы.

— Хм… тогда я хочу оставить всё, что смогу наворовать во время пьянки сегодня ночью.

— Честная сделка, — довольно просто согласилась Алисандра. Теперь её даже немного заитересовал Ульк. Видимо такой наглости она никогда прежде не видела, особенно у того, кто считался рабом по всем законным и магическим правилам.

Но я действительно понимала желание парня подзаработать. Он столько лет голодал и питался от случая к случаю, теперь, получил шанс озолотится и найти своё место парень пытался зацепиться за этот шанс. Возможно, я видела в нём юную и более одинокую версию себя самой — потеря родных, становление личности в тяжёлых условиях. Разница была, конечно, существенной. Я жила в доме своей семьи, под присмотром дамнанта, который время от времени обо мне заботился, при участии призрака Мэри-Ан и кучи слуг, что была готовы выполнить любой приказ.

В глубине души, там, где-то очень далеко, я возможно, даже хотела помочь Ульку с его братом, но не сейчас. Вот справится с заданием, тогда и подумаю над судьбой одного огневика.